Демон Сократа

Глава XVIII Облачко в небе

– Он действительно не пойдет домой?

– Мы сняли номер в гостинице. Рядом с твоим. Прямо из лаборатории Юренев приедет к нам.

– К нам. Странно звучит… Почему ты одна?

Ия поняла вопрос и пожала плечами:

– У меня тоже есть особенности. Я могу не спать. Совсем не спать. Понимаешь? У меня свой образ жизни. Боюсь, некоторые мои особенности способны отпугнуть любого нормального человека. Кому нужна женщина, не похожая на других?

– Единственная женщина всегда ни на кого не похожа.

– Долго ли?

Я промолчал.

– Эта НУС… Как она выглядит?

Ия улыбнулась:

– Ты был бы разочарован. Анфилада тесных комнат, набитых электроникой… Поцелуй меня.

Мы сидели на склоне оврага.

Солнце ярко высвечивало белизну берез и чернь черемух.

– Взгляни, – сказала Ия, закидывая руки за голову. – Взгляни, какое неприятное облачко. Оно похоже на закрученную спираль. Правда?

Я поднял голову.

Облачко в небе выглядело необычно, но оно не показалось мне отталкивающим.

– В Шамбале люди бессмертны… – негромко сказала Ия. – Они умирают, когда покидают Шамбалу…

– К чему ты это?

– Не знаю…

– Хочешь, уйдем? – спросил я. – Не обязательно валяться именно здесь.

– Мы не валяемся, – задумчиво улыбнулась Ия, жуя травинку. – А если валяемся, то все равно лучше валяться здесь. Так мы меньше мешаем НУС, ведь она нас всех чувствует. Так мы меньше мешаем Юреневу.

Я кивнул.

Она сказала «Юреневу», и в голосе ее проскользнуло восхищение.

– У него тоже свой образ жизни?

– Как странно ты спрашиваешь… Он, конечно, тоже не такой, как мы. Он даже не такой, как я. Он зашел дальше. Он зашел очень далеко.

– В чем?

Ия не ответила. Потом засмеялась:

– А знаешь, я ведь подержала того козла за бороду.

– Какого козла?

– Не помнишь?.. Ну, там, перед лавкой, в Кош-Агаче… У него были совершенно ледяные глаза. Он всегда был готов наподдать мне под зад, ему смертельно не нравились мои желтые шорты. Я его боялась, всегда пряталась за тебя, а ты дразнил: подержи его за бороду! Когда ты сбежал, я ездила в Кош-Агач одна и однажды сделала это. Козел появился прямо у крылечка лавки и готовился напасть на меня. Я даже не знаю, как это у меня получилось. Я просто подошла и ухватила козла за бороду.

– А он?

– Он обалдел. Он застыл. Он даже перестал жевать. А глаза у него оказались не ледяные, а просто мутные, старческие. Я держала его за бороду и помирала от страха, а он вдруг двинул челюстями и принялся мирно жевать. Он смирился, признал свое поражение. Понимаешь? Тогда я стала пятиться от него, а он не стал даже смотреть на меня. Опустил виновато голову и жевал, жевал…

– Почему мы всего боимся? – спросила вслух Ия. – Почему ты всего боишься? Ты же не такой, как другие, а все равно всего боишься. Ты начинаешь книгу, пишешь пять – шесть страниц и начинаешь бояться, что не закончишь ее. Ты еще не переспал со мной, а уже боишься, что этого никогда не случится…

Она незнакомо, холодно улыбнулась:

– Юренев прав. Твое плечо оттоптано демоном Сократа. Ты раб сомнений. Стряхни с плеча демона. Вообще, с чего ты взял, что именно этот демон главное существо?

– Это не я. Это вы придумали.

– Не обижайся, – она погладила мою руку. – Кому мне и говорить, как не тебе. Мы все отмечены по-своему: ты снами, убивающими тебя, я – отсутствием снов, Юренев…

– Ну, – сказал я. – Продолжай.

– Не хочу.

Она даже отодвинулась.

Какие нежные листочки, подумал я, глядя на распластавшуюся надо мной березу. Как много пятен светлых и темных. Мечта пуантилиста.

И – облачко в небе.

Сейчас оно и мне показалось тревожным.

Темный, даже сизый клок, завитый спиралью.

Не бывает таких облаков.

На него совсем не хотелось смотреть, но и не смотреть было трудно.

– Ты не свободен, – негромко сказала Ия, нежно гладя мне руку.

– А вы?

Она подумала и ответила:

– Мы на пороге.

– Возможность прикурить, не имея спичек? Показать вовремя фокус с исчезающей из кармана копейкой? – я опять не смог удержаться от сарказма.

– Это низший уровень, – она опять взглянула на меня с незнакомой холодной улыбкой. – Ты тоже через это пройдешь. Может, даже ты уже умеешь все это.

Я ждал, думая, что она объяснит сказанное, но она усмехнулась:

– Ты здорово нам помешал на Алтае. Мы могли находиться сейчас совсем на иной ступени. Ту роженицу все равно увезли, рядом тракт. Нельзя потакать традиционной национальной лени. После твоего бегства все пошло к черту.

– Новое человечество? – усмехнулся я. Ия меня не убедила. – Вы хотите создать новых людей?

Ия не ответила.

Она смотрела в небо.

– Не нравится мне это облачко…

Я поднял голову.

Сизое, налитое изнутри чернью, облачко теперь походило на короткую жирную запятую. В любую минуту оно могло взорваться неожиданным дождем, градом, молнией.

– Не смотри на него, – я обнял Ию.

– Подожди, – она сняла с плеч мои руки. – После твоего бегства все пошло к черту.

– В чем это выразилось?

– На Алтае?

– Ну да. Мы все время говорим об Алтае.

– Да, да… В чем?.. – она задумчиво улыбнулась. Теперь уже обыкновенно, без холодка. – Сперва запили все три шофера. По-черному, безобразно и беспробудно. Они лезли в драку, требовали от Юренева проигранные ими пятаки, помнишь, они часто играли в чику. Это входило в эксперимент. Они тайком убегали в поселок, пытались приводить каких-то баб. Потом на лагерь обрушилась туча ворон. Их были сотни, они заглушали любой звук, они тащили все, что можно было утащить. Потом приехали какие-то геофизики. Юренев говорил, вы встречали их на горной террасе, в одной из зон, определенных действием НУС. Геофизики были прямо не в себе. Они утверждали, что из подобранных тобой и Юреневым рюкзаков пропали какие-то очень секретные топографические карты и документы. И деньги. Довольно большие деньги. Чушь собачья!

Она неожиданно рассмеялась:

– Кое-что, правда, утешало. Помнишь алтайку, у которой ты торговал штопор? Ты считал ее символом постоянства и вечности. Так вот, этот символ, как и предсказывал Юренев, резво сбежал из Кош-Агача в тот же год с каким-то заезжим ревизором.

– А штопор?

– Как раз в ту осень подняли цены на металл и дерево.

– Вот видишь… – неопределенно протянул я.

– А ты боишься… – так же неопределенно протянула Ия. – Даже бывших любовниц боишься. Их уже нет, они давно рассеяны по свету, а ты до сих пор боишься их голосов.

– Оставь.

– Да, оставим это, – Ия протянула руку. – Помоги мне встать.

– Куда теперь?

– В Дом ученых. Я не обедала.

– А Юренев? Мы не помешаем ему?

Она минуту смотрела на меня чуть ли не презрительно, потом вздохнула:

– Уже не помешаем. Он уже запустил НУС.