Демон Жадности. Книга 3

Глава 17

— Входи, — пробурчал он из-под маски, его голос был нарочито низким, но в нем слышалась знакомая нотка слабости.

Я переступил порог, дверь закрылась за моей спиной. Комната была такой же, как и та, где я допрашивал поддельного кролика: кушетка, пара стульев, приглушенный свет.

— Маску, — потребовал Тиваль, протягивая руку. — Быстро. И забирай мою.

Я сделал вид, что повинуюсь. Но вместо того чтобы снять ее, я резко шагнул вперед. Моя левая рука, сжатая в кулак, вонзилась ему в солнечное сплетение.

Воздух с силой вырвался из его легких с глухим, агонизирующим хрипом. Он сложился пополам, глаза за маской округлились от невыразимого шока и боли. Он не был Артефактором — его тело было слабым, изнеженным. Он даже не успел понять, что происходит.

Я не дал ему упасть. Пока он пытался судорожно глотнуть воздух, я активировал все ту же парализующую тату. Тонкие энергетические нити опутали его, сковывая мышцы. Он застыл в согбенной позе, беззвучно открывая и закрывая рот.

Теперь нужно было обезвредить его. Я сорвал с кушетки простыни — грубые, прочные. Схватил один из стульев и поставил его в центре комнаты. Затем взвалил обмякшее тело принца на стул и принялся связывать его.

Я делал это методично и с тщательностью, обматывая простыни вокруг его груди, рук, притягивая их к спинке стула, потом опутывая ноги и соединяя все в крепкий, неразрывный узел. Он уже не мог пошевелиться.

Я отошел на шаг, чтобы оценить свою работу. Идеально. Затем сел на край кушетки напротив него и замер, ожидая. Паралич должен был скоро отступить, оставив лишь удушающую боль в солнечном сплетении и полное непонимание происходящего.

Прошло несколько минут. Оклемавшись, он попытался дернуться, но тугие узлы даже не дрогнули.

— Принц Тиваль, — сказал я, и мой голос прозвучал мягко, почти любезно, сквозь фарфор маски кролика. — Простите за столь… нетрадиционное знакомство. Но время дорого. И у меня к вам всего два вопроса. Кто такой Кабан? И какой план вы, ваши брат и сестра, строили вокруг него? Отвечайте честно. От этого зависит, выйдете ли вы отсюда на своих ногах или вас вынесут в мешке для трупов. Начнем с Кабана. Кто он?

Его глаза, полные слез и животного страха, беспомощно смотрели на меня из-под маски гориллы. Мне даже не пришлось использовать «Сотню порезов».

— Он из Роделиона! — слова вырвались у него хриплым, сдавленным потоком. — Высшая империя! Контролирует сорок королевств! Наше… ваше… все! Кабан — граф при их дворе! Его слово здесь — закон!

Он задыхался, пытаясь говорить, опережая самого себя.

— Он прибыл инкогнито! Для своих дел! Но мы узнали… Рилен узнал первым… потом я… потом Дейла… Мы попытались предложить ему союз… но он отказал! Сказал, что сначала закончит свои дела… а потом… а потом предложил встретиться здесь! На этом проклятом аукционе!

Тиваль судорожно глотал воздух.

— Он сам предложил Бал! Сказал, что здесь тихо и конфиденциально… но он параноик! Не хотел, чтобы кто-то знал, что он встречается с нами! Поэтому все эти маски… эта кобра… этот идиотский план с обменом… Мы должны были поменяться масками, чтобы никто не проследил… и потом втроем прийти в приватную комнату номер два! Он будет ждать там после двенадцати!

Я внимательно слушал, следя за малейшими колебаниями в его голосе, за тенью лжи в его глазах. Все звучало правдоподобно. Слишком правдоподобно, чтобы быть выдумкой на ходу.

Потом я спросил о пароле, о деталях плана, о том, как именно они должны были войти. Он отвечал сразу же, не давая даже самому себе время на выдумки.

Достаточно. Я снова парализовал его, затолкал в рот кляп и встал. Он сидел, обмотанный простынями, неподвижный и немой.

Я вышел из комнаты, закрыв дверь. На этот раз стражников пришлось искать подольше, но, благо, по всему Балу я их расставил предостаточно.

— Еще один, — кивнул я в сторону двери двадцать четвертой комнаты. — Нарушитель. Попытался напасть на гостя. Изолируйте и подготовьте к допросу. Обращайтесь осторожно.

Охранники обменялись понимающими взглядами:

— Будет сделано, господин.

Один из них зашел в комнату, чтобы забрать Тиваля. Я не стал смотреть. Повернулся и пошел по коридору, мои мысли лихорадочно работали.

Комната номер два. Кабан ждал там не Рилена, Тиваля и Дейлу. Он ждал трех человек в чужих масках.

Мотивация Рилена, Тиваля и Дейлы была понятна — все они видели в Кабане ключ к трону. Печать одобрения от Империи, которая разом сметет всех конкурентов. Их амбиции, их жадность, их страх — все это было просто, предсказуемо и по-своему логично.

Но Кабан… Его мотивация была черной дырой. Высшие империи вроде Роделиона не трогали мелкие королевства вроде Амалиса. Им это попросту было не нужно.

На территориях малых государств не было ничего, что могло бы заинтересовать их. Ни древних Руин, ни залежей ценных минералов и металлов, ни обиталищ редких небесных странников. По сути Зейс, Амалис, Исхака — это все для них было захолустьем, куда соваться было не только бессмысленно, но даже вредно для имиджа.

Так зачем графу Роделиона опускаться до уровня наших дворцовых склок? Варианта было два, и оба плохи.

Первый: в Амалисе есть что-то. Нечто, о чем не знала широкая имперская общественность, но узнал Кабан. Уникальный артефакт, забытая Руина с неслыханными знаниями, источник маны невиданной чистоты.

Что-то, ради чего стоило рискнуть и действовать тихо, через местных марионеток, чтобы не привлекать внимания других акул из Роделиона. Но тогда это «что-то» было настолько ценно, что за него вполне могла начаться война прямо на территории страны. Амалис станет полем боя между имперскими кланами, и от него останутся лишь воспоминания и пепел.

Второй вариант был еще мерзотнее. Возможно, Амалис для Кабана — не удачная находка, а последнее пристанище. Что, если он в опале? Проиграл в придворных интригах, потерял влияние, состояние и был вынужден бежать куда подальше, подальше от глаз своих врагов.

И теперь он искал плацдарм для реванша. Глухое, нищее (по его меркам) королевство, которым можно будет безраздельно править через подставное лицо, выкачивая из него все соки для финансирования своей войны за возвращение домой.

В этом случае он превратит Амалис в свою личную копилку и пушечное мясо, не заботясь о последствиях. Страна будет обескровлена и разорена за считанные годы.

Оба пути вели к краху Амалиса и это меня совершенно не устраивало. Да, мне было плевать на короля Шейлона и его сумасшедшее семейство. Но я прожил в этой стране полтора года и далеко не все это время я провел в стенах дворца.

Наоборот, когда я понял, что они пытались со мной сделать, я при любой возможности покидал дворец и прятался в улочках столицы. Не только главных торговых проспектах, но и самых последних подворотнях.

Я знал ее запахи, ее небо, ее людей — не аристократов, а простых ремесленников, торговцев, солдат. Это были хорошие люди, верящие в светлое будущее и готовые помочь незнакомцу по доброте душевной. Они не заслуживали того, чтобы стать разменной монетой в играх какого-то опального имперского графа.

Холодная решимость застыла у меня в груди, вытесняя все сомнения. Кабану нельзя позволить заключить сделку. Ни с одним из них. Ни с Риленом, ни с Тивалем, ни с Дейлой. Его план должен был рухнуть здесь и сейчас, на этом Балу, в этой комнате номер два.

Я оттолкнулся от стены. Мои пальцы инстинктивно потянулись к тому месту на поясе, где обычно висел пистолет, но нашли лишь голую кожу. Оружие я отдал охранникам.

Неважно. У меня было кое-что получше.

Я нашел ближайшего охранника. Его глаза расширились от удивления, когда я, не церемонясь, выхватил у него из-за пояса рацию.

— Внимание всем постам, — мой голос, лишенный всякой театральности, прозвучал металлически-четко в устройстве. — Немедленно найти и задержать гостей в масках акулы и бабочки. При оказании сопротивления — нейтрализовать. Если под масками окажутся не те, кого ожидаем, выяснить, кому они передали свои маски. Конвоировать в изолятор для допроса. Приступить.

Я сунул рацию обратно ошеломленному охраннику и уже развернулся, чтобы бежать к комнате номер два, чтобы перехватить Рилена и Дейлу по дороге, как из того же устройства раздался треск и голос Нервида, сдавленный от напряжения.

— Капитан, выходите! Срочно! На крышу! Десант!

Я замер, чертыхнулся, снова схватил рацию, прижал ко рту.

— Нервид, доложи ситуацию яснее!

— Десятки людей! Спускаются на «Прогулках» с трех дирижаблей! — его слова сыпались, как пули. — Пять Хроник! Остальные — элитные Сказания! Мы уже вступили в бой, но если не подавить сейчас — они разнесут пол-ратуши вместе с гостями!

Проклятие. На позиции Нервида было шестеро Хроник, так что в целом они должны были справиться. Но Хроники в бою — это стихийное бедствие. Каждый их удар мог пробить стену, каждое неконтролируемое заклинание — обрушить потолок. Бал и все его тайны мгновенно обесценились перед лицом прямой физической угрозы.

— Держись, Нервид! Координируй огонь наших! Я выхожу! — я бросил рацию обратно охраннику и рванул прочь, срывая с себя маску кролика.

Мои ноги сами понесли меня к боковому выходу, в раздевалку. Я влетел внутрь, сгреб с полки свои штаны, быстро натянул их на себя.

Рука сама потянулась к стойке, где висело мое оружие. Холодная рукоять сабли привычно легла в ладонь, тяжесть пистолета в кобуре на поясе успокаивающе отозвалась в теле. Я оставил на скамейке жалкий фарфоровый лик кролика — символ тайной игры, в которую больше не было времени играть.

Выскочил наружу, на ночной воздух. И сразу же увидел это. Над ратушей, в звездном небе, маячили силуэты трех дирижаблей без опознавательных знаков.

Небесные корабли не могли стабильно летать над Руинами, где была своя гравитация, так что для местных перелетов использовали такие вот сравнительно допотопные воздушные шарики.

А в воздухе над ратушей уже во всю полыхал бой. Доносился оглушительный грохот, вспышки магических взрывов озаряли ночь, и с каждым таким ударом здание вздрагивало, а с карнизов сыпалась каменная крошка.

Я вытолкнул себя в небо мощным импульсом маны, бросившись в самую гущу схватки. Воздух вокруг гудел, как разворошенный улей, прошиваемый свистом «Прогулок» и резкими хлопками разряжаемой маны.

Рядом со мной уже был Нервид, его парные топоры мелькали, отражая энергетические залпы. Снизу, с площади, к нам поднимались наши бойцы и городские стражи в синей униформе.

Шестеро Хроник стражи уже сошлись в противостоянии с пятеркой нападающих. Для обывателя это должно было походить на столкновение титанов: вспышки света, грохот сталкивающихся барьеров, от которых дрожал воздух и осыпалась каменная кладка ратуши.

Нападавшие были облачены в сплошное черное, без опознавательных знаков, их лица скрывали глухие шлемы. Их тактика была до отчаяния простой и раздражающе эффективной: они не ввязывались в полномасштабный бой. Их целью была ратуша. Они рвались к ее стенам, к окнам, пытаясь высадить десант прямо в зал, игнорируя наши атаки или просто отбиваясь от них.

Я ринулся в атаку, используя скорость и маневренность своих татуировок. Моя сабря описывала в воздухе сложные траектории, выискивая слабину в их обороне. Но стоило мне приблизиться, как черные фигуры расступались, уходили в глухую защиту, прикрываясь щитами, или просто отлетали в сторону, подставляя под удар других защитников. Они были как рой назойливых мух — их нельзя было накрыть одним ударом, и они жужжали, отвлекая от главного.

Единственное, что оставалось — это просто отражать их нападения, не позволяя пробиться к ратуше. Контратака в таких условиях была невозможна, так как любая попытка вклиниться в строй врага неизбежно открыла бы брешь в обороне ратуши.

Я видел, как один из стражников-Хроник, могучий детина с двуручным молотом, пробил наконец оборону одного из налетчиков и с размаху вмял его в стену ратуши. Каменная кладка треснула, посыпавшись вниз. Это была победа, но и урон зданию.

— Скотина! — проревел его напарник, отстреливаясь от двух других черных. — Ты же все здание сейчас обрушишь!

Мы были в ловушке. Чтобы остановить их, нужно было применять силу, способную разрушить то, что мы защищали. А они этим пользовались.

Прошло почти двадцать минут, прежде чем с востока донесся нарастающий гул. На горизонте показалась новая группа Артефакторов — подкрепление из военного гарнизона за городом, десятка два человек, летевших строем, из которых семеро было Хрониками, пусть и начальных стадий.

Их появление стало переломным моментом. Командир черных, тот, что сражался против двух Хроник стражи одновременно, резким жестом отдал приказ.

Его люди, те, кто еще мог, начали отступать. Они не побежали, нет. Они организованно, прикрывая друг друга, отходили к своим дирижаблям, все еще висевшим в небе. Несколько их товарищей остались лежать на крыше или были скручены нашими бойцами в процессе задержания.

Я сделал последний выпад, мой клинок скользнул по закованной в черное спине отступающего. Однако он даже не обернулся, несмотря на пробитую броню и отчетливое ощущение того, что я достал до мяса.

Через несколько минут все было кончено. Дирижабли с налетчиками, подняв на борт уцелевших, влекомые вперед мана-двигателями, растворились в ночном небе. Мы остались на изрешеченной, дымящейся крыше среди следов разрушения.

Я перевел дух, окидывая взглядом поле боя. Моя задача по защите ратуши и гостей была выполнена.

Завтра во всех газетах Зейса появятся новости о том, что неизвестные напали на обычный (по официальным заявлениям), званый вечер, и начнут строиться теории заговоров о том, что подобная атака никогда не была бы произведена, если бы это действительно был просто светский раут. А на основании этих теорий, умело распространенных в умах людей, политическая оппозиция нынешнего правительства начнет активную пропаганду, с новой силой начав обвинять короля во всех грехах.

Но это уже будет не мое дело. Меня наняли, чтобы защитить сам Бал, а не его или короля Зейса, репутацию. Но беспокойство все равно засело у меня в груди.

Пока мы тут сражались, внутри, в бальном зале, продолжала закручиваться другая, куда более опасная интрига. Проблема по имени Кабан никуда не делась. А пока я разобрался со всеми не терпящими отлагательства вопросами, часы уже показали пятнадцать минут первого.

Я окликнул своих.

— Окажите помощь страже в зачистке и опросе пленных. Я возвращаюсь внутрь. Там еще не все спокойно.

Не дожидаясь ответа, я развернулся и шагнул с края крыши, направившись обратно к тому месту, откуда меня вызвал бой. Игра с имперским графом была еще не окончена.

Я вернулся в ту же кабинку, оставил оружие и штаны, надел маску кролика. Я вышел в зал, и остановил первого же охранника:

— Отчет, — потребовал я коротко.

— Гости в масках акулы и бабочки задержаны, — доложил он, избегая моего взгляда. — Но под ними оказались не те, кого искали. На допросе раскололись быстро. Принц Рилен взял маску совы. Его нашли в баре, уже изолировали. А вот принцесса Дейла… — он замялся. — Она взяла маску рыси. Ее найти не удалось. Прочесали все, кроме приватных комнат.

Черт. Значит, она уже там. Умная девочка. Слишком умная.

— Если увидите Рысь — задержать. Хорошая работа, так держать, — бросил я ему и рванул прочь, вглубь коридоров.

Комната номер два была там же, где и все остальные, ничем не примечательная дверь с бронзовой цифрой. Я замер перед ней, слушая тишину. Ни звука. Сделал глубокий вдох и постучал.

Дверь открылась не сразу. Сначала щелчок замка, потом она отъехала ровно настолько, чтобы в проеме возникла фигура. Высокий, поджарый мужчина в маске ягуара — стилизованной, из черного лакированного дерева.

Я машинально активировал «Юдифь», пытаясь просканировать его ману. Ничего. Абсолютно. С учетом того, что встречающий гостей телохранитель не мог быть простым человеком, это могло означать только одно — передо мной стоял артефактор уровня Предания.

— Ты кто? И что тебе нужно? — его голос был низким, безразличным и невероятно опасным. Он не угрожал. Он просто констатировал факт моего ничтожества.

Я заставил свой голос звучать подобострастно и торопливо, как у того слуги.

— Я от лица принца Тиваля. У меня для его светлости срочная информация. Касательно… срыва встречи.

Маска ягуара неподвижно смотрела на меня несколько секунд. Затем он чуть отступил, повернув голову вглубь комнаты, и тихо, почти неслышно, повторил мои слова.

Оттуда, из глубины, донесся спокойный, властный голос:

— Впусти. Но пусть снимет эту дурацкую рожу.

Ягуар повернулся ко мне.

— Слышал? Маску долой.

У меня не было выбора. Я снял фарфоровую личину, открывая свое лицо. Ягуар, разумеется, не проявил ни малейшего интереса. Он лишь отступил, пропуская меня внутрь.

Комната с однозначным номером была больше и роскошнее других. Мягкий ковер, дорогая мебель, приглушенный свет. В глубоком кресле у стены сидел Кабан. Его маска лежала на столике рядом.

На вид ему было около пятидесяти, но лицо уже избороздили глубокие морщины, вдвойне заметные из-за отсутствия какой бы то ни было растительности на лице. В густо-карих глазах читались гордыня и самоуверенность, но такие, что не развращали, а давали возможность действовать без оглядки на других.

Сам он был Артефактором Хроники стадии Развязки. За его спиной, чуть поодаль, стояла еще одна фигура, женская, в маске волка. И ее ману я тоже не видел. Еще одно Предание. Сердце ушло в пятки.

На низком диване напротив сидела Дейла. Она уже сняла маску рыси. Ее лицо, красивое и гордое, было искажено недоумением и злобой. Увидев меня, она вскочила.

— Макс⁈ — ее голос сорвался на визгливый шепот. — Что ты… Как ты посмел⁈

Я резко повернулся к ней, отрезая ее взглядом, полным ледяного презрения.

— Заткнись, «сестренка». Взрослые разговаривают.

Она отшатнулась, словно от пощечины. Я же обратился к мужчине в кресле. Маска слуги с моего лица исчезла, ее сменило холодное, деловое выражение.

— Мои извинения за вторжение, ваша светлость. Представлюсь еще раз — Мак Марион, капитан Коалиции Яростных Миров, ответственный за безопасность этого мероприятия. И у меня для вас два факта и одно предложение. Факт первый: принц Тиваль и принц Рилен не придут. Они арестованы по подозрению в заговоре против безопасности Бала. Факт второй: — я кивнул в сторону онемевшей Дейлы, — это все, что у вас осталось от короны Амалиса. А теперь предложение. Забудьте о сделке с ней. То, что я могу предложить, значительно выгоднее для империи Роделион.