Дэмиен. Интуит. Том 1

ГЛАВА 1 Сложное знакомство

Никогда ещё мне не было так трудно прийти в себя. Нет, я, как и подавляющее большинство уважающих себя студентов, крайне неохотно поднимаюсь с кровати по утрам, но просыпаюсь всегда мгновенно. Здесь же мне приходилось прилагать гораздо большие усилия для того, чтобы начертать границу между сном и явью. Почему я лежу на земле? И что за голоса надо мной — один мог принадлежать медведю, другой звучал как мелодия флейты, третий был бесцветен и одновременно похож на змеиное шипение… как определить, сон это или реальность?

— Ну и скоро эта туша очнётся? — спросил «медведь».

— Поверь, это ещё не туша. Когда мы искали претендента три года назад, я там такого насмотрелась — вот это были действительно туши. По сравнению с ними он ещё может называться стройным. Кстати, Райлисс, что ты в нём такого почувствовал? — сказала «флейта».

Открывать глаза я не спешил: лёжа на спине, я бы этим моментально выдал себя, а шестое чувство подсказывало, что стоит запастись большим количеством исходных данных, прежде чем вступать с диалог с этими непонятными собеседниками.

— Точно не знаю, но моя интуиция мне чётко сказала: это тот, кто нам нужен. У него определённо есть нужные нам способности, — ответил «змей».

— Тебе напомнить, сколько раз твоя интуиция говорила, что уж этот — точно тот, кто нам нужен? — ехидно спросил «медведь».

— Слушай, отвали, а?! — огрызнулся змей, — я не виноват, что этот ущербный мир настолько беден на магию, что мой поисковик одинаково реагирует что на человека с отголоском способностей, что на полноценного кандидата для…

— Умолкните, он уже проснулся и подслушивает, — сказал «медведь».

Понятия не имею, как он это понял, однако притворяться дальше смысла не было. Я открыл глаза и принял сидячее положение, одновременно разглядывая то, что мне было доступно. «Медведем» оказался здоровенный зеленокожий детина (Орк, насколько я могу догадываться). Весь череп у него был тщательно выбрит, за исключением одной пряди на затылке, увитой различными шнурками. Лицо же украшали тёмно-красные татуировки, которые издали очень напоминали пару пауков, вцепившихся ему в лицо с двух сторон. Одет в обычную, неброского цвета походную куртку и такого же материала тёмные порты. Возле него лежала секира с длинным лезвием, чуть ли не на треть длины оружия. На лезвии отчётливо виднелись две большие зазубрины.

«Змеем» был высокий бледнокожий парень с тёмно-рыжими волосами и явно проступающими глазными зубами — впрочем, как и у орка. Одет он был в такие же, как и орк, порты, разве что посветлее, рубаху и плащ сверху. Оружием ему служила рапира. Однако, что меня удивило сильнее всего — это чёрный крест, висевший поверх куртки на таком же чёрном шнурке. Потому что если это был тот, о ком я подумал, то видеть на нём подобный атрибут было очень странно.

«Флейтой» оказалась девушка, кожа которой отдавала лёгкой синевой, волосы были цвета того самого «вороного крыла». Одета она была в синий охотничий костюм. У неё при себе оружия не было.

Когда я попытался воспользоваться своими способностями, это потребовало неожиданно много усилий, и, к неприятному моему удивлению, даже вызвало боль. Тем не менее, кое-что мне всё-таки удалось выяснить. Как я и догадывался, первым был орк, второй — вампир, а девушка оказалась тёмной эльфийкой.

Решив не нарушать канонов, по которым главный герой пытается понять, куда же он вляпался, я задал зауряднейший из вопросов, одновременно поднимаясь на ноги:

— Где я, и что со мной происходит?

Орк посмотрел на эльфийку, эльфийка на вампира, а тот снова на орка. Поняв, что больше ему смотреть не на кого, орк неуклюже начал:

— Ну в общем ты, это… не у себя дома, — пробасил он.

— Спасибо, я в курсе, как выглядит мой дом, — сохраняя вежливость, процедил я, — и я не спрашивал, где меня нет. Я спросил, где я оказался.

— Ты в другом мире, — пояснил орк.

Да, спасибо, об этом я и сам догадался. В моём мире таких ребят даже на ролевых играх встретить трудновато.

— И как же я сюда попал? — моим спокойным голосом можно было резать металл.

— Мы тебя сюда перенесли, — уже более уверенно ответил мой зеленокожий визави.

— Мы? Не приписывай себе чужую славу, — вспышка боли от использования способностей, в свою очередь, породила вспышку раздражения, — конкретно ты не производишь впечатления того, у кого достаточно силы и ума, чтобы открыть портал в другой мир и умыкнуть оттуда человека.

Нет, я не страдаю суицидальными наклонностями. Просто догадался, что давать на мои вопросы абсолютно правильные, и в то же время совершенно бесполезные ответы они могут сколь угодно долго. А тратить на это время я не желаю в принципе. Орк угрожающе рыкнул и начал привставать, одновременно доставая свою секиру, но эльфийка мягко положила ему руку на плечо и безо всяких видимых усилий усадила его на место.

— Наш мир называется Авиал, — теперь разговор подхватила она, — ты сейчас находишься в лесу, который называют Запретным. Называют его так потому, что здесь слишком сильные волшебные потоки, которые в том числе создают спонтанные порталы, ведущие в разные миры. В своё время моя раса интересовалась этим местом, и нами была составлена карта, когда открываются порталы и в какие миры они ведут. Карта приблизительная, разумеется, но нам хватало. Такой ответ тебя устроит?

— Вполне. Поговорить о моральной стороне такого поступка мы ещё успеем, хотя уже сейчас я не вижу в этом никакого смысла, — отвернувшись от них, сказал я, — сейчас меня интересует другое — для чего?

— Место, называемое в нашем мире Храмом Тысячи и Семи Снов, пробудилось и требует очередного, — эльфийка запнулась, — не знаю, даже, как сказать…

— Жертву? — подсказал я.

— Нет, не жертву, — качнула головой эльфийка.

— Правда? — иронически изогнув бровь, я повернулся к ней, — и скольких… кандидатов он уже принял?

— Четверых.

— И кто-то из них оттуда вышел?

— Нет.

— И об их судьбе вам, разумеется, ничего не известно? — здесь вопросительный знак можно было даже не ставить.

— К сожалению, нет.

— Значит, все-таки жертву? — подытожил я.

— Нет, не жертву, — упрямо повторила она, — одна из наших легенд гласит, что некто с уникальными способностями пройдёт его и разрушит. Эти четверо вошли туда, но они не умерли. Храм стоит в моём родном Зачарованном лесу. Если бы чья-то душа покинула храм, не сомневайся, мы бы заметили.

Наступило молчание. Меня хотят в угоду спасения этого мира засунуть в место, где даже умереть толком нельзя. Хотя наивно было бы ожидать иного. В местах, где всегда хорошая погода, жители добры и веселы, всего хватает и царят добро и справедливость, попаданцы как-то исторически невостребованы. Нет, мне было что сказать, и много, но интуиция подсказывала, что с капитальными разборками стоит повременить. Хотя бы потому, что для них нужны силы, а с этим ресурсом у меня сейчас дефицит.

— Как тебя зовут? — внезапно спросил орк, отвлекая от раздумий и пытаясь вывести на колею обыденного диалога.

— Прости, что? — спросил я, не сразу услышав вопрос.

— Имя у тебя есть? — насмешливо повторил он, — или нам и дальше называть тебя туша?

— Зачем тебе моё имя, если ты меня уже приговорил, — прошипел я, снова испытав неконтролируемую злость, — или палачи перед тем, как отрубить жертве голову, всегда спрашивают у неё имя? Просто так, на память? Можешь поставить зарубку на своей секире. Думаю, тебе этого будет достаточно.

Орк, крепившийся весь монолог, от последней фразы впал в бешенство. Судя по всему, этот парень является бравым бойцом со своим кодексом чести. И услышать в свой адрес слово «Палач» и, тем паче, намёк на своё оружие, имевшее унизительно много сходства с топором представителей упомянутой профессии, было невыносимо. Не глазами, а подкоркой своих способностей я понял, что орк, тянущийся к своему сапогу, вне всяких сомнений, за ножом, решил привести приговор в исполнение немедленно.

И тут вступил в действие мой дар. Орк, как я потом уже понял, целился мимо, но так, чтобы лезвие пронеслось очень близко от моего виска, так, чтобы я взмок от страха за свою дерзость. Однако вампир, восприняв действия своего спутника чересчур серьёзно, ударил его по руке, и нож, должный пролететь мимо моей головы, полетел в живот. Но благодаря своему дару я ровно на полсекунды раньше развернул свой корпус, так что лезвие, лишь зацепив собачку на расстегнутой олимпийке, пролетело мимо.

— Ты с ума, что ли, сошёл? Мы для того его столько искали, чтобы… — возмущённо начала было эльфийка.

— ТИХО!!! — Рыкнул орк, — нет, ты видела? Ты это видела?

— Что я должна была увидеть, Дхасс? Что ты его чуть не убил?

— Да не стал бы я этого делать, — сердито сказал Дхасс, — просто припугнуть хотел, чтобы за языком следил. Но ведь Райлиссу непременно надо было…

— Да кто тебя знает, — огрызнулся вампир, снова усаживаясь на землю, — на тебя как приступ накатит, так ты готов любому голову проломить…

Я в это время подошёл забрать нож. И странное дело, как же удобно он лёг в руку. Лезвие не очень длинное, но прочное. И рукоятка в форме свернувшейся ящерицы — почему она мне так знакома?

— Да уймитесь вы, — устало сказал орк, подходя ко мне и грубо вырывая нож из руки, — неужели вы ничего не увидели? Он предвидел, что твой удар по моей руке изменит направление ножа, он знал, в какую сторону надо развернуться, чтобы избежать его. Он точно тот, кто нам нужен.

— Ладно, хватит! Вогнар придёт — пусть сам с ним разбирается, — устало махнул рукой вампир, — ни у кого из нас не получится поговорить с ним должным образом. Эй, ты куда? — это уже адресовалось ко мне.

— Пойду подышу свежим — сделал я акцент на этом слове — воздухом. Вы, судя по аромату, в пути уже около недели. Пойду погорюю, что и мне скоро предстоит так пахнуть.

Мне повезло, что у эльфийки не было в руках острого метательного оружия. Иначе пришлось бы уклоняться повторно.

ГЛАВА 2 Добро пожаловать в Авиал

Далеко я отходить не стал, ибо в случае опасности искать защиты, кроме как у этой странной троицы, мне негде. Но как же было ненавистно смотреть на их лица — снисходительные, презрительные, наплевательские, а в конце — ещё и удовлетворённые, как будто товар, который они долго и упорно искали, наконец-то попался им по бросовой цене. Хотя что с них взять: они со скучающим видом делают свою работу — и почему им должно быть дело до того, что они вырвали человека из его родного мира, что он переживает трагедию, которую не всякий человек в состоянии принять. Откуда я знаю, сколько у меня на самом деле было предшественников — ведь вошло в Храм четверо — а сколько не вошло?

Впрочем, толку от того, что я бесконечно прокручиваю эти мысли, не будет никакого. Лучше проверить, что произошло с моими способностями. Почему их использование стало вызывать головную боль? Почему так резко уменьшилась площадь использования? Сев под одно из деревьев, я закрыл глаза и, насколько было возможно, расслабился. Так… да, вот оно. Я же не в своём мире. Я для него сейчас чужак, который вообще не имеет права тут находиться. И с этим я ровным счетом ничего поделать не могу: если так можно выразиться, база данных, из которой я черпал информацию, стала мне недоступна, контакт же с новой ещё предстоит налаживать. Область, в которой я мог применять свои способности, равнялась примерно полусотне метров. Что ж, закроем глаза и…

Троица сидела на поляне и занималась своими делами. Орк и вампир точили и так заточенное чуть ли не до молекулярной остроты оружие, а эльфийка, закрыв глаза, что-то шептала. Присмотревшись повнимательнее, я понял, что она с кем-то говорит… Ну ка…

Да она телепат! Странно, что она не использовала против меня свои способности. Впрочем, судя по реакции орка, они знали, кого искали, так что подобное действие против меня не могло пройти незамеченным, что только усугубило бы и так непростую ситуацию. Сейчас она общалась ещё с одной, судя по всему, подгруппой, которая на данный момент была, так сказать, вне зоны действия моей сети.

Убежать, к сожалению, не получится. Эльфийка — зовут её, кстати, Миариали — телепатией же отслеживала моё местонахождение. Нет уж, если сбегать, то обдуманно, с большим запасом сил и хоть каким-нибудь планом. А так меня найдут очень быстро. Со всеми вытекающими. И хорошо, если найдут они, а не кто-нибудь ещё.

Хм, на горизонте моего интуитивного взгляда показался тот самый Вогнар, сопровождаемый странной парой. Эта пара состояла из полуэльфов-близнецов. Причем если Миариали была тёмной эльфийкой, то эти двое — хм… выходит, что полусветлыми. Что касается Вогнара — то он человек, однако на четверть с примесью гномской крови, что, впрочем, совершенно не мешало ему быть почти одного роста с орком (который на голову выше меня). Странно, и почему меня так зациклило на расовом филогенезе? Ведь эта информация не даёт мне ровным счетом ничего; стереотипы, навеянные фантастами моего мира, могут как быть правы, так и сокрушительно ошибаться. Что ж, откладывать неприятные дела в долгий ящик не в моих привычках. Надо идти знакомиться.

На поляну я вышел одновременно с ними. Вогнар сразу отделился от троицы и зашагал ко мне, остановившись в трёх шагах. Я не стал принимать вызывающей позы со скрещёнными руками, а просто опустил их в карманы и придал лицу сосредоточенное выражение, чем немало его озадачил. Оно и понятно — из такой позы я ему руки для приветствия не подам.

Занятно. Мне, наверное, никогда не суждено быть командиром, ибо такой талант предполагает качества, которыми я не обладаю: умение принимать прочих такими, какие они есть, при этом вдохновляя и поддерживая их. Я в этом плане плох тем, что мне сразу становится слишком много известно о тех, с кем я имею дело. А это неправильно, это отталкивает. Знакомиться надо постепенно, иначе вместо людей начинаешь видеть одни досье. Однако, в противовес этому, других командиров я способен отличать с полувзгляда, без применения своих способностей. И Вогнар… о да, он был интересен. Уже хотя бы тем, что смог организовать и озадачить целью такой разношёрстный отряд.

— Ну в общем, здравствуй, — голос у него был хорошо поставлен, чёткий, мягкий, для того, у кого в предках были гномы, можно даже сказать, приятный, — жаль, что ты очнулся, когда меня здесь не было, я вижу, ты уже успел повздорить с другими. На самом деле они хорошие ребята, ты поймёшь это, когда поближе с ними познакомишься, — в этот момент я встретился взглядом с орком. Он, недобро сузив глаза, посмотрел на меня, я же даже не стал реагировать.

— Ну так вот, — продолжал Вогнар, — мы в некотором роде похитили тебя для того, чтобы спасти свой мир. Хотя это и глупо звучит — но храм Тысячи и Семи снов приказывает этому миру приводить ему новых людей вроде тебя. Однажды мы пытались его ослушаться, — я недоверчиво приподнял бровь, но от комментариев воздержался, — в результате он вызвал мощнейшее землетрясение, едва не уничтожившее Зачарованный лес. Так что, как бы подло ни выглядел наш поступок, выбора у нас не было, потому что..

— Потому что одна жизнь по сравнению с целым миром — сущий пустяк, не правда ли? — скучающим тоном продолжил я, — цинично, однако с рациональной точки зрения я не могу с тобой не согласится.

— Надо же, я уж думал, ты совсем тугодум, — проворчал орк.

— В самом деле, — насмешливо спросил я, — учитывая, что я с самого начала сомневался в том, что ты вообще обладаешь этой способностью, данное определение скорее подошло бы тебе.

— Слушай, тебе уже объяснили, — сказал вампир, успокаивая орка, — сию секунду тебя никто убивать не будет. Так зачем ты снова нарываешься, в чём проблема?

— Проблема в том, уважаемый Райлисс, что вы меня поставили в уникальную ситуацию, когда моя жизнь лично для меня обесценивается, — парировал я вызывающий вопрос, — я всё равно умру — так какая разница, где и когда? Этот орк по крайней мере подарит мне быструю смерть. А вот насчёт этого вашего лабиринта, или что там, я далеко не уверен…

— Ты не дослушал, — перебил меня Вогнар, — я не сказал, что жертву. У тебя есть шанс пройти его и остаться в живых.

— А если я вам не верю? Вы что, можете мне как-то это доказать? — с вызовом спросил я, — пока мы не придём к этому Храму, и я в него не войду, это никак нельзя проверить, верно?

Никто ничего на это не ответил. Все, кроме Вогнара, который сейчас никак не мог позволить себе слабость, отвели взгляд. Я в этом даже не сомневался. И в этот момент мои сканеры подсказали мне очень интересную вещь. А именно — сюда движется группа из трёх огненных духов. С явным намерением развлечься — в их понимании этого слова.

— Знаешь, Вогнар, — ехидно сказал я, заметив сзади огненные тени, которые даже телепат Миариали не желала видеть, — вы откусили больший кусок, нежели в состоянии проглотить. Позаботьтесь сначала о себе!

В этот момент ифриты явили себя, набросившись на орка и полуэльфов сзади. Я же просто отступил за дерево, исчезнув из их поля зрения меньше, чем за секунду. Я знал, что Вогнар не побежит за мной, а поможет своей группе разобраться с ифритами. Я не сомневаюсь, что они их одолеют из-за численного преимущества и прогонят, но это потребует времени. А когда они закончат — я уж куда-нибудь денусь.

Добро пожаловать в новый мир, парень.

ГЛАВА 3 Храм

Двигаться надо было резче. Я потерял из поля своего интуитивного зрения всю эту компашку, но до этого момента они уже успели разобраться с одним огненным духом. Так что их победа и последующая погоня за мной — это всего лишь вопрос времени. Насколько недолгого времени — мне неизвестно, что было лишь ещё одним поводом пошевеливаться.

Внезапно впереди я почувствовал какое-то каменное строение. Это оказался храм. В честь кого он построен и почему заброшен, мне было глубоко неинтересно. Поднявшись по выщербленным ступеням и пройдя главный зал, я свернул в одно из боковых ответвлений. И здесь я очень вовремя обнаружил, что весь проход заполнен чем-то вроде… пространственных дыр. До полноценного портала они не дотягивали, но если угодить в такой — произойдёт расщеп, и часть тела, попавшая в такую дыру, окажется в случайном месте в пределах этого мира. Так что вещь в своём роде тоже не особо приятная. Используя свои способности, я аккуратно обошел ловушки и рухнул возле какого-то алтаря.

Как же я устал! Переход в чужой мир отвратительно сказался на моей способности восстанавливать силы — полуобморочный сон, в котором я пребывал последние пять часов до пробуждения, мне почти ничего не дал. А дальнейшее использование способностей так и вовсе истощило. И что самое противное — я в полном тупике. Да, даже если они меня найдут, сюда им не добраться, но у меня нет ни воды, ни пищи. Я понятия не имею, что делать дальше.

Неожиданно моя рука нашарила некий тонкий, но твёрдый предмет. Оглянувшись, я отдёрнул руку от отвращения, ибо этим предметом оказалась костлявая рука. Вскрикнуть же от омерзения мне помешала лишь дикая усталость. И не надо удивляться — может, вы и видели немало скелетов, однако часто ли вам приходилось вступать с ними в физический контакт? Не с макетом в кабинете биологии, а настоящим, брошенным телом, на котором остались обрывки кожи, сухожилий, волос? Запоздало моих ноздрей достиг запах трупного смрада. Я усилием воли перекатился подальше от скелета и поднялся на ноги.

— Вот он где!

В другом конце коридора показались светлая полуэльфийка и орк. Дхасс рванул было ко мне, но спутница его остановила.

— Стой! Это ловушка! — предостерегающе крикнула она.

— Ах, ну зачем ты его остановила, — огорчённо сказал я, с трудом поднимаясь на ноги, — я уже хотел посмотреть, как его распополамит. Но как ты увидела?

Сощурившись, я ненадолго сконцентрировал на ней свои способности. Снова головная боль, но я не обращал на неё внимания. Страх загнанного в угол зверя придавал мне силы.

— Волшебница воздуха, значит, — сказал я. Она удивлённо моргнула, но я продолжил, — ну и? Обойди ловушки, иди же сюда, схвати меня! Или твоих сил достаточно лишь на то, чтобы увидеть призрачные тени истинного колдовства?!

Её лицо исказило гневом, однако ей это очень шло. В отличие от своей диснеевской тезки волосы у нее были светлые, цвета спелой ржи, забранные в хвост. Она выступила вперёд и гневно ответила:

— А что же насчёт твоих сил? Копаться в чужом белье — это всё, что ты можешь? Хочешь сказать, твой талант настолько ценнее моего?

— Ну, судя по тому, что искали вы именно человека с такими способностями, как у меня, — едко ответил я, — рискну предположить, что и вы были бы не прочь покопаться в чьем-то чужом грязном белье, верно?

— Я тебе точно когда-нибудь язык укорочу, трепло, — презрительно выплюнул орк, вновь бросая в меня свой нож, и в этот раз его никто не успел остановить. Я даже не стал двигаться с места — метрах в трёх от меня оружие угодило в пространственную дыру и исчезло.

— Жаль ножика, — безразлично сказал я, пожимая плечами, — впрочем, он остался в этом мире, повезёт — найдёшь.

— Достаточно, — сзади появился командир, — и скажи нам теперь, — спокойно обратился он ко мне, — чего ты этим добился? Да, из-за ловушек, которые можешь видеть только ты, добраться мы до тебя не можем. Но и тебе некуда идти отсюда, здесь нет ни пищи, ни воды, ты просто умрёшь здесь, тем более сейчас, когда ты так обессилен. Да-да, не удивляйся, твои трясущиеся ноги видны невооружённым глазом. Поэтому предлагаю следующее — выходи, и мы поговорим нормально. Даю слово, что никто не причинит тебе вреда ни словом, ни делом, если только дальше не примешься всех оскорблять. Идёмте, — сказал он своим спутникам, отворачиваясь и собираясь уходить, — нет нужды больше на него давить. Он выйдет, когда будет готов.

— А что мне мешает просто сунуть голову в одну из ловушек и покончить с собой, — злобно крикнул я вслед, — или такая моя смерть не входит в ваши планы?

— Та же причина, по которой ты от нас удрал. Ты хочешь жить, — он даже не обернулся, — и я тебе уже сказал: войдя в Храм, ты не умрёшь. По крайней мере, у тебя будет шанс выжить.

Троица скрылась, на меня же накатила жажда. Я обессилено опустился на пол. Попытка сглотнуть ни к чему хорошему не привела: перекатившийся кадык чудом не ободрал мне горло. Что же делать? Просто так выходить к ним нельзя, — скрутят и поведут куда надо, ещё и эта тёмная эльфийка не побрезгует воспользоваться телепатией, коли будет нужда; кстати, странно что они не привели её сюда и силой не заставили меня выйти — вероятно, всё ещё рассчитывают договориться по-хорошему. Но и оставаться здесь — это смерть…

Как же часто мы не ценим то, что имеем! У меня была своя жизнь, не самая лучшая, не самая богатая, но у меня была семья, которая любила меня, и которую я любил не меньше. Я получал высшее образование и параллельно обучался на военной кафедре, вся жизнь была впереди — а что теперь? Я в неизвестном мне мире, умираю от голода и жажды. А сколько времени прошло в моём мире? Меня уже объявили в розыск? Признали без вести пропавшим? Что теперь будет с моей семьёй? Не верьте в сказочные миры, в которые вы попадаете. Вас просто используют, а потом вышвырнут обратно в ваш мир без единого намёка на благодарность — и это в лучшем случае.

Нет! Я должен действовать, если хочу вновь увидеть свою семью. Да, положение не из лучших, но хныканье и саможаление ещё больше его усугубят. Ведь у меня остался я, остался мой дар, пусть даже и сильно урезанный — мне хватит даже этого, чтобы выяснить, как вернуться домой. В этот момент моя рука снова наткнулась на скелет. Обернувшись, я решил изучить его поподробнее.

Тут я обратил внимание, что на его правую руку надет браслет. Достаточно красивый, и скорее даже больше похожий на наруч, но декоративная отделка в виде зверей вызывала сомнения касательно его боевого назначения. Что ж, изучим его внимательнее. Браслет оказался волшебным. Работал он следующим образом: надетый на руку, он давал носителю волшебные способности той стихии, к которым у него имеется изначальная предрасположенность. Очень хорошая вещь, огромная редкость, которая помогла бы мне пережить многие опасности в этом мире. Я осторожно взял скелет за руку и попытался аккуратно стащить браслет. Бесполезно — он не проходит через кисть. Я поднажал — снова без результата. Более того, скелет как будто зашевелился. В обычном состоянии я бы испуганно отскочил в сторону, однако сейчас я был слишком захвачен процессом. Списав это на свои не слишком умело направленные усилия, я уже решил было сломать ему руку и стащить-таки заветный браслет, однако…

Скелет пришел в движение — ловко подобрав под себя ногу, он с неожиданной силой пнул меня прямо в живот. В обычном состоянии я даже не обратил бы внимания на такой удар — вешу я порядка сотни кило (ну да вы, наверное, по «туше» уже догадались, что я упитанный мальчик), но при нынешнем уровне истощения это оказалось последней каплей. Совершенно не контролируя тело, я завалился набок и затем повернулся на спину. На меня тотчас прыгнул скелет и очень прицельно сжал горло костлявыми пальцами, почти перекрыв доступ к воздуху.

— Каков негодяй! Вор! — какая мерзость, неужели у него сохранился язык? Противно было даже думать, в каком он состоянии, — нет, ты много хуже вора, крадёшь у мертвых, которые даже постоять за себя не могут. Я тебя прикончу, и ты больше не потревожишь покой умерших, пытаясь завладеть их имуществом, мародёр!

— Стой, — прохрипел я, из последних сил хватая его за руки, — выслушай меня.

— Не думаю, что тебе есть что мне сказать, — прошелестел скелет, тем не менее немного ослабляя хватку, — однако же, так и быть, я тебя выслушаю. Развлеки меня, прежде чем я прерву твою жалкую жизнь.

— Позволь предложить тебе сделку. Раз ты лежишь здесь в такой форме — значит, у тебя есть незавершенное дело, — из последних сил хрипел я, — Позволь мне помочь тебе с ним. Тогда ты найдешь свой покой, а наградой мне послужит этот браслет.

— С моим незаконченным делом? — несмотря на презрительный тон, его хватка стала ещё слабее, и я сумел сделать спасительный глубокий вдох, — ха-ха-ха, да кто ты такой, и что вообще можешь обо мне знать? Даже если забыть тот факт, что ты пытался обокрасть мертвеца, как… как ты надеешься помочь мне? Ведь ты даже понятия не имеешь, какое у меня дело…

ГЛАВА 4 Сделка

— И всё же тебе интересно, как я могу помочь? Не так ли, Кейден? — спросил я, используя способности и узнавая его имя. Скелет опешил. Теперь он совсем отпустил меня и подался назад.

— Откуда ты знаешь моё имя? — спросил он.

— Это моя уникальная способность. Она же позволила мне оказаться здесь, не растеряв по пути половину частей своего тела, — все силы я прилагал для того, чтобы голос звучал ровно, — и с её же помощью я помогу тебе завершить твое дело. Рассказывай. Обещаю, я сделаю все, чтобы помочь.

Поражённый, скелет замолчал. Я же просто лежал, закрыв глаза и пытаясь восстановить дыхание — казалось, от потери сознания меня отделяет последнее напряжение. Просто лежать и дышать, просто лежать и дышать.

— Когда-то я был одним из дворянских сыновей, — начал своё повествование Кейден, судя по звуку, усевшийся по левую сторону от меня, — конечно, все члены моей семьи давно умерли, но дело мое не заключается в них. Я обладал хорошими задатками к магии. Однако она меня не интересовала, не интересовала возможность учиться и запереть себя в магическую башню на долгие годы. Мне хотелось действовать здесь и сейчас, хотелось впечатлений, хотелось полной жизни. К счастью, мой отец сумел дать мне достойное воспитание. По этой причине вместо того, чтобы стать трактирным кутилой и ловеласом, я пошёл в армию. Браслет этот, — он повернул череп в сторону артефакта, — дала мне моя покойная матушка. Это очень древняя реликвия. Даже в наше время — а я уверен, что прошло не меньше двухсот лет с моей смерти — таких уже не делали. У каждого человека он полностью раскрывает магический потенциал. Матушку он наделял силой земли, поэтому мы не боялись оставлять её одну в поместье, когда в детстве с отцом и тремя братьями уезжали на охоту. Конечно, в доме были слуги, она была не одна. Тем не менее, однажды на поместье напали разбойники. Так они даже подойти не успели к конюшням — а матушка уже устроила им настоящий каменный дождь. Двоих задавило насмерть, одному камень упал на голову и раскроил череп. Остальные в ужасе бежали. Когда же она передала его мне — то я получил огненную магию. В армии, особенно в боевых вылазках, она мне неплохо помогала, но я предпочитал побеждать стратегическим умением и военным мастерством. Как это ни странно — в армии я познакомился со своей будущей женой. Одного моего друга навещала его сестра. Увидев её в первый раз, я понял, что влюблен. Я долго добивался её руки, и в конце концов мы поженились. Мы прожили счастливо семь безоблачных лет. Я значительно продвинулся по карьере в армии, и далеко не благодаря браслету, как ты мог догадаться. С продвижением я мог проводить больше времени дома — и мы ждали ребенка. Но нам была уготована не такая судьба…

Однажды вечером мы возвращались от своих друзей. Я был изрядно пьян, и Селена… моя Селена… уговаривала меня остаться на ночь, но я почему-то безумно хотел домой. И вот, когда мы ехали обратно, на карету напал отряд хорошо вооруженных разбойников. Всех слуг убили. Селену убили. Меня убили. Я не смог защитить нас магией из-за своего пьяного состояния. Но, когда я испускал последний дух, то увидел, что один из разбойников потянулся к моему браслету. Через секунду он отдёрнул руку со страшным воплем. Я не видел точно, что случилось, но точно знаю, что он получил мощнейший магический ожог. Такова магия браслета: его нельзя отнять силой, его можно лишь подарить. Так в некотором роде я спас тебя, — он поднял на меня свои пустые глазницы, — сумей ты отнять у меня браслет, тебя бы ждала смерть, быстрая, но очень мучительная. Поняв, что завладеть артефактом не получится, разбойники продолжили мародёрский обыск. И они нашли самую дорогую для меня вещь — нательный крест. Тот самый, который подарила мне моя Селена, когда приняла предложение руки и сердца. Который она лично одела на меня в день нашего бракосочетания. Они отняли его. И ушли.

Когда я очнулся, было уже понятно, что моё тело мертво: на нем было множество увечий, несовместимых с жизнью, а боль не ощущалась. Я как смог похоронил свою Селену и всех слуг. Не ощущая усталости, я целый день копал им общую могилу, а потом засыпал её обратно. После этого я пошёл по следам треклятых разбойников.

Мне удалось найти их убежище. Но поделать я ничего не мог — в логове ощущалось присутствие экзорциста. Очень, очень посредственный — его вера была слабее, чем у любого из членов моей семьи, бывавшей в церкви раз в год — для приличия; он осквернял себя подобным обществом; он пил вино и совращал малолетних послушниц. Тем не менее, у него было при себе серебряное кадило и святая вода — и потому он был опасен для меня. Мне ничего не оставалось, кроме как найти себе убежище, где никто из живых не побеспокоит меня, и ждать. Я предпринимал много попыток, но во время последней обнаружил, что логово… Освящено! Ты можешь себе представить такую ересь?! Освятить разбойничье логово. Осознав своё бессилие, я вернулся и не предпринимал более попыток, горюя здесь в полном одиночестве.

И вот ты здесь. Ты говоришь, что можешь помочь с моим незавершённым делом. Если ты это сделаешь… если ты вернёшь мне крест моей Селены, то обещаю: я отдам тебе нашу семейную реликвию.

Разумеется, я знал, что незавершенные дела мертвецов весьма и весьма сложны; в противном случае мертвецы сами как-нибудь да закончили бы их. Но ничего: мои способности ещё никогда меня не подводили — значит, не разочаруют и сейчас.

— Я сделаю это. Я добуду твой крест, и ты обретёшь покой.

— Замечательно. Я буду ждать тебя тут. Раз уж ты сумел пройти сюда один раз — сумеешь и второй.

Теперь надо разобраться с компанией, которая наверняка дожидается меня снаружи. Я попытался подняться, но это было равносильно тому, как если бы я пожелал сдвинуть с места самосвал. Скелет, увидев мои жалкие попытки встать, направил на меня руку с браслетом, и через мгновение я почувствовал прилив сил. Однако закончился он слишком быстро…

— Нельзя ли ещё? Пожалуйста, — попросил я, поднимаясь на ноги.

— Неужели ты думаешь, что не останься у меня полного магического могущества, я не испепелил бы к праотцам то проклятое логово? — судя по тому, как приподнялась верхняя челюсть, Кейден попытался улыбнуться, — нет, только простейшая магия и очень ненадолго.

— Ладно, всё равно спасибо. Жди меня.

Я потащился к выходу. Прав этот Вогнар, кругом прав, некуда мне от них деваться. Придётся договариваться. Выйдя из храма, я по горящему вдалеке костерку определил, куда мне идти. Идти было очень непросто, я нарочно перебирал ногами опавшие листья вперемешку с хвоей, чтобы замедлить своё движение. Запоздало пришли стыд и ощущение вины. И всё же мне пришлось дойти до их импровизированного лагеря. Странно, я ожидал увидеть в их взглядах презрение, превосходство, торжество, но нет, полное спокойствие, за исключением орка, слегка усмехавшегося. Придав своему лицу отсутствующее выражение, я открыл было рот, но командир меня опередил.

— Сначала поешь, попей и поспи, — он указал на спальный мешок и лежащие возле него миску и фляжку, — мы не хотим пользоваться твоим беспомощным состоянием, поговорим завтра, когда ты отдохнёшь.

На то, чтобы спорить, язвить и огрызаться, нужны силы. Сейчас их у меня нет. Молча подойдя к спальному мешку, я взял миску и деревянную ложку. Надо же, гречневая каша, и даже откуда-то мясо достали. Съев еду меньше, чем за две минуты, я хотел было приложиться к фляжке, как лёгкая вспышка головной боли предупредила меня о неожиданном компоненте, первоначально не входившем в состав напитка..

— Снотворное, — с улыбкой сказал я. Вогнар открыл было рот, но я его опередил, — спасибо. После всего, что мне пришлось сегодня пережить, я вряд ли уснул бы сам, — опорожнив фляжку с очень вкусным ягодным морсом, я отодвинул посуду в сторону, и через несколько секунд на меня накатила приятная усталость. Где то далеко-далеко подошёл кто-то легким шагом и забрал грязную посуду. И уже, наверное, во сне меня подняли и куда-то понесли…

ГЛАВА 5 Ответы на вопросы

Наконец-то я выспался! Силы вернулись ко мне сполна, а это значит — время действовать. Не изменяя своим привычкам, я потянулся, совершенно не собираясь вставать — в спальном мешке было на удивление уютно, а вот раскидистого дуба над собой я что-то не припоминаю.

Ага. Сюда меня перетащил Дхасс. После того, как вся команда его об этом попросила, убедив, что больше никому не хватит силы сдвинуть с места такую тушу. Надо ли говорить, что после такой похвалы польщённый орк запросто перетащил меня под сень дерева на случай непогоды. Что ж спасибо ему за это… я скажу… когда-нибудь.

Стоит осмыслить ещё один важный момент. По какой причине я, переместившись в другой мир, совершенно не заметил языкового барьера? Нет, русский язык для меня останется самым первым и самым родным — и всё же вряд ли он имеет распространение в других мирах. Посмотрим… Ага, понятно. Вот основная причина истощения в первый день пробуждения. Мои способности автоматически заставили меня выучить при переходе самое распространенное наречие этого мира.

А вот это уже интересно — никогда ещё мои способности не действовали самостоятельно, хотя нет! Предупредили же они вчера, что в морсе было снотворное. В таком случае мне интересно — как же тогда другие претенденты осваивали здешний язык? И что они вообще умели? Боюсь, этот вопрос останется без ответа. Забыл упомянуть: с точки зрения истории мои способности так же слабы и охватывают лишь настоящее. Смотреть же в прошлое для меня тем труднее, чем давнее это прошлое было.

Вопрос номер последний до момента, как мне придётся подниматься с лежанки: где искать крест Кейдена. Жаль, что мне не пришло в голову попросить его описать украшение, ну да ладно. Для моих способностей это не должно быть большим препятствием.

— Ну так что? Будешь ты подниматься или нет? — спросил чей-то язвительный голос. Дхасса, разумеется. Я не стал ему отвечать — несмотря на тон, он не сказал ничего оскорбительного, хотя ему явно было что сказать. Пока стоит заняться другими делами.

Поднявшись, я понял, что мне срочно необходимы элементарные гигиенические процедуры. Уже вторые сутки я не умывался, не чистил зубов, естественные потребности — справлял, где мог. Именно по этой причине мой сканер уже сам отловил чудесный пруд неподалеку, где можно умыться, а если повезет — то и немного выкупаться.

— Куда ушли все остальные? — Спросил я без особой надежды на ответ.

— Охотиться, разумеется. В отличие от твоего мира здесь по большому счёту надо кормить себя самому, — осклабившись, ответил Дхасс. Не став ничего спрашивать дальше, я направился в свой пункт назначения.

— Ты куда? — спросил орк, увидев, что я поднялся и удаляюсь от лагеря. С трудом подавив рифму с содержанием проводов, пятой точки и глагола «резать», я ответил:

— Умыться. Тут неподалеку чудесный пруд, мне как раз подойдёт.

— О да, — выражение лица орка сделалось зловещим, — он тебе отлично подойдёт. Да только я всё равно пойду с тобой, оставлять тебя одного мне запрещено.

Любопытно, почему такая реакция. Кого тут можно бояться? Ну, то есть, учитывая, что мы всё ещё около запретных земель, бояться можно много кого, но вряд ли эти ребята стали бы делать стоянку в опасном месте. Тем не менее я заставил сканеры мгновенно сработать с большей силой и окинуть взглядом территорию радиусом в пару сотен метров — ничего подозрительного. Только Вогнар с близнецами — полуэльфами в юго-западной части крался в поисках добычи, да Миариали с Райлиссом шли в противоположную сторону. Как мне подсказал сканер — за лошадьми для всей группы. Хмыкнув, я без колебаний пошёл к пруду.

Подойдя к источнику воды, я на всякий случай и в него заглянул при помощи сканера — ничего. Кроме того, что дна нашарить не удалось даже мне. Там что, километровая скважина? Неважно. Найдя подходящую площадку около воды, я опустился на нее, сбросил кроссовки с носками и, ощущая затёкшими ступнями прохладу свежего воздуха, принялся умываться.

И вот тут сканеры забили тревогу. Из глубин воды ко мне рвалось нечто такое, что даже мой сканер… завис, вернее, предельно упростился, выдавая только одну функцию — БЕЖАТЬ! Поперхнувшись водой, я подскочил и попытался отбежать от пруда, но, неосторожно увязнув в песке, споткнулся и упал. Однако я хоть и был перепуган, но головы не потерял — и потому резво-резво пополз оттуда. Когда я был уже шагах в тридцати оттуда — из глубин воды вырвалось гигантское щупальце мерзкого грязно-розового цвета и принялось наносить удары по площадке вокруг пруда. Нашарив мои носки и кроссовки, щупальце схватило их и по запаху поползло ко мне. Я катастрофически не успевал. И вот в тот самый момент, когда кончик щупальца уже готов был схватить меня за лодыжку, на него внезапно опустилась секира. Поднятый визг оглушил бы даже летучую мышь, не говоря уже о нас с Дхассом, который, прекрасно понимая, что мы оба оглушены, просто подхватил меня и дал дёру.

Вернувшись в лагерь, он аккуратно ссадил меня около того же дуба. Я, находясь в шоке от произошедшего, сидел, не в силах пошевелиться, и только прижимал ладони к вискам, надеясь успокоиться.

— В штаны не наложил? — последовал ехидный вопрос.

Огрызаться сил не было. Тем более, что вопрос-то по существу: было бы чем — непременно бы. Моих сил хватило только на то, чтобы шёпотом спросить:

— Зачем было это делать?

— Ну от ножиков же ты хорошо уклоняешься, — едко ответил орк, — неужели предвидеть это оказалось выше твоих могущественных сил?

Ничего не понимая, я своими способностями осторожно осмыслил эту реплику. И они подсказали, что ключевое слово здесь — нож. Нож, ну конечно. Из-за меня он вчера лишился своего ножа. Наверняка память о чем-то… Способности снова скользят вокруг орка, его гнева и горечи… да, эта была памятная вещь. Память о том, кого он любил, и кто навсегда его оставил.

— Прости меня. Это была память о твоем брате? Я не знал, — прошептал я.

Орк моих извинений не оценил. Он яростно подскочил и поднял меня за грудки.

— Если ты ещё раз посмеешь сунуть свой нос, куда не следует, — злобно прорычал он.

— Что опять пошло не так? — раздался спокойный голос сзади.

Это был Вогнар, нёсший на себе подбитую косулю. Сопровождавшие его близнецы несли наполненные водой фляги. Орк нехотя отпустил меня.

— Дэмиен, ты опять выводишь нашего большого зелёного брата из себя? — спросил командир. Были бы у меня лишние силы, я бы фыркнул, однако накатившая слабость, совсем не вяжущаяся с тем, как отлично я себя чувствовал еще полчаса назад, заставила лишь негромко возразить.

— Да я слова дурного ему не сказал… но я сам виноват, прошу прощения…

— Я его не оскорблял, но я сам виноват — интересно, как это надо понимать? — заливисто рассмеявшись, спросила Ариэль.

— Ты вчера упоминала о риске копания в чужом грязном белье? Ну так вот считай, что произошло именно это, — ещё тише ответил я.

— Ну в этом случае ты действительно сам виноват, — поучительно сказал Вогнар, подходя ближе к костру, — однако ты делаешь успехи, просить прощения за неправильные поступки — это верный путь к тому, чтобы установить нормальные отношения. Да, кстати, — развернулся он ко мне, — когда мы уходили, ты ещё спал. Если на каждый час бодрствования ты будешь спать следующие восемь часов, до Храма мы так не дойдём.

Мне до этого почему-то не было никакого дела. Как и до того, что Дхасс лишился из-за меня единственной памяти о своём погибшем брате, и до того, что меня сейчас отчитали, как восьмилетнего ребенка. Я, поднятый Дхассом, снова осел на землю, оперевшись на дерево и опустив голову.

— Да что с тобой такое? — спросил командир, подойдя ко мне и осторожно взяв за виски. Мне не хотелось на него реагировать. Я закатил глаза.

— Скажи мне, Дхасс, — ласково сказал Вогнар, поднимаясь и поворачиваясь к нему, — во время охоты мы слышали странный звук, чуть не спугнувший нашу добычу. Это ведь было не то, о чём я думаю?

Что ответил орк, я уже не расслышал, мое внимание стремительно рассеивалось. Однако звук, с которым кулак бьёт по чьей-то голове, я расслышал очень явно, как и последующие реплики.

— Идиот!!! Мы стольким пожертвовали, чтобы найти его и переместить сюда! Так какой в этом толк, если ты даже не можешь?!..

Я тем временем совсем перестал реагировать на происходящее. Меня словно звало что-то… или кто-то. Некто бесконечно могущественный, но и бесконечно одинокий. Мой разум потянулся было на зов, однако налетел на какую-то преграду. На паутину, которую никак не можно было преодолеть. Это были мои способности, удерживающие разум из последних сил. Кажется, я совсем потерял способность двигаться, и из приоткрытого рта капает слюна — да какая разница? Я чувствую такое счастье, такую свободу. Кажется, что всего один рывок — и наступит бесконечная свобода. И только проклятая паутина никак не отпускает! Ну что же ты, пусти, зачем тебе меня держать? Всё равно мы расстанемся, рано или поздно, так зачем тянуть?

Внезапно кто-то схватил меня за голову. Кажется, это была Миа… Миа… да кто ей придумал такое сложное имя? Я снова закатил глаза, но, к той тени эмоции, которая когда-то называлась удивлением, мне не удалось оторвать взгляд. И внезапно меня что-то кольнуло в мозг, а в следующую секунду нить, зовущая к источнику вечной радости, разорвалась, паутина вновь стала неосязаемым даром, заботливо шепчущим о том, что со мной происходит… и я потерял сознание…

ГЛАВА 6 Гарантюги

Спалось мне без снов — и это было прекрасно. Все равно события последних дней не смогли бы сформировать какие-нибудь более-менее приятные образы. Только под конец я почувствовал, что лечу. А затем внезапное чувство падения… и я проснулся.

Что же со мной произошло? Проснувшийся и отдохнувший вместе со мной мозг привычно обратился к способностям и заботливо начал делиться информацией. Этот непонятный зверь, находясь практически в телесном контакте со мной, пусть даже малую долю мгновения, сумел установить между нами связь, по которой и выкачивал из меня жизнь. И я готов поклясться всем, чем только угодно: если бы не спасительная паутинка, Миариали не успела бы прийти мне на помощь.

Что ж, ясно. То, что тёмная эльфийка оказалась телепатом, везением оказалось просто невероятным. Надо не забыть поблагодарить ее. А теперь пора выполнить, наконец, моё обещание и получить волшебный браслет. Иначе я вновь буду уязвим к очередной выходке Авиала ко мне.

Да-да, я вполне справедливо пришёл к выводу, что череда неприятностей, произошедшая со мной, вполне закономерна. Теория относительно того, что я чужак для Авиала, раздвинула свои границы. Несмотря на мою причастность к этому непонятному Храму Тысячи и Семи снов, находиться в этом мире мне не положено в принципе. Поэтому помимо значительной блокировки дара и сам мир пытается исторгнуть меня, то есть подвергнуть тело физической смерти и вышвырнуть душу куда подальше. Как ещё объяснить: ифриты, которых приняла на себя команда, храм с портиками, скелет, встреча с чудовищем, его мощнейшая биовампирская атака… и это все в два неполных дня? Не рискну предполагать, что будет дальше. Вероятно, если проводить аналогию с организмом, в теории рано или поздно Авиал перестанет воспринимать меня как инородное тело и, соответственно, прекратит свои попытки уничтожения. Однако же на практике этот процесс адаптации может начаться через месяц, через… а может и вовсе не начаться.

Этот поток мыслей вихрем пронесся в моей голове, сменяя высокопарную тему о бытии иномирян в пределах чужого мира на банальное «чего бы поесть». В стороне Дхасс, Райлисс и Мираэль играли в кости, а Вогнар сидел поодаль и рассматривал какой-то кусок бумаги. Я поднялся на ноги, аккуратно сворачивая спальный мешок. Вогнар сразу подскочил ко мне:

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, — мы до конца не были уверены, что Миа сумела…

— Спасибо, всё в порядке. И отдельное спасибо тебе, Миа… риали, — я решил не обращаться к ней сокращённым именем, не до того хорошими знакомыми мы были, — а ты, — указал я на Дхасса, — близко больше не смей ко мне приближаться, — процедил я сквозь сжатые зубы, — и от меня ты больше не единого слова не услышишь!

Орк виновато опустил голову, но это не остудило моего гнева. Я мстительно рассмотрел его, но синяка от удара обнаружить так и не смог. Решив, что даже такого внимания он не заслуживает, я отвернулся и, взяв кусок ткани, который мне заботливо дала Миа — чему я сам немало удивился — направился к ручью привести себя в порядок. Сзади кто-то тяжёло вздохнул и поднялся на ноги. Через пять секунд я обернулся — сопровождать меня пошёл Райлисс.

Проверив ручей на наличие всякой гадости — долго же мне ещё на воду дуть придется, причем в самом буквальном смысле, — я умыл лицо и даже попытался хоть как-то вычистить зубы. Только тут я обратил внимание, что обуви на мне больше не было. Кроссовки с носками остались в качестве утешительного приза чудищу из глубин.

По возращении я увидел возле своего свёрнутого спального мешка миску с едой, а так же пару башмаков. Я удивлённо посмотрел на них, потом на своих спутников.

— Как мило. Кого мне следует поблагодарить? — вежливо спросил я.

— Меня, — снова сказала Миа.

— Эээ… спасибо, конечно, но как ты узнала?

— Да никак. Пока ты без сознания лежал, снова сходила в селение, где мы лошадей своих забрали, да и подобрала тебе пару.

Примерив башмаки, я нашёл их достаточно удобными и идеально подходящими по размеру. Не видя смысла тратить время на выяснение деталей, я принялся за еду. Покончив с завтраком, проходившим в тягостном молчании — ещё бы, не прошло и двух дней, а один из членов команды уже умудрился подорвать моё доверие навсегда — я, наконец, сказал то, чего они от меня ждали:

— Ну что ж, давайте, наконец, поговорим, пока с нами ещё что-нибудь не приключилось.

— Спрашивай, — тут же сказал Вогнар. Как умно с его стороны. Когда обсуждаешь с кем-то неприятную, но неизбежную вещь, всегда лучше предоставить вести разговор тому, чьи интересы это сильнее всего задевает.

— Чего вы от меня хотите?

— Как мы уже сказали, чтобы ты вошёл в Храм Тысячи и семи снов. Мы не врали: один из кандидатов отказался в него входить, что повлекло за собой крупное стихийное бедствие. Мы опасаемся, что рецидив может затронуть весь мир.

— Где это?

— Не близко. На острове, где живут светлые эльфы, очень далеко в море. Больше месяца нам понадобится только на то, чтобы добраться до побережья. А там… там видно будет, как его лучше пересекать.

— То есть во времени мы не сильно ограничены? — уточнил я.

— Именно. У нас есть год, это точно. Ещё два-три месяца, вероятно, Храм будет пробуждаться. Ну а затем, — по лицу Вогнара скользнула тень, словно он тщательно взвешивал последние слова, — затем начнутся стихийные бедствия, со всё возрастающей силой.

— То есть правильно ли я понимаю, что у меня есть около года, чтобы попробовать пожить нормальной жизнью? Хотя бы познакомиться с этим миром и его жителями, с его историей? На жертвенный алтарь прямо сейчас можно не бежать? — не удержавшись, съязвил я.

— Именно. Ты прав во всём, кроме жертвенного алтаря, — кажется, его самообладания ничто не могло поколебать. Но не успел я додумать этот комплимент, как он тут же добавил, — однако не обольщайся, мы всё это время будем рядом. Так что сбежать не получится.

— И вы всё это время будете меня терпеть? — не смог сдержать усмешки я.

— У нас у всех в этом мире есть семьи, которые мы любим и хотим защитить. Так что потерпим. А если попытаешься сбежать — уж не обессудь, применим силу. По вышеуказанной причине.

— Если ты так настаиваешь на том, что этот Храм — не жертвенный алтарь, — я подошёл к самому главному, — у меня будет шанс вернуться домой?

Впервые за всё время нашего знакомства Вогнар отвёл взгляд. После чего тихо сказал:

— Прости, парень, но на этот вопрос у меня нет ответа.

Я задумался. Конечно, грешить излишним оптимизмом ситуация не позволяла. Но и причин сразу ложиться в гроб и накрываться крышкой тоже как будто нет. Что ж, наверное, не стоит спешить. Действительно, нужно осмотреться. Вникнуть в ситуацию. Ну и самое главное — это возможность завладеть волшебным браслетом. Сейчас стоит сконцентрироваться на этом. Что-то мне подсказывает, что маги в этом мире тоже обладают чуть большими правами и возможностями. Так что мне, в свою очередь, эту возможность упускать не следует.

— Что ж, тогда не будем терять времени. Меня, — ткнул я себя пальцем в грудь, — совершенно не устраивает собственная беспомощность в столь агрессивно настроенном по отношению ко мне мире. Однако это поправимо. В Храме, где вы так и не смогли меня изловить, я познакомился с умершим, у которого имеется весьма интересный артефакт. Браслет, дающий способности к магии, если быть точнее — браслет Стихийной предрасположенности. И мне удалось договориться с ним, если я помогу ему с его незавершенным делом, то получу его в качестве нарграды. Мне нужно вернуть ему потерянную вещь. Тогда он передаст мне свой артефакт…

— Ты знаешь, где его искать? — Вогнар, как и вся остальная группа, не выказал ни грамма удивления.

— Ещё нет. Но именно сейчас мне самым полезным образом пригодится мой дар. У тебя, кажется, была карта?

Прошло несколько минут. Я честно пыхтел, водя по карте ладонью, пытаясь обнаружить хоть малейшее эхо искомой вещи и стараясь не думать, как нелепо выгляжу со стороны. Да, способ этот был бы хорош, если нужно найти человека, ну или какое-нибудь живое существо. А вот искать маленькую вещь — практически бесполезно, если только случайно не наткнёшься. Так что надо… АЙ!

Что-то укололо меня в руку. Открыв глаза, я увидел крошечную искорку где-то на северо-востоке от нас. Я показал карту Вогнару и ткнул пальцем в найденное место:

— Нам сюда. Здесь находится то, что мне нужно.

— Это в полудне пути отсюда. Собираемся! — это уже было сказано громче, чтобы те, кто успел далеко уйти, услышали его тоже.

Как было уже сказано, Райлисс и Миа ходили за лошадьми, так что лагерь был наполнен отличными, даже на мой непрофессиональный взгляд, скакунами. Как я понимаю, у каждого члена группы лошадь была своя, под стать хозяину: гнедой жеребец у Дхасса, светло-серый — у Вогнара, чёрный, как ночь — у Миариали, пара светлых, в яблоках, явно принадлежат Ариэль и Мираэлю, ну и хозяин высокого чёрного красавца с огненно-рыжей гривой наверняка Райлисс. Для меня была приготовлена… Зебра! Способности сработали сами собой: да, нет сомнений, это здешний вариант зебры. Прекрасно выдрессированный, сильный и выносливый жеребец. Я медленно и неторопливо направился к нему, чтобы не напугать. Подойдя достаточно близко, я осторожно начал тянуть руку, чтобы погладить его по голове. Жеребец резко повернулся в мою сторону, обнюхал руку, недовольно всхрапнул, но погладить себя всё-таки позволил.

Вся группа молниеносно среагировала на команду Вогнара: меньше, чем за минуту все сидели по лошадям. Я неуклюже вставил ногу в стремя своего коня, лег животом на седло и аккуратно перебросил вторую ногу на другую сторону. Попав обеими ногами в стремена, я выпрямился. «Первый раз всегда сложный, потом будет проще», — подумал я, чуть ли не плетясь позади своей группы.

Вогнар не ошибся — мы ехали почти шесть часов. Я умудрился немного подремать по дороге, впрочем, мне это особо не помогло. Нывшее во всех местах тело прямым текстом говорило, как жестоко оно будет мстить мне сегодня ночью за такое обращение с собой.

Стоп! Я почувствовал сигнал искомого крестика. Мы ближе, ближе…

Наконец мы оказались возле какого-то непонятного нагромождения веток. Когда-то это была вполне добротная землянка, надежно укрывающая от постороннего взгляда ее обитателей, что вполне подходило под критерии разбойничьего логова, которое проходным двором не могло быть по определению. Тем не менее это в этом месте никого не было, вернее будет сказать так: живых там не было уже очень давно.

— Искомый предмет там, — уверенно сказал я после того, как все спешились.

— Там кто-нибудь есть? — спросил Вогнар.

— Да. Какие-то здоровенные, немного мёртвые и немного устойчивые к обычному оружию твари, — нехотя выдавил из себя я, сканируя логово, — вы их называете… Гарантюги.

— Так, стоп! Прошу прощения, — подал голос Мираэль, — когда мы согласились сопровождать тебя, то не было уговора касательно такого риска. Ты хоть понимаешь, кто такие гарантюги? Да, думаю, со своим даром прекрасно понимаешь. Даже величайшие некроманты Авиала, от которых остались лишь воспоминания, никогда не вступали с гарантюгой в поединок один на один. А судя по твоей реплике, она там не одна. Мы не можем пойти на такой риск, ты подвергаешь опасности не только всех нас, но и себя, а этого мы допустить не можем, довести тебя живым до Храма Тысячи и Семи снов — наша первостепенная задача. Так что…

— Мираэль достаточно подробно описал наши опасения, спасибо, — прервал его Вогнар, подходя к полуэльфу и кладя на плечо руку, — к обычному оружию они устойчивы. Маг у нас в отряде всего один. С таким раскладом нападать на гарантюг — самоубийство.

— Я не сказал, что мы станем нападать на них прямо сейчас. И я не говорил, что мы станем нападать на них, не имея чёткого плана действий с высоким шансом на успех. Мы с ними справимся, нам надо только объединить наши имеющиеся таланты.

— Что ты имеешь в виду? — недоверчиво спросила Ариэль.

— Вы упускаете из виду Миариали. Она телепат, а гарантюги относятся к нежити, имеющей пусть самый примитивный, но всё-таки разум, поэтому к телепатии они уязвимы. Даже просто дезориентировав гарантюгу, можно выиграть достаточно времени, чтобы поразить ее магией.

ГЛАВА 7 Взгляд в прошлое

— Звучит это всё достаточно многообещающе, — сказал Вогнар, до того внимательно слушавший меня, — но каким же образом ты хочешь объединить силы телепата, мага воздуха и твою… ммм…

— Интуицию, — слово само пришло мне на язык. В самом деле, всеведение, сканеры, все это звучит слишком косноязычно и не отражает подлинной сути, — это слово будет уместнее всего. А как объединить — с помощью пентаграммы конвергенции, конечно.

— Чем дальше, тем интереснее, — Миариали, погрузившаяся в раздумья после моей реплики касательно её возможности воздействовать на разум нежити, оживлённо не меня посмотрела, — знания о подобных вещах не сохранились даже у моего народа. Ты способен смотреть настолько глубоко в прошлое?

— Способен. Если имеется подходящая подзорная труба.

Я окинул взглядом окружающую территорию. Ура, наконец-то после такой полосы неудач мне хоть раз повезло. В Запретном лесу помимо порталов так же имеются странные каменные тотемы, которым немало столетий. И один из таких тотемов находился в километре от нас.

— Подходящая моим целям подзорная труба имеется в в двадцати минутах пути отсюда. Вы можете разбивать лагерь и готовиться. Примерно через час-полтора я вернусь.

Развернувшись, я пошёл в сторону тотема.

— Уж извини, но одного мы тебя далеко отпускать не будем, об этом нам следовало условиться изначально, — донёсся до меня сзади голос Вогнара, — иди с ним.

Мне на надо было ни оборачиваться, ни применять свой дар, чтобы понять, кого именно Вогнар посылает со мной. Я всё равно никогда больше не смогу ему доверять, что бы он ни сделал.

— Я надеюсь, ваше надутое высочество не возражает, если моя скромная персона будет его сопровождать, — раздался ехидный комментарий сзади. Я не ответил ничего, твердо решив воспринимать его как объект декораций, почему-то могущий ходить и говорить.

Про себя я порадовался новому способу использования своей интуиции. Ведь, как было сказано ранее, обзор моих способностей составляет лишь пятьдесят метров. Однако тут есть ёмкое уточнение: в таком радиусе я вижу полностью территорию круга, охватываемого на все триста шестьдесят градусов. А вот если направить взор своей интуиции в рамки сектора круга, то и смотреть можно дальше. Я ограничил площадь обзора в примерно в двадцать раз, настолько же, соответственно, увеличив дальность их использования. Разумеется, и эта моя имеет ограничение — разбивая площадь обзора на еще большее количество частей, я просто буду не в состоянии различить куски охватываемого. А если вращаться в процессе обзора (что, собственно, я сейчас и сделал при своем среднем разделении), то мозг при более дальнем обзоре просто не сможет переварить всю полученную информацию.

— Может быть, ты все-таки пояснишь, куда мы идем? — осторожно спросил Дхасс.

— Неподалеку отсюда есть очень старый каменный тотем, — ответил я пустому пространству перед собой, — секреты пентаграмм исчезли уже очень давно, однако этому тотему по самым скромным моим оценкам — полторы тысячи лет. Думаю, я смогу заглянуть в его память и оттуда попытаться узнать об этой пентаграмме. Авантюрно, не спорю, однако мой дар меня ещё ни разу не подводил. Таких обелисков тут на самом деле не так уж и мало, однако выделился именно этот. И тому должна быть причина.

— Что-то я не понимаю. Как ты тогда вообще о ней узнал?

Я обернулся и внимательно посмотрел на него, всем своим видом давая понять, что данная случайная беседа не поменяет ровным счетом ничего. Его же лицо, в равной степени выражавшее вежливость и любопытство, не изменилось за десять секунд нашего зрительного контакта.

— Если совсем коротко — при каждом короле, герцоге, правителе имеется своя служба безопасности, так? — отвернувшись, задал я наводящий вопрос.

— Что-что? — недоуменно спросил орк, — ты имеешь в виду Гильдию королевских шпионов?

— Не обязательно, в зависимости от ранга правителя это может быть как целая организация, так и единственный чело… ммм… исполнитель. И об этом известно абсолютно всем. Но вот кто именно в ней состоит — это уже вопрос без ответа, — помолчал немного. Орк так же вежливо ждал продолжения.

— Здесь ситуация аналогична. Мой дар собирает информацию отовсюду, где она есть — в пределах настоящего времени, разумеется. О пентаграммах ещё помнят — и потому я получил ответ, какой именно магический рисунок может мне помочь, вернее, как мне вообще суметь совершить задуманное. Но вот на вопрос — как его нарисовать — дать ответ не может никто из ныне живущих. Надо смотреть в прошлое. А что поможет смотреть в прошлое лучше, чем статуя тысячелетней давности?

Пока мы разговаривали, показался и тотем. Это было каменное изваяние какого-то божка. Высотой он был метра четыре… можно и точнее… четыре метра и тринадцать сантиметров. На голове у него было некое подобие короны, сделанной из травы, на туловище одежды не было, если на считать повязки, при осмотре сзади оказавшейся перевязью, на которую вешают колчан. Что и логично, так как в правой руке он держал лук, а левой тянулся через плечо за стрелой. На ногах, как ни странно, не набедренная повязка, а просторные штаны, однако ступни были босыми. Любопытно. Если это какой-то древний бог охоты, то для чего ему наваяли такой большой живот? Ходить с таким на охоту как-то проблематично. Скорее это некий покровитель природы. Наверняка это злое лицо должно было отпугивать недобросовестных охотников. Из тех, что охотятся ради охоты, а не ради пропитания.

Осматривая статую, я постепенно поднимал взгляд и. наконец, добрался да его глаз. А как только увидел… Я не знаю, как можно глаза из камня изобразить с такой лютой ненавистью внутри. Мне стало почти так же страшно, как тогда, в Храме, где я, задыхаясь, уже готовился прощаться с жизнью. Какая ненависть, какая ярость. Как можно было такому поклоняться? Или выражение лица статуи изменилось со временем? Статуя, конечно, каменная, да только и волшебство в этом мире есть, и времени прошло немало…

Орку тотем тоже не нравился. Обычно спокойный и уверенный в себе, сейчас он избегал смотреть на него вообще, а уж посмотреть в глаза его не заставила бы никакая сила.

— Слушай, — прошептал он, смотря на меня взглядом, в котором читалось сильное беспокойство, — ты уверен в своих силах? На меня… ЭТО… навевает страх, которого нам по природе не должно испытывать.

— Если тебе страшно — можешь не смотреть, — хмыкнув, сказал я, — уж мне-то известно, что я делаю, так что оставь своё беспокойство при себе. От него больше вреда, чем пользы. Если ты в самом деле хочешь помочь — подсади меня.

— Это еще зачем? — резко спросил орк. Впрочем, резкость была скорее связано с тем, что он совершенно не ожидал того, что я могу его о чём-то попросить.

— Мне нужно войти в физический контакт с его головой, — терпеливо пояснил я, уже готовясь к медитации и не желая раздражаться из-за мелочей, — к животу, а тем более к ступням я припадать не собираюсь. Да и потом, если уж ему придали человеческий образ, то и память должна была лучше всего сохраниться в его голове.

Не тратя более времени на вопросы, Дхасс подошел к тотему и, по-прежнему стараясь не глядеть на него, опустился на корточки и подставил сцепленные руки. Я аккуратно встал на его «ступеньку», и он безо всякого труда поднялся, помогая мне забраться. Я переступил на выпиравший живот статуи, посмотрел в глаза и… испугался. Но не того, что там было страшное выражение. Дело было в ином: выражение лица… изменилось. Я уверен, что сначала его глаза смотрели на нас с Дхассом сверху вниз, а теперь они смотрели прямо… прямо на меня. И теперь в его взгляде одновременно смешались… ненависть и надежда. Я понимаю, это звучит как бред, мне тяжело представить ситуацию, в которой человек смотрел бы одновременно с ненавистью и надеждой — но это было так. Еще раз глянув на него, я наклонился к голове, и мой лоб соприкоснулся с его лбом. И, закрыв глаза, пустил своё сознание в вольный полет…

ГЛАВА 8 Путешествие во времени

Как странно. Я парю в молочной пустоте — и хотя вокруг была лишь пустота, меня не покидало ощущение, словно я в чём-то увязаю. Происходящее сильно напоминало сон, и хотя границы моего разума были намного чётче, всё же ощущалось, что над происходящим у меня не было почти никакого контроля.

— И что ты здесь забыл? — раздался гулкий голос. Я увидел что-то вдалеке, что через мгновение с огромной скоростью приблизилось ко мне — или я приблизился к этому, трудно было разобрать. Передо мной был тот же человек, с чьей статуей я вошел в контакт. Только в другой позе. Он был прикован цепями к большой скале за запястья и лодыжки.

«Как будто Прометей» — пронеслась в голове мысль.

Сама же скала плавала в пустоте, тонула все в том же молочном тумане. И его лицо выражало не ненависть. Глухую тоску, печальную усталость, безнадёжность — было видно, что он пленник этого места и очень тяготится им.

— Я ищу информацию, — наконец, ответил я, собравшись с мыслями, — для этого мне нужна память, а с ней — возможность вернуться в прошлое.

— И ты думаешь, я стану тебе помогать? — спросил человек, устало подняв голову.

— Мне не нужно твоё разрешение, — дерзко ответил я, испытывая вспышку гнева, — очевидно, что ты пленник этого места, а не его хозяин. Ты не сможешь мне помешать.

— Не смогу, это так. Но и тебе не хватит сил найти то, что ищешь, — слабо улыбнувшись, божок опустил голову, — раз ты нашёл меня, значит, ищешь нечто из прошлого… далёкого прошлого. Что происходило сотни, если не тысячи лет назад. Я признаю, твои способности… интересны, я никогда ничего подобного не видел. Но даже их тебе не хватит. Своё существование я осознаю приблизительно в тысячу лет покровительства над своим народом. И ещё столько же — заточения здесь. Ты можешь переворошить груду моих воспоминаний — и всё равно необходимое от тебя ускользнёт.

— Быть можешь, ты чего-то хочешь взамен? — зашел я с другой стороны, поняв, что искать иголку в километровом стоге сена бесполезно.

— Хочу. Когда-то очень давно мне поклонялись ахтары — люди, населявшие в то время эти земли. Они приносили мне жертвы, и душа моя радовалась. Жертвы давали мне силы, и я мог опекать поклонявшееся мне племя — так жили люди и племена других рас в то время. Но, как это всегда и бывает, любой цивилизации рано или поздно приходит конец. Не стали исключением и мои подопечные. На поселения ахтаров стали совершать набеги, грабежи. Захватчикам покровительствовали новые, молодые и оттого сильные боги. Вера в меня стала потихоньку пропадать, и это по цепочке вызвало соответствующую реакцию. Чем больше в меня переставали верить, тем меньше я мог защищать своих подопечных. И в конце концов настал тот день, когда вера их иссякла полностью. Не прошло и года — и последний набег уничтожил или обратил в рабство остатки племени ахтаров, а моя статуя была осквернена, и я окончательно потерял всю свою силу. И теперь, проведя тысячу лет без возможности уснуть, я хочу лишь одного. Свободы. Я вернусь туда, откуда ушёл ради власти, и буду молить о прощении. Если я буду прощён — то моя душа сможет начать все заново. Если же меня ждёт развоплощение, и я перестану существовать на всех уровнях бытия — так тому и быть. Но в этой темнице я находиться больше не могу.

— Откуда? Откуда ты ушел?! — мне это почему-то показалось безумно важным.

— Тебе этого знать не положено. Тебе и так открыто слишком многое, — впервые за всю беседу в голосе божка прозвучала твёрдость, — ну так как? Освободишь меня? Взамен я открою тебе всю свою память, и ты найдёшь то, что ищешь.

— Согласен. Как я смогу освободить тебя?

— Когда ты найдешь искомое, и этот ритуал будет завершен, пусти себе немного крови и нарисуй знаки бесконечности на запястьях и ложыжках моей статуи. Тогда эти оковы наконец-то спадут, и я обрету свободу. Я уже вижу их… вижу тех, кто меня ждёт уже очень давно… Они так близко…

— Где? — я обернулся, но не увидел ничего, кроме пустоты.

— Глупый. Ты и не можешь. Твоё тело ещё живо и полно жизни. Твоя миссия еще не завершена. Так что не пытайся — не увидишь, даже если они подойдут вплотную.

— Ещё как могу, — яростно возразил я, призывая на помощь свой дар. И он послушно начал рассеивать туман вокруг.

— Прекрати, глупец! — теперь божок отреагировал агрессивно, — увидишь их — и они заберут тебя с собой, бросив меня здесь. Тебе ещё не время, — добавил он уже спокойнее, — просто поверь на слово. Подойди ко мне, или ты уже забыл, ради чего все это затеял?

Я подлетел к нему и аккуратно положил ладонь на его лоб. Он закрыл глаза и задумался.

— Ага… пентаграмма конвергенций. Было… Было где-то что-то подобное… Ну-ка…

Перед нами замелькали образы. Сначала день сменялся ночью, потом образы замелькали быстрее, вот уже зима сменяет лето… быстрее, ещё быстрее… вот окружающие деревья стремительно уходят в землю… ещё… ещё…

— Ага, вот, — раздался его голос, — смотри…

У статуи присели на привал двое людей: пожилой старик и молодая девочка. Совершив перед статуей красивый ритуал, заключавшийся в синхронном волнообразном движении ладонями, и положив на одну ступню ломоть хлеба, а на другую — кусочек мяса, они принялись за трапезу. Закончив, девочка начала (видимо, не в первый раз) ныть:

— Мастер Аноха, ну покажите, как рисовать пентаграмму конвергенций, ну пожалуйста.

— Хлоа, я же уже говорил: рано ещё знать тебе такие вещи.

— Ну я никому не скажу, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста.

— Ну хорошо, но чтоб никому, — он сделал строгое лицо и погрозил пальцем, — если старшие архивариусы об этом узнают… Смотри. Рисуешь круг. Затем проводишь спиральную нить отсюда до этого места, а потом…

Не прошло и десяти минут, как пентаграмма была готова. И в этот момент воспоминание застыло, словно кто-то нажал паузу. Я смотрел и запоминал. Всматривался в каждый узор, в каждую спираль, в каждое пересечение двух, трёх, а иной раз даже и четырёх линий. Пентаграмма в самом деле оказалась куда сложнее, чем того явно ожидала любопытная девочка. Пленник статуи не торопил меня; я смотрел столько, сколько было нужно. И лишь убедившись, что теперь я смогу воспроизвести её в любое время в любом месте, он погасил образ воспоминания.

— А теперь тебе пора возвращаться. Поскольку я узник этого места, то наказать тебя за нарушение обещания не смогу, мне остается только полагаться на твое честное слово. Впрочем, я уверен в том, что тебе можно доверять, — он медленно начал таять.

— Скажи мне хотя бы напоследок, как тебя зовут? — спросил я.

Лицо божка впервые за всё время тронула слабая улыбка, и он сказал:

— Меня зовут Аштиахари. Вернее, раньше звали. Для меня будет великой удачей, если теперь мне будет позволено иметь хоть какое-то имя. Теперь тебе пора. Прощай…

Когда я пришел в сознание, то чуть не упал со статуи — сильно кружилась голова. Но оно и понятно: такое прикладное использование моего таланта явно не входило в его первоначальную функцию, кто бы в меня это не заложил. Но это всё было не так уж и важно, ведь главного я добился. Знание, как чертить пентаграмму, теперь было у меня. Глянув еще раз в глаза Аштиахари, я увидел в них чёткую просьбу. Просьбу сдержать слово.

— Дхасс! — слабо окликнул я своего спутника.

— Ну наконец-то, — сидевший на землё орк подскочил и обеспокоенно посмотрел на меня, — Я тебя три раза звал, думал, не отвечаешь, потому что дуешься…

— Ты неправильно подумал, — сказал я без улыбки, но и без раздражения. Почему-то после знакомства с божком и его печальной долей моя обида на Дхасса показалась мне мелочной и едва ли не смешной! — Нет ли у тебя, случайно, еще одного ножа?

— Нет, у меня был только один, — со вздохом ответил орк.

— Ну тогда подними сюда свою секиру.

— Зачем?

— Надо, — недовольно ответил я.

Пожав плечами, орк вытащил из-за спины оружие и протянул мне, так что лезвие как раз оказалось около моего колена. Наклонившись, я… нет, лезвие было заточено на совесть, и рассадить об него ладонь было совсем несложно… в теории. На практике же я никогда не страдал мазохизмом и не испытывал желания нанести себе вред. Посмотрев ещё раз для решимости в глаза Аштиахари, я подбодрил себя мыслью, что порез на ладони — невысокая плата за то, чтобы освободить душу, больше тысячи лет мучавшуюся в заточении. Глубоких вздох — и моя ладонь проверила остроту лезвия сильнее, чем в том была необходимость. Кровь выступила мгновенно, как неаккуратно, кажется, я даже зацепил одну из вен. Ну, по крайней мере, крови будет достаточно. Здоровой рукой я потянулся вверх, к запястью каменной руки, которая тянулась к колчану, и нарисовал на ней восьмерку. Она тут же исчезла. Развернувшись, я потянулся к локтю руки, державшей лук. Снова окунув пальцы здоровой ладони в порез, я набрал ещё крови и нарисовал вторую восьмерку, которая вышла немного корявой из-за того, что тянуться до запястья пришлось очень далёко.

— Ты чего там делаешь? — спросил Дхасс, изучив свою секиру и, очевидно, не придя в восторг от увиденного.

— Выполняю обещание — расплачиваюсь за полученное знание, — ответил я, чувствуя, как ладонь начинает неметь, — а теперь, если тебя не затруднит, помоги мне спуститься.

Я уселся на пузо статуи и скользнул вниз. Дхасс ловко подхватил меня в самом низу так, чтобы я не отбил себе ноги.

— Ты себя что, порезал? Зачем? — недоуменно спросил он.

— Объясню по пути обратно. А теперь погоди.

Я обошел статую и опустился к ногам Аштиахари. Хотя, как я уже сказал, статуя была «одета в штаны», но были видны не только стопы, но и лодыжки. Намазав на них по аккуратной восьмерке, я выпрямился. Судя по всему, запястья и лодыжки символизировали оковы, по которым божок в астральном мире был заключен по рукам и ногам, и моя кровь их, соответственно, разбила. Напряжение, висевшее в воздухе всё это время, спало. А мне в ухо кто-то прошептал: «Спасибо».

Когда я подошёл к Дхассу, он взял меня за ладонь, намереваясь перетянуть порез уже приготовленным куском ткани, но… увечье затянулось само собой, к немалому обоюдному нашему удивлению.

— Пошли, нам пора обратно, — сказал я, аккуратно освобождая руку.

Когда мы вернулись в лагерь, уже был закат. Вогнар, Райлисс и Мираэль, натаскав лапника на лежанки, играли в кости, а Ариэль и Миариали возились с едой.

— Готовьтесь, — сказал я, — через полчаса начинаем.

ГЛАВА 9 Волшебная конвергенция

Отойдя в сторону, я нашёл более-менее ровное место, где можно рисовать, и, попросив у спутников кинжал, который нашёлся у Райлисса, принялся чертить.

— Теперь поясняю, как всё будет происходить. Гарантюг нельзя ранить обычным оружием, только магией, ну да это вы и сами прекрасно знаете. Однако Ариэль одна, и сил справиться сразу с тремя ей не хватит. Поэтому поступаем так. В эту пентаграмму войдём я, Миа и Ари…

— Что это еще за панибратское сокращение? — возмутились девушки.

— Ой, да ладно вам. Если имя Демьян кажется вам слишком сложным, зовите меня просто Дем.

— Какой Демьян? — искренне удивился командир, — я, конечно, понимаю, что наше знакомство было бурным, спонтанным и вообще состоялось по частям. Тем не менее, ты так и не представился. Мы посчитали, что ты не желаешь открывать нам своего имени в силу… наложенных на тебя обязательств.

— Ну теперь вы знаете, как меня зовут, так что давайте прекратим этот бессмысленный спор, — в противовес моим словам Ариэль открыла рот, чтобы возразить, но я не дал ей такой возможности, — продолжаем. Эта пентаграмма предназначена в том числе для увеличения силы стихийных магов. Миа объединит наши сознания в одно. Ты сможешь воспользоваться моими способностями, чтобы наделить оружие остальных волшебной силой. Таким образом, гарантюги станут к нему уязвимы. Миа тоже использует мои способности. Мы не станем идти напролом, а будем вызывать их по одному. Как воздействовать телепатией на нежить ты поймёшь, так же, как и Ари — зачаровать одновременно четыре оружия.

Вогнар поднялся и осмотрел свой клинок. Меч ничем особенно не выделялся, за исключением того, что лезвие было шире и толще нормы. Что и логично: с его силой орудовать такой тяжестью большого труда не представляет, а увеличенный вес усложняет возможность отразить атаку. У Мираэля была сабля, изогнутая, однако, сверх меры. Еще немного — и она образовывала бы почти идеальную окружность. Таким оружием сложно убить, но очень просто изувечить, если имеешь цель заставить своего врага истечь кровью. Интересно… нет, не время. Потом! Орк и вампир уже тоже приготовили свои клинки. Всё готово.

— Заходим, — скомандовал я.

Ариэль, все ещё не доверяя моему рисунку, недоверчиво спросила:

— А это точно безопасно?

— Точно-точно, — одобрительно сказала Миариали, — самые простые пентаграммы мой народ ещё рисует. Вот черты стихийной магии, и хотя они очень интересно закручены, думаю, эффект от этого будет только сильнее. Потом обязательно научи меня рисовать это, — сказала она уже мне. Ари в это время вступила-таки в пентаграмму, которая тут же замерцала мягким голубым светом, заставив девушку вздрогнуть.

— Не пугайся, — сказал я, — она просто реагирует на присутствие мага воздуха. Миа, теперь ты. Хорошо, очень хорошо, — сказал я, заметив, что голубой свет начал причудливо переплетаться с прозрачными огоньками, — а теперь моя очередь, — я осторожно шагнул в пентаграмму вслед за девушками. На мгновение голубой свет с прозрачным огнём замерли, а затем начали мерцать и полыхать чуть ли не вдвое ярче, — что ж, возьмёмся за руки, друзья.

Девушки мягко взяли меня за руки. Мой разум отключился, вернее было бы сказать, перешел на автопилот. Я смотрел на происходящее словно со стороны, и в то же время я был внутри сознания Ариэль, нашептывая ей, как правильно собрать и удержать большое количество силы, и что с ней делать дальше… Ари запрокинула голову, воздух сгустился, уплотнился, началось потрескивание маленьких молний. Напряжение усиливалось, и вот в пентаграмме возникла шаровая молния. Разделившись на четыре части, она поплыла к клинкам.

— Рукоятки не трогай, — сказало моё тело, — только лезвия.

Молнии слились с оружием, которое держали в руках остальные мужчины нашего отряда, и теперь по клинкам бегали маленькие искорки. Ненадолго это оружие стало магическим.

— Отлично. Удерживай. Вы, — моё тело повернуло голову к остальным, — не теряйте контроль. Восстановить его будет непросто.

— И как же мы узнаем, что он потерялся, — спросил Мираэль, с воодушевлением созерцая молнии на своём клинке.

— Если вы выпустите из рук оружие. Миа, — повернулось моё тело обратно, — вызывай.

Теперь уже тёмная эльфийка проникла в моё сознание, которое тут же принялось нашёптывать ей, что делать. Кивнув, она вызвала лёгкий телепатический импульс, должный встревожить живое существо. Придав импульсу вид мысленной стрелки, так похожей на нелюбимый мной в школе вектор, она настроила её на частоту восприятия нежити, направила в нужную сторону и выстрелила.

Вопреки ожиданиям, громкого рёва не было. Просто ветки, закрывающие землянку, зашуршали, посыпались вниз… и из чёрного провала вылезла первая гарантюга…

Немного информации. Гарантюгами становятся те, кто вёл разбойный образ жизни. Так считается, по крайней мере. На самом же деле приговор стать гарантюгой выносится тем, кто при жизни злостно, без причины зашиты себя или близких, для удовольствия или забавы ради нарушил все десять Божественных заповедей. Ясное дело, что разбойник и в еде себя не ограничивает, и всех, кто слабее него, унижает всеми способами. Да и с желанием плодиться и размножаться без обязательств проблем не возникает, не говоря уже о воровстве и убийстве. Другое дело, что такие люди могут встретиться где угодно, поэтому пару раз бывали случаи, которые затем со всей тщательностью затирались в летописях, когда гарантюгами становились короли. Кажется, понятно, почему им начали строить отдельные склепы, крепкие, добротные… Но я отвлекся. В отличие от обычных зомби и скелетов (за редкими исключениеми) душа человека, превращенного в гарантюгу, тела не покидает, а переживает страшные мучения. Все, что ей дано — это провалиться в страшный сон и без конца видеть свои прегрешения. Потому и нельзя убить ее так просто — считается, что душа гарантюги должна выстрадать право на смерть и Высший суд. Выглядят они как очень большие обезьяны. Вместо шерсти у них чешуя, цвет которой варьируется от зелёного до серого. Глаза в глазницах им заменяют черные провалы, голова увенчана небольшими, но мощными рогами, на передних и задних лапах — длинные когти, могущие разрубить и разорвать всё, что угодно — вопрос стоит только в количестве необходимого времени.

Вылезая, гарантюга окинула взглядом четверых воинов, ждущих её, а в следующее мгновение смазанное серое пятно неуловимо переместилось — и Дхасс отлетел, отброшенный в сторону сильным ударом. Однако Райлисс времени не терял (недаром сам частично нежить): сделав небольшую петлю, наклонился и вонзил свою рапиру ей в брюхо. Подскочивший Вогнар опустил свой топор на ее левую переднюю лапу, а Мираэль умудрился каким-то образом загнать свой серповидный клинок ей в глаз. Три слаженные атаки магическим оружием сломили тварь, и она рухнула на землю, начиная истлевать с огромной скоростью. Было очевидно, что через минуту от неё ничего не останется. Поднявшийся Дхасс виновато глянул на нас и поднял свою секиру, по которой вновь побежали молнии. Ариэль вздохнула, но рук не отпустила, хотя огоньки в пентаграмме стали гореть слабее.

— Следующий, — сказал я.

Новая стрелка… и через десять секунд новая гарантюга. Теперь-то Дхасс, понявший, видимо, что для них он пахнет вкуснее всего, сразу сделал уклон в сторону, одновременно возвращая по кругу секиру в то место, где только что было его тело. И — надо же было такому случиться — в этом месте оказалась голова второй гарантюги, решившей, видимо, вместо удара сделать укус. В итоге тварь напоролась на лезвие, летевшее ей точно в переносицу. И поверьте мне, я лично убедился в том, как оно остро, а магическое зачарование довершило дело: раздался противный хруст, и гарантюга взорвалась, создав напоследок мощную ударную волну вокруг себя. Дхасс с Вогнаром и Райлиссом устояли, а вот лёгкого Мираэля отбросило в сторону, и сабля вылетела из его руки. Поднявшись, он виновато глянул на сестру и поднял оружие. Молнии вернулись на клинок, однако огоньки в пентаграмме горели едва ли в половину своей первоначальной силы.

— Давайте последнего, скорее, наши силы на исходе.

Вызов, и… и тут сработала моя невезучесть. Последний гарантюга был много больше своих предыдущих товарищей. Мало того — на нем висел тот самый крест. Тот самый крест, который мне нужен. Как святой предмет, это украшение на протяжении всего существования причиняло гарантюге несильную, но тупую и постоянную боль. Но для нас это было чревато другим: совмещение таких противоположностей, как нежить и святой оберег, сводит на нет практически любую магию. А это конец.

Ловкая подсечка Вогнара, которую тот начал проводить в стремлении отсечь твари лишнюю, по его мнению, лапу, кончилась тем, что клинок просто отскочил. Удар — и он отлетел в сторону. Дхасс, попытавшийся пробить чудовищу голову, отправился следом, причем с куда большей силой. Я мог бы поклясться, что при соприкосновении с деревом, в которое он впечатался, у орка хрустнули все кости. Не обращая внимания на Райлисса и Мираэля, он понёсся к нашей пентаграмме…

— Слушайте, объедините свои силы так, чтобы, — мысль я закончить не успел: мощный удар лапой в живот, и я вылетаю из пентаграммы. Как же мне было больно, я думал, что вдохнуть воздух мне больше не удастся. К счастью, на моём пути деревьев не оказалось, так что я просто перекатился по земле, но мне и этого хватило, чтобы в значительной степени дезориентироваться, не говоря уже о том, что за каждый вдох я расплачивался мучительной болью. Я опасался, что гарантюга займётся Ари и Миа, но интуиция подсказывала, что я по-прежнему остаюсь для гарантюги целью номер один. С огромным усилием я перевернулся, и на место, где только что была моя голова, опустилась задняя лапа чудовища. Поняв, что промахнулся, он занёс переднюю лапу, чтобы ударить, но в этот момент на него сзади запрыгнул Райлисс. Те пять секунд, что гарантюга стряхивал с себя вампира, я потратил на то, чтобы добраться до пентаграммы. Мираэль тоже выиграл мне несколько секунд. Я успел вернуться и взять за руки девушек (не думайте лишнего, за каждый вдох я платил страшной болью, и слёзы застилали глаза, но инстинкт выживания гнал тело дальше).

Всего три секунды передачи бешеного потока информации — и они знают, что делать. Отпустив их, я бросился в сторону. Гарантюга кинулся за мной. Пробежав несколько шагов, я упал. Обернувшись, я увидел гарантюгу, с торжествующим выражением на морде заносящего заднюю лапу, чтобы оставить от меня мокрое место. Но вдруг… он завалился на бок и упал. К счастью, девушки смогли. Пентаграмма почти погасла. Они объединили остатки сил и создали телепатическую молнию. Будучи не совсем магией, такая вещь смогла пробить импровизированную антимагическую ауру и оглушить гарантюгу. Схватив чей-то валявшийся рядом нож, я подполз к шее чудища и перерезал шнурок с крестом. Однако очнувшийся гарантюга вновь ударил меня, и теперь уже я врезался спиной в дерево.

На использование интуиции ушли последние силы. Вогнар и Райлисс лежали без сознания, Мираэль сидел, прислонившись к дереву, из носа у него текла кровь. Ариэль и Миариали без сил лежали в пентаграмме. Наверное, это конец. Гарантюга медленно подползал ко мне, выставив вперед когтистую лапу с явным намерением оторвать голову. Я не мог пошевелиться: кажется, мне защемило спинной нерв. Слёзы текли, и почти ничего не было видно. Подползший гарантюга положил свою лапу на живот, но давить не спешил: поскольку начатками разума он всё-таки обладал, то ему хотелось насладиться триумфом. Не в силах этого видеть, я закрыл глаза. Неподалеку раздался чей-то всхлип, перешедший в стон. За спиной гарантюги Миариали усилием воли подняла Ариэль на колени и обняла её. Пентаграмма отчаянно вспыхнула последний раз, а через секунду я увидел… Дхасса, опустившего секиру с пляшущими на лезвии молниями на голову гарантюге. Теперь, когда креста больше не было, ничто не защищало его от магии.

«Победили» — с облегчением подумал я и отключился.

ГЛАВА 10 Награда

Даже находясь без сознания, я ощущал постоянную боль. Моё тело словно висело в чёрной пустоте, как Аштиахари не столь давно, только вместо цепей мне как будто что-то вбили в спину. А живот представлял из себя сплошной синяк, и дыхание (да, даже там я вынужден был дышать) вызывало болевые спазмы. Однако внезапно всё это прекратилось. Мне на спину словно кто-то надавил сильной ладонью, мягко и аккуратно, и боль из спины ушла. Я начал падать. Падение длилось невыносимо долго, и я уже подумал, что всё-таки умер, и это мой ад — бесконечное падение, ведь больше всего на свете я боюсь высоты. Однако наконец прекратилось и оно…Я упал.

Очнувшись, я понял, что лежу раздетый по пояс на какой-то подстилке. Помня о своих увечьях, я аккуратно вдохнул, ожидая расплаты болью, но ничего не произошло. Осторожно перевернувшись, я понял, что боль в спине тоже бесследно исчезла. Поднявшись, я увидел Райлисса, внимательно смотрящего на меня.

— Сколько я пробыл без сознания? — осторожно спросил я.

— Недолго, всего лишь сутки, — сухо ответил вампир.

— Где остальные?

— Ушли на охоту. Сейчас не это важно, Дэмиен, скажи лучше, как ты себя чувствуешь?

— Замечательно, но… почему? Ведь гарантюга меня достаточно сильно изувечил. Куда всё пропало? И что за Дэмиен? Меня не так зовут.

— Благодари Дхасса и Ариэль. Когда орк понял, что у тебя сместились позвонки на спине, он собственноручно вправил их обратно. Ну а по поводу имени — для нашего мира так оно звучит менее странно.

— Дхасс? Вправил кости? — я так удивился, что даже забыл про адаптацию своего имени.

— А чему ты удивляешься? — пожал плечами вампир, усаживаясь на своё место у костра, — у орков суровая школа жизни. Даже такие увечья, как открытые и закрытые переломы, там не редкость. А уж такая ерунда, как вывихи и растяжения — вообще каждодневная рутина. Поэтому орков так же учат и костоправству, чтобы в бою при таком переломе можно было оказать раненому товарищу первую помощь и дотащить его до безопасного места, где лекари уже сумеют должным образом поставить его на ноги.

Да, недооценил я орка, и очень сильно. Кто бы мог подумать, что из всей группы именно он обладает медицинскими навыками. Пора бы уже заканчивать со своей дурацкой обидой и поблагодарить его.

— Ну а живот? — я недоверчиво ощупал своё более, чем упитанное брюшко, — он сейчас должен был быть сплошным синяком.

— А вот тут постаралась Ариэль. Когда Дхасс вправил тебе позвонки, они с Миа дотащили тебя до твоей пентаграммы. И она воспользовалась твоими же способностями, чтобы узнать о лечебной магии воздуха. Как она сама призналась, ей удалось понять лишь десятую часть сотворённого волшебства. Так уж сложилось, что лечебная магия воздуха — один из самых сложных предметов этой школы, только высшие маги обладают подобными способностями, в отличие от магов воды, где каждый второй аколит — целитель. Вылечив тебя, она и остальных подлатала. Так что мы все в полном порядке.

Скоро группа вернулась. Поручив остальным готовить еду, Вогнар подошёл ко мне и сказал:

— Я надеюсь, Дэмиен, что это было оправданно. План был неплох, однако, как ты сам убедился, невозможно предусмотреть и предвидеть всё. И я опять же надеюсь, что подобному риску нам больше подвергаться не придется.

Он придвинулся ко мне еще ближе и шёпотом спросил.

— Райлисс уже рассказал, кто именно вылечил тебе спину? — получив от меня подтверждающий кивок, он продолжил, — сегодня дежуришь с ним. Очень прошу тебя с ним поговорить, он ужасно переживает о своей выходке и давно в ней раскаялся. Просто дай ему шанс, он желает тебе добра не меньше всех нас.

— Добра? От вас? — недоверчиво спросил я, — неужели…

— Да, добра, — Вогнар положил руку мне на плечо, — то, что мы должны сделать, не означает, что мы не жалеем об этом. А сейчас — отдыхай.

Когда после приёма пищи все разошлись на отбой, я долго не мог заставить себя подойти к орку, сидевшему около костра напротив меня. Затем, всё же набравшись храбрости, подошёл, обойдя костёр, и спросил:

— Могу я здесь присесть? — никакой реакции. Подождав секунд пять, я уже собрался было развернуться и уйти, как сзади раздалось глухое: «Садись». Сев около него, я долго не мог понять, как начать разговор. Интуиция тоже молчала, предоставляя на этот раз искать правильные слова самому. В конце концов я решился:

— Не знаю, как мне следовало поступить, когда я только оказался здесь, но сейчас очевидно, что мои действия были отталкивающими и вызывающими в гораздо большей степени, чем в том была необходимость. Так что… прости, что всё время называл тебя тупицей. И за нож брата и потревоженную память… тоже прости. И за спину спасибо.

Вместо ответа орк просто обнял меня правой рукой и прижал к себе.

— Ты и сам меня прости, — сказал он, пустым взглядом смотря в пламя костра, — ты был зол, напуган, ты в единый момент потерял всё, что имел до этого, а я вместо помощи и поддержки придумал такую глупую шутку, чуть не стоившую тебе жизни. Потеря ножа, меня, конечно, задела, да что толку теперь об этом говорить… Скажи лучше вот что: отдашь ты этот крест кому там обещал, и что потом?

— Потом мы двинемся к Храму. Времени и так потеряно немало с учётом того, что мы, по сути, всё это время топтались на месте, — твёрдо ответил я, после чего, немного осмелев, попросил, — а расскажи мне про ваши тренировки. Правда, что вам там кости ломают чуть ли не каждый день?

Ночь пролетела незаметно. Ещё один повод мне устыдиться своих слов, сказанных в первый день относительно его умственных способностей: истории он рассказывал просто замечательно. Наутро мы тронулись обратно к храму в Запретном лесу. Вторую поездку на своей зебре я перенёс немного лучше, хотя тело и ныло. Наконец, я слез со своего скакуна и, попросив остальных подождать снаружи, пошёл к Кейдену.

Скелет не лежал, как в первый раз. Он сидел, а судя по расчищенной почти от всех мелких камешков площадке, неоднократно вставал и ходил из стороны в сторону. Увидев меня, он бросился ко мне и, остановившись едва ли в полуметре, схватил меня за плечи и умоляющим голосом спросил:

— Ну? Тебе удалось?!

— Да, — ответил я и, сунув руку в карман олимпийки, вытащил оттуда нательный крест.

— Да, это он, — Кейден схватил украшение и уставился на него несуществующими глазами. Голос у скелета звучал так, что чувствовалось: он бы заплакал, если бы было чем, — наконец-то. Наконец-то я вернул тебя! Наконец-то моя совесть чиста. О, Селена. Моя Селена. Скоро мы снова будем вместе.

Кейден мягко осел на пол: жизнь, наконец, покидала измученные кости.

— Да… мой браслет, — он напоследок поднял голову, и я ощутил его благодарный взгляд, — передаю тебе все права на него. Уверен, он тебе понадобится. А теперь прощай. И… спасибо, незнакомец. Большое тебе спасибо.

Жизнь окончательно покинула скелет, и он тотчас рассыпался прахом. Как и должен был уже очень давно. А браслет… он лежал и манил меня. В голове звучал триумф: наконец-то, наконец я обрету магию и перестану быть таким беспомощным, таким никчёмным, таким… бесполезным. Но я все же заставил себя проявить дань уважения к усопшему. Я прочитал короткую молитву, должную хоть немного облегчить его более, чем запоздалое загробное путешествие. Текстов здешних молитв я, конечно, не знал, но понадеялся, что для этой цели важнее испытываемые эмоции, нежели сухие буквы. После чего огляделся вокруг и, найдя подходящий предмет, коим оказалась небольшая погребальная урна, со всей возможной осторожностью собрал в неё прах Кейдена. Подняв урну и крестик Селены, я положил эти предметы на алтарь, над которым величественно возвышался какой-то святой. И вот теперь я, наконец, могу забрать свою награду! Я взял браслет и надел себе на левую руку. И едва удержался от того, чтобы закричать.

Ооо, какая боль! На мою руку как будто одели перчатку из раскалённого железа! Не такого я ожидал от своей награды. Осев на пол, я сквозь пелену слёз, застилавших глаза, глянул на браслет, который упорно не желал признавать нового хозяина. Только сейчас, вступив с браслетом в непосредственный физический контакт, интубация запоздало сообщила, что рождённый не под солнцем этого мира не может быть владельцем подобного артефакта. По причине, как бы дико это не звучало, несовместимости биологии душ. Но не в моём случае. Во мне вновь вспыхнула неведомая до того жажда жизни. Ведь этот браслет получен мной как оплата за сделку. Все… права… были… переданы! Я… не… умру!

Вспыхнув, браслет исчез. Но на месте ожогов возникла спиральная татуировка, идущая от самого локтя и кончавшаяся на ладони, на пересечении линий сердца и судьбы. Она была синего цвета… что автоматически означало воду. Браслет всё-таки был получен мной, но мне уже никому не суждено его передать. Я лежал на полу, пытаясь прийти в себя и всё еще боль в левой руке, которую на время удалось заглушить во время вспышки гнева. Ну и награда. Даже здесь без подвоха не обошлось. Но надо вставать, приз получен, время учиться им пользоваться.

Выйдя из храма, я поднял левую руку и… запнулся, не зная, что делать дальше. Я не мог использовать одновременно интуицию и магию воды — словно в некоей части моего тела, вероятно, отвечавшего за сверхъестественные способности, было место только для чего-то одного. Всё же уяснив базовые принципы колдовства за пару минут, я-таки поднял левую руку, вызвал из реки неподалеку поток воды и сделал из него дождь ледяных стрел, которые осыпали близлежащий камень. Затем из этого же потока сотворил ледяной гарпун и выстрелил в камень, по которому пошли трещины. Разморозив воду, я уменьшил её до невероятно тонкого состояния и ударил по тому же злосчастному камню. Казалось бы, ничего не произошло, но спустя пару секунд он раскололся на две половины, казалось, разрубленные идеальным лезвием.

Я повернулся к своей группе, улыбнулся и сказал:

— Вот теперь можно идти дальше.