Дело рук компьютера (сборник)

Герберт В. Франке Психотерапия

— А теперь ложитесь поудобнее, — сказал врач. — Подушка мягкая?

— Вам столько со мной хлопот, — тихо отозвался больной.

— Что вы! — запротестовал врач. — Мы сделаем все, чтобы вас вылечить!

Успокаивающее, уже принятое больным, явно на него действовало: лицо его смягчилось, веки сомкнулись.

— Расслабьтесь, — сказал врач. Он говорил тихо и монотонно. — Вы засыпаете. В вашем мозгу проплывают любые мысли, какие только можно себе представить… но ничего плохого в этом нет… Вам кажется, будто все это переживает кто-то другой… Однако, когда об этом говоришь вслух, чувствуешь себя лучше… Сразу же становится легче… Так что же вас так сильно потрясло? Вспомним: вы шли с женой, которую до этого очень любили, через цех вашей фабрики. Вертятся колеса, грохочут штампы — вы их слышите? Вы стоите перед прессом, жена рядом с вами, и — что дальше?

Врач и его помощник стояли около кушетки. Они не сводили глаз с лица человека, лежащего перед ними; сейчас лицо это исказила гримаса боли.

Губы больного задвигались:

— Сюзанна… Я взял ее за левую руку — хотел, чтобы она отошла подальше от пресса. Она повернулась, споткнулась, выставила инстинктивно вперед правую руку, чтобы опереться на что-нибудь, и рука оказалась под пресс-формой…

Врач и помощник переглянулись.

— Но ведь с Сюзанной ничего особенного и не случилось? Сбегала к врачу, ей сделали перевязку. Несколько царапин всего-навсего! Что же так потрясло вас?

Больной снова забормотал себе под нос, однако они ясно разбирали каждое его слово:

— В том-то все и дело. Молот ударил ее прямо по руке, а она даже не заметила! И к врачу побежала, только когда увидела мой взгляд. Сюзанна — робот!

— С вашей женой в детстве произошел несчастный случай. На месте предплечья у нее протез. Она не решалась вам об этом сказать. Но ведь вы это ей простите? Или нет?

Голова больного снова утонула в подушке.

— Вам и задолго до этого казалось, будто вас преследуют роботы, — продолжал врач. — Может, у вас связано с роботами какое-нибудь неприятное переживание? Поройтесь в памяти! Подумайте хорошенько! Вам ничего не хочется мне рассказать?

— Я вырос в деревне, — заговорил больной. Глаза его по-прежнему оставались закрытыми. — Зимой мы топили железную печку, в холодные дни так долго, что она раскалялась. В один такой день мать около нее села. К ней спиной. И вдруг, забывшись, прислонилась к раскаленной печке.

— Знаю, — сказал врач. — Вы тогда потеряли мать. Это очень грустно. Но вы были здоровым подростком. Это горе вы уже давно преодолели.

— Вы знаете не все, — возразил больной. — Спина сразу загорелась. Как целлулоид. Я попробовал было загасить огонь платком, но когда попытался отнять его, увидел, что это невозможно, он зацепился за проволочную сетку — вот что оказалось под кожей у моей матери! Она была робот!

— Нет! — сказал врач. — На ней тогда было новое платье из затканной целлюлозой пластмассовой сетки. Целлюлоза сразу вспыхнула, пластмасса же в огне затвердела. Именно это вы и увидели. Но не поняли, что именно произошло. Теперь вам ясно?

— Да, конечно, — шепотом ответил больной.

Врач повернулся к помощнику:

— Пока пусть не встает. Продолжим.

Он снова обратился к больному, бледное лицо которого смотрело на них с подушки:

— Все это не дает никаких оснований бояться роботов. Человеку ни один робот никогда не делал ничего плохого. Может быть, вы пережили еще что-нибудь, что вас испугало? Вспомните! Было когда-нибудь такое? Может, еще раньше?

Веки больного беспокойно затрепетали. По его лбу, как волны по воде, пробежали морщины. Он заговорил опять:

— Это случилось незадолго до смерти матери. Я играл с Джорджи, соседским мальчиком. Мы долго бегали и возились, и нам очень захотелось пить. На подоконнике у меня дома стоял стакан с соляной кислотой — я использовал ее в своих химических опытах. Джорджи схватил стакан. «Это пить нельзя!» — закричал я и бросился к нему, но он уже успел выпить полстакана. Только тут он осознал, что было в стакане. Схватился рукой за горло, потом наклонился, будто его сейчас вырвет. Выплюнул он, однако, сперва язык, потом несколько зубов, а потом два желтоватых комочка, с которых сходила слоями шелуха. Но я успел увидеть винты, на которых держались зубы. Джорджи был робот!

— Да, — признал врач, — Джорджи был робот. Его отправили в центральное управление и там отремонтировали. Так радуйтесь же! Окажись на его месте человек, тот уж едва ли бы остался в живых. Так что с вашим другом все закончилось наилучшим образом. Вы не можете с этим не согласиться!

Больной молча кивнул.

— Ну вот, — сказал гораздо увереннее врач, теперь он вкладывал в слова всю способность внушать, какой только располагал. — Тогда все в порядке. Ничто больше вас не тяготит. Вы просто устали, и теперь вам нужно уснуть. Когда проснетесь, будете уже здоровы — здоровы!

Последнее слово он произнес с особым нажимом.

Больной слабо шевельнулся несколько раз, потом дыхание его стало глубоким и ровным: он спал.

Помощник вздохнул.

— Что делать, — спросил он, — если мы допустим новый промах?

Раздался щелчок, это помощник поднял закрепленную на шарнирах крышку своего черепа: позитронный мозг нуждался в охлаждении.

Врач не ответил. Но на человека, который, расслабившийся и спокойный, лежал перед ними, он смотрел очень озабоченно.