Глава 9

Четверо охранников притащили меня в подвал и привязали руки и ноги к вертикальным стойкам. Я висел на верёвках, всё ещё изображая бесчувственное тело, хоть это и было жутко неудобно. Вдобавок ко всему здесь жутко воняло, примерно как в вокзальном туалете. У меня за спиной спорили, что делать с Викой — она дралась не той стороне, на какой от неё ожидали, и я так понял, доставила вождю немало неприятностей. Но Тома категорически заявила, что её племяшка должна всё это пережить, и я краем глаза увидел, что Вику тоже привязывают. Узлы были попроще, чем в верёвочных наручниках, но развязывать их в положении стоя, вытянув руки в стороны, я бы не взялся.

— И как тут дела у наших пленных? — услышал я весёлый голос Франца.

Вика ответила таким отборным матом, какого я не слышал даже от самых пропащих бандитов. Ругалась она долго и останавливаться не собиралась, так что ей воткнули кляп. Франц подошёл ко мне и осторожно, можно даже сказать, нежно, похлопал по щекам. Я не реагировал, и он приказал облить меня холодной водой. Что ж, я отлично изобразил потерю сознания, но мне это ничего не дало. Обливания ледяной водой, говорят, полезны для здоровья, но сейчас они мне совсем ни к чему. Разве что верёвки намокнут и станут сильнее врезаться в тело. Пришлось внезапно «прийти в себя».

— Очень рад, Станислав, что вы опять с нами, — сказал Франц. — А то я уже начал беспокоиться — вдруг, не доведи Фенрир, померли. Но не просите, до утра не освобожу. Вы какой-то нервный сегодня, я боюсь вас. Кстати, не знал, что вы так хорошо дерётесь. Мне докладывали, что вы служили при полковом штабе, а в бою — настоящий спецназовец. Несколько моих лучших охранников разбросали, как щенят. Нет-нет, побудьте ночь в карцере, остыньте, и тогда я вас отпущу. А то вы сейчас опасны для окружающих.

Я не придавал особого значения его болтовне. Отлично знал, что спокойный пленник всегда лучше беспокойного. Да, сейчас я нужен ему живым. А каким я ему понадоблюсь утром, пока непонятно. И всё же было бы неплохо, если бы поскорее появилась полиция. Доказать я ничего не смогу, где Олег, я так и не знаю. Драка во дворе вообще недоказуема, кто поверит, что я дрался с двумя десятками телохранителями, половина из них с дубинками, и не получил ни синяка, ни царапины? Хотя нет, крохотную царапину, точнее, порез, всё-таки получил. Но и это для полиции не доказательство.

— По вашим глазам, Станислав, я вижу, что вы чего-то ждёте, — продолжал вождь. — Я даже догадываюсь, чего именно. Вы наверняка воспользовались так называемым посмертным письмом. В полицию, в газеты, ещё там кому-то, кого сочли влиятельным. И если вы отмените заказ, скажем, до полуночи, письма пойдут адресатам. Я угадал?

— Да, — честно признал я. — Именно до полуночи.

А смысл отрицать? Он не гадал, он знал точно. Я не ошибся, предполагая слежку. Судя по всему, его люди не только проследили меня до курьерской конторы, но и изъяли оттуда все мои письма. Теперь в полночь их никто не отправит, и Франц уверен, что если я помру, никто не узнает, где меня настигла смерть.

— Глупость вы сотворили, простите за прямоту. Нельзя вмешивать полицию в свои, да и в чужие тоже, дела. Последствия непредсказуемые, и редко когда хорошие. Но не переживайте — мои люди исправили вашу ошибку. Письма у меня. Будь вы в одежде имперских эльфов, я бы положил их вам в карман. Но карманов у вас нет, так что скажите мне, что с ними делать. Оставить здесь? Сжечь? Отдать Тамаре?

— Отправить, — предложил я.

— Отличная шутка, — фыркнул Франц. — Сами их отправите завтра, когда придёте в себя. Если не передумаете, конечно. Будут какие-нибудь просьбы, пожелания, вопросы?

— Знаете, хотелось бы справлять нужду не под себя.

— Как вы себе это представляете? Охранник будет вам держать ночной горшок? Это не его работа. А отвязывать вас страшно, вы уже показали, на что способны со свободными руками. Скорее всего, он с вами не справится. Так что или терпите до утра, или — на пол, утром тут приберут. Ничего страшного, тут и без ваш пахнет далеко не розами. Ещё что-нибудь хотите? Может, попить?

— Нет, пить ни в коем случае не надо. А то потом мочиться под себя, не хочу. А просьба у меня вот какая. Если нетрудно, пусть Виктории освободят рот. Было бы неплохо поболтать с ней перед сном. Но если снова будет так ругаться — кляп верните на место.

То ли охранники неправильно поняли приказ, то ли надо мной просто поиздевались, но вместо того, чтобы вынуть кляп у Вики вставили кляп мне. Я даже не сопротивлялся — два здоровенных оборотня легко справятся с привязанным пленником. После этого вождь пожелал мне спокойной ночи и ушёл отсюда с охранниками, оставив нам один чадящий факел. Тяжёлую стальную дверь заперли снаружи на ключ, но даже будь она распахнута, я бы всё равно не смог уйти — сперва надо освободиться от верёвок.

Когда меня связывали, я напряг мышцы. Приём, известный всем, но я же для охранников был без сознания, и они проморгали. Понятное дело, какие там на запястьях мышцы, так что верёвки провисли едва-едва, но уже можно было начинать от них избавляться. По моим прикидкам, на то, чтобы освободить правую руку, уйдёт от часа до полутора, дальше, со свободной рукой, дело пойдёт куда быстрее.

Вика издала носом какой-то противный звук, я повернулся к ней, и она мне задорно подмигнула. Я знал, что оборотень не может перекинуться в волчью форму с вытянутыми в стороны руками — волки так не умеют, строение костей не позволяет. Но она именно это и сделала — с тихим жалобным визгом перекинулась в волчицу с вывихнутыми передними лапами, и тут же обратно в человека. Кляп отлетел в сторону.

— Во как я умею! — похвасталась девчонка. — Только очень больно было.

Она немного подвигала руками, при этом в её плечах щёлкали суставы. Потом она снова перекинулась туда и обратно, подошла ко мне и освободила от кляпа.

— Могу снять с тебя верёвки, Стас, — вкрадчиво предложила она. — Мой гонорар ты знаешь. И не говори, что я малолетка. За эту ночь я так повзрослела, что уже чувствую себя старухой, а ночь-то ещё не кончилась. Так что, верёвки снимать?

Пока смотрел на неё, сам не заметил, как правая рука выпуталась из верёвки. Теперь легко освободил левую, а верёвки, что привязывали к стойкам ноги, мгновенно перегрызла снова перекинувшаяся в волчицу Вика.

— Бесплатно, — заявила она, виляя хвостом.

— Так, Вика, теперь не теряем времени. Я поищу что-то, что сойдёт за отмычку, а ты глянь, нет ли здесь другого выхода. У тебя зрение в темноте получше, а нюх вообще ни в какое сравнение не идёт — ты же ищейка.

— Гляну.

— И ещё вот что. Тут воняет свежим дерьмом. Похоже, в подвале кто-то есть, кроме нас. Постарайся найти, но будь очень осторожна.

— Поняла, — Вика убежала.

Отмычку я отыскал быстро. В подвале стояли пустые ящики, я разломал парочку и заполучил несколько гвоздей. Изогнуть их при помощи досок под разными углами было не то чтобы просто, но как-то всё же получилось. Я обзавёлся тремя пристойными отмычками, хоть одна должна была отпереть замок. Конечно, если снаружи засов, отмычка не поможет, но я не слышал лязг засова, когда запирали дверь. Хотя она толстая, если не пропускает звуки, то и не мог услышать.

— Нашла, — сказала прибежавшая Вика.

— Другой выход? — обрадовался я.

— Нет. Эльф. Пентаграмма.

Вот же радость! Нашёлся наш пропавший мерзкий Олег. Вика повела меня к нему, куда-то в дальний угол, он был связан точно так же, как совсем недавно связали нас. Я вынул кляп и тут же узнал, что я быдло и педераст, а волчица рядом со мной — моя драная сука Тома. Мы оба должны немедленно освободить своего короля, то есть, мерзкого Олега, и тогда он нас по очереди трахнет. Я вернул кляп на место.

— Если он до утра помолчит, вряд ли мы расстроимся. Кстати, Вика, если ты не знаешь, трахаться — по-вашему случаться. Ты давно хотела случиться с эльфом, лучшего шанса у тебя не будет.

— Издеваешься? — рявкнула Вика. — Загрызу!

— Да ладно тебе, пойдём лучше дверь отпирать.

Вика перекинулась в человечью форму, подошла ко мне, положила руки на плечи и заглянула в глаза. Ей для этого пришлось стать на цыпочки, роста девчонке явно не хватало.

— Стас, этот малыш до сих пор думает, что Томка — твоя сука, — злорадно прошипела Вика. — А она уже пару часов, как не твоя.

— А чья? — растерялся я.

— Теперь у неё богатый выбор. Может случаться с любым сыном короля, а не только с эльфом. Вердикт суда, помнишь? Ты ей больше не нужен. Я думаю, она сейчас с вождём.

— Он женат? — меня пронзила очевидная мысль, которая раньше почему-то не приходила мне в голову.

— Он сын короля, и он пока ни с кем не связан союзом. Если свяжется с Томкой — они станут претендентами на трон.

— Ох, ну, конечно же, — только и смог сказать я, и сел на пол голой задницей, скрестив ноги.

— А я, между прочим, тоже дочь королевы, и ничем не хуже Томки…

* * *

Вика держала факел, а я рассматривал замок. Скважина у него была большая, и вообще он выглядел очень простым. Меня всегда настораживает, когда препятствие выглядит простым, если не остеречься, потом возникают всяческие неприятности. Не всегда, но часто. Необязательно какие-то ловушки — засова или второго замка, что не открывается изнутри, вполне хватит, чтобы мы отсюда не вышли без посторонней помощи.

А тут ещё и Вика добавляла беспокойства. Она будто случайно прикасалась ко мне то одним бедром, то другим. Слишком часто, чтобы это на самом деле было случайностью. Хорошо ещё, что у неё грудь ещё толком не отросла, а то пустила бы в ход и её. Но факел при этом держала твёрдо, свет не дёргался. Сейчас, пока я только смотрю на замок, эти детские ласки не особо мешают, но когда буду орудовать отмычкой — другое дело. Я ведь сыщик, а не взломщик. Вскрывать замки так-сяк умею, без этого в моей профессии не обойтись, но практики маловато, понадобится полная сосредоточенность, а где её взять, когда пристаёт озабоченная девица?

— Вика, ты хочешь со мной случиться? — поинтересовался я.

— Разве я это скрываю? — удивилась она.

— Может, всё же потом? Сейчас как-то не до того. Мне, по крайней мере.

— Конечно, не сейчас! Ты, Стас, отравлен серебром. Если ты зальёшь в меня свою жидкость, неважно, какую, она будет меня жечь не хуже кислоты. Нет, выждем пару дней, потом ты мне лизнёшь ладошку, и если не появится волдырь — попробуем.

В будущее на пару дней я не заглядывал — слишком далеко. Насколько я понимал планы Франца, завтра я покину мир живых. Как тут говорят, воссоединюсь с Фенриром. Как-то слабо верилось, что мы беспрепятственно выйдем из карцера, потом из дома вождя, а потом и двор покинем. Даже если почти все охранники разошлись по домам, и на посту осталось всего четверо.

Засова на двери, скорее всего, нет — замка с ключом достаточно, чтобы запереть надёжно связанных узников. Второго замка я тоже не заметил — запирали только один. Получается, дверь открыть как-то сможем, но ведь за дверью — охрана. Вождь говорил об одном охраннике, но все патрули Вервольфа состояли из пар, значит, и здесь двое, и оба с оружием. Не справлюсь.

Я оставил в покое замок, и мы с Викой принялись за поиски оружия. Я пытался выломать стойки, к которым меня привязывали — не получилось, вмурованы в пол намертво. Нашёл примерно шестипудовую гирю, даже оторвал её от пола, но драться такой штукой вряд ли получится. Малышка Вика, к моему удивлению, тоже подняла гирю, хоть и с огромным трудом. Я вспомнил, как её швырнула в воду Тома, и ненадолго задумался, случайно ли, что у тёти и племянницы такая нечеловеческая сила, при том, что Нина явно слабее, чем они.

Единственное оружие, которое я нашёл, была доска от поломанного ящика. Не так чтобы очень грозное, но всё же лучше, чем ничего. Из доски торчали два гвоздя, а Вика посоветовала поплевать на них, тогда они будут слегка пахнуть серебром. Я не очень представлял, каким образом через крохотный порез на ладони ко мне в кровь попало столько серебра, что теперь им ощутимо пахнет слюна, но спорить не стал — плюнул, а поможет или нет — посмотрим, хуже точно не станет. Я жутко хотел пить, моя слюна и без серебра стала густой и вонючей. Вика тоже это заметила.

— Стас, тебе же вождь предлагал попить водички, — напомнила она. — Почему ты отказался?

— Тогда боялся, что он подмешал в воду какую-то гадость. А сейчас уже жалею, — признался я.

Старательно не думая о жажде, я вслушивался, прижав ухо к замочной скважине. Мне казалось, что если за дверью охранники, они обязательно как-нибудь зашумят — или вздохнут, или с ноги на ногу переступят, или, в конце концов, заговорят друг с другом. Но я ничего не слышал, только своё дыхание. Но вокруг царила полная тишина, даже Олег прекратил всхлипывать. Казалось бы, открывай дверь, и путь свободен, но не всё так просто — Вика стояла совсем рядом, но я не слышал и её. Если девчонка-оборотень может быть бесшумной, то охранники — уж наверняка тоже могут.

— Стас, чего ты ждёшь? — нетерпеливо спросила Вика.

— Пытаюсь понять, сколько там охранников. Я не настолько хороший воин, чтобы доской от ящика победить двоих вооружённых.

— Так это делается не ушами, — фыркнула Вика. — Пусти!

Я отошёл от двери, и она, уже в виде волчицы, стала нюхать скважину для ключа. После нескольких вдохов повернулась ко мне, сказала «Отойди», и снова занялась вынюхиванием.

— Завонял ты тут всё серебром, — пожаловалась она, перекинувшись обратно в человечью форму. — Но я ищейка! Смогла! Охранник один, и не у самой двери. И он тебе не опасен.

— Как ты определила, что не опасен? — удивился я.

— По запаху, неужели непонятно? Старики пахнут не так, как молодые. Этот — старик.

Что ж, возможно, девчонка и права. Мы заперты и связаны, зачем нужна сильная охрана? Поставили не охранника, а обычного сторожа, решили, что и его хватит. Я поработал своей самодельной отмычкой, и замок послушно щёлкнул.

— Ух ты! А я так не умею! — восхитилась Вика. — Научишь меня потом?

— Научишься сама, это несложно, — отмахнулся я. — Если у нас с тобой будет это «потом».

Я схватил своё страшное оружие и распахнул дверь. Коридор был хоть и тускло, но освещён, и никого я там не увидел.

— Пошли, проведу тебя к старику, — предложила Вика. — Он сейчас спит. Разве ты не слышишь его храп?

Я задумался, нужен ли мне этот сторож. Не лучше ли тихо удрать, и пусть он себе мирно храпит и дальше.

— Нет, не слышу, — признался я. — Я же эльф, не забыла? У нас слух и нюх куда хуже ваших.

— Когда я человек, у меня они тоже слабые, — согласилась Вика. — Так мы идём к нему? Или хочешь оставить за спиной живого вооружённого противника?

— Где ты слов-то таких набралась, кровожадная девочка? — вздохнул я.

— В книжках прочитала, миролюбивый дядюшка. А что?

— А то, что я — не боец спецназа, а сыщик. И мы в мирном городе, а не на поле боя. А когда в мирном городе спящему старику режут глотку, это очень не одобряет полиция. Так и норовит в тюрьму посадить. А о тюрьмах Вервольфа я наслышан, и вовсе не считаю, что их лучше раз увидеть. Да и незачем нам прорываться куда-то с боем. Дождёмся полиции. Но не здесь, а у окна, из которого виден двор. А то мало ли, вдруг они придут, убедятся, что в доме вождя Рода всё спокойно, и уберутся восвояси.

— Стас, никакие копы сюда не придут. Или ты забыл, что их никто не вызвал? Твои письма вождь забрал, он же сам тебе их показывал!

— Вызвал, вызвал, не беспокойся.

— А я беспокоюсь. Старик-то уже не храпит!

Я и раньше не слышал никакого храпа, так что для меня ничего не изменилось. Да и не хотел я избивать незнакомого старика доской с гвоздями, заплёванными серебром. Разве что другого выхода не останется. Пусть себе остаётся за спиной и вооружённым, справимся как-нибудь, если попробует напасть. Застать врасплох Вику ему точно не удастся, слух и нюх у неё превосходные даже в человечьей форме.

Беспокоило другое — если кто-то прибьёт мерзкого Олега, я буду первым подозреваемым. И, скорее всего, последним. Дверь в карцер я, конечно, запер, отмычка может не только открывать, но где-то же есть ключ, и наверняка не один. Но тут я ничего поделать не мог — охранять дверь с моим самодельным оружием — дурацкая идея. В этот раз охранники щадить меня не будут, они запросто прикончат нас с Викой, а потом Олега палкой с гвоздями, и всё — место преступления можно безбоязненно показывать полиции. Картина очевидна, убийцы уничтожены добропорядочными гражданами, дело можно сразу же закрывать.

Поделать с этим я ничего не мог, так что мы пошли искать выходящее во двор окно. Я совершенно не ориентировался в этом лабиринте коридоров, у меня дома в подвале коридор один, и в нём двери всего в три помещения — ледник и две кладовки, для угля и для всего остального. А тут… Вроде и дом больше всего раза в два-три, а коридоров уйма, они то заворачивают, то пересекаются друг с другом. А я дорогу не запомнил — когда меня несли в карцер, я изображал бесчувственное тело, и по сторонам смотреть не мог.

Скорее всего, заблудился бы, но Вика, отдав факел мне, перекинулась в волчицу и запросто провела меня по следам. Может, и не самым коротким путём, но мы добрались до лестницы и выбрались из подвала. Он оказался заперт, но на совсем уж простой замок, я его отпер мгновенно. Вика рявкнула «Никого!», я распахнул дверь, и в тусклом свете освещающих коридор первого этажа факелов прямо перед собой увидел человеческую фигуру. Думать ни о чём не стал, сразу же пустил в ход своё оружие. Точнее, хотел пустить. Вика, уже в человечьей форме, обхватила меня руками, оторвала от пола и вместе со мной рухнула на бок. Хорошо, что не на спину — тогда бы мы полетели обратно в подвал по лестнице, пересчитывая все ступеньки.

— Идиот! — плача, произнесла она. — Только попробуй поцарапать меня гвоздями! Это же рыцарские латы!

Я встал, подобрал факел, и убедился, что действительно спутал человека с доспехами. Попутно удивился, ведь я никогда не слышал о рыцарях-оборотнях. Хотя, может, это трофей, снятый в незапамятные времена древними оборотнями с мёртвого или пленного имперского рыцаря.

— Ты цела? — спросил я, ведь она почему-то плакала.

— Хрен там! — зло ответила Вика. — Все рёбра из-за тебя сломала! Все вы, эльфы, такие! Нападаете, не разбираясь, друг перед вами, враг, или пустые латы! Больно же!

Я опустился на пол рядом с ней, понятия не имея, как ей помочь, и опять забыл, что оборотни сами отлично справляются с ранами и травмами, даже тяжёлыми. Она несколько раз перекинулась туда-обратно, и в конце позволила пощупать рёбра. Я убедился, что все они уже срослись, если это можно так назвать, а ещё — что она боится щекотки.

— Шарахнул бы по железу, звук был бы такой, что Фенрир бы услышал, — продолжила она упрекать меня. — Но мне понравилось, как ты меня облапал.

— Я просто проверил, целы ли рёбра, — смутился я.

— Ты же видел, что я перекидывалась. Как они могли быть не целыми? Но зачем врать, если я не против? Можешь ещё раз «проверить», только так, чтобы щекотно не было.

Я молча повернулся к ней спиной, обошёл пустого рыцаря, и увидел окна, в коридоре их было несколько. Чтобы не очень показываться тем, кто может смотреть на окна снаружи, я на коленях подполз к ближайшему. За стеклом царила непроглядная тьма. Я даже не мог определить, окно выходит во двор или куда-то ещё. Из освещённого помещения смотреть во тьму бесполезно. А вот если там охранники, они меня вполне могут заметить. Вика тоже посмотрела, только она ниже меня ростом, и ей не пришлось становиться на колени, достаточно было их согнуть, а самой — пригнуться.

— Четыре охранника, один из них волк, — сказала она. — Стоят у ворот. И два волка бегают вокруг дома, патрулируют. Не прорваться.

— У тебя и зрение отличное, — восхитился я. — Я вообще ничего не вижу.

— Не завидуй. Когда я волчица, вижу куда хуже тебя, а цветов вообще не различаю.

— Не прорваться, говоришь? Я как-то и не собирался никуда прорываться. Ждём здесь полицию.

Я сел на пол, прислонившись спиной к стене. Вика, пригнувшись, смотрела в окно. Некоторое время ничего не происходило, но тут она обеспокоено вскинулась и стала внимательно вслушиваться. Потом перекинулась в волчицу, кивнула сама себе и снова приняла человечью форму.

— Сюда идут двое, — прошептала она. — Судя по шагам, патруль охраны. Ты их слышишь?

— Нет, — тоже шёпотом ответил я. — С какой стороны?

— Тут такое эхо, что хрен поймёшь. Но приближаются, это точно. Я хорошо знаю дом вождя, много раз тут бывала, и с родителями, и с Томкой. Тут есть подземный ход. Уйдём по нему?

— А куда он ведёт?

— Никогда в нём не была. Знаю только, как в него войти.

Лезть в какой-то тоннель, что ведёт неизвестно куда, не хотелось. Сражаться с парой вооружённых охранников не хотелось ещё сильнее.

— Веди, — предложил я.

Волчица Вика побежала по коридору, я побежал за ней, стараясь не отставать.

* * *

Мы мчались по лабиринту коридоров, беспорядочно поворачивая на пересечениях. Я уже давно потерял направление, и даже не представлял, в какую сторону мы бежим. Мне показалось, что один из факелов, с пятном розового цвета на тёмной рукоятке, я вижу не первый и даже не третий раз, но я промолчал, доверившись Вике. И я надеялся, что мои мокасины и её когти, стуча по полу, не привлекут к нам внимания шатающихся по дому охранников. Потом по какой-то лестнице мы побежали на верхний этаж. В моём представлении, подземный ход не может начинаться на верхнем этаже, но я промолчал и в этот раз.

— Алебарда, — прорычала Вика. — Бери!

Действительно, на стене висела алебарда с посеребрённым лезвием. Я видел оружие на стенах, когда приходил в этот дом прошлый раз. Тогда не понял, зачем оно тут развешено, и сейчас всё так же не понимал.

— Серебро? — на всякий случай уточнил я.

— Нет! Обман.

Но обман был не только в том, что острие только выглядело серебряным. Оружие никак не получалось сорвать со стены. Оно было туда вмуровано. Здорово! Оказывается, безоружный или обезоруженный гость вовсе не сможет легко вооружиться, схватив какой-нибудь меч со стены. На всякий случай я ещё попробовал лезвие, и ни капли не удивился тому, что оно совершенно тупое. Дальше висел двуручный меч, тоже тупой, и тоже неотделимый от стены. Даже не знаю, что бы я с ним делал, если бы он был настоящим — здесь им и размахнуться негде, да и не умею я им пользоваться. В гвардии на вооружении короткие мечи и шпаги, причём штабных крыс вроде меня обучали фехтовать только на шпагах, и то едва-едва.

Мы побежали дальше, но вскоре Вика остановилась перед какой-то дверью и произнесла «Здесь!». Дверь оказалась запертой, а я потерял отмычку — немудрено, ведь когда нет одежды, то нет и карманов. Держал гвоздик в руке, но в какой-то момент выронил, и не стал останавливаться, чтобы поискать его на полу. Выдрал гвоздь из дощечки от поломанного ящика, и согнул его, насколько мог. В карцере я запросто смастерил три отмычки, но там у меня были не такие толстые гвозди.

— Я бы легко согнула, — сказала Вика, уже снова в виде девочки-подростка. — Но на них твоя слюна с серебром, так что давай сам.

Отмычка вышла хреновой, но и замок был простым — в Вервольфе мне ни разу не попадалось на глаза сложного замка, похоже, оборотни их и не использовали. Разве что для банковских сейфов, и то не уверен. Я отдал Вике догорающий факел, она его погасила и, высоко подпрыгнув, сняла другой факел со стены. Этот мог гореть ещё несколько часов, его должно хватить для путешествия по подземному ходу, не ведёт же туннель в Империю или на Тортугу.

Замок тихонько щёлкнул, я потянул дверь на себя, и она открылась. В слабом свете факела в руках Вики, падающем из коридора, я увидел, что это чья-то спальня, и на кровати кто-то есть. А через мгновение услышал приглушённые ругательства на два голоса, женский и мужской. Оба показались мне знакомыми, но по шёпоту узнать тяжело. Я застыл на пороге, но Вика втолкнула меня внутрь и тоже зашла. Теперь, когда факел был в комнате, я видел всё гораздо лучше. И не скажу, что сильно этому обрадовался.

— Видишь, Стас, Томка изменила тебе с вождём! — радостно заорала Вика. — Она недостойна тебя! Убей её серебром! Ты ничего не потеряешь, я запросто её заменю!

Я понял, что никакого подземного хода тут нет. По крайней мере, в этой комнате. Я, дурень, забыл, что Вика — девчонка-подросток, неуравновешенная и временами глупая. Не уверен, слышала ли она храп старика-сторожа, но охранников во дворе явно выдумала. Как и тех, что якобы патрулировали первый этаж. С самого начала она собиралась привести меня в спальню вождя, чтобы я прикончил Тому, её ненавистную тётку. Но этого не будет — как бы я ни относился к бывшей подруге и напарнице, убить её я бы смог, только защищая собственную жизнь. И то постарался бы этого не делать.

А если бы и собрался, вряд ли у меня бы получилось. Франц держал в руках шпагу с серебром, Тома — стальной кинжал. Может, вождя я бы и сумел забить своей дощечкой, — но её — никак. А на так называемое серебро в моей слюне полагаться и вовсе глупо. Крохотный порез серебряной шпагой. Сколько того серебра попало в кровь? И сколько из крови попало в слюну? Уж наверно не больше, чем когда пользуешься серебряной посудой, как тот сервиз, что в особо торжественных случаях ставила на стол мама. Бывали у нас в гостях и оборотни-полукровки, они не ели серебряными ложками из серебряных тарелок, но спокойно брали салаты с серебряных блюд, и после этого вовсе не падали замертво. Видать, и убийственное серебро в моей слюне Вика тоже выдумала.

— Когда со всем этим разберёмся, я одной мелкой пакости уши оборву, — пообещала Тома. — Когда ты уже угомонишься, племяшка? Пора бы научиться вести себя по-взрослому!

Всё это напоминало дурацкую комедийную пьесу, только мне было совсем не смешно — перед тем, как упадёт занавес, меня убьют, у них просто выхода другого нет. Точнее, есть, но они его не видят. Если я хочу выбраться из этой передряги живым, надо, чтобы увидели. Надо показать. А для начала сделать так, чтобы они захотели смотреть.

— И что мы будем делать дальше? — поинтересовался я, улыбаясь, и плевать мне было, как оборотни отреагируют на мою улыбку. — Если попробуете меня прикончить прямо здесь, очень вероятно, что один из вас эту попытку не переживёт. Я служил в гвардии, меня обучали убивать оборотней и оружием, и голыми руками. И ещё, Франц. Сюда вот-вот явится полиция, а может, и Бюро расследований.

— Никто сюда не явится! — рявкнул Франц. — Мои люди перехватили все твои письма!

Я смог втянуть его в разговор. Это здорово повысило мои шансы дожить до утра. Ненамного, но повышали. И я с огромным удовольствием продолжил беседу.

— Твои люди, Франц, охранники, а я — уже почти десяток лет сыщик. Сам понимаешь, в слежке я разбираюсь чуток получше них. Не то, чтобы я их заметил, но уверенно почувствовал, что за мной следят. Без чутья в моём деле нельзя, пропадёшь. С чутьём тоже можно пропасть, но намного позже. Так вот, Франц, в здание, где курьерская контора, за мной никто из твоих не пошёл. Ждали меня на улице. А я выскочил через чёрный ход, сбегал в другую контору, и сделал там такой же заказ, как и в первой. Потом вернулся обратно, и от главного входа первой конторы торжественным маршем пошёл в кафе. На глазах у твоих охранников.

— Они говорили, что эльф слишком уж долго торчал у курьеров! — вождь в досаде стукнул себя по лбу. — А я, идиот, подумал, что он с трудом пишет по-нашему!

— Короче, Франц, давай быстро придумаем, как нам всем выпутаться из этой нехорошей истории. Сперва ответь мне на пару вопросов, а потом я придумаю версию, где все мы молодцы и ни в чём плохом не замешаны, причём такую, чтобы ваши копы в неё поверили. Надеюсь, ваши копы чем-то похожи на нашу городскую полицию.

— Что за вопросы?

— Их пока два. Первый: кто убил старую няньку губернаторского ублюдка?

— Ты знаешь, сколько лет ей было? Арина ещё когда вашего нынешнего губернатора нянчила, уже старенькая была. Никто её не убивал. Она должна была ехать с мальчишкой в Вервольф, но в карете ей стало плохо. Скончалась почти сразу, к лекарю не довезли, да он бы и не помог. Хорошо хоть, успела сказать пацану, чтобы слушался нас.

— Ты, что ли, тоже там был?

— Нет, конечно. Мне обо всём рассказал тот, кто был кучером кареты. Я не мог так рисковать, если бы меня там схватила ваша спецслужба, конституционный суд тут же прекратил бы рассмотрение моего иска.

Я попытался представить, как его хватает наша спецслужба — Вася и Алла. Потом ещё раз попытался, и ещё. Не получилось, и я оставил это безнадёжное дело.

— Почему старуха предала губернатора? — вместо этого поинтересовался я.

— Ты говорил о двух вопросах, а задал уже двадцать!

— Франц, ответь ему, — попросила Тома. — Он должен знать всё, чтобы придумать подходящее враньё.

— Ладно, — смирился вождь. — Арина была дочерью королевы и давно об этом знала. Это она сообщила нам о пентаграмме на плече мальчишки. При условии, что ему не причинят зла. Я дал ей слово.

— Молодец, — похвалил я. — Привязать ребёнка к столбу, заткнуть ему рот кляпом и не давать ни пищи, ни воды — это неукоснительное исполнение договора.

— А ты знаешь, как он меня назвал?

— Думаю, Франц, я слышал весь его словарный запас. Но ближе к делу. Твои люди изображали похищение с целью выкупа. Выкуп пропал. В газетах не писали, но это могли быть только монеты Тортуги или какого-нибудь другого варварского королевства, где до сих пор ходят наличные.

— Тортуга, — подтвердил Франц.

— Куда они делись?

— Переправлены на Тортугу и там с толком потрачены.

— Стало быть, их не найдут?

— Нет, конечно. Тортуга никого и ничего не выдаёт. Ни людей, ни чужие тайны.

— Отлично. Раз можно не беспокоиться, что эти монеты в самый неподходящий момент где-то всплывут, будем считать, что с первым вопросом покончено. Вопрос второй: если Тамара работала на тебя, почему она помешала твоим людям переправить Олега через границу? В результате погиб твой человек, а мальчишку мы вернули обратно в Империю. Не понимаю.

— Я понятия не имела, что Род занимается похищениями детей, — ответила Тома.

— Да, у неё было задание — искать эльфа-сына короля. Об остальном ей не говорили. Чего не знаешь, того не разболтаешь.

Несомненно, я видел перед собой будущую королевскую чету Вервольфа. Почему вождь настолько не доверял своей невесте? Сержант пограничной стражи запросто организовала бы нелегальный переход границы, хотя бы так, как она это сделала для меня, или хотя бы позволила похитителю удрать вглубь Вервольфа. Я видел только один ответ — тогда Тома не была его невестой. Несомненно, это звание она получила, когда держала лезвие серебряной шпаги у горла Франца. А раз невестой стала Тома, какая-то другая дочь королевы перестала ею быть, хоть, возможно, ещё и не знает об этом.

— Последнее. Баба, что метила на пару с тобой в монархи, не захочет причинить нам неприятности? — спросил я. — Мало ли, обещали трон, а в последний момент на помойку выкинули…

— Нет такой женщины, — решительно заявил вождь. — Никому я трон не обещал.

— Даже Тамаре? — хмыкнул я. — Не отвечай, не надо. Нет её, и хорошо. Теперь слушай, как оно всё происходило на самом деле. Я имею в виду ту самую версию для полиции.

* * *

Я не поверил Францу, что у него не было на примете будущей королевы. Несомненно, была, аж до момента, пока не вмешалась Тома. Но с этим оборотни разберутся без меня. Скорее всего, отвергнутую претендентку убьют. Умрёт Тома или её предшественница, мне безразлично. Тома мне была очень симпатична, но она выбрала шанс на корону, а не меня, и теперь пусть выпутывается сама. Франц, думаю, отдаст предпочтение той, что выбрал сам, а не той, что навязалась ему угрозами.

А вот то, что Арина умерла естественной смертью, и что она дочь королевы — очень возможно. Но почему она предала губернатора, пусть даже ей пообещали, что с мальцом будут обращаться хорошо? И нарушили обещание, кстати. Какое дело старухе до восстановления монархии в Вервольфе? Разве что у неё есть дочь или внучка, причём от оборотней, тогда дело очень даже есть — если Арина и её дочь родили от оборотней, то внучка вполне может претендовать на трон. И тогда это её Франц поманил короной Вервольфа. А оборотни в доме губернатора бывают, Жорж подтвердит.

Но обо всём этом можно будет подумать потом, сейчас главное — так рассказать придуманную историю похищения Олега, чтобы Франц и Тома не пытались меня убить. Да и о Вике нельзя забывать. В прошлый раз доверился Томе — оказался связанный в подвале. Глупо считать, что её племянница на такое не способна, особенно после того, как она завела меня вместо подземного хода в спальню вождя. Уже набрал воздух, собираясь начать длинную речь, но Тома меня опередила.

— Племяшка, а как ты из верёвок выпуталась? — спросила она.

— Перекинулась, — ответила Вика. — Больно было, но я перетерпела.

— Но как…

— Позже это обсудите, если не пропадёт желание, — прервал я разговор родственниц. — А сейчас слушайте и запоминайте, как следует, чтобы мы в полиции врали одинаково. Разумеется, мальчишку похитили неизвестные никому из нас люди, и уж тем более никто из присутствующих не имеет к этому ужасному преступлению ни малейшего отношения. Более того, частный сыщик из Приграничья Станислав, то есть, я, и невеста вождя Рода Тамара активно препятствовали мерзким преступникам. Тому есть много свидетелей.

— Чтобы придумать такой примитив, мне не нужны никакие частные сыщики, с этим я и сам бы прекрасно справился, — недовольно буркнул Франц.

— Конечно, — не стал спорить я. — Может, продолжишь? Как ублюдок оказался в твоём доме? Я тебя внимательно слушаю.

— Ладно, — махнул рукой Франц. — Продолжай ты.

— Как долго он в твоём доме и сколько времени в карцере? Держали ли его в других домах?

— Держали. А сюда притащили прошлым вечером. Он плохо себя вёл, ругался матом, всем это надоело, и его отправили в карцер.

— Ну, вот. Похитили его какие-то дурачки, неспособные понять, что Ритуал Преображения — чистое самоубийство для сына королевы. Мы с Тамарой и Викторией рассказали об этом всем, и до похитителей дошло, что пацана лучше вернуть живым. И они анонимно вернули, в смысле, передали своему вождю так, что он не знал, кто именно передаёт ребёнка его охранникам. Сам придумаешь, как это было?

— Всё-таки сам? Хорошо, придумаю.

— Я выследил тех, кто перевозил Олега в дом вождя, и собрался подключать полицию. Но Тамара, невеста вождя, категорически заявила, что вождь Франц кристально порядочный оборотень, и не может участвовать ни в чём противозаконном.

— Хорошая шутка, — фыркнула Тома.

— Но до конца она меня не убедила. Я счёл, что она ослеплена сексуальной привлекательностью своего жениха, и не может объективно оценивать его порядочность и законопослушность. К тому же её племянница Виктория считает Тамару дурой, а кому это знать, как не близкой родственнице? Поэтому я подстраховался, оставив письма в курьерской конторе на случай, если я не выйду из дома Франца до определённого времени.

— И почему же ты не вышел до определённого времени? — поинтересовался Франц.

— Я влюбился в Тамару и даже в мыслях не мог допустить, что с ней будет случаться кто-то другой. У нас, людей, это называется ревностью. Дело закончилось безобразной дракой, вмешались охранники, и меня пришлось связать, потому что я вырывался и обещал убить. Виктория сражалась на моей стороне, её тоже связали. Но потом ты, Франц, сжалился над нами, и выпустил нас из подвала. Я очень сожалею, но к тому времени письма с неправедными обвинениями вождя Франца уже ушли. Готов заплатить штраф за ложный вызов.

— Красивая история, — признал Франц.

— Неважно, красивая или нет. Неважно даже, поверят ли в неё копы. Скорее всего, как раз не поверят, не идиоты же они, в конце концов. Но им не будет стыдно написать это в своих отчётах и рапортах, а знают ли они, как всё было на самом деле, нам плевать.

— А что получу я? — недовольным тоном спросила Вика. — Вождь и Томка получат корону, Стас — рекламу и гонорар, а что мне? Радость, что Томка будет королевой? Так меня это совсем не радует. Я тоже хочу, чтобы мне хоть что-то приятное перепало. Чем я хуже остальных?

— Ты получишь случку с эльфом, — насмешливо ответила ей Тома. — Ты же всегда мне завидовала и хотела то, что есть у меня. Всё в твоих лапках, племяшка. Я тебе не мешаю. Даже совет добрый дам. Если Стас не захочет с тобой, такой красивой, случаться, припугни его разглашением того, что знаешь. Это называется «шантаж». Правда, не забывай, что шантажистов-любителей частенько убивают, но это, я считаю, оправданный риск.

Вика пискнула, я обернулся и увидел, что огромный оборотень схватил сзади её за локти и уволакивает в коридор. Я кинулся на помощь, но сделал только шаг и остановился — ещё три оборотня, двое из них полукровки, вошли в комнату и навели на нас арбалеты со стрелами, сверкающими в лучах факела серебром. Они сразу же опустились на одно колено, а два их товарища, оба полукровки, целились в нас поверх их голов. Вдобавок три огромных волка тоже забежали внутрь и оскалились.

— Замрите! — прорычал один из них.

Мы замерли, а что нам оставалось? Даже сомнений не возникло, что эти ребята стрелять умеют. Тем более, на таком расстоянии труднее промахнуться, чем попасть.

— Полиция? — тихо спросил Франц.

— Нет, имперцы, — так же тихо возразила Тома.

Конечно, имперцы. Из пяти тех, кто в человечьей форме, чистокровный только один, правда, я толком не разглядел того, что утащил Вику. Среди волков тоже один полукровка. К тому же в боевых отрядах Вервольфа женщин примерно половина, а здесь одна, чистокровная волчица. Но это и не спецназ гвардии Приграничья — там почти все молодые ребята, а эти куда старше.

— Нам понравилась история Станислава, — вовсю улыбаясь, сказал их командир. — Пусть так и будет.

Если и оставались какие-то сомнения, что этот отряд из Империи, то тут они и исчезли, ведь оборотни из Вервольфа избегают показывать зубы. А ещё мне показалось, что у этого типа знакомое лицо. Мы встречались когда-то давно, но память у меня хорошая, в моей профессии без неё никак.

— Узнал? — спросил он.

— Да, — кивнул я.

Когда я служил в гвардии, он был моим инструктором по рукопашному бою с оборотнями. Но с тех пор прошло уже больше десяти лет.

— А меня? — пролаял волк, тот, что чистокровный.

— Нет, я плохо распознаю тех, кто в волчьей форме. Но раз ты говоришь, что мы знакомы, ты тот, с кем я говорил в парке, когда служил в полиции.

— Точняк, Стас. Ты был констеблем.

Угадал я, это Жорж. Теперь понятно, кто они такие и что им нужно, но непонятно, кто им позволил проводить спецоперацию в Темпл-сити, да ещё и с серебряным оружием.

— Вам, наверно, нужен мальчишка, — сказал Франц. — Он…

— Мы знаем, где он был, — прервал его командир. — Сейчас он у нас. Вы добровольно передали его людям губернатора ближней провинции, если говорить по-вашему. То есть, людям его отца. Ваши охранники все живы, уходя, мы их отпустим. Станислава забираем с собой, девушку, что была с ним — тоже, если она захочет.

— Конечно, захочу! — откликнулась Вика, её уже никто не держал. — Томка всё время жалуется, что я ей всё время мешаю, так вот — ухожу, чтобы не мешать.

— Скройся уже куда-нибудь с глаз моих, — напутствовала её Тома. — И возвращайся как можно позже, хорошо?

* * *

Пока мы шли по коридорам дома вождя, шагавшая рядом Вика постоянно пыталась потереться об меня тем местом, где у неё уже скоро вырастет левая грудь. Я не знал, как на это реагировать, и усиленно делал вид, что ничего не замечаю. Я знал, что у оборотней так принято, женщина этим всего лишь показывает, что испытывает дружеские чувства к своему спутнику, и вовсе не обязательно хочет от него секса, но мне было неприятно — напоминало о Томе, хоть её грудь прикасалась ко мне куда выше, чем у этой девочки. Чтобы отвлечься, я заговорил с Жоржем, он уже принял человечью форму и шёл рядом со мной с другой стороны.

— Жорж, как вы узнали, что Олега держат в этом доме? — спросил я.

— Никак, — ответил он. — Мы за тобой следили. Я даже не сомневался, что ты в конце концов отыщешь пацана. Правда, вторую курьерскую контору мы тоже зевнули. Всем было бы проще, если б ты обошёлся без неё. Теперь в тебя вцепится Бюро расследований, и даже местный президент тебя от этого не спасёт.

— Переживу как-нибудь, — отмахнулся я. — Расскажи лучше, как вы протащили в Темпл-сити столько серебряного оружия, и кто вам позволил шастать с ним по улицам?

— Тут, Стас, всё очень просто. Мы не какая-то там банда разбойников, а взвод президентской гвардии, причём официально. Это штатное оружие гвардейцев. Мы просили другое, без серебра, но у них другого нет, ничего не поделать.

— Вы пошли служить в гвардию Вервольфа? — удивился я.

— Не совсем так. Слыхал о совместных учениях двух гвардий?

— Да.

— Вот нас на время учений призвали как резервистов. А уже здесь был обмен взводами — наш в гвардию Вервольфа, а их — в нашу. Причём, заметь, у полка, куда нас временно перевели, пункт постоянной дислокации — Темпл-сити. И полк этот он не эльфийский. Эльфийские сейчас не здесь.

— Стало быть, вы отсюда пойдёте в казармы?

— Да.

— А Олега в Империю повезу я? У него наверняка нет визы, придётся или обращаться за помощью в имперское посольство, или переходить границу нелегально. С характером этого мальчика нелегальный переход выглядит не таким простым делом.

— Нет, Стас. Гадёныша повезу я. И не в Империю, а к родителям.

— Разве его родители не в Империи?

— Нет. Они и здешний президент с супругой, или как тут жёны называются, сопровождают на марше гвардейские части, направляющиеся на совместные учения. Я повезу пакет нашему генералу, а заодно прихвачу и это чудо. А ты переночуй в гостинице, причём имени не скрывай. Утром тебя там непременно побеспокоит Бюро. Сам виноват, нечего было письма им слать. Дальше сам выкручивайся.

— Я побуду с тобой, — заявила Вика. — При мне они не посмеют применить жёсткие меры. Я ведь дочь королевы всё-таки.

— Это уже не моё дело, — ответил Жорж.

Мы тем временем вышли во двор. Возле ворот стояли несколько оборотней, в основном полукровки, а с ними человеческий мальчишка. Когда он заговорил, не осталось сомнений, что это Олег.

— Я — король, — сообщил он. — А вы все — быдло! А конкретно ты — педераст! И ты педераст, притом вонючий! А ты — вонючий и грязный.

— Жорж, ты не против, чтобы засранцу вернули кляп? — спросил кто-то из бойцов.

— Валяйте, — разрешил тот.

— А, Жорж! — обрадовался мальчишка. — Ты грязный вонючий…

Судя по тому, что Олег замолчал, кляп занял своё законное место.

— А что такое «педераст»? — спросила Вика.

— Имперское ругательство, — пояснил я. — Мальчик воспитывался среди отбросов общества, вот и ведёт себя, как босяк.

— Но он же сын губернатора!

— Да. Я же и сказал — отбросы общества. Разве приличный человек может стать губернатором?

— Точно, — согласился Жорж. — Приличные становятся или охранниками, или, в крайнем случае, частными детективами.

— Вы серьёзно? — не поверила Вика.

— Я похож на шутника?

— Многие люди совсем не те, на кого похожи. И с эльфами то же самое.

— Мир так и норовит нас обмануть, — буркнул я, лишь бы не молчать.

Ответить никто не успел, мы подошли к воротам, Жорж взял мальца за руку, а когда тот попытался другой рукой вытащить кляп, шлёпнул по ней ладонью. Мне показалось, что совсем слегка, но мальчишка заплакал, и мне его даже стало жалко. Тут он увидел меня, и попытался что-то сказать. Я догадался, что именно, и жалость к нему куда-то делась.

Ворота кто-то уже открыл, и мы направились к трём стоящим неподалёку большим фургонам зелёного цвета, расписанным символикой гвардии Вервольфа, каждый запряжен четвёркой тяжеловозов. Но так просто пройти к ним нам не дал полицейский патруль — женщина и волк.

— Доброй ночи, гвардейцы! — поздоровалась она. — К нам поступил сигнал, что в доме Франца происходит что-то противозаконное. Вы тут тоже по этому делу?

— В общем, да, — туманно ответил командир.

— А вы точно из здешнего полка? Я не помню, чтобы там хоть один полукровка был, уж не говоря о десятке.

Я поразился не то её смелости, не то глупости. Каким бы умелым бойцом ни была эта женщина-коп, ей с напарником никак не выстоять против дюжины бойцов. Зачем же она показывает, что обман разоблачён? Сейчас их схватят, и… Но копов никто не стал хватать. Командир откуда-то извлёк лист бумаги и протянул ей.

— Подпись командира полка знаете? — уточнил он. — И мэр города тоже завизировал.

— О, так вы — имперцы? — уточнила женщина, возвращая документ.

— Не все, но большинство. Я — да.

— По вам и так видно. Но я думала, в армии Империи одни эльфы.

— Про армию ничего не знаю. Мы не армейцы. Мы из гвардии Приграничья, по-вашему — ближней провинции.

— Эти два эльфа — тоже с вами? Даже ребёнок? Кстати, почему у него кляп?

— Кляп у него потому, что когда он говорит, хочется, чтобы он поскорее замолчал.

— Если вы не возражаете, я бы хотела немного послушать, что он скажет.

— Немного — можно, — командир махнул рукой Жоржу, и тот выдернул кляп.

— Вы как, скоты, обращаетесь с королём? — обиженно заорал Олег.

— Перед нами Его Величество? — изумилась полицейская. — Но Вервольф пока что республика.

— Что ты можешь в этом понимать, тупая вонючая шлюха?

— Заткнись! — рявкнул её напарник.

— Ты тоже вонючая сука, к тому же блохастая! А я — король, я тебя не боюсь!

— Он, вообще-то, мужчина, — неуверенно возразила женщина-коп.

— Тогда он грязный вонючий педераст!

— Педерасты — это кто такие? — мрачно осведомился волк.

— Тёмный ты, — фыркнула она. — Педераст — это мужчина, который случается с мужчинами. Только это у эльфов бывает, у людей — никогда.

— Бывает, бывает, — возразил ей командир. — Чего только не увидишь в казарме.

— Ты — педераст из казармы, — обрадовал его Олег, а потом обратился к женщине: — А ты — шлюха из борделя!

— Мне кажется, я послушала маленького эльфа вполне достаточно. Вы собираетесь его увезти отсюда подальше? Не могу не одобрить такое желание. И хотя в Темпл-сити обычно не принято детям, даже эльфийским из Империи, затыкать рот кляпом, городская полиция в нашем лице не возражает против этой крайней меры против именно этого ребёнка.

Копы отсалютовали и ушли, гвардейцы, и люди, и волки, отсалютовали им вслед. Я задумался, чем бы мне помог этот патруль, если бы я не смог выбраться из подвала и если бы не пришла подмога от гвардии. Получалось, что ничем, хоть копы и славные ребята.

— Стас, Стас! — настойчиво звала меня Вика, дёргая за локоть.

— Чего тебе? — поинтересовался я.

— Ты же имперский эльф, да ещё и в гвардии служил. А ты случался с эльфами-мужчинами?

— Он тебе не скажет, — ответил за меня Жорж. — Даже если занимался этим — постесняется признаться. У нас это скрывают, кроме разве что тех, кому совсем уже всё равно, что о них нормальные люди подумают. Это в основном в столицах и крупных городах, а Стас — из небольшого городишки. У них там фу быть такими.

— А как они случаются? У мужчин же нет…

— Заткнулись все! — рявкнул командир. — Ну, вы и тему нашли! Это гвардейский взвод, в конце концов, или марш извращенцев и извращенок?

— Извращенцы — это, наверно, педерасты? — Вика чувствовала себя вправе не исполнять приказы офицеров гвардии, потому и спросила, но ей всё равно никто не ответил. — А извращенки тогда это женщины, которые с женщинами? Но как они… У нас же нет…

— Виктория, замолчите, пожалуйста, — теперь командир просил. — У вас есть взрослая тётка, Тамара, спросите у неё. В нашем присутствии обсуждать извращения не нужно. Хорошо?

— Хорошо, — смирилась она. — А Томка точно знает, как… Ой, простите, молчу.

Мы с Викой сели в один фургон, Жорж с Олегом — в другой. Я понадеялся, что больше никогда его не увижу. Мне хватит и одной не в меру озабоченной девчонки…

Загрузка...