Дариар. Начать сначала

Глава 6

Очнулся я с дикой головной болью, во рту было сухо, а тело ломило так, что не хотелось шевелить даже пальцем. Казалось, болело все, включая волосы на голове, и от малейшего прикосновения к коже хотелось застонать.

С трудом разлепив глаза, я увидел перед собой стену с серой облупившейся краской, посреди которой красовалась металлическая дверь. Теперь я полностью пришел в себя и понял, что сижу на стуле, руки связаны за спиной грубой веревкой так сильно, что было невозможно пошевелить даже пальцем. Ноги были свободны, но правое колено болело так сильно, что я даже не думал о том, чтобы вскочить, сомневаюсь, что вообще сейчас смогу стоять. Моё предложение подтвердила острая боль, словно прострелившая левое колено. Я постарался не шевелиться и даже дышал через раз, справедливо полагая, что если я не буду совершать лишних движений, то боль потихоньку утихнет, потому что просто от нее абстрагироваться я точно не сумею. Вскоре боль действительно потеряла остроту, и я смог сосредоточиться на происходящем. Оглядевшись по сторонам, я не заметил в комнате ничего, за что мог бы зацепиться взгляд. Вертеть шеей было больно, поэтому что творилось позади меня я не знал, но с трех сторон, доступным моему взгляду, меня окружали только пустые серые стены. Комнату освещал всего один тусклый шарик, висевший под потолком, что нагоняло жути еще больше. Я сделал глубокий вдох, но выдох мне дался с трудом: легкие зажгло и закололо где-то между ребрами. Пытаясь выпустить из себя воздух, чтобы как минимум уменьшить боль, как я понял, в сломанном ребре я закашлялся приступообразным сухим кашлем, что только усилило боль в грудной клетке и голове.

Раздался звук открываемой двери. Сквозь пелену боли я смотрел, как в комнату входят трое парней в одинаковой черной одежде с вышитым серебряными нитями вороном на груди слева. Все трое были высокими, молодыми, спортивного телосложения. Двое остались по обеим сторонам от закрывшейся двери, один вышел вперед и, подойдя ко мне, скрестил руки на груди. Мне пришлось приподнять голову, чтобы видеть лицо этого человека, который смотрел на меня сверху вниз, создавая моральное давление. Это было не приятно и усиливало боль в шее и голове, но первым открывать рот я не спешил: уж этому-то старик меня научил — придушивать свою гордость и подчиняться тому, кто в данным момент явно сильнее тебя. Это мужик смотрел на меня с каким-то нескрываемым отвращением и злым блеском в темных глазах.

— Как же долго мы тебя искали, тварь, — прошипел он и, слегка наклонившись, заглянул мне в глаза. — Как тебе удалось так долго прятаться? Ты думал, если исчезнешь, то сможешь хоть как-то передалать свою судьбу? Ты ублюдок, и всегда им останешься, что бы ты о себе не возомнил.

Мне так хотелось плюнуть в лицо этому не слишком вежливому типу, но я сдержал в себе этот порыв. Я конечно его слушал, причем внимательно, но в то же время медленно, стараясь не создавать лишнего шума, на ощупь пытался определить, каким же образом были связаны мои руки и определить, смогу ли я освободиться. В этот момент мне даже удалось абстрагироваться от боли, отодвинув её на второй план. Всё-таки человеческие возможности практически безграничны, необходима только правильная мотивация.

— Ну допустим. Если ты меня решил оскорбить, то смею разочаровать, ты просто констатировал тот факт, что я являюсь незаконнорожденным, конечно, в более грубой форме, — я усмехнулся и попытался дернуть рукой, чтобы хоть как-то ослабить узел. Мужчина наклонил голову, рассматривая меня, как какую-то зверушку и, наконец, выпрямился.

— Где бумага, которую тебе выслал перед смертью этот козел? — прошипел он.

Я только пожал плечами, за что получил довольно болезненный удар по лицу. Бил этот урод по той стороне, которая была повреждена ранее и периодически давала о себе знать.

— Мне повторить вопрос? — он снова наклонился и заглянул в глаза. Ярость во мне поднималась все больше с каждой минутой. Голова начала кружиться. Нет только не сейчас. Не нужно никаких воспоминаний. Если я вылечу из реального времени, то не факт, что доживу до своего пробуждения. Вспышки никакой не последовало, и я выдохнул с нескрываемым облегчением.

— Я не понимаю, что вам от меня нужно!

— Он не понимает, — мужик повернулся к своим товарищам и рассмеялся. — Не понимает. — Он успокоился и, резко развернувшись, ударил меня кулаком в грудь. Боль была такая, что из глаз непроизвольно брызнули слезы и какое-то время я, элементарно, не мог сделать вдох. — Это немного освежило твою память или требуется еще немного мотивации?

— Я не знаю о какой бумаге идет речь, — я поднял голову и пристально посмотрел на мужика. В пальцах рук появилось неприятное покалывание, но я проигнорировал этот факт. Не исключено, что был задет какой-то нерв. Видимо, они неплохо поразвлеклись с моим бесчувственным телом, пока тащили сюда. Просто вырубить и связать меня им, видимо, было недостаточно.

— Хм, — он задумчиво потер подбородок. Было видно, что мой ответ его не устраивал, а на физическую провокацию я не поддавался. В его голову, скорее всего, не приходило осознание того факта, что я действительно не понимал, о чем идет речь. — Я могу тебе напомнить. Где письмо, которое пришло тебе от герцога Сомерсета, где он официально признает тебя своим сыном, делая тебя прямым наследником его титула, герцогства и места в правлении, и где он официально отвергает любые упоминания о Кеннете Сомерсете, как о бастарде.

— Что? Это шутка такая? — я даже позволил себе несколько раз хихикнуть, но поддержки в лице охраняющих меня парней я не услышал. — Нет, это все конечно круто, даже довольно забавно, но вы явно перепутали меня с кем-то другим по имени Кеннет. У меня даже приставок к имени нет. Я просто Кеннет неизвестного рода и племени…

— Ты сын этой проклятой шлюхи и старого маразматика, который захотел поразвлечься на старости лет, — мужик довольно больно схватил меня за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

Я не мог проиграть эту битву взглядов, поэтому зафиксировал свой взгляд у него на переносице, что заставило немного абстрагироваться и не отвести глаза. Да я даже не моргнул ни разу. Сын герцога? Да ну, бред. Со мной бы так не поступили. Уж пэр Люмоус наверняка бы знал об этом, недаром пару литров крови сцедил на свои ритуалы, да и дознавательница та, Сара, кажется, вроде говорила, что кровь ничего не показала…

— Где это чертово письмо! — рявкнул мужик, а я от неожиданности вздрогнул. — Семья, которой я верно служу ничего не может сделать, пока у них не окажется этой хреновой бумаги! Кто ты такой? Ты никто. Ты малолетний сопляк, который привык прислуживать и выносить дерьмо за своими хозяевами. И из-за тебя, те, кто действительно заслуживает герцогства и власти, ничего не могу сделать, — он шипел мне в лицо, но я никак не мог сфокусировать свое внимание на его словах. В голове мелькали какие-то фразы, голоса. Перед глазами стоял явственный образ какой-то женщины, в которой я узнал мать, только я никак не мог понять, чья она мать: Кеннета или Дмитрия. Я запутался. Я пытался вспомнить свой родной мир и семью, но вместо этого в голову лезли чужие воспоминания о чужой матери, которая, в отличие от родителей Дмитрия, его ненавидела. Когда она умерла четыре года назад, придушенная каким-то пэром из великой знати, жить мне стало гораздо комфортнее, по крайней мере, столько побоев и оскорблений я больше никогда не слышал. Нет-нет. Это не может быть правдой, потому что моя мать живет… она живет где-то отдельно, на берегу теплого моря в просторном красивом доме… но, я никак не могу вспомнить ее лица. Я уже давно не слышал, о чем говорит этот тип. Мне было все равно: герцог, барон, да хоть папа Римский. Я не хочу забывать себя…

В чувство меня привели несколько ударов по лицу. Правая щека горела, а глаз начал плохо видеть, покрываясь какой-то пеленой. В пальцах рук жгло сильнее, и я не мог уже терпеть: ни боли, ни унижений. Я рванул веревку, которая на удивление легко порвалась и, вскочив на ноги, схватил за ворот рубашки опешившего мужика, толкнул его от себя с непонятно откуда взявшейся силой, которая позволила не просто оттолкнуть его от себя, а откинуть его на приличное расстояние. Он упал на спину, но, сгруппировавшись, довольно быстро поднялся, а из руки у него вылетела синяя светящаяся нить, напоминающая обычный кнут.

— Я не Кеннет! — прокричал я, отгоняя наваждение чужих воспоминаний. — Я не ваш гребанный Кеннет! — двое мужчин, которые стояли возле дверей достали пистолеты, примерно такие я видел один раз у полисментов, и направили их на меня. Я смотрел на свои руки, и видел пробегающие огоньки пламени между пальцев. Не слишком соображая, что вообще делаю, я вскинул руки и направил сформировавшийся за долю секунды огонь на одного из противников возле двери. Синее пламя быстро окутало мужчину, меняя свой цвет на обычный. Раздался крик, который через мгновение стих вместе с огнем, оставив после себя лишь горстку пепла.

Шею чем-то сдавило, и я опустился на колени, мертвой хваткой цепляясь за ошейник обеими руками, пытаясь его разжать или хоть немного ослабить, хватая ртом воздух, которого стало катастрофически не хватать. Не хватало не только воздуха, но и крови, которая не поступала к мозгу. Голова начала кружиться, и я понял, что сейчас просто и без затей умру, задушенный этим проклятым ошейником, красующимся на моей шее. Мог бы и догадаться, что его не просто так называют артефактом воздействия. В глазах двоилось, и я как-то отстранено отметил, что на меня не нападают. Я из последних сил поднял голову и понял, почему меня оставили в покое. Я даже не слышал, как в комнате появился еще один человек, который уже расправился со вторым охранником и сейчас пытается достать мага, ловко уворачиваясь от его хлыста. Последнее, что я увидел, это как маг хватается за горло и медленно оседает на пол.

— Кеннет. — До меня донесся знакомый мужской голос, который я не сразу узнал. Я открыл глаза. Тело не слушалось, хотелось, чтобы меня никто не трогал. А ещё мне хотелось спать. Мне просто дико хотелось спать. С третьей попытки я смог открыть глаза и сфокусироваться на человеке, склонившимся надо мной. Когда я узнал его, то застонал и закрыл глаза.

— Не надо. Отстаньте от меня, — прохрипел я, с трудом вспоминая события последнего часа.

— Кеннет, — более жестко произнес Лорен, на что я просто был не в состоянии не среагировать. Все же, как показала практика, крутым я быть могу, но не долго. Хозяин постарался на славу. Я попытался сесть, но сразу у меня сделать это, казалось бы, простое действие, не получилось. Со второй попытки не без помощи Магистра я все же сумел занять сидячее положение.

— Как ты меня нашел? — я смотрел на мужчину, на лице которого не отражалось никаких эмоций. Как тогда, в доме Марты.

— Если со своими ограниченными ресурсами ты не можешь что-то сделать, значит, надо следить за теми, кто в состоянии это провернуть. — Он сидел на полу рядом со мной, не поднимался и вообще никоем образом не пытался показать свое преимущество надо мной.

— Это вообще кто? — я кивнул на тело мужчины с перерезанным горлом.

— Прислужники Энди Дрисколла — сводного брата герцога Сомерсета, — он все так же изучающе смотрел на меня. Я не испытывал никаких эмоций в отношении этого человека, но и смотреть на него в ответ было неуютно, что на меня, в общем-то, не слишком похоже.

— Они говорили правду? — наконец нарушил я затянувшееся молчание. Лорен в ответ молча кивнул. — И ты даже не спросишь, что я имею ввиду?

— Я и так знаю, поэтому пытался найти тебя первым. Стервятники Дрисколл слишком хотят власти, чтобы отдать это все какому-то бастарду.

— И что, все об этом знают? — мир в который раз за непродолжительное время встал с ног на голову. — Они требовали какое-то письмо.

Я смотрел, как Магистр Лорен достает из внутреннего кармана куртки конверт из желтой бумаги со сломанной гербовой печатью и протянул его мне.

— В тот день, когда ты исчез, это письмо пришло в дом Марты. Она не хотела даже слышать о тебе, поэтому переслала его мне нераспечатанным, разумно полагая, что ты находишься подле меня.

— И ты его прочитал, — я схватил конверт и вытащил из конверта бумагу.

— И я прочитал. Не часто обычным сиротам приходит письмо, заверенное печатью Совета пэров.

Он замолчал, а я медленно по слогам читал письмо, адресованное герцогу Кеннету Чарльзу Сомерсету, в котором говорилось, что его отец скончался после непродолжительной болезни, оставив завещание, в котором признавал Кеннета законным наследником. Все, о чем говорил тот мужик. Я опустил письмо и посмотрел на Магистра Ложи убийц.

— И что теперь?

— Поступай, как считаешь нужным, — он поднялся и протянул мне руку. Я схватился за нее и с трудом встал на ноги. — Кто это тебя? — он кивнул на ошейник.

— Пэр Люмоус, — я потер шею, которая болела чуть ли не больше головы. — Меня ему продал какой-то нищий возле храма.

— Магистр Рин? — уточнил Лорен, прищурившись.

— Я не имею ни малейшего понятия, как зовут этого козла, он не представился, только забрал твои монеты на прощание. Я теперь могу не прислуживать пэру Люмоусу? — робко спросил я и мысленно отвесил себе пощечину. Что со мной происходит? Что это за заискивающий тон перед каким-то отмороженным психом?

— Наверное, можешь, я не знаю, не слишком разбираюсь во взаимоотношениях между пэрами. Вот что, отправляйся к Магистру Дарену. У них в Ложе неплохие маги есть, которые смогут тебя избавить от этой штуки.

— А ты меня просто так отпустишь? — я удивился, потому что все, что я знал и слышал об этом человеке, шло в диком контрасте с его нынешним поведением. Причем, я с удивлением понял, что не знаю о нем практически ничего. Хотя час назад я вообще знал только его имя.

— А почему я не должен тебя отпускать? — он довольно искренне удивился моему вопросу. — Кто я такой, чтобы как-то помешать герцогу?

— Ну, изначально на меня у тебя были какие-то свои планы, — ну что, хотел встретиться с Лореном, чтобы решить все вопросы? Встретился, только почему никакого удовлетворения от этой встречи сейчас не было?

— В тебе есть огромный потенциал и я это почувствовал. Не хотелось бы отпускать парнишку, которому место явно не в борделе, — он протер глаза, которые мне показались немного уставшими. Теперь он выглядел на свои тридцать лет, и совсем не походил на холеного юнца, упивающегося своей властью.

— Ты дал мне монеты…

— И что? Ты был не стабилен, и я не хотел тебя принуждать служить мне и держать возле себя силой, тем более, что проделывать такие штучки с магом не имеет смысла, если, конечно, не хочешь кончить как вон тот, — и он кивнул на то, что осталось от сожженного мною охранника. Если бы захотел, то пришел бы ко мне сам. — Он усмехнулся. — Я вижу они тебе помогли.

— Ну прямо не наемный убийца, а святой благодетель, — всплеснул я руками, не поверив ни единому его слову. — Ты реально думаешь, что я поверю в доброго наемника, который делает что-то себе не во благо. Ты Магистр, Лорен. Ты не можешь кого-то просто так жалеть, иначе ты не стал бы им. Ты жестокий, властолюбивый, идущий к своей цели до конца. Ты начал на меня охоту не тогда, когда получил это письмо, а гораздо раньше. Зачем ты тогда приехал в дом Марты? Чтобы посмотреть на обугленные кости ничего не значимой своей шестерки, да я тебя умоляю! Я вообще не удивлюсь, если однажды узнаю, что ты специально послал эту обезьяну ко мне, ведь Магистр целой Ложи убийц, входящих в топ шесть, не может не знать, что дом Марты не специализируется на мальчиках. Шлюхи, насколько мне известно, в равной доле платят налог не только в казну, но и твоей Ложе! — последние слова я уже кричал. Я не думал о последствиях, что за мои слова этот мясник может медленно снять с меня кожу, не думал о том, что будет потом. Мне надоели эти недомолвки и эти игры. Нашли с кем играть — с подростком, который кроме боли, унижения и страха не видел ничего в своей жизни.

Он мне не ответил, лишь в очередной раз окинул меня взглядом и вышел из комнаты. Да что этому психопату от меня на самом деле надо?

— И что мне теперь делать? — бросил я в спину удаляющемуся Магистру. Мне никто ничего не ответил, и я с силой сжал письмо в кулаке. Я не наивный мальчик Кеннет, который мог поверить в то, что его ждёт лучшая жизнь, предъяви он только это письмо. Как бы ни так. За герцогство нужно будет побороться, вот только не в силах Кеннета это сделать. Тут живым бы остаться и ноги вовремя унести, уж лучше бы обычным бродягой оставался, без этих заморочек, которые мне явно не по плечу. Не верю. Ни единому слову этого Лорена я не верю. Помочь он мне захотел, да от таких отморозков помощи ждать, все равно, что верить в единорогов. Вон, нищий продал меня и не поморщился, учитывая, что на меня открыли сезон охоты. Я сложил письмо в конверт и спрятал его за пазухой. Сначала нужно снять этот проклятый ошейник…

Мир перевернулся, и я оказался на полу возле ног пэра Люмоуса.

— И где тебя черти носят, проклятый мальчишка? Я разве разрешал тебе прохлаждаться?

Тело согнуло судорогой от импульса тока, который исходил из ошейника. Как долго это продолжалось, я не мог сказать. Для меня все закончилось в тот самый момент, когда от болевого шока я потерял сознание.