Дар выживания

Глава 9. Наша решимость.

Мы разбрелись по своим делам. Я добрался до гаража в предвкушении результата и тот не заставил себя ждать. В составе, смешанном в банках, произошла нужная реакция, сверху осталась мутноватая жидкость, а на дне, до середины банки, образовался густой серый осадок. Надев резиновые перчатки, я слил жидкость в канаву, а осадок выскреб и разложил на плоской поверхности. Жижа должна была подсохнуть, чтобы стать гуще, поэтому я включил ветродуйку, направив её прохладной струёй на вещество. Ни в коем случае рядом не должно быть ни тепла, ни огня, ни света. Пока будущая пластическая взрывчатка приобретала должный вид, я занялся электродетонаторами. В принципе, знающему человеку никаких сложностей такая работа не доставляет. Я всё это знал. Нужно-то всего лишь: провода, батарейка, капсюль-воспламенитель и прямые руки. Мне нужно было два детонатора, но я смастерил три, ведь систему надо проверить. Как раз поспела моя жижа, и правда ставшая похожа на пластилин - что по виду, что по ощущениям. Итак, тестирование. Мозг мне подсказывал, что я всё делаю правильно, но всё равно немного боялся. Это всё-таки взрывчатка, а не новогодняя хлопушка. Даже маленькая щепотка, которую я оторвал от большого куска, способна оторвать кисть, поэтому все манипуляции совершались с величайшей осторожностью. Я ушёл подальше от гаражей, свернув за электрокотельную и укрывшись в кустах. Положил кусочек взрывчатки на бетонную поверхность подземного гаража соседней организации, воткнул детонатор и размотал провода. Укрылся лёжа, за рельсами и, сжавшись в комок, открыл рот и соединил клемму батарейки со свободным концом провода. Бахнуло, да так, что я перепутал всё на свете, но взрыв прозвучал не только с той стороны, где лежал кусок самопального пластида, но и сзади, причём взрыв за моей спиной казался в десятки раз мощнее. Мне даже показалось, что я почувствовал взрывную волну, из здания котельной повылетали стекла. Черт, неужто моя взрывчатка в гараже сдетонировала! Я обернулся в ужасе, но ничего из-за котельной не увидел. Раздосадовано вздохнув, закурил и всё же подошёл к тому месту, где делал закладку. В бетоне осталась полукруглая выемка размером пятнадцать на пятнадцать сантиметров и пять сантиметров глубиной. Впечатляющий результат, а от гаражей наверное вообще ничего не осталось и воронка глубиной с дом...

Я уже развернулся, чтобы вернуться к гаражам, но меня остановил голос Саныча, раздавшийся из динамика радиостанции:

- "Бешеный, ответь Вершине! Вокзал взорван! Вокзал взорван! Как слышишь меня? Приём".

Вот так новости! Значит, не гаражи! Я стремглав бросился к наблюдательному посту, бросив на ходу: " Сейчас буду".

Зрелище, которое я увидел через каких-то пару минут, поразило меня. Здание вокзалабольше не существовало. Вместо него в небо стремился широченный столб чёрного дыма.

- Они совсем дебилы?! - воскликнул я. - Зачем вокзал-то взрывать? Там же теперь всему хана, не только зданию! И высоковольтным проводам, и путям!

- Я, знаешь, что думаю? - у отставного майора как всегда имелась версия. - Помнишь, группа пришла со стороны вокзала? Они его оставили, чтобы усилить гостиницу, но кто-то остался минировать. Видимо, что-то пошло не так и заряд сдетонировал.

- Отлично! - продолжал негодовать я. - Теперь, даже если выгоним гостей, большой транспортный узел разрушен.

- Восстановят, не переживай, - Юрий Саныч похлопал меня по плечу. - Ты не знаешь, какие у нас железнодорожные войска.

- Хорошо, если так, - тяжело вздохнул я. - Изменений нет?

Мужчина лишь отрицательно покачал головой. Что ж, нужно продолжить свои дела, ведь времени остается всё меньше. Я покинул учителя, вернувшись к своим взрывным работам. И электродетонатор, и взрывчатка сработали отлично. Я прикинул, сколько нужно самопального пластида, чтобы вынести стену, сделал два одинаковых брикета и упаковал их в полиэтиленовую пленку. Пошарился в гараже в поисках подходящей тары. У нас всегда хватало хлама, собиравшегося из поколения в поколение. Вот и сейчас, разворотив пару ящиков, я нашел две барсетки, куда и засунул опасные игрушки. Оглядел на прощание своё тихое пристанище. Не выдержал, лёг на деревянную самодельную скамью под штангу, сделал подход. Заодно и взбодрился.

Дворы были уже привычно пусты, комендантский час никто из некомбатантов не смел нарушать. И дело не в жёсткости правил, а в том, что все хотели жить. Желание жить любого дисциплинирует. Я спустился в штаб, где с самого утра не так тихо, как снаружи. Здесь медпункт, здесь лечат раненых, и медики беспрестанно сновали туда-сюда. Ни с кем особо не общаясь, я лишь визуально проверил пациентов. Нужно торопиться, без квалифицированной медицины некоторым из раненых на земле не место. Уже завтра нужно взять и администрацию, и "Азию", и убрать бородачей от больницы. Любой ценой. А если получится, нужно сделать больше. Обо всём этом я думал, занимаясь чисткой автомата и подгонкой снаряжения. Нужно всё учесть, каждую мелочь. Так, что имеем в наличии? Автомат и восемь магазинов. Хорошо, но возьму рюкзак, сыпану туда ещё маслят. Пистолет в набедренной кобуре и четыре магазина к нему. Нож, гранаты, дымовые шашки, аптечка, радиостанция, карта, фляга с водой, пехотная лопатка. Всё на себе, все рядом, можно легко достать. Я попробовал подвигаться. Да, тяжеловато, но движения не стеснены, самое то для шастания из помещения в помещение. Эх, жалко, что гранат мало. Боекомплект распределён меж всех бойцов поровну. В оружейной комнате остается совсем небольшой запас. И по этой причине тоже нельзя возвращаться без победы. Когда я убедился в том, что всё хорошо подогнано, то назначил общий инструктаж на десять вечера на детской площадке между седьмым и девятым домом, а сам поднялся в квартиру, чтобы немного передохнуть.

Отдохнуть не дали, конечно же. Сначала мама звонила. На заверения в том, что всё хорошо, ушло минут десять. А тревога мамина заключалась в недалекой от дач стрельбе. Я знал, что это Диман Казак с бирюсинской бригадой чистят дорогу до Тайшета. Больше некому, ведь соседи должны к часу ночи обложить ГОВД и ждать условный сигнал. После маминого звонка появилась Надя. Она устало рухнула на кровать и уставилась в потолок немигающим взглядом, а в уголках глаз собрались слёзы. Я сел рядом, нежно провёл пальцами по волосам подруги, сказав:

- Скоро все закончится.

- Я уже не верю.., - еле слышным шёпотом проговорила Надя. - Это просто кошмар...

- Через пару дней подойдут войска, а мы за это время возьмём под контроль половину города.

- Лёш, не лезьте туда, пожалуйста, - Надя резко поднялась на локтях, в глазах мольба, губы дрожат. - Зачем вы туда лезете? Сегодня сколько погибло... А ранено... Одному сейчас пулю доставали из груди. А у него сердце остановилось... Еле откачали... Ты хочешь, чтобы тебя тоже убили?

- Надь, ну чего ты начала? - одновременно вздыхая и качая головой, спросил я. Мне, конечно, льстила забота подруги, но разве непонятно, что по-другому нельзя? Поэтому я, откровенно смеясь, уверенно продолжал. – Мы победим, а я бессмертен. Не бойся ничего, Надюш. Если ты не будешь в меня верить, то кто будет, а?

- Просто вас всех убьют, - в глазах девушки читалась обречённость, слёзы потекли по красивому лицу. - Ты же говоришь, что скоро придут войска. Почему просто не посидеть здесь и не подождать?

- Потому что, дорогая моя подруга, именно в этом случае нас окружат, измотают и всех перестреляют, - я говорил спокойно, но при этом пронзал девушку взглядом. - Мы не знаем, может, к боевикам идёт подкрепление. Но не это страшно, а то, что на самом деле я не уверен в сроках подхода армии. И сколько мы сможем здесь продержаться? Ресурсы закончатся, нам обрубят свет и воду. А так мы мобильны, отвоёвываем свой город, уничтожаем врага и отгоняем его дальше от района. Без потерь всё равно не обойтись. Мы просто используем шанс выжить и защитить вас.

- Я не хочу, чтобы ещё кто-то погиб, - Надя инстинктивно подалась ко мне навстречу, я обнял её за плечи, прижав к груди. Стройное, нежное тело вздрагивало при каждом всхлипе. Просидели мы так недолго, хлопнула дверь, Надя сразу собралась, заглушила в себе слезы, а затем её позвала мама и она ушла, оставив в нашем диалоге много недосказанностей.

Впрочем, подумать об этом я не успел, вновь отвлёк звонок. Тревожил Рыжий. Его бойцы уже скрытно скопились вокруг территории ОВО и ждали назначенного часа. Казак тоже обрадовал вестями о том, что при небольших потерях его отряд вышел к городу и занял ключевые позиции рядом с городским отделом полиции. Правда, сгорело кафе на Тайшетке, но пока всё шло по плану. Да, и на кафе это всем было откровенно по хрен. С больницы вести оказались тревожней. Умер мой тяжелораненый боец, хирурги так и не смогли ничего сделать. Да и чурбаны активизировались, обстреливали активно. Правда, без особого успеха. Пока что. Но это являлось тревожным сигналом к действию. Нашему действию.

Я объявил общий сбор раньше, понимая, что не имеет смысла ждать. Пока то-сё, как раз окончательно стемнеет. Народ собрался быстро, мужики собраны и бодры. Я быстро провёл распределение по группам и общий брифинг, после этого отправив всех на часовой отдых. Мне он тоже был необходим. На этот раз никто не мешал и я, немного поворочавшись, уснул. Сам удивился тому, что сон не закрепился в памяти картинками. Просто темнота, но для меня это значило, что всё пройдет хорошо. Если подсознание не даёт тревожных сигналов что-то изменить, значит всё идёт по плану.

***

С момента подъёма я будто превратился в робота. Нет, чувств и ощущений было не счесть, но снаружи я воплощал собой бездушную машину, стремящуюся лишь к одному – приступить к выполнению задачи и выполнить её любой ценой. Встал, запихал в себя сникерс, запил энергетиком и с сигаретой в зубах проверил ещё раз оружие и снаряжение. Ребята не отставали, лишь изредка поглядывая на часы. Время подготовки пролетело незаметно. После построения группы растворились во тьме города, стремясь каждая к своей точке. Ну, а ещё через час всё было готово к началу специальной операции по захвату здания гостиницы и уничтожению боевиков. Каждый помнил, для чего мы это делаем. Каждый запомнил приказ: боевиков уничтожить всех.

Не было в душе моей ни тревоги, ни страха. Одно лишь спокойствие. Прошло немного времени прежде, чем тихо прошептала об успехе радиостанция голосом Андрея. Ещё через некоторое время похожий доклад озвучил Иван. Хорошо. Можно начинать. Канонада разорвала ночь на части, за зданием гостиницы стали ярко различимы вспышки. Заработали и стрелки с крыши и окон близлежащих домов. Бойцы отрабатывали четко, неторопливо. Сумбурности в их обстреле я не наблюдал. Зато в лагере врага начался переполох. Бородачи отвечали борзо, сунулись было из парадного, но были прижаты к укрытиям. Затем предприняли попытку выйти через внутреннюю территорию, но и здесь не имели успеха. Чурбаны палили во тьму на вспышки бесперебойно, кричали что-то своему богу. Я даже со своей скрытой позиции мог различить некоторые слова довольно четко. Мощно работали пулемёты из окон «Бирюсы», иногда хлёстко, будто плетью, по ушам били выстрелы винтовок. Мы начали вторую фазу. Пока враг отвлечён на другие направления, две большие группы бойцов приблизились к гостинице и прилегающему зданию спортзала с назначенных направлений. Заряды установлены, мы на безопасном удалении. Замкнуты клеммы, секунда ожидания и сдвоенный, почти единый взрыв порвал барабанные перепонки. Мы бежим к образовавшемуся в стене спортзала проёму, врываемся внутрь, натыкаясь на неожиданную тишину. Подсвечивая фонарями, примотанными к стволам изолентой, вихрем проносимся по помещениям. Дверь за дверью – мы на первом этаже гостиницы, в подсобках ресторана. Со всех сторон яростная стрельба, уши просто заложило, по лбу и лопаткам течёт то ли пот, то ли кровь, но мы делаем всё чётко. Сектор за сектором, угол за углом обследуем помещения. Помогают нам и гранаты и эффект внезапности. Кричат в основном чужие, фигуры террористов падают перед нами, как подкошенные. Падают и свои. Но некогда, нужно двигаться дальше. Диман орёт в рацию, что они взяли ту часть первого этажа, где фойе гостиницы и идут на второй. Мы замялись было в зале ресторана, но быстро сориентировались, нашли нужные коридоры и тоже ломились наверх. Не забывая ни о множестве врагов, ни о том, что снаружи с нескольких направлений по зданию лупят союзники, мы осторожно шли коридорами, тщательно обследуя каждое помещение. Я запутался во времени. Не помню, сколько это всё продолжалось, а мы всё продолжали свой тяжкий путь. Наконец, я понял, что стало намного тише. Рация разрывалась докладами командиров групп, а в ушах до сих пор стоял шум схватки. Мне казалось, что глаза мои залиты кровью. Не мог понять, настоящая ли это кровь или та, которая застилает глаза во время боя и зовётся священной яростью. Вокруг тела, тела поверженных врагов. Развороченные пулями, с вывалившимися кишками и лёгкими, без голов или кашей мозгов рядом, с неестественно согнутыми конечностями. Много, очень много мёртвых врагов. К сожалению, были потери и у нас. Когда назначенные группызакрепились в зданиях округи, и мы приступили к разгребанию хаоса, накрывшего гостиницу, обнаружили тела павших товарищей. Девять ребят. Девять оборвавшихся жизней. Девять героев своего города, павших в бою за свободу. Их тут же увезли транспортом в «пятаки», как и погибших при штурме некомбатантов. Сейчас уже не разберёшь, от чьих пуль погибли девушки, захваченные террористами в жестокий плен, но глядя на десяток тех из них, кого пули пощадили, я склонялся к мысли, что умереть – не такая плохая затея. Те, кто выжил, представляли печальное зрелище. Не нужно гадать, что с ними делали бандиты, это поистине печальная участь. Их, как и полтора десятка наших раненых бойцов, тоже увезли. Кому-то из них требовалась срочная медицинская помощь и операционный стол. В некоторых помещениях гостиницы возник пожар, но здание важно нам – все возгорания быстро локализовали своими силами. Тела боевиков брезгливо шмонались, затем скидывались из окон наружу. Жалеть их даже после смерти никто не собирался. Внизу же, на площадке перед главными входами в гостиницу и ресторан, специально отряженная команда людей стаскивала трупы в кучу на дороге, чуть не на самом перекрестке. Пока шёл бой, все бодрились, но сейчас, когда пыл поутих, я замечал не только эйфорию в глазах победителей. Не каждый выдержит подобные картины. Кто-то блевал по углам, кто-то с отрешённым видом пялился в пустоту, некоторые просто плакали. Но всё это в порядке вещей, все они – просто люди, которых вынудили прибегнуть к жестокости. Причём эти же люди были мне нужны уже с рассветом, потому что останавливаться в сложившейся обстановке на достигнутом – греху подобно. Сигарета за сигаретой – я убивал своё и без того подорванное здоровье, но лечил при этом нервы. Оружие, боеприпасы и снаряга стаскивались в самые большие помещения. Восстанавливались и укреплялись пулемётные гнезда, росли другие укрепления в зданиях. Мы ведь не собирались отсюда уходить. Пока всё это происходило, отзвонился Казак. У них прошло не менее успешно. ГОВД взят, хабар поделен. Там картины тоже не акварель. Множество тел полицейских, убитых зверски, с особым садизмом. С некоторых, по заверениям друга, снимали кожу. Посчастливилось некоторым и выжить. Женщинам. Насколько это счастье, опять-таки бабка надвое сказала. Диман посоветовал отправить людей для охраны освобожденных объектов, а сам он и его эскадрон лихих бирюсинцев, взяв добро, отправился домой – решать отложенные проблемы. Я лишь успел горячо поблагодарить соратника. Отзванивались и другие союзные группировки. Параллельно нам отряд охотников Рыжего, пополненный свежими силами из гражданских, в кровопролитном бою вырвал у врага ОВО, ГИБДД и другие объекты. В Микраге тоже началась суета, боевики пришли сами, почуяв, что теряют инициативу в привокзальном районе. Но бойцы Хромова держались молодцом. Успели отстроить оборонительные сооружения, занять круговую оборону. Также активизировались террористы и в районе городской больницы, но и там наши спуску не давали, хотя было тяжело. Я стоял посреди холла на втором этаже, рассматривая огромную кучу оружия и снаряжения. Назначенные бойцы сортировали трофеи, осматривали, быстро чистили. Всё должно иметь свой порядок. Много всего нам досталось вместе со зданием, в обмен на человеческие жертвы. Всё это должно помочь нам в дальнейшей борьбе, которая стихнет до утра, а с рассветом продолжится с новой силой. Потихоньку стягивались ко мне командиры групп, назначившие вместо себя старших. Андрюха без лишних слов снял со спины ВСС, деревянный приклад которого был замазан кровью, протянул мне. Я ошарашено принял подарок, немногословно кивая в ответ. Мы закурили, глядя в зияющую дыру вместо окна.

- Что дальше? – после короткой паузы длиной в три затяжки спросил брат.

- Чурки потеряли здесь инициативу и поэтому активизировались на больнице и в Микраге, - сообщил я последние вести из разряда плохих. Сейчас начинать лучше с плохих. – Но там держатся. Поэтому утром придётся продолжить. Обеспечить посменное дежурство на объектах, обеспечить кормёжку и отдых для людей. Утром нужны все, кроме тех, кто останется на постах по охране.

- Хорошие есть известия? – устало спросил Иван, разглядывая кучу разгрузок в поисках подходящей. Даже он, казавшийся с самого начала неприспособленным для боевых будней, влился в ритм, понял суть войны и цену победы. Сейчас никого не волновало, что всё добро добыто в бою и снято с трупов. Не до брезгливости.

- Бирюсинцы зачистили дорогу до Тайшета и ГОВД. Надо туда людей отправить. В Старом городе ополчение выбило боевиков из ОВО и ГАИ. К утру подтянутся в район Райисполкома. Продолжать будем параллельно с ними.

- Нормально, - улыбнулся Андрюха щербато. – Значит, не зря мы тут копошились. Давай, излагай план, братан. По-любому, ты уже что-то придумал.

Парни смотрели на меня пытливо, а я ответил просто, пожав плечами:- Чего выдумывать? Всё и так ясно. Утром подходим к администрации, чистим с наскока те края, при поддержке транспорта на этот раз. Всё-таки крупнокалиберный пулемёт – это сила, не чета нашим пукалкам. Одновременно берем перекресток Суворова и Транспортной. Контролируем «туннель» в Старый город. Дальше, по улице Суворова, до ресторана «Азия». Выжигаем этот рассадник зла, равняем с землёй, если нужно. Надеюсь, у Хромова останутся людские резервы, он поможет зачистить улицу Гагарина вплоть до больницы. Делаем всё жёстко, максимально жестоко, как и здесь. Пусть обсерутся перед смертью, твари. Основная группа идёт дальше по Суворова. Наша задача – соединиться с южанами и выдавить уродов с Райисполкома. Думаю, это ключевая точка для полного контроля над городом. Останется лишь вымести остатки мусора.

- Это всё за один день? – не веря своим ушам, поинтересовался Ваня.

- По возможности, - коротко ответил я, сделав после этого паузу. Далее добавил. – Нельзя дать им опомниться. Чем быстрее сделаем, тем быстрее всё это закончится. Так что всем отдыхать. Никаких баек у костра, никаких пьянок и поминок. Все потом. До утра – сон. Пьянки на особый контроль. Народ после бойни ошалелый, расслабиться нужно. Я всё понимаю, сам бы хряпнул литр спирта за присест, но ещё не время. Если кто попадется с пьянкой – немедленно отстранить от боевой операции. В карцер… То есть в подвал, где тусит майор этот. – я кивнул головой в сторону «пятаков», но все присутствующие и так поняли.

- Тяжело будет народ сдержать, - с сомнением покачал головой брат. – Нервы на пределе у всех. Но, думаю, светлых голов больше, чем тупых. Много здравых пацанов и мужиков. Понимают, зачем всё это.

- Правильно, братан, - поддержал Андрюха. – Все понимают. Но тебе, Лёха, - он перевёл взгляд на меня, - стоит поговорить с людьми.

- Я пройдусь перед сном, - кивнул я. – Что-то где-то да скажу. Но основные разговоры утром. У самого шары слипаются. А надо ещё свежие силы вооружить, боезапас обновить и так далее.

- Разделим обязанности, - предложил Иван. Никто не отказался от предложения, но перед этим я выбрал одну из трофейных радиостанций, включил её, побегал по каналам, а когда нашёл тот, где нерусские наречия в форме криков звучали чаще всего, выбрал паузу в эфире и проговорил полным ненависти голосом:

- Эй, мрази! Я тот, кто пришел вас резать, как свиней! Мы уже убили много ваших, но это далеко не всё. За каждого погибшего человека вы ответите сполна. Я клянусь всеми богами, что будет уничтожен каждый ублюдок из вашего бородатого отродья. Никто не уйдет отсюда живым. Я буду резать вам головы, кормить гранатами, отрывать руки и ноги, вырезать сердца у ещё живых. Я буду делать с вами то, что вы делали с нашими людьми. Клянусь! Вы зря сюда пришли…

Отключился, закурил, выслушивая гневную тираду. Руки дрожали от переполнявшей меня ненависти. Наконец, комментарии в эфире иссякли. Ответил низкий хриплый голос на русском, но с ужасным акцентом:

- «Эй, русский, мы не уйдем. Сам Аллах послал нас сюда». - Скоро ты поговоришь с ним об этом лично, овцеёб, - бросил я в радиостанцию, сплюнув на пол от злобы.

- «Ты зря, русский. Я, конечно, тебе добро желаю, но, слюшай, уходи лучше, уведи своих людей. Эта земля наш, её завещал нам Аллах.»

- Посмотрим завтра, с-сука.., - я цедил слова, подходя к пулемётному гнезду. Внизу, на перекрёстке в сторону воронки, оставшейся от вокзала, горел огромный пятнадцатиметровый костер. На сжигание трупов врага не пожалели горючего. Жар и запах горелой плоти я чувствовал даже отсюда, на расстоянии доброй сотни метров. Добавил в эфир на прощание, перед тем, как отключить. – Смотрю, как горят твои обезьяны. Огромная куча. Завтра ты будешь гореть также. Кстати, ты должен видеть этот огонь из любой точки города. До встречи… Гаджет в ту же секунду был выключен и поставлен на столик к остальным таким же. Несмотря на потери, победа осталась за нами за явным преимуществом. Теперь никто не мог поспорить с тем, что в городе есть ещё одна сила, которая может заткнуть за пояс любую другую. Так как все мои приближенные боеспособны, то есть участвовали и будут участвовать в боевых операциях, довериться на территории самих «пятаков» я мог, пожалуй, только Юрию Александровичу. С ним и провёл я долгую беседу по телефону, одновременно инструктируя и советуясь по разным вопросам. Учитель одобрил план молниеносного освобождения города, пока захватчики растележивались. Все заботы в укрепрайоне он обязался взять на себя. У меня камень с души упал, когда он сказал, что поговорит с родственниками погибших сам. Всё-таки я еще слишком молод для этого. Мне вряд ли когда-либо удастся забыть те страшные минуты, когда я сидел перед домом, возле которого рядком лежали накрытые простынями тела тех, кто погиб в утренней схватке. Также Саныч взял на себя снабжение, охрану отбитых территорий, патрулирование и прочие тыловые дела. Нам же теперь можно было более ни на что не отвлекаться и окунуться полностью в войну. Но сначала нужно передохнуть… В последний раз пройдясь по постам, я уже начал замечать, как моих ребят, уставших от боя, меняют свежие, но ещё совсем неопытные ополченцы, посланные Санычем. Правильно, мне утром нужен именно тот костяк, который успешно прошёл ад штурма гостиницы. Крайняя сигарета и спать, всем спать.