Далекий Сайкат

Глава 13 Убийца Джеба Ро

Ивар взял одноместную капсулу. Как все летательные аппараты плешаков, она была слишком просторной и широкой на человеческий взгляд, и за пилотским сиденьем нашлось достаточно пространства, чтобы там с удобством разместился командор. Дед все еще сохранял форму восьминогого УБРа, и причин к тому было две: ему хотелось порезвиться в теле робота, а к тому же иного оружия, кроме его манипуляторов, у Тревельяна не имелось. Он был бы не прочь поговорить с Иутином насчет испорченного палустара, но третий генетик явно избегал контактов – во всяком случае, ни в лаборатории, ни в личном отсеке, ни в других местах, доступных Мозгу, обнаружить его не удалось. Тревельян дал указание зафиксировать свой вызов, велел Вечернему поддерживать дисциплину и убедился, что Глубина не проявляет подозрительной активности, а сидит спокойно под замком. После этого он отбыл на Сайкат, чтобы провести расследование в стойбище Длинного Меча.

Его аппарат готовил к полету Аткайя, техник космических транспортных средств, приходившийся Шиару, как все прочие служители, родичем, тенсу или гайрим. Видимо, сплоченное семейство слуг клана ни питало к Тревельяну искреннее уважение: капсулу вылизали до блеска, двигатель работал без гула и вибрации, а в грузовом отсеке продуктовые контейнеры громоздились горой. Последнее было очень кстати – Тревельян мог не спускаться к наземной базе и не тревожить ее склад.

Машина еще не вошла в верхние слои атмосферы, когда за спиной Ивара раздался скрипучий голос:

– Не торопись спускаться, мальчуган. Сначала облетим планетку пару раз и потолкуем о твоих делах. Вот, к примеру, – не многовато ли ты раздаешь обещаний?

– Если ты о Курсе, так это обещание выполнено, – возразил Тревельян, однако снял навигационный шлем и, задав новую траекторию, коснулся клавиши автопилота. Сейчас капсула двигалась в меридиональной плоскости, и в данный момент под ними проплывал юго-западный материк. Горное плато, примыкавшее к берегам южного полярного океана, казалось с высоты малахитовым ковром с хрустальными жилками рек и терракотовыми пятнами утесов. Над ним, но глубоко внизу под капсулой, кудрявились облака, плывшие друг за другом в голубые сайкатские дали.

– Я не о Курсе, а о том, что ты обещал криогенной жестянке взять его к нам в компанию. А еще эта Ифта Кии, с ее имплантом и сексуальным аппетитом… Ты в самом деле хочешь прихватить ее с собой?

Тревельян откинулся в кресле. Кожа, надетая под комбинезоном, щекотала мышцы слабыми электрическими разрядами. Этот повышавший тонус массаж был очень приятен.

– Отвечаю по порядку. Обещание, данное Мозгу, я непременно выполню – в интересах Фонда заменить его земным аналогом. Неизвестно, что еще запрограммировал этот ньюри Кайтам… Как говорится в Книге Йездана, к большой дороге ведет множество тропинок, и все они извилисты. Лучше убрать Мозг со станции.

– Ну, так пусть отправится к каторжанам на эту их Кагиру Зенту, – предложил Советник. – Нам-то он зачем?

– Ты, случаем, не ревнуешь, дед? – с усмешкой осведомился Тревельян.

Вокодер робота издал серию каркающих звуков – очевидно, они имитировали смех.

– Не ревную, но испытываю законное недоверие к инопланетному мыслящему устройству. Это с одной стороны, а с другой – я был бы не прочь его погонять. – Командор умолк, потом проговорил с мечтательным оттенком: – Давненько я этим не занимался… Кто у меня нынче в штате? Ровным счетом никого, ни единого ублюдка! Ни капитана, ни лейтенанта, ни даже молокососа-энсина или какой-нибудь тыловой крысы… А ведь когда-то!.. Когда-то!..

Горное плато под ними обрывалось в море джунглей. Кроны гигантских деревьев скрадывали землю и все, что находилось на ней: холмы и реки, ручьи и лощины, скалы и большие валуны, след древнего оледенения. Но тот геологический период, когда с гор, подминая растительность, ползли ледники, давно прошел, и теперь континенты Сайката были теплыми и полными жизни. Воистину этот мир являлся жемчужиной среди других миров, большей частью холодных, мрачных и неприветливых!

– Если желаешь, я отдам Мозг в полное твое подчинение, – пообещал Тревельян. – Ты у нас командор, ты и командуй. А что касается Ифты Кии…

– Да?

– Всякий гуманоид без криминального прошлого может поселиться на любой планете Земной Федерации – конечно, в пределах выделенной квоты. Тем более красивая женщина… Кстати, квота кни’лина отнюдь не исчерпана. Они не любят ездить к нам.

– Странно, – молвил командор.

– Ничего странного. Они самолюбивы, горды и злопамятны, а поражение в войне…

– Я не об этом, парень. Странно, что этакий ловелас, как ты, неправильно оценивает женские желания. Эта наша красотка – плющ, лиана ядовитая. Ей не светлая любовь нужна и не семейное счастье, ей нужен покровитель, нужны наряды, развлечения, внимание и крепкая поддержка. Ты готов все это дать?

– Нет, – вздрогнув, сказал Тревельян. – Но это не значит, что ей закрыты пути на Землю или Гондвану. Дама вполне экзотическая, так что покровитель для нее найдется.

Внизу сверкала сине-зеленая лента пролива между юго-западным и северным континентами. Пролив был достаточно широк, чтобы обезопасить терре от посягательств тазинто на ближайшие десять-двадцать тысяч лет – разумеется, если уговорить троглодитов переселиться за море. Но кроме уговоров существовали и другие способы, начиная от транспортировки усыпленных пещерных жителей и кончая ментальным излучением, способным вдохнуть в них тягу к странствиям. Полюбовавшись игрой света на океанских волнах, Тревельян стал обдумывать эти варианты.

Его Советник, томимый скукой, пошевелился, ткнул манипулятором в спинку кресла и сменил тему.

– Ты поразмыслил насчет плана Джеба Ро? Есть полезные соображения?

– Соображений нет, но есть предчувствие. Понимаешь, дед, эти материалы, которые мы просмотрели… весь этот ужас, кровь, резня, убийства и, под конец, соединение земной истории со зверствами тазинто – все это пахнет какой-то гнусностью. Первый Лезвие, желавший уничтожить дикарей или замедлить их прогресс, был сторонником простых решений, а о Джебе Ро этого не скажешь. Мы знаем, что он не хотел применять излучатель, но, думаю, не из гуманных соображений. Ни к терре, ни к тазинто он симпатий не питал, но обе расы были ему необходимы, причем в нынешнем их состоянии. Для чего?

– Хороший вопрос, – проскрипел командор и после паузы спросил: – Помнится мне, что эту планетку под нами считают уникальной?

– Так и есть, с точки зрения гуманоидов. Единственный мир с двумя расами на стадии каменного века. Какая из них выживет и к чему придет? Станут ли терре подобны кни’лина, а тазинто – нам, землянам, или, возможно, хапторам? Это интересует многих, как и последствия нашего вмешательства.

– Свяжи одно с другим, и ты, надеюсь, придешь к ответу. Я говорю об уникальности Сайката и запахе подлянки, который ты ощутил… Эти похарас коварные парни! И очень непростые!

Аппарат пересек гористый полуостров, что отходил от северного материка и тянулся далеко на запад, вторгаясь в аквамариновую океанскую поверхность. Последнее прибежище терре на этом континенте, автоматически отметил Тревельян. Под ним промелькнули сырые прибрежные джунгли, зеленая саванна со стадами копытных, дремучий лес у подножий хребта, сочные горные луговины и, наконец, остроконечные пики и глубокие ущелья с яростными водопадами, дававшими начало рекам. Потом все пошло в обратном порядке: луга и леса предгорий, степь и чащоба у берега, куда вторгались волны океана.

– Ну, а что ты думаешь насчет гипноглифа? – произнес командор за спиной Тревельяна. – Насчет убийства Лезвия и этого несчастного Ори? Кто их упокоил? Ведьма Глубина?

– Вряд ли. Я бы сказал, что почерк не ее. Опять же гипноглиф, редкая инопланетная штучка… Где такую вещь достанешь? А вот Зенд Уна…

– Этого могли снабдить, – согласился Советник. – Как-никак представитель Хорады, ее недреманное Око! Курс говорил, что его багаж не досматривали.

Ивар развернул кресло и хлопнул по колпаку робота.

– Мой досмотрели, однако кое-что проворонили. Фонд не нарушает законов, но все-таки не прочь подстраховаться… Ты, дед, стоишь дюжины гипноглифов.

Вокодер робота загудел, исполнив несколько тактов из симфонии Горни[21] – видимо, предок Тревельяна был польщен. Капсула уже миновала полуостров, и теперь они мчались прямо на север над безбрежным океаном, окутанным кое-где пеленою туч. Еще три-четыре минуты, прикинул Ивар, и машина, пройдя в районе полюса, пересечет линию терминатора. Он вытянул ноги, покосился на пульт, горевший огоньками утреннего цвета, и сказал:

– Ты, конечно, прав – лингвист у нас под сильным подозрением. Разобраться бы еще с его мотивами… Зачем эмиссару Хорады, официальному лицу, убивать координатора? Хотя… – Ивар задумался, покрутил связной браслет на запястье и медленно произнес: – Повод, впрочем, можно найти. У всякого плана есть исполнитель. Если план особенно важен, если в нем имеют интерес разные структуры, то следует подстраховаться от дурака-дуболома. Тогда исполнителей будет двое, главный и резервный. Джеб Ро погиб, и Зенд Уна, резервное звено, спасает ситуацию. Убрав Лезвие, он провоцирует Курса, чтобы свалить убийство на него, подставить киборга и в то же время отомстить – он, вероятно, был уверен, что именно Курс разделался с прежним координатором. Как тебе такая версия?

– Похоже на правду, клянусь Великой Пустотой! – каркнул командор.

Капсула вошла в ночную тень, и океан, кативший внизу свои волны, из сине-зеленого стал антрацитовым. У Сайката не было природного спутника, но яркие звезды и туманность Бивня разгоняли темноту, заставляя водную поверхность маслянисто поблескивать. Океан простирался на все западное полушарие планеты, захватывая еще и часть восточного; его моря, лежавшие между континентами, как и два больших пролива, пока не имели названий.

– Все взаимосвязано, дед, и все упирается в планы Джеба Ро, – задумчиво промолвил Ивар. – Первый Лезвие велел убить координатора, затем лингвист его прикончил, но сам пал жертвой Глубины. Отсюда начинается новая цепочка, ибо кроме планов Джеба Ро и Лезвия есть еще и другие – свой у Глубины, а также, быть может, у Иутина. Каждый тянет в свою сторону, уничтожая мешающие факторы, и каждый для этого что-то имеет – нож, гипноглиф или опытного киллера.

– Гадючник, – буркнул командор, – форменный гадючник! А еще этот хмырь на планете, поддельный дикарь… Ты его, случаем, не вычислил?

Тревельян уставился в темноту на обзорных экранах.

– Есть кое-какие соображения. Я полагаю, его заслали на Сайкат в облике тазинто, подвергнув биопластической трансформации и изменив метаболизм – надежный старый способ, хоть и непростой. Если группа, к которой он относится, владеет этой технологией, ее возможности довольно велики. Во всяком случае, они способны совершать межзвездные полеты и обладают средствами для колонизации планет. И этот мир им нужен.

Он кивнул на темные экраны и вдруг замер, настигнутый новой идеей.

– Послушай, дед… Помнишь, мы были в стойбище тазинто? Там еще затеялась баталия, в меня швыряли камни и кости… Ты просканировал этих мерзавцев?

– Нет. А зачем?

– Затем, что этот лжедикарь имеет при себе какие-то устройства. Наверняка передатчик и, возможно, что-то еще. Вряд ли оружие, скорее…

– …медицинский имплант? – закончил Советник. – Верная мысль! Просто отличная! Этого хмыря заслали к кровожадным дикарям, однако не без защиты! Мышечная масса должна быть солидной – и мы видели, что он здоровый мордоворот… Кроме того, необходимы приборы для связи со станцией и эффективного лечения, а их несложно имплантировать… Жаль! Жаль, что я не догадался проверить шайку этих крыс! – Командор дернул манипулятором, затем поинтересовался: – Кого-нибудь подозреваешь? Может, вождя? Как его… Сломанный Меч?

Обогнув темное полушарие, капсула вынырнула из мрака у южного полюса и пошла на второй виток. Тревельян обдумал подсказку Советника и покачал головой.

– Сломанный Меч? Сомневаюсь. Вождь – заметная фигура, вождь всегда на виду, а наш клиент вряд ли хочет выделяться. В лидеры он не сунется, но и роль слабейшего тоже не для него. Слабейший в каменном веке всегда голодный, битый, а затем и мертвый… Так что он, я думаю, должен быть вторым или третьим в стае. Почти наверняка один из тех, кто начал швырять в меня камни.

– На панорамной записи рожу его не разглядеть, но по имплантам я опознаю гада, – прохрипел Советник. – Давай-ка, парень, вниз! Изловим этого хмыря и проведем допрос с пристрастием! Пока что ясно одно: кланам ни и похарас он не служит.

– Тогда остаются зинто и валлс, – натягивая шлем, подвел итоги Тревельян. Капсула вновь пронеслась над Юго-западным материком, пересекла пролив и начала спускаться. Мелькнули белые перья облаков, небо из черного сделалось ярким, голубым и светлым, горизонт ринулся вверх, превратив планетарный сфероид в зеленую чашу. Маяк вывел их к полевому лагерю, но садиться у базы Ивар не стал, а, прижимаясь к древесным кронам, направился к поселению тазинто. Летели медленно, прощупывая лес чуткими датчиками, но, кроме насекомых, птиц и прочих неразумных тварей, ничего не обнаружили. Пока аппарат двигался по заданному маршруту, Тревельян опустошил две банки, с курземом и какими-то фруктами, и запил обед коктейлем «три сестры». Потом, заметив в чаще удобную прогалину, спустился вниз, вышел из капсулы и зашагал к стойбищу дикарей. Робот, подобрав манипуляторы и огибая деревья, летел следом за ним. С юга, со стороны океана, наползали тучи, и Тревельяну подумалось, что может начаться дождь.

Ливень хлынул, когда они добрались до жалкого селения тазинто. Пейзаж тут не изменился: дождевые струи молотили по оседающим кучам фекалий и отбросов, по темному пятну кострища, по остовам шалашей, прикрытых рваными шкурами, по испоганенной, заваленной мусором земле. Черепа и костяки животных, пожелтевшие ребра, груды копыт и рогов делали ее похожей на древнее кладбище динозавров или мамонтов. В сравнении с пещерой терре это место было омерзительно и видом своим, и запахом, и лишь одно его красило – полное отсутствие обитателей.

Прячась под ветвями развесистого фролла, Тревельян осмотрел окрестности, хмыкнул, пожал плечами и пробормотал:

– Убрались отсюда. Должно быть, напуганы Курсом… Ну, сейчас мы их поищем.

Он отступил подальше в лес, туда, где густая листва давала защиту от свергавшихся с неба потоков, связался с компьютером наземной базы, а через него – с птицами-киберразведчиками. Но посылать их на розыски не пришлось, так как действовала программа постоянного наблюдения за местностью от океанского побережья до горного хребта. Ширина полосы, находившейся под контролем, составляла пятьсот двадцать километров, и на этой территории находились более сотни стоянок тазинто и двадцать девять еще не разоренных убежищ терре. Летающие роботы следили за миграцией дикарей, и, согласно их данным, орда Сломанного Меча откочевала выше в горы, в заросшее лесом и кустарником ущелье в семи пеших переходах от прежнего стойбища. Там, вероятно, они считали себя в безопасности.

Тревельян, сопровождаемый УБРом, вернулся к капсуле, запросил у компьютера базы точный маршрут и поднял машину в воздух. Она была слишком велика, чтобы маскироваться под птицу или другую летучую тварь, но заметить ее сквозь зеленый полог леса не удалось бы никому – капсула летела низко, над самыми деревьями, а двигатель, как все гравитационные механизмы, работал практически бесшумно. Преодолев два или три отрога горного хребта, аппарат направился вверх, плавно скользнул вдоль склона, заросшего фроллами и соснами, промчался берегом реки, извергнутой ущельем, и углубился в теснину. На боковом мониторе вспыхнула схема окрестностей, и Тревельян, сверившись с картой, хотел было подобраться ближе к стоянке, но тут заверещали датчики, а над экраном зажглись алые голографические огоньки. Их оказалось несколько десятков; перегородив ущелье и двигаясь цепочкой, они плыли по обеим берегам реки.

– Охотятся, – проскрежетал командор. – Стоит собрать их в кучу, но как это сделаешь?

– Не наша забота, – отозвался Ивар. – Видишь, тут сгущение огней? Согласно первобытной тактике, здесь вождь и самые умелые ловцы. Остальные замкнут цепочку в кольцо и погонят дичь на них. Наш хмырь в этой группе, а если его там не окажется, я заставлю Сломанного Меча собрать всю банду.

– А мне что делать?

– Просканируй их, и когда обнаружишь типа с имплантами, хватай и тащи к капсуле. Только постарайся шею ему не свернуть.

– Я буду с ним нежен, как старшина с новобранцем, – пообещал командор. – Где мы сядем?

– За этой скалой. Место удобное, скрытное.

Аппарат неторопливо пошел к земле, завис над порослью голубоватых мхов, и Тревельян с Советником покинули машину. Прислушиваясь к звукам облавы, стуку, грохоту и диким воплям, что доносились со всех сторон, Ивар занялся своей внешностью. Он снова стал тазинто: широкое смуглое лицо с огромными челюстями, маленькие глазки, низкий лоб, грива бурых волос, заросшие шерстью плечи и хребет, шкура маа, обернутая вокруг пояса. Однако теперь роста в нем было метра три, а руки и ноги толщиной не уступали бревнам. Командор пристроился над его макушкой – точь-в-точь как блестящая шляпа на голове гиганта.

Такими они и явились дикарям.

Сломанный Меч и дюжина его охотников только что забили какую-то зверюгу, походившую на крупного оленя, безрогого и бесхвостого, зато с клыками. Еще разгоряченные после схватки, они подпрыгивали, орали, потрясали оружием, тыкали добычу копьями; один дикарь вышибал клыки, другой пил кровь из шейной вены, а пара самых шустрых уже принялись сдирать шкуру. Не считая мелких деталей, эта картина напомнила Тревельяну учебный фильм из курса «Каменный век Земли», прослушанного им лет двадцать назад в академии ФРИК.

Он шагнул к прогалине, где сгрудились тазинто, и, увидев великана, они замерли, точно изображение в стоп-кадре. Сломанный Меч стоял в середине группы, опираясь на сучковатую палицу; шесть-семь самых могучих самцов, окружавших вождя, застыли в разнообразных позах; свежевавшие тушу согнулись над ней, выронив ножи; дикарь, возившийся с клыками, сел на землю; тот, кто присосался к вене, задрал лохматую голову – рот его был распахнут, губы окровавлены. Мимика этих примитивных существ не отличалась выразительностью, но ими бесспорно владели два чувства: изумление и страх. Страха было больше – казалось, сейчас они сорвутся с места и ринутся в кусты.

– Не бежать, – сказал Тревельян, делая обеими руками миролюбивые жесты. – Кто бежать, плохо. Мой зверь-помощник догонит, сломает кости. – Он хлопнул по панцирю робота и, перейдя на земную лингву, спросил: – Нашлось что-нибудь, дед?

– Сканирую, – проворчал Советник. – Жди. Еще минуты три-четыре. Если здесь его нет, велишь, чтоб собрались остальные ублюдки.

Сломанный Меч, очнувшись, выступил вперед. Охотники столпились за спиной вождя, опустив топоры, дубины и копья. Нападать они явно не собирались.

– Чужой, – хрипло выдавил вождь. – Видеть тебя раньше, но не такой большой. Обещал уйти и не вернуться.

– Твоя стая – хорошая стая. Мне нравится, – промолвил Ивар. – Много сильных воинов, много добычи. Хочу видеть еще раз.

– Тебе надо мяса? Надо самку? Надо копье или топор?

Кажется, Сломанный Меч желал откупиться. Тревельян сделал жест отрицания.

– Нет. Только видеть. Узнать, кто лучший охотник. Принести ему дар.

Тазинто за спиной вождя зашевелились, забормотали, переминаясь с ноги на ногу, но Сломанный Меч стоял как вкопанный. В его крохотных глазках светились злоба, страх и подозрение.

– Принести дар, – повторил он, поднял огромную лапищу и почесался. – От кого? Ты от Раздающего Дары?

– От него. Тот, Кто Раздает Дары, велел найти лучшего охотника. Раздающий, – Тревельян поднял взгляд к небу, – сделать так, чтобы охотник всегда с добычей.

– Гы! Гы, гы! Я – лучший! – Вождь стукнул себя в грудь.

– Это не он, – негромко предупредил Советник, висевший над макушкой Тревельяна. – Определенно не он! Но кажется, я нашего молодчика нащупал… Или тот амбал с копьем, или громила с дубиной слева от него. Подойди ближе, я засеку точное направление.

Ивар шагнул к тазинто, и несколько дикарей попятились в испуге. Охотник с копьем был среди них.

– Ты лучший, но ты – вождь, – сказал он, вытянув руку к Сломанному Мечу. – Вождь выше охотник, больше охотник. Охотник нести добычу вождю, вождь ее делить, вождь вести воинов, чтобы убивать врага. Тот, Кто Раздает Дары, хочет охотника, не вождя.

– Бери, – согласился Сломанный Меч с заметным облегчением. – Тот, Кто Раздает Дары, лучше знает.

– Хмырь с копьем. Наш клиент! – уверенно сообщил командор. – Три импланта: связной, медицинский и еще такая штучка, что регулирует обмен веществ. Думаю, затем, чтобы он мог жрать мясо. Кни’лина здесь не обойтись без такой приспособы.

Тревельян, огромная фигура с блестящей полусферой над теменем, придвинулся ближе к дикарям. Теперь отступили все, включая предводителя; клыкастый олень лежал между группой тазинто и Иваром, словно межевой камень. Он перепрыгнул через тушу животного.

– Вот хороший охотник! – Теперь его рука показывала на дикаря с копьем. – Я возьму его и отведу к Раздающему Дары. Он вернется и принесет стае удачу.

– Гы! Он твой.

Сломанный Меч повелительно вскинул дубину, и все отступили от избранника божества. Тот, словно пораженный ужасом, бросил шест с грубым каменным острием, отступил и заметался среди деревьев и кустов. Но похоже, его паника и страх были показными – дорогу беглец выбирал умело и в три прыжка исчез за густым кустарником.

– Дед! – выкрикнул Тревельян, но УБР уже мчался в погоню. Отливавшая серебристым блеском полусфера с растопыренными щупальцами просвистела в воздухе, точно старинный артиллерийский снаряд, ломая ветви деревьев и осыпая землю листьями. Это зрелище перепугало дикарей; вождь, отшвырнув свою палицу, бросился в лес, охотники ринулись следом, и через секунду поляна опустела. Ивар слышал только затихающий треск кустарника, журчанье горной речки и далекие крики загонщиков, еще не знавших, чем закончилась охота. Какой-то зверь промелькнул среди стволов и скрылся в подлеске с утробным хрюканьем – то ли кабан, то ли иная тварь, похожая на дикую свинью. Всколыхнулись и застыли ветки, топот животного затих, и вновь наступила тишина. Солнечный свет, щедро струившийся в ущелье, озарял разбросанные копья и дубины и тушу мертвого оленя. По его шее тоненькой струйкой стекала кровь.

Тревельян, все еще в облике гиганта-тазинто, терпеливо ждал. Но ожидание было недолгим: вскоре УБР возник над деревьями будто небольшой серебряный парашют, тащивший пленного парашютиста. Дикарь свисал в щупальцах робота безжизненным мешком, и Тревельяну показалось, что он лишился чувств. Экземпляр был крупный, ростом под два метра и весом не меньше центнера. Ветер шевелил сальные лохмы пленника и длинную шерсть на плечах и спине; когда командор приблизился, в нос шибануло застарелой вонью. Тазинто, в отличие от терре, не были поборниками гигиены.

– Ты его, случаем, не придушил, дед? – полюбопытствовал Ивар.

– Слегка. Только в интересах транспортировки. Шустрый хмырь! Бился, как заяц в капкане. Ну, я его чуть-чуть… – Командор небрежно помахал свободным манипулятором.

– Чуть-чуть – это сколько?

– Оклемается, не тревожься. У него медицинский имплант.

В самом деле, подумал Тревельян и, повернувшись, зашагал к капсуле. Она зависла над голубыми мхами у невысокого утеса; фроллы и местные сосны с длинными мягкими иглами окружали скалу и аппарат, в разрывах крон виднелось бирюзовое небо, и плыли в нем розовые облака. Дождь, пролившийся в низине, в горы не добрался, и воздух тут был суховатым и свежим.

Опустив свою добычу на моховой ковер, робот замер рядом с ней на страже. Веки пленника дрогнули. Тревельян разглядывал его лицо, почти точную копию собственной физиономии: узкий лоб, выступающие надбровные дуги, широкие скулы, огромные челюсти. Тело тоже казалось шедевром биопластики – мощные мышцы торса и конечностей были заметны даже под шерстью. Кто бы ни выполнил эту работу, он был настоящим мастером.

Тазинто открыл глаза. Бессмысленный взгляд, отметил Ивар и произнес на языке кни’лина:

– Назови свое имя, клан и статус.

Пленник словно бы не понял, помотал лохматой башкой, искоса взглянул на робота, на летательный аппарат и уставился в землю.

– Имя, червяк! – велел Тревельян, перейдя на скудное наречие тазинто.

– Длинное Копье, – пробормотал дикарь. Его челюсти ворочались медленно, будто он пережевывал глиняный ком. – Тебя прислать Раздающий Дары? Он сделать Длинное Копье лучший охотник? Я рад.

– Сейчас я тебя еще больше обрадую, – сказал Тревельян, вернувшись к цивилизованной речи. – Мой робот снабжен особыми датчиками, распознающими импланты. У тебя их три. Любопытно, где ты их раздобыл?

В ответ – молчание.

– Я не стану тебя убивать, но если не разговоришься, проведу ментоскопирование. У робота есть все нужные устройства.

– Есть! – рявкнул командор и протянул манипуляторы к голове пленника. Вздрогнув, тот отстранился.

– Не надо. Если желаешь, побеседуем. Это мало что изменит.

Теперь он говорил на языке кни’лина, слегка отличном от наречий похарас и ни. Сказанное будто сыграло роль катализатора: его лицо сделалось другим, контуры скул, лба, ноздрей и щек обозначились более четко, губы поджались, и глаза уже не выглядели пустыми – в них билась ненависть. Под грубыми чертами дикаря, что были только маской, проступала истинная сущность, всплывая из глубин разума, из памяти, хранившей тайное и скрытое, то, чего не могли стереть все чудеса биопластики. Опасный человек, решил Тревельян, и, вероятно, эта мысль передалась командору – УБР придвинулся к лжедикарю и обвил его плечи щупальцами.

– Убери его! – прошипел пленник.

– Имя, клан и статус!

– Л’таш Кинр Тегира, эмиссар клана валлс на Сайкате! Можешь называть меня Тегира. А ты…

Тревельян отключил создававшее иллюзию устройство. Глаза Тегиры, и без того крохотные, сузились, превратившись в две темные щелки. Он передернулся.

– Землянин… так я и подумал, увидев робота и услыхав твой голос… землянин со станции… мне про тебя сообщили… Волосатый!

– Ну, кто из нас волосатый, это еще вопрос, – заметил Тревельян, покосившись на мохнатую грудь пленника. – Сообщение со станции прислала Глубина?

– Да.

– О том, что она валлс, я уже знаю. Еще мне известно, что ваш клан – клан убийц, и ты, Тегира, тоже убийца. Ты уничтожил Джеба Ро, а Глубина – Зенда Уна и Найю Акра… Зачем? Вы что-то имеете против похарас?

Тегира усмехнулся. Выглядело это устрашающе: раскрылась пасть, блеснули огромные зубы, обнажились внушительные клыки.

– Похарас или ни – без разницы, клянусь Йезданом! Мы убивали тех и других, и будем убивать их, пока существует наш клан! Не хочу оправдываться перед тобой, землянин, но нас вынудили… вынудили к террору. – Вдруг он перешел на искаженную земную лингву. – Да, нас вынудить! Те кланы, которые главный у кни’лина, и вы, подонки-мшаки! Да упасть на вас наша кровь! Вечно вдыхать вам прах своих погребальных кувшинов! Предатели, волосатая мразь!

Тревельян окаменел. Эта внезапная вспышка ярости казалась ему необъяснимой и совершенно иррациональной – до появления на станции он ничего не знал о валлс. Тем более, о каких-то давних счетах с землянами.

– Ты не ошибаешься? – тихо произнес он. – Я знаю о межклановой борьбе у кни’лина… так, очень немногое, не информация, а ее отголоски… Но мы-то тут при чем? Мы, земляне?

– Вы!.. Гы, гы, гы!.. – Тегира ревел, как настоящий дикарь. – Не знаешь, что было во время войны? Никогда не слышал, как ваша разведка купила валлс, клан непокорных? Нам обещали помощь, а когда мы поднялись с оружием в руках, нас предали! Договорились с ни, бросив нас на растерзание! Что осталось от клана валлс? Сотая часть, тысячи из миллионов! Ты об этом не знаешь, землянин? Не знаешь? Гы, гы!.. – Его лицо потемнело от прилива крови, пальцы скрючились, лязгнули клыки. – И чтобы это не повторилось, я сижу здесь… сижу в мерзкой волосатой шкуре, дышу вонью, жру мерзкую плоть и убиваю!

Он попытался приподняться, но манипулятор УБРа опять сдавил ему плечо. Глубоко вдохнув воздух, Тегира сложил на коленях огромные лапы, выдохнул с хрипом и вроде бы успокоился.

– Давние дела, – промолвил Тревельян. – Не скажу, что очень древние, но старинные наверняка. Триста лет прошло, пора бы и забыть, кто кого предал и почему, если и было какое-то предательство… В чем лично я не уверен.

– Вот разница между нами и вами! – оскалился Тегира. – У вас слишком короткая память! Вы забываете, а мы помним и мстим.

– Йездан сказал: память о случившемся стирает время.

– И еще сказал: клинок существует, чтобы поддерживать в мире справедливость.

– И еще сказал: мы способны на гораздо большее, чем думаем. Мы способны прощать.

– И еще сказал: зверь всегда рядом с вами.

– Ладно, не будем устраивать религиозных споров, а вернемся к нашим орехам, – вздохнув, предложил Тревельян. – Если я правильно понимаю, Глубина сообщила тебе, что координатор с тремя достойными отправился в наземный лагерь. Потом ты увидел меня, когда я появился в вашем стойбище… Кстати, не ты ли первым бросил в меня камень?

Тегира показал клыки в ухмылке.

– Возможно. Возможно, землянин!

– Ну, черт с тобой… я не в обиде… Продолжим! Итак, я появился в вашем крысятнике. Ты знал, что орда Сломанного Меча нападет на терре и что мы будем все записывать. Удобный случай, чтобы разделаться с Джебом Ро и дестабилизировать обстановку на станции… Так оно было?

– Именно так. Эта станция и ваши проекты с ни и похарас нам совсем не нужны. Мешают, землянин!

– Джеб Ро был в обличье тазинто, и Курс тоже. Я и Иутин имитировали терре, но, в принципе, мы тоже могли оказаться на опушке, подделавшись под дикарей… – Хмуря брови, Тревельян рассуждал вслух. – Ты мог увидеть любого из нас, заметить голокамеры, сообразить, что это не тазинто, а наблюдатели со станции… Но как ты узнал координатора?

Тегира осклабился еще шире.

– Никак, землянин! С координатором мне просто повезло. Я мог убить любого, кто подвернется. Началось бы расследование, и та, кого ты зовешь Глубиной, добавила бы пару трупов… подлила бы масла в огонь, как говорите вы, земляне.

– Откуда ты знаешь наш язык?

– Триста лет он передается в клане валлс. Я ведь сказал: мы ничего не забываем!

Ивар в задумчивости воззрился на пленника. По сути, он был таким же несчастным созданием, как Курс, тварь с Тоу; такой же изувеченный человек с идеей-фикс, такой же убийца, только принявший свое уродство и судьбу по собственной воле и желанию. Но кроме этого, имелись другие, более важные отличия: Курс являлся изгоем-одиночкой, а Л’таш Кинр Тегира был членом мощной организации, тайного клана валлс. Его клан наверняка имел свои цели и проводил свою политику… Это казалось куда опаснее!

– Чего вы хотите? – спросил Тревельян. – Я понимаю, что доля зинто не для вас, что вам нужна независимость, нужна свобода, и вы добиваетесь этого столетиями, то тайно, то открыто… понимаю, что ради этого вы предали собственную расу, вступив в союз с Землей, что обернулось против вас… понимаю, что вы ненавидите ни, похарас, а заодно и землян… Но что вам надо здесь, на Сайкате? Зачем вы хотите уничтожить станцию, ее экипаж и весь проект? Какое вам до него дело?

Тегира хлопнул огромной ладонью по голубому мху.

– Нам нужен этот мир! Эта теплая, щедрая, благодатная планета! Место, которое может стать новой родиной для валлс!

– Место занято, – сухо напомнил Ивар. – Оно принадлежит терре и тазинто.

– Пока принадлежит. Не так сложно очистить его от кучки грязных дикарей и волосатых троглодитов.

В глазах Тревельяна на миг потемнело. Он поднялся на ноги, запустил пятерню в лохмы эмиссара валлс, пригнул его голову, занес кулак над затылком.

– Ты сказал, очистить? Очистить? Вот какие у вас намерения! Истребить разумную жизнь на Сайкате! Это преступление, Тегира, большое, огромное преступление! Даже в глазах тех, кто воевал или воюет среди звезд, ибо то войны равных, а создания этого мира беззащитны! Они как младенцы под топором мясника!

– Будто вы не рубили младенцев, не вздевали их на пики и не жгли огнем, – буркнул Тегира и тут же напомнил: – Ты обещал не убивать меня!

Один удар, подумал Ивар. Один удар, и треснет затылочная кость, разлетится мозг серыми ошметками, хлынет кровь, и не станет больше ни Тегиры, ни Длинного Копья… Но было другое решение, более мудрое и более жестокое.

Он опустил кулак.

– Наш разговор закончен, Тегира. Ты ответил на мои вопросы и, как обещано, останешься цел. Я тоже пожелал бы тебе нюхать прах погребального кувшина, но скажу иначе: жри до самой своей смерти плоть, что так омерзительна для плешаков, и отращивай шерсть! Вот тебе мой приговор: ты навсегда останешься Длинным Копьем!

Махнув УБРу, Тревельян повернулся и зашагал к капсуле.

– Приговор не вступит в силу, мшак, – раздалось за его спиной. – Боюсь, на станции тебя ожидают сюрпризы. Такие, что лицо твое окрасится в вечерний цвет.

Капсула взмыла вверх, поднялась над рекой, ущельем и горами и, ожидая команды, застыла в трех километрах от планетарной поверхности. Тревельян, не надевая шлема, сидел в мрачном раздумье. Потом его рука потянулась к пульту, вспыхнул алый огонек устройства связи со станцией, и в вокодере раздался голос Мозга:

– Слушаю, ньюри Тревельян.

– Те численные массивы, что я велел тебе обработать… Найден ли какой-то разумный вариант?

– Пока нет, но поиск графической зависимости продолжается. Изучено более двухсот тысяч комбинаций. – Пауза. – Это трудная задача, ньюри, но с каждой отвергнутой моделью шансы на успех возрастают.

– Я понимаю, что статистика на нашей стороне, но хотелось бы ускорить дело, – промолвил Ивар. – Есть у меня одна гипотеза. Возможно, Глубина моделировала работу биоизлучателя и его воздействие на организм сайкатцев. Возможно, она искала такие параметры излучения, которые делают его смертоносным и для терре, и для тазинто. Возможно, она их нашла. Форма ментального импульса, частота, длительность, интенсивность, зона охвата и так далее – вот переменные величины в ее опытах. Что она могла исследовать при этом? Распад мышечных и нервных тканей? Генетические нарушения? Мутации, ведущие к летальному исходу? Эндокринный коллапс? Вероятность асфиксии? – Он помолчал и добавил: – Думаю, что-то в этом роде. Рассмотри ее данные под таким углом и сообщи мне результаты. Немедленно!

– Уже исполняю, ньюри Тревельян. Что-нибудь еще?

– Да. Можно ли задействовать излучатель без паролей? Без тех кодов, что известны двум координаторам землян и кни’лина? Если коды хранятся в твоей памяти, то их можно извлечь с помощью контактного шлема, а затем…

– Их там нет. Блокировка излучателей абсолютно надежна.

– Ты уверен?

– Разумеется. Два пароля – составные части команды, по которой на излучатель подается энергия. Это делает независимый блок, а я только транслирую команду. В данный момент ведущие к излучателям энерговоды перекрыты.

– Это хорошо, очень хорошо, – сказал Ивар, слегка успокоившись. – Ну, трудись, приятель. И передай экипажу, что я покинул Сайкат и возвращаюсь на станцию. Конец связи.

– Конец связи, ньюри Тревельян.

В капсуле воцарилась тишина. Тревельян сидел, по-прежнему не прикасаясь ни к шлему, ни к пульту, глядя на россыпь алых, ровно горевших огоньков. Мрачные мысли кружились в его голове.

За спиной пошевелился командор, пробурчал:

– Ты думаешь, она искала способы прикончить этих бедных недоумков? Тех и других, терре и тазинто?

– Я не думаю, я в этом уверен, дед. Тегира сказал: нам нужно место, которое станет родиной для валлс, если его очистить от дикарей и троглодитов. Но это лишь часть правды. Положим, валлс займут планету, а ни и похарас вышлют флот, чтобы набить их пеплом погребальные кувшины… Возможная ситуация?

– Я бы сказал, неизбежная.

– Вовсе нет! Понимаешь, валлс нужен не только этот мир, но и гарантии безопасности от вторжения правящих кланов. Формально валлс не существует, как в секторе кни’лина, так и в этой экспедиции… Если здесь случится катастрофа, в ней обвинят ни и похарас и близко их к Сайкату не подпустят! Все расы будут против, все гуманоиды – земляне, хапторы, терукси, не говоря уж о парапримах и лоона эо! Валлс займут пустую планету по праву первопоселенцев, и никто не узнает, что они сотворили. Никто, если уничтожить всех свидетелей.

– Пустить станцию и всех нас в распыл?

– Да! Возможно. Не знаю, – выпалил Ивар, хмуря брови. Его терзало ощущение, что он упустил что-то важное, некую деталь, без которой Глубина и ее помощник на планете – или, возможно, руководитель?.. – никак не могли обойтись. Что это было? Серия случившихся убийств? Пожалуй, нет; их цель казалась Тревельяну ясной: уничтожение верхушки экспедиции и захват власти, что обеспечивало доступ к излучателю. Свара Первого Лезвия с Джебом Ро, Курс, безумный киборг, Зенд Уна, пустивший в ход палустар и гипноглиф – все это было на руку Глубине, но и сама она в средствах не стеснялась, что подтверждали трупы жрицы и лингвиста. Путь к излучателю был устлан мертвецами… Если бы не волосатый мшак-землянин, Глубина уже добралась бы до него, решил Тревельян. Непременно добралась бы! И что бы стала делать? Как утверждает Мозг, без тайных кодов энергию не подключить… Пусть она знает пароль плешаков, пусть, но ведь была еще земная часть секрета! Абсолютно недоступная для валлс!

Значит, есть обходная тропа…

В голове у него будто щелкнул некий переключатель. Развернув кресло, Ивар уставился на робота, застывшего в странной позе: одна тетрада щупальцев уперта в потолок, другая – в пол, как если бы УБР был распят у невидимого столба. Полусферический корпус казался огромным крабьим панцирем, подвешенным на гибких манипуляторах.

– Есть идея, парень? – осведомился командор.

– Корабль, – прошептал Тревельян, – корабль…

– Ты про «Адмирала Вентури» или другой наш крейсер? Или про лоханку плешаков? Долго их придется ждать! Связи-то нет… Нужно самим выкручиваться.

– Я не об этом, дед. Тегира, наш новый знакомец… Он ведь не из Великой Пустоты явился! Он прилетел сюда на корабле, и это судно где-то здесь, за солнцем на орбите Сайката либо у границ системы, а может, в облаке Оорта. Одноместный разведчик, или транспорт, или даже боевой корвет с аннигилятором… Сюрприз, о котором обмолвился Тегира!

– Коль так, мы влипли, – проскрипел Советник. – Корабль – это энергия и оружие. Можно обойтись без генератора Лимба, что на станции, можно всю команду нашу перебить, а станцию в лапшу нарезать. Даже если это малая посудина, без экипажа, без аннигилятора, а только с метателем плазмы или мощным лазером… Ты уж мне поверь!

– Я верю, – сказал Тревельян. – Верю и думаю, что кораблик все же небольшой. Будь у них корвет или транспорт, они прислали бы боевиков и захватили станцию. Похоже, ресурсы у них на исходе.

– Резонно, – согласился командор. – Но в любом случае нам стоит поторопиться.

Кивнув, Тревельян развернул кресло к пульту, напялил шлем и дал команду на расчет траектории возврата. Потом, не оборачиваясь, спросил:

– Дед, ты знаешь, что случилось с валлс во время войны? Мы в самом деле их предали и бросили?

– Мои познания в военной истории не безграничны, – признался Советник. – В ту эпоху, когда разразилась большая война с плешаками, я был давно уже мертв, и даже в живом состоянии меня не приобщили бы к тайнам разведки. Это, знаешь ли, парень, особая сфера, где хитрость, обман и коварство мостят дорогу дипломатии… А я солдат и в гнусных интригах не замешан!

– Я тобой горжусь, – молвил Тревельян. – Ты, дед, лучший из предков!

Тихо прожурчал гравитатор, и капсула ринулась вверх, в темное звездное небо.