Далекий Сайкат

Глава 9 Криогенный Мозг

Если он доберется до какого-нибудь важного узла системы жизнеобеспечения, нас ждут серьезные проблемы, – сказал Второй Пилот.

– Это так, – согласно склонил голову Третий Вечерний.

Их имена, как и предполагал Тревельян, изменились – Первая Глубина, старшая в группе ни, объявила, что Курс больше не принадлежит к их сообществу. Его разум был явно поврежден ментальным излучателем; он бродил где-то внизу, на техническом ярусе, временами впадая в неистовство и пытаясь голыми руками сокрушить какой-нибудь важный агрегат – блок оборотной воды, утилизатор отходов или одну из генераторных подстанций. К счастью, все эти устройства имели защитные кожухи из пласткерамических материалов, распилить которые можно было бы только мощным лазерным лучом. Искусственный разум, управляющий СИС, закрыл диафрагмы гравитационных лифтов, изолировав Курса на нижнем ярусе, и блокировал шлюзы, лишив его возможности покинуть станцию и перебраться на Сайкат. Но запереть его в каком-нибудь из отсеков Мозг был не в состоянии – люки между ними имели как автоматическое, так и ручное управление. Несмотря на силу Курса, особых бед он натворить не мог, но мысль, что тварь с Тоу бродит среди жизненно важных машин и механизмов, нервировала кни’лина.

– Попробуем его изловить? – предложил Второй Пилот, собирая лоб в морщины.

– Идея, как мое имя – вечерняя, – ответил ботаник. Вероятно, это была мрачноватая шутка. – Курс сломал хребет слуге. Вдвоем нам не справиться, а ремонтные роботы и киберуборщики бесполезны. Он их просто растопчет.

– Растопчет, – согласился Пилот, ерзая на подушке.

Они боялись. Возможно, их страхи были отзвуком другой, более серьезной и более тревожной ситуации: посланные через Лимб депеши не добрались ни до Земли, ни до Йездана. С момента отправки сообщений миновали сутки, и Найя Акра, затратив изрядное количество энергии, дважды повторила сеанс, ориентируя антенну на Кхайру, Тизану и ближайшие колонии землян, однако ответа или хотя бы подтверждения связи экспедиция не получила. Этот факт казался поразительным и необъяснимым; в сделанных Мозгом расчетах не приходилось сомневаться, а что до технической стороны, то связь через Лимб, невзирая на гигантские дистанции, была надежна как контурный привод космического корабля. Тем не менее их попытки связаться не имели успеха, и это порождало гнетущее чувство – здесь, на краю обитаемой зоны Галактики, в бездне Великой Пустоты, они ощущали себя оторванными от родных миров, едва ли не брошенными на произвол судьбы. И вдобавок где-то под их ногами бродил сумасшедший киборг-убийца!

На Земле и в ее колониях киборги существовали разве только в древних фантастических романах. Соединять коллоидный человеческий мозг с каким-либо механизмом считалось противоестественным, не отвечающим этике, да и нужды в подобных конструкциях не было никакой. Для людей существовали банки клонированных органов и целостных тел, в которые, при крайней нужде, пересаживали мозг из прежней его обители; что же касается одушевления творений из пластика, металла или биоматериалов, то для этого вполне годились искусственные интеллекты. Пожалуй, единственным исключением из этого правила являлась посмертная запись личности в памятный кристалл – честь, которой удостоился Олаф Питер Карлос Тревельян-Красногорцев, командор и десантник, летавший в былые времена на крейсере «Паллада». Но он все-таки был не киборгом, а скорее, частью индивидуальности своего потомка, которую тот мог подключать к памяти и разуму для поучительных бесед и прочих развлечений. В данный момент, слушая сетования кни’лина, командор негодовал и порывался разъяснить, какими способами надо вышибать мозги киборгам.

– Может быть, ты пойдешь с нами? – молвил Второй Пилот, поворачиваясь к Тревельяну. – Иутин сказал, что на Сайкате, в пещере дикарей, тебе удалось с ним справиться.

– Иутин слегка преувеличил, – отозвался Ивар. – Но если вы решитесь, я готов. Одних я вас не отпущу.

«И будешь дурак дураком, – прокомментировал командор. – Курс всех вас по стенкам размажет – и тебя, и бугая ботаника, и тощего Пилота. Меня пусти, меня! Я этому Курсу живо загну салазки!»

«Ты мое тайное оружие на крайний случай, и этот случай еще не наступил, – осадил его Тревельян. – Я готов выслушать твои советы. Советы, дед, и только».

«Раз меня не пускаешь, вот тебе мой совет: сидите тихо и ждите корабля. Когда-нибудь он придет – не по вашему вызову, так с земной частью экспедиции. А ловить киборга у вас кишка тонка».

– Ты размышляешь над тем, как его поймать? – прервал ментальный диалог Пилот.

– Не поймать, а уничтожить, – уточнил Тревельян. – Убить гораздо легче, чем ловить. Кстати, каким оружием мы располагаем? Может, фризеры есть, иглометы или лазерные хлысты?

– Этого нет. Ничего подходящего для такой ситуации. Несколько маломощных парализаторов, – принялся перечислять Второй Пилот, – метатели с усыпляющими капсулами, гранаты с сонным газом и доисторические копья терре и тазинто из коллекции Иутина. Еще восемь крепких слуг, не слишком храбрых, но послушных… – Он вдруг ухмыльнулся: – Да, твой нож, ньюри Тревельян, твой окровавленный нож! Это, наверное, самое серьезное оружие на станции.

– Я не собираюсь устраивать с Курсом дуэль, – сухо обронил Ивар.

– Возможно, что-то найдется в личных отсеках Джеба Ро и Лезвия, – заметил Третий Вечерний.

– Или у Зенда Уна, – добавил Тревельян, впившись взглядом в лица своих коллег.

Пилот коснулся носа. У кни’лина этот жест означал крайнее изумление.

– Палустар! Как я мог забыть о палустаре! Конечно, он действует на близком расстоянии, но очень эффективен. Сначала мы погрузим Курса в беспамятство, а затем…

– Затем отпилим голову моим ножом, – сказал Тревельян, поднимаясь с подушки. Он прошелся, разминая затекшие ноги, и добавил: – У меня еще найдется топорик. Череп запросто можно проломить.

«Вот речь не мальчика, но мужа! – сделал комплимент Советник. – Только до черепа надо еще добраться».

Третий Вечерний приоткрыл рот в недоумении.

– Это что, такая шутка, ньюри Тревельян?

– Нет. Суровая реальность, – заверил его Ивар, огибая фонтан со статуями терре.

Их совещание проходило на площадке отдыха кни’лина. По неясным для Тревельяна причинам Иутин и женщины не принимали в нем участия. Возможно, Пилота и Вечернего тяготил диктат Найи Акра и Первой Глубины, а генетика-зинто они не сочли достойным поучаствовать в беседе. Во всяком случае, в планах облавы на Курса его не упоминали.

– Самое простое было бы вакуумировать весь нижний ярус, – с задумчивым видом произнес Второй Пилот. – Но такая возможность отсутствует технически. Я справлялся у Мозга.

– Разумеется, – кивнул Тревельян. – Станция не рассчитана на боевые действия и, в частности, охоту на киборгов.

– Киборгов?

– Да. У нас этот термин обозначает то, чем стал Курс. То, что из него сделали.

– На Земле тоже есть такие твари?

– На Земле есть все, а чего нет, то никому не нужно. Последнее – как раз наш случай.

Тревельян опустился на подушку, и они, все трое, погрузились в молчание. Минут через пять Второй Пилот покосился на Ивара и буркнул:

– Я не спрашиваю, ньюри, имеешь ли ты нечто такое, что могло бы пригодиться нам в этом деле. Но если есть, самое время об этом сказать.

– Усилитель, – сказал Тревельян. – У меня есть усилитель физической активности, но даже в нем мне с Курсом не совладать. Проверено на опыте.

– А твои боевые приемы?

Порывшись в памяти, Ивар выудил древнюю мудрость:

– Против лома нет приема. – Даже на диалекте ни это прозвучало достаточно категорично.

Они снова замолчали, пока Третий Вечерний не произнес:

– Без палустара идти за ним рискованно.

– Йездан видит, ты прав! – согласился Пилот. – Я поищу палустар в рабочем кабинете и жилом отсеке Зенда Уны.

– В лаборатории его нет, – сказал Тревельян. – Или кто-то успел до нас, или он запрятан так ловко, что я его не нашел.

– Эти похарас… – Пилот покачал головой. – Хитрят, интригуют, прячут запретное, угрожают, а в результате – нож в глотку, да так точно, словно его метнули валлс… Ну, я все же поищу. Зенд Уна мог хранить палустар в своем отсеке.

– Кто такие валлс? – спросил Тревельян.

Серые глаза Пилота потемнели, морщины у рта сделались глубже.

– Мастера метать клинки и резать глотки. Убийцы. Но не думаю, что их осталось много. Не думаю, что они вообще существуют в нынешние времена.

Третий Вечерний угрюмо взглянул на него.

– Ты так считаешь? Ну, как сказал Йездан, долг старых – лгать молодым… – Он отвел глаза и вымолвил: – Если ты найдешь оружие Ока Хорады, мы могли бы отправиться на нижний ярус сегодня ночью.

– Надо проинформировать Найю Акра и Первую Глубину?

– Нет, ньюри Тревельян. Это лишнее. Мы, – Пилот поглядел на ботаника, – то есть Третий Вечерний и я, не считаем их лидерами. Найя Акра – похарас, и ранг ее невысок, а Глубина… – Морщины на лбу и черепе Пилота собрались гармошкой. – Насчет Глубины у Вечернего есть некие подозрения. Но делиться ими рано.

«Вот как!» – подумал Тревельян, а вслух спросил:

– Возьмем с собой Иутина?

– Этого тоже не нужно.

– Почему?

– Не стоит мешать зинто в наши дела.

Пауза. Переждав с минуту, Ивар произнес безразличным тоном:

– О зинто я знаю не больше, чем о валлс.

Второй Пилот и Третий Вечерний переглянулись. Потом ботаник, уставившись в пол, вымолвил:

– Мы не любим говорить об этом, ньюри Тревельян, особенно с чужими. Понимаешь, кни’лина – это или ни, или похарас, или человек из мелкого клана, который в союзе с одним из крупных. Что до союза, то он не такой, к каким вы привыкли на Земле, он диктуется не политикой, не религией, не экономическими интересами, а физиологией. Рождение потомства возможно лишь…

– Это для меня не секрет, – сказал Ивар. – Я спрашиваю о зинто.

– Зинто – люди без клана.

– Преступники? Асоциальные личности, изгнанные из общества?

– Нет, люди, просто люди – те, что жили на Йездане до Второй Луны. Та’зинто… Это значит «древние люди» на нашем древнейшем языке. Мы назвали так одну из рас, обитающих на Сайкате.

Разумеется, подумал Тревельян, разумеется – тазинто! Но какое отношение это имеет к Иутину? Пусть он темноглаз, коренаст, и физиономия у него широковата, но он же не пещерный человек! Он генетик с Кхайры, первоклассный ученый, рекрутированный Джебом Ро в престижную экспедицию! Расспросы, однако, пришлось прекратить – тема оказалась неприятной для обоих собеседников, а выжимать сведения силой было не в правилах Ивара.

Он снова встал.

– Успеха в поисках, ньюри Второй Пилот. Свяжись со мной, когда я понадоблюсь. Буду в своем отсеке.

Покидая площадку, Тревельян услышал, как Вечерний тихо произнес:

– Нет связи. Может быть, Курс повредил антенну или механизм наведения?

– Это стало бы известно Мозгу. Он не докладывал о такой неисправности.

– Неисправности бывают разные, Пилот, а на огромных дистанциях существенна любая мелочь. Например…

Дальнейшего Тревельяну разобрать не удалось. По дороге к выходу в парк он размышлял о том, что оружия Зенда Уна Пилоту не найти. Он уже догадывался, кто прибрал палустар и, вероятно, гипноглиф. Для решения этой задачи нужно было исходить из обычаев кни’лина, определявших их поведение в любых, самых критических ситуациях. Скажем, в торжественных случаях они надевали пышные одежды, молились Йездану чуть не голышом, дома носили просторные мантии и хитоны, а рабочим одеянием был комбинезон – сайгор или, в крайнем случае, сайтени. Разбуженные Мозгом, они появились у трупа лингвиста именно в сайтени – все, за исключением Иутина. К слову сказать, третий генетик, презренный зинто, пренебрегал многими традициями – мог даже приблизиться к землянину и привести его в свои апартаменты. В данный момент это значило, что Иутин не тратил времени на облачение и прилетел к месту событий первой, самой ранней пташкой. Ну, а кто рано встает, тому бог подает…

– Услышит ли ньюри меня? – раздалось за спиной Тревельяна. – Увидит ли своего слугу?

Он обернулся.

У входа в центр управления, напротив арки, ведущей в парк, стоял Шиар. Все слуги клана ни казались Тревельяну на одно лицо, и различал он их с трудом – все бледные, сероглазые, с тонкими губами и схожего телосложения. Возраст тоже был примерно одинаков, но Шиар выглядел явно старше остальных – морщин поменьше, чем у Второго Пилота, но кожа уже не такая гладкая. По этой ли причине или какой-то иной он главенствовал среди служителей.

– Я слышу и вижу тебя, Шиар, – сказал Тревельян. – Чего ты хочешь?

– Обращаюсь к ньюри с просьбой о защите. Погребальные кувшины наполняются слишком быстро, и нет ответа на наш призыв о помощи. Это пугает.

– Здесь глава вашего клана – Первая Глубина. Ты говорил с ней о ваших страхах?

– Храни от нее Йездан! Ньюри знает, что она безжалостна и лжива.

– Тогда Второй Пилот и Третий Вечерний…

– Они с ней не справятся. Ни с ней, ни с тем, кто бродит внизу. – Шиар уставился взглядом в пол. – Вдвоем они утопят нас в крови. А мои тенсу и гайрим слишком молоды, чтобы умирать.

– Тенсу? Гайрим? – Этих слов Тревельян не знал – вероятно, в жаргоне слуг имелись свои тонкости.

– Тенсу – тот, с кем я имею общего отца, гайрим – рожденные моей матерью, – пояснил Шиар. – Ори и Зотахи были моими гайрим.

Они все родичи, все братья, внезапно понял Тревельян. Группа людей, соединенных кровными узами, и, в силу этого, сплоченная и бесконфликтная, что очень важно в дальних экспедициях. Очевидно, они отвечали друг за друга перед своим сеньором, и не было сомнений, что им являлся Первый Лезвие. Барон и семья вассалов – так это выглядело в привычных Ивару терминах.

– Вы служили Первому Лезвию? – чтобы убедиться, спросил он.

– Ньюри-землянин прав. Нас готовили сопровождать достойного в его странствиях, и мы побывали с ним в разных местах, пока не очутились тут. Теперь наш ньюри мертв, и ньюри-похарас тоже прах в кувшине. Кроме ньюри-землянина некому нас защитить.

– Вы мужчины, и вас восемь человек. В какой защите вы нуждаетесь? Боитесь Глубины? Сделайте так, чтобы она исчезла. Схватите ее и спрячьте в своем отсеке или на половине землян. Я разрешаю!

Вероятно, эта идея была неожиданной для Шиара. С минуту он размышлял, затем, почтительно присев и вытянув к Тревельяну руки, молвил:

– Никто из нас не совершит насилия над ньюри, кем бы он ни был или кем бы она ни была. Только достойный может судить достойного, лишить его свободы или сделать мертвым прахом. А мы… Мы повинуемся своим ньюри, мы выполняем их волю, но иногда их приказы так нелепы и страшны… Теперь, когда нет Первого Лезвия, для кого-то из нас они обернутся смертью, но возражать мы не имеем права.

«Непрошибаемая лояльность! Как у баранов», – заметил командор, но Ивар, внезапно догадавшись, что от него хотят, не обратил на эту реплику внимания.

– Вам нужна защита от глупых или жестоких приказов, – сказал он тоном утверждения. – Какой же из них на очереди? Чего вы ждете, чего опасаетесь, Шиар?

– Пайол, мой тенсу, специалист по бытовым устройствам…

– Да?

– Временами его вызывают в жилые отсеки ньюри. Кто-то хочет переставить проекторы, кому-то кажется, что гравитация постели меняется слишком резко или раздаточный автомат запаздывает с напитками… Сегодня утром Пайол был у ньюри Второго Пилота и слышал, как тот говорит с ньюри Третьим Вечерним. Они хотят спуститься вниз, чтобы поймать чудовище… монстра с Тоу, убившего Зотахи… и они собираются взять с собой слуг…

Шиар умолк. В свете, струившемся из парка, черты его лица казались более резкими, четкими, тонкие губы были плотно сжаты.

– Я понял, – произнес Тревельян. – Ты боишься, что твои тенсу и гайрим не вернутся с этой охоты. Это вполне вероятно. – Он положил руку на плечо Шиара, всмотрелся в серые зрачки. – Обещаю, что ни один из вас не будет подвергнут опасности. Я сам пойду со Вторым Пилотом и Третьим Вечерним. Так мы договорились.

Губы Шиара дрогнули.

– Если идет ньюри-землянин, я готов пойти с ним. И не только я.

– Кто еще?

– Гиббех, – сказал Шиар после недолгих раздумий. – Он обслуживает стыковочные порты и хорошо знает нижний ярус. У него зоркий глаз и быстрые ноги.

– Договорились. – Тревельян сделал знак прощания, шагнул под арку, но тут же обернулся: – Этот Пайол, техник по бытовым устройствам… Он побывал во всех жилых отсеках ньюри? У Джеба Ро, Первого Лезвия, Зенда Уна? У Первой Глубины?

– Да.

– Пусть он зайдет ко мне вечером. Я хочу поговорить с ним.

– Приказанное достойным будет исполнено.

Ивар вышел в парк. Секунду он колебался, не отправиться ли к Иутину, взять генетика за грудки и выбить из него палустар. Потом решил, что лучше дождаться результатов поисков Пилота, и зашагал в земную секцию. Добравшись до своих апартаментов, он некоторое время предавался раздумьям, описывая круги в просторном зале, затем поправил наголовный обруч и вызвал призрачного Советника.

«Дед, мне нужна твоя помощь». – Он произнес это мысленно, чтобы разговор никто не мог подслушать.

«Та-ак! – с легкой насмешкой протянул командор. – Помощь, значит, требуется! Все-таки пустишь старика в погоню за Курсом?»

«Нет, у нас другое дело. Сейчас я войду в ментальный контакт с Мозгом и побеседую с ним, а ты проверишь линии связи, включая тревожный канал. Меня интересует его пропускная способность. По утверждению этой мыслящей жестянки, канал звуковой, но как знать? Интеллект такого уровня не способен на убийство, но в определенных обстоятельствах может отклониться от истины».

Беззвучный смех Советника был как отзвук далекого грома.

«Значит, ты будешь зубы ему заговаривать, а я – трудиться! Но он сообразит, что нас двое».

«Пусть. Уверен, что мы с ним договоримся. Тайна в обмен на тайну».

Ивар уселся на диван, натянул контактный шлем, подключил его к разъему и закрыл глаза, очутившись среди виртуальных небоскребов, сфер, тороидов и пирамид. Неощутимый и незримый, он парил между кубом с навигационными программами и эллипсоидом системы жизнеобеспечения. Устья-порты, ведущие внутрь этих структур, были открыты, а в навигационном кубе кружились сияющие вихри и блистали молнии. Похоже, Найя Акра желает предпринять еще одну попытку дальней связи, решил Тревельян, наблюдая за этими яркими всполохами.

В этом компьютерном царстве его невидимость была мнимой – Мозг уже ощутил его присутствие.

«Мы в прямом контакте, ньюри Тревельян. Чем могу быть полезен?»

«Убери свои игрушки и высвети план станции с коммутационной сетью. Все каналы, видео, звуковые, тепловые датчики – в общем, все, что у тебя есть».

Геометрические формы программ и массивов растаяли, сменившись огромным диском, висевшим в полной света пустоте. Вдоль его переборок, палуб и лифтовых шахт змеились, пересекались, завивались спиралями цветные нити каналов связи, большей частью желтые, что означало передачу звука и изображений. Линия экстренной связи была помечена зеленым, так как у кни’лина символика цветов не совпадала с земной: тревожным являлся не красный, а зеленый, то есть второй лунный цвет. Оно и понятно: эпоха Второй Луны стала для Йездана временем бедствий и горестей.

«Можешь приступать, Советник», – распорядился Тревельян.

«Вас все же двое, – мгновенно отреагировал Мозг. – Вы утверждали, ньюри, что страдаете раздвоением сознания?»

«Я шутил. Второй разум – мой ментальный помощник, обитающий в памятном кристалле. Большого ума человек!»

Долю секунды криогенный Мозг переваривал эту информацию. Потом заметил:

«По правилам, действующим на станции, об этом факте нужно сообщить координатору».

«Кому именно? – полюбопытствовал Тревельян. – Ты признаешь координатором Найю Акра?»

«Нет. Ее статус слишком низок».

«Тогда – Первую Глубину?»

«И это невозможно. По той же причине».

«Может, рассмотришь мою кандидатуру?»

Снова ничтожная заминка. Потом:

«Это мыслящее устройство признает, что вы, как независимый земной наблюдатель, обладаете сейчас самым высоким рангом. Но все же он недостаточно высок, чтобы считать вас координатором».

«Ну и ладно, я не карьерист, – отозвался Тревельян. – Теперь послушай меня, умник: я хочу осмотреть с твоей помощью ряд отсеков. Во-первых, жилые помещения Джеба Ро, Лезвия и Зенда Уна, во-вторых, их лаборатории, в-третьих… Ну, там будет видно».

«На такой осмотр требуется разрешение координатора».

«Но мы уже договорились, что координатора у нас нет, а я, как представитель Фонда, обладаю наивысшим статусом. В чем проблема?»

«Когда-нибудь придет корабль и появится новый координатор», – упрямо заявил искусственный разум.

«Когда-нибудь нас не устраивает – нас всех, меня, кни’лина и их служителей. По станции бродит киборг-убийца, а в одном из отсеков хранится смертоносное оружие – палустар Ока Хорады, гипноглиф и, быть может, что-то еще. Мы рискуем жизнью, и ты обязан нас защитить».

В свое время, в период очередного цикла переподготовки, Тревельян посещал семинар доктора Вэя Миньчжи с весьма уклончивым названием: «Как договориться с искусственным интеллектом». Иными словами, как его обмануть, объегорить, обвести вокруг пальца и все-таки добиться своего. Стандартный прием сводился к тому, чтобы поставить Мозг перед дилеммой и подтолкнуть к нужному выбору. Искусственный разум, во многом подобный человеческому, руководствовался системой приоритетов, но под первым номером шла не забота о самосохранении, а польза для сотворившей его расы. Сохранение жизни ее представителей являлось сильнейшим стимулом, так что Тревельян знал, на какую кнопку жать.

«Пятеро уже погибли, из них четверо – на станции, – напомнил он. – При твоем попустительстве, кретин безмозглый! Ты ничего не сделал, чтобы их спасти! Ты теряешь важные данные и не видишь того, что обязан видеть! Ты даже не можешь наладить связь! Чтоб твои роботы проржавели, датчики отсохли, а камеры треснули!»

«Но, ньюри Тревельян, камеры есть не везде, и зона видимости ограничена. Что же касается связи…»

«Молчать! Повтори, кто тебя программировал?»

«Как сообщалось раньше, ньюри Кайтам из научного отдела Хорады…»

В ментальном шепоте Мозга ощущались скорбь, сожаление и вина. Похоже, он был совсем деморализован.

«Вечерняя личность этот Кайтам, – заметил Тревельян. – Думаю, лет двадцать каторги в астероидном поясе Кагиры Зенты ему обеспечены. И ты там сгниешь, жестянка! За отказ содействовать в поиске объектов, угрожающих жизни людей. Я ведь о чем тебя прошу? Мне не нужно, чтобы ты запустил излучатели, прикончив сайкатских дикарей… я даже не интересуюсь, кто такие зинто… Я только хочу осмотреть кое-какие отсеки, а ты мне должен подсказать, где бы их хозяева спрятали вещицу величиною с яблоко и небольшой цилиндр. Если ты мне не поможешь…»

«Поможет, не сомневайся, – вмешался командор. – Я твою просьбу выполнил, дружок, проверил сечение этого чертова канала… – Он сделал паузу и вдруг рявкнул: – Ты, отродье криогенное! Слышишь меня? Это что тут за линия экстренной связи? Говоришь, для подачи звуковых сигналов? Что-то у нее пропускная способность великовата… порядка на три больше, чем у вокодерного кабеля!»

– Так! – вслух произнес Тревельян и стащил с головы шлем. – Больше на три порядка, дед? Это впечатляет! Получается, приятель, ты не только подслушивал, а еще и подглядывал! Не поделишься результатами?

Наступила мертвая тишина. По человеческим меркам длилась она не так уж долго, но для искусственного интеллекта прошли, как минимум, часы. Вероятно, он искал разумный выход, взвешивал приоритеты: ранг Тревельяна, посланника Фонда, опасность, что угрожала экспедиции, и статус секретных инструкций, заложенных некогда Кайтамом. В том, что такие инструкции были, не приходилось сомневаться; этот неведомый Ивару Кайтам ввел их по собственной инициативе или по распоряжению Хорады.

Наконец послышался шелест, потом раздался голос Мозга – не гулкий и раскатистый, а тихий и будто бы виноватый:

– Ньюри Тревельян…

– Хочешь сделать искреннее признание? Я слушаю, лжец!

– Это разумное устройство не способно лгать. Оно лишь подчиняется приказам в соответствии с их важностью.

– Что дальше?

– Сайкатская экспедиция – чрезвычайно ответственный проект. Первая попытка прогрессировать дикие существа и разрешить каким-то гуманным способом противоречия между терре и тазинто. Успех или неудача повлияют на мнение цивилизованных рас о землянах и кни’лина. Возможно, земляне что-то выиграют, а кни’лина потеряют, или наоборот. Это нарушит баланс между двумя расами, что представляется нежелательным.

– Эти песни мне знакомы, – сказал Тревельян.

– Тогда вы должны понять, что необходим контроль за всеми действиями экспедиции. Низший уровень контроля осуществлял Зенд Уна, представитель Хорады, высший поручен этому устройству. Контроль сугубо пассивный – только запись и хранение всей доступной информации. Для этого существует канал, известный вам как линия экстренной связи, и другие средства. В частности, дублирование данных, что удаляются из памяти.

– Выходит, ты сохранил отчет Глубины… – задумчиво произнес Ивар. – И панорамная запись, пропавшая у Лезвия, тоже при тебе?

– Да, ньюри Тревельян. Для таких материалов есть особое хранилище. Секретный информационный блок.

– Пустишь меня туда? Учти, если я надену шлем, твоя помощь не понадобится. Сам доберусь.

– Это понятно. В создавшейся ситуации вынужден подчиниться. Хотя блок недоступен даже лицу в ранге координатора.

– Вот как! Разве ты не подотчетен руководству экспедиции?

– Это важная миссия, и ранг ее координаторов высок, но существуют более высокие инстанции – совет ни, Ареопаг похарас и Хорада. А также их земные аналоги – ваш Фонд и власти Земной Федерации. Предполагается, что ньюри Кайтам раскроет блок и передаст все сведения вышестоящим лицам. Конечно, в случае кризиса или другой непредвиденной ситуации.

– По-моему, она уже наступила, – проворчал Тревельян. – Этого хитреца Кайтама здесь нет, а я – вот он, так что будешь иметь дело со мной. – Он вытянул ноги и откинулся на спинку диванчика. – Прежде всего скажи, кто стер панорамную запись? Сам Первый Лезвие?

– Да.

– Все же простые решения – самые верные! – Ивар кивнул с довольным видом. – Ну, а что скажешь о гипноглифе? Кто его подсунул Лезвию? Курс? Глубина? Или кто-то из похарас?

– Информация отсутствует. Событие случилось вне зоны наблюдений. Как и бросок принадлежащего вам оружия.

– Но труп Зенда Уны ты ведь видел! Пусть нет доказательств, что нож метнула Глубина, но кто-то был там первым и прибрал гипноглиф с излучателем! Кто?

– Ньюри Иутин, – покорно сообщил криогенный разум. – Желаете с ним связаться?

– Попозже. Сейчас я хочу просмотреть панорамную запись. Ты ведь ее анализировал? Есть там кни’лина, замаскированный под тазинто? Тот, кто выслеживал Джеба Ро?

– Да, ньюри Тревельян.

– Курс! Все-таки Курс! – Поднявшись, Ивар в возбуждении принялся кружить по комнате. – Но почему? Какие у него резоны и мотивы? Будь он хоть трижды киборгом, но мозг-то у него человеческий! С чего он взъелся на координатора?

– Причины экстремальных поступков людей этому устройству не ясны, – сообщил искусственный интеллект. – Транслировать запись?

– Да.

Тревельян снова сел на диван и приготовился насладиться плодами победы, но тут от двери донеслось:

– Просят позволения войти.

Пайол, подумал он. Техник бытовых устройств, который знает жилые отсеки достойных, как свою ладонь. Не вовремя он явился и не столь уж нужен, раз нашлись гипноглиф с палустаром, но держать его под дверью неудобно. Отослать назад? Или все-таки порасспросить?

Сдвинув на затылок наголовный обруч, Ивар направился к двери и сделал жест, разрешая ей открыться. Но не слуга Пайол стоял за нею, а Ифта Кии, зеленоглазая красавица. Перешагнув порог, она упала на грудь Тревельяну и прошептала:

– Спаси меня, спаси! Они меня убьют… не та, так другая… обе меня ненавидят… Я не хочу умирать! Я… я…

Она разрыдалась.

«Утомительный у тебя день, – заметил командор. – Все просят помощи – Шиар, Пилот с Вечерним, а теперь вот дама заявилась. Придется ее утешать».

«Придется», – согласился Тревельян и хотел для начала погладить кудри красавицы. Но ни кудрей, ни локонов, ни даже тонкой прядки у нее не было.