Даже Дьявол заслуживает на любовь

Глава 9. Благочестивый убийца

Если убийца может быть благочестивым христианином,

значит, в этой религии что-то не так.

– Гор Видал

Пока все смотрели на меня, как на восьмое чудо света, я не знала что еще сделать… поэтому попросила демона встать с колен/ Боже мой, это даже звучало странно…

– Obsecro, surge… – тихо прошептала я, испытывая огромную неловкость.

Черные глаза посмотрели на меня. Они были все такими жt непроницаемыми/ Но что-то в этом взгляде изменилось… Непонятная теплота исходила от взгляда демона. Знаю, это звучит очень и очень странно… Но я чувствовала это.

Между нами снова образовался непонятный контакт, но все же демон поднялся с колен.

– Quid tibi nomen est? – мне захотелось узнать, как зовут человека… ну, или демона …, или даже ангела, который по непонятным причинам встал на колени передо мной.

– Авис, – ответил демон на языке своего носителя.

– Птица… – тихо прошептала я. Значение его имени «Птица»…

Сердце сжалось еще сильнее. Сейчас он был скорее похож на птицу заключенную в клетку.

Но не успела я сказать, как зовут меня… Люциан подлетел к нам, прерывая наш зрительный контакт.

– Что ж, мисс Дэвис, вам как никому удалось установить контакт с демоном Ависом. Мои поздравления! – глаза преподавателя победно горели. – Поверьте, теперь он будет на многое готов ради Вас, – подчеркнул он.

– Не нужно ради меня ничего делать, – взмолилась я. Ему есть кому отдавать приказы. – И на колени становиться не надо… – хотела спросить почему он это сделал, но в присутствии Ависа это казалось несколько странным.

– Я же говорил, – обратился Люциан к студентам. – Сотрудничество между демоном и ведьмой может быть очень продуктивным. В каком-то смысле вы можете стать хорошими друзьями, если найдете подход. И чтобы его найти, а также понять сущность демонов, на всю следующую неделю демоны останутся в ковене. И, пожалуйста, не будите в них зверя, иначе верховная будет в бешенстве, – ошарашил преподаватель своей новостью.

– Как мамочка на это пошла… – пробурчала Стейси, которая по непонятным причинам боялась демонов до чертиков.

– Не переживайте, мисс Бейли, я нашел подход, – ухмыльнулся Люциан.

– Ну отлично, еще неделю по ковену будет блуждать десяток демонов, возомнивших себе черти что… – отозвался какой-то «смертник» из студентов. Я бы на его месте вела себя осторожнее. – Сплошные унижения…

Все десять пар демонских глаз устремились на студента. О-оу.

У меня самой во рту пересохла от этих взглядов. А демоны могут убивать ведьм? Я надеюсь нет… Но что-то мне подсказывало, что демоны могут убивать всех.

– Кто вас унижает, мистер Джонс?!!! – прорычал Люциан. И в первую очередь не стоит будить зверя в Люциане.

– С тех пор как вы появились… – ну нет, он точно смертник! – …вы только и указываете ведьмам на их место! Зачем все это?? Ради того, чтобы постоянно доедать объедки с демонического стола?! Мы заслуживаем большего!

Сложно описать то, что произошло в следующее мгновение.

– Zagora et mori velut phoenix! – бешено воскликнул Люциан, и… студент загорелся на наших глазах.

Крики ужаса разлетались по стенам… его лицо чернело, а тело превращалось в прах…

Я закричала так сильно, что чуть не потеряла сознание. Ужас разливался по моим венам с невероятной скоростью… Люциан только что убил студента! Он убил его…

Десять демонов распустили свои крылья, словно бы отзываясь на мой крик… Еще немного и я бы повалилась на пол, но Люциан схватил меня за плечи, приводя в чувство.

Я смотрела на кучку пепла в нескольких шагах от меня. На моих глазах только что убили колдуна…

– Он мертв… – прошептала из последних сил.

– Успокойтесь, мисс Дэвис, это заклинание Феникса. Он воскреснет тогда, когда я пожелаю. А пока что пускай немножко «искупается в Аду», раз он считает, что демонам в отличие от колдунов крупно повезло, – злобно прорычал Люциан.

Голова шла кругом. Я больше не могла слушать голос этого мужчины, ощущать его прикосновения… Да, ведьмовской мир жестокий, но Люциан был монстром, не иначе…

Я вырвалась из его объятий и молча зашагала прочь из зала. Звук каблука эхом разлетался по мрамору. Голова плохо соображала. Хотелось домой. Туда, где убийство – огромный грех. Пускай это было нечестно по отношению к Богу, но сегодня я нуждалась в нем, как никогда.

Сегодня мама закончила смену в больнице в первой половине дня, поэтому я приехала домой как раз тогда, когда она ставила банановый пирог в духовку.

– Милая, ты сегодня рано! – радостно воскликнула мама, улыбаясь приветливой улыбкой.

В жизни Оливия Дэвис была очень улыбчивым человеком, от чего вокруг ее губ пролегли милые морщинки. Мама всегда носила сдержанные прически и аккуратную одежду, но было что-то в облике моей мамы особенное, своя изюминка… думаю, дело в глазах. Они всегда светились любовью.

– Привет, – откликнулась я.

– Какие планы? – спросила мама, протирая столешницу на кухне.

Дом у нас был небольшой, да и ремонт простой… родители никогда не стремились к роскоши. Но за чистотой мама следила идеально.

– Думала, провести время с тобой… – ответила я, присаживаясь за стол.

– Тогда поможешь с ужином? Хочу запечь сегодня утку с яблоками. Папа будет рад, – просияла мама.

– Конечно, – улыбнулась я, хватаясь за нож.

Мама занялась маринованием утки, а мне доверили яблоки.

– Как дела в больнице? – спросила я.

– Сегодня привезли старушку 90-летнюю, еле откачали от приступа… Никто не верил, что такое вообще возможно… Но значит Бог посчитал, что она должна еще пожить. На все воля Божья, – задумчиво рассказывала мама.

Меня всегда слегка удивляло, как маме будучи врачом, удавалось верить в то, что на все воля Божья… ведь они как врачи в прямом смысле слова возвращали людей к жизни.

Но раз уж мы заговорили о Боге…

– Мам, а все в нашем роду были верующими католиками? – спросила я.

– Да, так мне рассказывала бабушка, – улыбнулась мама.

– А как ты думаешь, могла бы женщина нашего рода согрешить? – осторожно спросила я.

– Согрешить? Все мы грешные, Ева… Что тебя беспокоит? – с удивлением спросила мама.

– Просто у нас в «школе»… – так я называла ковен, чтобы сильно не напрягать родителей. – Бытует мнение, что ведьма может родиться лишь от связи с демонической кровью… То есть женщина из нашего рода должна была забеременеть от демона… – мама таращилась на меня в изумлении. – И, таким образом, ген якобы мог появиться в нашем роду и поэтому… я могла получиться такой.

– Ох пресвятая матерь Божья… Милая, как же больно мне это слышать. Место, в которое ты ходишь… очерняет твой разум. Как бы я хотела, чтобы ты была другой… чтобы бросила все это, – в такие моменты любовь словно бы испарялась из взгляда мамы.

Черт. Чтобы я была другой… Мама даже не представляла, как резали по сердцу эти слова… В глазах защипало от слез.

– Прости, мам, но этого не будет, – я отвела взгляд.

В ковене я была собой. Меня не считали странной или очерненной. Возможно лишь потому, что мои родители люди… Но это ничто по сравнению с тем, кем считали меня собственные родители.

– Я не знаю как так произошло, что ты родилась с темной душой, – как-то прохладно сказала мама. – Но никто из нашего рода не пошел бы на то, о чем ты говоришь. Дьявол оставил метку на тебе другим путем. Каким? Этот вопрос точно не ко мне. Прости.

Понятно, что ничего не понятно. Мы доготовили с мамой ужин и я поднялась к себе на верх. Сил думать хоть о чем-нибудь не было, поэтому я переоделась в простой топ и коротенькие шорты для сна. На часах не было даже пяти вечера, но мне нужно было срочно вздремнуть хотя бы на часик.

Во сне я видела странные видения… О демонах, ангелах, и Сатане. Образы летали, картинки смешивались, не давая четкого изображения. А потом я заглянула в зеркало и мои глаза были черными. Я закричала во сне и распахнула глаза…

Над моей кроватью склонился Люциан.

Какого черта!

– Что… что ты тут делаешь? – ошарашено пробормотала я.

– Здравствуй, Ева, ты не осталась после урока для профилактической беседы, – лукаво улыбнулся Люциан.

– Очень смешно. Да, я вспылила, но чтобы ты не говорил – это ничего не меняет. Сучка Стейси заслужила, – я закатила глаза, прикрываясь одеялом.

– Мне наплевать на это. Хочешь, чтобы она захлебнулась – пускай. Твоё право, – мужчина задумчиво рассматривал моё лицо.

– Ах, точно! Смерть для тебя – это же пустяк. Два убийства за сколько? За две недели? Неплохо! Кто следующий? – с сарказмом спросила я.

– Почему человеческая жизнь для тебя так важна, Ева? – спросил Люциан, дотрагиваясь до моих волос.

– Уходи, Люциан! Я не собираюсь отвечать на странные вопросы! – прорычала я.

– Ответь. И тогда я отвечу на твои, – спокойно сказал мужчина, гипнотизируя своими соблазнительными глазами.

Ответит? Очень сомневаюсь. Но пока не отвечу я, точно не уйдет.

– Я ценю жизнь хотя бы потому, что я не вправе ее прерывать.

– Почему?

– Потому что не я ее давала! И не ты, и ни кто-либо другой! – зло ответила я.

– Значит, получается только Бог способен убивать в твоем понимании? – с интересом спросил Люциан.

Я зависла в своих мыслях…

– Почему молчишь, Ева? Бог ведь дает жизнь, значит, и он вправе ее отнимать… – он, как всегда, веселился, и не скрывал этого. – Просто задумайся над тем, что ты и так знаешь.

Как же меня достало вот это его «задумайся». Чего он хочет добиться этим?

– Моя очередь. Кто убил пастыря Фреда? – настойчиво спросила я.

– Адам, – спокойно улыбнулся Люциан, прикасаясь кончиками пальцев к моей руке.

– Хорошо, допустим… Зачем он это сделал? – попробуем играть в его игру.

Люциан перевел взгляд на букет ромашек, который стоял возле моей кровати… Он молчал и хмурился, разглядывая их.

– Тебе нравится этот парень, верно? – спокойно спросил он и крепче сжал мою руку.

– Нравится. Но я не боюсь узнать правду, я боюсь вновь услышать ложь, – взмолилась я и мужчина снова посмотрел мне в глаза. В них была какая-то нежность и беспокойство.

– Твоё сердце такое прекрасное, Ева. Оно умеет любить. Жаль, любит не тех…

Что? Он двинулся по всем фазам видимо… Мое сердце вообще никого не любит. Или я чего-то не знаю?

Какое-то время Люциан молчал, сплетая наши пальцы в свете маленького ночника. За окном уже потемнело и из моего окна была хорошо видна луна. Почти полная.

Мужчина был задумчивым, как будто перебирал что-то в памяти, не зная, как подступиться к ответу, но все же он сказал:

– У нас с Адамом всегда были сложные отношения, как и с отцом. Что правда отец всегда хотел это изменить. Я был его первенцем и несмотря на мои темные наклонности… а может и, наоборот, глядя на них… он хотел, чтобы я стал его приемником. Он хотел, чтобы я стал пастырем.

– А ты хотел этого? – тихо спросила я.

– Конечно, нет, – улыбнулся Люциан. – Я хотел совершенно другого. Но у отца были свои надежды. Он думал, что я стал таким из-за смерти матери.

– Мне так жаль… – это ужасно родиться, зная, что твоя мать умерла.

Люциан мягко улыбнулся.

– Но дело было не в моей матери. В любом случае у отца были свои надежды… В то время как Адам рос на вторых ролях.

– Да, проблемным детям всегда уделяют больше внимания, – кивнула я.

– Кто-кто, но Адам очень хотел быть пастырем. Да что там, он хотел быть идеальным в глазах отца. Ревность порой охватывала его больше, чем стоило бы, как для прилежного верянина, – мужчина как-то странно улыбался, накручивая прядь моих волос. – Потом я уехал в Салем и обрел свой ковен. А брата же отправили в монастырь через время. Отец считал, что Адаму нужно научиться сдержанности и покорности. В монастыре его сердце должно было обрести покой. В то время меня уже не было в городе, но не думаю, что Адам был в восторге. Но думаю, что он искренне верил в то, что после возвращения отец сделает его пастырем.

– И что же случилось после его возвращения? – я затаила дыхание.

– Мы вернулись практически в одно время. Как ты знаешь я никогда не хотел быть пастырем. Но отцу нездоровилось и ему нужно было выбрать кого попросить провести службу…

– И он выбрал тебя, – закончила я. – Но почему ты согласился?

– Хотел увидеть свою Еву, – Люциан улыбнулся, шокируя своим ответом.

Его пальцы ласкали мою щеку, от чего сознание туманилось и желало раствориться в этом ощущении.

Верить в то, что он пришел ради меня, хотелось слишком сильно… Чем чаще мы с Люцианом виделись, тем больше все моё естество рвалось к нему…

– В тот момент Адам видимо решил, что отец уже принял свое решение. И его годы проведенные в монастыре ничего не изменили, – продолжил мужчина. – Думаю, он не понимал этой несправедливости. Не понимал, чем я это заслужил. Но он не знал главного… он не знал, хотел ли я стать пастырем. Согласившись на проведение службы, я дал ему понять, что желаю этого, – лицо мужчины было таким невинным, как будто это случайность. – А значит, его единственный шанс стать пастырем… заключался в убийстве отца.

Я даже не моргала и не дышала. Мороз по коже брал…

– Это был удачный момент, потому что никто не знал кто станет последователем. А стать по воле собственной я бы не смог, так как не имел церковного образования. Получается, что Адам – идеальный кандидат. Сын пастыря, пять лет провел в монастыре, с церковным образованием и ангельскими глазами, – Люциан ухмылялся, словно рассказывал забавную шутку… Но это был скорее страшный сон!

В голове сразу всплыл момент с похорон, когда Адам говорил прощальную речь. Он так ловко объявил о том, что хочет стать пастырем и все его поддержали…

– Так что, моя сладкая Ева, – губы Люциана потянулись к моим пальцам. – Адам убил пастыря Фреда. Готова ли ты к такой правде?