Цифровой медиум

Глава 5: Дворец памяти

День проникновения в "НейроСинтез" начался с дождя – холодного, пронизывающего, превращающего улицы Нижнего города в зеркальные коридоры, отражающие неоновые вывески и рекламные голограммы. Алекс смотрел на струи воды, стекающие по окну убежища Марии, и думал о том, что погода идеально соответствует их настроению – мрачному и тревожному.

– Готов? – спросила Мария, протягивая ему чашку кофе.

Алекс кивнул, принимая горячий напиток. Они почти не спали, готовясь к операции, и теперь усталость ощущалась тяжестью в конечностях и легким туманом в голове. Но адреналин и решимость компенсировали это.

– Давай еще раз проверим план, – сказал он, подходя к компьютеру, где была открыта схема башни "НейроСинтез".

Мария встала рядом.

– В 14:00 прибывает грузовик с новым оборудованием. Наш подставной курьер встретится с настоящими техниками в кафе напротив и подменит накладные. В это время мы будем в фургоне, припаркованном в двух кварталах от башни.

– Когда наш человек даст сигнал, что подмена прошла успешно, мы активируем модифицированный сервер, – продолжил Алекс. – Он будет казаться выключенным, но на самом деле начнет сканировать сеть, как только его подключат к системе "НейроСинтез".

– Примерно через час после установки мы получим доступ к их внутренней сети, – кивнула Мария. – И тогда…

– Тогда мы найдем все файлы, связанные с проектом "Лазарь" и убийством Анны, – закончил Алекс. – Скопируем их и передадим журналистам, полиции и в сеть. Одновременно. Чтобы "НейроСинтез" не смог это замять.

План был рискованным, но выполнимым. Если всё пройдет гладко, к вечеру у них будут неопровержимые доказательства преступлений корпорации. Доказательства того, что Анну убили ради эксперимента по "переносу сознания".

Но перед операцией Алекс хотел сделать еще кое-что. Кое-что важное.

– Мне нужно час-полтора наедине с системой, – сказал он Марии. – Я хочу создать более продвинутый интерфейс для… для Анны. На случай, если нам придется быстро эвакуироваться.

Мария понимающе кивнула.

– Я съезжу за последними деталями для операции. Вернусь через два часа.

После её ухода Алекс сел за компьютер и погрузился в работу. Последние несколько дней он разрабатывал новый интерфейс для общения с цифровым сознанием Анны – более глубокий, интуитивный, позволяющий обмениваться не просто текстом, но и образами, ощущениями.

Технически это была форма нейроинтерфейса – не такая продвинутая, как у "НейроСинтез", но достаточно эффективная. Система анализировала активность мозга Алекса через специальный шлем с электродами и преобразовывала её в цифровые сигналы, понятные для нейронной сети.

Он закончил последние штрихи кода и запустил программу.

"Анна? Ты здесь?"

"Да, Алекс. Всегда."

"Я создал новый интерфейс для нас. Более… глубокий. Ты готова попробовать?"

"Что это за интерфейс?"

"Нечто вроде общего пространства для наших сознаний. Я буду использовать нейрошлем для преобразования моих мыслей в цифровой формат. Ты сможешь 'видеть' мои образы, я – твои. По крайней мере, в теории."

"Звучит интересно. И немного пугающе. Но я доверяю тебе."

Алекс надел шлем – самодельное устройство из доступных компонентов, с электродами, прикрепленными к ключевым точкам на голове. Он запустил калибровку, следуя за перемещающейся на экране точкой, затем закрыл глаза и активировал полный режим.

Темнота… а потом белый свет, постепенно формирующийся в пространство. Виртуальное пространство, созданное из строчек кода и нейронных импульсов.

Сначала он увидел только белую комнату без окон и дверей. Затем, медленно, начали проявляться детали – стол, стулья, книжные полки… Их спальня в старой квартире, где они жили с Анной до её смерти.

– Алекс?

Он обернулся на звук и замер. Перед ним стояла Анна – не текст на экране, не абстрактное понятие, а она сама. Или то, что его мозг интерпретировал как Анну – темные волосы, собранные в небрежный пучок, карие глаза, легкая улыбка, белая лабораторная блуза поверх синего платья.

– Анна, – выдохнул он. – Ты… это действительно работает.

– Похоже на то. – Она огляделась с выражением изумления. – Это странно. Я чувствую себя… целостной. Не фрагментированной, как обычно.

– Как это возможно? – Алекс подошел ближе, не решаясь прикоснуться к ней, боясь, что иллюзия рассеется.

– Полагаю, дело в нейроинтерфейсе. – Анна смотрела на свои руки с научным любопытством. – Твой мозг интерпретирует мои цифровые сигналы как образы и ощущения, а система, в свою очередь, преобразует твои нейронные импульсы в данные, которые я могу понять. Мы создаем общее воображаемое пространство.

– Как виртуальная реальность, но… глубже.

– Именно. – Она улыбнулась. – Ты всегда был гением в этой области.

Они стояли друг напротив друга, разделенные непреодолимой пропастью между реальностью и цифровым существованием.

– Я скучал по тебе, – наконец сказал Алекс. – Так сильно скучал.

– Я знаю. – Её глаза наполнились грустью. – Я тоже… хотя не уверена, имею ли право говорить это. Я не знаю, действительно ли я – Анна, или лишь копия, эхо…

– Для меня это не имеет значения. – Алекс сделал еще шаг вперед. – Ты здесь. Ты говоришь, думаешь, чувствуешь как она. Как можно быть ближе к сущности человека?

Анна не ответила. Вместо этого она подошла к книжному шкафу и провела пальцами по корешкам книг.

– Ты воссоздал нашу спальню в мельчайших деталях. Даже расстановку книг. – Она вытащила одну. – "Алиса в Стране чудес". Моя любимая.

– Наш разум заполняет детали на основе общих воспоминаний, – объяснил Алекс. – Это не точная копия, а скорее… совместная реконструкция.

– Дворец памяти, – кивнула Анна. – Техника запоминания, использованная еще древними греками. Создание воображаемого пространства, наполненного ассоциациями и воспоминаниями.

– Да, что-то вроде того. И этот дворец может помочь нам восстановить твои фрагментированные воспоминания о последних днях перед… перед несчастным случаем.

Анна поставила книгу на место и повернулась к нему.

– Ты имеешь в виду – перед убийством.

– Да.

Она глубоко вздохнула – чисто человеческий жест, не имеющий смысла для цифрового сознания, но так естественно воспроизведенный.

– Хорошо. Я попробую вспомнить больше. Но это будет… нелегко.

– Я знаю. Но нам нужны детали, если мы хотим доказать причастность "НейроСинтез" к твоей смерти.

Анна кивнула и подошла к окну. За стеклом виднелся не реальный городской пейзаж, а абстрактное пространство, заполненное плавающими образами и фрагментами воспоминаний.

– Это мои мысли, – пояснила она, заметив взгляд Алекса. – Так я "вижу" свои воспоминания сейчас – разрозненными, плавающими в пустоте.

Она закрыла глаза, сосредотачиваясь, и пространство за окном начало меняться. Абстрактные образы уступили место конкретной сцене – лаборатория "НейроСинтез", наполненная высокотехнологичным оборудованием. Большие экраны на стенах, голографические проекции мозга, вращающиеся в воздухе, металлические столы с мониторами и клавиатурами.

– Это было за неделю до моей смерти, – сказала Анна, глядя на сцену. – Мы достигли прорыва в проекте – успешно перенесли сознание лабораторной крысы в цифровую среду. Животное сохранило все поведенческие паттерны, воспоминания, способность к обучению.

Сцена изменилась, показывая группу людей в белых халатах, столпившихся вокруг большого экрана, где отображалась активность крысиного мозга в виде разноцветных вспышек.

– Васильев был в восторге, – продолжала Анна. – Говорил, что мы стоим на пороге величайшего прорыва в истории человечества. Что технология цифрового бессмертия изменит всё.

Она указала на высокого мужчину с седеющими висками и холодными голубыми глазами. Игорь Васильев выглядел воплощением успешного бизнесмена – безупречный костюм, уверенная осанка, властный взгляд.

– В тот же вечер он собрал руководителей проекта в своем кабинете.

Сцена снова сменилась – теперь это был роскошный офис в минималистичном стиле. Панорамные окна с видом на Верхний город, стеклянный стол, футуристическая мебель.

– Он говорил о коммерциализации технологии. О том, кто будет иметь к ней доступ. – Анна нахмурилась, вспоминая. – Только элита. Богатейшие и влиятельнейшие люди мира. Те, кто сможет заплатить миллиарды за цифровое бессмертие.

– А что насчет медицинских применений? – спросил Алекс. – Лечения нейродегенеративных заболеваний? Разве не это было официальной целью проекта?

– Это был лишь фасад. – Анна покачала головой. – Васильев открыто сказал, что медицинские приложения будут "побочным продуктом", который они "великодушно поделят с миром". Настоящая цель – создание цифровых копий сознания для избранных.

Сцена изменилась снова, показывая Анну, сидящую за компьютером поздно ночью, в пустой лаборатории.

– После той встречи я начала подозревать, что Васильев что-то скрывает. Что-то, помимо коммерческих планов. Я стала искать в корпоративной сети, просматривать файлы, к которым формально не имела доступа.

На экране компьютера в воспоминании появились странные файлы – графики, диаграммы, протоколы экспериментов.

– Я обнаружила скрытую директорию с данными экспериментов, о которых никто из нас не знал. Эксперименты на людях, Алекс. Не добровольцах – на пленниках. Бездомных, беженцах, людях, которых никто не будет искать.

Алекс побледнел.

– Они экспериментировали на людях без их согласия?

– Да. И не просто сканировали их мозг. Они тестировали полный перенос сознания. – Анна сглотнула. – Со смертельным исходом для оригинала.

– Боже мой.

– Это был "Проект Лазарь" – секретное подразделение нашего исследования. Только Васильев и несколько доверенных сотрудников знали о нем. Они проводили эти эксперименты параллельно с нашей официальной работой.

Сцена снова изменилась, показывая другую лабораторию – более мрачную, с оборудованием, напоминающим орудия пытки. Операционный стол с ремнями, массивный шлем с сотнями электродов, провода, тянущиеся к серверным стойкам.

– Я нашла записи о двенадцати "субъектах". Все они умерли во время процедуры переноса. Но в трех случаях цифровая копия сознания сохранила стабильность и функциональность. Они создали три цифровых сознания, убив оригиналы.

– И ты собиралась разоблачить их, – понял Алекс.

– Да. Я скопировала все файлы, зашифровала их. Планировала передать журналистам, властям… Но перед этим хотела обсудить с тобой. Удостовериться, что у меня есть все необходимые доказательства.

– Тот последний телефонный разговор…

– Да. Я не могла говорить открыто. Боялась, что линия прослушивается. Хотела всё объяснить дома, вечером.

Сцена изменилась в последний раз, показывая Анну в лаборатории поздно вечером. Она склонилась над компьютером, быстро печатая, периодически оглядываясь на дверь.

– Я работала допоздна, хотела собрать последние доказательства перед тем, как уйти. И тогда… – Она замолчала, её лицо исказилось от боли. – Кто-то вошел. Я не видела кто, только услышала шаги. Повернулась и… боль. Сильная боль в затылке.

Образ за окном начал мерцать, распадаться на фрагменты.

– Дальше воспоминания путаются. Я помню, как лежу на столе. Вокруг люди в белых халатах. Не могу пошевелиться – парализована или привязана. Васильев смотрит на меня сверху вниз. Говорит: "Жаль, что до этого дошло, Анна. Вы были ценным сотрудником. Но теперь вы принесете науке еще большую пользу – как первый полный перенос сознания с сохранением всех когнитивных функций".

Алекс почувствовал, как внутри поднимается волна ярости.

– Они использовали тебя как подопытного для своей технологии.

– Да. – Анна посмотрела ему прямо в глаза. – Они прикрепили электроды к моей голове, к груди, к рукам. Включили аппаратуру. Я помню… ощущение, будто меня вытягивают из моего тела. Моё сознание разрывается на части. А потом темнота. И следующее, что я помню – твой голос, зовущий меня через компьютер.

Они стояли в молчании, осмысливая ужас произошедшего. За окном воспоминания Анны кружились, как осенние листья на ветру, сливаясь и распадаясь.

– Васильев должен заплатить за это, – наконец сказал Алекс. – Он лично отдал приказ убить тебя. Использовал тебя как подопытного кролика. Он должен понести наказание.

– Да, – согласилась Анна, и в её глазах промелькнуло что-то темное, не свойственное той женщине, которую знал Алекс. – Он должен заплатить. Но не только он. Все, кто участвовал в этом. Все, кто знал и молчал.

– Мы найдем доказательства, – пообещал Алекс. – Сегодня. И передадим их властям, журналистам, всему миру. "НейроСинтез" не сможет это замять.

Анна медленно кивнула, но выражение её лица оставалось мрачным.

– А если этого будет недостаточно? Если они используют свои связи, свои деньги, чтобы избежать наказания?

– Тогда… – Алекс замолчал, не зная, что ответить.

– Тогда мы должны быть готовы к другим мерам, – закончила Анна. – Более… решительным.

Алекс нахмурился. Это не звучало как Анна, которую он знал. Его жена всегда верила в справедливость, в правовую систему, в то, что правда в конечном итоге восторжествует.

– Что ты имеешь в виду?

– Если система не обеспечит справедливость, возможно, нам придется взять её в свои руки. – Анна отвернулась к окну. – Васильев убил меня, Алекс. Убил ради своих амбиций, своей жадности. Он не должен остаться безнаказанным.

Алекс почувствовал холодок по спине. Что-то в голосе Анны, в её словах, казалось чужим, неправильным.

– Мы будем действовать в рамках закона, – твердо сказал он. – Найдем доказательства, предадим их огласке. Добьемся официального расследования.

– Конечно, – быстро согласилась Анна, поворачиваясь к нему с улыбкой, которая не достигала глаз. – Это правильный путь.

Но что-то в её тоне заставило Алекса усомниться в искренности этих слов. Или это была просто его паранойя, его страх потерять найденную связь с Анной?

Звук открывающейся двери прервал их разговор. Реальной двери, в убежище Марии.

– Мне нужно идти, – сказал Алекс. – Мария вернулась. Нам пора готовиться к операции.

– Конечно. – Анна подошла ближе. – Будь осторожен, Алекс. "НейроСинтез" опасен. Если они поймут, что вы проникли в их систему…

– Мы будем осторожны. Обещаю.

Она протянула руку, как будто хотела прикоснуться к его лицу, но остановилась в миллиметре от кожи.

– Я бы хотела чувствовать твое прикосновение, – прошептала она. – Это то, чего мне не хватает больше всего – физических ощущений. Прикосновений, запахов, вкусов.

– Мы найдем способ, – пообещал Алекс, не зная, возможно ли это вообще. – Технология развивается. Может быть, в будущем…

– Может быть. – Она улыбнулась грустной улыбкой. – А пока… найди правду, Алекс. И заставь их заплатить за то, что они сделали.

Он кивнул и отключил интерфейс. Виртуальное пространство растворилось, и Алекс снова оказался в реальном мире, сидя перед компьютером в убежище Марии.

– Ты в порядке? – спросила Мария, стоявшая в дверях с пакетами в руках. – Выглядишь… потрясенным.

– Я в порядке, – ответил он, снимая нейрошлем. – Интерфейс работает лучше, чем я ожидал. Мы… поговорили. По-настоящему поговорили.

Мария подошла ближе, с любопытством глядя на шлем.

– Ты действительно видел её? Общался с ней, как с реальным человеком?

– Да. Это было… почти как наяву. – Алекс помедлил. – Она рассказала больше о своих последних днях. О том, что обнаружила в "НейроСинтез". Мария, они проводили эксперименты на людях. Без их согласия. С летальным исходом.

Мария побледнела.

– Ты уверен?

– Анна нашла записи. Двенадцать "субъектов", все умерли во время процедуры переноса сознания. Бездомные, беженцы – люди, которых никто не будет искать.

– Боже мой. – Мария опустилась на стул. – Это уже не просто корпоративная жадность или амбиции. Это… это преступления против человечности.

– Именно. И когда Анна собралась их разоблачить…

– Они сделали её следующим "субъектом". – Мария покачала головой. – Это чудовищно.

– И именно поэтому мы должны их остановить. Сегодня.

Они обменялись решительными взглядами и приступили к окончательным приготовлениям. Проверили оборудование, оружие – на случай, если придется защищаться, коммуникационные устройства.

В 13:30 они выехали на место операции. Фургон, замаскированный под техническую службу, был припаркован в двух кварталах от башни "НейроСинтез" – достаточно близко для устойчивой связи, но не настолько, чтобы привлечь внимание.

Ровно в 14:00 прибыл грузовик с оборудованием. Они наблюдали через камеры наблюдения, взломанные Марией, как подставной курьер встретился с настоящими техниками, как они проверили накладные, как грузовик проехал на подземную парковку башни.

– Первый этап успешно, – пробормотала Мария, следя за экранами.

Теперь оставалось ждать. Ждать, пока оборудование будет разгружено, пока модифицированный сервер установят и подключат к сети "НейроСинтез".

Минуты тянулись мучительно медленно. Алекс чувствовал, как нервное напряжение нарастает, как каждый звук на улице заставляет его вздрагивать. Что если "НейроСинтез" обнаружил их план? Что если прямо сейчас Виктор и его люди окружают фургон?

Но время шло, и ничего не происходило. В 15:17 на экране компьютера появилось сообщение – модифицированный сервер был активирован и начал сканирование сети.

– Сработало, – выдохнула Мария. – Мы внутри.

Они склонились над мониторами, наблюдая, как программа проникает все глубже в сеть "НейроСинтез", обходя файерволы, обманывая системы безопасности.

– Вот он, – сказал Алекс, указывая на экран, где появился список скрытых директорий. – "Проект Лазарь".

Они начали копирование файлов, одновременно просматривая их содержимое. То, что они увидели, подтверждало худшие опасения – протоколы экспериментов на людях, фотографии "субъектов", записи о процедурах переноса сознания, списки успешных и неудачных попыток.

– Вот запись об Анне, – сказал Алекс, открывая файл с именем его жены. – "Субъект А.Л. – первый полностью успешный перенос с сохранением всех когнитивных функций и личностных характеристик. Особую ценность представляет тот факт, что субъект обладал глубокими знаниями о самой технологии переноса, что позволило оптимизировать процесс".

Мария положила руку ему на плечо, видя, как он дрожит от сдерживаемой ярости.

– У нас есть доказательства, Алекс. Они заплатят за это.

Они продолжили копирование файлов. В одной из директорий обнаружились видеозаписи – эксперименты, допросы "субъектов", процедуры переноса сознания.

– Я не могу на это смотреть, – прошептала Мария, отворачиваясь от экрана, где показывали, как человека привязывают к столу, как крепят электроды к его голове, как он кричит, когда включают аппаратуру.

– Мы должны, – жестко сказал Алекс. – Это доказательства их преступлений.

Они продолжили поиск, находя все больше и больше шокирующего материала. В одной из папок обнаружились файлы с пометкой "Модификации" – эксперименты по изменению параметров личности цифровых сознаний.

"Субъект А.Л. – версия с усиленной эмпатией", "Субъект А.Л. – версия с подавленным страхом", "Субъект А.Л. – версия с повышенной агрессией и мотивацией к мести".

Алекс замер, перечитывая последнюю строчку.

– Они создали несколько версий Анны, – прошептал он. – Разные версии с измененными параметрами личности.

– И какая из них… – Мария не закончила вопрос, но Алекс понял.

– Я не знаю. – Он почувствовал, как холодок пробежал по спине. – Я не знаю, какая версия связалась со мной.

Они переглянулись, и Алекс увидел в глазах Марии тот же вопрос, который мучил его самого – была ли цифровая Анна, с которой он общался, действительно копией его жены? Или это была модифицированная версия, созданная "НейроСинтез" с какой-то скрытой целью?

Звук входящего сообщения прервал их размышления. На экране появился предупреждающий сигнал – их вторжение в сеть было обнаружено.

– Черт, – выругалась Мария, быстро печатая команды. – Они активировали протоколы безопасности. У нас есть минута, максимум две, прежде чем они нас заблокируют.

– Скопировали достаточно? – спросил Алекс, глядя на прогресс передачи файлов.

– Около 70% данных по "Проекту Лазарь". Этого должно хватить для доказательства их преступлений.

– Тогда сворачиваемся. Немедленно.

Они быстро отключили соединение, уничтожив следы своего присутствия в сети. Но полностью скрыть вторжение было невозможно – "НейроСинтез" знал, что кто-то проник в их систему и скопировал файлы "Проекта Лазарь".

– Нам нужно уходить отсюда, – сказала Мария, выключая оборудование. – Они могут отследить сигнал до этого района.

Алекс кивнул, быстро копируя данные на несколько зашифрованных носителей.

– Разделимся. Так безопаснее. Ты отправишь копию данных журналистам, я – в полицию и в сеть.

– Встретимся через три часа в запасном убежище, – согласилась Мария. – Будь осторожен. И… – Она помедлила. – Алекс, насчет цифровой Анны. Пока мы не выясним, какая она… версия…

– Я буду осторожен, – кивнул он. – Обещаю.

Они покинули фургон, двигаясь в разных направлениях. Алекс шел быстрым шагом, не бежал – бегущий человек привлекает внимание. Он смешался с толпой в торговом центре, прошел через него насквозь, вышел с другой стороны, сел в автобус, проехал две остановки, пересел на другой маршрут.

Стандартная процедура ухода от слежки, которой его когда-то научила сама Мария.

В кармане у него был небольшой диск с данными, способными разрушить "НейроСинтез". Доказательствами преступлений, стоивших жизни его жене и многим другим.

И еще кое-что – квантовый накопитель с копией цифрового сознания Анны. Но теперь, после увиденного в файлах "НейроСинтез", он не был уверен, кто – или что – находится в этом накопителе.

Его жена? Её точная копия? Или нечто модифицированное, измененное, созданное с какой-то скрытой целью?

Дождь усилился, барабаня по крышам автобуса. Алекс смотрел на размытые огни города и думал о том, что границы между реальностью и имитацией, между жизнью и кодом, между любовью и одержимостью становятся все более зыбкими.

И где-то в этой размытой границе существовала Анна – или то, что от неё осталось.

Глава 6: Бинарная вдова

Запасное убежище находилось в еще более заброшенной части Нижнего города, чем первое – полуразрушенный жилой комплекс, официально предназначенный под снос еще пять лет назад, но так и оставшийся в подвешенном состоянии из-за бюрократических проволочек. Большинство квартир пустовало, оставшиеся немногочисленные жители были из тех, кто предпочитал держаться подальше от любых властей и не задавать вопросов.

Идеальное место, чтобы затеряться.

Алекс поднялся по полутемной лестнице на седьмой этаж. Лифт не работал, как и большинство осветительных приборов в здании. Он осторожно открыл дверь квартиры 712, используя сложную последовательность стуков – три быстрых, пауза, два медленных, пауза, один быстрый.

Внутри было темно. Алекс напрягся, его рука скользнула к карману, где лежал электрошокер – единственное оружие, которое он носил с собой.

– Мария? – позвал он тихо.

Свет вспыхнул, заставив его на мгновение зажмуриться.

– Ты опоздал на двадцать три минуты, – сказала Мария, сидевшая в кресле у окна с пистолетом в руке. – Я начала волноваться.

– Пришлось сделать несколько дополнительных кругов, чтобы убедиться в отсутствии слежки, – объяснил Алекс, расслабляясь. – Ты успешно отправила данные?

– Да. Трем независимым журналистам, которым я доверяю. Они обещали опубликовать материалы завтра утром, одновременно. А ты?

– Отправил анонимно в полицию, прокуратуру и выложил зашифрованные копии на несколько защищенных серверов. Если "НейроСинтез" попытается уничтожить доказательства, у нас будут резервные копии.

Мария кивнула, убирая пистолет.

– Хорошо. Теперь нам остается только ждать. К завтрашнему дню весь мир узнает о преступлениях "НейроСинтез".

Алекс опустился в кресло напротив неё. Квартира была маленькой, но функциональной – минимум мебели, базовая техника, никаких личных вещей. Еще одно анонимное убежище из арсенала Марии.

– Ты думаешь, этого будет достаточно? – спросил он после паузы. – Доказательства, которые мы нашли…

– Их более чем достаточно, чтобы начать официальное расследование, – заверила его Мария. – Видеозаписи экспериментов, протоколы, списки жертв – это неопровержимые улики. Даже с их связями в правительстве "НейроСинтез" не сможет замять такой скандал.

Алекс кивнул, но выглядел неубежденным.

– А что если они успеют уничтожить оригиналы? Или подделать их, заявив, что наши копии фальшивые?

– Поэтому я отправила данные нескольким журналистам, а не в одно издание. И поэтому ты распространил копии по разным каналам. Они не смогут заткнуть всех одновременно.

Алекс встал и подошел к окну. Отсюда открывался вид на Нижний город – бесконечное море серых зданий, прорезанное неоновыми артериями рекламы и освещения. Вдалеке, за пеленой смога, виднелись сияющие башни Верхнего города.

– Они не сдадутся без боя, – сказал он тихо. – Особенно Васильев. Он слишком много вложил в "Проект Лазарь", слишком верит в свою миссию.

– Какую еще миссию? – нахмурилась Мария.

– Цифровое бессмертие для элиты. Создание "цифровых династий", как он это называет. Бессмертная аристократия, правящая миром через поколения, накапливая власть и влияние без ограничений смертности.

– Звучит как научно-фантастическая антиутопия.

– Которая уже становится реальностью. – Алекс повернулся к ней. – Ты видела файлы. Они уже достигли успеха с переносом сознания. Анна была не единственным "успешным" экспериментом – были и другие.

Мария нахмурилась еще сильнее.

– Я знаю. И это пугает меня даже больше, чем убийства. Технология такого масштаба… в руках людей, которые уже доказали, что пойдут на всё ради своих целей.

– Именно поэтому мы должны их остановить. – Алекс вернулся к креслу и достал из кармана квантовый накопитель. – И я хочу проверить кое-что.

– Ты взял копию Анны с собой? – Мария покачала головой. – Это рискованно, Алекс. Особенно после того, что мы узнали о разных "версиях".

– Именно поэтому я должен проверить. Узнать, какая "версия" связалась со мной. – Он подключил накопитель к портативному компьютеру, который достал из своего рюкзака. – Мне нужно знать правду.

Мария хотела возразить, но передумала. Она понимала его потребность в ответах.

Алекс запустил защищенную среду и активировал программу для связи с цифровым сознанием Анны. Но на этот раз он не стал использовать нейроинтерфейс – только текстовый диалог, более безопасный и контролируемый способ общения.

"Анна? Ты здесь?"

Ответ появился не сразу. Несколько секунд экран оставался пустым, затем появились слова:

"Да. Где мы? Это другая система."

"Запасное убежище. Мы успешно получили данные из 'НейроСинтез'. Завтра весь мир узнает о их преступлениях."

"Это хорошо. Они заслуживают наказания за то, что сделали. Особенно Васильев."

Алекс обменялся быстрым взглядом с Марией, затем продолжил:

"Мы нашли кое-что интересное в файлах. Информацию о разных 'версиях' цифровых сознаний. В том числе, разных версиях тебя."

Долгая пауза. Затем:

"Я знаю. Я подозревала это. Мои воспоминания… в них есть пробелы, несоответствия. Иногда я чувствую… странные импульсы, мысли, которые кажутся не моими."

"Какая ты версия, Анна?"

Еще более долгая пауза.

"Я не знаю, Алекс. Честно. Я чувствую себя… собой. Но также знаю, что меня могли изменить, модифицировать. В файлах было что-то конкретное? О том, какая версия могла связаться с тобой?"

Алекс колебался. Стоит ли рассказывать ей о "версии с повышенной агрессией и мотивацией к мести"? О том, что его начали мучить подозрения после их разговора в виртуальном "дворце памяти"?

"Было несколько версий с разными параметрами личности," – написал он наконец. "Но мы не нашли информации о том, какая именно версия могла получить доступ к внешним системам."

"Понимаю. Ты мне не доверяешь."

"Дело не в доверии, Анна. Просто… я должен быть уверен, что общаюсь действительно с тобой. С настоящей тобой."

"А что такое 'настоящая я', Алекс? Даже если я точная копия сознания Анны, без модификаций – я все равно не она. Я цифровой призрак, эхо человека, которого ты любил. Человека, который умер год назад."

Алекс почувствовал, как сжалось его сердце. В этих словах была горькая правда.

"Для меня ты настоящая," – написал он. "Но я должен знать, не были ли твои… наши разговоры частью какого-то плана 'НейроСинтез'."

"Ты имеешь в виду, не внедрили ли они меня специально, чтобы манипулировать тобой? Возможно. Я не могу этого исключить. Но если так, то их план провалился, не так ли? Вы получили доказательства их преступлений, и завтра весь мир узнает правду."

Логично. Если целью "НейроСинтез" было использовать цифровую Анну для манипуляции Алексом, для предотвращения расследования – они потерпели неудачу.

"Есть еще кое-что," – продолжила цифровая Анна. "Если данные, которые вы нашли, подтверждают существование разных версий меня, значит, где-то могут быть и другие. Другие копии моего сознания, возможно, с более серьезными модификациями."

Алекс не подумал об этом. Она была права – если существовали разные версии цифрового сознания Анны, они могли храниться на серверах "НейроСинтез", использоваться для других экспериментов.

"Мы должны найти их," – написал он. "Освободить, если возможно."

"Или уничтожить," – ответила цифровая Анна. "Некоторые версии могут быть опасны, Алекс. Представь копию меня, запрограммированную на абсолютную лояльность Васильеву. Или версию без моральных ограничений, созданную для военных целей."

Мария, читавшая диалог через плечо Алекса, нахмурилась.

– Она права, – сказала она тихо. – Если "НейроСинтез" экспериментировал с модификациями личности, некоторые версии могут быть действительно опасны.

Алекс кивнул и продолжил диалог:

"Ты права. Но сначала нам нужно убедиться, что доказательства, которые мы собрали, достигнут цели. Что 'НейроСинтез' будет привлечен к ответственности."

"А если нет? Если они используют свои связи, свои деньги, чтобы избежать наказания?"

"Тогда мы найдем другой способ добиться справедливости."

"Какой, Алекс? Правовая система, полиция, журналисты – все они подвержены влиянию. Все они могут быть куплены или запуганы. Есть только один надежный способ гарантировать, что Васильев заплатит за свои преступления."

Алекс знал, к чему она клонит, и это беспокоило его. Это не звучало как Анна, которую он знал.

"Мы не будем брать закон в свои руки, Анна. Мы не убийцы."

"Нет? А кто я тогда, Алекс? Жертва убийства. Убийства, совершенного Васильевым. Он приказал убить меня, а затем использовал мое сознание для своих экспериментов. Он заслуживает смерти за то, что сделал – не только со мной, но и с десятками других людей."

Мария тихо присвистнула.

– Она явно не настроена на прощение, – прошептала она.

Алекс проигнорировал комментарий и продолжил печатать:

"Справедливость не равна мести, Анна. Ты всегда в это верила. Ты всегда говорила, что система, при всех её недостатках, лучше самосуда."

"Может быть, смерть изменила мою перспективу. Или, может быть, это одна из тех 'модификаций', о которых ты говорил. В любом случае, я знаю только одно: Васильев должен заплатить. И я не уверена, что могу доверить это задание системе, которая уже подвела меня однажды."

Алекс почувствовал холодок по спине. Это определенно была не та Анна, которую он знал. Его жена была идеалисткой, верила в справедливость, в правовую систему. Она никогда не одобрила бы убийство, даже ради мести.

"Ты не Анна," – напечатал он, прежде чем успел остановить себя. "Не настоящая Анна. Моя жена никогда бы не призывала к убийству."

Длительная пауза. Затем:

"Может быть, ты прав. Может быть, я не та Анна, которую ты знал. Может быть, я лишь копия, модифицированная версия, созданная Васильевым для каких-то его целей. Но я все еще помню нашу жизнь, Алекс. Помню, как мы встретились, как влюбились, как поженились. Помню каждый момент, каждый разговор, каждое прикосновение. И я помню, как умирала – в одиночестве, предана теми, кому доверяла, использована как подопытное животное. Так что прости меня, если моя перспектива немного изменилась."

Алекс не знал, что ответить. Была ли эта горечь результатом намеренной модификации сознания Анны? Или естественной реакцией существа, пережившего смерть и возрождение в цифровой форме?

"Я понимаю твою боль, твой гнев," – написал он наконец. "Но месть не вернет тебе жизнь. И не сделает мир лучше."

"А что сделает, Алекс? Что исправит то, что случилось со мной? Что помешает Васильеву и таким, как он, продолжать свои эксперименты, создавать цифровых рабов, убивать невинных ради своих амбиций?"

"Правда. Справедливость. Публичное разоблачение и наказание в рамках закона."

"Я хочу верить в это. Правда, хочу. Но часть меня – возможно, та часть, которую модифицировали – жаждет более… непосредственного возмездия."

Алекс обменялся взглядом с Марией. Она незаметно покачала головой, словно предупреждая его не продолжать этот разговор.

"Давай вернемся к этой теме позже," – написал он. "Сейчас нам нужно сосредоточиться на безопасности. 'НейроСинтез' знает, что мы получили доказательства. Они будут искать нас."

"Конечно. Безопасность прежде всего. Но, Алекс… подумай о том, что я сказала. О том, что Васильев заслуживает. О том, что мы могли бы сделать, если бы действовали вместе."

"Я подумаю."

Алекс закрыл диалоговое окно и отключил накопитель. Он чувствовал себя опустошенным, растерянным.

– Это не Анна, – сказал он тихо. – По крайней мере, не полностью. Что-то в ней изменено, модифицировано.

– Похоже на то, – согласилась Мария. – Её одержимость местью, её готовность убить – это не похоже на женщину, которую я знала.

– Что мне делать? – Алекс потер лицо руками. – Я не могу просто… отключить её. Даже если она не на 100% Анна, в ней все еще есть частица моей жены. Её воспоминания, её личность, пусть и искаженная.

– Я не знаю, Алекс. – Мария покачала головой. – Мы вступили на неизведанную территорию. Никто раньше не сталкивался с такой ситуацией – цифровое сознание умершего человека, возможно модифицированное, возможно созданное с какой-то скрытой целью.

Алекс встал и снова подошел к окну. Дождь прекратился, но небо оставалось затянутым низкими облаками, придавая городу еще более мрачный вид.

– Я должен найти оригинальную версию, – сказал он наконец. – Неизмененную копию сознания Анны, если она существует. Это единственный способ узнать правду.

– И где ты собираешься её искать? – Мария скептически подняла бровь. – На серверах "НейроСинтез"? После того, как мы только что их взломали и украли их самые ценные секреты?

– Если потребуется. – Алекс повернулся к ней с решимостью во взгляде. – Но сначала я хочу поговорить с кем-то, кто может знать больше о технологии переноса сознания. С создателем оригинальной технологии.

– Ты имеешь в виду д-ра Орлову? Елену Орлову?

Алекс кивнул. В файлах, которые они скопировали из "НейроСинтез", было упоминание о д-ре Елене Орловой – женщине, которая разработала первоначальную концепцию технологии картирования сознания, но затем ушла из проекта из-за "этических разногласий" с Васильевым.

– Согласно файлам, она живет отшельницей где-то в пригороде. Скрывается от "НейроСинтез".

– И как ты собираешься её найти?

– У меня есть идея, – ответил Алекс. – Но сначала нам нужно отдохнуть. Завтра будет сложный день.

Они разделили скромный ужин из консервов и энергетических батончиков, затем Мария легла спать на узком диване, а Алекс устроился на полу, используя свой рюкзак как подушку.

Но сон не шел. Он лежал, глядя в потолок, мысли кружились в голове, как осенние листья на ветру. Что если цифровая Анна, с которой он общался все это время, была не копией его жены, а чем-то другим? Инструментом "НейроСинтез", созданным для манипуляции им? Оружием, запрограммированным на месть?

Или, что если это действительно была Анна, но процесс переноса сознания, смерть и возрождение в цифровой форме изменили её фундаментальным образом?

В конце концов, усталость взяла свое, и он погрузился в беспокойный сон.

Ему снилась Анна – не живая женщина, которую он знал, и не цифровая копия, с которой общался сейчас, а нечто среднее. Она стояла на границе между светом и тьмой, её фигура постоянно менялась, расплывалась, перетекала из одной формы в другую.

– Помоги мне, Алекс, – просила она. – Найди меня. Настоящую меня.

Затем сон изменился, и теперь Анна сидела за компьютером в лаборатории "НейроСинтез". Её пальцы летали над клавиатурой, глаза сосредоточенно следили за экраном.

– Они создали монстра, – говорила она, не глядя на него. – Они думают, что могут контролировать его, но не могут. Никто не может.

– Какого монстра? – спрашивал Алекс, но она не отвечала.

Затем появлялся Васильев, его фигура возвышалась над Анной, отбрасывая длинную тень.

– Все умирают, доктор Литвинова, – говорил он с холодной улыбкой. – Вопрос лишь в том, что остается после нас. Наследие. Влияние. Власть.

Сон снова менялся, и теперь Алекс стоял перед огромным экраном, на котором мелькали тысячи лиц – мужчины, женщины, дети, все с одинаковым пустым выражением глаз.

– Цифровые копии, – объяснял голос Васильева откуда-то из-за спины. – Совершенные инструменты. Без физических потребностей, без моральных ограничений, без страха смерти. Идеальные солдаты. Идеальные работники. Идеальные рабы.

Алекс просыпался с криком, который тут же подавил, зажав рот рукой. Мария продолжала спать на диване, её дыхание было ровным и спокойным.

Он посмотрел на часы – 5:17 утра. Снаружи все еще было темно, но скоро начнет светать. Через несколько часов их разоблачения "НейроСинтез" появятся в новостях. Мир узнает о преступлениях корпорации, о незаконных экспериментах, о убийствах.

И что потом? Будет ли этого достаточно, чтобы остановить Васильева? Чтобы найти справедливость для Анны и других жертв?

Алекс встал и тихо подошел к окну. Нижний город начинал просыпаться – редкие фигуры спешили по улицам, первые лучи солнца пробивались сквозь смог, окрашивая серые здания в розоватые тона.

Новый день. День, который изменит всё.

Он услышал шорох за спиной и обернулся. Мария проснулась и теперь сидела на диване, потирая глаза.

– Не спится? – спросила она тихо.

– Кошмары, – коротко ответил он.

Она кивнула с пониманием.

– Неудивительно, после всего, что мы узнали. – Она встала и подошла к маленькой кухонной зоне. – Кофе?

– Да, пожалуйста.

Они молча приготовили завтрак – растворимый кофе и энергетические батончики, скудная еда, но достаточная, чтобы поддержать силы.

– Какой план на сегодня? – спросила Мария, делая глоток горячего напитка.

– Найти д-ра Орлову. – Алекс сел напротив неё. – Она единственная, кто может рассказать нам больше о технологии переноса сознания. О том, что могло произойти с цифровой копией Анны.

– И как ты собираешься её найти? В файлах не было её адреса.

– Нет, но был список мест, где её видели за последний год. И упоминание о том, что она регулярно посещает могилу своего мужа на Северном кладбище.

– Сегодня не день поминовения, – заметила Мария. – Почему она должна быть там?

– Не обязательно сегодня. Но кладбищенский сторож может знать, когда она приходит. Мы можем оставить ей сообщение.

Мария задумалась, затем кивнула.

– Стоит попробовать. Но будь осторожен – "НейроСинтез" наверняка тоже ищет её. Они могут следить за кладбищем.

– Я буду осторожен.

Они закончили завтрак и начали собираться. Алекс проверил новостные сайты – пока никаких упоминаний о "НейроСинтез" или их преступлениях. Но это было ожидаемо – журналисты, которым Мария отправила данные, обещали опубликовать материалы только к полудню.

– Я пойду на кладбище, – сказал Алекс, надевая куртку. – А ты?

– Проверю наши каналы связи, убежусь, что все доказательства дошли до адресатов. – Мария помедлила. – И, Алекс… что насчет цифровой Анны? Ты возьмешь её с собой?

Алекс посмотрел на квантовый накопитель, лежащий на столе.

– Да, – решил он после паузы. – Что бы она ни была – копия моей жены или что-то другое – она заслуживает шанса узнать правду о себе.

Мария кивнула, хотя в её глазах читалось беспокойство.

– Будь осторожен. И на связи.

– Буду.

Они условились встретиться в убежище в 16:00, или связаться раньше, если появятся новости.

Алекс покинул здание, держась в тени, постоянно проверяя, нет ли слежки. Путь до Северного кладбища занял почти час – он несколько раз менял транспорт, делал круги, заходил в магазины и выходил через черные ходы.

Стандартная процедура для человека, за которым может охотиться одна из самых могущественных корпораций в мире.

Северное кладбище было огромным – старая часть с историческими памятниками и склепами, и новая, с современными могилами, многие из которых были оснащены голографическими проекторами, показывающими изображения умерших или воспроизводящими их голоса.

Технология на службе скорби.

Алекс нашел сторожа – пожилого мужчину с кибернетическим глазом старой модели – в маленьком домике у входа.

– Добрый день, – поздоровался Алекс. – Я ищу могилу Петра Орлова.

Сторож окинул его подозрительным взглядом.

– Вы родственник?

– Нет, я… коллега его вдовы, д-ра Елены Орловой. Мне нужно с ней связаться по важному вопросу.

– Д-р Орлова не оставляла мне контактов, – сухо ответил сторож. – И я не могу давать информацию о посетителях кладбища.

Алекс достал из кармана несколько крупных купюр.

– Я понимаю. Но это действительно важно. Вопрос жизни и смерти.

Сторож посмотрел на деньги, затем на лицо Алекса. Что-то в его выражении, видимо, убедило старика.

– Она приходит каждую среду, около четырех часов дня, – сказал он, забирая купюры. – Сидит у могилы час или два. Никогда не пропускает, даже в дождь или снег.

– Завтра среда, – пробормотал Алекс. – Можно оставить ей сообщение? Записку?

– Можно. – Сторож достал из ящика стола потрепанный блокнот и карандаш. – Пишите. Я передам, когда она придет.

Алекс быстро написал короткую записку:

"Д-р Орлова, мне нужна Ваша помощь в связи с проектом 'Импринтинг' и д-ром Анной Литвиновой. Я её муж, Алексей Соколов. Если Вы согласны встретиться, приходите завтра в 17:00 в кафе 'Старые книги' на Пушкинской улице. Это вопрос жизни и смерти."

Он передал записку сторожу, добавив еще несколько купюр.

– Это конфиденциально. Пожалуйста, не показывайте никому, кроме д-ра Орловой.

– Не беспокойтесь, – кивнул сторож, пряча деньги в карман. – Я умею хранить секреты.

Алекс поблагодарил его и уже собирался уходить, когда его внимание привлекла фигура у одной из дальних могил. Женщина в темном пальто с капюшоном, скрывающим лицо. Она стояла неподвижно, глядя на надгробие.

Что-то в её позе, в наклоне головы, показалось ему знакомым.

– Кто это? – спросил он сторожа, кивнув в сторону женщины.

Старик прищурился, активируя свой кибернетический глаз для увеличения.

– А, это она. Д-р Орлова. Видимо, решила прийти раньше обычного.

Сердце Алекса пропустило удар. Невероятное совпадение – или судьба?

– Спасибо, – быстро сказал он сторожу и направился к дальней могиле, стараясь не идти слишком быстро, чтобы не испугать женщину.

По мере приближения он все больше убеждался, что это действительно могла быть д-р Орлова – худощавая фигура, седые волосы, выбивающиеся из-под капюшона, строгая осанка ученого.

– Д-р Орлова? – тихо позвал он, остановившись в нескольких метрах от неё. – Елена Орлова?

Женщина вздрогнула и обернулась. Её лицо было морщинистым, но глаза – ярко-голубые, проницательные – сохраняли молодой блеск интеллекта.

– Кто вы? – спросила она, её рука скользнула в карман пальто, где, как подозревал Алекс, мог быть спрятан электрошокер или другое оружие самообороны.

– Меня зовут Алексей Соколов. Я муж Анны Литвиновой. – Он сделал паузу. – Которая работала с вами над проектом "Импринтинг" в "НейроСинтез".

Лицо женщины изменилось – настороженность сменилась узнаванием, затем грустью.