ЧВК РЫКАРЬ

Книга 1. Хозяйка морока. Часть 17-18

- Киса, киса, киса…

Капитан крался во тьме подземелья и старательно нюхал воздух. След сбежавшей навьей вёл во мрак. Точнее, он чуял не её саму – у тени нет запаха, - а украденный ящик с черепом, который жутко смердел ворожбой.

Стрелок ступал не спеша, с опаской ставя ботинок на земляной пол. Разумеется, никаких котов в подвале не было, а если и были бы – девочка-призрак давно бы с ними разделалась, не столько из злобы, сколько ради развлечения. Звук помогал ориентироваться в темноте. Чуткий слух капитана улавливал малейшие колебания воздуха, говорившие о приближающейся стене или торчащем из пола пруте, на который можно было напороться.

- Киса, киса, ки…

Капитан не услышал своих слов. Гулкий хлопок сотряс вздрогнувшее здание. Уши заложило. С потолка посыпался сор и земля, просочившаяся сквозь доски пола сарая. Первая мысль была о майоре: неужели, вырвавшаяся из доски тварь столь сильна? Приглушённо застрекотало в нескольких местах, где-то снаружи здания. Загудел двигатель, послышался треск хрустнувшей древесины и стрёкот автоматов перекрыл гул пушки БТР.

Капитан вслушивался в шум боя, стоя с закрытыми глазами. Он не понимал, что происходит и нужно ли бежать на выручку майора или это всего лишь наваждение, посланное навьей. Пеняя на командира, который не удосужился рассказать, что ему показала девчонка, стрелок, не решаясь ослушаться приказа, пошёл во тьму.

Идти вперёд не хотелось, но и отступить он не мог. Вместе с черепом, навья получила свободу передвижения, а значит, могла идти куда пожелает и натворить немыслимых бед, в полной мере отдавшись желанию убивать.

Во тьме проступили светящиеся контуры двери. Капитан был уверен, что мгновение назад никакой двери тут не было. С той стороны раздались крики, приглушённые стоны и звук стрелкового боя. Капитан сделал шаг вперёд и едва не врезался носом в дверь, которая немыслимым образом преодолела десяток метров. Он машинально схватился за ручку и дверь без его воли начала отворяться, увлекая неудачливого преследователя в светящийся проём.

- Справа заходят! Справа!

- Коляна ранили, где Валькирия?

- Малого перевязывает. Её саму вскользь зацепило.

Капитану хватило несколько раз перемогаться, чтобы понять: свечение за дверь – обман, - он оказался в вечерних сумерках. Заходящее за далёкий окоём светило окрасило всё багрянцем, скрывая пятна крови на втором этаже кирпичного здания, на котором отряд безымянного лейтенанта держал оборону. Капитан без труда узнал младшего по званию офицера, хоть сейчас его голова была на плечах. Именно он рявкнул на вышедшего из стены капитана, так, словно, тот был его зазевавшимся бойцом. Дух воина вскипел в венах рыкаря. Нет, он не собирался спорить и припираться, указывая на своё звание и должность, которая ничего не скажет обычному вояке. Капитан собрался воевать, следуя незыблемому правилу: сражайся там, где стоишь. Путь это даже мираж свихнувшейся за годы заточения навьей.

Метнувшись к ближайшей огневой точке стрелок оттащил тело погибшего бойца, в голове которого зияла кровоточащая рана. Капитан открыл крышку пулемёта, проверяя нет ли перекоса патрона, затем поправил ленту и, особо не вглядываясь в фигуры нападавших – важно было то, что все наши тут, а там не пойми кто, - нажал на гашетку, прижавшись плечом к прикладу и целясь справа от огневой точки, туда, откуда кто-то заходит.

Взревевший в его руках зверь ударил плотным огнём, заставив нападавших взвыть, одних от боли, других с досады, что не удалось прорваться к обороняющимся. Тут же в мешки с песком, за которыми укрылся пулемётчик, вонзились пущенные в ответ пули, одна из которых свистнула над самым ухом капитана, вынудив прекратить огонь и крыться за мешком. Неужели снайпер? Капитан поднял приклад вверх, целясь наугад, и нажал на спуск, едва удержав ревущего зверя в руках, и тут же прекратил стрельбу. Очередная пуля пролетела в проём бойницы. Плохо дело. Капитан собрался выдернуть пулемёт из гнезда бойницы, чтобы ползком перебраться к другой точке. Но тут в деревянный приклад вонзилась стрела.

- Чего? – он выпучил глаза. – Эй, мы там с индейцами, что ли воюем?

Он повернулся в сторону, желая уточнить у лейтенанта, кто на них нападает и на миг лишился дара речи. Оставшиеся в строю бойцы совсем не походили на живых. Бой вели разлагающиеся, пробитые пулями тела. Мёртвые оттаскивали в сторону точно таких же мертвецов, как они сами. Вновь свистнула стрела. Капитан повернулся к бойнице, желая посмотреть, кто же на них нападает, но не успел повернуть голову. К нему повернулся лейтенант, который, широко раскрывая рот прокричал рыкарю:

- Ло-жи-сссь…

Пока звук растянувшегося приказа, словно при замедленном воспроизведении, достиг сознания капитана, голова лейтенанта свалилась на пол и покатилась к ногам стрелка.

Здание сотряслось от удара. Рыкаря отбросило в сторону. Потеряв ориентацию, он схватился за звенящие уши, чувствуя на ладонях кровь. Крик капитана утонул в гулком гудении, растёкшемся по его голове. С трудом поднявшись, не до конца осознавая, что он делает, капитан подошёл к образовавшемуся в стене проёму, за которым был виден краешек Солнца, и посмотрел вниз.

Неся приставные лестницы, к кирпичному зданию бежали бездоспешные воины в меховых шапках, которым было место на исторической гравюре, а не на безымянном хуторе двадцать первого века. Оббегая остовы сгоревших машин и танков, за первыми рядами спешили лучники, то и дело останавливающиеся и выпускавшие стрелы в обороняющихся. Лучники носили на себе кожаные ламилярные доспехи. Поодаль ждала своего часа основная масса нападавших – конные воины в кольчугах с металлическими вставками и стальными личинами-забралами, скрывавшими их истинный облик.

- Степь пришла вернуть своё…

Эти слова было первым, что услышал контуженный стрелок.

- Откуда тогда у вас автоматы.

Вместо ответа раздалась очередь и в спину капитану ударила кирпичная крошка, выбитая пролетевшими мимо него пулями. Воин упал на усыпанный обломками кирпича пол и пополз к разбитой стене.

Доносящаяся снизу тарабарщина поначалу показалась языком пришлых, но через несколько мгновений капитан понял, что это говорят не рвущиеся на стену кочевники – непонятные слова произносились девичьим голосом.

- Проклятая чертовка!

Жалея, что не прострелил череп, пока была такая возможность, капитан, наплевав на опасность, выглянул наружу. Он смотрел не на приставляющих лестницы кочевников. Взгляд рыкаря был прикован к стоящей на пустыре девочке, которая брала таблички, одну за другой и читала заклинание. После её слов из треснувшей доски вырывался очередной кочевник, бегущий штурмовать огневую позицию.

- Навье отрод…

Он не успел договорить, свистнувшая в воздухе стрела вонзилась в правый глаз. За мгновение до потери сознания капитан сумел рассмотреть левым глазом её оперение.

Навалившийся мрак укутал замершего капитана. Звуки боя исчез, словно канул в бездну. Он снова оказался во мраке подвала. Запахи говорили, что это именно подвал и непременно тот же самый, а не преддверья Нави. Не уж-то привиделось? Тьма пред ним колыхнулась, будто исполинская завеса, за которой скрыто нечто, поглотившее звук его голоса.

Пальцы коснулись колышущегося мрака, который вместо того, чтобы разойтись обволок ладонь и начал медленно растекаться по руке, медленно поднимаясь вверх. Капитан попытался отпрянуть, но мрак не отпускал.

- Ки-са, ки-са, - раздалось с той стороны захватившей его вуали, настоль тёмной, что её очертания можно было различить в кромешном мраке.

Насмешливый женский голос заставил отпрянуть, но погрузившаяся по локоть рука не позволила это сделать – тьма крепко держала добычу.

- Самое время появиться навьей, - прошептал капитан, положив пальцы свободной руки на рукоять Вереска.

Но рыжеволосая девчонка не объявилась.

Капитан повторно попытался вызволить руку – безуспешно. В голове родилась мысль, показавшаяся гениальной. Ухмыльнувшись, стрелок навёл ствол на тьму и всадил в неё весь оставшийся магазин с особыми патронами. В кармане штанов была ещё парочка обойм, но он не успел перезарядить оружие.

Тьма взревела раненным зверем. На миг отпрянув, она колыхнулась, освободив почту всю руку рыкаря, кроме кончиков пальцев. Капитан попытался вырваться, но в это же мгновение мрак качнулся в обратную сторону, полностью поглотив человека.

***

- Долго ещё идти?

Умаявшемуся рыкарю надоело прыгать по кочкам, выступающим над слегка заболоченным лугом. Остановившись в тени чахлых осин, он утёр пот с лица. Знойный день не располагал к блужданиям по болоту в кольчуге и при оружии. Отяжелевший меч тяготил, очень хотелось избавиться от него – странное чувство для воина, - витязь понимал это и потому старался гнать прочь дурные мысли. Конечно, он мог обратиться зверем, которому будет легко следовать за указывающим путь мальцом, но если он обернётся то может изрядно всполошить и без того испуганного мальчишку, которого дома ждала трёпка.

Отец мальчонки проводил их гневным взглядом. Он приказал старшим сыновьям прекратить молоть зерно и о чём-то с ними долго шептался, стоя на крыльце мельницы, и недобро поглядывая в спину уходящему вою, который посмел указывать мельнику на его вотчине. После получения наказов, старшие сыновья разбежались, один умчался по крутому берегу, другой миновал мостик над плотиной и сгинул в лесочке. Рыкарь понимал, что возвращение может сулить ему массу неприятностей и потому ярился, желая разделаться с зарвавшимся смердом.

- Да тут недалече, - пролепетал высокий узкоплечий мальчонка, стрельнув взглядом в сторону спутника.

Вой натужно выдохнул.

- Ты версты две назад так же говорил, а мы всё плутаем и плутаем.

- Скоро уже, - бросил мальчишка, перескочив на следующую кочку.

И как он их находил? Витязь помрачнел – без парнишки ему не вернутся назад. И откуда только силы берутся в его хлипком теле?

- Давай передохнём, - взмолился рыкарь, имевший за плечами сотни походов и десятки сражений.

Так как сегодня он не выматывался ни разу, словно нечто незримое тянуло его жизненную силы.

- Подкрепись.

Мальчонка, только что находившийся в десятке саженей от кочки, на которую уселся воин, немыслимым образом оказался подле своего спутника, недоумённо уставившегося на протянутую ему крынку с молоком.

- Это же угощение для болотника? - непонимающе промолвил рыкарь.

- От него не будет, - проводник махнул рукой в сторону болота. - Скоро эта ненасытная утроба пожрёт всё вокруг.

Гридень хмыкнул, зная наверняка, что слова парня окажутся пророческими. В отличие от озерца, которое они видели с ведуном, входя в мельницу, из нынешнего водоёма вытекало несколько небольших ручьев, и никакого болота поблизости не было.

Рыкарь принял крынку в руки и испил парное, словно только что из-под коровы, молоко, затем протянул кувшин мальчишке.

- Пей.

- Нет, нет... – провожатый замахал руками, смутно напомнив кого-то, но кого, вой не сумел понять.

Разморённый жарой и растёкшимся по животу теплом, он заметил, что начинает подолгу сидеть с закрытыми глазами, которые после трудно разомкнуть. С каждым разом сделать это становилось всё труднее и труднее. Чувствуя, как мальчишка нависает над ним, рыкарь собрал волю в кулак и резко вскочил, едва не сбив с ног спутника. Метнувшись в воде, воин опустил в неё голову, едва не расцарапав лицо жесткими стеблями травы. Задержав дыхание, он с наслаждением следил за тем, как отступает навалившаяся дрёма.

- Уф-ф… - подняв голову, он стряхнул с лица воду и огляделся – они по прежнему были на заливном лугу, но что-то неуловимо изменилось в окружающем пейзаже. Не то лес поредел, не то кочек стало меньше, а вода помутнее и поглубже. – Вроде, полегчало, - бросил он спутник. Веди дальше.

Скорчив недовольную гримасу, мальчик запрыгал по кочкам, изредка оглядываясь назад, проверяя: следует ли за ним спутник или отстал и его нужно подождать. Рыкарь практически не остывал, стараясь изо всех сил не потерять проводника из виду.

Постепенно вода темнела, почва становилась всё более рыхло и вязкой. Кочки мельчали, да и в целом их становилось меньше. Рыкарь никак не мог разобрать, по каким признакам мальчишка определяет, куда можно ступить, а куда ставить ногу опасно. Провожатый перескакивал по бугоркам столь непринуждённо, будто выплясывал на половичках в своей в горнице.

- Долго ещё, - взмолился витязь, сетуя на то, что прилив сил был слишком кратковременным, и на него накатила слабость и безразличие.

- Пришли, - победно возгласил сын мельника.

Рыкарь огляделся и ахнул – он стоял на небольшой островке, посреди затянутой ряской воды. До ближайшей суши не допрыгнуть. Как же он сюда попал?

- Эй! – воин окликнул стоявшего у воды мальчишку.

Проводник не обратил внимания на окрик спутника.

Рыкарь посмотрел себе под ноги и обнаружил оброненную крынку из которой вытекало молоко. Тут же лежал развязанный узелок, из которого выглядывали краюха хлеба, лук и кусок прокопчённой ветчины. Почему паренёк так небрежен с дарами Болотнику? Неожиданная догадка заставила вздрогнуть, а затем поёжится.

Мечник положил ладонь на рукоять клинка.

Тем временем, мальчишка выудил откуда-то длинную палку, и начал яростно бить ей по воде, чем вызвал недовольное кваканье, разнёсшееся по болоту картавым эхом, и разлетающиеся в сторону брызги.

- Выходи, хватит дрыхнуть!

Мальчонка не унимался. Продолжая колотить по вздрагивающей воде, он не обращал внимания на окрики человека, которого завёл в трясину.

- Может быть, его там нет?

Рыкарь подошёл к мальцу, тот бросил на спутника гневный взор и, ничего не ответив, продолжил колотить по воде, выкрикивая всё громче и громче:

- Что бы тебя пиявки унесли! Хватит дрыхнуть, проглот. Выходи! Пора кушать!

Так продолжалось некоторое время, пока витязю это не надоело. Он схватил парнишку за плечи, развернул к себе столь резко, что с головы мальца слетела отороченная мехом шапка, обнажив длинные изумрудные волосы. Только сейчас рыкарь обратил внимание на слегка зеленоватый оттенок кожи проводника, который тут же зашипел, раскрыв полный острых зубов рот.

- Мавка! – выкрикнул мечник, оттолкнув обманщицу и обнажив клинок.

Усмехнувшаяся девчонка, которой более не нужно было притворяться, показала чёрный язычок и прыгнула в воду.

Меч просвистел на том месте, где только что была её голова.

- Вот я дуралей!

Разгневанному рыкарю хотелось метнуть клинок в воду – в надежде пронзить скрывшуюся плутовку, но сдержался. Быстро оглядевшись, воин начал искать выход из сложившегося положения. Но выхода не было. Воин замер на месте – он шёл сюда не для того, чтобы в испуге сбежать. Нужно разделаться с Болотником. Если при этом придётся проучить мавку – он справиться.

Погружённый в раздумья воин не заметил, как ряска за его спиной разошлась, а болото начало булькать, надувая пузыря. С каждым разом пузырь становился всё больше, а хлопки от их схлопывания громче. Наконец, разлетевшиеся капли одного из пузырей достигли ног рыкаря, который с запозданием понял, что за его спиной что-то происходит. Он резко обернулся, но опоздал. Выбравшийся на берег Болотник успел раскрыть пасть и выпустить свой длинный язык, покрытый едкой липкой слизью.

Сбитый с ног воин посмотрел на огромную слепую жабу. Вместо лап у неё были мохнатые ноги с копытами, грузное тело покрыто комьями ила. Воин перевёл взгляд на мавку, стоящую подле Болотника. Плутовка ощерила зубастую пасть, показав живому длинный чёрный язык, затем погладила илистое тело чудища и проговорила ласковым голоском:

- Я привела тебе еду, женишок, угощайся.