ГЕОНЕЦ

Глава 1

Парадная броня кирас гвардейцев — муркоков из почетного караула, так ярко блестела и искрилась, что с большого расстояния их можно было принять за расставленных в ряд, три десятка бриллиантов, переливающихся на солнце бесчисленным множеством своих граней. Стоявшие по другую сторону дорожки, гиганты горды, с высоты своих двух с половиной метров, выглядели сплошной стеной пламени, стоя плечом к плечу в своих церемониальных доспехах, закрывавших их с головы до ног и полыхавших так, словно они были отлиты из живого огня. Чуть в стороне, на фоне ярко-голубого комплекса зданий космопорта, на белоснежном помосте, расположились послы со своими свитами и вездесущие журналисты. Еще дальше, за барьером, тихо гудела толпа.

Вдруг собравшиеся разом подняли головы. Высоко в небе материализовались пять точек, которые быстро стали увеличиваться в размерах и скоро превратились в роскошную яхту, которую сопровождали четыре легких крейсера. Космическая яхта, шедевр изящества и комфортабельности, была в свое время изготовлена в единственном экземпляре и предназначалась для самых почетных гостей мира муркоков. Толпа, словно, проснувшись, принялась кричать, свистеть, до предела напрягая голосовые связки. Тихо шумели генераторы Ма — Динна плавно опуская многотонные корабли на землю. Последний раз, вздрогнув своими гигантскими телами, они замерли, коснувшись земли. Как только стих гул генераторов, все разом замолчали, застыв в напряженном ожидании. Так продолжалось до тех пор, пока люки крейсеров, одновременно не распахнувшись, не выпустили на посадочное поле около сотни тяжеловооруженных солдат — гордов, которые заученно и четко заняли свои места, охватив двойным периметром роскошную яхту. Толпа, прочувствовав момент, заволновавшись, зашумела. В этот самый миг, когда напряжение достигло своего пика, борт яхты ушел вниз, образуя собой широкий посадочный трап. Снова наступила тишина, которую можно было сравнить только с той, которая бывает в природе перед самой грозой, но сейчас вместо громовых раскатов в ней зазвучала музыка невидимого оркестра. Она поплыла невидимым хрустальным облаком над посадочным полем, тонкие, нежные, проникновенные звуки, заставили окружающих замереть, вслушиваясь в их переливы. Два взвода почетного караула при первых звуках музыки вытянулись по стойке "смирно". Толпа, не выдержав томительного ожидания, подалась вперед, чтобы опять замереть перед тревожно загудевшим силовым барьером. Счет пошел на секунды. Одна, вторая, третья. И вот, наконец, на трапе появились телохранители, и только вслед за ними появилась фигура мужчины в сопровождении четырех муркоков. Хотя мех последних серебрился, указывая на солидный возраст, двигались они с грацией молодых хищных животных. Выйдя из проема люка, человек остановился на верхней ступеньке трапа. Тут же тысячи глаз впились в "чужака", бросившему вызов могущественному Совету. Как только отзвучали последние аккорды небесной мелодии, на лице "чужака" появилась широкая улыбка, одновременно он вскинул над головой руки, сцепив их в приветственном жесте. Почетный караул вскинул излучатели в четко отработанном жесте-приеме. Толпа, наэлектризованная до предела, заревела от восторга. После торжественной встречи последовала краткая церемония представления послам и официальным гостям. Журналистов сразу же предупредили: никаких вопросов. Все будет позже, в зале Представительств. С недовольным гулом, сначала ручейками, а потом уже полноводной рекой те потекли к антигравам, ожидавшим их за барьером безопасности.

В последний раз подняты руки над головой. Еще одна ослепительная улыбка. После чего человек скрывается в полумраке салона правительственной машины и антиграв стремительно взмывает в воздух под приветственный рев толпы.


* * *

Сегодня, в гигантском зале Представительств, где обычно решались вопросы внутренней и внешней политики мира муркоков, творилось нечто невероятное. Уже тот факт, что это помещение, за свою историю, никогда не предоставлялось для подобных мероприятий, говорил о многом. Сам зал представлял собой классический амфитеатр — ряды кресел, поднимавшиеся, все более расширяющимися полукругами, вверх. Вместо сцены здесь было нечто похожее на театральную ложу с несколькими рядами кресел, предназначенными для членов правительства. Силовой барьер, слегка мерцая в потоках искусственного освещения, наглухо закрывал правительственную ложу от остального зала, который, в свою очередь, также был разбит на три части, барьерами безопасности. В центральной части располагались послы, консулы и посланники с армией помощников, консультантов и атташе различных рангов. Правая часть амфитеатра была дана на откуп, самой многочисленной части присутствующих в этом зале — журналистам, операторам, техническим работникам, занятым сейчас наладкой всех мыслимых и немыслимых видов съемочной и передающей аппаратуры. Левая же часть выглядела полупустой. Здесь располагались представители церкви, наблюдатели от нескольких сообществ, да с десяток почетных гостей. Правительственная ложа была заполнена едва на треть, но была окружена таким плотным вниманием, как если бы сейчас с приглашенными делился своими тайнами глава Совета Безопасности, а между тем особое внимание было вызвано находившимися в ложе представителями трех миров. Именно они заставляли напряженно вглядываться, строить догадки и ломать головы, почти каждого из приглашенных. Повышенное внимание исходило из-за всем известного закона, до этого момента соблюдавшегося свято и строго: в правительственной ложе нет места гостям. Отсюда напрашивался вывод, что сидящие рядом с муркоками, саксы и горды, снова стали их союзниками. Они ими были и раньше, кроме сидевшего рядом с ними трех представителей мира под названием Савраска. Их внешний вид заставил меня вспомнить проводника, по имени Колли.

"Колли. Где ты, парень? Сумел ли найти дорогу… — но тут мысли были прерваны серебристым звуком, раздавшимся под высоким потолком — куполом. Пресс — конференция, которую все с таким нетерпением ждали четыре долгих месяца, началась.

Одновременно, с мелодичным звуком, встал один из "клыков", и несколько раз резко взмахнул над головой лапами, призывая к вниманию. Этот простой жест, несмотря на то, что зал был прямо нашпигован первоклассной техникой для проведения любого вида заседаний и совещаний, быстро привлек внимание присутствующих, заставив шум в зале пойти на спад. Последними утихомирились, возбужденные до предела, журналисты.


* * *

Совет Союза, вместе с главным штабом, получив удар под дых, сейчас судорожно глотал воздух, одновременно пытаясь понять, как они могли пропустить такой удар. Первым делом были приняты все меры, направленные на сохранение тайны, чтобы выиграть время и дать специалистам разобраться, что же все-таки произошло с космическим флотом. Все средства наблюдения, спутники и станции, вращающиеся на орбите "планеты мутантов", наземные наблюдатели, вся следящая аппаратура, были направлены на две точки. Одна, из которых, была расположена в пустыне — станция пришельцев, вторая в космосе — сплетение координат, до этого момента предполагавшие местоположение семнадцатого космофлота, но этот поспешный сбор информации только расширил круг людей, узнавших о случившемся, после чего слухи стали распространяться бешеным темпом. Журналисты тут же их подхватили, развивая и многократно тиражируя. Репортажи и интервью с очевидцами заполонили все каналы, а слова "пришелец", "чужак", "пси — силы", "неравная схватка", "кровавая бойня" не сходили с языка телеведущих, дикторов и журналистов. Боясь дальнейшего распространения подобных слухов, способных подорвать престиж не только Совета, как управляющего органа, но и саму идею непоколебимой мощи Союза Индустриальных Миров, срочно была озвучена официальная версия гибели флота. Дескать, смертельный вирус, оказавшийся на заброшенной космической станции, распространившись, уничтожил экспедицию и семнадцатый флот. Не самая плохая версия, но сляпанная на скорую руку, она имела множества прорех, в которые тут же засунули свои длинные носы журналисты, после чего, версии и гипотезы о катастрофах, на земле и в космосе, десятками стали оседать в ошеломленных умах обитателей миров.

Муркоки, с момента их появления в Союзе Индустриальных Миров, находившиеся в пассивной оппозиции Совету, тут же подхватили и подняли на щит эту информацию, умаляющую мощь и силу Союза. Никто не видел в этом ничего необычного. Очередная мелкая месть всесильному управляющему органу и идейному вдохновителю. Комариный укус. Так думали все, но как оказалось на поверку, не все было так просто. Неожиданно на свет появился "чужак", тут же превратившись из мифического героя в конкретную личность, а еще через несколько дней, по специальному галактическому каналу прошел полномасштабный фильм — репортаж, показавший кровавый бой на станции, во всей его страшной неприглядности. На зрителей прямо с экранов потекла кровь, леденя их сердца. Раздавленные и обгоревшие трупы, расколотые кости и черепа, эти кадры словно кипятком обожгли сознание рас и народов. Сопоставить появление "чужака" и фильм не составило труда даже для среднего обывателя, а что уже тогда говорить о журналистах. Они толпами бросились к муркокам, а те вместо объяснений, запустили по "Галакт — видео" короткую пресс-конференцию с таинственным "пришельцем". Два десятка журналистов. Почти столько же ответов и вопросов. Но главный сюрприз был в конце: приглашение на встречу с "чужаком", которая состоится через две недели. Теперь внимание всех без исключения было приковано к миру муркоков и "пришельцу". Журналистские центры планет просто трясло от возбуждения. Пока каналы в своих предварительных репортажах и передачах строили новые гипотезы на основе новых данных, политики, прозрев, начали понимать, что это не очередная сенсация — однодневка, представлявшую собой одноразовую акцию против Совета, а нечто совсем другое. А другое в подобной ситуации могло означать только одно — войну. Исходя из подобных соображений, во все стороны пошли, как негласные, так и официальные запросы правительств по случаю столь громкого начала противостояния. Совет же, давший в свое время официальное разъяснение по поводу гибели флота, никак не отреагировал, ни на сенсационные заявления, ни на объявленную пресс — конференцию. Его молчание можно было принять за открытое презрение в ответ на ничтожную суету каких-то муркоков, а с другой стороны — за тишину, окружающую хищного зверя, сидящего в засаде. В любом случае, и все это прекрасно понимали, что молчание отнюдь не означает бездействие Совета. Многие миры, в свое время, испытали на своей шкуре, как грозна его карающая рука. Но с другой стороны все понимали, что сложившаяся ситуация требует иных решений. Да и с "чужаком" не все было ясно. Ведь если именно он повинен в гибели звездного флота, то… муркоки заимели себе такого могучего союзника, что с ними теперь придется считаться. Ведь семнадцатый флот имел последний порядковый номер в ряду космических армад Союза. К тому же расчетное время, в течение которого он погиб, составляло лишь один час. Один час. Значит, на оставшиеся шестнадцать звездных армад потребуется только шестнадцать часов.

И вот наступил день, которого с все таким нетерпением ждали. Все, что до этого было расплывчатым, предположения, надежды, догадки, стало принимать конкретные формы, как только на трибуну поднялся один из "клыков". "Война на пороге" — эти слова прозвучали в голове каждого из сотен миллионов разумных существ, увидевших на своих экранах военного вождя муркоков — "клыка", одетого в церемониальную кирасу.

Чтобы не всколыхнулось в душах сидящих перед "голо", радость, страх, ярость или надежда, но равнодушных среди них не было. Обитатели полутора десятка миров и более трех десятков миров — колоний замерли в ожидании первых слов. Уже само начало краткой речи подтвердило худшие опасения в душах одних, зато подняли других на вершину радости. Четыре мира, вступив в военный союз, бросают вызов Совету. Война!

Не успел еще осесть в умах смысл подобного заявления, как оратор, воспользовавшись секундами тишины, заявил, что прямо сейчас они не готовы отвечать на вопросы, им нужно время для получения дополнительной информации, а пока журналисты могут побеседовать с "чужаком". Возмущению собратьев по перу не было предела, но равнодушное, даже пренебрежительное, молчание правительственной ложи дало понять всем, что пресс — конференция пойдет согласно сценарию муркоков и никак иначе. Разобиженные журналисты вымещая свое раздражение на мне, набросились на меня с таким злым азартом, что в первые мгновения я ощутил себя зверем, которого травят собаками. На посыпавшиеся со всех сторон вопросы, я старался отвечать спокойно и лаконично, пытаясь сбить пыл атакующих меня журналистов. Несколько раз, удачно пошутив, я тем самым дал ход обычному рабочему диалогу. Вопрос — ответ. К тому же сжигающее их жгучее любопытство, сыграв роль пены, быстро загасило еще тлевшие угли обиды.

Как только началась моя беседа с журналистами, я сразу появился на десятках объемных экранов, висевших в воздухе, по всему залу. Куда бы ни бросал взгляд, везде видел свое изображение. Когда разговор зашел о бое на станции, экраны разом погасли, словно огоньки свечей, задутые резким порывом ветра, следом за ними разом погасли ехидные улыбки и ядовитые усмешки на лицах журналистов, большинство из которых, похоже, считали, что я — это раздутая до гигантских размеров мистификация. Лица всех присутствующих развернувшись к экранам, замерли в ожидании. И тут экраны снова вспыхнули.

Взорванные, искореженные переборки, забрызганные ржавыми пятнами, в которых угадывается свернувшаяся, высохшая кровь. Кадры развертываются на фоне тяжелого дыхания человека. Вот голова дернулась и камера, вмонтированная в шлем, резко дернулась следом, показывая одну картинку за другой. На них падали, скошенные невидимой смертью, разумные существа. Запах смерти прямо сочился сквозь объемное пространство экранов, заставляя переживать этот кошмар, как бы наяву. Но самый больший ужас вызывают не бесшумные шаги смерти, а сияние. Оно нарастает все сильнее. Свет режет глаза даже с экранов. Завороженный картиной зал был уже готов поверить в демона зла, готового появиться на свет из белого пламени, как в этот момент, картинка камеры резко развернувшись, двинулась к входу, выделяющимся черным пятном на сером фоне изуродованных стен.

Вздох облегчения волной прошел по залу, в надежде, что все закончилось или вот-вот закончиться. Но нет…

Мерный шаг. Неровное, учащенное дыхание. Под ногами трупы, смешанные с искореженными обломками боевых машин, на фоне изорванных переборок, с черными пятнами подпалин. Снова ржавые пятна крови. Опять трупы, устилающие узкие коридоры. Кадры шли относительно плавно, потом пошли рывками. Было видно, что человек перешел на бег. Дыхание еще более участилось, стало хриплым. Изображение начало скакать еще больше, искажая картинку. И вдруг, неожиданно резкая остановка. В предельно четком кадре — выжженное до белизны небо и раскаленный оранжевый апельсин солнца. В тишине зала снова раздался нестройный хор вздохов облегчения… И вдруг послышался легкий стон, прорвавшийся сквозь тяжелое дыхание. Все опять замерли в нехорошем предчувствии. Камера, до этого смотрящая на небо, резко накланяется. В зале больше никто не молчит, вокруг слышны выкрики, мольба, проклятья и молитвы. Новая картина смерти была до такой степени неестественной и в ней настолько явно проглядывали черты ночного кошмара, что она сумела превратить цивилизованный страх в первобытный ужас, хотя выглядела на порядок благопристойней, чем сцены кровавой бойни на станции. Пустыни нет! Только мертвые тела. Они везде, где достает взор. Взгляд перестает блуждать, затем резко устремляется в небо. В громадном зале наступила тишина, гнетущая и напряженная. Казалось, тронь ее… И она взорвалась! Диким, нечеловеческим воем, сверлящим уши одной и той же стонущей нотой. Гимн безумию и смерти звучал целых полторы минуты, но для многих в зале это было чуть ли не вечность. И вдруг экраны потухли. Секунду продержалась тишина, чтобы затем мгновенно наполниться шорохами и движением, вздохами облегчения и невнятным бормотанием, но никто, ни одно существо в громадном зале не рискнуло вслух прокомментировать этот короткий фильм.

Записи с видеопередчика, снятого мною со шлема офицера, были смонтированы в этот фильм, который должен был сбить накал страстей и срезать до минимума поток наиболее острых вопросов по слишком "горячей" теме боя. Я являлся единственным живым свидетелем, и одновременно одной из противоборствующих сторон, что со стороны выглядело двусмысленно, поэтому фильм должен был стать своего рода психологической контратакой, которая должна была скомкать тему, снять острые вопросы. Журналисты так же продолжали шуметь, громко смеяться, показывая тем самым, что им все нипочем, но я видел, что в сердце каждого из них проник страх. Они задавали вопросы такому же разумному существу, как и они, но видели во мне то зло с экрана. Где он настоящий? Двойственность, в голове и сердце, придавала разброд их мыслям, мешала думать и анализировать. Вскоре журналисты сделали вид, что тема боя себя исчерпала и перешли к моему появлению и устройству "врат времени", затем мы так же плавно перешли к следующей серии вопросов, теперь уже с политической начинкой. Здесь за меня взялись журналисты от политики, до этого не участвующие в моем опросе. Они все задавали мне один и тот же вопрос, правда, интерпретируя его каждый раз по-своему. Зачем появился представитель расы геонцев? Не затем ли, чтобы сесть им на шею вместо Совета? Мое пространное заявление о том, что появление в этой части космоса, является следствием испытания новой установки, а не месть или начало военной интервенции, никого из них не удовлетворило. Но, так или иначе, тема была закрыта. После того, как перечень основных тем исчерпался, журналисты, начали забрасывать меня самыми разнообразными вопросами, удовлетворяя свое собственное любопытство. Поток вопросов, то нарастающий, то ослабевающий, касался секса и здоровья, управления пси — силой, как уже окрестили журналисты, мои возможности, быта и социального строения миров, откуда я прибыл. Я отвечал, как мог, мешая правду с ложью, при этом, стараясь соблюдать их в равных долях. Но не успел я перейти к демонстрации моих пси — возможностей, как председательствующий на этом заседании "клык", резко поднялся и вскинул вверх лапы, призывая, тем самым, всех к вниманию. Тишина наступила почти мгновенно. Все снова застыли в ожидании.

— Смотрите!! — его горловой рык, усиленный аппаратурой, прокатился по залу, как волна — цунами, накрыв всех с головой. Черные экраны снова вспыхнули. На этот раз они оказались окнами в космос, в эту первозданную и бездонную пустоту вселенной. Камеры, сначала продемонстрировав беззвучный полет звездолетов сквозь черный бархат космоса, начали показ внутренних помещений внутри одного из звездолетов. Судя по профессиональным замечаниям, раздавшимся в зале, корабль являлся штаб — квартирой, а значит, флагманом звездного флота. Многие терялись в догадках, высказывая вслух свое недоумение, требуя прокомментировать происходящее, и через минуту, словно бы в ответ на эти просьбы камеры дали общую панораму. Перед глазами присутствующих развернулась гигантская панорама сражения в космосе.

Первая волна атакующих звездолетов была представлена мощными космическими крейсерами и линкорами. Лазерные лучи, скрещиваясь с силовыми полями кораблей, разбегались по ней многоцветными волнами, а, пробив защиту, распускались яркими цветами взрывов. Черный мрак расцветился яркими вспышками, взрывами, яркими лучами лазерных пушек. Нападавшие буквально смели своими мощными залпами батареи космических станций на подходе к планете, чтобы тут же наткнутся на залпы патрульных эскадр, представляющих собой второе кольцо обороны. Но и их хватило ненадолго. Когда всем стало ясно, что оборона планеты сломлена окончательно, показ резко прервался. Экраны погасли и так же резко вспыхнули. На новых кадрах было видно, как сотни астроистребителей, неудержимым потоком пронизывают атмосферу планеты, не обращая внимания на удары системы противовоздушной обороны, как они безудержно и зло рвутся к поверхности, чтобы уничтожить все живое на земле. Параллельно, под их прикрытием шла высадка десанта.

Затем последовал резкий скачок по времени, и на следующих кадрах мы уже наблюдали, как модули с грохотом врезались в поверхность, чтобы в следующий момент раскрыться подобно странному цветку, выпуская на волю десантников в серебристой броне. Тускло-серебристые волны, начав катиться, разрастались все больше и больше. Поверхность планеты закипела во взрывах, но нападающих, казалось, это нисколько не волновало. С неестественной скоростью, перепрыгивая через огненно-стеклянную сожженную землю, воронки и трупы, десантники неслись вперед, уничтожая все на своем пути. Теперь съемка шла под непосредственным руководством оператора, что заметно сказалось на ее качестве. Картинка в большинстве случаев выходила размытой, что не давало разглядеть детали, но, несмотря на это, следующие кадры подтвердили успех нападающих. Группы солдат, оседлавших горбы планетарных танков, неслись, на полном ходу, на позиции защитников планеты, сквозь огненно-лазерный шквал. Боевые машины, пройдя как нож сквозь масло, сквозь укрепления, сбросив десант, рванулись дальше, изрыгая огонь, а тем временем на земле уже кипит рукопашная схватка. Новое переключение камеры, теперь уже крупным планом. Гигант в серебристой броне, отбросив разряженный излучатель, одним ударом кулака в бронированной перчатке проламывает шлем своего противника, словно тот из картона.

— Это горды!! — выкрик одного из журналистов прозвучал как выстрел в полной тишине. И она тут же взорвалась криками, угрозами, вопросами. — Война!! Вы начали войну без объявления!! Это подлость!! К ответу их!! Совет в курсе?!

Только мощный удар гонга смог пробиться сквозь этот невероятный шум. Его звучание благодаря универсальной акустической системе сумело дойти до уха каждого из здесь присутствующих, заставив их мгновенно замолчать.

— Хватит эмоций!! Это еще не все!! Смотрите дальше!! — новый рык, прокатившийся по залу, заставил даже шептунов замолкнуть.

На экранах еще некоторое время лилась кровь, замирали охваченные огнем танки, шли в атаку и умирали десантники. Жуткие, кровавые, страшные в своей простоте, фрагменты битвы. Зал, в который раз, затаил дыхание.

— А вот то, что мы получили несколько минут назад!!

На кадрах появились громадные куполообразные здания сиренево — металлического оттенка. Не успели они появиться на экранах, как среди присутствующих сразу раздались крики: — Они захватили Галеон!! Мир — рудник Галеон взят!! Этого не может быть!! У муркоков в руках броневой щит Союза!! Невозможно!!

"Клыку" на этот раз не пришлось усмирять присутствующих силой своего голоса, все разом замолкли, как только увидели большой зал, залитый потоками искусственного света. Стены и пол, покрытый пушистым ковром, были выдержаны в светло-коричневых тонах. В центре зала громадный стол, за которым по обе стороны сидят несколько человек. Вот камера наезжает на лицо одного из них. Крупным кадром лицо военного в мундире с золотым шитьем. В зале кто-то во весь голос прокомментировал: — Генерал — защитник Урбанас!! Командующий вооруженными силами Галеона!!

Следующие кадры крупным планом показали стол. На нем перед плотно сжатыми в кулаки руками генерала лежало что-то вроде церемониального клинка в роскошных ножнах.

— Это же капитуляция!! Полная капитуляция!!

Экраны разом погасли, словно свечи, разом задутые резким порывом ветра. В зале стало твориться черт — те что. Кричали все. Шум стоял невыносимый. Журналистов просто колотило от такого обилия сенсаций.

— Это еще не все!! — снова прогрохотало над толпой, вслед за новыми ударами гонга.

Сейчас всеобщее молчание наступило нескоро, слишком все были возбуждены. Но всему бывает конец. Замолкли последние возгласы, наступила тишина. Но даже сама тишина в эти секунды ожидания, казалась, звенела от возбуждения, царящего в зале. Вновь вспыхнувшие экраны показали новую картинку. Кают — компания звездолета. За большим овальным столом сидит около десяти офицеров высших рангов, представляющих различные подразделения космофлота. От черных походных комбинезонов, с серебряной кометой, звездолетчиков до внешне невзрачных походных штурм — костюмов звездной пехоты. Нет ни позолоты, ни внешнего блеска, на всех униформа, которую носят только в боевых походах. Уже с первых секунд всем стало ясно, что это не съемка, а передача в реальном времени. Но, что удивительно, никто из собравшихся в зале, даже журналисты, не стали лезть с вопросами и комментариями по поводу новых кадров. Все молча и напряженно смотрели, ожидая, что будет дальше. Слишком много всего произошло за короткий промежуток времени. Взрывы эмоций, душевные потрясения, сожженные нервы. Муркоки сумели проделать все так, что понятие "война" прошло не просто через уши присутствующих, а через их сердце. С минуту длилось это неестественно тяжелое молчание, пока на экране со своего места не поднялся звездолетчик, в чине полного адмирала. Его толстая, надутая и бугристая физиономия вместе с узкими немигающими глазами и странным ртом — клапаном произвела на меня довольно противное впечатление.

— У меня нет времени для подобных игр в гляделки, господа! Поэтому я изложу в нескольких словах содержание нашего заявления! Я, адмирал Брели рода Витова, командующий седьмым звездным флотом, заявляю: что флот, в полном составе, встал на сторону военного союза, возглавляемого муркоками! За моей спиной, как вы видите, сейчас и здесь, находиться высший командный состав флота. Ими же представлен весь офицерский и рядовой состав. Почти девяносто процентов всех служащих флота сразу и безоговорочно поддержали новый военный союз. Не все прошло гладко. Часть офицерского и сержантского состава отказались сложить оружие и сдаться. Пришлось применить оружие. Есть убитые и раненные. Сейчас мы идем на соединение с двенадцатым звездным флотом, который также вышел из состава войск Союза. Теперь я все сказал. Конец связи.

Голубые полотнища экранов тут же свернулись в воздухе. Вспыхнувший яркий свет ударил по глазам. Тишина продолжалась недолго. Снова раздались крики, шум, поднялась суматоха. Вопросы из журналистов посыпались, как из рога изобилия. Представители комитета нового военного союза едва успевали отвечать на них. Большая часть послов и представителей начали покидать зал Представительств, сочтя свое пребывание на мятежной планете предосудительным.

Об этих "сенсационных" новостях я знал не только заранее, и даже в большем объеме, чем было сказано на этот час. Поэтому сообщения не произвели на меня такого впечатления, как на остальных приглашенных. Вместе с захватом мира — рудника Галеон, где происходила добыча и обработка минерала, используемого как один из основных компонентов, используемых в производстве брони военных космолетов, одновременно были захвачены еще два мира, являющихся арсеналами и ремонтными доками для военных звездных флотилий. Об этом муркоки расскажут в вечерних новостях по "галакт — видео".

Бросив взгляд на суетящуюся, шумливую толпу, на журналистов, забрасывающих вопросами военный комитет, я устало вздохнул. Напряжение давало себя знать. Я уже был готов исчезнуть, когда внезапно почувствовал на себе внимательный взгляд. Не успел повернуть голову к правительственной ложе, как столкнулся с хитрым прищуром больших желтых глаз, одного из "клыков". Он мне напомнил тот момент, когда я увидел такой же прищур в первый раз.

Глава 2

Пронзив пространство, я оказался в громадном зале, в центре странного желтого круга, диаметром не менее тридцати метров. Некоторое замешательство от резкой перемены обстановки, от яркого, светящегося будто изнутри, круга под ногами, все это отвлекло мое внимание, поэтому меня заметили намного раньше, чем я выделил хозяев из легкого сумрака, скрывавшего остальную, большую часть зала. Но вот краем глаза я заметил одни широко раскрытые большие желтые глаза, потом другие, третьи…. Вслед за глазами проявились очертания хозяев. С некоторым недоумением я смотрел на вполне земной вариант "Васек и Мурок", только очень сильно выросших, под два метра ростом, раздавшихся в плечах и свободно ходящих на задних лапах. И даже не свободно, а изящно и стремительно. Они неожиданно возникли из легкого полумрака, один за другим, быстро и неслышно. Их широко раскрытые немигающие глаза, казалось, смотрели на меня, с таким вожделением, что я начал подумывать, нет ли в их жгучем любопытстве частички гастрономического интереса, тем более что их предки были хищниками, о чем однозначно говорил их внешний вид. Короткая, но густая шерсть по всему телу, полукруглые уши, находившиеся на затылке, большие светившиеся глаза, а главное клыки, плотоядно оскаленные в каждой пасти. Пока единственное, что в них скрадывало звериную сущность, это были, одетые на них, ажурные доспехи. По крайней мере, я их воспринял так, с первого взгляда.

"Ну и союзники у моих предков! Звери! Хищники! И ведь никто даже словом не обмолвился, что они… с клыками! Что ж мне теперь рычать или мяукать?".

Когда первый шок прошел и негативные впечатления пошли на убыль, до меня, наконец, дошло что "усатые — полосатые" растеряны не меньше, чем я сам, а может даже в большей степени. Вокруг меня, не переступая границы круга, полукругом столпилось не менее тридцати особей, и не один, за все это время, не издал ни звука. Они только таращили на меня, полные изумления, желтые глаза. Но удивляться друг другу долго не пришлось. Неожиданно ряды котообразных существ сначала всколыхнулись, затем раздвинулись, и в раскрывшемся проходе, образованном из живых тел, появились трое, плотного сложения, широких в кости, котов. Мех, покрывавший их, был иссиня-черным, отдавая серебром, что даже я понял, эти звери далеко не молоды. Двигались они, стремительно и грациозно, как и остальные коты, но от них исходило еще что-то такое, заставляющее безотчетно повиноваться, а может даже, в какой-то мере, угождать им. И это был явно не страх, а, скорее всего, аура властности, сквозившая в каждом их движении и взгляде. Их узорчатые доспехи тускло блестели в сумраке, пока коты не вышли под яркие солнечные лучи, тут уж мне пришлось прищуриться. Ажурная чеканка, драгоценные камни, металл, доведенный до невероятного блеска — все это вдруг заискрилось и запылало на ярком солнце. Матерый котище, шагавший первым, остановился в нескольких шагах от меня, его сопровождающие осталась за его плечами. Из открытой пасти полились тихие горловые плавно перекатывающиеся звуки. Универсальный переводчик не подвел, тут же переведя слова аборигена:

— Вы вернулись? Где вы были все это время?

— Я рад приветствовать вас… муркоки!

Что говорить дальше я не знал, хотя в запасе у меня был десяток общих фраз, из которых можно было сложить приветственная речь, но я все же решил оставить инициативу за "усатыми — полосатыми". Пока аборигены недоуменно меня рассматривали, я попытался понять, нет ли чего общего у местных жителей с земными… родственниками. Но сравнительный анализ пришлось срочно отложить, так как вокруг меня воцарялось все более гнетущее молчание.

"Прогадал я с приветствием. И что теперь? Бить будут?".

Молчание нарушил их предводитель, "черный с серебром" кот, не отводивший с меня, все это время, жесткого прищура своих глаз.

— Ты геонец?!

Если бы мне перевести его тон на человеческие эмоции, то я бы определил так: сказано было резко и отрывисто. Не зная особенностей их поведения, я сделал подобный вывод по короткому рыку и широко раскрытой пасти с оскаленными во всю длину клыками. Причем на любезную улыбку этот оскал явно не тянул, да и горловой рык не вязался с деликатностью и обходительностью. Но как ответить на заданный вопрос, когда я сам для себя окончательно не решил, кто я есть. Землянин или геонец? Они являлись детьми одной планеты, но разных, не похожих друг на друга матерей — цивилизаций. К сожалению для раздумий времени не было, обстановка требовала немедленного ответа, и я решил стать геонцем для упрощения ситуации. Мне сейчас просто было нужно, чтобы меня приняли и выслушали, тем более что Кори, в свое время, говорила о муркоках, как о расе, на поддержку которой можно рассчитывать. Мои колебания заняли от силы несколько секунд, но и их вполне хватило, чтобы насторожить аборигенов. Поэтому, даже после моих слов: "Да. Я геонец", недоверие продолжало висеть между нами темным плотным облаком.

— Если ты уверен в сказанном, то нам, наверно, есть о чем поговорить.

От тона кота явно веяло холодом. Меня опять охватили сомнения: принесет ли мне эта встреча, то, что я от нее ожидаю? Мои колебания прервал жест, широкий и плавный, указавший мне направление в глубину зала.

Разговор, как я и думал, состоялся в узком кругу. Я и четверо представителей кошачьей породы. После того как я представился, вслед за мной представились мои собеседники. Все они имели звание военных советников в их правительстве во время мира, а в случае войны получали звание "клыков", автоматически становясь Военным Советом планеты. Собрание их всех вместе в здании представительств было вызвано недельными сборами вооруженных сил, которые раз в полгода охватывали этот, как оказалось, довольно воинственный мир. Ровно на неделю власть в мире хищников переходила в руки военных. Так что в этом мне очень сильно повезло, ведь мою проблему могли разрешить только военные.

Мы сидели в небольшом зале, с отделкой в золотисто — зеленых тонах. Неяркий рассеянный свет, мягкие кресла, все это было удобной прелюдией к долгому разговору. Четыре "главных клыка планеты" удобно развалившись в мягких удобных креслах, тут же прикрыли свои глаза. Казалось, они приготовились спать, а не слушать меня, но, честно говоря, я не удивился, зная привычки земных котов, поэтому, не обращая внимания, начал свое повествование.

Начал свою историю издалека и степенно, предварительно обкатывая фразы, но, увлекшись, сбивался на живую и яркую речь, при этом, ловя себя на том, что местами говорю лишнее, затем снова следовал переход на ровные, отточенные фразы, и все начиналось снова. Говорил о себе, о своих переживаниях, о Кори. Видно я давно хотел с кем-нибудь поделиться своими сомнениями и переживаниями, выговориться, облегчить душу. Скоро я перестал обращать внимания на шерсть, кожаные заплатки носов, остроконечные уши, торчащие на макушке, сейчас мои слушатели стали своеобразной отдушиной для накопившихся в душе вопросов и сомнений. Их позы все это время были неизменны, но я чувствовал, что меня внимательно слушают. Рассказывая, я открыто излагал свои мысли и взгляды на прошедшие события. Закончив, я откинулся на его спинку, в ожидании приговора. Коты, полуприкрыв глаза, все так же продолжали оставаться в том же неподвижном состоянии. Молчание длилось уже две минуты. Я уже не знал, что думать, по поводу столь продолжительного молчания, как один из "клыков" неожиданно открыл глаза.

— По твоим словам выходит, что Гео не погибла, а просто переродилась.

Теперь на меня смотрели все четыре пары глаз. Хотя первые резкие и негативные по большей части впечатления от встречи с ними сгладились, тем не менее, демонстрация клыков меня немного нервировала.

— Не погибла, — подтвердил я, чуть промедлив с ответом.

— Временные пространства… — протянул другой кот, фыркнув при этом, себе в короткие усы. — Столько нового и необычного ты нам рассказал, что…. Нет, нет. Мы верим тебе. В твоих словах нет ни слова лжи, тем более что сказанное тобой о бое на станции, а уж о гибели семнадцатого звездного флота совсем не трудно проверить. Так же, как и твои способности. Но все равно твой рассказ необычен. Очень необычен. Нам надо подумать.

— Значит так, — подвел итог совещания главный военный вождь. — Отдыхай. Сутки. Двое. А мы пока соберем информацию. Проверим. Подумаем. Потом будем решать, что делать. Ты у друзей. Отдыхай спокойно.

Я спал целые сутки, сказывалось физическая и нервная нагрузка предыдущих дней. Вторые двадцать четыре часа я также провел в кровати, в легком полусне, правда, теперь уже с перерывами на еду. Лишь на третий день я снова почувствовал себя человеком. С аппетитом позавтракав, я сидел в мягком кресле, подумывая о том, что, не пришло ли время снова окунуться в окружающий мир, а для начала собрать информацию через свою личную инфор — разведку. На время отдыха я сознательно отрезал себя от окружающего мира, но сейчас мне хотелось знать, что твориться вокруг меня. Я находился на раздумье, когда двери отворились. В комнату вошел "клык", с которым я встретился тогда, в центре солнечного круга, в зале представительств. Теперь я уже знал его имя, которое он получил уже, будучи довольно взрослым котом, за личные и военные заслуги. Так же, как знал, что муркоки получают свои имена, как у нас ордена, за заслуги перед обществом, перед родиной. Его имя звучало приблизительно так: Кииприаносс. Только мы сели в кресла напротив друг друга, как я неожиданно вспомнил, так же напротив меня на станции "Земля" сидел "сыщик Коля".

— Ты странно посмотрел на меня. Что-то вспомнил?

— Да. Я тебе о нем говорил. Морф по имени "Коля". Мы часто сидели так, друг против друга. Впрочем, не о нем сейчас речь. К какому вы пришли решению?

Кот еле слышно пофыркал в свои жесткие усы и неожиданно спросил:

— Как нам тебя теперь называть? Геонцом или землянином? Или не тем и не другим, а просто по имени.

— Хм. Даже не знаю, — я некоторое время помолчал, пытаясь понять, чем вызван этот вопрос. Простым интересом или в нем было заключено что-то особенное. Не придя ни к какому выводу, сказал. — Наверно… все-таки геонцем. Все-таки Гео была проматерью нашей цивилизации. А еще лучше, зови меня просто Владом.

— Ф-флат-т, — кот исказив мое имя, смягчив его, попробовал словно на вкус, прокатав в горле, потом, словно выстрелил им, произнеся его коротко и жестко. — Флат!

Снова прислушался к нему и откровенно сказал: — Ваше пристрастие обозначать любую личность именем, стоит ли она этого или не стоит, общеизвестна. Лично мне оно никогда не нравилась. И имя твое мне не нравиться. В нем нет внутренней твердости, обозначающей тебя. Оно какое-то полумягкое, скользкое. Буду звать тебя, как и раньше звал твоих соплеменников: геонец. Ты у нас в единственном числе, поэтому путаницы не предвидеться.

Я тут же понял: коты приняли меня. Но что-то в его словах меня насторожило. Прокрутив его слова обратно в своей памяти, до меня вдруг дошло: он знал геонцев и говорил с ними.

— Послушай! Ты хочешь сказать…

Тут я замолчал, пытаясь сообразить, все ли я действительно правильно понял. Кот сильно фыркнул в усы, и я понял, что это значит: он ухмыльнулся.

— Что? Теперь до тебя дошло? Знаешь, мы тоже сильно удивились, когда услышали от тебя про "врата времени". У вас проскочило около полумиллиона лет, а у нас не прошло и трехсот. К рубежу смерти мы подходим в шестисотлетнем возрасте, в чем немаловажная заслуга вашего народа. Поэтому то, что произошло с твоей расой, еще лежит в нашей памяти. Мой народ ничего не забыл и надеюсь, будет помнить всегда. Теперь перейдем к делу. Семнадцатый звездный флот уничтожен. Как, мы пока не знаем. Но его гибель — состоявшийся факт. Совет это держит в величайшем секрете, готовя для общественности официальную версию со смертельным вирусом, занесенном с космической станции на корабли. Умно, но не совсем. Слишком многие знают о том, что произошло на самом деле. Мы тут подумали и решили: другого такого момента опробовать свои когти на Союзе нам может больше и не представиться.

Я подался к нему всем телом: — Значит, вы решились!

Кот в ответ на мое порывистое движение мягко покачал обеими лапами у себя перед грудью. Этот жест, скорее всего можно было перевести так: спокойствие, только спокойствие. Я оказался прав.

— Ты, право, как котенок, молодой геонец, — его гортанные, горловые звуки сейчас шли мягкими перекатами, — такой же нетерпеливый. Впрочем, что с тебя взять. Ты по нашим возрастным меркам еще несмышленыш, да и геонец только по генам, а не воспитанию. Вот Кори, судя по твоему рассказу, была…. Впрочем, не будем уходить от темы. Перед тем как начну излагать план, у меня есть к тебе один вопрос. То, что ты проделал с семнадцатым флотом, повторить сможешь? В случае необходимости или смертельной опасности?

Несколько раз я пытался вернуться к истокам, вспомнить все то, что дало мне возможность использовать страшное оружие, но поиски в собственной памяти практически ничего не дали. Полубред, который нельзя было ни анализировать, ни систематизировать. Сомнений не было, что есть другой "ключ" от арсенала, чем тот, использованный мною, но где его искать, я пока не знал.

— Просто… не знаю. Честно, не знаю. В тот момент я был явно не в себе. Чудом выжил. Моя внутренняя ненависть трансформировалась в реальное убийство. Я убивал, сводил с ума. Не руками, а своим желанием отомстить…. Гасил жизни,… словно свечи. Я это делал. Но как, не знаю.

— Ладно! Будем исходить из того, что есть.


* * *

Пресс — конференция, неожиданно стала поворотным моментом истории, определив не только противоборствующие стороны, но и ход истории в целом. После начала необъявленной войны Совет, не долго думая, отдал приказ вооруженным силам — атаковать мятежников. Звездные армады сошлись в созвездии Серебрянки, около погасшей, миллион лет назад, звезды TREV 2310. Не успели ударить первые залпы, как треть карательного корпуса Союза неожиданно объявила о переходе на сторону восставших. Не успевшее начаться сражение, тут же превратилось в самую настоящую бойню. Объединенные силы восставших набросились на корабли Совета, как собаки на затравленного зверя. Раздробленный на части флот Союза начал срочно перестраивать свои порядки, но этот маневр внес еще больший разброд и беспорядок. Постепенно сражение начало терять объем и целостность, все больше разваливаясь на отдельные схватки. Битва все больше расползалась в пространстве и во времени. Только по истечении двадцати часов галактика узнала, что силы Союза разгромлены и рассеяны в космосе. После этого ничто не могло удержать миры. Один за другим, они стали заявлять о своем выходе из бывшего Союза. Остались верными Совету только Коренные Миры, с которых в свое время начиналась галактическая экспансия. Наскоро собранные силы тут же были выдвинуты на границы, урезанной на две трети, территории, оставшейся за Советом. По численности кораблей армада Совета не превышала объема одного звездного флота прежнего Союза. Жалкая демонстрация сил не произвела на Дальние Миры ни малейшего впечатления. Даже на основном канале "Галакт — видео" новость продержалась только два дня, вызвав у населения миров больше насмешек, чем предполагаемого страха.

Загрузка...