Чужой: Эхо

Глава третья Кора

Всякая колонизованная планета, где я когда-либо бывала, неизменно сталкивалась с нехваткой ресурсов. На одной, например, ничего не желало расти, да еще и находилась планета на сильном удалении от путей снабжения – запасы пополнялись только раз в четыре месяца. Поэтому жители колонии жестко нормировали продукты и боялись, что не ровен час – начнутся стычки между соседями за лишнюю банку консервированной фасоли. Веселого мало, конечно. На другой планете две трети колонистов страдали от аллергии на местный вид деревьев. Конечно, до анафилактических приступов не доходило – все просто чихали и мучились, – но без антигистаминов было не обойтись, а это лишние расходы.

На Загрее туговато с металлом и водой. Колонию построили из переработанных материалов; ничто здесь не расходовалось впустую и не выбрасывалось. Вся жизнь жестко зависела от поставок сырья из космоса, оттого даже веточка, подпирающая форточку, чтобы не закрывалась, в глазах людей на Загрее была сродни преступлению – ведь ее можно было бы пустить на что-то более насущное.

Когда папа вручил мне устав колонии, я перепугалась – да что там, ужаснулась тому, до чего они тут дошли со своей экономией местных ресурсов. Например, на Загрее действовали нормы потребления воды – самые чудовищные нормы в мире, если хотите знать мое мнение. Человечество придумало много удивительных вещей, но я думаю, без нормального водопровода все эти чудеса гроша ломаного не стоят.

К счастью, папа не обделен дипломатическими способностями. Он сумел освободить нас от стандартных ограничений. В любом случае я бы ими пренебрегала нещадно – ведь как по мне, нет в мире ничего лучше горячего душа. Грунтовые воды на Загрее залегают неглубоко, а у нас была мощная установка для фильтрования. Довольно удобно: можно мыться, сколько хочешь, и не беспокоиться, что горячая вода кончится. Одно из немногих преимуществ временного жилья.

Я дважды вымыла волосы с шампунем, натерлась скрабом и даже думала побрить ноги, как вдруг раздался негромкий звонок сигнализации. К нашему периметру приближалось что-то покрупнее белки-сопелки.

Нажав на плитку на стене душевой, я включила водонепроницаемый видеоэкран, куда поступал сигнал камеры со двора. Система безопасности в доме, увы, не такая, как хотелось бы маме, она далека от совершенства, но папа при всяком удобном случае обновляет ее. Так что девушку у входных дверей я разглядела со всей возможной четкостью.

Кора выше меня. Ненамного, но когда мы общаемся, мне приходится чуть запрокидывать голову и смотреть на нее так, будто я звездочет, а она звезда. У Коры красивая смуглая кожа – спасибо хорошей наследственности и двум солнцами Загрея, что перемещаются по небу в причудливом танце. Этот пейзаж регулярно вдохновляет членов местных театральных кружков ставить долгие и скучные номера, как бы по мотивам местной мифологии – если бы она тут была. Но на этой планете не было никого, кто мог бы эту самую мифологию придумать.

У Коры тонкие руки и правильные черты лица: большие глаза, пухлые губы, маленькая ямочка на подбородке. Черт, она… она идеальна. Генетики во всем мире могут работать тысячу лет – и никогда не выдадут ничего более безупречного, чем Кора Бёртон, любовь всей моей жизни.

Мне плевать, что говорила Виола о статистике подростковой любви. Мне все равно, что она звала мое чувство «щенячьей нежностью» и смеялась над моими неуклюжими попытками убедить Кору, что я буду для нее лучшей подругой в обозримой Вселенной. Кора красива, умна – такого счастья я не заслуживаю, – а еще…

А еще она сейчас позвонит в дверь, а я – голая, в душе, с мылом в волосах.

– Блин! – Я схватилась за душевую форсунку и направила струю себе на голову, нимало не заботясь о том, что вода хлестала по глазам и била в нос; все, что мне сейчас нужно, – как можно скорее покончить с мытьем. – Блин блинский!

Так, ладно. Помыться я все-таки успела. Изо всех сил стукнув по стене, я закрыла воду и выключила экран (почти одновременно), затем выбралась из душа, наскоро обернулась мятой одеждой, и чуть не растянулась на полу, поскользнувшись на коврике – и все это за несколько секунд. Вовремя схватилась за раковину и кое-как удержала равновесие, ругаясь про себя. Натягивание носков на мокрые пятки – наказание за все, что я сделала не так в прошлом году.

Снова негромко прозвенела сигнализация, и тут же раздался звонок в дверь. Этот звук заполнил весь дом. Я вздрогнула.

– Оливия!!! – Виола, конечно, немощная и больная, но, если нужно, так крикнет, хоть святых выноси. Пожалуй, кричать – ее величайший талант. – Мне открыть?

– Я сама! – завопила я. – «Блин! Блин! Блин!!!»

И тишина. Я наконец надела рубашку и бросилась к двери; во все стороны летели брызги, мокрые волосы противно липли к голове. Фиг с ними – мне нужно добраться до двери, прежде чем Кора решит, что я передумала и не хочу ее видеть. «Пожалуйста, не вздумай уйти, – отчаянно молила я про себя. – Просто подожди немного и, прошу тебя, не злись».

Переведя дыхание, я распахнула дверь. Мир прекрасен и удивителен – почти идеален, потому что Кора еще тут. Меня вдруг осенило, зачем на Загрее оранжевое небо: оно оттеняет ее кудри, и они переливаются тысячей оттенков красно-коричневого с проблесками золота. Кора похожа на воплощенную земную осень, прибывшую в этот затерянный мир, чтобы люди не забывали о том, как удивительно красива их родная планета.

– У тебя рубашка задом наперед, – улыбнулась Кора. – Я не рано?

– Что? Нет. Нет! – Я нащупала подол рубашки – тот определенно задрался очень уж высоко. Ох, блин блинский. Как же сложно выглядеть прилично! – Я завозилась тут что-то. Сначала того оленя в лесу увидала, ну и о времени забыла совсем – такой он был крутой. Хорошо, что ты пришла! Я только… надену рубашку как надо… и мы с тобой пойдем. Я покажу тебе все…

– Вообще-то я надеялась повидаться с этой твоей загадочной сестрой, про которую ты говорила. – Добрая, искренняя улыбка Коры обезоруживала. И как такой отказать? Ни за что ведь не откажешь – и будешь совершенно прав.

Такого поворота я никак не ожидала.

– О, ты… ты хочешь познакомиться с Виолой? – промямлила я. – Хе-хе… что, правда?

– Ну да! – воскликнула Кора. – Все в школе интересуются ею и тем, как ты живешь. И ты сама-то подумай – как у тебя тут круто! – Она развела руками. – Столько места!

Когда Кора так говорит, это звучит довольно-таки… странно. В распоряжении колонистов Загрея – целая планета. Четыре континента, куча островов, несколько прекрасных океанов. Полный набор климатических зон, большинство из них вполне сойдут за земные, хотя из-за ледяных шапок в горах тут случаются кислотные дожди. Не знаю, как такое возможно, но, признаться, и знать не особо хочу; география Загрея – штука страшная, если вдаваться в нее слишком подробно.

Это я к чему? Колонистам есть где развернуться, но они добровольно впихивают себя в одно-единственное поселение, где целые семьи живут в общежитиях. Одна семья – одна комнатка, чуть больше той, где живем мы с Виолой. И все это ради какого-то эфемерного принципа «не расходуй больше положенного»; будто бы лишь внешние сырьевые дотации дают им право осваивать пространство дальше. А ведь сама суть колонизации – выбрать мир, где будет достаточно места, чтобы делать все, что заблагорассудится, и забыть о проблемах перенаселенной Земли. Насколько я знаю, почти все население Загрея сосредоточено в главном поселке; существовала еще парочка маленьких станций и один шахтерский поселок высоко в горах – но это ведь просто курам на смех. Случись какая-нибудь катастрофа – и колонии крышка.

То есть наш дом – довольно просторный, в окружении дикой природы – нонсенс для колонистов.

Но я-то не хочу прослыть нонсенсом. Я – просто девушка, хочу показать другой девушке всякие красивости, чтобы она потом думала обо мне, когда вновь увидит их. И хотя я люблю свою сестру, Виола как две капли воды похожа на меня, и вовсе не обязательно сейчас, чтобы Кора путалась, кто из нас кто. Мне хочется узнать, как она воспримет меня и только меня – без оглядки на Виолу.

– А сестренка спит, – улыбнулась я. Надеюсь, улыбка не показалась Коре подозрительной. – Но предки разрешили устроить вечеринку в следующий раз, когда они уедут в командировку, так что ты всяко ее увидишь.

– Вечеринку? – Похоже, Кора заинтересовалась. – Тут?

– Ну да. – На самом деле нет. – Мы отлично проведем время, ты представь только. – Ох, как же я влипла. Прибейте меня кто-нибудь. Не могу я устроить вечеринку – родители никогда ничего подобного не позволят. Да они с меня шкуру спустят, если я только заикнусь о таком! Но теперь я не могу не устроить вечеринку, ведь Кора глядит на меня так, будто я самая крутая девчонка из всех, кого она только встречала.

А что, может, так оно и есть. У меня в распоряжении – резиденция, где можно взять и устроить вечеринку, так? Я стараюсь выглядеть круто и тщательно скрывать свое отчаяние.

– Ты, конечно же, приглашена…

– Вот здорово! Да мне весь класс обзавидуется!

Да уж… Либо Кора заинтересована во мне куда меньше, чем я в ней, либо в колонии какие-то странные, непонятные мне представления о флирте.

– Погоди, я возьму ботинки и рюкзак, и мы пойдем, – пробормотала я, продолжая улыбаться.

Кора невинно захлопала большими карими глазами, и мне захотелось исполнить любое ее желание. Я сейчас – просто податливая глина в ее уверенных руках.

– Может, я все-таки войду?

Любое желание… кроме желания войти в дом, где Виола, конечно же, захочет с ней поболтать – и выдаст мою неуклюжую ложь с головой.

– Понимаешь, сейчас нельзя: Виола спит… – сбивчиво начала я, пытаясь изобразить сожаление. – Такое правило папа установил. Если его нарушить…

– Никакой вечеринки. – Кора понимающе кивнула – и я готова благодарить ее вечно.

Может, я гораздо более опытная лгунья, чем мне самой кажется.

– Я быстро! – пообещала я Коре и стремглав бросилась в комнату. Итак, надо взять куртку, обувь, походный рюкзак, а еще…

– Ты что, не собираешься пригласить ее зайти?

Нет, все-таки задушить мою сестру подушкой было бы не лишним. Я застыла в дверях и уставилась на Виолу.

– Я… ну, я не… – Как назло, ничего не приходит в голову.

Виола театрально закатывает глаза.

– Знаешь, рано или поздно ей придется со мной встретиться. Как бы ты ни стыдилась меня, я никуда не исчезну. И уж точно не стану скрывать от предков, что ты ее приводила!

Я чуть не взорвалась, но представив себе, как Виола распевает про меня и Кору дразнилки, вроде «тили-тили-тесто», я прикусила язык.

– Да не стыжусь я тебя, – буркнула я, подходя к шкафу. – Просто хочу, чтобы «крутой, умной, харизматичной, смелой и так далее – сестрой Шипп» стала для нее я, а не ты. У меня же против тебя никаких шансов.

– Пф-ф, я по девчонкам, в отличие от тебя, не тащусь, так что не собираюсь отбивать у тебя эту твою колониальную зазнобу.

– Это не значит, что Кора не решит, что ты ей больше нравишься. Ты неприступная и загадочная – этого довольно. – Я присела на край кровати и поправила носки, сбившиеся в дурацкие складки. Мама бы на меня сейчас наорала за то, что я не высушилась как следует. Пятки, конечно, натрет, а в походе это плохо. Уж прости, мам, но возиться сейчас с такой ерундой – еще хуже.

– Если ты ей действительно нравишься, меня она даже не заметит. А если это все так, шуточки – лучше выяснить все прямо сейчас. – Виола глянула на меня с тревогой. – Я же не хочу, чтобы ты из-за нее мучилась.

Я натянула ботинки. Они плотно облегают ноги – никакие насекомые не пролезут. Конечно, тут не водятся настоящие насекомые – в земном смысле, – но люди любят называть все привычными именами. Поэтому мелких надоедливых тварюшек мы зовем жуками, а мягких, пушистых и лопоухих – кроликами. И так – по всей галактике.

Само собой, все новые виды получают научные названия, и какие-то более «мирские», обыденные – от самих колонистов. Но для большей части галактики твари, похожие на жуков, – это жуки. Их бесчисленное множество. Почти в каждом мире, где есть жизнь, водятся жуки: быстроногие, надоедливые – попробуй избавиться! И их вполне достаточно, чтобы наделить одну впечатлительную земную девочку целой кучей фобий.

– Может, я сама не прочь помучиться, Виола, – ответила я, стараясь, чтобы голос мой звучал легко и беззаботно. Я ведь Оливия Шипп, искательница приключений – разве меня остановят какие-то там душевные терзания? – Может, я хочу влюбиться, и мне наплевать, что все вокруг говорят, как мне будет потом больно. Просто позволь мне пройти через это, хорошо? Дай посмотреть, каково это – тонуть и надеяться, что кто-нибудь нырнет на самое дно, чтобы спасти меня.

Виола нахмурилась. Сразу видно: она со мной не согласна.

– Пожалуйста, будь осторожна.

– Нельзя быть осторожной, когда тонешь.

Послав сестре на прощание воздушный поцелуй, я поспешила к входной двери. За спиной болтался увесистый рюкзак, с волос все еще капало – кожа на голове уже зудела. Но мне наплевать. Потому что, стоит мне открыть дверь, и я снова увижу Кору – терпеливо меня поджидавшую.

Ладно, не так уж терпеливо – Кора ковыряла землю носком ботинка, да и по глазам видно: ей ужасно надоело ждать.

– Все взяла? – спросила она. – Счастливый камешек не забыла?

– Можно подумать, у тебя нет счастливого камешка, – парировала я, закрыв за собой дверь. Магнитный замок громко щелканул. Виола будет в безопасности – по крайней мере, пока лежит в постели и не выделывается. – Чем будем отбиваться, если на нас нападут? Не ботинками же!

Впервые за все время нашего знакомства Кора выглядела неуверенной.

– Ты же не думаешь, что на нас нападут?..

Не будь я так увлечена ею – разозлилась бы, как пить дать. Колониальные дети – это всегда два типа: из одних гвозди бы делать, из других только кашу варить. Кора – все-таки второй тип. Да и все дети на Загрее, в общем-то. Кто-то пытался казаться крутым, и при том – никто не покидал пределы колонии без особой необходимости. Они только на словах смелые, как будто им сам черт не брат. Вот только это все напускное – и я это в них на дух не переношу.

Кора, конечно – случай иной. Она мягкая, милая. Ее можно защищать. Кору можно научить, каково это – иметь любящую подругу, готовую за тебя драться. Да, я ведь могу драться за нее. И буду драться. Я такая.

– Никто на нас не нападет. Я те места вдоль и поперек исходила. – Это правда. Если все пройдет гладко, завтра мы отправимся в абсолютно дикую местность, но пока повожу Кору по разведанной территории. Никто не пострадает – особенно эта милая, эта неотразимая девушка с мягкими кудряшками волос. – Мы просто поглазеем на всякие красивости. Никаких боев с местной фауной.

– Ну-ну, я запомню, – хитро ответила Кора.

– Да ради бога.

Мы обогнули дом и направились к гаражу. Иметь собственный транспорт – в колониальном мире роскошь: его же почти всегда экспроприируют в пользу планетарного правительства, пополняя общественный автопарк для перевозки людей и припасов по всей колонии. В контракте моих родителей, впрочем, значился пункт, запрещавший отнимать у нас транспорт – квадроцикл и вездеход. Все из-за того, что мы живем вдали от главного населенного пункта – так легче наблюдать за животными в их естественной среде – и должны быть в состоянии доставить Виолу в больницу в короткие сроки. Мы не могли ждать, пока за нами пришлют машину из поселка – ведь жизнь моей сестры могла в любую минуту оказаться под угрозой.

Хотя, забавное дело – уж и не припомню, когда в последний раз мы срочно возили ее в больницу. Бывали неожиданные неприятности, но ничего критичного. Ей давно уже не требовались срочные вмешательства. Виола была больна, но стабильно больна. Ее состояние, так или иначе, устоялось уже довольно давно.

Когда я включила свет в гараже, Кора восхищенно ахнула, и это не могло не радовать. Я с важным видом сняла с крючка ключи от квадроцикла.

– Вожу эту штуку с одиннадцати лет, – пояснила я. Просто успокаиваю Кору, ни капельки не хвастаюсь – помилуйте, кто бы стал хвастаться на моем месте? – Неплохо получается, кстати говоря. Так что со мной ты будешь в полной безопасности.

– Вау, – выпалила Кора. – Круто.

Конечно, я все немного преувеличиваю. Моими стараниями квадроцикл весь в таких характерных вмятинах и царапинах, и, несмотря на три ремонта, папа настоял на том, чтоб хотя бы часть этих меток осталась – как напоминание о том, что случается, когда я сажусь за руль без разрешения. Кстати, именно это я сейчас и собираюсь сделать. Просто потому что я слишком крута для всяких там разрешений. И еще – потому что уверена, что предки бы мне отказали.

– Да, машинка – высший класс, – сказала я и тут же устыдилась самой себя, потому что слова мои прозвучали ну ни капли не круто. Если из меня будут сыпаться такие вот позорные клишированные фразочки, Кора решит, что я либо набиваю себе цену, либо у меня что-то с головой не в порядке.

К счастью, она не обратила на мой просчет внимания. Она провела рукой по крылу квадроцикла, и мне захотелось, чтобы на месте машины оказалась я – чтобы она меня вот так гладила и смотрела с тем же восторгом в глазах. Может, мне не стоило волноваться о том, что Виола оттянет интерес Коры на себя? Может, главным моим соперником за ее внимание все это время был чертов квадроцикл?

Нет, это глупо. Блин, вот я дура. Люди влюбляются с незапамятных времен, и если бы они постоянно проигрывали всяким блестящим неодушевленным штукам, наш вид уже давно бы вымер. Все у меня получится.

– Давай, залезай, – говорю я. – Сейчас прокатимся с ветерком.

Кора улыбнулась мне – зубы блеснули жемчужинками на фоне ее загорелой кожи, и во всем мире сейчас не сыскать зрелища красивее, чем эта ее улыбка.