Часть 1. Полет в никуда

Глава 1.


— Хрень какая-то!, — невозмутимо произнес Авдул, — сколько летаю, ни разу не слышал, чтобы корабль вышел за пределы нашей Галактики и оказался в другой.

— Потому и не слышал, что пропавшие корабли никогда не возвращались и уж тем более, не могли сообщить о том, где они находятся, — ответил Лавкони, наблюдая за тем, как Саманта продолжает колдовать над компьютером, задавая очередные проверочные тесты. Не выдержав, спросил:

— Есть шанс, что компьютер чокнулся?

— Сам ты чокнулся. Все системные блоки в порядке, базы данных тоже, экстренная перезагрузка не производилась. Не понимаю, если…

— И если компьютер не врет, то мы в полной заднице, не так ли?, — брякнул Михаил, и тут же пожалел сказанного.

Саманта метнула в его сторону гневный взгляд.

— А что такого я сказал? Если все так, как сообщает компьютер, то веселиться вряд ли стоит. Воздуха и еды хватит в лучшем случае на два месяца, ну пусть на три, если будем экономить, и что дальше?

— Замолчи!, — грозно произнес Лавкони. — Если начнем сразу паниковать, свихнемся раньше, чем кончится еда и воздух. Еще толком ничего не ясно, что произошло, а решение всегда найти можно.

— Какое?

— Не знаю, — повысил голос командир, и чуть тише, добавил. — Пока не знаю. Мы одна команда, так что предлагаю пойти в пищеблок, поесть и начать думать над возникшей проблемой.

— Вот за что я люблю командира, — стараясь говорить с чувством оптимизма, произнес Авдул, — так это за рассудительность. На голодный желудок всегда черте что мерещится, — и первым направился к выходу. Все, за исключением Саманты, последовали за ним. Михаил шел за командиром. Обернувшись, буркнул:

— Ты как, идешь, или остаешься?

— Да, сейчас, — и захлопнув крышку какого-то блока, последовала за остальными членами экипажа.

Есть не особенно хотелось, и поэтому ограничились чаем и сырными галетами, которые наспех подогрели в духовке.

— У кого какие мысли?, — стараясь быть спокойным, произнес командир.

— У меня ноль, — ответил Михаил.

— И у меня, — прожевав, произнес Авдул. — Да и какие могут быть мысли, если даже компьютер не знает, где мы и вообще молчит относительно рекомендаций, что нам делать. Кстати, Саманта, а действительно, почему он не выдает хоть каких-то рекомендаций?

— Не знаю. Думаю, что в его программе не заложена такая ситуация, как выход за границы галактики.

— Но хоть что-то он должен порекомендовать в создавшейся ситуации?

— Должен — не должен, — угрюмо произнес командир. — Пока он считает, что мы находимся за пределами нашей галактики, хотя я считаю это вздором. От одного края до другого почти сто тысяч световых лет, мириады звезд и затеряться в этом пространстве пара пустяков, а он, видите ли, считает, что мы черте где. Полный бред.

— Возможно, — допивая чай, ответила Саманта. — Но картографическая сетка нашей галактики для межзвездных бросков используется несколько тысяч лет. Земная цивилизация не-то что электричество, порох еще не изобрела, в то время как соседние миры пользовались ей для полетов в космос. Есть резон досконально всё проверить. Возможно, мы вышли за её границы и находимся в пограничных к галактике зонах. Но это лишь мои догадки. Можно рассматривать как одну из версий, почему компьютер не может определить положение корабля в пространстве.

— Вот и займись этим, возможно, что энергетический сбой, о котором сообщил компьютер, каким-то образом повлиял на его память.

— Пока никаких изменений я не нашла и вообще, задача компьютера не столько что-то рекомендовать, сколько делать точный расчет и на его основе выдавать решение.

— Пока ни того, ни другого, как говорится, одна констатация того, что выходит за рамки разумного. Впрочем, положительный момент во всём этом, это то, что мы живы, — стараясь смягчить ситуацию, произнес командир, — Корабль цел…

— Еще не известно, в каком он состоянии, информации об этом не поступало, — подал голос Авдул.

— А раз мы ничего толком не знаем, значит, прежде всего, надо выяснить в каком состоянии корабль, системы жизнеобеспечения и попытаться всё же выяснить, где мы находимся.

— Легко сказать, — подал голос Михаил.

— Так может нам сразу залечь в компенсационные капсулы и задать режим на вечный покой? Кстати, у нас есть еще капсулы для гиперсна, можно их использовать, — повышая голос, произнес командир, и добавил, — доктор, какой у них ресурс?, — обращаясь к Михаилу спросил Лавкони.

— А что я, я ничего такого не предлагал. Просто, к слову пришлось, — пряча взгляд от командира, ответил Михаил, — и вообще, я согласен, надо все детально проверить. Хоть будет чем заняться, а там глядишь, и компьютер что-нибудь родит, верно?

— Возможно. Значит так и поступим. Авдул проверит системы корабля, Саманта продолжает заниматься компьютерной системой. Михаил, возьми на себя системы жизнеобеспечения: воздух, продукты питания и так далее. А я, — командир, нахмурившись, оглядел притихший экипаж, и неожиданно рассмеявшись, добавил, — а я, по праву командира, буду ждать от вас информации, чтобы потом принять решение, что делать дальше.

— Может, махнемся ролями?, — в шутку спросил Авдул у командира, заворачивая тем временем пару галет в бумажный пакет.

— Обязательно, как только надо будет принимать решение, так я сразу соглашусь махнуться, — смеясь, ответил Лавкони, поднимаясь из-за стола. Посмотрев на экипаж, произнес:

— Время паниковать еще не пришло, так что спокойно займемся делом, а там, как Бог решит, домой вернуться или застрять у черта в преисподней.

— А что, неплохое название для новоиспеченной галактики, — буркнул Авдул, и, развернув пакет, доложил туда еще одну сырную галету, чем вызвал улыбку у всех членов экипажа, зная его привычку постоянно что-то жевать.

— И как он может есть этот "пластик", не понимаю. Одно название, что сырная галета, в действительности чистый биопродукт из водорослей с примесью сои, — подумал Михаил, глядя на Авдула.

Покинув кают-компанию, все стали расходиться по кораблю. Михаил мельком взглянул на Саманту, которая направилась в командный отсек. Лавкони шел чуть впереди неё. Его уверенная поступь ничем не выдавала беспокойства или неуверенности. Еще бы, пятнадцать лет в космофлоте и за плечами не один десяток рейсов за это время. Хотя, что значат все они, когда попадаешь в ситуацию, из которой, как кажется, нет никакого выхода?

С угрюмым выражением лица Саманта еле поспевала за командиром. Рукой невольно провела по щеке, по которой, как ей показалось, предательски сползла слеза. Причиной тому была жалость к самой себе волной налетевшая вдруг на неё. Хотелось запереться в каюте, уткнуться в подушку и как в детстве разреветься и ждать, когда мать погладит по голове и успокоит. Увы, детство давно осталось позади, а вместе с ним институт, курсы переподготовки и три года практики. Вот только кто мог ожидать, что первый же выход в большой космос на транспортном корабле обернется приключениями, от которых неизвестно чего ожидать?

— Не стоить напрягать психику, — буркнул командир.

— Что?, — не понимая, к кому тот обращается, переспросила Саманта.

— Говорю, что хуже всего, когда начинаешь вспоминать прошлое и жалеть саму себя. Самоедство, как червяк, сожрет, не заметишь как.

Лавкони остановился. Саманта подошла к командиру и, глядя на него, спросила:

— Это вы к чему?

— Обязанность командира читать мысли своих подчиненных.

— Скажете тоже. Так я и поверю.

— А мне и читать не надо, они витают в воздухе. А если серьезно, впадем в панику, перегрыземся из-за малейшего повода, и неизвестно, чем все закончится.

— Понятное дело, но лично я оптимистка.

— Оно и видно. Ладно, поверю на слово, пока. И не хмурься, это тебя не украшает.

Они вошли в командный отсек, и Саманта тут же занялась проверкой остальных блоков компьютера.

Лавкони сел в командирское кресло, и пробежался взглядом по панели управления. Десятка три сигнальных ламп и столько же ничем не примечательных кнопок. Да и к чему больше, если всем кораблем управляет компьютер? Командир побарабанил пальцами по гладкой панели и обратился к Саманте.

— Я могу сейчас беседовать с компьютером, пока ты проводишь свои тесты?

— Да, пожалуйста.

— Отлично. Даю запрос. Дать всю имеющуюся информацию по энергетическому всплеску. Мощность, время, направление, все что определилось?

Ответ последовал незамедлительно.

— Характер воздействия не известен. Мощность не определена, время воздействия три четверти секунды земного времени…

— Стоп. Если так много неизвестных, то откуда данные, что имело место энергетическое воздействие? Должны быть какие-то факты, точнее признаки воздействия?

— При движении корабля в гиперпростве имело место резкое изменение гравитационной составляющей, что обусловлено влиянием внешней силы. При вхождении в поток, она постоянная до момента выхода. Её изменение говорит о том, что имело место воздействие. Кроме энергетического, никаких других воздействий быть не может. Характер и причины воздействия не определены.

— Следовательно, оно могло изменить траекторию движения корабля, и он вышел в других координатах?

— Да.

— Но координаты точки входа и выхода запрограммированы и замкнуты внутри нашей Галактики. Как можно выйти за её пределы, если, находясь в гиперпространстве координаты невозможно перепрограммировать? Такого просто не может быть!

— Теоретически можно, поэтому координаты местопребывания корабля не найдены, так как потеряна координатная привязка корабля к первоначальной системе отсчета.

— Поясни, что значит, теоретически можно?

— Когда корабль входит в зону перехода, то с физической точки зрения, это означает, что он пересек неплотный горизонт событий черной дыры и, оказавшись в подпространстве вселенной. Теоретически, если координаты точки выхода не заданы, то можно выйти где угодно, в том числе и вне нашей Галактики. Учитывая, что сам процесс перемещения происходит в подпространстве, а горизонт событий не совсем плотный, то небольшая утечка энергии от самой черной дыры всегда имеет место. Возможно, что именно эта энергия повлияла на потерю ориентации и смену координат точки выхода. Пока ни доказать, ни опровергнуть это нельзя.

— Хорошо. Каков прогноз наших действий?

— Ответ отрицательный.

— Что значит отрицательный? Твоя задача дать хоть какой-то прогноз необходимых действий экипажа в сложившихся обстоятельствах. Может нам развернуться и попытаться найти точку выхода и через неё вернуться обратно?

— Нет, это невозможно. При выходе корабля из гиперпространства наша скорость была такова, что мы двигаемся со скоростью, которая необходима для достижения земной базы. Остановка и разворот корабля займет потерю сорока процентов имеющейся мощности. Кроме того, при отсутствии начальных координат мы не можем задать координаты выхода.

— Что ты заладил, координаты и координаты. Задать первоначальные и все, а куда они выведут, видно будет. В принципе, это вариант, или нет?

— Нет.

— Почему?

— Даже если развернуть корабль и направить его обратно, вероятность нахождения точки входа ничтожно мала, по причине отсутствия все тех же координат.

— Прошу пояснить.

— В условиях отсутствия координатной сетки, невозможно найти место в пространстве, в которое вы собираетесь переместиться.

— А если полностью сориентировать корабль по траектории движения? Ведь в твоей памяти хранится относительная привязка к ближайшему источнику?

— Да. Но я не смогу внести изменения на погрешность временного смещения объектов привязки. Нам потребуется приблизительно три недели на торможение, разворот и возврат. Процент попадания в исходную точку не превысит одной десятой процента. Корабль проскочит мимо. Мы просто потеряем время и энергию.

— Не велика проблема, — воскликнула Саманта, — Лучше попытаться что-то сделать, чем лететь в неизвестность.

— Хорошо, хорошо, — пытаясь успокоить Саманту, остановил её бурный монолог Лавкони, и снова обратился к компьютеру:

— Ты хотя бы просканировал периметр? Как далеко мы находимся до ближайшего созвездия?

— Заканчиваю расчеты.

— Звучит обнадеживающе, а можно пояснить?

— Ближайшая звездная система по курсу корабля, но потребуется небольшая корректировка. На это уйдет запас энергии, однако оставшегося топлива хватит, чтобы произвести дополнительный разгон, тогда корабль сможет войти в систему через восемьсот пять суток.

— Столько мы не протянем, — мрачно произнесла Саманта. Она тяжело опустилась на пол и сидя перед блоком памяти компьютера, тупо смотрела то на него, то на командира.

— На два года у нас не хватит ни воздуха, ни еды. Мы везем руду, а не консервы и овощные культуры, которые можно было бы приспособить для получения кислорода. А если использовать весь остаток топлива и увеличить разгон, можно сократить время?

— Да, но в этом случае, оставшейся энергии будет недостаточно для маневрирования корабля при подходе к планетарной системе.

— Хорошо, пока всё. Продолжай заниматься расчетом нашего местоположения.

— Задание принято.

Лавкони откинулся на спинку кресла и, развернувшись, посмотрел на уныло сидящую Саманту. "Тяжелые дни предстоят впереди. Что делать, что сказать?" — подумал командир и молча поднялся и направился к двери.

— Вы куда?, — крикнула ему вдогонку Саманта.

— Пойду, посмотрю, как дела у Михаила и Авдула.

— А мне чем заняться?

— Придумай что-нибудь. Может компьютер не все нам выложил, поройся в его мозгах. Нам любая зацепка сейчас пригодится.

— Хорошо.


Бродить по кораблю просто так, без дела, Лавкони никогда не любил. Пустая трата времени, и только. Другое дело погонять баскетбольный мяч или подкачать мышцы в спортзале. А еще лучше, просто поваляться в каюте и почитать любимую книгу, коих теперь днем с огнем не сыщешь. Еще бы, все давно перешли на электронные носители и простую бумажную книгу считают чем-то архаичным, неудобным, а то и вовсе, ненужным источником информации. Ну и пусть. Зато у него всегда в запасе с десяток другой старых книг, которые достались ему еще от деда и хранят память и тепло рук родных и близких ему людей. Порой, лежа на койке, он представлял себе, как дед перелистывает страницы и улыбается над фантазией автора, который описывает что-то фантастическое. Но что удивительнее всего, проходит время, и фантастика становится не просто реальностью, а обыденностью и тогда роман воспринимается совершенно иначе, он перестает быть просто фантастикой, а превращается в иное, близкое, знакомое действие, где-то произошедшее и описанное автором с поразительной точностью. Нет, что ни говори, а книжка — вещь! Пусть не вечная, и требующая к себе бережного отношения, да и читать её не так чтобы очень удобно, но греющая душу.

Лавкони вымученно улыбнулся собственным мыслям и подумал: "А что еще остается делать в сложившейся ситуации? Думать о прошлом, или размышлять, сколько осталось до гибели?"

Повернув за угол, он открыл дверь и оказался в просторном зале, который напоминал… да ничего он не напоминал. Обычный машинный зал корабля, в котором располагались системы управления основной и вспомогательными энергетическими установками. Кругом десятки шкал, приборов, тумблеров и экранов, которые показывали состояние всех узлов, механизмов и силовых агрегатов корабля. Возле одного из экранов стоял Авдул и просматривал какие-то таблицы.

— Как обстоят дела? Есть повреждения, или всё в норме?

— Да вроде никаких повреждений нет, — с запинкой ответил Авдул, и добавил, — Одно смущает, компьютер почему-то самостоятельно дал команду на торможение. Основной двигатель работает в режиме два процента мощности, хотя при выходе из зоны перехода, мощность была предельная, как положено для стандартного разгона.

— Запрос делал?

— Да, компьютер сообщил, что сброс мощности произведен для принятия командиром решения о дальнейшем маневре корабля.

— Все верно, а что смущает?

— Отмена стандартного режима работы не сопровождалась подтверждением вахтенного офицера о процедуре замедления. Это и смущает.

— Ну что же, над этим придется поломать голову Саманте. Одно из двух, или компьютер после силового воздействия неизвестным полем стал умнее или он решил, что он здесь главнее всех и незачем спрашивать, что и как делать. Что-нибудь еще выявил?

— Нет. Сигналов о повреждении внешних кормовых устройств нет, перегрузка при броске в штатном режиме без сюрпризов. Все трубопроводы в полном порядке.

— И то хорошо. Пойду, узнаю, как обстоят дела у Михаила. Закончишь, подходи на командный пост, будем решать, что делать дальше.

— Хорошо.

Выяснив по переговорному устройству, где находится Михаил, Лавкони направился к нему. Пока шел снова задумался о сложившейся ситуации. Коварная мысль, что положение безвыходное, то и дело вспыхивала в мозгу, отчего настроение ухудшалось с каждой минутой. Подходя к складскому комплексу, попытался настроить себя, но почувствовал, что это дается с трудом. Ладонью провел себя по лицу и даже попытался похлопать по щекам, но понял, что наигранные чувства лишь ухудшат настроение, и поэтому стремительным шагом вошел в помещение.

Михаил что-то записывал в карманный органайзер и поэтому не заметил прихода командира.

— Как успехи?

— Твою…, а это вы? Напугали, померещилось…

— Будто чужие ворвались на корабль и хотят нас захватить врасплох, точно?, — попытался пошутить Лавкони, стараясь самому отвлечься от мрачных мыслей.

— Типа того.

— Естественно, их ведь в первую очередь будут интересовать наши продукты, верно?, — и Лавкони положил руку на плечо Михаила, — ладно, что у нас с запасами, на пару лет хватит, или как?

— Скажете тоже на пару лет. Если урежем рацион до приемлемого минимума…

— Это как, четверть объема от обеда, что нам давали в академии?, — усмехнувшись, спросил Лавкони.

— Нет, ну, в общем, при жесткой экономии на сто суток еды хватит. А вот с кислородом дела обстоят хуже. Запас обычно большой, но мы делаем второй рейс без дополнительной заправки, поэтому у нас остался минимальный резерв всего на девяносто суток. Фактически мы имели двойной запас, так как до базы оставалось менее месяца хода. Растянуть его, увы, не получится, разве что…

— Если часть экипажа ляжет в спасательные капсулы в режим гиперсна и тем самым сэкономит часть кислорода, не так ли?

— Да, но это не вариант. Максимум что получим дополнительно, примерно двадцать суток на одного члена экипажа в капсуле и всё.

— Ясно, ты расчеты все сделал?

— Да.

— С лекарствами надо полагать, проблем нет?

— Да, чего-чего, а с этим полный комплект, разве что успокоительных средств можно было бы иметь больше, — Михаил нервно хихикнул, глядя на командира.

— Тогда пошли в командный отсек, узнаем, какие новости у Саманты, и начнем решать, что делать, либо разворачивать корабль, либо двигаться к звездной системе на полном ходу.

Михаил спрятал органайзер в карман и отправился вслед за командиром в командный отсек. Шли молча, хотя у Михаила было масса вопросов к командиру, но чутье подсказывало, что настроение у того такое, что лучше промолчать и задать их при более подходящем случае. Впрочем, если подумать серьезно, то, что мог ответить командир, когда ни он, ни всезнающий компьютер, не знают, как быть и что делать в создавшейся ситуации. Перешагивая порог командного отсека, Михаил печально вздохнул, понимая, что хороших новостей ждать не приходится.

Лавкони огляделся и, не увидев Авдула, вызвал его по переговорному устройству. Узнав, что тот будет через пару минут, обратился к Саманте, хотя по её взгляду уже понял, что ничего нового она не узнала:

— Ничего нового?

— Пока нет. В блоках памяти вся информация, которую мы уже знаем. Есть еще так называемые буферные зоны и "мусорка", но она заблокирована.

— Почему?

— Видимо так решила компания. Это что-то вроде черных ящиков на случай аварии, туда сбрасывается вся инфа.

— Попытаться открыть можно?

— Попытаюсь, но гарантии нет, да и толк от этого не велик, как мне кажется.

— И все же попытайся. В нашем положении, любая информация важна и может подсказать путь к спасению.

В этот момент в отсек вошел Авдул.

— Ну что, дамы и господа, все в сборе? Обсудим создавшееся положение?, — стараясь говорить как можно более уверенным голосом, произнес Лавкони, — Что мы имеем? Запаса кислорода на три месяца, еды чуть больше, но это не меняет дело.

— Это точно, мертвым сухарики вряд ли пригодятся, — схохмил Михаил, но тут же замолчал от пристального и сурового взгляда командира.

— Компьютер самостоятельно дал команду на остановку двигателей, поэтому мы двигаемся по инерции, и топлива хватит, чтобы сделать маневр для разворота. У нас два варианта. Либо включаем максимальную тягу и двигаемся к ближайшему созвездию в надежде, что там есть разумные существа, которые нам помогут. Шансы… А черт его знает есть шансы или один на миллион, что там кто-нибудь обитает и нам повезет. Второй вариант, развернуться и закрыв глаза попасть ниткой в игольное ушко, я имею в виду точку входа.

— А есть ли она вообще эта точка входа?, — неуверенно спросил Авдул.

— В принципе, если мы вышли, значит должна быть.

— Вовсе нет, — снова произнес Авдул, — точки входа и выхода искусственные создания и генерируются для одноразового броска в гиперпространство, после чего происходит так называемый энтропийный выхлоп и сворачивание воронки. Извините, но это азы, которые вы все наверняка знаете. Поэтому попытка возврата заранее обречена.

— Вовсе нет, — вмешалась в разговор Саманта, — Если точка выхода она же точка входа, то ее, возможно, определить на расстоянии, — Саманта запнулась, вспоминая на каком расстоянии можно засечь зону перехода.

— Не спорю, засечь можно, но нам может не хватить времени для коррекции курса корабля. На такой скорости маневрировать транспортным кораблем весьма опасная процедура, — произнес Абдул и добавил, — к тому же, это при условии, что твоя мысль верна и точка выхода искусственного происхождения.

Все это время Лавкони молчал, размышляя над сказанным, пытаясь найти в споре то, за что можно зацепиться и развить тему в нужном направлении. Наконец, когда возникла пауза, он произнес:

— Хорошо, давайте подойдем к вопросу с другой стороны. Сколько в нашей Галактике искусственных точек входа-выхода в процентном отношении?, — он скептически оглядел команду и тут же повторил свой вопрос компьютеру, — Что скажет компьютер по вопросу, который я задал?

Ответ последовал моментально:

— Два десятых процента. Создание стационарной зоны, которая одновременно является и входом и выходом является не рациональным и создается только при регулярных транспортных маршрутах, позволяющих экономически оправдать затраты на постройку порталов перехода. Остальные девяносто девять и восемь десятых процента, создаются кораблями, способные создавать временную сингулярность пространства и открывать, таким образом, зону перехода.

— Стало быть, в нашем случае, вероятность близка к нулю. Я правильно понял или нет?

Компьютер молчал, и командиру пришлось вновь повторить свой вопрос.

— Вопрос не корректный. Нет данных для ответа на поставленный вопрос.

— Еще бы — всплеснув руками, произнес Михаил, — Когда нет данных, и ежу понятно, что вопрос не корректный.

— Подожди, — подняв руку, остановил Михаила командир.

— А зачем нам вообще выходить в точку выхода? Делаем торможение, разворачиваем корабль, вводим координаты и открываем портал перехода. Что на это ответит нам компьютер?

— Ответ отрицательный. Невозможно произвести расчет траектории движения корабля, поскольку отсутствует сама система координат.

После недолгой паузы Лавкони произнес:

— Так что команда, у кого какие предложения? Идем вперед или рискнем повернуть назад?, — и командир обвел внимательным взглядом притихшую команду.

— А смысл?, — неуверенно произнес Авдул. — По мне уж лучше просчитать, что можно сделать, чтобы ускорить полет к ближайшей системе.

— Согласен. Компьютер, какие есть варианты, если максимально ускориться, без учета последующей корректировки курса?

— Подожди, а как же потом?, — воскликнула Саманта?

— Я помню, но не забывай, у нас есть шатл. В крайнем случае, воспользуемся им. На нем далеко не улетишь, но это вариант и не такой уж плохой. Верно?

— Ну не знаю, не приходилось.

— Повторяю запрос.

И вновь ответ пришел практически моментально и механический голос сообщил:

— Если использовать инверсионные капсулы, то можно произвести разгон и достичь звездной системы за сто десять суток. В этом случае после пробуждения оставшегося кислорода хватит на восемнадцать суток. Следует учесть, что расчеты звездной системы полностью не произведены в виду её удаленности, но первичные данные свидетельствуют о наличии шести планет. Существование жизни на них на данный момент не подтверждается в виду отсутствия данных.

— Итак, что мы имеем, — стараясь говорить как можно более уверенным голосом, произнес Лавкони, — есть шанс долететь до ближайшего к нам созвездия…

— А что это нам даст?

— Подожди Михаил, не перебивай. Выбор за всеми, а не только, как я решу. Закончу, тогда высказывайся как угодно. Повторяю. Есть вариант повернуть и по крайне мере, выяснить, есть ли точка входа и возможно ли в неё войти. Второй вариант, всем залечь в инверсионные капсулы и достичь звездной системы. Помогут нам там или нет, неизвестно. Других вариантов я не вижу. А теперь прошу высказываться.

Наступила тишина. Было слышно лишь тихое поскрипывание командирского кресла, на котором сидел Лавкони и изредка поворачивался то в одну, то в другую сторону. Пауза затянулась. Неожиданно командир громко произнес:

— Компьютер, сколько у нас времени до совершения маневра для разворота?

— В запасе семьдесят два часа. В противном случае не хватит топлива.

— Раз так, предлагаю всем разойтись и как следует подумать.

— А чего думать, надо сейчас решать, — решительно заявил Михаил, — чем дольше будем медлить, тем хуже.

— А чем хуже? Ты же слышал, время еще достаточно, — спокойно ответил Абдул.

— Мало ли что. От раздумий только мозги пухнут. Если примем какое-то решение, то хоть какая-то надежда будет, а так только сиди и мозгуй, что делать. Выбор-то не велик.

— Вот и предлагай. У тебя какое предложение?

— А что я. Мне подумать надо.

После этих слов вся команда дружно рассмеялась и на время напряженность спала. Лавкони улыбнулся и, глядя на Михаила, произнес:

— Миша, ты, то одно предлагаешь, то другое. Поэтому, либо сейчас принимаем решение, или все же подумаем, а через час соберемся?

— А что я, я как команда решит.

— Это понятно, куда же ты денешься без команды. Ладно, господа. Всем отдыхать, точнее, думать, кто за какой план дальнейших действий.

— Командир, вопрос можно?, — ехидно улыбаясь, спросил Михаил.

— Валяй.

— А при счете два-два, твой голос перевес будет иметь или как?

— Там видно будет, к тому же не уверен, что такой вариант будет.

— А мы можем еще спросить у компьютера совета, вот и появится пятый голос, — произнесла Саманта.

— А что, вариант. Итак, через час собираемся в командном отсеке.



Глава 2.


Войдя в свою каюту, Михаил не раздеваясь завалился на кровать. Настроение было препаршивое, и размышлять над тем, какой вариант принять не было никакого желания. В мозгу сверлило лишь одно — полная жопа и тупик. Он прекрасно понимал, что оба варианта не решат проблемы возвращения и от бессилия что-то изменить хотелось стучать ногами и биться головой о стену. Разумеется, ни того, ни другого он делать не стал, поэтому выбрал единственный вариант, лег и попытался уснуть. Как в детстве, он верил, что сны приносят надежду на исполнение желаний.

Балагур и весельчак по жизни, он всегда верил в свою удачу. По окончании школы не раздумывая, пошел на факультет космической медицины. Родители сначала не очень-то одобрили его решение, но доводы, что медик в случае чего может работать где угодно, убедили в правильности выбора. За год до окончания академии, Михаил решил, что получение второй специальности вовсе не помешает, и поступил на биологический факультет. Его мечта путешествовать в космосе осуществилась сразу же по окончании академии. Ему предложили работу в корпорации "Риам Интерн Корпорейшн", которая занималась всевозможными работами в дальнем космосе. Казалось, что детские мечты сбываются. Впрочем, так поначалу и было, когда два года он прослужил в исследовательском подразделении корпорации и за это время трижды отправлялся в космическую экспедицию в отдаленные уголки Галактики, где производились геолого-разведывательные исследования. Вот тут и пригодились его знания как биолога, хотя в экипажах он всегда числился, как врач.

Однако пять лет назад в карьере Михаила произошли неожиданные и резкие изменения. Компания, в которой он работал, была крупнейшим разработчиком сырья. На планете Эпрон она имела огромный рудник, где добывалась, и производилось обогащение медной руды. Её доставка так же осуществлялась компанией. Так случилось, что накануне очередного старта, один из членов экипажа трагически погиб и возникла необходимость в срочной замене. Почему выбор пал на Михаила, и кто способствовал этому переходу, сказать невозможно, но приказ о переводе его на транспортный корабль "TUE885" состоялся и всего через восемь часов после получения приказа о назначении, он познакомился с командиром корабля Лавкони и двумя остальными членами экипажа.

За год он слетал два раза на Эпрон, но и этого хватило, чтобы понять, что более нудной работы он не мог себе вообразить. Главное, чего он никак не мог понять, кому в голову пришла мысль, отправить на транспортник его, врача-биолога, где его знания и небогатый, но все же опыт, были абсолютно ненужные? Его рапорты и просьбы о переводе обратно в исследовательский отдел не возымели успеха. Когда он поделился с отцом идеей, что собирается уйти из компании, тот понимающе отнесся к решению сына, однако заметил, что после работы в компании устроиться будет весьма трудно. На что последовал упрямый ответ: "Это мы еще посмотрим!" Во время отпуска Михаил кинулся искать работу, и был удивлен и раздосадован тем, что слова отца оказались пророческими. Как только выяснялось, что он работает в компании, но желает сменить работу, возникало сначала непонимание, потом удивление, а в конечном итоге ему прозрачно намекали, что вряд ли они возьмут его на работу.

Истратив на это весь отпуск и кучу нервов, Михаил понял, что вырваться из сетей компании будет не так-то просто. Обиднее всего было то, что его знания могли бы принести компании большую пользу, чем использовать его там, где любой стажер справился бы без проблем. Надежда, что его поставили на время, а как оказалось, навсегда, или по крайней мере, на неопределенно долгое время, таяли с каждой новой отпиской о невозможности его перевода.

Пять лет работы на транспорте изменили характер Михаила до неузнаваемости. Он замкнулся в себе и от безделья стал отпускать едкие остроты, хохмить и ждать очередного отпуска между рейсами. Лишь приход Саманты, сменившая в экипаже Ронду, внесла некоторое разнообразие. Впрочем, весьма ненадолго. Если Ронда была страшна, как черт, но готовая броситься любому в постель, то Саманта наоборот, была не просто симпатичная, а на взгляд Михаила супер-пупер, как хороша, но, несмотря на все старания, не проявила к нему ни малейшего интереса. Возможно, это и вывело Михаила из некого подобия ступора и заставило задуматься, почему Саманта не обращает на него внимания? Высокий, симпатичный с карими глазами и очаровательной, по мнению самого Михаила, улыбкой, он должен был обворожить Саманту. Во время отпуска завоевать какую-нибудь девчонку было для него проще простого, а тут никак. И все же к концу рейса Михаил рассчитывал приложить все свое умение и старание, чтобы завоевать Саманту и попытаться уговорить её провести вместе отдых, но вместо этого, случилось то, чего никто не предвидел. Где-то что-то сбойнуло, и их забросило в такие глубины космоса, представить которые было нереально.

Уткнувшись в подушку, он прокрутил в своей голове весь свой короткий жизненный путь и решил, что это судьба испытывает его на прочность.

"Знать бы для чего она испытывает?" — подумал Михаил и взглянул на нарукавный компьютер. До встречи оставалось пятнадцать минут, но думать и решать, какой вариант выбирать, решительно не хотелось. Он снова мысленно вернулся в прошлое. Беззаботные детские годы, школа, студенческая пора. Как быстро всё пролетело. Тяжело вздохнув, Михаил поднялся с кровати и нехотя поплелся в командирский отсек. Когда открыл дверь и вошел, понял, что все уже в сборе и ждут его. Хотел было что-нибудь произнести в обычной для себя манере, но промолчал, и тихо присел на стул возле инверсионной капсулы.

— Все в сборе, можем начать, — произнес Лавкони, — надеюсь, все определились в своем решении, поэтому не станем медлить, прошу высказываться. Авдул, начнем с тебя.

— Буду краток. Я за то, чтобы сделать бросок. По крайней мере, чисто теоретически у нас есть хоть какой-то шанс. Вероятность, что хоть одна планета будет пригодна для жизни, ничтожно мала, но это лучше, чем разворачиваться и искать иголку в стоге сена.

— Принято. Саманта, слово за тобой.

Было заметно, как она нервничает. Тонкие губы чуть подрагивали, а голос дрожал, чего раньше Михаил никогда не замечал за ней.

— Хорошо, я тоже не стану кого-то убеждать или переубеждать. Я за то, чтобы развернуться и попытаться найти путь возвращения домой. Мои доводы в следующем. Компьютер полностью контролирует движения корабля с момента выхода из зоны перехода. Смещение координат не превысит по моим прогнозам более восьми тысяч километров. На таком расстоянии мы сможем просканировать пространство и в случае наличия точки входа, определить её местоположение. Я понимаю, есть риск, непонятно где мы окажемся, если сможем войти и начать переход и все прочее, но это более реальный план, чем идти вперед. Статистически в нашей галактике лишь одна из десяти тысяч звездных систем имеет планетарные системы пригодные для жизни. Вряд ли в этой галактике дела обстоят лучше, следовательно, наши шансы ничтожно малы. Я за возвращение обратно.

— Счет один один, — не удержавшись, произнес Михаил, и по взгляду командира понял, что настал его черед высказываться.

— А что я, — в привычной для себя манере, начал Михаил, — лично мне все равно. Туда-сюда. Одно могу сказать, что в сложившейся ситуации, а выбираю вариант возврата, но не потому, что он мне больше нравится или я вижу в нем больше смысла, а потому что не хочу забираться в инверсионную камеру, и укоротить и без того небольшой срок, который нам осталось жить. Пессимизм, не спорю. И все же лучше попытать счастья и потянуть удачу за хвост, а вдруг получится. Я голосую, как Саманта за второй вариант.

Не сговариваясь, все посмотрели на командира. Теперь его слово могло стать решающим. Но он почему-то медлил с ответом, потом почесал затылок и спокойно ответил:

— Попросим компьютер дать свои рекомендации, ибо я за то, чтобы идти вперед. Не стану говорить почему, но у меня предчувствие, что хоть на одной из планет нам может повести.

— Так, это уже интересно, — весело заявил Михаил, — что нам выдаст компьютер?

— Даю запрос по двум вариантам дальнейших действий команды. Разворот с целью возможного поиска точки входа или форсированный полет к ближайшему созвездию?

Прошло несколько секунд, однако компьютер безмолвствовал

— Кажется, наш малыш перегрелся от расчетов, — в обычно язвительной манере произнес Михаил. Однако на этот раз его фраза не вызвала даже улыбок. Прошла минута, прежде чем командир повторил свой вопрос:

— Почему такая задержка с ответом? Сложность с расчетом, недостаток данных или что-то еще?

И снова молчание. Было ощущение, что компьютер завис и не реагирует на команды командира корабля.

— Так, Саманта, посмотри, что там с компьютером? Мне непонятно его молчание.

— Сейчас.

Саманта подошла к пульту управления, однако её вмешательства не потребовалось. Раздался механический голос компьютера:

— Внимание всему экипажу. Замечен слабый сигнал. Источник сигнала удален. Тип не известен. Продолжаю наблюдать. Первоначальная задача, поставленная командиром корабля, внесена в очередь на решение, имеет второй приоритетный уровень очередности.

Все замерли в немом молчании.

— Прошу пояснить, что может быть источником сигнала?

— Нет данных. Возможно попытка сканирования корабля другим объектом. Дистанция один миллион восемьсот тысяч километров.

— Это точно корабль или космическая станция!, — радостно воскликнул Михаил.

— Совсем необязательно, — умерил его пыл Авдул.

— Да, а что же тогда, по твоему мнению?

— Что угодно. Спутник, бороздящий просторы космоса и случайно оказавшийся в данном районе или курсовой буй, какие разбрасывают по всей галактике.

— Кончайте спорить, — выкрикнул командир, — Чтобы это ни было, считаю, что нам следует идти в направлении, откуда исходит сигнал.

— Согласен.

— И я.

— Саманта, ты что молчишь?

— Разумеется. Я просто никак не могу в себя прийти.

— Компьютер, мы можем сделать маневр в сторону местоположения, откуда исходит сигнал?

— Да можем, но я считаю это преждевременным. Нет никаких данных об источнике сигнала. Кроме того, согласно параграфу…

— К черту параграфы. У нас экстремальная ситуация. Что если они не смогли нас засечь и уходят? Возможно это единственный шанс на спасение, а ты о каких-то параграфах. К тому же, все они действуют в нашей галактике, а мы черт знает в какой. Так что выполняй указания и сообщай обо всем, что станет известно.

— Выполняю.

— Вот это другое дело, — смягчив голос, произнес командир и окинул взглядом экипаж, — господа, кажется, еще не все потеряно?

— Типа того, но… — пробурчал Авдул и запнулся, так как в этот момент компьютер выдал новое сообщение:

— Есть сигнал на повторное сканирование. Временной интервал три с половиной секунды. Объект на прежнем удалении. Совершаю маневр. Всем занять посадочные места через две минуты сорок секунд начинаю ускорение для сближения с объектом.

Не сговариваясь, все бросились по креслам, которые располагались возле капсул. Лавкони занял место в кресле командира, после чего сообщил, что экипаж к ускорению готов.

По тому, как вдавило в кресло, Михаил почувствовал нарастание перегрузки. На ум сразу же пришла мысль, что находись они сейчас в компенсационных капсулах, они не заметили бы этого, будь ускорение на порядок выше, а так приходилось стиснуть зубы от нарастающей тяжести во всем теле. Спустя несколько минут корабль набрал скорость и компьютер стал выдавать информацию, которую с нетерпением ждала вся команда.

— Курс на источник сигнала. Делаю попытку сканирования объекта с целью установления его характеристик и идентификации. Визуальное наблюдение возможно через три часа пятнадцать минут. Прошу подтвердить необходимость продолжения решения второй задачи, так как исходные данные для её решения имеют переменные значения?

— Отменить задачу, — произнес Лавкони.

Все продолжали сидеть в креслах, словно ожидая, что последует новый приказ на ускорение. Непонятно почему, но именно в этот момент Михаилу на ум пришла мысль, что сейчас компьютер выдаст информацию, которая заставит Лавкони любым способом сменить курс корабля и, не раздумывая уходить куда угодно, лишь бы подальше от объекта, к которому они летели. "Надо же, и что за дурацкая мысль пришла в голову?" — подумал Михаил и, отстегнув ремни, первым встал с кресла.

— Сколько времени нам потребуется, чтобы приблизиться к источнику сигнала?, — задал вопрос компьютеру Лавкони.

— Если неизвестный объект останется на прежнем месте, то контакт произойдет через пятьдесят два часа.

Буквально тут же компьютер выдал новую информацию, которая не оставила сомнения, что сигнал исходит от космического корабля.

— Внимание. Объект направляется в нашу сторону встречным курсом. Скорость корабля позволяет сказать, что контакт может произойти ранее обозначенного времени. С учетом полученных данных время до контакта один час сорок две минуты. Рекомендую начать торможение.

— Однако скорость! Уж не боевой ли это корабль дальней разведки?, — произнес Авдул, — весьма любопытно взглянуть.

— Скоро узнаем, — бодрым голосом ответил капитан, — компьютер, как только будет визуальный контакт, сопоставить корабль с имеющейся базой данных, — и, обращаясь к команде, добавил, — допускаю мысль, что мы все же в своей галактике, в какой-нибудь темной её зоне, которую компьютер не смог определить.

Однако чуда не произошло и спустя полчаса, компьютер сообщил, что совершен визуальный контакт источника сигнала и на экране появилось, хоть и не четкий, но дающий представление, внешний облик объекта. Несомненно, это был космический корабль. И хотя его очертания были более чем стандартными, компьютер дал заключение, что в базе данных подобная конструкция корабля отсутствует. Поступающая телеметрическая информация не вносила ничего нового, и поэтому оставалось ждать, когда произойдет контакт. Минуты ожидания текли медленно, а неизвестность от встречи с чужим кораблем одновременно радовала и пугала.

Когда до контакта осталось не многим более десяти минут, компьютер сообщил окончательные данные о корабле, его размеры, подлетные характеристики и даже выдал конструктивные особенности, отличавшие его от кораблей межзвездной флотилии.

— Ну что же, пора подумать, как встретим гостей?, — произнес Лавкони, обращаясь к команде.

И тут же добавил, — Судя по размерам, вряд ли такой корабль без экипажа.

— Интересно, какие они?, — задумчиво произнесла Саманта.

— Скоро увидим. В нашей галактике большое разнообразие разумных существ, но у всех есть руки, ноги, голова, так что вряд ли увидим что-то новенькое.

— А вдруг, — смеясь, произнес Михаил, — представляете, какая-нибудь говорящая черепаха или разумная змея? Что тогда?

— Ничего. Нам главное, чтобы они помогли нам, а каков их внешний вид, это их проблемы, не так ли?

— Согласен.

Вслед за этим последовало очередное сообщение компьютера:

— Получен сигнал. С неизвестного судна сделан запрос на межгалактическом языке о необходимости стыковки.

— На нашем галактическом?— взволнованно переспросил Лавкони.

— Повторяю, сигнал идет на стандартном межгалактическом языке. Дополнительная информация. С корабля сообщают, что у них нет переходного модуля, и они просят принять шатл в грузовом отсеке. Какие будут указания?

— Открыть шлюз грузового отсека. Принять корабль на борт, — не раздумывая, приказал командир и, обернувшись к команде, добавил, — всем приготовиться к встрече. Надеваем облегченные скафандры и в грузовой отсек. Все, кроме Михаила.

— Не понял, а почему я?

— Твоя вахта не кончилась, так что остаешься в командном отсеке. Ясно?

— Как говорится, приказ понял, выполняю.

— Вот и молодец, что понял и выполняешь.


Лавкони, Авдул и Саманта, облаченные в скафандры стояли в грузовом ангаре, куда обычно прибывают транспортные модули с рудой и шатлы. Инопланетный корабль уже вошел в промежуточную шлюзовую камеру и как только наружные двери, выходящие в открытый космос, закрылись, открылся проход, и он плавно влетел и завис в центре помещения. В свете мощных прожекторов, которые освещали платформу, он переливался и казался то серебристым, то голубоватым. Корабль имел необычную форму и представлял собой шар, вокруг которого располагалось ожерелье из малых шаров, под которыми находилось два кольца диаметров около двадцати метров. Похожая конструкция встречалась в лётной практике командира, но во многом и отличалась от тех, что ему доводилось видеть.

Прошло несколько минут, прежде чем в нижней части корабля возникла ниша, и из неё один за другим вышло пять существ одетых в скафандры. Как и предполагал Лавкони, они были похожи на большинство обитателей Галактики. Имели две ноги, две руки, шлем закрывал голову. Даже рост не превышал двух метров. Если бы не костюм, можно было бы решить, что это обычные астронавты с одной из систем Галактики. Впрочем, если присмотреться, то и костюм не отличался чем-то особенным, и мог сойти просто за новую модель. Поэтому, когда они подошли, и остановились в паре метров, хотелось просто помахать рукой в знак приветствия и спросить: "Как прошел полет? Все нормально? Добро пожаловать на борт грузового корабля!" Смущало только то, что лица пришельцев были закрыты темным световым фильтром. Но и на это было свое объяснение. Яркий свет на платформе мог быть опасен их расе.

Безусловно, и в нашей Галактике существует множество миров, которые еще неизведанны и разумные формы жизни на них поразят своим внешним видом, и все же, внутренний голос командира говорил, что это представители другого мира, другой галактики. Надо было что-то произнести и, хотя волнение достигло апогея, он сделал шаг вперед, давая тем самым понять, что он главный, и на межгалактическом языке произнес:

— Приветствую вас на борту грузового корабля "TUE885".

Все замерли, ожидая ответной реакции инопланетян, но те, молча стояли, словно не понимая языка, на котором к ним обратились. Лавкони хотел было дать компьютеру команду на показ голографического изображения межгалактического языка, который любой, даже самый простейший компьютер моментально переведет на любой язык, но этого не понадобилось. Фильтры на шлемах опустились и все увидели лица инопланетян. Было чему удивиться. Округлые лица имели четыре глаза. Возможно, их было даже больше, так как шлем закрывал заднюю часть головы, но и это поражало воображение. В районе носа, который отсутствовал, было просто отверстие, и лишь рот был привычных размеров, хотя губ практически не было. Само лицо имело зеленоватый оттенок и не выражало никаких эмоций. Было ощущение, что на нем вообще нет мышц, которые управляют мимикой. Лавкони и его спутники не раз общались с представителями других миров галактики, но таких видеть не приходилось. Встречались одноглазые и трехглазые, но чтобы четырех! Было от чего удивиться и отчасти вздрогнуть.

Непонятно кто из пятерых заговорил, и Лавкони поймал себя на мысли, что его взгляд бегает с одного лица пришельцев на другое, но понять, кто именно с ним разговаривает, было невозможно, так как щель на лице, которую можно было принять за рот, у всех была закрыта, а лица, оставались совершенно неподвижными.

— У вас какие-то неполадки с кораблем или сбой навигационной системы?

— Да, то есть, нет, — сбивчиво ответил Лавкони, и тут же добавил, — мы направлялись в район Солнечной системы с грузом руды, но при межзвездном броске непонятным образом оказались в этом районе. Наш бортовой компьютер считает, что мы вышли за пределы нашей галактики и оказались за её границами. У нас ограниченные ресурсы воздуха и пищи, поэтому просим помощи, но в первую очередь хотели бы прояснить ситуацию относительно нашего местоположения?

— Вы из галактики Млечный путь, где обитают Мимикрозы, — произнес снова непонятно кто.

— Кто мы или вы?, — переспросил Лавкони, в попытке уяснить о ком идет речь.

В этот момент один из стоявших напротив инопланетян, сделал шаг вперед, и стало понятно, что именно он ведет беседу с экипажем корабля.

— Мы так называем обитателей вашего мира. Вы действительно покинули свою галактику и находитесь далеко от неё.

— Вот как! Стало быть, вы знаете, где расположена наша галактика и как нам вернуться?

— Возможно. Необходимо знать, сколько у вас энергоресурсов, чтобы дойти до портала перехода. Но если численность вашего экипажа не велика, то мы можем эвакуировать вас на нашем корабле.

В голосе инопланетянина не было ни интонации, ни пауз, но сама фраза неожиданно насторожила Лавкони. Он не смог бы точно ответить, что именно его смутило, но прежде чем дать ответ, он переключился на внутренний микрофон и, стараясь не разжимать губ, буквально процедил:

— Михаил, ты меня слышишь?

— Да.

— Будь начеку.

— Что-то случилось?

— Пока нет, просто будь предельно внимательным.

— Понял.

Если честно, Михаил вообще не понял, с чего это вдруг командир занервничал, и попросил быть начеку? Он отчетливо слышал и видел на экране, как проходила беседа и ничего, что заставило бы беспокоиться, не заметил. Тем не менее, выполняя приказ командира, он включил дополнительные камеры и, разделив экран на четыре части, стал наблюдать за всем происходящим с разных ракурсов. Лавкони стоял напротив инопланетянина. Их разделяло метра два не больше. Позади них, с одной стороны Авдул и Саманта, с другой четверо инопланетян. До корабля было метров тридцать и отчетливо было видно, что рядом с кораблем больше никого нет.

"Можно сказать, историческая встреча представителей двух Галактик, а командиру что-то мерещится. Даже странно как-то, ни разу не помню его таким", — мысленно подумал Михаил, переводя взгляд с одной части экрана на другой. Тем временем Лавкони, неожиданно произнес:

— Для грузового транспорта большого экипажа не требуется. Полагаю, для меня и моих спутников, — Лавкони рукой показал на стоящих позади Саманту и Авдула, — хватит места на вашем корабле? Вопрос, как быть с кораблем? Бросить его на произвол судьбы мы не в праве. Мы несем ответственность, как за сам корабль, так и за перевозимый на нем груз.

Лавкони еще не успел закончить говорить, как его перебил инопланетянин:

— В любом случае, часть груза уйдет в уплату за ваше возвращение, так что прежде чем вернуться, вам придется дождаться, когда перегонят транспорт к порталу перехода.

— Да, но,.. — Лавкони запнулся. Ему совсем иначе представлялась встреча представителей двух Галактик, и он не знал что ответить. Он не готов был к такому обороту дел и попросту растерялся и, понимая это, молчал, размышляя над тем как быть и что делать.

— Вот так встреча! Ничего не понимаю?, — подумал Михаил, глядя на экран. Ему тоже было не понятно столь странное поведение инопланетян, которые сходу повели разговор о компенсации за возвращение. Михаил на секунду отвлекся, а когда снова бросил взгляд на экран, остолбенел. Лавкони лежал на полу и двое инопланетян буквально сидели на нем верхом, заломив руки за спину, трое других направили в сторону Саманты и Авдула небольшие приборы, которые, по всей видимости, были лучевым оружием. Далее все происходило, как в заурядном боевике. Появившиеся еще трое инопланетян, под конвоем повели Саманту и Авдула к шатлу, на котором прилетели. Следом двое конвоировали Лавкони. Судя по жестам, оставшиеся инопланетяне о чем-то договаривались и вскоре двинулись к проходу, который вел к рубке управления.

— Так, так, так, — пробормотал Михаил, явно не ожидавший такого оборота дел и не представляющий, что делать в создавшейся ситуации. Дожидаться прихода инопланетян и сдавшись, присоединиться к членам экипажа вовсе не хотелось, но оставаться одному было не лучшим делом. В случае обнаружения его могли попросту убить, чтобы не заморачиваться.

— Главное, не паниковать, — успокаивая себя, подумал Михаил, понимая, что это легче сказать, чем сделать. Судя по тому, что произошло, ждать, что с ним обойдутся иначе, не приходилось. "Думай, черт тебя подери, и поживей"!, — чуть ли не прокричал Михаил, обращаясь к самому себе и взглянув на панель приборов, произнес:

— Компьютер! Угроза захвата корабля! Экипаж в опасности! Я один, но через несколько минут здесь будут инопланетяне! Что делать? Подскажи, ну, пожалуйста, — произнес Михаил, словно он обращался не к машине, а к товарищу по команде.

Ответ последовал как всегда невозмутимым голосом:

— В создавшейся ситуации со стороны захватчиков взлом системы потребует времени, поэтому вероятнее всего последует перезагрузка всей компьютерной системы с подключением внешнего управляющего интерфейса, что позволит произвести управление кораблем. Рекомендую создать скрытый файл управления, который позволит частично отслеживать ситуацию.

— Так давай создавай, они будут здесь с минуты на минуту. Где они сейчас?

— Три астронавта находятся в центральном проходе. Через шесть минут достигнут рубки управления.

— Может заблокировать все двери и отрезать им доступ, а заодно перекрыть выход из грузового отсека?

— В этом случае будет нарушена ваша скрытность. Скорее всего, им потребуется время для вскрытия дверей, но вряд ли это решит проблему. Мои рекомендации — сохранять скрытность.

— Хорошо.

— Файл создан. Введите пароль доступа.

— Саманта.

— Слишком простой.

— Ну, хорошо, пусть будет восемь, восемь, свобода.

— Пароль принят. Теперь на нарукавном компьютере вы сможете ввести пароль и непосредственно обращаться ко мне. Рекомендую покинуть пост управления.

Михаил быстрым шагом направился к двери, но уже на пороге, обернулся и, обращаясь к компьютеру, произнес:

— Стереть всю информацию за последние сутки из всех блоков памяти.

— Приказ принят, прошу подтверждения для выполнения данной операции.

— Приказ подтверждаю, — и чтобы не столкнуться в переходе с инопланетянами, открыл люк в инженерный отсек, который был заполнен всевозможными трубопроводами и коммуникациями различного назначения. Закрыв люк, он направился вперед, по направлению к машинному отделению. Идти по узкому и полутемному проходу было сложно. Вдоль стен бесконечным шлейфом шли, с одной стороны кабели, с другой разные трубопроводы. Метров через двадцать проход сужался и раздваивался. Почесав затылок, Михаил назвал пароль и поинтересовался у компьютера, как обстоят дела. Надпись на экране гласила:

— Инопланетяне в командном отсеке. Приступили к осмотру компьютерной системы. Корабль пришельцев все еще в грузовом отсеке.

"Надо же, быстро добрались, словно знали, куда надо идти"?, — подумал Михаил, одновременно размышляя, куда двигаться дальше.

— Куда ведут эти проходы?

— Правый в машинный зал, левый тупиковый.

"Как всегда, придется лезть в узкий проход", — с горечью решил Михаил, протискиваясь в темный лаз прохода.

Ползти на ощупь было непривычно сложно. То и дело под руки попадали крепежные ленты, которые удерживали кабели или крючья, фиксирующие трубы на стенах. Из-за этого Михаил постоянно останавливался и когда стукнулся в очередной раз головой, а потом поранил руку, стал осторожнее ощупывать пространство, прежде чем продвинуться вперед. Наконец рука уперлась во что-то твердое. На вопрос компьютеру, что это, выяснилось, что это люк в машинный зал. Стараясь не шуметь, он открыл его и оказался в помещении, которое тускло освещалось дежурной лампой висевшей на стене. Взглянув на часы, убедился, что ему потребовалось больше часа, чтобы оказаться здесь. Компьютер сообщил, что инопланетяне подключили внешние интерфейсы и приступили к перезагрузке математического обеспечения, после чего смогут полностью управлять кораблем.

Михаил отряхнулся, наспех перевязал руку платком и осмотрелся. Он забыл, когда в последний раз был в этом помещении, наверное, когда попал на эту работу и в первом же полете с любопытством осматривал корабль, знакомясь с его бесчисленными закоулками. Машинный зал представлял собой большое помещение, в котором располагались узлы и механизмы, основного и маневровых двигателей. От них шли трубопроводы к диффузорам, в которых происходит выброс плазмы. Помимо этого здесь находились электронные системы, обеспечивающие работу силовых агрегатов. Лампы дежурного освещения располагались через каждые десять метров. Вероятно, можно было включить светильники на потолке, но Михаил решил, что это совсем не к чему.

При желании, в машинном зале можно было запросто спрятаться, достаточно было найти подходящий для этого шкаф. И хотя большинство были до предела забиты электронным оборудованием, в некоторых была возможность разместиться, главное не попасть под электрическое напряжение. Найдя подходящий, Михаил залез в него, и, усевшись на пол, прикрыл дверь, оставшись наедине со своими мыслями, которые были далеко не радостными.



Глава 3.


В темноте время тянулось медленно, а в голову лезли мысли, от которых спокойнее не становилось. Наоборот, пульс становился учащенным, к тому же саднила рана на руке. Казалось, что он сидит здесь вечность, но когда взглянул на часы, то оказалось, что прошло чуть более получаса. Назвав пароль, Михаил поинтересовался, что происходит на корабле. Компьютер сообщил, что пять минут назад корабль инопланетян покинул грузовой отсек. Трое астронавтов остались на борту. Компьютер взят под внешнее управление, произведена частичная перезагрузка, введены новые базы данных. Скрытый файл пока не обнаружен, но это дело времени. Михаил не понял, что означало последнее сообщение, и переспросил:

— Что значит — дело времени?

— Если последует процедура полной проверки компьютера, то скрытый файл выявят, и так как он защищен паролем, будет удален. В этом случае последует потеря связи.

— Хреново.

— Вопрос не понятен.

— Нет, это я так, образно произнес. А дистанционно управлять кораблем я могу?

— Нет. Это будет оценено, как внешнее воздействие и скрытый файл моментально обнаружится, после чего последует сигнал тревоги.

— Так отмени его.

— Не могу, частично потеряны функции управления кораблем.

— А на что можно рассчитывать, пока нас не засекли?

— Только отслеживать внешние камеры и датчики наблюдения. Поток данных с них не фиксируется, как утечка информации.

— Хоть что-то.

— Рекомендую не использовать голосовую связь. Есть вероятность обнаружения.

— Информацию принял, — написал Михаил на экране и головой уперся о железную стенку ящика.

"И что теперь? Сидеть здесь, пока хватит воздуха? Ладно, нет еды, а без воды долго не протяну. Нет, надо что-то придумать. Подыхать в этом ящике с проводами совсем не хочется", — подумал Михаил. Однако на ум ничего не приходило. Различные варианты один за другим тут же отметались, как неприемлемые. И снова потянулись томительные минуты ожидания.

Прошло около двух часов, когда внезапно загорелся экран карманного компьютера, и на нем появилось сообщение:

— Корабль совершает маневр. Есть вероятность ускорения. Опасно для организма человека. Рекомендую принять меры против роста перегрузок.

— Спасибо, — кисло произнес Михаил, — хорошая рекомендация, только трудновыполнимая. Туговато с юмором у тебя.

Однако вместо этого, он написал:

— Инопланетяне по-прежнему в командном отсеке?

— Да.

Михаил облизнул пересохшие губы. Все сильнее хотелось пить, и эта мысль заслоняла всё остальное. Ближайшее место, где была вода, был пищеблок и его каюта. Но добраться до них, значит себя обнаружить. На всякий случай, он написал:

— Если начну двигаться в сторону каюты, я буду обнаружен?

— Да.

— Всё, кажется тупик. Нет, ведь должен же быть хоть какой-то выход, — подумал Михаил, — Хотя,… ну почему в кино или романах всегда в последний момент находится выход и герою удается выжить? Глупые мысли, чертовски глупые. Жизнь, это не кино. Здесь всё по-настоящему, все совсем иначе и выход только один — смерть. До чего противная мысль. И почему так произошло? А может компьютер ошибся? Может мы оказались вовсе не в другой галактике, а в неизвестном районе? Наша галактика столь велика, что в ней масса уголков, которые мало изучены. К тому же, откуда пришельцы могли знать межгалактический язык? Конечно же, компьютер просто не смог определить наше местоположение и решил, что мы попали в другую галактику. И почему мы сразу приняли за веру такое предположение? Впрочем, какое это сейчас имеет значение где мы находимся. Нас захватили неизвестные, и что стало с экипажем не ясно, возможно их уже убили. Правда, зачем тогда их увезли? Как же хочется пить. Может плюнуть на всё и рвануть, не околевать же от жажды? Если повезет, может, врежу одному, все легче на душе будет. Жаль, что у меня нет оружия.

В этот момент на экране компьютера снова появилось сообщение:

— В направлении машинного зала направляется один из инопланетян.

— Меня засекли?

— Нет. Цель перемещения неизвестна.

— А ты можешь слышать, о чем они переговариваются?

— Да, но язык общения неизвестен.

— Неизвестен!

— Да.

— А дешифровать его ты можешь?

— Для этого необходимое подключение к оперативной памяти и вспомогательным базам, что неминуемо приведет к обнаружению. Внимание, опасность! Инопланетянин входит в машинный зал.

— Здесь есть камеры слежения?

— В наличии две камеры.

— Ты можешь исказить сигнал, подаваемый на мониторы командного отсека, а мне дать реальную картинку?

— Да, но есть вероятность обнаружения.

Решение созрело мгновенно.

— Хорошо, тогда как только он остановится, внеси помехи в трансляцию. Возможно сигнал не станут сразу проверять. Но сделаешь это по моей команде.

— Приказ к выполнению принят

Михаил внимательно смотрел на экран нарукавного компьютера. Разделенный на две части, чтобы смотреть изображение с обеих камер, он увидел, как инопланетянин вошел в зал и остановился возле одного из блоков управления. Он был без скафандра, но лицо скрывало подобие маски. Скорее всего, она позволяла инопланетянину дышать. Теперь стало очевидным, что на затылке у него не было глаз, но благодаря тому, что два из четырех, располагались по бокам, он охватывал зрением почти три четверти окружающего пространства.

"Что же предпринять?" — подумал Михаил, продолжая пристально следить за действиями инопланетянина. Тот подошел к одному из блоков, что-то пощупал рукой. Судя по сообщениям компьютера, он о чем-то переговаривался с теми, что остались в командном отсеке. Потом перешел к другому блоку и зачем-то стал открывать боковую крышку.

— Зачем он туда полез?, — спросил Михаил.

— Недостаточно данных для ответа.

— Тогда хоть скажи, что находится в том блоке, куда он полез?

— Требуется запрос к базе данных.

"Простейший вопрос и без базы данных не может ответить, — злясь на себя и компьютер, подумал Михаил, — Авдул с закрытыми глазами ответил бы что в этом ящике и предположил бы зачем он туда полез. И ведь что-то ему там надо? Что?"

От отчаяния Михаил написал:

— Хоть предположить ты можешь, что ему там надо?

— Да.

— Так не молчи, говори.

— Возможно, он хочет блокировать систему регенерации и затем вручную изменить атмосферу на корабле.

Михаил хлопнул себя ладонью по лбу. Ну конечно же, в машинном зале расположены магистрали воздушной системы и чтобы изменить состав воздуха, необходимо отключить вручную блок авторегуляции, который блокирует любые вмешательства в систему. Если он это сделает, я просто задохнусь, не зря же он приперся сюда в маске. Что делать?

Михаил продолжал смотреть на монитор. Инопланетянин открутил винты и снял крышку. Нагнувшись, он заглянул внутрь.

— Кажется, пора. Фиксируй картинку на командный отсек или нет, лучше дай помехи.

— Готово.

В ту же секунду Михаил выскочил из своего укрытия и, метнувшись к инопланетянину, со всей силы ударил его ногой. Было слышно, как тот ударился обо что-то головой и мешком рухнул на пол. Михаил вытянул его за ноги и на всякий случай несколько раз ударил головой о дверной косяк люка, после чего поволок к месту, где всё это время скрывался. Сорвав с пояса лучевой пистолет, он запихнул инопланетянина внутрь, а потом сам с трудом залез в ящик. Отдышавшись, посмотрел в его сторону, а потом не раздумывая, сорвал с него маску.

— Ну и рожа у тебя, приятель, — подумал Михаил, — впрочем, для тебя я ничуть не лучше выгляжу. Было видно, как инопланетянин приходит в себя, но без маски его лицо исказила гримаса удушья, грудь заходила ходуном, и стало ясно, что он задыхается. На миг Михаилу стало жалко его, но чувство самосохранения возобладало, и он выстрелил из пистолета в грудь инопланетянина. Тот сразу же обмяк. Его безжизненное тело лежало рядом, и оставалось только ждать, что за этим последует.

"Ну что же, теперь у нас есть оружие, а это немного уравнивает шансы", — подумал Михаил, рассматривая лучевой пистолет. Впрочем, ничего сложного в нем не было. Простейший лазерный пистолет ближнего действия, мало чем отличающийся от тех, что видел и пользовался, когда был в экспедициях.

Михаил посмотрел на маску инопланетянина, и, взяв в руки, стал рассматривать. Два отверстия внутри соединялись посредством трубок с какими-то баллонами на поясе. Скорее всего, в них находилась дыхательная смесь инопланетянина. Расположенные сбоку и спереди приспособления, возможно, были приемо-передающими устройствами, с помощью которых он общался с членами команды. Версия тут же подтвердилась, и он услышал гнусавый голос, который, судя по интонации, несколько раз повторил одну и ту же фразу.

— Что, голубчики, не понятно, что с вашим подельником случилось? А вот он, рядом, копыта отбросил и вас дожидается. А что, идея. Пожалуй зря я его из того ящика вытащил. Надо обратно головой засунуть и использовать в качестве приманки.

Михаил так и сделал. Быстро дотащил инопланетянина до люка, где располагался блок авторегуляции воздушной системы, засунул головой внутрь, а сам вернулся назад. После чего написал:

— Дать картинку в командный отсек.

— Выполняю.

— Что они делают?

— О чем-то переговариваются. Оба быстро направляются в машинный зал.

— Отлично, значит, они ничего не заподозрили и клюнули на приманку.

— Пока они двигаются по коридору, они могут за мной наблюдать?

— Если они имеют нарукавные компьютеры, то скорее всего да, но данных об их техническом оснащении нет.

— Эх, поторопился, надо было проверить, что у него есть кроме оружия. Ну да ладно, теперь это уже не имеет значения, — и тут же написал:

— Быстренько определи место, где я смогу вести по ним огонь и одновременно быть в укрытии.

— Двигайтесь к блоку восемь К.

— Тебе не откажешь в остроумии. Где он хоть находится этот блок?

— В процессе движения я буду давать указания.

Михаил вылез из укрытия и, следуя подсказкам компьютера, занял позицию, которая позволяла ему видеть проход в машинный зал. В переходах корабля камер слежения было мало, так как на транспортных кораблях они были практически не нужны, но все же на экране несколько раз промелькнули тени бегущих инопланетян. Нервы были на пределе. Он почувствовал, как капля пота скатилось по лбу, но смахнуть её он не решился, продолжая крепко держать нацеленный на проход лучевой пистолет.

— Ну, где же они?, — подумал Михаил и в тот же момент один за другим в проходе появились инопланетяне. Секундная задержка в попытке понять, где находится их товарищ, была роковой. Михаил произвел два выстрела. Было видно, как упал один, а второй схватился за почти оторванную руку, упал на колени, озираясь и не понимая, что происходит. Новый выстрел попал инопланетянину в ногу и он, как подкошенный упал на пол. Михаил вышел из своего укрытия и, держа лучевой пистолет в вытянутой руке, подошел к раненому.

— Что, не гостеприимно я вас встретил? А вы как думали?, — произнес Михаил, метнув взгляд на лежащего неподалеку второго инопланетянина. Дымящаяся одежда на спине, говорила о сквозном ранении в грудь, при котором шансов выжить не оставалось. Все же Михаил пнул ногой безжизненное тело, словно хотел удостовериться, жив он или нет. Продолжая целиться в раненого, Михаил процедил:

— Значит, не понимаешь по нашему?

В ответ тот что-то произнес на непонятном языке. К тому же, через маску речь была еле слышна.

— Может маску с тебя снять, или транслятора с собой нет, чтобы говорить на понятном мне языке?

Было видно, что инопланетянин не понимает Михаила, но когда с него резким движением сняли лучевой пистолет, затрясся, полагая, что сейчас его убьют, и снова попытался что-то произнести.

— Твоей тарабарщины мне не понять, но ничего, никуда не денешься. Коли вы знаете межгалактический, заговоришь как миленький.

Отойдя на пару шагов, Михаил снова пнул ногой другого инопланетянина, но тот не подал никаких признаков жизни. Продолжая следить за раненым, Михаил нагнулся и снял пистолет с убитого. Взглянув на раненого, стало ясно, что если ему не оказать медицинскую помощь, он долго не протянет. И хотя жалости Михаил не испытывал, необходимо было что-то предпринять, чтобы выяснить, кто они и что вообще происходит.

До медицинского отсека было довольно далеко, но другого выхода не было, поэтому схватив инопланетянина за здоровую руку, он потащил его за собой. На удивление он оказался не таким тяжелым, как казался, не более пятидесяти килограмм. По дороге, Михаил периодически оглядывался назад, однако инопланетянин вскоре потерял сознание. Михаил не стал терять время, чтобы проверять жив он или мертв, а лишь ускорил ход и уже у входа в медицинский отсек бросил его на полу, а сам метнулся за аптечкой. Удостоверившись, что раненый жив, он перетянул жгутом оторванную выстрелом руку, чтобы остановить кровотечение, потом занялся раной на ноге. Переведя дух, и немного успокоившись, взял у него несколько капель крови и поместил их в молекулярный анализатор. Необходимо было установить, можно ли его спасти, используя имеющиеся на борту корабля медицинские препараты, так как если они не совместимы, то инопланетянин вряд ли выживет после полученных ранений, а это был бы самый худший вариант. Однако полученные данные обнадежили. Состав крови имел ряд отличий, но не столь существенных, а значит, можно было использовать имеющиеся на борту медицинские препараты.

Не прошло и часа, как инопланетян пришел в себя и, открыв, сначала один, а потом остальные глаза, показал признаки жизни. Он лежал на операционном столе и мог лишь мотать головой из стороны в сторону, так как на всякий случай, был крепко привязан. К этому времени Михаил окончательно успокоился и даже успел провести детальное исследование инопланетянина, выяснил основы жизнедеятельности его организма, состав воздуха для дыхания, и теперь сидел напротив и ждал, когда тот очнется. Однако эта информация была второстепенной и занимала Михаила лишь с научной точки зрения. Необходимо было выяснить более важные вопросы, и в первую очередь, куда увезли его товарищей по команде, куда направляется корабль и что вообще происходит?


Компьютер был снова перезагружен, а благодаря инопланетной программе, запущен языковой транслятор. Поэтому, как только раненый очнулся, Михаил решительно произнес:

— Хочешь остаться в живых, отвечай на мои вопросы. Нет — последуешь за своими друзьями.

— Я согласен сотрудничать.

— И правильно сделаешь. В таком случае, говори, кто вы, где мои товарищи, и куда мы направляемся?

— Нас называют багзами. Мы космические торговцы. Торгуем товаром, который удается перехватить в космосе: людьми, кораблями, всем, чем придется.

— Что!?, — изумленно переспросил Михаил, пытаясь осмыслить, в общем-то, понятную фразу. Давно забытое понятие контрабандисты, всколыхнуло в памяти прочитанные когда-то в детстве исторические романы из далекого прошлого Земли. Однако из этого ничего не вышло, воспоминания были слишком смутные и неясные, поэтому он переспросил:

— Не совсем понял, вы что, космические контрабандисты?

— Нет, мы из расы комигонов, — инопланетянин болезненно, как показалось Михаилу, прищурил глаза. Под маской трудно было понять, какое у него выражение лица, но видимо болезненные ощущения от ран давали о себе знать. Чуть позже он продолжил говорить:

— Ваших людей продадут мимикрозам, ведь вы одной с ними расы, а корабль продадут комигонам.

— Выходит, вы сотрудничаете и с теми и другими?

— Да.

— Хотелось бы услышать подробности о вас и этих, как его…

— Мимикрозах?

— Вот именно.

— Раса мимикрозов порабощает нашу Галактику, а комигоны хотят освободиться от их владычества.

— Стоп, не так быстро, я окончательно запутался. Комигоны, мимиконы…

— Мимикрозы.

— Один хрен, мимоконы, мимикрозы. Давай по порядку. Кто такие мимикрозы, надеюсь, я правильно назвал, и кто такие комигоны?

— Мимикрозы, это пришельцы из вашей Галактики. Мы так и галактику вашу назвали, а в честь неё, пришедших оттуда людей. Корабли стали появляться очень давно, никто не знает точно когда, ведь мы не в состоянии были их засечь и уж тем более понять, откуда они. Менее ста лет назад мы смогли выйти в большой космос и многое узнать. Оказалось, что многие годы корабли из вашей Галактики по каким-то причинам попадали в нашу галактику. Один раз нам попался один такой корабль. Весь экипаж был мертвый, вероятно кончился воздух. Однако несколько десятилетий назад, точно мы не знаем, когда, в нашу галактику прилетел большой боевой корабль. Им руководил некто Лифинг. Мы называем его основателем расы мимикрозов, которая не просто выжила, а стала господствовать в нашем мире.

— И как же ему это удалось? Он что основал на одной из планет поселение и тем самым смог выжить вместе с командой?

— Никто ничего толком не знает, известно лишь, что он проводит какие-то научные исследования и делает из людей роботов, которым не нужна пища. В результате он создал из своей команды полу людей полу роботов. Поговаривают, что ему удалось заменить все органы человека на искусственные, а человеческий мозг соединить с позитронным. Теперь вместо еды им нужно то ли электричество, то ли специальное вещество, которое он же и разработал. Но видимо команда его не столь многочисленная. Вот мы и продаем ему людей, которых находим на кораблях прилетевших в нашу галактику. Он хорошо платит за них.

— Так, а сам-то Лифинг кто? Человек или тоже биоробот?

— Не знаю.

— И что у него нет помощников?

— Может и есть. Мы вообще мало что знаем. Никто его никогда живьем не видел. Он фантом, голограмма, которую мы видим, когда с ним общаемся.

— Выходит, всё это может быть лишь вымыслом?

— Считайте, как хотите, но война с ним и его людьми ведется уже не одно десятилетие. За это время кое-что удалось узнать. Не много, но факты подтверждают многое из того, что я сказал. Людей, которых ему продали, потом видели на планетах, где он создал фабрики по производству космических кораблей и оружия. Они там охранниками служат и ведут себя, как роботы и обходятся без еды и воды.

— Надо же, прямо мистика какая-то. И как же он сумел вас так запугать?

— Против силы не попрешь. Его, хоть и немногочисленная, армия биороботов, обладает живучестью и ремонтоспособностью, которой не обладаем мы. Ему руку или ногу оторвало, он новую приделает, а мозг защищен так, что бронебойный бластер не берет. А самое главное, он в техническом плане опережает нас. Поняв свою неуязвимость, он стал осваивать миры нашей галактики и подчинять их себе. Мы добываем руды, полезные ископаемые, строим машины и механизмы, из которых потом создаются космические корабли.

— И вы никогда не сопротивлялись?

— Пытались, но в этом случае, нас просто физически уничтожали, порой сжигались целые города, а то и целиком уничтожалась планета. У него знания и технологии, а мы лишь на начальном пути развития.

— Так почему же вы сотрудничаете с этим Лифингом, если он является вашим злейшим врагом?

— Когда кто-то с кем-то воюет, всегда есть возможность заработать. А разве в вашем мире иначе?

— Средневековая логика, хотя и не лишенная смысла. Одно неясно, какой толк для этого Лифинга получить трех моих соплеменника, если он может пополнять свои ряды за счет ваших людей?

— Не может.

— Как не может? Почему?

— Насколько я знаю, попытка создания биоробота из людей нашего мира, закончились неудачно. В любой момент, он может вспомнить свою личность и выйти из повиновения. Известно, что уже долгие годы Лифинг ведет исследования в этой области, но пока безрезультатно, вот почему ему так необходимы люди из вашего мира. Иначе он с нами не сотрудничал бы.

— Интересно, откуда у тебя такая осведомленность?

— Мы много раз поставляли ему захваченных пленных с наших транспортных кораблей, и продолжаем это делать всякий раз, когда поступает заказ.

— Значит, он продолжает эксперименты над вашими соплеменниками, а вы ради денег готовы на всё? В нашей галактике тоже есть цивилизации с низким уровнем морали, но они даже об электричестве ничего не знают, а вы… Невозможно поверить и представить такое, — гневно произнес Михаил.

— Не мы развязали эту войну, — глухо ответил инопланетянин и посмотрел на баллон с воздухом, висевший на поясе. Михаил сразу понял беспокойство инопланетянина.

— Можешь не волноваться, я принес еще два баллона твоих подельников, так что воздуха тебе хватит.

Михаил смотрел на инопланетянина со смешанным чувством. Перед ним был представитель внеземной расы, раненый, с оторванной рукой, который вызвал бы сочувствие у любого здравомыслящего человека. Но его циничный рассказ о торговле людьми, был так омерзителен, что хотелось просто выхватить у него баллон с воздухом, и увидеть, как тот задохнется. Михаил перевел дух и спросил:

— Выходит, вы поставляете ему людские ресурсы?

— Да.

— А что взамен?

— Взамен мы получаем деньги, а еще оружие, топливо для своих кораблей, разную техническую поддержку, но главное деньги. Он очень хорошо платит. А за деньги в нашем мире можно купить всё что угодно, а разве у вас иначе?

— Насчет денег, да. И все же, мне не понятно каким образом армия биороботов может успешно противостоять всей галактике? Не думаю, что за столько лет численность армии Лифинга столь велика, что способна противостоять всей галактической цивилизации? Неужели так много кораблей пропадает и оказывается именно в вашей Галактике?

— Насчет численности его армии никто ничего не знает, а корабли из вашей Галактики пропадают, не часто, но регулярно. Ваш первый в этом году. И это очень большая удача захватить транспорт.

— Получается, что численность его армии, составляет в лучшем случае, несколько тысяч зомбированных солдат, а ваш мир, это миллиарды и миллиарды людей и война продолжается, чуть ли не полстолетия и все не в вашу пользу? Да никто в это не поверит! Такого просто не может быть.

— Хотите верьте, хотите нет, но когда против палки пистолет, против ножа лазерный бластер, численность не имеет значения. Уровень технологий таков, что мы долгое время сражались в неравных условиях.

— Выходит, что сейчас все изменилось?

— Да, но, — инопланетян замялся, и Михаил не понял, то ли тот почувствовал себя хуже, то ли решил, что сказал лишнее. Михаил не подал виду и поэтому спросил:

— Но ты же сам сказал, что корабль отправится к твоим соплеменникам на продажу. Раз так, на его основе можно многое почерпнуть в самых разных областях знания. Когда-то на моей родной планете, так и было. Новые идеи и технологии приходили в прямом смысле из космоса.

— Легко сказать, труднее сделать. Хорошо, если мы успеем продать корабль, и с него демонтируют какое-то оборудование, потому что в любой момент корабль засекут мимикрозы и моментально, либо уничтожат, либо заберут себе. И это в лучшем случае, а в худшем, ради собственной безопасности, сожгут над планетой атмосферу и уничтожат все живое на ней.

— Значит, сейчас корабль держит курс к одной из планет, где живут твои соплеменники?

— Нет. Мы направляемся на одну из баз, куда мы перегоняем захваченные корабли. Там с него попытаются снять всё что возможно, и… продадут нашим соплеменникам, а те увезут на изучение в разные места Галактики.

— Так, так, так. Значит, вам доступен способ межзвездных перемещений?

— Да. Мы смогли овладеть этой технологией, но пока не в полной мере. Но зато, всего за два десятилетия мы сумели объединить наши усилия, многое понять и узнать о жизни в Галактике.

— Мы смогли, мы сумели. Это кто мы? Это твои соплеменники смогли и добились, а такие как ты, помогают врагу.

— Такова жизнь. И потом, благодаря нам стали доступны новые технологии. Если бы мы не продавали корабли, наш народ так и не вышел бы в открытый космос, не овладел бы новым видом оружия, не смог бы хоть как-то защищать себя.

— Не благодаря, а вопреки, — не сдержавшись, крикнул Михаил.

— Если бы вы не поставляли этому Лифингу людей, он сидел бы, как мышь в своей норе и не высовывался.

— Но мир так устроен, что когда появляется возможность заработать, мораль теряет своё значение, а соплеменники превращаются всего лишь в разменную монету. К тому же, от ваших людей мало толку в нашем мире, да и вряд ли им будут рады. Для нас все мимикрозы враги.

— Если бы не твои раны, честное слово, я прикончил бы тебя прямо на операционном столе, и ничуть не сожалел бы об этом. Веришь?

— Верю, но тебе нужна от меня информация, и поэтому жизнь в обмен на неё, есть то, о чем не следует забывать, даже в порыве гнева.

— Ишь, философ нашелся. Хочешь сказать, что я пошел на сделку с совестью? Ошибаешься.

— Вовсе нет, просто это тоже форма бизнеса. Я хочу жить, да и ты тоже, не так ли?

— Пожалуй, — устало произнес Михаил, понимая, что в данном вопросе инопланетян прав.

— Кстати, тебя как зовут?

— Баунхта.

— Как-то сложно выговаривается, буду звать тебя, просто Ба, не возражаешь?

— Без проблем.

Их разговор неожиданно прервал голос компьютера:

— Внимание! Корабль войдет в зону межзвездного перехода через десять минут. Всему экипажу подготовиться к броску. Прошу занять свои места в компенсационных капсулах.

— Можно было и пораньше предупредить об этом. Мне ведь потребуется сначала Ба уложить туда.

— Я следую инструкции…

— Всё, замолкай, продолжение фразы это почти компьютерная молитва, от которой меня всякий раз начинает тошнить.

Михаил посмотрел на Ба и спросил:

— Идти сможешь?

— Попробую, но вряд ли. На одной ноге только прыгать смогу, да и рука…

— Ладно, помогу.

Михаил развязал Ба, помог ему встать. Вдвоем они поспешили в командный отсек. Уложив инопланетянина в инверсионную капсулу, Михаил на всякий случай включил таймер пробуждения на несколько минут позже, чем свой, после чего занял место в соседней камере, и сообщил компьютеру, что готов к межзвездному броску.

Второй раз за эту экспедицию Михаил не испытывал удовлетворения от пробуждения. Не успев открыть глаза, почувствовал чувство тревоги. Однако на сей раз он ошибся. Всё было в норме. Корабль двигался в заданном направлении, а Ба спокойно спал в инверсионной капсуле.

— Состояние корабля?, — спросил Михаил.

— Корабль следует строго по курсу. Пункт назначения неизвестен. Согласно введенным данным, значится, как база Зулу. Время прибытия семнадцать земных часов.

— Не понятно, точка перехода так близко от базы?

— Возможно, сама база находится еще в пути, так как в указанных координатах ничего не наблюдается.

— Куда же она делась?

— Не достаточно данных для ответа на поставленный вопрос.

— Понятно. Ладно, если появится информация, немедленно сообщи.

— Принято.

— Странно, пожалуй пора будить Ба и выяснить, где эта таинственная база.

Михаил активировал режим пробуждения Ба, однако тот не просыпался. Сканирование жизненно важных функций инопланетянина показало, что тот впал в кому.

— Только этого не хватало. Надо перевезти его в медицинский отсек и попытаться вывести из комы, — подумал Михаил и поспешил в медицинский отсек за транспортной тележкой.

Михаил перевёз Ба в медицинский отсек и перебросив на операционный стол, сразу же приступил к детальному обследованию организма. Поскольку метаболизм инопланетянина отличался от земного, пришлось произвести десятки анализов для того, чтобы компьютер смог диагностировать причину коматозного состояния и дать рекомендации по лечению пациента. Прошло около трех часов, прежде чем картина стала более или менее ясна, и хотя прогноз был благоприятный, точных данных, когда пациент сможет выйти из комы, не было.

Михаил уселся возле операционного стола и, глядя на неподвижно лежащего инопланетянина, размышлял о превратностях судьбы. Скоротечность событий, их калейдоскопичность и отсутствие какой-либо перспективы вернуться домой к привычной жизни не то чтобы пугала, а заставляла совершенно иначе взглянуть на прожитую жизнь и задуматься о будущем. Впервые он почувствовал, что принимаемые им решения могут повлиять не только на его судьбу, но и товарищей по экипажу. И хотя их спасение в сложившихся обстоятельствах было весьма и весьма маловероятным, он почему-то был уверен, что их судьбы еще пересекутся, и они встретятся.

Раздумья прервал голос компьютера:

— Внимание! Наблюдаю возмущение второго уровня в точке выхода из зоны перехода. Энергетический всплеск характерный для открытия портала. Данные подтверждаются. Имеет место появление в зоне перехода космического корабля. Двигается параллельным с нами курсом. Есть видеосигнал. Жду указаний.

Михаил взглянул на инопланетянина, подумав, привязал руку и ногу к операционному столу.

— Следить за пациентом в медотсеке. Ждать моих указаний, — решительным голосом произнес Михаил и тут же направился в командный отсек.



Глава 4.


Пока Михаил бежал в центральный пост управления, он лихорадочно соображал, что делать в сложившейся ситуации. Было отчего задуматься. Выходившие на связь с инопланетного корабля наверняка были тоже контрабандисты. Возможно, это был корабль сопровождения на базу Зулу, а может сама база не что иное, как корабль, идущий параллельным курсом. Не следует исключать вариант, что контрабандисты каким-то образом узнали, что оставшиеся на транспорте подельники погибли и всё пошло не так, как они планировали? "Эх, если бы Ба не впал в кому, — подвел итог размышлениям Михаил, — всё было бы значительно проще, а теперь надо быстро соображать и принимать решения".

— Повторный видеосигнал с инопланетного корабля. Жду указаний, — сообщил компьютер в тот момент, когда Михаил плюхнулся в командирское кресло перед главным пультом управления корабля.

— Помимо запроса, что-то еще есть?

— Да. Они сообщают, что готовы к встрече и хотели бы предварительно обсудить условия сделки.

Вот оно что. Значит, это не контрабандисты. Тогда кто? Представители комигонов или зомби из армии Лифинга? Очередная новость из серии как быть и что делать? Возможно не совсем хорошая, но все же лучше, чем если бы было точно известно, что это контрабандисты. Получается, что пока мы будем двигаться к месту стыковки, они хотели бы узнать, что представляет собой корабль, характер груза и всё такое, чтобы определить цену? Так-так-так.

— Сообщи им, что система повреждена при перезагрузке компьютерной системы и визуальный контакт пока невозможен.

— Принято. Передаю сообщение.

— И вот еще что, сообщи им информацию, касаемо перевозимого на корабле груза, и кое-какие данные о самом корабле.

— Какие именно данные?

— Прикинь, что может заинтересовать этих комигонов. Вряд ли им нужны сувениры из кают членов экипажа. Характер и параметры двигателей, длину трубопроводов и кабелей, короче, всякую хрень в цифровом и количественном измерении.

Пока компьютер передавал информацию, Михаил размышлял, что делать дальше. Или сразу открыться, кто он, или до последнего скрывать своё присутствие на корабле. И в том и в другом случае, было неизвестно, как поведут себя пришельцы.

— Информация передана. Жду дальнейших указаний.

— Сколько времени до места встречи? Да, и еще, что-то можно сказать об их корабле, я имею в виду размеры и всё такое?

— До предполагаемого места встречи шесть часов семнадцать минут стандартного галактического времени. Полученные данные позволяют сказать, что это корабль серии SQ10 звездной флотилии Галактического союза. Основное производство кораблей этой серии находилось на Бергамосе. Относится к типу линейных боевых кораблей, оборудован вооружением различного класса…

— Постой, ты хочешь сказать, что это корабль из нашей Галактики!?

— Да. Производство кораблей такого класса закончилось примерно тридцать лет назад, и были заменены более современными серии SQT.

— Ты допускаешь, что это один из пропавших когда-то кораблей и оказавшийся в этой Галактике?

— Возможно, в моей базе данных такой информации нет.

— А подробности по кораблю у тебя есть?

— Нет. Столь устаревшая информация не загружается в мою память. К тому же, это боевой корабль и его оснащение, и технические характеристики закрытая информация.

— Жаль, хотя бы знать, что у них есть из вооружения.

— В любом случае, применение одной ракеты позволит мгновенно уничтожить наш транспорт.

— Спасибо, утешил, — саркастически ответил Михаил, и добавил, — так что посоветуешь в данной ситуации, сохранять инкогнито до последнего, или сразу открыться еще до момента прибытия к месту встречи?

— Слишком мало данных для решения данной задачи.

— Другого ответа я от тебя не ожидал.

Михаил вздохнул и пристально посмотрел на темное поле головного экрана. Лишь несколько тусклых точек бесконечно далеких звезд, говорили, что все системы корабля функционируют и где-то там, в глубинах космоса, совсем скоро должна произойти встреча, к которой он, Михаил, совершенно не готов. Было от чего нахмурить брови и основательно подумать, прежде чем принять решение.

— Как там Ба, не вышел из комы?

— Состояние стабильное. Все жизненные функции работают, но пациент продолжает находиться в состоянии комы.

— Каков прогноз?

— Благоприятный. Следует ожидать, что он придет в себя в течение сорока восьми часов.

— Как-то ускорить процесс можно?

— Слишком большая потеря крови. Кроме того, из-за отсутствия полной картины метаболизма, синтез новых и применение каких-либо имеющихся препаратов, затруднен, поэтому процесс лечения происходит по мере получения результатов анализов и показаний приборов.

— Понятно. Продолжай в том же режиме. Будем считать, что к моменту стыковки рассчитывать на какую-то помощь и советы инопланетянина не придется.

— Новое сообщение с инопланетного корабля. Они хотели бы знать наши требования.

— О как! Быстро. И что им ответить?

— Ответ отрицательный.

— Что значит отрицательный? Какой от тебя толк, если всё, что касается принятия решений, должен делать я!

— Параграф…

— Замолкни. У тебя на уме одни параграфы. Не понимаю. Столько времени прошло с момента создания позитронного мозга, а как только вопрос касается принятия решений, так сразу ссылка на какие-то параграфы и отсутствия данных для анализа. Бред какой-то. В том-то и фишка, что решения должны приниматься на основе того, что есть, а если бы данных хватало для анализа, извини, любой идиот сообразил бы, как и что делать.

— Эмоциональный всплеск не увеличивает степень правильного принятия решения в сложившейся ситуации.

— Ничего умнее не ожидал услышать. Может кинем жребий, как поступить?

— Не рационально.

— Еще бы! А что тогда рационально?

— Идти на контакт сейчас и предложить инопланетянам сотрудничество.

— Так, не понял? То тебе информации мало, то предлагаешь готовое решение. И чем оно обусловлено?

— Анализ ситуации дает возможность предположить, что предложенный вариант несет меньшую вероятность непредвиденных последствий, когда инопланетяне окажутся на борту корабля.

— Убедительно, — произнес Михаил, удивленный тем, что компьютер дал столь неожиданный ответ. Впрочем, рассуждать на эту тему было некогда.

— Соедини меня с инопланетным кораблем и сделай перевод того, что я буду говорить.

— Делаю вызов. Связь установлена, можете говорить.

— Черт возьми, как-то я поспешил. Надо было подготовиться и продумать, что говорить. Ну да ладно, будем импровизировать, и как говорится, пойдем ва-банк — подумал Михаил, и произнес:

— Передавай на борт инопланетного корабля. Сообщаю, что транспортный корабль с экипажем из четырех человек во время межзвездного броска по непонятным причинам попал в вашу галактику. Вскоре был захвачен вашими соплеменниками. Три члена экипажа захвачены и увезены в неизвестном направлении. Я, Михаил Кутепов, сумел спастись. Два контрабандиста убиты, один захвачен и находится на корабле. Являясь представителем корпорации, в чьей собственности находится корабль и перевозимый на нем груз, предлагаю вступить в переговоры. Жду ответа.

— Коротко и ясно, не так ли?, — обращаясь к компьютеру, спросил Михаил.

— Исчерпывающая информация.

— Будем надеяться, что они ребята хорошие, хотя, кто знает, что на уме у этих комигонов?

Прошло около часа, прежде чем с инопланетного корабля поступил ответ. Все это время Михаил не находил себе места, то и дело порываясь снова связаться с инопланетным кораблем, но не делал этого, так как понимал, что ничего нового он сообщить не сможет, да и поспешность в таком деле ни к чему. Он ходил вокруг командирского кресла, иногда присаживался, но быстро вставал и периодически поглядывал на панель приборов, где часы неумолимо отсчитывали время. Наконец компьютер сообщил, что пришел ответ.

— Готовы встретиться.

— И всё?, — недоуменно спросил Михаил у компьютера, ибо совсем не ожидал, что такой короткий ответ потребует столь долгого размышления.

— Да, это вся поступившая с борта инопланетного корабля информация.

— Ну что же, будем надеяться, что при встрече они будут разговорчивее, — уныло произнес Михаил.

— Вы просрочили время обеда?

— Что?, — переспросил Михаил, занятый своими мыслями.

— Нарушен режим питания.

— Юморист. Какая жратва, когда неизвестно чего ждать впереди. Эти комигоны явно себе на уме, и кто знает, чего от них ждать при встрече? Может они ничем не лучше головорезов, похитивших моих товарищей? Решат, что раз я один на корабле, можно не церемониться и присвоить себе добычу, а меня в лучшем случае, посадить в шатл и отправить бороздить открытый космос. И предлог отличный — ищи чужестранец, своих товарищей, а заодно, дорогу домой.

— Упадническое настроение в ответственный момент негативно влияет на процесс принятия решений. Считаю целесообразным принять успокоительные препараты.

— Что ты говоришь? То-то я не знал. Только я тебе так скажу: не сыпь мне соль на раны. Всё и так хреново, поэтому лучше высказывайся по существу, а не читай мне прописных истин, и уж тем более цитат из медицинского справочника. К тому же, ты явно повторяешься, усекаешь мою мысль? Может, у тебя нарушена система речевого общения с экипажем, и пора перезагрузить кой-какие модули?

— Задача понятна.

— Вот и хорошо, что понятна. Сколько осталось до места встречи?

— Четыре часа сорок две минуты.

— У нас еще уйма времени. Схожу, проведаю пациента, а заодно пойду тебе навстречу и перекушу.

Михаил отправился в медицинский отсек. Состояние Ба по-прежнему было стабильно-неопределенным. Данные приборов сообщали, что жизненные органы работают стабильно, но вывести его из комы не удается.

— Видно рассчитывать на помощь в переговорах с твоими соплеменниками не придется, — подытожил итоги осмотра Михаил, после чего заглянул в пищеблок. Подогрев пару галет, и взяв с собой кружку с бульоном, вернулся в командный отсек. И хотя это было нарушением правил, в сложившейся ситуации, это не имело никакого значения. Удивительно, но даже компьютер, вечно напоминающий членам экипажа о правилах и уставных отношениях, промолчал, словно понимал, в каком состоянии находится Михаил.

Положив ноги на приборную панель, Михаил ел галету со вкусом ветчины, запивая теплым бульоном, и мысленно уносился в то время, когда вместе с экипажем отмечали чей-то день рождения, возвращение домой или начало очередной долгой экспедиции. Как весело им было, как дурачились, шутили, прикалывались друг над другом, понимая, что за всем этим лежит нечто большее — сплоченность и единство маленького коллектива, который на долгие месяцы изолирован от большого мира. Как недавно это было, и как бесконечно далеко. Родная галактика Млечный Путь с её неисчерпаемыми, бесконечными мирами, и все же такая родная и понятная, осталась в воспоминаниях, и кто знает, где она в безбрежном океане космоса?


Расчетное время выхода в зону предполагаемой встречи с инопланетным кораблем вышло, и спустя несколько минут компьютер выдал сообщение:

— Внимание! С борта инопланетного корабля поступил запрос. Они направляют к нам шатл и просят принять его на борт. Для переговоров они направляют одного члена экипажа.

— Перестраховщики, а может просто блефуют? Можно подумать, что я могу проверить, сколько человек на шатле, — пробубнил Михаил, — хотя, может и к лучшему. Чем меньше представителей будет с их стороны, тем легче будет вести переговоры, не надо будет отвлекаться на остальных и рассматривать их, как потенциально опасных. Сообщи, что шатл может быть принят в транспортном отсеке корабля. И подготовь к открытию терминал в шлюзовую камеру.

Прежде чем покинуть командный пост, он дал компьютеру задание следить за кораблем пришельцев и сообщать о всех маневрах, которые могут вызвать подозрения. Затем надел облегченный скафандр, наспех прицепил два лазерных пистолета инопланетянина и направился в транспортный отсек, куда с минуты на минуту должен был прибыть шатл.

Из смотровой кабины на верхней палубе было отлично видно, как открылись двери шлюзовой камеры и пропустили на площадку грузового отсека небольшой шатл. Его очертания были хоть и незнакомы Михаилу, но смутно напоминали когда-то встречавшийся, возможно в литературе по истории космонавтики. В какой-то момент повеяло чем-то родным и от этого стало как-то легче на душе, словно это могло играть какую-то положительную роль во всем происходящем. Из шатла вышел астронавт, облаченный в скафандр и в ожидании встречи, остался стоять рядом со своим кораблем. Михаил быстро спустился вниз и направился к нему. Приблизившись, остановился в нескольких метрах, размышляя, подойти ближе или держать дистанцию. И хотя тот был одного с ним роста и телосложения, для начала решил держаться подальше.

— Приветствую вас на транспортном корабле, — произнес Михаил и по обычаю приложил ладонь к сердцу и затем направил её в сторону инопланетянина. К немалому изумлению, тот повторил жест, потом набрал что-то на нарукавном компьютере и вслед за этим шлем гостя стал полностью прозрачным. Михаил затаил дыхание, и хотя уже знал, как выглядят представители этого мира, чувствовал, как учащенно бьется сердце и растет частота пульса. Инопланетянин медленно направился к остолбеневшему Михаилу, ибо внешне, тот ничем не отличался от землянина.

— Понимаю ваше удивление, — спокойно произнес тот, приблизившись к Михаилу и протягивая руку для рукопожатия. Не понимая происходящего, Михаил пожал руку и, попятившись назад, чуть было не упал.

— Вообще-то, это мне стоило так удивляться. Я соплеменников не видел уже тридцать с лишним лет, — улыбнувшись, произнес тот и добавил, — Землянин, не так ли?

— И вы! -

— Вообще-то я родом из марсианской колонии, но мои предки с африканского континента на Земле.

— Выходит, люди расселились и в этой далекой и неизвестной нам галактике?

— Если бы.

В голосе пришельца Михаил отчетливо уловил грустные нотки.

— Но об этом позже. Может, познакомимся? Таймахо или проще, Зур.

— Михаил Кутепов, можно просто Михаил.

— Пленный жив? Вы допросили его? Если да, то возможно вы в курсе того, что здесь происходит?

— Отчасти. Рассказал о каком-то Лифинге, микрозах, и блин, забыл, какомозах что-ли.

Зур улыбнулся, но не стал поправлять, а лишь добавил:

— У нас мало времени. Лифинг со своими киборгами может появиться совсем неожиданно, и если это произойдет, никто в живых не останется. Поэтому, в двух словах, чтобы было понятно. Тридцать один год назад наш корабль по непонятным причинам сбился с курса в момент межзвездного броска. Скорее всего та же участь постигла и ваш транспорт. У нас на борту была большая команда, свыше трехсот человек. Мы дрейфовали довольно долго, часть команды не выдержала. Кто-то покончил с собой, кто-то, одним словом, когда корабль захватили, я чисто случайно остался в живых. Корабль переправили комигонам на продажу, так я и попал к ним.

— А что стало с вашим экипажем?

— Мне неизвестно, но скорее всего они пополнили армию Лифинга, стали чем-то вроде киборгов или скорее биороботов.

— Вы сказали, что за столько лет впервые видите соплеменника!

— Да. Кроме меня никто не спасался. Кто-то погиб, кого-то убили или захватили в плен. В этой Галактике идет война, которую трудно представить в том мире, из которого мы родом.

— И нет возможности улететь обратно?

— Знать бы как.

В этот момент Зур приложил руку к уху, видимо ему что-то передавали по радио.

— Нас торопят. Полагаю, выбор не такой уж большой. Предлагаю присоединиться к нам, а там сами решите, как быть дальше.

— Я понимаю. А что с кораблем? Да, и еще, у меня в медотсеке один из тех, кто захватил транспорт. Впал в кому.

— Если возражений нет, сейчас прибудет команда. Она демонтирует часть оборудования и снимет копию всех компьютерных баз. В них должна храниться вся техническая документация по кораблю. Сам корабль попытаемся перебросить в отдаленные миры. Если не получится, придется взорвать вместе с грузом.

— Я бы хотел забрать шатл. Жаль будет, если не получится и транспорт уничтожат вместе с ним. Как знать, может пригодиться.

— Разумеется. Сейчас вы хозяин на этой посудине, — усмехнувшись, произнес Зур, — стыковочный модуль найдете по автопилоту. На корабле увидимся, там и поговорим обо всем. Расскажете, что новенького в галактике за три десятка лет произошло.

— Разумеется.

Зур по-отечески дотронулся до плеча Михаила и произнес:

— Не унывайте, жизнь продолжается, за одно это, надо благодарить судьбу.

— Наверное. Да, сколько у меня времени, хотел кое-что захватить из своей каюты?

— Поторопитесь, времени мало, но по возможности захватите как можно больше продуктов. Здесь с этим напряг. Как говорится, вкусы у них иные, нам непривычные.

Михаил повернулся и быстро зашагал в свою каюту. По дороге компьютер сообщил, что шатл покинул корабль, но вслед за ним прибыл другой, из которого высадилось более тридцати инопланетян. Михаил дал команду компьютеру беспрепятственно выполнять их команды. Быстро собрав вещи, забежал в медотсек, взглянуть на больного. Тот по-прежнему был без сознания. Кинув на плечо сумку с медикаментами, направился в ангар, где находился шатл для экстренной эвакуации команды. В коридоре он столкнулся с двумя инопланетянами. Они шли навстречу. И хотя на их лицах были одеты маски, сразу определил, что они другой расы, нежели чем те, что захватили экипаж корабля. У них было только два глаза и кожа покрывала рябь, напоминавшая чешую, как у ящерицы. Увидев Михаила, они остановились, словно чего-то, опасаясь, но когда он сделал знак приветствия, и смело шагнул в их сторону, успокоились и прошли мимо.

— Надеюсь, самостоятельно найдете дорогу в отсек управления, — произнес он, но, судя по реакции, они не поняли его, махнул рукой и пошел в отсек, где хранились продукты.

Большая часть продуктов хранилась в замороженном состоянии, поэтому Михаил ограничился тем, что сложил в тележку банки с кофе и чаем, консервы, пачки с печеньем и галетами, после чего направился в ангар, где находился шатл. Хотя он давно не использовался по прямому назначению, был в полной исправности и, как и полагалось, имел полный запас горючего, и аварийного запаса питания и кислорода. Погрузив продукты и сумки с личными вещами и медикаментами, дал команду на взлет. Приблизившись к инопланетному кораблю, включил автопилот и стал ждать, когда шатл примут на борт корабля. У переходного шлюза его ждал Зур. В руках он держал небольшой чемодан, в котором, как оказалось, находились маска и оборудование, позволяющие находиться на инопланетном корабле без скафандра и дышать привычным атмосферным воздухом. Зур показал, как всем пользоваться и объяснил, что надо делать, когда сигнальная лампа и зуммер, оповестят о необходимости перезарядки системы жизнеобеспечения. Вдвоем они направились знакомиться с командиром корабля.

Зур был много старше Михаила, на вид ему можно было дать лет шестьдесят, а то и больше. Темно-шоколадный цвет кожи, приплюснутый нос и уже начинающие седеть черные волосы на голове, свидетельствовали об африканском происхождении его предков. Несмотря на возраст, крепкое телосложение и легкая походка, говорили о его хорошей спортивной форме. Рядом с ним Михаил почувствовал себя увереннее и напряжение, которое не покидало всё это время, спало, поэтому, когда они вошли в зал, внешне напоминавший командный центр корабля и увидели высокого, инопланетянина покрытого чешуей, прежней растерянности не было, и в ответ на приветствие, он также сделал кивок головой.

Зур выступил в роли переводчика. Расположившись в креслах, напротив друг друга, инопланетянин бросил пристальный взгляд в сторону Михаила и тут же задал вопрос:

— Каковы ваши планы?

Откровенно говоря, Михаил ожидал услышать что угодно, но не такого прямого вопроса относительно его планов на будущее. Да и какие могли быть планы, когда события развивались столь стремительно, что некогда было задумываться о будущем. Тут бы выжить для начала, и то хорошо. Поэтому ответ был простым и однозначным:

— Я как-то не задумывался об этом.

— Придется.

— Я понимаю. А вы хотите мне что-то предложить?

— Ваш соплеменник, чудом оставшийся в живых, — и инопланетянин бросил взгляд в сторону Зура. При этом, Михаил заметил, как вращаются зрачки глаз у инопланетянина, точно так же, как смотрит ящерица, — в свое время сделал выбор и теперь помогает нам с корабельным оборудованием, которое мы получаем от багзов, так мы называем контрабандистов, которые захватили ваш корабль и экипаж.

— Наверное, правильный выбор, — уклончиво ответил Михаил и добавил, — сейчас меня волнует судьба моих товарищей. Их захватили в плен, и я не знаю, как им помочь.

— Считайте, что их уже нет. Точнее, они живы, но их превратят в послушных роботов, зомби, как мы их называем.

— Да, я слышал, что делают с людьми с захваченных кораблей. Вероятно, что вы правы, но возможно сейчас они все еще люди, а не зомби, и, стало быть, им можно помочь.

— Короче, выбор у вас не велик. Либо вы остаетесь с нами, либо, — он сделал паузу, посмотрел на Зура, потом снова перевел взгляд на Михаила, и добавил, — либо забираете свой шатл и отправляетесь на поиски своих товарищей по экипажу. Но учтите, в этом вопросе, мы вам ни чем помочь не сможем.

— В моей жизни всё так внезапно изменилось, что потребуется какое-то время, чтобы всё осмыслить. Поэтому, могу я сейчас полететь с вами, а затем принять окончательное решение, как быть и что делать?

— Разумеется.

В этот момент голос компьютера на незнакомом языке сделал какое-то сообщение, и инопланетянин стал быстро отдавать команды. Понимая, что полученная информация чем-то его встревожила, Михаил наклонился и тихо спросил у Зура:

— Что случилось?

— Объявлена тревога, Есть сообщение, что замечено возмущение, что характерно при возникновении зоны перехода. Если это мимикрозы, то надо уходить, и чем быстрее, тем лучше.

Кивнув, Зур поднялся и, увлекая за собой Михаила, направился куда-то по коридору. Михаилу оставалось лишь поспешить за ним и не докучать вопросами. Все это время механический голос компьютера продолжал сообщать какую-то информацию, которая чередовалась с командами, которые отдавал, по всей видимости, командир корабля. Наконец они достигли каюты. Распахнув дверь, Зур скомандовал:

— Так, быстро располагайся в моей капсуле. Возможно, придется делать экстренное ускорение для межзвездного броска.

— А как же вы?

— За меня не волнуйся, не привыкать. Так что давай, надеюсь, разберешься, что к чему?

— Постараюсь, увидимся?

— Непременно.

Зур закрыл дверь. Оставшись в небольшой каюте, Михаил осмотрелся, после чего залез в инверсионную капсулу и включил режим гиперсна.



Глава 5.


— Подъем, — услышал Михаил незнакомый голос. Присмотревшись, увидел Зура, который в это время выкладывал на стол, что-то из пакета. Михаил приподнялся на локтях и тут же уловил приятный запах. Он явно исходил из того, что находилось на столе и ничем, как съестным, быть не могло.

— Как дела?

— Всё нормально. Успели уйти, и никого не потеряли. Жаль, конечно, что на твой транспорт не удалось слетать.

— Контрабандисты перехватили?

— Нет, с кораблем всё в порядке, отправили в отдаленные миры, куда еще не дотянулись руки Лифинга. Я не успел слетать, хотел забрать продукты, — в этот момент, Зур открыл баночку и стал из неё доставать что-то аппетитное и намазывать на галету. Взглянув на Михаила, улыбнулся и по-отечески произнес:

— Присоединяйся. Не каждый день удается свидеться с соотечественником. Так что это надо отметить. Как считаешь?

— Кто бы возражал, — и легко спрыгнув на пол, Михаил присел к столу. Зур вытащил из пакета фляжку и разлив жидкость в стаканы, произнес:

— За знакомство.

Чокнулись, выпили. Виски приятно обожгло горло. Закусив галетой и почувствовав вкус паштета из гусиной печенки, Михаил спросил:

— Откуда такая роскошь, или местные тоже умеют гнать спиртное? Про паштет я вообще молчу, на земле натуральные продукты только состоятельный человек может себе позволить.

— Умеют? Как же. Если бы не корабельные запасы, я бы тут с голодухи помер. У них своеобразная белковая пища, хотя и натуральная. Есть, конечно, можно, но лучше не пробовать, сразу блевать начнешь. А они, наоборот, нашу пищу терпеть не могут, так что, сам понимаешь, конкурентов у меня нет, и все харчи в моем распоряжении. Паштет по случаю достался, лет пять назад. Жалко с твоего корабля практически ничего не удалось захватить из продуктов. Ничего, надеюсь, повезет, и когда-нибудь заберем.

Услышав, что паштету, по меньшей мере, пять лет, со скепсисом посмотрел на банку, но все же решил доесть.

— Я немного успел прихватить. Продукты и медикаменты на шатле. К тому же там должен быть кое-какой запас, правда, в основном концентраты и быстрого приготовления.

— Отлично, и то хорошо, — Зур с прищуром посмотрел на Михаила, — Сам-то кем был на корабле?

— Врач, по совместительству инженер-биолог.

— Хорошая специальность. А я был механиком. Про нас говорят — крути гайки, может, поумнеешь, — Зур рассмеялся, но посмотрев на Михаила, с грустинкой произнес, — Так что там новенького за тридцать лет дома произошло?

— Да как сказать, ничего особенного, на мой взгляд. В Галактическую Федерацию вступило несколько новых планетарных систем. В Солнечной системе обживают малые планеты, на Марсе демонтируют атмосферные конверторы. Потихоньку обживают Венеру и Меркурий, но там условия сам знаешь какие. Строят подземные города, как говорится, вгрызаются в недра планеты.

— Наверняка нашли полезные ископаемые, поэтому и осваивают?

— Не без этого.

— Может, какие серьезные открытия или события произошли?

— А черт его знает. Вроде ничего глобального.

— А что сообщают о пропавших кораблях, или по-прежнему никому невдомек, что между галактиками существует какая-то связь?

— Какой там. Когда после прыжка компьютер сообщил, что наш корабль находится в другой галактике, мы решили, что он просто сбрендил. Если честно, я до сих пор не могу поверить в такое. Мы свою-то галактику изучили менее чем на одну тысячную процента, и вдруг такая новость. Невозможно представить.

— Согласен. Когда я попал к комигонам и они мне всё рассказали, подумал, что всё это полная чепуха. Живут себе где-то на окраине галактики, о Федерации ни сном ни духом, вот и выдумали всю эту историю. Но сомнения быстро рассеялись. Странно, что пропавшие корабли не заставили никого всерьез задуматься над этим феноменом?

— Насколько я знаю, теория межзвездного броска, точнее гиперпространство, до конца не изучено. Возможно, этим объясняется, что никто всерьез не задумывается, что стало с пропавшими кораблями. Впрочем, в общем количестве межзвездных перелетов, их ничтожно мало. Все ссылки на технические неполадки во время броска. Корабль аннигилировал и дело закрыто.

— Тридцать лет назад точно так же думали, поэтому и спросил, нет ли каких-либо серьезных открытий. Видимо, так еще долго будет продолжаться, пока один из кораблей не вернется назад.

— Интересно, а в этой галактике, были случаи, когда при межзвездном броске, корабли бесследно исчезали?

— Не знаю, я не слышал. И потом, разве можно сравнить количество переходов здесь и в нашей галактике. На несколько порядков меньше. Ладно, давай, выпьем, за возвращение домой.

— Хотелось бы в это верить.

Михаил выпил, и, глядя на флягу с виски, добавил:

— Крепкая штука. Давненько не приходилось пробовать.

— Что, понравилась?

— На Земле можно купить, но сам, знаешь, не по карману. Последний раз пил, когда в первый полет сходил. Ох, и отвалил же я тогда деньжищ на выпивку. Нет, синтетику купить можно, а вот такой, настоящий, это не про нас.

— Знакомо. Да, давненько со мной такое было.

— Выходит, вы здесь уже тридцать лет? И как?

— Как видишь. Человек ко всему привыкает. Комигоны народ забавный. У них, так же, как и в нашей галактике множество рас. Ты наверное уже обратил внимание.

— Еще бы. Впервые увидел с четырьмя глазами. На что только природа не способна.

— Это точно. Я так в первый раз, буквально остолбенел и дара речи лишился. А потом привык. Что ни раса, то какие-нибудь природные выкрутасы. Но что поразительно, они почти все, за редким исключением, имеют общую структуру ДНК. Я в этом мало что понимаю, но на досуге почитал, и был весьма удивлен. Вроде совсем разные, а выходит, что родственные корни. Как такое может быть?

— Вот как? Странно. Разные планетарные условия, а структура ДНК общая? А что говорят их ученые генетики?

— Не знаю, как я понял, они занимаются изучением этого феномена, но что и как, не в курсах. Мой конек — механика.

— Выходит условия жизни на планетах имеют много общего? Интересно было бы познакомиться с их исследованиями в этой области. Я до того, как попасть на транспортный корабль несколько раз участвовал в исследовательских экспедициях в качестве космобиолога.

— А я до того, как сюда попал, работал в разных компаниях и везде механиком. На разных планетах бывал, многое повидал. А здесь все иначе. Везде, где существует жизнь, состав атмосферы практически одинаковый.

— Вот как! Это многое объясняет. Странно, что жизнь возникла только там, где схожие условия.

— Ты бы видел эти условия, — и Зур скорчив гримасу, добавил, — Не знаю, как сейчас, но в мою бытность, на Марсе, и то было гораздо лучше.

— В каком смысле?

— Да в прямом. Везде, где мне пришлось побывать, сплошные пустыни, горы и соленые океаны. Растительный мир скудный. Поэтому и пища у них своеобразная. Одно слово — ботва.

— А животный мир?

— Тоже не блещет разнообразием.

— И все же, даже в этих условиях, разумная жизнь существует.

— Вот именно, что существует. Тридцать лет живу с ними бок о бок, а не могу привыкнуть и понять, как они могут существовать в таких условиях?

— Разумная жизнь преодолеет любые трудности. Мы же смогли сделать пригодными для жизни Луну, Марс, спутники.

— Понятное дело. Просто я сравниваю с Землей, Марсом, другими планетами галактики, и вижу это разительное отличие. И потом, когда мы заселяли другие миры, у нас была техника, до которой им еще расти и расти.

В этот момент у Зура раздался звонок по видеофону. Разговор шел на местном языке. Когда экран погас, Зур извинился и сказал, что его срочно вызывают, но вечером обещал вернуться. Уже в дверях, он обернулся и произнес:

— Рекомендую покопаться в компьютере и поближе познакомиться с цивилизацией, в которой придется жить. Переводчик с местного языка не очень, но как говорится, какой есть, — и, подмигнув, закрыл за собой дверь.

Оставшись один, Михаил почесал за ухом, потом взял фляжку, оставленную Зуром, и допил остатки виски. С непривычки, голова кружилась, а мысли расплывались, перескакивая с одного на другое.

— Камигоны, мимикрозы, бред какой-то, — мысленно произнес Михаил и, завалившись на постель, заснул мертвецким сном. Все же события последних дней и наступившая вслед за этим развязка, да и виски, дали о себе знать. Во сне он снова оказался на корабле в кают-компании, где за столом сидели, улыбались и о чем-то болтали Лавкони, Авдул и Саманта. Командир молча пил чай с сухариком, иногда смеялся над очередным анекдотом, рассказанный Авдулом, а он, Михаил, зная, что произойдет со всеми ними, старался предупредить, и как часто это бывает во сне, ничего не мог сделать. Пытался, но ничего не получалось, словно его не было среди тех, кто сидел за столом, а он лишь откуда-то издалека наблюдает за ними не в силах что-либо изменить. Он даже кричал что-то, и вроде его услышали и повернулись в его сторону, но именно в этот момент он проснулся.

— Что, экипаж приснился?, — спросил Зур, пристально глядя на Михаила.

— Вроде того.

— Во-во. И мне поначалу все снился наш экипаж, корабль и как я стою на вахте. Все пытаюсь куда-то добежать, предупредить, а все заняты своим делом и никто не слышит меня. Просыпаешься в поту и горький осадок не то от бессилия, не то от горечи, что все так нелепо произошло и именно с тобой. Отец полжизни провел на Марсе. В стольких передрягах побывал и ничего. Да и я в космосе отлетал почти десять лет, прежде чем улетел в неизвестность. Одно слово — судьба, — подытожил сказанное Зур.

Михаил молча приподнялся с постели, потом встал, и словно вспомнив что-то, спросил:

— А тот, кого я подстрелил, пришел в себя, не в курсе?

— Не знаю, а что?

— Так просто. Он как вообще ценный трофей, или наоборот, создаст проблемы?

— Вряд ли. Багзов никто не любит. Скорее всего, допросят, выудят из него всё, что знает и пустят в расход. У них тут не церемонятся.

— Так сказать, свой менталитет?

— Может и так. Жизнь в колониях, как они называют свои планеты, суровая, а с тех пор, как началась война, стала еще труднее. Помню, лет пять назад, чудом спаслись. Один из кораблей Лифинга так стремительно вошел в район, где мы располагались, что не двигайся мы встречным курсом на приличной скорости, вряд ли в живых остались. Ох, и напился же я тогда, вдрызг.

— Странно всё это, — задумчиво произнес Михаил.

— Что именно?

— Да, всё. Какой-то Лифинг, создавший армию биороботов и живущий одной целью — бессмысленной войной против рас, живущих в этой галактике. Чего он добивается? Вернуться домой — нет, уничтожить здешние миры — тоже вряд ли. Тогда что? Тупо подчинить их себе, но для чего? Убей бог, не понимаю.

— А ты откуда все это знаешь?

— Тот пленный, что я подстрелил, прежде чем впасть в кому, кое-что рассказал мне.

— Вот оно что. Я тебе так скажу, насчет Лифинга, — Зур помедлил, и добавил, — все мы в той или иной мере мечтаем быть богами вселенной. А тут представилась такая возможность.

— Брось. Тут что-то другое. Я, как медик, считаю это просто психическим заболеванием. Лучше было направить усилия на то, чтобы понять, как вернуться обратно.

— Это ты так считаешь, а он иначе. В этом и разница. Ладно, это всё разговоры в пользу бедных. Я собственно чего вернулся, моё начальство хочет с тобой встретиться.

— На предмет?

— Понятия не имею. Я привык лишних вопросов не задавать, как говорится, меньше знаешь, лучше спишь.

— Раз не знаешь, пошли.

Михаил взглянул на себя в зеркало, поправил растрепавшиеся волосы и поплелся за Зуром. На лифте спустились на один уровень, и, повернув направо, пошли по коридору. По пути несколько раз, встречали членов команды, которые с удивлением засматривались на чужеземцев.

— Надо же, ты столько лет здесь, а местные так и не привыкли к твоему облику?

— К моему привыкли, а вот к твоему нет. Был бы негром, и на тебя глядели бы иначе.

— Я как-то не подумал.

Подойдя к двери. Зур нажал клавишу, видимо дал запрос на возможность войти. Двери раздвинулись и пропустили Михаила и Зура в помещение, в котором находились два инопланетянина. Один сидел за столом, второй стоял рядом и что-то записывал в планшетный блокнот. Увидев вошедших, смерил их взглядом и сходу спросил, обращаясь к Михаилу:

— Вы приняли решение относительно дальнейшего у нас пребывания?

Михаил опешил, так как явно не ожидал, что от него потребуют так быстро принять решение, поэтому ответил первое, что пришло на ум:

— А чем вызвана такая поспешность?

— Война, которую нам навязали, заставляет всё делать быстро. Малейшее промедление и шансов на выживание нет. Ваш соплеменник безжалостен.

Словно ища поддержки, Михаил посмотрел на Зура. Тот закончил переводить фразу и от себя добавил:

— Я бы рекомендовал остаться, один в открытом космосе пропадешь, сам знаешь лучше меня. На мой взгляд, идея в одиночку отыскать своих товарищей достойна уважения, но скорее попахивает авантюрой, — и, скорчив гримасу, не стал продолжать.

Ситуация требовала ответа на поставленный вопрос, а в голове у Михаила крутились десятки вопросов, на которые он хотел бы получить ответ и уже потом принять окончательное решение. Михаил снова взглянул на Зура, словно хотел увидеть в его глазах поддержку, но тот уставился в пол и молча почесывал седую растительность на щеке.

— Я, — нерешительно произнес Михаил, и неожиданно для самого себя, выпалил, — я бы хотел взять шатл и попытаться освободить своих товарищей.

По лицам инопланетян трудно было понять, удивлены они таким решением или нет, и только Зур, покачал головой, с усмешкой что-то произнес на местном языке, глядя в сторону инопланетян, после чего добавил:

— Героизм вещь хорошая, но не в данной ситуации.

— Может и так, — процедил сквозь зубы Михаил.

Инопланетянин, который сидел за столом, что-то произнес своему товарищу, после чего обратился к Михаилу. Зур тут же стал переводить:

— Ваша решение странное, но не в наших правилах его оценивать, поэтому можете забрать шатл и заняться поиском своих товарищей, хотя то, что они в живых, точнее остались в своем обличье, сильно сомневаюсь. Единственное, чем мы можем вам помочь, дать кое-какую информацию, которой располагаем, и пожелать удачи.

— Спасибо, — ответил Михаил и понял, что на этом визит закончен.

Оказавшись в коридоре, Зур произнес:

— Лихой ты мужик. Главное, отлично понимаешь, что поступаешь глупо до невозможности, и все же…

— Какой есть.

— Нет, если честно, поступок геройский, но…

— Брось, просто…

— Говори уж.

— Просто что-то не то.

— Не понял тебя?

— Не знаю, как объяснить, но чувствую, что все не так, — в запальчивости произнес Михаил.

— Объясни, что не то?

— Я и сам пока не понимаю что именно, но как медик, не могу понять одного, каким образом какой-то Лифинг сумел создать расу биороботов, а сам при этом, оставаясь человеком, живет столько лет одержимый идеей захватить миры целой галактики. По любому ему сейчас далеко за восемьдесят, не пацаном же он прилетел сюда? Одно из двух, либо он сам преобразился в киборга, либо что-то другое.

— Даже если и так, что из этого?

— Как что! Если все совсем не так, как следует из разрозненных фактов, можно понять, почему идет война, почему…

— Знаешь, я тебе так скажу, в мире, в котором мы жили, все намного проще, чем здесь. Тысячи лет существует звездная федерация, есть правила, по которым принимают новых членов, есть устав, что можно, а что нельзя делать на планетах не являющихся её членами, есть торговый кодекс и много чего еще, а здесь стоит вопрос о выживании. Понимаешь, война не на жизнь, а на смерть. И не дай бог тебе столкнуться с Лифингом и его головорезами, там твои теории вряд ли пригодятся.

— Может и так.

— Тогда в чем смысл?

— Смысл, говоришь, — разгоряченный спором, они не заметили, как вокруг них собралось несколько инопланетян, которые, не понимая земного диалекта, с удивлением смотрели на них, — смысл в том, чтобы понять, что происходит. Не просто воевать без понимания смысла, а…

— Нет, извини, — прервал его Зур, — здесь идет война на выживание, а ты говоришь о смысле, — и, положив руку на плечо Михаила, добавил, — не горячись, если выживешь, сам вернешься и поймешь, что приспособиться жить можно даже там, где кажется, что это нереально.

Заметив собравшихся вокруг инопланетян, Зур что-то произнес, после чего они не спеша отправились в каюту. По дороге не проронили ни слова, и только когда за Зуром закрылась дверь, он неожиданно произнес:

— А вообще-то ты молодец, я бы тоже так хотел поступить, но не дано.

— Да ладно, может, я и впрямь глупость сморозил, и надо было остаться?

— Не знаю, не знаю, время покажет. А вообще, ты мне нравишься.

— С чего вдруг?

— Я в молодости столько глупостей натворил, что иной раз как вспомню, смешно становится,

— Зато есть что вспомнить.

— Вот это точно. Ладно, поживем, увидим, может все и рассосется.

— В каком смысле?

— Это я так, к слову. Иногда планируешь одно, а получается все иначе.

— Знаешь, — повысив голос, воскликнул Михаил, но Зур положил ему руку на плечо и по-отечески тихо произнес:

— Не кипятись. Я за тридцать лет первый раз на родном языке смог поговорить, да еще с человеком с родной, пусть и Земли, планеты, а ты меня сразу бросаешь. Нет, чтобы все обмозговать, а?

— Ну…

— Вот и я о том же.



Глава 6 .


Как это ни парадоксально, но с отлетом Михаила со станции его никто не торопил. Уже будучи в ангаре, куда перегнали шатл и дав запрос о готовности к отлету, он получил команду ожидать и проведя в рубке управления почти два часа, не выдержал и связался с Зуром.

— Привет, слушай, ты не в курсе, когда мне дадут зеленый свет на вылет?

— А ты что так спешишь улететь?

— Да нет. Сначала не дав подумать, спешно заставили принять решение, а теперь чего-то ждут?

— Я же тебе сказал. Везде свои порядки, привыкай. Кстати, тебе информацию дали?

— Какую?

— Как какую? Координаты зон перехода, коды подтверждения для входа в планетарные системы комигонов, инфа про Лифинга и место дислокации его базы на Сайгате?

— А, нет.

— Ну вот. Как получишь, тогда и отчалишь. А пока, если делать нечего, сделай инвентаризацию на шатле. У тебя на корабле система регенерации воздуха и воды в достаточном количестве? Запасы продуктов просчитал? Энергоресурсы корабля? Кстати, а на твоем шатле можно межзвездный бросок произвести? И самое главное, коды доступа для возвращения на базу Зулу получил, она ведь постоянно перемещается.

— Я…

— Я так и знал. О самом главном не позаботился. Эх, молодежь. Ладно, проверь, если что у меня есть комплект оборудования и продукты подброшу. А вообще-то, — Зур замолчал и неожиданно рассмеялся.

— Да ты не переживай. Думаешь, тебе и впрямь дадут отмашку на полет, чтобы ты погиб в бескрайних просторах галактики Гахр? Героизм и безрассудство они оценили и списали на молодость, поэтому не обижайся.

— Что?

— Молчу.

Михаил откинулся на спинку командирского кресла, в котором сидел. Как-то все действительно глупо, по-мальчишески получилось. За бравадой, которую он проявил, не было ни смысла, ни плана действий, ничего, что оправдывало бы принятое решение. Он сам не понимал, почему так поступил, решившись на столь безрассудный поступок полететь в никуда. Именно в никуда, и принять вызов целой армии киборгов во главе с Лифингом. С тяжелым сердцем он поднялся из кресла и в этот момент снова услышал голос Зура:

— Алле, ты там как, в тоске и печали или уже стратегию нападения на Лифинга и его головорезов разрабатываешь?

— Нет, собираюсь проверить комплектность оборудования.

— И правильно. На корабле первым делом надо знать две вещи: как работает воздушная система и сколько харчей в запасе, всё остальное можно починить, если конечно умеешь это делать. Ладно, давай сворачивай свои подсчеты, тут относительно тебя планы есть, так что придется повременить с отлетом.

— В смысле?

— В том смысле, что кое-кто хочет с тобой побеседовать.

— И ты как всегда без понятия кто, и по какому поводу?

— Разумеется.

— Так куда мне идти?

— Я тебя встречу на выходе из ангара.

— Хорошо.

Михаил окинул взором кабину шатла и, решив, чему быть, того не миновать, отправился к выходу. Зур уже поджидал его там. Взглянув на Михаила по-отечески строгим взглядом, чуть усмехнувшись, произнес:

— Не пойму, чем ты мне нравишься?

— Кто я?, — удивленно спросил Михаил.

— А кто же еще. Может умением внести сумятицу в будничную жизнь или дерзостью в поступках?

— Наверное, и то и другое.

— Во-во, — и положив руку на плечо Михаила, добавил, — эх, молодость. Сдается мне, и я в твои годы таким же был. Чуть начальство начнет права качать, я сразу на другой корабль переводиться. Если решение принимать, то без раздумий.

— Напрасно, я все обдумал, все решил…

— Кончай заливать. Обдумал, решил. Тебе вообще-то сколько лет?

— Тридцать, а что?

— Да так, ничего, я решил, что от силы двадцать.

— Ну, знаешь.

— Ладно, молчу, это я так, по-стариковски. Пошли, там с тобой поговорить хотят. Кто-то прилетел, возможно, из местного начальства, я толком не знаю.

— Вопрос можно?, — спросил Михаил, пока они шли длинным коридором.

— Валяй.

— Я так и не понял, база Зулу, о которой говорили контрабандисты, это что корабль или планета где они обитают? Если так, то как получилось, что там оказались комигоны?

— Да нет, все несколько иначе. Как таковой базы Зулу не существует. Это такое жаргонное словечко, где обычно совершаются сделки между багзами и комигонами. Она может быть где угодно. Прежде чем отправить захваченный транспорт к месту встречи, заранее обговаривается время и точка в пространстве, куда и прибывает наш представитель. Сделку совершили и разбежались.

— И все ради безопасности?

— Разумеется. Если бы база была стационарная, Лифинг давно нашел бы её и уничтожил. У него по всей галактике разбросаны спутники-ищейки, маяки разные. Чуть где возмущение пространства, он тут как тут. А следом за ним появятся боевые корабли, от которых при всем желании не уйти, разве что по счастливой случайности.

— И корабли эти вы же сами ему делаете, не так ли?

— А ты откуда знаешь?

— Я же тебе рассказывал, пока летели, я кое о чем расспросил подстреленного контрабандиста до того, как он впал в кому. Он мне и рассказал о Лифинге и бизнесе, который их связывает. Оказывается, они и своих соплеменников ему поставляют для разного рода экспериментов.

— Да, есть такое. Мерзавцы еще те. И все равно приходится иметь с ними дело, никуда не денешься.

— А что, самим не удавалось ни разу опередить их, когда появлялся корабль из нашей галактики?

— На моей памяти только один раз, но все кончилось весьма печально. Погибли все, в том числе и весь экипаж нашего поискового корабля. Багзы ради денег на все готовы. Они прилетели чуть позже и в упор расстреляли наш корабль. Даже переговоров не стали вести.

Возле одной из дверей Зур остановился, что-то произнес в переговорное устройство и, открыв дверь, тихо произнес, — Я тебя здесь подожду, просили только тебя.

Михаил вошел в слабоосвещенное помещение. За небольшим столиком на диване сидел инопланетянин. В отличие от тех, что ему доводилось видеть до этого, его внешность была иной. Он был похож на землянина азиатского происхождения. Круглолицый с узким разрезом глаз, и совершенно лысый. Вот только нос был несоразмерно большой, что впрочем, не придавало лицу чрезмерной уродливости. Он посмотрел на Михаила и, протянув руку, предложил сесть. В этот момент Михаил заметил, что у него всего три пальца на руке вместо привычных пяти.

— Увы, ничего не могу предложить из еды, да и вряд ли она вам понравится, к тому же дыхательный аппарат не той конструкции, чтобы употреблять пищу, — произнес инопланетянин на межгалактическом языке, которым Михаил свободно владел.

— Благодарю, я сыт.

— Мне доложили, что вы по специальности врач и биолог. Это так?

— Совершенно верно.

— А какая специализация?

— Общая терапия и космическая биология.

— Надо полагать, вторая специальность была выбрана с желанием летать в космос или я ошибаюсь?

— Да. С детства мечтал, но медицина как-то преобладала, а потом понял, что могу застрять на Земле, поэтому решил получить второе образование, затем затянуло.

— Похвально, похвально.

Инопланетянин пристально посмотрел на Михаила, словно раздумывая о чем его еще спросить, и неожиданно произнес:

— Я понимаю, вы не физик и не астронавигатор, и все же, как, по-вашему, с чем связано, что ваш корабль при гиперброске вышел в другой галактике?

— Понятия не имею. Компьютер сообщил, что имел место энергетический выброс неизвестного происхождения, что и привело к сбою в системе навигации.

— И больше никаких данных от компьютера вы не получили?

— Нет.

И снова пронзительный взгляд в его сторону. Михаилу даже показалось, что незнакомец пытается прочесть его мысли.

— Извините, я не представился. Меня зовут Деи Манкоа. Я руковожу центром сопротивления Галактики Гахр. Как я понял, вам известно с кем мы боремся — Лифингом. Пришелец из вашего мира, вот уже пятьдесят лет пытается поработить наши миры, уничтожает непокорных, создает марионеточные режимы и устанавливает полную тиранию.

— Простите, как вы сказали — Галактика Гахр?

— Да, так мы называем нашу галактику. Сейчас в ней разведано более ста звездных систем, уровень развития на этих планетах позволил выйти в открытый космос. Еще столько же, где цивилизации в разной стадии развития. Сколько еще, пока не известно, думаю, что много больше. Треть из них находится под контролем Лифинга. На планетах, которые он подчинил своей власти, добывают разные полезные ископаемые, выплавляют всевозможные металлы и сплавы, делают отдельные компоненты систем вооружения и элементы космических кораблей. Сборку кораблей производят на орбите двух планет под контролем представителей Лифинга.

— А остальные планетарные системы?

— Часть нам удалось объединить в борьбе против Лифинга. Остальные соблюдают нейтралитет в надежде, что это позволит им выжить, не вступая в конфликт с Лифингом.

— Для этого вы и создали центр сопротивления, я правильно понял?

— Совершенно верно.

— Немного странно, — в раздумье произнес Михаил.

— Что именно?

— Насколько мне помнится из истории развития нашей галактики, разумные цивилизации существуют много тысяч лет и постепенно в их число входят все новые и новые. Не помню, сколько точно, но это несколько сотен, а сколько развивающихся, даже затрудняюсь сказать, по-моему, тысячи.

— Видимо в каждой галактике есть свои особенности развития разумной жизни.

— Наверное. Скажите, а до того, как корабль с экипажем Лифинга попал в вашу галактическую систему, вам приходилось сталкиваться с пришельцами из других миров?

— Легенды некоторых народов говорят, что их посещали пришельцы других миров, но это всего лишь легенды, достоверных данных нет, как нет и вещественных доказательств того что это можно было доказать или опровергнуть. Только с появлением Лифинга произошли глобальные изменения в развитии наших миров, а вслед за этим и бесконечные войны за выживание.

— Простите, но чего он добивается? Если мне помнится из курса истории, любой завоеватель ставит перед собой какие-то цели?

— Его задача, полностью подчинить себе миры, которые существуют в нашей галактике.

— Странно, очень странно, — в задумчивости произнес Михаил.

— Почему? Что странного вы находите в его поведении?

— Если он появился в вашем мире пятьдесят лет назад и пришел из нашей галактики, то непонятно, как мог человек так сильно измениться в своих взглядах на мир? Это напоминает средневековье, период, когда на планете, не вышедшей в открытый космос, шла вражда между племенами, государствами, было стремление к развязыванию войн. При этом, основной целью было завоевание новых территорий и захват ресурсов на них, включая человеческий. Но, выйдя в открытый космос, узнав о существовании других миров и затем, вступив в общегалактический союз, само понятие войны исчезает. Цивилизации переходят на новый уровень развития. Приоритетным становятся совсем иные цели и задачи: познание мира, улучшения жизненного уровня, развитие науки, техники и многое другое. Войны уходят в прошлое, так как технологии становятся такими, что продление и познание жизни является более приоритетной задачей, чем её уничтожение.

— Вы хотите сказать, что в вашем мире нет войн?

— Разумеется. Точнее, они есть, но только там, где цивилизации не достигли определенного уровня развития. Войны ограничены планетарными масштабами, а не космическими. Но как только они становятся членами Галактической Федерации, военные конфликты прекращаются, да и союз не допустит этого.

— Что же, возможно Лифинг решил повернуть историю вспять.

— Извините, но мне трудно во все это поверить. Ощущение какой-то нереальной действительности.

— Деи Манкоа с грустью улыбнулся, и, посмотрев на Михаила, ответил:

— Для вас нереальность, для нас, увы, горькая действительность.

Выждав несколько секунд, он неожиданно произнес:

— Я руковожу центром сопротивления. Таймах Зур, с которым вы уже знакомы, участвует в работе центра. За все эти годы, вы второй человек, который не попал в руки Лифинга. Я буду рад, если вы присоединитесь к нам.

— Я! А как же мои товарищи, команда?

— Их вряд ли можно спасти, они обречены. Впрочем, вы вправе отказаться.

— Было бы из чего выбирать, да и толку от меня не много, я ведь не специалист по вооружению, не ученый, — выпалил Михаил, и, взглянув на собеседника, извинился и, подумав, спросил:

— Простите, вопрос можно?

— Разумеется.

— Скажите, а самого Лифинга кто-нибудь видел?

— Никто и никогда.

— А откуда тогда стало известно, что он прибыл из нашей Галактики, что он вообще человек, и занимается генной инженерией в военных целях? Все, что мне стало известно от подстреленного мною пирата, который является вашим соплеменником, не конкретно вашим, но все же, звучит весьма странно. Некто прилетел из нашей Галактики и решил поиграть в средневековье, поработить не то что страну или планету, а целую галактику и при этом никто его не видел, и все на уровне слухов.

— Вы правы, достоверных данных очень мало, они весьма разрозненные и за десятилетия обросли легендами и вполне могут быть чистой воды вымыслом. Но увы, есть факты, подтверждающие многое из того, что вы узнали о нем, и как итог, печальная действительность происходящего. Кроме того, есть несколько человек Лифинга, которые были захвачены на планетах. Их исследование дали возможность сказать, что некоторые факты подтверждают то, о чем мы догадывались.

— А именно?

— Человеческий организм был полностью видоизменен и представляет собой биокибернетический вариант симбиоза человека и машины.

— У вас есть образцы? Мне, как врачу и астробиологу, было бы интересно познакомиться с результатами ваших исследований.

— Вы получите такую возможность, но при условии, что примете мое предложение о сотрудничестве.

— Выбор у меня не такой уж и большой, — произнес Михаил и впервые с начала беседы улыбнулся.

— Выбор есть всегда.

— Где-то я уже слышал эту фразу.

— Она весьма расхожая. Все новое, это хорошо забытое старое.

— Пожалуй, вы правы.

— Так что, вы согласны с нами сотрудничать?

— Разумеется.

Манкоа поднялся со своего кресла. Михаил последовал его примеру и хотел было протянуть руку, но подумал, что возможно рукопожатие не принято у представителей этой цивилизации, и словно прочитав мысли Михаила, тот протянул руку.

— Ваш соотечественник Зур введет вас в курс дела и обо всем позаботится.

— Благодарю, — ответил Михаил, и, поняв, что на этом разговор закончен, поспешил к двери. Уже подходя к ней, неожиданно обернулся, и, обратившись к Манкоа, спросил:

— Простите, можно последний вопрос?

— Разумеется.

— Я немного полазил в компьютере, но так и не нашел ответа на свой вопрос.

— Вряд ли я вам на него отвечу.

— Но я не сказал вам, что именно я искал.

— Думаю, что знаю. Мы не знаем, где находится ваша галактика.

— Не знаете?

— Нет. Сожалею, но ни я, ни наши ученые мужи не могут понять, где находится галактика, из которой вы прибыли. Видимо, мир так велик, что в нем сокрыто столько тайн, которые нам еще предстоит постигнуть. Надеюсь, что когда-нибудь мы об этом узнаем.

— Спасибо, — произнес Михаил и вышел из комнаты.

— Ну, как, тебя можно поздравить?, — спросил Зур, когда Михаил появился в коридоре.

— Типа того, — пробормотал Михаил и добавил, — и вообще, у меня вопросов еще больше чем раньше.

— Что ты говоришь, а я думал, все вопросы остались позади, и как говорят медики, скальпель в руки и к операционному столу, — произнеся это, Зур широко улыбнулся и по отечески посмотрел на Михаила.

— Это про хирургов так говорят, я себя больше отношу к астро-биологам. Медицинская практика у меня весьма слабая. И вообще, хирургия давно настолько автоматизирована, что от неё осталось только одно название. Семьдесят процентов операций производят роботы-манипуляторы. Остальные тридцать, андроиды. И только в исключительных случаях хирург может присутствовать в операционной с целью контроля работы андроидов.

— Значит, если у меня аппендицит случится, или еще какие колики, на тебя надежды никакой?, — снова в шутливой форме спросил Зур.

— На этот счет не беспокойся. С этим я справлюсь без проблем,

— Раз так, тогда пошли, надо о многом поговорить и кое-что показать.

— В этом ты прав, нам есть о чем поговорить.



Глава 7.


— Прошу, — произнес Зур, и открыл дверь. Взору Михаила предстало просторное помещение, напоминавшее командный пункт какого-нибудь космического терминала. Теснившиеся на стенах экраны мониторов, десятка два столов с работающими за ними людьми, точнее инопланетянами разных рас. По их внешнему виду сходу не сразу отличить мужчину от женщины, все были одеты в одинаковую форму чем-то напоминающую врачебную, которую приходилось носить Михаилу, будучи на практике в одной из клиник на Земле. От работающих на стенах и столах мониторов рябило в глазах. В зале стояла рабочая обстановка, а снующие сотрудники, лишь мимоходом бросили взгляд на вновь вошедших, продолжая свою работу.

— Наш центр, глаза и уши, — произнес Зур, кладя руку на плечо Михаила, — возможно здесь тебе придется работать, хотя я сомневаюсь. Народу, как видишь много, представителей разных рас тоже, так что привыкнуть можно. Что скажешь?

— Пока ничего. Хотя не думаю, что именно здесь от меня будет какой-то толк.

— Это точно. Ладно, раз так, пойдем, тут есть комната отдыха, там и потолкуем.

Пройдя вдоль стены, они вошли в длинный коридор, по обе стороны которого располагалось несколько дверей. Надписи на них ничего не говорили Михаилу, но когда одна из них открылась, и из неё вышел инопланетянин, Михаил сразу сообразил, что это обычные технические помещения, включая туалеты, кухни, складские и вспомогательные комплексы, аналогичные тем, что он неоднократно видел на Земле, Эпроне и других планетах, где успел побывать. Зур открыл одну из дверей, и они оказались в просторном, но уютном зале. В центре стояли столы и стулья. Вдоль стен: диваны, кресла и журнальные столики. Приглушенный свет явно свидетельствовал, что это комната отдыха, либо зал для неформальных совещаний, что впрочем, не исключало чего-то еще.

— Присаживайся, — и Зур первым уселся на один из диванов, — Всего не расскажу, на это уйдет много времени, поэтому вкратце, но о самом важном, договорились?

— Хорошо.

— Вот и отлично. Итак. Мы находимся на корабле, который является центром Лиги Сопротивления.

— Странно, а почему на корабле, а не на какой-либо из планет?

— Так и знал, что ты сразу начнешь задавать вопросы, не дослушав до конца.

— Извини, молчу.

— Ладно, сразу отвечу. Это один из самых передовых в техническом отношении кораблей, он позволяет центру быть мобильным в решении задач, связанных с отражением агрессии, к тому же это безопаснее, чем располагаться на планете. Современных и хорошо вооруженных кораблей мало. Несколько кораблей были в разные годы куплены у багзов, остальные построены на базе той технической документации, которую удалось получить. Теперь ты понимаешь, что для ведения сопротивления против Лифинга мы просто вынуждены сотрудничать, точнее, иметь деловые контакты с багзами. Немного, с опаской, но все же помогают с оборудованием, продуктами и горючим, бизнесмены с планетных систем, которые держат нейтралитет. Все остальное делаем и добываем сами.

— Слушай, Зур, ты прямо как учитель из колледжа, а не механик с космического корабля.

— Ну, извини, хотя если честно, — он вдруг замялся, а потом произнес, — это я потом тебе объясню.

— Нет, ты уж давай сейчас. На потом не стоит откладывать.

— Ишь какой, все-то ему расскажи и прямо сейчас. Ладно, просто я тут за тридцать лет такого насмотрелся, что несколько лет назад решил роман написать про свое житие бытие.

— Во как, талант к творчеству проснулся?

— Насчет таланта не знаю, но пишу. Но учти, это я только тебе и по секрету, сболтнешь, считай харчи, будешь себе сам добывать, — Зур с усмешкой посмотрел на Михаила и добавил, — насчет харчей шутка, и вообще, не отвлекай меня, а слушай.

— Центр следит всеми возможными способами за кораблями Лифинга, а заодно и багзов. Занимается исследовательской деятельностью, координирует работу на местах.

— Это что значит?

— На свободных планетах находятся представители центра сопротивления. Это своего рода филиалы. Вся собранная информация передается в центр, где обрабатывается, здесь же принимаются решения.

— А что насчет военных действий?

— В смысле?

— В том самом. Военные действия непосредственно с Лифингом ведутся или нет?

— Как таковых нет. Есть отдельные стычки. На данный момент основная задача центра получение технической документации для создания новых мощных кораблей, которые могли бы противостоять Лифингу и защита планет, которые он пока не поработил. Хотя, если быть откровенным, получается это пока слабо. На его стороне преимущество и главное, наличие боевых кораблей и отличного вооружения, противостоять которому нам пока сложно. В итоге, за последние несколько лет, мы потеряли шесть планет, две из них входили в наш альянс.

— И что с ними стало?

— У Лифинга разговор простой, либо подчиниться его условиям, либо умереть. С одной он так и поступил.

— Я слышал, он каким-то образом сжигает атмосферу на планете, это правда?

— Да, но в ряде случаев, он поступает проще, применяет бактериологическое оружие и в течение короткого времени уничтожает все население планеты, затем ставит её на карантин с последующей, как он называют, рекультивацией и заселением.

— Он что переселяет туда своих людей или инопланетян с других планет?

— И то и другое. Своих для исследования полезных ископаемых, а в случае их наличия, тех, кто там будет жить и трудиться для него. Такие планеты мы называем колониями Лифинга.

— Рабовладельческий строй, не иначе.

— Что?

— На Земле такое было, правда давно.

— Возможно, я как-то историей не очень увлекался.

— Напрасно. Весьма интересна наука, а в данном случае, просто поразительно, что история умеет повторяться, но на другом витке своего развития.

— Не знаю, повторяется она или в иных мирах все не так, как в нашем, но то, что здесь происходит, заставляет смотреть на жизнь иначе.

— Это ты о чем?

— Ко всему приспосабливаешься, и постепенно ко всему привыкаешь, забывая, что где-то далеко отсюда есть совсем другой мир, без войн, без…, — Зур нахмурился, и Михаилу показалось, что слова всколыхнули в памяти родной дом на Марсе, возможно семью, которая так и не узнала, что произошло, когда он не вернулся из очередного рейса.

Михаилу хотелось сказать слова поддержки, но понимал, что этим еще больше разбередит, возможно, давно зажившие раны, и потому промолчал. Взгляд устремился вдаль и в памяти явственно встал его родной дом, мать, отец, которым еще только предстояло узнать, что корабль, на котором он отправился в обычный рейс за рудой, не вернулся. Что будут чувствовать они, не зная о судьбе сына, не зная, что он жив и думает о них? Переполнившие горечью чувства так подействовали на Михаила, что он еле сдержался, чтобы предательская слеза не появилась на глазах.

— Ничего, нам еще здорово повезло, что мы не попали в руки, или как там у него, лапы, Лифинга. Страшный человек. Ни перед чем не останавливается. Если надо, уничтожает целиком планеты, — словно почувствовав состояние Михаила, произнес Зур, — а знаешь, пойдем, я тебе корабль покажу, а то все разговоры, да разговоры, успеем еще наговориться. Ты как не против?

— Разумеется, нет.

— Тогда пошли.

Зур и Михаил, направились по коридору, прошли до конца, потом спустились на лифте на нижнюю палубу. Снова короткий путь по коридору и вслед за дверью их виду открылся огромный ангар.

— Это место на корабле мы называем промышленной зоной. Здесь расположены шатлы, кстати вон в том углу, — Зур указал рукой, — твой стоит, переместили, чтобы не мешал. Здесь же расположены основные склады с продовольствием, материально-техническим снабжением, иначе говоря, всем, что необходимо для длительной орбитальной жизни на корабле.

— А много народу здесь работает?

— Около пятисот. Периодически кто-то улетает, кто-то прилетает.

— Жизнь на колесах.

— Точно, как в старой поговорке, вечно в дороге, вечно в пути.

— И давно ты здесь, в смысле на корабле?

— Я уже и забыл, так давно это было. Я ведь в какой-то мере багзам обязан, что они корабль продали комигонам, а не Лифингу, так я и оказался у них. Какое-то время жил на одной из свободных планет. Потом стал работать на корабле, который тоже пригнали багзы на продажу. Несколько лет трудился, помогал осваивать технику, ремонт и так далее. Потом пригласили работать сюда в центр. Работы хватает с технической документацией, помогаю с освоением и с обслуживанием техники, которая выкупается и которая строится. Так что в итоге, наверное, лет пятнадцать, как я здесь.

— Солидно. Выходит, этот корабль уже давно в качестве центра сопротивления?

— Нет, до него был другой. Этот построили три года назад.

— Получается, что Лифинг не все может контролировать, раз удалось построить этот корабль?

— Если бы все мог, нас бы здесь не было, да и самого сопротивления тоже. Галактика велика и в ней еще много мест, где можно спрятаться, по крайней мере, пока. Пошли дальше.

Вернувшись к лифту, поднялись на пару этажей и снова вышли.

— Видишь этот длинный коридор, — Зур указал на него рукой, — здесь располагаются каюты, в них живут все, кто работает на корабле. Места не хватает, так что личных кают не много, только для руководства. Следующий этаж тоже жилой сектор. Пошли, покажу машинный зал.

Шли довольно долго, пока наконец не вышли к двери на которой стоял знак радиоактивной опасности и что-то написано.

— Видал, мое изобретение, — гордо произнес Зур.

— Это ты о чем?

— О знаке, разумеется. Я здесь много чего внедрил, что принято на наших кораблях.

Зур набрал код и открыл дверь.

Михаил с опаской заглянул внутрь, но тут же спросил, а как же предупреждение?

— Да не боись, это я для местных, чтобы не совались без надобности.

— Хитро.

— А то.

Михаил переступил порог двери и осмотрелся. Просторное помещение большого удивления не вызвало, так как мало чем отличалось от машинного отделения корабля, на котором он летал. Массивные короба, идущие во все стороны трубопроводы, масса всевозможных датчиков и приборов.

— Как, впечатляет?, — с гордостью спросил Зур.

— Солидно, — кисло произнес Михаил и поспешил обратно за дверь.

— Понятно, — уныло произнес Зур, — и ни чем-то тебя не удивишь. Ладно, пошли в мою каюту. Кстати, придется делить с тобой жилище, так что надо подумать насчет второго дивана.

Возвращались молча, лишь изредка Зур обращал внимание Михаила то на одну, то на другую дверь и объяснял, что за ней находится. По дороге снова заглянули в центр управления, так как Зуру пришло сообщение. Пока Зур о чем-то беседовал с двумя сотрудниками центра, Михаил с интересом рассматривал карту звездного неба, которая была спроецирована на столе. Вокруг неё склонилось несколько инопланетян. Они о чем-то спорили. Понять о чем было невозможно, но, судя по интонации, один из собеседников явно не соглашался с доводами остальных. Фразы говорящих резко отличались от межгалактического языка, короткие, приглушенные и напоминали речь человека, у которого сильный насморк. Карты на столе то и дело перемещались, увеличивались, превращались в очертания планетных систем. "Интересно, о чем они спорят?" — подумал Михаил, и в этот момент почувствовал чье-то присутствие за спиной. Это был Зур.

— Можем идти.

— Да, конечно.

Они вышли в коридор, и тут Михаилу пришла в голову мысль.

— Кстати, ты мне не показал медицинский отсек и лаборатории по биологическому исследованию. Было бы интересно взглянуть.

— Можно посмотреть, если есть желание, — Михаил сразу уловил в голосе Зура некий сарказм и недоговоренность. Это сразу же подогрело интерес.

— Пойдем-пойдем, вдруг мне придется там работать.

— Вряд ли, хотя кто знает. Только знаешь, у них тут медицина того, ну своеобразная, так что ты не шибко удивляйся. Договорились?

— Без проблем, — ответил Михаил, не понимая, к чему клонит Зур.

Зур повел Михаила в медицинский отсек. Снова прошли по коридору, спустились на один этаж, затем какими-то лабиринтами и снова лифтом вниз. Наконец оказались перед дверью с непонятной надписью. Остановившись перед ней, Зур нажал кнопку вызова и когда услышал щелчок замка, приоткрыл дверь. Михаил переступил порог в ожидании увидеть привычную его глазу медицинскую лабораторию, суетящийся медицинский персонал, больных, ожидающих помощи, однако то, что предстало перед его взором, трудно было назвать таковой. Полное отсутствие медперсонала и посреди комнаты стол, отдаленно напоминающий операционный, несколько шкафов вдоль одной из стен, и ряд кушеток, то ли для больных, то ли каких-то других целей. Рядом со столом стоял прибор непонятного Михаилу назначения, напоминавший большую мясорубку, возле которого суетился небольшого роста инопланетянин. Обернувшись, он что-то произнес и Зур машинально перевел:

— Это он типа здоровается и говорит, что если ничего срочного, то можете проваливать.

— Весьма любезно с его стороны, — ответил Михаил, еще раз обвел медицинский отсек взглядом и поспешно вышел. Оказавшись за дверью и отойдя на несколько метров, он не выдержал и спросил:

— Я не понял, это что медицинский отсек?

— Угу, — не то насмешливо, не то с горечью произнес Зур.

— Ничего не понимаю? А где приборы, техника для проведения анализов, операционная, регенерационная и прочие установки? Я даже не заметил врачей…

Михаил не успел договорить, так как Зур перебил его.

— Привыкай. Здесь много чего такого, во что трудно поверить сразу. Медицина у них на уровне, как бы это поточнее сказать, на уровне знахарства.

— Знахарства!?

— Ну или типа того. Короче, никакой техники они не используют, все примитивно просто. Больные либо умирают, либо вылечиваются сами, раз им на роду написано не помереть раньше времени.

— Да нет, ты шутишь. А как же корабли, современная навигационная техника, и все такое?

— Везде свои причуды. Развитие техники коснулось не всего, что вошло в их жизнь с появлением Лифинга и его головорезов. Пойдем, по дороге, я тебе немного расскажу об их цивилизации.

Михаил послушно побрел за Зуром в полном недоумении от увиденного медицинского отсека. На полпути они услышали звук, напоминающий сигнал тревоги и в тот же момент Зур получил сообщение на свой коммуникатор. На его лице читалась тревога.

— Планету Затанга атакуют корабли Лифинга. Приказано срочно явиться в центр управления. Давай за мной.

Михаил ускорил шаг и устремился вслед за Зуром.



Глава 8.


Лавкони пришел в себя и тут же почувствовал, что руки туго перевязаны за спиной, а сам он лежит на полу в полутемной комнате. Чуть поодаль находилась Саманта. Повернув голову, командир увидел силуэт лежащего на полу человека. Комбинезон и характерная шевелюра говорили, что это Авдул. Попытка приподняться окончилась неудачей, так как ноги оказались тоже связанными, пришлось перекатываться с бока на бок, чтобы оказаться рядом с Самантой. Судя по дыханию, она была жива. В этот момент послышался тихий стон Авдула. "Слава Богу, он жив", — подумал Лавкони и предпринял попытку подползти к нему ближе.

— Ты как?, — шепотом спросил командир, видя, что Авдул пришел в себя и пытается высвободиться от пут.

— Кажется, мы здорово влипли, — ответил Авдул, — Саманта жива?

— Да, но пока не очнулась.

— Как думаешь, командир, что происходит?

— Не знаю, но судя по всему, ничего хорошего. Возможно, нас либо с кем-то перепутали, либо здесь творятся очень нехорошие дела. В любом случае мы попали в передрягу, из которой надо любыми путями как можно скорее выбираться.

— Легко сказать, еще бы руки и ноги развязать и дело за малым, побыстрее отсюда удрать.

— Поползли к Саманте. Надо привести её в чувство.

Не успев доползти, как послышался звук открываемой двери. Лавкони обернулся. В проеме стоял четырехглазый инопланетянин в маске.

— Не нужно сопротивляться и пытаться освободиться. Вы наши пленники и ваша свобода будет вам обеспечена, когда будет достигнута договоренность о передаче вас другой стороне, которая сможет вам помочь, — механическим голосом произнес инопланетянин на межгалактическом языке, при этом его глаза как у хамелеона смотрели в разных направлениях, словно он мог одновременно следить за несколькими предметами.

— Если мы пленники, то хотя бы воды дайте, — произнес Лавкони.

— Вода будет, ждите, — после чего инопланетянин вышел, и дверь тут же закрылась.

— Хоть что-то проясняется, — тихо произнес Авдул.

— Зря так думаешь. Какие заложники, кому мы будем переданы, и кто нам сможет помочь?

— Возможно, взяв нас вместе с кораблем в заложники, они хотят получить выкуп?

— Если и так, то кому нас передадут, и кто нам поможет?

— Я знаю не больше твоего. Остается только ждать.

В этот момент раздался тихий стон Саманты, означавшей, что она приходит в себя.

— Что произошло, где мы?, — медленно произнесла Саманта.

— Паниковать не стоит, но, похоже, мы в плену. Думаю, скоро все прояснится, — стараясь совладать с волнением, произнес Лавкони.

— В плену? В каком плену?, — не понимая, что происходит, спросила Саманта, и окончательно придя в себя, попыталась высвободить руки. — Да развяжите же меня, — выкрикнула она.

— Успокойся. У нас у всех связаны руки и ноги. Надо попытаться успокоиться и что-то придумать, — стараясь, говорить как можно мягче, произнес капитан.

— Пожалуйста, придумайте что-нибудь.

— Этим я и занимаюсь. Авдул, давай развернемся спина к спине и таким образом попытаемся развязать веревки.

Снова послышался звук открываемой двери и в комнату вошли два инопланетянина. Оба были одного роста, телосложения и в одинаковой одежде, отчего казались близнецами, хотя из-за масок трудно было заметить различия в лицах. Один держал в руках оружие, второй тупо смотрел на пленников. Оценив ситуацию и сообразив, что пленники пытаются высвободить руки, тот, что держал оружие, криво усмехнулся, после чего процедил сквозь зубы:

— Все, время вышло. Так что лежите смирно и не дергайтесь, скоро за вами придут, — при этом он неестественно дико засмеялся, и завершил начатую фразу довольно странно, — но я бы на вашем месте предпочел здесь оставаться как можно дольше.

Оба инопланетянина вышли, оставив пленников в полной растерянности. От последних слов было от чего задуматься.


— Ну-с профессор, чем вы меня решили порадовать?, — спросил Лифинг, переступая порог лаборатории. Судя по тону, он был в прекрасном расположении духа, и его лицо расплылось в улыбке, что весьма редко можно было наблюдать его подчиненным. Впрочем, он вообще не любил, когда за ним кто-то наблюдает. За долгие годы пребывания в галактике Гахр он свыкся с мыслью, что ему суждено жить в одиночестве и представлять себя в качестве зловещей, но виртуальной фигурой. Отчасти это ему нравилось, хотя порой он боролся с непреодолимым желанием ошеломить всех своим личным присутствием. И лишь профессор Мукси и помощник Григорий Горский, оставались единственными, с кем он мог поговорить наедине на любую тему и о чем угодно.

— А, это вы Рэй, — произнес профессор. Только ему было дозволено называть Лифинга по имени, да и то только при личной встрече. Сам же Лифинг в разговоре с Хамалем Мукси предпочитал называть его не иначе, как профессор, коим он и был в действительности. Он занимался и руководил всеми научными разработками и, по сути, был правой рукой Лифинга. Хотя трудно было сказать, кто именно был этой правой рукой, профессор или сам Лифинг, ибо за долгие годы их жизненные пути так крепко переплелись, что ни тот ни другой не мыслили себя друг без друга.

— Так что, есть результаты?

— Разумеется, иначе я бы вас не позвал. Прошу, — и профессор жестом пригласил пройти в соседнюю лабораторию. Помещение, в которое они вошли было разделено на две части. В одной размещалось всевозможное оборудование, а вторая, скорее напоминала карцер для заключенных, которое профессор называл обезьянником. Впрочем, так оно и было. Присмотревшись, Лифинг разглядел сквозь толстые стекла куба несколько инопланетян, которые, сбившись в кучу, сидели на полу.

— Как видите, в помещении находятся подопытные в количестве десяти инопланетян-комигонов. Представим себе, что они были бы на планете, скажем в магазине или любом другом помещении. Запускаем мою новинку, которую я назвал "пчела", — вслед за этим, профессор нажал на пульте управления какие-то кнопки и в комнате, где располагались инопланетяне, зажглось несколько ламп. Прошло несколько секунд, но ничего не происходило.

— Не понял, в чем так сказать, фишка?

Профессор загадочно ухмыльнулся.

— Терпение. И так, включаем секундомер, и, — он сделал паузу, после чего добавил, — выпускаем пчелку, — взяв пульт, профессор нажал на нем кнопку. Почти сразу же в карцере началось движение. Инопланетяне кинулись в разные концы комнаты, но один за другим падали на пол, истекая кровью. Через две минуты все были мертвы.

— Ничего не понял, — произнес Лифинг и прищурился, словно пытаясь рассмотреть и понять, что произошло, и каким образом были убиты инопланетяне.

— Ха-ха, каков эффект. Вы даже не успели понять, каким образом они были ликвидированы. Я же говорил, что результат вам понравится.

— Насчет того, понравится или нет, рано говорить. Лучше объясните, что вы сконструировали?

— Все гениальное как всегда просто. Напомню, чем мы воспользовались на планете Х шесть, для очистки её от местных аборигенов? Биологическим оружием. Результат? Пять, точнее шесть лет территория была заражена, и все попытки завести туда местных туземцев заканчивалась их заболеванием и смертью. Быстрая очистка, но слишком долгий срок ожидания. Все было бы куда проще, но вы хотите сохранить весь промышленный и материальный потенциал планеты, а это куда более сложная задача. И мне пришла идея, как сделать это механическим образом. Взгляните, — профессор взял со стола небольшую коробку и осторожно вынул из неё предмет, напоминающий шарик. В диаметре он был чуть более одного сантиметра.

— Что это?

— Это и есть моя пчелка-убийца. Внутри электронная начинка с микрочипом, гравитационный двигатель и аккумулятор на три месяца автономной работы. Все спрятано в стальной корпус, спереди которого вращающийся конус с тремя лезвиями. Сенсор настроен избирательно и находится в постоянном поиске заранее заданного биологического объекта. При обнаружении он ввинчивается в жертву и, достигнув головного мозга, диагностирует смерть, после чего тут же покидает тело в поисках следующего объекта. В итоге нам потребовалось менее двух минут, чтобы убить десять туземцев.

— Да, но они сидели в тесной комнате. А на планете они могут быть где угодно. К тому же, там совсем другие расстояния.

— Согласен, согласен. Но прикинем цифры. Итак, мы сбрасываем вот это ящик, размером чуть более одного кубического метра, — профессор указал рукой на стальной ящик, на который Лифинг вначале не обратил внимания, — в нем помещается один миллион пчелок. На Х шесть население насчитывало что-то около восьмисот миллионов. Округлим до миллиарда. Возьмем в качестве базового времени на поиск объекта уничтожения не две минуты, как в эксперименте, и не десять, а скажем час. Получаем, что за одни сутки пчелки ликвидируют свыше двадцати миллионов, и нам потребуется чуть больше месяца, чтобы очистить планету с миллиардным населением. Каково?

— Впечатляет, — Лифинг неожиданно нахмурился, о чем-то подумал, после чего произнес, — а кто и как будет утилизировать миллиард трупов? Или пчелки после этого их с аппетитом съедят и оставят на планете гору переработанных отходов?

— Вы хотите все и сразу. Впрочем, это уже практически решаемый вопрос. Главное, первый этап решен, следующий вопрос утилизация трупов. Сразу все не бывает. И вообще, было бы что утилизировать. К тому же, есть масса способов быстро произвести зачистку местности от биологического мусора, главное, чтобы этому не мешали. А если нет местных аборигенов, то и мешать никто не будет. Согласны?

— Согласен, — смягчив тон, произнес Лифинг, перевел взгляд с трупов в обезьяннике на профессора, и уже дружелюбно добавил, — а в целом, впечатляет. Я даже не успел рассмотреть, как ваша пчелка сделала свою работу. Кстати, а где она?

— Вон, видите коробочка. По окончании работы, я дал команду, и она вернулась на исходную позицию. Так что возврат оборудования простой и эффективный

— Отлично. Так какие мысли относительно утилизации? Заражение гниющей биомассой на планете чревато последствиями, так что эту задачу надо решать как можно скорее и более эффективными методами. Несколько лет, это слишком долго, а у нас большие планы впереди. К тому же, эти комигоны с каждым годом становятся все опаснее. Они приобщаются к цивилизации гораздо быстрее, чем мне этого хотелось бы. Их альянс расползается по галактике, как раковая опухоль. Нужны операбельные методы. Вы согласны со мной?

— Разумеется, но в этом отчасти повинны багзы. Я не раз говорил, что иметь с ними дело себе дороже.

— Интересно, а кто будет поставлять нам людей? Их катастрофически не хватает. Если бы удалось зомбировать местных аборигенов, не было бы нужды иметь с ними дело. Увы, ваши опыты пока не дают положительных результатов, — последние слова были сказаны с укоризной в голосе, и профессор это сразу почувствовал.

— Понимаю, но что делать, я не бог, а всего лишь ученый. Мне и так приходиться работать в разных направлениях и у меня к концу дня мозги распухают от проблем и задач, которые мы решаем.

— Ну-ну, не стоит так, — снова смягчил тон Лифинг, — я все прекрасно понимаю и поэтому не ставлю вам в укор, что не все решается быстро, как мне бы хотелось. И все же, годы пролетели так быстро, что мне кажется, мы здесь уже целую вечность.

— Ну не вечность, но довольно долго.

— Вот именно. Пятьдесят три года. Полвека. Согласитесь, это срок, от которого я порой вздрагиваю и смотрюсь в зеркало, чтобы удостовериться, что я это я, а не кто-то другой.

— Может быть, пройти внеочередную проверку? Возраст, который мы перешагнули, постепенно сказывается на работе мозга. Его отдельные клетки начинают отмирать и передавать свои функции позитронному мозгу. Их взаимодействие может вызывать определенный дискомфорт и инициировать ассоциативные реакции.

Лифинг рассеянно слушал профессора, и когда тот закончил говорить, неожиданно произнес:

— Скажите, профессор, может все, что мы делаем, не имеет смысла и артефакт, который мы ищем, полный бред, так сказать, идея фикс?

Лицо профессора побагровело. Было видно, как он взбешен тем, что у Лифинга возникли сомнения, но он сдержал негодование, и лишь повысив голос, ответил:

— У меня нет на этот счет и тени сомнений, — решительно произнес профессор. — Поймите, если бы его не было, перелет из одной галактики в другую был бы невозможен. Все эти пчелки, утилизация, даже работы в области зомбирования аборигенов и прочее, ничто по сравнению с тем, над чем я ежеминутно думаю и пытаюсь понять, где он может находиться.

— Я вам верю, но мы ищем его уже столько лет по всей галактике Гахр и ничего, даже намека на его существование.

— Но корабли прилетают? И только из нашей галактики. Ни из какой другой. Причем периодичность их прилета практически одинаковая.

— И что?

— Как что? Что-то есть и оно каким-то образом влияет на порталы перехода в нашей галактике, заставляя искривлять пространство таким образом, что корабли хаотично меняют точку выхода, и попадают именно в галактику Гахр. Что-то грандиозное, непостижимое, что связывает наши миры.

— Вот именно, что хаотично. Нет никакой закономерности и их появление возможно где угодно. К тому же, откуда мы знаем, что они попадают не только в эту чертову галактику, а не в какую либо другую еще? Мы ищем артефакт, а он, если таковой и существует, преспокойно находится в нашей галактике.

— Это исключено.

— Замечу, это ваша любимая фраза. Ладно, наш спор будет по счету сто первый или двести первый, и вы останетесь убежденным в своей правоте и в очередной раз убедите меня. Могу сказать одно, мне хочется верить, но с каждым годом моя уверенность тает и тает.

— Напрасно. Придет день, когда вы оцените мою убежденность. Пусть я скажу это в сотый или тысячный раз, но его находка даст нам такую энергию, которая ни с чем не сравнится, разве что с энергией самой массивной черной дыры, которую мы можем наблюдать во вселенной.

— Дай-то бог, профессор.

В этот момент у Лифинга сработал нарукавный компьютер. Прочтя донесение, произнес:

— А вот и багзы, которых вы так не любите. Везут пленников. Так что готовьтесь, для вас будет работа.

— Попрошу вас все данные срочно переслать мне. Место появления корабля и все остальное, — дрожащим от нетерпения голосом произнес профессор.

— Разумеется, — с этими словами Лифинг стремительно направился к выходу. Сомнения, которые его только что одолевали, отошли в сторону. С каждым шагом он снова становился прежним, жестким и волевым, привыкшим моментально принимать решения.

Как только он вошел в просторный зал командного отсека, двери за ним закрылись. Заняв место у пульта управления, включил голограмму, которая позволяла дистанционно вести любые переговоры. Прошло несколько секунд и на большом экране монитора появилось изображение. Несколько багзов находились в рубке космического корабля. Через несколько секунд связь была установлена и вслед за этим в центре появилась голограмма Лифинга. Высокий, худощавый, в черном полувоенном френче. Взгляд исподлобья пронзительный и одновременно непроницаемый. На багзов это всегда производило неизгладимый эффект и Лифинг всякий раз с усмешкой наблюдал за их реакцией. Хотя с последней встречи прошел год, он начал без предисловий:

— Сколько человек захвачено?

— Трое, из них одна женщина, — произнес четырехглазый.

— Почему так мало? Где корабль, каков характер груза?

— Грузовой корабль перевозивший обогащенную руду. Видимо для грузовика, хоть и большого, не требуется многочисленного экипажа. Что касается корабля, то, — говоривший запнулся, но вскоре продолжил, — мы не успели. На нас напали, хорошо хоть пленников удалось захватить.

— Учтите, если то, что вы сказали, окажется ложью, и вы решили продать корабль мятежникам, я найду новых желающих выполнять мои поручения. Неужели, тех денег, что я вам плачу, вам мало?, — Голос Лифинга выражал гнев и недовольство, и со стороны наблюдать это было для него удовольствием. Видеть голограмму и слышать себя и наблюдать реакцию собеседника давало массу преимуществ, и в первую очередь возможность обдумать следующую фразу.

— Нам нет резона обманывать. За консервную банку с рудой много не получишь при всем желании, а вы платите всегда и хорошо.

В голосе говорившего, Лифинг сразу же почувствовал лесть, и решил, что для начала надо поговорить о пленниках.

— Хорошо, о корабле позже. Цена за пленников прежняя восемьсот тысяч крумов за каждого.

— Хозяин, мы бы хотели поднять цену за женщину.

— С какой стати? Она не воин, наоборот, я бы уменьшил цену вдвое, но учитывая наше давнее партнерство, плачу столько же.

— Да, но она женщина, будущее потомство, которое она принесет, стоит денег.

— И сколько же по-вашему она стоит?

— Полагаю не менее пяти миллионов.

— В таком случае, можете оставить её себе. Может мятежники предложат за нее что-то, — от Лифинга не ускользнуло то, как переглянулись друг на друга багзы, решая, сколько можно скинуть за пленницу.

— Хорошо, в знак нашей многолетнего сотрудничества, за женщину я готов заплатить, — последовала пауза, которой он давал понять, как тяжело ему дается эта уступка в цене, — три цены. Общая сумма составит четыре миллиона. Если согласны, я высылаю деньги.

— Мы согласны.

— Еще бы, — подумал Лифинг, и чуть было не рассмеялся, так как прекрасно знал, что за людей комигоны вообще вряд ли что-то заплатят, а если и заплатят, то много меньше, чем он.

— Готовьте людей к отправке, я высылаю шатл. Да, и не забудьте полный отчет, где и во сколько обнаружен корабль. Вам все понятно?

— Да.

— Вот и хорошо.

Лифинг выключил установку и, откинувшись в кресле, мечтательно уставился на подиум, где только что располагалась его голографическое изображение. То, что среди экипажа была женщина, было самым приятным. Даже потеря корабля, который скорее всего багзы решили продать своим, а не ему, не расстроила. Оставалось подождать несколько часов до прибытия пленников, и словно очнувшись, он повернулся к пульту управления и стал отдавать указания об отправке шатла.



Глава 9.


Прошло пять часов, прежде чем Лифинг получил сообщение, что шатл с пленниками на борту пристыковался к кораблю. Сколько их было за эти годы, но всякий раз вызывала любопытство от встречи с соплеменниками. Трудно сказать, чего именно он ожидал от новой встречи, ибо участь всех была одинаковая — стать частью его немногочисленной армии полулюдей, полуроботов преданных не по идейным соображениям или материальной заинтересованности, а запрограммированных и контролируемых посредством позитронного мозга вживленного в них профессором Мукси. Женщинам, в условиях неволи, предстояло рожать детей, а потому их участь также была предопределена. И все же столь редкая возможность встречи с представителем родной галактики вносила разнообразие в размеренный ритм жизни, почувствовать разницу между окружающими его зомби и пока что живыми соплеменниками, которые так и не узнают, что с ними произойдет, и кем они станут.

Лифинг сидел в командном отсеке и внимательно наблюдал по монитору за всем происходящим с момента, как шатл пристыковался по правому борту. Шлюзовая камера открылась, и в проеме показались три капсулы, в которых лежали пленники. Прежде чем доставить их на командный корабль их усыпили. Платформы с капсулами в сопровождении охраны медленно плыли в проеме. Пройдя шлюз, они направились в приемный бокс, после чего верхняя часть капсулы поднялась, и стали видны тела лежащих людей. Лифинг сразу определил, что в середине находится молодая женщина, по краям мужчины, один из которых был старше других. Увеличив изображение, стали видны нашивки на костюмах с именами. Судя по очертаниям лиц, все трое были представителями земной расы из солнечной системы. Это упрощало задачу по их дальнейшему применению, вопрос стоял лишь в плане того, как долго мужчины будут использоваться в качестве доноров спермы, прежде чем пройдут стадию преобразования. Лифинг приподнялся и, взглянув еще раз на экран, направился в приемный бокс.

У дверей стояло двое охранников. В тот момент, когда он подошел, они отдали честь и бесстрастно продолжили смотреть на противоположную от них стену. Лифинг провел магнитной картой по замку и вошел внутрь помещения. Невидимым силовым экраном оно было разделено на две половины, в одной из которых располагались три капсулы с пленниками. Набрав нужные коды на нарукавном компьютере, он развернул капсулы вертикально, а благодаря ремням казалось, что пленники стоят прямо перед ним. Все трое уже начали приходить в себя, крутили головой и то открывали, то закрывали веки. Пока они приходили в себя, Лифинг с любопытством рассматривал их, переводя взгляд с одного на другого. Рослый, крепкого телосложения мужчина с русой шевелюрой и голубыми глазами явно был командиром. Он чем-то напоминал Лифингу себя в молодости. Такие же накаченные мускулы, и даже сонное состояние не исказило волевых черт лица, которые всем своим видом выдавали, что перед ним командир. Впрочем, он мог быть и простым механиком или борт-инженером. Но, судя по малочисленности команды, скорее всего, был командиром. Второй мужчина, с короткой стрижкой курчавых волос, имел смуглый цвет лица. Взгляд Лифинга лишь на секунду задержался на нем и остановился на девушке. На вид ей было не больше двадцати пяти лет, атлетичного телосложения и вместе с тем явно женственной фигурой. Вот только лицо было искажено гримасой то ли страха, то ли боли. Наконец один из пленников увидев Лифинга, произнес:

— Где мы? Что происходит?

Лифинг промолчал, продолжая пристально наблюдать за пленниками. Действие снотворного заканчивалось, и они постепенно приходили в себя, делая скорее неосознанные попытки освободиться. Наконец мужчина, которого Лифинг выделил как командир, вновь обратился с вопросом:

— Что вам от нас надо?

И снова Лифинг промолчал. Его взор был по-прежнему устремлен на девушку. Она вызывала у него давно забытые чувства, возникающие у мужчины при виде красивой женщины. Он перевел взгляд на задавшего вопрос мужчину, потом снова взглянул на девушку, после чего повернулся и молча вышел. Что он мог ответить пленникам? Нет, он многое мог бы им сказать, об их дальнейшей судьбе. Но в последний момент передумал отвечать. Он сам не понял, почему так поступил. Вернувшись в командный отсек и усевшись в кресло, взглянул на экран монитора. Пленники о чем-то переговаривались между собой, но это уже мало интересовало Лифинга. Подумав несколько секунд, он произнес:

— Пленных изолировать друг от друга и поместить в карантинный блок.

Раздумья о дальнейшей судьбе пленников прервал голос центрального компьютера:

— С разведывательного буя в системе восемьсот один получен семантический сигнал о возмущении пространства. Вычисления показывают возможность прохода корабля.

— Срочно выслать на перехват два, нет, три боевых крейсера.

Лифинг стукнул рукой по панели управления и почувствовал, как на скулах заходили желваки. Который год он гоняется за кораблями повстанцев и все безуспешно. Словно призраки, они каждый раз ускользают от него, и это больше всего бесило. Было ощущение, что повстанцы наращивают свой технический потенциал и до поры до времени выжидают, прежде чем вступить в бой. Эта неопределенность заставляла всерьез задуматься над этой проблемой, и, не дожидаясь, нанести неожиданный и сокрушительный удар. Впрочем, возмущение могло быть связано и с другим — появлением корабля из галактики, которая когда-то была и его домом. Однако вероятность такого варианта была мала. С разницей в несколько дней прибытие сразу двух кораблей за столько лет случалось лишь несколько раз. Но кто знает. Всегда есть элемент неожиданности и везения.

Взглянув на экран, Лифинг увидел, как капсулы с пленниками снова приняли горизонтальное положение и один за другим поплыли в сторону карантинного блока. В этот момент на экране появилось изображение профессора Мукси. Судя по его лицу, он был чем-то взволнован.

— Если вы не очень заняты, было бы здорово, если загляните ко мне.

— Что-то случилось или встречу можно отложить?

— Есть информация, которая требует безотлагательных решений.

— Вот как! Хорошо, буду через десять, впрочем нет, через пять минут.

Лифинг поднялся со своего капитанского кресла и направился к профессору, размышляя по дороге о том, что могло случиться за те несколько часов, после их последней встречи.

Увидев Лифинга на пороге лаборатории, профессор буквально выкрикнул:

— Кажется, нам улыбнулась удача! После того, как я ввел данные о вновь прибывшем корабле из нашей галактики, компьютер выдал весьма интересные данные.

— Даже так!

— Да.

— Неужели в своем отчете багзы указали точку входа корабля? Учитывая, что они наверняка решили продать его лиге сопротивления, сомневаюсь в правдивости их данных.

— Я тоже не обольщаюсь на достоверность их данных, но, слава Богу, есть разведывательные буи. По семантике возмущений пространства можно частично проверить полученные данные.

— И что же?

— Я сопоставил отчетные данные, полученные от багзов, и ближайшего к точке входа зонда. Он на ноль восемь процента подтвердил, что в этой точке имело место возмущение в указанный отрезок времени.

— Менее одного процента?

— Дорогой мой, по галактическим меркам это очень большая величина. В нашем распоряжении чуть более двух тысяч зондов. Даже для нашей небольшой галактики, это ничтожно скромно и все же это дает возможность получать данные, которые просто необходимы для расчетов.

— Хорошо, хорошо, не стану спорить. Так что выдал компьютер?

— Смотрите сами, — вслед за этим профессор вывел на большой экран картину звездного неба с расчерченными на ней линиями. Их было много, и сразу трудно было понять, что именно так заинтриговало профессора и привело к этому разговору. Не дожидаясь вопроса, профессор сразу начал пояснять.

— Видите, точки на карте, это места выхода кораблей по имеющимся у нас данным за все годы наблюдений. Разумеется, не все, только те, в которых я уверен. Когда я ввел данные по последнему кораблю, компьютер выдал картинку, которая меня сразу озадачила. Видите, он нарисовал структуру, напоминающую конусную воронку, которая характерна для черной дыры. Если полностью смоделировать, то получается, что мы можем определить…

— Координаты этой черной дыры?

— Совершенно верно. Но что важнее всего. Никакой дыры в этой точке нет! Но там есть планета, которая входит в состав звездной системы один девяносто два. При этом, она обитаема.

— Мы её рассматривали в качестве объекта колонизации?

— Да, но там были какие-то проблемы, и полная колонизация была отложена.

— Интересно-интересно. Вы хотите сказать, что артефакт может находиться на этой планете?

— Именно! Разумеется, сто процентной гарантии дать нельзя, что он именно там, но именно с неё необходимо начать активный поиск.

Лифинг смотрел на экран, расчерченный линиями, и одновременно задавался вопросом — с чего начинать? Сформулировав для себя задачу, повернулся к профессору, и подобно компьютеру, бесстрастно выражающего порядок действий, произнес:

— Надо поднять все данные по планете. Численность населения, причины, почему была отложена колонизация, ресурсы для повторной операции. Кстати, как быстро можно будет использовать ваши, как вы их называете пчелки? И самое главное, с чего начинать поиск? Найти артефакт, если он там есть и о котором мы ничего не знаем, да еще в масштабах целой планеты, задача, которую предстоит решить. Не так ли, профессор?

— Рэй, мы уже близко подошли к тому, что ищем так долго. Я почему-то уверен, что многие вопросы отпадут сами собой, когда мы приступим к поискам.

— Было бы замечательно. Ваша уверенность вселяет оптимизм. Кстати, как называется планета?

— Э…, кажется, минуточку я посмотрю. Вот, Затанга.

— Это название, которое дали местные аборигены?

— Разумеется. Я предпочитаю буквенно-цифровую нумерацию.

Секунду помедлив, Лифинг решительным голосом произнес:

— Хорошо, я отдаю приказ начать подготовку к захвату планеты, а дальше в зависимости от обстоятельств.

— Замечательно. Уверен, наши поиски увенчаются успехом!

Лифинг повернулся и молча удалился. Еще на пути в командный отсек он дал компьютеру задание подготовить полный отчет по звездной системе один девяносто два и обитаемой планете, расположенной в ней. Монотонность будней была разом нарушена. За сутки произошло так много событий, которые требовали решительных и неотлагательных действий, что Лифинг в какой-то момент растерялся, не зная, какой из задач отдать приоритет. Поэтому, когда он вошел в командный отсек, первое, что сделал, выключил изображения на всех видеоэкранах и, пройдя в комнату отдыха, расположенную рядом, плюхнулся на широкий диван. Скрестив ноги, он постарался несколько минут отдохнуть. Однако мысли, помимо его воли перескакивали с одного на другое — пленники, поиск кораблей мятежников и, наконец, загадочный артефакт. События не были связаны друг с другом, но именно сейчас пересеклись и словно случайно найденный старый альбом всколыхнули в памяти вехи прожитой жизни.

Молодой, подающий надежды офицер, закончивший с отличием академию и получивший назначение на один из лучших крейсеров звездной флотилии для охраны рубежей солнечной системы. Звездочки в петлицах прибавлялись быстрее, чем можно было о них мечтать. Пять лет и он на должности помощника командира крейсера. Спустя год снова повышение и звание майора службы космической охраны. Затем последовало заманчивое и многообещающее предложение на работу в исследовательский центр крупной корпорации. Недолгое раздумье и выбор был сделан. Должность начальника службы безопасности, которая вскоре обернулась отправкой в дальний космос на корабле, который занимался черт знает какими исследованиями вопреки всем галактическим законам федерации, и все из-за допущенной им оплошности при проведении важной межправительственной встречи и руководства корпорации.

— Ты легко отделался, — произнес генерал Зиберс, когда вручал Лифингу пакет с новым назначением.

— Я уволен?

— Нет, пока нет. В корпорации не прощают ошибок, но умеют ценить умных и нужных людей. Так что у тебя есть шанс вернуть все, а может и больше, чем ты имел. Ты понял мою мысль?

— Да. И куда меня направляют?

— Понятия не имею. Мне лишь поручено передать пакет и попрощаться.

— Значит на одну из баз в дебрях Галактики?

— Похоже, что так.

Действительность оказалась много хуже. Летающая лаборатория занималась медицинскими исследованиями военного характера. Основная цель — создание биокибернетических воинов. Сам факт проводимых работ в этом направлении являлся преступлением и сурово карался судами всех планетных систем входящих в Галактическую Федерацию. Полторы сотни ученых и военных, отправленные в открытый космос на суперсовременном корабле, напичканном первоклассной медицинской и компьютерной техникой, стали заложниками амбициозных, а точнее, сумасбродных идей руководства корпорации. Исследования проводились с живыми заключенными, которых тайно переправляли из тюрем. Так продолжалось почти четыре года, а потом был гипербросок, который изменил все: судьбу и статус Лифинга. Будучи вторым лицом на корабле после командира, Лифинг практически сразу оценил ситуацию и не раздумывая ликвидировал полковника Ферлинга, а заодно еще трех его ближайших подчиненных. К тому же, руководитель научных разработок профессор Мукси уже давно конфликтовал с полковником и поэтому сразу воспринял Лифинга своим шефом. Еще несколько колеблющихся из числа военных были отнесены к числу подопытных и заперты в карантинном блоке, остальная часть команды безропотно восприняла смену руководства. Впрочем, в тот момент всем было вообще не до внутренних разборок, вопрос стоял о выживании. Потом начались скитания по новой галактике и поиски нового дома, а когда дом был найден, и выяснилось, что галактика обитаема, но в техническом уровне значительно ниже, возникли мысли и идеи стать хозяином всей этой галактики. Все, что происходило потом, было сложным, порой чудовищным, но оно было подчинено одной цели — власти любой ценой и поиску того, что привело их в эту забытую Богом Галактику Гахр. Профессор Мукси был гением, беспощадным, злым, но гением. Он сумел продлить существование всех прилетевших на корабле, зомбировать и тем самым подчинить большую часть военных и часть ученых, и безудержно трудился, делая все, чтобы процветала империя Лифинга. Из тех полутора сотен человек, что прилетели на корабле, по сути, людьми остались всего шестеро: Лифинг, профессор Мукси, трое его ближайших соратников, которые, как и он были фанатами научных изысканий и Горский — личный охранник Лифинга, последние лет двадцать, работавший помощником профессора, а заодно следившего за всем, что происходит в лаборатории.

Целая жизнь пронеслась в сознании Лифинга подобно кадрам кинохроники. И тем удивительнее, что вслед за этим, он спокойно встал с дивана и мысленно уже знал, что и в какой последовательности будет делать дальше, ибо размышления о прошлом не мешали ему думать о текущих делах. Вернувшись в командный отсек, он тут же дал запрос компьютеру:

— Пленники размещены в карантинном блоке?

— Да.

— В каком они состоянии?

— Судя по поведению, в подавленном. Наблюдаю учащенное дыхание и повышенное сердцебиение. Жизненные функции не нарушены.

Взглянув на себя в зеркало, Лифинг увидел свое отражение. На него смотрел пожилой восьмидесятилетний мужчина, которому на вид можно было дать не более пятидесяти, высокого роста, атлетичного телосложения и только глаза выдавали возраст. В них была одновременно безмерная усталость и воля, злость и тоска, решительность и одиночество. Возможно, последнее и определило, почему он, отправился в карантинный блок, чтобы взглянуть на пленницу, чей образ то и дело всплывал в памяти и мешал сосредоточиться на неотложных и более важных делах.

Карантинный блок представлял собой большое помещение разделенное на две зоны А и Б. В каждом располагались боксы для заключенных, или, как выражался Мукси, подопытных обезьян. Наличие двух зон объяснялось тем, что в одной содержались пленники, которых затем зомбировали, а в другой комигоны. Так было проще поддерживать атмосферу в камерах для представителей разных рас. Карантинный блок заканчивался длинным коридором, который вел в медицинский отсек, где профессор Мукси со своими коллегами занимался исследованиями.

Хотя все было автоматизировано, на входе дежурил охранник, который после того, как отдал честь Лифингу, и на вопрос, в каком боксе содержится женщина из вновь прибывших задержанных, сообщил номер камеры, и подобно роботу, продолжил нести вахту.

— Зомби, одни послушные зомби вокруг меня, — подумал Лифинг в ожидании, когда сработает сигнализация. Бесшумно распахнулись и поочередно закрылись две двери, после чего он оказался в небольшом тамбуре, в котором находился вход в обе зоны. Над одной из дверей призывно зажглась надпись, сообщающая, что для прохода в зону Б следует надеть кислородную маску и пройти в шлюзовой тамбур. Проход в зону А был более простым. Лифинг магнитной картой открыл дверь и, пройдя по коридору, остановился возле камеры, где сидела юная пленница. Та расположилась на полу и, обхватив голову руками, о чем-то размышляла. Интуитивно она почувствовала чье-то присутствие и, бросив взгляд на решетчатую стену, выходящую в коридор, увидела Лифинга. Она сразу признала в нем человека, которого видела, когда впервые очнулась после плена.

Она смотрела в глаза человеку, и от одного взгляда ей становилось холодно и страшно. Прошла минута, а то и две, прежде чем она смогла совладать с собой и медленно произвести.

— Кто вы? Что вам от меня надо?

Лифинг молча продолжал рассматривать пленницу. В ней было что-то магнетическое. Хотелось открыть камеру и завладеть ею. Он чувствовал свою полную власть над ней и одновременно боялся её. Казалось, что стоит открыть камеру и приблизиться, как её страх исчезнет и превратится в ненависть, и она бросится на него. Но пока их разделяла прочная преграда, в её голосе чувствовался только страх.

— Ну, скажите хоть что-то?, — умоляюще произнесла она и бросилась к решетке, которая их разделяла. Лифинг интуитивно отшатнулся, хотя отлично знал, что помимо решетки их разделяет силовое поле.

— Всему свое время, — неожиданно произнес он и, повернувшись решительным шагом устремился по коридору к выходу.

— Будьте вы прокляты, — услышал он крик за спиной.

— Я давно проклят, — мысленно произнес он, и словно очнувшись от мучавших его сомнений, включил нарукавный компьютер и на ходу стал отдавать приказания.



Загрузка...