Чудовище и красавица

Глава 1

Наконец наступил день последнего кастинга «Мисс Страны». По фотографиям отобрали почти две сотни девушек, но только двадцать пять из них примут участие в конкурсе. Сандугаш немного волновалась, хотя в глубине души знала точно – ее возьмут, и она выйдет в финал. Иначе просто не может быть! Она так долго к этому шла, она заслужила и этот конкурс, и его главный приз.

Последние недели вымотали ее до предела. За работу натурщицы платили неплохо, но труд это был адский. Тело стало каким-то деревянным, болели даже те мышцы, о существовании которых Сандугаш раньше не подозревала.

Две сотни девушек собрались в специально арендованном Доме культуры. Веселая сутолока, взволнованная болтовня. Кто-то показывает другим свои модельные фотографии, кто-то торопливо делает прическу. У кого-то страшное горе – выяснилось, что купальник в затяжках: «Обидно до слез, как я в таком на сцену?! Позорище!»

В крошечной гримерке началась толкотня. Каждой девушке выдали анкету и номер, который нужно приколоть к купальнику. Девушки были такие разные – кто-то приехал на «мерседесе», а кто-то стеснялся, что чулки рваные.

У Сандугаш купальник был простенький, выцветший. Но она все равно радовалась, что в последний момент, когда собиралась в Москву, повинуясь интуитивному порыву, запихнула его в сумку. А у одной девушки вообще с собой купальника не оказалось, и она отправилась на сцену в нижнем белье. Прозрачные трусики и кружевной белый лиф. Ей в спину хмыкали, но недолго – презрение сменилось завистливым шепотком, когда она вышла в финал.

Большинство же девушек после короткого просмотра отправляли домой.

Короткое: «Спасибо, вы свободны!» – и вот вся мечта коту под хвост.

Девушки нервничали, сплетничали. Кто-то говорил, что главное – понравиться самой Марианне, хозяйке конкурса. Ее слово – закон. Иные пожимали плечами: Марианна – никто, марионетка. Как скажут главные спонсоры – банкир Леопольд Вертинский и предприниматель Федор Птичкин, – так все и будет.

Кто-то разглядел в зале бывшую звезду подиума, подругу Марианны, Ладу Соловьеву: «У нее глаз-алмаз! Марианна ее уважает и слушается беспрекословно. Надо на нее работать, она – основная!»

Сандугаш знала точно – нужно всегда оставаться собой, быть на своей волне. Этому ее отец научил – не в форме трансляции прописных истин, а примерами из жизни. Если плыть по течению, или, как сейчас модно говорить, «быть в тренде», тебя одобрит общественность, но ты останешься незаметной, сольешься с толпой. Надо всегда гнуть свою линию, быть честной, исходить из внутреннего порыва, своего собственного огня. И тогда все получится.

Одна девушка не выдержала напряжения и упала в обморок. Может быть, не ела ничего весь день – хотела на кастинге выглядеть стройнее. Хотя жанр конкурсов красоты несколько отличается от классического модельного бизнеса. В моделинге нужны андрогинные тела, а на конкурсе красоты может блистать и девушка с формами, и даже допустима легкая «полнинка». Анорексичкам здесь вовсе не место.

Другую девушку на нервной почве рвало в мусорный бак – все шли мимо и брезгливо нос воротили, никто не пытался ей помочь.

На глазах Сандугаш разворачивались и маленькие социальные трагедии. Пришли две подружки – с детства были не разлей вода, с первого класса за одной партой, обе распустились в классических красавиц, обе мечтали о короне, обе прошли тур по фотографиям. И вот одна попадает в число двадцати пяти счастливиц, а другая слышит: «Спасибо! Вы свободны, приходите в следующем году!» И вот уже черная кошка между ними пробежала. Отвергнутая пытается сохранять лицо. «Я так за тебя рада!» – и все такое. А у самой завистливые слезы в глазах. Вторая, та, которой улыбнулась судьба, вроде бы и счастлива, но радость омрачена – она получила возможность сделать карьеру (о, это не сама карьера, а всего лишь небольшой шанс!), зато потеряла подругу.

На сцене девушки вели себя кто во что горазд. Были среди них и участницы, уже обладавшие модельным опытом. Они старались держаться профессионально – шли как на показе мод. Были те, которых никогда не учили держаться на сцене. Они и танцевали, и кружились, и пытались шутить.

Сандугаш заметила, что одна девушка мажет вазелином зубы.

– Ой, зачем? Противно же!

– Зато они будут красиво блестеть со сцены! Это старая голливудская примочка, еще из шестидесятых.

Какая-то девушка плакала навзрыд. Она случайно взяла на кастинг купальник сестры. Купальники одинаковые, но сестра-то на четыре размера полнее, у нее пышная грудь, бедра! Купальник болтается на худышке, как тряпка. Очень некрасиво. Она нашла где-то прищепки для белья, кое-как заколола на спине. Вид, конечно, убогий, и все же лучше, чем было, только на груди купальник сидит отвратительно. Девушка пыталась держаться с юмором, но ее губы дрожали. Сандугаш пожалела ее – протянула колготки.

– Смотри! Мы так в школе с девчонками делали!

Из колготок соорудили фальшивую грудь, которая заполнила пустые чашечки. Девушка – ее звали Аля – от радости бросилась доброй фее на шею и расцеловала в обе щеки (и пусть на щеках Сандугаш совершенно некстати остались отпечатки вишневой помады, все равно это было приятно). Аля тоже попала в число финалисток, и Сандугаш решила, что в пансионате попробует поселиться в одной комнате с ней. Конечно, внешность обманчива, но Сандугаш чувствовала, что в этой девушке нет внутренней дряни.

Одна конкурсантка держалась так нагло, как будто корона уже была у нее в кармане. Звали ее Наташа. Смуглая, холеная, с длинными шелковыми волосами и надменной улыбкой. На шее – бриллиантовый кулон, пальцы унизаны кольцами. Едва вышла на сцену, ее пригласили в ту часть зала, куда посадили победительниц. И за ее спиной пронесся шепоток: мол, эта Наташа непростая, любовница самого Вертинского, главного спонсора.

И вот наконец подошла очередь Сандугаш.

Марианна и Лада из зала рассматривали участниц.

– Вон ту сразу можно отсекать! Толстая. Наверное, старые фотографии прислала. И на что она рассчитывала?

– Согласна. Вон ту, в красном купальнике, тоже. Ходит как корова.

– Зато блондинка в зеленом ничего.

– Да ну. Волосы явно не свои.

– Ты издеваешься? Тут у половины нарощенка, – усмехнулась Марианна, – и скулы сделанные у всех, и носы. Двадцать первый век, блин.

– А где та девочка, которая понравилась Вертинскому? Сандугаш или как ее там?

– Еще не было. Ну она-то попадет по-любому. Наверное, волнуется в коридоре. Не знает еще, как ее судьба смачно поцеловала.

– Ох, Марианна, лишь бы разрулилось с той девочкой по вызову. Ты не должна допустить, чтобы она попала в пятерку.

– Теперь это зависит только от Сандугаш, – мрачно вздохнула Марианна. – Подумать только, репутация моего агентства зависит от какой-то безвестной девчонки!

– Мне надо в сотый раз пожурить тебя за то, что ты делаешь ставку на спонсоров? – Лада приподняла идеально выщипанную бровь.

– Не стоит. Будем надеяться, что девчонка в реальной жизни так же хороша, как на фото. А то сейчас придет какая-нибудь прыщавая овца и гений фоторедакторов. Что я буду делать?.. Хотя, если честно, проститутка на конкурсе – не единственная моя проблема.

– А что такое? – заинтересовалась Лада, которая хоть и имела репутацию снежной королевы, но любила сплетничать, как большинство женщин.

– Птичкин, – развела руками Марианна, – боюсь, как бы с ним опять не было проблем.

– Ты опять связалась с Птичкиным?! – ахнула Лада. – После того, что случилось два года назад?

– Вот именно. Тогда он пригласил на свидание финалистку за день до конкурса, а потом ее нашли на какой-то стройке всю в крови. Она не смогла участвовать. Конечно, Птичкин утверждает, что он ни при чем, но мы-то знаем, чем он увлекается.

– Вся Москва знает, – покачала головой Лада. – Он избивает девчонок за деньги. Не могу понять, как можно на такое согласиться. Хотя он, безусловно, хорош собой… Но на меня его магнетизм не действует. Ненавижу самоуверенных самцов.

– Да? – потянулась Марианна. – А я вот, помню, запала на него, когда впервые увидела. Но бог отвел. Я Птичкину не понравилась. Это тоже подогревало. Мы несколько раз пили кофе, но мне он ничего подобного так и не предложил.

– Можно подумать, ты бы согласилась.

– Конечно, нет. Но все равно было обидно. Впрочем, он любит совсем юных, не старше двадцати пяти.

– А ты знаешь, что он недавно свидетелем по уголовке проходил? Его девушка пропала без вести.

– Да ты что? – ахнула Марианна. – Нет, ничего об этом не слышала. Даже не знала, что у него есть девушка. Думала, он по этим… одноразовым. Ты же в курсе, что Птичкин никогда ни с кем не встречается второй раз? Его возбуждает только первое свидание.

– Ох, не слишком ли много мы говорим о каком-то жалком извращенце?

– Не о каком-то жалком извращенце, а об извращенце-миллионере. Так что там с его девушкой?

– Ну, была какая-то. Вроде бы даже они жили вместе. Выгуливал ее где-то полгода. В Монако возил, на Каннском фестивале их папарацци вместе сняли. Красивая девушка, на вид вообще лет шестнадцати. Все думали даже, что он женится. А потом однажды родители девчонки забили тревогу: дочь не звонит уже неделю. Полиция сунулась к Птичкину – а он чист. В доме никаких женских вещей нет. Дал показания, что они поссорились и расстались, девушку он больше никогда не видел. Только вот все думают, он силы не рассчитал и до смерти ее забил.

– Ужас какой!

– Так что держи с ним ухо востро! Чтобы близко к твоим девочкам не подходил.

– Разве что к проститутке, – хмыкнула Марианна, – уж прости за черный юмор.

Генеральные спонсоры почти никогда не присутствовали на проходных кастингах, только в финале. Но в этот раз Леопольд Вертинский решил почтить своим вниманием Дом культуры. Тем более что в кастинге участвовала Наташа, у которой он провел ночь. Подъехали с пафосом – на Наташином серебристом новеньком «мерседесе» (естественно, это был подарок Леопольда).

За несколько недель жизни подле Вертинского девушка расправила плечи, если не сказать, обнаглела. Она и раньше была довольно самоуверенна. Ведь вера в себя – качество, которое от внешних обстоятельств не зависит. Можно чувствовать себя королевой, работая по средним тарифам в заштатном борделе, а можно сомневаться в собственной божественности, позируя для обложек и рекламы. Наташа была из первых. А теперь у нее еще и деньги завелись. И скоро будет статус. Девушка Леопольда Вертинского и – самое главное – победительница «Мисс Страны»! Поэтому Наташа уже заранее держалась так, словно корона у нее в кармане. На других участниц смотрела, как королева на фрейлин.

Гримерка в Доме культуры тесная, а девушек много. Когда пришла Наташа и ей понадобилось зеркало, чтобы поправить макияж, она просто сбросила чью-то сумку со стула. Сумка опрокинулась, вещи разлетелись по полу. Но вот что странно: никто даже не попытался образумить обидчицу. Видимо, какая-то внутренняя сила в ней чувствовалась. Девушки просто молча собрали с пола помады и ключи. И сделали вид, что ничего не случилось.

Наташа переодевалась в самом центре, не ведая стеснения. Она все делала немного демонстративно, как будто показывала стриптиз. В отличие от большинства конкурсанток, анемичных и худосочных, у нее были роскошные формы. И она с удовольствием перехватывала на своей груди чужие взгляды. Купалась в них, пила их, как вампир пьет кровь.

А в это время в зале Леонид Вертинский развлекал Марианну и Ладу. У него в запасе всегда был миллион забавных историй – как у фокусника разноцветных платков в рукаве.

Рассказал о том, как пригласил в гости давнюю любовницу, по которой иногда скучал, и решил быть романтичным: наполнил джакузи ее любимым шампанским «Вдова Клико». Кто знал, что девушка прямо перед свиданием побреет ноги и подмышки! Ванна показалась ей раскаленным котлом – выскочила как поджаренная. Потом и обиделась еще, хотя на выходку было потрачено целое состояние.

Рассказал о своем приятеле, который купил вертолетный клуб и в первые же выходные три вертолета разбил один за другим. К счастью, никто не погиб, но машины восстановлению не подлежат. «Он просто не умеет слушаться! Инструктор говорит, что надо делать, а он все по-своему!» – похохатывал Леопольд.

Еще рассказал об одной из своих бывших жен (тоже, конечно, экс-модели, других Вертинский не употреблял). Она вновь собралась под венец, и черт ее дернул выбрать в мужья какого-то замшелого европейского аристократа. «У него ни недвижки приличной, ни счета! Какой-то поросший мхом замок в Альпах – полуразрушенный, в него бы денег вложить, которых нет. И титул!» И вот теперь эта идиотка вместе с двумя детьми Леопольда собирается переезжать в рухлядь к своему фон Гавнону (как сразу же прозвал его Вертинский). И плевать бы на нее, но дети! Дочери тринадцать уже, сыну десять. Оторвать их от классной школы на Рублевке ради непонятно чего! На словах звучит красиво – закрытый пансионат в Швейцарии, но всем же известно, какие нравы в тех пансионатах. И теперь непонятно, что делать. Конечно, у Вертинского есть все рычаги – он может через суд оставить детей в России. Но тогда они будут жить в доме с гувернантками, а не с родной матерью. Забрать их к себе Леопольд не может – не тот у него образ жизни, чтобы на все это смотрели подростки. И потом, у него репутация человека благородного и толерантного, он сохранил отличные отношения со всеми своими пятью бывшими женами. И вдруг этот некрасивый судебный скандал! А она еще и прессу привлечет – баба-то скандальная…

Вертинский болтал, не особенно обращая внимание на то, что происходило на сцене. Немного оживился он, лишь когда появилась его Наташа – и даже не заметил, как Лада и Марианна, скривившись, переглянулись. Наташа была чудо как хороша – белоснежный откровенный купальник очень ей шел. Девушка с обложки.

На других конкурсанток Вертинский смотрел рассеянно.

«Неужели правда старик влюбился? – тоскливо думала Марианна. – Этого просто не может быть. Он бабник – легкомысленный, романтичный, но непостоянный. Ему нравится жить в этой иллюзии и ненадолго считать каждую встречную-поперечную женщиной своей жизни».

Глава 2

У Сандугаш немного кружилась голова: напряженные недели, нервная усталость, да и позавтракать перед конкурсом не успела. Почему-то она не думала, что кастинг займет столько времени. Ей виделось так: она придет в Дом культуры, сразу же поднимется на сцену, ей скажут, что она прошла в финал, и уже можно будет пойти в кафе и отметить событие – заказать бокал шампанского, какой-нибудь салат, может быть, даже кусочек торта. За весом ей следить не надо – работая натурщицей, она и так три килограмма сбросила. Говорят, для модели это хорошо, но самой Сандугаш казалось, что вид у нее нездоровый – щеки слишком сильно впали, ключицы стали острыми, каждый позвонок видно.

За время работы натурщицей она почти не потратила денег, все заработанное откладывала. Могла бы себе позволить вкусно поесть в кафе, но было совестно тратить деньги, зная о том, что Костя, ее любимый мужчина, находится в беде. Вдруг у него каждая копейка на счету, ну как она может предаться радостям потребительства?! Ей ничего не нужно, совсем ничего в материальном мире, лишь бы он выздоровел, лишь бы с ним быть вместе.

Она сидела на подоконнике, в своем стареньком купальнике и наброшенной на плечи байковой рубашке, и наблюдала за происходящим вокруг. Почти ни с кем не познакомилась. Попыталась завязать разговор, но тут же была поднята на смех. Хотя казалось бы, вопрос, который она задала в пространство, был невинным и вполне логичным:

– Девчонки, а кто знает, где тот пансионат, куда нас повезут?

Но девушки повели себя как обитатели птичьего двора, когда родился гадкий утенок, – зашипели на нее со всех сторон, заклевали. Мол, кто она вообще такая, чтобы делать самонадеянные заявления?! Да тут двести человек, и каждая вторая получше нее будет!

Сандугаш – не Наташа с ее ореолом богатства и сытости, с ней церемониться никто не стал. Видно, что у девчонки ни гроша за душой, не стоят за ее спиной крутые спонсоры. Просто залетная птичка, каких в модельном мире миллионы.

Наконец подошла ее очередь выходить на сцену. Единственной, кто хоть немного поддержал Сандугаш, была Аля – та девушка, которой она помогла с купальником не по размеру.

– Давай, у тебя все получится! Пройди спокойно, улыбнись им. Улыбка – обязательно. Модель может быть серьезной, а королева красоты должна улыбаться.

Сандугаш прошла из одного конца сцены в другой, немного неловко развернулась, зашагала обратно. Все молчали. Не было ни приглашения присоединиться к счастливицам, ни губительного «спасибо». Она приблизилась к краю. Улыбнулась, как учила Аля. Потом зачем-то сказала, стараясь, чтобы голос звучал ровно и спокойно:

– Меня зовут Сандугаш! Я родилась на берегу далекого Байкала и приехала сюда за короной.

И тут же отругала себя – ну не глупо ли?

Зачем она вперед полезла, когда не спрашивали?

Но уже уставшие члены жюри хотя бы сфокусировали на ней заинтересованный взгляд. Их было трое. Две женщины дивной красоты – блондинка и брюнетка – и упитанный мужчина. Все трое рассматривали ее, как будто она была рабыней на рынке. Сандугаш даже немного смутилась, ведь она, в отличие от многих других участниц, не привыкла к модельным кастингам.

Марианна наблюдала за тем, как меняется лицо Вертинского, которого она знала много лет. Она хорошо относилась к Леопольду – он стал почти другом, хотя это были своеобразные отношения, в которых условия диктовал он. Далеко не равноценное партнерство. Но он был веселым, всегда наполненным энергией, беззлобным – с таким человеком приятно делить пространство.

С замиранием сердца она отметила, что все получилось! Кажется, девчонка ему понравилась! Запал! Глаза так заблестели! И он перестал балагурить, замолчал. Даже когда его Наташа шла по сцене, продолжал что-то вполголоса рассказывать, а тут – умолк, сосредоточился исключительно на созерцании.

Молодец все-таки Лада! Глаз-алмаз. Зря она ушла из модельного мира – могла бы делать звезд. Это такой редкий дар – разглядеть звездное будущее в одном из миллиона красивых лиц.

Самой Марианне Сандугаш тоже понравилась. Что-то было в этой девочке, помимо правильного лица и идеального по модельным стандартам тела. В ней чувствовалась внутренняя сила, что-то незримое – это обычно называют энергетикой или харизмой.

Лада легонько толкнула подругу локтем в бок:

– Слушай, а эта Сандугаш – сила, да?

– Дааа, – протянула Марианна.

– Надо присмотреться к ней в пансионате. По-моему, это твоя новая «Мисс Страна».

Тем вечером Сандугаш купила бутылку просекко, хороших пирожных и пригласила Милу отметить с ней радость. Соседка поверить не могла в то, что этой провинциальной наивной дурочке и правда удалось так преуспеть. Попасть в конкурс «Мисс Страна»! Без связей, без единого знакомства в Москве, с так себе фотографиями! Мила была ошарашена. И конечно, немного завидовала. Нет, не участию в конкурсе – ну какая из самой Милы модель? – а той легкости, с которой Сандугаш шла напролом. Как котенок: вижу цель, не вижу препятствий. В Миле этого не было. Она боялась трудностей, ей всегда казалось – она не сможет, не дотянет, не выдержит соперничества. Кто она такая, чтобы претендовать на прыжок выше потолка? А Сандугаш вела себя так, словно над ней вообще никакого потолка не было. Одно только бесконечное небо.

– Спасибо тебе, Мила! Ты меня так поддержала. И комнату мне сдала, хоть и не была уверена, что я потяну. И с фотографом познакомила. И вообще, ты добрая!

– Да чем я там помогла… – смутилась Мила. – И что же теперь? Ты уедешь в пансионат?

– Да. Как и собиралась. В понедельник заезд. Но ты не волнуйся, я оплачу комнату до конца месяца.

– А после конкурса? Ты не вернешься?

– Нет, зачем мне это. Я вообще оставаться в Москве не собиралась. Ты же знаешь, какая у меня ситуация.

– Но если ты победишь…

– Не «если»! – перебила Сандугаш. – Я обязательно должна победить.

– Ну хорошо, когда ты победишь… там же наверняка заставят контракт подписать. Победительниц конкурсов красоты обычно не слабо так имеют весь год – участвовать в благотворительных проектах заставляют, выступать везде…

– Да? – нахмурилась Сандугаш. – Значит, буду участвовать. Обманывать никого я точно не собираюсь. Но сейчас преждевременно об этом думать. Сейчас мне главное собрать все силы и выстрелить.

Глава 3

Для подготовки к конкурсу «Мисс Страна» был арендован небольшой пансионат в Подмосковье. По контракту девушки обязаны были находиться в нем весь месяц, без выходных, как в монастыре или закрытой школе. Даже москвичкам не разрешалось покидать это пространство.

Во-первых, такие отгулы создали бы нездоровую атмосферу внутри коллектива (а Марианна настаивала на том, чтобы конкурсантки чувствовали себя не соперницами, а именно единым коллективом, работающим на одну высокую цель) – девушки из глубинки будут завидовать, они ведь тоже скучают по своим.

Во-вторых, для конкурсов красоты очень важен момент репутации. Мало ли что может случиться во время таких отгулов. Все-таки подготовка к конкурсу – мероприятие нервное и трудозатратное. Весь месяц девушкам придется пахать. Десятичасовой рабочий день, полное включение, весь остальной мир подождет. Физическая работа, нервное напряжение, страх остаться ни с чем – все это может спровоцировать желание разрядки. Раньше, когда «Мисс Страна» только стартовала, правила были мягче и несколько раз возникали неприятные ситуации. Например, Марианна за неделю до финала отпустила девушек отдохнуть – погулять по городу, прошвырнуться по магазинам. Кто же знал, что они отправятся в модный ночной клуб, где две из них напьются до состояния «держите меня семеро», а третья уединится в туалете клуба со звездой отечественного рэпа и звезда исподтишка сфотографирует ее на свой айфон? И потом Марианну будет атаковать желтая пресса, а ее конкурс, ее дитя, назовут «борделем на выезде»? Больше она такого допускать не собиралась.

В пансионат девушек доставили на автобусе.

Все пребывали в радостном возбуждении и пока еще чувствовали себя не соперницами, а почти подругами. Везунчиками, элитой. Ну еще бы – двадцать пять самых красивых девушек страны! Это потом начнутся и сплетни за спиной, и попытки нечестной игры. А пока они всего лишь баловни судьбы, которых автобус с логотипом конкурса увозит в неведомое светлое будущее.

Некоторые девушки успели подружиться на кастинге. Но Марианна не поощряла преждевременное создание каких-то группировок и нарочно расселила участниц по-своему.

Она долго думала, с кем поселить Сандугаш. Была даже мысль – с Наташей. Это было бы как минимум забавно. Потом одумалась – слишком опасная игра. Ядовитые змеи в банке. Нет, она будет действовать тоньше. Наташа держится расслабленно, чересчур уверенно, даже не сомневается, что вожделенная корона уже у нее в кармане. Черт его знает почему – то ли это врожденное чувство победителя, то ли Вертинский успел что-то ей наобещать.

Наташа, развалившись на кровати, намазывала руки кремом и хмурилась. С одной стороны, она была счастлива, что конкурс наконец стартовал – до последнего момента были сомнения, что ее жизнь может сделать такой крутой вираж: девочка из публичного дома выйдет на сцену одного из самых престижных конкурсов красоты в стране. Девочка, никогда не мечтавшая об этом, никогда не претендовавшая на подобный статус. Но, с другой стороны, это означало, что целый месяц ее любовник, Леопольд Вертинский, будет вне зоны доступа и контроля. Наташа по этому поводу очень нервничала.

За минувшие недели она успела привыкнуть к красивой жизни. Вертинский каждый вечер проводил с ней и в какой-то момент перестал скрывать ее от общественности – они вместе посещали какие-то мероприятия, позировали светским фотографам. Наташа видела, что Леопольд очарован ею, что ему нравятся ее компания, и легкомысленный веселый нрав, и врожденное спокойствие, и сногсшибательный секс с ней. Наташа надеялась, что не за горами тот день, когда она получит кольцо в честь помолвки.

Но все-таки иллюзий относительно любовника она не питала. Ей было известно, что у Вертинского репутация бабника, что красивые девушки модельной наружности – часть его образа жизни. Наташа прекрасно понимала, что она одна из многих, а вот Вертинский – лакомый кусочек в городе голодных женщин. Эти женщины были везде – казалось, он знаком со всеми красавицами. Стоило прийти на любую вечеринку, как они словно из-под земли вырастали возле него – все такие томные, с приглашающими улыбками. Они вручали ему визитные карточки, писали недвусмысленные эсэмэски, всем своим видом демонстрировали, что не против любого формата близких отношений с таким мужчиной, как он. И по-человечески Наташа даже могла их понять. Но она не готова была делиться.

Вертинский – не просто ее мужчина, не только любовник. Он – волшебная дверь в Нарнию, ключ к новой жизни. Она была не дура и прекрасно понимала, что ее положение прочным не назовешь, поэтому теперь, находясь в пансионате, каждую минуту переживала – где он сейчас, с кем обедает? Он не взял трубку – на переговорах или уже с кем-то в койке? Ладно, ладно, она не требует хранить ей верность, это глупо и несовременно, но лишь бы он не влюбился, лишь бы не заменил ее на другую фаворитку. Потому что если такое произойдет, для Наташи это будет означать крушение всех ее планов и надежд, стремительное разрушение воздушного замка, который она в своей голове построила.

Так что настроение у нее было хреновое, раздражало всё. Но в особенности – соседка по комнате, которую ей назначила Марианна (к слову, хозяйка конкурса совсем не понравилась Наташе – надменная сытая баба себе на уме).

Наташину соседку звали Мишель. Так было написано в ее паспорте, но девушка честно всем призналась, что имя она придумала сама, а поменять документы сейчас легко – для этого требуется всего одно заявление.

Мишель Петрова – ну не глупо ли звучит?

Ей было двадцать лет, и на конкурсе она представляла Екатеринбург, хотя сама уже четыре года жила в Москве. Мишель была востребованной моделью, привычной к пахоте. Всего добилась сама – не было в ее жизни ни богатых спонсоров, ни случайных счастливых билетиков. Просто однажды пятнадцатилетняя девушка посмотрела на себя в зеркало, решила, что она сможет добиться того, о чем мечтают миллионы ее ровесниц, оформила в школе экстернат и вплотную занялась карьерой модели. Сначала заработала имя в родном городе, уже через год переехала в столицу. Сопровождала ее мама, для которой Мишель была отрадой и светом в окне. Мама боялась, что одна Мишель пропадет в порочной Москве, но и лишать дочку шанса на успех не хотела, поэтому бросила все дела и стала ее менеджером – помогала с графиком кастингов, с созданием личного сайта и страницы в Инстаграме, с рекламными контрактами.

Наташу в Мишель бесило всё, с первой минуты.

Бесило, что она такая правильная и чистая, горя не нюхавшая. Бесило, что она из хорошей семьи. Бесило, что в ее жизни никогда не было ситуаций, когда приходится рисковать, бороться, мириться с унижением и отвращением. Бесила ее уверенность в будущем. У Мишель, в отличие от Наташи, в любом случае карьера сложится хорошо, получит она корону «Мисс Страны» или нет. Ее знают, ее хотят снимать. Если не победит в конкурсе, поедет в Милан или в Токио.

Это для Наташи «Мисс Страна» – единственный шанс, а для Мишель – просто ничего не значащая ступень в карьере, красивая строчка в резюме.

Мишель пыталась наладить с соседкой отношения, но без толку.

– Хочешь, я познакомлю тебя с людьми из моего агентства? У тебя хорошие данные, тебя возьмут.

– Отвали. Голова болит у меня.

– Ну ладно… А ты не одолжишь мне крем для рук? Забыла купить…

– Ничего я тебе не дам, раньше надо было думать. И вообще, отстала бы ты от меня. Тогда я тебя тоже не буду трогать.

– Да что ты такая колючая? Что я тебе сделала? Мы здесь целый месяц будем жить, надо же как-то подружиться…

– Послушай, девочка, я сюда не дружить приехала. А если и дружить, то точно не с тобой, – огрызнулась Наташа. – Ты просто оставь в меня в покое, договорились?

– Ну ладно… – уныло согласилась Мишель.

И обиженно ушла в соседний номер пить с девчонками чай и сплетничать о сукесоседке.

Сандугаш, напротив, считала, что ей с соседкой повезло. Аля – та самая девушка, которой она помогла в доме культуры с купальником, – была открытая и казалась совершенно беззлобной. И у нее с Сандугаш было много общего. Она тоже приехала из далекого города, тоже попала на конкурс случайно. Просто увидела объявление в Интернете, отчасти ради шутки отправила свои фотографии и заполнила анкету, уже и думать обо всем этом забыла и даже удивилась, когда ей позвонили из Москвы и пригласили на кастинг. Аля, как и Сандугаш, верила в свою победу.

– Я знаю, что здесь половина девушек по блату. Но знаешь, Сандугаш, мне каждую ночь снится, как на меня надевают корону! Это же неспроста, да?

– Наверное, – мягко согласилась Сандугаш.

– А ты видела любовницу главного спонсора? Наташа, кажется, ее зовут. Она ведет себя так, будто все уже решено!

– Видела. Она очень красивая.

– Да ну, – скривилась Аля, – по-моему, ничего особенного. Холеная, да, а лицо простоватое. Видела, как она на всех нас смотрит? Как на говно!

– Да и пусть! – рассмеялась Сандугаш. – Это же ее проблемы. Нам-то что?

– А еще здесь есть девочка, которая в прошлом году тоже участвовала в «Мисс Стране»! Я с ней на кастинге болтала. Она такую жесть рассказывала!

– Да?

– Говорит, к финалу все перессорятся, это обычное дело. Подставлять друг друга начнут. В прошлом году одной девчонке соль в туфли насыпали перед финальным проходом. На конкурсе жарко, ноги потные. Она в кровь всё растерла. И на снимках было видно, как она от боли кривится, вместо того чтобы улыбаться!

– Ужас какой! Вот злодейки. Но мне кажется, в нашей группе таких нет… Я думала в автобусе, как нам повезло с девчонками, такие милые все…

– Милые! – прыснула Аля. – А ты думала, что те, кто способен насыпать соль в туфли, выглядят как Беллатриса Лестрейндж? Все такие котики в начале, а потом показывают волчьи пасти и свиные рыла!

– Аль, но мы же с тобой никогда друг с другом так не поступим? – улыбнулась Сандугаш.

– Конечно, нет! – Аля бросилась вперед и обняла новую подругу. – Ты тут, по-моему, вообще одна нормальная. Никто больше мне тогда, в ДК, не помог. Я плакала, а все мимо шли, некоторые еще и улыбались злорадно. Одна ты вмешалась. Так что я твой должник!

– Какой там должник… Если не будешь сыпать соль в мои туфли, этого достаточно. – Сандугаш щелкнула ее по носу. – Аль, а давай чайку на ночь попьем? У меня кекс с собой есть. И спать. А то завтра нас в половине седьмого поднимут!

Глава 4

И начались однообразные дни. Это со стороны кажется, что конкурс красоты похож на гламурный кинофильм. На самом деле это рутина и тяжелый труд. Каждый день девушек будили около семи утра, и у них было всего полчаса на то, чтобы собраться и привести себя в порядок.

В первые дни многие пытались выглядеть получше – делали утром укладку и макияж, но спустя неделю все махнули на себя рукой. Были бы волосы чистыми – и то хорошо, а лишние утренние минутки лучше потратить на священный сон, которого так не хватает.

С этими короткими утренними тридцатью минутами были связаны и первые ссоры. Пансионат оказался не из дорогих, одна ванная на два номера. Некоторые девушки, кто понаглее, занимали ее на все отведенные полчаса, не оставляя другим и минуты, чтобы почистить зубы.

Особенно не повезло тем, кто делил банное пространство с Наташей. Она вела себя так, как будто находится в пансионате вообще одна, за что ее коллективно возненавидели все девчонки. Впрочем, Наташу это ни капельки не расстраивало, она держалась особняком и ни разу не выразила желания поболтать. Все свободное время сидела уткнувшись в свой смартфон и с кем-то переписывалась.

В половине восьмого – утренняя линейка, на которой объявляется распорядок дня. Как правило, один и тот же распорядок, но бывали и исключения. Иногда с разрешения Марианны приезжали журналисты, чтобы взять у конкурсанток интервью. Иногда девушек увозили на фотосессии. Один раз устроили организованную экскурсию по Москве – тоже ради фотографий, конечно.

Но, как правило, в половине девятого, после завтрака, начинались занятия и репетиции. Девушкам ставили технику речи и специальный подиумный шаг. Учили правильно кружиться на каблуках и правильно улыбаться в камеру. Вести себя по-королевски, держать осанку. Многим было велено похудеть. Так что питание в пансионате было скудным. С двумя девушками, самыми полными, отдельно занимался специально нанятый тренер – чтобы всего за месяц привести их в нужную форму. Были уроки танца и вокала.

Конкурс красоты – это ведь не просто модное шоу. Предполагается, что королева красоты должна быть не только смазливой, но и внутренне наполненной. Ну или как минимум не идиоткой. А это так трудно – не выглядеть идиоткой, когда стоишь одна под сотней устремленных на тебя взглядов и отвечаешь на коварные вопросы ведущего, и прожектор светит тебе в лицо, и каблуки такие высокие, что колени дрожат. Надо контролировать все – осанку, улыбку, голос.

Марианна приезжала в пансионат каждый день после обеда. Сидела на репетициях, ни во что не вмешиваясь, но внимательно наблюдая за тем, как ведут себя девушки. Когда она появлялась, все оживлялись – каждой хотелось ей понравиться.

Но ни лестью, ни деланным энтузиазмом Марианну было не пронять – слишком много лет она провела в мире гламура и фальши. Она как будто бы видела каждую девушку насквозь и о каждой делала свои выводы.

Вручить кому-то корону – ответственный шаг. Конкурс красоты не заканчивается в тот вечер, когда стране объявляют имя финалистки. Целый год, до следующего конкурса, победительница будет работать на Марианну – сниматься в рекламе, представлять ее агентство на разных мероприятиях, участвовать в церемонии следующего конкурса. Это должна быть не просто красивая и обаятельная девушка, а настоящий стойкий оловянный солдатик. Та, что не боится труда и стресса. Та, что станет Марианне соратником и другом.

Марианна наблюдала за конкурсантками и понимала, что среди них есть несколько лидеров.

Наташа. Чертова Наташа, оскомина, саднящий прыщ. Объективно она была очень хороша – настоящая королева. Многие девушки казались еще воробушками, а эта держалась так, словно родилась в семье аристократов. На сцене она будет смотреться чертовски органично, что уж там. И корона ей пойдет, и у журналистов не возникнет вопросов – все будут считать, что титул достался этой девушке по праву. Но сразу видно, что проблем с ней потом будет много. Если даже не учитывать ее репутацию (ведь журналисты могут и не добраться до Наташиной сложной биографии, хотя такой девице вполне хватит ума использовать свою историю в качестве эффектного рекламного хода), она до того уверена в себе, что для нее нет никаких авторитетов. Даже на Марианну смотрит как на обслуживающий персонал. Ох уж это живительное внимание Вертинского, в лучах которого женщины распускаются, как тропические цветы! Если Наташе достанется корона (нет, Марианна должна всеми силами этому помешать), она сама будет диктовать условия.

Сандугаш. Девушка редкой, нестандартной красоты. Раскосые голубые глаза, идеальная кожа, фигура, как у статуэтки, а не женщины из плоти и крови. Ни одного недостатка, все идеально. И у нее душа воина. Твердость, готовность трудиться, спокойствие. Но есть и минусы. Во-первых, модельная неопытность. Девочка быстро учится и очень старается, но явно проигрывает тем, кто не первый год ходит по подиуму. Во-вторых, она слишком наивная. Детский взгляд, детская улыбка. Это хорошо для модельного бизнеса, но для титула «Мисс Страна» все-таки нужна некая внутренняя зрелость. В-третьих, она – темная лошадка. Непонятны ее мотивы. Марианна говорила с каждой участницей отдельно – и вот Сандугаш единственная не сказала о том, что она страстно мечтает о модельной карьере. Она была явно заинтересована в победе, но что дальше? Выдержит ли она следующий напряженный год, сможет ли выполнить условия контракта?

Конечно, всегда есть вице-мисс и вторая вице-мисс, которые, если что-то пошло не так, могут заменить победительницу.

В карьере Марианны такое случалось дважды. В первый раз «Мисс Страна» сразу после конкурса вышла замуж, забеременела, заплатила неустойку и уехала жить куда-то в Европу, безвозвратно оставив подиум прошлому. Это еще был не самый плохой сценарий. Во второй раз все было куда хуже. Победительница не выдержала бремени успеха. Слишком много о себе возомнила, подсела на звездный статус, как на кокаин. Все чаще ее видели на каких-то сомнительных вечеринках, она начала злоупотреблять шампанским, крутить какие-то странные громкие романы. Все хуже выглядела. Давала противоречивые интервью – как будто в ее пиар-план входил пункт «качественно оскандалиться». Марианна терпела долго, но в конце концов не выдержала, разорвала с девушкой контракт и передала все ее полномочия первой вице-мисс. Это удар по престижу конкурса. Пресса и спонсоры привыкли к одной королеве, и вдруг на сцене уже совсем другая.

Мишель. Профессиональная модель, даже с каким-никаким именем. Абсолютной красавицей ее не назовешь, но внешность очень нестандартная – такие лица не теряются даже под толщей грима. Широкие азиатские скулы, огромные, как у персонажа японского мультфильма, влажные глаза и пухлые, как у молодой Джоли, губы. Для такой не надо подбирать выгодные ракурсы – камера ее любит, на фотографиях Мишель всегда получается как конфетка. И хорошо, что девушка привыкла к модельной работе. Понимает, что это не просто яркий фантик, но и тяжелый труд.

Влада. Бывшая баскетболистка, рост метр девяносто. Лицо снежной королевы – безупречная нордическая красота. Ее фотографии произвели на Марианну впечатление, однако увидев девушку на кастинге, она не сразу решилась принять ее в финальный тур. Все-таки слишком большой рост. На голову выше других конкурсанток. Это не очень красиво, когда одна из девушек настолько выделяется в толпе. Не видать бы Владе конкурса, если бы не вмешалась Лада: «Попробуй ее, данные-то золотые! Упустим девочку, модельный бизнес много потеряет! Помоги ей немножко, натаскай, я ее потом продам в Америку. Ты еще о ней услышишь. Весь мир услышит!» В итоге Марианна сдалась и быстро убедилась, что Лада опять не ошиблась. В этой девушке, Владе, были класс и стиль.

Всего одна неделя прошла, всего семь дней, а девушкам казалось, что целая вечность. Первая неделя – первый нервный срыв. Было двадцать пять конкурсанток, осталось двадцать четыре.

Не выдержали нервы у девушки из Воронежа, Татьяны. На ее счет у Марианны с самого начала были некоторые сомнения, но она решила дать девушке шанс. Татьяна – настоящая русская красавица, как с картины. Толстенная русая коса до пояса, яркий румянец, губы как будто всегда красной помадой подведены – такой необычный пигмент. Зубы белые, как рафинад, и вся она пышет здоровьем, чистой энергией молодости – при этом у нее такая талия, что ладошками обхватить можно. Необычайно хороша. Но девочка нежная и нервная, мнительная. Из гадких утят.

Марианна к гадким утятам относилась подозрительно – таким редко удается воспитать в себе уверенность в собственной красоте. Татьяна выглядела так, что ее можно было среди ночи разбудить и без макияжа фотографировать для любой обложки, но у нее была масса комплексов. Она почему-то считала, что попала на конкурс по случайности и проигрывает большинству девушек. В первые дни Марианна старалась ее как-то поддержать, даже пригласила психолога, которая провела с Таней три двухчасовые сессии. Но это не помогло. В какой-то момент соседки по комнате внушили Тане, что она жирная корова, и девушка бросила есть. Вообще. Два дня продержалась, на третий упала в обморок прямо во время репетиции. А когда ее откачали, у нее случилась истерика. Пришлось вызвать врача, чтобы вколол ей успокоительное. Какой уж тут конкурс…

На следующий день Таня горько сожалела, просилась обратно, но Марианна была тверда как скала. Ужасно жалко девчонку, тем не менее рисковать репутацией «Мисс Страны» она не может. А что, если такой срыв случится прямо на сцене?

К концу второй недели участниц осталось двадцать три. Еще одну финалистку увезли в больницу с приступом аппендицита. Сделали экстренную операцию, на которой выяснилось, что тревога ложная. Никто так и не понял, что это было – почему девушка так корчилась от боли и потеряла сознание в машине «скорой». Но по пансионату ходили сплетни о каких-то таблетках, которые подсыпали ей в компот соседки по комнате, желая устранить конкурентку.

Были и мелкие неприятности, куда уж без них. Кто-то из девчонок раздобыл несколько бутылок вина (видимо, случилось это во время общей экскурсии по Москве). Устроили вечеринку в одном из номеров, и на следующее утро нескольких участниц шатало от похмелья, а одну вырвало в столовой за завтраком.

Ну и ссоры, конечно. Маленькие ссоры и большие скандалы. От этого тоже никак нельзя было уберечься, Марианна знала по опыту. Мир профессиональной красоты – гадючник. Кому как не ей об этом знать.

День конкурса приближался, обстановка накалялась. Девушки внимательнее присматривались друг к другу, гадая, кто может войти в число пяти финалисток. Пытались выбить друг друга из колеи. Поддевали, зло шутили, откровенно оскорбляли. Кто поумнее, не обращал на подколки внимания, справедливо считая их необходимой частью сюжета. Кто послабее, искренне расстраивался.

В конце второй недели Марианне позвонил Вертинский.

– Душа моя, хочу к вам заехать! С красавицами пообщаться. На Наташку мою посмотреть, а то уже начал забывать ее лицо.

«И слава создателю», – подумала Марианна.

– Ты можешь это сделать в любой момент, в любой вечер. Какой формат тебя интересует? Хочешь, организую большое чаепитие со всеми девушками? Выступишь перед ними как главный спонсор, заодно и познакомитесь.

– Ну зачем мне все девушки? У нас же будет, как обычно, большая вечеринка на яхте Птичкина. Там и увижу всех. А сейчас… Помнишь ту девчонку, которая меня зацепила? Имя у нее дурацкое какое-то…

– Сандугаш, – радостно подсказала Марианна. – Ты хочешь пообщаться только с ней? Прямо в пансионате?

– Почему бы и нет? К Наташе заеду, а потом и с этой красавицей познакомлюсь.

– А Наташа не сожрет тебя? – засомневалась Марианна. – И самое главное – не сожрет ли она потом Сандугаш?

– Мы ей ничего не скажем! – развеселился Вертинский. – Наташа у меня такая горячая девушка!

– Даже слишком. А хочешь, я Сандугаш к тебе отдельно пошлю? В город. Поужинаете где-нибудь.

– Не знаю, душа моя. А вдруг девочка никакая? Жаль будет потратить целый вечер, а выпроводить ее сразу я, как джентльмен, не смогу. Давай я приеду завтра на часок. У тебя ведь тоже есть там номер, так?

– Естественно, мой люкс.

– Ну вот и славно. Тогда я сначала с Наташей пообщаюсь, а потом в твоем люксе поговорю с этой…

– Сандугаш, – опять подсказала Марианна.

– Вот именно! Договорились?

– Конечно.

Как будто бы у Марианны был какой-то выбор. И вот теперь ей надо было объяснить этой сельской, не поцарапанной жизнью Сандугаш, почему та должна уединиться в номере люкс с одним из спонсоров, утаив впечатления об этом свидании от своих новых подружек. Самая неприятная часть ее работы – сводничество. Но разве от этого уклонишься?

С каждым днем характер Наташи все больше портился (хотя куда уж больше, казалось бы). Если в самом начале ее просто недолюбливали, то на исходе второй недели другим девушкам выть от нее хотелось. Она грубила, хамила, позволяла себе даже провоцировать драки. Хорошо, что в этом году на «Мисс Стране» подобрался более-менее мирный состав. Одна девушка случайно в коридоре врезалась в Наташу, и та ее так толкнула, что обидчица упала, заработав синяк на бедре (ничего страшного, но для человека, которому предстоит показаться в купальнике перед публикой – целая маленькая трагедия). В другой раз Наташе показалось, что соседка, Мишель, воспользовалась ее ночным кремом. О, как Наташа орала – как итальянская жена из кинокомедии.

– Ты хоть представляешь, сколько стоил этот крем?! Да тебе за отсос столько бы никогда не заплатили!

– Успокойся, я не брала, – оправдывалась Мишель.

– Не ври! И ты лезла в него своими грязными пальцами! На нем теперь твои бактерии!

– Ты ненормальная, Наташ. Мне на фиг не нужен твой крем.

– Если я еще раз увижу, что ты роешься в моих вещах, я из окна тебя выкину!

– Да пошла ты! И вообще, мне пока не нужен такой дорогой крем, как тебе, ведь я и так молоденькая и свеженькая! Пользуйся сама!

Этого Наташа уже не могла вынести – она в атакующем прыжке бросилась вперед и впилась сопернице в волосы. Визги, вопли, звук падающего стула. Когда взволнованные соседки ворвались в их номер, они обнаружили девушек катающимися по полу. Еле разняли. В итоге Мишель обзавелась кровоподтеком на щеке, который ей теперь все время придется замазывать густым тональником. А Наташа едва не лишилась одного из своих виниров. Марианне пришлось строго поговорить с обеими, пригрозив в случае еще одного подобного нарушения разорвать с ними контракт. Мишель краснела и даже всплакнула, Наташа же держалась гордо.

– Никуда вы меня не выкинете, и сами прекрасно это знаете! – нагло улыбалась она. – А вот эту давно пора выгнать. Тем более что она никакая. Страшная. Лицо как жопа.

«Ненавижу Наташу, – думала Марианна, сохраняя спокойствие на лице. – Ненавижу Вертинского. Всех ненавижу!»

На самом деле Наташино поведение было криком о помощи. Она ведь места себе не находила. Ей казалось, что жизнь ее рушится на глазах. Иногда она просыпалась среди ночи от сильного сердцебиения: «Он мне изменяет! Он сейчас кувыркается с кем-то в койке!»

Вертинский звонил ей, но редко, близость с ним куда-то испарилась. Теперь казалось, что раньше их объединяло всего лишь близкое расстояние. Была Наташа рядом, и он получал удовольствие, пользовался ее энергией, как гурман. А нет Наташи – пошел искать точно такое же удовольствие в чужих постелях. Может быть, нашел уже для себя новую королеву.

Ох, как же некстати этот конкурс! Еще бы пару месяцев рядом с Вертинским, и Наташа точно выжала бы из него предложение руки и сердца. Они так быстро сблизились, и дальше их отношения развивались бы столь же стремительно. А теперь она торчит, как дура, в каком-то заштатном пансионате среди тупых куриц, мечтающих о короне, которая по праву принадлежит только ей одной. Ей, Наташе, и больше никому. И Леопольд Вертинский тоже принадлежит только ей.

Когда Вертинский звонил, Наташа старалась оставаться той легкомысленной девушкой, к которой он привык. Шутила, смеялась, осторожно планировала общее будущее.

«А вот после конкурса мы же поедем с тобой в Монако?»

«А летом ты познакомишь меня со своими детьми? Мне так интересно увидеть твое продолжение, это ведь настоящая магия».

И так далее.

И Вертинский вроде бы со всем соглашался – да, поедем, да, познакомлю. Тем не менее между ними появилась дистанция – незримая, но осязаемая пропасть. Он стал каким-то… более формальным, что ли.

И Наташу напрягало, что он ни разу не выразил желание ее навестить.

– Я просто устаю страшно. У меня несколько важных сделок, иногда переговоры затягиваются до трех ночи. Бешеное время!

– А хочешь, я отпрошусь у Марианны и сама приеду к тебе?

– Не стоит. Занимайся конкурсом, это сейчас для тебя самое важное. Это же твое будущее!

«Нет, нет, нет, это ты – мое будущее!» – хотелось возопить Наташе, и она собирала всю волю в кулак, чтобы со смешком ответить ему:

– Да, конечно! Просто я очень, очень соскучилась!

И вот наконец настал тот день, когда Леопольд Вертинский появился в пансионате. Наташа его из окна увидела – и сердце едва не выпрыгнуло из груди. Она даже сама удивилась такой яркой реакции тела. Может быть, это и есть любовь? Раньше Наташа думала, что никогда не сможет полюбить мужчину. Она была слишком разочарована, потому что видела мужчин настоящими – такими, какими они никогда не показываются большинству женщин. Она видела мужчин, которые заплатили за свой досуг и считали себя вправе не притворяться, быть самими собой. Проституция – верный путь к мужененавистничеству, но появление Вертинского изменило все. Он был другим. Заботился о ней. Не играл в заботливого папочку, а действительно волновался – тепло ли ей, сыто ли, удобно? Наташе сначала не верилось, она искала подвох. А потом растаяла.

Даже не вспомнив о том, что надо бы сохранять достоинство перед другими девушками, Наташа бросилась любовнику навстречу и с визгом повисла у него на шее. Остальные наблюдали с кривыми усмешками. В глазах каждой ее личный шанс на корону в этот момент таял, как сосулька на мартовском солнце. Одно дело – слышать сплетни о том, что у главного спонсора есть наглая любовница, и совсем другое – воочию наблюдать их проявления нежности друг к другу.

Хотя нельзя сказать, что Вертинский разделял Наташин восторг. Он едва обнял ее и тут же мягко отстранил.

Вертинскому показалось, что за две недели разлуки Наташа как-то подурнела. Он рассматривал любовницу и на прекрасном веселом лице вдруг начал замечать злые глаза, под которыми наметились тонкие морщинки, услышал визгливые нотки в ее голосе. Когда он ехал в пансионат, у него был коварный план: сначала уединиться в комнате с Наташей, насладиться ее телом и привычным обществом, а уже потом, расслабленным и сытым, познакомиться с девушкой со странным именем Сандугаш, чья внешность так запала ему в душу.

Но, увидев Наташу, он почему-то передумал.

К тому же Вертинский не был голоден. После расставания с Наташей он не отказывал себе в плотских наслаждениях. Всего две недели прошло, а у него за это время и роман с известной попсовой певичкой приключился, короткий, как вспышка падающей звезды, и несколько мимолетных, но сладостных связей с моделями разной степени известности. А он все-таки был уже не так молод.

– Рыбка моя, ты выглядишь такой усталой!

– Мне просто грустно от того, что тебя нет рядом! Я так хочу, чтобы этот дурацкий конкурс скорее закончился. И чтобы все было как раньше.

Вертинский ничего не сказал, но его покоробило это заявление. Он ведь считал, что сделал Наташе царский подарок: забрал девчонку из борделя и открыл ей дверь в новый мир, исполненный таких перспектив! А она нос воротит.

– Неудобно при всех, милая.

– Ну да, ну да, – надула губки Наташа.

– На нас девчонки смотрят.

– Знал бы ты, как я их всех ненавижу!

– Ну, не будь такой злюкой. Смотри, что я для тебя привез! Подарок! – Вертинский извлек из внутреннего кармана пиджака бархатный футляр.

Колье. Тончайшая ювелирная работа – кленовый лист из белого золота, усыпанный разноцветными сапфирами.

– Как красиво! – с фальшивой радостью воскликнула она.

Наташу трясло, звериное чутье подсказывало: он уходит, отдаляется, это почти финал.

– Представь, как камушки будут переливаться в свете прожекторов! На конкурсе будешь самая красивая!

– Но корона же и так достанется мне, да?

– Наташенька… Давай не будем сейчас об этом. Как-то неприлично. Нельзя обсуждать такие вещи здесь. – Его голос стал жестким. До того он никогда не позволял себе такую интонацию в диалогах с ней.

– Хорошо. Может быть, пойдем ко мне в номер? Я попрошу соседку прогуляться!

– Рыбка моя, не стоит! Мы не можем делать это при всех! Ну потерпи еще две недели. А сейчас мне надо поговорить с Марианной. Я сюда приехал с официальным визитом.

Отделавшись от любовницы, Вертинский почувствовал облегчение. Наташа же ушла рыдать в свой номер – на радость другим девушкам, на глазах которых разыгралась эта сцена. Никто толком не слышал, о чем они разговаривали, но все уловили общую интонацию, атмосферу. И все радовались, что эту выскочку и хамку Наташу наконец обломали.

Марианна заварила для Вертинского китайский улун, открыла коробочку «Моцарта». От ее въедливого взгляда тоже не укрылось произошедшее, и сердце ее пело. Теперь главное, чтобы Сандугаш не подкачала. Тогда, может быть, эта наглая Наташа и до финала не дотянет, сорвется, попадет в опалу. И ее можно будет с чистой совестью уволить, забыть о ней, как о ночном кошмаре.

– Ну, как идет подготовка?

– В целом все по плану. Хотя в этом году у меня много новичков. Девочки все красавицы, но на сцене некоторые еще пока совсем деревянные, – доверительно пожаловалась она.

– Ладно тебе, это же не Elite Model Look. Даже трогательно… А как моя девочка?

– Ты кого имеешь в виду? – рассмеялась Марианна.

– Ну-ну, подловила старика. Наташу я уже видел. Я имею в виду ту, другую.

– Ох, она абсолютная звезда. Честно говоря, я считаю ее достойной короны. Девочка красива, свежа, интеллигентна, ни в каких съемках не засвечена. Это будет наше открытие.

– Так ты ее сюда пригласишь? Ты ей уже рассказала обо мне?

Марианна, конечно, рассказала. Это было трудно – говорить о спонсорском чаепитии с таким наивным воробушком, как Сандугаш. Но Марианна придумала такую версию: главный спонсор хочет лично пообщаться с несколькими девушками, в которых он видит будущую победительницу. Убедиться, что у них хорошо поставлена речь и что они в дальнейшем не опозорят честь конкурса. Говорить об этом другим участницам ни в коем случае нельзя, чтобы не спровоцировать пересуды и склоки.

Сандугаш эту версию «съела». Марианна сама помогла ей собраться для свидания с Леопольдом. Даже подобрала ей платье – простое, черное, очень дорогое, идеально подчеркивающее безупречную фигуру девушки. Попросила смыть тушь с ресниц – вот чего Сандугаш не умела категорически, так это краситься. Но ее лицо и не нуждалось в косметике. Сама юность, сама свежесть, сама красота.

Наедине Сандугаш и Вертинский провели не более получаса. Все это время Марианна ждала за дверью и жутко нервничала. Не выкинула бы чего девчонка. Она производит впечатление такой рассудительной и спокойной, но мало ли… А вдруг Вертинский не выдержит и попробует сократить дистанцию? Это может возмутить Сандугаш, она к такому обращению явно не привыкла. Ее к этому надо мягко готовить…

Но все прошло на ура. Сандугаш вышла из номера веселая и даже какая-то одухотворенная. Вертинский умел производить впечатление. Марианна много раз слышала от разных его любовниц, что он вдохновляет, прививает жажду жизни. Он – энергетический донор. Пообщаешься с таким, и какое-то время кажется, что жизнь прекрасна.

– Слушай, ну ты права, – сказал Вертинский, когда они с Марианной остались вдвоем. – Девочка – звезда. Далеко пойдет.

– А когда я тебе врала? – Марианна впервые за эти недели задышала полной грудью. Кажется, репутация конкурса спасена! Не будет скандальной финалистки! Ненавистная всем Наташа останется ни с чем!

– Только она еще совсем ребенок. Я пригласил ее в гости посмотреть на мою коллекцию антиквариата, а она начала всерьез расспрашивать о столах и комодах, ты представляешь?

– Да уж… Ты с ней помягче только.

– А то я сам не вижу! Не обижай старика, я – мастер игры.

Глава 5

Обязательная программа перед конкурсом – так называемая спонсорская вечеринка. Леопольд Вертинский, Федор Птичкин и несколько денежных мешков помельче уединялись со всеми участницами на яхте, принадлежавшей Федору. Джаз, шампанское рекой, тарталетки с икрой осетра, фрукты, атмосфера «золотого Голливуда».

Что только ни происходило на таких вечеринках! Все-таки подобные конкурсы постоянно финансировали, как правило, ценители женской красоты. Им нравилось чувствовать себя хозяевами жизни в окружении длинноногих девчонок. Нравилось наблюдать за ними, провоцировать их.

Несмотря на то что каждый год перед этим мероприятием Марианна собирала девушек и предупреждала их – мол, это психологический тест, испытание вниманием очень богатых мужчин, вы должны не уронить себя, держаться достойно, – случалось всякое. Некоторые девушки «плыли» в лучах внимания, путали минутный интерес с влюбленностью, надумывали себе всякое, купались в созданных ими же самими сладких иллюзиях. В этом был определенный смысл – Марианна пристально наблюдала за каждой, делала выводы. Ведь на Мисс Страну обрушится целый звездопад интереса богатых и заметных мужчин. Она должна уметь не терять в такой обстановке голову, не вестись на провокации, сохранять чувство собственного достоинства. Она ведь королева.

Девушки пребывали в радостном возбуждении. Их можно было понять: недели почти военной муштры, и вдруг им выдают прекрасные платья, к ним приезжают парикмахеры и визажисты, их готовят, как гаремных наложниц.

Платья распределяла Марианна. Некоторые девушки были недовольны, Наташа, например, хотя она в последние дни вообще вышла из строя и вела себя как кокаиновая наркоманка в ломке. На этот раз ей показалось, что декольте у платья недостаточно глубокое.

Почему-то очень разнервничалась Аля, соседка Сандугаш.

– А вдруг я им не понравлюсь? Я же хорошо выгляжу, да? У меня не слишком маленькая грудь? Может быть, опять положим мне в лифчик колготки, как тогда?

– Да почему ты так суетишься? – удивлялась Сандугаш. – Это всего лишь какая-то дурацкая вечеринка. До конкурса еще неделя, тогда все и будем волноваться!

– Завидую я твоей наивности, Сандугаш, – вздохнула Аля. – А кто, ты думаешь, будет через неделю сидеть в жюри? Эти самые мужики и будут! Их слова определяющие. Очень важно им понравиться!

– Мне кажется, от нас уже мало что зависит. И не переживай, выглядишь ты чудесно!

– Правда? – просияла Аля. – Ты тоже! А может, еще сильнее глаза подвести?

– Ну и будешь как панда. Успокойся уже, пойдем, автобус ждет!

Поднявшись на яхту, девушки замерли от общего ощущения оглушающей роскоши. Для некоторых стало сюрпризом, что на яхте принято находиться босиком. Легко казаться длинноногой, когда на тебе туфли с каблуками пятнадцать сантиметров. Босая же модель безоружна. Девушки пониже ростом как-то стушевались, поникли. Одна Влада цвела – с ее 190 сантиметрами можно хоть приседая ходить, все равно ее ноги в этой компании самые длинные.

Сандугаш не любила шумные вечеринки, но ей, конечно, было любопытно. Ей открывался совсем другой, чуждый мир. Мир, в котором заплатить тысячу долларов за бутылку шипучего вина – обычное дело. Мир, где красота – разменная монета. Циничный, притягательный и опасный мир.

Она немного растерялась. Не привыкла сама заводить знакомства и за несколько недель в пансионате так ни с кем, кроме Али, и не подружилась. А вот Аля, едва ступив на яхту, тут же оказалась на диване в окружении каких-то мужчин – на Сандугаш она больше внимания не обращала.

Сама Сандугаш была скорее интровертом и любое общение воспринимала как тяжкий труд. Она просто стояла на палубе и смотрела на воду – в какой-то момент к ней даже Марианна подошла и сказала, что навязываться спонсорам, конечно, некрасиво, но быть такой тихоней – еще более неприлично. Поэтому пришлось взять бокал с шампанским и замешаться в толпу.

Большинство конкурсанток вели себя, как стая волчиц на охоте. Каждая старалась во что бы то ни стало произвести впечатление на присутствующих мужчин. Девушки смеялись, оживленно болтали, что-то рассказывали, принимали соблазнительные позы. Одна нарочно вылила на себя полный стакан воды, чтобы мокрое платье красиво прилипло к груди, а потом картинно смутилась – ой, как же мне теперь, в мокром-то платье…

А мужчины, глядя на все это, откровенно веселились. Они не питали иллюзий по поводу этих девушек, давно привыкли к тому, что в модельном мире большинство красавиц – циничные, охочие до денег стервы, и вели себя соответственно.

Леопольд Вертинский придумал розыгрыш – он вообще любил странные шутки. Пригласил на яхту своего водителя, нарядил его в свой костюм Brioni, выдал часы за тридцать тысяч долларов, заранее сводил в хороший салон на стрижку. И напутствовал: «Тебе, Володя, все карты в руки. Куча голодных баб – резвись и не стесняйся!» Володя не растерялся – ему приглянулась Мишель. Он все крутился возле нее, на зависть другим девушкам. И в какой-то момент ему удалось увлечь Мишель в каюту. Вышли они оттуда только спустя час, разгоряченные и довольные. Мишель застенчиво смеялась, пила шампанское и не сразу заметила, что ее платье надето задом наперед. В какую ярость она придет через пару дней, когда узнает, как жестоко над ней подшутили! Володя поступит как честный мужчина: будет какое-то время ей звонить, приглашать в кино и в «Шоколадницу», на что-то надеяться, пока доведенная до отчаяния девушка наконец не пошлет его на три буквы, как символ всех своих рухнувших надежд.

Сандугаш заинтересовал один из мужчин. Он был не похож на тех, кого она знала раньше. Ей рассказали, что это второй генеральный спонсор, Федор Птичкин, о котором по городу ходят мрачные легенды. Будто бы ему нравится избивать девушек и он за это платит. К нему якобы стоит целая очередь красавиц. Кого-то он порет кожаной плетью, на ком-то оставляет отметины кнутом или таскает по своему дому за волосы. Сплетничают, что он убил свою герлфренд. Но доказать ничего не смогли, тело девушки так и не обнаружили.

Федор Птичкин был невероятно хорош собой. Но дело даже не в гармонии его черт – в нем была мрачная притягательность. Порок, который манит. В его глазах было что-то такое – хотелось упасть в этот взгляд, как в пропасть, и лететь, лететь, раскинув руки, на все на свете наплевав. Сандугаш с удивлением обнаружила, что впервые после знакомства с Костей она залюбовалась другим мужчиной. И даже больше – если бы не было Кости, а этот Федор Птичкин проявил бы к ней интерес, она не раздумывая отправилась бы за ним. Несмотря на страшные сплетни. В нем была манящая сила вампира.

Птичкин как будто прочитал ее мысли. Перехватил ее любопытный взгляд, нехотя поднялся со своего места, стряхнул с колен устроившуюся там девушку – небрежно, как надоедливого кота, – и медленно подошел к Сандугаш.

– А ты почему одна?

– Не знаю… – Она отвела взгляд. – Наверное, не умею общаться.

– Это плохо. Надо учиться. Ты откуда?

– Вряд ли вам что-то скажет название места, где я родилась… Выдрино. Это небольшое село на берегу Байкала.

– Я так и подумал. Ты похожа на девушку, которая всю жизнь провела у воды. Меня зовут Федор.

– Я, конечно, знаю. О вас тут все говорят. Я – Сандугаш. Это значит «соловей».

– И что же обо мне говорят? – Он ухмыльнулся и пальцем провел по ее плечу. Так же когда-то сделал Костя на их далеком первом свидании.

Что-то внутри Сандугаш замерло, по телу разлилась горячая волна. Она почувствовала, как намокли трусики. Наверное, так на нее подействовало шампанское.

– Ты хочешь меня, да? – бесцеремонно спросил Птичкин. – Можешь не отвечать. Я отчасти экстрасенс.

– У меня папа – шаман, – зачем-то сказала Сандугаш. Почему-то все, что она говорила, звучало как оправдание. Этот Птичкин мастерски ставил собеседника в неловкую ситуацию.

– Хочешь прямо сейчас или потерпишь пару дней? – откровенно издевался он.

– Не надо так… Зачем вы?..

– Ладно. Не буду, – улыбнулся он. – Ты смешная, Сандугаш.

– Кажется, никто, кроме вас, не запомнил мое имя с первого раза, – улыбнулась она в ответ.

– Я даже запомнил, что это значит «соловей». Так ты хочешь корону? Хочешь стать новой Мисс Страной?

– Очень. Как и все остальные!

– Это плохо.

– Почему? – удивилась девушка.

– Потому что быть как все остальные – плохо. Надо всегда хотеть чуточку большего. И тогда весь мир будет твоим.

– И папа мой так считает.

– Так, может быть, я тоже шаман?.. Ты ведь не девственница?

– Нет, – покраснела Сандугаш. – А почему вы…

Он улыбнулся. И темные глаза его вдруг посветлели, запереливались жидким серебром. Сандугаш отшатнулась и ахнула.

– Будем считать, что я с тобой познакомился. Через несколько дней приглашу поужинать. – И, не попрощавшись, Птичкин отошел, оставив Сандугаш смущенной и растерявшейся.

А в другом конце зала в это время затеялась очередная игра.

– Кто хочет сразиться со мной в дартс? – провоцировал Вертинский. – За каждый свой проигрыш плачу три тысячи долларов! А девушка за каждый проигрыш снимает одну деталь своего туалета! Ну, кто смелый?

К удивлению Сандугаш, вперед вырвалась Аля.

– Я! Я хочу попробовать!

«Не надо!» – одними губами прошептала ей Сандугаш, но соседка даже не смотрела на нее.

Естественно, она проиграла. Три раза подряд. Сначала пришлось избавиться от газовой, расшитой бисером шали – Аля была еще весела и отбросила ее жестом стриптизерши. Когда пришлось снимать платье, она была уже не такая бодрая и сто раз пожалела, что ввязалась в авантюру. Но уговор есть уговор. На третьем раунде дошла очередь до ее трусиков. И вот она стояла абсолютно голая – пыталась прикрыться, но смотрелось это глупо. Кто-то из мужчин фотографировал ее мобильником, а Марианна осуждающе качала головой.

Вечеринка продолжалась всю ночь. В пансионат девушек доставили к пяти утра, а уже в половине седьмого разбудили – пора было репетировать. И наплевать, что никому не удалось поспать, а некоторые и на ногах с трудом держались. До конкурса оставалось слишком мало дней. Нельзя было упускать ни минуты.

Глава 6

Марианна время от времени говорила с кем-нибудь из девушек наедине. Иногда после этих разговоров они выходили радостные, иногда заплаканные или задумчивые, но никто не делился подробностями. Впрочем, Сандугаш уже поняла, что в мире тех, кто мечтает стать профессиональными красавицами или метит в модели, искренняя дружба и доверие редки.

Когда Марианна вызвала ее, она не знала, чего ждать, но предчувствия были скверные.

– Сядь, Сандугаш. Разговор серьезный. Ты одна из претенденток на корону, это уже ясно. Но чтобы корону получить, тебе придется… поработать дополнительно.

– Я готова работать сколько угодно. Что надо сделать?

Сандугаш подняла на Марианну такой прозрачный, чистый взгляд, что та поморщилась и отошла к окну, словно не в силах была смотреть на девушку.

– Я надеюсь, ты уже понимаешь, что в нашем мире просто так ничего получить нельзя. И одной лишь красоты мало, чтобы стать победительницей конкурса. Как бы странно это ни звучало. Твоя победа зависит не от меня и даже не от жюри, а от наших спонсоров. Леопольд Вертинский и Федор Птичкин, ты их видела. Оба положили на тебя глаз. И оба хотят, чтобы ты… проявила снисходительность к их мужским желаниям. Проще говоря, оба хотят заполучить тебя в постель.

– Я не могу! – Сандугаш даже вскочила.

– Я, наверное, нечетко выразилась. Тебе надо будет переспать не с обоими, а сделать выбор. Кого-то одного. Ни один из них не захочет делиться. Оба понимают, что девушка ты особенная. Для каждого из них будет большой радостью, если именно он станет твоим избранником…

– Все равно я не могу! У меня жених, я люблю его, я не могу изменять!

– Забавная ты. Я и не думала, что где-то сохранились такие чистые люди… Жених никак не пострадает, если ты ему ни о чем не скажешь. И это не измена. Это просто необходимое действие на пути к вершине. Нельзя получить корону, не ублажив спонсора, вот и все. Если же ты получишь корону, тебя ждет блестящее будущее. Я подпишу с тобой контракт, сделаю из тебя профессиональную модель. У тебя шансов больше, чем у других фавориток этого конкурса. Думаю, и жених будет доволен.

– Я не знаю… Я думала вернуться домой…

– А зачем ты тогда вообще участвуешь в конкурсе?

– Мне нужен миллион. И все.

Марианна удивилась. Обычно денежный приз был лишь приятным бонусом к победе.

– Ты участвуешь только ради денег? Но тогда тем более тебе следует принять предложение одного из наших спонсоров. Они тебя озолотят. Я бы на твоем месте предпочла Вертинского – он богаче и гораздо добрее Птичкина.

– Я не могу изменять Косте. А деньги мне нужны на его лечение. Костя болен, у него рак. Мне нужно положить его в хорошую клинику.

– Вот как? Надо же… Сколько я устраивала конкурсов – никогда конкурсантка не рвалась к короне, чтобы с помощью приза спасти жениха, – задумчиво произнесла Марианна. – Как-то это даже по-детски. Все ставить на одну карту. На корону.

– Я верила, что ее получу. Чувствовала свой путь, и мне казалось, он приведет меня к короне, – прошептала Сандугаш.

– Чувствовала путь?! – Марианна расхохоталась. – Боже мой, девочка, какая же ты… Ну, хорошо. А почему в прошедшем времени? «Верила», «чувствовала». Больше не веришь и не чувствуешь?

– Потому что вы не оставляете мне выбора…

– Да почему же? У тебя на выбор три пути. Первый: ты можешь не насиловать свою природу, не переступать через принципы, вернуться домой и побыть с женихом, пока он еще жив. Второй: ты можешь стать любовницей Вертинского, победить в конкурсе, получить корону, миллион и еще много подарков, он щедрый любовник. Третий: ты можешь стать любовницей Птичкина, примерно с теми же последствиями… Вероятно, ты слышала, что он скверно обращается с девушками, любит жесткие игры с наручниками и плетью, но тебе опасаться нечего – он понимает, что наши отношения с ним навсегда испортятся, если он будет излишне груб с моей фавориткой и попортит кожу, которой предстоит сиять в свете софитов. Целых три пути. Но выбрать надо сегодня. От меня ждут ответа.

Сандугаш закусила губу.

Вернуться и побыть с Костей… Нет, это невозможно. Это все равно что собственноручно отдать его смерти.

Надо согласиться и отдаться одному из этих мужчин. Страшно, противно, но все так делают, она сможет.

Вертинский похож на огромную жабу, у него сальная кожа, и глаза как будто плавают в жире… Но говорят, он щедрый и добрый.

Птичкин… Другие девушки называли его «каким-то стрёмным», «жутким», «Синей Бородой» и «графом Дракулой». Сандугаш была не из тех, кого прельщает мрачная романтика, но когда она вспоминала пронзительный взгляд карих глаз Птичкина, которые вдруг засияли расплавленным серебром, волчьим взглядом Белоглазого, и свое острое, постыдное возбуждение… Да, ей становилось страшно. Но вместе с тем он ее притягивал. И если уж у нее только три пути…

– Пусть будет Птичкин. Скажите ему, что я согласна.

– Хорошо. Твой выбор. Ольга подберет тебе наряд.

В воображении Сандугаш мелькнуло что-то типа кожаной сбруи, прикрывающей только самые стратегически важные места, или кожаного корсета на шнуровке… Но оказалось, Птичкин любит, чтобы девушка выглядела свежей, нежной и скромной. Ольга выбрала для Сандугаш – из гардероба Марианны – длинное гладкое платье из серебристого атласа, а на следующее утро привезла из Москвы белье: шелковое, белое, гладкое. И светлые чулки на широкой кружевной резинке. У Сандугаш было ощущение, что она попала в фильм про гарем, где избранницу султана умащивают и наряжают перед тем, как привести в его покои. Ее отдали в руки массажистки, ей сделали очень легкий, почти незаметный макияж, подчеркивающий нежность и экзотичность лица, волосы заплели в косу. Марианна принесла крошечные жемчужные сережки-гвоздики. И больше ничего. Только тонкое стройное тело, облитое белым атласом. Только точеные плечи и шея, выступающие из декольте. Только ослепительно-прекрасное лицо, открытое зачесанными назад волосами.

– Твоя красота – сама по себе украшение, в дополнениях не нуждается. Ничего не надо ни прятать, ни подчеркивать, скорее даже убрать все лишнее… Чтобы была просто ты. Во всем простом и светлом. – Марианна откровенно любовалась Сандугаш, приглаживая ей волосы на висках. Любовалась, как произведением искусства. – Еще духи. Понятия не имею, какие предпочтения у Птичкина, но пахнуть от тебя должно чистотой и невинностью, – заявила она, доставая из сумочки прямоугольный флакон «Clair de Musc» Сержа Лютанса. – Запах ирисов, флердоранжа и нежной кожи блондинки. Ты хоть и брюнетка, но это твой аромат. Сама невинность, сама невинность, – замурлыкала Марианна. – Ольга отлично подобрала для тебя платье. Когда-нибудь я сделаю с тобой такую фотосессию. Все в белом, гладком, атласном… Закажу для тебя наряд, у которого вокруг декольте будут пять огромных атласных лепестков, и из них выступают твои плечи, шея и эта изящная головка. Как живой белый цветок. Магнолия. А еще мне хочется одеть тебя в белое свадебное кимоно и сделать фотосессию среди цветущей сакуры. У меня так много планов… Хотя вообще-то такие вещи обычно решает художник, фотограф, но твоя красота меня вдохновляет.

Духи, которыми Марианна щедро оросила декольте и волосы Сандугаш, пахли непривычно: чем-то таким нежным, словно ангельские перышки. И то ли этот запах, то ли полуторачасовой массаж подействовал, то ли Марианна что-то подмешала ей в минералку, но Сандугаш чувствовала себя словно бы в трансе. Словно одна она, наряженная в белое атласное платье, спускается к автомобилю, который должен отвезти ее на свидание с опасным незнакомцем, а другая следит за этим без малейшего страха, даже с некоторым радостным предвкушением.

Марианна не предупредила, как все будет происходить, и Сандугаш почему-то вообразила, что сначала они поужинают в ресторане, немного познакомятся, а потом уже…

Но ее привезли к кованым воротам современного трехэтажного особняка. Навстречу вышла горничная в форменном платье: прямо как в кино про старинную жизнь или в латиноамериканских сериалах, которые Сандугаш смотрела вместе с бабушкой. Горничная оглядела гостью с нескрываемым любопытством и жестом пригласила ее в дом:

– Проходите, пожалуйста.

Сандугаш шагнула через порог и сразу увидела Федора Птичкина. Он стоял возле лестницы, ведущей на второй этаж, чуть наклонив голову, пристально глядя перед собой, и взгляд его был настолько пугающим, что Сандугаш захотелось развернуться на каблуках и рвануть прочь, даже если автомобиль уже уехал, все равно… Бежать, бежать! Но тело не успело последовать за мыслью, зато Птичкин двигался очень быстро. И очень плавно. Как зверь. Как змей. Как что-то гибкое и текучее. Она даже не отследила его движение – но вот он уже рядом, лицом к лицу, глаза в глаза, она чувствует на губах его дыхание, а его рука сомкнулась на ее запястье, словно тиски.

– Я так долго ждал тебя, – прошептал Федор Птичкин.

Сандугаш удивилась. Ведь только вчера Марианна сообщила, что он ее ждет, и вроде бы она не опоздала, была готова как раз к тому моменту, когда подали автомобиль…

И буквально в тот же миг, почти одновременно с удивлением, пришло осознание, что именно он имеет в виду.

Он… не Федор Птичкин. Не человек. А тот древний, кого она знала когда-то, когда была шаманкой на берегу Байкала… Тот древний, страшный и не имеющий имени… Он долго ждал ее. Очень долго.

Сандугаш отшатнулась, оглянулась на горничную, но та смотрела с тупым испуганным удивлением, а встретив молящий взгляд девушки, развернулась и быстро ушла.

Федор тихо рассмеялся.

– Никто тебе не поможет, бедная пташка. Здесь все подчиняются моим желаниям. А мое желание сейчас – ты.

Он привлек ее к себе, прижался жесткими губами к шее, куснул за плечо. Сандугаш вскрикнула. А Федор стиснул ее в объятиях и зарылся лицом в волосы.

– Ненавижу запах духов. Хочу твой собственный запах. Я знаю, как ты должна пахнуть. Как должны пахнуть твои косы. И твоя кожа. Ничего, ты еще сегодня запахнешь как надо. От этих духов и следа не останется.

Федор подхватил ее на руки, понес по лестнице наверх, и Сандугаш, застывшая от ужаса, от одновременного непонимания происходящего и осознания глубинного смысла, вспомнила, как ей нравилась эта сцена из «Унесенных ветром», когда Ретт несет Скарлетт по лестнице наверх, и как ей всегда мечталось, чтобы кто-нибудь носил ее на руках, но не Федор и не так, ей все еще хотелось убежать… Или улететь…

Она вспомнила плеск Байкала и старое его название – Байгал-море. Она вспомнила тревожную песню соловья и волчий вой. А когда Федор поставил ее посреди спальни и спустил с ее плеч платье, так, что оно соскользнуло и легло лужицей сияющего атласа возле ее туфель, она вспомнила, как сбрасывала на траву собственноручно вышитое «невестино одеяло» и как холодный ветер коснулся ее обнаженной кожи.

В спальне было тепло, но тело Сандугаш покрылось зябкими пупырышками.

– Сними с себя все это. И расплети волосы. Хочу видеть тебя как есть.

Она переступила через платье, сбросила туфли. Расстегнула и уронила на пол лифчик. Сняла один за другим чулки. Подсунула пальцы под кружево трусиков на бедрах, слегка оттянула – и вышагнула из них. Потом расплела косу, растрепала; волосы теплым потоком хлынули на спину. Взглянула выжидающе на Федора.

Он не раздевался. Смотрел на нее с жадностью.

– Ложись.

Сандугаш подошла к кровати и легла.

Где-то в глубине души плеснула волна возмущения: почему он считает себя вправе вот так унизительно командовать, почему она подчиняется, почему с ней все это должно случиться?

Но когда он, не раздеваясь, лег рядом и коснулся пальцем ее губ, она замерла, растеряв сразу все мысли.

Сначала он просто водил пальцами по ее лицу, обрисовывая линии губ, скул, нижней челюсти, приглаживал брови, касался дрожащих век. Потом спустился ниже, погладил шею, стиснул, будто желая придушить, – и тут же отпустил, принялся гладить грудь, живот, бедра, ноги. Он ощупывал ее, словно слепой, словно на ощупь пытался узнать, угадать то, что не позволяли видеть глаза. Потом он разделся – быстро, рывками, швыряя одежду на ковер, и лег на Сандугаш, вжал ее в постель горячим мускулистым телом. Сандугаш покорно раздвинула бедра – она не была готова, но чувствовала, насколько готов он, – и он вошел так резко, что она не сдержала стон: это было почти больно… Но не так больно, как когда-то.

Нет, не в первый раз с Костей.

В первый раз с ним…

В той, другой жизни…

Федор двигался над ней, запрокинув голову, стиснув зубы, а у нее перед глазами проносились видения всего, что иногда являлось ей в снах, но в снах было таким нечетким…

Она вдруг вспомнила, как любила своих родителей в прошлой жизни, когда ее звали Алтан. Она теперь ясно видела лица своих родителей – тех, из другого ее бытия – и любила их, совсем не так, как своих нынешних, настоящих родителей. Сейчас отца она любила робкой любовью, преклонялась перед ним, чтила его: пожалуй, большинство сверстников даже и не поняли бы ее чувство к отцу, если бы Сандугаш попыталась объяснить. А к матери она относилась с нежностью, ощущая кровное родство, но без чувства родства духовного. А тогда, в той жизни, в жизни Алтан, она любила обоих родителей доверчиво и горячо. Так, как в этой жизни любила только бабушку. Она улыбнулась сквозь слезы им, давно уже ушедшим из этого мира…

И увидела своего Соловья. Во сне он иногда являлся Сандугаш так ярко, но когда она просыпалась, его-то помнила хуже всего. Словно на грани между сном и бодрствованием кто-то мягко проводил по ее сознанию – как влажной тряпкой по доске – и стирал, но выборочно, только то, что было связано с Соловьем. Она лишь помнила, что был дух Соловья. И что это было нечто прекрасное, яркое, ошеломляющее для той девушки, которой она видела себя в снах… Сейчас Соловей предстал ей таким, каким видела его Алтан. И Сандугаш вспомнила его нежность и свою любовь к нему.

Она увидела Сергея. Не Белоглазого – Белоглазый сейчас был с ней, на ней, в ней, только носил иную наружность и иное имя, – она вспомнила Сергея, которого знала так мало, которого успела узнать только в миг своей смерти, когда спасла его душу из плена.

Она увидела свою смерть и захлебнулась кровью, и закричала, а Федор впился железными пальцами ей в бедра и зарычал в ответ, и глаза его были не темными, а белыми, белыми, белыми! И в миг, когда он, содрогаясь, изливался в нее, Сандугаш потеряла сознание.

Беспамятство длилось недолго, но когда Сандугаш пришла в себя, она ощутила такую невыносимую усталость, что немедленно провалилась в сон, даже не подумав о том, что засыпает в чужом доме, рядом с чужим, непонятным, опасным человеком. Ей просто необходимо было спать…

Ее словно звал в путешествие сон.

Так давно она не видела этих ужасных вещих снов!

А теперь сон обрел новую яркость.

И на этот раз она видела мир не глазами жертвы.

Она видела мир глазами убийц.

…Он притаился в лесопарке, неподалеку от тропы, по которой иногда проносились, хрипло дыша и стуча кроссовками, любители здорового образа жизни. Ему самому для того, чтобы быть здоровым, сильным, ловким и быстрым, никакой фитнес не требовался. Он вырос в деревне, и его тело было от природы упругим, румянец – ярким, взгляд – ясным. Эти горожане, с их жидкими телами, бледной кожей, одутловатыми – даже у худых! – лицами, сухими и красными глазами, тяжелым и несвежим дыханием, вызывали у него презрение, брезгливость и хищную злобу. Иногда злоба достигала такой степени накала, что требовалась разрядка. И тогда он ехал на окраину города и углублялся в лесопарковую зону. Все равно в какую. У него не было определенных охотничьих угодий.

Сегодня он охотился в Битцевском парке. Здесь было слишком людно, и потому охота была опасной. Но тем больше адреналина, тем больше ликования в случае успеха… Он забирался поглубже, затаивался и ждал. Бывало, что много часов. Он пропускал тех, кто бегал не в одиночку. И тех, кто по какой-либо причине не вызывал у него приступа острой злобы. Он знал, что рано или поздно мимо него пробежит тот или та, кто вызовет в его душе всплеск мгновенной ярости. И тогда он выпрыгнет, собьет с ног, оглушит, оттащит в сторону, подальше, поглубже в лес, и там просто забьет насмерть, ломая ребра, пальцы, топчась по животу… Присыплет землей и уйдет. До следующего приступа злобы.

Он не знал, зачем ему это нужно. Просто нужно – и все. Некоторое время после убийства он мог жить спокойно и радостно. У него были прекрасный аппетит, крепкий сон, высокая работоспособность. А потом опять начинала нарастать злоба, и он понимал, что скоро придется отправиться в парк…

Он убил уже пятерых. Нашли двоих.

Его ничто не связывало с жертвами, он не совершал никаких сексуальных действий и никакого особенного надругательства, поэтому его еще очень долго не вычислят. А скорее всего, никогда.

Но даже если бы ему сказали, что сегодняшняя охота будет последней, он все равно не ушел бы со своего поста. Ему было надо. Просто надо – и все.

На этот раз его добычей стала какая-то тетка лет сорока в сером спортивном костюме. Она бежала трусцой, слушала музыку через наушники, и лицо у нее было такое беспечно-счастливое, что он просто не мог ее пропустить. Вспышка злобы, прыжок, удар… Из наушников завывали какие-то кельты, когда он тащил тетку под деревья, в овражек, где так удобно будет превратить ее в месиво раздробленных костей и лопнувших органов.

…Она пришла в роддом под видом посетительницы. В приемные часы. В туалете переоделась: халат, шапочка, бахилы, маска. Поднялась в детскую реанимацию. Никто не обращал на нее внимания.

Роддом № 7 города Воронежа хоть и имел платное отделение, но по сути был обыкновенной, в советские времена еще построенной больницей, и двери в нем были обыкновенные, никаких магнитных карточек, словно никто не предполагал, что кто-то может пожелать проникнуть сюда с преступным намерением.

Над одной из кроваток-кюветов нависала медсестра, что-то делала со слабо погукивающим младенцем. А ей нужно было найти его ребенка, пока малыша еще не отдали матери, тогда будет сложно, почти невозможно…

Ей повезло, что роды были трудные и мальчика решили положить под наблюдение врачей. Это было как подарок. Словно кто-то свыше указывал на возможность отомстить. Наиболее жестоким и вместе с тем справедливым способом.

Ее мужчина. Ее любимый мужчина. Тот, кого она называла своим мужем, уверенная, что рано или поздно они узаконят отношения. Он практически вынудил ее сделать аборт, твердил, что они могут быть счастливы только вдвоем, что даже ребенок помешает идеальной гармонии их отношений, а она так боялась его потерять… И вот два года спустя он нашел себе девятнадцатилетнюю девочку, и женился, едва она забеременела, и ждал ребенка, будто ни о чем другом не мечтал так, как о радости отцовства!

Младенец Антонов… Где же он? А, вот.

Она достала из кармана сложенную вчетверо мокрую махровую салфетку, наклонилась над кроваткой и прижала салфетку к носу и рту ребенка. Он принялся извиваться, как червячок, и когда она уже подумала, что все, больше она не может, – дернулся и затих. Беззвучно, совершенно беззвучно.

Она сунула мокрую салфетку в карман и вышла.

Медсестра, закончившая свои манипуляции, проводила ее рассеянным взглядом.

Может, поняла, что никогда ее не видела среди сотрудников…

Ей было все равно, поймают ее или нет. Главное – она отомстила. И ему, и его девке. Отомстила так, что они никогда уже не оправятся от ее мести. Так же, как ей не удалось оправиться от его предательства.

…Он давно приглядывался к этой девочке. Явно заброшенный ребенок. Явно из неблагополучной семьи. Скверно одетая. Волосы вечно грязные. К вечеру лицо тоже становилось чумазым, но никого это не волновало. Вообще никого не волновала эта девочка, проводившая во дворе целые дни, летом – до темноты. Дети не слишком ее жаловали, не принимали в свои игры, так что она сама в одиночестве копалась в песке, выкладывала узоры из камушков и осколков стекла, качалась на качелях и на скрипящей старой карусели, прыгала в классики, а если кто-нибудь из более счастливых сверстников оставлял без присмотра мелки – с упоением рисовала на асфальте. Он никогда не видел, чтобы эту девочку кто-то забирал с улицы. Она в конце концов просто уходила сама, ныряла в темноту подъезда. Идеальная добыча.

Один раз он рискнул и угостил ее шоколадкой. Она взяла и съела жадно – явно была голодна.

В другой раз он поманил ее, скрываясь в густой зелени кустов, и протянул пакет из Макдоналдса: большой стакан колы, бигмак, порция картофеля фри.

– Тссс, тихо. Я знаю, что хорошим девочкам не разрешают брать угощение от незнакомцев. И твои родители наверняка против того, чтобы ты ела бигмаки. Но я сам их люблю и решил тебя угостить.

Она не спросила, чем вызвана такая щедрость. Торопливо разорвала пакет и принялась есть.

Завтра, когда стемнеет, он увезет ее отсюда. Сначала отмоет и накормит, потом оденет в красивое платье, чтобы она походила на куколку, и будет играть с ней, долго играть… Ему не хотелось сейчас думать о том, что будет, когда и эта куколка тоже сломается и придется искать себе новую. Он не получал удовольствия от выслеживания и приманивания. Только от обладания.

Охотиться он ездил на окраину или в спальные районы. Девяткино, Старая Деревня, Озерки, Купчино. А с добычей возвращался к себе, в старинную большую квартиру на Московском проспекте.

У него была отдельная комната с коллекцией кукол, несколькими наборами кукольной посуды и ворохом платьев разных размеров, ярких, с пышной юбкой и рукавами-фонариками. Были даже парички с локонами: теперь девочек часто стригли, а ему не нравились девочки, похожие на мальчиков… Если все проходило идеально, то живая куколка играла с прекрасными фарфоровыми куклами, пила чай из кукольного сервиза и вместе с ним наслаждалась миниатюрными пирожными из «Невской кондитерской». Если все проходило неидеально, то… в общем, девочка делала все то же самое, только с гримасой ужаса и икая от слез. Так или иначе, он всегда получал свое удовольствие.

Он уже отработал утилизацию отходов. А платья стирал, сушил, гладил и вешал в шкаф.

До следующей куклы.

Он смотрел на девочку и представлял, как поведет ее в свой подъезд – «Не споткнись, милая», – по сбитым ступеням, вдоль кованых, когда-то красивых, а сейчас полуразвалившихся перил – «Устала, маленькая? Еще немного, на третий этаж…» – мимо овальных ниш, в которых до революции стояли статуи или вазоны. И девочка будет удивляться красоте выщербленной плитки под ногами, а когда войдет в квартиру – застесняется, она же никогда не была в таком просторном и красивом жилье.

Он очень любил антиквариат.

Он очень любил все старинное. Меняя дверь на металлическую, попросил переместить на нее слегка побитый фарфоровый овал с номером квартиры, который, наверное, висел на двери еще с дореволюционных времен.

И девочек он тоже любил старинных. С тех пор как в возрасте восьми лет прочел «Детство Никиты» «красного графа» Толстого и влюбился в Лилю Бабкину. Он наизусть выучил их первую встречу и даже теперь мог читать на память, как стихи:

«Лиля была одета в белое платье с голубой шелковой лентой, завязанной сзади в большой бант. В ее светлых и вьющихся волосах был второй бант, тоже голубой, в виде бабочки. Никита, подойдя к ней, покраснел и шаркнул ногой. Лиля повернулась на стуле, протянула руку и сказала очень серьезно:

– Здравствуйте, мальчик.

Когда она говорила это, верхняя губа ее поднялась.

Никите показалось, что это не настоящая девочка, до того хорошенькая, в особенности глаза – синие и ярче ленты, а длинные ресницы – как шелковые».

Он с тех пор мечтал познакомиться с такой девочкой, верил, что рано или поздно такую встретит, и не важно, что до сих пор не встретил, что в детском саду и в школе девочки были совсем другие… Он верил.

И даже когда разуверился, все равно не отказался от своей мечты. Просто, повзрослев, он понял, что мечту надо создавать самому, из подручного материала. Из любой полуголодной девочки-замарашки, лишь бы она не была наглой и не ругалась матом. Из пышного платья с бантом на поясе. Из паричка с локонами. Получалась почти что Лиля.

Еще он понял, что на самом деле хотел не дружить с Лилей, а любить ее, как взрослые любят. Но при этом ей должно быть не больше десяти лет. Одиннадцать – уже перебор.

Из этой голодной тихони получится замечательная Лиля…

«Проснись, Сандугаш, проснись! Это просто кошмарный сон… Ну-ка, перестала орать и проснулась!» – ворвался в мутное марево мужской голос.

И Сандугаш действительно проснулась.

Со стоном открыла глаза. Посмотрела на темноволосого мужчину, нависавшего над ней в постели. Не сразу узнала его.

Дико болела голова. Хотелось пить.

Он, кажется, догадался. Помог ей сесть, дал стакан с водой. И только когда она напилась, спросил:

– Что это было? Вот сейчас? Ты кричала, хрипела, бормотала, плакала… Ты даже садилась на кровати и падала обратно. Я такого никогда не видел, разве что в кино про одержимых бесом. Ты всегда так спишь?

– Нет. Только когда у меня ночные кошмары. Извините. Их давно не было. И… и я не знала, что я так себя веду. На самом деле, их не было, когда я спала рядом с… Рядом с кем-то.

– Еще воды хочешь?

– Хочу. И можно мне таблетку? От головы?

– От головной боли. Таблеток от головы еще не придумали, – хохотнул Федор.

Он ушел в ванную и принес ей два стакана: в одном вода, в другом мутная жидкость с лимонным запахом.

– Это вот лекарство. Очень быстро действует.

– Спасибо.

Федор с каким-то странным любопытством смотрел, как Сандугаш пьет лекарство, потом воду.

– А знаешь, я же со своими бабами никогда не сплю. У меня вообще для баб в подвале все обустроено.

– Что значит – в подвале обустроено?

– Хочешь посмотреть?

– Не очень…

– Да я бы тебе просто показал. Я бы тебя не тронул. Марианне обещал, что внешность тебе не попорчу. Тебе ведь в купальнике по подиуму ходить, так что даже не отшлепаешь как следует… И потом, мне тебя не хочется шлепать. Даже сам не знаю почему. Я, с тех пор как открыл для себя Тему, вообще считал, что ванильный секс – это как промокашку жевать вместо бифштекса.

– Тему? Какую тему?

– Ах, ну да, ты же провинциалка, к тому же несовременно целомудренная. «Тема» – так называют БДСМ. «Ванильный секс» – это просто секс. Хотя, наверное, то, что у нас с тобой было, нельзя назвать ванильным сексом… Но на БДСМ тоже ведь не тянет. Так что же тебе такое приснилось?

– Убийства, – прошептала Сандугаш. – Мне снились убийства. Мне с пятнадцати лет снятся убийства. Настоящие. Реальные. Только раньше мне снилось, что я – жертва. А теперь я увидела себя убийцей… И это оказалось гораздо, гораздо хуже.

– Что значит – реальные убийства? Правдоподобные сны?

– Очень правдоподобные. Но дело не в этом, а в том, что я вроде как… ну… ясновидящая. Понимаете, я дочь шамана. У меня есть дар, хоть и не развитый. И я вижу настоящих жертв. Настоящих убийц.

Сандугаш сама не знала, почему она решила поделиться всем этим с совершенно незнакомым человеком, случайным любовником, спонсором конкурса, который потребовал от нее сексуальных услуг и вполне мог исключить ее из состава конкурсанток, усомнившись в здравой психике. Наверное, потому, что видела в нем Белоглазого, существо из иного мира. Пусть даже сейчас она говорила не с Белоглазым, а с Федором, все равно Белоглазый прятался где-то внутри него. И значит, Федор мог, должен был понимать, что мир сложнее, чем кажется. Что вещи, которые большинство воспринимает как чудеса и небывальщину, для кого-то могут быть обыденностью. Тягостной обыденностью.

Она рассказала ему все. И про свой разговор с отцом тоже.

– Я бы хотела сделать что-то, чтобы их остановить… Или хотя бы посодействовать аресту. Но я понимаю, что не могу сделать ничего. Папа прав.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но получается, что раньше твои сны были ясными, яркими, но ты могла только приблизительно догадываться, где происходят события, так? А сегодня ты увидела преступления с четкой, можно сказать, ориентировкой на местности. Москва, Воронеж, Петербург.

– Да.

– Но имен преступников ты не знаешь?

– Нет. Они там… в своих мыслях… никак себя не называли.

– А хоть как-то мы можем выйти… ну, хоть на одного из них? Что-нибудь ты видела, что могло бы дать подсказку, где искать?

– У того, который похищает девочек, квартира на Московском проспекте.

– Московский проспект большой.

– Я дом помню… Но описать не смогу. Там книжный магазин внизу. «Школьный мир». Вход в подъезд – под арку направо. Подъезд такой странный, как будто в землю утопленный.

– В Петербурге в старых домах это обычное дело.

– Третий этаж. Квартира… Я видела номер, но не помню его. Зато помню, что номер написан такими тонкими старинными цифрами на фарфоровом овале с отбитым краем. А дверь металлическая.

– Вот это уже здорово. Можно попробовать найти. У меня есть людишки в северной столице, попрошу съездить и пошарить по подъездам. Если на третьем этаже найдут металлическую дверь вот с такой номерной дощечкой, то и в квартирку заглянуть не грех.

– И… что тогда?

– Если там есть комната с куклами и платьями, как ты описала, можно дождаться хозяина.

– Я даже не знаю, куда он девает тела.

– А не важно. Если тебе очень любопытно, сделаем так, что он сам расскажет. Но можно просто и тихо свернуть ему шею, чтобы больше не приводил к себе девочек. А потом и остальными заняться. С теткой из Воронежа легко – ее можно даже и полиции сдать. Просто подсказать, в каком направлении искать злоумышленника. Ее слегка тряхнут, медсестре на очной ставке покажут, и она сама расколется. Ей же захочется, чтобы изменник знал, за что она его так наказала. Труднее всего с этим странным чуваком, который в парках на бегунов охотится. Но не всё сразу.

– Так что же… Вы правда хотите этим заняться? Искать людей из моих снов? – Сандугаш просто не могла в это поверить.

– Конечно. Со мной давно не случалось ничего такого интересного. Я и сам кровушку свежую люблю. Хотя степень моего людоедства несколько преувеличена. Но поохотиться на других хищников… Это интересно, понимаешь? Это азарт и адреналин. Я начну с любителя кукол. На него самая четкая наводка. Если окажется, что сон – это не просто сон…

– Это не просто сон!

– …то ты после пробуждения будешь записывать свои сны в подробностях. А потом пересказывать мне.

Сандугаш помолчала. И решилась признаться:

– Их очень давно не было. Этих снов. Почти год. С тех пор как у меня появился мужчина… Отец сказал – как только я стану женщиной, перестану видеть эти сны. Я стала женщиной и перестала их видеть. Сегодня – впервые за долгое время. Сразу три. И такие яркие…

– Сомневаюсь, что я вернул тебе девственность. Может, ты просто спала не с тем мужчиной? Может, чтобы видеть сны, тебе надо спать со мной?

Сандугаш вздохнула и ничего не ответила. Что она могла ему сказать? Рассказать про Костю? Про свою красивую и горькую любовь к нему? Обидится еще. А от него, от Федора Птичкина, зависит, получит ли Сандугаш корону. И миллион. Миллион, который может спасти Костю.

Глава 7

И вот наконец настал тот день, которого все они ждали последние месяцы. Конкурс «Мисс Страна». Ранним утром девушек – не спавших от волнения всю ночь, без косметики, но в радостном возбуждении, – посадили в автобус и повезли в концертный зал. Ссоры забылись, и теперь все они держались как одна команда, готовая к большому приключению. Даже Наташа немного повеселела и раздобрилась до того, что предложила остальным воспользоваться ее пудрой.

– Самая лучшая пудра, в ЦУМе за десять тысяч купила! Мельчайший помол, это просто фотошоп для лица! – хвасталась она.

До конкурса был еще почти целый день, а за кулисами уже началась суета. Привезли платья и купальники – к каждому была приколота записка с именем участницы. Платья предоставил известный модельер – для него это была хорошая реклама. Финальные репетиции – несколько прогонов.

За два часа до конкурса Марианна заставила девушек плотно поесть, специально заказала лотки с горячей едой из хорошего ресторана. Ни у кого не было аппетита, но Марианна следила, чтобы ели через силу – голодные обмороки на сцене ей не нужны.

И вот наконец – начало. В зале – толпа. И жюри, и гости, и зрители, которые специально купили билеты, и фотографы, и пресса.

«Ни на кого не обращайте внимание! – напутствовала Марианна. – Помните, что каждая из вас – королева! У каждой есть шанс!»

Но за несколько минут до первого выхода все-таки случилась беда. Одна из девушек вдруг упала на пол, закрывая руками лицо.

– Что с ней, что с ней? – запаниковала Марианна.

– Я не знаю! – рыдала красавица. – Лицо горит!

Она распахнула ладони, и все ахнули – верхний слой кожи как будто был обожжен. Все лицо покраснело, покрылось волдырями.

– Что ты съела? У тебя что, аллергия?

– Нет у меня никаких аллергий! – заходилась в рыданиях она. – Я просто взяла ее пудру! Наташину! Она всем предлагала, рекламировала! Никто не взял, а я, дура, взяла!

Марианна обернулась к Наташе, но та лишь высокомерно передернула плечами:

– А при чем тут я? Я сама этой пудрой пользовалась. Как видите, все хорошо. Она врет! Оскандалить меня хочет.

– Это неправда! – рыдала несчастная. – Она нарочно все подстроила! Хотела выключить нас всех из игры!

– Ладно, дайте мне эту пудру. Я посмотрю. – Голос Марианны не предвещал ничего хорошего.

Но выяснилось, что пудреница уже куда-то потерялась.

– Наверное, кто-то из девчонок спёр. – Вид у Наташи был довольный. – А что с них, нищебродок, возьмешь!

Времени на выяснение отношений не было – первый выход и так задерживался. Для пострадавшей девушки вызвали «скорую». И теперь в конкурсе осталось всего двадцать две участницы.

Время как будто ускорилось. На репетициях казалось, что каждый выход – это событие. А в реальности – пять минут, и снова ожидание за сценой. Дефиле в вечерних платьях. Представление каждой участницы, короткий ролик о ней. Диалог с ведущим. Каждая старалась казаться остроумной – получалось не очень хорошо. Но зрители вроде бы были довольны. Да и Марианна оттаяла. Даже постыдная история с пудреницей отошла на второй план. Все шло своим чередом. Все шло идеально. Ее очередной идеальный конкурс, ее дитя.

Выход в купальниках. Одна из девушек поскользнулась на высоких каблуках и упала навзничь. Заплакала прямо на сцене, держась за щиколотку – видимо, порвала связки. Но все шли мимо, улыбаясь, никто не хотел упускать свой шанс на победу. Марианна заметила сочувственный взгляд Сандугаш и толкнула ее в спину: «Иди! Это твоя победа, сделай вид, что ничего не происходит, улыбайся и иди!» И Сандугаш пошла. Но проходя мимо упавшей, встретилась с ее беспомощным взглядом. Представила, каково это – отползать в купальнике на глазах у толпы. Остановилась и помогла девушке подняться, проводила ее за сцену. Та опиралась на плечо Сандугаш и шептала ей в ухо: «Спасибо, спасибо…» Свой выход Сандугаш пропустила.

И вот осталось только пять финалисток. Сандугаш была расстроена – казалось, ее шанс упущен. Она променяла корону и спасение Кости на минутный порыв души, помощь той, которая никогда не была и не станет ей подругой. Но как ни странно, ее имя прозвучало в числе финалисток.

Сандугаш, Наташа, Влада, Аля и еще одна девушка, из Санкт-Петербурга, больше похожая на балерину, а не на модель.

Ведущий опрашивает каждую из пяти, это уже более подробное интервью.

Наконец та священная минута, ради которой они здесь и собрались.

Объявляют вторую вице-мисс. Титул достался балерине – та не верила своему счастью, поскольку вообще на победу не рассчитывала. Думала, что все куплено, все по блату – и вдруг такое. Не главная корона, конечно, но все равно – и фотовспышки, и огромные букеты цветов, и подаренная спонсорами белоснежная норковая шуба до пола.

Первая вице-мисс. Ведущий торжественно объявляет Наташу. Но та не идет вперед, в ее глазах злые слезы. Губы сжаты, и она даже больше не кажется красивой. Марианна выходит на сцену, берет инициативу в свои руки, подталкивает девушку: «Все сантименты потом! Иди! А ну пошла!»

И наконец – королева. Новая Мисс Страна!

Сандугаш слышит свое имя и не верит. Как молотком по темечку. Она столько об этом мечтала, так долго к этому шла, и вот это произошло – а ноги ватные, а в сердце ни восторга, ни удовлетворения. Вообще ничего.

Как в тумане Сандугаш выступила вперед. Перед глазами стояла пелена. Как будто бы все не с ней происходило. Она как будто видела себя со стороны. Присела в реверансе перед девушкой, которая надела на ее голову тяжеленную корону, – это была приехавшая на награждение прошлогодняя Мисс Страна. Громкая музыка, обступившая Сандугаш толпа. Она – звезда, она – в центре внимания. Все хотят прикоснуться к новой королеве, сфотографироваться с ней.

Марианна так сжимает ее в объятиях, что еще чуть-чуть – и задушит.

Вертинский целует ей руку, и его глаза говорят: а ведь жаль, что все вышло так. Вертинскому еще предстоит грандиозный скандал с Наташей. За сценой она будет молотить его букетом, не стесняясь, при всех, с искаженным от ярости лицом – пока ее не оттащит охрана.

Федор Птичкин целует Сандугаш в щеку и шепчет в ухо: «Любитель кукол с Московского проспекта больше не будет похищать девочек».

У Сандугаш кружится голова, она едва стоит на ногах.

Наконец все девушки уходят за кулисы, на сцене – финальный небольшой концерт от поп-звезд. Сандугаш еле жива – ей кажется, в этот день она пересекла Стикс. Переступила важную черту. Старая жизнь закончилась. И началась совсем другая.

Теперь она – не просто безвестная девочка из деревни Выдрино.

Она – королева.

Она – новая Мисс Страна.

…Федор еще раз успел перехватить ее этим вечером. Приобнял и шепнул:

– Последнюю игрушку петербуржского нашли живой и даже нетронутой. Благодаря твоим снам. И моим охотничьим псам. Приходи снова ко мне спать, Сандугаш…

Но она сейчас могла думать только об одном.

Получить миллион.

Вылечить Костю.

Глава 8

Марианна подписала с Сандугаш контракт.

– Я сделаю из тебя профессиональную модель. Только слушайся. Года через три будешь знаменита. Если, конечно, не выскочишь замуж за миллионера…

– Марианна Николаевна, вы же знаете, что у меня жених, что я все это делаю ради Кости…

Марианна усмехнулась. Она не сомневалась, что после всего того блеска, который Сандугаш видела в Москве, после тех мужчин, с которыми она познакомилась, после встреч с Федором Птичкиным, который отнесся к ней на редкость мягко, девочка разочаруется в выдринском возлюбленном. Впрочем… Она была такая странная, эта девочка, настолько не от мира сего. И Птичкина как-то сумела укротить. И даже ее, Марианну… Вызвала в ней материнские чувства, о наличии которых у себя Марианна и не подозревала! Впрочем, Марианне было удобнее думать, что она все делает по расчету. Ведь красота Сандугаш – это теперь ее сокровище, ее золото, которое она пустит в оборот и получит прибыль… А для этого нужно постараться, чтобы девочка была спокойна и довольна. С другими своими манекенщицами Марианна так не возилась. Но Сандугаш была особенная, во всех отношениях.

Марианна отвезла Сандугаш в Онкоцентр на Каширке – целый медицинский город!

Там девушке подробно объяснили, какой минимум документов необходим, чтобы Костю как можно быстрее госпитализировали на платной основе, чтобы быстрее, быстрее, быстрее… Удобнее всего ему будет добраться до Москвы не поездом, а самолетом, на который у нее когда-то не хватило денег. Теперь Сандугаш могла обеспечить ему все.

Да, миллиона на хорошее лечением мало, это такая детская мечта – миллион. Но если ей удастся сделать карьеру, о которой твердят ей все, она сможет обеспечивать жизнь Кости так долго, как это возможно, а главное – болеть он будет с комфортом и уж точно без мучений.

Только вот дозвониться Косте она никак не могла… Звонок срывался. Все время срывался.

Родителям дозвонилась легко. И бабушке. И Ритке. Бабушка плакала от счастья за нее, Ритка визжала от радости, голос отца был, как всегда, ровным и слегка безразличным, зато мама говорила с ней теплее, чем прежде, – видимо, тоже гордилась за нее, и малыши рвались «поговорить», хотя говорить-то еще и не умели.

Но все, у кого Сандугаш спрашивала, как дела у Кости, как-то странно, нарочито сдержанно отвечали: «У него все в порядке».

Сандугаш паниковала. Неужели он умирает, а они скрывают от нее? Неужели это могло произойти так быстро? Или, скорее, он все еще скрывает от всех свою болезнь… А таким тоном они говорят, потому что считают, что Костя теперь ей не пара.

Надо было ехать в Выдрино, во всем разобраться самой. И родных навестить… Собственно, это было официальным поводом для поездки.

Марианна заявила, что Сандугаш будет сопровождать телохранительница, которую она лично наймет. Не телохранитель, чтобы «в этой вашей деревне Крысино не подумали, что это твой жених», а именно телохранительница.

– Я не настолько знаменита, чтобы мне нужен был телохранитель или телохранительница.

– Пока нет. Но твоя красота – это уже ценное имущество. Так что я приставлю к тебе сторожевую собаку.

Телохранительница оказалась армянкой двухметрового роста. Довольно красивой, несмотря на рельефные мускулы и традиционно выдающийся нос. Звали ее Лола, была она неразговорчива, но видимо, привыкла отвечать на вопрос нанимателей, почему девушка занялась восточными единоборствами, научилась стрелять, драться и выбрала в конце концов профессию телохранителя.

Лола рассказала, что родилась в Сумгаите за год до армянских погромов. Юную мать с малышкой Лолой спрятала у себя русская соседка, но остальных членов семьи убили, и особенно жестоко глумились над женщинами – над бабушкой и тетей. Их обнаженные тела долго лежали во дворе, мать увидела их из окна шестого этажа прежде, чем соседка оттащила ее в глубь комнаты. Мать увезла Лолу подальше от Сумгаита и Нагорного Карабаха, в Подмосковье, где тяжело работала, чтобы дать девочке образование, но не могла удержаться, рассказывала ей обо всем, что пришлось пережить, и Лола с детства решила: она станет бойцом, и если умрет, то в бою. К счастью, физически она была здоровой, ростом удалась в покойного отца, который был настоящим богатырем, и вот теперь в возрасте двадцати восьми лет работала телохранителем. Нанимали ее обычно для юных и прекрасных жен бизнесменов, и больше не для защиты от возможной опасности, а для того, чтобы эти юные и прекрасные не имели шансов наставить бизнесменам развесистые рога. Но если что, защитить она тоже могла, в ее послужном списке были и серьезные эпизоды. Впрочем, не будь Лола отличным профессионалом, Марианна ее бы не наняла. Она всегда выбирала лучших.

Сандугаш старалась не слишком глазеть на Лолу, но все же исподтишка разглядывала ее: женщина-телохранитель, интересно же! И заметила, что Лола тоже ее разглядывает с любопытством. Перехватив взгляд Сандугаш, Лола пояснила:

– Пытаюсь понять, в чем ваша уникальность. Я не в первый раз работаю на Марианну Николаевну и в этой сфере, среди вас, красавиц, покрутиться успела. Про вас всякое говорят…

– Что именно?

– У господина Птичкина специфическая репутация, но к вам он относится так, словно вы принцесса Монако. Или еще какая-нибудь принцесса. И с вами нельзя, как с другими.

Сандугаш было приятно услышать от постороннего человека, что Федор так к ней относится. Вообще, все происходящее с ней было так прекрасно и удивительно, что она могла бы от души этим насладиться. Если бы не Костя. Если бы не страх за его жизнь.

Она везла подарки для всех. Нежный синий палантин из чистого шелка – для мамы, ей пойдет. Самый большой флакон «Estee» для бабушки. Все бестселлеры косметики «MAC» для Ритки; хотела купить платье, но побоялась ошибиться с размером и вспомнила, как Ритка когда-то изнывала над статьей про «MAC», про все их замечательные штучки и сложные оттенки. Сандугаш просто зашла в магазин, показала тоненькой девушке в черной униформе фото Ритки, и та подобрала ей полный макияж, с кистями и всем необходимым. Еще Сандугаш нашла целый игровой уголок для близнецов, яркий, платмассовый, с домиком, в который можно залезать, с пирамидками, кубиками и нанизывающимися кольцами; коробка была такой огромной, что ее отправили в грузовой отсек. Валентину Петровну она тоже не забыла, купила ей огромную теплую павловопосадскую шаль. Труднее всего было с подарком для отца. Галстуки он не носил, алкоголь не пил, парфюмом не пользовался. Сандугаш в конце концов купила ему новый планшет. Он же читает книги и смотрит телевизор… Ну, а технические новинки мужчины вроде бы любят.

Для Кости она везла серый кашемировый свитер. Подарок, который согреет его, когда Сандугаш не будет рядом. Ведь она не сможет в больнице сидеть возле его постели, как планировала когда-то. Ей придется работать, чтобы хватало на лечение и можно было перевезти его в Германию, если что-то сложится не так…

Сандугаш с Лолой являли собой такую странную пару, что на них все оборачивались, стоило им выйти из самолета в Иркутске. Для девушек была заказана машина, мощный вездеход. Лола сидела за рулем; Сандугаш в дороге уснула. Проснулась, почувствовав, что телохранительница деликатно теребит ее за руку, а машина стоит.

– Приехали?

– Да. Выдрино. Только куда сначала вас везти? К родителям или к Константину Еремееву?

– Давайте сразу к Косте, а то у своих я застряну и буду изводиться. Мне надо его увидеть. Надо понять, в каком он состоянии, сказать ему, что деньги на лечение есть и я скоро увезу его в Москву.

Лола непроницаемо на нее посмотрела, газанула и свернула налево.

Когда машина остановилась возле Костиного дома, Сандугаш не сразу справилась с сердцебиением и с дрожью в руках. Она снова попыталась набрать его номер – и снова звонок сорвался. Странно, ведь теперь она не из Москвы звонит, их разделяют не тысячи километров, а всего лишь забор и стена… Сандугаш отстегнула ремень безо пасности, но Лола ее удержала.

– Сначала я.

Лола вышла, осмотрела все вокруг, открыла дверцу перед Сандугаш и пошла рядом с ней. Калитка была не заперта. Если бы не Лола, Сандугаш не сразу решилась бы нажать на кнопку звонка, но Лола была рядом, и показывать себя нерешительной овцой Сандугаш не хотелось.

К счастью, открыл Костя.

Выглядел он просто прекрасно: загорелый, румяный, глаза сияют… Никаких признаков ослабления организма. Сандугаш даже рассмеялась от счастья – от того, что видит его и что он пока еще в хорошем состоянии, а значит, шанс на выздоровление велик.

– Ух ты. Не ожидал. Я… Не ожидал, правда, – пробормотал Костя, оттесняя Сандугаш и Лолу с верхней ступеньки и закрывая за собой дверь. – Ты же теперь звезда, королева красоты. Не думал, что ты приедешь.

От изумления Сандугаш не сразу нашлась, что ответить.

– Да как же ты мог не ожидать? Я же поехала, чтобы заработать тебе деньги на лечение. Я для этого в конкурсе участвовала. И для этого все сделала, чтобы победить. Костя, я договорилась уже в клинике. Тебе надо ложиться на обследование как можно скорее, у них есть методики прогрессивного лечения…

– Подожди, подожди, не части. Так, а подружка не может пока прогуляться? – Костя покосился на Лолу.

– Я не подружка. Я телохранитель. Я на работе и прогуляться не могу.

– Телохранитель… Круто как. Это потому, что ты – звезда? Или покровитель появился богатый?

– Костя, о чем ты вообще говоришь? Я тебе – про клинику, а ты мне…

Дверь позади Кости приоткрылась, выглянула Марина:

– Ну, с кем ты там завис? – и ойкнула при виде Сандугаш.

– Мариш, уйди. Мы сейчас поговорим, и я вернусь.

Марина открыла рот, хотела что-то сказать, но не решилась. Слишком великолепной выглядела Сандугаш. Слишком блистательной. Даже предположить, что вот эта полубогиня может быть ее соперницей, любовницей Кости, Марина не могла. Потому не могла обругать ее и прогнать. И она отступила в дом, в надежное тепло, в бормотание телевизора, к требовательному «Мама! Мама!» Юлечки.

– Костя, послушай, в твоей ситуации время дорого…

– Нет, Сандугаш. Это ты меня послушай. Я нехорошо с тобой поступил, каюсь. Но я ж мужик. Как говорит тетя Валя, порода моя кобелиная… Сандугаш, нету у меня никакого рака. Соврал я тебе. Я, собственно, хотел просто соскочить, закончить наши отношения как-то по-доброму, ну, красиво, чтобы не просто бросить тебя, а чтобы ты сама ушла, потому что будущего нет, я болен, все такое. Ну, а потом сказал бы, что все стабилизировалось, вот скриплю пока. Да я даже не думал, что потом буду врать. В тот момент мне хотелось уйти без скандалов и соплей. Не мог я дальше с тобой. Потому что… Ну, жениться на такой, как ты, надо. А мне хотелось с тобой только любиться. Я бы не смог тебе хорошим мужем стать. Я даже для Маринки плохой муж. Но она меня терпит и будет терпеть. Так что ты прости. Но на самом деле для тебя это даже хорошо получилось. Ты теперь королева красоты. Мисс Страна! И миллионерша заодно. Раз миллион получила. Так что ты даже поблагодарить меня можешь. – Костя криво усмехнулся.

– На материальную благодарность намекаешь? – поинтересовалась Лола.

– Не лезла бы ты, а? Охраняешь – вот и охраняй. Молча.

– Не ты мой наниматель. Если она скажет мне молчать – замолчу.

Но Сандугаш ничего не могла сказать. Она сошла с крыльца дома, в котором прожила самый счастливый месяц в своей жизни, и направилась к машине. Лола мгновенно оказалась рядом. Распахнула перед ней дверцу…

Пришибленный вид Сандугаш и ее молчание родителей и бабушку не насторожили: устала девочка, из такой дали приехала. Распаковали подарки, полюбовались еще раз на фотографии Сандугаш в короне, которые Лола помогла найти через Интернет на новом планшете. Поужинали. Сандугаш отказалась от всего, что для нее наготовили, попросила омлет. Потом улеглись спать. Лола настояла на том, чтобы ночевать в предельной близости от Сандугаш, так что произошли перестановки: кроватки близнецов перенесли в спальню родителей, а из спальни притащили оленью шкуру, служившую там ковром; на ней телохранительница и уснула.

Сандугаш даже не плакала, настолько опустошенной она себя чувствовала.

Дура. Какая же она дура.

Но Костя… Как он мог? Почему?

Глупый вопрос. Понятно почему. Трахнуть ее хотел, как и все. Только, в отличие от всех, не желал платить за удовольствие. Да и не мог заплатить ничем, кроме женитьбы. И решил не платить. Легко ведь она ему досталась, даже ухаживать не пришлось. Поманил – она и пошла. Любовь с первого взгляда, да…

Девчонка, дура! О любви мечтала, и показалось, что вот он, ее герой…

А герой оказался – кем? Подлецом? Трусом? Нет. Обычным мужиком. Почему бы не взять, если хочется и взять можно. Вот он и взял.

Вспомнился вдруг «Жестокий романс». Этот фильм очень любила бабушка, и всякий раз, когда его по телевизору показывали, они смотрели.

В памяти возникли широко распахнутые зеленые глаза красавицы Ларисы Гузеевой и ее отчаянное: «Вещь… да, вещь! Они правы, я вещь, а не человек. Наконец слово для меня найдено, вы нашли его. Всякая вещь должна иметь хозяина, я пойду к хозяину. Уж если быть вещью, так одно утешение – быть дорогой, очень дорогой…»

Лариса – забавно, что и героиню, и актрису зовут Ларисой, – хочет отдаться богачу Кнурову, который увезет ее в Париж, на выставку, и даст ей такое содержание, что никто ее не посмеет осудить.

Что ж, Сандугаш может теперь забыть о своей глупенькой девичьей любви, вернуться в Москву и поступить на содержание к Леопольду Вертинскому. Он богат. Он добр. Он положит весь мир к ее ногам. И не будет требовать от нее чего-то особенно неприятного… Ничего, кроме ответной доброты и верности.

Она сделает карьеру, ее лицо появится на обложках «Vogue» и «Harper's Bazaar», она станет пить жизнь полной чашей, и чаша эта будет из чистого золота.

Если бы только не…

Федор. Загадочный, опасный, злой Федор. Человек, в глазах которого она однажды увидела космос, всю непознаваемую глубину Вселенной. Человек, в глазах которого она однажды увидела хищного зверя, спрятавшегося в смертную плоть, древнего и страшного зверя. Человек, в глазах которого она видела душу, искореженную, измученную. И, наконец, только в его глазах она видела свое отражение таким… таким красивым. Сияющим.

Федор. Он без нее… Сандугаш чуть было не произнесла мысленно «пропадет» – и тут же рассмеялась. Это про Костю она думала, что он без нее пропадет. Но Костя не пропал и даже процветает. Федор же не пропадет точно. Нет. Но все же она чувствовала, что нужна ему. Иначе, чем Вертинскому. Не только как красивая женщина. Между ней и Федором было что-то еще. И он тоже был ей нужен… Только Сандугаш не могла понять почему. Вспомнилась песня из «Жестокого романса» про Снегурочку.

Вот, точно. Это про нее. Она – Снегурочка. Федор – огонь. Ничем хорошим это не кончится. Он или попортит ей кожу плеткой, а ведь кожа – это часть ее капитала, или вовсе убьет, заигравшись.

И тут словно кто-то шепнул Сандугаш на ухо: «Не в этот раз. Теперь все должно быть иначе. Ты больше не шаманка. Ты сможешь…»

Что она сможет?

И что это за голоса?

Наверное, она уже спит и ей снится?

Да нет же, не спит, она совершенно точно бодрствует.

«Я помогу тебе поймать его. Это будет даже интересно. Настоящая охота!» – сказал Федор, когда Сандугаш решилась рассказать ему о своих снах и тревогах.

И поймал. И сдал полиции.

«Если еще что-нибудь интересное во сне увидишь – говори мне. Я с удовольствием поохочусь снова!»

Да. Должно быть, в этом все дело. Поэтому ее так тянет к Федору.

Или все же – как в той песне? Да, да! Какие верные, какие точные слова! Словно про нее, Сандугаш, писалось. И она чуть слышно замурлыкала песенку в тишине своей спальни.

…Когда Сандугаш уснула, ей приснилась темная московская улица. Молодая женщина шла домой. Она слишком устала, чтобы бояться темноты, тем более в своем районе. Она не знала, что за ней охотится мерзкая тварь, считающая себя мужчиной, но на самом деле утратившая право называться человеком. Это существо планировало напасть, придушить, изнасиловать и задушить окончательно, когда оно будет внутри у женщины, чтобы последние спазмы умирающего организма подарили ему оргазм: другим способом получить разрядку оно не могло.

Женщина не знала, что за ней охотится тварь. А тварь не знала, что за ней охотятся двое. Мисс Страна в сверкающей короне королевы красоты и огромный белый волк с серебряными глазами. Они были напарниками. Они были любовниками. Возможно, придет миг, когда волк повернется и нападет на свою возлюбленную… Но возможно, ей удастся окончательно приручить его. И совместная охота продолжится.