Что ты несешь с собой – часть III

Глава 2. Спорное предложение

Я подобралась, ожидая чего угодно. Арунотай только что показал себя с совершенно неожиданной стороны, и я теперь не понимала, с кем имею дело. Если он мог так просто вышвырнуть канана, то дрогнет ли его рука, занёсшая меч надо мной?

Но начал он спокойно, даже вкрадчиво.

— Я думаю, соглашаясь на подлог, вы понимали, что клан будет не в восторге, когда всё вскроется?

Я дёрнула было плечами, но меня всё ещё держали молчаливые стражники. Арунотай, похоже, это заметил и сделал им знак отступить. Я с облегчением размяла плечи и спину, не торопясь отвечать. Впрочем, Арунотай в моём ответе и не нуждался.

— Полагаю также, что вы собирались в случае раскрытия бежать. Недаром же вы так старались получить возможность проходить сквозь барьер.

Я невнятно кивнула, тут же вспомнив свой вопрос.

— А как вы впустили канана? Не снимали же барьер ради него?

Арунотай усмехнулся и уселся на лавку напротив, снова аккуратно придержав свои шелка. Белые одежды в сочетании с белыми волосами придавали его облику какой-то божественной истинности, но я повидала демонов, выдававших себя за божеств или просветлённых монахов. Меня таким не проймёшь.

— Способ у меня такой есть, — довольно сказал он, словно это было его личной гордостью. — Однако я бы предпочёл, чтобы о нём знало поменьше людей, а к вам приковано внимание всего клана. Половины — с восхищением, половины — с завистливым негодованием. Поэтому вам в отличие от канана я этот путь не покажу.

Я нахмурилась. Говорил ли он о тайном лазе? Или… Чалерм же мне дал талисман, чтобы вскрыть барьер вокруг турнирного поля, а он был очень похож на защиту резиденции. Может, у Арунотая тоже такой талисман есть?

— Однако поговорить я хотел не об этом, — продолжил Арунотай с победным видом, словно подловил меня на попытке перевести тему беседы. — Видите ли, прани Ицара без рода, мне бы не хотелось вас отпускать.

Я хмыкнула. Ещё бы ему хотелось! Я тут уже все тайны разведала, от продажного совета до сбежавших амардов.

— Сразу казните или будете гноить в тюрьме? — поинтересовалась я безразличным тоном. Не то чтобы меня уж вовсе не занимала моя судьба. Скажи Арунотай сейчас, чтобы я катилась с горы, как оторвавшаяся повозка, я бы весьма обрадовалась. Скорее, жизнь в клане САинкаеу научила меня тому, что большинство запретов здесь пустые, барьеры хлипкие, люди ненадёжны, и при желании я найду способ выбраться и без высочайшего позволения. Другое дело — что будет там, на воле? Куда мне податься? Разве что в Саваат? Не думаю, что Нираны будут мне рады теперь, когда их подлог раскрылся.

— Право же, Кес… Ицара, — споткнулся Арунотай. — Разве я давал вам повод ожидать от меня необоснованной жестокости? Я говорю совершенно об ином. Вы нужны мне здесь, в клане. Я ведь не кривил душой, когда благодарил вас за помощь с турниром. Клану Саинкаеу катастрофически не хватает охотников и учителей с такими способностями, как у вас. Конечно, своим обманом вы несколько подорвали доверие со стороны рядовых махарьятов. Было бы лучше, если бы вы с самого начала явились сюда под собственным именем. Однако время и ваши блестящие навыки залатают эти дыры, а вот охотника вашего уровня найти непросто.

Я не верила своим ушам. То есть, в клане Саинкаеу можно обмануть всех, раскрыться, посидеть в тюрьме, а потом… продолжить работать на благо клана, как ни в чём не бывало?

— Вы, кажется, подозревали меня в чём-то, связанном с побегом Вачиравита, — ляпнула я, совершенно сбитая с толку.

Арунотай печально улыбнулся.

— Да, признаюсь, в первые мгновения я испугался, что с братом что-то случилось. Но я недаром все эти дни проводил расследование. Его видели в окрестностях в компании некой прати с розовыми волосами. — Замолчав, Арунотай вздохнул, рассянно уставившись в угол за моим плечом. Я сама даже думать не хотела, как ему теперь быть с гигантским, разросшимся, словно опухоль, кланом, для которого больше нет источника махары. Подозреваю, что он и сам пребывал в растерянности. — С его стороны весьма опрометчиво было бросить оружие и уйти, даже не взяв в дорогу еды и денег. Но таков Вачиравит… Надеюсь, когда-нибудь он одумается и вернётся.

То есть, Арунотай даже не послал за ним отряд? Не собирается возвращать его силой?

— Тогда… — начала я неуверенно, — раньше, когда он был, хм, в плену. Когда вы пришли за ним. Вы же забрали его силой? А теперь отпускаете?

Глава клана снова вздохнул, достал из-под стола руки и растёр ими лицо. Я смотрела на это действо, как зачарованная: Арунотай производил впечатление человека, который слишком сильно заботится о своей внешности, чтобы так обращаться с нежной кожей. Неужто ему и правда настолько худо?

— Понимаете, К— Ицара… Мы никак не ожидали, что в когтях неизвестной амардавики, затребовавшей долг с нашего покойного отца, брату может быть хорошо. Я собрал огромную армию, всех союзников, да ещё заручился поддержкой небесных богов. И когда все эти силы явились в её логово, я не мог просто развернуться и сказать: это была ошибка, никого освобождать не надо. Было уже поздно. К тому же Вачиравит… Вы знаете его манеру. Завидев нас, он практически обезумел. Я знаю его всю жизнь и то не мог с уверенностью сказать, что он не находится под властью каких-то чар амардавики.

Я представила себе эту картину. Да, наверное, легко судить теперь, зная, что там было на самом деле. Но когда идёшь в логово к чудовищу, чтобы отбить родного человека, а этот человек звереет, рычит и бросаетсяна тебя, большинство сначала его скрутят и приволокут домой, а потом уж будут разбираться. Я не поклялась бы, что поступила бы иначе.

— Единственное, что мне удалось сделать, — продолжал Арунотай, — это оставить её в живых. Я убедил посланника богов, что за своё преступление она должна отработать в нашем клане, а не просто бесславно погибнуть.

— Преступление? — оживилась я. — Это то преступление, когда вы ей вместо первенца подсунули кого не жалко?

Сказала и прикусила язык под прожигающим взглядом Арунотая. При всех его недостатках я всё же не могла бы поспорить с тем, что о брате он искренне заботился. Не всегда уместно, не всегда наилучшим образом, но в меру своего понимания — да, несомненно.

— Мой отец, — медленно и чётко произнёс глава клана, — никогда бы не попросил помощи у амарда. И никогда бы не согласился на такую помощь. Он был слишком гордым. Мы не знаем, как именно амардавика вынудила его пообещать ей сына, но она без сомнений это подстроила.

Ну да, ну да. Такой гордый, что до конца дней своих скрывал как попал впросак, и в результате в тот же просак попали уже его дети. Впрочем, чего и ждать от Саинкаеу…

Я не особо верила, что Ари Чалита могла что-то такое подстроить. Насколько я её знала сама и по рассказам родителей, она никогда не отличалась хитростью. Однако о том, что у нас над головами с ней целый год жил Вачиравит, мы тоже были ни сном ни духом. Не говоря уж о её договоре с его папаней. Поэтому, как бы мне ни хотелось встать в позу и заявить, что Ари Чалита не такая, наверняка я не знала.

— Ну хорошо, — вздохнула я. — Про Вачиравита я поняла. Значит, вы вот так просто сейчас всем объявите, что, хоть я и самозванка, но я хорошая, и пускай я дальше приношу пользу клану, как будто так и задумано? Как-то не верится.

— Правильно не верится, — усмехнулся Арунотай, отбросив свою серьёзность. — Вот так просто не получится. Совет, конечно же, возмущён и вашим обманом, и бегством Вачиравита, и потерей амардавики. И для того, чтобы восстановить вас в правах, потребуется какой-то весомый довод. По счастью, я как раз могу вам его предложить.

Под конец он так воодушевился, что у меня закрались нехорошие подозрения. Не стоит ждать ничего приятного, когда Саинкаеу облизываются в предвкушении.

— Какой же?

— Видите ли, — Арунотай даже пересел поудобнее и подался вперёд, облокотившись о стол, который наверняка вцепится занозами в его шёлковые рукава. — Когда я сговорил Кессарин за Вачиравита, у меня не было выбора, поскольку она не махарьятта. А вот вы — другое дело. Я имею полное право предложить вам роль супруги главы клана, и совет не сможет ничего возразить.

— Но… — просипела я, осознавая, что моё смутное подозрение оправдалось во всей красе, — я же замужем за Вачиравитом.

— О, я вас умоляю! — Арунотай наигранно отмахнулся, откинувшись назад в жесте пренебрежения. — За Вачиравитом замужем Кессарин. Но даже это теперь легко оспорить. Нет никакой записи ни в одной храмовой книге о том, что некая Ицара без рода выходила замуж. — Тут он свёл брови к переносице и покосился на меня. — Нет ведь?

Я ошарашенно покачала головой.

— Об Ицаре записей нет, но… Разве это так просто? Я ведь приносила клятву…

— Цена той клятве — прогорклое рисовое зёрнышко, — снова воодушевился Арунотай. — Вы приносили её от ложного имени. Вачиравит тем более клялся неискренне, он ведь думал… Не суть важно, главное, что он всю дорогу был готов в любое мгновение бросить формальную жену ради своей амардавики. А запись в храмовой книге о браке между ним и Кессарин легко вымарать. Адульядежи не посмеют спорить после того, как сами не уследили за невестой.

Он ещё продолжал что-то говорить о том, что канану их сотрудничество нужнее, чем клану, но меня зацепило другое. О чём там думал Вачиравит? Он ведь мне сказал перед уходом.

— Вы собирались меня убить, — выпалила я, перебив Арунотая. — Вы с Вачиравитом хотели переселить в меня душу амардавики!

Глава осёкся на полуслове и замер, как пойманная в свете фонаря мышь. Потом медленно повернул голову вбок, одновременно выдыхая весь воздух, заготовленный для новых доводов.

— Ицара… — произнёс он таким тоном, что мне стало ясно: сейчас будет открывать мне глаза на суровую правду жизни. — А что я должен был ему сказать? Вачиравит год не выходил из дома. Год! Как мне было уговорить его, когда единственная цель в его жизни без чувств лежала в каменном гробу?

— Выпустить её? — пробормотала я, не ожидавшая такого напора.

— Как быдто это было так просто! — взмахнул рукой Арунотай. — Я же сказал, что мне удалось всего лишь убедить небесных богов не казнить её на месте. Вместо этого они её запечатали. Уже здесь, вернувшись, мы создали саркофаг, в котором ей бы никто не мог навредить, но который тем не менее позволял получать от неё махару, ведь именно махарой она по велению богов должна была заплатить за своё преступление. Но что в гробу, что вне его, она оставалась запечатана, и для меня до сих пор загадка, как вышло, что она очнулась.

Я прикусила губу. Выходило, её пробудила моя кровь? Но какое дело небесным богам до моей крови? Если только… Я родилась на Жёлтой горе, ещё в утробе матери впитав махару Ари Чалиты. Могло ли так быть, что условием её освобождения была именно кровь человека, взращённого её махарой? Это звучало осмысленно — если предполагать, что своего клана у амардавики нет, то она должна была провести на Оплетённой горе достаточно времени, чтобы выросло хоть одно поколение. А то и не одно, ведь моя мать тоже родилась под защитой Ари Чалиты. Вот только на Оплетённой горе наша амардавика — не единственный источник махары. Здесь есть махара, оставшаяся от старого амарда, да ещё от принесённых в жертву людей. Как это условие должно было работать в таком случае?

— Так что, как видите, — подвёл меж тем итог Арунотай, — освободить её я не мог. Придумать что-то другое, чтобы убедить брата вернуться к жизни, мне тоже не удалось. Осталось только рассказать ему сказку о переселении душ в надежде, что рано или поздно… или ему понравится новая женщина, или я подговорю её сделать вид, что в неё вселилась душа амардавики. Вроде бы, что могло пойти не так? Вот только Вачиравит как-то умудрился вас пожалеть, не полюбив. Я не виню вас, — Арунотай предупредительно выставил перед собой ладони. — Я понимаю, что ни Кессарин, будь она на вашем месте, ни вам, Ицаре, симпатия брата была не шибко нужна. И, наверное, мне стоило посвятить вас в свой план с самого начала. Но… Я понадеялся. А потом побоялся, что вы ему проговоритесь…

Арунотай снова отклонился назад, словно забыл, что у лавки нет спинки, и забавно взмахнул руками, чтобы не упасть.

— Ох! — выдохнул он, выравниваясь. — Что-то совсем уже ничего не соображаю. Кесса— то есть, Ицара. Прошу вас, вы же видите, что творится в этом клане и в каком я положении. Мне нужно хоть на кого-то опереться, иначе я просто не знаю, сколько ещё я смогу удержаться на плаву.

Звучал он жалковато. Не то чтобы я прямо ощутила укор совести и побежала, теряя сандалии, его спасать, но и полностью отвергнуть его просьбу язык не поворачивался. Арунотай вывалил на меня столько всего — ответы на уйму вопросов, которые мучали меня всё это время, помилование, неожиданное предложение, да ещё его сложные чувства к брату…

Вычленить голос разума было сложно, а потому мне требовалось сначала разобрать всё по сундукам.

— Мне нужно подумать, — твёрдо сказала я. — Надеюсь, ваше предложение не развеется пеплом в полночь.

Арунотай склонил голову, словно смиряясь с поражением, но тут же собрал себя в кучку и изобразил благожелательное спокойствие.

— Конечно, прани Ицара. Надеюсь, вы поймёте, что на время ваших раздумий мне придётся вернуть вас в заключение? Не поймите это как давление… Даже если вы откажетесь, я придумаю, как решить всё миром. — Он остановился и устало потёр глаза. Похоже, необходимость ещё что-то придумывать, знатно подтачивала его силы. — Однако позвольте мне сказать ещё вот что.

Я с интересом следила за тем, как он собирается с силами, ища вдохновения где-то на потолке.

— Я хочу, чтобы вы понимали, — с расстановкой заговорил Арунотай, — что, хотя моё предложение в первую очередь деловое, всё же, мне как мужчине будет безмерно радостно, если вы его примете. Не подумайте, я не стану вас ни к чему принуждать! — тут же поспешил добавить он в ответ на мой изумлённый взгляд. — Я вовсе не в этом смысле! Я понимаю, что будь я вам мил, вы бы уже давно не постеснялись мне на это намекнуть. Но я лелею надежду, что смогу хотя бы в будущем заслужить ваше внимание.

С этими словами он поднял на меня глаза — такие большие и блестящие, как у новорождённого оленёнка. И что-то в моей душе зашевелилось. Мог ли он говорить правду? До сих пор я считалась женой Вачиравита, однако даже тогда Арунотай оказывал мне знаки внимания. Все эти совместные трапезы, мольбы скрасить его досуг… Он смеялся моим неловким шуткам так, словно вообще другой радости в жизни не видел. Тогда я гадала, что за игру он ведёт, но… Что если я ему просто по-человечески понравилась? Вачиравит вот, помнится, был в этом уверен.

И да, Арунотай радовался, когда решил, что Вачиравит ко мне неравнодушен, потому что это означало успех его плана, а ради брата он был готов смириться. Но теперь, когда его брат между нами не стоит…

— Мне надо подумать, — повторила я, чувствуя, как розовеют мои узоры. Искорка в глазах Арунотая сперва потухла, но потом он тоже заметил исходящее от меня сияние, и улыбнулся, словно получил надежду.

— Я понимаю, — тепло произнёс он, прижимая ладони к груди. — Конечно, на вас навалилось столько всего. Я дам вам время. И если вы предпочтёте ограничиться только сотрудничеством, я не буду настаивать. И всё же прошу вас хотя бы рассмотреть моё предложение, дать мне возможность стать для вас чем-то большим, чем глава клана, которому нужна ваша помощь.

Я сглотнула и стиснула зубы. Соблазн ответить согласием был велик. Но я последнее время не доверяла своим порывам. Они не доводят до добра.

— Я всё обдумаю и отвечу, — упрямо повторила я.

Вздохнув, Арунотай вышел из-за стола — его сатика всё же зацепилась за лавку и, кажется, порвалась, — поклонился мне и сделал знак своим стражникам отвести меня обратно.