Чистильщики пустошей

Глава шестая УТРО, ЛАГЕРЬ И ВОПРОСЫ

За брезентовой стенкой кто-то глухо заворчал, вырывая Енота из той странной дремоты, что бывает перед самым моментом окончательного пробуждения. Сказать, что он из-за этого расстроился, было нельзя: снилась ему какая-то хрень, настолько поганая, что парень был только рад проснуться.

Енот сел на край походной раскладной кровати, потянулся и зевнул. Почесал в коротко стриженном затылке, потер ноющие виски. Голова не болела, но была похожа по весу на чугунную чушку. На деревянной тумбе, стоящей рядом с раскладушкой, кто-то заботливый оставил большую эмалированную кружку с водой. Мысленно сказав спасибо неведомому доброхоту, он надолго приклеился к ее толстому ободку, вливая в себя живительную влагу. Вода успела стать тепловатой, отдавала металлическим привкусом, но все равно была прекрасна. С сожалением допив почти всю, остатками прополоскал рот, сплюнул. Осторожно поставив ноги на деревянный пол, он удивился. Если во время службы в страже ему доводилось выезжать за город всего пару раз и жить в палатках, то там пол был просто земляной. А здесь, по всему периметру небольшого брезентового помещения, как оказалось, были сделаны полы из досок. Еноту даже стало интересно, откуда чистильщики их взяли. Неужели таскали сбитые щиты с собой?! Хотя чему удивляться — их домом была дорога. При такой жизни им наверняка хочется комфорта.

Рядом с раскладушкой стояли его мучители ботинки, на которые он покосился с изрядной долей отвращения и испуга. Заново испытывать вчерашнее очень не хотелось. Как же саднили стертые ноги…

И только тут до него дошло, что проснулся он босиком, а носки, которые за вчерашний день изрядно пропотели, лежат на верхах голенищ, отстиранные кем-то и уже высохшие. А кроме того, на многострадальных пятках красовались аккуратные полоски пластыря. Вот тут-то Еноту, в очередной раз за неполные сутки, стало стыдно. Мало того, что он не помнил, как вчера добрался до постели, так его еще кто-то раздел, уложил, занялся вещами… И заклеил мозоли. И хорошо, если это был кто-то вроде Гана или механика Жука. Представить, что это сделала Медовая… От этого становилось еще хуже.

Но зато мысли обрели правильный оборот, и память настойчиво подсказала, что вчера слева на поясе болтался пистолет в кобуре, которым он мог и воспользоваться, но, к счастью, не пришлось. На какой-то момент ему стало страшно. Даже пот выступил на висках, прежде чем парень додумался открыть ту самую тумбочку и заглянуть внутрь. После чего Енот облегченно вздохнул.

Все было на месте. И аккуратно свернутая в плотный моток портупея, и коричневая кобура с торчащей из нее черной рукоятью пистолета. Рядом лежало предписание от командира патруля, пропуска и те деньги, что были выданы интендантом. На душе заметно повеселело, правда, стало опять стыдно, хоть и немного. Надо же было предположить, что кто-то из новых знакомых мог бы позариться на его, Енота, превеликие богатства. Наверняка у той же самой Медовой-Хани в карманах выпендрежной курточки на одни карманные расходы лежала куда как более солидная сумма. Да и кому из них, так прекрасно экипированных и вооруженных, мог бы понадобиться его пистолет?

Енот натянул носки, потом аккуратно обул ботинки. Туго затянул шнуровку, подвигал ногами, проверяя, насколько плотно они сидят. Как ни странно, результат был неплохим. Настроение стало немного лучше, и он пошел к выходу из палатки. Осторожно выглянул наружу.

Лагерь чистильщиков уже давно проснулся, несмотря на то что новенькие часы, полученные вчера на складе, показывали лишь семь часов утра. Откуда-то из-за палаток доносились голоса. Солнце уже встало, разгоняя легкий туман, но воздух был еще достаточно холодным, заставляя чуть поеживаться. Возле входа лежала здоровая псина, прореагировавшая на появление стражника лишь тем, что лениво приоткрыла один глаз. Может, это и был вчерашний пес? Вроде бы цвет густой короткой шубы, серо-рыжеватой, похож, да и морда собаки, чуть вытянутая, широкая, с небольшими брылами, скрывающими клыки, была знакома.

— Привет, друг. — Енот сам удивился тому, что вчерашнего испуга перед этим четвероногим страшилищем и близко не было. — Ты не меня караулишь?

Пес открыл второй глаз и, как показалось парню, удивленно посмотрел на него. Собачий взгляд как бы говорил: «Это ты со вчерашнего дня так поумнел?»

— Ну, может, пойдем в сторону кухни, а? Не знаю как ты, а я очень хочу есть. Проводишь?

Пес, а в том, что это был именно вчерашний знакомец, Енот уже не сомневался, вильнул хвостом. Потом широко зевнул, продемонстрировав тот самый инструментарий, который скрывался за брылами, встал и, отряхнувшись, неторопливо потрусил вперед. Чуть оглянулся, прянув обрезанными ушами, как бы зовя его за собой, и продолжил путь в ту сторону, откуда уже доносился какой-то вкусный запах. Что еще оставалось делать, как не пойти за умным псом, который, судя по всему, уже считал Енота за своего?

Палатка стояла у одного из «крузеров», принадлежавших команде Инженера. Поблизости никого не было видно. То ли все уже были в районе хозяйства Мамачоли, то ли занимались своими делами. Навстречу попался один из близнецов, то ли Правый, то ли Левый, это ему еще было непонятно. Как ни странно, но живая громада, грузно протопав мимо (они хоть когда-то снимают броню?), кивнула ему головой в шлеме. Или это ему показалось?

Четвероногий провожатый застыл у крайней палатки, терпеливо ожидая своего медлительного попутчика. Дождавшись, пока Енот поравняется с ним, пес пошел дальше, направляясь аккурат в сторону навеса.

За большим столом уже сидело несколько его знакомцев. Улыбающийся Ган, травящий какие-то байки хмурому мужику, который вчера выплеснул воду прямо под ноги Еноту. Длинный тип из отряда Мерлина, которого звали Ферзем, хлебавший кофе из кружки и молча таращившийся на оружейника невыспавшимися глазами. Тут же сидел один из близнецов. Тундра, спокойно поглощающий свою порцию сублимированного картофельного пюре с сосисками, завидя Енота, подвинулся и приглашающе похлопал ладонью по лавке.

— Здорово, боец, — заместитель Кэпа доброжелательно улыбнулся. — Выспался, алкоголик?

— Выспался. — Енот почувствовал, как проклятый румянец вновь начинает заливать лицо. — А сильно я вчера… Ну, пьяный был?

— Смотря с чем сравнивать, — буркнул незнакомый и невежливый вчерашний усач, так любящий бриться по утрам. Сейчас его щеки подбородок тоже были гладко выскобленными. — Но тащить тебя пришлось. С тебя пиво.

— Конечно. — Енот торопливо кивнул и повернулся к дылде Ферзю: — А как вы ночью?

Тот чуть приподнял бровь и отхлебнул из кружки, прежде чем ответить. Потом протянул руку за куском хлеба с маслом, лежавшим на его тарелке, и лишь после ответил:

— Встретились с вашими этими… Рудокопами. Постреляли чуток.

Енот почувствовал, как по спине пробежал холодок.

— Все целы остались?

— Ну, как. Мы все, а вот твои коллеги из патруля…

Сердце ухнуло вниз, сжимаясь ледяным комом. Патрульные группы не были особо дружны с караульными командами на воротах, но почти все были знакомы.

— Сколько?

— Пятеро. — Тундра, отставив в сторону пустую посуду, тоже решил вступить в разговор. — Одного мы притащили сюда. Сейчас в медблоке, лежит на системах. Ты его должен знать. Редом кличут.

— Да, знаю, конечно. А остальных, значит?

— Ну да. Именно, что всех. Они решили постоять в стороне, и твари взяли их в клещи. Интересные дела у вас тут творятся, Енот, ох и интересные. Ладно, давай ешь, и потом к командиру. Нарежет задач, которые нужно будет выполнить. А, да, твоих мы предупредили о том, что теперь ты постоянно будешь здесь, так что не переживай. Понял?

— Понял. Спасибо, Тундра.

— Да не за что. — Он хлопнул Енота по плечу, вставая. — Эй, Мамачоля, накорми нашего новенького.

Женщина выглянула из-под навеса, улыбнулась Еноту, и немедленно перед ним возникла жестяная миска с пюре и двумя сосисками. Сосиски были натуральными, а не теми соевыми производными, что входили в рацион патруля и стражи. Молодой организм взял свое, и на некоторое время Енот полностью вывалился из жизни, поглощая вкуснейшую стряпню. Усач хмыкнул, глядя на скорость работы его челюстей, и чмокнул губами. Пес подошел к нему, положил лобастую голову на колено. Человек нежно погладил брови пса, который громко заурчал от удовольствия.

— Я смотрю, парень, ты пришелся по душе моему красавцу, а? Редко я видел, чтобы Хан так миролюбиво выполнял задачу. Он же ни разу на тебя не рявкнул?

— Нет. — Енот отрицательно мотнул головой. — Это ваш пес?

— А они здесь все мои, все пятеро. — Усач самодовольно улыбнулся. — Как тебя зовут, я знаю. Меня можешь называть Волхвом, я местный кинолог.

— Кто? — Енот чуть не поперхнулся. — Фильмы крутите?

Кинотеатр в городе был даже не один, а целых два. Большой и помпезный «Нуар», где в основном собиралась приличная публика, и старый, давно не ремонтировавшийся «Огонек», находившийся в районе шахтеров. И там, и там были старые, изношенные аппараты, но тем не менее вполне успешно демонстрировали фильмы, которых, правда, был дефицит. Большая часть лент была пересмотрена жителями города по многу раз, некоторые были настолько фантастичны и непонятны, что их любили больше всего, и, соответственно, затирали пленки до дыр. И лишь изредка из метрополии привозили новые коробки с фильмами. Ну, как новые? Те же самые старые, только ни разу не показанные в городе. Кино Енот любил, с самого детства, несмотря на то что стоило удовольствие вполне себе дорого.

— Какое кино? — Усы Волхва поползли вверх. — Вот ты деревенщина, а? Тех, кто с собаками работают, называют кинологами. Понял, дурья твоя башка?

— Да уж понял, не дурак. — Енот уставился в опустевшую миску. Этот самый собачник ему сразу не понравился, и, как оказалось, совершенно правильно. Таких заносчивых типов среди чистильщиков ему еще не встречалось. Хотелось ляпнуть в отместку что-то обидное, но в голову пришло совсем глупое и ребячье. — А почему кинологи?

— Потому, что кончается на «у», — неожиданно вступился молчавший все это время Ферзь. — Он и сам не знает, парень. Слышь что, Волхв, ты бы не выпендривался, а? И вообще, если Мерлин тебе еще не успел сказать, то я скажу сейчас. Ты ночью с нами в город пойдешь. Подберешь собак по параметрам, что тебе ученые скажут. Ясно?

— Даст Кэп команду, так пойду. — Волхв зло зыркнул на него из-под кустистых бровей. — А ты мне, Ферзь, не указывай. Званием не вышел.

— Ну, как знаешь. Только потом не ной опять, что тебя не предупреждали и тебе время нужно, чтобы подготовиться. — Длинный чистильщик встал, собираясь уходить. — Ты, парень, сегодня тоже с нами. Не забудь поспать хотя бы немного, чтобы быть бодрым. Может, конечно, никого мы сегодня и не поймаем, но идти нужно. Мамачоля, дорогая, спасибо тебе, было очень вкусно. Как и всегда, впрочем.

И он пошел в сторону своей механической громадины. Теперь Енот видел, что Ферзь чуть прихрамывает, и на бедре, под плотной тканью защитного цвета брюк, у него наверняка плотная повязка. И еще было видно, что этот худой и кажущийся нескладным вояка устал за сегодняшнюю ночь, но вечером он снова выйдет на улицы его, Енота, родного города. А стало быть, ему-то точно нужно быть там.

Волхв тоже встал и ушел куда-то за палатки. Пес Хан проводил его преданным взглядом, а потом подошел к Еноту и положил свою громадную голову прямо на колени обалдевшего парня. Глянул грустными глазами из-под сложенных домиком бровей и вздохнул, совершенно по-человечески, протяжно и расстроенно.

— Ты глянь, что творится, а, Левый? — Оружейник, все это время молчавший и так и недорассказавший какую-то байку, восхищенно толкнул в бок близнеца. — Я валяюсь, что это с Ханом?

— Батюшки светы! — Повариха всплеснула пухлыми руками. — Вот это номер, а? Парень, да такого и не было никогда, чтоб Хан вот так вот к чужим-то…

— А что мне делать-то? — Енот совершенно растерялся.

— Брови, брови чеши. — Медовая, недовольная и сонная, плюхнулась рядом с ним на лавку, вывернув откуда-то из-за его спины. — Хан это очень любит.

— С добрым утром, — брякнул Енот, глядя на свою знакомую. Где-то внутри стало чуть теплее от одного вида этой заспанной девчонки.

— Угу… Куда как с добрым, — проворчала девушка. — Привет, Ган, привет, Левый, привет, Мамочка. Накормишь? Хотя… Я б лучше чаю просто попила, с печеньицем.

— Ты чего такая невыспавшаяся, а, подруга? — Ган улыбнулся.

— Выспишься тут. — Медовая продолжала ворчать, механически поглаживая по голове довольно жмурившегося пса. — Ну, давай уже, чеши ему брови, Енот, не тормози. Видишь, ждет щенок.

Куда там, щеночек!!! Парень осторожно положил пальцы на мягкую и теплую шерсть собаки, чья голова полностью закрывала колени. Карие глаза ожидающе уставились на него, и Еноту, несмотря на невольный страх, который он испытывал перед псом, пришлось делать то, что подсказала Хани. Через минуту страх прошел, а его место заняло восхищение и радость, возникшая после того, как мощная широкогрудая зверюга начала урчать, словно котенок. Оторваться от такого ему уже совершенно не хотелось.

У него никогда не было собаки. Когда был жив отец и доходы у семьи были вполне приличными, позволить себя завести четвероногого друга они не могли. Детворы было слишком много, а места в их домике слишком мало. Кошки — да, и не одна, но вот друзьям, у которых периодически появлялись мягкие, звонко лающие комочки, маленький Енот завидовал. Потом было не до собаки, не говоря уже про то, что случилось за последние полгода. И вот теперь, когда пальцы легко касались мягких и коротких волосков над бровями этого умного пса, Енот вдруг почувствовал себя маленьким и довольным. Как будто сбылось одно из детских мечтаний, и у него появилась своя собака, большая, сильная и добрая. Конечно, он не знал, что Хан самолично придушил десяток волков. Что громадный пес с куцым хвостом и обрезанными ушами за свою недолгую жизнь дрался и с людьми, и с тварями. А те, против кого он выходил, оскалив свои громадные клыки, потом чаще всего прощались либо с жизнью, либо с ее подобием. Нет, этого Енот и не мог знать, просто сейчас ему было очень хорошо оттого, что он сидел в компании радушно принявших его людей, а на его коленях лежала голова громадной собаки.

— Вот это да. — Медовая удивленно присвистнула, даже перестав пить свой чай, который, судя по запаху, Мамачоля делала с мятой и душицей. Такая же, как и у нее, кружка сейчас стояла перед Енотом, вместе с горкой насыпанных в чистую пластмассовую тарелку галет. — Ты посмотри, Енот, а ведь Хан тебя полюбил. Он даже мне не дает так чесать, во блин…

— А можно мне будет его с собой ночью взять? — неожиданно даже для самого себя брякнул парень.

— Ну, как сказать… — протянул Ган. Сидевший рядом с ним молчун Левый согласно кивнул. — Скорее всего, после того, что ты сказал, Волхв будет против. Он же у нас за собачника, как скажет, так и будет.

— Да ладно, тоже мне, Волхв. — Медовая оттопырила нижнюю губу. — Он вообще-то любит ходить с Ичей и Ермаком. А Хан чаще всего остается в лагере. Ты это, Енот, скажи Кэпу про то, что хочешь попробовать с Ханом пойти. Пес-то умный, команд на заданиях слушается, если Волхв прикажет. Думаю, что Капитан не будет против. Ты, кстати, давай лопай быстрее. Мне Инженер сказал, как поедим, так сразу к нам в кунг. Кэп там уже с самого с ранья.

— Угу, — пробормотал Енот. Ему жуть как не хотелось отрываться от своего занятия. А в глазах собаки было то, что ему так не хватало последние месяцы: доброта и любовь. Может быть, умный пес просто почувствовал, что этому, совсем молодому парню нужна его дружба? Спокойная, бессловесная и надежная?

Девушка лишь покачала головой. Торопливо допила свой чай и встала.

— Пошли, собаковод-чайник, нас ждут великие дела. А Хан никуда не денется, наверняка заляжет под кунгом и будет тебя ждать. Давай. Перекурим в курилке, чтобы не портить аппетит Айболиту, а то вон он идет уже. Пошли, Енот, пошли.

— Ты это, — обратился к стражнику Ган, — как все закончите, зайди ко мне. Я твой ствол немного доработал там, подшаманил и все такое. Надеюсь, что понравится. Не забудь, слышишь?

— Конечно, — Енот наконец-то оторвался от Хана, который, что-то по-собачьи ворча, тоже поднялся. — Спасибо, в любом случае обязательно зайду, как время появится. Мамачоля, большое спасибо.

— Да не за что, — она выглянула из-за занавески, где хлопотала, завидя неторопливо бредущих в их сторону медиков, — я тебя еще откормлю, а то ишь ты, какой худой. Это непорядок.

Ган захохотал, стукнув по столу кулаком. Следом за ним прыснула и Медовая, Левый лишь улыбнулся краешком рта. Енот непонимающе уставился на них, пытаясь понять причину смеха.

— Попал ты, парень. — Оружейник подмигнул девушке. — Теперь она за тебя возьмется, и придется тебе усиленно бегать…

— Почему?

— Потому, что иначе растолстеешь! — Медовая похлопала его по плечу. — Просто она у нас…

— Очень заботливая, — буркнул Левый.

— Да ну вас, обалдуев! — Повариха нахмурилась. — Не обращай на них внимания, Енот, болтают ерунду всякую. Да, обед в час, смотри не забудь. Сделаю котлеты, как вчера.

Курилка обнаружилась возле прохода, ведущего внутрь лагеря. В ней сидел зевающий Жук и еще кто-то из его друзей. Чернявый мрачный верзила, одетый в такой же, как и у товарища, замасленный комбинезон. Судя по всему, даже стоя лагерем, Капитан не давал им расслабляться, заставляя поддерживать технику в постоянной готовности. Если учитывать, как наплевательски относились к «ничейным» машинам в страже, Енот вполне понимал такую предусмотрительность. Механик представился Дроздом, быстро пожал руку и исчез, прихватив с собой явно недовольного Жука.

— Пошли смотреть «Жнеца». — Медовая прикурила свою первую за утро сигарету. — Скорее всего, что мерлиновский. У него что-то стучало, когда они вернулись. Кстати, Дрозд рулит на другом. У Мерлина механиком работает Дизель, ты с ним потом обязательно познакомься, хороший парень. Если водить не умеешь, то лучше не придумаешь, чем у него учиться.

— Хорошо, спасибо. — Енот присел рядом с ней. — А ты чего не выспалась-то?

Медовая затянулась, поглядела на становящееся все более голубым небо:

— Ночью ребята привезли тела. Пришлось заниматься с ними. Помогать Файри, Инженеру и Фросту. Они так вообще не ложились. А я еще успела часа полтора поспать.

— Чьи тела?

— Ну, этих, которые по ночам бродят. Где-то после полуночи, штук пять.

Енот сидел, осмысливая услышанное. Казалось бы, какая разница, что сейчас в лагере находятся тела тех тварей, которые, может быть, убили и его родных. Но все равно, что-то внутри него настойчиво просилось увидеть их, посмотреть на Тех, Кто приходил ночью. Ведь сейчас они были так близко. Пес, спокойно лежавший у его ног, заворчал и поднял на него свою умную морду. В карих глазах было беспокойство за нового друга, Хан как-то почувствовал состояние Енота.

— А мне можно будет на них посмотреть?

— Даже нужно. — Медовая поглядела на него с каким-то странным выражением. — Сейчас и увидишь.

— Хорошо. А…

— Что?

— На кого они похожи?

— Сам увидишь, ты чего? — Медовая затушила сигарету. — Пошли.

Люк, ведущий внутрь вотчины Инженера, с легким шипением отошел. Енот шагнул следом за Медовой, на пару секунд задержавшись. Он был чуть напряжен.

Большой металлический стол посреди помещения, освещенный несколькими яркими лампами. Он первым бросился в глаза, как ни странно. И лишь потом взгляд сфокусировался на чем-то длинном, серого цвета, лежавшем на нем. От «этого» отошел Фрост, с которым Енот так еще и не познакомился. В руках парень держал большой шприц с длинной толстой иглой. Внутри стеклянного цилиндра находилась жидкость бурого цвета. Чистильщик поршнем отправил ее в пробирку, которая немедленно исчезла в самозакрывающемся боксе, окутанном испарениями.

На откидном сиденье расположился мрачный Капитан, без своей неизменной сигары. Он был в чем-то белом, накинутом сверху повседневной одежды, с висевшей на груди маской и со смешными клеенчатыми чехлами на обуви. Инженер, посмотревший на двух вошедших поверх маски строгим взором, работал возле хитрого прибора, за которым они застали его и в прошлый раз. Файри видно не было.

— Подожди… — Медовая повернулась к стене, что-то нажала, и под панелью, оказавшейся с секретом, обнаружился шкаф с одеждой, как у работающих в помещении научников. — На-ка, друг, одевайся и прочее.

Енот поспешно накинул на себя длинный фартук с рукавами и завязками на спине, которые Медовая тут же затянула. Нацепил на лицо плотную марлевую повязку и надел чехлы, которые Хани обозвала «бахилами», поверх обуви. Девушка сделала то же самое и лишь после этого выдала ему тонкие прозрачные перчатки и разрешила пройти к столу. К тому времени Фрост уже вернулся назад и сейчас повернулся к нему:

— Помоги, пожалуйста. Нужно перевернуть обратно на спину.

Енот уставился на тело.

Тварь сейчас была положена на живот, из-за чего и потребовалась помощь стражника. Длинная и худая фигура, с четко выделяющимися позвонками, торчавшими из спины. Продольный разрез, идущий от окончания шеи и почти до крестца. Кожа, грубая, сероватая, покрытая какими-то бляшками, казалось туго натянутой. Никакого жира под ней, только мышцы, даже в смерти напряженные и вздувшиеся волнами. Какие-то странные отростки, редкой бахромой свисающие с выпуклого затылка, такие же, только чуть более толстые и редкие, сидели от шишковатого запястья и до вздувшегося сустава локтя. Кисти рук (лап?), лежавшие наружной стороной вверх, были широкие, сильные, с большими пятнами, похожими на мозоли. Пальцы длинные, застывшие в посмертной судороге, костистые и сильные, с длинными когтями. И входные отверстия от пуль, кучно находящиеся в районе лопаток и верхней части ребер, — много, не меньше семи-восьми.

— Ну, чего просто так смотреть? — Фрост недовольно зыркнул на Енота. — Бери за ноги, и переворачиваем.

— Беру, беру…

Лодыжки существа, широкие, твердые и холодные, было очень мерзко трогать. Но он пересилил этот позыв, взялся крепко и, на раз-два со стороны Фроста, приподнял и перевернул. Медленно поднял глаза, вцепившись ими в лицо (или морду?) существа.

Желудок дернулся, Енот вцепился пальцами в холодный и ребристый край стола. Медовая, возникнув рядом, обеспокоенно посмотрела на него и бросилась к одному из стеллажей, на котором стоял большой таз. Серые и холодные глаза Фроста, видимые из-за верхнего края маски, расширились.

— Этого еще здесь не хватало! Медовая, давай быстрее…

Но организм Енота справился, не опозорив его в глазах ученых. Он только чуть побледнел и залпом выхлестал воду из кружки, которую предусмотрительно протянул ему отвлекшийся от исследований Инженер. Спереди тело тоже не поражало красотой. Грудная клетка выпирала углом и была разворочена выходными отверстиями. Сверху на ней было много непонятных наростов, торчащих острых шипов. Его вскрывали и спереди, но уже успели для чего-то зашить. Длинный и грубый шов тянулся до вытянутой шеи. А вот лицо…

Вытянутые вперед лицевые кости, обтянутые бледно-серой кожей, под которой четко виднелись кровеносные сосуды. Плоский нос с вывороченными наружу ноздрями, узкие, почти черные губы, за которыми виднелись кончики длинных, частых и острых зубов. Большие глаза, в которых на первый взгляд белка не было вообще, сплошные расширенные зрачки.

И при всем при этом — странная и отдаленная схожесть с кем-то, кого Енот вроде бы знал. Только где и когда? И как это вдруг может быть, чтобы в странной, оплывшей морде существа увидеть что-то знакомое?

— Пришел в себя? — Фрост опустил маску. — Привыкай, дружинник.

— Вот такие вот и нападают на ваш город, уважаемый Енот. — Капитан подошел к ним. — Мерзко, да?

— Очень. — Енот покосился на тварь. — Такая дрянь…

— Именно. — Кэп приблизился к лежащему на столе телу, внимательно присмотрелся к его «лицу». — Опасная скотина. Но не настолько, чтобы полностью парализовать жизнь в совсем немаленьком городке. Как известно, у страха глаза велики. Ты первый из горожан, кто может полюбоваться на это существо. И пока — последний.

— Почему? — Енот немного недоуменно посмотрел на него.

— Показывать их вашей администрации? Зачем? Тем более что хранить их мы не собираемся, так как наш собственный холодильник не совсем для этого предназначен. Сейчас мы составим акт, в котором ты распишешься, засвидетельствовав факт того, что мы уничтожили то количество тварей, которое будет в нем указано. А потом сожжем, чтобы не распространять возможное заражение в непосредственной близости от вашего же города.

— Но я не могу… — Енот удивленно пробормотал это себе под нос. — Кто я такой? Вам нужен хотя бы сегодняшний командир на воротах.

— Они заняты, солдат. А ответственные лица из администрации, несмотря на наше предупреждение, появиться не соизволили. До сих пор. Тебе хочется карантина для жителей города? Как там, Инженер, из-за чего?

Иван Сергеевич отвлекся от разглядывания чего-то там в микроскоп:

— В связи с повышенной до критического уровня возможностью заражения территории человеческого поселения, входящего в состав майоратных земель Пяти городов, активным биологическим материалом некротического происхождения. Связано это с необратимыми реакциями, происходящими в останках агрессивных форм нежизни. Доступно объяснил? Статья тридцать седьмая-бис Положения о территориальной ответственности поселений альянса «Звезда». Неоспоримость данной статьи полностью подтверждается результатами экспресс-анализа, предоставленного группой вооруженного ассенизирования обжитых земель, нанятых субъектами управления поселения. В данном случае — с разрешения господина Бати, давшего официальную заявку на вызов нашего формирования. А что, уважаемый Енот, данное положение разве не входит в число обязательных документов, доводимых до личного состава военизированной городской стражи, в которой вы изволите служить?

Парень оторопело смотрел на него, пытаясь сообразить: что ему делать? Никто и никогда не зачитывал стражникам Положения, так что крыть было нечем. Но с какой стати было подозревать какую-то там подставу от тех, кто сегодня ночью был на улицах города, рисковал жизнями, наконец-то просто убил несколько тварей, до сих пор практически безнаказанно делавших то, что им хотелось?

— Да ладно, не напрягайся, — Кэп усмехнулся. Получилось это у него немного устало. — На самом деле ничего страшного в этом нет. А сообщать в Звезду про карантин мы в любом случае бы не стали. Нет никакого смысла. Если бы у вас здесь происходило что-то вроде вамп-лихорадки, то да. А так — все стандартно. Будем зачищать, скорее всего, начнем через несколько дней. До этого ты должен будешь помочь нам с некоторыми моментами, связанными с тем, что у вас здесь творится под землей. Поработаешь с девочками в архиве, хорошо?

— Хорошо. — Енот торопливо кивнул. — Я все понял.

— Ну и молодец. — Капитан повернулся к Инженеру. — Расскажи ему про то, что получилось узнать. Пусть потом расскажет своим, глядишь, не так сильно бояться будут.

Инженер понимающе кивнул:

— Подходите, молодой человек. Внимательно слушайте и запоминайте все. Когда пойдете в город, будьте любезны задержаться на воротах, рассказать все дежурной смене. А то наверняка сейчас уже ходят слухи про ночную бойню. И еще… В порядке исключения.

Енот подошел к нему. Пальцы Инженера быстро пробежались по клавиатуре выдвижной панели. Оттуда с тихим жужжанием поднялся небольшой темный прямоугольник, немедленно засветившийся зеленоватым светом.

— Смотрите, солдат, такого вы еще наверняка не видели. Это не кино, это записи, собранные с камер слежения, со студий новостей, которые снимали, не подозревая, что это последние репортажи нашего мира. А также то, что некогда было очень секретным, а для нас с вами стало обыденным и ежедневным. Это я делаю, чтобы вы могли понять, кто лежит вон на том столе и почему мы не так сильно беспокоимся по его поводу.

Монохромные кадры, сделанные неподвижной камерой, установленной, судя по всему, на углу большого здания. На переднем плане что-то вроде площади с невысоким металлическим памятником. Какой-то мужик сидит верхом на коне, вытянув вперед руку. Пара десятков автомобилей, выглядящих словно в кино: с большими стеклами, без наваренной брони и сеток на окнах, с незащищенной резиной покрышек. От площади, к виднеющейся вдалеке полоске реки, идет широкая аллея деревьев с пышными кронами. Скамейки, несколько женщин с колясками. Прямо под камерой неожиданно пробегают темные фигуры, двигающиеся большими прыжками, несущиеся в сторону аллейки. Звука нет, но видно, что матери кричат, некоторые подхватывают детей на руки и бегут… Темные фигуры не дают им сделать этого. Догонят, валят на землю, вытягивают головы к ним. Запись не прерывается, фиксируя каждый момент, помогает лишь то, что никто ей не управляет, не делает приближения и подробности не видны. И все равно пальцы Енота, вцепившиеся в холодную кромку стола, сжимаются до того, что костяшки белеют от напряжения.

— Одно из самых первых и зафиксированных моментов Прорыва, Енот. Последствия были ликвидированы не очень быстро и не очень надежно. Практики у наших предков тогда еще не было. Но скоро она у них появилась в большом объеме. Сейчас увидишь.

Новая запись… теперь уже цветная и со звуком, доносящимся из хрипящих, но все еще работающих динамиков, спрятанных в стене «крузера» и смотрящих внутрь сетчатыми прямоугольниками. Из них несется канонада выстрелов, взрывы и громкие, практически не прекращающиеся вопли. Перед камерой постоянно находится какой-то мужчина в яркой трехцветной крутке со странной эмблемой в виде цифры «один» на фоне раскоряченной двуглавой птицы. В руках у него палка с большим толстым набалдашником. Он извиняется перед зрителями за отсутствие нормального пси-сигнала, несет чушь со странным акцентом, очень тщательно выговаривая слова. За его спиной пробегают несколько человек в камуфляже, с ног до головы увешанные экипировкой. Один останавливается, подходит к ним, приказывает убираться на хрен. Мужчина в цветастой куртке согласно кивает, и в этот момент глаза военного устремляются поверх камеры, и он вскидывает странного вида винтовку.

Камера падает вперед, объектив задирается вверх, слышится дикий вопль того, кто ее держал, мелькают мохнатые силуэты, пальба, крики, крики, крики…

— А это все чуть позже, когда стало ясно, что проблема не единичная, что она возникает почти у всех государств того времени… Уничтожение целого города, большого города, после чего наконец-то появились векторные карты Прорыва, прорисовались четкие линии фронтира, и на какое-то время казалось, как я понимаю, что у них получится справиться. — Инженер грустно покачал головой, всем видом говоря о том, что тогда многие ошибались.

Было еще несколько записей, которые для Енота слились в одну сплошную полосу. Нарезка из каких-то помещений, напоминающих то, в котором они сейчас находились. Металлические столы с препарируемыми тварями, среди которых он видел и знакомых с детства волколаков с немертвыми, и каких-то совсем уж страшных и странных. Люди в белых халатах рассказывали другим, из которых половина была в форме, о том, что им стало известно. Было заметно, что большинство слушателей кивают, абсолютно не понимая и не воспринимая того, что им говорили. Ну как можно не понять, что червь-подземник способен уничтожить целую ферму за неполные сутки, если вовремя не распознать его появления и готовящихся подкопов? А эти, по ту сторону экрана, понимать этого или не хотели, или не могли.

Енот смотрел запись за записью, не обращая внимания на то, что происходит вокруг. А ведь никто, включая Инженера, в какой-то момент прекратившего комментировать, не проявлял никакого интереса к тому, что ему включили. Капитан, снявший с себя все лабораторное облачение, давно ушел. Фрост, перестав потрошить серый труп, колдовал над тем, что из него вытащил. Медовая, которая с его помощью перевалила чудовище на каталку, увезла монстра в хозяйство Гана. Вернулась и присоединилась Файри, которая начала щелкать клавиатурой хитрого аппарата, выводившего на экран столбцы и графики. Парень продолжал смотреть до того самого момента, пока экран, моргнув, не потух. Потом сел на стоявший поблизости стул и попытался осмыслить увиденное.

Нет, конечно, он кое-что знал, как и любой в городе. Но чтобы вот так, настолько быстро, агрессивно и молниеносно уничтожить целый мир, в котором жили люди? Такое представить невозможно. А оказалось, что на самом деле все очень просто. Достаточно было не задуматься тем, кто должен был это сделать сразу, не принять несколько решений, кажущихся такими простыми, и все… От этого становилось так жутко и пусто на душе, что хотелось плюнуть на все и на какое-то время отключиться, чтобы не видеть и не слышать ничего вокруг. Енот взглянул своих новых коллег уже чуть по-другому, понимая, что они-то все это знали давно, наверняка даже больше…

— Поняли, солдат, сколько мы потеряли? — Инженер сел напротив. — Обидно?

— Очень. А что вы хотели рассказать про этих?

— А… Про серых-то? Ну, слушайте внимательно и запоминайте. Первое — убить их хоть и сложно, но очень даже возможно. У них, как и у любой нежити, совершенное иное устройство внутренних органов. Но при всем при этом ваши серые, по сути, не мертвецы, они другие, те, кто приходят из Прорывов. Вероятнее всего. У них есть такая же система кровоснабжения, как и у нас. Только вместо нашего сердца у них два абсолютно одинаковых органа. Судя по всему, дублирующий из них тот, что находится справа. Поэтому при кучном попадании в область грудной клетки смерть тварей стопроцентная. Головной мозг, кроме защиты очень развитого черепа, имеет также окружение из пластичных тканей, которое может останавливать пули небольшого и среднего калибров. Так что с ними обычные ружья могут и не помочь. Лучше всего автоматическое скорострельное оружие. Второе… — Он отхлебнул из поставленной перед ним Хани кружки дымящегося ароматного кофе. — Развитие мышечной и костной систем дает им возможность двигаться со скоростью, превосходящей человеческую. Поэтому допускать ближний бой очень опасно. У них очень быстрый метаболизм. Вместе с тем они существа, подобные нашим холоднокровным. Ведь зимой нападений было меньше, так? Сейчас, когда уже стало теплее, они активизировались. Животный белок является основной пищей и служит для скорейшего возобновления потраченной энергии. Другими словами — чем больше они охотятся, тем больше будет их появлений до наступления холодов. Замкнутый круг, поэтому всем в городе нужно быть начеку. Они связаны с некросферой, что дает им возможность вести регенерацию с огромной скоростью, за которую, опять же, нужно будет давать организму пищу. Сегодня ночью они обязательно появятся, это точно. И нам нужно будет…

Инженера прервал неожиданный рев, вырвавшийся из динамика над входным люком. Там же засветилась большая красная лампа-мигалка, отбрасывая блики на стены. Чуть позже из динамика станции, стоявшей в кабине «крузера», раздался треск и голос Тундры:

— Общий сбор, готовность к выходу пять минут. Повторяю, общий сбор через пять минут!

С лязгом открылась половина Гана, высунувшего голову в образовавшийся проем:

— Вооружаемся, коллеги, быстро!

Енот вскочил со стула, непонимающе закрутив головой. Что могло произойти такого, из-за чего в лагере чистильщиков объявили общий сбор?!