Честь и достоинство унтер-офицера

Глава 10. Репетиция.

10 августа 1123 года.

Викинги приплыли на шести ладьях, две из которых были драккары. Четыреста воинов два дня готовились к штурму крепости. Лестницы давно были готовы, но комбат Комарь хотел добиться хоть какой-то слаженности. Наконец, ранним утром, на третий день, восточная сторона крепости была плотно уставлена лестницами. Полсотни стрелков комбата, встав за двухметровым забором, не давали защитникам крепости поднять головы. Стрелять из бойниц, с упора, было удобно и безопасно. Сотня викингов устремилась наверх по лестницам. Схватка была ожесточенной, не смотря на численное преимущество скандинавов. Бесстрашие дружинников, их слаженность в бою, позволило им около получаса сдерживать натиск викингов. Затем Гудмунд не выдержал, и дал возможность молодому вождю Фросту, с небольшим отрядом, вмешаться. Три десятка свежих воинов мгновенно сломали защиту новгородцев.

В плен попало не больше десяти дружинников. Мирных жителей викинги не трогали, хотя обобрали до нитки. Тумаки мужикам, и женские слезы, можно было не считать. Комбат сразу ввел в крепость своих бойцов, не захваченных горячкой боя, чтобы избежать резни.

– Плохо, очень плохо, – Фома Ильич не стал миндальничать с Гудмундом, – один дружинник стоит двух викингов. Ни дисциплины, ни военной выучки я не увидел. Никто не держит строй. Ты перехвалил своих воинов.

– Что ты понимаешь в рукопашной схватке! – возмутился Гудмунд.

– Завтра отправляемся на Новгород. Там я доложу результаты Скворцову. А ты думай, что можно сделать, мои бойцы в рукопашном бою еще хуже.

10 августа 1123 года.

Три ладьи, составляющие авангард отряда Скворцова, быстро догнали ладью мытаря. Неудивительно, в каждой из них было по восемьдесят гребцов. В Новгород они прибыли одновременно. Двухнедельный путь был преодолен за восемь дней.

Рядом с Новгородом Скворцов начал строить укрепленный лагерь. Предместья жители пока не жгли, но обозы беженцев пытались покинуть город. Скворцов перекрыл дороги и задержал десяток обозов. Бегство началось по воде. Василий стал захватывать суда. Новгород получил форменную блокаду.

Реквизированные лошади позволили организовать патрулирование. Но приучить лошадок к выстрелам из винтовки оказалось непростой задачей.

За два-три дня подтянулись все суда. Блокада города стала плотной, для бегства богатого или знатного новгородца требовался крупный отряд дружинников. Пока прорываться никто не пытался. Выжидали. Мытарь Давыд не навещал лагерь Скворцова.

19 августа 1123 года.

Раннее утро на озере Ильмень было на редкость холодное для середины августа. Дни стояли ясные, днем было достаточно жарко, ночью, на дежурных ладьях, становилось зябко, даже тепло одетым бойцам. Сквозь густой туман солнце казалось огромным желтым шаром, но не было видно, ни близкого берега, ни стоящих на якоре соседних ладей. Звук, от идущей на веслах флотилии, не мог спутать даже неопытный сухопутный боец. По дежурным судам зазвучали свистки часовых. На командирской ладье, горнист заиграл «к бою». Загремели выстрелы винтовок.

Дежурная флотилия была обречена. Полтора десятка, конфискованных у новгородцев судов, образовали цепь от одного берега залива до другого. С берегом, и между собой, ладьи были связаны натянутыми тросами от лебедок. На якорях, полностью лишенные подвижности, они хорошо перекрывали выход новгородцам из города. И это же стало причиной их гибели. Суда противника легко находили себе жертву, и без помех таранили ее. Небольшие экипажи скворцовской флотилии, успевали сделать десяток-другой выстрелов до столкновения. Это не останавливало нападающих. Из скворцовцев спаслись лишь те, кто, бросая оружие, покинули суда вплавь.

Следующей целью нападающих стали суда, стоящие на якоре у берега. На каждом из судов находилось по паре часовых. Туман уже рассеялся, но шестьдесят стрелков не могли нести серьезный урон флотилии из пятидесяти ладей. Целая армия, более двух тысяч человек, атаковала небольшой отряд Скворцова. Стрелки отступили, отдав свою флотилию противнику. Новгородцы высадили небольшой отряд для преследования часовых. Остальная флотилия попыталась проникнуть в бухту, чтобы по Волхову спуститься к лагерю Скворцова.

Из Новгорода вышло около четырех тысяч ополченцев во главе с княжеской дружиной. Казалось, что исход битвы предрешен. Как только дело дойдет до рукопашной схватки, скворцовцев перережут, как овец.

Но знаменитое везение Скворцова, не оставило новгородцам ни единого шанса.

Началось с того, что командир разведки, Степан Багров, услышав выстрелы в заливе, поскакал во главе двух сотен казаков, для проверки на месте. Караульные, уже прощавшиеся с жизнью, увидев казаков, с шашками наголо, воспрянули духом, и остановили новгородцев беглым огнем. А казаки Багрова, на конях, легко смяли пехоту.

Второе везение было посолиднее. Новгородская флотилия затратила уйму времени для освобождения прохода в Волхов . Да и то, суда пробирались в залив гуськом.

Ополчение из города вышло, но стояло, не решаясь атаковать в одиночку. Это было наихудшим решением. Ополченцы находились на расстоянии более двух километров, но стояли очень кучно. Опытный стрелок за минуту делает из винтовки до двадцати пяти выстрелов. Ряды ополченцев таяли, как снег. Наконец конная дружина, численностью более пятисот воинов, решилась на атаку. Традиционно плотный отряд, тяжеловооруженных воинов, был рассеян на подступах к лагерю скворцовцев.

Третье везение за один день, это совсем невероятное стечение обстоятельств. Всю неделю держался восточный ветер. Две шхуны, из построенной комбатом серии, показали неплохую управляемость. Фома Ильич посадил на них своих морячков, разбавил их викингами, и поплыл вверх по Волхову. Ветер держался такой хороший, что шхуны шли не хуже драккаров. Вечером, перед битвой, отряд викингов, во главе с комбатом, остановились на ночевку в десяти километрах от Новгорода. Ранним утром Фома Ильич, оставив Гудмунда с викингами, на всех парусах поспешил в Новгород. Шхуны встретили врага на выходе из бухты в Волхов. На каждой шхуне было по сто пятьдесят бойцов и по тридцать викингов. Парусники проходили мимо каждой из ладей. Огонь винтовок был просто убийственен. Больше половины новгородской флотилии успело развернуться. Но спасения на озере Ильмень не существовало. Шхуны догоняли ладьи, и бойцы расстреливали новгородцев издалека. К преследованию присоединились казаки Степана Багрова, вместе с караульными. Они отбили у новгородцев свои же ладьи. И теперь легко догоняли и захватывали новгородские суда, на которых осталось мало живых гребцов.

Разгром новгородцев завершили викинги, ворвавшиеся на плечах бегущих ополченцев в город.

Правобережная часть города и кремль остались в руках новгородцев. На правом берегу Волхова находились только казачьи разъезды скворцовцев. Ополченцы с правобережья, перебрались по мосту через Волхов, загодя, для участия в нападении на войско Скворцова. Теперь, после разгрома ополчения, защитников правобережья осталось очень мало, и вернуться на свою сторону они не могли. Дружинники князя, оставшиеся в живых, успели собраться в кремле. Практически все они были конные. К полудню около пятисот викингов переправились на правый берег. Гудмунд отдал их под команду молодому вождю Фросту. На «торговой стороне» лестницы всплошную закрывали стены города. Обороняли стены жалкие остатки ополчения, по разным причинам, оставленные в городе. Фросту потребовалась пара часов для взятия правобережной части города.

Скворцов ввел свои войска в город к вечеру. Викингов переместили в лагерь, где ранее находился отряд Скворцова.

В каждом взводе скворцовцев находился переводчик-викинг. Василий предупредил Гудмунда, что он лучше выплатит викингам виру, чем допустит неповиновения своим приказам. Виру насчитали огромную. Убитых к счастью не было, но трем десяткам, особо возбужденным викингам, прострелили конечности.

Виру пришла требовать моложавая, красивая женщина, ровесница Скворцова. Чем более спокойным тоном пытался разговаривать с ней Василий, тем яростней становился натиск скандинавки. Только, когда она начала грозить Скворцову, что пожалуется своему брату Гудмунду, Василий понял, что к нему пожаловала теща. Та тоже не подозревала, в традиционно «плохо» одетом мужчине, грозного и безжалостного Скворцова.