Нойды. Черный вензель

Глава 6 Объявление в газете

В этот день в гимназии пятерка ребят не собиралась вместе каждую перемену. Таня отчаянно скучала и не знала, чем заняться между уроками. Да еще Паша Майский постоянно вился рядом, а Даша Зимина испепеляла взглядом. После занятий в раздевалке к ней подскочил Маго – у остальных еще продолжались уроки.

– Эй, погуляем с Абреком?

– Давай, – обрадовалась девочка. Если бы не Маго, Пашка точно увязался бы ее провожать, вон, зыркает злобно на пятиклассника. – Только на этот раз поднимешься в квартиру вместе со мной. Заодно и чаю попьем.

– Ага, есть правда охота, – закивал Маго. – Со вчерашнего дня, как говорит моя бабуля, жор напал. Слушай, а у тебя тоже так после той мелодии? Я как ее услышу, – два раза это было, – и будто марафон пробежал, весь пустой изнутри.

– Мне после нее очень тревожно, – подумав, тихим голосом призналась Таня. – А аппетит, наоборот, исчезает. Но это хорошо, я же на диете.

До дома пошли пешком, Милич по пути все поглядывала на юного друга. Наконец Маго это заметил, энергично протер лицо сначала правым, потом левым рукавом куртки.

– У меня грязь на фейсе, что ли?

– Нет, с лицом все в порядке, – ответила девочка. – Но ты какой-то не такой с того дня, как тебя увезли те люди на машине. Расскажи все-таки, что они от тебя хотели?

– Да я говорил уже: ничего не хотели! – волчком закрутился на месте Угушев. – Это все отец. Ну, как бы отец. Прикинь, он мне предложил самому убираться куда-нибудь в детдом, и тогда он вернется обратно в семью. А я сказал, пусть он маме и бабуле это предложит, а как они скажут, так я и сделаю. Не веришь, да? – поймал он скептический взгляд Тани.

– Не-а, не верю. И никто из наших не верит, просто не хотят тебя ставить в неловкое положение. Эх, Маго, а кто призывал, чтобы никаких тайн между нами?

Мальчик покраснел и часто задышал, Таня тотчас же пожалела о своих словах.

– Ой, прости. У тебя есть причина не говорить правду, верно?

– Верно, – в сторону тихим голосом признался Маго.

– И мне ты тоже не можешь сказать?

Угушев задумался и уже через секунду принял решение: а почему бы и нет? У Тани – отличная семья, вряд ли ей сорвет башку от известия, что у некоторых из них есть родители, возможно, братья или сестры. К тому же родители весьма сомнительные, просто доноры генетического материала, не более того.

– Ладно, Таньк, – сказал он. – Но только тебе. Я против тайн в нашей пятерке, но тут особый случай, понимаешь? И давай остановимся.

– На ходу не можешь?

– Я-то могу. А вот ты вечно спотыкаешься, когда волнуешься.

– Верно, – вздохнула девочка.

Они сели на скамейку на пустой автобусной остановке, и Магомет кратко изложил Тане историю своего похищения, рассказал про девочку в огромном доме и мальчишку на фотографии. Милич слушала, слегка приоткрыв рот от изумления. Когда история подошла к концу, она еще обдумывала несколько минут сказанное, потом огорченно покачала головой.

– Не нравится мне это, если честно. Маго, давай ты еще разок хорошенько подумаешь, потому что я предлагаю рассказать это всем. Просто не понимаю, зачем скрывать от ребят такие важные сведения! Но вот за кого я рада, так это за Вику. Вот бы найти ту, вторую, Викторию в соцсетях!

– Это еще зачем? – не понял Угушев.

– Ну как? Ты вдумайся, десять лет назад двух девочек считали просто похожими: слишком в разных условиях они росли. Но кто-то поспешил похитить одну из сестер, потому что знал, что скоро тайное станет очевидным. Теперь уже ясно, что они – близнецы. Нашей Вике трудно живется, ее родители думают, что потеряли настоящую дочь, потому что пожалели и взяли в дом какую-то подозрительную девчонку. А на самом деле Вика – такая же их дочь, как та, вторая. Если подсунуть им фотку, то они это поняли бы и перестали бы относиться к ней как к какому-то подменышу!

– Вот это да! – Маго с чувством саданул себе кулаком по лбу. – Как я сам не просек? Нужно мне снова съездить туда и ее сфотографировать!

– Ты разве сможешь отыскать то место?

– А почему нет? – от всей души изумился Угушев. – Глаза они мне не догадались завязать, а зрительная память у меня ого-го какая!

– Не надо, не езди! – взмолилась Таня, испуганная и огорченная тем, что сама невольно подкинула другу идею новой авантюры. – Еще попадешь в беду. А потом, как Фоминым доказать, что это их дочь, если они близнецы? Сейчас в фотошопе что угодно можно сделать.

– Ну, у той Виктории прическа другая и одежда. Но это все ерунда, конечно… А еще родинка вот здесь! – Маго потыкал пальцем себе куда-то повыше рта.

– Вот это важная деталь, – согласилась Милич, щеки ее запылали. – Вика же не помнит сестру, фотографии родители прячут. Значит, родинка для них могла бы стать стопудовым доказательством. Но все равно, Маго, даже не думай рвануть туда снова! Обещаешь?

– Еще чего, – буркнул мальчик.

Он сорвался со скамейки и зашагал в сторону Таниного дома в надежде, что, пока девочка будет догонять его и стараться не пыхтеть, авось и забудет потребовать обещания.

Стоило отворить входную дверь, как Абрек вылетел в прихожую. Он лапами и головой пытался выдавить ребят обратно на площадку, подскакивал и поскуливал, всем видом показывая, что ему срочно, прямо сейчас необходимо на прогулку. И Таня уже собиралась сказать Маго, что с обедом придется чуть повременить, не мучить же пса, но тут со стороны кухни пришел на шум Володя и сказал:

– Не очень-то ведитесь на его фокусы. Мы вернулись с улицы десять минут назад.

Он ушел в свою комнату, чуть горбясь. Таня проводила брата огорченным взглядом: последнее время он был сам не свой. Перестал дурачиться с ней, все больше времени проводил один в комнате. Она знала причину: брат с первого взгляда и, предположительно, навсегда влюбился в красавицу Злату. Но из-за совсем незначительной разницы в возрасте он уже считается взрослым, а она – еще несовершеннолетняя. По этой или другой причине, но Вовка не делает попыток сблизиться с девушкой и ни с кем даже не обсуждает свое чувство.

Таня старалась помочь как могла. И на своей странице ВКонтакте выкладывала фотки с их совместных прогулок, главным образом те, на которых Златка была на первом плане. И заговаривала о ней будто невзначай, когда брат был рядом. Рассказывала, как у подруги дела, ненавязчиво давала понять, что сердце Златы свободно, а с Платоном они просто отличные друзья. Владимир упрямо отмалчивался.

Разоблаченный Абрек пристыженно рухнул на спину, но оживился, сообразив, что ребята идут на кухню, и у холодильника оказался первым. Он, похоже, до сих пор не решил, что любит больше: гулять или есть. Так что Таня и Маго спокойно попили чаю с бутербродами и оладьями и еще раз обсудили все последние события. Потом девочка спохватилась:

– Темнеет уже. Пошли, мы с Абреком проводим тебя до дома.

Абрек судорожно заглотил последнюю оладушку и ринулся в прихожую.

Когда вышли на улицу, оказалось, что к ранним сумеркам добавилась еще и сочащаяся с неба морось. Они задержались на пороге под козырьком, Таня не давала захлопнуться двери в парадное, прикидывая, не вернуться ли за зонтом. Рядом с ними у фигурной решетки, ограждающей с двух сторон входную дверь, стоял, сильно горбясь и втянув голову в плечи, какой-то подросток лет шестнадцати – наверное, прятался от дождя. Кожа на его щеках и лбу была такой воспаленной, что казалось, будто он размазал по длинному костлявому лицу какую-то ягоду.

Но дождик вроде шел на убыль, у подъезда расплылась огромная лужа, в которой Абрек с интересом изучал собственное изображение. Маго первым перемахнул на другую сторону и теперь с дорожки призывно махал подруге рукой. Таня прыгать не решилась. Она соображала, как обойти лужу, когда сильный удар в спину швырнул ее плашмя прямо в воду. К счастью, она сумела удержаться на вытянутых руках и одном колене, выскочила на сухое место, брезгливо отряхиваясь. Джинсы намокли до колен, в ботинках смачно хлюпала вода, даже кончики волос успели соприкоснуться с лужей и теперь противно липли к шее.

Но некогда было приводить себя в порядок: у подъезда бушевала отчаянная драка. Маго висел у подростка на шее и колошматил его ногами по подколенкам, пытаясь завалить, Абрек с утробным воем терзал брючину незнакомца, возможно, вместе с кожей. Тот отбивался молча и как-то вяло.

– Стойте! Прекратите это! – завопила Таня, прямо по воде бросаясь назад. – Абрек, ко мне! Маго, фу! Ой, то есть пусти его!

Мало-помалу ей удалось остановить схватку, подтянув к себе за ошейник пса и за ворот куртки – друга, оторвав обоих от жертвы. Освобожденный парень и не думал убегать, тяжело дышал и смотрел на Таню в упор, не мигая.

– Зачем ты это сделал? – спросила она.

– Прости меня, – произнес он сильно в нос.

– Простить? Так ты ради этого меня толкнул? – ахнула Милич. – Ты из нашей гимназии?

– Нет, я из третьей школы, – после паузы угрюмо отозвался прыщавый тип.

– Тогда откуда ты знаешь… в смысле, почему ты решил просить у меня прощение?

Ответ парня доконал ее окончательно.

– Так все знают. – Он слегка пожал узкими плечами. – Во всех городских группах написано. Ну в тех, где объявы всякие.

– Написано – что?! – шепотом спросила Таня.

Маго и Абрек синхронно зарычали.

– Ну, типа есть в городе такая девчонка. Если ее обидеть, а потом попросить прощения, то тебя сутки все будут носить на руках и подарками заваливать. Указана школа, адрес, и даже фотка твоя есть. Я сперва думал, что это такой прикол, но потом решил попробовать.

Таня глухо застонала от ощущения близости катастрофы.

– Не думай, я обычно девчонок не обижаю, – на одной ноте бормотал подросток. – Но у меня ситуация такая, во всем полный отстой. С девчонкой своей еще в августе разругался, а теперь учиться не могу, вообще ничего в голову не лезет. Учителя орут, дома напряги. Мне бы только один день нормальный, чтобы все исправить. А потом все иначе у меня пойдет. Я уже все продумал… так прощаешь?

– Прощаю, – выдохнула девочка. – Иди уже.

– За-ачем? – застонал Угушев и схватился за голову.

Парень же со всех ног кинулся наутек, словно Таня могла забрать свое прощение обратно. Абрек, громко визжа от такой несправедливости, рвался за ним следом, так что какое-то время Тане и Маго пришлось изо всех сил упираться пятками в цемент, удерживая лохматую махину на месте.

– Ну и за кем теперь нужно присматривать? – мрачно спросил Угушев, когда парня и след простыл, а пес переключил грозное внимание на кошку в окне первого этажа. – Беги живо переодеваться, я пока побуду с Абреком.

– Не. – Милич бросила боязливый взгляд на лоджию своей квартиры. Там стоял Володя, распахнув фрамугу и перегнувшись через подоконник. Он пытался рассмотреть, что творится внизу, но мешали пляшущие на ветру кроны деревьев. – Брат дознание устроит. И вообще, пошли отсюда, пока он не спустился.

Ухватив покрепче поводок, она почти бегом поспешила за угол дома, Маго – следом. Абрек в два прыжка обогнал ее и ощерил пасть, решив, что наконец началась погоня за обидчиком обожаемой хозяйки. И снова им стоило немалого труда затормозить его.

– Думаю, я знаю, чья это работа, – выдохнула Таня, прислоняясь к стене дома и тяжело переводя дух.

Больше всего ей хотелось скинуть отяжелевшие, громко чавкающие на каждом шагу ботинки, пусть даже пришлось бы топать по грязи босиком.

– А то я не знаю, можно подумать! – заорал на весь квартал Маго. – И еще знаю, кого завтра ждет еще один сеанс страхотерапии.

– Маго, нет! – выкрикнула девочка, замотав отчаянно головой. – Мы договорились же: никаких демонстраций наших…

– А сама-то? – тут же подловил ее друг. – Простила этого дебила, а зачем? Он теперь всем расскажет, что сработало, и за тобой скоро толпы будут ходить.

Таня снова негромко застонала, вообразив себе такую картину, ей тоненько подвыл Абрек.

– Мне просто стало его очень жалко, он выглядел таким несчастным. Но ты прав, я глупо поступила. Надо было хоть попросить его, чтобы молчал, соврать, что иначе не сработает… хотя это уже ничего не изменит, если таких объявлений десятки.

– Потребовать, чтобы убрали, может? Написать админам, что это нарушение прав человека, запрещено сливать личные данные! Судом пригрозить!

– Маго, в большинстве групп бесплатные объявления никто не проверяет, они появляются сразу по факту размещения, – сокрушенным голосом произнесла девочка.

– Но ты же скоро не сможешь из дома выйти!

– Я это понимаю. Хуже всего, что у моих родителей уже на уровне рефлексов отработано: спасать меня любой ценой. Если они узнают, что происходит… да даже просто поймут, что я боюсь из квартиры выходить, то тут же затеют переезд в другой город. Меня вообще на время отошлют куда-нибудь к родственникам. Но я же не могу расстаться с вами! Мы только нашли друг друга!

– Да им никто и не позволит тебя увезти, – тихо, словно сам до конца не веря своим словам, проговорил Маго. – Не для того нас всех собрали в этом городке.

Милич, стремительно белея, охнула и прижала кулак к губам. Мальчик, потоптавшись рядом с самым сочувственным видом, тронул ее за рукав.

– Ладно, пошли тогда к Златке, а я звоню Платону. Обсудим ситуацию, и ты хоть переоденешься наконец.

Антон вернулся в свой дом в Загвоздке – и каким же холодным и бесприютным его нашел! Ветер исхитрился-таки распахнуть форточку и выдул из помещения все тепло, посрывал со стен фотографии ребят, смел со стола бумаги. Словно подал знак: все кончено, организация «Апофеты» прекратила свое существование.

Кинебомба долго бродил по стылому помещению без мыслей и ощущений. Попытки подумать о чем-то или прибраться вызывали колотье в сердце и нечто вроде душевной тошноты. Все было действительно кончено, он остался один и без цели. Десять лет псу под хвост. Мучительнее всего было воспоминание о том, что утром Эдик и Элла попросту умолчали о связи между ребятами. А ведь знали, не могли не знать – Элка шпионила на создателей первенцев. Они не доверяли ему, списали его со счетов. Или попросту продались с потрохами тем, у кого перспективы, деньги, влияние, – блистательному Институту.

Нужно было как-то отвлечься, иначе он не дотянул бы до рассвета, и Антон открыл папку с документами. Поверх первой же страницы под пленкой лежал перечень файлов, написанный почерком необыкновенно аккуратным и четким. Наверняка писал Давид – хозяин и почерк чем-то неуловимо походили друг на друга.

После последней фразы от руки был нарисован улыбающийся смайлик. Под первым рукописным листком обнаружился еще один. Тот же почерк, и всего несколько строчек, размашисто написанных на листе А4:

Кинебомба прямо в верхней одежде присел к столу и принялся читать по порядку.

Дальше шла приписка рукой Давида: «Орсон Брук, напоминаю, – наш стрелок. Школьный изгой, поднос оказался на его голове уж точно не случайно».

Антон посидел какое-то время, прикрыв веки. В голову почему-то лезли собственные школьные годы. Вот он изгоем не был, наоборот, подавал большие надежды. И чем все закончилось… да к черту! Не закончилось еще ничего!

Он взял следующие два листа, скрепленные между собой. На первом была переснятая статья из английской газеты, на втором – ее перевод.

Следующие несколько вырезок по делу о пожаре Антон отложил – просмотрит, когда пойдет по второму кругу. Взял распечатку из другой газеты – в ней речь шла о крайне странном ночном происшествии, которое сам журналист окрестил случаем массового безумия.

Следующая подборка материалов, скрепленная степлером, оказалась самой увесистой. Кинебомба проверил даты – речь шла о событии, случившемся уже после пожара в школьном кафетерии, в самом конце сентября. «ТРАГЕДИЯ НА ОСТРОВЕ» – гласил очередной газетный заголовок.

Однако тут Антона отвлек телефонный звонок. Звонил Платон Воронцов. После короткого разговора с ним Кинебомба разволновался и даже сделал пару кругов вокруг своего квартала, не обращая внимания на сырость.

К приходу ребят все было готово: Злата разложила на спальном диване Эллы некоторые предметы из ее гардероба, предварительно созвонившись с хозяйкой и спросив разрешения. Конечно, она выбрала самые безразмерные свитера и штаны, но, когда Таня в махровом халате после душа вышла в комнату, ее немедленно бросило в жар: а вдруг ничего не налезет, вот будет позор! Ведь ее собственная одежда уже вращалась в стиральной машинке.

Злата деликатно испарилась, и Милич долго собиралась с духом, прежде чем взяться за джинсы. Но они, словно по волшебству, налезли быстро и без проблем, как и футболка, и свитер. Осторожно и недоверчиво девочка подошла к зеркалу над комодом, повертелась, изучая себя со всех сторон, и обнаружила, что уже не выглядит такой безобразно толстой, как пару недель назад. Даже поверить было трудно!

Но ее уже звали с кухни. Платон сварил кофе с корицей, а Злата соорудила горячие бутерброды и два салата – из овощей и из фруктов. Готовилось это для Тани, но перекусить перед важным разговором не отказался никто. Абрек, само собой, уже занял стратегическую позицию у стола и провожал взглядом каждый отправляемый в рот кусок. Маго, примчавшийся на кухню по первому зову, – он с городского телефона в прихожей предупреждал бабулю, что задержится у друзей, – удивился и даже споткнулся на ходу, обнаружив там Вику Фомину.

Девочка в пушистом свитере сидела на табурете, поджав коленки к подбородку. Она казалась очень бледной, возможно, даже заплаканной.

– Тебе ребята позвонили? – спросил Маго. – Я и сам хотел, но потом подумал, что ты же с мамой…

– Маму забрали в больницу, – тусклым голосом сообщила Вика. – Ее состояние ухудшилось, пришлось вызвать скорую. А фельдшер категорически сказал, что ей нужно быть под присмотром врачей в реанимации. Что мы могли возразить? Теперь отец с ума сходит, не знает, правильно ли поступил, ну, что вызвал врачей. Ведь со мной она хотя бы не могла… в общем, отправил меня проветриться, а я сразу прибежала сюда.

– Под домом нас дожидалась, – мягко вставил проходящий мимо Платон, ласково коснувшись плеча девочки.

Она так и вспыхнула.

– Почему ей стало хуже, ведь бандероль-то пришла? – спросил не на шутку взволнованный Угушев.

– Да, пришла, мама была счастлива, даже смеялась – я уж и не помню, когда слышала ее смех. А потом начался спад, ну, переволновалась, понимаешь?

– Ага, понимаю. – Маго быстро огляделся: Платон разливал кофе по керамическим чашкам, белым с черным узором вроде птичьих следов, Таня помогала Злате расставлять тарелки. Придвинулся поближе. – Слушай, Вик, а что, если бы твоя мать точно знала, что ее настоящая дочь жива? Ну, картинки, артики, – что там вам присылают, – это ведь не доказательство, верно?

Вика подавленно кивнула:

– Верно. Я и сама…

– А если есть настоящее, железобетонное доказательство? Ей от него хуже стало бы или лучше?

Девочка нервно сглотнула, поморгала изумленно, но потом решила, что вопрос гипотетический. Ответила тихим голосом, в котором плескалась тоска:

– Она была бы очень счастлива. А насчет состояния трудно сказать, бывает ведь, что люди умирают и от радости. Но, если постепенно подготовить, возможно, у нее появились бы силы побороть болезнь. Я слышала, однажды один врач сказал, что она не старается. А не старается, потому что стимула нет…

– Ну так, я все понял, – покивал Маго и, приняв позу мыслителя, уперся глазами в пол.

Только Абрек теперь мог видеть выражение крайней решимости на его лице, но пса волновали только ароматные бутерброды.

Грея руки о чашку, исходящую паром, Таня вполне спокойно рассказала о том, что случилось всего-то за два часа после окончания уроков.

– Остановить эти объявления мы не можем, на бесплатных ресурсах они могут хоть каждый час выходить, – выслушав ее, проговорил Платон. – Значит, Танюш, придется с тебя глаз не спускать, а то ведь запросто могут камнем пульнуть или еще чего похуже.

– Я об этом пока даже не думаю, – созналась девочка. – Пуляют – пусть. Но мне до смерти страшно, что дойдет до родителей. Они моментально захотят меня как-то изолировать, увезти, отправить к родственникам подальше от этого городка. А ведь нас тут собрали для какой-то цели. И… вы же понимаете… – Продолжать она не могла, перехватило дыхание, полились слезы.

Злата и Вика бросились обнимать и утешать подругу, а Воронцов сказал подчеркнуто спокойным голосом:

– Значит, будем делать все возможное, чтобы они не узнали. Нам с Маго придется превратиться в твои тени, провожать тебя до гимназии и обратно. Хуже всего, что в объявлениях есть твой домашний адрес и отчаявшийся бедолага вроде сегодняшнего парнишки может и домой заявиться. Я, конечно, предупрежу Антона Петровича – может, он согласится приглядывать за домом. А что ты скажешь, Тань, если мы посвятим в происходящее твоего брата?

– Володю? – ахнула Милич и уронила бутерброд. Но он не успел коснуться колен – Абрек не дремал. – Ой, я даже не знаю. Вовка очень хороший брат… да что я такое говорю, он самый лучший брат на всем свете. Но если он хотя бы заподозрит, что существует реальный риск для меня, то, скорее всего, расскажет родителям.

– А если я с ним поговорю? – тихонько спросила Злата и, слегка порозовев, отвернулась к окну.

– Ради тебя он на что угодно согласится. – Таня даже не заметила от расстройства, как сдала брата с потрохами, выложив его сердечную тайну. – Вот только мной рисковать все равно не станет.

На минуту повисла тишина.

– Но другого выхода у нас нет, – сказал Платон. – Нам нужно просто встретиться с ним и все рассказать. Пригласить Антона Петровича, чтобы твой брат не принял нас за группу спятивших подростков. Главное, чтобы он понял: некто неведомый не позволит, чтобы тебя увезли из города. К тому же в опасности окажутся жизни ваших родителей и его самого.

Повисла минута тревожной тишины, даже Маго из солидарности перестал жевать и обвел любопытными глазами беспокойные лица старших товарищей. Вообще-то у него тоже имелся свой план, и, согласно этому плану, Дашке Зиминой скоро станет не до объявлений. Маго собирался сделать все сам, но, чтобы немного успокоить ребят, кое-что можно было сказать:

– А еще мы должны запустить антирекламу в сеть, – объявил он с набитым ртом. – Прогоним десяток ужастиков о том, что случилось с теми, кто обратился к Таньке. Парня сегодняшнего беру на себя, я номер его школы запомнил. Он у нас будет главным свидетелем, почему нельзя кое у кого просить прощения. Такую историю на видео расскажет – народ заснуть после этого не сможет.

– Маго! – предупреждающе произнесла Злата.

– Что «Маго», что «Маго»?! Я это и без камешков спокойно проверну! Это легкотня. Мы ему помогли, будь добр – ответочку. Только, Таньк, на случай его несговорчивости Абрека с собой возьму, лады?

Милич громко и жалобно вздохнула в ответ.

– Ладно, – постаралась разрядить атмосферу Злата. – Нам еще нужен предлог, чтобы пригласить Володю сюда. Ну в том смысле предлог, чтобы он не начал дергаться раньше времени. Думаю, можно сказать, что я завтра отмечаю день рождения, накрыть стол. Я после школы все сделаю.

– А на самом деле когда? – встрепенулся Маго.

– По документам в самом деле скоро, в середине октября, так что это не обман. А вообще не знаю.

– Как и все мы, – сказала Вика.

– Есть идея! – тут же загорелся, слетел с табурета Угушев. – Давайте выберем день, единый для всех нас, понимаете? День рождения нашей пятерки. Завтра – ладно, для дела, все равно за разговорами будет не до веселья. А потом как-нибудь решим.

– По какому принципу будем выбирать? – серьезным тоном, без всякой насмешки спросил Воронцов.

– Ну, обмозговать нужно. Можно взять даты из документов и как-то с ними поиграть, среднее арифметическое, к примеру…

– Может, лучше в конце августа, в ту неделю, когда нас всех нашли? – предложила Таня и вроде даже ожила немного, вышла из ступора.

– Отличная идея, молодец, Танька! – завопил воодушевленный Магомет. – Можно все пять дней праздновать! Платон, поддержи!

Похоже, мысли Воронцова витали где-то очень далеко, но радостный вопль друга он услышал и улыбнулся как-то невесело:

– Идея-то хороша, но сейчас ты сообразишь, что в этом году время мы уже упустили, и теперь целый год ждать.

– Что такое год? – передернул плечами Угушев. – Он быстро пролетит. Мы же никогда теперь не расстанемся, верно? Даже когда вырастем, будем держаться друг за дружку, как братья и сестры, так?

– Конечно, не расстанемся, – поспешил ответить Платон.

Но голос его прозвучал странно, будто он чем-то подавился. Парень неловко вскочил и поспешил отойти к окну, распахнул форточку. Вика и Таня обменялись тревожными взглядами, а Злата сказала нарочито веселым голосом:

– А мы и в этом году отпразднуем, раз прежде не успели. Но только дождемся, когда Элла и Эдуард выйдут из больницы. Они ведь наши друзья, как же без них, верно?