Чёрный трон

2

Вечерний ветерок доносил до меня шепот тумана, когда я приблизился к берегу. Судно было довольно далеко. Я произвел беглый осмотр погружающегося в сумерки берега в надежде найти небольшую лодку, чтобы отправиться на корабль. Через некоторое время бесполезность моих попыток стала очевидной.

Я снова обратил внимание на корабль. Несмотря на надвигающуюся ночь и туман, я понял, что поплыву туда. Другого пути у меня не было. Хотя еще до армии я накопил некоторый опыт участия в драках, все же иллюзий по поводу моих способностей противостоять целой команде на борту я не питал. Моя реакция боксера и навыки борца едва могли бы выручить против дюжины крепких матросов, вооруженных фут-штоками и лодочными баграми. В то же время я не мог позволить кораблю опять уйти, унося Энни из моей жизни в последний раз и навсегда. Я должен использовать малейший шанс, пойти на любой риск, чтобы выручить ее.

Но как только я присел, чтобы расшнуровать ботинки, раздалось скрежетание корабельной лебедки. Оно доносилось с корабля, возле которого несколько мгновений спустя я увидел спущенную на воду лодку. Так и не расшнуровав ботинки, я замер в ожидании. Очевидно, корабль не собирался немедленно сниматься с якоря. Я решил не привлекать к себе внимания попытками вплавь добраться до корабля, а увеличить свои шансы на успех, наблюдая за группой людей, которые собирались сойти на берег. Возможно даже, что моя затея окажется теперь менее рискованной, чем я предполагал.

В конце концов, я же не был до конца уверен, что дело нечисто. Я мог истолковать неправильно ситуацию, в которой оказалась Энни, и ее поведение. Быть может, она поспешила на борт судна по своей воле. Не выдавал ли я собственные предположения и страхи за действительность, драматизирую безобидное событие, которое виделось мне через призму нашего загадочного знакомства.

Но упрямый чертенок внутри меня говорил: «Нет!» К сожалению, довольно часто, этот чертенок овладевает большей частью нашего осознания. Я понял это немного позднее, когда, рассекая густой туман, лодка направилась к берегу. Я окликнул их, и они изменили свой курс, приближаясь прямо ко мне.

В лодке было восемь или десять человек, быстрые, уверенные взмахи весел приближали ее ко мне. Меня заинтересовало, какую цель могли они преследовать, сходя на берег именно здесь и в это время. Я уже мог хорошо разглядеть их предводителя, негодяя злобного вида. Он смотрел на меня, ухмыляясь, потирая руки. Где-то, внутри меня, посмеивался чертенок.

Меня встревожил взгляд мужчины, и не столько его злобность и очевидность его намерений, сколько то, что именно я, и не кто иной, был объектом его пристального внимания. И тут меня осенило, почему именно здесь и сейчас они решили сойти на берег: их странной целью было каким-то образом причинить мне зло. Противоречивые чувства переполнили меня: им нужен был именно я, им было заранее известно, что я буду именно здесь в этот вечер.

Когда они достигли мелководья, нас разделил туман. Мне был слышен шум весел, плеск воды, шуршание гальки и песка по днищу лодки, когда они втаскивали ее на берег. Я развернулся и побежал.

Их силуэты показались в поредевшем тумане, и я услышал шум погони. Я повернул в глубь острова, пробираясь сквозь чащу. Преследователи приближались, легко нагоняя меня.

— Остановись, или будет хуже! — крикнул один из них, наверное главный. Этого было достаточно, чтобы удвоить или утроить мои попытки спастись.

Что-то царапнуло мне плечо — должно быть, бросили камень — и следующий крик раздался еще ближе. Я продолжал бежать, чувствуя, что кто-то меня настигает. По звуку его дыхания и топоту шагов я понял, что он вот-вот меня догонит.

Я немедленно обернулся и столкнулся лицом к лицу со своим преследователем, смуглолицым крепким парнем с дубинкой в правой руке. Он остановился и слегка отступил назад, очевидно удивленный неожиданным отпором. Я быстро ударил его по коленной чашечке, потом стукнул в бедро, нога подкосилась, я налетел на него, сдавил горло и вырвал из рук дубинку. Другой мужчина, пониже ростом с безобразным шрамом от губы до уха, приближался ко мне. Я понял, что столкновения с ним мне не избежать.

Я ждал, опустив руки. Он не был вооружен, и я, немного согнувшись, отступил назад, подпуская его поближе. Он ударил меня, я в ответ стукнул его дубинкой по локтю. Он взвыл, и я немедленно стал наступать, нацелившись ему в висок, но промахнулся, и удар пришелся в челюсть. Его заменил крупный чернобородый детина, который замахнулся кинжалом, направив его мне в живот. Я уклонился от удара, хотел стукнуть его по руке, но промахнулся. Тогда он ударом левой в затылок отбросил меня к дереву. Сквозь его бороду мне виден был ряд зубов, разделенных двумя щербинками, нож болтавшийся на боку, когда он наступал на меня, расчищая себе путь вытянутой вперед левой рукой.

Не в силах двигаться, я наблюдал, как он приближается ко мне. Вдруг необычайно длинная волосатая рука обвила справа его туловище, заломив за спину руку, в которой был нож. Уродливая рука схватила его слева, потом подняла высоко в воздух и швырнула вниз к его товарищам. Я тряхнул головой, пытаясь уяснить для себя происходящее, вспоминая виденные когда-то картинки с изображением человекообразной обезьяны и сравнивая их с тем, что было передо мной. Из-за сутулости и неуклюжей походки трудно было сразу определить ее действительные размеры. Однако ее внезапное появление и действия произвели совершенное замешательство в рядах моих преследователей. В это время пара выстрелов прозвучала за моей спиной, слева. Один разбойник упал, другой зажал внезапно окрасившуюся алым руку.

— Сюда, приятель! — раздался сзади надтреснутый голос, и я почувствовал, как кто-то властно сжал мою руку своей.

— Ко мне, Эмерсон! Иди сюда! — крикнул он, и обезьяна послушалась и последовала за нами.

Я позволил вывести себя через низкий кустарник на открытое пространство, которое привело нас на побережье. Потом мы побежали. Я не знал, куда мы направлялись, но коротышка рядом со мной явно двигался с определенной целью. Доносился шум погони, но туман приглушал его, поэтому трудно было сказать, по той ли тропе бегут наши преследователи, что и мы.

При беглом взгляде на моего спасителя я на какое-то мгновение принял его за ребенка, так как он был не выше четырех с половиной футов. Но потом я разглядел его странное красноватое лицо, обрамленное копной необычайно жестких волос и одновременно отметил, как он широк в плечах, как крепки его мускулы.

Он бежал, я поспевал за ним, обезьяна, прижимаясь к земле прыжками следовала вдоль берега. И вот мы остановились возле кучи веток и кустарника, которую коротышка стал немедленно растаскивать. Как только я понял, что там спрятана лодка, я начал ему помогать. Но прежде, чем мы успели закончить работу, один из преследователей выскочил прямо на нас из тумана. Увидев нас, он поднял абордажную саблю, которую держал в правой руке.

— Дьявол! — крикнул он, бросаясь вперед.

Коротышка стоял между нами. Он поднял левую руку навстречу лезвию, занесенному над его головой, схватил нападавшего за запястье, обезоружил его. Потом, не суетясь, протянул вперед правую руку, схватив нападавшего за пряжку ремня. В этот момент я услышал скрежетание трущихся друг о друга костей. Злодей пытался повторить свои прежние ругательства, но уже был сбит с ног маленьким человеком, который приподнял его и бросил в воду. После этого коротышка немедленно подошел к лодке и начал без видимых усилий тащить ее к берегу, остановившись один раз, подмигнуть мне и криво усмехнуться.

— На борт, мистер Перри! Эмерсон — и ты тоже! Давай! — приказал он. И гораздо позднее, когда мы уже были в лодке, добавил: — Ведь вы же Перри, не так ли?

— Да, это так, — сказал я. — Я не видел раньше ни одного из этих людей. И даже не представляю, почему они напали на меня.

Когда мы начали грести я добавил: — Должен поблагодарить Вас за вмешательство. Надо сказать, оно было чрезвычайно своевременным.

Он издал звук, напоминающий смех.

— Ну, это было просто необходимо, — сказал он. — Еще чуть-чуть, и было бы уже поздно.

Мы дружнее налегли на весла и через несколько минут в любом направлении уже нельзя было различить ничего, кроме тумана. Обезьяна пробралась между нами и примостилась на мосту лодки. То и дело она делала жесты, которые, очевидно, что-то обозначали для моего спасителя, и таким образом он слегка корректировал курс.

— Петерс, — вдруг сказал он. — Дик Петерс, К Вашим услугам. Руки можем пожать в другой раз.

Я кивнул.

— Ну, мое имя вам уже известно.

— Да, — признал он. Я выдержал паузу, ожидая подробностей, но их не последовало.

Туман был по-прежнему густой. Обезьяна опять сделала знак. Когда курс был выверен, я спросил:

— Куда мы направляемся?

Выдержав порядочную паузу, он ответил:

— На борту одного корабля есть джентльмен, искренне желающий увидеть вас. Этот же джентльмен послал меня и Эмерсон на берег, чтобы соблюсти Ваши интересы.

— Сдается мне, что слишком большое количество людей знает, кто я, куда я собрался и когда я должен был оказаться здесь.

Он медленно кивнул:

— Похоже, что так.

Вскоре обезьяна издала низкий звук и несколько раз подпрыгнула на месте.

— Что это, Эмерсон? — удивился Дик. Потом понял.

— А-а, — произнес он, и мы стали грести назад. Затем раздались слабые отголоски, и большая темная масса замаячила смутными очертаниями впереди нас. Это был корабль, с которого сошли мои преследователи. Когда мы развернулись и подплыли ближе, мне удалось разобрать название. Это была «Утренняя Звезда». Еще ближе. И вдруг в освещенном пространстве, кормовой части палубы я увидел дорогой и знакомый мне силуэт. Энни. Она стояла, пристально вглядываясь в туман, даже не повернув головы в мою сторону. Что-то в ее подавленности и в этой странной манере держать себя говорило мне о том, что она была в трансе, полудреме, под воздействием лекарства, притупляющего чувства. Медлительность в движениях, некая отстраненность…

Рука опустилась на ее плечо и ее увели от окна. Тут же тяжелые гардины опустились на окна и свет погас. Света не стало. И Энни не стало.

Я что-то пробормотал, отпустил весло и хотел встать.

— Не смейте даже думать об этом! — взревел Петерс. — Стоит вам только ступить на этот корабль, и вы — покойник! Эмерсон, придержи, чтобы он не пытался покинуть лодку!

И послушное создание действительно ухватило меня за воротник. Обезьяна, должно быть, весила не больше меня, но однажды увидев, что она может сделать с человеком, я понял, что рисковать не стоит. Притом, я подумал, что Петерс, должно быть, прав. Мертвый, я буду не очень полезен Энни. Я неохотно сел, потом снова взял весло.

Мы продолжали грести довольно долго. Туман то рассеивал, то снова заволакивал, хотя смотреть было не на что, разве что на воду, да редкие звезды, отраженные в ней. Иногда я спрашивал себя, может быть, мы заблудились, гребя по огромному кругу или в открытое море, или скоро врежемся в берег. Но вот силуэт другого судна показался в поле зрения: такой же загадочный и внушительного вида, как и первый.

— Э-эй! — прокричал Петерс.

— Это ты, Петерс? — раздалось в ответ.

— Я и еще небольшая компания.

— Причаливайте сюда, — отозвались с корабля.

Мы причалили, и вскоре нам была спущена веревочная лестница. Эмерсон вскарабкался немедленно. Прежде чем взобраться на палубу, я прочитал название судна: «Эйдолон».

Этот человек выглядел ужасно представительным: темные волосы, слегка посеребренные на висках, седые, аккуратно подстриженные усы, выразительный лоб, изогнутая линия губ открывала ряд превосходных зубов, когда он сжимал во рту трубку тонкой работы. Его хорошо подогнанная форма сидела безупречно. В ней он был высокий и стройный, и его улыбка внушала доверие.

— Капитан Гай, — представил Петерс.

Тот передвинул трубку в угол рта и улыбнулся.

— Эдгар Перри?.. — спросил он.

— Да.

Он протянул руку. Мы обменялись рукопожатиями.

— Добро пожаловать на борт «Эйдолон», — сказал он мне.

— Спасибо. Рад вас видеть, — сказал я. — Похоже, всем тут известно, кто я такой.

Он утвердительно кивнул.

— Вы были объектом некоторого внимания.

— Какого рода? — поинтересовался я.

Капитан взглянул на Петерса, тот отвернулся.

— Хм, я не уверен, что мне стоит говорить об этом, — ответил он.

— А кто-нибудь здесь мог бы мне это сказать?

— Конечно, мистер Элисон.

Он снова посмотрел в сторону Петерса и Петерс снова отвернулся.

— Мистер Сибрайт Элисон, — сказал он тогда, как-будто это что-то объясняло.

— Я могу встретиться с этим джентльменом? — спросил я.

Петерс фыркнул и взял меня за руку.

— Пошли, — сказал он. — Уладим это дело сразу.

— Что это за судно? — спросил я тогда.

Капитан Гай повременил с ответом, выполняя ритуал перекладывания трубки, и сказал: — Ну, это яхта мистера Элисона.

— Пошли, — повторил Петерс и мы оставили капитана одного пускать дым в туман.

Мы пошли вниз, и я, даже если бы не знал заранее, мог бы предположить по отличной облицовке корабля, хорошо подобранной команде, что это прогулочное судно, предназначенное для личного использования, а не для коммерческих дел. Пока мы шли, я все время спрашивал себя, почему Дик Петерс, а не капитан Гай ведет меня на эту встречу. Может быть, он не простой матрос, за которого я его принял?

Он остановился у двери, украшенной резьбой в виде плавающих драконов, и резко постучал.

— Кто там? — откликнулись с другой стороны.

— Петерс, — ответил он. — С мной Перри.

— Минутку.

Вскоре я услышал звук опустившейся цепочки, и дверь открылась. Передо мной предстал крупный мужчина ростом более шести футов и широкий в обхвате. На нем был темно-зеленый с черным халат поверх незастегнутой белой рубашки и брюки. Светлая опушка — вот и все, что осталось от его волос, глаза были ярко голубые.

— Мистер Перри! — воскликнул он. — Не могу сказать, что я рад видеть вас в добром здоровье!

— Выходит, это вам я должен быть благодарен за это, сэр.

— А мы вам сердечно рады. Проходите, проходите!

Я вошел. Петерс, рядом со мной, слегка кивнул, Элисон ответил и удалился.

— Прошу садиться, — сказал великан. — Вы голодны?

Я вспомнил ужин из куропаток, которым слуга Леграна, Юпитер, угощал меня всего два часа назад.

— Спасибо, я сыт.

— Тогда, что-нибудь выпьете?

— Не смею возражать против этого.

Он ушел в кабинет, откуда вернулся с пузатым графином с красной жидкостью и парой низких бокалов. Он налил по чуть-чуть, поднял свой, сказал: — Ваше здоровье. — Я кивнул и наблюдал, как он делал маленький глоток. Я понюхал — запах вина. Сделал глоток. Было похоже на бургундское. Я выпил оставшееся залпом, сам удивляясь эксцентричности этого поступка. Его глаза слегка расширились, но он тут же снова наполнил мой бокал.

— Хороший человек, этот Петерс, — сказал я. — Как точно он угадал, когда следует прийти мне на выручку, действовал решительно и наверняка. Помог мне устоять против сильных противников. Должен признаться, до сих пор не могу даже предположить, что явилось причиной их атаки. Или почему…

— Да?

— На борту их корабля, который называется «Утренняя Звезда», находится близкий мне человек. Я был бы благодарен, если бы вы поведали мне что-нибудь о намерениях этих людей или просто сказали, кто они. — Одним глотком я осушил следующую крохотную порцию вина в моем бокале и продолжал. — Как вы узнали, что я собирался прийти туда, где вы меня нашли? И что мне нужна помощь?

Он вздохнул, выпил маленький глоток вина, потом наполнил мой бокал.

— Прежде, чем мы начнем обсуждать это, мистер Перри, — сказал он, — я бы хотел уточнить кое-какие детали Вашего прошлого. Я должен быть уверен, абсолютно уверен, что вы тот джентльмен, за которого я вас принимаю. Вы не возражаете против того, чтобы ответить на несколько вопросов?

Я усмехнулся.

— Ведь вы спасли мне жизнь, а сейчас я принимаю Ваше угощение. Можете спрашивать.

— Хорошо. Правда ли, что Ваша мать была актрисой, — начал он, — и что она умерла в нищете?

— Черт возьми, сэр! — воскликнул я, но потом взял себя в руки. — Таково положение вещей, — сказал я более миролюбиво, — насколько мне известно. Ведь мне не было и трех лет, когда она умерла.

Выражение его лица не изменилось, только взгляд на кратчайшее мгновение остановился на моем бокале. Я почувствовал необходимость взять его и выпить почти, как лекарство. После этого он немедленно был наполнен вновь. Между тем, мой собеседник продолжал осушать свою порцию крохотными глоточками.

— Она умерла от чахотки, — продолжал он.

— В Ричмонде?

— Да, это так.

— Отлично, — констатировал он. — А Ваш отец?

— Отлично, сэр? — изумился я.

— Ну, ну, молодой человек, — сказал он, касаясь моей руки. — Чувствительность тут не уместна. В данный момент слишком многое поставлено на карту. Я всего лишь имел ввиду, что это именно тот ответ, которого я от вас ожидал. Ну так, что же ваш отец?

Я кивнул.

— По всей видимости, он был актером, как и мать. Он исчез из нашей жизни за год или два до ее смерти.

— Все так, — пробормотал он так, словно и этот ответ удовлетворил его. — И у вас появилась счастливая возможность, после смерти матери, быть усыновленным состоятельным человеком из Ричмонда, Джоном Аланом, и его женой?

— Я бы сказал точнее, что мистер Алан пожалел сироту и взял к себе в дом. Формально я не был усыновлен.

Сибрайт Элисон пожал плечами.

— И все же, как член семьи Аланов вы пользовались преимуществами, в которых другим было отказано, — отметил он. — Например, вы провели четыре года в Англии, в частной школе Мэнор Хауз на севере Лондона, не так ли?

— Да, — согласился я. — Ваше знание таких подробностей из моей жизни меня просто обескураживает.

— И смею предположить, что приблизительно в это же время вы впервые столкнулись с Энни в каком-то, ну скажем, сне или видении.

Я вытаращил на него глаза. Никто в этой жизни, вне моего сна, не мог знать о ней. Я никогда и ни с кем о ней не говорил.

— Что вы знаете об Энни? — прошептал я севшим голосом. — Что можете вы знать о ней?

— Немного, уверяю вас, — ответил он. — Разумеется не все, что я хотел бы знать. Но, скорей всего, гораздо больше того, что знаете вы.

— Я видел ее, — сказал я, — два дня назад в Карлстоне и потом, через час. Сейчас она на борту…

Он остановил меня жестом.

— Я знаю, где она сейчас, — сказал он. — В данный момент ей ничего не угрожает. Я могу помочь вам пробраться к ней, хоть сейчас. Но будет лучше, если вы позволите действовать мне по своему усмотрению.

Я кивнул. — Очень хорошо. — И опять опорожнил свой бокал. Он снова подлил мне вина, покачал головой и пробормотал что-то наподобие: — Удивительно. — Потом спросил:

— Мистер Перри, вам известно имя «По»?

— По-моему, это река в Италии.

— Ну, конечно! — хихикнул он. — По — это имя человека. Эдгар По. Эдгар Алан По.

— Простите… — сказал я тогда. — О, так ведь это совпадение, не так ли? Тот человек на берегу — ведь они хотели убить его, этого Эдгара По.

— Нет, — жестом остановил его Элисон. — Я хочу, чтобы вы не питали иллюзий на счет. У меня нет никаких сомнений в том, что эти люди точно знали, кого они хотят убить, а именно, вас, сержанта Эдгара А. Перри. Хотя я бы не сказал, что Эдгар По находится в безопасности. Вовсе нет. Но предполагаю, что его участь не будет столь ужасной и… Это, в сущности, нас не касается.

Он вздохнул, сделал глоток, поднял бокал и допил его.

— Конечно, — начал он неторопливо, — существует некое совпадение. Да, вы с Эдгаром По похожи так, как редко бывают похожи два живых существа в истории существования мировой цивилизации. Но, я повторяю, что эти люди, от которых я вас спас и которые, несомненно, вновь будут охотиться за вами, ничего не перепутали. Нет. Они хотят видеть мертвым именно Эдгара Перри.

— Почему? — спросил я. — Я даже не знаю их.

Он глубоко вздохнул, потом опять, наполнил свой маленький бокал.

— Известно ли вам, где вы находитесь? — спросил он немного погодя. — Вопрос отнюдь не риторический, я не имею ввиду, что вы в моей каюте, на борту корабля. Прошу рассматривать это шире.

Я пристально смотрел, изучая его, как мне казалось, пытаясь понять, куда он клонит. Но я был слишком потрясен событиями, чтобы быть сообразительным.

— Ну, порт Карлстон? — предположил я, чтобы хоть что-то сказать.

— Верно, совершенно верно, — ответил он. — Но тот ли это Карлстон, который был вам всегда знаком? Неужели за последние несколько часов вы не заметили ничего такого, что навело бы на мысль, что это гавань, которой вы раньше никогда не видели?

Я снова увидел перед собой тех лесных призраков в лучах заходящего солнца и вспомнил этого странного золотого жука, который, несомненно, еще лежит у меня в кармане. Я сунул руку внутрь и пошарил. Да. Листок был еще там; я вынул его.

— Вот, что у меня есть, — начал я, разворачивая свою находку.

Золотой жук был еще там. Он медленно полз по поверхности листа, который я разложил на столике. Элисон надел очки и несколько мгновений изучал его. Потом изрек:

— Отличный экземпляр представителей scarabens capus hominus, но ничего необычного в нем нет. Вы находите его замечательным, не так ли?

— У меня есть друг в Салливане, который коллекционирует исключительно насекомых, — объяснил я. — В его коллекции нет ничего даже отдаленно похожего на это. И я тоже не видел нигде ничего похожего.

— Но в этом мире, мистер Перри, это обычная вещь.

— Что значит «Этот мир»?

— Это значит мир Карлстонской бухты с ее прибрежными ущельями и миражами, — пояснил он. — Где эти жуки обычное явление. Где обычного сержанта, служащего в форте Молтри следует называть Эдгар Алан По.

Я поднял бокал и долго разглядывал его. Потом выпил. Элисон усмехнулся.

— …Где вино обычно подают в бокалах, размером не более тех, что сейчас перед нами, — продолжал он. — Да, для вас еще одну, пожалуйста.

Он сделал глоток, я — тоже и протянул графин.

— Нет, нет, мне хватит, спасибо. Моя норма, похоже, намного меньше Вашей.

— И все же я не понимаю, — сказал я, — что касается По; и почему он не форте, где, как вы говорите ему следует быть? Где он? Что изменилось?

— Он ушел в тот мир, откуда пришли вы. Он занял Ваше место в вашем мире, в то время как вы заняли его место здесь. — Он продолжал, изучая мою реакцию. — Что ж, вижу вы не находите эту идею совершенно невероятной.

— Нет, — сказал я, — не нахожу. Я познакомился с Эдгаром Аланом, как и с Энни, в результате нескольких странных встреч на протяжении всей моей жизни.

Я почувствовал, как ладони стали влажными, когда я говорил это.

— Вы, мне кажется, знаете, что может случиться с ней на борту того корабля. Что им надо от нее? Что они хотят с ней сделать?

Он медленно кивнул.

— Она вне опасности в смысле немедленной физической расправы. Наоборот, ее здоровье, возможно, предмет особой заботы ее захватчиков. Они хотят использовать ее умственные и спиритические способности.

— Я должен пробраться к ней, найти способ помочь, — сказал я.

— Конечно, и я объясню, как это сделать. Вы с Энни и человек, который известен как Эдгар Алан, встречались много раз на протяжении лет, как вы утверждаете, при необычных обстоятельствах?..

— Да, наподобие встреч во сне. Достаточно реальных, но оставляющих странное чувство.

— Помимо непосредственного участия вы пытались как-то осмыслить происходящее?

Я пожал плечами.

— Невозможно сказать, сэр. Мы обсуждали это время от времени, но никогда не находили удовлетворительных ответов.

— Вы и По живете в различных мирах, похожих и, одновременно, разных. Что касается Энни, то я не уверен, где ее настоящий дом. Возможно, — в третьем измерении. Я вижу, вы киваете, сэр, как-будто эта версия вам знакома.

— Такая возможность обсуждалась один раз и очень недолго.

— О? Идея По?

Я кивнул.

— Это человек с живым умом, — заметил он.

Я пожал плечами.

— Предполагаю, что так, — согласился я. — Только слегка театрален и склонен гоняться за химерами.

— И он был прав.

— Действительно, сэр.

— Действительно. Я говорю вам правду, как я понимаю ее.

— Я могу понять вас, — сказал я. — И даже, пожалуй, могу поверить вам. Но, боюсь, не слишком ли меня встревожит встреча с этим человеком при таких странных обстоятельствах.

— Он был часто прав в спорных вопросах?

— Да. Как вы заметили, живой ум, живой ход мысли.

— Не лишен воображения, — добавил Элисон.

Я осушил свой бокал.

— Хорошо, — сказал я тогда. — Предисловие закончено, что дальше?

— Вы, Эдгар По и Энни составляете некое духовное целое, способное проникать в пределы нескольких миров, — начал он. — Основной силой вашего единства являются исключительные способности, которыми обладает Энни. Люди, которые знают способ получения прибыли с помощью ее месмеризма, похитили ее еще ребенком и заключили в этот мир. Но это можно было сделать, только вычислив всех в вашей триаде. Вот почему было необходимо вам поменяться местами с По.

— Месмеризм, сэр! Неужели! Это звучит для меня, как продукт мистификации.

Его глаза расширились, и он улыбнулся, потом покачал головой.

— У вас нет претензий, когда речь идет о переменчивой реальности, но стоит лишь упомянуть о незримых воздействиях, и вы упираетесь. А они существуют: между отдельными людьми, между людьми и природой. Вы, ей богу, удивительный человек.

— Я видел кое-что из этой переменчивой реальности, но никогда не наблюдал в действительности этот, так называемый, магнетизм.

— У меня есть причины думать, что он проявляется во всех случаях до определенной степени, в основном, ниже уровня нашего внимания, хотя я считаю, что в этом мире его эффективность намного выше, чем в вашем. Все, что влияет на область психики, здесь гораздо сильнее. Если бы я, например, принял столько же алкоголя, сколько вы, в этот вечер, я был бы болен несколько дней. Вот поэтому, я думаю, ее захватчики так хотят, чтобы Энни оставалась здесь. Пока она здесь, ее способности будут наибольшими. Если вы действительно не верите, то не остается ничего другого, как ждать, пока я не представлю бесспорные доказательства, и в очень скором времени.

Я опять вытер ладони.

— Достаточно, — сказал я. — Я был чересчур поспешен. Теперь я принимаю это arguendo, так как хочу знать, куда нас это приведет. Кто эти люди, у которых находится Энни? Что они делают с ней? Зачем им нужны ее способности?

Он поднялся и, сцепив руки за спиной, сделал несколько шагов.

— Слышали вы когда нибудь о знаменитом изобретателе Ван Кемпелене? — сказал он наконец.

— Да, — ответил я. — Конечно. Я думаю, он даже имел какое-то отношение к созданию знаменитого механического шахматиста, которого я, помнится, видел в Карлстоне.

— Возможно и так, — ответил Элисон. — Говорят, он лучше других изучил труды сэра Исаака Ньютона, отца алхимии.

— Об этом я не слышал, — сказал я.

— Рассказывают, — продолжал он, — ходят слухи, что он превратил свинец в золото и вырастил гомункула.

Я усмехнулся.

Человеческая доверчивость в том виде, в каком она существует… — начал я.

Он усмехнулся тоже.

— Конечно, я сомневаюсь насчет его успехов с гомункулом.

Я ждал продолжения, но его не последовало. Я взглянул на него.

— Что касается трансмутации, — наконец сказал он, — то я говорю, как человек, который знает, что он преуспел в этом.

— О, да, — ответил я, что было не вежливо по отношению к моему хозяину, а также выходило за рамки представления о том, что «в этом мире могут случаться подобные вещи».

— Полезное умение, если не сказать больше.

Я взглядом следил, как Элисон, продолжая ходить, оказался в дальнем углу своих апартаментов. И я впервые заметил, что на низкой полке, мимо которой он проходил, были расположены различные предметы таинственного оборудования. Заметив мое недоумение, он улыбнулся и показал рукой в этом направлении.

— Реторта, перегонный куб, дистиллятор, спиртовка, — пояснил он проходя мимо. — Да, я иногда балуюсь этим на досуге, поэтому могу понять важность открытия и чту его тайну. Он поднял небольшой гладкий предмет, подержал его в руку. Предмет испустил высокий пронзительный звук, потом звук стал ниже и затих. Он отложил предмет в сторону с осторожностью, переведя свое внимание на что-то плавающее в зеленом растворе внутри спирального сосуда.

— Ван Кемпелен разгадал секрет, — продолжил он, — затем бежал в Европу, когда понял, что за ним охотится «Анхоли Тринити». Они думают, что Энни может помочь вернуть его на материк и проникнуть в глубины его мозга.

— А это возможно? — спросил я.

— Думаю, что да, — ответил он. — По всем данным ее возможности огромны.

— По чьим данным?

— Вашим. И других людей…

Я внезапно почувствовал головокружение, но не от вина, потому что все содержимое этих маленьких стаканчиков не могло сравниться с одним хорошим бокалом вина, к которому я привык.

— Я пытаюсь, — сказал я, — понять. Повторяю, кто эти люди, у которых Энни и которые хотят использовать ее, чтобы похитить секрет Ван Кемпелена?

— Гудфелло, Темплтон и Грисуолд, — ответил он.

— Доктор Темплтон, пожилой и загадочный тип, — это их месмерист. Я думаю, они используют его силы, чтобы держать под контролем Энни. Следующий, старик Чарли Гудфелло, искренний, честный, свой парень, пока не всадит вам нож между ребер. И наконец, Грисуолд. Он у них главный и слывет безжалостным джентльменом.

— И все эти люди находятся на борту «Утренней Звезды»? — спросил я.

— Думаю, да, — ответил он.

— И этот доктор Темплтон пытается ввести Энни в транс, чтобы она могла указать им координаты Ван Кемпелена?

— Боюсь, что так.

— Если ее поле такое мощное, как вы утверждаете, то он не сможет ничего сделать.

— Скорее всего, они попытаются накачать ее наркотиками. Лично я, сделал бы именно так.

Я изучал его, в то время как он стоял опершись на лабораторный стол, устремив, в свою очередь, на меня испытующий взгляд.

— Что ж, — сказал я через некоторое время, — разрешите мне снова поблагодарить вас за своевременную помощь и за информацию об Энни…

Он улыбнулся.

Не то чтобы я совсем не верю в альтруизм, — сказал я, — но у вас было столько неприятностей из-за меня.

— Я готов к множеству новых, — сказал он, — чтобы расстроить планы этих людей. И вы правы. В этом деле у меня есть свой интерес.

Я пожал плечами.

— Все это слова, а где же факты? Я был бы рад услышать истинные мотивы.

— Я очень состоятельный человек, — сказал он тогда.

— Это можно было предположить, — ответил я, многозначительно скользнув взглядом по мебели с искусной резьбой, ковру восточной работы и множеству великолепных картин.

— Итак, если это не жажда наживы, то, должно быть, месть, не так ли? — спросил я. — Можно предположить, что один из этих людей чем-то здорово вам насолил…

Он покачал головой.

— Хорошая версия, но неверная, — сказал он. — Все дело именно в деньгах. Я достаточно осведомлен, чтобы поверить в историю Ван Кемпелена, достаточно знаю об Энни, чтобы положиться на ее способности в раскрытии тайны. И я достаточно богат, для того, чтобы допустить такое положение дел, при котором серьезные колебания цен на золото стали бы для меня необратимыми. Я в исключительной ситуации, из которой есть два выхода: или разориться самому, или помешать им. Ваша цель — любовь, моя — деньги, и оставим эти разговоры о мести. Итак, мы, как я понимаю, теперь союзники.

— Именно так. И я искренне хочу пойти с вами против них.

Он отодвинулся от своего лабораторного стола, улыбаясь.

— Хорошо, тогда решено.

Он пересек комнату, подойдя к небольшому секретеру, сел, достал ручку, чернила и начал писать, не прерывая разговора:

— Короче, я должен представить вас моему главному консультанту по месмеризму, монсеньору Эрнесту Вальдемару.

— Буду рад встретиться с ним, — сказал я.

— Уверен, уверен, — ответил он. — Вы возьмете на себя руководство этим делом по преследованию и пресечению действий этих людей и по спасению вашей леди.

— Я? Буду командовать?

— Да. Ведь вы военный человек, не так ли?

— Я не понимаю. А вы?

— Долгие морские путешествия плохо действуют на меня, да еще эти события последних дней… Я думаю, что Грисуолд с компанией скоро направятся в Европу, куда бежал Ван Кемпелен.

— А куда именно?

— За этой информацией вам следует обратиться к монсеньору Вальдемару.

— Когда я могу увидеться с ним?

— Вас представит ему его сиделка, мисс Лиги.

— Он инвалид?

— О, у него свои проблемы. Но его добродетели компенсируют все.

Он закончил писать страницу и начал другую.

— Да, — продолжал он, — этот корабль, капитан и команда будут в вашем распоряжении. Включая Петерса и его орангутанга, Эмерсон, как он называет зверя. Я снабжу вас рекомендательными и деловыми письмами к людям и банкам множества тех мест, где вы можете оказаться, перед тем, как покинуть вас.

— А где можно будет вас найти, — спросил я.

— Предполагаю, вы вряд ли когда-нибудь слышали о местечке Арнгейм? — сказал он.

Я покачал головой.

— Оно находится в штате Нью-Йорк. Я укажу подробности в инструкциях. Надеюсь, вы навестите меня, чтобы сообщить о полном успехе предприятия. Я буду весьма признателен вам, получив известие о трех некрологах.

— Минутку, сэр, — уточнил я. — Я имею намерение освободить Энни и не собираюсь никого убивать.

— Конечно, нет, — ответил он. — Я просто сказал, что известие об их кончине доставило бы мне удовольствие, так как это жестокие люди, и я не исключаю возможности стычки, в которой вы, профессиональный военный, вынуждены будите применить силу с целью самообороны. В этом случае я был бы очень вам признателен.

— Да будет так, в лучшем из всех существующих миров, — добавил он, смеясь.

Я кивнул.

— Все мы в руках Всемогущего, — изрек я, что было довольно двусмысленно, и не давало ему весомого повода думать, что я выполню его наставления.

По крайней мере, он еще шире улыбнулся и кивнул мне в ответ так, словно мы достигли взаимопонимания.

Я встал, повернулся, сделал несколько шагов, чтобы привести в порядок свои мысли. Элисон продолжал писать.

— Вы хотите поручить мне командование судном? — поинтересовался я, спустя некоторое время.

— Капитан Гай продолжит командование, — ответил он, не поднимая головы. — Он из тех людей, для которых исключена возможность неповиновения. Он будет беспрекословно выполнять все ваши приказы.

— Хорошо, — сказал я, — а то я ничего не понимаю в управлении кораблем.

— Все, что вам будет действительно необходимо, — это сказать ему, куда и когда вы хотите отправиться.

— А это я должен узнать у Вальдемара?

— С помощью Лиги, да.

На мгновение он перестал писать и посмотрел на меня.

— Если у вас возникнут проблемы, — сказал он затем, — советую обратиться к Дику Петерсу. Хотя он грубоват в обращении, его образование оставляет желать лучшего и внешность не безупречна, он беззаветно предан и очень силен. Никто здесь, на корабле, не смеет перечить ему.

— Легко могу в это поверить, — сказал я.

Я сходил за графином, пронес его через всю комнату к лабораторному столу, где оставил свой стаканчик деликатных размеров, наполнил его и выпил. Я заметил, что Элисон перестал писать и наблюдает за мной.

— Забавно, — сказал я и сделал еще глоток.

Тогда он спросил: — Есть проблемы?

— Да, — ответил я. — Значит ли это, что я отплыву без разрешения из форта Молтри?

— Да, это так. А вы думаете они выдали бы вам разрешение для участия в предприятии такого рода? Или у вас было время, чтобы попросить об этом?

— Нет. Ситуация мне ясна. Но служба, большей частью, не была мне в тягость, и я не хотел бы ее закончить дезертиром. Я бы хотел написать письмо вышестоящему офицеру с просьбой об отпуске и объяснить, что у меня были серьезные личные мотивы, чтобы поступить так.

Он какое-то время размышлял над этим, потом опять улыбнулся.

— Очень хорошо. Сочиняйте ваше письмо, я возьму его с собой, когда сойду на берег и прослежу, чтобы оно было доставлено. Разумеется оно должно быть подписано: «Эдгар Алан По».

— Я не думал об этом… — начал я.

— С другой стороны, я могу поговорить со своим знакомым сенатором и ускорить вам немедленную отставку.

— Пожалуй, это будет даже лучше…

— Ну, тогда, решено. Когда вы вернетесь в Арнгейм с добрыми вестями, все необходимые бумаги будут уже готовы.

Он подмигнул и снова начал писать. Я ходил, пытаясь упорядочить свои мысли. Через некоторое время я откашлялся.

Он опять поднял на меня взгляд: — Да?

— А где я буду жить, — поинтересовался я.

— Здесь, в этой каюте, — был ответ, — как только я ее освобожу. Он сложил письмо, отложил его в сторону и добавил: — А это произойдет очень скоро.

Я коснулся пальцами своей рубашки. Я был в гражданской одежде, пригодной разве только для того, чтобы бродить по безлюдной местности.

— Жаль, что мне не во что переодеться. Странно чувствуешь себя отправляясь на такое дело и имея на плечах вот это.

— Поищите что-нибудь в этих сундуках, — сказал он, жестом указывая сразу на три: большой — рядом с койкой, другой — в углу и огромный — посреди комнаты. — В них вся одежда.

Я последовал его совету.

— Надеюсь, вы старший сержант? — спросил он.

— Да.

— Значит вы уже на втором сроке службы?

— Да.

— Доводилось служить в кавалерии?

— Да.

— Значит, вы умеете пользоваться саблей?

Воспоминания о блестящих сабельных клинках, колющих и режущих в лучах вечернего солнца, всплыли в деталях.

— Да, — ответил я. — У солдата должна быть крепкая рука.

Он прищурился, словно пытаясь понять, не шутка ли это. Я, действительно шутил, хотя это была чистая правда.

— Хорошее оружие, — сказал он наконец, — а главное — бесшумное. Хочу, чтобы вы знали: У капитана Гая много всякого оружия, и при желании вы могли бы потренироваться.

— Спасибо.

Я изучил его. Наконец, не смог удержаться и спросил: — Когда-нибудь сами баловались этим?

— О, да, когда я был моложе, — ответил он, — в Карибском море.

— А я думал, что вы подвержены морской болезни.

— Тогда еще не очень, — сказал он.

— На каких кораблях вы ходили? — не мог я не спросить.

— На торговых, конечно, — ответил он, словно пробуждаясь от воспоминаний и осознавая направленность моих вопросов. — Конечно на торговых.

— Думаю, что немного практики не помешает, — сказал я тогда.

Было ли это подергивание его левого глаза простым подмигиванием? Мысленно я закрыл его повязкой, представил черную бороду, а вокруг головы — красный платок. Я пытался представить себе, как в таком обличье, может, сорок лет назад он махал абордажной саблей. Удивительно…

— Неплохая идея, — сказал он.

Я вынул несколько брюк и рубашек среднего и высокого качества, два жакета, светлый и темный, которые могли бы мне пригодиться. Красновато-коричневая рубашка и черные брюки были мне впору, и я остановил свой выбор на этой одежде.

— Ну что ж, неплохо, — заметил Элисон, взглянув на меня и ставя свою подпись под последним из писем. — Я покажу вам, где находится потайной сейф, куда мы положим это. Затем представлю вас мисс Лиги, прежде чем удалиться.

— Очень хорошо, сэр, — ответил я.

Все это было сделано. Таким образом я познакомился с Сибрайтом Элисоном, владельцем имения Арнгейм.

Когда туман вплотную подполз к окну, он написал:

Ветер разогнал туман. В этом просвете пробил себе дорогу кусочек луны… Он думал о том, что будет дальше, о конце.