Черный единорог

Глава 19. ОТКРОВЕНИЕ

Ивица пошевелилась; она медленно, лениво стряхивала с себя дрему, и сознание возвращалось. Солнце грело кожу, высокая трава щекотала лицо. Ивица моргнула, прищурилась от внезапного яркого света и снова закрыла глаза. Ей снился сон, или это был не сон? Она летела на облаке, управляя ветрами, которые боролись с ней, подхлестывали ее и несли по всему свету, как крылатую птицу. Ивица опять моргнула, чувствуя притяжение земли. Тогда Ивица была так свободна!

Потом блаженное ощущение ушло, и, внезапно все вспомнив, она сразу же проснулась. Ивица вздрогнула и резко села. Это был не сон. Это она бежала от коварного Микса, крылатого демона и от всех остальных… Ивицу затрясло. Она заставила себя снова открыть глаза, щурясь на солнце. Она сидела у широкой поляны, в роще из деревьев твердых пород и редких сосен, которые находились почти в тени Мирвука. Позади возвышались стены древней крепости, острые зубцы были резко очерчены на фоне послеполуденного неба. Вниз уходил усеянный цветами холм, их запах стоял в неподвижном влажном воздухе. Горы были странно безмолвны.

Ивица отвела взгляд. Поодаль, метрах в десяти, стоял и смотрел на нее черный единорог, на его изящной шее все еще была уздечка из золотых нитей.

— Я скакала на тебе, — почти беззвучно прошептала Ивица.

Поток вызванных памятью образов и чувств окатил Ивицу, будто ледяной водой, ощущения поразили своей остротой. Когда, напуганная происходящим, в каком-то исступлении стремясь скрыться от окружающего кошмара, Ивица оседлала черного единорога, она едва ли понимала, что делает. Все было не таким, каким казалось: Бен — не Бен, незнакомец, который выдавал себя за Бена, — не незнакомец, кот — не кот, все — не то! Повсюду огонь и разрушение

— кругом ненависть! Ивица мечтала только бежать, черный единорог, ощущая на себе тепло ее тела, увлек за собой. Пальцы Ивицы были на золотой уздечке, руки обнимали хрупкую шею, лицо сильфиды прижалось к сказочному существу… Образы возникали и исчезали, это были скорее чувства, чем картины, шепот желания и мольбы.

Дыхание Ивицы участилось. Она воочию сейчас увидела, как, не отдавая себе отчета, вскочила на черного единорога, и ее полет, настоящий полет, был волшебным. Ощущение времени и пространства исчезло, осталось лишь острое ощущение бытия. Единорог не просто унес Ивицу прочь от того луга. Единорог унес ее прочь от всего внешнего, чтобы она заглянула в себя и узнала, кто она и кем может стать, и понимание этого ошеломило ее и наполнило изумлением. Единорог так открыл ей суть и смысл жизни, как она никогда не смогла бы постичь. Одного прикосновения сказочного существа было достаточно

— больше ничего не надо было. Когда Ивица вспомнила это ощущение, на глаза навернулись слезы. Образы сейчас странно потускнели, но испытанные ею чувства остались свежими и сильными. Как это было чудесно!

Ивица смахнула слезы и встретила взгляд величественного единорога. Он все еще ее ждал. Он не убежал, как мог бы и, возможно, как должен был. Он просто ждал; Но чего? Чего он от нее хочет?

Ивица смутилась. По правде говоря, она не понимала. Она смотрела в изумрудные глаза черного единорога и жалела, что сказочное существо не может говорить. Ивице очень хотелось знать. Вот оно, это чудесное создание, почти покорно ждет ее, пока она размышляет, является ей еще раз, а она не имеет понятия, что ей делать. Она чувствовала беспомощность и страх. Она чувствовала себя глупой.

Но Ивица знала, что нельзя давать волю таким чувствам, и решительно выбросила их из головы. Возможно, Микс все еще гонится за девушкой и единорогом, очень может быть. Кот, кем бы он ни был, не сможет задержать колдуна надолго… Миксу нужен черный единорог, незнакомец был прав. Это значит, что незнакомец, вполне возможно, был прав и насчет снов.

А это, в свою очередь, значит, что незнакомец, вероятнее всего, был Беном.

Отчаянная, страстная тоска захлестнула Ивицу, но она быстро подавила это чувство. Сейчас не время. Черный единорог в опасности, и надо что-то сделать, чтобы помочь ему. Было ясно, что он полагается на Ивицу и чего-то от нее ждет. Надо выяснить — чего.

Есть лишь один путь. Чутье подсказало его Ивице. Надо прикоснуться к единорогу и отдаться его волшебной силе. Прислушаться к его голосу.

Стараясь успокоиться, Ивица медленно, глубоко дышала. Ее тошнило от внезапного страха. Она собирается сделать немыслимое.. Что касается единорога, тот уже не был самим собой. И никогда не будет вновь. Правда, она уже касалась сказочного существа: задела его тело, когда надевала золотую уздечку, и прижалась к нему, когда скакала сюда. Но оба раза Ивица едва сознавала, что делает; это было, как в коротком чудесном сне. А сейчас она хотела прикоснуться к нему намеренно, по своей воле и рискнуть всем. Легенды гласили одно и то же: единорог не принадлежит никому. Прикоснись к нему, и ты пропал.

Но она все равно это сделает. Решение принято. Черный единорог — не только легенда тысячелетней давности, не только преследующий Ивицу сон и даже не только действительно существующее животное. Черный единорог — неодолимое стремление, которое стало важной, бесспорной частью существа Ивицы, он загадка, которую необходимо разгадать. Изумрудные глаза единорога отражали самые тайные помыслы Ивицы. От него она ничего не могла скрыть. Ее выдавало собственное тело — оно неудержимо тянулось к единорогу. Ее одолевало желание, которого она прежде не знала. Перед этим желанием отступала опасность — и реальная, и мнимая. Ивица любой ценой раскроет тайну единорога. Ивица должна знать правду.

Сильфиду бросало то в жар, то в холод, но когда она встала и пошла вперед, то почувствовала себя легче перышка. Она дрожала, ужас и ожидание лишили ее разума и оставили лишь одно стремление.

«О Бен! — в отчаянии думала Ивица. — Почему тебя здесь нет?»

Черный единорог терпеливо ждал, неподвижный, как статуя из черного дерева, весь в пятнышках теней, глаза неотрывно смотрели в глаза Ивицы. Возникло странное ощущение, что глаза единорога всегда отражались в глазах сильфиды, что именно этого она больше всего и хотела, и ее мечта исполнилась.

— Мне нужно понять, — наконец встав перед единорогом, прошептала Ивица.

И медленно подняла руки.

Когда-то пестревший травами и дикими цветами луг теперь обратился в выжженную, обуглившуюся, дымящуюся полоску бесплодной земли посреди леса. Советник Тьюс стоял на краю этой полоски и тщетно вглядывался в завесу дыма. Волшебник с головы до ног был покрыт пылью и пеплом; высокая сутулая фигура больше прежнего походила на огородное пугало, серый балахон и цветные шелковые ленты разорваны и опалены, клоунские кожаные башмаки грязные и потертые. От последних волшебных залпов, которыми обменялись Микс, демон и Дирк с Лесной опушки, советник взлетел на воздух. Ветер подтолкнул волшебника в спину, и он оказался в весьма рискованной позе на ветке старого красного клена, к всеобщему восторгу живущих на дереве белок и птиц. Абернети, кобольдов и гномов видно не было. Бен Холидей, Ивица и черный единорог исчезли. Тьюс слез с клена и пошел искать их. И никого не нашел.

И вот странствия привели волшебника обратно на то место, где он последний раз видел друзей. Там тоже никого не оказалось.

Советник глубоко вздохнул, его совиное лицо прорезали тревожные морщины. Волшебнику хотелось бы понять, что происходит. Теперь он убедился, что незнакомец, который выдавал себя за Бена Холидея, действительно Бен Холидей, а человек в обличье Бена Холидея на самом деле Микс. Сны, увиденные Ивицей, Беном и самим Тьюсом, наслал его сводный брат, и они были частью более крупного плана: завладеть Заземельем и прибрать к рукам все волшебство. Но это знание ничего не дало советнику. Он так и не понимал, какое отношение ко всему этому имеет черный единорог и какой план пытался осуществить Микс. И хуже всего, что Тьюс не имел понятия, как это узнать.

Волшебник почесал густо заросший подбородок и снова вздохнул. Конечно, должен быть способ. Надо только его вычислить.

— Гм-м-м, — в раздумье изрек советник.

Но раздумье не давало результатов. Тьюс пожал плечами. Да, нет смысла дальше стоять здесь.

Волшебник повернулся и оказался лицом к лицу с Миксом. Сводный брат снова принял свой обычный вид высокого угловатого старика с седыми волосами и тяжелыми мертвыми глазами. Темно-синяя мантия покрывала его, как саван. Он стоял меньше чем в десяти метрах от Тьюса, среди деревьев, шагах в двух от края луга. Здоровой рукой в черной перчатке Он прижимал к груди разыскиваемые волшебные книги.

У советника Тьюса душа ушла в пятки.

— Я долго ждал этой минуты, — прошептал Микс. — Я был очень терпелив.

В мозгу Тьюса промелькнуло множество беспорядочных мыслей и осталась только одна.

— Я тебя не боюсь, — спокойно сказал он. У Микса было непроницаемое лицо.

— А зря, братец. Ты считаешь себя волшебником, а ты все еще ученик. И никогда не станешь настоящим чародеем. Я владею волшебной силой, о которой ты даже помыслить не можешь! Я могу сделать что угодно!

— Но не поймать черного единорога, — храбро ответил советник.

Мертвые глаза на миг вспыхнули яростью.

— Вы ничего не понимаете: ни ты, ни Холидей, ни все остальные. Вы ввязались в игру, которая вам не по зубам, и играете плохо. Вы препятствие, которое надо убрать. — Бледное морщинистое лицо застыло в маске смерти. — Я пережил изгнание и крушение планов, и все это из-за тебя и этого шутейного короля, и до сих пор не понимаете, что вы сделали. Вы жалкие людишки!

Темная мантия дернулась там, где висел пустой правый рукав.

— Твое время в этом мире почти истекло, братец. Ты остался один. Призматический кот больше мне не страшен. Холидей бессилен и растерян. Сильфиде и черному единорогу бежать некуда. Все остальные в моей власти, все, кроме пса, а пес не в счет.

У советника упало сердце. Его друзья — пленники, все, кроме Абернети?!

Теперь Микс улыбался холодной, пустой улыбкой.

— Больше никто не может мне угрожать, только ты, братец. И вот я тебя поймал.

Тьюс выпрямился, словно жердь проглотил, гнев пересилил страх.

— Ты меня еще не поймал! И не поймаешь! Микс засмеялся беззвучным смехом.

— Ты так думаешь?

Он слегка наклонил голову, и из-за деревьев выскочили десятки теней. Они превратились в маленьких кривобоких ребятишек с торчащими кверху ушами, морщинистыми лицами и чешуйчатыми телами. Поросячьи пятачки принюхивались к лесному воздуху, змеиные язычки скользили по рядам острых зубов.

— Бесенята! — тихо воскликнул советник.

— Слишком много на одного, так? — с нескрываемым, удовольствием прошипел сводный брат. — Я не хочу терять с тобой время, Тьюс. Лучше я оставлю тебя им.

Бесенята окружили советника, глаза у них горели от волнения, языки облизывали пятачки. Микс был прав. Бесенят было слишком много. Но волшебник не отступал. Пытаться бежать не было смысла. Единственный выход — сбить их с толку…

Метрах в пяти от Тьюса бесенята плотно сомкнули кольцо; вокруг были безобразные мордочки и острые зубы, и тут Тьюс развернулся, взмахнул руками, и все бесы взмыли в воздух. Откуда ни возьмись появились дым и пар и раскидали исчадия ада, а советник отчаянно ринулся в спасительную тень деревьев, перепрыгивая, как через лужу, через извивающихся ослепленных бесенят. Вслед ему неслись гневные визги. Бесенята почти сразу же вскочили и понеслись в погоню. Тьюс повернулся к ним. Он снова послал в гущу бесенят волшебный залп, и их опять разметало в разные стороны. Но бесенят было множество! Они нападали отовсюду и с верещанием и визгом хватали советника за мантию. Он пробовал защищаться, но было слишком поздно. Они прыгали на него со всех сторон, дергали его и удерживали за руки. Под грузом бесенят советник осел на землю и повалился.

Пальцы с когтями потянулись к его одежде, затем к горлу. Советник начал задыхаться. Он отважно боролся, но его держали десятки рук. Перед глазами у него плясали вспышки.

За спинами бесенят Тьюс на миг увидел улыбающееся лицо Микса и потерял сознание.

Руки Ивицы почти коснулись изящной, будто выточенной из черного дерева головы единорога, как вдруг послышался легкий шелест листьев и кустарника и звук приближающихся шагов. Ивица в испуге и тревоге быстро отдернула руки от единорога.

Минуту спустя из листвы высунулась лохматая физиономия и напряженно уставилась на Ивицу сквозь сидящие набекрень очки.

Это был Абернети.

— Ивица, это ты? — недоверчиво спросил писец. Он отстранил мешающие ветки и вышел на поляну. Его парадное платье изорвалось в клочья, рубашка еле-еле держалась. Башмаки Исчезли. Шерсть была опалена, а морда выглядела так, словно он валялся в золе. Абернети тяжело дышал, язык облизывал черный нос.

— Должен тебе сказать, что я знавал лучшие времена, — заявил пес. — Может, знавал и худшие, да только не помню когда. Сначала я таскаюсь чуть ли не по всему свету, одному Богу известно зачем, разыскивая тебя и это… это животное, потом мы находим, но не только тебя и животное, а еще Микса и демона, дальше появляется кот и следует обмен волшебными залпами с той только пользой, что сжигается целый участок леса, и наконец нас раскидывает в разные стороны!

Он набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и огляделся кругом:

— Ты кого-нибудь видела? Ивица покачала поникшей головой:

— Нет, никого.

Она думала о единороге, о захлестнувшем ее порыве, о желании протянуть руки и прикоснуться…

— Что ты здесь делаешь? — вдруг спросил Абернети, и его тон испугал сильфиду. Писец заметил ее ужас. — Ивица, что-то случилось? Что ты здесь делаешь с единорогом? Ты знаешь, как опасно это существо. Отойди от него. Поди сюда, я посмотрю на тебя. Король захочет…

— Ты его видел? — в волнении проговорила Ивица, хватаясь за упоминание о Бене, как за спасательный круг. — Он близко?

Абернети поправил очки:

— Нет, Ивица, я его не видел. Он потерялся, как и все остальные. — Пес помолчал. — С тобой все в порядке?

Спасательный круг исчез. Ивица молча кивнула. Она чувствовала жар послеполуденного солнца, дневной зной и душный воздух. Она была словно в тюрьме, и тюрьма грозила похоронить Ивицу навсегда. Щебет птиц и жужжание насекомых умолкли, присутствие Абернети потеряло смысл, и черный единорог снова с неудержимой силой стал притягивать Ивицу. Она отвернулась от писца и вновь протянула руки.

— Подожди! — закричал Абернети. — Что ты делаешь, девочка? Не трогай это существо! Ты не понимаешь, что с тобой будет?

— Отойди, Абернети, — тихо ответила Ивица, но все-таки заколебалась.

— Ты что, не в своем уме, как все они? — сердито рявкнул пес. — Тут что, все свихнулись? Никто, кроме меня, не понимает, что происходит? Ивица, сны — ложь! Микс привел нас на это место, хитростью заставил служить своим интересам и всех нас одурачил! Этот единорог, возможно, орудие Микса! Ты не знаешь, какова роль этого зверя! Не трогай его!

Ивица быстро оглянулась на пса:

— Я должна. Мне нужно.

Абернети шагнул вперед, увидел предостережение в зеленых глазах сильфиды и резко остановился.

— Ивица, не делай этого! Ты знаешь хроники, легенды! — Его голос понизился до шепота. — Девочка, ты пропадешь!

Ивица долго молча смотрела на пса, а потом улыбнулась:

— В этом все дело, Абернети. Я уже пропала. Она мгновенно подняла руки и обняла черного единорога за шею.

Ивицу будто пронзил лютый огонь. Огонь по пальцам проникал в руки и жег все тело. Под напором этого пламени Ивица оцепенела и ее затрясло. Она откинула назад голову и стала ловить ртом воздух. Она слышала, как сзади неистово кричит Абернети, но затем он как будто исчез. Он стоял на том же месте, но Ивица его не видела. Она не видела ничего, кроме морды единорога, словно отделившейся от тела и висящей в воздухе на фоне неба. Огонь поглотил Ивицу, смешался с ее желанием и обратил его в неутолимую страсть. Ивица уже не владела собой, ее куда-то несло. Еще миг — и она совсем перестанет быть собой.

Она пыталась оторвать руки от сказочного существа и не смогла. Она слилась с единорогом. Они были единым целым.

Потом крутой рог, источник волшебной силы, раскалился добела, и в мозгу Ивицы замелькала вереница образов. Вот какое-то пустое, холодное пространство. Огонь и цепи, белые гобелены, на которых вытканы прыгающие и скачущие единороги; вот волшебники в темных мантиях, вещающие бесконечную череду заклятий. Там были также Микс, Бен и Паладин.

И наконец раздался такой вопль тоски и ужаса, что образы разбились вдребезги, точно были сделаны из хрусталя.

«Освободи меня!»

Этот вопль причинил Ивице невыносимую боль. Она тоже закричала и резко отшатнулась назад, наконец оторвав руки от единорога. Споткнулась и чуть не упала: руки Абернети быстро подхватили ее и поставили на ноги.

— Я видела! — задыхаясь прошептала Ивица и больше не могла говорить.

Но эхо от ее крика еще долго отдавалось в лесу.