Чёрные Гавайи

Глава 22 Кровь

Он не помнил, как поднял видящего.

Он не помнил, чтобы принимал какое-то решение.

Ник помнил, как бросил его на кровать, и они оба были совершенно голыми.

Он помнил, как прижимал его и рычал, когда видящий застонал, пытаясь освободиться от рук Ника и тяжести его коленей на своих бёдрах.

К тому времени это только ещё больше возбудило Ника.

Он хотел, чтобы этот ублюдок дрался.

Он хотел, чтобы Джем кричал на него, ударил.

В то же время он не хотел, чтобы Джем говорил ему остановиться.

Он не хотел, чтобы Джем сказал «стоп» и имел это в виду… и не только потому, что он не совсем понимал, что будет делать, если видящий произнесёт эти слова.

Ему хотелось верить, что он остановится.

Он сказал себе, что остановится.

Он надеялся, что остановится.

Хотя он и не вполне доверял себе… особенно учитывая то, насколько поехавшим, взвинченным и накрученным он тогда себя чувствовал.

Он чувствовал себя так, словно его разум и сердце за последние несколько дней были разорваны на части и снова собраны в груди.

В тот момент он был так охвачен эмоциями и беспокойством, и попытками контролировать всё это, что чувствовал себя одурманенным. Этой ночью ему казалось, что всё обрушилось на него — Дориан чуть не убил Джема, Дориан чуть не убил Энджел, Дориан чуть не похитил Ника и не запер его в очередной проклятой клетке, чтобы морить его голодом, кормиться от него и накачивать ядом, пока не добьётся подчинения.

Ник едва понимал, где он находится.

Теперь ему стало всё равно.

Но наклонившись к горлу Джема, он всё же остановился.

Он навис над ним и тоже издал стон.

— Сделай это, — прошептал Джем ему на ухо. — Gaos. Сделай это… пожалуйста. Пожалуйста, чёрт возьми.

Ник схватил видящего за запястья, достаточно крепко, чтобы причинить ему боль, но Джем только закрыл глаза, прижимаясь к нему.

— Gaos, пожалуйста… пожалуйста…

— Неужели тебе так уж необходимо меня читать? — прорычал Ник.

— Да, — Джем поднял на него глаза, полные слез. — Да, чёрт возьми.

Но страх одерживал верх.

Страх побеждал в сознании Ника, парализуя его.

— Потому что ты мне не доверяешь, — прорычал Ник с явным обвинением в голосе. — Ты хочешь читать меня, потому что ни хрена мне не доверяешь, Джем. Речь идёт не об интимной близости. Всё дело в том, что ты считаешь меня куском дерьма…

Но Джем оборвал его, и его голос внезапно стал жёстче, почти холодным.

— Нет, — отрезал он. — Нет. Я больше не стану этого делать. Не стану.

Ник напрягся.

Он пристально посмотрел в эти зелёные глаза, на мгновение сосредоточившись на идеальном рте, на губах, сейчас искривлённых в жестокой гримасе.

Джем выглядел не просто сердитым. Он выглядел отстранённым.

Ник услышал в его голосе решительность.

— Я серьёзно, — прорычал Джем. — Я больше не буду этого делать. Я прошу в последний раз. А потом с меня хватит. Я не буду гоняться за тобой, не буду пытаться убедить тебя разделить себя со мной. Я делал это с ней. Я делал это с ним. Я не буду делать этого с тобой.

Ник вздрогнул.

Ярость поднялась в нём с такой силой, что он прикусил губу.

Джем, возможно, даже заметил это, потому что он остановился, глядя в глаза Ника.

Когда он заговорил в следующий раз, его голос стал ещё холоднее.

— Либо ты хочешь меня, либо нет, — прорычал видящий. — Либо ты готов пойти на этот шаг вместе со мной, Ник, либо нет. Так что решай сам. Сейчас, Ник. Или я ухожу. Я вернусь в здание на Калифорния-стрит. Я заставлю их поработать над моим светом… сделать всё возможное, чтобы разлучить нас. А потом я попрошу их перевести меня в Европу… или в Азию. Ты никогда больше меня не увидишь, мать твою.

Ник уставился на него, почти не веря своим ушам.

— Я серьёзно, Ник, — отрезал Джем. — Если я уйду, ты меня больше не увидишь.

— Я найду тебя.

— Не найдёшь, — предупредил Джем. — Я никогда раньше не пытался прятаться от тебя… но поверь мне, ты не найдёшь меня, Ник. Не найдёшь.

Ярость поднялась в груди Ника. Она ударила по нему с такой силой, что он поначалу не позволял себе ответить. Он не позволял себе издать хоть один звук.

Это не просто ярость.

Он чувствовал там страх, даже более сильный, чем ярость.

— Хоть что-нибудь из того, что ты сказал этому куску дерьма, было на самом деле правдой? — спросил Джем, и в его голосе звучало всё то же жёсткое обвинение. — Что-нибудь из этого было настоящим, Ник?

— Мы вместе всего неделю, чёрт возьми… — прорычал Ник.

— Пошёл ты нах*й, — прорычал в ответ Джем, повышая голос. — Это полная и абсолютная чушь. И ты это прекрасно знаешь.

Ник стиснул зубы.

И снова он не позволил себе заговорить.

Джем смотрел на него, не дрогнув, и в его зелёных глазах отражалась боль, но в то же время полная непоколебимость.

Вторая вещь напугала Ника ещё больше.

— Значит, это всё из-за того придурка и его жены, — сказал Ник. — Всё до сих пор сводится к ним. Весь твой гнев на меня, твоё недоверие, а теперь ещё эти дурацкие ультиматумы…

— Нет, — сказал Джем ещё более предупреждающим тоном. — Это не так. И ты это тоже знаешь.

— Чёрта с два я это знаю, — слезы подступили к глазам Ника, на мгновение ослепив его и заставив отвести взгляд. — Ты только что это сказал, мать твою….

— Я сказал, что устал гоняться за людьми, которые меня не хотят, — предупредил Джем. — Я сказал, что устал гоняться за людьми, которые мне не принадлежат, Ник. Мне надоело быть утешительным призом для того, кто на самом деле хочет кого-то другого. Или… в твоём случае… того, кто хочет чего-то другого или, возможно, ещё не знает, чего хочет. Я больше этого не делаю, Ник. Не делаю.

Когда Ник стиснул зубы, голос видящего зазвучал резче.

Ник вздрогнул от чувств, которые там слышались.

— Я больше не буду тебя уговаривать, Ник, — сказал Джем. — Ты меня понимаешь? Если тебе нужно, чтобы я тебя уговаривал, то это неправильно. Чем бы это ни было для меня, для тебя это неправильно. Почему тебе так трудно понять? Возможно, для тебя слишком рано… время выбрано неверно… или мои чувства безответны. В любом случае, это неправильно. И я не останусь ради этого. Я уйду. Это не угроза… просто для меня всё обстоит вот так.

— Нет, — прорычал Ник. — Нет, чёрт возьми. Отношения так не работают. Всё не такое чёрно-белое. Чёрт возьми, мы до сих пор едва знаем друг друга.

Когда видящий щёлкнул на него, в груди Ника поднялся гнев, снова на короткое время сделавшись неконтролируемым.

Он поймал себя на том, что говорит вопреки этому всему.

— Ты хочешь стать похожим на Солоника? — сказал он, крепче стискивая видящего, когда Джем начал отодвигаться. — Так, что ли? Ты хочешь стать зависимым, мать твою? Безмозглым рабом любого вампира, который будет трахать тебя и питаться тобой?

Джем мрачно покачал головой.

— Всё будет совсем не так. Ты знаешь, что этого не будет.

— Чушь собачья!

— Это будет не так. Но опять же. Я тоже не стану тебя уговаривать, Ник.

— Почему ты вообще так говоришь? — рявкнул Ник, отбросив последние слова видящего, хоть они и вонзились ему в грудь. Даже он сам слышал страх в своём голосе. — Откуда ты вообще об этом знаешь? Я не знаю. Я проклятый вампир, и даже я не знаю, как действует этот яд…

— Я не говорю, что знаю, как действует яд, — предостерегающе произнёс Джем.

— Именно так ты и говоришь!

— Нет. Не говорю.

Голос видящего сделался странно спокойным, а его лицо по-прежнему оставалось неподвижным, что пугало Ника, когда он позволял себе это увидеть.

Казалось, что Джем уже наполовину вышел за дверь.

Как будто он уже ушёл.

— Я хочу сказать, что у нас всё будет иначе, — пояснил Джем странно отрешённым голосом. — Не знаю, откуда мне это известно. Я просто знаю. Так же, как это известно и тебе, Ник.

— Чушь собачья!

— Вот только это не чушь собачья. И ты это тоже знаешь.

— Как кто-то из нас вообще может это знать?

— Не знаю.

— Тогда какого чёрта ты пытаешься меня убедить…

— Я не пытаюсь убедить тебя, — сказал Джем, и его голос снова стал сердитым. — Ты вообще меня слушаешь? Мне надоело убеждать тебя, Ник. С меня хватит. Я говорю тебе то, что чувствую, потому что я обязан дать тебе хоть это…

— Обязан мне? — с недоверием переспросил Ник. — Теперь ты мне чем-то обязан? Что это, бл*дь, значит? С чего бы ты мне был чем-то обязан…

— Потому что ты моя пара, — сказал Джем, глядя на него снизу вверх, и его челюсть напряглась. — Потому что я чувствовал это, ещё когда ты был человеком, и сейчас я чувствую это ещё сильнее. Я чувствую это всё больше и больше. Вот почему это чувство — быть отвергнутым тобой… и то, что ты не хочешь этого со мной… становится всё хуже и хуже. Это становится всё хуже… ты понимаешь?

— Нет, — прорычал Ник.

— Нет. Понятно, — челюсти Джема напряглись. — И точно так же ты не знаешь, что с нами всё будет совсем не так, как с Солоником. Даже если я чувствую это в каждой своей частичке… в каждой частичке моего света… что ты действительно понимаешь эти вещи.

— Ты веришь во всё это и по-прежнему угрожаешь бросить меня, бл*дь? — рявкнул Ник. — Где тут вообще логика?

Выражение лица Джема не изменилось.

После паузы, во время которой Ник ничего не сказал, видящий пожал плечами.

— Если мне придётся уйти, я это сделаю. Как я уже сказал, я постараюсь сделать это проще для нас обоих. Я действительно постараюсь получить помощь от Ярли, от Мики, Киессы, Джакса или любой иной комбинации других людей. Надеюсь, они смогут помочь мне вытащить тебя из моего света. Я не хочу этого, но клянусь Мечом и Солнцем… я не стану втягивать тебя в это, Ник, пока ты брыкаешься и кричишь. У меня больше не будет односторонних отношений. Если ты хочешь думать, что это какая-то пустая угроза, что я трахаю тебе мозги или закатываю истерику, то я, вероятно, не смогу убедить тебя в обратном. Я могу только сказать тебе, что я буду делать… и почему.

Ник изо всех сил постарался обдумать свои слова. Он действительно постарался.

Он не мог этого сделать…

Боже, он просто не мог думать об этом, бл*дь.

Не сейчас. Не этой ночью.

— Ты говоришь всю эту чушь про нас, про яд и про нас с тобой, как будто это какое-то «доказательство» того, что мы должны действовать, — прорычал он, возвращаясь к их предыдущему спору.

Когда Джем щёлкнул на него, снова наполовину повернувшись на бок, словно собираясь слезть с кровати, Ник крепче сжал запястья видящего, удерживая его на месте. Он смотрел в эти бледно-зелёные глаза и странные фиолетовые ободки, изо всех сил стараясь не закричать на него.

— Ты говоришь так, как будто это твоё импульсивное желание… моё импульсивное желание… как будто это хороший знак для нас обоих, — сказал он. — Как будто раз ты уже хочешь этого, как какой-то наркоман, даже без моего укуса, то для меня это какая-то «логическая причина» подвергнуть опасности твою жизнь.

Джем уставился на него, стиснув челюсти.

Ник видел раздражение в глазах видящего.

Он практически ощущал это раздражение, желание видящего заставить его увидеть всё так, как он видел это, заставить его почувствовать это так, как он это чувствовал.

Он также мог видеть его горе.

Он мог чувствовать бездонную грёбаную печаль там, в глазах Джема.

Но хуже всего было то, что он видел его смирение.

Джем не блефовал.

Ему действительно надоело.

Ник не знал, может быть, Дориан сделал всё хуже.

Он не знал, то ли дело в случившемся сегодня ночью, то ли просто во всём, что накопилось: Дориан, недосып, травма Джема от того мудака, с которым у него были отношения ранее, и которому Нику всё сильнее хотелось дать по роже… жена того засранца… или же что-то в самом Нике.

Он не знал, насколько это было связано с биологическим устройством Джема как видящего.

Ник увидел, что эмоции на лице видящего усилились, когда молчание затянулось. Он видел, как горе, разочарование и чувство отверженности Джема усиливаются, и какая-то часть его просто хотела встряхнуть видящего, встряхнуть его и кричать ему в лицо, пока он не прекратит это.

В то же время он чувствовал, что говорит Джем.

Это приводило его в бешенство, но он чувствовал это.

Слова видящего в некотором отношении казались правдой.

В них не было никакого чёртова смысла… но они всё равно казались правдой.

— Ты мне о них расскажешь? — прорычал Ник. — Ты расскажешь мне всё о них? В том числе и то, что ты чувствуешь к ним сейчас? — видя, что тот колеблется, и что его зелёные глаза дрогнули, когда он посмотрел вверх, Ник зарычал. — Ты скажешь мне всю чёртову правду, Джем?

Ещё мгновение спустя видящий кивнул.

— Да.

— Только если я сделаю это?

— Да, — челюсти Джема напряглись. — Я имею в виду, я и так могу тебе сказать, но подозреваю, что для тебя это не будет иметь значения. Для меня это тоже не будет иметь большого значения, с точки зрения успокоения любого из нас. Но в любом случае, я скажу тебе… если ты действительно думаешь, что это так важно.

— Да, — нахмурился Ник. — Для меня это важно.

Даледжем пожал плечами.

— Тогда я тебе всё расскажу.

— Ты думаешь, это не имеет значения? — спросил Ник, всё ещё хмурясь.

Снова наступило молчание.

Затем Даледжем выдохнул.

И снова Ник не услышал в этом выдохе ничего, кроме обречённой капитуляции.

— Понятия не имею, — откровенно ответил Джем. — Я думаю, что большая часть моей паранойи вовсе не из-за них… это из-за того, что ты не позволяешь случиться этой связи между нами.

Ник нахмурился.

Он хотел было возразить, но Джем оборвал его:

— Ник, — предостерегающе произнёс видящий. — Я же сказал, что расскажу тебе. Я говорил серьёзно. Я расскажу тебе всё, что ты захочешь узнать о них… обо всём в моей жизни. Если мы прекратим играть в эти проклятые игры, я действительно смогу тебе показать. Я могу показать тебе всё, что произошло с Ревиком и Элли, и это действительно будет что-то значить для тебя… и для меня. Ты сможешь увидеть и почувствовать всё это. При условии, что ты этого хочешь. При условии, что кровная связь работает хоть сколько-нибудь похоже на связь света.

Помолчав, видящий добавил:

— Я думаю, так и есть. Такое ощущение, что так оно и есть.

Ник нахмурился.

Ему хотелось ещё поспорить с видящим. Он хотел сказать, как безумно то, что Джем думает, будто он может знать что-нибудь обо всём этом.

Ему снова захотелось повторить, как недолго они были вместе.

Он хотел, чтобы видящий увидел, как чертовски неразумно он себя ведёт.

Но он этого не сделал.

Он также не двигался.

Теперь он чувствовал собственную нерешительность, ту часть себя, которая тянула резину.

Он чувствовал промедление.

Он почти слышал, как части его разума сходят с ума, желая выдвинуть любое оправдание, любое безумное оправдание, чтобы не проходить через это.

Он чувствовал этот страх.

Однако этот страх постепенно затмевался более глубоким ужасом. Ник чувствовал ужас при мысли, что Джем действительно оставит его после этого.

Он чувствовал ужас от того, что действительно не сможет найти его.

Он также чувствовал ту часть себя, которая хотела сделать то, о чём просил Джем, которая хотела этого так сильно, что он едва мог ясно мыслить. Он перестал позволять себе даже думать об этом, но теперь какая-то часть его рассматривала этот вариант… не только рассматривала, но и смаковала, перекатывала мысль, искушение, воображение по языку, как хороший алкоголь.

Он уже несколько месяцев хотел Джема в таком плане.

Он захотел этого сразу же, как только проснулся в той хижине в Сибири и обнаружил, что смотрит в лицо Даледжему.

Желание только усугубляло страх.

И то и другое боролось в его сознании и крови, парализуя его.

И несмотря на всё, что Джем говорил ему, Ник невольно думал, что было бы неправильно поступить так с Джемом. Это должно быть неправильно. Если он сделает это, даже если Джем хочет этого или думает, что хочет этого… Ник действительно будет плохим парнем.

Он снова станет плохим парнем.

Энджел снова возненавидит его.

Мири. Мика. Джакс. Холо. Все видящие, которые любили Джема.

Они никогда его не простят.

Если он поработит Джема, если Ник сотрёт его разум вампирским ядом, то потеряет всё.

Но самое главное — он потеряет Джема.

Он потеряет всё, что осталось от его собственной проклятой души.

— Ник.

Ник снова сосредоточился на видящем.

Только тогда он понял, что всё его тело болит.

Его клыки удлинились, впиваясь в язык и губы, потому что он не переставал сжимать челюсти. Он чувствовал, как горит его кожа, его горло. Каждая чёртова вещь причиняла боль. Эта боль напоминала голод, но Ник знал, что это лишь малая часть того, что он чувствовал. Голод, боль, тоска… и эмоциональное притяжение, которое было слишком сильным, чтобы можно было дать название какой-то его части.

От этого ему захотелось закричать.

От всего этого ему хотелось кричать.

Ему хотелось закричать, а может быть, и ударить видящего по лицу.

Почему у Джема не может быть нормального чувства самосохранения?

Почему Джем не может быть тем, кто говорит «нет»… вместо того, чтобы постоянно давать понять, что ответ — да?

Видя, что другой мужчина изучает его лицо, понимая его, Ник сглотнул.

— Всё будет хорошо, — произнёс Джем тихим, мягким голосом.

Ник почувствовал, как его челюсти ещё больше напряглись.

Но будет ли?

Будет ли всё хорошо?

— Ник, — сказал видящий более твёрдым голосом. — Ты собираешься навсегда сбежать от этой ситуации с нами? Дориан был прав только в одном… Отчасти дело в этом. Отчасти дело в том, кем мы являемся друг для друга. Если ты не можешь принять это…

— Заткнись, — прорычал Ник. — Просто заткнись на хрен, ладно?

Глаза Джема сузились.

Он пристально посмотрел на Ника, и в этих потрясающих глазах жил гнев, и что-то в Нике просто… остановилось.

Это перестало думать.

Это перестало о чем-либо переживать.

— Я хочу трахать тебя, пока мы это делаем, — сказал он хриплым голосом.

Он увидел, как видящий вздрогнул, и глаза Ника закрылись, закатившись.

— Я хочу быть внутри тебя в первый раз, — сказал он.

Он почувствовал, как Джем снова вздрогнул.

Он почувствовал, как шок растекается по коже видящего.

Когда Ник открыл глаза, пальцы Джема сжались в кулаки. Эти зелёные глаза закрылись дольше, чем на мгновение, и Джем кивнул, хоть он и извивался под ним, и его кожа внезапно сделалась заметно горячее.

— Да, — сказал он.

Его голос был таким же хриплым, как и у Ника.

Ник отпустил одну руку видящего… потом другую.

Он замер там, опираясь на руки, а Джем потянулся к столику у кровати. Ник наблюдал, всё ещё сжимая челюсти, как Джем вытащил тюбик масла, которым они пользовались, и закрыл глаза только тогда, когда другой начал покрывать его всего этим маслом, массируя.

Теперь он чувствовал себя больным, наполовину лишившимся рассудка.

Он заставил свой разум просто остановиться… перестать думать, чёрт возьми.

Он не мог вынести даже мысли об этом.

К тому времени, как он оказался внутри другого мужчины, Ник даже не мог притвориться, что всё это рационально, что его разум вовлечён в какую-то часть происходящего.

Он услышал, как видящий издал тихий звук, и почувствовал, как руки Джема сжались на его плечах. Руки видящего снова массировали его, притягивая ближе. Ник видел, как эти зелёные глаза сфокусировались на его груди, животе, опустились вниз к члену… прямо перед тем, как Ник резче вошёл в него. Затем руки Джема скользнули вокруг Ника, обхватив его за поясницу.

— Я больше не могу ждать, — сказал ему Ник.

Его голос был сиплым. Теперь он не мог смотреть на видящего. Он почти ничего не видел.

Он не знал, что именно должен был сказать Джем.

Он не знал, то ли он всё ещё искал разрешения… то ли, может быть, ждал, что видящий снова попросит его об этом.

Но Джем больше не просил.

Он определённо не собирался вымаливать милостыню.

Опустив голову, Ник поцеловал его. В этот раз он прикусывал его губы и язык, втягивая капли его крови и заставляя видящего стонать.

Он почувствовал, как что-то в Джеме отреагировало почти свирепо. Он услышал, как сердце Джема остановилось и замерло в груди, а его дыхание перехватило ещё до того, как видящий выгнулся под ним дугой.

Разум Ника затуманился жаждой крови.

Он перешёл от чего-то абстрактного к чему-то примитивному… болезненному, немедленному, шокирующе примитивному… больному, животному желанию, которое он даже не пытался сдержать.

Теперь он охотился.

Его член ещё больше затвердел от этой мысли.

Удерживая видящего, он снова стал покусывать его, оставляя следы на груди, плечах, руках, животе, скользя вниз, чтобы пометить ноги, ступни, а затем поднимаясь обратно вверх, чтобы ещё немного пометить грудь, ребра, руки.

— Бл*дь, — закричал Джем, наполовину сопротивляясь ему, но Ник уже полностью придавил его под собой. — Бл*дь… gaos… Ник…

Ник навалился всем своим весом, прижимая его к кровати.

Как только Джем затих, как только Ник почувствовал, что он подчиняется, Ник опять начал покусывать его, задевая зубами, царапая кожу. Он издал непроизвольный стон, который перешёл в рычание, когда видящий закричал, снова пытаясь освободиться.

— Ты хочешь, чтобы я остановился? — сказал Ник, сделав паузу.

На этот раз его голос прозвучал бархатисто, низко, как у животного, ласково.

— Нет, — Джем выдохнул это слово без колебаний, качая головой. — Боги… нет. Позволь мне прикоснуться к тебе. Дай мне, бл*дь, прикоснуться к тебе…

Ник не обратил на это внимания.

Он поцеловал его и легонько укусил, даже когда снова принялся трахать.

Он ещё не вполне его чувствовал…

Он не мог полностью почувствовать его…

Застонав, он резко вдолбился в него, снова покусывая и посасывая язык Даледжема. Видящий потянулся за его ртом и раздражённо вскрикнул, когда Ник отстранился.

Даледжем уже вспотел.

Глаза видящего остекленели, наполовину ослепнув от желания и неудовлетворения.

Ник смотрел на него в таком состоянии, со следами от зубов, и чувствовал, как его член становится ещё твёрже, растёт внутри него. Он оставил на нём ещё больше следов, наблюдая за реакцией видящего, чувствуя, как Джем теряет контроль, отмечая, как эти зелёные глаза закрываются, а затем закатываются.

Ник знал, что он вот-вот кончит, но и этого пока делать не собирался.

Он совершенно точно, бл*дь, не собирался позволять Джему кончить.

Возможно, он не позволит видящему кончить ещё несколько часов.

При этой мысли он снова застонал.

Его самообладание ускользнуло от него в те же самые секунды.

Он опустил свой рот…

Он едва поцеловал его кожу…

…и вонзил свои клыки в горло видящего.

На этот раз он не укусил его вполсилы. Это не был нежный укус, или лизание, или проба на вкус, или даже более жёсткая отметина, которые он допускал в прелюдии. Он укусил долго и сильно, позволяя своим клыкам скользить по мышцам и плоти, сжимая его с собственническим чувством, которое заставляло его член болеть, которое почти заставило его кончить прямо здесь.

Он сделал свой первый большой глоток, и всё его тело сделалось жидким, растворяясь в видящем. Он впрыскивал яд, пока пил, уже наполовину обезумев от желания, когда он позволил себе почувствовать его.

— Gaos, — Джем выдохнул это слово, извиваясь и пытаясь высвободить руки. — Gaos…

Ник услышал, как видящий произнёс ещё несколько слов.

Он слышал, как видящий разговаривает с ним.

Он снова осознал, что уже некоторое время слышал, как Джем разговаривает с ним.

Он кусал и царапал его своими клыками, слушая его реакцию.

Тем не менее, какая-то часть его была потеряна, уже наполовину войдя в транс.

Он так затерялся в этом… Боже, его пугало то, как сильно он уже затерялся.

Джем был прав.

Сейчас всё было по-другому.

С ним всё было по-другому… у них всё было по-другому.

Это совсем не так, как с Солоником, с Дорианом, с его первыми любовниками-вампирами в Париже. Это совсем не похоже на то, что было с Бриком.

…с Мириам.

Эта мысль заставила его вздрогнуть, запнуться.

Но сейчас всё было совсем не так.

Всё совсем не так.

Он чувствовал разницу, даже если не мог понять её смысла.

Он чувствовал, как эта разница ужасает его.

В то же время какая-то его часть слишком хорошо понимала эту разницу.

Он чувствовал ту часть себя, которая точно знала, что это значит, и чего он хочет. Эта часть его души знала об этом уже несколько месяцев, а может быть, и дольше… может быть, ещё до всего этого, может быть, ещё тогда, когда он был человеком. Эта его часть уже принадлежала видящему. Видящий уже принадлежал ему.

Он вспомнил Джема в пещере… на том острове.

Он так боялся, что видящий может умереть. Он боялся, что эти доисторические культисты убьют его, забьют до смерти, думая, что он демон. Ник пытался защитить его. Он делал всё, что мог, чтобы защитить его, даже не зная почему.

Он говорил себе, что это чувство вины.

Это было не чувство вины.

Джем извивался под ним, задыхаясь.

— Боги… Ник. Ник. Я… Боги. Остановись. Остановись на минутку. Пожалуйста. Пожалуйста.

Ник разжал клыки и поднял голову.

Он поцеловал покрыл поцелуями лицо видящего, слушая, как тот тяжело дышит, как бьётся его сердце под рёбрами. Он поцеловал видящего в губы, и видящий растаял рядом с ним, пытаться быть ближе к нему; его тело и кровь тянулись к нему, борясь с ним ещё ближе, умоляя его…

«Боги. Почему ты так целуешься… почему именно так. Клянусь богами, эти отношения, они могут убить меня… они могут реально убить меня. В этот раз это может по-настоящему убить меня. Gaos, если ты бросишь меня… если ты бросишь меня, Ник…»

Ник слушал видящего, пока Джем продолжал говорить с ним.

Он прислушивался к своим мыслям, к шёпоту слов, пробивающемуся сквозь кровь.

Он задавался вопросом, знает ли вообще Джем, что он говорит с ним, чувствует ли видящий связь между ними, или она всё ещё слишком чужда ему, слишком отличается от связей с его собственным видом. Эта мысль вызвала у Ника жгучую ярость собственника, смешанную с его охотничьими инстинктами, его желанием.

Все три чувства врезались в него с такой силой, что он невольно застонал.

Эта часть его хотела не просто взять его… а взять его.

Эта часть хотела владеть Джемом, оставить на нём свой след навсегда.

Эта часть не собиралась делиться им.

Он не собирался делить его ни с кем.

Он не собирался делить его с другими грёбаными видящими.

Он изо всех сил старался не думать об этом, потому что это пугало его. Он изо всех сил старался не думать ни о чём из того, что говорил ему Джем, потому что это тоже пугало его. Он трахал его, и через некоторое время он снова стал пить, сдерживая свой оргазм той малой силой воли, которая у него осталась.

Когда Джем заизвивался, он крепче сжал его, приказывая оставаться на месте.

Он крепко прижал его к себе, впрыскивая ещё больше яда.

Он пил всё больше и больше, даже когда начал ощущать присутствие Джема — присутствие видящего становилось всё более и более осязаемым, настолько интенсивным и осязаемым, что ему пришлось бороться, чтобы не вколоть ему яд снова… и снова, и снова. Ник почувствовал присутствие Джема, и всё его тело стало жидким, хотя его присутствие всё глубже проникало в кровь.

Он шептал ему там, заявляя на него права.

«Ты мой, — сказал ему Ник. — Чёрт возьми… ты мой. Ты никуда не уйдёшь. Ты не бросишь меня, бл*дь. И ты больше не будешь мне так угрожать. Этот мудак и его жена не владеют тобой. Я владею тобой. Я, чёрт побери. Ты принадлежишь мне…»

— Gaos, — Джем слабо простонал это слово, вцепившись ему в волосы. — Gaos…

Ник почти не слышал его.

Закрывая свой разум, закрывая глаза… он наконец отпустил.

Он отпустил всё это.