Черная охота

Принцесса утренней зари

Флаер опустился к самой земле, повис перед разбитой витриной. Рев от четырех турбин ворвался в магазин.

Темноту разорвал луч мощной фары. Флаер чуть покачивался над землей, и луч приплясывал во все стороны. Косые тени от стеллажей заметались по разгромленному торговому залу…

Тим съежился, невольно затаил дыхание. Глупо, конечно. Если уж кроастоновцы что-то и заметят — то не его, а огромный «Крузер». Дэйв постарался замаскировать машину, как мог, но…

Луч уставился прямо на них, и Тим зажмурился.

— Не трясись, — прошипел Дэйв. — И не тискай так гранатомет. Дотискаешься.

Тим постарался разжать пальцы, вцепившиеся в рукоятку гранатомета.

Если заметят — все. Тогда даже реактивная граната не поможет.

То есть один-то флаер из гранатомета можно сбить, если очень повезет. Но поднимется тревога, и тогда…

Второй флаер так просто уже не собьешь. И на «Крузере» от него не уйдешь. Повиснет на хвосте, а потом еще несколько флаеров подоспеют — уже настоящих боевых. И запинают, как терьер мышку.

Луч скользнул в сторону и пропал, рев турбин скачком ослаб, — флаер развернулся и ушел от витрины. Дальше патрулировать.

— Отпусти гранатомет, — сказал Дэйв.

Полная темнота. Даже хуже. В глазах, ослепленных фарой, вспучивались разноцветные пятна всех цветов побежалости.

Тим положил гранатомет и стал шарить вокруг. Флаер ушел, да только ничего еще не кончилось. Сердце молотилось в груди, словно после прямого укола адреналина.

Тим нашел планшетку, облизнул пересохшие губы. Включил ее. Еще две, выложенные в ряд.

Каждый экран поделен на четыре окошка. В каждом окошке картинка с камеры, установленной на шлемах кроастоновцев и их флаерах. Маризет доломала их переговорные коды, можно было следить за кроастоновцами их собственными глазами.

Первый флаер все кружил над городом. Иногда спускался к земле, заглядывал в подозрительные места.

Второй спрятался за углом ангара, — со двора, где назначена встреча, его не видно. Все верно. На тот совершенно фантастический случай, если вдруг Снейк решит устроить перестрелку…

Во дворе кроастоновцы установили четыре осветительные мачты, залив все ослепительным светом. Хирургический стол, а не заводской двор!

На старом асфальте, — в тех местах, где распылитель оставил невидимые следы, — теперь искрились ядовито-изумрудные пятна. Спецы «Кроастона» уже прошлись по двору с детекторами радиоактивности и баллончиками с краской, отметили самые «горячие» места, чтобы самим не облучиться и товар при передаче не попортить.

Кто-то крутился в ангарах. Кто-то шастал за ангарами, проверяя территорию вокруг…

Но главное было — в доме. В трехэтажке с окнами.

Камера, закрепленная на шлеме, прыгала в такт шагам. Виднелись руки, детектор радиоактивности, ступеньки…

Детектор возмущенно взвыл, и камера замерла. Спец остановился.

— База, альфа-три! В доме, тут тоже горячо!

Тим сглотнул.

Пришло время оценить его художества, сделанные распылителем. И ценители эти — из самых тонких!

— Альфа-три, какой этаж?

— Лестница, перед вторым. На первом тоже фонило, но не очень, и всего в одном месте.

— Странно…

— Чего странного, во дворе тоже пятна были! Наверно, отсюда и выносили. Что-то тут сломалось, стали вытаскивать, и насажали горячих пятен. Может, дальше не проверять?

— Отставить халтуру! Нам нужна хотя бы одна комната на третьем этаже, для стрелков. И вообще проверить там не мешает. Радиолаборатория там, что ли, была… Стены как зеркало, сканер ни хрена не берет.

— Но тут горячо, очень!

— А ты попробуй пробежаться. Может, это только пятно, а дальше чисто. Ты в подгузнике?

— В подгузнике… — сквозь зубы прошипел альфа-три.

Тяжело вздохнул — да, бегать в свинцовом подгузнике и таких же тяжеленных сапожищах не самое большое удовольствие, — но припустил вперед. Детектор обезумел. Писк превратился в сплошной истеричный визг.

Но Альфа-три не остановился, взбежал на пролет — и визг стих. Остался лишь размеренный дробный писк.

— Ну что, альфа-три?

— Вроде, да. Только пятно было… Сейчас этот этаж проверю, потом дальше пой…

Тим не выдержал, сдернул наушник. Сбросил с колен планшетку, вскочил и прошелся между стеллажами, обратно. Нет ничего хуже, когда от тебя уже ничего не зависит — и надо лишь ждать! Тупо ждать. Тихо сидеть, надеяться и ждать, ждать, ждать…

И еще это чертово призрачное свечение! Заползает с улицы в витрину, заливая зал призрачным холодным светом… Напоминая, что каждая минута здесь уносит кусочек твоего здоровья.

Остатки разбомбленного реактора в саркофаг так и не закрыли, и где-то к северу от городка они лежат под открытым небом. Подогревая все вокруг, заставляя светиться. Настолько сильно, что отраженный тучами свет наполняет весь городок этим холодным свечением…

Изумрудный город, черт бы его побрал!

— Не маячь, — сказал Дэйв. — Сядь.

Тим сел.

На экране планшетки альфа-три осматривал второй этаж. Скоро пойдет на третий. Где стоят «Домовые»…

— Не трясись, — сказал Дэйв. — Расслабься.

— Я и не трясусь!

Тим глубоко вздохнул, попытался расслабиться — но сердце все равно стучало как отбойный молоток.

Вроде бы, все идет так, как надо. Вроде бы…

Но что-то туго свернулось в груди, и все тело дрожало. От потрохов до кончиков пальцев. Нет, просто ждать — с ума сойти можно!

Тим опять встал, подошел к куче аппаратуры, вываленной из «Крузера» прямо на пол. Нашел коробочку со «Сверчками», вернулся к планшеткам.

Достал одного «Сверчка» — металлический таракан с головой стрекозы, — и включил. Пододвинул к себе одну из планшеток, чтобы запрограммировать робота. Надо задать действия, разбросать приоритеты по уже записанным в «Сверчка» процедурам…

— Это еще зачем? — спросил Дэйв.

Застыл в темноте за стеллажом, словно и нет его. Только голос доносится.

— Затем! Кроастоновцы привезут кругленькую сумму для обмена. Не хочу, чтобы эта внеплановая премия потерялась в суматохе! Там и моя доля есть, между прочим!

Дэйв хмыкнул.

Тим упрямо продолжил подключать «Сверчка» к планшетке.

На самом деле, едва ли денежки потеряются. Скорее уж жизни можно потерять на том дворе…

Но надо хоть чем-то занять руки и голову, чтобы не свихнуться от ожидания! Пока тот альфа-три с детектором радиоактивности подбирается к третьему этажу, где установлены «Домовые»…

Стоп, хватит!

Тим подальше отодвинул планшетку с нервирующей картинкой. Выдвинул клавиатуру, и пальцы пустились в привычный пляс.

В самом деле резвый. Только что «Сверчок» сидел возле планшетки — и вдруг так припустил в темноту, что даже не понять, куда делся. Словно его и не было.

Тим облизнулся. Сердце молотилось так, словно это он сам несся куда-то в темноте. На второй планшетке начиналось самое интересное.

Альфа-три уже проверил второй этаж. Честно осмотрел все комнаты. Прошел даже там, где детектор пищал как помешанный.

Поднялся на третий, быстро проверил левую часть этажа, — там все комнаты были холодными. И теперь перед ним остался правый коридор…

Шаг — и детектор запищал живее. Еще шаг — и детектор тревожно заверещал.

— База, альфа-три! В доме! Похоже, тут очень горячо. Очень!

— Комната?

— Коридор на третьем этаже.

— За ним много комнат?

— Половина этажа.

— Тогда придется тебе еще разок пробежаться. Наверняка просто пятно, как и там…

— Это уже седьмое место! Сколько можно бегать? Я так лучевку схвачу! И главное, ради чего? И так ясно, что там ничего нет! Это же смертником надо быть, чтобы в таком месте сидеть в засаде!

— Ну все же попробуй пробежаться.

— База, м-мать! Тут…

— Попробуй, попробуй.

Альфа-три почти зарычал.

Но все же рванул вперед. Детектор уже не пищал — а непрерывно визжал, и все громче и громче.

Альфа-три, не останавливаясь — лишь повернулась голова и камера, — бросил взгляд в первую комнату, пустую, и понесся дальше. А детектор звенел так, что даже через микрофоны камеры и динамики планшетки от этого визга хотелось зажать уши руками. Холоднее в коридоре не становилось. Фонило все сильнее.

— Твою мать! — взревел альфа-три. — Так это не пятна внизу были! Там чисто, это отсюда так фонит! Через железобетонки!

Он бросился назад. Остановился только у лестницы, где детектор перешел на размеренный писк.

— База! Если хочешь туда лезть, лезь сам!

— Ладно, спускайся… Если там кто и сел, уже с румяной корочкой, как поджаристый поросеночек… Только в другом конце пройдись получше, найди комнату почище. Чтобы снайперы сели.

— Уже пометил, — куда веселее отозвался Альфа-три.

Тим сообразил, что все это время сидел затаив дыхание. Медленно втянул воздух.

— Ну что, полегче? — ухмыльнулся Дэйв и подмигнул.

Снаружи к привычному надсадному реву каракатицы, кружащей над городом, добавился новый звук.

Над улицей прошла колонна легких флаеров. И появилась на планшетках — уже над двором. И на их крышах…

— А… а… — Тим захлопал ртом, как выброшенная на берег рыба.

— В чем дело? — Дэйв в один миг вылетел из-за стеллажа и склонился над планшеткой.

— Ч-черт… Все зря!

Боевики «Кроастона» прибыли на четырех машинах. И на крышах всех четырех флаеров стояло по «Гремлину».

Выпускает их тот же завод, что и «Домовых». Только «Домовые» — это первое поколение. Приводы, разворачивающие ствол, у них так, одно название. Прицелиться могут, но не очень быстро. Медленнее хорошего снайпера раза в два.

А вот «Гремлены» — это доработанная модель. Приводы — огромные бобины электромагнитов. Развернут и точно нацелят ствол в любую сторону за доли секунды. Быстрее любого снайпера. И куда точнее.

И хуже всего то, что электронная начинка «Гремлинов» работала согласованно, единой командой, — нацелив стволы во все стороны.

Тим криво усмехнулся.

Теперь что толку от засады, на которую убил столько времени и сил? Теперь это одно название, а не засада!

Когда «Домовые» попытаются атаковать, заковыляют на своих треногах к окнам, выглянут… Едва высунется краешек дула — «Гремлины» их тут же засекут. И один «Гремлин» будет нацелен как раз в эту сторону. Ему даже разворачиваться не придется. Этот «Гремлин» разнесет одного «Домового» раньше, чем тот начнет стрелять!

«Домовых», конечно, два. Второй успеет выстрелить… Но только один раз.

Максимум, что успеет сделать второй «Домовой» — это вывести из строя одного «Гремлина». Потому что прежде, чем он успеет взять прицел на второго — его расстреляют три еще целых «Гремлина». Они развернутся на цель куда быстрее и точнее.

— Все зря…

— Эти «Гремлины»? — уточнил Дэйв.

Тим кивнул.

— Что, совсем глухо?

— Совсем. Если бы они работали без согласовки… — Тим пожал плечами. — Тогда был бы шанс. Возможно.

Без согласовки «Гремлины» смотрели бы в одну сторону, на центр двора, — место будущей встречи.

Тогда «Домовые» открыли бы огонь незамеченные. Это минус два «Гремлина» сразу. И, возможно, «Домовые» успели бы сделать еще по выстрелу, — прежде, чем уцелевшие «Гремлины» успели бы развернуться…

— Можешь блокировать радиосвязь между их процессорами? — спросил Дэйв. — Обмануть программу?

— Имитировать, будто есть еще один «Гремлин», который глядит на дом? Нет, не выйдет. Там умные программы стоят.

— Очень умные? — не сдавался Дэйв.

— В смысле?

— Чем тоньше узор, тем легче в нем запутаться. Те чароплеты, что плели эти хитрые заклинания. Могли они сделать руны слишком сложными? Настолько хитроумными, что сами что-то упустили из виду?

— Баги? Хм…

— Думай, думай! — подгонял Дэйв. — Какие там базовые алгоритмы? Есть ситуации, когда стволы перестанут защищаться со всех сторон?

— Только в том случае, если противников будет больше, что сможет справится один «Гремлин». Или…

Тим осекся. Так и замер с открытым ртом. И договорил тихо-тихо, словно боялся спугнуть мысль:

— Или если программа будет думать, что противников может быть столько.

— Ну? — нетерпеливо подстегнул Дэйв.

— Если программа заметит какую-то опасность, — медленно размышлял Тим, — и решит, что это опасность очень серьезна… Серьезнее, чем оставленный без присмотра тыл…

— Ну?!

— Скажем, какой-то звук…

— Взрыв? — предложил Дэйв.

— Взрыв?.. Нет. Взрыв — это уже свершившееся. А надо — надвигающуюся опасность. Тогда, возможно, программа и перебдит. И пока не сообразит, что переоценила опасность — на это время все стволы нацелятся на вероятное место появления врага…

Дэйв склонился над планшетками, вглядываясь в картинки с камер. Двор с одного ракурса, с другого, с третьего, — как видят его техники «Кроастона».

— Опасность, значит, надо… — пробормотал Дэйв сквозь зубы. И вдруг…

Тим прищурился, не веря своим глазам. Кажется — или Дэйв в самом деле успокоился?

Дэйв вздохнул, пожал плечами:

— Ну раз надо, так надо. Сделаем.

— Дэйв?

Что он еще задумал?! Судя по лицу, ничего хорошего! Там была лишь холодная уверенность. И решимость во что бы то ни стало довести дело до конца, — каким бы он ни оказался.

— Дэйв?

Дэйв вытащил нож, подошел к «Крузеру» и стал вспарывать резиновую прокладку, удерживающую лобовое стекло.

— Дэйв?!

— Не ори. Тебе нужно отвлечь «Гремлинов»? Я их отвлеку.

— Но как?!

— Это уже мое дело. Твое дело вовремя начать атаку.

— Д-дэйв… — прошипел Тим сквозь зубы. — Но это же самоубийство, лезть под четыре «Гремлина»! И помимо «Гремлинов» их там еще сколько. Посмотри!

Из флаеров выбирались боевики «Кроастона». Все в тяжелых

доспехах. Поверх доспехов белоснежные халаты. На груди и на спине у каждого по черному кресту. Чуть скошенному. Словно покосившийся могильный крест.

Рыцари одного из пяти князей.

Князя, решившего вернуть себе то, что принадлежит ему по праву родства. То, что дракон похитил — и теперь…

Теперь решил отдать, хотя в это и трудно поверить. Невозможно. Дракон не должен был отдавать. Даже за все сокровища мира, все равно не должен.

Но отдает…

И тогда, на крыше капища, та подлость…

Лживая продажная тварь!

— Дэйв, твою мать! Я не знаю, что у вас со Снейком, но…

Дэйв не отвечал, продолжал выдирать ножом резиновую прокладку.

— Ну что, свет клином сошелся на этом деле?! Мы можем отступиться. Должны отступиться, черт возьми! Никто не выигрывает всегда. И ни одно дело не стоит жизни!

— Жизнь… — Охотник усмехнулся. — Всего лишь дождь из капель смерти. Смешно бояться это потерять. Потерять это невозможно. Мы сами из этих капель. Из страхов, из болезней, из кусочков плоти, упрямо бредущих к смерти… У человека почти ничего нет кроме них. Только железная воля и стальное сердце

— …стальные яйца. У кого есть.

Сказал — и даже не ухмыльнулся.

Да, не по-детски вставляет это зазеркалье… Совсем Дэйву крышу сносит.

— Дэйв, твою мать… — устало начал Тим. — Выйди из зазеркалки, последний раз тебе говорю. Ты не понимаешь, но это уже не шутки, это…

Дэйв дернул плечом. Словно отгонял докучливую муху.

А к реву флаера техников, кружащему над городом, добавился новый звук. Сюда шел еще один флаер.

Снейк сел за полуразрушенным домиком распределительной подстанции. Словно хоть так решил отгородиться от ожидавшей его команды кроастоновцев.

Те выстроились, словно маленькая армия.

Впереди всех офицер службы безопасности.

За ним четыре легковых флаера, ощетинившихся дулами «Гремлинов». Между машинами восемь боевиков «Кроастона». Прилетело их больше, но три снайпера сейчас на третьем этаже дома. В самой «холодной» комнате.

Сбоку технические спецы. Выстроились рядочком, у одного в руках какой-то не то чемодан, не то контейнер…

Из-за полу

разрушенной часовни вышел дракон… и она. В зеленоватом плаще. Большой капюшон залил лицо тенью.

И снова Снейк вел ее не как заложницу, а как какую-то принцессу — за руку, едва касаясь своей лапищей ее пальчиков.

Наглый, сволочь! И ведь не боится же…

В режущем свете прожекторов его странный, словно бы стеганый термовик превратился в ослепительную чешую, и в каждой чешуйке — слепящий злой огонек.

Шел без оружия, без всего.

На что он рассчитывает?

Конечно, он диаморф. Если он введет свое тело в режим предельных возможностей, то легко сможет изувечить девку до смерти — одним ударом сломать ей шею, или выпустить внутренности…

Но едва ли это пугает кроастоновцев. Им нужна ее голова. Только голова.

Тот контейнер, в руках одного из техников — это морозилка. Как раз по размерам головы.

Здесь, в Отстойнике, замороженную голову не вернуть в живое состояние. Вывести из анабиоза человеческий орган куда сложнее, чем заморозить его. Здесь нет нужных технологий.

Но в Империи ее запросто оживят, эту бесценную дизайнершу или сценариста. Подключат к системе жизнеобеспечения — и паши дальше, девочка, на благо больших старперов. Ручки-ножки не нужны, чтобы головой работать.

Им нужна только ее голова, а голову Снейк повредить не сможет. Теоретически диаморф может пробить черепа голыми руками, — но только после того, как тело целиком перестроится на режим предельных возможностей. На это нужно несколько секунд, — а их у Снейка не будет.

Снейк работал на «Кроастон», и уж они-то знают, что он диаморф. Как только они заметят, что он переходит в критический режим… Тот «Гремлин», что смотрит на середину двора, едва заметно крутит стволом, не выпуская Снейка из прицела. С такой дистанции он попортит Снейку шкуру несильно — только на затылке. Войдет пуля точно в глаз.

Снейк жив до сих пор только потому, что кроастоновцы хотят убедиться: привез ли он им именно то, что нужно?

Но как только они в этом убедятся, все. Снейк им больше будет не нужен. Тут же пристрелят… Должен же он это понимать?!

Должен. Но тогда на что он надеется? Он же не дурак. Наивный чукотский юноша не смог бы выкрасть девку из их института…

Тим облизнул пересохшие губы.

— Дэйв, я не могу понять, на что надеется этот камикадзе.

Но Дэйв лишь дернул рукой — заткнись, не до тебя! Офицер службы безопасности поднял руку, останавливая Снейка:

— Держитесь подальше от пятен!

— Мои камни, — сказал дракон. — Где мои камни?

Граф махнул рукой, подзывая стайку чароплетов, трусливо жмущихся за спинами крестоносцев.

Один остался на месте — тот, что держал лампаду, испещренную рунами. Для ловли призраков, духов — и душ. Отлетающих душ. И можно спорить на все пальцы правой руки, что сейчас лампада пуста. Ждет.

Остальные чароплеты вышли вперед. Перед драконом положили сумку, дернули завязки…

Охотник усмехнулся. Неужели он в самом деле продал ЕЕ — за это?

Да, этой твари далеко до благородства…

В прыгающем свете факелов сияли драгоценные камни. Дракон, не выдержав, опустился перед сумкой на колени, запустил в нее обе руки. Пропускал сквозь пальцы сверкающий каменный поток, словно воду.

Наугад выхватывал чек-чипы и вгонял их в электронный кошелек, проверяя электронные подписи.

А техники занялись девицей. Только…

Обычно процедура опознания ведется по радужке глаза. Если нужно очень надежно — то потом еще берут каплю крови, и биочип проверяет ДНК на наличие в геноме специфических аллелей. Достаточно проверить полсотни локусов.

Но это обычно.

А сейчас… Про радужку словно забыли. Начали с капли крови. Зато потом… На свет появился допотопный маленький сканер, и у девки стали снимать отпечатки пальцев. Да еще выборочно! Четыре пальца на правой руке, средний и безымянный на левой.

Это уже совсем дьявол знает что! Если уж они проверили ее ДНК — то отпечатки пальцев-то им зачем?! Ничего не понятно!

Ни-чер-та!

Сам не замечая, Тим сжал кулаки так, что ногти вспороли кожу, и сквозь пальцы выступали рубиновые капельки.

— Сколько времени займет генетический тест? — спросил Дэйв.

Биочип в руках спеца был стандартный, и пока ничего не выдавал.

Огромные и неповоротливые белки-реактивы должны найти делящиеся клетки, потом залезть в ядро, проползти по цепочкам хромосом, найти нужные локусы…

— Еще минуты три, — сказал Тим.

Дракон поднялся с колен, затянул тесемки сумки.

Граф замер между ним и девкой — напряженный, как леопард перед прыжком. Лишь давил нетерпеливым взглядом чароплета, колдовавшего над капелькой крови…

Пора!

Сейчас — или уже никогда.

Второго такого шанса не будет. Не будет за всю жизнь, — жизнь пустую и совершенно никчемную, если упустить этот шанс.

Дэйв залез в «Крузер» и выдавил лобовое стекло.

— Дэйв, послушай меня! — быстро забормотал Тим. — Шутки кончились. Это уже не бизнес, это уже самоубийство чистой во… Дэйв!

Дэйв тащил в машину канистры с запасным горючим.

— Дэйв… — Тим безнадежно помотал головой. — Последний раз тебе говорю: мы…

— Делай свое дело! — рявкнул Дэйв и захлопнул дверцу.

Похрустывая на каких-то пластиковых бутылках, вывел «Крузер» наружу. Повернул и медленно пополз вниз по улице, — куда-то туда, где над заводским двором ревела каракатица спецов, снижаясь. Обмен завершался, дальше патрулировать не имело смысла.

Турбины флаера затихли, и на город опустилась тишина. Люди во дворе невольно затаили дыхание.

Офицер смотрел на спеца.

Спец ждал вердикта биочипа.

К ним — потихоньку, мелким неспешным шажков, как-то незаметно, — подошли четыре боевика.

На экране биочипа загорелся маленький зеленый квадратик — чип нашел первую нужную аллель. Второй, третий… Квадратики посыпались на экран, как горошины из мешка.

— Ну же, Дэйв… — прошипел Тим, не замечая, что опять стиснул левый кулак до крови. — Ну же!

Сейчас спец доложит, что все нормально — и машина закрутится.

Миг — и Снейк, больше не нужный, будет мертв. Секунда — и девка в плотном кольце боевиков. Затащат в свой флаер — и все, там ее уже не отбить. Флаер можно только сбить, но товар-то нужен живым!

Техник вскинул глаза на офицера, раздвигая губы…

Рыцарь втянул в грудь воздуха, двинул шпорами под живот жеребцу — и затрубил в боевой рог.

В тишине города-призрака, полного гулких бетонных коробок, где даже ветер боялся шепнуть — грянула музыка.

Тяжелый барабанный перестук, словно топот табуна лошадей, и злой, чертовски злой хриплый рык:

Первыми среагировали «Гремлины».

Боевики и техники еще только удивленно щурились — а стволы «Гремлинов» уже развернулись в ту сторону, откуда неслась музыка.

Самое опасное направление, как оценили их процессоры. Через пару секунд их процессоры разберутся в ситуации, заново согласуются и развернутся в разные стороны…

Пара секунд. И единственный шанс.

Тим щелкнул по клавише. Короткий радиоимпульс унесся от планшетки к небольшой антенне, а с нее на третий этаж бывшей радиолаборатории. В два электронных жучка, закрепленных на стенах — напротив входов в экранированные фольгой комнаты, там, докуда не дошел пугливый альфа-три. С жучков — к процессорам «Домовых». Последние поправки к их программе…

Из-за угла ангара вылетел «Крузер», слепя кроастоновцев фарами дальнего света. Его кузов без лобового стекла превратился в огромный рупор, почти звуковая пушка. Звук ударил внутрь двора, заметался между бетонными стенами…

За этими стенами процессоры «Домовых» начали атаку. Стволы выглянули из окон, — не замеченные ни одним «Гремлином». Два тяжелых выстрела почти слились в один — и процессорные коробки двух «Гремлинов» разлетелись вдребезги. Лишившись приказов, приводы отключились, стволы пошли вниз…

Два уцелевших «Гремлина», мгновенно забыв про «Крузер», — несерьезно это, с этим справятся и люди! — уже разворачивались на новые цели. Туда, где обнаружили себя два крупнокалиберных сюрприза…

Но на миг опоздали. Пороховые газы уже прошли по газоотводникам и загнали в стволы «Домовых» новые патроны. Приводы уже довернули стволы на новые цели — поправки совсем крошечные, не то, что «Гремлинам», крутить стволы на пол-оборота. Две вспышки в окнах третьего этажа, и еще два процессора «Гремлинов» превратились в осколки — а самих выстрелов не слышно.

Их заглушил взрыв. Кто-то из боевиков уже вскинул на плечо гранатомет, в окно к «Домовым» протянулся черный след от реактивной гранаты…

И тут же, словно от этого взрыва небольшой гранаты, — весь дом тяжело содрогнулся. В противоположном конце третьего этажа, в комнате, где сидели снайперы «Кроастона», — во всех четырех окнах полыхнуло и огонь выплеснулся наружу, выбрасывая бетонную крошку и ошметки тел…

На флаеры, на изувеченные «Гремлины», на боевика, замершего с гранатометом на плече и отвалившейся челюстью — он явно не ждал, что его граната превратит в пылающий ад весь этаж! — посыпались какие-то железяки, пластиковые осколки аппаратуры, пикировали листки древней бумаги, потекла тяжелая, плотная гарь…

— Не стрелять, не стрелять! — надрывался офицер. — Сюда не стрелять!

Он тащил девку к флаерам. Четверо боевиков сомкнулись вокруг них живым щитом, прикрывая самое ценное.

Врассыпную неслись техники, перепуганные как мыши…

«Крузер» несся через площадь прямо на них.

Боевики у флаеров пришли в себя, и воздух вспороли трассирующие нити. Пули влетали в пустой лобовой проем, крошили заднее стекло, прошивали спинки сидений… Только Дэйва в машине не было.

Крестоносец обернулся, вскинул арбалет — но выстрелить не успел. Конь смял его, как перышко, втоптал в землю и, обезумевший, с затянутыми удилами, понесся дальше.

Без седока. Охотник был уже среди крестоносцев. Закованные в тяжелые доспехи, они стали неповоротливыми, как обожравшиеся коровы. Охотник кружился меж них, легко уходя от ударов, неуловимый, словно порыв ветра — и разя, разя, разя…

— ревело из машины.

«Крузер» с застопоренным рулем на полном газу пронесся дальше — и воткнулся в первый флаер. Смял его переднюю турбину как пустую жестянку из-под газировки, — и сам тоже превратился в гармошку.

Где-то под изувеченным капотом замкнуло, заискрило… Прямо в бензин, хлещущий из разорванных шлангов. Волна пламени прошла по машине, — к бензобаку, к двум полным канистрам…

Остатки «Крузера» разлетелись, как шелуха, — а горящий бензин рвался все дальше и дальше, жадно глотая флаеры и боевиков.

К заводскому двору Тим добирался по другой улице, — заходя с тыла. Через лабиринт пристроек, гаражей, штабелей ящиков… И где-то здесь, за ангаром, должны стоять те две каракатицы, — флаеры спецов «Кроастона».

Неуклюжие, тихоходные, — но хоть что-то. Единственная целая техника во всем городе. И лучше бы ей поменять хозяев!

Миленькое дело — победить, прибрать к рукам и деньги, и товар — но остаться без машины. В центре радиоактивного города-призрака.

Посреди приграничных пустошей Отстойника.

И с «Кроастоном» во врагах!

Тим обогнул еще один штабель — и тут же сунулся обратно.

Есть! Те самые ангары, что огораживают двор. Проход между ними. И по сторонам прохода, за углами ангаров — два флаера.

Через проход из двора падали отблески прожекторов. Там ритмично долбил уцелевший «Домовой», щедро раздавая контрольные выстрелы…

Но спец и один боевик уцелели, были уже во флаере. Не закрыв дверцу, боевик выставил наружу автомат и что-то кричал спецу за штурвалами. Судя по взмахам руки, обойти двор понизу за ангарами, чтобы выйти из-за крыши трехэтажки, — так «Домовой» их не заметит. Взвыли турбины, выбив из щелей старого асфальта клубы пыли…

Тим упал на колено, вскинул на плечо гранатомет и выстрелил. В плечо толкнуло, и полоса черного дыма уткнулась во флаер. Прямо в открытую дверцу.

Машина разлетелась, как бочка с порохом. Крышу вышибло далеко вверх, моторы разнесло в стороны. Их турбины уже раскрутились, и теперь каждый мотор несся на реактивной струе, словно ракета…

— Нет! — заорал Тим. — Черт возьми, нет!

Один мотор вмазался в стену ангара, срикошетил — и ушел ко второму флаеру. Прошел в каких-то миллиметрах от левой передней дюзы — и воткнулся в правую. Слишком сильно, чтобы не повредить турбину…

За пеленой пыли все еще хлестко, как кнуты, щелкали молнии громобоя. Там еще хрипели, бились в агонии переломанные пегасы и жеребец. Оттуда несло запахом страха, крови и смерти…

А она стояла совершенно спокойно.

Посреди всего этого — но непричастная. Неприкасаемая. Лишь ветер трепал полы ее зеленоватого плаща.

Стояла невозмутимо. Царственно. Как ступица мироздания, вокруг которой все вращается…

Да так оно и было.

Руки ощутимо тряслись, рукоятка штурвала стала скользкой от холодного пота, — и все-таки флаер поднялся!

На трех моторах, скособочившись и ужасно ревя передней турбиной, которая тащила на форсаже двойную нагрузку, — но все же поднялся!

Тим провел флаер между ангарами, во двор. Прошел над сгоревшими флаерами, между которыми угадывался остов «Крузера». Над трупами боевиков и техников, над ядовито зелеными пятнами «горячих» мест…

И облегченно выдохнул, почти застонав от облегчения. Все в порядке! Громада Дэйва возвышалась посреди двора. Рядом девка в зеленоватом термовике.

Да, Дэйв был прав. В самом деле зеленоватый. Видно, там, в клинике, камеры были плохо отрегулированы. Но это мелочи…

Потому что сами живы, товар цел, и где-то рядом должна быть сумка с чек-чипами! Тим с трудом удержался, чтобы не заорать что-нибудь залихватское.

Они сделали это! Сделали и Снейка, и службу безопасности «Кроастона», — и, получается, поимели даже одного из больших старперов!

Тим заложил поворот, обходя домик трансформаторной подстанции и снижаясь…

Сердце екнуло — и куда-то провалилось.

За кирпичными останками никакого флаера не было! Там, где должен был стоять старенький «Скай Вокер» Снейка — ничего не было! Ни-че-го!

Эти глаза, это черты, заставляющее сердце сладко ныть… Такие знакомые, хотя сейчас едва различимы под глубоким капюшоном.

Теперь не в мечтах. Теперь здесь, рядом, твоя!

И сумки тоже не было. Нигде.

Как и трупа Снейка!

Ни сумки, ни Снейка, ни его флаера…

А Дэйв замер перед этой девкой в зеленом термовике. Разглядывал свою добычу, забыв обо всем остальном. Вместо того, чтобы гнаться за Снейком — и сумкой с деньгами!

Этот псих дал Снейку уйти — с сумкой, на флаере, совершенно спокойно! Вместо того, чтобы думать о деньгах — он думал только об этой девке! Потому что это вовсе не сверхценный дизайнер или программист.

Дэйв врал, врал с самого начала. Никакого заказчика на нее не было! И возвращать ее Дэйв никому не собирается…

Ярость накатила тяжелой волной, путая мысли. Тим не помнил, как посадил флаер, как в руке оказался пистолет, который всегда таскал, но никогда не пользовался.

Он стоял за спиной Дэйва, задрав руку и уткнув дуло в затылок Дэйва, в эту тяжелую иссиня-черную гриву. И словно со стороны слышал самого себя. Кажется, кто-то совсем другой орал из его глотки:

— Псих! Урод! Сволочь! В сказку поиграть решил?! С драконом яйцами померяться, кто круче, кому из вас принцесса достанется?!

Дэйв дернул головой, словно отгонял назойливую муху.

Но слова душили, слова рвались наружу.

— Девку в полной зазеркалке оттрахать захотелось?! А то, что из-за твоей дури я своей задницей рисковал?! И теперь — ради чего?! Ни денег, ничего, только целый «Кроастон» во врагах, а на руках какая-то психопатка-зазеркальщица, сучка недотрах…

Тим не уловил, в какой момент Дэйв двинулся. Просто стало темно — а когда он пришел в себя, под щекой был асфальт, теплый и липкий. Спина ныла, скула болела, левый глаз заплывал.

Пошатываясь, Тим поднялся.

Ярости не было. Даже злости не осталось. Он был как скороварка, из которой выпустили весь пар.

А Дэйв все пялился на девку.

Ее лицо, ее глаза, ее губы. Только…

Что-то не так.

Лицо ее — и все же… Словно это лишь маска, за которой нет души.

Охотник мотнул головой, прогоняя наваждение. Шагнул к ней, скинул капюшон…

Сквозь прекрасные черты — проступало что-то чужое.

Словно искусный таксидермист сделал даже не чучело, а хитроумную марионетку. Она может жить, может двигать губами, бровями, глазами. Может делать все. Только не сама, — а когда это делают чьи-то грубые пальцы…

Губы женщины раздвинулись — но это была не ЕЕ улыбка! Это была пародия на улыбку. Противная, мерзкая, жуткая. Словно за этим прелестным лицом поселилась древняя старуха, давно выжившая из ума.

Под капюшоном…

Тим не верил своим глазам. Хотелось и смеяться — и зубы сжимались от ярости.

Это был стандартный клон! Даже не человек, живой овощ!

Человеческий генотип, на котором производят все стандартные испытательные процедуры в генетических лабораториях по всей Империи. Ну и в Отстойнике, где еще не совсем одичали.

Вот почему кроастоновские техники так странно проверяли ее, лишь по отпечаткам пальцев. Потому что скана ее радужки у них не было. Никому и в голову не пришло бы сканировать ей радужку! Она же никуда не ходила, всю жизнь в клетке провела, в соседстве с шимпанзе и лабораторными мышками…

И лишь потом, когда Снейк ее выкрал, понадобилось как-то ее опознать. А как? У нее же генотип — стандартный! И молодая, почти девчонка. Самый распространенный возраст живых овощей. Только по случайно оставшимся отпечаткам пальцев и можно отличить один клон от другого. Папилярный узор несильно, но различается.

И получается… все было ради нее? Ради этого куска мяса?!

Она же идиотка, дебилка! У нее же на морде написано, что ей выжгли лобные доли еще при рождении, чтобы конвенции о правах человека не нарушать!

А Дэйв-то думал…

Стоп.

Не только Дэйв думал. Зачем-то же она нужна была людям «Кроастона» и тому большому старперу, который стоит за ними?

И отпечатки пальцев… Спецы же их проверили, и отпечатки их устроили. Когда завершился анализ ДНК, техник готов же был подтвердить, что это именно то, что им нужно! Значит, «Кроастону» нужен именно этот клон? И тот большой старпер готов был отвалить кучу денег за ее голову?

Но ведь не может быть в этой дебильной голове ничего ценного! Это же очевидно! Разве что…

— О, черт… — Тим врезал себя по лбу. — Идиот… Идиот!

Тим шагнул к женщине и рванул ворот зеленого термовика.

Дэйв по инерции попытался перехватить его руку… и замер. Из-под ворота показалась не кожа — а бинты.

Тим сорвал и их. Под бинтами был шрам. Кольцевой, вокруг всей шеи. Даже не шрам — а то схватившееся, но еще не превратившееся в нормальную кожу нечто, мокрое от сукровицы и капелек крови, какое бывает после активного заживления раны.

Сделанного, например, автоматическим хирургом.

Если его работу оборвать минут за сорок до полного восстановления раны…

Это и была марионетка!

Всего лишь тело — из которого вынули душу.

Ну да. Конечно, шрам. Потому что совсем недавно эта голова была на теле другого стандартного клона!

Вот для чего Снейку были нужны те автоматические хирурги в клинике, и сразу два! Он не заживлял свои раны. Он менял головы клонам! Обрезал, поменял местами — и срастил. Автоматические хирурги сделали это легко и быстро. У клонов же один генотип, один возраст, одни условия содержания… И в итоге почти одинаковые тела. Только по отпечаткам пальцев да радужке и различишь, пожалуй.

— Идиот! — крикнул Тим. — Он обманул и их, и тебя! Ты понимаешь, что он использовал тебя, как драчливую собаку? Натравил тебя на «Кроастон», чтобы сам смог спокойненько уйти от них, когда получит деньги! И он взял деньги и ушел! А ты не только его спас, но еще и в дураках остался, с пустышкой! А он и деньги получил, и того клона, из-за которого вся каша!

— Заткнись.

— Я же тебе говорил, что плащ был голубой! Голубой, а не зеленый!

— Заткнись…

Дэйв сказал едва слышно — но так… Тим заткнулся. А Дэйв подошел к клону, запустил пальцы ей в волосы. Крутанул к себе, разворачивая, словно пластмассовый манекен. У нее на затылке было что-то похожее на разъем для переключения режимов зазеркалки, но…

В руках у Дэйва уже был нож, и на этот раз он не собирался нежничать.

Взмах, удар. Отточенная сталь почти не встретила сопротивления. Скальп остался в руке, а женщина взвыла и схватилась за голову.

Да, никакой это не переключатель. Всего лишь приклеенный на кожу муляж. Оголившиеся кости черепа нетронуты. В мозг ей никаких процессоров не пихали, и ни в какой зазеркалке она отродясь не была.

Упав на колени, она зажимала рану руками и выла, выла, выла… Даже говорить не умеет. Лишь вопли и слюни струились из ее перекошенного рта.

— Да добей же ее, Дэйв! — не выдержал Тим.

Тим ждал от Дэйва чего угодно. Ярости, криков, стрельбы по ни в чем не повинным трупам… И ей богу, это было бы лучше, чем так: к Дэйву вернулось его спокойствие.

Ледяное.

Арктическое.

В одном шажке от безумия. А может, уже и не в шажке…

— Жестянщик!

Тим вздрогнул, как от удара. Если напарничек еще не обезумел, то уже на грани. На самом краешке.

— Да, Дэйв? — голос предательски задрожал.

— Ты посылал «Сверчка». Он засек, в какую сторону ушел Снейк?

Черт возьми! Ну да, тут же был «Сверчок»! Кто бы мог подумать, что этот таракан пригодится!

Тим выдвинул клавиатурку из видеофона, вызвал «Сверчка». Где-то здесь должен быть, на площади. Забился в какую-нибудь щель в асфальте… Только «Сверчок» не отзывался. Похоже, его вообще не было ни здесь, ни поблизости.

Но едва ли этому стоило огорчаться.

— Что лыбишься? Ты подцепил ему жучка?

— Он сам подцепился.

Умная машинка, особенно если умело настроить. «Сверчок» отслеживал сумку с чек-чипами, и когда Снейк потащил ее во флаер, «Сверчок» пошел следом. Прилип к кузову флаера, и…

— Где он? — спросил Дэйв.

— Сейчас… — Тим изучал крошечный экран.

Изначально «Сверчок» должен был хранить радиомолчание. Полное. Чтобы техники «Кроастона» не засекли его, пока он ползал по площади. Но присосавшись к флаеру, «Сверчок» кое-что передал — чтобы его можно было отыскать. И видеофон записал это, — пеленг на флаера Снейка. Только…

Тим нахмурился. По пеленку выходило, что флаер ушел на север. Словно Снейк собрался обратно в Империю, где его ждет служба безопасности «Кроастона»… Ах, вот оно что! Флаер шел на север только два километра. Это Снейк сделал финт ушами. На тот случай, если кто-то во дворе успел заметить, в какую сторону он ушел.

А через две версты круто развернул на восток. Еще через три пеленги кончились. Ну, это понятно. «Сверчок» это вам не радиостанция, передатчик у него крошечный. Он продолжал передавать, но видеофон его уже не брал. Слишком далеко.

— Сюда! — Дэйв уже обживался на водительском сиденье кроастоновской каракатицы. — Быстрее!

Тим кивнул, но сразу в флаер не полез. Сначала пошел к трупу кроастоновского спеца, — тому, возле которого стояла морозилка.

— Ну зачем она тебе, помоишник?! — не выдержал Дэйв.

— Пригодится, — Тим упрямо тащил морозилку к флаеру. — Запас карман не тянет.

Дэйв может думать что угодно, но… Все, хватит сюрпризов!

— Куда курс?

— Уйди, — буркнул Тим и отпихнул Дэйва от штурвалов. Поднял флаер, вывел его со двора и повел вниз по улице.

— Ты куда? — спросил Дэйв. — На восток! Быстрее!

— Ага, щаз!

— На восток, я сказал!

Дэйв сунулся к штурвалам, но Тим опять отпихнул его и окрысился:

— Не ори, Дэйв! Ты все, что мог, уже накомандовал! Понял?! А теперь дай мне сделать то, за что платишь деньги!

Тим посадил флаер и метнулся в разбитую витрину магазина. Нашел в куче аппаратуры мину, швырнул ей Дэйву:

— Выставь на час!

А сам взял спутниковый телефон и антенну. Присел у планшеток, раскрыл антенну в тарелку, нацелил на восток.

— Что ты делаешь? — спросил Дэйв.

— Хочу поболтать с Маризет.

Пальцы уже привычно плясали над клавиатурой планшетки.

— Жестянщик… — Дэйв с сомнением разглядывал Тима. Словно первый раз в жизни видел такого раздолбая. — Она работает на Снейка…

— Спасибо что предупредил, умник!

Только где ты раньше был, такой умный, — когда с ней связывался?!

Теперь-то понятно, чего Маризет так волновалась тогда, возле клиники… Снейку не хватало времени зарастить швы после пересадки голов, и он тянул до последнего. Маризет должна была выяснить, сколько у него есть времени. Точно, до минут. Чтобы Снейк мог по максимуму выжать из автоматических хирургов, — а потом без проблем разминуться с придурками, которых обвел вокруг пальца.

— Тим?..

— Да знаю я, знаю, что она работает на Снейка! И лучше не лезь, Дэйв! У Снейка пусть и старенький, но легковой «Скай Вокер»! И если хочешь догнать его на этой колымаге, да еще без одной турбины, лучше не лезь!

— Привет, Жестянщик, — Маризет, как всегда, светилась солнышком. — А где милашка Дэйви?

— Не смешно, Мари… Ты можешь достать нам машину?

— Что со Стальными Яйцами?

— Если ты не поторопишься, то он тебе не заплатит.

— О, боже…

Очень правдоподобно. Только про то, чем кончилось, даже не спросила. Ни про выкуп «Кроастона», ни про ту девку. Потому что и так все знает.

И еще потому, что расслабилась. Уже решила, что они со Снейком все главное сделали, и теперь остались мелочи, в которых невозможно ошибиться… Ну-ну.

— Нам нужен флаер, Мари. И побыстрее. Координаты…

— Да я вижу…

Еще бы! На то и весь расчет был, что снимешь их со спутника связи!

Только на спутник сигнал шел не с этой планшетки — а с той, что осталась в магазинчике Изумрудного города.

— Да, Жестянщик… Сейчас… Что-нибудь придумаю. Никуда не уходите!

— Куда мы уйдем… Быстрее, Мари, быстрее!

Тим отключился.

Выключил программу-шкурку, которая чистила звук от рева флаера и бросала за спину картинку, записанную внутри магазина.

— Сигнала все еще нет, — сказал Дэйв.

Флаер шел высоко, а еще у него была большая тарелка на крыше, сейчас нацеленная на восток. Должна взять сигнал со «Сверчка» верст за пятьдесят.

— Будет, будет… Не гони так!

Ревело невыносимо. Флаер и так-то шел на трех дюзах — а Дэйв еще гнал его выше крейсерской скорости!

— Не гони так! Если вырубится передняя турбина, нам уже никакие Снейки не потребуются!

— Уйдет, — прошипел Дэйв. — Уйдет.

— Не уйдет!

— Его «Скай Вокер» резвее этой…

— Расслабься! Догоним. Этот умник сделал одну ошибку.

— Ошибку?

— Да. Классическое горе от ума. Перехитрил сам себя.

Дэйв нетерпеливо фыркнул, как бык перед разбегом.

— Ну же! Не тяни!

— Снейк перестраховщик… Сейчас Маризет уже сказала ему, что мы остались без флаера. Теперь про нас можно забыть, и у Снейка осталась одна головная боль, — Тим ткнул пальцем вверх, туда, где за пеленой облаков, в тысячах километров над атмосферой летел военный спутник, нацелив телескопы на Изумрудный город. — Чтобы спутник не засек его, когда он будет выходить из-под облаков, Снейк пересядет на машину. Этот умник должен был позаботиться об этом.

— А если нет?

Тим только хмыкнул. И ухмыльнулся:

— Вот твой сигнал!

На экране появился зеленый маркер. «Сверчок».

Только… Расстояние до «Сверчка» уменьшалось ровно с той скоростью, с какой шел флаер.

— Он не двигается! — сказал Дэйв. — Он мог отвалиться?

— Сто верст висел, а потом вдруг отвалился?

— А если не успел перебраться с флаера на машину?

— Дэйв, «Сверчок» резвее тебя в три раза! Нет. Таракашка держит цель. Просто Снейк стоит на одном месте.

— Долго… — процедил Дэйв сквозь зубы.

Тим пожал плечами.

— Наверно, как раз в машину перегружаются.

Хотя…

В самом деле странно. Слишком долго для пересадки. Чего Снейку перегружать-то? Сумку с чипами да девку.

Почему?

Неужели эта тварь осмелилась…

— Там есть камера! — сказал Дэйв. — Дай мне сигнал!

— Ага, щаз! Разбежался! До них почти пятьдесят верст… Пока «Сверчок» тебе даже звука не передаст. Вот поближе, верст с десяти… Да не гони ты так!

Но Дэйв не обратил внимания. Словно вообще не слышал.

Неужели дракон осмелился?

Но она…

Нет, нет! Она же…

Казалось, реветь громче турбины уже не могли — но оказалось, Тим ошибался. Теперь они взвыли так, словно вот-вот отвалятся.

— Не гони, мы их и так догоним! — проорал Тим, едва себя слыша. — Ничего с ней не будет! Все ценное у нее в голове!

— Вот именно…

— Что?

Но Дэйв опять провалился в свои мысли. А все три турбины выли на форсаже, и индикаторы на приборном щитке один за другим меняли цвет с предупредительного оранжевого — на тревожный красный…

Тим оскалился — но ничего не сказал. Сполз с сиденья второго пилота и протиснулся в заднюю часть солона. Здесь ревело чуть тише. Ну и еще один маленький плюсик… Не отрывая взгляда от спины Дэйва — тот смотрел только на зеленый маркер на экране карты! — Тим всунул в ухо пуговицу наушника.

Бес откликнулся быстро:

— Привет, Жестянщик. Ого! Изумрудный город! Ну вы и забрались… У вас все нормально?

— Лучше не придумаешь.

— Не придумаешь, значит… — Бес стрельнул глазами в сторону, на какой-то свой монитор. — А ты в курсе, что прямо на вас нацелен один из геостатиков?

— Мы под облаками… Это все неважно! Что за девку украл Снейк?

Бес на экране повел головой из стороны в сторону, — словно пытался заглянуть за границы монитора:

— А Дэйв…

— Дэйв не слышит, — Тим и себя-то с трудом слышал. Главное, чтобы Бес слышал. Но для этого и существуют программы очистки звука. — Зачем «Кроастону» нужен этот стандартный клон?

— Не «Кроастону», а кому-то из больших старперов.

— Которые сидят в той же зазеркалке, что и Дэйв! Знаю! Ну!

— Ну, это один из персонажей…

— Клон?!

— Ага.

— Но зачем?! Зачем им в зазеркалке этот живой овощ?!

— Не овощ. Ей никто лобные доли не прижигал. Она нормально соображает.

— Да все равно! На такую зазеркалку должно быть столько желающих, что выбирай любого! Из нормальных! Зачем им клон-то?!

— Затем, что она с самого рождения в зазеркалке.

Единственная истинно благородного происхождения.

Голубая кровь до последней капельки.

И чистая, как слеза ангела, душа…

— Все остальные персонажи там — всего лишь пришлые гости. И повадки у них… Соответствующие. Откуда в нашем говенном мире взяться людям, которые не испортили бы тот мир мечты, на который пашут десятки тысяч программеров, — мир, совершенный до мелочей?

Тим закусил губу. Вот оно как… Ну да, все верно, если подумать. Откуда бы взяться милому и чистому существу — в реале, который вот уже полсотни лет как превратился в одну большую помойку?

— А она там не пришлая, — сказал Бес. — Она там живет. Она не знает другого мира. Она сама часть того мира.

— Лучшая часть… — пробормотал Тим.

Единственное по-настоящему совершенное существо.

Цветок мира.

— А Снейк, значит…

— Да, — кивнул Бес. — И Снейк, и Дэйв. Хотели получить…

Цветок, который можно сорвать лишь один раз.

Цветок, который достанется лишь одному.

— …то, что полагается лишь одному. Одному из больших старперов.

Чертов Дэйв! Ох уж эти стальные яйца!

— Отбой, Бес.

Тим сдернул наушник и нырнул в переднюю часть салона. С трудом сдерживаясь.

— Мачо, значит? Решил отбить лучшую девочку на свете, а?

Дэйв молчал.

Совершенно невозмутимо.

— Да ты же от жизни прячешься! Ты уже все гонорары на эти розовые очки спускаешь! За сказками в зазеркалье бегаешь, рыцарь недоделанный! За драконом с шунтом в заднице! Ради эрзац-принцессы, драли ее…

Тим осекся.

Ну, еще одна трещина в скуле — это можно было бы понять. Чего не сделаешь, чтобы вытащить напарника из этой чертовой зазеркалки. Но… Тим удивленно хлопал глазами.

Дэйв смеялся! Сначала беззвучно трясся, а потом и вовсе заржал в полный голос.

— Брось, Жестянщик, — выдавил Дэйв, давясь смехом. — Слабо тебе меня зацепить. Слабо. Яйцами не вышел.

Тим оскалился:

— Да что, я не прав?! Не из-за той клонированной сучки ты в это дело влез?!

Дэйв пожал плечами. По-прежнему невозмутимо.

— Из-за нее. Только… — Дэйв вздохнул, с искренним сожалением: — Ни фига-то ты в жизни не понимаешь, Тимми…

— Ну давай, давай, расскажи! Что это не сказочные сопли, на которые ты подсел круче, чем на химию! Что это…

Улыбка слетела с лица Дэйва. Глаза превратились в два злых ртутных донца:

— Долго ты еще собрался язык тренировать, говорун? Дай мне сигнал!

Метка «Сверчка» на экране мигала. Теперь антенна флаера держала сигнал «Сверчка» без провалов. Можно декодировать, что он передает.

Только что толку? Крошечная камера «Сверчка» и так-то давала не очень хорошую картинку, а уж в предрассветной темноте…

Угадывался только силуэт джипа, рядом с ним две человеческие фигуры. Близко друг к другу. Кажется, со скинутыми капюшонами термовика.

— Дай четче!

— Это предел.

В стеклянном шаре чароплета было слишком мутно, на даже так…

Охотник скрипнул зубами. Эта тварь осмелилась! Хищный силуэт — уже не человеческий — нависал над принцессой. Нетерпеливо раскинув крылья, постегивая хвостом землю. Надвигался на нее. Все ближе, все ниже…

Она не сопротивлялась. Может быть, у нее уже не было сил. А может быть…

Чем чернее яд, тем меньше его нужно…

Иногда достаточно и пары слов…

Нет, нет, нет!

Не может быть.

Не должно быть!

Но ветер проклятых земель был тут как тут. Зашептал в уши, глумливо запел:

Дэйв нырнул вверх, в облака, выжал мощность на максимум.

Турбины уже не выли — стонали. Корпус мелко задрожал, словно заклепки и сварочные швы готовы были разойтись. Индикаторы на пульте налились красным и звенели.

— Дэйв! Перестань!

Тим повиснул на руке Дэйва, но Дэйв легко отшвырнул его.

Флаер рухнул вниз, вышел из облаков…

Было темно, но камеры флаера улавливали крохи предрассветного света. Усиливали их, обрабатывали, — и на экранах все было четко: и «Скай Вокер», и джип поодаль, и девка, и сам Снейк…

А вот им ничего не было видно. Над ними было только темное небо, из которого грохотали турбины невидимого флаера.

Снейк замер, задрав голову и стиснув руку девки.

Бросил взгляды на джип — на нем можно улизнуть из зоны наблюдения геостатика, не вызвав подозрений. Потом а флаер — на нем можно удрать от того, что ревет сверху, но так засечет спутник…

Его движения уже не человеческие — слишком резкие, рубленые. Снейк уже перешел в режим диаморфа. Готов платить днем за каждую секунду, — но зато эти секунды драться на самом пределе того, что способен дать его организм.

Дэйв закладывал один долгий крутой разворот, флаер падал вниз по тугой спирали.

И кажется, Снейк понял. И то, кто это. И то, что его может спасти.

Он бросился к флаеру, таща за собой девку. Машину можно остановить, прострелив шины. А флаер можно только сбить — погубив всех, кто внутри…

На этот раз никаких слов.

Никакой чести.

Никакого равного боя.

Дэйв рывком «переложил» штурвал. Три турбины, боровшиеся с силой тяжести — перевернулись. Воздухозаборниками вниз, соплами вверх.

В небо ударили раскаленные струи, мешая смутные очертания облаков в кашу взбесившегося воздуха. От земли в воздухозаборники взметнулись пылевые вихри. А сам флаер швырнуло вниз.

Сиденье, пульт, — ухнули вниз, накатила тошнота от невесомости…

Ударил ветер со стороны Дэйва — там распахнулась дверца…

Врубились фары флаера: мощный поток света ослепил Снейка, словно пришпилив его к земле…

А в следующий миг флаер с хрустом впечатался в крышу «Скай Вокера». Оба правых мотора отлетели. Продолжая прогонять через себя воздух, врезались в землю и унеслись куда-то в сторону, визжа как огромные шутихи.

И тут же снизу ударили сиденья. Невесомость превратилась в чудовищную перегрузку, от которой потемнело в глазах. Тима швырнуло вперед и вбок, что-то ударило в висок…

Хрип покалеченных пегасов, бьющихся в агонии…

Вихрь воздуха и пыли…

Лицо дракона, отпрянувшего от огня факела. Опаленные брови, зажмурившиеся глаза — всего на миг, но этот миг сделал бесполезной его нечеловеческую реакцию…

И удар.

Охотник влетел в дракона. Дракон уже сбросил человеческую личину, отдался своей второй сути — но даже эта сила его не спасла. Слишком быстро падал сверху Пегас, слишком сильный удар пришелся на мускулы дракона.

Оба рухнули на землю.

Только охотник был сверху. Тело дракона приняло на себя удар, смягчило его для охотника — пока внутри дракона ломались кости и рвались мышцы…

В руках охотника уже был меч.

Где-то у лошадей поднималась с земли принцесса. Кажется, она что-то кричала — но все потом, потом! Когда со зверем будет покончено.

А пока — меч в сердце твари.

На губах дракона вспучилась кровь. Золотистая драконья кровь, жаркая, как начищенная медь. И…

Не может быть…

Кажется, на этих позолоченных кровью губах играла улыбка?

— Ты думаешь, ты меня победил?.. — дракон все еще пытался говорить. И…

Да, на его губах была улыбка.

— Не думаю, — сказал охотник. — Знаю.

— Глупец… Дракона нельзя победить. Дракона можно только убить.

— Не вижу разницы.

Только…

Кажется — или в самом деле улыбка стала уверенней?

— Глупец. Ты заплатишь цену, о которой пока не ведаешь. Дракона можно убить, лишь заняв его место. Чтобы самому стать драконом…

— Расскажешь это в аду, словоплет! Удачи в пути.

Охотник сжал рукоять меча и провернул его. Чтобы наверняка. Все же это не человек, которому с лихвой хватило бы удара в сердце.

Это было непросто. Пришлось сломать ребра, разорвать мышцы груди… Но все же охотник провернул меч. Дракон дернулся, его тело выгнуло, натянуло, как струнку. Еще одна порция крови выплеснулась на его губы.

Но он все еще был жив:

— Это и есть ад, охотник… — Поволока беспамятства затягивала его глаза, и все же он еще бормотал. — Ад. Твой. Собственный. Преддверие. Начало. Только ты этого еще не понял… Но ты поймешь… Когда будет уже поздно…

Дракон засмеялся. Он смеялся, захлебываясь своей кровью, пышущей жаром золотистой кровью…

Пока меч не оборвал это. Голова покатилась прочь.

Охотник воткнул меч в землю и, прихрамывая, пошел к лошадям. К принцессе, замершей возле них. С бледным, как мрамор, лицом — но огнем жизни в глазах. Еще не верящей, что все кончилось…

Охотник опустился на колено, коснулся ее пальцев, поймал ее взгляд…

Она шагнула к нему.

Ее рука робко коснулась его щеки.

Все же живой. Даже удивительно…

Фары не светили, панель управления темна и мертва. Остался лишь едва заметный предрассветный свет, синеватый от тяжелых туч.

Каракатица кроастоновцев потеряла оба правых мотора — и снесла оба левых «Скай Вокеру». Но сами кузова сошлись бок в бок, почти не пострадав. Повезло. А то бы оказался среди стальной гармошки. По частям…

Снейк валялся на земле, и его термовик казался черным. Весь в крови. А Дэйв…

Дэйв стоял на коленях перед девкой. Обняв ее, по-щенячьи задрав к ней лицо.

Она.

Ее глаза.

И то, что за ними…

Она обняла его, прижала к себе, ее пальцы побежали по волосам Дэйва…

Тим оскалился, застонал от боли, но все же заставил себя дотянуться до кобуры на боку и выдернул пистолет.

Снова блеснуло. В ее пальцах что-то было — нож, шпилька или просто какой-то кусок проволоки! Не просто так

ее тонкие пальцы нежно перебирали волосы, а губы тронула улыбка. Едва уловимая — но стоящая всего мира…

Притянула голову Охотника к груди, прижала к себе. Ее пальцы опять побежали в волосах…

И вдруг — пропали.

И вся она — вдруг дернулась, словно от удара. На миг напряглась…

И обмякла.

И только теперь понятно то, что уловили уши миг назад — короткий свист рассекаемого воздуха. Чертовски знакомый.

— Нет…

Он открыл глаза — и поймал ее последний взгляд. Удивленный.

— Нет!

Из ее груди, чуть слева, торчал болт. Арбалетный болт. Вошел прямо в сердце.

— НЕТ!

— Она хотела тебя убить! Вон ее шпилька! Выпала из руки! А могла торчать у тебя из уха!

— Нет… — От Дэйва волнами накатывало желание убить. Едва сдерживаемое. — Она просто вылетела из ее волос! Вылетела из волос!

Он так стянул ворот Тимова термовика, что говорить почти не получалось. Даже дышать едва мог. Но Тим продолжал выдавливать слова, потому что кроме этого он мог разве что болтать в воздухе ногами:

— Я не хотел… Ее убивать… Целился в плечо… Руку повело…

— Она не пыталась меня убить!

Дракон был рядом с ней… Но они же успели. Успели вовремя!

Его яд не должен был отравить ее душу так скоро!

Не должен!

Не мог.

— Тебе показалось! — крикнул Дэйв.

Тим хватал ртом воздух.

Показалось, как же… Ничего не показалось! Шпилька была именно у нее в руке.

Может, вначале Снейк и выкрал эту девку, и тащил силой. Но только вначале…

— Может быть… — просипел Тим. Как можно спокойнее. Глядя в совершенно сумасшедшие глаза Дэйва. — Может быть. Наверно. Ты прав! Но теперь разве что-то изменишь?

Дэйв разжал пальцы, Тим мешком свалился на землю.

Дэйв уже не смотрел на него. Словно его и не было. Он шагнул к телу.

Она лежала. Совсем рядом. Совсем твоя, вся, целиком — и все же не твоя. Под рукой ее тело — но из этого тела утекали последние капли жизни.

И ничего, совсем ничего с этим не сделать…

— Что? — охотник вскинул голову. За плечо назойливо теребило.

— Не стой истуканом! На!

Тим уже вытащил из флаера морозилку, и теперь совал Дэйву его боевой нож. Рановато Дэйв его бросил.

Сумку с деньгами кроастоновцы, может быть, и простят. Даже оставят. И даже спасибо скажут — но только если им вернуть эту чертову голову. Иначе и в Империи достанут, наплевав на все законы и забыв про все негласные правила частных охотников и служб безопасности.

— Режь! Быстрее! Голову еще можно сохранить!

— Зачем?

Дэйв стоял над ней на коленях. Струйки пота стекали со лба по его щекам, размазывая налет пыли и гари. А может быть, это были слезы.

— Зачем?..

Эта лампада может поймать отлетающую душу, — но вот вдохнуть ее в другое тело, даже в гомункулуса…

Это чароплету не по силам. Для этого нужно одно из тех капищ, которые далеко на севере, в Империи. И имперские же опытные жрецы.

Они смогут ее оживить. И она снова будет смотреть на этот свет, и тихо улыбаться, и ее душа будет освещать жизнь счастливца…

Но не дракона. И не охотника.

Она достанется тому, кому и была суждена.

Так не лучше ли отпустить ее душу?..

— Затем! Если ты не хочешь остаток жизни гнить в этом Отстойнике, нам лучше привезти «Кроастону» ее голову!

А может быть, в чем-то чароплет прав?

Что, если…

Если еще раз поспорить с судьбой?

— Режь, твою мать! Режь! Я не собираюсь гнить тут в Отстойнике! Даже с сумкой, набитой чек-чипами!

Охотник коснулся ее щеки, ее лица — такого близкого, и такого далекого.

Потом сжал меч, положил ладонь ей на лоб. Уже не лаская, просто прижимая к земле.

И чароплет уже не кричал. Уже торопливо бормотал заговоры, а его ловкие пальцы порхали над лампадой.

Чужая магия сопротивлялась, не хотела слушаться чароплета.

До крови закусив губу и шипя ругательства, Тим судорожно молотил по клавишам на боковине морозилки, выстраивая оптимальный режим. Чертова электроника! Как всегда, по умолчанию она пыталась экономить электроэнергию, — вместо того, чтобы сохранять товар!

Наконец-то морозилка запустила программу. Из корпуса выдвинулись видеокамеры, поймали цель.

— Давай!

Почему бы не поспорить с судьбой еще раз?

Ведь что можно потерять — теперь? Когда она почти была твоей — а теперь… Лишившись ее, что еще можно после этого потерять?..

Так почему бы не рискнуть? Почему не попытаться еще раз?

В Империи, когда ее душу вдохнут в нового гомункулуса. Ее можно выкрасть. По крайней мере, попытаться. Это сложно, почти невозможно, — но ведь дракону это удалось?

Почти удалось…

Меч прочертил сверкающую дугу — и голова отошла от тела.

Лампада выбросила призрачные черные нити. Соткались пологом, жадно накрыли тело, пока из него не выпорхнула душа…

Зажужжали электрические запоры, крышка пискнула и открылась, со свистом впустив в себя жаркий воздух.

Крышка еще отходила назад — а изнутри уже тянулись щупальца-хваты, цепляя отрезанную голову и затаскивая внутрь. Несколько щупальцев-шлангов воткнулись в шею, в перерезанные вены и артерии, высасывая из мозга остатки крови и закачивая антифризы.

Призрачные серые нити плелись в воздухе, словно паутина на ветру.

Трепыхнулись — когда что-то попыталось вырваться наружу.

И потянулись обратно в лампаду, отяжелевшие от улова.

Когда выбрались на дорогу, стало светлее.

Сверху давили свинцовые тучи, дождик брезгливо посыпал пустоши кислотным раствором. Ни одного солнечного лучика. Гудел мотор, в динамиках тихо пульсировала музыка, хриплый голос все обречено упрекал вселенную:

На самом деле, все не так уж плохо. На коленях у Тима лежала сумка, набитая чек-чипами. На заднем сиденье моталась морозилка с головой женщины, — самой дорогой головой на свете!

Неплохо. Вот только Дэйв…

Как бы не решил заполучить эту девку во что бы то ни стало. Как бы не рискнул повторить попытку Снейка. А то ведь так же и кончит.

Так и не вылез из зазеркалки. Стиснул руль до хруста, и этот взгляд…

Дорога вилась на север, за окнами проносились пустоши. Музыка мешалась с урчанием мотора, и в шорохе шин тонул шепот Дэйва: