Черная моль

Глава 6. Мальтийский крест

Мальта, Великая Гавань. Очередной транспорт причаливает к уже знакомой пристани.

Сегодня атмосфера изменилась, по первому взгляду на пристань заметно, что процедура приема беженцев проходит более организованно и четко. В целях безопасности периметр обнесен проволочным заграждением. Сразу после регистрации у одного из пяти столиков зарегистрированный направляется по коридору к одному из пяти автобусов.

Мальчишка в обмотках толкает ногой спящего интеллигента в старомодном пиджаке, тот изумленно открывает глаза, достает из кармана очки, протирает их. Мальчик взглядом указывает на двух мужчин напротив, внимательно изучающих портфель у ног интеллигента. Один что-то говорит другому на арабском, тот презрительно сплевывает за борт. Оба гортанно смеются.

— Какие же они беженцы, — с отвращением говорит мужчина слева от интеллигента, обрюзгший лысый толстяк: — Это убийцы!

— Ничего, — утешает девушка, сидящая рядом с ним, — сейчас нас разделят. Я знаю, брат звонил мне из Италии. Он уже в Италии. Он сказал, здесь быстро разбираются, как хороших отделить от плохих.

Она робко улыбается интеллигенту.

— Овец от козлищ? — хмыкает толстяк.

Интеллигент берет портфель в руки. Двое напротив не спускают с него глаз.

Крохотная молитвенная комната в одном из офисов Opus Dei.

— Дети мои, — говорит викарий Франсиско, — близок тот час, когда организованные нами временные пункты должны будут принять тех, кого вы отобрали для апостольства в грядущие смутные дни. Сегодня я хочу напомнить вам, что суть нашего служения — это поддержание атмосферы истинной любви. А значит, если вы сомневаетесь в ком-то, если вы считаете, что некто, на кого ранее пал ваш выбор, недостоин этого выбора, проявите мужество и отсеките его. Любовь к ближнему заключается не только в прощении, но и в понимании, кто удален от взора Божьего. Мы сможем сохранить святость нашего служения только в том случае, если каждый из нас будет уверен в каждом другом. Итак, через два дня, в день Святого Иосифа, нумерарии подадут мне окончательные, заверенные списки членов братства. И я полагаю, вы все знаете, что каждый из членов братства должен будет иметь с собой по прибытии во временный пункт, и нет нужды напоминать вам об этом. На этом все, возлюбленные мои. Обнимаю каждого из вас и молюсь о нашем общем деле.

Интеллигент с портфелем затравленно озирается. Двое со шлюпки, без очереди пробившиеся к соседнему столику, продолжают что-то обсуждать, глядя прямо на него.

— Синьор! — подзывает одного из них женщина-администратор неопределенного возраста. Тот вразвалочку подходит, опирается руками на стол, и с презрением смотрит на женщину.

— Ваше имя?

Он мотает головой.

Она повторяет вопрос на нескольких языках. Он издевательски разводит руками.

— Проходите, — устало бросает она. — Туда.

Тычет пальцем в автобус.

— Шлюха, — говорит он по-арабски, — прикрой свою морщинистую рожу, шлюха.

Полицейский рядом со столиком кладет руку на кобуру.

Араб что-то говорит своему приятелю и вразвалочку следует к автобусу.

Интеллигент облегченно вздыхает. Второй араб тоже вот-вот уйдет из его жизни. Воздух свободы кружит ему голову.

— Эй, ты кто? — спрашивает его снизу мальчишка со шлюпки.

— Кто я?

— Чем занимаешься?

Он улыбается.

— Чем ты занимаешься?!

Вопрос мальчика звучит очень настойчиво.

— А что? Почему ты спрашиваешь?

— Скажи им…

— Синьор! — подходит его очередь.

Киев. Стриптиз-клуб недалеко от Крещатика.

Двое политтехнологов, вполглаза наблюдая за танцами коренастых стриптизерш, обсуждают финансовые вопросы.

— Дима, бля. Я уже дважды проверил. Деньги не пришли. Если их до утра не будет, разбирайтесь сами с приводом. Я всех собак на тебя повешу. И агитаторам скажу, что ты крайний.

— Юра, я тебя когда-нибудь кидал?

— Новая жизнь — новые условия. Прогарантируй мне бабки, я прогарантирую тебе результат.

— Я сейчас позвоню Грицаку и все решу!

— Ну так звони!

— Мальчики, — Диме на колени приземляется рыхлая блонди, — хотите приват?

— Иди на хуй, дура, мы пидоры! — говорит Дима, сбрасывая блонди с колен.

— Козел! — тускло говорит блонди и испаряется.

— Знаешь анекдот про пидоров? — говорит Дима Юре. — Сидят два пидора на скамейке…

— Ваше имя?

— Мохаммад Али Юсуф.

— Род занятий?

Интеллигент пытается расстегнуть портфель.

— Синьор?

— Экономические инновации. Экономика в постиндустриальном обществе. Здесь несколько проектов…

— Образование?

— Сорбонна, madame. Я читал лекции…

Администратор поднимает на него глаза:

— У вас есть какие-нибудь хобби, синьор Юсуф?

— Не знаю, — теряется тот, — в Иране у меня был проект исследования…

— Благодарю вас, синьор. Пятый автобус.

Интеллигент кивает и, застегивая на ходу портфель, идет по коридору к указанному автобусу.

Форт Сант-Анджело, Мальта. В ворота форта въезжает автобус. На площадь один за другим выходят беженцы — крепкие, рослые мужчины, миловидные женщины, дети. Последним выходит мальчик.

— Приветствую вас, — говорит высокий, черный, брыластый, похожий на дога мужчина. — Я Великий Госпитальер Мальтийского ордена, принц де Ларошфуко-Монбель. Вы можете обращаться ко мне просто «ваша светлость». Вы будете размещены на территории форта. Вы получите крышу над головой, продукты, медицинский уход в том случае, если он кому-то понадобится. Ваши новые документы будут вскоре готовы. Есть ли у вас вопросы?

— Что такое Мальтийский орден? — спрашивает кто-то из беженцев.

Принц усмехается.

— Кто-нибудь знает, что такое Мальтийский орден?

Все молчат.

— Ты? — принц прохаживается вдоль шеренги прибывших. — Ты? Ты? Никто не знает? Что ж! Очень хорошо.

Он разворачивается и уходит.

Скрежеща, открываются двери ворот во внутренний двор. Полицейские показывают беженцам, куда им идти.

Один из членов Opus Dei, которого мы видели на собрании, заходит домой. Он явно спешит и встревожен. Навстречу поднимается едва одетая девушка.

— Джованни, дарлинг, почему так долго?

— Лиза, нам надо уехать.

— Куда?

— Я… не знаю, — он садится на постель и смотрит в пол.

— Джованни, что случилось?!

— Я не знаю, — повторяет он, мотая головой. — Нам надо уехать. Нам надо уехать. Но куда?

— Мы можем поехать на озеро! — радостно объявляет Лиза. — Только заедем позавтракаем, я ужасно голодная. Закажем черничный пирог!

Он потерянно усмехается.

Интеллигент заходит в автобус и вздрагивает. Двое его знакомцев, развалившись на сиденьях, встречают его глумливыми гримасами. Один тут же забирает портфель. Интеллигент пытается протестовать, но араб берет в горсть его лицо и отталкивает. Вытряхивает содержимое портфеля в проход между сиденьями. Пинает ногой разлетевшиеся бумаги.

— Это все, что у тебя есть?! — он в ярости. — Это ты вез с собой? Из Тегерана? Ты идиот?

— Но я…

— Пошел в жопу, идиот! Пошел отсюда! Пока я тебя не порезал!

Интеллигент протискивается в заднюю часть салона. Народу в автобусе хватает. Пожилая шлюха, каким-то чудом попавшая в число беженцев; молодой человек с каплями пота на лбу, хотя в автобусе скорее прохладно; несколько стариков; обрюзгший толстяк с пристани.

Интеллигент садится рядом с ним.

Ревет мотор, автобус срывается с места.

— Что происходит? — спрашивает интеллигент у толстяка.

— Что происходит, — усмехается тот, — все как говорила та красотка. Овец отделили от козлищ. Или зерна от плевел, как вам больше нравится.

— Но нас? С ними?! — почти беззвучно заканчивает вопрос интеллигент.

Толстяк трясется от смеха.

— А вы думали, вы такой ученый, такой ученый. Вы им не нужны. И я им не нужен. И они.

Интеллигент снова оглядывает людей в автобусе. Шлюха, наркоман в стадии ломки, пожилые, больные, бандиты на передних сиденьях. И он.

Автобус останавливается, с шипением открываются двери. На улице встречают люди в форме с собаками, рвущимися с поводков. Дальше за ними — пристань. У пристани стоит обшарпанный, покрашенный в черное теплоход с оранжевой полосой по всему борту.

— И куда нас теперь? — спрашивает интеллигент.

Толстяк смотрит на него с сожалением, размышляя, отвечать или нет. Наконец, после паузы отвечает:

— Это немецкое судно.