Черная кошка для генерала. Книга вторая

Глава № 10. Начало помолвки и Темные интриги

Проспав от силы часа три, Лара поднялась с постели. Набежали камеристки, бабушка-сиделка, кучка фрейлин. Откуда взялись еще и фрейлины?! Так его величество король приказал: дескать, негоже принцессе без фрейлин по дворцу шастать! Ну, братец!!! Ты бы еще дюжину телохранителей приставил! Лара припомнила размер свиты, сопровождавшей Лартипу Зоилар во время ее шествия на обед с Бортейпом, и тихо взвыла. Леон, забери меня в свое поместье!!! Не хочешь, чтоб женой была – хоть служанкой забери!!! Как в песне: «там, в краю далеком, буду тебе…»… да хоть ковриком прикаминным, только забери!!!

Преисполнившись твердым намерением устроить свою жизнь и судьбу так, как предначертано свыше (то есть, с взаимной любовью и счастьем), Лара позавтракала в своих комнатах и двинулась узнавать, что нового у любимого генерала и как там идет подготовка к свадьбе: ей не хотелось бы и на венчание платье покойной чужой матери надевать. Кучка безымянных фрейлин шуршала сзади.

У дверей Леона стояли теперь только знакомые Ларе воины из личного звена генерала Ардамаса. Видать, солдаты решили, что жизнь (и честь) своего бесценного военачальника дворцовой страже больше не доверят. Лица солдат были суровы, но мелькала на них некая неуверенность. При виде Лары они вдруг радостно и облегченно заулыбались, так что у нее возникло труднопреодолимое желание попятиться назад и пойти по саду погулять, что ли…

– Здравия желаем, ваше высочество! – гаркнули молодцы, и фрейлины испуганно шарахнулись в сторону.

– И вам не хворать, – ответила Лара фразой Леона, и молодцы заулыбались шире. – Что нового на линии фронта?

И солдаты вывалили на Лару кучу новостей: что утром его высокородие встать изволили, делами занялись, даже писать чегой-то там удумали, в результате чего один шов на вчерашней ране лопнул. Лекарь Нарас жутко ругался, наложил новый шов, а во избежание повторения такого безобразия не только перебинтовал оба плеча, но и руки к бокам прикрутил плотно, чтоб его высокородие ручками больше не размахивал, значится, а не то присказка, что «до свадьбы заживет» в его случае и осечку дать может. Конечно, руки связать они лекарю помогли, придержали немного генерала-то, а то он больно сильно трепыхался… В итоге завтраком кормить его с ложечки было поручено служанкам, но его высокородие так негодовал и злобно шипел на свою временную инвалидность, что служанки в страхе разбежались, так и не накормив лорда Ардамаса, а они, солдаты, тем более кормить его побаиваются: руки-то генералу потом когда-нибудь развяжут… Вот так и сидит генерал: злой как черт и некормленый.

«Буянить изволишь, любовь моя, – повеселилась Лара, – нервную систему солдат своих не бережешь! Но поесть тебе все-таки надо».

Развернувшись к своим фрейлинам, Лара поманила одну из них пальчиком к себе:

– Как зовут тебя, девица-красавица? – вежливо осведомилась Лара.

– Ле-ле-леди Камилла Страил, – непонятно чего испугалась девица. Впрочем, это быстро прояснилось: – Вы хотите меня отправить генерала Ардамаса кормить?!!!

Лара раздраженно фыркнула:

– Вот еще! Своего жениха я и без чужой помощи накормлю!

«Нечего всяких красоток в спальню к будущему супругу пускать!» – додумала Лара про себя и продолжила вслух:

– Немедленно беги на первый этаж и вели слугам принести в покои лорда кашу молочную, да суп-пюре куриный, да сухарей белых побольше и чаю черного крепкого с сахаром, ясно?

Фрейлина облегченно закивала кудрявой головкой и понеслась вниз по лестнице. Остальные леди отодвинулись подальше. Лара окинула их задумчивым взглядом. Леди попятились еще дальше.

– Ничего, если я вас тут, в коридоре оставлю? Это станет не слишком большим нарушением приличий? – спросила Лара.

Дамочки заверили, что не станет, особенно если двери в покои чуть приоткрыть. Самую малость приоткрыть!

«Да ладно, неужели боитесь, что в широкую щель на вас буйный генерал выскочит?!» – посмеялась Лара и шагнула к дверям.

– Выше высочество, – зашептали ей бойцы Леона, – лекарь Нарас еще бутыль отвара противовоспалительного оставил, велел три раза в день принимать по столовой ложке, – и солдаты вытащили из-под полы бутыль и всучили Ларе, с надеждой и верой смотря на нее.

– Отвар, так отвар, – Лара сняла с плеч шарфик, прикрыла им глиняную тару: несет принцесса небольшой кулечек и несет… Кто-то несет в мир свет, кто-то несет добро, а она несет кулечек… Ничего необычного.

Гостиная оказалась пуста. Хмурый Леон обнаружился в спальне на кровати, воистину с завязанными руками, плотно прижатыми к бокам. Постель была разворошена так, будто на ней оргия десятка дикарей-папуасов проходила.

«Сильно трепыхался», – всплыли в памяти Лары слова солдат.

– Доброе утро! – пропела Лара и заработала неприязненный взгляд от жениха.

– Добро пожаловать на захваченную территорию, ваше высочество, – ядовито процедил Леон. – Извините, что я не при параде!

– Ничего страшного, – невозмутимо отозвалась Лара, – парад мы сейчас устроим. Пересядь-ка в кресло, ненаглядный мой.

Леон недовольно сверкнул серыми очами, в которых сейчас не наблюдалось ни одного проблеска голубого цвета, но перечить сходу не стал.

Наблюдая за тем, как принцесса сноровисто перестилает постель, взбивая подушки и встряхивая покрывала, Леон язвительно осведомился:

– Из-за ваших интриг даже слуги из дворца сбежали?

– Нет, они сбежали из-за твоего скверного нрава, ненаглядный мой. Постель в порядке, можешь снова засесть на ней, как медведь в берлоге.

Леон еще раз сверкнул глазами и демонстративно вернулся на постель, откинувшись на подушки. Во входную дверь робко поскреблись, Лара вышла в гостиную и забрала у служанок тяжелые подносы: сперва с едой, потом с чаем. Подносы она составила на столе в гостиной, взяв лишь суп и ложку.

– Поздний завтрак, – объявила она, появляясь на пороге спальни.

– Не голоден, – буркнул Леон и отвернулся.

Лара проигнорировала его дурное настроение, подошла вплотную к его напряженной спине и удивленно спросила:

– Почему твои солдаты у дверей в платьях стоят?

– Что?! – Леон развернулся, раскрыв в ошеломлении рот, и в этот приоткрытый рот моментально влетела большая ложка с густым супом. – Бу-бу-бу!!! – злобно высказался генерал с набитым ртом. – Вы оставите меня в покое, наконец?! Есть ли у меня хоть малейшая надежда?!

– Это зависит от того, на что ты надеешься, – невозмутимо просветила его Лара, – как докормлю тебя, так оставлю в покое – мне еще с лекарем и братом пообщаться надо, но если ты надеешься, что я оставлю тебя в покое навсегда – то не надейся.

При попытке Леона что-то еще возмущенно вякнуть, она продолжила кормить его супом. Как шутил знакомый врач из военного госпиталя (а в любой шутке, как известно, есть доля истины): «Хорошо связанному больному анестезия не требуется. И аппетит тоже: принудительно накормим».

Опустошив тарелку супа, Лара полюбовалась на насупленного Леона и подумала: «Золотые слова: стерпится – слюбится. Не знаю, как насчет второго, но терпеть Леон уже приучается».

– Еще одну ложечку, ненаглядный мой, – проворковала Лара, и Леон уже беспрекословно открыл рот, хоть и смотрел настойчиво в сторону, отворотив свой взор от невесты.

Хлебнув из последней ложки, Леон вытаращил глаза и закашлялся:

– Что это было?!

– Совсем невкусно? – обеспокоилась Лара и налила себе из глиняной бутыли: – Ой! Правда – гадость! Но полезная, это Нарас передал. Как ты себя чувствуешь? Что тебя беспокоит?

– Общество невесты навязанной беспокоит!

Лара терпеливо вздохнула: ну чисто дите малое, а не генерал! Давно замечала, что болезнь любого мужика в капризного ребенка превращает, но меру-то надо знать!

– Хорошо, перефразирую вопрос: болит что?

– Ничего!

Лара напомнила себе, что у Леона есть серьезные причины не любить ее и обижаться, и что терпение – главная из женских добродетелей.

– Нараса позову и солдат кликну, чтоб «не трепыхался» при осмотре, – пригрозила она ла-а-асковым медоточивым голоском.

На нее взглянули круглые и возмущенные серые глаза, в которых потихоньку стало разгораться голубое пламя.

«Красиво! – полюбовалась Лара – Обычно цвет его глаз меняется на голубой при сильных эмоциях. Интересно, какие сейчас в нем эмоции бушуют? Или лучше не задумываться? Хорошо, что у него руки связаны, а то еще придушил бы ненароком, потом спасай его от смертной казни, будто мало мне спасать его приходилось!»

– Так что болит? – настойчиво повторила Лара.

Леон повел плечами, прислушался к своим ощущениям и признал:

– Взаправду ничего не болит.

– Отлично! – обрадованная Лара принесла кашу и сухарики, а на попытки Леона отнекаться от кормежки сузила глазки и напомнила: – Нараса позову и солдат кликну!

Доедая кашу, Леон пытался сообразить, с какой целью эта хитрая, стервозная и пронырливая, ненавистная ему принцесса прыгает тут перед ним с ложками и чашками. Свидетелей ее «нежной заботы» тут нет. Так зачем?! Боится, что он до свадьбы не доживет? А зачем ей эта свадьба?! Жена – собственность мужа, после венчания он забросит ее на коня и увезет ее из этого дворца, подальше от всех придворных и их интриг, увезет в свое отдаленное поместье и никакой король не сможет ему в этом воспрепятствовать! Он ведь даже в монастырь ее сдать через пару лет может, если она наследника ему не родит. А она не родит – он в постель с врагом никогда не ляжет! Теперь любой интим – только при ярком свете, чтоб точно без подстав! И вообще – с какой-такой радости его