Черная книга смерти

Глава десятая ЗАВОД

Когда мисс Темпл открыла глаза, в маленьком трюме по-прежнему царила темнота. Она подняла голову с набитого бобами джутового мешка, который затащила на тюк шерсти (влажная шерсть была грубой и все еще пахла овцой), и с отсутствующим видом потерла щеку, на которой остались рубчики от джута. Баржа не двигалась. Они прибыли на место назначения.

Мисс Темпл села, пошарила между тюками, вытащила саквояж Лидии и положила себе на колени. Потом она задрала подол, отерла лицо нижней юбкой и разгладила на себе платье. Сквозь щелку в крышке люка просачивалось немного света, но было непонятно, насколько безопасно выбираться наружу.

Выспавшись, мисс Темпл почувствовала себя лучше, хотя видела тягостные сны. Она снова побывала на крыше тонущего дирижабля — правда, море состояло из колышущихся пластин синего стекла, лизавших ей ноги, которые от этого холодели и окостеневали. Там была и Элоиза, но потом она превратилась в Каролину Стерн, шея у нее была жестоко распорота, и от рубиновой раны и черных волос кожа казалась мучительно-бледной. Каролина завела руки за свои окровавленные плечи и расстегнула пуговицы на черном платье. Мисс Темпл поежилась от такой непристойности, но когда торс Каролины обнажился, платье завернулось вокруг ее бедер, отчего она стала похожа на плакучую иву. Мисс Темпл проглотила слюну, ошеломленная печальной красотой Каролины, изящными очертаниями живота, мягкими пружинистыми грудями, сосками цвета сырого мяса, белой кожей в засохших капельках крови. Замерзшие пальцы на ногах, чувствовала мисс Темпл, вот-вот отломаются. Она принялась топтаться на месте, зная, что падение означает верную смерть. Каролина снова превратилась в Элоизу, с тем же телом и теми же ранами. Внезапно выяснилось, что у Элоизы надо выпытать некую тайну, но воздух прорывался сквозь рану в горле. При каждой попытке открыть рот рана как-то по-кукольному отверзалась. Охваченная внезапным ужасом, мисс Темпл подняла руку к собственному горлу и ощутила, как ее пальцы входят в холодный разрез…

Она нахмурилась и провела руками по волосам — почему этот противный сон так хорошо запомнился? Мисс Темпл чувствовала себя отдохнувшей (по крайней мере, окрепшей физически), но одновременно и голодной. Однако не еды жаждала она (хотя, давно не евшая, не отказалась бы от съестного, кроме разве что баранины) — ее мучил чувственный голод, точно соотносившийся с позывами, порождаемыми воспоминаниями из стеклянной карточки. В то же время сон позволил частично освободиться от черного влияния книги графа д'Орканца. Мисс Темпл чувствовала, как саднит горло при глотании, но желание уничтожать уже не давило на нее так тяжко.

Она опять проглотила слюну (теперь уже будучи не в силах удержаться — так хотелось ощущать этот едкий вкус), осторожно проползла по тюкам к трапу и принялась подниматься, пока не коснулась крышки люка. Никаких звуков не доносилось. Мисс Темпл стала осторожно поднимать тяжелую крышку головой — в конце концов пришлось помочь себе еще и рукой. Крышка с жутким скрипом поднялась на полдюйма. Мисс Темпл посмотрела сквозь щелку, ничего не увидела, подняла крышку еще на два дюйма, подождала, подняла еще. Крышка уже торчала так, что игра в прятки стала бессмысленной. Палуба была пуста. Мисс Темпл откинула крышку на палубу и осторожно вылезла наверх, приподняв подол и нижние юбки — на тот случай, если придется пуститься наутек.

Фонарь, тусклый свет которого проникал в трюм, висел в нескольких ярдах. Благодаря ему мисс Темпл увидела, что баржа причалена к выложенному кирпичом берегу канала. Дальше шла полоска травы, а еще дальше — плотная, темная стена деревьев, высокие ветки которых нависали над баржей. Луна и звезды были едва видны сквозь колышущиеся кроны.

Мисс Темпл прокралась к невысокой мачте посреди палубы, рядом с которой лежал свернутый парус — неплохое укрытие, если что. Послышался хлопок тяжелого тюка, брошенного на доски палубы, а потом — смех. В свете другого фонаря мисс Темпл увидела еще одну группу людей, которые вытаскивали ящики из другого люка, — довольно далеко. Тут мисс Темпл поняла, что ее баржа стоит за другой, такой же ширины, и что ей крупно повезло: она вылезла в тот момент, когда команда отправилась мародерствовать на неохраняемую соседнюю баржу. Мисс Темпл воспользовалась возможностью и поспешила к трапу. Она еще раз посмотрела на соседнюю баржу, услышала стук еще одного ящика и бесшумно, словно лиса, направилась по сходням, а оттуда — к гравийной дороге, пригибаясь как только могла. Добравшись до поворота и скрывшись из поля зрения моряков, мисс Темпл выпрямилась и выдохнула. Темное платье и темные волосы должны были сделать ее невидимой в ночи.

Дорога заканчивалась у большого квадратного здания. Высокие окна сияли в темноте, как звезда, спустившаяся на землю.

Чем ближе подходила она к ярко освещенному зданию, тем отчетливее слышала нечто вроде рева пожара и позвякивания металлической посуды. Небо над зданием было затянуто тучами, и мисс Темпл не сразу сообразила, что тучи производит оно само — дымы поднимались не из одной трубы, а из множества труб, усеявших крышу. Когда ей стало понятно, что здесь на полную мощность работает целое предприятие, в низком реве стал различим гул турбин и двигателей, а звон кухонной утвари превратился в безжалостное клацанье дробильных машин.

Мисс Темпл довольно быстро провела связь между уничтожением лаборатории графа в Харшморте и кипучей работой здесь. И все же, когда она закрыла глаза и погрузилась в липкое болото книги (невзирая на чувство омерзения и понимая, что знание может спасти ей жизнь), то не обнаружила там ни намека на это место. Но как могло существовать это предприятие без ведома графа? Мисс Темпл пошла дальше, голова у нее снова кружилась. Перед ее мысленным взором предстала отцовская сахароварня, громадные котлы для кипячения тростникового сока (запах горелого тростника оставался с ней весь день), но теперь она впервые видела современный завод. И не ожидала, что он ей понравится.

А что могло ей понравиться в этой жизни? Эта мысль грызла ее, хотя больше подходила для какой-нибудь беспомощной дамочки из сентиментальной пьесы, чем для женщины с твердым характером. Но в основе ее недовольства было что-то очень реальное. Она вполне могла бы предаваться мелким радостям вроде овсяных лепешек, но это представлялось ей чем-то низменным, удовлетворением животных потребностей. Разве наслаждение не многосоставно — контраст и отсрочка, воздержание и утрата? Разве истинная радость не определяется способностью заглядывать в будущее? Владеет ли таким пониманием кошка? Владеет ли мисс Темпл… по-настоящему, в душе?

Она шла одна в темноте, и поэтому ей было не очень просто смириться с такой перспективой. А как же быть с тем, чего она всегда хотела, искренне, а не по воле других? Как быть с мужем? Роджер был мертв, но даже если бы нашелся кто-то, способный его заменить (хотя она не принадлежала к тем, кто сегодня любит одного, а завтра — другого), что тогда? Какой же любовницей (одно это слово во рту было как непережеванный, непроглатываемый кусок) будет она, если при малейшем уколе желания ее захлестывает поток развратных мыслей? Да разве захочет какой-нибудь мужчина иметь такую жену, если узнает, что во все ее мысли проникла похоть? Она увидела себя лежащей на брачном ложе, со сладострастным огнем в глазах — муж просто отвернется в отвращении! Как убедит она других в своей невинности, когда и себя-то не может убедить?

И вот, словно в подтверждение этого, мисс Темпл предалась самым бесстыдным воспоминаниям, которые так страшили ее. Прихотливые соития первой брачной ночи преломлялись в десятки возмутительно искаженных сцен; знакомые ей комнаты превращались в приюты для утоления похоти — каждая кровать, каждый диван, ковры, столы, даже отцовский сад. Пошатываясь, мисс Темпл сошла с дороги и опустилась на колени. Пожар желания, занявшийся между бедер, опалял каждый ее нерв. Сладкая истома растекалась по всему телу, восхитительно перекрашивая прошлое — тонкие, легкие пальцы доктора Свенсона, мышцы его газельей шеи… искривленные губы Чаня, его небритое лицо… Франсис Ксонк, тискающий ее в коридоре… длинные ноги и широкие плечи капитана Тэкема… граф д'Орканц, залезающий ей под платье…

Дрожь пробрала ее от этих острых ощущений, и мисс Темпл со стоном выдохнула, а потом как можно шире раскрыла глаза, заставляя себя думать, вспоминать, где она сейчас и где была прежде. Последнее воспоминание было связано с поездкой из «Сент-Ройяля» в карете вместе с графом и графиней. Но там все было не так — ведь пальцы графа сжимали ее горло. Бесстыдные пальцы принадлежали графине, которая, возбуждая мисс Темпл, желала одного: унизить и опозорить ее. Тогда мисс Темпл не пожелала испытывать стыда. Фыркнув, она не пожелала и теперь, отвергнув путы, которыми любое из этих магнетических тел могло повязать ее разум и сердце.

Она вытерла глаза и печально задумалась над тем, как легко причислила Чаня и Свенсона к отъявленным негодяям… но какая разница? Мисс Темпл не питала никаких иллюзий касательно мужчин — стоило только вспомнить сцены из стеклянной книги.

Мисс Темпл повернулась на резкий звук из освещенного здания и тут же всем телом вжалась в землю. Группа суетящихся теней… драгуны, направляющиеся к каналу, — человек сорок. Немного не дойдя до нее, они остановились по команде офицера, отданной ломким голосом. Причем так близко, что мисс Темпл узнала этот неторопливый, даже мягкий голос.

— По два десятка в каждую сторону, — начал капитан Тэкем. — Я командую восточной группой, сержант Белл — западной. Будем продвигаться по лесу — без шума, — пока на западе вы не выйдете к толпе у ворот, а мы на востоке не доберемся до первой разрушенной стены. Это места сбора. По сигналу начинаем атаку, стреляя при необходимости. На западе ваша задача — открыть ворота, чтобы впустить собравшихся. На востоке — только очистить двор и не допустить отхода. Есть вопросы?

— Эти люди у ворот, сэр, — прошептал сержант. — Они нас ждут?

Тэкем помолчал, легко покачиваясь. Мисс Темпл стало страшно — может быть, его разум оккупирован?

— Сэр? — переспросил сержант.

— Ждут, — откашлявшись, сказал Тэкем. — Но если кто начнет возникать — сразу бейте. Пора. Всем удачи.

Солдаты растворились в лесу. Мисс Темпл оставалась неподвижна. Она знала, что драгуны умеют скакать на лошадях и стрелять, что они великолепные разведчики и связные, но когда солдаты исчезли в лесу с ловкостью опытных егерей, она по-новому осознала, насколько опасны — и насколько осязательны — ее враги. Эти люди — сотни людей вокруг нее — были специально обученными убийцами. А офицеры вроде Тэкема и Аспича — хладнокровными мастерами, для которых убийство не было чем-то из ряда вон выходящим.

Мисс Темпл встала и отряхнула платье на коленях, где ткань напиталась влагой. Территория вокруг завода была наводнена приспешниками стеклянной женщины… но так как единственный выстрел из окна (или даже ловко брошенный кирпич) может покончить с ней, миссис Марчмур предпочтет держаться в задних рядах, прячась за своих ближайших сподвижников. Но их внимание будет в первую очередь направлено вперед — на здание завода.

Мисс Темпл с мрачной решимостью вытащила нож из сапожка. Она проделала следом за ними немалый путь в темноте, словно волк. И они не подозревали о ее присутствии.

Она шла вперед уже минуты две, как вдруг появились новые фигуры, — они хорошо просматривались на фоне яркого света из здания. Но это были не те опасные люди, появления которых ожидала мисс Темпл, и даже не сама стеклянная женщина. Одинокий мужчина охранял что-то вроде поклажи. Мисс Темпл подобралась поближе… и тут один из мешков раскрылся. Она оглянулась, чтобы удостовериться в отсутствии других солдат поблизости, и пошла дальше, держа руку с ножом за спиной.

— Вот вы где, — сказала она, отчего солдат с карабином в руках резко повернулся.

Мисс Темпл, не обращая внимания на оружие, подошла к сонным детям Траппинга — те с трудом поднялись на ноги. С огорчением она увидела, что тут только два мальчика — Чарльз и Рональд, который сильно продрог и шмыгал носом. Сестры с ними не было.

— Кто там? — воскликнул солдат. — А ну — стой!

— Еще чего, — ответила мисс Темпл. — Я уже не один час следую за мисс Марчмур — не один час, понимаете? — и я должна знать, где она. Меня зовут мисс Стерн. У меня есть кое-что, нужное миссис Марчмур.

Она подняла кожаный саквояж, чтобы солдат увидел его, и покрепче сжала нож. Достаточно ли она близко для удара? Хочет ли ударить солдата? Да еще перед детьми? Она наклонилась к мальчикам.

— Мы встречались в Харшморте. Вы тогда были с капитаном Тэкемом.

— У вас были чьи-то гребешки, — напомнил Чарльз.

— Мои собственные, — сказала мисс Темпл. — Я их давала на время. Как зовут этого солдата?

— Капрал Данн, — сказал Чарльз.

— Отлично. — Мисс Темпл повернулась к капралу. — Это ведь вы отвечаете за безопасность детей? Я встретила вашего капитана, и он направил меня к вам. Если вы, в свою очередь, сможете направить меня к…

— К полковнику?

— Полковник — как раз то, что мне нужно.

— И как вы следовали за миссис Марчмур?

— Что-что?

— Была еще одна баржа?

— Разве у меня есть крылья? Конечно была.

Мисс Темпл посмотрела на мальчиков. У Рональда был небольшой кожаный ларчик, в последний раз виденный ею в руках у Эндрю Росбарта, — тот самый, с оранжевой подстилкой и пробирками, содержащими, как она решила, детскую кровь.

— Рональд, — спросила она, — что это у тебя?

— Они это оставили, — сказал мальчик, шмыгнув носом и покрепче прижимая к себе ларец.

— Дай-ка его мне.

— Нет.

— Я верну его, Рональд, но ты должен дать мне посмотреть, что там.

— Нет.

— Дай, а не то капрал тебя заставит.

Она метнула на капрала прищуренный взгляд, призывая его к сотрудничеству. Тот услужливо откашлялся.

— Ну-ка, мастер… дама говорит, что вернет его вам…

Рональд поколебался, глядя на старшего брата. Воспользовавшись моментом, мисс Темпл выхватила ларец из руки мальчика. Тот недоуменно разинул рот. Мисс Темпл наклонилась к нему и шепнула:

— Если закричишь, Рональд, то я брошу его в лесу… и не будет у тебя ларчика. Ты пойдешь искать его, и тебя съедят волки.

Нижняя губа мальчика задрожала. Мисс Темпл резко кивнула, понимая, что и солдату любопытно поглядеть на содержимое, и распахнула крышку.

Три пробирки были на своих местах, но оранжевый фетр вокруг них был залит и заляпан, ткань стала жесткой… и посинела. Пробирки были открыты, а потом поставлены на свои места, уже без пробок, но кровь в пробирках остекленела и потому не расплескалась. Мисс Темпл закрыла ларец и вернула Рональду, который принял его с угрюмым молчанием.

— Вы что-то хотите сказать даме? — подсказал мальчику Данн.

— Ничего, — шмыгнул носом Рональд.

— Все в порядке, — сказала мисс Темпл и повернулась к старшему. — Обними братика, Чарльз. Ему холодно. Капрал Данн, я вам признательна за помощь. Где, вы говорите, я смогу найти полковника?

Мисс Темпл уверенно зашагала к зданию, прикидывая, сколько еще нужно пройти, чтобы капрал потерял ее из виду, и боясь до этого момента встретиться с Аспичем. Сколько могла, она шла, не пригибаясь, завод с его грохотом становился все ближе. Наконец она обернулась и с облегчением увидела, что солдат и мальчики исчезли в темноте. Тогда мисс Темпл присела на корточки и, сощурившись, осмотрела здание. Где основные силы драгун? Ушли ли они вперед, когда Тэкем и его подчиненные рассеялись в лесу? Если все солдаты стеклянной женщины участвовали в этой атаке, может быть, мисс Темпл удастся устроить засаду и застать врага врасплох?

От западного крыла донесся громкий крик, похожий на рев толпы, собравшейся на городской площади, — сержант Белл и его драгуны. Мисс Темпл вдруг испугалась — уж не опоздала ли она? — и перешла на рысцу; локоны ее трепыхались, ударяясь о плечи.

Ответом на крик у ворот стал мощный залп. Но крики не стихли, даже после второго залпа, — напротив, достигли торжествующего апогея. Неужели толпа прорвалась за ограду? После третьего залпа раздались вопли, словно косой прорезавшие общий крик. Драгуны начали отвечать на выстрелы, и стрельба с завода стала нестройной, хотя вопли по большей части все еще исходили от нападавших.

Но потом с руин на востоке открыли огонь люди Тэкема, и пули обрушились на защитников здания, как горячий дождь на железную крышу. Однако ощущение было такое, что у людей в белом здании имелось совершенно иное оружие, более скорострельное и смертоносное, хотя числом они явно уступали нападавшим. Мисс Темпл не могла видеть происходящего, но обратила внимание, что защищающиеся вскоре стали вести огонь из здания, словно бы отступив туда. Неужели драгуны так быстро начнут штурм — неужели все будет так просто? От ворот раздался набирающий силу крик — толпа прорвалась внутрь.

Окно над толпой выплюнуло язык пламени, а прямо перед ним (из гущи деревьев, где, как считала мисс Темпл, прятались люди) поднялся густой столб черного дыма и расцвел, как жуткий ночной цветок. Раздались страшные вопли, и крик атакующих тут же сошел на нет. Такой же взрыв раздался и в руинах, отдавшись новыми гулкими воплями и треском падающих деревьев. Мисс Темпл, словно в озарении, бросила взгляд на окна, выходящие на гравийную дорогу — прямо напротив нее самой, — и тут же упала на землю. Еще один взрыв — и земля вокруг взбрыкнула, как норовистый конь. Мисс Темпл вскрикнула, но не услышала собственного голоса. На нее посыпались земля и мелкие камешки. Почва сотрясалась снова и снова. Мисс Темпл не могла пошевелиться. У защищающихся на всех направлениях имелись пушки.

Над изуродованной местностью, над разбросанными повсюду воронками плыл дым. Из-за деревьев доносились стоны и вопли. Стрельба прекратилась. Мисс Темпл вытряхнула комья земли из волос. В десяти ярдах от нее, посреди дороги, появилась свежая воронка.

Какой-то звук возник в ее гудящей голове. Чей-то голос.

Голос усиливался специальным устройством, как некогда голос графа в башне харшмортского собора. Ощущая во рту горечь желчи, мисс Темпл вспомнила черный рупор, прикрепленный к зловещего вида медному шлему, вспомнила, как голос д'Орканца заполнял все огромное пространство, словно голос Бога. Но на сей раз голос был другим — тонким, ломким, даже жестоким. Это был женский голос.

— Как вы видели и чувствовали, — кричал голос, — наша артиллерия способна обстреливать все пространство от дверей до самого канала! Вы не можете ни спрятаться, ни атаковать. Ваши люди будут убиты. Ваша затея провалилась. Солдаты и всякий сброд должны отойти. А вы, мадам, должны одна выйти из укрытия. У вас есть пять минут, после чего мы начнем бить по площадям. Можете не сомневаться. Если вы не выйдете, будут уничтожены все.

Последовал хрипловатый треск. Мисс Темпл поняла, что усилительное устройство отключено и пугающее выступление закончилось. Она ждала какой-нибудь реакции — приказов драгунам, криков отступающей толпы, — но ничего такого не услышала. Тогда она прокралась вперед, за линию воронок, над которыми вились дымки. По-прежнему не раздавалось никаких приказов — ни к атаке, ни к отступлению. Оставаться на месте — на простреливаемом открытом пространстве — было бы для нападающих самой губительной стратегией, которая могла вызвать лишь очередной вал огня.

Дым рассеялся настолько, что мисс Темпл увидела, где заканчивается гравийная дорога — у невысокой деревянной ограды, за которой виднелся завод. Белая поверхность здания, казалось, состояла только из окон и света, а тонкая вязь кирпичей служила для них всего лишь опорой — горящая клетка, изготовленная из бессчетных косточек. Мисс Темпл видела тени, мелькавшие вдоль окон и по краю крыши. Над ней все еще поднимался черный дым, словно колышущийся занавес.

Наконец дымная пелена исчезла, и мисс Темпл увидела армию стеклянной женщины — людей, присевших у низкой деревянной ограды: более сотни драгун, неуклюжих господ в черном — министерских чиновников. Ни один из них не шелохнулся. Мисс Темпл подошла ближе (все это происходило словно во сне, потому что никто не прореагировал на ее приближение) и наконец оказалась на расстоянии вытянутой руки от них. Неужели миссис Марчмур обездвижила собственных прихлебателей, как сделала это с мисс Темпл в карете? Неужели она теперь могла одновременно властвовать над столькими людьми — и так повелительно? Но почему она не позволяла им уйти? Не делало ли это их еще более уязвимыми перед артиллерийским огнем? Оставаться на позиции означало вызов открыто не подчиниться прозвучавшим требованиям, и, когда срок ультиматума истечет, эти люди должны будут умереть.

У нее самой тоже оставалось мало времени. Мисс Темпл подняла взгляд на окна — вероятно, оттуда на нее смотрели десятки глаз. Но никто не крикнул, никто не выстрелил. Она сунула нож обратно за голенище и подошла к ближайшему из людей в черном. Это был все тот же отвратительный тип из Харшморта — Харкорт, невидяще смотревший голубыми глазами, как рыба в кастрюле с ухой. В руке его был небольшой шестизарядный револьвер. Мисс Темпл взяла оружие — холодная тяжесть легла на ее маленькую ладонь. Револьвер идеально ей подходил.

Она не увидела ни Фелпса, ни Фохтмана, ни Аспича и решила, что они, взяв Франческу Траппинг, выдвинулись вперед с миссис Марчмур (по собственной воле или как послушные рабы-автоматы), невзирая на приказ Шарлотты. Но опять же: почему с одной Франческой? Мисс Темпл вспомнила об откупоренных пробирках с синим содержимым. Неужели осколок стекла был введен в каждую пробирку с кровью? Или миссис Марчмур сама преобразовала содержимое пробирок, окунув туда палец, — горгона Медуза от синей глины?

Чтобы войти на завод, пришлось перешагнуть через двух солдат в зеленом; кровь стекала у них изо рта по подбородку. Весь первый этаж завода был занят грохочущими, сверкающими машинами. Мисс Темпл поморщилась и остановилась, прижав руку ко лбу, ошарашенная шумом и зловонием синей глины, от которого ее чуть не выворачивало наизнанку. Через воспоминания графа она прозревала назначение каждой из машин — те словно начинали сиять перед ее глазами, когда открывалось их назначение, их отвратительные возможности. Полированные панцири вибрировали, словно неуклюжие тропические жуки, зовущие самку. Мисс Темпл знала, что внутри — только рычаги, валы и смазанные шкворни, но для создателя этих устройств они были воплощением жизни, и потому казалось, что дрожащие машины в любой момент готовы выпростать свои страшные крылья и ноги.

Миновав еще два безжизненных тела в зеленой форме, мисс Темпл пробралась между машин и очутилась в лабиринте маленьких комнат. Почему защитники завода оставили важнейшие агрегаты без присмотра — из отчаяния или самоуверенности? Или они знали, что работающие на полную мощность устройства нужны миссис Марчмур не меньше, чем им?

Мисс Темпл обрадовалась, увидев лестницу, пусть и шире обычной. Но она сочла это нормальным — кто знает, что там по ней носили вверх и вниз для обработки, измельчения или обточки? Впрочем, подробности снова ускользнули от ее взора. Лестница была темна, по контрасту с остальными помещениями: ни окон, ни ламп, ни фонарей, ни даже свечки на тарелке. Мисс Темпл без особого воодушевления вглядывалась в темноту; механический стук мешал ей сосредоточиться и действовал на нервы. Потом среди ритмического гула она различила что-то новое, змеей вворачивающееся в воздух… душераздирающий крик.

Дверь на первой лестничной площадке была заперта. На следующей, куда вело вдвое больше ступенек, — тоже. Мисс Темпл прижала к ней ухо. Если громадные жуки внизу производили урчащий гул, то здесь слышалось скрежещущее грохотание, исходящее, как решила она, от турбин, поставлявших заводу энергию. На этом этаже, видимо, располагались и пушки, здесь было полно солдат, чтобы воплотить прозвучавшую угрозу в жизнь. Мисс Темпл не интересовали пушки. До следующей площадки было шестнадцать ступеней, и каждая приближала ее к пронзительному воплю.

Эта площадка была освещена, хотя и довольно тускло, но крохотный огрызок свечи все же позволял подниматься не на ощупь. Сначала взгляд мисс Темпл приковали к себе маленькие руки, сложенные чашечкой вокруг свечи, кожа их отливала желтизной. Потом она перевела глаза на призрачное личико, словно плывущее над пламенем. Франческа Траппинг.

Девочка молчала, и потому мисс Темпл поднималась, пока их головы не оказались на одном уровне. Потом она постаралась улыбнуться, словно тут не были слышны окружавшие их жуткие звуки и можно было запросто увести ребенка в безопасное место.

— Вы — та дама из большого дома, — сказала Франческа. Голос ее звучал совсем тихо, плечи подрагивали.

— Да, — сказала мисс Темпл, — и я проделала немалый путь, чтобы тебя найти.

— Мне здесь не нравится, — сказала девочка.

— Что же тут может нравиться — отвратительное место. А ты почему на лестнице?

— Они меня выставили.

— И они не боятся, что ты убежишь? Я бы на твоем месте убежала.

Мисс Темпл вгляделась в лицо девочки, но в свете огарка невозможно было понять, изменилось ли оно под воздействием стекла. Франческа покачала головой. Губы ее были сжаты очень плотно, став почти незаметными.

— Мне велели никуда не уходить, — ответила она.

— Подумаешь! — Визгливый крик словно распорол терпение мисс Темпл. — Кто это там?

— Я думаю, это он.

— А я уверена, что он это вполне заслужил, — сказала мисс Темпл.

Булькающий крик за дверью стих… и не осталось ничего, кроме звука работающих машин. Времени не было. Она взяла Франческу за руку. Девочка встала, но не сделала ни шагу.

— Нет, я не могу идти, — сказала она.

— Прекрасно можешь.

— Но та дама сказала, что я должна остаться.

— Я отведу тебя к твоим братьям.

— Они не нужны этой даме. Ей нужна я.

— А как насчет твоей матери?

— Но мама тоже сказала, чтобы я осталась.

— Наверняка она не это имела в виду. Родители нередко врут — ты ведь знаешь.

Девочка заговорила без умолку, лишь время от времени переводя дыхание, когда страх пересиливал желание говорить.

— Мамы так давно не было… все говорили, мы ее найдем… а когда нашли… мы слышали ее… она ничего не сказала… ничего не сказала мне… она говорила только с ними… а я не могла говорить… она мне не позволяла… и никто не говорит мне о папе… и мама стала совсем другая! Почему она не отведет меня домой?

Мисс Темпл увидела высохшие слезы на щеках девочки, ощутила вонь синей глины, испускаемую ее волосами.

— Не знаю. Но нас они не остановят. Идем.

Франческа указала огарком на дверь.

— Мы не можем!

— Глупости.

— Но эта дама сразу узнает! Меня поставили сюда и велели ждать.

— Кого ждать?

— Вас! — сказала Франческа. — Они все ждут!

В глазах девочки мелькнул ужас, но исчез так же быстро, как и появился, и лицо ее словно окаменело. Маленькая рука обмякла, огарок выпал из пальцев, и площадка погрузилась в темноту. Мисс Темпл все еще держала Франческу за руку, хотя и знала, что в одиночку ей девочку не унести, тем более по темной лестнице. Такая беспомощность бесила ее.

Первое холодное облачко мелькнуло в ее мозгу, как пролетающий мимо окна мотылек.

— Селеста… — прошептала девочка.

Мисс Темпл вздрогнула с отвращением: в изменившемся голоске была смерть Соумса и Росбарта, а еще — разложение ее собственного тела. Она сжала безответную руку девочки и, спотыкаясь, повела ее по последним ступенькам к двери. Переложив пистолет и ларец в другую руку, мисс Темпл нащупала дверную ручку. Не успела она прикоснуться к двери, как девочка захныкала.

— Не бойся. — Голос мисс Темпл звучал неприятно, зловеще. — Эти люди слабы, а слабакам всегда нужна хорошая порка.

Она распахнула дверь — и площадку затопил белый свет.

Картина, представшая перед мисс Темпл, поразила ее, напомнив один из тех тревожных снов, в которых собраны воедино персонажи из совершенно разных частей жизни, словно их вырезали из бумаги и поместили в одну рамочку: директор школы, горничная, солдат из гарнизона и несчастная Синтия Хобарт с плантации на другой стороне реки, и все они ели жаб, сидя в лодке, за руль которой должна была сесть сама мисс Темпл. В сновидениях такие неприятные компании всегда собирались, чтобы преподать нежелательный урок, показать ей, что она слишком горда, или жестока, или завистлива (зависть всегда была связана с Синтией), что такие чувства недостойны ее. Но в белом здании завода мисс Темпл увидела другое. Другое не только потому, что картина была совершенно реальной: пришлось наконец признать, что, невзирая на самые решительные усилия, последствий ей избежать не удастся. Она перешагнула через порог, не выпуская руки Франчески и ясно осознавая важность происходящего, как и в те минуты, когда она поднималась на палубу корабля для путешествия за море, когда каждый удар ее каблучков по трапу отзывался прощанием с островом — прощанием навсегда. Войдя, мисс Темпл положила конец тому, чем занимались все эти люди, так же бесповоротно, как крошечная запальная спичка инициирует выстрел осадного орудия.

Она оказалась в громадном зале, дальний конец которого сверкал яркими металлическими трубками, связанными воедино и питающими ряд серебристых машин. Из последних выходили черные шланги, подрагивавшие под напором жидкости и газа, похожие на рептилий, что выползают из промышленных джунглей. Сверкающие кожухи машин были откинуты, и от механизмов струился белый свет. Под каждым металлическим панцирем таился источник сияния: сверх-обогащенные столбики синей глины, которые приводили машины в действие, как некогда двигатель дирижабля. За машинами и вдоль боковых стен стояли солдаты в зеленой форме с карабинами в руках. Защитников завода отвели сюда, словно контроль над этим помещением означал контроль над всем предприятием.

На приподнятом помосте стоял Роберт Вандаарифф, возвышаясь, будто надалтарное изваяние. За ним на нескольких цепях висели три громадные металлические плиты, похожие на части непонятного триптиха. По обе стороны от магната располагались высокие медные короба, от которых исходило гудение, а у его ног лежали длинные деревянные ящики, выстланные оранжевым фетром. Вся эта картина напоминала собой странную икону некоей религии — безумной алхимической религии графа д'Орканца. Черные воспоминания графа шевельнулись в мисс Темпл, словно свора гончих на поводке. Каракули на металлических пластинах не давали ей покоя, а при виде багряно-красных ожогов Вандаариффа — вокруг глаз и вдоль носа — у нее словно комок застрял в горле. Стало понятно, что это были за крики: Роберт Вандаарифф только что прошел Процесс.

Рядом с Вандаариффом, словно ангел, витающий над грешной душой в чистилище, стояла стройная женщина с рыжеватыми волосами, в темном платье, подол которого был заляпан засохшей грязью. Подле нее маячил мужчина в плаще респектабельного коричневого цвета, его редкие волосы были оптимистично зачесаны наверх. Он постоянно крутил головой, стараясь не выпускать из виду и солдат, стоящих вдоль стен, и тех, что охраняли машины прямо у него за спиной.

Вандаарифф и его опекуны были одной вершиной треугольника. В помещении стояли еще две группы людей, отделенные друг от друга, словно соперничающие просители перед безумным королем. Слева стояла группа миссис Марчмур: она сама в черном плаще, Аспич и Фелпс. Напротив них стояла странная маленькая группка, непонятно чем объединенная (мисс Темпл вообще не поняла, что они делают вместе): графиня, Франсис Ксонк, Кардинал Чань и доктор Свенсон. Они выглядели такими измочаленными после путешествия, что даже их ненависть потускнела. Мисс Темпл встретилась взглядом с каждым: Ксонк смотрел безумными глазами, графиня — жестоко, точно ястреб, доктор побледнел от отчаяния, на Чане были непроницаемые очки.

Их взяли в плен? Кто? И что они здесь делают?

Если мисс Темпл чего-то не понимала, то она начинала злиться даже в самой спокойной обстановке, но теперь, видя все эти неожиданные предательства, она впала в ярость, и эта ярость, так похожая на ожесточенный гнев графа, сломала последнюю преграду между нею и его воспоминаниями. Дыхание у мисс Темпл перехватило, она потеряла равновесие и, отпустив руку Франчески, упала на одно колено. Лицо ее горело, она пыталась сохранить рассудок под этим напором отчаяния и ненависти, под напором фактов — омерзительных фактов, — мешавших ей сосредоточиться. Безумие, творившееся вокруг нее, начало обретать смысл… она знала, что медные нити прожгли ткани, что, судя по грохоту одной машины, та запаздывает на четверть оборота, что точная температура синей глины, исходя из интенсивности запаха, составляет…

— Селеста! Селеста, что с вами?

Чья-то рука мягко коснулась ее плеча. Мисс Темпл, издав неподобающее даме мычание, заглянула в лицо Элоизы Дуджонг, присевшей рядом. Она-то откуда взялась?

Элоиза закричала, обращаясь к человеку в коричневом плаще:

— Мистер Леврет, прошу вас!

Человек никак не прореагировал. Он как будто не расслышал, но тут миссис Траппинг что-то сказала ему на ухо, и он махнул солдатам у себя за спиной. Солдаты повернули медные рычаги на машинах, и высокое завывание смолкло, словно сняли с огня чайник. Машины далеко внизу продолжали работать, но на верхнем этаже воцарилась тишина.

Все смотрели на мисс Темпл. Сколько времени провела она на коленях? Кожаный ларец у нее забрали, и теперь он был в руках у Фелпса. Пистолета она нигде не видела. Франческа Траппинг стояла возле стеклянной женщины, с лицом, покрытым пятнами, и смотрела на мисс Темпл без всякого выражения.

Элоиза взволнованно заговорила:

— Селеста, послушайте меня, пожалуйста… они знают все…

Ярость застряла в горле мисс Темпл, точно ржавый крючок, который она никак не могла проглотить.

— Что вы сделали, Элоиза? Почему все на их стороне?

— Селеста, все дело в вашем саквояже. — Элоиза указала на саквояж Лидии. — Вы были пешкой в их руках. Она знала обо всех ваших перемещениях, начиная от Харшморта. Тем лучше — теперь вы не попадете под огонь… и саквояж тоже.

Мисс Темпл стало нехорошо. Идиотка! Комнатная собачка! Она снова почувствовала комок в горле, наугад ударила Элоизу по руке и выдохнула:

— Уйдите от меня…

— Оставьте ее, Элоиза, — сказала рыжеволосая женщина. — Похоже, вы чем-то ее оскорбили.

— Шарлотта…

Миссис Траппинг, тряхнув головой, выбросила мисс Темпл из своих мыслей.

— Нам она безразлична. Важно, чтобы она ничего не сделала с книгой.

— Позвольте мне в этом убедиться.

Из-за спины Вандаариффа появился Фохтман — в белой рубашке с закатанными рукавами и с гипсовой повязкой на лбу. Инженер с важным видом подошел к Фелпсу, взял у него саквояж, положил на пол, длинными пальцами открыл защелки. После этого Фохтман осторожно снял одну за другой все наволочки, и взорам всех предстала сияющая книга.

— Обратите внимание — я не прикасаюсь к стеклу, — сообщил Фохтман. — Мы не знаем, каких последствий можно ждать от обстоятельств ее… заполнения или… транспортировки…

Фохтман внимательно разглядывал книгу, прищурив глаза, потом поднял ее — через шелк, чтобы не прикасаться к стеклу своей кожей, покрутил перед собой так и сяк, словно мог проникнуть в содержимое без риска для себя.

Снова зазвучал пронзительный голос миссис Траппинг:

— Так мы этого ждали или нет? Эта дамочка отняла у меня столько времени, что я готова вышвырнуть ее в окно головой вперед.

Фохтман нахмурился, вглядываясь в книгу, потом встал.

— Прошу прощения, мадам, я занимался конвекционными камерами, аэрационными каналами, дистилляционными трубами, но тут я бессилен. Здесь есть один человек, который может сказать, та ли эта книга, что нам нужна, и можно ли ею воспользоваться. — Он высокомерно повернулся к миссис Марчмур. — Войдите в ее мозг, мадам! Войдите в книгу! Есть ли обстоятельства, препятствующие нашему дальнейшему продвижению? Не испортила ли она книгу? Что насчет повреждений?

— Да заполнена ли она вообще? — вставила графиня. — Если учесть, что Оскар в этот момент умирал…

— Конечно заполнена! — Голос Ксонка прозвучал хрипло и натужно.

— Тихо, Франсис! — выкрикнула миссис Траппинг, а затем повелительно и раздосадованно обратилась к стеклянной женщине: — Ну, скажите нам!

Мисс Темпл против воли взглянула на миссис Марчмур, заранее содрогаясь от предчувствия, ощутила ледяное покалывание в черепе… но оно тут же отступило, оставив только отзвук далекой зимней бури. Мисс Темпл подготовилась к новому, более мучительному вторжению… но тут давление вообще прекратилось, и она вместе со всеми прочими почувствовала только холодное скольжение голоса стеклянной женщины.

— Книга… содержит… графа д'Орканца.

Помещение погрузилось в тишину, воздух мгновенно пропитался предчувствием близкой беды. Стеклянная женщина высказалась. Мисс Темпл увидела гримасу отвращения на лице Леврета, миссис Траппинг и всех солдат у стен. Не скажет ли миссис Марчмур что-нибудь еще? Но нет — та молчала. Неужели она не почувствовала порчи? Или готовила еще одну ловушку?

— Отлично, — с ледяной улыбкой проговорила миссис Траппинг. — Давайте продолжать.

Про мисс Темпл забыли. Все взгляды устремились на Фохтмана, методично приступившего к делу. Осторожно, чтобы не прикасаться к стеклу, он взял книгу из саквояжа с помощью шелковых наволочек и поместил ее в одну из щелей медного короба, после чего плотно навинтил металлическую пластину на щель, закупорив ее. Стекло засияло. Мисс Темпл снова проглотила слюну — в горле жгло все сильнее — и почувствовала, как приводятся в действие, один за другим, различные слои памяти, как электрический ток выжигает силовую решетку в точно выверенном сплаве закаленного металла и алхимических солей…

Чьи-то руки подхватили ее под мышки и поставили на ноги. Она повернулась и увидела Чаня. Потом Свенсон легонько взял ее за подбородок и внимательно заглянул в глаза.

— Не делайте резких выпадов, — прошептал Чань. — Пусть они перебьют друг друга. Вам нужно просто остаться в живых.

— А стоит ли? — возразила мисс Темпл.

— Вы больны, — вполголоса пробормотал Свенсон. — Эта книга смертельно опасна. Вы должны избегать ее. И эту женщину…

— Как же вы просто взяли и ушли? — Вопрос непроизвольно сорвался с губ мисс Темпл.

Свенсон метнул взгляд на Чаня и снова посмотрел в ее серые глаза.

— Ах… нет-нет… это было не так… правда…

Чань еще крепче схватил ее под руки и прошептал — резко и снисходительно:

— Они вас услышат…

Мисс Темпл повернулась к нему.

— Почему вы ушли? Неужели вы такой трус?

— Селеста, — сказал доктор, — мне очень жаль… случилось столько всего…

Это еще сильнее разозлило мисс Темпл. Она увидела за плечом доктора Элоизу, наблюдавшую за ними, и с горечью произнесла:

— Доверие всех делает своими заложниками.

Свенсон проследил за ее взглядом, увидел, что Элоиза отвернулась, и снова посмотрел на мисс Темпл. Голос его зазвучал ровно и твердо.

— То, что они собираются делать, отвратительно…

— Я это прекрасно знаю!

— А я знаю, что вы проявили завидное мужество…

— Вы оба сошли с ума! — прошипел Чань и толкнул мисс Темпл коленом в спину.

Та рухнула на Свенсона, который подхватил ее обеими руками. Она увидела, как рука Чаня скользнула в карман доктора. Потом Чань снова подхватил ее и крутанул так, что она уткнулась лицом в его грудь. Мисс Темпл тихонько охнула. Пальцы Кардинала под платьем быстро пододвинулись к ее груди и так же молниеносно убрались оттуда. Она ощутила в этом месте незнакомую тяжесть. Чань в присутствии кучи народу что-то ловко засунул ей под корсет.

Он отступил от мисс Темпл, убедившись, что та не упадет. Она виновато посмотрела в сторону миссис Марчмур, но не увидела ее за Элоизой. Тогда мисс Темпл перевела взгляд на Ксонка — он стоял с опущенной головой, покачиваясь взад-вперед на каблуках, дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Но вот холодные лиловые глаза графини скрестились со взглядом мисс Темпл.

— Вы вернулись к нам, Селеста?

— Она больна, — сказал Свенсон. — Это все из-за стекла.

Взгляд доктора скользнул по Элоизе, стоявшей возле Франчески Траппинг. Девочка ничем не показывала, что рядом — ее наставница, и бездумно смотрела перед собой. Но мисс Темпл заметила едва заметное синее мерцание вокруг ее глаз. Тонкие губы Франчески приобрели сливовый оттенок. Элоиза вдруг поднесла руку ко лбу, подалась вперед и протянула другую руку к миссис Марчмур, словно отводя удар.

— Подождите! — закричала она. — Подождите…

— Отойдите от нее, Элоиза! — воскликнула миссис Траппинг. — Прекратите вмешиваться! Франческе ничто не угрожает. Встаньте рядом со мной.

— Угрожает, Шарлотта… вы посмотрите на нее!

Неповрежденная рука миссис Марчмур в инстинктивно защитном жесте выскользнула из-под плаща и крепко ухватила девочку за плечо. Франческа никак на это не отозвалась, лицо ее было обмякшим и тупым. А вот лицо Шарлотты неожиданно заострилось, как обнаженный клинок.

— Альфред!

— Рота! — прокричал мистер Леврет. — К оружию!

Солдаты с автоматической точностью подняли карабины, нацелив их на стеклянную женщину и ее окружение.

Мистер Фелпс подался вперед, будто кто-то сильно толкнул его в спину.

— Леди, мистер Леврет… прошу вас! Не стоит драматизировать ситуацию… мы почти подошли к концу. Я прошу вас — еще немного терпения! Посмотрите вокруг!

Фелпс громко шмыгнул и, утерев нос платком, аккуратно свернул его, чтобы никто не увидел следов крови. Потом он показал на лорда Вандаариффа, чье лицо — мертвенно-бледное, в шрамах — было залито слезами.

— Мы применили Процесс. Тем самым доказаны познания мистера Фохтмана и действенность машин мистера Леврета. Более того, благодаря этому пустой мозг нашего подопытного стал абсолютно податливым!

Мисс Темпл вспомнила, как пел дифирамбы Процессу Роджер Баскомб — мол, прошедшие его обретают ясность мышления, понимание истины… брехня… какие истины обрел тот же Вандаарифф? Даже без книги графа она знала, что главное достоинство Процесса состояло во внедрении контрольной фразы, позволявшей давать команды объекту, который вынужден их выполнять. И тут она поняла: контрольную фразу только что внедрили в Вандаариффа и сообщили обеим группам.

— Шарлотта, речь идет о жизни вашей дочери. — Элоиза указала на Леврета. — И этот человек не скажет вам того, что вы должны знать.

— А вы-то кто такая? — презрительно фыркнул Леврет. — Всего лишь воспитательница!

— Миссис Траппинг прекрасно знает, кто я, — ответила Элоиза. — И она должна знать, чего мне это стоило. Шарлотта, подумайте! Когда они получат то, что хотят, вы им будете не нужны!

— Но они ничего не получили, миссис Дуджонг, — горячо возразил Леврет, — и не получат! — Он самодовольно щелкнул пальцами, протянув руки в сторону двух присевших на корточки солдат. — Мы превосходно защищены… фугасом двести девяносто шесть производства «Оружейных заводов Ксонка».

Леврет удовлетворенно оглядел молчащих людей.

— Фугас двести девяносто шесть, миссис Дуджонг, разнесет любое стекло в этом здании. А поскольку наши окна не застеклены, то вот оно — единственное стекло, о котором я веду речь. — Он показал длинным пальцем с толстыми костяшками на миссис Марчмур. — При малейшей попытке нести… всякую алхимическую, познавательную, мозгодробительную, мыслепоедающую чепуху эти люди нажмут куда нужно! И тогда новоприобретенные союзники этого существа превратятся в пыль и прах.

— Вы на чьей стороне, Элоиза? — с улыбкой воскликнула миссис Траппинг.

Посмотрев на нее, Леврет скорчил самоуверенную ухмылку.

— Шарлотта, — умоляющим голосом сказала Элоиза, показывая на Франческу, — дело не только в том, кто на чьей стороне.

— Нет, именно в том, миссис Дуджонг, — раздался другой голос. — И вы должны выйти из этой компании, если не хотите быть убитой.

Доктор Свенсон шагнул к Элоизе, вытянув руку. Мундир его был в ужасном состоянии, лицо запачкано сажей, но голубые глаза оставались ясными. Элоиза, словно пригвожденная к центру зала, посмотрела на его протянутую руку. Казалось, этот жест как-то особенно невыносим для нее — она с криком отвернулась и осталась стоять в одиночестве, скрестив руки и зажав рот ладонью.

— Больше не будем попусту тратить время, — заявила миссис Траппинг, повернулась к Фохтману и хлопнула в ладони, словно подзывая собаку. — Насколько я понимаю, вы закончили?

Высокий человек мрачно кивнул и махнул ей рукой, чтобы они с Левретом отошли подальше. Затем он обмотал тело Вандаариффа черными шлангами, надел ему на лицо резиновую маску, а на руки и голые ноги — нечто вроде черных сетчатых перчаток и носков. Лорд Вандаарифф сидел, как впавшее в ступор насекомое, поедание которого запасливый паук отложил на потом. Мисс Темпл подивилась тому, как легко меняются люди — еще две недели назад они готовы были сапоги лизать этому человеку, лишь бы он снизошел до них, а теперь обращались с ним, как с рабом. Всех их ждет судьба Вандаариффа, несчастного, униженного, подумала мисс Темпл, и ничего другого они не заслуживают.

Фохтман театрально повернулся к ним и надел на голову медный шлем. Мисс Темпл закашлялась, чувствуя привкус пепла у себя во рту.

— Ничего не выйдет! — прохрипела она.

— Конечно! — пролаял Фохтман через усилитель шлема. — Мы не восстановили подачу энергии.

Он дал знак солдатам, и серебристые машины с грохотом ожили. Потом жестом циркового актера Фохтман опустил медную рукоятку.

Никакого результата. Фохтман вернул рукоятку на место, подергал провода, снова опустил — на этот раз резче. И опять ничего. Фохтман рассерженно махнул рукой солдатам, и те выключили машины. Он стащил с себя шлем — лицо его горело, повязка сползла со лба — и подошел к мисс Темпл.

— Почему вы сказали, что ничего не получится? Что вам известно?

— У вас нет прибора… для регулировки потока, — неразборчиво пробормотала та.

— Какого прибора? — спросил Фохтман, беря ее за подбородок.

— У нее тоже нет, — сказал Чань.

— А у вас?

— И у меня нет…

Чань повернулся, и глаза всех присутствующих, следуя за взглядом Чаня, устремились на графиню.

— И снова вы стоите у нас на пути, мадам! — воскликнула миссис Траппинг.

Она щелкнула пальцами, но прежде чем солдаты добрались до графини, та успела залезть в сумочку.

— Боже милостивый, Шарлотта, — ответила графиня с ледяной веселостью. — Позвольте помочь всем вам.

Она извлекла из сумочки сверкающее металлическое приспособление и в два приема растянула наподобие подзорной трубы. Удлиненный таким образом предмет походил на старомодный пистолет с округлой рукоятью на одной стороне и трубкой на другой.

— Прибор для орошения костного мозга, — пояснил Чань.

Графиня удостоила его ледяной улыбки, а потом кинула прибор, подбросив его высоко вверх, Фохтману, который поймал приспособление обеими руками.

— А теперь в обмен… — начала графиня спокойно, так, будто не пыталась вымолить себе жизнь.

— Ну уж нет, — язвительно ответила миссис Траппинг. — Вы думаете, что если я была бессильна, то ничего не видела?! Зато я вижу вас теперь — вся в лохмотьях, как цыганка! Для нашего дела вы больше не нужны, мадам. Как и мой брат, который столько лет был призраком. Ваша карта бита!

Лицо миссис Траппинг покраснело, она уперла руки в бока. Леврет потянулся было к ее локтю, но Шарлотта оттолкнула его. Графиня не шелохнулась.

— Как вам угодно, Шарлотта, — сказала она. — Конечно, многое остается неизвестным для вас всех, несмотря на всю вашу самонадеянность Например, Макленбург, который созрел для грабежа, как в свое время Перу, и который для нас значит больше, чем целый континент с серебряными рудниками. А за пределами Макленбурга — еще больше. То, что предпринято в Вене, Кадисе, Венеции…

— В Венеции? — недоверчиво переспросил Фелпс.

— Precisamente, — рассмеялась графиня.

Смех вдруг застрял в ее горле, глаза померкли. Она стала царапать ногтями пустоту и хватать воздух открытым ртом, словно запыхавшееся животное. Стеклянная женщина отступила. Графиня с горящими глазами встретила их взгляды, голос ее охрип еще больше — она обратилась к стеклянной женщине:

— Вы можете собирать факты в моей голове, Маргарет. Но за фактами лежит понимание, извлечь которое вам не под силу. Оно у меня в крови. Я перехитрила Роберта Вандаариффа и Генри Ксонка, и теперь даже сопливому юнцу должно быть ясно, что без меня вам придется действовать на свой страх и риск. — Она повернулась к Фохтману и ухмыльнулась, глядя на металлическое устройство в его руке. — Я своими глазами видела, как Оскар создает аппарат для орошения костного мозга. Вы хотя бы знаете, что это такое?

— Он подсоединяется под головой, — прошипела миссис Марчмур. — Там имеются скрытые иглы.

Обнаружив иглы, Фохтман усмехнулся — насколько очевидным стало назначение прибора, когда тот оказался в его руках! — и сразу же приступил к установке аппарата. Миссис Траппинг несколько секунд смотрела на него, а потом, рассерженная, нетерпеливо отвернулась.

— Что такое «орошение»? — спросила она, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Это средневековый термин, — сказал доктор Свенсон, когда стало ясно, что никто другой не ответит. Граф понимал его в алхимическом смысле — аэрирование, насыщение…

— Мне это ничего не говорит, — пробормотала миссис Траппинг.

— Зачем спрашивать об этом у немца? — с ухмылкой заметил Леврет.

Доктор откашлялся.

— Когда прибор будет установлен, энергия из книги станет поступать непосредственно в позвоночный столб лорда Вандаариффа, насыщая природную жидкость. Та же самая жидкость омывает основную массу нервов — спинной мозг, головной мозг.

— И это сработает? — с сомнением в голосе спросила миссис Траппинг.

— Если только его мозг не станет похожим на вареную форель.

— Мы это видели, — прохрипел Ксонк, впавший в глубочайшее отчаяние. — В институте. Граф стер память смотрителя, а потом насытил его мозг воспоминаниями одного авантюриста из Африки — он собрал их в борделе за пару дней до того. В мозгу старика оказались сплошь убитые дервиши и беременные туземки.

— Ах, как будет интересно снова поговорить с Оскаром, — сказала графиня.

— Если память мне не изменяет, — заметил Свенсон, — то в момент собственной смерти граф… прошу прощения — Оскар собирался вас убить.

— Да бросьте вы, — сказала графиня. — Граф д'Орканц, не говоря уже о других его достоинствах, человек утонченный.

— Уж не полагаете ли вы, что он станет вашим союзником?

— Доктор, я с радостью увижу старого друга.

— Но будет ли это именно граф? — спросил Чань. — Воспоминания африканского авантюриста были собраны самим графом. А эту книгу заполнили в худшую его минуту…

— Это не имеет отношения к делу, — просипел Ксонк.

— А как насчет Роберта Вандаариффа? — поинтересовался Свенсон. — Его память окончательно уничтожена? Или же какие-то ее остатки опасным образом будут воздействовать на сущность графа?

— И согласится кто-либо из этих гордецов добровольно подчиниться всем вам? — спросил Чань.

— Молчать! — воскликнула миссис Траппинг. — Им нет нужды подчиняться добровольно! Граф должен выполнять наши распоряжения. Разве не для того прошел он этот ужасный Процесс, чтобы мы могли распоряжаться им и деньгами Вандаариффа? Мы получили эту власть и воспользуемся ею! Все сошлись на этом, и тут нет никаких сложностей. А потому я настаиваю на том, чтобы наконец начать. Вот вы там… высокий…

— Меня зовут Фохтман, — ошеломленно сказал Фохтман.

— Именно так. Продолжайте.

Рукоятку снова опустили, и в медных проводах зашипел ток, словно жир на раскаленной сковороде. Мисс Темпл сжала руки в кулаки и зажмурилась, полуотвернувшись. Из-под черной резиновой маски гулко зазвучал голос Роберта Вандаариффа — дикий крик ужаса, высокий и жалобный, как вой обезумевшей собаки, чью лапу переехало колесо телеги. Его плотно связанные руки и ноги содрогались, а позвоночник выгнулся так, что, казалось, вот-вот переломится от напряжения. С первыми импульсами электротока из медного приспособления, в котором находилась книга, полилось голубоватое сияние, постепенно усиливаясь до ярко-белого пламени, оттуда же вырывались едкие клубы, воняющие синей глиной. В ярком свете мисс Темпл различила мелькание теней, призрачные фрагменты, вспыхивающие сновидения. Когда все закончилось, машины по сигналу Фохтмана были остановлены.

Вандаарифф обмяк в своих путах. Никто больше не шелохнулся.

— Ну как, получилось? — спросила Шарлотта Траппинг.

Вандаарифф подался вперед и закашлялся. Мисс Темпл сразу же ощутила симметричный рвотный позыв. Леврет громко вскрикнул, стащив с Вандаариффа маску — в нее натекла черная желчь, а потом Вандаариффа еще и вырвало чернильной слизью прямо на брюки Леврета.

Фохтман, мрачный и решительный, ослабил путы, позволив Вандаариффу опуститься на колени и внимательно наблюдая, как тот извергает нечистое содержимое своего желудка на доски пола. Леврет обиженно открыл рот, но инженер нетерпеливым жестом призвал его к молчанию.

Вандаарифф покачивал головой из стороны в сторону, медленно, как оглушенный бык, и сжимал пальцы, словно примеривая пару новых кожаных перчаток.

— Не приближайтесь к нему, — предупредил Фохтман.

Вандаарифф начал с трудом подниматься, кряхтя от напряжения; яркие шрамы подчеркивали белизну его глаз. Фохтман взял тряпку и отер ему лицо.

— Посмотрите на него! — прошептала миссис Траппинг. — Что случилось?

— Временные побочные эффекты, — сказал Фохтман. — Немного терпения…

— Мсье граф? — сказал Леврет. — Это вы?

Графиня сделала неуверенный шаг вперед.

— Оскар?

Встать Вандаариффу не удалось. Он упал на колени и локти, как умирающий жеребец, потом окинул взглядом людей вокруг себя. Его глаза — с белками, подернутыми синеватой пленкой, которая при моргании превращалась в горошинки, стекавшие по щекам, — начали проясняться, а когда он увидел и узнал графиню, в горле у него забулькало.

— Оскар? — мягко проговорила она.

Он проглотил слюну, лицо его неожиданно омрачилось страхом. Графиня присела, чтобы смотреть ему прямо в глаза.

— Вы снова живы, Оскар… это не дирижабль. На дирижабле вас убили… а теперь вернули к жизни. Благодаря одной из ваших замечательных книг. Не бойтесь, Оскар. Вы вернулись к нам… вернулись оттуда, откуда еще никто не возвращался.

Вандаарифф неловко повернул голову, пытаясь осознать ее слова и все вокруг себя: незнакомое помещение, множество народу… все так не похоже на то, что он видел в последний раз. Потом он опять резко наклонился вперед. Когда рвотные спазмы закончились, Фохтман терпеливо вернул Вандаариффа в прежнее положение и снова отер ему подбородок.

— Это и в самом деле он? — прошептала миссис Траппинг.

— Конечно он, — уверенно сказала графиня. — Он знает меня.

— А разве Роберт Вандаарифф не знал вас? — спросил Леврет и подозрительно вгляделся в лицо Вандаариффа — так фермер оценивает на аукционе поросенка.

— Мсье граф… если вы граф… меня зовут Леврет…

— Скажите ему, что нам нужны доказательства, — сказала мисс Траппинг через плечо Леврета. — Что-нибудь известное только ему… из его алхимического репертуара…

Мистер Фохтман втиснулся между Левретом и Вандаариффом.

— Ему нужно побольше места, сэр, — физические издержки насыщения огромны. Роберт Вандаарифф прошел это практически сразу же после Процесса, к тому же он уже немолод…

— Дело не в его организме, — сказал доктор, расстроенно и неодобрительно разглядывая Вандаариффа. — Дело в его разуме. Графа выхватили из лап смерти.

— Я полагала, что он должен чувствовать благодарность, — пробормотала миссис Траппинг.

Графиня раздраженно вздохнула и пододвинулась поближе.

— Оскар… попытайтесь вспомнить… на дирижабле. Последние минуты. Вы были очень злы — злы на меня. Я вела себя очень плохо. Я убила Лидию…

Глаза Вандаариффа вспыхнули при этих словах. Графиня кивнула, словно желая подстегнуть его память, словно его гнев был абсолютно законен.

— Я разрушила все ваши великие планы. Вы набросились на меня… вы собирались меня убить… но были заколоты. Вы помните? Все пошло наперекосяк. Нас предали. Дирижабль начал тонуть. Вы умирали. Франсис бросился к вам с книгой… с пустой книгой, Оскар. Франсис запечатлел в ней вашу душу.

Роберт Вандаарифф проглотил слюну, внимательно слушая и следя за ее ртом. Потом его губы задрожали. И снова в разговор встрял Леврет.

— Это фабрика «Оружейных заводов Ксонка», мсье. В Парчфелдт-парке. Меня зовут Леврет. А вы… — Он скорчил гримасу отвращения и пробормотал, не обращаясь ни к кому в отдельности. — Я сейчас чувствую себя идиотом — нет никакой уверенности, что здесь действительно имело место…

— Продолжайте, Альфред, — велела миссис Траппинг.

Леврет вздохнул и щелкнул пальцами перед лицом Вандаариффа, который вновь перевел взгляд на графиню.

— Содержимое этой книги было перенесено в тело Роберта Вандаариффа. Если вы и в самом деле граф д'Орканц, мы хотим, чтобы вы подали какой-нибудь знак… удостоверили, что все это правда. Мы хотим получить этот знак немедленно.

Вандаарифф моргнул, отвечая на взгляд Леврета. Мисс Темпл увидела, что лицо его сделалось более разумным, начали проглядывать его собственные мысли… хотя, возможно ум Вандаариффа был всего лишь подобен уму кошки, с опаской встречающей приставания ребенка. Она поморщилась и сглотнула слюну, не в силах, как и другие, оторвать взгляд от этого иссеченного шрамами лица, но, в отличие от остальных, опасаясь отзвуков той порчи, которой позволила слишком глубоко проникнуть в свой мозг. Но Роберт Вандаарифф продолжал молчать.

— Почему бы нам просто не заставить его говорить? — обратилась Шарлотта к Фохтману. — Как вы это называете — «контрольная фраза»? Почему бы Альфреду не произнести эту фразу и не приказать ему отвечать на наши вопросы?

— Может быть, дело не в его нежелании, а в неспособности. Стоит представить себе, что, вероятно, пережил этот человек…

— Чепуха. Альфред?

Леврет не заставил себя просить дважды. Он откашлялся и произнес:

— Индиго Пилат зрачок заход Парчфелдт! Вы — граф д'Орканц или нет? Отвечайте.

Молчание. Вместо ответа Вандаарифф попытался встать на ноги. Фохтман подхватил его под руку и помог подняться.

— Он не ответит, — прошептал Леврет. — Посмотрите на него! Он даже не признал фразы!

— Это невозможно, — сказала миссис Траппинг. — Это по меньшей мере должно бы…

Лицо Леврета потемнело от злости.

— Он что, фокусничает? Он что, шутки шутить вздумал?

— Да бога ради! — воскликнул Фохтман. — Дайте ему прийти в себя! Он ведь только-только восстал из мертвых!

Мисс Темпл вздрогнула, услышав неровные цокающие шаги, — осторожно неся свое тело, вперед вышла стеклянная женщина, которая вела за собой маленькую девочку. Вандаарифф оттолкнул от себя Фохтмана и ухватился за один из медных ящиков, чтобы не упасть. С губ у него свисала ниточка слюны. Он заглянул в бездонные глаза миссис Марчмур.

Нижняя челюсть его отвисла, глаза затуманились. Стеклянная женщина явно исследовала свежевылепленную душу Роберта Вандаариффа.

— Что вы видите? — прошептал Фохтман.

— Отвечайте! — прошипела миссис Траппинг.

От стеклянной женщины пошло такое же сияние, с теми же лазурными искрами, какое мисс Темпл видела утром в кабинете герцога Сталмерского. Ее синие пальцы вцепились в руку безучастной девочки.

— Посмотрите на это чудо! — прошептал Фохтман, уставясь на стеклянную женщину. — Она чувствует его… она видит, что было сделано… это достижение превосходит все мои ожидания…

Веки Франчески дрогнули, как у спящего животного. Мисс Темпл снова перевела взгляд на Роберта Вандаариффа… и с тревогой отметила, что лицо Франчески теперь подергивается в такт судорогам на его лице. Через проводник в виде руки стеклянной женщины ребенку открылся свободный доступ в мозг Вандаариффа. Неужели никто больше не видел этого?

Слова миссис Марчмур извивались в мозгу мисс Темпл, словно змея, что вьется кольцами вокруг спящей птицы.

— Дело сделано. Граф д'Орканц спасен.

Франческа Траппинг внезапно зашлась в кашле и выхаркала комок темной слизи. Ее мать вскрикнула. Миссис Марчмур, видимо слишком поздно поняв, что происходит, подтолкнула ребенка к Аспичу, разрывая связь. Франческа согнулась пополам, и ее снова вырвало.

— Франческа! — взвизгнула Шарлотта.

Девочка оглядела зал широко открытыми глазами, словно видела его в первый раз. Миссис Траппинг бросилась к ней, но ее остановил Леврет и ухватил ее за талию.

— Что случилось? — взвизгнула Шарлотта. — Что она сделала с моим ребенком?

— Шарлотта, не надо… подождите…

— Стойте! — воскликнул полковник, крепко держа Франческу за плечо и указывая на миссис Марчмур. — Маргарет… Маргарет… какого черта…

На ее стеклянную руку попала черная слизь. Миссис Марчмур, глядя на это грязное пятно, конвульсивно облизнула нижнюю губу, словно через поверхность своего тела могла почувствовать вкус омерзительной кашицы. Удивленный голос стеклянной женщины словно иглой пронзил мозг мисс Темпл.

— Он… он… нечист…

Яркий слизняк ее синего языка вызвал еще один спазм в желудке мисс Темпл. Стеклянная женщина так и не обнаружила порчи, даже когда напрямую прощупывала мозг Вандаариффа, потому что исходила из неверного допущения, будто переменой тел запрет графа теряет силу. И лишь когда нарушение перешло и на ребенка, она заметила это. Миссис Марчмур отступила от Вандаариффа, поджав синие губы.

— Нечист? — Леврет сердито тряхнул головой, продолжая держать миссис Траппинг. — Это что еще значит?

— Ничего это не значит! — прокричал Фохтман. — Мы все видели, что процедура вызывает тошноту… всегда одно и то же… это естественно…

— Нет, — прокричал Аспич, — неестественно! Посмотрите на девочку!

Полковник держал Франческу на расстоянии вытянутой руки от себя, ребенка трясло. Губы и подбородок у нее почернели, а маленький рот напоминал темную рану.

— Девочка больна, — отрезал Фохтман. — Это не имеет никакого отношения к нашей работе…

Фелпс нервно обратился к стеклянной женщине:

— Объясните, мадам. Вы заглядывали в его мозг и сказали, что насыщение произошло, что перед нами — граф…

— Это и есть граф! — гнул свое Фохтман, но, видя огорчение на лице стеклянной женщины, замолчал.

— В нем я не смогла это увидеть, — прошептала миссис Марчмур. — Только в девочке… но оно идет из его тела…

— Что за «оно»? — спросил Аспич.

— Ничего! — взмахнул руками Фохтман. — Девочка, вероятно, больна…

— Он наложил запрет, — стала объяснять миссис Марчмур. — Ни один из слуг графа не может войти в его мысли…

— Мы вас не понимаем, Маргарет, — сказала графиня.

Стеклянная женщина тряхнула головой, словно стремясь прочистить мозги, но ее речи оставались слишком темными, словно ей не удавалось найти способа выразить свои чувства в словах.

— Я смогла убедиться, что в книге содержатся его воспоминания, что они были перенесены в лорда Роберта… но оценить характер его разума… на это был наложен запрет, а потому я и не заметила… порчи. — Миссис Марчмур указала своей забинтованной культей на мисс Темпл. — Она знала! Она все время знала! — Ее смятение вылилось в жалобный крик.

Фохтман двинулся к мисс Темпл, найдя наконец, на кого выплеснуть раздражение.

— Знала? Похоже, она много чего знает! Книга столько времени была с ней, и девочка тоже. Ну-ка, пусть она расскажет, что сделала с ними обеими!

Мисс Темпл предусмотрительно отступила.

— Истина перед вами — вы видите разложение. Вы не вдохнули новую жизнь в человека, вы оживили труп.

— К черту истины! — зарычал Ксонк и, расшвыривая всех на своем пути, ринулся к Вандаариффу.

Фохтман попытался было остановить его, но Ксонк сунул ему в живот кулак загипсованной руки, а другой рукой ухватил Вандаариффа за воротник.

— Франсис! — воскликнула миссис Траппинг. Франсис, он нам нужен — немедленно отойди от него. Немедленно — или ты умрешь!

— Рота! — крикнул Леврет. — К оружию!

Солдаты вскинули карабины. Ксонк развернул Вандаариффа, загораживаясь им, как щитом, его нечистые губы прижались к правому уху лорда. Аспич вверил девочку Фелпсу и обнажил саблю. Фелпс поймал Франческу, согнув руку в гипсе крюком, и полез в карман за пистолетом. Леврет дал солдатам знак не стрелять; он явно впадал в ярость, видя, что положение выходит из-под его контроля.

Но тут Ксонк получил ответ на свой шепот.

Из глубины саднящего горла Роберта Вандаариффа донесся смешок, а на лице нарисовалось тяжелое выражение, какого прежде никогда не было.

— Слушайте, Франсис… — просипел он. — Вы, похоже… в очень плохой форме…

— Оскар? — прошептал Ксонк с лихорадочным облегчением. — Это вы?

— Вы слишком крепко меня держите, — ответил Вандаарифф. — Мне это не нравится.

— Если я вас отпущу, меня застрелят.

— И почему меня это должно волновать?

— Позвольте сообщить вам кое-что, Оскар, — прорычал Ксонк. — Мое тело отравлено вашим стеклом. Я прошу вас спасти мою жизнь… после чего снова стану вашим добрым другом. Не скажу за Розамонду… она тоже не в лучшем состоянии… но остальные, те, кто хозяйничает здесь и способен убить, согласились возродить вас к жизни только при условии, что вы будете их рабом.

— Следовало ожидать. — Вандаарифф пожал плечами, обводя всех взглядом так, словно вместо глаз у него был артиллерийский прицел. Он презрительно кивал, видя знакомых, потом поднял руку, чтобы отереть лицо, — на удивление изящное движение, с головой выдававшее графа д'Орканца. Увидев черную жижу у себя на пальцах, он нахмурился. — Это что такое?

— Маргарет сказала, что вы нечисты.

Вандаарифф обвел взглядом стеклянную женщину и наклонил голову, увидев замотанную руку.

— Да? Что ж… бедняжка Маргарет… она всегда так эмоциональна.

— Они осуществили Процесс, — нетерпеливо прошептал Ксонк.

Вандаарифф потрогал шрамы, размазав потеки черной жидкости над рубцами.

— Прекрасная мысль — что и говорить. Попытаться, по крайней мере, стоило…

Вперед вышел мистер Леврет и закричал прямо в лицо Вандаариффу:

— Индиго Пилат зрачок заход Парчфелдт!

Вандаарифф усмехнулся.

— Процесс обладает большой силой, — сказал он, слабо кивая. — Но насыщение из книги еще сильнее. При этом заменяется сама сущность.

— Но мы воссоздали вас из ничего! — жалобно проскулила миссис Траппинг: куда делась ее самоуверенность? — Мы должны вас контролировать!

— Должны? — Вандаарифф обратился к ней без особого жара. — Контролируйте глистов у себя в желудке, мадам. Потребуйте, чтобы к вашей дочери вернулась невинность. Прикажите своему порочному сердцу очиститься…

Фохтман обрушил разводной ключ на голову Ксонка — раздался тошнотворный треск, словно разбили тыкву. Ксонк упал на возвышение и остался неподвижен. Вандаарифф посмотрел вниз с рассеянным любопытством.

— Мой бог…

Миссис Траппинг прижала руку ко рту.

— Франсис! Франсис! — Она бросилась к Фохтману. — Что вы сделали с моим братом?

Тот аккуратно дал ей кулаком в челюсть, и она распростерлась на полу, судорожно колотя ногами.

— Господи, сэр! — воскликнул мистер Леврет, бросаясь к Шарлотте. — Не смейте бить женщину!

— Мне уже надоело, что они бьют меня! — прорычал Фохтман и повернулся к миссис Марчмур. — Хватит болтать ерунду.

Полковник Аспич направил острие сабли в грудь Вандаариффу.

— Мне это вовсе не кажется ерундой! Если он может не повиноваться нам… если он не обладает знаниями для излечения этой болезни… я прихвачу кое-кого с собой на тот свет!

Фелпс, половчее перехватывая пистолет в одной руке, другой подтянул к себе девочку и сказал, обращаясь к миссис Марчмур:

— Прошу вас, мадам… его болезнь… вы называете его «нечистым»… Это означает, что все мы обречены?

— Не будьте идиотом, — проговорил Фохтман. — В мятеже нет нужды — мы все союзники!

Аспич повернулся к миссис Марчмур, его обнаженная сабля опасно приблизилась к ее телу. Голос его звучал напряженно, а рука дрожала.

— Бога ради, Маргарет… скажите нам!

Но та ничего не ответила, не отрывая взгляда от Роберта Вандаариффа. Мисс Темпл знала, что стеклянной женщине нечего ответить, что та не может сказать, кем — или чем — является на самом деле это новое существо. Вандаарифф снова наклонил голову и облизнул губы, демонстративно пробуя их на вкус. Его вдруг затошнило, но он справился с собой, хотя и не без труда. Мисс Темпл это показалось столь же отвратительным, как если бы его вырвало по-настоящему.

Миссис Марчмур по-прежнему молчала. Кончик сабли Аспича прыгал перед ее грудью.

Вдруг раздался жалобный крик Шарлотты Траппинг:

— Альфред! У них в руках Франческа… умоляю вас!

Мистер Леврет внезапно оживился и театрально махнул рукой в сторону солдат с картечными снарядами.

— Всем оставаться на своих местах, иначе… смерть.

Но следующий крик замер на его губах. Из лиц двух солдат хлынула кровь. Они уронили свои провода и запалы так, словно их руки отсекли косой. Леврет запнулся, а потом отчаянно закричал, обращаясь к своей армии. Но было уже слишком поздно.

Мисс Темпл была оглушена, словно ее хлопнули по ушам; вокруг со стуком ударялись об пол стволы карабинов. Солдаты, никого не слыша, с широко раскрытыми глазами попадали ничком и застыли без движения. Все, кто был в зале, получили сильный удар — из головы стеклянной женщины внезапно пошел сильнейший импульс. Неподвижно распростерлись Леврет и миссис Траппинг. Фелпс и Аспич упали на спину, потащив за собой Франческу. Элоиза дергала руками, лежа на полу, волосы закрывали ей лицо. Вандаарифф свалился на медные ящики. Графиня стояла на четвереньках. Только Фохтман остался на ногах и не потерял способности мыслить… так же, как мисс Темпл, Чань и Свенсон.

Мисс Темпл тряхнула головой — в ушах стоял звон, — противясь разрушительной волне. За мгновение до этого казалось, что невероятная сила стеклянной женщины достигла своего предела и та ни на что более не способна, — но вот она подавила всякое сопротивление мощнейшим безмолвным ударом. Но что бы она там ни задумала — бежать, уничтожить своих врагов? — ее планы встретили непреодолимое препятствие: несколько человек остались стоять, бросая ей вызов. Издав протяжный вопль, миссис Марчмур отступила, сделав несколько быстрых цокающих шагов. Мисс Темпл поняла, что, если они могут противостоять воздействию стеклянной женщины, она становится совершенно бессильной. Получалось так, будто дети вознамерились разбить камнями панцирь черепахи. Мисс Темпл поглядела на женщину и увидела в ее бездонных глазах непонимание и ужас.

Чань метнулся к Аспичу за саблей, выпавшей из бесчувственных рук полковника.

— Сэр, я вас прошу! — воскликнула Маргарет Хук, обращаясь к Фохтману и выводя его из оцепенения.

Когда Чань завладел саблей, Фохтман, сделав два шага, схватил револьвер Фелпса. Доктор Свенсон бросился на инженера, и высокорослый Фохтман рухнул вместе с ним на пол. Фохтман, борясь с доктором, целился в Чаня, который оказался между участниками схватки и миссис Марчмур, не в силах дотянуться саблей ни до Фохтмана, ни до стеклянной женщины. Мисс Темпл метнулась к доктору с Фохтманом и лягнула инженера точно в ладонь. Револьвер полетел по доскам пола… пока его не остановила нога графини.

Графиня неуверенно наклонилась, чтобы поднять револьвер.

— Ну что — мы закончили этот цирк? — спросила она. — Очень на это надеюсь. А то я ужасно устала.

Она взвела курок и теперь держала револьвер, не целясь ни в кого конкретно, но так, что могла выстрелить по выбору в мисс Темпл, Чаня или миссис Марчмур.

— Занятно, — заметила графиня. — Совсем как китайские коробочки. Маргарет может победить меня, но не Чаня. Я могу застрелить Чаня, но после этого Маргарет вполне может захватить мой мозг. И каждый из нас с радостью увидел бы остальных в гробу.

Прежде чем кто-либо успел ответить, мисс Темпл заметила какое-то шевеление на полу — это Леврет, брызгая слюной, попытался встать на ноги. Он оглянулся, увидел своих солдат, безнадежно выведенных из строя, потом стеклянную женщину и Чаня и наконец — графиню. Леврет поднялся на колени. Голос его дрожал от негодования.

— Я должен выразить свой протест, мадам, и потребовать, чтобы вы соблюдали установленные приличия…

Пуля, выпущенная графиней, попала ему прямо между глаз. Брызнула темно-красная струйка, и Леврет рухнул на пол. Шарлотта громко вскрикнула, потом еще раз, закрыв лицо трясущимися руками. Леврет не шевелился.

— Без криков, Шарлотта, — холодно предупредила ее графиня. — Или я убью вашего ребенка.

Она направила револьвер туда, где, свернувшись калачиком, лежала Франческа, казавшаяся совсем крошечной. Крик застрял в горле ее матери, превратившись в стон.

Мисс Темпл в бессильном гневе повернулась к Чаню.

— Неужели вы ничего не можете сделать?

— Она права, — тихо ответил Чань. — Если я прикончу Маргарет, графиня перестреляет всех, на кого ей хватит пуль.

Эта жёсткая правда будто повисла в воздухе. Никто не проронил ни слова. Потом Роберт Вандаарифф начал отхаркиваться. Он лежа смотрел на остальных одним глазом, уголки его губ искривились в отстраненной ухмылке.

Графиня резким голосом обратилась к стеклянной женщине:

— Маргарет, нам теперь ничто не мешает прийти к взаимопониманию. Это исключительная возможность — без всяких усилий сотворить новое будущее. Круг участников моего прежнего соглашения включал Гаральда Граббе, Франсиса Ксонка и графа д'Орканца. Граббе мертв. Франсис болен. Граф только что возродился. Мы с вами оказались по разные стороны. Вы уже руководите правительством — займите место Граббе. С возрожденным графом и вылеченным Ксонком мы можем начать все заново, как равноправные партнеры.

В глубине глаз миссис Марчмур мелькнуло что-то, но она не ответила.

— Единственная ваша альтернатива — это лезвие Кардинала Чаня. Прислушайтесь к голосу разума, Маргарет. Если мы будем вместе, нас ничто не остановит.

— Франсис Ксонк пытался вас убить, — напомнил Чань.

— А я пыталась убить его, — ответила графиня. — Ну и что? Фабрика — достаточно веский аргумент, чтобы включить «Оружейные заводы Ксонка» в соглашение. Думаете, я могу доверять Шарлотте? И потом, надо что-то понять с открытием Маргарет: Оскар нечист. На мой взгляд, излечение Франсиса вполне докажет здравомыслие Оскара и сохранность его знаний. Это будет разумно.

Мисс Темпл ощутила прилив желчи к периферии мозга, словно в стакан чая с молоком бросили кислый лимон. От этого ее мыслительные способности обострились.

— Но этот человек — не граф… не тот граф, которого вы знали!

— Помолчите, Селеста. Ну так что, Маргарет? Договорились?

— Если он сможет вернуть к жизни Франсиса… — Голос ее был неуверенным, хрупким — трещиноватый ледок, затянувший поверхность темного пруда. — Может быть, порча не столь важна…

Графиня повернулась к Роберту Вандаариффу.

— Что скажете, Роберт?

— А что я могу сказать, Розамонда?

— Например, согласиться.

— А как быть с этим… предполагаемым «недостатком»?

— Вы себя чувствуете нечистым?

— Я себя чувствую чистым, как арктический лед.

— Он лжет! — воскликнула мисс Темпл. — Да бога рад и… я же трогала книгу… я знаю!

— Если это так, — ответила графиня, — то мы проведем Процесс еще раз или найдем пустую книгу, чтобы заново очистить его мозг. Или посадим его на цепь, пока тело Роберта Вандаариффа снова не станет послушным.

— До чего трогательно. — Вандаарифф короткими аккуратными движениями разгладил на себе грязный фрак.

— Да бросьте вы, Оскар. Я счастлива, что вы вернулись. Присоединяетесь к нам? Ведь вы наверняка предпочтете, чтобы мы обошлись без принуждения?

— Боже милостивый, как же вы это сделаете?

Графиня рассмеялась.

— Как решить? На уговоры нет времени. И нет ни одного дорогого вам человека, чтобы, угрожая ему, добиться от вас согласия. А потому я просто приставлю пистолет к вашему колену и выстрелю. Доктор будет вынужден ампутировать вам ногу перочинным ножом! — Она снова рассмеялась. — Вот это экономия — ведь нужно будет покупать обувь только на одну ногу.

Вандаарифф рассмеялся вместе с ней.

— Очень хорошо, что мы такие добрые друзья. Я, конечно, присоединюсь к вам и к Маргарет. Полагаю, я в долгу перед Кардиналом Чанем — ведь это он заколол меня, иначе я наверняка свернул бы вашу милую шейку.

— А Франсис… он что — жив? — слезливо спросила Шарлотта.

— Безусловно, — спокойно ответил Роберт Вандаарифф. — Я вижу, как он дышит.

Он щелкнул пальцами и посмотрел на Фохтмана. Тот, подозрительно оглядев миссис Марчмур, усадил Ксонка на тот самый стул, где сидел Вандаарифф. По указаниям Вандаариффа Фохтман прикрепил к телу Ксонка несколько зловонных трубок и шлангов, а также маску, одновременно разрезав его одежду. На груди Ксонка зияла темная рана, пульсируя с каждым его тяжелым вздохом, словно некий паразит, живущий своей жизнью.

— Ну и что вы будете делать? — спросил Свенсон. — Стекло вплавил ось в его легкие и сердце. Как вы надеетесь извлечь его?

— Проблема и в самом деле непростая, — согласился Вандаарифф, постукивая по пульсирующей ране ногтем.

— Если не можете вылечить его, дайте ему умереть. — сказал Чань.

— Почему же не могу? Очень даже могу, — ответил Вандаарифф.

Позади него Ксонк открыл глаза и тупо затряс головой, а потом безотчетно попытался порвать свои путы. Вандаарифф еще сильнее натянул маску на его лицо, затем повернулся и встретился взглядом с мисс Темпл. В горле у нее застрял комок — косы медных проводов и шлангов вокруг Ксонка, казалось, сплетались в буквы, почти что в слова… Ее внезапно охватил жуткий страх, но она никак не могла понять его намерений… а потом пришел приступ кашля, и мисс Темпл уже была не в состоянии произнести ни слова. Доктор подошел к ней, но мисс Темпл оттолкнула его, махая рукой Вандаариффу.

— Что с ней? — спросила графиня.

— Она больна, — ответил Вандаарифф. — Воздействие стекла. То же самое, что и у бедняги Франсиса. Вы меня слышите, Франсис? Вы живы?

— Вы и в самом деле можете вылечить его? — поинтересовалась миссис Траппинг.

Вандаарифф отвязал конец черного шланга.

— Вы хотите, чтобы я это сделал или нет?

— Хочу… хочу, — прошептала она.

Глаза Вандаариффа ожили.

— Но ваш брат глубоко порочен. Если кто и заслуживает мучительной смерти, то в первую очередь он. Нет, миссис Траппинг, я вам никак не верю.

— Я хочу, чтобы он стал таким, как раньше, — стояла на своем Шарлотта.

— Вы должны меня убедить…

— Я хочу его вернуть, — заскулила она.

— Вернуть? — переспросил Вандаарифф. — Понятно — вы хотите убить его своими руками.

— Нет, — шмыгнула носом миссис Траппинг и тут же захлебнулась в рыданиях. — Я вообще не понимаю, чего хочу!

Роберт Вандаарифф язвительно усмехнулся, вид у него был лукавый и злобный. В этот момент рассерженно вмешалась графиня:

— Шарлотта, лучше не открывайте рта! Для вашей же пользы!

— Словно у меня есть выбор! Хоть в чем-нибудь.

Графиня презрительно фыркнула и показала на мертвенно-бледную девочку, свернувшуюся в бесчувственный шар у ног Фелпса.

— Вы могли бы вспомнить о своей дочери.

— Могла бы… могла?

Миссис Траппинг, словно нервная собака, сделала три быстрых шага в сторону графини, подняв руки. Вдруг она споткнулась, будто от невидимого удара, и в слезливой ярости обратилась к стеклянной женщине.

— Не смейте меня трогать! — взвизгнула она. — Я не позволю вашему грязному сознанию вторгаться в мои мысли! Я разобью вас на тысячу кусков! Пусть моя дочь умрет! Пусть умру я сама! Если вы еще раз дотронетесь до меня… пусть все это здание отправится в пекло, в ад… — Миссис Траппинг покачнулась с той же самой безумной свирепостью, какую демонстрировал ее брат на крыше Харшморта. — Это мой завод! — выкрикнула она. — Это мой брат… и вы не можете…

— Успокойтесь, Шарлотта, — оборвала ее графиня. — Оскар, ну что за удовольствие мучить глупую…

Она остановилась на полуслове. На улыбающихся губах Вандаариффа запенилась черная жидкость.

— Оскар?

— Вы никогда не верили в мою алхимию, Розамонда.

— Как так? А кто познакомил с вашим учением Вандаариффа, Генри Ксонка… людей с огромной властью, о которых вы даже не слышали…

Вандаарифф пренебрежительно кивнул, почесывая подбородок так, словно на нем росла бородка графа.

— Да, для вас это было средством заполучить власть.

— Для всех нас…

— Вам не хватает высоких целей, Розамонда. По сути, вы — собака. Хорошенькая собачонка. Но посмотрите на себя! Вы пренебрегли величием моих планов касательно Лидии… касательно Маргарет… даже, — он озорно хихикнул, — касательно вас. Боже милостивый, если бы вы только могли представить себе, что на самом деле ждет вас в Макленбурге… постепенно, одну руку или ногу за раз… вплоть до самого чрева… Ах да, самое главное, Розамонда, ваше собственное милое наследие… целиком перешло бы ко мне.

Графиня гневно уставилась на него.

— Оскар… вы… даже вы… не осмелились бы…

Вандаарифф презрительно пролаял в ответ:

— Не осмелился бы? Не осмелился?

Он поднял руку, и Фохтман, вернувшийся к машинам, вновь наполнил их грохотом. Глаза графини расширились. Она с тревогой посмотрела на мисс Темпл, которая все еще не могла говорить, и крикнула, чтобы Фохтман подождал, крикнула стеклянной женщине, чтобы та остановила его. Но Роберт Вандаарифф ухватился за рукоятку на медном ящике и опустил ее.

Мисс Темпл лишь мельком видела харшмортский собор с ревущими машинами графа, помнила миссис Марчмур, Анжелику и Элспет Пул, которые лежали на столах в ожидании преображения… а позднее, тем же вечером наблюдала тошнотворный блеск их великой премьеры в бальном зале Вандаариффа. Но она не видела своими глазами алхимической трансформации, превращения человеческой плоти в синее стекло. И потому зрелище Ксонка, корчащегося в невыразимой агонии, безумно воющего по мере трансформации, наполнило ее невообразимым ужасом.

Изменения начались со сверкающего комка у его сердца, а потом поползли вьющимися жгутами. Согнутые пальцы обеих рук коробились у его горла, рябь быстрорастущих тропических плющей обвивала вспотевшую грудь. Мисс Темпл услышала приглушенный треск, словно раскалывался лед, — это преображались кости, потом начали вскипать мышцы и хрящи. Стекло извергалось с шипением, раскрашивая кожу шершавыми синими пятнами, образуя тошнотворную частую сыпь, какая бывает при заразных болезнях. Нарывы эти утолщались, увеличивались, соединялись друг с другом, пока вся видимая остальным плоть не стала отливать холодным сиянием.

При первом ударе тока Ксонк закричал и замолотил руками; ужас его был так безмерен, что, казалось, он вот-вот высвободится. Но по мере того как тело понемногу обретало жесткость, способность Ксонка к сопротивлению ослабевала. Его протесты в конце концов свелись к слабым, безучастным стонам за резиновой маской — точно звук ветра у горлышка пустой бутылки. А потом он замолк вообще.

Фохтман выключил питание.

Никто не сказал ни слова, никто не шелохнулся, кроме Роберта Вандаариффа, который осторожно наклонился к ново-созданному существу и что-то прошептал ему в ухо.

— Что вы сделали? — просипел Аспич, поднимая голову от пола. — Что это за безумие?

Вандаарифф не ответил и осторожно снял маску с лица Франсиса Ксонка, обнажив нечеловеческую вихрящуюся синеву. Медные волосы маслянистыми локонами свисали на голую шею. Усы и баки исчезли. Ксонк казался гораздо моложе, а его развращенность стала еще очевиднее. Вандаарифф обнажил зубы в безрадостной, но удовлетворенной ухмылке.

— Вы, кажется, что-то сказали, Розамонда? Я не слышал.

— Оскар… — Графиня подыскивала слова, не в силах оторвать глаз от преображенного тела Ксонка. — Ах, Оскар…

— Конечно, Оскар… надеюсь, с установлением личности покончено. Как меня и просили, я положил конец борьбе Франсиса с синим стеклом… ко всеобщему благу… или по меньшей мере к моему собственному.

— Господи Иисусе… — Казалось, Фелпс готов расплакаться. — Господи…

Вандаарифф улыбнулся и поскреб мочку уха ногтем большого пальца правой руки. Мисс Темпл с содроганием отметила, что манеры, внедренные в тело Роберта Вандаариффа, на самом деле не похожи на повадки графа д'Орканца. Граф был эстетом, сластолюбцем и оценивал все вокруг исключительно с точки зрения красоты. Но в отчаянной схватке со смертью его мироощущение изменилось к худшему, словно в бочку меда влили ложку дегтя, словно в сахароварочный чан бросили дохлую кошку, словно долька свежего фрукта закишела личинками. Его разум точно так же пропитался презрением и ненавистью ко всему, что оставалось живым. Любые катастрофы, которые он мог вызвать в этом мире, были бы всего лишь отзвуком крушения его величественных надежд.

Он поднял брови, глядя на давно уже неподвижную миссис Марчмур, потом перевел взгляд на графиню.

— Что-то вы помалкиваете, Розамонда. Не хотите возобновить наш договор? Или последние неудачи сделали вас такой же трусливой, как этих мужчин?

В руках графини был револьвер Фелпса, и она вполне могла пристрелить Вандаариффа.

— Что вы медлите? — прошептала мисс Темпл. После всего, что он наговорил… После всего, что обещал сделать с вами…

— Помолчите, Селеста! — Графиня облизнула губы, прикидывая, не перевешивает ли явное безумие этого человека все ее тщеславные, высокомерные надежды. Раз уж сама некогда блистательная графиня испытывает подобные сомнения… Мисс Темпл пришла в ужас.

Графиня откашлялась и заговорила — холодно и осторожно:

— Я уверена, что граф просто… выпускал накопившийся гнев.

— Именно так, — улыбнулся Вандаарифф.

— Слегка преувеличивал.

— Совершенно верно.

Вандаарифф повернулся к мисс Темпл и самодовольно ухмыльнулся при виде ее расстройства.

— Графиня — мой старый друг. Разве мы могли не договориться? С Маргарет, конечно, дело другое. Она далека от совершенства, создана на основе ошибочных предпосылок, и вот мы видим результат — довольно красивая, но вздорная, алчная… глупая. — Он обратился к Чаню: — Возьмите ее голову, очень вас прошу…

— Хватит, — прошептала стеклянная женщина.

Смех застрял в горле Вандаариффа, тело его напряглось.

Но, несмотря на красное лицо и набухшие шейные вены, он продолжал улыбаться.

— Может быть, Маргарет, я у вас в кармане, — прохрипел Вандаарифф, с лица которого стекал пот, — но Франсис… в кармане у меня.

Миссис Марчмур резко качнулась на ногах. Она отпустила Вандаариффа, зримо содрогаясь, и сосредоточила внимание на одном Ксонке. Все еще привязанный к стулу, Ксонк поднял голову и посмотрел на нее, его бездонные глаза были темны и ярки. Мисс Темпл, словно зачарованная, следила за противоборством двух стеклянных существ — немыслимые, ошеломительные, сошедшиеся в мысленной схватке статуи. Наконец напряжение выросло настолько, что, казалось, обе фигуры сейчас рассыплются на мелкие осколки. Из поврежденной руки миссис Марчмур поднимался синий дымок.

— Не могу! Не могу! — возопила она, и напряжение сразу же спало, воздух в помещении стал звонким, будто его пронзила молния.

Глаза мисс Темпл горели, она прикрыла ладошкой нос и рот. Миссис Марчмур отступила к окну, забранному холстиной.

Вандаарифф разразился хриплым смехом.

— Прекрасная работа, Франсис… хотя можно было бы и побыстрее. Если и в будущем станете так медлить… знайте, что я не выношу никакой независимости.

Он взял Франсиса Ксонка за правое ухо, резко оторвал верхнюю часть и зашвырнул куда-то за машины. Ксонк охнул, невидимая рябь боли прошла по всем незащищенным мозгам. Вандаарифф издевательски обратился к остатку уха, от которого шел легкий пар:

— Ясно я выразился?

Графиня шагнула вперед, держась одной рукой за лоб.

— Оскар…

Вандаарифф проигнорировал ее и весело обратился к миссис Марчмур:

— Это бесполезно, Маргарет, вам не пролезть через решетки! Вы получили повреждение, и вам не совладать с Франсисом.

— Чего вы хотите? — прошептала стеклянная женщина.

— Всего, — ответил Вандаарифф. — Разумнее было бы вас разбить на мелкие осколки и истереть в песок… но, может быть, руку все же удастся восстановить. Ведь я умею восстанавливать любые разбитые души, правда?

С горькой смесью удовольствия и отвращения на лице он заглянул в вихрящуюся синеву Ксонка. Мисс Темпл поморщилась, когда новый голос Ксонка вошел в ее мозг, — вездесущий, занозистый скребок, проникающий глубже, чем голос миссис Марчмур, — и печальнее его.

— Оскар… я… я… никогда…

— Не стоит просить себе другой судьбы, — ответил Вандаарифф, и глаза его загорелись странным светом. Вы прошли закалку и стали тверже. Может, в этом есть своя справедливость: мы сохранились друг для друга через мучение. Вы полностью обновились. Порча ушла, слабость выжжена — ваше тело претерпело истинное химическое преобразование!

— Вы и понятия не имеете! — прошептал Ксонк.

— Думаете, не имею? — холодно рассмеялся Вандаарифф. — Ах, насколько же он самоуверен, этот мир! Эта ваша мелочная скорбь, неотступный страх Маргарет… эта отвратительная надежда…

Миссис Марчмур прервала его:

— Чего вы добиваетесь?

Он не ответил, повернувшись вместо этого к графине и с усмешкой глядя на револьвер в ее руке.

— А вы что скажете, Розамонда? Какую цену следует запросить, чтобы оставить Маргарет с нами?

Графиня осторожно посмотрела на миссис Марчмур, которая всего несколько минут назад была ее союзницей, и пожала плечами, скривившись от боли в плече.

— Продолжение службы, — сказала она. — Пусть она не ровня Франсису, но все же обладает незаурядной силой. А за время нашего отсутствия она, несомненно, узнала немало полезных тайн в коридорах власти.

— Превосходно, мадам, и до чего практично! Я тоже практичен и полагаю, что крайне важно сохранить контроль над этим великолепным производством… а для этого нужен Ксонк.

— Это не имеет отношения к Маргарет…

И опять Вандаарифф не стал отвечать на ее слова, а принялся излагать собственные мысли, все с тем же убийственным негодованием.

— Эти машины — наше будущее… а для меня — невиданная возможность. Вы лишили меня Лидии, Розамонда. Ее плоть стала моим холстом. — Вандаарифф прищурился. — Теперь у меня иные мечты… куда более смелые… я знаю, как продвинуться гораздо дальше…

Глаза Вандаариффа, холодно поблескивая, остановились на его цели. К горлу мисс Темпл подступил комок.

— Моя цена — эта девочка.

— Девочка? — Графиня покачала головой. — Но она же не Лидия… она не может… что вы хотите с ней делать?

— Все, что угодно.

Вандаарифф посмотрел на стеклянную женщину. Встретив его взгляд, та вобрала в рот нижнюю губу, соизмеряя унижения, которые уже вкусила, с возможностью выжить, вернувшись в рабское положение. Она кивнула — едва заметно, подбородком. Вандаарифф повернулся к графине. Лицо у нее вытянулось, рот сложился в мрачную складку.

— Договорились.

Франческа Траппинг вскрикнула. Элоиза подхватила девочку, испугав ее, и бросилась к открытой двери. Шарлотта, которую потрясение тоже вернуло к жизни, завопила им вслед:

— Элоиза! Вы не лишите меня дочери! Элоиза!

Но при этом миссис Траппинг не шелохнулась, так и оставшись на прежнем месте — ломая руки, заходясь в рыданиях, — между телом Леврета и изменившимся до неузнаваемости Франсисом.

Элоиза тоже не смогла убежать. Неподалеку от двери она споткнулась — издали можно было подумать, будто она просто замерла на месте, — и с ничего не выражающим лицом свалилась на пол, прижимая к себе Франческу. Девочка еще не была оккупирована. Теперь она выскользнула из рук воспитательницы и испуганно встретилась глазами с Ксонком, отчего закричала еще громче.

Мисс Темпл направилась к возвышению. Бежать с девочкой Элоизе помешал не кто иной, как Франсис Ксонк.

Мисс Темпл нечасто получала комплименты своему уму. Она никогда не была прилежной ученицей и редко участвовала в серьезных разговорах о бизнесе, финансах или религии, предоставляя это мужчинам, — а между тем только так и могла бы блеснуть умом. Ее скорее считали (опять же реже, чем ей хотелось бы) хитрой или смышленой, но то были скорее животные качества — никто ведь не восхищается барсуком за его умение копать норы. Так что и это нельзя было считать комплиментом — разве что снисходительной похвалой. Но в этот момент разум мисс Темпл совершил маленький скачок, который сама она сочла потрясающим.

В этот же момент она заметила, что солдат, лежащий рядом с Элоизой, шевельнул рукой.

Мисс Темпл обеими руками ухватила доктора за мундир и изо всех сил толкнула его к двери.

— Эта девочка Ксонков! — прошептала мисс Темпл. — Заберите ее отсюда!

Как человек, который естественным образом склонен по натуре подозревать в человеке худшее, мисс Темпл никогда не сомневалась в разоблачениях, касавшихся Элоизы и Траппинга (или Элоизы и Франсиса Ксонка), хотя так и не могла понять, почему Шарлотта до сих пор терпит присутствие Элоизы. Она вспомнила письмо графини Каролине Стерн: графиня утверждала, что владеет тайной, с помощью которой может контролировать миссис Траппинг. Знала ли эту тайну и миссис Марчмур? Может, дело было в том, что в саду она попробовала кровь Ксонка на вкус? Только после этого Росбарту приказали взять у детей образцы крови… и миссис Марчмур опробовала все три образца на один манер, превратив их в стекло. Но на завод взяли одну только Франческу (только вкус ее крови в ее пробирке совпал для мисс Марчмур со вкусом крови тайного родителя девочки), чтобы иметь рычаг воздействия как на мать, так и на отца. Мисс Темпл пришла в смятение, хотя в Вест-Индии не раз сталкивалась с обескураживающей наследственностью — на самых неподходящих лицах попадались черты, которых не должно было быть, и сама мисс Темпл старательно не замечала у ребятишек на собственной плантации слишком характерные носы и подбородки. Она словно нашла щелочку в той завесе, которая скрывала от посторонних мучительную и беспокойную жизнь в доме Траппингов, весь этот изнурительный клубок из преданности, унижения и предательства, все эти горькие компромиссы — иных быть не могло…

— Франсис! — воскликнул Вандаарифф. — Франсис, остановите его!

— Идите к черту! — огрызнулся Свенсон.

Ноги его подкосились, когда дошла ударная волна от Ксонка, но Свенсон тут же освободился от воздействия той силы, что опрокинула Элоизу и победила миссис Марчмур. Он прыгнул вперед и схватил плачущую девочку за руки.

— Я не могу до него добраться! — прошептал Ксонк.

— Доберитесь до нее! — приказал Вандаарифф.

Тело Франчески обмякло. Раздраженно крикнув что-то по-немецки, Свенсон сделал рывок, выхватил хрупкую девочку из рук Элоизы и шлепнулся на собственное седалище.

— Остановите его! — Вандаарифф перешел на визг. — Девчонка — это цена, которую я назначил! За нее я готов пощадить всех вас! Если она убежит…

Мисс Темпл оглушил звук выстрела — выпущенная графиней пуля отколола щепку рядом с головой Свенсона. Мисс Темпл подскочила к графине и, отчаянно размахивая руками, завизжала:

— Солдаты приходят в себя!

Графине пришлось посмотреть в ту сторону — действительно, тела в зеленых мундирах медленно возвращались к жизни, руки и ноги солдат напоминали клубок змей. Впрочем, все остальные выглядели немногим лучше.

Все, кроме Чаня. Когда мисс Темпл вскрикнула, он бросился прямо на Вандаариффа. Фохтман, выпростав руки, попытался встать на защиту нового хозяина. Чань ударил его в челюсть рукоятью сабли, и высокий инженер упал навзничь, как опрокинутый ветром солнечный зонтик. Вандаарифф оступился среди медных машин и зашипел от боли — его голая рука коснулась горячего металла. Чань поднял клинок. Фохтман, у которого изо рта текла кровь, кинулся ему в ноги, отчего тот потерял равновесие и сабельный удар не достиг цели лишь высек искры из клубка медных проводов. Тогда Чань изо всех сил лягнул Фохтмана в подреберье.

Фохтман застонал.

— Вы не смеете! Не смеете!

Чань ударил его еще раз, ухватил Вандаариффа за фрак и беспардонно швырнул старика на пол, а потом поднял саблю.

Мисс Темпл с ужасом увидела, что графиня целится в грудь Чаню.

Слишком поздно нащупала мисс Темпл нож у себя за голенищем, но и пуля прошла мимо, потому что Чань осел, чуть не упав — Франсис Ксонк подставил ему подножку. Чань развернулся в тот момент, когда Ксонк поднялся и встал среди скопления приборов. Ни секунды не колеблясь, Чань нанес удар своей широкой саблей, целясь в голову, но Ксонк подставил под удар свою гипсовую повязку. Клинок прорубил гипс и вошел в синее плечо. Прежде чем Чань успел занести саблю для нового удара, Ксонк загипсованной рукой двинул Чаню по голове — так сильно, что стеклянная рука раскололась в локте и посыпался дождь искрящихся осколков.

Умственный взрыв, сопровождавший это преднамеренное самокалечение Ксонка, поверг мисс Темпл в шок, но она не потеряла сознания. Другие же рухнули на пол или застыли, потеряв способность двигаться. Завопив от боли, мисс Темпл бросилась на графиню, слишком ошеломленную, чтобы сделать прицельный выстрел — ее хватило лишь на удар рукоятью по голове. Мисс Темпл рухнула на колени, но, падая, успела пустить в ход нож, и из бедра графини хлынула кровь. Графиня вскрикнула и отпрыгнула на расстояние, позволявшее ей прицелиться и выстрелить. Пуля прошла чуть ли не сквозь локоны мисс Темпл и ударилась в пол. Мисс Темпл бросилась на кровоточащую ногу графини и опрокинула женщину на пол — та рухнула, револьвер отлетел в сторону. Брыкнув ногой, графиня потянулась к ножу. Мисс Темпл не глядя ткнула пальцами ей в глаза. Графиня мотнула головой и, щелкнув зубами, чуть не откусила своей противнице большой палец. Свободной рукой мисс Темпл ударила в больное плечо графини. Та вскрикнула, не столько от боли, сколько от ярости, а мисс Темпл откатилась в сторону Вандаариффа. Роберт отскочил от нее, будто от хищного зверя, его глаза подернулись жирной черной пленкой, сквозь которую проглядывала уродливая решимость.

Падая вперед, мисс Темпл полоснула ножом по его ногам, но промахнулась. Зарычав, она сделала еще попытку, и опять безуспешную, потому что графиня уцепилась за ее ногу. Мисс Темпл дернулась изо всех сил и вырвалась, но тут сильные руки ухватили ее запястье — это снова поднялся Фохтман, — пальцы ее один за другим разжались и выронили оружие. Револьвер упал на пол.

— Нет, вам нужно было ее убить, Розамонда, — прохрипел Роберт Вандаарифф. — Страшно настырное существо.

Чань лежал рядом с ней, очки его съехали набок, и он часто моргал — кровь капала прямо в его темные глаза. Он был жив и в сознании. Доктор исчез, а с ним и девочка. Хоть что-то удалось сделать — Франческа была спасена. Элоиза приподнялась с помощью рук, не замечая солдат вокруг себя — все они однообразно трясли головами, все пытались подняться.

Лоб Вандаариффа был окровавлен. Он с отсутствующим видом цокал языком, поглядывая на битое стекло вокруг.

— Ах, Франсис, что за безрассудство… мне не нравится такое обращение с моей собственностью…

— Это что еще? — прервет его Фохтман, кивая в сторону окон, куда отступила миссис Марчмур.

Снизу через открытые окна доносились многоголосые крики… потом раздались громкие ритмические удары. Толпа внизу оправилась от страха и теперь таранила входную дверь.

— Солдаты! — крикнул Фохтман. — Поднимите их, пока есть время! — Он повернулся к Ксонку, безучастно смотревшему в пустой дверной проем. — Прикажите им стрелять из пушек!

— Да-да, — пробормотал Вандаарифф. — Кажется, это верное решение… Франсис?

— Они не станут подчиняться Франсису, — простонала графиня, стискивая свою ногу. — Они его не узнают.

Толпа заревела. Двери подались. Люди стали наводнять здание фабрики, крики их слышались все выше и выше.

— Полагаю, вы правы, — сказал Вандаарифф, пытаясь сосредоточиться. — Все это вообще прискорбно…

— Он должен их остановить! — воскликнул Фохтман.

Вандаарифф закрыл глаза. Графиня попробовала переместиться, по лицу ее пробежала гримаса боли. Ксонк не обращал ни на кого внимания, занятый непростой задачей освобождения из медных коробов. Фохтман испуганно показал на него:

— Что это… что это он делает?

Мисс Темпл проглотила слюну, не в силах отвести глаз от Ксонка — не только потому, что интересовалась его наготой (до того полускрытой веревками и шлангами — теперь же возник неизбежный вопрос, а как это бывает у стеклянных мужчин и насколько у них все растяжимо), но еще и потому, что была очарована движениями стеклянного тела. Ксонк, гибкий и сильный, как Чань, весом и телосложением сильно отличался от трех стеклянных женщин. Мисс Темпл снова проглотила слюну, во рту у нее пересохло. Ксонк напоминал тигра, посаженного на цепь, и она дивилась тому, как при каждом шаге мощно двигаются незнакомые ей мышцы. Но когда Ксонк повернулся, взгляд мисс Темпл снова оказался прикован к его паху. Омерзительные воспоминания бурлили в ее мозгу, хотя такого никто не видел прежде… темно-синие завихрения, такие блестящие и такие мягкие, отталкивающие и спелые, самоуверенные и нежные, бесстыдные и притягательные… окажется ли его тело холодным на ощупь, подумала она… и какой у него будет вкус? Ксонк согнул пальцы своей единственной теперь руки, сморщился при виде дымящегося неровного обрубка и отломал торчащие осколки.

Толпа снова разразилась ревом, за которым последовал высокий скрежет выведенных из строя машин и треск одиночных выстрелов.

— Если они поднимутся сюда, — прохрипел Аспич, — всему конец.

Фелпс повернулся к миссис Марчмур.

— Мадам, какие вы им дали инструкции? Для чего их вызвали?

— Ведь эти люди и вас уничтожат! — заорал на стеклянную женщину Фохтман. — Стоит им только вас увидеть! Уничтожат — вы для них чудовище! Вы можете их остановить! Все, что стоит за вами, пропадет без толку.

— Это что же за мной стоит?

— Да бога ради, прекратите!

Фохтман схватил нож мисс Темпл и изо всех сил швырнул его через весь зал. Лезвие задело щеку миссис Марчмур, отколов кусочек стекла, показался синий дымок.

— Да ну ее! — закричал Аспич Фохтману. — Им по-прежнему нужны вы.

Фохтман фыркнул и пошарил глазами в поисках револьвера графини, но обнаружил, что его держит Шарлотта. Он в нетерпении протянул руку.

— Миссис Траппинг, дайте мне револьвер. Если вы не будете противиться, то я как джентльмен обещаю…

Миссис Траппинг выстрелила в Фохтмана, и он как подкошенный рухнул на пол. Он приподнял голову — и Шарлотта выстрелила во второй раз, срезав верхнюю часть черепа, как лопатой.

Шарлотта направила револьвер на Вандаариффа… но потом повернула его в сторону графини, которая все еще лежала на полу, и наконец — в сторону стеклянного чудовища, своего брата.

С нижнего этажа доносился грохот орудийных выстрелов и ружейный треск. Солдаты в зале понемногу пришли в себя, подняли карабины и теперь пытались разобраться, что происходит.

По лицу миссис Траппинг текли слезы. Она открыла рот и тут же вздрогнула — в ее мозг вторглись волны, посланные братом. Франсис ослабил давление, и она облегченно вздохнула, в прояснившемся взгляде мелькнул ужас понимания: теперь ее брат может — и непременно так и сделает — целиком и полностью подчинить ее своей воле. С мучительным криком поднесла она револьвер к виску, но не успела спустить курок — взгляд стал пустым, револьвер упал на пол.

Миссис Марчмур наконец-то обратила внимание на солдат, неуверенно надвигавшихся на нее. Дымок поднимался от скола на ее щеке, белый бинт на культе окрасился синим.

Фелпс бросился к двери, мгновение спустя за ним последовал Аспич. Элоизы уже не было. Роберт Вандаарифф взирал на Ксонка, повергнутый в полное недоумение бунтом своего создания.

Рука Ксонка схватила рыжие волосы своей сестры на затылке и повернула к себе ее безучастное лицо. Мисс Темпл вскрикнула от ужаса, когда синий язык Ксонка протиснулся между розоватых губ Шарлотты и задержался там на несколько мгновений, после чего Ксонк всем своим хищным ртом впился в ее губы.

Чань приподнялся и толкнул мисс Темпл локтем в грудь. Прежде чем она успела понять, что сейчас произойдет, он накрыл ее своим телом и развернул свой потрепанный плащ в сторону Ксонка. Тот, глядя в полные ужаса глаза сестры, поднял босую ногу и опустил на рычаг спускового механизма. Фугас-296 сдетонировал.

Чань поднял мисс Темпл на ноги, и в этот момент новый залп с нижнего этажа (мисс Темпл его почувствовала, хотя почти и не услышала — уши все еще звенели от первого) заставил его пошатнуться. Решетки на окне, где перед этим стояла миссис Марчмур, покрылись синей пылью, а несчастные солдаты, оказавшиеся поблизости, валялись на полу — жуткие, неузнаваемые, пронзенные и рассеченные острыми как бритва осколками стекла. Тело Шарлотты Траппинг превратилось в красное месиво.

Вандаарифф лежал на полу в черной луже. Чань мрачно посмотрел на него и оглянулся в поисках оружия.

— Он, наверное, убит…

Тут он развернулся и резко схватил мисс Темпл, отчаянным рывком уводя ее с дороги злобной, орущей толпы, которая наводняла верхний этаж. Взглядам приспешников миссис Марчмур предстали оставшиеся в живых солдаты, ползающие по полу, и кровавое зрелище вокруг них. Еще не успев толком войти внутрь, люди впадали в панику, понимая, что вызов отменен, перекрикивались в страхе и недоумении — плащи и шелковые галстуки смотрелись неуместно здесь, на этой бойне. Чань вместе с мисс Темпл устремился к двери. Она оглянулась через плечо и за бурлящей толпой увидела графиню ди Лакер-Сфорца, которая на ощупь, словно слепая, пыталась найти что-то в карманах фохтмановского плаща.

На лестнице царила кромешная тьма, в которой гулко отдавались крики и выстрелы. Чань покрепче прижал мисс Темпл к себе, прокладывая путь вниз. Дверь, ведущая к орудиям, была приоткрыта, изнутри доносились вопли и звуки схватки, — но они, спускаясь по заваленным трупами ступенькам, остановились только на земле. Многие машины были выведены из строя, и свет в здании померк, а высокий гул свелся к отрывистому стуку, как если бы у кареты сломалось одно колесо. Путь к выходу преграждали дымящиеся обломки и дерущиеся люди. Чань потащил мисс Темпл в другую сторону, к руинам. Холодный ночной воздух ударил им в ноздри. На траве там и сям валялись солдаты в зеленых и красных мундирах.

— А где остальные? — прошептала мисс Темпл, оглядывая безлюдный двор.

— Побежали дальше, — ответил Чань. Отпустив ее, чтобы подобрать окровавленную саблю убитого драгуна, он указал клинком на приставную лестницу у шершавой каменной стены. — Мы должны идти за ними.

— Но куда? — спросила мисс Темпл, стоя впереди него и держась одной рукой за лестницу, а другой подбирая юбки, чтобы нащупать ногами ступеньки.

Она охнула, когда Чань обхватил ее за талию, поднял (без этого можно было бы обойтись — ее задранные ноги замельтешили в воздухе) и поставил на ступеньку выше. Пока Чань не смотрел ей в глаза, он, казалось, без всякой неловкости мог хватать ее самым бесцеремонным образом.

— А что будет с графом? — воскликнула она. — И с графиней?

— Их уничтожат.

Она почувствовала, как Чань внизу забрался на лестницу.

— Но если эта толпа знает их… если завод окажется в их руках…

— Без своей хозяйки все ее прихвостни ничего не смогут против солдат… если только в живых осталось достаточно солдат.

— Поэтому вы не убили ее сами? — сердито спросила мисс Темпл. Она добралась до вершины стены и оглянулась. — Вы не пожелали взять на себя заботу обо мне, но готовы защищать это гнусное чудовище!

Чань недоуменно поглядел на мисс Темпл, словно та изъяснялась по-французски, и впервые на ее памяти заговорил неуверенно, запинаясь:

— Если бы… если бы я взял ее голову… ее влияние уравновешивало влияние других… без нее остановить солдат… или графиня… мы бы все…

Мисс Темпл фыркнула — разве это ответ? — и, перекинув ногу через стену, принялась спускаться по неустойчивому склону из неровных камней. Она быстро добралась до самого низа и заковыляла по подлеску. Чань спускался осторожнее.

— Селеста… — начал он, но мисс Темпл его не слушала.

— Доктор Свенсон! — прокричала она в лес. — Доктор Свенсон! Где вы?

Чань ухватил ее за плечо и прошептал:

— Не кричите! Мы не знаем, кто там может быть!

— Не говорите глупостей! — воскликнула она. — И отпустите меня!

Высвободив руки, мисс Темпл побрела, спотыкаясь в зарослях плюща, пока не вышла на тропинку.

— Селеста, — прошептал Чань, следуя за ней. — Еще остаются Аспич… Фелпс… и бог знает кто…

— Значит, вам придется их убить. Если только вы не предпочтете, чтобы это сделала я. Я, знаете ли, не ведаю о ваших предпочтениях.

— Селеста…

Мисс Темпл развернулась на месте и попыталась заехать ему кулаком в грудь, но Чань перехватил ее руку. Тогда другим кулаком она треснула его по челюсти, и очки съехали набок. Бросив саблю, Чань поймал и эту руку. Мисс Темпл лягнула его в ногу. Чань встряхнул ее.

— Селеста!

Мисс Темпл, чьи руки были крепко схвачены, подняла на него взгляд и с пронзительным отчаянием увидела, как красиво его лицо, как внушительны широкие плечи, как стройна шея, перевязанная грязным платком. С замиранием она заглянула ему в глаза, не скрытые черными очками, больные и косящие… недоумевающие и жуткие… и поняла, что этот человек воплощает собой все ужасы последних недель, то, что она потеряла… и почти все — безвозвратно.

Словно жалящая змея, мисс Темпл уткнулась в его лицо, почувствовав укол грубой щетины. Потом она отыскала губы, которые оказались гораздо мягче, чем можно было подумать.

Чань, вскрикнув, выгнул спину, а потом, снова заглянув мисс Темпл в глаза, со всей силой оттолкнул ее прочь. Она опять зацепилась за плющ и повалилась на спину, беспомощно глядя на Чаня: тот пытался повернуться и нащупать саблю, но в конце концов тоже упал. За ним стояла графиня ди Лакер-Сфорца, держа одной рукой зубец, а другой — кожаный саквояж Лидии Вандаарифф… но разве снаряд не уничтожил книгу? Или медный кожух защитил ее? Не остановившись, чтобы перерезать Чаню горло — верный знак гнева и спешки, — графиня с мрачным и холодным видом ринулась прямо на мисс Темпл. Громко вскрикнув, та принялась отталкиваться ногами, скользя назад по листьям, наконец ей удалось подняться, и тут графиня ухватила ее за платье.

Мисс Темпл вырвалась и побежала, вслепую продираясь сквозь темноту. Сердце ее готово было вырваться из груди, из глаз лились слезы.

Она была совершенно не в состоянии думать — только громко всхлипывала с каждым вздохом. Сквозь кроны деревьев пробивались лунные лучи, но гуща леса оставалась темна. Мисс Темпл бежала наугад между руин и молодых деревцев, ветки хлестали ее по лицу и рукам. Она оглянулась, но никого не увидела — с раненой ногой графиня вряд ли могла бежать.

Мисс Темпл все мчалась через лес, но знала, что должна вернуться и умереть рядом с ним. Что она сделала? Что потеряла? Она снова зарыдала и вдруг, споткнувшись, остановилась, недоуменно мигая.

Лес вокруг нее был затоплен светом.

— Нет, вы только посмотрите, кто тут у нас, — раздался веселый, беззаботный голос из-за фонаря — дверца его была распахнута, чтобы свет ослеплял. — Маленькая мисс Стерн. Или правильнее сказать Темпл?

Мисс Темпл оглянулась через плечо, опасаясь, что сзади появится графиня, а потом бросилась на полянку, закричав при виде того, чего не заметила поначалу. На земле, поджав под себя ноги, лежал полковник Аспич. На груди у него зияла кровоточащая рана, другая рана, поменьше, была на спине — в том месте, где вышел пронзивший его насквозь клинок.

— Не заметил его в темноте, — объяснил капитан Тэкем. — Ужасная вещь — ведь он мой начальник. Но что поделаешь, в военное время случаются ошибки — ужасные, ужасные ошибки.

Два драгуна по его бокам рассмеялись.

— Вы одна? — спросил Тэкем, с умышленной грубостью направляя на мисс Темпл острие окровавленной сабли. — Мы слышали, как вы звали доктора… а потом закричали.

— Это был… один из заводских солдат, — сказала она, переводя дыхание. — Я убила его… камнем.

— Камнем?

Мисс Темпл кивнула и проглотила слюну.

— Бедняга. Он был один?

— Не знаю. Я не видела.

— Похоже, за вами гонятся.

— Не знаю… мне… мне страшно…

Тэкем фыркнул и кивнул солдатам.

— Проверьте. Только осторожнее. Потом возвращайтесь.

Солдаты прошли мимо мисс Темпл и исчезли в темноте.

Тэкем указал саблей в сторону, куда не достигал свет фонаря, — там, совершенно запуганный, сидел на корточках мистер Фелпс.

— Мне рассказали, что произошло внутри, — объяснил Тэкем. — Моя проверенная стратегия — безопасное выжидание, чтобы потом поучаствовать в дележе добычи.

— Тут нет никакой добычи! — воскликнула мисс Темпл.

Тэкем рассмеялся ей в лицо.

— Дорогая, прямо передо мной стоит первоклассная добыча.

Тэкем развернулся, услышав шорох у себя за спиной, и замахнулся саблей на возникшую из темноты фигуру… Однако, увидев, кто это, капитан рассмеялся. Доктор Свенсон вышел из леса с собственной саблей, невыразимо усталый и изнуренный. Он с презрительным лицом встретил взгляд Тэкема, а потом обратился к мисс Темпл:

— Селеста… вы не ранены?

Она отрицательно покачала головой, не в силах ничего сказать о Чане: горло сомкнулось, не пропуская слов.

— Где… — раздался хриплый голос Фелпса. Он показал примерно в ту сторону, откуда появился Свенсон. — Где она?…

— Миссис Дуджонг? — Доктор неопределенно махнул у себя за спиной. — Не знаю. На канале.

— А девочка? — спросил Фелпс.

— Бросьте саблю, или вы умрете, — холодно сказал Тэкем.

— Один из нас непременно умрет, — ответил доктор.

Я слышал, вы говорили о добыче… и если у других не хватит смелости остановить вас, то у меня хватит.

— Великолепно! — Тэкем с волчьей ухмылкой поднял свой клинок. — Так вы умеете пользоваться кавалерийской саблей?

— Настолько, насколько это умеет любой врач Макленбургского флота.

Тэкем громко рассмеялся.

— Доктор… нет-нет… вы не должны… — пролепетала мисс Темпл.

— Успокойтесь, моя дорогая. Капитан не понимает, что, как всякий немецкий студент, я в свое время отдал дань дуэлянтству…

Доктор принял чрезвычайно сомнительную, на взгляд мисс Темпл, боевую стойку, выпрямившись в полный рост и соединив ноги. Руку с саблей он выкинул вверх на всю длину, но сам клинок свешивался вниз, конец его находился на уровне глаз капитана. Тэкем фыркнул и встал в низкую стойку, заведя левую руку за спину и размахивая правой, словно решая — куда нанести удар.

— Не самая гибкая позиция, — заметил Тэкем.

— А этого и не требуется. Вы совершили крупную ошибку, юноша, решив, что мне дорога жизнь. — Голос Свенсона был ледяным и безучастным. — Вы знаете, как драться с человеком, который не хочет, чтобы его убили. Страх делает защиту первостепенным делом — это краеугольный камень любой здравой стратегии. Но поскольку моя жизнь абсолютно мне безразлична, имейте в виду, что вы обречены. Наносите удар куда хотите. Мой ответный выпад неминуемо достигнет цели. Одно движение кисти в моей негибкой позиции — и ваш череп расколется, как арбуз.

— Врете, — усмехнулся Тэкем.

— Что ж, убедитесь сами, — заметил доктор. — Нападайте как вам угодно… и умрите.

— Доктор…

— Помолчите. Я должен сосредоточиться.

Противники, не отрывая глаз друг от друга, неторопливо перешли в центр полянки. Мисс Темпл, дрожа, впервые увидела вблизи, как смертельно опасны клинки — сверкающие, с канавкой для стекания крови, на конце, широком и остром, как мясницкий нож, — клеймо в форме топорика. Казалось, у доктора не было никаких шансов, но все же Тэкем двигался крайне осторожно, решив серьезно отнестись к словам доктора.

— Продвижение по службе с помощью убийства?

Доктор кивнул на тело полковника, который лежал на земле, похожий на ребенка, никому не нужный. Из здания завода послышались одиночные выстрелы. Тэкем нахмурился и бросил взгляд через плечо.

— Это едва ли имеет значение, — продолжил Свенсон. — До повышения вы не доживете. Через несколько минут они будут здесь и убьют всех нас.

— Позвольте с вами не согласиться, — сказал Тэкем.

— Селеста, — не сводя глаз с противника, сказал доктор, — будьте готовы к бегству.

В этот момент Тэкем сделал ложный выпад, якобы собираясь рассечь доктору голову, но тот либо почувствовал, что выпад ложный, либо просто не успел и не контратаковал, как предполагалось. Тэкем усмехнулся. Была ли угроза доктора таким уж блефом? Капитан снова сделал ложный выпад. Свенсон поскользнулся в грязи, и Тэкем нанес удар сбоку, но доктор отразил его, хотя и с трудом. Звон скрестившихся сабель разнесся по лесу, словно удар корабельных склянок.

— Неплохой контрудар, — ухмыльнулся Тэкем. — А вы обманщик и трус.

Послышались новые выстрелы — на сей раз ближе, в лесу.

— Ваши люди убиты! — выкрикнул Свенсон, кончик его клинка снова оказался перед глазами Тэкема. — Вы следующий. Бросайте саблю.

— Отправляйтесь в ад! — прорычал Тэкем, делая выпад.

Клинок Свенсона отлетел в сторону. Беспрепятственно проскользнув вперед, сабля Тэкема прорезала канавку на груди доктора. Свенсона отбросило назад. Тэкем выпрямился, собрался, вспомнив всю свою подготовку и готовясь нанести второй удар, но вдруг пошатнулся. Из его шеи брызнула струйка крови, вскоре превратившись в фонтан, — доктор, идя навстречу смерти, все-таки исхитрился нанести ответный удар.

Капитан рухнул в грязь. Уронив саблю, Свенсон упал на колени. Мисс Темпл вскрикнула и бросилась к доктору, успев поддержать его и уложить на землю. Голос его превратился в дрожащий шепот.

— Нет. Нет! Бегите! Спасайтесь!

Фелпс отбросил мисс Темпл в сторону. Сняв свой плащ, он набросил его на тело Свенсона, зажимая рану. Из-за деревьев донеслись новые выстрелы.

— Бегите! Он отдал свою жизнь ради вас. Не будьте идиоткой.

Доктор Свенсон выгнулся в судороге, когда Фелпс попытался стащить с него мундир. Мисс Темпл, заглушая рыдания, закрыла рукой рот и отвернулась, полуслепая от слез.

Она проклинала себя за трусость, но не могла остановиться. Неоднократно она падала, растягиваясь во весь рост, ободрала все руки, оцарапала лицо, но каждый раз поднималась и бежала дальше. Она оплакивала Чаня, доктора и себя, каждое мгновение, когда оказывалась не на высоте — сколько их было, этих мгновений! — оплакивала то, как неразумно распорядилась всем важным для себя.

После очередного падения она осталась лежать на земле, заходясь в рыданиях. Сколько она пробежала — сотню ярдов, милю? Не все ли равно? На небе сверкали звезды. В этом месте не было деревьев — только камни, обвитые плющом… еще руины.

Мисс Темпл поднялась на колени, откинула волосы с лица и вытерла слезы. На земле лежало что-то блестящее… колечко оранжевого металла. Эта тяжесть под корсетом… значит, Чань положил туда колечки, чтобы защитить ее.

— Селеста? — раздался неуверенный шепот. — Что случилось?

В тени на корточках сидела Элоиза Дуджонг, а рядом, крепко цепляясь за ее руку, — Франческа Траппинг. Мисс Темпл сплюнула на землю и снова зарыдала. Вся ее горечь, все раскаяния нашли неожиданный выход в этих рыданиях.

— Они мертвы, Элоиза! Они оба мертвы!

Элоиза охнула, прикрыла рот рукой и тоже заплакала. Мисс Темпл поднялась на ноги и поплелась к плачущей женщине. Как только расстояние позволило, мисс Темпл, собрав тающие силы, дала Элоизе пощечину, и та упала на землю. Девочка с воплем ужаса отпрыгнула в сторону.

— Вставайте! — зарычала мисс Темпл на Элоизу. — Они оба мертвы, и это вы убили их, как и всех остальных… вы, глупая, спесивая, безрассудная, эгоистичная…

Элоиза, всхлипывая, лежала на боку. Мисс Темпл изо всех сил пнула ее и чуть не упала, потом пнула еще раз и неловко опустилась на колени.

— Он не хотел идти с нами! — простонала Элоиза. — Не хотел!

Слезы бежали по лицу мисс Темпл.

— Я пыталась защитить их, Селеста, — сквозь слезы сказала Элоиза, — хотела защитить всех… но спасти не удалось никого! Какая же я дура — никого!

Слова застряли в горле Элоизы, плечи ее сотрясались.

Мисс Темпл рухнула на спину, ее прерывистое дыхание клубилось в ночном воздухе. Чань из последних сил толкнул ее, чтобы спасти. Доктор подставил сердце под острие сабли. Конечно, он вернулся, услышав ее крик. Конечно, Чань защищал ее до конца. Отчаяние затмило злость, и мисс Темпл почувствовала невыносимое одиночество.

Она услышала, как шевелится Элоиза, и поняла, что та смотрит на нее, несчастная, жаждущая хоть капли прощения или утешения.

— Это не ваша вина, — сказала наконец мисс Темпл сдавленным шепотом. — Я одна во всем виновата, от начала до конца. Мне очень жаль. Я… я… ничтожество.

Элоиза покачала головой.

— Мы могли бы вернуться.

— Если мы вернемся, то умрем, как и они, и их жертва станет бессмысленной. — Слова выходили пустые и фальшивые. Мисс Темпл чувствовала черную оболочку книги графа у себя в горле… чувствовала ее правду… и не могла найти другого ответа.

— Мне все равно, — давясь рыданиями, сказала Элоиза.

Мисс Темпл повернула голову и увидела перед собой лицо безмолвной девочки. Нижняя губа Франчески Траппинг дрожала, голубые глаза смотрели испуганно и отчужденно. В каком же кошмаре жила она? Мисс Темпл с трудом села.

— Вы должны взять ее, — сказала она, сглотнув слюну и ткнув носком ногу Элоизы. — Ее надо спасти. Надо избавить ее от всего этого.

— Не могу, — сказала Элоиза, качая головой от ощущения собственной беспомощности. — Я не могу уйти. Я ждала…

Уже нечего ждать — доктора больше нет!

— Но… я столько раз пыталась сказать…

— Нельзя, чтобы все это пропало даром! — воскликнула мисс Темпл, кое-как поднялась на ноги и закричала: — Вставайте, Элоиза! Спасите хотя бы это! Спасите ее!

Свист летящего по воздуху саквояжа Лидии заставил мисс Темпл повернуться — и этого хватило, чтобы острый металлический угол не размозжил ей голову. Лязгнув зубами, она камнем упала на землю, лежала и не могла пошевелиться, ничего не понимая, словно голова существовала отдельно от тела. Во рту появился привкус крови.

Будто ядовитый дым, в уши ей проник шипящий шепот. Она почувствовала, как мягкие губы прижимаются к ее коже, ощутила тепло каждого злобного слова.

— Это еще не конец, Селеста Темпл… вы полумертвы, вы не способны чувствовать, не способны думать. За всю вашу наглость я хочу, чтобы вы в полной мере вкусили отчаяние… чтобы подавились им. Я хочу, чтобы вы костями почувствовали, когда я убью вас.

Шепчущий рот отодвинулся. Мисс Темпл очень долго лежала на холоде, оглушенная, плохо соображающая, что с ней происходит, — правда, где-то брезжила мысль о том, что умереть означает уснуть. Она подняла невероятно тяжелую голову, моргнула помутневшими, заиндевевшими глазами.

Франчески Траппинг не было. Тело Элоизы бесформенным мешком лежало на земле, на опухшей шее в свете звезд виднелась темная влажная удавка.

Мисс Темпл ощутила рвотный позыв, но желудок ее был пуст. Наконец она встала, не глядя на то, чего не мог вынести ее взгляд, и побрела прочь. Стрельба прекратилась (преследователи, видимо, остались далеко позади, хотя это не имело значения), но она почти не обратила на это внимания. Она была невероятно одинока, и даже бурные видения, так сильно сотрясавшие ее, не могли найти дорогу к разбитому сердцу.

Она должна добраться до канала. За каналом — железная дорога. В сапожке осталось сколько-то денег. Поездом она доедет до города, чтобы найти там верную смерть… но прежде отомстить.