Чемпион 4

Глава 10

Прос

нувшись утром, Саня в первую секунду не сообразил, где он, но во вторую дошло: ах да, у Марины же!.. Ну ладно, расслабился ночью, как говорится, тебе и мне приятно. Марина рядом спала как убитая от этой приятности, ну и хорошо, что так. Про американскую командировку Пельмень ей говорить не стал, отложив это на авось: узнает, так узнает, а нет, так и не надо. И он постарался бесшумно покинуть соседкину комнату, что и удалось без труда.

Из комнаты родной доносился лютый батин храп. Войдя туда, Саша застал до боли знакомую картину: папаша, испереживавшийся за «Пресню» и, конечно, усосавший вторую чекушку, раскинулся на диване, оглашая окрестности звуками, наверняка распугавшими бы и динозавров. Но Саша лишь вздохнул и усмехнулся.

Пошарившись в домашней аптечке, он без труда обнаружил пару снадобий, способных помочь при гематомах, хотя, несомненно, ушиблена была кость — болело здорово, и еще поболит, это уж точно… Ладно, прорвемся! — подбодрил он себя, взял рубашку с длинными рукавами и направился в ванную.

Занимаясь там самолечением, услыхал краем уха, как щелкнул дверной замок, по коридору протопотали быстрые шаги — вернулась мать с ночной смены. Секунд через десять донеслась ее неразборчивые заунывные причитания. Ругала матушка пьяного и бессмысленного мужа просто по привычке, не надеясь, конечно, что он когда-нибудь исправится. Саня поспешил с процедурами закончить, надеть рубаху, и вовремя: выйдя из ванной, он столкнулся с матерью, семенившей в кухню.

— А, Сашенька, — приветствовала она сына тоже буднично, в общем-то и не глядя на него. Такая она была вся навек усталая, потухшая, загнанная жизнью, что Саня от души пожалел ее и как-то сама собою вырвалась у него мысль: если все сложится нормально в Штатах, вернусь с деньгами, обязательно выдерну их отсюда, квартиру нормальную куплю… че нет то? Батя, правда, вряд ли перестанет бухать, но все равно он заслужил лучшую участь, мужик, в общем-то неплохой, пусть и слабый. Да и мать тоже, она точно заслужила. Будет им благодарность такая, за то, что телом их сынка Пельмень пользуется.

— Тебе завтрак приготовить? — равнодушно, как заезженная пластинка, протарахтела она на кухне. — Ты идешь куда-нибудь?..

— Да, — сказал Саша на оба эти вопроса, хотя, похоже, мать не больно-то и слушала, а бормотала по инерции. Однако, стряпать начала привычно и сноровисто. А Сашу второй вопрос подтолкнул к тому, чтобы пойти в спортклуб сейчас, а не к пяти вечера. Павел Александрович — единственный человек, с кем можно поделиться, да просто поговорить… Нет, пожалуй, надо все же поделиться. Больно уж серьезные темы вырисовываются, пожалуй, без него не обойтись.

Тут Саня погрузился в напряженные размышления и прогнозы, а мать приготовила яичницу с колбасой. Привыкший к спортивному питанию сын сейчас решил, что и такой набор протеинов и углеводов не помешает, а несколько легких пробежек уберут лишнее. Потому с удовольствием поел, поблагодарил:

— Спасибо, матуха, я пошел! — и правда, быстро собрался.

— Давай, сынок! — мимоходом бросила мать, уже затеявшая уборку. Батя тоже начал шевелиться, даже подниматься, но, судя по очумелому взгляду, в реальности ориентировался еще слабо, не очень отличая ее от мира сновидений. Сына, впрочем, условно опознал:

— О, С-санек… Ты это… блин… да я щас, погодь…

Саше некогда было расшифровывать эту информацию:

— Привет, бать! Ты давай, приходи в сознанку, а я по делам пошел.

Отставной физрук пронзил пространство гулким неконтролируемым пердежом, быстро перешедшим в глухое ворчливое бздение.

— Д-да я… ух ты… утро уже, что ли? Мать его, а как это я?.. Утро уже! Красит нежным светом… стены древнего Кремля…

Понятно, от этой «стадии» батиной мысли до просьбы на опохмел должно пройти минут десять. Достал синенькую «пятерку», но вручил матери:

— Ма, держи на все-про все, а я пошел проветриться.

Выйдя из подъезда, он с наслаждением вдохнул утреннюю свежесть, еще не изгаженную людьми и моторами, и пустился легким бегом вокруг дома. Потом просто по улице, сперва бежал в ровном темпе, потом сделал несколько рывков и ускорений, потом на бегу проделал комплекс упражнений с нырками, уклонами, радуясь тому, как все отлично выходит. Заодно поймал на себе парочку взглядов прохожих, который смотрели на него, как на медведя в зоопарке.

Тело сейчас было, как небо и земля с «базовыми настройками». Это не передать словами, ты просто чувствуешь, что каждое движенье, оно как бы само летит, ты не прикладываешь никаких усилий. Не думаешь, что надо делать, ага. Тупо телесная магия плюс абсолютная уверенность в себе, в том, что ты можешь все! Такое чувство, кстати, было вчера в схватке с урками. И вот сегодня тоже есть, и очень хочется надеяться, что будет завтра и всегда. Надо только это не упустить!

И бегом в среднем темпе он припустился наудачу в клуб, совсем не зная, там ли Пал Саныч зависает.

Там.

Пал Саныч сидел в тренерской, занимался какой-то хозяйской бухгалтерией: счетами за воду и электричество, бурчал нечто. На Пельменя глянул искоса, но без удивления:

— Ну, здорово. Чего явился сранья? Сказано же — в семнадцать ноль-ноль.

— Да я на память и не жалуюсь, Пал Саныч. Так, поговорить пришел.

— Вон как, — тренер сдвинул бумажки вбок. — Ну, говори что по чем.

Еще на пробежке Саня думал, с чего бы лучше начать беседу, да так и не придумал. И мысленно махнув рукой, начал как началось:

— Я, Пал Саныч, к нашему вчерашнему разговору… Вы сказали, что у вас есть интересные прихваты с серьезными людьми, да?

— Ну, есть такое. Созрел для этой темы?

— Жизнь помогла.

И Саша постарался связно, последовательно описать события вчерашнего вечера. Павел Александрович слушал на удивление спокойно, так и выслушал, после чего сказал:

— Ишь, паскудная история… Ну-ка, покажи руку.

Пельмень скинул рубашку, показал. Тренер очень внимательно осмотрел повреждение, ощупал очень осторожно.

— Да, перелома нет, уже неплохо. Но может трещина быть. Надо бы рентген сделать. Есть у меня врач знакомый, может сделать негласно, без бюрократии. Согласен?

Саша возражать не стал, и Пал Саныч тут же набрал номер:

— Поликлиника? Вадима Юрьевича можно?.. Ладно, жду.

Минут через пять невидимый Вадим Юрьевич возник на том конце связи.

— Вадик? Это Пал Саныч, привет. Как сам?.. Ага, ну ладно… Я по делу, как обычно. Ну, ты понял. Снимок нужен, и чтобы без протокола… Ну, ясно, в долгу не останусь. Да… Сейчас можно?.. — Пал Саныч кинул мгновенный взгляд на циферблат. — Ну, в течение часа будем. Заранее спасибо!

Тренер положил трубку и пояснил:

— Старый друг мой. Спортсмен тоже, только штангист. Ну, поехали!

Авто у Пал Саныча оказалось не новая, но вполне приличная «шестерка», водил он уверенно, хотя и резковато. А поликлиника оказалась на другом конце города. Пельмень в пути осторожно завел речь о серьезных людях, хотя и подозревал, в какую сторону намеки тренера.

И угадал. Пал Саныч кратко ухмыльнулся:

— Из КГБ ребята. Было дело, работал я с их оперсоставом по особому приглашению. Официально оформили тренером в «Динамо», чин по чину, не подкопаешься. Ставил удар… да вообще рукопашку. Давненько уже это было, но дружба осталась. Кое-кто из ребят прилично вырос, один полковник. А кого уж и нету на этом свете, служба есть служба. Афган этот, чтоб ему пусто было… Да, были времена! Один раз меня и на спецоперацию взяли, а по правде сказать, сам я напросился.

— Как это?

— Да уж так вышло, — тренер вздохнул. — Завелась тут у нас организованная банда, цеховиков потрошили, подпольных миллионеров. А главарь у них бывший боксер, КМС. Нащупали ихнее место сбора, кафе одно такое средней руки, заведующая, помню, там ядреная бабенция, в самом соку… сожительница главаря. КГБ этим занимался, да! Ментам да прокурорским ни слова, боялись, завелся где-то там сливной бачок, потечет информация…

— И что, правда?

— Правда. Потом и этого бачка нащупали. Зам прокурора района, сука продажная! Ну взяли за хобот, конечно, сидит сейчас, тварь… Ну, хрен с ним! Короче, как узнал я про этого кэмээса, так и напросился: ребята, говорю, не ровен час… и так далее. А я подстрахую. Да, а тут как раз подоспел слушок, что собираются они всей бандой в кафе, общий сбор. Надо брать! Короче, подумали они, решились. И ведь так и вышло!

— Пригодились, Пал Саныч?

— Вот именно. Но я тебе скажу, как кэгэбешные опера работают… Это блеск! Незаметно подобрались, блокировали выходы — и вперед! Те мигнуть не успели, лежат голубчики, упакованы, только глазами хлопают. А вот главарь, тот да, реакция хорошая, рванул, да прямо на меня.

— И что?

— Ну что? Я ему левым боковым так зарядил в бороду, что он, потом на допросах все домогался — да кто это у вас мне так свет погасил⁈ Взглянуть бы на него!.. Ну, да у меня желания не было на его рожу смотреть.

— И что потом?

— Да тоже сидит, надеюсь.

Саня кивнул, помолчал и спросил:

— Так вы с полковником этим свяжетесь?

— Обязательно! Эту дрянь надо каленым железом выжигать. А ты что, не понял, что они тебя заглушить хотели⁈

— Да мелькнула такая мысль.

— А у меня вот не мелькнула, а я уверен. Ну или покалечили бы на всю жизнь. Вот и была б тебе Америка, Медный сквер сраный, или как там он у них…

— Мэдисон сквер гарден.

— Типа того. Ты молодец, конечно, но: во-первых, в чем-то повезло, по краю пропасти прошел. Секунда-другая, и сейчас лежал бы в морге в виде неопознанного трупа… Ну чего ржешь⁈ Балбес!

— Ну, Пал Саныч! А что ж теперь, плакать что ли?

— Но и ржать тоже нечего, — буркнул Пал Саныч, однако, поостыл. Саша напомнил:

— А во-вторых?

— А во-вторых, ты думал о том, что вот улетишь ты, а эти мерзавцы за твоих возьмутся? Кто у тебя, мать, отец, сестра?..

— Ну да.

— Вот. А эти из тех, у кого ничего святого, это уж ясно. Отморозки! За копейку убьют и не поморщатся. Поэтому брать их надо крепко, всех под корень, и главное — зама вашего. Он там не главный, конечно, в этой мафии, но ведь наверняка думает, паскуда, что Бога за бороду взял! Ну вот чекисты покажут ему, где он, где Бог, где борода. Они это умеют. В пять минут расколют до жопы, даже не сомневайся! Сразу всех вспомнит, всех сдаст.

— Я и не сомневаюсь.

Беседуя таким образом, стар и млад наконец-то докатили до поликлиники, где прошли до рентгенкабинета. Перед его дверью тренер буркнул:

— Тут подожди…

Зашел туда, через минуту высунулся:

— Заходи!

Рентгенолог оказался невысоким, но очень коренастым дядькой, бицепсы-трицепсы и дельты распирали халат — наверное, выступал в полусреднем или среднем весе. Хмуро покосился на парня:

— Ну, молодой человек, демонстрируйте…

Сперва он довольно придирчиво осмотрел руку, потом велел сесть, положив ее на специальный столик и начал обкладывать тяжеленными мешочками:

— Саныч, а ты пока погуляй…

Честно говоря, Пельмень поднапрягся — а если в самом деле трещина?.. О последствиях даже думать не хотелось, но до того дело, слава Богу, не дошло. Доктор вызвал тренера, помахал влажным снимком:

— Пляши, Саныч, нет никакой трещины. Но неделя-другая интенсивной терапии…

— Ну, с этим разберемся, — облегченно вздохнул Павел Александрович. — Ладно, Вадик, за мной не заржавеет!..

На обратном пути он долго был задумчив, а потом изрек:

— Слушай сюда! Сегодня день побудешь под негласной охраной.

— Это как?

— Рядом со мной. Во-первых, возьмемся за твой ушиб. Есть у меня средства, сейчас дам, объясню, как использовать. Был у меня когда-то знакомый, старый массажист, покойник уже, кое-какие секреты открыл. Лучше всякой патентованной чепухи! За пару дней дело поправим, ну, не полностью, конечно, но процесс ускорим…Это первое. Второе: я тебя сейчас домой заброшу, и ты сиди там как гвоздь. Никуда, понял? Можешь какие-то легкие разминочные упражнения поделать, не сверх того. Ну, с этим сам разберешься. А в шестнадцать тридцать я за тобой заеду. Прихвачу пару своих парней посерьезнее. Думаю так: если в ближайшие пару дней ничего не случится, значит, эти уроды от тебя временно отстали. Временно! — понимаешь это?

— Да уж чего тут не понять…

— Они могут вообще притихнуть, чтобы ты в какой-то момент подумал: ну, все позади и так далее. Могут даже подкатить с чем-то вроде мирного предложения: мол, забудем прошлое, начнем работать вместе… не сами, понятно, какой-нибудь хмырь такой подвалит, посредничек, я таких жучков тоже порядком повидал…

— Пал Саныч, так ведь наверняка-то информация про мой отъезд в Америку уже расплылась по городу! Они-то уж точно знают!

— Да наверняка. Но тут два варианта. Первый: они тебя хотели убить или покалечить, чтобы всем показать, что против них идти нельзя. Вариант два: типа пойти на мировую, забудем прошлое… и даже могут обеспечить тебе участие в официальных боях, славу, деньги. Но потом обязательно отомстят! Ничего не простят и не забудут, это уж натура такая, поверь мне. И если за эти несколько дней ничего не случится, значит, они, скорее всего пошли на второй вариант. Хотя, черт их знает, здесь все может быть непредсказуемо!

Оснований не верить Павлу Санычу не было. А кроме того, Саня отлично понимал мотивы старого спортсмена, воспитанного на благородных принципах советского спорта: даже если вдруг его, Пельмененко, неведомая мафия вздумает обласкать, переманив на свою сторону, то подпольные бои продолжат ломать судьбы и здоровье молодым парным, на которых таинственным дельцам плевать с самой высокой высоты. И это дело, конечно, надо выкорчевывать беспощадно, прав Саныч на сто процентов.

Под такие размышления доехали. Сперва заскочили в зал, взяли волшебные снадобья покойного массажиста, а приближаясь к дому, даже огляделись по-шпионски, но ничего не обнаружили. Тем не менее, тренер сопроводил Сашу до квартиры, резонно полагая, что негодяи могут притаиться и в подъезде… Однако, обошлось.

— Ну, не прощаюсь! — сказал Пал Саныч. — В шестнадцать тридцать.

А потом время сперва потянулось досадно медленно, скрашиваясь беседами с условно трезвым папашей, который уже успел опохмелиться, но от дальнейшего пока воздерживался, и в таком состоянии пустился в воспоминания о работе физруком в различных пионерлагерях и связанных с этим дурацких приключениях… а потом, наоборот, события понеслись в бешеном темпе — в самом деле ровно в половине пятого Пал Саныч и двое его парней прибыли за Сашей, через несколько минут были в спортзале, а так же ровно в семнадцать ноль-ноль явился посредник с паспортом.

— Ну вот, — грустновато молвил Павел Александрович, когда тот, получив деньги, исчез. — Вот он, твой загранпаспорт… Эти два хмыря звонили уже, обещали скоро подъехать…

Билли и Джонни действительно прибыли через час примерно, с интересом осмотрели зал, задали тренеру пару вопросов, вроде бы невзначай, но на самом деле с подковыркой — и тренер ответил на них так квалифицированно, что американцы, переглянувшись, прониклись к нему еще большим уважением:

— О да, коуч, ми понимай… советская школа бокса есть очень интересна… — и все такое.

Ну, а далее все завертелось. Дома Саша объявил об отъезде в Штаты через пару дней — мать изумленно захлопала глазами, а Игорь Борисович воинственно воспрял духом, немедля возжелав устроить грандиозные проводы с созывом своих старых друзей, но Саша этому решительно воспротивился.

— Не надо, бать. Спокойно, аккуратно, без фанфар. И вообще, давай-ка завязывать с бухаловом. Ты не видишь, во что превращаешься? Вот вернусь я чемпионом, побегут у тебя интервью брать, а ты?..

Он шутил, но папаша и правда смутился, точно впервые за много лет вдруг взглянул на себя со стороны.

— Ну да, конечно… так-то оно так…

Словом, прощание прошло сдержанно, со старыми друзьями Саня тоже распрощался сердечно, но без шума. Смущало его, как отнесется к его отъезду Марина, но на удивление, она отнеслась спокойно, хотя в улыбке ее промелькнула некая легкая печаль:

— Ладно, давай, успехов тебе. Если когда вернешься, не забудешь… ну, спасибо тебе.

— Не забуду, — пообещал он.

Все эти оставшиеся дни он усердно пользовал руку секретными средствами Пал Саныча, и надо же, помогло! Синяк и опухоль стали заметно сходить. Ничего не говоря Биллу с Джонни, Саня, конечно, прихватил снадобья с собой, так они и отправились в багаже в самолете, взявшем курс на Москву.