Chelyaber

Глава 8

На показательных выступлениях фигуристов, Воронов выступил под композицию Давида Тухманова "День Победы", опять же в исполнении "Скорпионс", заказанный как ещё один саундтрек для фильма, исполнил два прыжка в четыре оборота – сальхов и тулуп, и получил предложение заключить контракт на участие в профессиональных ледовых шоу. Шестьдесят тысяч долларов в год, плюс возмещение всех расходов, включая жильё и организацию тренировочного процесса, а также десять процентов кассовых сборов.

Воронов отказался (уже привычно) через прессу: Он хоккеист, быть профессиональным фигуристом ему не интересно, деньги в таких количествах разумному человеку девать некуда, но, если Родина прикажет… Родина не приказала, вместо этого пришло добро на задержку в США "Группы Савельева" и "съёмки в Нью-Йорке".

– Задачи?

– На твой выбор, Максим. Начальство сначала хочет увидеть, что ты считаешь этичным.

– Сначала? Да вы оптимисты-утописты. Вы что, думаете, что я здесь самый крутой?

– Вообще-то именно так мы и думаем, Максим. А как обстоит на самом деле?

– На самом деле всё гораздо печальнее, Владимир Андреевич. Я точно не один такой, и точно не самый, когда начнётся противодействие мне не известно. А оно когда-нибудь обязательно начнётся. Мой учитель считает, что я, в такой схватке, в лучшем случае, смогу продержаться доли секунды.

– Даже так?

– Именно так, товарищ подполковник.

– Нам ничего не известно о существовании подобных тебе феноменов.

– Так и должно быть. Этого феномена даже моему учителю выследить не просто.

– О нём хоть что-то известно?

– Только то, что он есть. В этом не сомневайтесь.

– Впредь будем иметь в виду, но сейчас решение уже принято, переигрывать поздно. Ты сам планируешь и проводишь операцию. В случае успеха…

– Я порадуюсь вместе с вами. Ладно, сначала нам нужно закончить Олимпиаду на мажорной ноте.

Последняя награда Олимпиады в Лейк-Плэсиде разыгрывалась в бобслее, стартами экипажей-четвёрок. В победе "Группы Савельева" никто не сомневался и чуда не произошло. "Пассажиры" успевали заскакивать на свои места, а остальное затащил Воронов. В каждом заезде "Бобик" (так они между собой именовали свой болид) привозил первой команде ГДР почти секунду. На награждении на подиум затащили Павлова, а после начали его качать и чуть не укачали до потери сознания.

Триумф был полный, из тридцати восьми разыгрываемых на Олимпиаде наград, Советская сборная завоевала двадцать четыре золота, почти две трети. А из двадцати четырёх, четырнадцать были на счету "Экспериментальной группы Савельева" и в пятнадцатой (лыжной эстафетной) наибольший вклад в победу команды внёс именно Вадим Фатыхов. А ведь как все ругали Павлова перед Олимпиадой, только ленивый не высказался пренебрежительно по поводу его умственных способностей, и вот вам результат.

– Ну что Сергей Павлович, мы взятые на себя обязательства выполнили.

– Даже перевыполнили.

– Вашими стараниями в том числе. Мы очень ценим ваше участие и хотели бы продолжить сотрудничество. Вам ведь ничего теперь не помешает собрать экспериментальную группу для подготовки к летней олимпиаде?

– Теперь точно ничего. – довольно хмыкнул Павлов, – Да и решение это очевидное. У тебя уже есть конкретные предложения?

– Да. В группу Савельева нужно включить Валерия Харламова. Он уже согласен, но без вашей поддержки это будет сделать очень непросто.

– Если он сам согласен, то продавим. Если понадобится, я до самого Брежнева дойду. И к чему ты его будешь готовить?

– Не я, Сергей Павлович, а Савельев… Попробуем подготовить его к олимпийскому футбольному турниру. Помните, я говорил о возможности работать с командой?

– Помню. Сам ты значит тоже футболом займёшься? Всего одна медаль, да и то, среди футболистов олимпийские победы не слишком ценятся.

– Не только футболом. Меня ещё интересует баскетбол и, пожалуй, бокс.

– Три. – Павлов выглядел разочарованным, – А может, ну его на хрен, этот футбол? Как-нибудь и сами выиграют.

– Не выиграют. И баскетболисты не выиграют. А что турнир не представительный – так даже лучше. Дело это для нас новое, нужно сначала на кошках потренироваться. Но группа в целом результат даст. Курбанов три, Высоцкий шесть, Бельмондо одну и в Москве подберём в группу стрелка, он ещё три-четыре возьмёт, так что в итоге получится даже больше.

– Высоцкий? И при чём здесь Бельмондо, он же француз, если и выиграет, то не для нас.

– Владимир Семёнович будет готовиться к выездке, конкуру и троеборью. Личные и командные – шесть медалей. А Бельмондо нам гораздо большую пользу принесёт, чем золото в стрельбе из лука.

– Возможно, ты и прав. С этим бойкотом для нас любой голос важен, а тем более такой авторитетный.

– Именно так. Здешнюю олимпиаду он уже оценил, вот и пусть сравнит. Язык у него – что бритва, а нужные мысли мы ему в голову вложим.

Марина Влади уже подписала с Бельмондо контракт на съёмки во второй части "Наследия ушедших", и этим планы сотрудничества не ограничивались, его планировалось привлечь одним из директоров творческой студии "Марина", которая вот-вот блеснёт на американских, французских и русских экранах. Жан-Поль нисколько не сомневался, что всё это великолепие оплачивает зловещее русское КГБ, но ничуть этим не смущался. На западе киноиндустрию финансируют банкиры, а они те ещё кровопийцы, если что – без штанов оставят. У русских в этом плане всё устроено намного разумнее. К тому-же КГБ держалось в тени и в процесс не вмешивалось – просто идеальный работодатель.

– Да уж, язык у него. – хохотнул Павлов, вспомнив репортаж из расположения французской сборной, – И где он только такой похабщине научился… Хотя, Высоцкий в этом наверняка виртуоз. С Комитетом, я так понимаю, этот вопрос уже согласован?

– Разумеется, Сергей Павлович. Мы здесь задержимся на десять дней, что-то там этим киношникам неугомонным нужно переснять, а конфликт у Харламова начнётся сразу по прилёту в Москву.

– За это не переживай. Отпустят его по-доброму, ещё и почётные проводы организуют. Никуда не денутся.

Утром двадцать пятого проводили советскую делегацию, вместе с ней улетел "Бобик" с пятнадцатью звёздочками на борту, как у истребителя, показывая, что на счету экипажа этого болида пятнадцать олимпийских побед. "Бобика" подарили музею родного ГЦОЛИФКа. Отправили и "космическое" снаряжение, американцы, к сожалению, скандалить так и не начали. Видимо выяснили, что эта самодеятельность просто перекрашена в Инсбруке, а как извлечь из этого хоть какую-то пользу, так и не придумали.

– Марина Владимировна, с четвёртого по седьмое марта мы должны провести в Нью-Йорке, нужно организовать там какие-нибудь съёмки.

– В этот фильм что-то ещё добавлять – только портить. Но мы уже можем начать снимать следующий. Пусть он из Нью-Йорка и начинается, я озадачу нашу режиссёрскую группу.

Со сценой решили не мелочиться и привлечь для съёмок полицейские вертолёты. Злодейская закулиса бросила на уничтожение Савельева целый батальон мексиканских гангстеров, контролирующих наркоторговлю в Нью-Йорке, но суперагентам Высоцкому и Влади удалось спасти его с помощью доблестной американской полиции и их отличных вертолётов. Такой себе поцелуй в задницу, но брезгливые в этом бизнесе успеха не добиваются. К тому-же, сценка действительно бодрая, внимание она отвлечёт, а это главное.

– Вот. – Воронов кивнул на коробку, вошедшему в его номер Титову. Большая почтовая коробка с маркировкой UPS была вскрыта и на три четверти заполнена какими-то бумагами.

– Что это?

– В папке архивная копия утверждённого Конгрессом плана операции "Циклон", а россыпью всё, что удалось найти по этой теме в Лэнгли. Рабочие бумаги исполнителей.

– Тебе их что, прислали?

– Если бы. – усмехнулся Воронов, – Трое суток собирал. Они документы где попало бросают, но на этот раз разгильдяйство врага всё только усложнило.

– Я не заметил твоего отсутствия.

– Вот и хорошо. Вряд ли кто-то был внимательнее вас.

– Что за операция "Циклон"? Почему ты выбрал именно её?

– Что за операция – почитаете. Куда теперь торопиться? А почему – поймёте, если сможете себе представить последствия успеха "Циклона".

– Это что, всё оригиналы?

– Конечно. Когда бы я копий наделал?

– Их не хватятся?

– Архив Конгресса сгорел, а остального если и хватятся, то скрыть утрату секретных документов в их собственных интересах. Они тоже умеют пожары устраивать. Сообразят, люди взрослые.

– Фантастика! Мы сможем это вывезти?

– Если нас не атакует то "многомерное чудище", про которое я вам говорил, то конечно. А если атакует – нам будет уже всё равно.

В Москву улетели впятером, группа Савельева и Титов с бумагами, киношники в полном составе остались контролировать монтаж, озвучку и прочие важные дела. Позже Леонов вернётся представлять фильм на премьере в СССР, Бельмондо предстоит сделать то же в Париже, а Высоцкий и Влади останутся на премьеру в Нью-Йорке. В Москве все соберутся только к середине апреля, на подготовку к летней олимпиаде останется больше трёх месяцев, этого более чем достаточно. А пока займёмся Харламовым и Андрейченко. Выбрал же за что-то его (или меня?) другой Воронов в прошлый раз.

– Да уж, парадокс. Другой Воронов, другой Андрейченко. – прокомментировал Карлсон, – А мне нравится, как Родина встречает своих героев.

– Ма-а-а-кс! – Воронову на шею бросилась Юлька, – Ты видик привёз?

Недавно открытый терминал Шереметьево-2 был полон, похоже, встречать их съехалось пол-Москвы, милиция выставила оцепление, но семьи в периметр пропустили.

– Нет, я енота привёз.

– Какого ещё енота?

– Живого.

– И где он?

– В карантин забрали.

– Зачем тебе енот?

– Еноты умные, он будет меня без всяких видиков любить.

– Дурак!

Объявление о продаже щенков енота, Максим увидел в Нью-Йорке накануне вылета домой. Из любопытства пошёл посмотреть, а пожилая миссис оказалась большой поклонницей фигурного катания, вот и получил кобелька в подарок. Очаровательная скотинка была всеядной, отлично уживалась с людьми, с удовольствием ловила мышей, в домашних условиях не впадала в спячку и доживала до двадцати лет. К тому-же, миссис пообещала найти Челяберу достойную невесту.

– Не всем же умными быть. Зато я ловкий. Вы где поселились?

– Ой, Макс, нас так встретили… как я не знаю кого… номер двухкомнатный, в Метрополе, говорят в нём сам Мао Цзэдун жил, и машина нас постоянно возит.

– Уважают тебя в Москве.

– Меня?

– Ну а кого-же ещё?

– Дурак!

Видик бы всё равно ничего не изменил, прав Макаров, тут пороть надо, жаль, некому. Поцеловал мать, обнялся с отцом. Оказалось, что семьи "Группы Савельева", или теперь уже легендарного экипажа "Бобика", раз уж группа расширилась, собрали в Москве для присутствия на церемонии награждения. Родина оценила заслуги Воронова орденом Ленина. К Ленину представили и Станислава Жука. Павлова и Савельева к Героям Социалистического труда, Фатыхова, Зимятова, Роднину и Тихонова к Трудовому красному знамени, Линькова и остальных чемпионов к Знаку Почёта. Кроме того, все, кто не имел званий заслуженного мастера спорта, или заслуженного тренера СССР, получали их, а Савельев так оба сразу.

– Макс, тебе квартиру в Москве дадут, трёхкомнатную, на Фрунзенской набережной. Мы видели этот дом, там так классно, прямо напротив моста в парк. Я уже школу рядышком присмотрела, она тоже классная.

– Я уже закончил школу, а моему еноту она без надобности, он и так очень умный, от рождения.

– Дурак!

Квартиры достались всем, Савельеву четырёхкомнатная, Фатыхову двушка, Линькову полуторка, но все практически по соседству, на Фрунзенской набережной.

– Макс, у тебя чеков, как у дурака фантиков, давай видик в Берёзке купим?

– Махорки.

– Что махорки?

– Правильно говорить – как у дурака махорки.

– Дурак!

До общаги добрались поздно вечером, их комната сияла чистотой, даже воздух характерно поскрипывал. Обнялись с Курбаши. Аслан на чемпионате мира в Париже своего шанса не упустил, его тогда поздравили телеграммой, потом получали ответные в Лейк-Плэсиде, а вот нормально пообщаться не удавалась уже без малого четыре месяца.

– Нам с Вадиком квартиры дали, Аслан. В соседних домах.

– Знаю уже. Все уже в курсе. Ну вы и зажгли звёзды, пацаны! Меня тут все пытают о методике Савельева, а я баран-бараном. Только и остаётся, что делать рожу кирпичом и многозначительно кивать, как Киса Воробьянинов.

– Переезжай ко мне, Курбаши. У меня, правда, дура-сестра будет жить, но у неё отдельная комната.

– Спасибо, брат, но нет. Я отсюда теперь даже в собственную квартиру не съеду, во всяком случае до окончания института. Здесь я звезда, здесь я легенда, здесь я почти Бог, а там снова придётся по графику убираться, или вовсе самому.