Человек человеку — волк (СИ)

Глава 3 Новенький

— Иногда мне очень хочется поменять свой дар на какой-нибудь другой, более спокойный и не такой пугающий.

Слова эти произнесла Полина. Она провожала нас на тренировку, потому что ей было по пути. И в дороге мы обсуждали то, что обсуждали в последние несколько месяцев почти каждый день: наши способности.

Я заметила, как Лада с сомнением покосилась на подругу, явно не согласная с её мыслью. Мне тоже с трудом верилось, что дар читать мысли может быть пугающим.

— Вы не понимаете… — огорчённо бросила Полина, даже не глядя на наши недоверчивые лица.

Мы виновато потупились. Подруга выглядела настолько разбитой, что нам в этот момент и в голову не пришло упрекнуть её в очередном подслушивании мыслей, как мы обычно делали.

— Это действительно очень страшно, — продолжила Полина, — знать, что думают другие! Во-первых, приходится постоянно контролировать себя, чтобы не заглядывать в мозг другому человеку; а во-вторых, никогда не знаешь, что делать с той информацией, которую уловишь.

Она помолчала, хмурясь от собственных размышлений, а потом продолжила:

— Нетрудно справиться, если это какие-то известные мне проблемы, от которых и так никуда не деться. Например, как у нас с вами. Вас подслушивать я уже привыкла, ваши мысли часто совпадают с моими, я могу их понять, и нередко мы всё равно обсуждаем их вслух.

— Ну, знаешь ли!.. — попыталась возмутиться Лада, но тут же задумалась на мгновение и добавила: — Впрочем…

Мы уже подходили к стадиону. Калитка была всего в каких-то тридцати метрах, но добираться до неё пришлось с трудом: огромные сугробы лежали справа и слева от узкой тропинки, сапоги то и дело проваливались и соскальзывали.

Сейчас снег уже не шёл, но вчера ночью и сегодня утром он падал густо и беспрестанно. Несмотря на начало марта, февраль пока не собирался отступать. Серьёзных холодов уже не ожидалось, но и оттепелью ещё совсем не пахло. Зима в начале весны походила зиму декабрьскую: была легкой, пасмурной и какой-то сонно-утомлённой.

За то время, пока мы гуськом пробирались к калитке стадиона, Полина успела закончить свою мысль и окончательно убедить нас в том, что дар её не менее страшен, чем наше оборотничество:

— Когда дар только появился, мне было ужасно интересно, что думают окружающие люди. Но очень-очень скоро я поняла, что без надобности или без абсолютной уверенности в человеке никогда нельзя заглядывать в чужие мысли!

Говорила она быстро и нервно, словно торопясь выплеснуть льющийся через край поток эмоций и переживаний.

— Лишь один из пяти думает о чём-то хорошем: что надо не забыть позвонить маме, что наконец-то купил ребёнку подарок, что посмотрел отличный фильм — и всякие подобные житейские мелочи. Но у остальных либо творится полный хаос, который не разберешь, либо крутятся противные и ужасные мысли. Противные ещё пережить можно, хотя, конечно, остаёшься иногда в некотором шоке от людей, особенно когда натыкаешься на подробности их личной жизни…

— Только нам их не рассказывай! — попросила я с опаской.

— Нет, конечно! — отмахнулась Полина. — Меня больше пугают другие мысли. Не раз и не два мне попадались люди с дикой жаждой кому-то отомстить: начальнику, родственнику, просто знакомому. И в их голове крутились самые изощрённые способы мести. Я не знаю, что мне делать с такой информацией. Игнорировать? Попробовать прочитать лекцию? Пойти в полицию?.. Мне кажется, что, обладая таким даром, я должна принимать какие-то меры, когда узнаю о предстоящей грозе. Но с другой стороны, я понимаю, что помочь всем-всем — не в моих силах! Люди сами должны решать свои проблемы. Особенно если они житейские.

Она поморщилась, словно от боли.

— Невыносимо их слушать. Противные мыслишки противных людишек! Не понимаю, как ещё наш мир не развалился на части от всех этих гадостей? Как я сама еще не развалилась на части и не сошла с ума?!.

Голос её задрожал и сорвался. Мы остановились как раз возле калитки. Не оборачиваясь, Полина сделала судорожный вздох. Затем ещё один, более спокойный. И ещё. Затем нажала на ручку, отворила дверь и обернулась к нам. Во взгляде её читалась невероятная усталость.

— Это действительно страшно, — негромко произнесла Лада, с тревогой осматривая подругу. — Не понимаю, как ты всё выдерживаешь?..

— Я очень стараюсь не слушать мысли других, — серьёзно ответила Полина. — Но постоянно контролировать себя тоже очень сложно.

Она вдруг посмотрела прямо мне в глаза.

— Тебе приходится контролировать свое сознание только по ночам, а мне — всё время, пока не сплю. А когда сплю, то вовсе ничего не контролирую: мозг сам по себе впитывает окружающие потоки информации. От этого часто снится всякая дрянь, и сквозь сон я вечно слышу чьи-то голоса. Благо ночью их не так много. Поэтому я, наверное, с радостью бы обменялась с тобой своим даром.

Я не знала, что сказать в ответ. Всего пару минут назад мне казалось, что уметь читать мысли — это одна из самых безобидных способностей. Но теперь, глядя в глаза подруге, которая всего лишь полгода живёт с этим даром, я понимала, что совершенно не готова обладать подобной силой.

— Мы что-нибудь придумаем, — с уверенностью произнесла Лада. — Наверное, существует какой-то способ научиться контролировать свои силы без особых проблем. Может быть, тренировками. Может быть, как-то по-другому. Мы обязательно узнаем у Силланта, что можно сделать.

Полина кивнула:

— Хорошо.

Она постаралась улыбнуться, но улыбка получилась измученной.

— Ты заходишь с нами? — спросила Лада, стремясь переменить тему.

— Выйду через дальнюю калитку, — ответила Полина.

Друг за другом мы вошли на стадион. Всё та же узкая и рыхлая тропинка вела ко входу в зал. Некоторое время мы шли молча, и спустя пару минут размышлений мне пришла в голову неплохая идея:

— Аудиокниги, — сказала я. — Может быть, они помогут тебе отвлекаться от внешнего мира на улице?

— А что, хорошая мысль! — поддержала Лада.

Полина остановилась, обернулась, снова улыбнулась, уже чуть пободрее, и кивнула:

— Хорошо, я попробую.

В этот момент неподалёку громко заскрипела и распахнулась, скользя по вычищенной площадке, массивная дверь сарая. Оттуда с шумом вылетела и упала на снег связка старых досок. Пару секунд спустя показался Шур, тащивший мешок с каким-то тряпьём.

— Добрый вечер, Александр Трофимович! — поздоровались мы.

— Здравствуйте! — ответил он, бросая мешок на снег рядом с досками.

— Решили навести порядок? — спросила я с любопытством.

Тренер вздохнул, заглянул в открытую дверь сарая, почесал затылок и только потом сказал:

— Мальчишки из младшей группы заметили крысу, когда доставали манекены. Уверены, что она тут действительно была. Говорят, сидела и глазела на них из темноты.

Мы дружно поморщились: никто из нас крыс не боялся, но повстречаться с ними в темноте всё-таки было неприятно.

— Вы её нашли? — с надеждой спросила Лада.

— Нет пока, — ответил Шур. — Может, и нет никакой крысы. Это же мальчишки, дети — мало ли что может напугать их в темноте.

Этим детям было лет по тринадцать. С трудом верилось, что в таком возрасте их может напугать в темноте воображаемое чудище.

— В любом случае, — продолжил тренер, — я решил, что разобрать старый хлам будет полезно. Вот, выкидываю пока всё лишнее сюда, на днях приведу в порядок.

Голос его прозвучал устало, да и сам он выглядел больным и измученным, почти так же, как Полина пару минут назад.

— Вам помочь? — спросила Лада.

— Нет, — тут же отозвался Шур добродушно, — сейчас ещё пару тюков выброшу и вернусь в зал, на тренировку. Остальное — потом. А вы заходите внутрь, ребята уже там.

Он вновь скрылся в сарае.

— Ладно, пойду, пожалуй, — сказала Полина и, обернувшись ко мне, добавила: — А ты не переживай так насчёт крысы и свитера. Это действительно всё мелочи, по сравнению с твоими ночными превращениями и полнолунием.

Теперь уже она ободряюще улыбнулась мне. Я была слегка сбита с толку. О каком свитере она говорит? Да и из-за крысы я особо не переживала. Но подруга так вымученно улыбалась и была так несчастна, что я не стала ничего уточнять. Может, она с кем-то меня перепутала — кто знает, что действительно творится в её голове?

Поэтому я просто с благодарностью кивнула и напомнила:

— Попробуй аудиокниги. Надеюсь, поможет.

— Надеюсь, — отозвалась она.

Мы попрощались, и Полина зашагала по едва заметной тропинке в сторону дальней калитки.

Тренировка, как всегда это бывало, позволила отвлечься от неприятных мыслей. Мы соревновались в стрельбе на меткость по мишеням. Каждый сам мог выбрать себе подходящее оружие: лук или арбалет. К оружию можно было взять наиболее привычные каждому из нас стрелы: из карбона, алюминия, фибергласса, текстолита или даже просто дерева. Первых в запасах тренера было понемногу каждого вида, а вот последних, особенно самодельных, три огромных ящика. Но именно они, вкупе с самодельными луками, создавали ту самую атмосферу фэнтезийной сказки, которая так нравилась Шуру и свою любовь к которой он сумел нам передать за эти несколько лет обучения.

Поэтому мы дружно решили, что будем стрелять из самодельного деревянного лука самодельными деревянными стрелами. Было очень трудно, но весело. В конце концов, мне удалось победить всех остальных: из десяти выстрелов восемь угодили прямо в указанную область на мишени.

Потом было немного теории о положительных и отрицательных качествах стрел из разных материалов, а также Александр Трофимович рассказал нам о новинках на рынке, показал картинки и видеообзоры на своём ноутбуке и даже дал задание определить для себя наиболее эффективный набор материалов для стрельбы и обосновать этот выбор.

К концу тренировки в теле и голове возникла приятная усталость. Настроение было приподнятым. Сам Александр Трофимович, такой уставший и измученный до занятия, сейчас казался словно бы счастливым. Любимое дело, время, проведённое в компании ребят, которые стали тебе почти родными, — всё это отгоняло прочие заботы, заставляло на время отвлечься. Неведомая крыса и незапланированная уборка остались где-то на заднем плане, а главным было то, что происходило сейчас: общение, смех и удовольствие от того, что передаёшь кому-то свой опыт и свои знания и этот кто-то принимает их с благодарностью.

Матвей с Ваней ушли первыми, а мы с Ладой задержались ещё на некоторое время, обсуждая домашнее задание. В куртках и с собранными сумками мы стояли в комнатке Шурупа спиной ко входу, сгрудившись вокруг ноутбука, где тренер искал нужную информацию.

Громкий и неожиданный стук в дверь напугал нас. Мы все дружно обернулись и увидели странного незнакомца, стоящего в дверях и с любопытством нас разглядывающего.

По первому впечатлению, он казался ненамного старше меня и Лады. Очень высокий, стройный, с резкими, но красивыми чертами лица он напоминал танцора балета. Волосы его были аккуратно уложены в лучших традициях кинематографа и в свете лампы блестели, словно покрытые лаком. Из-за узковатого разреза глаз казалось, что смотрит он прищурившись, словно изучая.

Незнакомец был одет в длинное зимнее пальто, джинсы и темную водолазку с воротом, подчеркивающую стройность его тела и красоту лица. Одна рука его была спрятана в карман, а вторая, в перчатке, зависла над косяком, в который он постучал.

Мы с Ладой молча смотрели то на него, то на тренера. Никогда прежде ни она, ни я не видели здесь этого молодого человека.

— Здравствуйте! — сказал незнакомец, останавливаясь взглядом на Шуре. — Я слышал, вы обучаете стрельбе и мастерству владения мечом?

Голос его был бархатным, очень приятным. Говорил он, слегка растягивая слова.

— Здравствуйте! — вежливо отозвался Александр Трофимович. — Можно сказать и так. Вы хотите записаться?

Незнакомец снисходительно улыбнулся, довольный, что о цели его визита догадались, и кивнул:

— Да, хотел бы. Можно?

— Конечно, — пожал плечами Шур. — Вы когда-нибудь прежде уже занимались чем-то подобным или хотите начать?

— Я посещал секцию фехтования и борьбы, а стрелять из лука меня научили в детстве. Сейчас я просто не хочу терять навыки, поэтому рад был бы заниматься у вас.

Шур задумался: сложно было понять, чему тут обучать человека, который и так уже обучен основным умениям. Но отказать без видимой на то причины было бы неправильно.

— Хорошо. Давайте, посмотрим, что получится, — доброжелательно произнёс он, подошёл к шкафу и достал оттуда журнал для записей.

Незнакомец переступил порог и замер, спрятав обе руки в карманы пальто. Мы с Ладой всё ещё продолжали молча наблюдать за происходящим. Пока тренер открывал книгу и искал нужную страницу, юноша снова посмотрел на нас и кивнул так, что это, скорее, было похоже на лёгкий полупоклон.

Мы, слегка смутившись, постарались приветливо улыбнуться в ответ.

— Как вас зовут? — спросил Александр Трофимович.

— Савелий, — отозвался молодой человек.

— Фамилия и отчество?

— Серов. Отчества у меня нет.

Рука тренера на мгновение зависла в нерешительности: обычно отчества могло не быть у людей с иностранными именами, но не с русскими. Но задавать лишних вопросов он не стал и просто продолжил:

— Сколько лет вам сейчас?

— Двадцать один.

Шур закончил записывать, отложил ручку и, посмотрев на юношу, поинтересовался:

— Могу я обращаться к вам на «ты», как ко всем своим ученикам?

— Да, конечно, — ответил Савелий, и на лице его появилась лёгкая вежливая улыбка.

Шур кивнул и вновь направился к шкафу, чтобы убрать журнал.

— Что ж, — сказал он, — приходи послезавтра к половине шестого. Начнёшь, а там посмотрим, смогу ли я тебя научить чему-то, что тебе будет интересно. Первое занятие бесплатно, а после обсудим оплату.

— Я понял, — произнёс юноша. — Спасибо!

— Пока не за что, — отозвался Шуруп.

Савелий снова вежливо улыбнулся.

— До свидания! — сказал он тренеру, а затем, повернувшись к нам, повторил свой полупоклон и ушёл.

Мы молча ждали, когда шаги его стихнут в зале, скрипнет и закроется дальняя дверь. Затем Лада осторожно произнесла:

— Странный он.

— Экстравагантный, — добавила я.

Подруга кивнула. Шур пожал плечами, потом нахмурился, вспоминая, на чём мы закончили разговор, и сказал:

— В общем-то, я думаю, с домашним заданием проблем у вас не будет. Но если остались ещё какие-то вопросы, спрашивайте.

Вопросов у нас, конечно, не осталось. Появление таинственного незнакомца сбило нас с учебного настроя, и теперь уже не были так важны ни луки, ни арбалеты, ни стрелы.

Мы с Ладой дружно помотали головой.

— Я так и подумал, — понимающе улыбнулся Александр Трофимович. — Ладно. Идите домой, и так задержались, — он покосился на часы, висящие на стене над столом. — Увидимся в среду.

Мы попрощались с тренером и вышли из комнаты. По пути я обратила внимание на одну из любимых кофт Шура, брошенную на ручку двери, ведущей в ванную. На кофте темнело огромное пятно. Сразу стало ясно, откуда Полине в голову пришла мысль про свитер. Невероятно, какая мешанина творится в её сознании, если она слила воедино мои мысли с мыслями тренера и даже не заметила этого!

После того как подруга поделилась с нами своими переживаниями, я действительно сочувствовала ей всей душой. Нужно было как можно скорее придумать, чем ей помочь… Но, очевидно, делать это лучше было не сейчас, потому что на улице, притаившись в тёмной морозной синеве, нас ждал Савелий.

Он стоял, прислонившись спиной к стене возле входной двери. Пальто его было застёгнуто, воротник поднят, обе руки — в карманах.

— Привет! — поздоровался он, увидев нас.

— Привет, — откликнулись мы, удивившись.

— Я заметил, что вы собирались уходить, и решил подождать, — не дожидаясь наших вопросов, объяснил экстравагантный юноша.

В темноте глаза его блестели, как свежий снег при лунном свете.

— Хотел познакомиться с вами. Я так понимаю, учиться мне предстоит именно в вашей группе? Вы не против?

Да, мы тоже уже успели подумать о том, что учиться этому странному типу, вероятнее всего, придётся именно с нами, потому что других возрастных групп, близких к двадцати одному году, у Шура не было. Однако знакомиться нам пока не очень хотелось. Но не скажешь же человеку: «Нет, я не хочу с тобой общаться, потому что ты слишком странный». По крайней мере, мы такого сказать не могли.

Алиса могла. Но её не было с нами сейчас. Поэтому оставалось только одно:

— Не против, — ответила я, стараясь выглядеть как можно более дружелюбной.

— Отлично! — радостно сказал Савелий, оттолкнулся от стены и пошёл рядом с нами по узкой тропинке к выходу.

Он сразу закидал нас вопросами о том, как нас зовут, как давно мы учимся, нравится ли нам, что мы уже прошли, много ли нас в группе. Мы отвечали. Сначала не очень охотно, но потом, незаметно для самих себя, разговорились.

За калиткой юноша предложил проводить нас до остановки. Разговор уже завязался, поэтому мы согласились. Пока он спрашивал о том, что касается тренировок, нам было только в радость хвалить любимого тренера и его способы обучения. Но потом тема разговора внезапно поменялась.

— А чем вы вообще занимаетесь по жизни? — спросил Савелий, когда мы уже подходили к остановке.

Мы с Ладой переглянулись. Несмотря на то что мы были знакомы с этим молодым человеком уже целых пятнадцать минут, нам пока не хотелось делиться с ним подробностями личной жизни.

— Учимся, — ответила подруга.

— В университете?

— Ага.

«Надеюсь, он не поедет с нами, — подумала я. — Не понимаю, почему до сих пор чувствую себя неудобно, когда нужно сказать человеку, что не хочу с ним общаться? Мне, в конце концов, семнадцать и я злобный монстр. Подобных существ не должны смущать такие мелочи!»

Судя по лицу Лады, она думала о чём-то таком же.

Савелий, не дождавшись объяснений по поводу учёбы, продолжил интересоваться:

— Живёте с родителями?

Это уже стало походить на допрос.

— Ну… — Лада в нерешительности замолчала.

— Нет, — ответила я, — отдельно.

— Сами по себе? Снимаете квартиру? — продолжил Савелий, абсолютно не смущаясь, словно бы для него подобные вопросы были обыденным делом.

— Живём вместе, — кинула я ему, в нетерпении глядя на медленно подъезжающий к остановке автобус.

— Вместе? — бархатный и глубокий голос его прозвучал изумлённо. — Вы?.. В смысле?.. Вместе?

— Ага, вместе, — добавила я, взяла Ладу за руку и потянула к двери. — Наш автобус. Спасибо, что проводил! До встречи!

Мы впихнули себя в распахнутые двери, взлетели по ступенькам в салон и позволили толпе протолкнуть нас в самый дальний угол, подальше от возможных преследователей.

Но никто не преследовал. Через окно было видно, что Савелий всё ещё стоит на остановке, глядя нам вслед. Автобус закрыл двери и начал движение.

— Странный, — выдохнула Лада.

— Очень, — кивнула я.

— Думаешь, стоит его опасаться?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… — она задумалась на мгновение, а потом продолжила в полголоса, косясь на других пассажиров: — Мы же сами не совсем обычные. Думаешь, совпадение, что в нашем окружении оказывается странный тип?

Эта мысль не приходила мне в голову. Понадобилось время, чтобы хорошенько её обдумать. Наконец, я сказала:

— Он по-людски странный. Если мы сами не совсем обычные, то это не значит, что теперь все вокруг нас тоже должны быть такими же необычными. Может быть, он просто очень общительный и любопытный?

Лада нахмурилась и призналась:

— Не понравился он мне.

Мне тоже. Но я постаралась мыслить объективно:

— Первое впечатление может быть обманчивым.

— Даже не знаю, — с сомнением протянула она.

— Подождём, посмотрим.

Наверное, самое простое решение, которое может принять человек, если что-то ему не до конца ясно: пусть идёт так, как идёт, жизнь покажет, судьба сложится. Собственно, ничего другого нам в этой ситуации и не оставалось. Только ждать и смотреть.

— Это было нечестно! — уже в пятый раз напомнила я Алисе, сияющей от радости за добытую ей сегодня победу в баскетбольном матче. — Если бы это были настоящие соревнования, я бы вообще не выпустила тебя на поле.

— Ха! — отозвалась девушка, натягивая джинсы. — Мне не обязательно быть на поле, чтобы помогать команде забрасывать мячи в корзину.

— Пришлось бы тебя тогда запереть, — пригрозила я.

— Не думала, что ты можешь быть такой жестокой по отношению к подруге! — картинно негодуя, воскликнула Алиса.

Я вздохнула.

Разобравшись со своим новым даром, Алиса теперь искала любой удобный повод для его применения: снимала книги с верхних полок в библиотеке, нажимала кнопки в телефоне, не прикасаясь к ним пальцами, поправляла выбившиеся прядки в волосах. И это только то, что она делала, когда вокруг были люди. Когда же её не видел никто, кроме нас, она и вовсе наслаждалась волшебством вволю: всё, что нужно было перенести, переносила; всё, что необходимо было передвинуть, передвигала; там, где надо было поправить, поправляла. Тарелки и подушки, плывущие по воздуху, нас сначала пугали и даже раздражали, но очень скоро стали обыденностью, и мы перестали обращать на это внимание.

Однако то, что Алиса натворила сегодня, оставлять без внимания мне не хотелось, поэтому я повторила в шестой раз:

— И всё-таки это было нечестно.

Мы как раз вышли из раздевалки и направились в наш общий с ней учебный корпус. Алиса покачала головой.

— Мяч всё равно почти попадал! Ему не хватало чуть-чуть, чтобы перекатиться в нужную сторону! Я просто слегка помогала!

Да, она была очень осторожна, согласна. Мы уже давно договорились, что не будем демонстрировать наши силы на людях, потому что понимали, что ни к чему хорошему это не приведёт. Но какие-то незаметные действия всё же совершали не раз и не два. Полина часто читала чьи-нибудь мысли, по собственной воле или нет. Лада использовала несколько раз лёгкие лечебные заклинания, которым её научил Пат, чтобы затянуть себе и нам царапины, мелкие болячки и порезы. Ещё иногда, на особенно скучных лекциях, ей приходилось применять несложные бодрящие заклинания, которые давали возможность продержаться хотя бы полчаса, не заснув. Мне нечем было себя проявить, а вот Алиса была среди нас рекордсменом по использованию собственных способностей, хоть и делала это осторожно.

Даже сегодня, на баскетбольном матче, она подталкивала мяч только тогда, когда он действительно был на грани: падал на кольцо, и нельзя было сказать наверняка, в какую сторону он скатится. Алиса решала за него. И я это заметила.

— Что ты возмущаешься? — причитала она. — Мы же были в одной команде! Я бы поняла твой праведный гнев, если бы мы играли друг против друга, но тут!..

— Это неважно, — отмахнулась я. — Мне нравится играть честно и зарабатывать победу своими силами.

— Ну, так это и есть моя сила! — подруга всплеснула руками, словно бы говорила нечто совершенно очевидное.

Я вспомнила, что подобный разговор был у нас с Полиной, когда она наотрез отказывалась использовать свои способности при сдаче экзаменов. Ведь проще простого: прочитать ответ в голове преподавателя! И не нужно ничего учить. Тогда она тоже говорила, что это нечестно и что она хочет справиться своими силами. Ответ мой был абсолютно такой же, какой сейчас выпалила негодующая Алиса.

Только теперь мне стало понятно, что смущало тогда Полину.

Да, способности были частью нас самих. Я до сих пор помню, как Силл однажды сравнил наш дар с головой. Голова — естественная часть тела. Без неё человек, мягко говоря, неполноценен. Нельзя же иногда брать её собой, а иногда не брать — она всегда с нами. Вот только нужно уметь ей правильно пользоваться.

Так и со способностями. Они — наше тело, нечто неотъемлемое, без чего мы перестанем быть теми, кто мы есть. Так что же такого неправильного в том, что мы используем силу для достижения личных целей? Как если бы мы использовали высокий интеллект, будь он у нас, для решения сложных математических задач.

Вопрос извечный, очень тяжёлый и не имеющий однозначного ответа.

Но здесь дело обстояло совсем по-другому: Алисин дар стал тем преимуществом для нашей команды, которому другая команда ничего не смогла бы противопоставить, просто потому что никто в ней не обладал магическими способностями. Игра была нечестной, несправедливой. И мне хотелось верить, что Алиса это знает и понимает, и просто ей не хочется сейчас портить себе настроение. В конце концов, это была просто игра. Не соревнование, не чемпионат, а просто игра во время пары.

На лестничной площадке мы расстались: Алисе нужно было подняться этажом выше, а мне свернуть в коридор.

— После учёбы собираешься в логово? — спросила я напоследок.

— Нет, сегодня я иду на свидание!

Она сделала загадочное лицо, но не смогла скрыть счастливую улыбку.

— С кем? — с любопытством спросила я, не уверенная в собственном предположении.

С тех пор как Алиса рассталась с Никитой в прошлом году, она ни с кем ещё не заводила настолько же серьёзных отношений. По крайней мере, мы об этом не знали.

— С самым лучшим мужчиной на свете! — так же загадочно ответила девушка.

Потом легко развернулась, грациозно откинула за плечи волну светлых блестящих волос, послала мне воздушный поцелуй напоследок и взлетела вверх по лестнице, почти не касаясь её ногами.