Часы Судного дня

Глава 6

Мне и в голову не пришло делиться своей дверкой с родным государством. Вот даже ни на секунду такая мысль не мелькнула. И это при том, что я, по нынешним меркам, вполне лояльный гражданин — то есть, считаю, что наше государство, в целом, не хуже любого другого, и что смена нынешних правящих элит на другие принесёт больше вреда, чем пользы.

Я, разумеется, не причислял себя к «оппозиции» — хотя бы потому, что никакой оппозиции не бывает, — но и вбрасывать в игры сил влияния такой кусок, как целый мир… Нет, пусть это буду не я. Дело даже не в том, что меня с семьёй под это дело в пыль стопчут просто попутно (хотя для меня как раз это главное), а в том, что пользы от этого не поимеет никто. На самом деле в нашем мире нет дефицита ни в землях, ни в ресурсах, но в суете, поднявшейся вокруг такого куска, может рухнуть и без того хрупкое текущее равновесие. Почему? Тому много всяких причин, но достаточно любой. Вот, например, наличие «запасных» территорий ставит страну-обладательницу в заведомо выигрышное положение при обмене тотальными ядерными ударами. И логика развития событий немедленно приведёт к тому, что эту страну надо уничтожить до того, как она это преимущество успеет реализовать. Уничтожить, невзирая на цену такого решения, потому что потом будет поздно. И это только самый простой пример, чтобы не объяснять нюансы. Я бы ещё упомянул, что для того, чтобы отдать что-то государству, надо иметь наивность воображать себе государство как некую единую силу, являющуюся субъектом процесса, а это вовсе не так.

Так что задача по маскировке наличия прохода оставалась актуальной. Все мои хитрости были по уровню исполнения весьма любительскими, и надеялся я в основном на то, что поведенческого паттерна «кто-то нашёл проход в другой мир и вовсю его пользует» просто не существует. Но вполне может быть, что я ошибаюсь — по случайным оговоркам и клочкам информации, полученным в болтовне с Андреем, у меня сложилось впечатление, что те, кому положено знать о таких вещах, о них знают. А если знают — то и ищут. Как людей, так и способы. А если знают и ищут, то и сигнатуры соответствующие могут быть прописаны. В этом случае меня рано или поздно вычислят. И, скорее, рано, чем поздно.

Надо было ликвидировать слабое звено — проход в гараже. Держать такое палево в общественном месте, въезд и выезд в которое контролируется камерами — это надо совсем ничего не бояться. Я и так пару раз просыпался в холодном поту — снилось, что гараж вскрыли, а там… Я уже перестал бояться того, что не смогу вернуться через проход, как было поначалу. Теперь я каждый раз вздрагивал при мысли о том, что с той стороны меня уже ждут. Так что с утра, оценив мрачность лица жены, решил отложить серьёзный разговор ещё на чуть-чуть и попутно порешать текущие проблемы. Не вышло. Потерял бдительность, нарвался.

Мне б молча из дома свалить «по делам», но подвела Мелкая.

— Папа, папа, а мы сегодня поедем к тёте Криспи? Я хочу с ней поиграть, а то она вчера была такая грустная.

— Нет, милая, сегодня я съезжу туда сам, а с тобой в другой раз.

— Ну… Я же хочу! — железобетонный непробиваемый аргумент. До понимания того, что твои желания — не главная движущая сила Вселенной, надо ещё дорасти.

— Папа вообще может валить к своей Криспи хоть навсегда! — ну вот, жена удачно подключилась к диалогу.

Увы, даже лучшие из женщин — женщины.

— Дорогая, ты расстроена, но не права, — самым мягким из возможных, максимально примирительным тоном ответил я. — Она там одна, голодна и напугана…

— Ах, она! — ну вот, точка кипения достигнута, логика отброшена, эмоции со свистом пошли в пар, срывая крышу.

Тут уже неважно, что отвечать или не отвечать ничего вовсе — критическая масса достигнута, реакция самоподдерживающаяся, сейчас рванёт.

Рвануло:

— А на нас тебе вообще наплевать! Нас чуть не убили, а тебе только Криспи твоя драгоценная! Так проваливай к ней! Да ты за свою чёртову дачу и дружков своих мутных готов ребёнка угробить! — вот такой причудливый зигзаг мысли.

И ведь на самом деле она, разумеется, ничего такого не думает. Не ревнует к Криспи, понимая нелепость этого. Более того, сама прекрасно к ней относится и заботится изо всех сил. И за дачу она в нашей семье была главный агитатор, и что никакие они мне не «дружки», тоже понимает. Просто ей страшно и плохо от пережитого, и надо выплеснуть этот страх и злость, разрядиться направленным взрывом эмоций. Наорать, хлопнуть дверью и разрыдаться — немудрёный женский катарсис. Что орать — неважно. Важно сделать больно, компенсировав тем свою боль. Может быть, когда она была маленькой, её мать этими словами орала на её отца, а её бабка — на её деда. Эти наследственные сценарные паттерны женского скандала, передаются, наверное, генетически. Но понимание не делает ситуацию менее обидной, кстати. Хочется заорать в ответ: «Да ты послушай себя, что ты вообще несёшь!» или просто «Да пошла ты на хрен, дура!» — и самому этак дверью с размаху — хуяк! И удалиться гордо в закат, наплевав, что на улице утро. Это естественная реакция оскорблённого до глубины души несправедливыми обвинениями мужика, именно на неё нас провоцируют, и именно она совершенно непродуктивна. Кто-то из двоих должен в такой ситуации сберечь разум, иначе дело плохо.

Поэтому, когда жена, прооравшись, хлопнула дверью ванной и приглушённо зарыдала внутри, я обнял завывшую белугой в ужасе и непонимании происходящего дочку и начал её утешать, объясняя, что мама просто очень устала и расстроилась, и что всё будет хорошо, и вообще — как ей идея сходить в кафе, мороженого поесть? Кажется, это был наш первый семейный скандал, так что шокирована им дочка была куда сильнее, чем стрельбой в башне. Там-то она и вовсе ничего не поняла, всё слишком быстро случилось. Но идея насчёт мороженого была воспринята благосклонно:

— А сахарной ваты купишь? Розовой?

— А попа не слипнется?

— Нет, — засмеялось сквозь слёзки моё сокровище. — У меня не слипается, я пробовала!

Пока шли в кафе, я вызвонил Петра. Оказалось, что они с Андреем как раз недалеко, в сервисе у Йози, и он передал трубку. По голосу мне показалось, что Андрей чем-то обеспокоен и сам ищет встречи. Так что договорились собраться прямо в кафе и прямо сейчас — чего откладывать-то?

Мелкая как раз успела пообкусывать с краёв огромную порцию сахарной ваты, а я — ополовинить чашку с кофе, когда возле кафе запарковался «Патриот». Из машины вылезли Пётр, Андрей, Йози и, к моему крайнему изумлению — Сандер. Вот уж не думал, что увижу когда-нибудь ещё этого малахольного глойти!

— Еет! — замахал он радостно рукой.

— Ох, нифига себе… — сказал я. — Ну, привет!

— Привет, — помахала липкой рукой вежливая Мелкая, выглянув солнышком из-за облака сахарной ваты. — Я Маша!

— Еет Аша! Андер а! — обрадовался Сандер такому вниманию.

Поскольку мы сидели на открытой веранде, то просто подтащили себе ещё стол и пару стульев, рассевшись одной компанией. Йози заказал Сандеру большую порцию мороженого, и теперь они с Мелкой сидели друг напротив друга чем-то неуловимо похожие и синхронно болтали ногами. Сандер — с любопытством озираясь по сторонам, Машка — поглощённая серьёзным делом, сладостями. Остальные взяли кофе и чизкейки.

— Ну, что стряслось? — нарушил я вежливое молчание первым. — Откуда вдруг Сандер?

— Ну… Не то чтобы прямо стряслось… — уклончиво начал Йози, но я его манеру вола вертеть давно знаю.

— Йози, ну!

— Давайте по порядку, — перебил Андрей. — Тут у всех есть новости, пожелания и предложения, так почему бы нам не высказаться по очереди, а потом подвести общий итог?

И посмотрел такой на меня, подразумевая, что я начну. Хитрый. В таком раскладе преимущество у того, кто высказывается последним, потому что он уже в курсе всех контекстов. А первый как раз наиболее уязвим. Но мне действительно пофиг, я в эти игры не играю.

— У меня, скорее, просьба, — пожал плечами я. — Андрей, я бы хотел, чтобы ты переоткрыл проход в тот срез. В ту же точку, но из другого места. Это возможно?

— Ну… Да, наверное… — Андрей удивился, явно ждал чего-то другого. — А зачем?

Я объяснил. Коротко, не вдаваясь в подробности вроде всякой бигдаты. Опасаюсь, мол, внимания власть предержащих и имею к тому некие основания. Пусть считают паранойей, если хотят. Имею я право на небольшую личную паранойю? Как по мне — ещё как имею. Поболее многих прочих.

— Пожалуй, решаемо, — ответил Андрей, глядя почему-то на Сандера. — Но есть ещё обстоятельства… Йози?

Йози почесал в затылке, покряхтел… Я прямо видел, как он преодолевает свою привычку ничего не говорить прямо, особенно, если новости не очень приятные. А они были, скажем прямо, не фонтан.

— Уходим мы, — выдавил он из себя и потупился. — Извини.

— В смысле? — не понял я. — Куда?

— Закрываем сервис, сворачиваем все дела в этом срезе и уходим. Туда, к нашим. Вон и Сандер как раз…

— Я амогу! — радостно закивал головой Сандер.

— Чего это вдруг? — сказать, что я удивился — это ничего не сказать. — У тебя же семья, дети.

— И не говори, — Йози печально покачал головой. — Как представлю, что жене это надо объяснить.

— Так какого хрена вообще? Здесь ты сам себе хозяин, мастер, уважаемый бизнесмен, глава общины… Будешь опять под Старых ложиться?

— Чёрт его… Придумаю что-нибудь… — неуверенно ответил Йози.

— Нет, ты мне скажи — наху… — я покосился на навострившую ушки Мелкую и закончил. — Зачем? Какого рожна вам тут не хватает?

— Всего хватает, но… — Йози положил руку на грудь. — Понимаешь, давит вот здесь. Тревожно. Что-то плохое здесь будет.

— Охо удет, сасем охо! — мелко закивал Сандер, не выпуская изо рта ложечку с мороженым. — Беда иёт. Ашая!

— Уходить отсюда надо, — продолжил Йози грустно. — Мы все уходим с семьями. И тебе бы стоило.

— Да мне как бы некуда… — растерялся я. — Это мой мир и другого у меня нет.

— А вот тут удачный момент для моего предложения, — ловко ввернул Андрей.

Я сделал последний глоток кофе и поборол соблазн залить новости стаканчиком коньячку. Махнул рукой, привлекая внимание официантки — Мелкая как раз одолела вату и вопросительно поглядывала то на меня, то на мороженое, стремительно убывающее в вазочке у Сандера. Многовато сладкого для одного раза, но ничего, зато от стресса помогает. Ну и мне ещё кофе — и маленькую паузу на обдумать.

Когда официантка ушла за заказом, я повернулся к Андрею.

— Ну, давай, излагай.

— Я хочу предложить тебе работу.

— Спасибо, но у меня уже есть. Меня, в целом, устраивает.

— Боюсь, твои обстоятельства могут измениться. Грёмлёнг хорошо чувствуют приближение коллапса среза. Они вообще хороши в двух вещах — чинить механизмы и драпать от неприятностей.

Йози при этих словах поморщился, но ничего не сказал.

— И что ты предлагаешь?

— Как ты знаешь, моя группа понесла большие потери. Мы здорово облажались, вложившись в этот поиск и всё потеряв, но жизнь продолжается. Есть текущие задачи, и мне нужны люди. Фактически, мы с Петром остались вдвоём.

— Э, стоп, — припомнил я. — Еще же грёмлёнг какой-то был. У тебя что, всегда такая текучка кадров?

— Он оказался крысой, — жестко сказал Андрей, — нам пришлось скоропостижно расстаться.

Мне он почему-то не очень нравился. Было в нём что-то неискреннее и наигранное всегда. Ну, или мне так казалось. Я не очень-то в людях разбираюсь, если честно. Мне что механика, что логика с математикой хорошо даются, а вот с людьми всегда всё сложно. Вот вроде и не во что пальцем ткнуть, и в подлостях особых не замечен, а не лежит душа иметь его начальником, и всё тут. Отчего-то он кажется мне одним из тех руководителей, которые если бизнес потребует, спокойно пойдут к цели по трупам подчинённых. Причём, в отличие от здешнего офисного ритуально-карьерного каннибализма, вполне в буквальном смысле. Хотя я, возможно, и драматизирую по результатам вчерашнего дня. Пётр-то с ним не первый год и вроде доволен.

— Да и вообще, я предпочёл бы механика с нервами покрепче, — продолжал Андрей.

Я отметил, что Пётр на этих словах слегка сыграл лицом, хотя тут же снова сделал покерфейс. Что-то сдаётся мне, не так всё просто было в этой истории.

— Эй, я тоже не супермен если что, — поспешил откреститься я. — Ни Саргона, ни Карлоса я не заменю! И что случилось со знаменитым «принципом Андрея»? Который «никого со способностями проводников в группе»? Чтобы «без меня им всем…»?

Не стал договаривать слово только из-за Мелкой. Но все и так поняли. Эка их перекосило-то! (Ну, кроме Сандера, конечно. Этому всё до лампочки, кроме мороженого.) Да, я тоже могу в нужный момент пнуть по яйцам и понаблюдать за реакцией, а что? Мне, поди, не поход за грибами предлагают. Тут все непонятки лучше разрешить на берегу, причём максимально прямо и честно — пока я не связан отношениями «наниматель-наёмник», которые обяжут меня к субординации.

— Как показала жизнь, я был неправ, — со скрипом выдавил из себя Андрей. — И если бы мне был нужен боевик-наёмник, то я обратился бы к кому-нибудь другому. Я предлагаю не просто работу, а партнёрские отношения.

Пока он это говорил, я краем глаза смотрел за мимикой Петра. Андрея мне не расшифровать, а вот он мужик простой, что на уме, то и на физиономии. И судя по тому, как ему было невесело, ему-то никто партнёрских отношений не предлагал несмотря на то, что только на моей памяти он в команде пять лет. Так, шофёром да «подай-принеси» и остался. И это ещё один жирный минус не в пользу этого предложения. Не хочется иметь рядом обиженного соратника, это завсегда боком вылезет. И вот не очень понятно мне, с чего это Андрей в мою сторону такой щедрый. Не похоже по нему, что он большой любитель партнёрских отношений, не пахло у него в команде такими. Наоборот, исходя из принесённых Йози новостей, он должен подавать себя избавителем, а меня считать тем, кому деваться некуда, а значит, безжалостно прогибать условия в свою пользу — ну, насколько я его понимаю. Нет, что-то тут точно не так. Может, он заметил то же, что заметил я, осматривая диковинный электрический внедорожник у Чёрной Цитадели? Он же потом побывал у меня в башне. Правда, недолго и при обстоятельствах, не способствующих внимательному осмотру, но всё же… Нет, спешить соглашаться точно не надо. Тем более что, если я прав в своих выводах, то обстоятельства могут поменяться в мою пользу.

— Йози, а скажи мне… Если всё это действительно так, как вы с Сандером говорите… — Сандер интенсивно закивал, демонстрируя свою уверенность в прогнозе. — Сколько у меня времени?

— Не знаю… — покачал головой Йози. — Сандера разве поймёшь? «Коро» — и всё.

— Коро, да, асем коро! — подтвердил Сандер, такой довольный, как будто что хорошее предсказал.

— А ты как считаешь? День? Неделя? Год? У нас, если помнишь, уже был такой разговор несколько лет назад. И тогда ты не слишком поверил Старым и остался тут.

— Тогда я сам ничего не чувствовал, — покачал печально головой Йози. — Я же не глойти. Но теперь постоянно давит. День за днём. И всё сильнее и сильнее. Душно мне тут стало и страшно, не могу больше.

Я прислушался к себе — я всё-таки теперь не совсем чужд этих дел, — но нет, ничего особенного. Солнце светит, птички поют, кофе так себе, но пивали и хуже. Разумом я понимал, что это может кончиться в любой момент, но чувствовать — ничего не чувствовал. Бревно-бревном.

— Ну, так что ты решил?

— Я решил, что мне надо подумать. Такие серьёзные решения в один момент не принимаются. Не знаю, что может случиться с этим миром, — вру, знаю, но это лишняя информация, — но это явно произойдёт не сегодня и даже не завтра. А сегодня мне очень важно переместить точку входа.

К некоторому моему удивлению, Андрей неожиданно легко согласился. Мне почему-то казалось, что он будет затягивать и выкруживать, чтобы иметь лишний рычаг давления. То ли я всё же про него слишком плохо думаю, то ли он чувствует себя передо мной в долгу. В общем, нас с Мелкой подкинули до гаража, а дальше мы все поехали потихоньку двумя УАЗами ко мне на дачу. «Не на ту, а на ту», — как выразилась дочка. В деревню, в общем.

Осмотрев сарайчик, Андрей вроде как точку одобрил, а потом взял, да и позвал Сандера. Когда мы остались в помещении втроём, он наконец признался:

— С тех пор, как прошёл через холод, всё время кажется, что снова открою проход в него. Шагну туда — и с концами.

— И как же ты теперь? — удивился я. Проводник, боящийся переходов, — это абсурд.

— С трудом, — не стал распространяться Андрей. — Надеюсь, что пройдёт.

— Открывайте вдвоём с Сандером. Он за эти годы поднатаскался, а ты настроен на свой проход. В общем, должно получиться… Наверное.

Пока ездил сюда в маскировочных целях, накатывая стабильный трек для бигдаты, я со скуки придумал и даже сделал рабочий механизм маскировки прохода. Тоскуют иногда руки по рабочему инструменту, не оснащённому клавиатурой… Задняя стена сарая теперь была двойная — точнее настоящую стену сарая прикрывал дощатый щит. Внешне он практически от неё не отличался, поскольку был сделан из тех же старых, поеденных жучком и покрытых пылью веков досок. Благо, их тут было в изобилии. Пожалуй, разве что сам строитель этого сарая отличил бы фальшивую стенку от настоящей. Между тем, она не была привязана ни к полу, ни к стенам, а крепилась скрытыми петлями к потолочной балке. Чтобы добраться до настоящей стены, её надо было потянуть вверх за прикреплённую к нижней части незаметную верёвочную петлю, поднять к потолку и подпереть совершенно естественно стоящими у стены старыми граблями. Конечно, в области конструирования тайных проходов до параноидальных строителей Чёрной Цитадели мне далеко, но поверхностный осмотр эта конструкция выдерживала спокойно. Когда я с гордостью продемонстрировал её Андрею и Сандеру, те только присвистнули синхронно.

Мы с Сандером положили руки на стену и застыли. Я закрыл глаза и стал представлять себе точку выхода, стараясь вспомнить её в мельчайших деталях, вплоть до фактуры стены и валяющегося на полу обрезка оранжевого провода от переноски, оставшегося от эксперимента с постоянно открытым проходом. Не знаю, что там представлял себе Сандер, но сопел он тоже сосредоточенно. А потом я вдруг как-то почувствовал, что пора — и провёл руками вверх, как бы открывая глаз тьмы. И глаз очень буднично, без всяких спецэффектов открылся. Вместо корявой дощатой стены крутилась бархатно-графитная завеса. Я прислушался к ощущениям — нет, ничего похожего на холод. Как проход в гараже — тёплым таким сквознячком внутри.

— Андрей, готово, вроде…

— Атово, — подтвердил Сандер.

— Ну, проверь, что он туда, куда нужно, да мы поедем. Дел ещё полно.

— Сам не хочешь попробовать? — спросил я его. — Нормальный проход, никакого холода.

— Нет! — резко ответил Андрей. — Вам, может, и нормально, а меня где не надо посчитали уже. Я в этот срез больше не ходок, с меня хватит.

Эка его таращит. Типичная фобия, как по мне. Но, кажется, я начинаю догадываться, почему я ему так сильно нужен.

Совершенно спокойно прошёл из деревянного сарая в каменный. Было тихо и пахло морем. На полу всё так же лежал обрезок кабеля. Странно понимать, что второй его конец лежит в гараже. Что-то есть в этом непостижимое привычной евклидовой геометрией. А кстати, что теперь с проходом в гараж?

Вернувшись в пыльную духоту деревни, спросил это у Андрея.

— Останется как был, — объяснил он. — Теперь это как бы Y-образный проход. Отсюда и из гаража можно только к морю, но оттуда как сюда, так и в гараж. Немного потренируешься и научишься открывать по своему выбору, не так уж это сложно…

Получается, я могу теперь вернуться с дачи в гараж через берег моря? Соблазнительно, но как-то сцыкотно… Если бы я за собой следил, то такие прыжки рано или поздно вызвали бы подозрения. Как минимум, я бы заподозрил, что объект зачем-то выключает в дороге телефон, который пропадает на одной соте и вдруг появляется в другой, в тридцати километрах от неё. А если на это наложится регулярная нефиксация номера автомобиля системой «Поток» на посту ДПС, то у меня бы сразу возникло много вопросов — даже если соблюдать осторожность и выдерживать время, не выпрыгивая в гаражах через минуту после входа в деревне. Скорее всего, я бы предположил, что клиент, выключив телефон, зачем-то едет окружными путями, избегая места расположения камер. Это, согласитесь, очень подозрительно!

Конечно, если я не в разработке через СОРМ и меня не отслеживают специально, то никто не будет соотносить базы регистрации IMEI на соте у оператора с данными камер ГИБДД. Бигдата уже почти всесильна, но ещё, к счастью, неавтономна. Пока команду на обработку данных даёт только оператор, система несовершенна. Думаю, впрочем, что уже очень скоро человеческий фактор будет ликвидирован и здесь — технических препятствий к этому давно нет, только инерция мышления ЛПР-ов13, которые, в основном, просто не вполне в курсе возможностей инструмента, которым они распоряжаются. Однако наступают времена, когда бдительность и контроль становятся краеугольными камнями внутренней политики, так что ждать нам уже недолго. Как вода заполняет любой предоставленный ей объём, так и государство стремится контролировать всё, что может проконтролировать технически. А на сегодняшний день это уже почти 100% того, что когда-то называлось «прайвеси».

В общем, лучше не нарываться и не пытаться объезжать пробки таким оригинальным образом. Скорее всего, ничего не случится, но если всё же да, то цена ошибки будет неподъёмной.

Распрощавшись с компанией, отбывшей восвояси в город, договорились быть в ближайшее время на связи через Йози. По крайней мере, он не собирался валить прямо сейчас, хотя настроение уже было чемоданное. Это косвенно подтверждало мои выкладки о причинах и сроках грядущего гипотетического (надеюсь) коллапса. А пока что мы с Мелкой загрузились в УАЗик и поехали в башню. У меня на сегодня были большие планы…

Забавно, но Машка воспринимала наши проезды «сквозь чёрную пыль» совершенно буднично. У детей как-то проще с границами реального. Меня до сих пор корёжило при попытке это осознать — а ей хоть бы что. Её куда больше волновало, «как там тётя Криспи».

Тётя Криспи представляла собой такое жалкое зрелище, что мне стало ужасно стыдно. Напуганная, как-то вдруг похудевшая и подурневшая, она сидела, забившись в угол и загородившись диваном, и только увидев нас выскочила из-за своей баррикады. Кинулась ко мне, снова упав на колени, чего уже давно не делала. Обняв мои ноги, она облегчённо зарыдала, да так горько, что Мелкая заревела в ответ и кинулась её утешать. В общем, та ещё сцена. Не без труда отцепил Криспи от себя, переключив её на Машку, с которой они, обнявшись, как-то постепенно взаимоутешились. Судя по всему, она с нашего отъезда ничего не ела и так и сидела, забившись в угол. Ну да, корм она есть не хочет, а из нормальных продуктов тут только крупы да консервы. Первые она не умела варить, а вторые — открывать. К счастью, я догадался прихватить колбасу, кефир и батон из дачного холодильника. Собрался накромсать бутербродов — не нашёл нож. Тут прижился разжалованный в кухонные из охотничьих клинок длиной с ладонь — и вот делся куда-то.

— Криспи, ты нож не видела? — спросил я на автомате, без всякой задней мысли.

Реакция была, мягко говоря, неожиданной: девушка вдруг взвыла, кинулась в угол за диван, свернулась там в такой тесный клубок, что я испугался, что она сколлапсирует в маленькую чёрную дыру. Дырочку.

— Нож, нож, нож… — запричитала она оттуда тихонько.

Машка стояла растерянно посреди комнаты и смотрела на это раскрыв рот.

— Тётя Криспи ударилась? Ей больно?

— Да, милая, очень похоже, что ударилась. Причём головой и давно.

Подошёл, потряс за плечо, попытался извлечь из-за дивана — фиг там. Сидит, забившись, только глаза сверкают. Да что это такое, блин?

— Криспи, что случилось? — молчит.

Она и так-то не особо чтоб разговорчивая. Несмотря на все усилия Мелкой, которой очень нравится учить большую тётю, слов, может, с десяток выучила. Да и те предпочитает заменять жестами. Но понимает, кажется, всё, так что я жду прорыва — она довольно сильно очеловечилась в тот короткий срок, что живёт с нами.

— Куда нож делся? — рискнул я.

Криспи мелко затряслась, но всё же выдавила из себя шёпотом:

— Третья…

— Так, стоп… — я задумался. — Здесь была Третья?

Криспи едва заметно кивнула.

— Она взяла нож?

— Нож! Нож! Нож! — снова затряслась и забормотала Криспи.

Вероятно, это положительный ответ.

— Она тебя напугала? — нет ответа, но и вопрос, в общем, риторический. Видно же, что ещё как напугала.

— Она взяла что-то ещё? Кроме ножа?

— Еда! — пискнула Криспи.

— Еду взяла? — кивок.

А день перестаёт быть томным. Значит, когда мы отсюда уехали, Третья, сбежавшая после убийства Карлоса куда-то в поля и благополучно нами в суете забытая, вернулась сюда. После чего взяла нож, еду, бог весть что там ещё, напугала Криспи до усёру и снова удалилась. И это совершенно меняет весь расклад, потому что раньше я предполагал, что это убийство было совершенно спонтанным и даже, возможно, неосознанным. Как мне рассказал потом Андрей, Карлос её несколько раз пытался уестествить, она не давалась, он настаивал, и чем там дело кончилось — неясно. Андрею пришлось даже вмешаться тогда и запретить ему эти домогательства. Что, кстати, не означает, что он их прекратил. Что взять с безответной заторможенной дурочки? Так что я списывал произошедшее на сочетание стресса и застарелой обиды. Взяла и ткнула чем смогла, а что ножом и точно в сердце — так совпало. Испугалась, убежала… Я ожидал, что она вернётся, как проголодается. Но не ожидал, что вот так. Теперь, припоминая события, мне уже не кажется, что убийство было спонтанным актом не отдающей себе отчёта в происходящем дурочки. Особенно то, как ловко она толкнула на Карлоса несчастного Дрища. Да и сам удар, если вдуматься, был нанесён с изрядной сноровкой — рукоятка хирургического ножа не приспособлена для колющего удара, и сам он не очень длинный. Это надо очень правильно держать и очень точно бить.

От этой мысли я аж вздрогнул. Конечно, можно предположить, что просто вот так совпало — нож, точный удар. Лежала бы вместо ножа вилка — ткнула бы вилкой в жопу и вся эта история закончилась бы совсем по-другому. Но я всегда склонен предполагать худшее, а значит вполне вероятно, что у меня тут бегает по кустам чокнутая убийца-живопыр с совершенно непонятными мотивами и неизвестной степенью адекватности. Это именно то, что мне нужно для полного счастья. Очень поспособствует, когда я буду уговаривать жену сюда вернуться. Да и буду ли я теперь уговаривать, вот в чем вопрос? И кстати — что она ещё утащила? А если…

Я метнулся в левое крыло, которое, за отсутствием пола и видимой пользы использовалось у нас как склад всякого барахла. Вскоре вздохнул с большим облегчением — винтовка и пистолет, оставшиеся от Карлоса, лежали на месте. Я их сразу ненавязчиво прибрал с глаз долой, решив, что запас карман не тянет. Стрелял я в своей жизни только из автомата в армии и из дробовика по тарелочкам, так что пистолетчик из меня был такой же никакой, как и снайпер. Но пусть лежит, жрать, поди, не просит. Никто, кажется, на карлосово наследство не претендовал, или забыли в суете — в общем, так и осталось у меня. Как представлю, что Третья упёрла бы огнестрел — так и обольюсь холодным потом. Хотя и с ножом она меня тоже не радует.

Отсутствовало какое-то количество консервов — я не мог сказать точно, какое, потому что не помнил, сколько их было. Крупа и макароны — вообще без понятия, разве что у жены они на учёте были. Не нашёл одного спальника, но по его поводу тоже не было уверенности — может, его в процессе кровью уделали и выбросили потом. Кажется, исчез небольшой «фискарсовский» топорик и определённо не хватало котелка-кана. Ну и всякое ещё могло по мелочи пропасть, но в процессе перемещения хлама между гаражом и башней я давно запутался, что у меня тут, что там, а что вообще в деревне.

Это уже точно не спонтанные действия. А значит, Третью мы очень сильно недооценивали. Держали за безмозглую беспомощную аутистку, которую только-только стало не нужно кормить с ложечки, а она чуть ли киллер-диверсант-спецназ. Или я зря нагнетаю? Не-а, не зря… Если консервы ещё можно было бы списать на слепое подражательство — она не раз видела, что мы из них еду добываем, — нож, допустим, взяла, чтобы открывать консервы… Но котелок и топорик можно было утащить, только осознавая свои действия и планируя переход к партизанской жизни. А против кого тут партизанить? Кого, так сказать, под откос пущать? Кроме меня-то и некого.

Взял пистолет, вытащил из лёгкой открытой кобуры, с сомнением покрутил в руках. Он был большой, блестящий и весьма тяжёлый. Внешне смахивал, пожалуй, на ТТ. Чёрт, где у него предохранитель-то? То есть, какая из этих двух хреновинок — предохранитель? Нажал на круглую рифлёную — выпал магазин. Подобрал, отряхнул от песка. Да, это явна не та кнопочка, которую стоит нажимать, наведя пистолет на противника. Выщелкнул туго сидящий патрон, полюбовался на пулю с углублением в носике, прочитал на донышке гильзы «45 авто» — знаменитый 45-й калибр? «Кольт сорок пятого калибра» обычно достаёт из широких штанин ковбой в салуне. Но тот, который у ковбоев, определённо иначе выглядит. Уж револьвер от автоматического пистолета даже я отличаю, хотя единственный пистолет, который я недолго держал в руках — это ПМ. И он определённо был меньше и легче этого. Я вообще смогу из этой дуры куда-то попасть, или у неё отдача, как у осадной мортиры?

На боковой поверхности затвора были выгравированы две хищных птичьих головы и крупная надпись «Colt Double Eagle». Таки кольт, да. У меня они всегда ассоциировались с револьверами, но я и не знаток. Ниже и мельче была гравировка «Mod. Combat Commander» — командирская, значит, версия. Это хорошо или плохо? Потом погуглю, дома, но пока остаётся надеяться на то, что Карлос был хоть и дикий горец, но всё же профи, так что пистолет у него должен быть не для понтов, а какой-нибудь хороший. Правильный какой-нибудь. Хотя и блестящий. Зато, наверное, не ржавеет. Его же чистить надо, смазывать, ухаживать как-то, а я даже предохранитель найти не могу. В магазине оказалось четыре патрона, считая тот, что я вытащил. Оттянув назад затвор, получил ещё один, выскочивший из… как называется это отверстие? Ну, короче, откуда они там вылетают. Запихал его в магазин к остальным. Итого пять. Сколько их всего должно входить? Похоже, восемь. Так что у нас с предохранителем? Над спусковой скобой был ещё один рычажок, чёрный и длинный. Я повернул его вниз — он туго повернулся до вертикального состояния, но ничего даже не щёлкнуло. Вернул обратно. Нацелив в дальнюю стену, нажал на спуск — он оказался более тугим, чем я ожидал, но маленький круглый рифлёный курок пошёл вверх-назад, а потом звонко щёлкнул. Ага, значит пистолет двойного действия. Вот, и справа на затворе для тупых написано «DOUBLE ACTION» — то есть, взводить ничего не надо, знай себе жми. Так может, у него и предохранителя нет? Щёлкал он при любом положении рычажка. Бывают пистолеты без предохранителя? А чёрт его знает… Бесконечна человеческая изобретательность в этой сфере: может, и бывают. Как говаривал товарищ Гегель: «Критерием истины является практика». В общем, надо попробовать и убедиться. Правда, при пяти патронах не больно-то разгуляешься с практикой…

Однако вместе с кобурой я снял с тела Карлоса довольно большую поясную сумку из «тактической» оливковой кордуры14 и питал на её счёт определённые надежды. И не обманулся — в специальных кармашках нашлись три снаряжённых магазина, а внутри что-то вроде набора для чистки в стальном пенальчике и картонная зелёно-коричневая коробка патронов с надписью «Remington 45 AUTO» — 50 штук. Кроме этого, там оказалась непонятная тяжёлая стальная коробка размером с две сигаретных пачки, зажигалка Zippo, лезермановский мультитул, пара ИПП, кожаный мешочек со стопочкой из небольших, но увесистых монет «из жёлтого металла» и, самое главное, то, на что я с самого начала рассчитывал. В заднем плоском, прилегающем к телу кармане сумки была засунута изогнутая металлическая пластина с выступами и прорезями — ключ от Чёрной Цитадели. Я был уверен, что Карлос, вытащив её из скважины, не выкинул такую ценную штуку и носил с собой. А, поскольку она была явно велика для карманов, слишком дорога, чтобы её где-то выложить, а рюкзак Карлоса остался в машине, то где ж ей ещё быть? Интересно, когда Андрей это сообразит, он будет требовать от меня вернуть ключ? Или он ему уже не нужен? Мне-то он как раз пригодится…

Поэтому я вылез из той ямы, которую представляло собой относительно башни левое крыло, и прикрыл за собой дверь. А потом подошёл к стене у камина и, отковыряв замазку, вставил ключ в подходящую по форме щель. Я ж наблюдательный и умный, я ещё когда мы Чёрную Цитадель шерстили, догадался, что не просто так на второй этаж лестницу найти не могу. Если местные Ушельцы такие двинутые на потайных проходах, то в моей башне скрытым дверям быть сам чёрт велел. А когда я тут каменные стены от кровищи отмывал, радуясь, что местные не любили обои клеить, то и прорезь характерную нашёл и сразу от греха замазал поделочной глиной, из которой Мелкая всякую фигню лепит — она как раз по цвету подходит. Потому что у Андрея на это глаз намётанный, а я хочу сам всё осмотреть, а делиться найденным, наоборот, не хочу. Ну, если, конечно, найду что-то. Но у меня есть причины думать, что найду — потому что у того электровездехода в лесу не было двух пассажирских сидений спереди и заднего дивана тоже. А у меня в башне было кресло и диванчик угадайте из чего. Хозяйственная моя супруга в порыве наведения уюта застелила сидушки цветными плетёными покрывалами, основание их скрывала деревянная опора, так что была надежда, что Андрей с Петром их не разглядели. Иначе сделали бы те же выводы, что и я — разыскиваемый ими персонаж жил вовсе не в Чёрной Цитадели, а в моей башне! И потому, что бы они там не искали, это может быть тут. И если это так — а я очень надеялся, что так, — то у меня появляется более удачная стартовая позиция для торга о партнёрстве. Если оно мне вообще, это партнёрство, нужно.

Я был весь в поисковом азарте кладоискателя, но всё-таки спустился ко входу в башню, закрыл входные ворота и заложил их засовом — чуть не усравшись, потому что он тяжёлый, как чёрт знает что. Надо какую-то запиралку попроще потом придумать, это бревно не натаскаешься. Зато я теперь уверен, что, обернувшись в один прекрасный момент, не увижу, как Третья с горящими глазами втыкает мне в спину мой же нож. Меня по этому поводу здорово параноило: ведь что там у неё в башке — напрочь неизвестно. Вроде бы я её ничем не обидел, но кто знает. Криспи её тоже не обижала, а теперь вон аж трясётся вся. Так что буду пока ходить и оглядываться, а пистолет потаскаю с собой, хоть он и тяжёлый и стрелять я из него не умею.

Прицепил кобуру на свой ремень — перекосило на бок. Тогда повесил на второй бок «тактическую» сумку Карлоса — вот, нормально, уравновешивают друг друга. Не зря он так их и таскал. Заодно и запас патронов под рукой. В башне Мелкая уже вытащила Криспи из-за дивана, успокоила, утешила и теперь развлекала её обучающей игрушкой с планшета. Ну, авось продвинет её в изучении русского языка, а то мне уже стыдно — вообще не занимался своими приёмышами, некогда было. Всё на жену и дочку свалил, тоже мне глава семьи. В результате одна похудела, другая взбесилась, а двое вообще в земле лежат. Отличный результат, чего уж там.

— Зай-чик пры-га-ет в тра-ве! — талдычила Мелкая, водя пальцем по экрану.

— Дай ему по го-ло-ве! — срифмовал я про себя, но вслух ничего не сказал, разумеется. Тем более что Криспи уже повторяла:

— Зай… чик?

— Да, да! — радовалась дочка. — Зайчик! Прыг-скок!

Ну, пусть себе развлекаются, а меня ждут Сокровища! Ну, я надеюсь.

Решившись, нажал на загиб пластины, утапливая её в стену. Усилие было такое, что я уже думал всё, не подходит этот ключ к моему замку, но приналёг — и внутри стены что-то глухо щёлкнуло. Огляделся пристально — что изменилось? Ага, рядом несколько больших камней, которые только что, казалось, составляли единую кладку со стеной как-то выпукло обозначились на ней. Потянул, потолкал, нажал на угол — ага, открылось! Камни, казавшиеся снаружи массивными валунами по центнеру каждый, оказались тонкими пластинами, толщиной сантиметров пять, и повернулись они на невидимой оси, как дверца стенного шкафа. Каменная панель открылась на девяносто градусов, от руки задвинулась в стену, после чего из щели выскочил вставленный ключ. Теперь передо мной была квадратная ниша метр на метр примерно и глубиной с полметра. В задней стене её было две прорези, в прорезях торчали рукоятями вниз два цельнолитых рычага из тёмного металла. Вот так лаконично, в типичной манере Ушельцев. Ничего лишнего, никаких орнаментов, всё строго и функционально. Голая механика, в которой не кончаются батарейки и в которой нечему поломаться. Значит, скорее всего, работает. Это я так уговаривал себя, прежде чем взяться за первый рычаг и потянуть. Обидно было бы, если после стольких нервов оно раз — и не работает.

Потянул за правый — пошёл на удивление легко. И не скажешь, что механизму хрен знает сколько лет. Умели Ушельцы на века делать. Эффект был почти ожидаемый — чёрные камни на стенах, на которые я раньше, до поисков в Цитадели, и внимания не обращал, налились ярким дневным светом, осветив вечно сумрачную комнату.

— Ой, свет горит! — обрадовалась Мелкая. — А что мы его раньше не включали?

— Выключатель не могли найти, — честно ответил я и потянул кверху второй рычаг.

Этот шёл туго, практически на пределе сил. Я уже начал придумывать, как его нарастить трубой какой-нибудь, чтобы приложить усилие побольше, но он вдруг, пройдя какую-то точку, звонко щёлкнул и пошёл легче. Надеюсь, я ничего там не сломал?

— Ой, пап, а тут всегда дверь была?

Я обернулся — теперь в башне было не три, а четыре двери. Вернее, три двери — в левое крыло слева, вниз, к входным воротам посередине и в правое крыло, соответственно, справа, — и проём в стене. Куда делся фрагмент стены, который его прикрывал, я не заметил — спиной стоял. Вот интересно, тут одна моя мускульная сила сработала, или есть какой-то ещё источник механической энергии? Ну, там, не знаю, груз подвешенный… Оказывается стена-то не просто так толстая, а внутри полая, хотя простукивалась, зараза, как сплошная. Этак в ней много всяких механизмов можно спрятать!

В открывшемся проёме оказалась маленькая лестничная площадка, от которой внутри стены шли каменные ступени вверх и вниз. Ширина их была метра полтора, крутизна подъёма небольшая, так что лестница заворачивала внутри цилиндра стены, и куда она ведёт было не видно, несмотря на освещение традиционными здешними световодами. Я присел и осмотрел ступени. Никаких следов износа на них не было — то ли ходили тут Ушельцы не слишком часто и в тапочках, то ли камень этот был слишком прочен для стаптывания. Однако пыль, которой не избежать, как плотно ни закрывай помещение, на ступеньках вверх лежала сплошным слоем, а на ступеньках вниз в центре её было заметно меньше, чем по краям. Вниз спускались позже, чем поднимались наверх. Но я всё же пошёл наверх — давно собирался.

Поднимаясь по ступенькам, я совершил полный оборот вокруг башни и вышел на такую же каменную площадку с открытым проёмом вовнутрь. Здесь лестница заканчивалась. Внутри верхний этаж оказался выше, чем я думал. Исходя из высоты первого этажа, я автоматически посчитал башню трёхэтажной, но этажей оказалось всего два, просто второй был… Ну очень странным. Во-первых, стены его, снаружи сплошные, изнутри оказались частично прозрачными. Широкие каменные колонны, держащие свод, перемежались каким-то односторонне прозрачным материалом. Возможно, тем же камнем, из которого сделаны здешние световоды. Но здесь из него были сложены целые стены, и изнутри открывался замечательный обзор — как будто через тонированное стекло смотришь. Но это ещё было не самое странное. Снаружи толстый цилиндр башни накрывался круглым куполом, чуть выступающим за стены, что придавало ей вид слегка неприличный, поэтому внутри я ожидал увидеть потолок-свод. Но ничего подобного — центральная колонна, проходившая по центру башни, здесь вдруг расширялась воронкой, края которой сливались с краями верхнего купола. То есть, как бы образовывая закрытое пространство с купольным верхом и конусным низом, в сечении похожее на рыбацкий поплавок. Всё это было изготовлено из… — правильно, чёрного камня. Местные не жаловали разнообразие.

Мне сразу подумалось, что всё самое интересное как раз там, внутри, но я не нашёл ни двери, ни люка, ни прорези под ключ. Так что плюнул, полюбовался видами, и совсем было собрался идти вниз, но заметил движение — к каменному сарайчику, где я открываю проход, быстрым уверенным шагом шла Третья. Монокуляр у меня валялся в машине, так что подробности разглядеть было тяжело, но по телесной моторике она не выглядела потерянной или не знающей, что делает. Не особо скрываясь, видимо помня, что из башни обзора в эту сторону нет, она не бежала, но шла быстро. За спиной у неё был дочкин маленький детский рюкзачок — розовый, пушистый, в виде какого-то мультипликационного зверька — но мысль о том, что там, скорее всего, лежит нож, делала зрелище менее забавным. Ну да, я и понятия не имел, что этот ранец тут, и пропажи его не заметил. Я много чего мог не заметить, кстати. Я и так-то не особо внимателен к тому, где что лежит, а страсть жены к бессмысленному, с моей точки зрения, перемещению предметов домашнего обихода с места на место и вовсе делало такого рода наблюдательность неактуальной. Ведь даже если я точно помнил, что нечто тут лежало, то в следующий раз оно лежит уже где-то в другом месте, потому что там оно лежало как-то неправильно. Бороться с этим бессмысленно, проще смириться, поддерживая репутацию «мужиков, которые никогда ничего сами не могут найти». Даже странно, как они выживали все эти годы до женитьбы?

Третья зашла в сарай и пропала из виду. Что ей там надо? Он же пустой. Неужели проход ищет? Хорошо, что я его на этот раз за собой закрыл, а то бы… А, кстати, что? Ну вот вышла бы она через проход, оказалась бы в деревенском сарае, и… тут моя фантазия отказывает. Что она там делать-то будет? В сером комбинезоне и с розовым пушистым рюкзачком, где охотничий нож и пара консервных банок? Не зная языка, без денег и документов, выглядящая более чем странно… Нет, не понимаю. Нет в этом логики никакой.

Третья осторожно выглянула из сарая, огляделась, убедилась, что вокруг никого нет, и быстрым шагом направилась за ближайший холм, в сторону леса. Я смотрел за ней, пока она не скрылась из глаз. Ну точно, проход искала. Убедилась, что его нет, и ушла. Но, чёрт побери, зачем? Что за троянского коня подбросил мне Андрей? Или не Андрей? Что вообще всё это значит? Я бы, наверное, долго репу чесал, рефлекторно пытаясь построить непротиворечивую картину при недостатке данных, но снизу донёсся испуганный голос Мелкой:

— Папа, папа, иди сюда! Тут дедушка мёртвый, мне страшно…

Как ссыпался по лестнице, не помню, но обнаружил себя стоящим в подвале и загораживающим собой дочь, кажется, раньше, чем она успела договорить. Ну да, Мелкой наскучило меня ждать, и она пошла посмотреть, что там внизу. Стоило бы предвидеть, но я думал, что гляну наверх и сразу обратно, а вот задержался. Впрочем, не всё страшное опасно. «Дедушка» действительно выглядел не слишком вдохновляюще, но мёртв был давно и надёжно. Заодно и последнее недостающее кресло из брошенной в лесу машины нашлось — в нём, установленном на самодельное деревянное основание, сидела высохшая мумия заросшего длинной седой бородой старика. Я не специалист, но вид она имела менее древний, чем останки фараонов. При этом тело пролежало здесь достаточно долго, чтобы запах разложения полностью выветрился — в обширном цокольном этаже пахло пылью, нагретым камнем, почему-то озоном, но никак не тлением.

— Дедушка умер? — осторожно спросила Мелкая у меня из-за спины.

— Да, милая, — ответил я, обалдело разглядывая помещение. Тут было столько всего, что я просто потерялся в изобилии непонятных объектов.

— А почему он умер?

— Старый был, наверное, — с виду мумия выглядела вполне целой — ну, для мумии, конечно. Делать вскрытие с целью установить причину смерти я определённо не собирался. — Состарился и умер.

— Ты тоже тогда умрёшь? — сделала парадоксальный вывод дочь. — Я не хочу.

В голосе появился намёк на то, что его обладательница размышляет: «А не заплакать ли мне?».

— Пока не собираюсь, успокойся.

— А мама, мама не умрёт?

— И мама тоже не собирается.

— Никогда-никогда?

— Никогда-никогда! — врать детям нельзя, но для Мелкой пока даже год — непредставимо большой срок, так что в её временных рамках «никогда» — достаточно умеренный временной промежуток. — А теперь иди, пожалуйста, наверх, там Криспи, наверное, волнуется.

Мелкая ускакала по лестнице, а я стал осматриваться. Сухой, как вяленая колбаса, покойник меня не сильно беспокоил, хотя и приятных эмоций тоже не вызывал. Получается, мы жили над форменным склепом — ничего себе «дачку» Андрей подогнал.

Помещение под башней было, кажется, по диаметру больше самой башни и освещалось световодами в стенах. Та же колонна, которая проходила через первый этаж и заканчивалась воронкой, переходящей в залуповидный набалдашник наверху, начиналась здесь в мощной цилиндрической тумбе высотой в человеческий рост, в которой было посередине прорезано сквозное квадратное отверстие, размером этак метра полтора по стороне. Материал не отличался оригинальностью — всё тот же чёрный камень. В это отверстие входило нечто вроде горизонтальной фермы из тёмного металла — собранная из двутавра толщиной в кулак балка с треугольными раскосами, как в классической «ферме Пратта». Похоже, что, по крайней мере, сопромат един для всех миров — если вам надо передать большое усилие на изгиб, то ничего лучше треугольной структуры не придумать. Я заглянул в прорезь тумбы — там балка заканчивалась чем-то похожим на вертикальный двусторонний молоток, между бойками которого и верхней и нижней гранями прорези были плотно в распор вставлены кубические кристаллы размером с человеческую голову. Верхний кристалл светился неярким голубым светом и как бы тихо потрескивал, нижний был тёмен и полупрозрачен. Сильно пахло озоном. Обойдя тумбу, я увидел, что ферма является Г-образным продолжением вертикальной шестигранной штанги, торчащей из пола. Штанга внушала уважение своей массивностью и соединялась с фермой мощными откосами, очевидно, что механическое усилие она должна передавать изрядное. Но откуда, куда и зачем? Штанга плотно, практически без зазора входила в отверстие в полу, но в месте их соприкосновения на ней была небольшая, сантиметровая примерно потёртость, что намекало на некоторую возможность движения. Я подёргал конструкцию — стояла мёртво, без люфтов. Предназначение её осталось непонятным. Как и предназначение консоли с рычагами, расположенной с другой стороны тумбы. То есть, ясно: рычаги что-то тут включают и выключают, но что именно? Все они были в положении «выключено», то есть рукоятями вниз. Удержал себя от соблазна подёргать наугад и, осматриваясь дальше, увидел сбоку консоли нишу, где зажатый с торцов металлическими захватами находился акк. Судя по графитно-матовому виду, словно заполненному концентрированной тьмой перехода — полностью заряженный. Рядом располагался совсем небольшой рычажок, как бы предлагающий «нажми меня» — ну я и нажал. Захваты разомкнулись, цилиндр мягко выкатился из ниши в подставленную руку, из которой я его чуть не уронил — он оказался совершенно неожиданно тяжёлым, даже тяжелей того, что мне давал подержать Андрей в Цитадели. А, кстати, где он? Акк, то есть, а не Андрей?

Я начал вспоминать. После того как я пришёл в себя после пробежки по холоду, Андрей показал мне разряженный акк и начал рвать себе волосы в разных местах, с криками «всепропало». (Ну, я, конечно, преувеличиваю, но для его обычной отмороженности это прям такая эмоциональная реакция была). А что дальше? Мы поболтали о доле нашей тяжкой, я при этом крутил акк в руках. Потом встали и пошли к лагерю, но вернул ли я акк? Что-то сдаётся мне, нет. Сунул рефлекторно в один из карманов походной жилетки да так и забыл, благо пустой он почти ничего не весит. А жилетка моя где? А валяется в машине, я её снял, потому что жарко было. Надо проверить, но почти уверен, что пустой акк там так и лежит. Интересно, когда Андрей про него вспомнит, то потребует назад? Он, наверное, и разряженный чего-то да стоит. А если эта ниша то, что я думаю — то есть, зарядная станция для акков, — то я не просто богат. (Богат я, если верить выкладкам Андрея, уже по факту владения заряженным акком). Я в этом случае буквально на золотой жиле сижу. А главная задача того, кто случайно присел на ценный ресурс какова? Нет, не выбрать в сверкающих мечтах, как потратить обретённое супербогатство, а тупо выжить. Потому что ресурс один, а желающих на него много. Отчего-то мне кажется, что повесить где-нибудь (кстати — где?) объявление «Заряжаю акки, дорого», — не самая лучшая идея. Тут этих любителей утренней зарядки набежит в количестве, да и конкуренты (бывшие монополисты) могут подсуетиться. Монополия — штука такая, ей делиться никто не любит. Потому что если ей поделиться — то она уже сразу не монополия, а конкурентный рынок, с демпингом, маркетингом и прочими явлениями, нарушающими идеальный бизнес. Ведь идеальный бизнес — это что? Это когда ты можешь заработать все деньги мира и тебе за это ничего не будет. Как там их бишь? «Коммуна»? Подозрительное названьице. Коммунары в своей классовой борьбе завсегда были ребятами решительными и несентиментальными. Не, тут надо головой сильно думать, так сильно, чтобы её не потерять.

Самым приятным открытием дня для меня стала не зарядка для акков. Больше всего меня обрадовал… Санузел! Нет, правда — и польза от унитаза бесспорна, и при этом за него вряд ли убьют. К моему немалому удивлению в небольшом помещении, куда из цилиндрической комнаты цоколя башни вела короткая, в десяток ступеней лестница, стоял старообразный, с чугунным настенным бачком-с-цепочкой ностальгически-старосоветского вида унитаз. Такие ещё недавно можно было найти в старом жилом фонде, хотя почти везде их уже заменили на обычные, с керамическим бачком за сиденьем. На бачке была отлита неразборчивая под слоем краски эмблема, но я и без неё уверен, что это наследие из прошлого именно нашего среза. Вряд ли сантехнический прогресс мог быть настолько детально одинаков в разных мирах. Тем более что в суровых каменных интерьерах местного цитаделестроения простой белый друг смотрелся, мягко говоря, чужеродно и установлен был кустарно. Не знаю, куда именно сливалось из него то, что туда обычно попадает, но и сам унитаз, и расположенный неподалёку душевой поддон, и эмалированная раковина стиля «спасибо товарищу Сталину за наше коммунальное детство» — всё это стояло на собранном из толстой доски деревянном щите, который накрывал какой-то каменный колодец. Вода в колене унитаза давно высохла, но канализацией оттуда не пахло, только слабо, почти неразличимо доносился шум проточной воды. Вы когда-нибудь видели человека, внимательно прислушивающегося к унитазу? И я не видел, ведь зеркала тут не было.

Так же кустарно, ржавой полудюймовой стальной трубой, была разведена вода. Над раковиной и душевым поддоном установлены держащиеся прямо на трубах старые бронзовые краны с металлическими воротками-рукоятками, а сама труба уходила в каменную стену. Причём ввод этот имел совершенно криминальный вид «незаконной врезки» — косовато вставленную и обмотанную какой-то дрянью трубу явно уплотняли, чем могли. Судя по ржавым следам на стене, там какое-то время и вода сочилась, но потом то ли соединение заилилось и перестало протекать, то ли воду выключили… В общем, кто-то находчивый и очень хорошо информированный подключился к местному водопроводу как мог. Находчивый — потому что на хрен знает какой свалке нашёл эту древнюю, как говно мамонта, советскую сантехнику, а информированный — потому что точно знал, где в стене проходит водовод. Я вот даже не могу сообразить, на кой чёрт он тут вообще — никакой водяной арматуры местного производства я тут не видел. Не знаю уж, как эти Ушельцы обходились — то ли вовсе не гадили, то ли валили прямо в эту шахту, присев орлом на краю, — но никакой сантехники я не видел даже в Чёрной Цитадели, которую мы с Андреем обшарили от крыши до подвала, включая тайные помещения. Не знаю, что им мешало вырезать из своего любимого камня Чёрный Унитаз — но как-то не сподобились.

Без особой надежды крутанул кран над раковиной — он присох и не хотел вращаться, но грубая физическая сила превозмогла. Нет, ничего не полилось. Да оно и к лучшему — фиг бы он назад закрылся, бывшая прокладка высыпалась из него окаменелой резиновой крошкой. Это ж не местное производство, чтобы один раз — и на века. Тут техническая идеология середины прошлого века — замена расходников. Позже её сменил принцип замены узлов, сейчас уже почти торжествует парадигма «выброси и купи новое», но я ещё помню, как прокладки для таких кранов вырезались сапожным ножом из старой подошвы. Ладно, для начала меня радует сама принципиальная возможность организации ватерклозета, а технические проблемы одолею.

В противоположной от импровизированного санузла стороне помещения нашлась ещё одна лестница, симметричная первой. Похоже, что она должна была быть скрыта потайной дверью, но оказалась открыта, а из прорези в стене рядом торчал ключ, весьма похожий на тот, что я себе бессовестно присвоил. Вытащил его, чтобы попробовать: закроется, не закроется? Нет, не закрылась. Сравнил ключи — похожи, но разные. Профиль тот же, но кромка имеет другой рисунок выступов-прорезей.

Лестница вела в небольшое помещение, повторяющее то, что я видел в Цитадели — ну, как будто револьверный барабан изнутри. Из стены выступали шесть металлических цилиндров в человеческий рост и один, от пола до потолка, был в центре. Цилиндры, в отличие от цитадели, были закрыты, что возбудило во мне надежду на какие-нибудь сверхценные ништяки. Ну, не зря же Пётр так радовался? Однако первый же цилиндр разочаровал — открывшись после нескольких попыток, он оказался пуст. Полки, ячейки, уходящая в стену дверь. Ну точно, как в Цитадели. Это навело меня на мысль — я встал возле центрального цилиндра, закрыл глаза и сосредоточился — ну точно, откуда-то тянуло внутренним сквознячком. Тем самым, с неприятным жадным оттенком холода. Я аж поёжился. Не, я туда больше ни ногой, мне хватило.

Следующий цилиндр открыл уже легко — дверь не надо было тянуть в сторону, как я пытался вначале, а вдавливать внутрь. Тогда она, чуть подавшись назад, легко уходила вбок, в стену. Но увы — он был точной и такой же пустой копией первого. Как и второй. И третий. И далее, вплоть до пятого. В пятом картина отличалась — полки были грубо срезаны, а на полу стояла массивная трёхногая деревянная вешалка, покрытая потёртым коричневым лаком, стиль которой будил ностальгические воспоминания о присутственных местах эпохи СССР. Для полноты картины на вертикальной палке вешалки голубой масляной краской были начертаны магические защитные руны: «Инв. №230876».

Охренеть.

На вешалке, наводящей на мысли о номенклатурных коверкотовых пальто и пыжиковых шапках, висела монструозная сбруя, несколько напоминающая подвесную систему от современной военной экипировки, только исполненную, как мне сперва показалось, из часовых браслетов. Хитровырезанные металлические пластинки из тёмного металла, несколько напоминающего внешне старую бронзу, соединялись в как бы чешуйчатые ленты, какие бывают на браслетах часов. Эти ленты были разной ширины, составляя пояс и наплечные подвесы и соединяясь с шестиугольными пластинами из чёрного камня спереди и сзади. Всё вместе это выглядело, как кусок костюма для какого-то очередного идиотского супергероя из комиксов. Не хватало только железных трусов с гульфиком. Зато рядом лежали два широких металлических браслета-наруча с вставленными в металл каменными пластинами и что-то вроде обруча с откидными очками-гоглами весьма стимпанковского вида. Вероятно, его надо было надевать на голову. Назовём это Костюмом Человека… хм… Чудака. Сокращённо — КЧМ. Кажется, я нашёл тот самый Пустотный Комплект, который с такими жертвами и затратами разыскивал Андрей. Ну офигеть теперь. И что мне со всем этим делать?

В шестом цилиндре лежали два полностью заряженных акка и два пустых. Видимо, боекомплект к костюму — вон, на передней пластине костюмчика батарейный отсек на две ячейки. Я посмотрел на конструкцию с уважением — ничего себе у него энергопотребление, если ему одного акка не хватает! Ну да чёрт с ними. Не представляю, зачем бы я напялил такой костюмчик, но акки мне, пожалуй, пригодятся. Если Андрей правильно описал их действие, то я полон практических идей самого утилитарного свойства.

Насчёт того, что делать с самим комплектом, явно представляющим собой предмет фатальной ценности15, у меня пока никаких идей не было. Поэтому отложил вопрос на будущее и вернулся к текущим сиюминутным задачам.

Пока осматривал основное помещение, непроизвольно старался держаться подальше от мумии предыдущего жильца. Конечно, как говорят пираты в кино: «мёртвые не кусаются», но всё равно, знаете ли, как-то не по себе. Ты тут такой ходишь, а он сидит… Нервирует. В конце концов, откладывать дальше было некуда — требовалось, как бы это поделикатнее выразиться… Предать, в общем, тело земле.

Так сложилось, что я полный материалист. Пребываю в печальной уверенности, что наше личностное бытие есть совокупность электрохимических процессов в мозгу, а значит, со смертью прекращается целиком и полностью. То есть, бывшему владельцу тела безразлично, что я с этим телом сделаю, поскольку его самого уже нигде нет. Однако полностью избавиться от навязанной тысячелетней культурой мистики смерти не удалось, наверное, даже патологоанатомам с многолетним стажем, не то что мне. Технологичнее всего было бы утилизовать труп, разрубив его топором на части, разложив по пластиковым пакетам и спалив вместе с мусором в нашем импровизированном мусоросжигателе в виде двухсотлитровой стальной бочки из-под моторного масла. Он сухой, сгорит запросто. И, казалось бы, что мне, материалисту и атеисту мешает поступить самым рациональным образом? Но нет, поди ж ты — не поднималась рука.

Кстати, что касается лично меня, то я за кремацию. Технологично, экологично, гигиенично и экономно. Не хочется обременять потомков многолетней унылой обязанностью красить оградку. Вообще было бы идеально, если бы прах после кремации насыпали в большие красивые песочные часы. Я бы стоял такой на камине, а потомки говорили гостям с гордостью: «Это наш прапрадедушка, он пятиминутный. Отлично подходит для варки яиц».

Поднявшись по лестнице, отвёл Мелкую наверх, полюбоваться окрестностями. Да-да — и тётю Криспи бери с собой, как раз поиграете! Пока она восхищалась открывшимися видами, показывая тёте Криспи и паре кукол какое большое тут море, я взял хозяйственные резиновые перчатки, пару больших мусорных мешков и, почему-то стараясь не дышать, аккуратно приподнимая с кресла, упаковал мумию. Хотя и без большого пиетета — один мешок сверху, другой снизу, обмотать скотчем, чтобы не сползало, — но хотя бы без расчленёнки. В процессе упаковки обнаружил на поясе большой цилиндрический футляр из окаменелой тёмной кожи, размером примерно под средний маглайтовский фонарь. Отцепил и отложил в сторону для дальнейшего рассмотрения. Больше ничего не нашлось, хотя, скрепя сердце, прошёлся-таки по карманам.

Засохший в сидячем положении труп был не слишком удобен для переноски, зато и весил немного. Взвалив полиэтиленовый свёрток на плечо, вытащил во двор, повозившись снова с запором ворот. Нет, определённо, надо врезать какой-то нормальный замок, этим бревном-засовом я в конце концов грыжу себе наживу. Во дворе непочтительно водрузил тело в садовую тачку — а что делать, катафалков в хозяйстве не держим.

Призадумался — с одной стороны, страшновато бросить Мелкую без присмотра даже ненадолго, с другой — «дедушку» надо бы закопать и лучше бы не во дворе. Не хочу разводить у порога кладбище, тем более что у нас уже одно есть. «Не стоит умножать сущности», как говаривал старик Оккам. Ладно, в конце концов, всё на расстоянии прямой видимости, местность открытая, и, если Третья направится к башне, то я её увижу издалека и… Не знаю, что-нибудь сделаю. Буду орать: «Стой, стреляю!», — например. Поправил на поясе кобуру, подпёр дверь колом снаружи, кинул в тачку лопату и покатил на холм, где уже было пять могил. Всего ничего тут живём, а поди ж ты. Тенденция, однако.

Обошёлся без речей над могилой — сказать мне было особенно нечего, да и, как материалисту, некому. Тем более что копание земли лопатой занимает наивысшее место в моём рейтинге неприятных занятий, соответственно, навыка большого нет, и я конкретно намаялся. Да ещё и озирался постоянно, не идёт ли к башне кто-нибудь — например, Третья с огнём в глазах и ножом в зубах. Могила вышла, честно скажу, не сильно глубокая, но всё, что смог, извините. Я вам не экскаватор.

Засыпал, подровнял лопатой холмик. Никакого знака не поставил, потом как-нибудь. Будет досуг — оформлю капитальный столб с табличкой, один на всех. «Здесь покоятся невнятный Дрищ, красотка Бритни, негр Джон Смит, наемник из неведомых краев Саргон, мутный мудак Карлос, который их всех прикончил и неизвестный сушёный дед из подвала. Если не хотите в их компанию, держитесь от нас подальше». Или ещё как-нибудь.

В качестве погребального салюта опробовал пистолет, прицелившись из него в хорошо заметный белый камень метрах в двадцати. Банг! — очень громко, но мимо. Я не ожидал такой сильной отдачи — ствол подлетел вверх, и пуля ушла куда-то в сторону моря. Но, по крайней мере, он стреляет. Это само по себе слегка утешительно. Не то чтобы я сомневался, но убедиться стоило. Прицелился как копы в боевиках — обхватив рукоятку снизу второй рукой, — навёл мушку под камень, аккуратно придавил спуск… Сначала он пошёл туго, потом вдруг неожиданно легко и — банг! Опять мимо, но уже ближе. Пуля взрыхлила песок в полуметре от камня. Надо как-то приноровиться к этому изменению хода спуска, это я уже из-за него стволом дёрнул. Банг! Банг! — вот так, оба раза попал. Первым по краешку, а вторым хорошо, куда целился. Дистанция, конечно, детская, а камень большой, ну так и стрелок я говённый. Сменив обойму на полную, засунул пистолет в кобуру и постановил считать себя условно готовым к тому, чтобы выстрелить примерно в сторону противника и не получить при этом стволом в лоб. Отдача у этого «двойного орла» всё-таки зверская.

— Ой, папа, зачем ты стрелял? — спросила меня Мелкая с порога. — Ты же напугал тётю Третью!

— Э… Что? — остроумно и содержательно ответил я, кряхтя над засовом. Нельзя же так, я его чуть на ногу не уронил.

— Мы с Криспи видели сверху, она к тебе так смешно подкрадывалась, хотела сюрприз сделать, а ты её напугал, — укоризненно смотрела на меня дочка. — Теперь она убежала в лес. А вдруг она там заблудится?

Нет, разумеется, я не ответил на это первое, что пришло в голову. Когда на вас смотрят голубыми глазами из-под льняных кудряшек, то приходится как-то, знаете ли, сдерживать порывы.

— Не волнуйся за неё, милая. Я её обязательно найду!

Ага, вот только отвезу тебя домой сначала. А потом вернусь и найду. Надеюсь, раньше, чем она меня. Ну не люблю я, когда ко мне подкрадываются безумные тётки с ножом. Нахрен такие сюрпризы.

Пришлось заняться альпинизмом и акробатикой — посадив Мелкую в УАЗик, зашёл в башню, закрыл ворота, попрощался с Криспи — на этот раз пришлось её долго убеждать, что никто до неё не доберётся, а я скоро — ну вот буквально завтра! — вернусь, и всё будет хорошо. Каши я ей наварил, воды оставил — не пропадёт авось.

Затем, оставив ворота закрытыми изнутри, вылез через окно правого крыла, составив из обрезков доски и бруса подобие лестницы. Спустился по тросу, потом подёргал его, вытряхнув из проёма палку, к которой он был привязан. Всё, теперь, чтобы попасть внутрь, придётся покорячиться даже мне. Надеюсь, Третья, у которой верёвки нет, в окно влезть не сумеет. Впрочем, на всякий случай всё ценное и опасное я стащил вниз, а потом закрыл потайную дверь и нишу с рычагами. Теперь без ключей (а оба ключа лежали у меня в кармане), никто до них не доберётся.

Перед тем, как открыть проход, оглянулся и, сняв пояс с пистолетом и тактической сумкой, засунул его наверх, где крыша, сходясь со стенами, образовала маленькую тёмную нишу. Тащить домой нелегальный огнестрел не было никакого желания.

Проехал, закрыл проход, опустил фальшстену. Смартфон, который я оставил в доме, вовсю моргал сигнальным индикатором — с работы настойчиво писали в служебный чат, в списке пропущенных была жена (неоднократно), Андрей и Йози.

Плюнул, ничего никому не ответил и потрюхал по разбитым грунтовкам потихоньку — в сторону трассы до города. И так в голове бардак, надо сначала в нём разобраться.

Поди ж ты, до чего доводит человека скромная мечта иметь домик на море. Теперь здесь я боюсь, что меня вычислит государство, а там — что зарежет сумасшедшая тетка с ножом. Отличный способ расслабиться и отдохнуть, не так ли? «Не было у бабы забот, купила баба порося».