Часовой механизм

Глава 2. Опасные знакомства

Офицеры продолжали настаивать, с каждой секундой становясь все более агрессивными.

— Прочь от меня, — выдавила Абигейл испуганным голосом, и с усилием оттолкнула руку южанина. Рина, ну где же ты, со своими наставлениями?! — Вас выставят отсюда за недостойное поведение! Я позабочусь об этом!

По телу пробежала гневная дрожь. Как могли они приставать к леди, словно к распутной девке? Как могли заставлять ее пить это мерзкое пойло?

Ей хотелось влепить офицеру пощечину. Прокричать о том, что она настоящая аристократка! О том, что любой мужчина в деревне не раздумывая застрелил бы каждого, за домогательство к дочери уважаемого Бена Шерри! Но разве леди так поступают? Они ждут защитника, готового вступиться словами или вызвать на дуэль.

А что, если помощь не придет?.. Прав был Демиан: Рине следовало учить воспитанницу самообороне, а не танцам. Тогда Абигейл знала бы, как правильно ответить, пресечь угрозы на корню.

— Ну же, «леди», не набивайте себе цену! — раздалось под новый взрыв хохота.

Момент — и все стало ясно. В вагоне Д-класса Эбби слилась с основной массой, став лишь очередной крестьянкой. Хорошая одежда сделалась дурным клеймом, вызывая двусмысленные предположения. Как можно было не заметить взгляды людей, бросаемые на нее исподтишка! Подумать только, за кого они ее принимали…

— Замолчите! — выкрикнула Абигейл. — Вы не представляете, кто мой отец!

— У-у-у, как страшно, — язвительно протянул незнакомый парень в форме, подходя. Жесткие черты его лица криво искажались, когда он пытался улыбаться. — Хороший спектакль ты разыграла, «мадемуазель». Незачем так нервничать. Выпей, прошу тебя.

Незнакомец сильно пошатывался, и даже ухватился за вторую полку, чтобы не упасть. «Да они же пьяны до умопомрачения!», — с ужасом осознала Эбби и еще больше вжалась в угол около окна. Что еще можно было ждать от таких людей, она не представляла, да и не хотела представлять.

Новый офицер выглядел опрятнее остальных. В его плохо скоординированных движениях проявлялось что-то манерное. Поправив зачесанные русые волосы, он забрал у своих друзей флягу со спиртным и медленно поднес ее к губам девушки. Абигейл чувствовала тошнотворный, проникающий глубоко в нос, запах выпивки, понимая: пора действовать. И плевать, что она леди!

— Ну же, красавица, тебе нечего бояться! Открой-ка ротик…

Лишь однажды, в детстве, ей приходилось защищаться. Это произошло у старой приозерной ивы, недалеко от дома. Деревенские мальчишки оборвали ее любимые веревочные качели, и семилетняя Абигейл была вынуждена дать отпор. Демиан, подоспевший слишком поздно, обнаружил, что хулиганы разбегаются в панике. Помогая обрабатывать разбитую губу и ссадины на пальцах, брат был восхищен, а Рина без конца возмущалась, что леди так себя не ведут. Эбби усвоила оба урока.

С воинственным возгласом она выбила из рук офицера флягу. Та описала в воздухе узкую дугу, окатив спиртным лицо незнакомца, новенький мундир южанина, и атласную юбку девушки. Не дожидаясь, пока нападавшие осознают произошедшее, Абигейл подхватила цилиндр, наугад ударила вперед чемоданом, расчищая себе путь к отступлению, и побежала по проходу.

Взвыв от боли, южанин успел ухватить ее за воротник блузы. Абигейл рванулась вперед, что есть силы, и услышала треск разрываемой ткани. Две медные пуговицы с легким звоном покатились по полу. Поезд в этот момент сильно качнуло, и офицер, не удержав равновесие, рухнул на друга, увлекая его за собой. Не замечая ничего, Эбби бросилась в начало вагона. Ругань и возня на полу позади подарили Абигейл несколько драгоценных минут.

Кринолин мешал двигаться быстро, цепляясь за полки и вещи пассажиров. Бедняки провожали полуодетую беглянку недоуменным взглядом, но Эбби было все равно. Сердце от страха билось так сильно, что, казалось, приглушало даже стук колес. Абигейл видела только одно спасение впереди — укрыться в купе у кондуктора. Он был так мил с ней вчера, конечно же, он поможет!

Боясь обернуться и обнаружить погоню, Абигейл налетела на железную дверь, ведущую из вагона, и принялась судорожно дергать тугую ручку. Руки сильно дрожали и дверь никак не хотела поддаваться.

— Ну же, открывайся… Пожалуйста, пожалуйста, — едва слышно всхлипывала Эбби, понимая, что от ее секундной храбрости остались жалкие обрывки. С правой стороны на нее надвинулась огромная тень. Абигейл подняла на нее заплаканные глаза.

— От кого-то бежишь, крошка? — пробасила тень, оказавшаяся смуглым верзилой в рабочей одежде. Огромной рукой он мягко отстранил ее в сторону и перегородил проход, давая понять, что без объяснений дальше ее не пропустит.

— Ну же, что-то стряслось? — повторил он, глядя с беспокойством. Нашелся же сочувствующий, и как вовремя! Ощущая исходящий от него уже знакомый сильный запах спиртного, Абигейл испуганно замотала головой и быстро оглянулась в конец вагона — офицеры приближались. Что же делать? Этот тип не даст ей пройти!

— Помогите, прошу вас, — прошептала Эбби, понимая, что другого выбора не осталось.

— Эти что ли тебя так расстроили? — недоуменно вытаращил глаза верзила. Мужчина был три раза крупнее любого из ее обидчиков, его макушка почти касалась третьей полки. Кажется, он искренне не понимал, как такие мелкие парни могли кому-то досадить. Но незнакомец был пьян, и его так и распирало от желания ввязаться в какую-нибудь драку. Он усадил Абигейл на свою полку у окна и решительно заслонил ее широкой, как стена крепости, спиной.

— Что за черт, ты, деревенщина?! — в ту же секунду налетел на него южанин. — Эта девка торговала собой в людном вагоне и испортила мой новый мундир! Ну-ка с дороги!

Абигейл, забравшись на лавку с ногами, вжалась в угол, торопливо пытаясь стянуть и завязать шнурки корсета. Если ей придется отбиваться, то уж точно не полуголой. Неожиданная помощь незнакомца не только спасла ей жизнь, но и придала решимости.

— Продажная девка? Кто, эта, белобрысая?! Она с самого начала показалась мне подозрительной! — возмутился женский голос. Абигейл была уверена, что не слышала его раньше. — Наверняка еще и воровка! Пускают же таких, только раздражать честной народ!

— Нужно сдать ее полиции, пусть сами разбираются! — закричал какой-то старик. Эбби вскрикнула и чудом уклонилась от пустой бутылки, едва не угодившей ей в висок. Верзила только успевал раздавать тумаки и отталкивать возмущенных бедняков, которых становилось все больше.

— Зачем нам полиция?! Мы сами не сможем с ней разобраться, что ли? — перекрикивая шум, веселился офицер по имени Майкл. Абигейл со злостью отбивалась от тянущихся к ней рук дорожным чемоданом.

— Полезай наверх, живо! — скомандовал верзила, стягивая за ногу спящего на третьей полке тощего мужика. Эбби кивнула и, оттолкнувшись, прыгнула на лестницу, раскачивающуюся от напора толпы. Как же быстро распространилась по вагону весть о ловле «продажной девки»!

Стоило Абигейл перевалиться через низкий бортик уже пустой верхней полки, как лестницу вырвали из крепления и отбросили куда-то в сторону. Эбби посмотрела вниз — в случае чего падать было слишком высоко. Но и достать ее здесь будет непросто!

На помощь верзиле пришли несколько человек. В ход вместо оружия шли пустые бутылки или острые осколки, узловатые трости, ржавые ножи и крышки от консервных банок. Оскорбленные в лучших чувствах бедняки наступали, оттесняя защищавшихся ближе к окну.

Лязгнула и открылась железная дверь в вагон — оттуда на секунду показалась лопоухая голова кондуктора. Он торопливо осматривался, когда его взгляд пересекся с затравленными голубыми глазами Абигейл. Парень охнул и тут же испуганно исчез. Эбби поморщилась — неужели она вправду думала, что он сможет помочь?

Пущенный чьей-то меткой рукой камень угодил в лицо Абигейл, и проехался по правой скуле. Она поймала его, и пораженно повертев в руках, отправила обратно. Откуда здесь взялся камень?! Зачем он вообще понадобился кому-то в поезде?

Ушибленная щека сильно саднила и Эбби надеялась, что на ней не останется синяка. Если она здесь выживет, конечно.

Нападавших становилось слишком много. Некоторые карабкались друг другу на плечи, и подтягивалась вверх, собираясь достать до нее. Верзила не всегда успевал прийти на помощь, и Эбби стащила с ноги высокий сапог, чтобы отбиваться трехдюймовым каблуком.

— Скинем с поезда эту блудницу! — кричали в толпе. — Спускайте ее живей, ребята! Проучим ее! Отнимем себе все драгоценности!

Какая-то старуха, дотянувшись, ухватила ее за подол юбки и принялась тянуть вниз. Абигейл крепко сжала руками медную трубу, на которую крепились полки. Стоило только отцепиться — и обезумевшие люди разорвали бы ее на части. Пальцы скользили по гладкому металлу и ныли от боли в суставах. Еще немного, они разожмутся, и не видать встречи с братом.

Абигейл взревела от бессильной ярости, и не глядя пинала нападавших обутой ногой. Юбка трещала по швам.

Вдруг, что-то произошло. Паровая машина, до этого работающая бесперебойно, остановилась. Оглушенные непривычной тишиной бедняки притихли на секунду. Раздался душераздирающий скрежет колес, экстренно тормозящих по старым рельсам. Поезд прекратил движение так внезапно, что немногие удержались на ногах. Абигейл по инерции откинуло в сторону, и она повисла на медном столбе, оставив в руке у старухи шмоток кружев с юбки. Никто не понял, что случилось. Бедняки потирали ушибленные места и медленно поднимались на ноги, постанывая и кряхтя.

Эбби, про которую на мгновение забыли, с трудом подтянулась и вкарабкалась обратно. Руки бессильно опустились на изорванное платье.

Дальняя дверь вагона распахнулась, с грохотом ударившись в полки по левой стороне. Топот десятков ног возвестил о приходе новых гостей. Завидев их, бедняки бросилась в рассыпную, стремясь занять свои места и принять непринужденный вид. С замершим сердцем Эбби увидела появившихся полицейских, и поняла — все закончилось!

Мужчины в изумрудной форме только и делали, что успевали вылавливать участвовавших в драке и уводить их из вагона. Один из полицейских что-то крикнул юноше-кондуктору, и услышал его взволнованный ответ. Абигейл бережно достали из ее ненадежного укрытия и опустили на пол.

— Вы в порядке, мадемуазель? Вам нужна медицинская помощь? — спросили ее. Эбби покачала головой. Машинально подхватив потерянный в битве сапог, она позволила провести себя в купе кондуктора, мимо горевших ненавистью глаз нападавших. Вступившийся за нее здоровяк куда-то пропал, и Абигейл даже не успела сказать ему спасибо. Сейчас в голове пульсировала лишь одна мысль — «Спасена». Спасена из этого кошмара.

В купе ее встретил уже знакомый кондуктор. Эбби вдруг поняла, почему остановился поезд, и кого стоит благодарить за внезапное спасение.

Парень смущенно улыбнулся и накинул на плечи Абигейл мягкий плед, чтобы она могла прикрыть порванную одежду. Зашедший следом полицейский поставил на пол багаж девушки, водрузив на него отцовский цилиндр, хмуро кивнул и скрылся.

— Прошу простить меня, мадемуазель, — выдавил кондуктор. — Вы присаживайтесь. Признаться, я тоже перетрухнул малость, мог бы и быстрее стоп-кран нажать, да вот сообщение машинисту нужно было переправить… Чтобы полицию прислали из служебного вагона… А проклятую связь всегда заедает. Садитесь, пожалуйста. Теперь вы в безопасности.

Абигейл плотнее запахнулась в темный плед, закрывая порванный наряд, и оглядела небольшое купе. Оно рассчитывалось на четырех человек и было обставлено куда лучше салона для бедняков. Кроме застеленных кроватей здесь размещались два зеленых кресла вокруг миниатюрного стола, стены освещали газовые лампы, а холодный пол был украшен пестрым ковром.

Опустившись в одно из кресел, Эбби запоздало поблагодарила кондуктора. Мысли в голове путались — она не знала, что ей делать дальше. Продуманный план путешествия был почти сорван. Обратно в вагон уже не вернуться. Не ехать же теперь весь путь в чужом купе?

На столе перед ней появился медный заварочный чайник, сахарница и кружка. Взглядом спрашивая дозволения, юноша плеснул ей горячего напитка и добавил два кусочка сахара, размешав его изящной ложкой.

— Вы ведь слышали, как они меня называли? — с показным безразличием спросила Абигейл, наблюдая, как кондуктор присаживается рядом.

— Да, мадемуазель, — серьезно кивнул парень.

— Зачем же вы меня спасли? — поинтересовалась Эбби. За сегодняшний день она достаточно насмотрелась на «добрых» людей.

— Вот ведь рвань, а не пассажиры, — поморщился юноша, тряхнув вьющимися волосами. — Да потому что вы знатная, мадемуазель! Только дурак может в это не поверить! Вы не сильно вините их, хоть они и скоты. Такие люди в жизни не сидели рядом с аристократами. Увидели, что вы хорошо одеты, да и без охраны, и набросились. Чего еще от них ждать? Пейте чай, он не отравленный, клянусь вам.

Ослабевшими руками Абигейл ухватилась за кружку и с осторожностью позволила себе откинуться на мягкую спинку кресла. Она все еще не могла поверить в то, что оказалось в безопасности.

— Ну и наделали вы там шума, мадемуазель! — воскликнула появившаяся на пороге купе пухлая женщина в форме кондуктора. — Весь поезд на уши поставили! Не мне вас осуждать, но кто ж из хороших семей покупает билет в Д-класс? Хоть бы додумались одеться попроще, что ли! Так нет ведь, небось лучший наряд свой напялили!

Голос ее звучал осуждающе, но вместе с тем добродушно. Не опасаясь гнева аристократки, она отчитывала Абигейл так, словно уже много лет была ее нянькой.

— Простите, мое финансовое положение сейчас не в лучшей ситуации, — виновато улыбнулась Эбби и, стараясь не выдать волнения, спешно вспомнила заготовленную историю: — Мачеха после смерти отца отняла дом и все, что нам принадлежало, а меня выгнала. Я еду в столицу, найти приют у брата.

— Ну и дела… — растерянно протянула женщина, спихивая парня с кресла и занимая его место. — Ничего-ничего… Как вас зовут-то, мадемуазель?

— Мари Норуа, — представилась Абигейл.

Имя принадлежало героине малоизвестного любовного романа. Еще в Лан-Лаин было решено, что во время путешествия она никому не раскроет свою настоящую личность. Не для того, чтобы отец не нашел ее, а для того, чтобы не навлечь неприятности на семью и репутацию.

Неприятности, как Эбби убедилась, в дороге найти проще простого.

— Что ж, мадемуазель, меня можете звать Кларой, — сказала женщина и махнула рукой на юношу: — Этот балбес — племянник мой, Арни. Да не стой ты, закрой дверь! Не видишь, леди никак в себя не придет?

Но Арни не успел исполнить приказ — в дверном проеме появился начальник полиции.

— Все нарушители спокойствия выпровожены из поезда, мадам, — не обращая внимания на Абигейл, отчитался мужчина кондукторше — видимо она здесь была главной. — Состав тронется с минуты на минуту.

Дождавшись, когда юноша закроет дверь, женщина расстроено покачала головой.

— Задержка не меньше пятнадцати минут, — вздохнула она. — Ума не приложу, как будем нагонять. Так никакого угля не хватит — гнать-то придется вовсю!

Арни покивал головой и что-то ответил, но Абигейл думала о своем. Нарушителей выкинули из поезда, и Эбби чувствовала настоящее злорадство. Отличное наказание для тех, кто пристает к невинным девушкам. Хотела бы она посмотреть, как гордые офицеры будут добираться до города по размытым в зыбкую топь дорогам.

Поезд тронулся, и все будто бы стало по-прежнему. Никто из кондукторов не упоминал о том, где Абигейл теперь должна спать, а между тем, был уже поздний вечер, и за окном стояла непроглядная тьма. Кажется, они и сами не знали, что с ней теперь делать. Таких ситуаций раньше не случалось.

В конце концов, успокоившись, Абигейл задремала прямо в кресле, надеясь проснуться завтра, с первыми лучами солнца. Но разбудило ее нечто другое.

Удивленно открыв заспанные глаза, она услышала взволнованные голоса рядом с купе. Клара стояла у приоткрытой двери и с кем-то разговаривала. Кажется, там столпилось несколько человек, и все они хотели что-то узнать.

Эбби приподнялась и оперлась о подлокотник. Арни в купе не было. Из-за спины кондукторши выглядывали, и рассматривали ее, два или три человека, облаченные в ливреи разных цветов и фасонов. Абигейл пересеклась взглядом с мужчиной средних лет, чьи волосы с залысинами уже были тронуты старческой сединой. Он внимательно посмотрел на девушку, на ее растрепанную светлую прическу и рваную одежду, прикрытую пледом, после чего вновь обратился к Кларе.

— Все понял, мадам. Я доложу месье Броуди немедленно, — донеслось до Абигейл. Мужчина в темно-синем костюме слуги поспешил удалиться. Остальные продолжили наседать:

— Но, постойте, неужели ничего нельзя сделать? Месье Льюис должен быть в Викберге ровно в срок! Не можете вы позвонить машинисту? Это просто возмутительно! Чтобы беднота взбунтовалась в «Виктории»! Немыслимо! Моя госпожа так перепугалась, что разлила чай на самое дорогое свое платье! Вы должны были предупредить нас об этой остановке! Полиция прошла по всем вагонам!..

Устав отбиваться, женщина захлопнула дверь, чуть не прищемив пару носов и пальцев, и заперла ее на ключ. Еще некоторое время слуги осаждали купе негромкими ударами, но вскоре, сдавшись, разошлись по своим вагонам.

— Вот к чему все привело, — заметила Клара, присаживаясь рядом с Абигейл. — Мы тут боролись с зачинщиками, а богатые господа не торопясь свой совет устроили. Оно и верно, за стаканом виски спор-то лучше идет! Машинист — мудрый хрен, видать связь отключил, чтобы не доставали. Вот и послали своих слуг к нам! Решили услышать историю из первых уст! И с вами поговорить хотели, да я не позволила. Ишь, как возмутились! Не зря говорят, что многие слуги сами себя господами воображают.

— Это все из-за меня… — расстроено протянула Эбби. Она и вправду была готова пожалеть, что села на этот поезд. Но остался бы тогда хоть какой-нибудь шанс на то, чтобы вернуть брата?

— Не воображайте себе особо, мадемуазель, — ворчливо возразила женщина. — Эти притащились бы по любому поводу, а поводов много случается. Ни в каком купе от них не скрыться, стервецы. Сплетен им подавай свежих, да побольше. Поглазеть притащились. Хотите еще чаю? Или можете прилечь поспать. Мне-то все равно не дадут, этой ночью.

Эбби отказалась — она не чувствовала сонливости. Откинув плед, Абигейл посмотрела на часы-подвеску, закрепленную на неправильно зашнурованном корсете. Стрелки указывали на полпервого ночи.

Что ж, здесь нет Рины, наставляющей, когда спать, а когда нет. Эбби ощутила себя удивительно свободной. Страх, испытанный сегодня вечером, немного притупился, и казалось, что все произошло во сне.

Отыскав под креслом сапог, Абигейл надела его и принялась тщательно застегивать все двадцать четыре мелкие пуговицы. Это оказалось непросто, ведь раньше девушку одевала гувернантка.

Сочувственно глядя на мучения пассажирки, Клара предложила помочь, и тут же пожалела о сказанном, потому что Эбби с радостью согласилась. Затем они вместе вынули все шпильки из когда-то красивой прически и расчесали длинные светлые волосы. Женщина перешнуровала корсет и прикрепила булавки на блузу, вместо утерянных пуговиц.

Когда все было сделано, оставалась только юбка — в нескольких местах она разошлась по швам, а подол лишился целой полоски кружев, вырванных злобной старухой.

— Можно и залатать, конечно, — почесав затылок, выдала Клара. — Но тогда мы с вами уж точно не уснем до утра. С другой стороны, не выходить же вам в таком виде в Коре? Там вы снова себе неприятностей можете нахватать!

Не успела Абигейл ответить, как в дверь купе постучали, и настойчиво подергали ручку. Кондукторша неторопливо подошла и повернула в замке ключ, готовясь отразить очередную атаку недовольных слуг. Снаружи действительно оказался лакей, один из тех, кого Абигейл видела раньше — седой, с залысинами. Но в этот раз он пришел с мирным поручением. Склонившись в полупоклоне, он протянул Кларе запечатанный, надушенный конверт из белоснежной бумаги.

— Месье Броуди был очень расстроен ситуацией, случившейся с леди, и потому приглашает ее в свой вагон первого класса. Там для нее найдется отдельное купе, где ее никто не потревожит, — произнес он хорошо поставленным голосом. Подходя, и принимая конверт, Абигейл отметила, что он сильно сутулился, а руки и пальцы у слуги казались неестественно длинными. Даже рукава форменной ливреи были ему коротки.

Дорогая бумага с монограммой источала сильный запах мускуса и сандала. Текст приглашения, написанный размашистым почерком, почти в точности повторял слова лакея. Предложение выглядело формальным и неискренним. С чего бы богатому джентльмену беспокоиться о судьбе неизвестной девушки?

Абигейл засомневалась и бросила неуверенный взгляд на Клару. Но та, при всей своей добродушности, оказалась рада выпроводить нежданную гостью из служебного купе. Женщина выразительно сверкнула глазами, как бы говоря: «Чего ты ждешь? Такой шанс выпадает один раз на миллион!», и, взяв в руки чемодан и цилиндр, решительно протянула их слуге.

— Благодарю вас, но путешествовать в вагоне первого класса очень дорого, — неуверенно выдавила Абигейл. Клара шумно вздохнула, не решаясь читать нравоучения в присутствии другого человека.

— Месье Броуди готов взять все расходы на себя, мадемуазель, и просит вас не волноваться об этом. Девушке вашего круга будет безопаснее путешествовать под присмотром своих, — отчеканил он и сомкнул длинные, тонкие пальцы на ручке чемодана. Абигейл поняла, что решение приняли за нее. Но, может это и к лучшему? Едва ли общество, к которому она привыкла с детства, окажется страшнее, чем толпа бедняков.

Эбби поблагодарила добрую женщину, которая столько сделала для нее, и попросила передать те же слова Арни, когда тот вернется. Клара поторапливала ее. Она не скрывала радости за девушку, у которой все так хорошо устроилось.

По мере того, как вагоны сменялись один за другим, любопытство разгоралось все больше. Кто этот таинственный джентльмен, и почему он захотел ей помочь? Как выглядят самые роскошные вагоны «Виктории»? Что подумают о ней другие аристократы?

Она вновь почувствовала себя стоящей на платформе и ждущей подъезжающий поезд. Возможно, с этого момента и начнется то самое путешествие, которого она так долго ждала. И никаких неприятностей больше не будет.

Следуя за слугой, она прошла вагоны бедноты, где, после появления полиции никто не осмеливался поднять на нее глаза, и вдруг оказалась в среднем классе. Грубо сколоченные лавки пропали, вместо них появились пухлые кресла и диванчики, и наглухо закрытые двери купе. Сверкающие винтовые лестницы вели на второй этаж. Стены здесь были облицованы дорогим деревом и задрапированы тканью, красного и белого цветов. Вместо дешевых ламп красовались изящные светильники. Хотелось бы посмотреть на пассажиров, которые здесь едут, но, к сожалению, все они уже давно спали.

Эбби сбилась со счета бесконечных вагонов, когда лакей распахнул дверь гостиной первого класса. Сияние трехуровневой хрустальной люстры, опускающейся со второго этажа, ослепляло. Перед Абигейл раскинулся настоящий дворец, который она могла мельком наблюдать с улицы всего день назад.

Бархатные пурпурные занавески заслоняли мир красоты и богатства от разрухи провинций. Потертые сапожки девушки утопали в мягких коврах, настланных на сияющий паркет из темного дерева. Всюду, словно невпопад, стояли уютные кресла, кушетки, пуфики и диваны нежно-фиалкового оттенка, на кривых, золоченых ножках. Кофейные столики были украшены букетами из живых цветов, таких прекрасных, каких уже давно не видели ни в одной деревне. В углу, на невысоком помосте, располагался настоящий, белоснежный рояль. На сцене могли разместиться не только пианист и певец, но даже целый ансамбль. Если кто-нибудь хотел уединиться от толпы, он мог подняться на балконы второго этажа по блестящей медной лестнице и отдохнуть на диванах наверху.

Без сомнений, днем гостиная пользовалась популярностью среди богатых господ и дам. Но сейчас здесь можно было увидеть лишь троих горничных, торопливо подметающих пыль и протирающих столы. Все указывало на то, что последний гость ушел отдыхать совсем недавно.

С легкой завистью Абигейл понимала, насколько отличается ее родной дом, считающийся образцом богатства в деревне, от великолепия, которое можно наблюдать в одном лишь вагоне поезда для высших чинов знати. Она думала, что почувствует себя здесь лучше, чем среди бедноты, но сейчас ей казалось наоборот.

Обстановка выглядела слишком дорогой. Эбби была уверена, что никогда не сможет расплатиться с таинственным благодетелем за оказанную им услугу.

— Мадемуазель, позвольте потревожить вас, но месье Броуди ждет, — мягко напомнил о себе лакей, и Эбби, опустив взгляд, поплелась за ним. Она твердо решила, что сразу же выяснит, для чего понадобилась этому господину.

Вслед за гостиной шла библиотека, которая становилась мужским клубом по вечерам. Она была отгорожена от коридора тонкой стеной и выдвижной дверью, чтобы никто не мог беспокоить мужчин, пока они курят сигары и разговаривают на темы, непонятные прислуге и дамам. В библиотеке уже не было пурпурных драпировок на стенах. Все пространство занимали высокие книжные шкафы и кожаные кресла с массивными подлокотниками.

Далее начинались спальные вагоны. Они прошли еще два, прежде чем остановиться перед выдвижной дверью купе из красного дерева.

Лакей потянул латунную ручку влево и отпрыгнул в сторону, уступая леди дорогу. Едва ли не дрожа от волнения, Абигейл зашла внутрь. Она оказалась в просторной комнате, обставленной на манер гостиной. У окна, за письменным столом, восседал мужчина, сжимая в руке полупустой бокал виски. «Есть в этом поезде хоть один человек, не употребляющий спиртное?» — с раздражением подумала Эбби. Она никогда не пробовала даже вина, и очень этим гордилась.

Заметив гостью, мужчина поставил бокал на стол, рядом с недокуренной в хрустальной пепельнице сигарой, и встал, чтобы поприветствовать ее. С удивлением Абигейл отметила, что джентльмен симпатичен, и даже красив, в своем идеальном темно-сером сюртуке без украшений, и брюках в тон. Туфли были начищены до зеркального блеска.

Подходя, незнакомец двигался уверенно и немного лениво. Он не поправлял аккуратно постриженных черных волос, не прикасался к гладко выбритому подбородку — он точно знал, какое впечатление производит. Его темно-карие глаза внимательно смотрели на девушку.

Абигейл присела в скромном реверансе, мысленно благодаря Рину, заставлявшую повторять привычные элементы этикета снова и снова. Наконец-то, есть где их продемонстрировать!

Приблизившись, она предположила, что мужчине должно было быть около сорока, но седеющим старцем, как его слуга, он не выглядел.

— Долго же вы добирались до меня, мадемуазель, — произнес джентльмен мягким, бархатным голосом. — Орсону пришлось вас уговаривать?

— Нет, что вы, сэр, — Эбби улыбнулась уголками губ. — Я была рада оказанной мне чести.

— Куда там, — усмехнулся мужчина. — Ланфорд Броуди, к вашим услугам. Я был встревожен и тронут ситуацией, произошедшей в вагоне Д-класса. Уверен, как-нибудь вы расскажете мне свою историю, мадемуазель…

— Меня зовут Мари Норуа. Сэр, — поспешно добавила она, со стыдом понимая, что не сильна в беседе с богатыми незнакомцами. — Не знаю, как благодарить вас… Мне неловко за свой растрепанный вид. И час уже поздний…

Ланфорд легко кивнул, и показался Эбби самым обаятельным и понимающим человеком на свете.

— Разумеется, вы очень устали. Орсон проводит вас в личное купе. Оно находится через одно после моего. Вам будет прислуживать горничная леди Салли. Я уже распорядился доставить в вашу спальню новые платья, — будничным тоном сообщил он.

— Платья? — переспросила Абигейл, забыв про все правила этикета. — Вот уж не стоило… Я совершенно не хочу вас стеснять и… еще больше не хочу оказаться в долгу.

— Не смущайтесь, мадемуазель, — произнес он, ожидая подобной реакции. — Вы вправе отказаться. Но, боюсь, как только вы выйдете в свет завтра утром, наши матроны отнесутся к вам пренебрежительно, увидев заштопанное платье. Нам ведь не нужен новый конфликт? К тому же, после соседства с бедными, мало ли какие инфекции могли осесть на этой пыльной ткани? Обстоятельства сложились так, что первым классом едет мой хороший друг — известная модистка Зои Ларга, и везет в столицу последние образцы. Она любезно согласилась поделиться несколькими из них.

— Благодарю, вы очень добры. Но… Могу я узнать, почему вы помогаете мне?.. Сэр, — не стараясь скрыть волнения, спросила Абигейл.

— Вы осмотрительная девушка, Мари, и это правильно в подобной ситуации, — согласился Ланфорд. — Готов обсудить с вами все что угодно, но только после завтрака, в гостиной.

Понимая, что разговор окончен, Эбби кивнула, и, сделав реверанс, покинула купе. Все происходящее казалось ей нереальным. Наученная Риной быть реалисткой, она понимала: взрослые, богатые красавцы не могут появиться из ниоткуда, и уж тем более не станут распахивать для первого встречного врата в высший свет, со всеми его благами. Объяснение находилось одно, и оно пугало. Ланфорд мог каким-то образом узнать, что она дочь Бена Шерри. Скрестив пальцы, Абигейл молилась, чтобы рассуждения были неверными.

Лакей молча проводил ее в купе, передав багаж и цилиндр встретившей их девушке. Горничная Салли оказалась ровесницей Абигейл, но выглядела куда более чопорной леди, со стянутыми в тугой узел темными волосами. На ее простом сером платье сверкал белизной накрахмаленный передник. Пока Эбби осматривалась, горничная деловито отослала лакея, закрыла дверь, и разместила багаж на стойке у выхода.

Купе походило на покои, принадлежащие месье Броуди, но выглядело подчеркнуто женским. Стены обтягивала розовая ткань с вышивкой. Этот же узор, но побледнее, повторялся в мебели гостиной — диване с выгнутой спинкой, кресле с пуфикам для ног, и стуле возле письменного стола. Раздвижная двустворчатая дверь с левой стороны вела в спальню, рядом с которой располагалась уборная.

Комната, с мягкой кроватью в нише, туалетным столиком, и шкафом для одежды, казалась даже уютнее родной спальни в деревне. В длинных коробках на полу, вероятно, были упакованы новые платья. Но у Абигейл уже не осталось ни сил, ни любопытства. Она хотела лечь и больше ни о чем не думать. Позволив Салли расшнуровать корсет, и снять с себя рваную юбку и блузу, Эбби решила спать прямо в нижней сорочке. Там был потайной карман на изнанке, и его содержимое стоило старательно сберечь.

Сон пришел, как только она утонула в мягких объятиях перины, пахнувшей непривычной чистотой. Это была последняя ночь, когда еще можно оставаться собой. Наутро, вместо Абилейл Шерри, дочери сельского ученого, проснулась Мари Норуа — бедная сиротка, которой надлежало постараться, чтобы поддерживать этот образ.

Мари открыла глаза поздним утром, почувствовав аромат завтрака, накрытый горничной в гостиной. Заметив, что юная госпожа проснулась, Салли поспешила в спальню и накинула на ее плечи шелковый белоснежный халат.

— Вам будет угодно сначала позавтракать, и потом приступить к утреннему туалету? — спросила она тонким, звучащим немного по-детски голосом. — У вас голодный вид.

— Да, спасибо, Салли, — улыбнулась Мари, ощущая себя неловко. Рину по утрам обычно было не дозваться, зато, когда она появлялась, то сразу принималась отчитывать воспитанницу за опоздание к завтраку. И уж конечно, она никогда не приносила его к ней в комнату.

Был накрыт кофейный столик возле дивана. С неприлично урчащим животом Мари присела на мягкие подушки, и с трудом себя сдерживала, чтобы не наброситься на еду. Повара «Виктории» предлагали пассажирам холодную баранину с жареным картофелем, устрицы в беконе и пышный омлет. В фарфоровом чайнике уже заваривались ароматные листья восточного чая, а рядом дожидались десерта апельсины и желейные конфеты.

Попробовав всего понемногу, Мари вскоре почувствовала, что больше не сможет проглотить ни кусочка. А ведь еще предстояло затягивать корсет.

— Салли, — обратилась она к горничной, вспомнив яблоках и сыре, украденных из дома. Как глупо было думать, что она сможет продержаться на них целую неделю! — У меня в чемодане лежит сверток с едой… Ты не могла бы отнести ее в двадцать первый вагон и передать кондуктору Кларе, или Арни?

— Разумеется, мадемуазель.

Мари хотелось хоть чем-нибудь отблагодарить этих людей за их доброту.

После умывания девушки приступили к выбору гардероба. Модистка прислала три платья: скромное синее с высоким воротом, и застежкой-камеей под горлом; выходное кремовое с кружевами и рюшами, и вечернее фиолетовое, с низким декольте. Размер был подобран удивительно точно. Втайне от Салли Мари проверила карман на внутренней стороне сорочки, где хранила свои главные сокровища — письмо от брата и медальон с геротипом. Они все еще были на месте, и нельзя, чтобы кто-нибудь о них узнал.

Горничная облачила девушку в синее платье и принесла из гостиной зеркало. В новой красивой одежде, с убранными в прическу волосами, она почувствовала себя счастливой. Кем бы ни был месье Броуди — он хороший человек. Мари была уверена, ведь она никогда не ошибалась в людях.

В гостиной оказалось немноголюдно. Она заметила Ланфорда, сидящего в компании слуги и незнакомого мужчины, за круглым столом возле дальнего окна, и неспешно подошла. Месье Броуди не сразу признал в ней вчерашнюю замарашку. А когда узнал, расплылся в довольной улыбке. Его вид словно говорил окружающим: «Смотрите все! Это мое творение».

— Великолепно выглядите, мадемуазель Норуа, — похвалил он, и придвинул кресло Мари ближе к столу:

— Теперь я понимаю, что совершенно не зря спас вас. С моим валетом, Орсоном, вы уже знакомы, а это Марлоу, мой ближайший помощник, — представил он своих собеседников. Мари так и не поняла, имя или фамилию последнего он назвал, но этот человек, с мелкими светлыми глазами и редкой бородкой, ей сразу не понравился.

— Если честно, я не рассчитывала на такую большую компанию, когда планировала наш разговор, — пробормотала Мари, от волнения теребя рюши на юбке. На самом деле, в этот раз она попросту не успела ничего спланировать. Подобное было не в ее характере, и заставляло нервничать еще больше.

— Не беспокойтесь, мои друзья — часть меня самого, — усмехнулся Ланфорд, довольный, как сытый кот. — Мы все должны доверять друг другу. Ведь не от нас ли зависит работа самого крупного предприятия страны? Корпорация Вестона почти принадлежит нам. Не правда ли, господа?

Мари почувствовала, как красивая сказка рушится на глазах, словно исполинский карточный домик.

— Вы любите классическую музыку, мадемуазель? — поинтересовался Марлоу, сцепив крючковатые пальцы в замок у подбородка. — Давайте все вместе насладимся прекрасным, прежде чем затевать серьезные беседы…

Появившиеся на сцене музыканты заиграли вступительную симфонию, но Мари не слышала ни звука.

В голове всплывали заученные наизусть строчки. «Остерегайся людей Вестона, они действительно опасны…»