Цельняпушистая оболочка 3

Глава 15

— А может сегодня обойдемся простым осмотром, а? — с надеждой в голосе спросил я, брезгливо морщась от запаха хлорки и прочей стерильной фигни сопутствующей медицинским учреждениям.

Но бледноволосая мурзилка никак не отреагировала на мои слова и, быстро окинув взглядом то, что осталось от моей левой руки, отошла к столику. Глядя как медсестра будничными движениями смачивает вату какой-то зеленой жидкостью, я почувствовал что мой сфинктер непроизвольно сжался.

Нет, я все понимаю, культю нужно прочищать, обрабатывать и все такое но… Блять, да это же больно! Это охренеть, как больно! Иногда мне кажется что боль сильнее, чем тогда, когда мне эту самую кисть отрезали. Ёбанная Брейзен, мать её. Знал бы, что придется каждый день на перевязки ходить, так я её труп еще бы и обоссал! А то совсем обидно выходит, ибо убил-то её не я, а тот мультяшный тип. Не жизнь, а сплошной облом!

— Сидите смирно. — коротко скомандовала Свитхарт и взяв в руку щипцы с мокрой ваткой, подошла ко мне.

Ну все, пиздец… Ненавижу эту жизнь! Каждый чертов день приходится переться в этот сраный лазарет, лишь за тем чтобы меня здесь мучила эта гребанная кошатина! Еще и халат на голое тело надевает! Может быть они с Брейзен одно училище кончали, а? Очень на это похоже.

— Бля-я-ять… — заскулил я, когда девушка начала чистить культю.

Но мои нечеловеческие страдания, похоже, волновали лишь меня одного. Медсестре было совершенно плевать и, кажется, из коридора я услышал приглушенные смешки. Вот же котики ебучие! Мало того что без очереди не пропустили, так еще и ржут! Черт, больно-то как…

— Ну щиплет же! — взмолился я, уже начиная ерзать на стуле.

Сам не понимаю как у меня хватало сил терпеть и не одергивать руку. Не иначе как это эффект предварительно употребленной бутылки вина. Блин, в следующий раз надо будет водку жрать. Закончив экзекуцию и бегло осмотрев обрубок, Свитхарт отложила щипцы на место.

— Конечно щиплет… — кивнула она. — Он ведь заразу убивает. Вот и на тебя действует… — пробубнила она ища взглядом свежие бинты.

— В «Аншлаг» пиздуй с такими приколами, мяукалка охреневшая! — все еще болезненно кривясь от боли, проговорил я.

— Да-да, конечно. А теперь клади свой обрубок на стол, фурункул вонючий… — добавила она, брезгливо морща нос и явно намекая на небольшой перегар.

Вот ведь сука!

— Манда у тебя вонючая… — заворчал я, но руку все-таки протянул.

Девушка ничего не ответила на последнюю фразу, однако, во время перевязки пару раз «случайно» задела самое чувствительное место.

— В следующий раз я точно автомат возьму. — пообещал я, аккуратно ощупывая перебинтованную культю и тихо радуясь что на сегодня пытки окончены.

— Мечтай. — коротко буркнула хмурая мурзилка и ткнула бинтом в висящий на стене плакат.

«Посещение перевязочного кабинета с оружием — строго воспрещено!» — гласила подпись под криво нарисованным автоматом Калашникова.

Блять, вот ведь насколько сильно меня здесь не любят, а? Ведь не поленились, заказали плакат у художника и даже автомат попытались срисовать. И все из-за того что во время первого визита, я, случайно, прострелил здесь потолок. Подумаешь трагедия… К тому же это был Кольт, а не автомат. И вообще, я бы и не стрелял, если бы эта дура за скальпель не хватилась! Могла бы и предупредить что мертвые ткани срезать надо. После Брейзен я слишком остро реагирую на медицинские инструменты — эта хвостатая могла бы и сама догадаться.

— До завтра, длинный. — уже без особого раздражения в голосе, попрощалась Свитхарт и тут же, высунув голову в коридор, объявила. — Следующий!!!

Бр-р-р… Вроде и кошка, а ведет себя как обычная тетка из поликлиники. Впрочем, здесь не нужно собирать кучу бумажек и талонов чтобы попасть на двухминутный приём. И на том спасибо.

Выйдя из кабинета, я уже было сунул сигарету в зубы дабы как следует покурить, однако меня оборвало чье-то недовольное покашливание. Оглянувшись, я встретился взглядом с котом. Бордовый, аки военный билет, мурзик, указал мне на какую-то дощечку, висящую на стене возле двери в кабинет.

— Да когда успели-то, блять!? — не выдержал я, глядя на табличку объявлявшую запрет курения на территории клиники.

Это трындец какой-то! Я же только что сидел в очереди, спокойно курил и никакой таблички тут не было! Это магия какая-то или у этих котиков реактивный двигатель в жопе? Иначе как объяснить такую невероятную скорость?

— Да понял, понял, завались уже… — проворчал я, когда барсик снова начал требовательно кашлять.

Пофиг, на улице закурю. Хрен ли тут — два шага сделать. Выйдя из клиники я с облегчением вздохнул. Ну вот и все, отмучился. И никакая сволочь меня больше пытать не будет. Даже дышать приятнее стало.

На улице было куда оживленнее чем обычно. Мурзилки, которые по случаю зимы разоделись в шубки да куртенки, торопились в местную кондитерскую чтобы закупиться какими-то особенными конфетами, что привезли сегодня из столицы. Откуда мне это известно? Да легко! У меня на кухне обитает двухметровый рыжий увалень, который только и думает о жратве. Уверен, что этот придурок там уже себе место в очереди застолбил. Лучше бы он так за сигаретами охотился, засранец. А то еще пара недель и все, кури бамбук, мать его.

Закурив при помощи зажигалки доставшейся от морпехов, я решил прогуляться до площади и осмотреть тамошние лавки на предмет чего-нибудь интересного. Все равно делать больше нехрен. Нет ни телевидения, ни компьютеров. Ни в игрушки погонять, ни в ящик позалипать. Книжки читать пробовал, но то ли я такой быдлан, то ли местная литература полное говно. Везде какие-то сопли да истории о любви между какой-нибудь кошкодевкой, да полудиким медведем или минотавром.

— Но все же есть положительный момент! — воскликнул я, заметив на ближайшем прилавке заветные орешки.

Черт знает что это за орехи такие, но в последнее время я их едва ли не тоннами жру.

— Здорово, командир. Заверни-ка полкило… — сказал я уже знакомому продавцу и потянулся в задний карман за монетками.

Ну почему эти лилипуты не используют нормальные купюры, а? Эти чертовы золотые хреновины совершенно не приспособлены для операций одной рукой! Кое-как обменяв золото на пакет с орешками, я отошел в сторону, подальше от торговых точек и принялся дегустировать покупку. Какая-то странная помесь арахиса с фисташками, но вкусные, зараза! Увлеченный процессом поглощения орехов я заметил на другом конце площади довольно длинную очередь, по-видимому, ведущую в кондитерскую.

— Так и знал, блять! — воскликнул я, заметив в первых рядах знакомый рыжий ежик волос.

Аж два вещмешка взял, засранец! Сейчас пол тысячи монет угробит, а потом у всей казармы жопа слипнется! Диверсант доморощенный!

— Что вы знали, товарищ лейтенант? — раздался знакомый голос у меня за спиной.

Обернувшись, я обнаружил ефрейтора Лисина. И судя по целой кипе книг торчащих из объемной сумки у него в руках, он шел из библиотеки Лисси. Спустя полсекунды я припомнил, что у бойца сегодня намечается какая-то работа с местной швеей. Наверняка какие-нибудь пособия в стиле «как не пришить к пизде рукав» или что-то такое.

— Да ничего… Кабанов, вон, опять весь буфет конфетами забить решил. Совсем уже охренел. — ответил я, показывая раненной рукой на кондитерский магазин.

— А-а-а… Ну я так и подумал. — кивнул он и еле слышно проворчал. — Сами вы охренели, товарищ лейтенант…

Чего-о-о? Это еще что за фокусы? Или он реально думал что я не услышу? Блин, мне же руку отпилили, а не уши! Что-то он больно расслабился, надо-бы взбодрить. Я уже подбирал нужные слова, как раздавшийся бой курантов оборвал мою, так и не начавшуюся воспитательную работу.

— Три часа, а мне еще в мастерскую… Разрешите идти, товарищ лейтенант? — нехотя приняв строевую стойку, спросил боец.

Вечер уже почти… Блять, мне же самому в библиотеке быть надо! Ёпт твою мать, опять забыл! Ладно, хер с тобой, рыбка золотая, сделаю вид что нихрена не слышал.

Отмахнувшись от ожидающего разрешения солдата, я быстро засеменил на выход с площади.

— Блять, мне же Солерия жопу порвет… — пробормотал я, припоминая слова принцессы о неприемлемости задержек.

***

— Ну и черт с тобой… — брезгливо бросил Лисин и, поправив внушительного размера сумку, зашагал дальше стараясь не попасться на глаза Кабанову.

В своей мастерской, Гремма уже наверняка заждалась Лисина, а испытывать её терпение, тратя время на праздные беседы с сослуживцем, ефрейтор не желал. «Ну уж спасибо, с меня и Адели хватает!» — рассудил солдат, ускоряя шаг.

В последние две недели «особенная», для Александра, фелисина будто бы с цепи сорвалась. Едва ли не все время, что они проводили вместе, рыжеволосая девушка тратила на то, чтобы в очередной раз пройтись по теме совместного проживания.

Пока лейтенант взрывал города, убивал несчастных феленидов и всячески проводил свой культурный досуг, или, согласно официально объявленной версии, героически спасал Фелерию от злобных террористов, ефрейтор Лисин успел переехать из казармы в домик своей подружки. Чему они оба были, безусловно рады. Возможно даже чересчур, ибо за неделю им пришлось два раза покупать новую кровать, взамен разломанных. Однако, едва вернувшийся лейтенант тут же разрушил начавшуюся было идиллию.

Узнав о разброде и шатаниях в стройны рядах подразделения из чересчур честных и не затыкающихся уст длиннохвостой Арфы, Лукин принялся за старое. Разобравшись как следует и наказав кого попало, он объявил казарменное положение и запретил покидать расположение взвода после девяти часов вечера. И, будто бы этого было мало, теперь в казарме круглосуточно должен был дежурить кто-то из бойцов. Причем обязательно с оружием и при полной форме.

«Главное что этот идиот нигде тумбочку дневального не нашел, а то начнется…» — прокомментировал ситуацию рядовой Скоков, всерьез опасаясь подобного развития событий.

Положение частично спасала Арфа, которая приняла объявление особого положения как личный зов долга и немедленно расположилась в незанятой жилой комнате. Девушка почти каждый день вызывалась на дежурство и, судя по всему, лишь из-за того, чтобы получить из оружейки заряженный автомат. Непомерная тяга Арфы к оружию уже потихоньку начинала беспокоить бойцов. К тому же, Лисину показалось странным что командир серьезно принимает кошкодевочку как подчиненного, но возражений не он, ни остальные бойцы не выказывали.

И без дежурств лейтенант раз за разом находил все новые занятия для личного состава. Пока что дело ограничивалось лишь уборкой снега, да привариванием выдвижных железных листов на окна, но солдаты всерьез опасались как бы командиру не стукнула в голову идея выкопать ров вокруг дома. Пугачев даже каждый раз прятал лопаты у себя в комнате, чтобы они лишний раз не попадались Лукину на глаза. Однако Адели не разделяла паранойи лейтенанта и не поддавалась увещеваниям своего кавалера.

Девушка все чаще и чаще заводила «серьезные» разговоры о чрезмерной сговорчивости Лисина. Она считала что такому зрелому и эрудированному молодому человеку не пристало во всем подчинятся тупоголовому варвару, которым она считала Лукина. И что ефрейтор непременно должен проявить себя и, с помощью своего, безусловно, огромного опыта и внушительного авторитета, перехватить лидерство у лейтенанта. И хоть боец не во всем соглашался со своей пассией, однако выполнение дурацких приказов его уже порядком утомило.

Все меньше внимания он обращал на свою форму одежды, все реже проверял личное оружие, все более расслабленно держался в строю. Чем дольше ефрейтор оставался в новом мире, тем больше свыкался с мыслью что теперь это его дом. И другого уже не будет. И последнее чему боец желал посвятить свою жизнь, это выполнению приказов какого-то офицера. Тем более что никакой армии уже и в помине нет.

Однако заявить о своих мыслях в открытую, Александр не решался, даже несмотря на ежедневные жалобы Адели.

— Застрелит еще нахрен… — вздохнул боец, припоминая судьбу одного из бывших сослуживцев.

Погруженный в свои мысли он не сразу заметил, что уже стоит у двери в бутик.

— Еще чуть-чуть и я бы навестила почтовое отделения, чтобы заказать себе нового помощника… — заворчала изящная бледная девушка, едва ефрейтор переступил порог.

«У них это сезонное? Почему все женщины вокруг меня вдруг одновременно обезумели?» — вздохнул Александр, но вслух лишь вяло извинился, сгружая заказанную литературу на ближайший стол.

— Да не туда же! Ох, Солерия, как же ты мне дорог… Видишь же, что там ткани лежат. — с видимым усилием подавляя раздражение, запричитала Гремма.

«Это будет до-о-олгий день…» — вздохнул ефрейтор убирая книги со стола.

***

Вообще, если подумать, то не так уж тут и плохо. Я о том, что эта Фелерия, как местные её называют, не самая большая дырка в жопе, что я видел в своей жизни. Во всяком случае, с деньгами у меня здесь проблем нет. Да и с начальством тоже. Отчасти оттого, что самого начальства тут банально нет. Хотя одна долбанная принцесска не согласилась бы с этим утверждением. Но кого волнуют её эротические фантазии?

Хочет думать что я принадлежу ей — пущай думает. Бесконечная чехарда с высокопоставленными офицерами и ебанутыми проверками, помимо метафорического лизания задниц, научила меня и тому, что иногда надо дать кому-то почувствовать над собой власть, чтобы потом этим «кем-то» было проще манипулировать. Так что я не сильно брыкаюсь на Селедку. Так — только вид делаю, чтобы не расслаблялась. И пусть себе считает что захомутала себе в персональное рабство аж целого лейтенанта. Ну или частично целого.

Особенно если она, попутно, будет и дальше всячески разгребать то дерьмо, что приключилось после подрыва Кентердейла. А именно — то дерьмо, которым так обильно обмазали меня, обвинив во всех смертных грехах. Можно подумать, что это я город рванул! Всего-то помог взрывчатку донести… Да и то по незнанию!

Но Солярка, похоже, не очень любит когда кто-то трогает её «игрушки», так что она не только отмазала меня от прямой ответственности в виде пожизненного заключения, но и сочинила очешуительную историю, дабы в очередной раз обелить моё честное имя в глазах местных мультяшек. Правда, натрындела она там… Ужас! Даже я бы так врать постеснялся, ну да ладно. В конце-концов, у всего есть цена. И цена у того, что меня не вздернули на ближайшем столбе такова, что мне нужно каждый день переться в эту вонючую библиотеку. Блин, никогда не привыкну что эти кошки организовали библиотеку в гигантском дереве. Впрочем, насколько я заметил, Лисси даже по местным меркам считается слегка чокнутой.

— Но могло быть и хуже. — подвел я итог собственным мыслям и отправив в рот последнюю горсть орешков, постучался в дверь.

Спустя полминуты, дверь осторожно открыл Ури и заметив меня, как-то вяло пригласил внутрь.

— Вон там, на столе уже все лежит. Пергамент, перо и всё такое… — пробормотал он глядя куда-то в сторону.

— Э-э-э… Ну спасибо. — пожал я плечами, слегка недоумевая, какого черта мелкий медвежонок ведет себя так, будто я какой-нибудь продавец пылесосов.

Что это с ним? Не то чтобы я был прямо таки усладой для глаз, но мог бы хотя бы поздороваться по-нормальному. Тем более, что он один из немногих представителей здешнего народа, которого мне не хотелось бы пристрелить. Можно даже сказать что мы, в какой-то мере, дружим. Ну, насколько вообще можно дружить с говорящей плюшевой игрушкой.

— Блин, ну и хрен с ним. — проворчал я, провожая взглядом коротышку, скрывшегося за поворотом на кухню.

Сначала надо с рутиной разобраться, а потом уже можно будет выяснить, с какого черта у него начались месячные. Подойдя к предложенному столику и взявшись за перо, я уже привычным делом начал выводить на бумаге:

«Командующему Фелерийскими вооруженными силами Солерии Т.П.»

Не то чтобы у «Селедки» были какие-то инициалы, но лишний раз подъебать — святое дело. Сомневаюсь, что она догадается что это аббревиатура «тупой пизды».

«За время несения службы происшествий не случилось. Личный состав налицо за исключением одного человека в наряде.»

«Имущество роты согласно описи, средства связи, как обычно, отсутствуют. Системы сигнализации и пожаротушения благополучно проёбаны. К.Х.О. заперто и опечатано. Оружие согласно описи и наличию:»

«5.45мм автоматы АК-74 5/5»

«Штык нож 5/5»

«Карабины М-4 0/4»

«„Говнострелы“ 0/8»

«Куча нормальных патронов???/???»

«Куча н-а патронов (Негритяно-американских)???/???»

«Ящик армейского спирта. 999/0»

«Сигареты цивильные. 999 тыс./???»

«Сигареты „Перекур“ 0/???»

«Лучший лейтенант на свете 1/1»

Вот же херней страдать приходится, а? И дались ей эти отчеты. Кабанов говорил, что очкарита по нескольку раз в день шлет принцессе подобные «письма счастья». Походу с башкой у Солярки и правда не лады. Или у них во дворце с туалетной бумагой туго? Хм, а это похоже на разумное объяснение… Ладно, пофиг.

«За время моего дежурства происшествий не случилось. Небо сверху, земля снизу, круглое носим, квадратное катаем, ширинки застегнуты, а Землю (пока что) населяют разумные кошки.»

Подпись. Лейтенант Лукин Д.А.

Пометка: Запрашиваю пополнение ротных запасов алкогольной и табачной продукции в учебных целях.«

Шансы, конечно, нулевые, но попробовать можно. Раз уж мнит себя командиром, то пусть соответствует. Пока что я морально не готов бросать свои пагубные привычки.

Закончив издеваться над бумагой и мельком перечитав содержимое, я двинулся на кухню, в поисках медвежонка. Солерия, видимо, догадываясь о "особенностях" Кентервильской почты, настаивала на том чтобы свои отчеты я отправлял только через мальца. А может и не из-за почты вовсе, а в целях секретности. Но лично я совсем не вижу в этом смысла. В моей идиотской переписке с принцессой не было абсолютно ничего интересного.

Подобных отчетов я уже штук тридцать отправить успел, а в ответ получил лишь пару жалких огрызков. В первом «Селедке» приспичило меня строить и учить жизни, мол — нехрен в столь «серьезных» отчетах матерится и рисовать всякую похабщину. А во втором она просила меня провести в местной школе что-то вроде урока гражданской обороны, что я благополучно спихнул на Лисина. Не то чтобы я был против от души поприкалыватся над мелкими котиками, но эта чертова Адели меня люто ненавидит. А по башке ей не дашь — Лисин тут же разноется или, чего доброго, попробует защитить честь своей «дамы». А без одной руки я могу и огрести.

Зайдя на кухню, я обнаружил хмурого коротышку за готовкой какого-то супа.

— На… Очередное произведение эпистолярного жанра для моей тайной любовницы! Будь любезен, займись. — кинул я свернутый свиток на кухонный стол и без спроса оккупировал стул Кабанова.

— Да, сейчас… — глухо отозвался Ури, даже не шелохнувшись.

Блин, обычно его мои шутки хоть немного забавляют. Что-то он совсем кислый сегодня. Закурив трофейную сигарету и реквизировав кружку на роль пепельницы, я снова переключился на мальца:

— Ну?

— Что ну?

Я сделал неопределенный жест рукой, позабыв что пушистик стоит ко мне спиной:

— По поводу чего снова траур?

Медвежонок как-то неуверенно пожал плечами и прервавшись от помешивания кипящей жидкости, нехотя обернулся:

— Да… Новый год тут скоро, а я… Ну, я… — замямлил он.

Я с удивлением заметил под его глазами здоровенные мешки. Даже не знаю чему больше удивлен, тому что он недавно плакал или тому что медведи вообще плакать умеют? Впрочем спросить я могу и позже.

— Та-а-ак… А теперь садись за стол и рассказывай с самого начала. — серьезным тоном сказал я, убирая с соседнего стула все лишнее.

Не то чтобы меня так уж сильно пронимают чьи-то там сопли, но и игнорировать нельзя. Все-таки пацан один из немногих местных, с кем у меня налажены хоть какие-то нормальные отношения.

Медвежонок хотел было отмахнуться и по быстрому что-то соврать но заметив что я серьезно настроен лишь густо покраснел и медленно поплелся к столу.