Бьющееся Сердце Смертии

Глава 5

Обман — одна из фундаментальных потребностей разумного существа. Ты знаешь обо мне только то, чем я решаюсь поделиться, и поверь мне, есть много чего, чем я не делюсь. Ты знаешь правду лишь постольку, поскольку я позволила тебе ее увидеть, а я кое-что скрываю.

Маски, которые мы носим каждый день, — те, что мы позволяем другим видеть, — это не истина. Возможно, это лишь проблески истины, но даже открытые книги скрывают страницы, которые были прочитаны раньше, и те, которые еще не прочитаны. Мысли, которые проносятся у нас в голове, не всегда могут быть нравственными, справедливыми или приятными для окружающих, поэтому мы их скрываем. Это необходимый обман, чтобы спасти других от погружения в наше безумие.

Я верю, что Сирилет солгала, чтобы защитить нас. Чтобы защитить меня. Она знала, что нужно сделать. Она знала, что кто-то должен умереть. Я думаю, она боялась, что я возьму это на себя, если узнаю правду. Она всегда считала меня лучше, чем я была на самом деле.

— О чем ты говоришь, Сирилет? Если здесь нет шрама, зачем мы сюда пришли? — Мне захотелось встряхнуть ее, чтобы вбить ей в голову немного здравого смысла. Но она встретила мой взгляд, выпрямилась во весь рост и не дрогнула, даже когда над головой раздался хор завываний. С вершины утеса вниз устремились геллионы.

Выжившие запаниковали. Один из торговцев-полазийцев, высокий парень с серой повязкой на лице, бросился бежать. Он погиб первым, когда геллион врезался в него сверху, швырнув в грязь с такой силой, что раздробил кость. Затем чудовище взмыло в воздух, унося обмякшее тело прочь. Сирилет все это время не сводила с меня пристального взгляда.

— Я изучала разломы годами, мама. Сотни экспериментов и расчетов.

— Начинай говорить по делу, — прорычала я.

Кенто, пошатываясь, поднялась на ноги, опираясь на стену. Она сформировала в руках источникоклинок и приняла боевую стойку как раз в тот момент, когда еще один геллион ринулся вниз, скользя вдоль поверхности стены. Он попытался схватить женщину-пахта, но Кенто преградила ему путь, неуклюже взмахнув мечом. Кинетический клинок скользнул по прочной шкуре, сбил геллиона с курса. Тот врезался в Кенто, повалив ее на землю, затем взмахнул крыльями и снова взмыл в небо. Кенто медленно перевернулась, подтянула под себя руки и колени и рухнула. Девочка-пахт бросилась к Кенто, закинула руку моей дочери себе на плечо и начала помогать ей подняться.

В пяти шагах от нее сумасшедший старик-землянин закричал и забился в конвульсиях. Белые корни вырвались из его кожи, сквозь пальцы и грудь. Он резко выпрямился, его глаза горели красным, как будто в них горел огонь изнутри. Женщина из Полазии бросилась к нему, чтобы проверить, как он, но резко остановилась. Он потянулся к ней, и из его рук выскользнули похожие на когти ветки. Она отшатнулась и упала навзничь.

— Разломы нельзя создавать слишком близко друг к другу, мама, — сказала Сирилет, сверкнув на меня глазами. — Они мешают друг другу. Если бы мы попытались создать новый малый разлом слишком близко к большому, его место назначения было бы перенесено сюда, в Другой Мир.

Я была сбита с толку. Разве это не то, чего мы хотели? Портал, который мы могли бы использовать, чтобы сбежать из Севоари. Я покачала головой, но моя дочь быстро продолжила:

— Я имею в виду, что нам нужно, чтобы малый разлом находился достаточно далеко и любой созданный здесь портал оказался достаточно гибким, чтобы попасть в другое место. Нам также нужно, чтобы он находился за стенами Дхарны, чтобы защитить нас от шторма, когда мы выйдем из него.

Я схватила ее за руку своей теневой лапой. Она не пыталась вырваться.

— Ты доверила мне в случае с Лурсой и великим разломом, мама.

— И ты вызвала второй катаклизм.

Сирилет поморщилась. Это обвинение причинило ей боль. Жаль, что оно было гребаной правдой.

— Поверь мне сейчас. Я знаю, что делаю.

Еще один геллион ринулся вниз, взвыл, крутанулся над головой и плюнул в Кенто слюной. Она попала Кенто в грудь, брызги полетели на руку и лицо девочки-пахт и затвердели за считанные секунды, соединив их вместе. Кенто пошатнулась, упала, увлекая за собой девочку. Мужчина-пахт бросился к ней и попытался оттащить свою дочь. Застывшая слюна была слишком крепкой. Сумасшедший землянин, дерево-человек, пошатываясь, шел за полазийкой. С каждым мгновением он становился все менее похожим на землянина и все больше походил на скрипуна, надевшего человеческую кожу для какой-то жуткой маскировки.

— Сссеракис?

Я не могу помочь. Дерево слишком молодо, чтобы чувствовать что-либо, кроме голода. Геллионы находятся под контролем. Они ничего не чувствуют, потому что они всего лишь марионетки.

Я отпустила руку Сирилет.

— Что же нам делать?

Она виновато улыбнулась мне, в ее темных глазах плясали слезы.

— Нам нужно кого-нибудь убить.

И снова у меня мелькнула головокружительная мысль, что она каким-то образом спланировала все это. Начиная с падения луны на всех нас, шторма, жертвоприношения Имико, встречи с Бракунусом, путешествия через Другой Мир в Дхарну. Как она могла так точно все спланировать? Но, конечно, она этого не делала. Она ожидала, что Ирад будет эвакуирован. Она была уверена, что Сссеракис пойдет к ней, а не ко мне. Она не могла знать ни о Норвет Меруун, ни о Бракунусе. Это было не планирование, а адаптация к выходящей из-под контроля ситуации. Я поняла это, потому что сама так поступала.

Ты пляшешь под чужую дудку, Эскара. Это на тебя не похоже.

Мой ужас не был неправ. Не совсем. Это было не похоже на меня такую, какой я была раньше.

Какой ты должна стать снова.

Сирилет отвернулась от меня и направилась к Кенто и девочке-пахт, которые были склеены. Она оттащила мужчину-пахта от его дочери и устремила на него взгляд темных глаз. Я подошла сзади, чтобы услышать.

— Ты хочешь спасти свою семью? — спросила Сирилет.

Мужчина-пахт нахмурился и выразительно кивнул.

— Да. Помочь.

— Я не могу. Только ты можешь это сделать. — Сирилет полезла в свой мешочек с Источниками и достала три маленьких Источника, каждый не больше горошины. — Проглоти это.

Мужчина-пахт на мгновение уставился на Источники, затем в ужасе перевел взгляд на Сирилет. На нас налетел геллион. Кенто встала, увлекая за собой девочку-пахт, и подняла руку. Кинетический барьер вырвался из ее пальцев, превратившись в мерцающую фиолетовую дымку. Геллион врезался в него, и Кенто упала на землю с криком боли, ее щит исчез во вспышке энергии. Геллион отлетел в сторону, хлопая огромными кожистыми крыльями, и снова взлетел в воздух. Кенто попыталась подняться, но была слишком истощена. Дни без сна, все, через что мы прошли. Это было слишком, даже для нее.

— Ты умрешь, — безжалостно сказала Сирилет. — Это будет больно. Но я обещаю, что защищу твою семью. Я верну их домой.

Сирилет и мужчина-пахт уставились друг на друга. Полазийка пробралась к нам, дерево-человек, поскрипывая, последовал за ней, глаза у него были красные, кожа неестественно натянута и утыкана ветками.

Возможно, я смогла бы что-нибудь сделать, если бы знала все факты. Скорее всего, нет. Как бы чудовищно это ни звучало, Сирилет была права. Это был единственный выход. Конечно, она все подстроила, чтобы все так и произошло.

Мужчина-пахт зарычал, выхватил Источники из руки Сирилет и запихнул их себе в рот. Он поморщился и зарычал, когда проглотил их. Источники нелегко проглотить даже тем из нас, кто к этому привык, но он справился. Я уже пятилась, увлекая за собой полазийку. Сирилет схватила женщину-пахт и ее мальчика и последовала за мной. Кенто помогли подняться, и она, пошатываясь, побрела прочь вместе с девочкой-пахт. Моя старшая дочь даже не стала спорить с Сирилет по поводу происходящего, и это много говорило о том, насколько она устала.

Отторжение Источника происходит быстро, когда оно начинается. Особенно у тех, кто не является Хранителем Источников. Если бы он проглотил один Источник, у него была бы минута. Но он проглотил три. В лучшем случае у него были секунды. Я только надеялась, что Сирилет знает, что делает, потому что мы были слишком близко, чтобы выжить при сильном взрыве.

Мужчина-пахт поперхнулся. Из его глаз потекла кровь, заливая его шерсть. Он протянул когтистую руку к своей семье, прорычал что-то на пахтском, снова поперхнулся и сплюнул розовым на каменистую землю.

Мальчик вырвался от матери, попытался убежать к отцу, но я поймала его своей теневой лапой, оттащила назад и развернула лицом к себе. Ему не нужно было видеть, как умирает его отец. Мальчик царапал и бил меня. Я выдержала его нападение.

Остальные выжившие присоединились к нам, сбившись в кучу, когда геллионы с воем обрушились сверху. Один из них врезался в умирающего, вонзив когти ему в плечо, и попытался поднять его, но не смог. Ноги мужчины уже превратились в металл, придавив его к земле. Он прорычал еще одно слово своей семье и взорвался.

На самом деле это больше походило на взрыв, направленный внутрь. Только что пахт был здесь, затем вспышка белого света, и он просто исчез. Половина геллиона, пытавшегося утащить его, тоже исчезла. На месте мужчины была дыра, ведущая вниз, под землю. В воздухе, словно миражи, мерцали смутные очертания других мест.

— Твоя очередь, мама, — сказала Сирилет. Она отпустила женщину-пахт, которая упала на колени, изливая свое горе в пронзительных криках.

Я в ужасе посмотрела на свою младшую дочь. Она уставилась на меня в ответ.

— Проглоти свой Источник порталомантии и открой нам портал обратно на Оваэрис.

Она создала здесь новый малый разлом, и барьеры между мирами стали тоньше. Я могла вытащить нас отсюда.

Я запихнула свой Источник в рот и с трудом проглотила. Прошло не так много времени с тех пор, как я страдала от собственного отвержения. У меня еще не было времени прийти в себя. Глотать этот Источник было тяжело, как будто мое тело знало, какое напряжение оно уже испытывает, и сопротивлялось тому, чтобы я подвергла его еще бо́льшему испытанию. Я проглотила Источник и ударила себя в грудь, заставляя его опуститься в желудок.

Отторжение началось немедленно. Мое тело решило, что с него хватит этого дерьма, и я была слишком стара, чтобы вот так на него нажимать. В животе начались спазмы, и я почувствовала, что у меня дрожат конечности. У меня оставалось совсем немного времени. Несколько минут, самое большее.

Геллион спикировал вниз, и Кенто взмахнула рукой, выпустив кинетический заряд. Он попал в летающего монстра и заставил его отклониться от курса. Я посмотрела вверх кровоточащими глазами и увидела множество крылатых фигур, взлетающих над пропастью и пикирующих на нас.

— Сейчас, мама, — подтолкнула меня Сирилет.

Она погубит тебя, если ты не будешь осторожна.

Я проигнорировала свой ужас и обратилась к Источнику в своем животе. Я открыла портал в Оваэрис. Он горел по краям, пламя искрилось и ревело. На другой стороне я увидела песчаную улицу, мрачную и почти заброшенную. Пыль и грязь взметнулись вместе с ревущим ветром, который несся вдоль домов. Здания были высокими и квадратными, окна закрыты ставнями, чтобы защититься от шторма. Дхарна. Гуль привел нас правильно. Я огляделась в поисках монстра, но он уже скрылся.

Кенто прошла первой, а с ней и девочка пахт, рыдающая, но поддерживающая мою дочь. Я подтолкнула мальчика к его матери, и они прошли следом. Женщина из Полазии прыгнула следом, затем женщина-пахт, заботившаяся о ребенке-землянине, и последний торговец. Теперь в Севоари остались только мы с Сирилет.

— Спасибо, что доверяешь мне, мама, — сказала она, улыбаясь мне. Она шагнула вперед и обняла меня. Я чувствовала себя разорванной надвое, и не только из-за магии, которая разрывала меня на части изнутри. Моя дочь была благодарна мне за то, что я должна была дать безоговорочно. Но в то же время я видела, какой женщиной она становилась, и это пугало меня. Ее безжалостность, убежденность, способности и дальновидность. Как я могла видеть, на что она способна, и не испытывать одновременно ужаса и гордости?

Сирилет попятилась и шагнула через портал в Дхарну. Геллионы закричали, бросаясь на меня, я прыгнула вслед за ней и захлопнула за собой портал.

Перемена была разительной. На Севоари было странно прохладно и влажно, и, хотя я раньше этого не замечала, слишком тихо. Это была странная тишина, которая держала тот мир в тисках и заставляла все звучать приглушенно и отдаленно. Оваэрис, однако, был полон шума, света и трения.

Да. Он обжигает.

Мой ужас спрятался внутри меня, так далеко от света моего мира, как только мог. И все же Сссеракис по-прежнему укрывал меня своей тенью, как плащом. Это защитило меня от многих жгучих ссадин, поскольку вокруг нас бушевал шторм, швыряя песок и грязь нам в лицо. Воздух был горячим, несмотря на пронизывающий ветер, и сухим, как обожженный солнцем камень. Мы сбились в кучу на этой пустой улице, пытаясь защитить себя и друг друга от самого худшего, что нес шторм. Он бушевал повсюду вокруг нас. Вокруг Дхарны. Я ничего не могла разглядеть в большом городе из-за ярости урагана. Я знала, что Дхарну со стороны пустыни защищают высокие стены, а за ними возвышается гора, и догадывалась, что это во многом помогло городу устоять, несмотря на шторм, порожденный падением Лурсы.

Я прищурилась, чтобы не видеть летящий песок, и увидела тени, мелькающие за некоторыми закрытыми ставнями. Слева от нас, в арке дверного проема здания, стояла фигура. Кем бы она ни была, она была с головы до ног закутана в темные одежды, оставляя открытыми только глаза. В одной руке она держала толстую деревянную палку, и у меня внезапно возникло впечатление, что в Дхарне нам окажут не самый теплый прием.

Мой желудок снова свело судорогой, и я согнулась пополам. Кровь хлынула у меня из глаз, стекая по носу и скапливаясь на губе.

Ты умираешь, Эска. Я больше не могу сдерживать повреждения.

Я почти забыла, что Сссеракис каким-то образом защищал меня от последствий отвержения. Возможно, «защищал меня» — неправильный термин. Разделял мою боль, уменьшая ее, насколько это было возможно. Дрожащей рукой я потянулась за своим мешочком со спайстравой и обнаружила, что он пропал.

Сирилет сжимала мешочек в руке так, что у меня не возникло ложного впечатления, будто она скрывает его от меня.

— У тебя есть еще одно задание, мама. Я имею в виду. Это должна быть ты.

Ветер завывал вокруг нас, осыпая всех нас колючим песком. Я уже видела, как торговец, полазийка и женщина-пахт с земным ребенком крадутся прочь. Я надеялась, что они найдут хоть какое-то убежище в многострадальном городе.

Сирилет подошла ближе, нависла надо мной, схватила за плечо.

— Послушай меня, мама, тебе недолго осталось.

Я тряханула ее так яростно, как только могла.

— Я в курсе.

— Ты можешь вернуть нас домой. Я имею в виду, ты можешь открыть портал отсюда в Йенхельм. — Она прищурилась, прикрыв лицо рукой, на которой остались следы от расплавленного металла. И я поняла, что она говорит чертовски серьезно.

Я покачала головой, глядя на свою безумную дочь. Йенхельм был за полмира от нас. Это был другой континент. Недели по морю, дни даже на самом быстром флаере. Между нами находился океан, огромный, холодный и смертельно опасный. Я едва мог открыть портал за пределы своего поля зрения, даже когда не была в нескольких минутах от катастрофического отторжения.

Она крепче сжала мое плечо.

— Расстояние не имеет значения, мама. Все разломы связаны. Я имею в виду, что ты можешь открыть портал из любого малого разлома в соответствующее место Севоари. Или ты можешь открыть портал из малого разлома в любой другой малый разлом на Оваэрисе. Тебе просто нужно знать, куда ты хочешь попасть.

У меня свело живот. Мне казалось, что хорек пытается процарапать из меня свой путь. Из носа у меня потекла кровь, и я сплюнула ее песчаную пыль у своих ног.

Сирилет была неумолима.

— Ты знаешь пещеру под дворцом Йенхельма, в глубине? Там есть одна сломанная колонна, остальные все еще покрыты голубыми прожилками. Одна сторона зала зачарована хрономантией, так что ее содержимое не стареет. Ты знаешь ее?

Я попыталась заговорить, но захлебнулась кровью, и смогла только кивнуть. Конечно, я знала этот зал. В этой мрачной пещере я впервые занялась сексом. В этом проклятом зале мы с Изеном создали Кенто.

— В центре этой пещеры есть разлом, мама. Я его создала. Тебе нужно открыть туда портал прямо сейчас.

Я попытался сосредоточиться, но обнаружила, что испытываю слишком сильную боль. Мои конечности дрожали, ныли, сводило судорогами. В животе все горело. Кровь текла из глаз и ушей. Я не могла сфокусироваться.

Потом все это просто прекратилось. Боль исчезла. Мои конечности все еще дрожали, но я их не чувствовала. Я видела, что Сирилет что-то говорит, но не могла расслышать слов. Даже завывания ветра стихли. Я не слышала ничего, кроме тишины и мягкого плеска волн о берег.

— Я не могу долго нести твою ношу, Эска, — произнес Сссеракис моим голосом. Моим ртом. Ужас спихнул меня вниз, снова взяв под контроль. Нет. Не совсем так. Сссеракис не спихнул меня, а встал рядом, взяв на себя часть контроля и всю боль. Это позволило мне двигать руками и думать, но все мои чувства, кроме зрения, исчезли. — Быстрее!

Я представила себе большой зал, в котором, по словам Сирилет, она создала малый разлом. Я помнила его достаточно хорошо. Огромная пещера. От пола до потолка тянулись две дюжины гигантских колонн, каждая из которых была испещрена голубыми прожилками. Одна из колонн рухнула, когда я вытаскивала дворец Йенхельма из земли, и ее обломки были разбросаны по полу пещеры. Когда-то здесь жили бесы, их пожитки все еще валялись здесь, но сами маленькие существа давно сбежали или были уничтожены. Я знала эту пещеру. Я могла представить ее себе. Я могла видеть ее расположение. За морем, на континенте Иша, в моем маленьком королевстве Йенхельм, в катакомбах под дворцом. Я видела, куда хочу попасть. Теперь мне оставалось надеяться, что Сирилет была права.

Я обратилась к Источнику, который убивал меня, и открыла портал. На другой стороне был мрачный зал, освещенный только тусклым неземным голубым светом. Сирилет была права. Я сделала это. Я только что открыла портал, который вел на другой конец света.

— Я так и знала! — радостно закричала Сирилет. — Я имею в виду, я предположила это теоретически. Я была почти уверена. — Я бы посмотрела на свою дочь, но у меня текли кровавые слезы, и я пыталась их сморгнуть.

— Быстрее.

Кенто была занята тем, что выпутывалась из своей куртки. Она была покрыта слюной геллиона, но ей удалось высвободиться, и она уронила ее на землю вместе с оторванным краем туники девочки-пахта. Кенто, пошатываясь, направилась к порталу, не говоря ни слова, и прошла сквозь него.

Сирилет повернулась к семье пахтов, все еще съежившейся посреди улицы.

— Я обещала, что буду защищать вас, — прокричала она сквозь вой шторма. — Я буду. У вас будет место в Йенхельме, если захотите. Я…

Женщина-пахт сделала шаг вперед и плюнула в Сирилет. Затем она повернулась, прижала к себе детей и побежала вниз по улице. Вскоре ее поглотил кружащийся, жалящий песок.

Когда Сирилет рухнула в портал, я увидела в ее глазах смятение и боль. Неужели она не могла понять, что только что убила их мужа и отца? Неужели она думала, что семья примет ее с распростертыми объятиями? Глупая девчонка.

Я прошла через портал последней и захлопнула его за собой. Я ступила, пошатываясь, в прохладную темноту огромной пещеры. Снова воцарилась тишина, вой бури остался только в воспоминаниях. Сссеракис сбежал, нырнув глубоко в мою душу и свернувшись там калачиком, как раненый пес. Все мои боли, недомогания, спазмы и все остальное снова нахлынули на меня. Я была так близка к катастрофическому отторжению. Я могла видеть все места, где была в течение нескольких дней, сотни образов, наслаивавшихся друг на друга. Я распадалась на части, трещала по всем швам, моя сущность рассеивалась по двум нашим мирам. Это было больно. Черт меня подери, но умирать было больно.