Буревестник. Трилогия

Глава 1

Разрозненные остатки трех дивизий, численностью не более 1000 человек, расположились лагерем у подножия Альп. Усталые, оборванные и измотанные бойцы медленно жевали сухие пайки, отходя от недельного отступления. Расставленные дозоры и охранение не менее апатично рассматривали даль, ожидая появления тварей. Равнинная местность давала отличную возможность увидеть тварей издалека.

Но легче от этого не становилось: все и так знали, что за ними идет погоня. Не менее двух десятков тысяч тварей рвутся к Альпам, стремясь перейти их раньше, чем Федерация успеет достроить оборону. Жалкая тысяча людей вряд ли станет для них существенным препятствием. Тем не менее, два майора и капитан — новое командование сборной солянки, оставшейся от трех дивизий — сейчас строили план, как бы ловчее задержать тварей. Или вообще не пустить в горы. Каждый день, а иногда и каждый час, рация хрипела и выплевывала категоричные приказы из Рима.

«Стоять насмерть! Не отступать! Держаться за каждую пядь земли! Не пустить тварей в Альпы!»

Но твари, прорвавшие фронт обороны в Пиренеях, плевать хотели на командование людей в Риме. Вперед, вперед, быстрей перейти Альпы, пока люди их не закрыли! Флот Федерации удерживал Средиземное море, но твари не слишком-то подходили к берегу. И, гоня перед собой вал солдат из уничтоженных, смятых и ошеломленных гарнизонов, твари рвались к сердцу Федерации, городу Риму. Население не всегда успевало эвакуироваться, но тварей это задерживало ненадолго. Отступающие войска раз за разом давали бой, тщетный, безнадежный. Без подготовленных к обороне позиций, без тяжелой техники, без поддержки с воздуха, сдерживать волны атакующих тварей не получалось. Меняя одного солдата на пять тварей, войска давали какой-то части населения убежать.

Боеспособная часть населения пыталась организоваться в народное ополчение, а также пробовала вести партизанскую войну. Получалось не очень, но силы тварей все равно рассеивались, истрачивались и отставали. Два десятка тысяч тварей, сейчас находящиеся в пятнадцати километрах от Альп и преследуемых ими остатков трех дивизий, очень сильно вырвались вперед. По замыслу Генерального штаба в Риме следовало их задержать, связать боем и нанести ракетный удар. Уничтожение данной группировки тварей давало возможность выиграть от одной до трех недель, крайне необходимых для укрепления Альп. Сейчас в горы направлялись войска, составы с припасами, и многое другое, необходимое для построения дуги обороны.

Тех, кто сейчас отчаянно сопротивлялся тварям на равнинах Европы, штаб уже списал в неизбежные потери. Никакое возможности противодействия двум ордам, накатывающим от Пиренеев и вдоль Рейна, сейчас у людей не было. Оставалось только держать оборону в Альпах и выигрывать время, готовясь к нанесению контрудара. Поэтому два майора и капитан, сразу после отправки сообщения о достижении Альп, получили очередной приказ. Именно поэтому они, расположившись немного в стороне от остальных войск, сейчас совещались над картой.

— Какого хрена! Давайте сразу отступим до укрепления! — воскликнул капитан.

Этого двадцатипятилетнего здоровяка, сейчас похлопывающего рукой по карте, можно было понять. Приказ из Рима гласил, что следует дать бой тварям и задержать их не менее чем на два часа. После чего следовало отойти вглубь Альп на три десятка километров. Там, в старом укреплении времен Первой Волны, надлежало занять оборону до подхода свежих частей. Укрепление, разумеется, перекрывало одно из ключевых ущелий, позволяя также контролировать и соседние отроги. Дорога к самому легкому и проходимому перевалу этой части гор проходила непосредственно мимо укрепления.

Туннели Прежних, заваленные еще в Темные Года, в качестве дорог никем не рассматривались.

Все в приказе было разумно, за исключением времени, которое следовало продержаться. И не просто продержаться, а связывая тварей боем. Два часа! Чтобы усталые, испытывающие нехватку боеприпасов, и с отсутствующей бронетехникой, солдаты продержались два часа против 20-кратно превосходящего противника, должно было случиться чудо.

— Погоди, Жан, не торопись, — махнул левой (правая отсутствовала) рукой один из майоров. — Я хоть и тыловик, но прекрасно понимаю, что будет, если твари догонят нашу колонну в ущелье. Резня, трупы и хаос.

— Оставим заслон! — взмахнул руками капитан. — Сотня бойцов…

— Ничего не решит, — прервал его второй майор.

Как по возрасту, так и по боевому опыту он превосходил остальных. Пригладив изрядно побитые сединой волосы, Второй расправил карту и ткнул пальцем.

— Смотри, Жан. Посадим сюда, сюда и сюда по сотне бойцов, и выиграем полчаса времени. Ровно столько потребуется тварям, чтобы уничтожить эти три сотни. Сколько наши солдаты пройдут за эти полчаса? Километр? Два? Люди устали, и даже сообщение об укреплении не заставит их бежать. Два дня, не меньше, вот сколько нам потребуется, чтобы прийти к укреплению.

— А твари будут здесь через несколько часов, — добавил однорукий майор.

— Твари тоже устают! Через несколько часов будет уже ночь! Рывок! Мощный рывок и мы все будем за стенами, с едой, патронами, нормальными условиями отдыха!

— Рывок ночью? В горах? По незнакомой дороге?

— Даже так, потери будут меньше, чем от этой схватки с тварями! — горячился Жан.

— Погоди, — прервал его старший из майоров. — Ты, конечно, рассуждаешь верно. Своих людей вывести из-под удара и отбить тварей — дело почетное. Но сейчас речь уже не о нас.

— Как это не о нас? — капитан вскочил на ноги. — Что, нас уже списали, да?

— Сядь! Не кричи! Сам подумай, для чего штабу эти два часа?

— Бомбардировщики…

— Да, Жан, молодец. Пока твари будут доедать наши трупы, прилетят бомбардировщики и перемешают тут все с землей.

— Нет уж! — капитан опять вскочил на ноги.

Бурно жестикулируя, он начал бегать вокруг карты, пиная все, что попадалось под ноги. Майоры, сидящие на валунах, понимающе следили за этим забегом. Не так то просто смириться с мыслью, что всех, всех, кто сейчас ест, спит или караулит, уже списали в потери. Впрочем, капитан и не собирался смиряться. Побегав и матерно высказав все, что он думает о штабных стратегах, капитан выдвинул новое предложение.

— Тогда давайте уходить прямо сейчас! Организуем ложный след, пока остальные добираются. Несколько часов бегом — половину пути точно преодолеем!

— Жан, горы — это тебе не равнинные дороги, — последовал усталый ответ.

— Но надо же что-то делать?! Почему я должен жертвовать жизнью своих людей, чтобы стратеги там…

— Потому что они думают за всю Федерацию, а ты только за своих людей! Что будет, если каждый капитан начнет беречь жизни своих солдат? Все будут уклоняться от боя? Трусливо убегать?!

— Да я! А, чего тут объяснять! — махнул рукой Жан.

После чего, наконец, прекратил бегать и уселся на камень, злобно сверля взглядом карту. Майоры, переглянувшись, продолжили перебор вариантов, позволяющих продержаться два часа. Разумеется, такого варианта не обнаружилось. Предложение Жана нанести опережающий удар, и увести тварей за собой, было отвергнуто. В конце концов, офицеры пришли к напрашивающемуся выводу. Раз нет возможности построить укрепление, следует использовать то, что создала природа.

И закипела работа, вдвойне энергичная потому, что твари уже показались на горизонте.

Поперек самого узкого ущелья из пяти, выходивших к этой долинке, быстро устроили самодельную засеку, из редких и чахлых деревьев, украшавших склоны. За этой засекой залегла полусотня добровольцев. Еще две сотни расположились выше по ущелью, а остальные, за исключением сотни, отправленной вглубь ущелья, равномерно рассеялись по склонам. Таким образом, практически вся тысяча имела возможность вести одновременный огонь по тварям. Последние, наоборот, не могли всей толпой ворваться в ущелье, и, должным образом массируя огонь, люди вполне могли продержаться столько, сколько нужно.

В этом замечательном плане было всего 2 слабых места.

Во-первых, боеприпасов у людей хватало максимум на полчаса не слишком активного боя, а во-вторых, никто не мешал тварям обойти людей по соседним ущельям, и ударить в спины, замкнув кольцо окружения. Понимали это и майоры, поэтому сейчас сотня, отправленная вглубь ущелья, изо всех сил поспешала вперед. Следовало подобрать место, подходящее для засады и удара вбок. Если удастся найти место, позволяющее скатывать на тварей камни, будет вообще идеально. В любом случае, майоры и капитан решили связать тварей боем, одновременно сообщив в Рим о принятом решении. Тысяча будет держаться, сколько сможет, и, едва возникнет угроза окружения, отойдет вверх по ущелью.

Если бомбардировщики успеют прилететь раньше, и если все твари втянутся в ущелья, то может получиться отменная ловушка. И не надо будет класть жизни всех людей на алтарь победы. Так думали майоры и капитан, не подозревая, что паника в генштабе за прошедший час усилила накал. Специальный ракетный крейсер, сейчас курсирующий вдоль острова Корсика, получил новый приказ. Ракеты, несущие килотонные тактические ядерные боеприпасы, были приведены в полную готовность к запуску. Оставалось только получить координаты.

— Бегут, голубчики, — удовлетворенно заметил однорукий майор. — Пыль и хвосты столбом.

— Что-то маловато их, — заметил второй майор, не отрываясь от бинокля. — Тысячи две, не больше.

— Думаешь, с ними Слуга?

— Думаю, с ними целый взвод Слуг. И еще куча шпионов за нашими спинами стучат, как зайцы по барабану.

— Зайцы? — нахмурился однорукий.

— А, это из фольклора Прежних. Были у них такие дрессированные звери, зайцы, хлопали ушами и стучали лапами по барабану. Типа музыку создавали, для торжественных мероприятий. Прежние любили торжественность, иногда даже в ущерб здравому смыслу. О, а вот и остальные! — седой майор ткнул рукой вначале вправо, потом влево. — Классика. Охват, окружение и раздергивание сил, с навязыванием ближнего боя. Неужели нас так низко оценивают?

— Классика, — кивнул однорукий. — Надеюсь, Жан внизу выдержит первый удар.

— Выдержит или нет, уже неважно. Твари обозначили свою тактику. Лейтенант! Немедленно радируйте наши координаты и сообщите, что твари выбрали стандартную тактику котла. Будем сдерживать их полчаса, потом отойдем вверх по ущелью. Так что бомбардировщики могут смело работать по координатам, нас здесь уже не будет!

— Есть! — и лейтенант рысцой побежал к радистам.

— Думаешь, удержимся полчаса? — с сомнением в голосе уточнил однорукий.

— Нормально все будет. Первый удар отобьем массированным огнем. Потом с гребней вдарим по соседним ущельям, пусть твари почешутся. Снайпера еще есть, глядишь парочку Слуг выбьем, и застопорим гадов. Потом собраться в кулак, выбить тварей, успевших дальше по ущельям подняться, и бегом — бегом. Лишь бы лейтенанты на местах не оплошали, ну да я думаю, сейчас разойдемся, каждый на свой склон, присмотрим за ними.

Однорукий только кивнул.

Никто из людей, вцепившихся в землю и камни западных Альп, не знал о панике в генштабе. Если бы майорам сообщили, что от них требуется лишь скучить тварей в одном месте, план был бы совсем другим. Но одно наложилось на другое приплюсовалось к третьему, и в результате случилось событие, изменившее ход истории. Ракетно-ядерный удар последовал ровно через пять минут после передачи координат. Еще через несколько минут ракеты достигли цели.

Капитан Жан к тому моменту уже лежал мертвым на камнях ущелья. Твари прорвали заслон, и рвались вверх, норовя добраться до радистов. В соседние ущелья также втекал густой поток тварей, и люди вели огонь с гребня в обе стороны. Раздавались команды, шипели твари, трещали выстрелы и взрывались гранаты. Майоры, пока что, сохраняли управление, одновременно и синхронно жалея об отсутствии огнеметов и крупнокалиберных пулеметов.

Уже было понятно, что ни о каких «продержаться полчаса» и речи быть не может.

Твари, смело, решительно и умело одолевали, но реализовать изначально намеченный план отхода люди просто не успели. Ракеты, несущие килотонные ядерные заряды, одновременно ударили, каждая по своему ущелью, выжигая и сметая все подряд. Людей, тварей, деревья и камни. Горы тряслись и дрожали.

Через минуту от двадцатитысячной группировки тварей осталось несколько сот паникующих и израненных особей, с визгом улепетывающих обратно. В отсутствие управления, им суждено было хаотично бегать по окрестностям, пока раны, радиация или меткий выстрел не прервут мучения. Из людей уцелела только сотня, готовившаяся засаду выше по ущелью. И то, сотня легко превратилась в полусотню, так как дрожь и колебания гор сорвали с места камни, подготовленные к сбрасыванию на тварей. Тех, кто успел увернуться, и тех, кто находился выше по склону, опрокинуло последовавшей ударной волной.

Затрещавшие дозиметры придали выжившим дополнительного ускорения.

Если кто и поминал погибших, то делал это молча, дабы не сбивать дыхания.

Склон ущелья, где находился однорукий майор, получил прямой удар ракетой.

Всех, кто находился в ущелье, уничтожило. Пострадал и комплекс пещер, расположенный прямо под склоном. Триста лет назад, когда создавался этот комплекс, в него заложили и защитные механизмы, и достаточную прочность построек и все остальное, необходимое приличному подземному комплексу. Войны Темных лет прошли мимо комплекса, равно как и Первая, так и Вторая волны. Несмотря на то, что орды тварей и дивизии людей регулярно носились туда-сюда через Альпы, никто так и не обнаружил пещеры. Все входы и выходы были тщательно замаскированы, а проводить детальную разведку никто не счел нужным. Вот немного восточнее и севернее, там, где располагались подземные туннели Прежних, там исследовали основательно.

За прошедшие триста лет защитные купола (чтобы не сыпался мусор и камни на головы персонала и приборы) внутри пещер изрядно сдали. В случае возникновения серьезной угрозы должен был включиться экран силового поля, но, увы, автомат управления тоже изрядно сдал за эти триста лет. Где-то перемкнуло цепи, где-то заменили детали, в результате нескольких микросекунд не хватило для установки энергозащиты. Когда силовое поле заработало, часть энергии ядерного взрыва была уже внутри. Возможно, купола выдержали бы один удар, который затем рассеялся бы по пещере. Но силовой экран сконцентрировал все в малом объеме, и в результате строения не выдержали.

Трое сотрудников комплекса, находившиеся в центральном куполе, пострадали одновременно.

Одного сразу убило падающим куском купола, двух других вначале просто оглушило. Купол продолжал рассыпаться, и вскоре завалило всех троих. Также оказалась испорчена аппаратура, установленная в центре купола. Капсулы глубокого анабиоза, расположенные вдоль стен, не пострадали. Автомат управления, в виду отсутствия прямых приказов персонала, включил стандартную программу противодействия. Одним из пунктов программы были противопожарные мероприятия, в том числе и отключение всего и вся, в опасной зоне.

Капсулы, получившие приказ на отключение, тоже отработали по штатной программе.

Крышки поднялись, капсулы отключились, сообщение в никуда отправлено, аппаратура обесточена. Лежавшие в капсулах 14 мужчин и женщин, все еще бессознательные, не видели, как автомат управления пытался вытащить операторов из-под завала. Маячок на теле одного оператора упорно утверждал, что носитель еще жив. Автомат управления, действуя по штатной программе, пытался спасти живого. Завалы не поддавались усилиям роботов-уборщиков, но это человек бы все понял и начал действовать по-другому. Автомат управления, как и подобает истинному роботу, упорно продолжал тщетные попытки.

Это дало время людям в капсулах прийти в себя.

Первым очнулся самый крупный из присутствующих, бывший старший сержант, а ныне командир группы «Буревестник», Андрей Майтиев, в узком группу более известный как Дрон. Последнее, что помнил Андрей — стычку с тварями на пограничной заставе южнее Гималаев. Осознание ошибки — бежать надо было, когда Дюша предлагал! — пришло слишком поздно, и в результате группа погибла. Должна была погибнуть.

Поэтому Дрон первым делом ощупал себя, пощипал, пытаясь убедиться, что не спит и не находится в предсмертном бреду. Вообще присутствие неподалеку капсулы со Львом наводило как раз на мысли о том, что все это лишь причудливые видения. Даже если предположить невероятное: группу вытащили из под ракетного удара, который должен был уничтожить заставу. Даже в таком случае в капсулах должна была лежать группа, а Лев просто обязан был бы ходить рядом, попыхивать сигаретой и читать неподвижным телам лекцию о правилах поведения на границе.

Еще рядом обязательно должен был бы присутствовать невозмутимый капитан Асылбек Имангалиев, неизменный спутник и помощник генерала Льва Слуцкого. В сущности, Асыл присутствовал, но почему-то тоже в лежачем и бессознательном виде внутри очередной капсулы. Лицо его хранило обычное невозмутимое и непроницаемое выражение, и Дрон даже немного обрадовался: хоть что-то знакомое!

Переступив босыми ногами по холодному каменному полю, старший сержант понял, что неплохо было бы одеться. Да и остальных одеть, а то разлеглись тут голые! Привычная форма нашлась в соседнем куполе, за толстой стеклянной перегородкой. Вначале Андрей вежливо постучал туда стулом, потом столом, потом нашел некое подобие металлического сейфа и метнул его, подобно древнегреческому атлету. Такого издевательства переборка не выдержала, и раскололась, обдав Дрона порывом воздуха. Имей командир «Буревестника» нечеловеческую чувствительность, то мог бы сказать, что форма и оружие хранились в отсеке, наполненном инертным газом, под избыточным давлением.

Но так как Дрон был просто человеком, то он пошел и забрал форму, стараясь не наступать на обломки стекла.

По возвращении в купол, он обнаружил, что очнулись еще несколько человек, а именно: генерал Слуцкий, который уже стоял посреди купола, внимательно наблюдая за попытками роботов-уборщиков оттащить крупный кусок бетона в сторону. Очнулся рядовой Виталий Лукин, механик-водитель и непревзойденный виртуоз ремонта всего механического, а также напарник Дрона последние 10 лет. Задумчиво ощупывал грудь сержант — инструктор Андрей Мумашев, он же Дюша, он же боевой товарищ и напарник Дрона и Виталя.

Никто из девушек еще не пришел в себя, и Дрон первым делом прикрыл их обнаженные тела формой.

— Вот так всегда! — незамедлительно среагировал Дюша. — Продал нас командир за красивые си… красивую грудь!

— Тьфу на тебя, — отмахнулся Дрон. — Лишь бы на голых женщин смотреть!

— Еще бы я не отказался посмотреть на голую сигарету, а также узнать, каким это чудесным образом мы все тут собрались, и почему я жив-здоров?

— Тебе это не нравится?

— Очень даже нравится, но с той раной, которая была у меня в груди, не живут. А тут даже шрама не осталось!

Глава 2

Получив свою одежду, Дюша моментально вытащил сигареты и закурил.

Через полминуты к нему присоединился генерал Слуцкий. Пост возле роботов-уборщиков занял Виталь, немедленно схвативший и перевернувший одного механоида. Затем Виталь начал охлопывать карманы в поисках то ли отвертки, то ли ножа, чтобы разобрать робота. Старший сержант продолжал разносить одежду, а курильщики, быстро обменявшись информацией, затеяли яростный диспут на тему: «Что тут происходит и кто виноват?»

Не прошло и десяти минут, как в себя пришли все остальные.

Помимо группы «Буревестник» — полностью вылеченной, надо заметить — здесь присутствовали 7 человек с форпоста 99. Помимо генерала и его помощника, также присутствовали следующие товарищи. Капитан Екатерина Зайцева, штатный военврач форпоста. Иванова Елана, сержант и помощник Дюши в подготовке гарнизона. Валеев Дмитрий, почти не уступающий габаритами Дрону, сидел и пытался понять, куда делся брат-близнец Евгений Валеев. Также присутствовали рядовой Михаил Шагов, феноменально ленивый механик-водитель, некогда работавший в паре с Виталем, и рядовая Аида Бакашанова, высокая и весьма язвительная особа, переносить которую могли только флегматичные братья — Валеевы.

В общем и целом, все друг друга давно знали и не один бой прошли вместе.

Вот только ответа на исходный вопрос — как они все оказались вместе? — это никоим образом не давало. Вкратце, опуская маты и измышления Льва, история команды с форпоста выглядела примерно так. В тот злополучный день, 17 августа 2310 года, возле форпоста внезапно оказалось несколько тысяч тварей. Вот так вот просто, взяли и оказались. Ни один датчик не пискнул, ни один патруль не отозвался, и вообще никто тварей не видел, пока они не оказались возле форпоста.

Ворота не успели закрыть, за оружие схватилась хорошо, если половина, да и толку с того оружия, при 50-кратном превосходстве? Ангары с бронетехникой твари отрезали сразу, и собственно это был не бой, а бойня. Дольше всех огрызались как раз «старожилы», занявшие здание столовой и сплотившиеся вокруг Льва. Финал, разумеется, предсказать было несложно: твари ворвались в здание. Но вот подорвать себя и здание люди по непонятной причине не успели.

При этом — еще одна странность — здесь присутствовали не все «старожилы». Троих не было.

Лев неожиданно понял, что уже изрядно состарился, и такие загадки хотел бы решать в тепле кабинета. Привык за годы житья на форпосте 99, расслабился. Следовало что-нибудь да предпринять, и Лев не знал что. Пусть вокруг проверенные бойцы, которые хоть и ждут от него указаний, но и сами не дураки. Пусть даже им можно сказать правду, что генерал нихрена не понимает в происходящем. Но весь этот список «пусть» перекрывало одно маленькое «но». Интуиция Льва упорно шептала, что надо уносить ноги из этого непонятного круглого помещения с проломленным потолком.

И тут Дрон решил помочь роботам и просто, упершись всем телом, сдвинул в сторону кусок бетона.

Обнаружился самый край ботинка, и тут уже все кинулись на помощь: оттаскивать и спасать. Только Дюша и Лев остались в стороне на новый перекур и обмен тихими репликами об интуиции. Да, Дюшина «сигнальная система» просто вопила, что вокруг огромное количество тварей, и чем раньше они уберутся из этих пещер-ловушек, тем будет лучше для всех.

Остальная дюжина тоже испытывала какое-то непонятное беспокойство, но спасработы — успешные, надо заметить — заглушили тревогу. Ненадолго, правда. Ровно до момента, когда взглядам «Буревестника» и товарищей предстал раздавленный сотрудник подземного лабораторного комплекса.

— Если это не предсмертный бред, — заявил Дрон, — то перед нами мутант!

— Вроде ж доказали, что мутанты нежизнеспособны? — спросил то ли Влад, то ли Спартак.

— Значит это подземная правительственная лаборатория по исследованию мутантов! — не растерялся Дрон.

— Либо не правительственная, — добавил задумчиво Асыл. — Подпольная лаборатория, в которой ставят опыты над людьми. Персонал из зараженных, новый материал подтаскивают твари, и пытаются сделать Инкубатор для людей.

Так как природа обделила капитана Имангалиева чувством юмора, то его заявление все присутствующие приняли всерьез. За исключением капитана Зайцевой, которая подошла и просто засунула руку в кровавое месиво. Примерно в район груди, но так как не бывает людей с синей кровью и без ребер, то, что там было в оригинале никто даже не рискнул предполагать. Подержав руку, военврач без тени смущения заявила.

— Это не мутант и не человек. Как ни странно, мозг его еще жив, но физически он мертв.

— Погоди, погоди, — заинтересовался подошедший поближе Лев. — Инопланетянин, получается?

— Разве они существуют? — последовал ответный хор изумленных выдохов.

Лев усмехнулся и развел руками.

— Извините, но допуска у вас нет, и вряд ли будет в ближайшие лет двадцать. Поэтому я многозначительно промолчу.

— Это… этот… пострадавший точно не с Земли, — безаппеляционно заявила военврач Зайцева, вставая и оттирая руку. — Мои способности действуют на любого, кто в основе своей человек. Пусть даже он мутант или псионик, или вообще полумертвый древесный гриб. Здесь же, я ощутила отклик, но совершенно чужой. И вылечить его не получится.

— Значит все-таки…, — начал было Виталь, но осекся.

Автомат управления зафиксировал смерть последнего сотрудника, и перешел к следующей плановой процедуре. Включив механизм общего самоуничтожения, автомат начал серию подрывов, как сказали бы Прежние: «особо ценного оборудования по списку 1». То есть техника и оборудование, не существующие на Земле, подлежали отдельному, особому уничтожению. Дабы, даже если люди проведут раскопки, не нашли ничего подозрительного. С этой же целью комплекс пещер и строений в нём был стилизован под эпоху Прежних, времен начала 21 века, еще до ядерного конфликта, уничтожившего цивилизацию.

Хлопки микро-взрывов немедленно прервали дискуссию об инопланетянах.

Дружно и слаженно все 14 людей покинули помещение, благо ракета, как уже упоминалось ранее, разворотила склон, и выход в ущелье не представлял сложности. По крайней мере, если не обращать внимания на глубокую воронку, перепаханную землю, клубы пыли и зашкаливающий дозиметр. К счастью, в камуфляже группы нашлись анти-рад таблетки, полевые, на полчаса, но все же лучше, чем ничего. Поделились с форпостовцами, съели двойную дозу, замотали лица и бегом-бегом покинули пещеры. К несчастью, времени забрать оружие уже не было.

Более-менее организованно группа выбежала на равнину перед ущельем, и облегченно выдохнула.

Во-первых, дозиметры резко убавили писк, а во-вторых, за спиной что-то мощно и резко взорвалось. Разглядеть, что именно, не представлялось возможным, но всем и так все было понятно. И тут обнаружилась следующая проблема. Оружия нет, а вот трупы тварей вокруг присутствуют. И даже несколько живых тварей на горизонте маячит. Только и снаряжения, что в карманах камуфляжа было, на момент то ли гибели, то ли похищения.

— Тааак, — почесал лысину Лев, рассматривая горы. — А ведь это Альпы! Все чудесатее и чудесатее, как говорили Прежние! Ну что, дело к вечеру, мы каким-то хреном оказались все в Альпах, оружия нет, одежду надо бы на дезактивацию.

— Как и нас самих, — поддакнула Алина. — Для здоровья полезно.

— Вот-вот, лейтенант санинструктор Кроликова, — ухмыльнулся Лев, — дело говорит. Еды нет, снаряжение… ну что-то есть по карманам. Кто-нибудь ранен? Вот и отлично. Раз все живы-здоровы, и не обременены грузом, предлагаю пробежаться на юг. К Средиземному морю. Вопросами что, как и почему будем задаваться немного позже, когда доберемся до людей. Мне и самому хотелось бы знать, что тут творится.

— Может быть, спросим у этих милых тварей? — поинтересовался Дюша.

С южного направления в сторону людей бежал небольшой отряд тварей.

Мелочь и ерунда, десятка три, не больше. Будь у «Буревестника» оружие, все закончилось бы меньше, чем за минуту. Но голыми руками и ножами? Конечно, припри твари людей к стенке, и, почти наверняка, Лев сотоварищи взяли бы верх. Но какой ценой?

Генерал Слуцкий быстро окинул взглядом окрестности. Зеленеющая весенней травкой равнина мало подходила для укрытия от тварей. Будь тут холмы, овраги и лес, еще можно было бы побарахтаться, но, увы. Будь у Льва пулемет — равнина подошла бы идеально для стрельбы по тварям.

— Все обратно в ущелье! — скомандовал Лев. — Бегом вверх!

«Не хотелось лезть в эти унылые Альпы, а все равно пришлось», досадливо подумал генерал. «Ни оружия, ни связи, ни снаряжения, и хер пойми что происходит». Остальные думали примерно тоже самое, с одной лишь разницей. Все или почти все они верили в то, что Лев извернется и разрешит ситуацию. Генерал уже неоднократно демонстрировал умение строить Хитрые Планы, многослойные, с резервными подстраховками и поддержками, и неудивительно, что сейчас инертность мышления шептала, мол, Римский Лев разберется! Как-то смазалось то, что лысый генерал очнулся вместе со всеми, и также ничего не понял в происходящем. Факт наличия тварей в сердце Федерации тоже как-то отошел в сторону.

Ведь это ж твари! От них можно ждать любой гадости.

Впрочем, в данном случае людям повезло. Группа тварей просто носилась в панике туда-сюда, потеряв управление. В страшные ущелья никто из них не сунулся, и «Буревестник» тихо-мирно убежал вверх. По соседнему ущелью, там, где пыли было меньше, и дозиметр не так яростно верещал. Анти-рад таблетки еще действовали, и можно было надеяться, что дело обойдется просто «увеличенной разовой дозой», в пределах допустимого. Дезактивацию одежды, хотя бы полосканием в горной реке, произвести не представлялось возможным, и это тоже сильно беспокоило Льва.

После ядерного конфликта Прежних, убившего 99,9 % человечества, были достигнуты значительные успехи в борьбе с радиацией. Методы дезактивации и противодействия совершенствовались и улучшались, даже в Темные года на эту тему не жалели ресурсов и сил. Даже потом, когда с появлением тварей проблема — жить человечеству или умереть — снова встала в полный рост, на работу с радиацией и улучшением методов защиты продолжали бесперебойно выделять ресурсы и людей. Повышение общего радиоактивного фона Земли после конфликта тоже не добавило здоровья людям (а вот тварям очень даже, если верить слухам). Чудесные антирадиационные таблетки давали кучу побочных эффектов, и применение их было строго ограничено. Конечно, в будущем обещали всё и вся дезактивировать, избыточную радиоактивность уничтожить или свести на нет, и вообще сделать из Земли планету — сад. Требуется то всего ничего — уничтожить тварей, а потом еще сотню лет дружной совместной работы всего человечества.

Но пока что Лев был бессилен что-либо изменить, и оставалось только двигаться вперед.

В огромном помещении, помпезно именуемом «зал совещаний и приемов», находились двое. Фельдмаршал Брайан Хорхе Антигес, в настоящее время возглавляющий генеральный Штаб, и, к слову сказать, ученик ученика Льва. Брайан трезво оценивал свои способности и понимал, что пора уходить в отставку. Ровно половина жизни отдана Третьей Волне, износились тело и мозг, и уже начались промахи. Взять хотя бы дерзкую прошлогоднюю высадку и полный захват тварями Пиренейского полуострова! Пришлось срочно организовывать цепь обороны в Пиренеях… благополучно прорванную тварями, едва погода сделала перевалы минимально проходимыми.

Понимая это, Брайан уже начал потихоньку передавать дела и готовить преемника. Большинству, конечно, застила глаза его слава блестящего стратега и тактика, сумевшего мастерски переиграть тварей в битвах начала Волны. «Я слишком много вложил в те дела», грустно констатировал фельдмаршал, глядя на трясущиеся руки. Чтобы не выказывать позорной слабости, Брайан крепко прижал трясущиеся руки к карте, расстеленной на большом столе. Взглянул на собеседника, нет, вроде не заметил. Не любил глава генштаба демонстрировать свою слабость, хотя и относился с пониманием, когда таковую выказывали окружающие.

«Если в человеке нет слабостей, то он тварь!» любил цитировать Брайан своего учителя.

Собеседник фельдмаршала, входил в Совет, управляющий Федерацией. Прежние назвали бы его должность «министр транспорта и логистики». Невысокий, с намечающейся лысиной, тихим, невыразительным голосом и отстраненным взглядом. Занимая одну из ключевых должностей в Федерации, Колин Макдауэлл стремился только к одному: делать свою работу качественно. Именно поэтому он и назначил встречу с Брайаном Антигесом, дабы уточнить самый важный вопрос. Вопрос вопросов, как любили говорить Прежние.

Эвакуация населения и перевозка войск. Процесс одновременный и в тоже время разнонаправленный.

В данном случае положение осложнялось еще и тем, что инициатива в войне принадлежала к тварям.

Вообще, обстановка на фронтах к 31-му году Третьей Волны складывалась крайне безрадостная для людей. Твари прочно удерживали инициативу с самого начала, пусть даже в первое десятилетие местами их удалось остановить и отбросить. Планомерно, организованно и четко твари разрушали основу противодействия: промышленный потенциал Федерации. Не жалея сил и средств, твари уничтожали заводы и фабрики. Потери 1 к 50 не утешали руководство. Завтра набегут новые твари, а встречать их будет уже нечем. Потому что те 50 тварей, погибших в расчете на 1 человека, позволили остальным ворваться и уничтожить оборудование, здания, да в целом технологические цепочки по производству оружия. Промышленные районы, разумеется, снабжались и оборудовались всем необходимым для обороны.

Оставалась только одна проблема: люди. Те, кто должен был держать оборону.

Невозможно в одиночку отбить набег тысячи Кусателей. Твари же умело раздергивали силы людей, наносили массу ложных ударов, маскировали истинную цель своих набегов, проходили сложными маршрутами там, откуда их не ждали. Потери? Твари с ними не считались, ведь гибло в основном рядовое «мясо», пополнение которого — лишь вопрос работоспособности Инкубаторов и подвоза органического материала к таковым. Именно так, неожиданным ударом с севера, был приведен в неработоспособное состояние Уральский промышленный район. Что касается Европы, то сейчас, буквально в эти минуты, твари ломали и доламывали Рейнский укрепрайон. Включающий в себя значительное число предприятий, как говорили Прежние, «военно-промышленного комплекса».

Резервы и подкрепления укрепрайону? Отправлены на Пиренеи и Балканы, где сейчас очередную орду тварей перемалывали в кровавый фарш. Зато другая орда, вынырнув прямо из моря, смело прошла вверх по течению Рейна, и после недолгой осады взломала оборону укрепрайона. В обороне закончились люди, и твари прошли до самых Альп. Печальный, но закономерный итог паники, обуявшей Совет в прошлом году. До этого момента положение на фронтах было тяжелым, но хоть как-то предсказуемым. После высадки тварей и захвата Пиренейского полуострова, причем ни Атлантический, ни Средиземноморский флота ничем не смогли помешать.

Вот тут и началась паника.

Побережье Северной Африки оказалось практически оголено. Количество войск уменьшилось на порядок, и если в тамошних укрепрайонах еще сидели люди, то только потому, что тварям было лень добираться до них через пустыню Сахара. Зато район Красного моря и Суэцкого канала твари атаковали яростно и самозабвенно, и выбили-таки людей оттуда. Впервые тварям удалось взять вверх над людьми в морских сражениях. Это был уже не тревожный звоночек, а настоящий похоронный колокол.

Начались метания и шатания, и в результате твари легко, изящно и непринужденно прошли по Рейну.

Как уже упоминалось, потери рядового «мяса» тварей никогда не волновали. Итог, собственно говоря, налицо. Основные силы Федерации связаны боями на Балканах и частично в районе Пиренеев. Частично потому, что твари прорвали фронт, и, в сущности, организовали людям классический «котел». Результат: туда пришлось отвлечь еще часть флота. Территория бывшей Франции стремительно превращается в слоеный пирог: где-то люди, где-то твари, резня, трупы, и в перспективе полное уничтожение района. Происходи дело в «тепличных условиях», флот вначале отрезал бы тварей с моря, а потом тех, кто высадился, методично смололи бы в кашу. Пусть даже на «затягивание мешка» размером с четверть Европы ушло бы несколько лет.

Теперь же получилось, что Средиземноморский флот оказался раздерган по всему морю на различные задачи.

Тактически верное решение — снять неиспользуемые североафриканские войска — в стратегическом плане легко могло привести к катастрофе. Удары тварей — выход на побережье — форсирование и захват Мальты с Сицилией — твари переходят через Альпы — Рим в осаде с двух сторон. Флот собирается в кулак к Апеннинам, и везде, откуда он ушел, твари одерживают победы и встают «твердой ногой». Впрочем, кто взялся бы предугадывать планы Сверхмозга?

— Итак, Брайан, что решил генштаб? — тихо спросил Колин. — Какая концепция возобладала? К чему готовиться моим транспортникам?

— После нанесенного сегодня удара по западным Альпам, у нас есть примерно неделя, чтобы превратить их в несокрушимый укрепрайон, — показал пальцем фельдмаршал. — Шучу, шучу. Но, использовав тактические ядерки, мы и в самом деле выиграли немного времени. Твоим транспортникам предстоит сделать следующее: все дороги через Альпы должны быть уничтожены. Взорваны, завалены, разрыты и закопаны. Тут объем работы небольшой, все равно там особо дорог нет, а тварям они и подавно не нужны.

— Не слишком хорошо получается, — покачал головой Колин. — Раз уж тварям все равно, зачем портить хорошие дороги?

— Чтобы хоть чуть-чуть, но замедлить тварей. Колин, извини, но нам нужно выиграть год. Не буду распространяться почему, просто прими как факт. Если мы устоим до следующего лета, то сумеем взять тварей за жабры и хвосты. Хотя бы в объеме Европы.

— Еще одна операция «Огненное кольцо»? — немного повысил голос Колин. — Как она вам поможет?

— Не угадали, — повеселел Брайан и даже азартно потер руки. — Но меня радует ход ваших мыслей! Пусть все так думают, и твари в том числе! В общем, приняли концепцию «крепость в осаде».

— В роли крепости…

— Да — весь полуостров. Пока мы еще сильнее на море, и вряд ли в ближайший год твари сумеют переломить ситуацию. Закрыться по Альпам, свезти войска и людей, и самое главное припасы. Морской транспорт — весь на перевозки. Активные контрудары десантами, и так далее.

— Балканы?

— Вторым этапом. Первое — Альпы. Медленное отступление, с эвакуацией.

— То есть все, кто вне Апеннин…

— Нет! Вывозить людей, эвакуировать и не бросать.

— Не потянем по транспорту.

— Тогда Федерации конец.

Глава 3

— А вот и оно — укрепление! — почти торжественно провозгласил Лев, поднимая руку.

— На наш форпост похоже, — заметил Дрон, задрав голову.

Ущелье в этом месте делало крюк, огибая выступающий скальный утес. На верху и в теле утеса, еще во времена Первой Волны, было устроено укрепление. Также оно выходило на гребень ущелья, позволяя простреливать и соседнее ущелье. Были подземные ходы и в другие стороны, и устроенные прямо под ущельем склады и казармы, почти недосягаемые для тварей. Обширное такое было укрепление, с размахом, боксами для техники и даже замаскированной площадкой для вертолетов, впрочем, так ни разу и не использованной.

Строили прочно, надежно и сразу на целый полк. Как и в концепции форпостов Иссык-Куля, предполагалось, что укрепление будет взаимодействовать с соседями, и, даже оказавшись в осаде, сумеет прорвать таковую собственными силами. На данный момент укрепление страдало всеми теми же болячками, что и форпост 99. Строили его конечно добротно и надежно, но прошло уже 250 лет с того момента. Без полного гарнизона, бронетехники и тяжелого вооружения укрепление превращалось скорее в ловушку, особенно в условиях гор. Склады, выдолбленные в скальном основании, ветхостью не страдали, но были пусты. Попробуй наполни их и привези все необходимое, когда на этом направлении и дороги нормальной уже лет 100 как нет.

Поэтому сейчас в укреплении находился разношерстный десяток людей, инженеров, снабженцев и интендантов, проводящих оценочные работы. Собственно, несмотря на приказ уничтоженной вчера тысяче, отступать к этому укреплению, еще ничего не было готово. Разумеется, когда государственная машина закрутит колесами и шестернями, все доставят и склады забьют, и полк мотострелков займет укрепление. Вопрос только в том, что нужно было «еще вчера», и де-факто Федерация запаздывала с реакцией на прорыв тварями фронта.

Но Лев сотоварищи этого, разумеется, не знали.

Просто генерал, который еще по операции спасения Рима помнил кое-какие детали горного рельефа Альп, вспомнил об этом укреплении. Привел он всех сюда, из расчета на маленький шанс, что на старых складах хоть что-то да уцелело. На предальпийские равнины соваться было никак нельзя, раз уж там твари бегают в количестве. И Лев уже решил, что надо добыть хоть немного оружия, и быстро уносить ноги через горы. Еды, спасибо мертвым тварям, хватало.

Конечно, оставалось еще много-много проблем, но Лев не собирался устраивать столь любимые Прежними долгие походы по горам, с преодолением трудностей в одиночку. Пройти Альпы насквозь, найти людей, установить связь с армией и УСО, и вперед — бить тварей! Попутно, разумеется, не забыв начать разгадку новой тайны: пробуждения как такового и места, где оное пробуждение произошло. Мысль о том, что «мерзкие инопланетяне» ставили над ним опыты, вызывала у Льва омерзение и желание залезть в ближайший ручей. И сидеть там в холодной горной воде до полного окоченения, судорожно оттирая тело глиной и травой.

— Стоять! Руки вверх! Кто такие?! — донесся оклик со стороны укрепления.

— Наши люди — сработаемся, — усмехнулся Лев. — Генерал армии Лев Слуцкий!

— Руки вверх! Отошли назад! — немедленно отозвался голос.

— Автомат, бойница в пяти метрах над землей, — прокомментировал Дюша. — Еще один странный тип целится в нас из пистолета сверху. Рывок вперед, в мертвую зону под стеной, и…

— Не будем обострять. Отойдите назад, — махнул Лев. — Шагов на двадцать.

Отошли. Постояли. Лев демонстративно закурил, и даже помахал рукой.

В конце концов вышли двое, с автоматами в руках, и очень напряженными лицами. Лев, вначале, привычно списал это на страх перед зараженными, но потом сообразил, что в таком случае выстрелы раздались бы сразу. Ожидай они увидеть кого-то другого, все равно не стали бы так напрягаться. В очередной раз за эти два дня Лев почувствовал себя озадаченным. Жизнь генерала уже много лет шла так, как он сам запланировал, и чувство непонимания происходящего изрядно злило Льва. Двое с автоматами, средне-неопределенного возраста, в какой-то полувоенной форме, принялись изучать генерала. «Буревестник», еще отходя назад, рассредоточился полукругом, и теперь группа ждала только отмашки Льва.

Рывком преодолеть десять метров и скрутить автоматчиков. Они, конечно, свои — в смысле тоже люди, но вот эти вот непонятные разглядывания и наставления автоматов на Римского Льва выглядели крайне двусмысленно. Да и сами автоматчики вполне могли быть зараженными.

— Похож, — вынес вердикт правый автоматчик. — Очень похож.

— Так, и давно вы, ребята и девчата, дезертировали? — спросил левый. — Не дергайтесь! За вами сейчас следят еще минимум три автомата!

— [цензура], — лениво заметил Дюша. — Да и вообще, оружие держать не умеют, стоят неграмотно, явно же не военные. А, мужики? Вы, поди, сами дезертиры, в школе прогуливали, из учебки сдриснули, и так и ныкаетесь по горам который десяток лет?

— Ты откуда такой умный взялся? Пристрелить тебя по законам военного времени? За саботаж и подрыв обороноспособности Федерации?

Неизвестно, куда бы завел этот откровенно идиотский разговор, но тут Лев расхохотался от души.

— Подрыв обороноспособности! — повторял Лев, утирая слезы.

— Ладно, покажите документы и разойдемся, работы еще много, а времени мало, — примирительно сказал левый автоматчик. — Я даже не буду упоминать в рапорте эту попытку выдать себя за Римского Льва.

Лев резко прекратил смеяться, и уставился на автоматчиков.

Тяжелый взгляд генерала выглядел немного комично… для тех, кто не знал, насколько опасен может быть этот маленький лысый «дедушка». Смугловатые, самоуверенные лица автоматчиков даже не дрогнули, только слегка покривились, мол, чего этот лысый выпучился? А вот сам генерал из этой фразы «выдать себя за Римского Льва» почти мгновенно сделал очень и очень много нехороших выводов. По совокупности с фразами о военном времени вообще нехорошо получалось.

Поэтому он сделал жест, мол, всем успокоиться и ждать команды, и завел разговор по-новой.

— Отлично! Признаться честно, мы не то, чтобы дезертировали, а скорее заблудились в горах. Слышали вчера взрывы?!

— Дык! — осклабились автоматчики.

— Вот, мы там тоже были. Как жахнуло, все пожгло, тварей раскидало, бум, гам, тарарам, две секунды и вокруг один трупы. Мы то за скалой прятались, дух переводили, вот и уцелели. Потом пришлось ноги уносить, бо дозиметры зашкаливать начали. Бегали-бегали всю ночь по горам, куда идти — непонятно, что делать — тоже.

— Складно, складно. А оружие куда дели?

— Вот так всегда, — тихо усмехнулся Дюша.

— Так там же и побросали, с перепугу, — развел руками Лев. — А потом ночью, пока по горам плутали, и все остальное побросали, потеряли.

— Выбросили оружие? Так, Гриша, давай их…

Бум! Бум! Автоматчики упали. Асыл за их спинами демонстративно отряхнул руки.

— Да, как-то все неправильно пошло, — кивнул Лев. — Дюша, Асыл, берите оружие. Разбиваемся на двойки, собираем остальных, кто тут в укреплении сидит. Потом сядем и поговорим.

Группа разбежалась, а Лев остался «охранять» валяющихся без сознания.

— Неужели и вправду Третья Волна? — спросил в пространство Лев.

Спустя полчаса всех в укрепление переловили, аккуратно нейтрализовали и собрали внизу, в ущелье. Попутно группа обзавелась тремя автоматами, пистолетом, ракетницей и некоторым количеством патронов. Обнаружилась и еда, в виде просроченных сухих пайков, и даже не слишком мощная полевая рация, над которой сейчас колдовали Виталь с Михалычем.

— Все равно не понимаю, — заявил Лев «пленным». — Где хотя бы пяток солдат для охраны? Дело вы все делаете нужное, но раз воевать не умеете — зачем на нас полезли? С чего такая уверенность, что я не могу быть Римским Львом, спрашивать не буду. Лучше ответьте, какой сейчас год?

— 2399 с утра был, — проворчал кто-то из пленных.

— Вот! — торжествующе посмотрел Лев на «форпостовцев».

Прыжок на 89 лет вперед, надо признать, и вправду произвел ошеломляющее впечатление на «путешественников».

— И сколько уже Третья Волна идет? — продолжил расспросы Лев.

— Тридцать лет уже. Надо было сразу вас стрелять, паразитами зараженные!

— Ну-ну, не так яростно, — усмехнулся Лев. — Я ведь и вправду генерал армии Лев Слуцкий.

— Пособники тварей! Все знают, что Римский Лев героически погиб, спасая Федерацию через несколько лет после Второй Волны! И памятник в центре Рима не просто так стоит!

Группа «Буревестник» вышла из ступора и заинтересованно уставилась на Льва.

— Погиб, значит, угу, — покивал Лев. — И Третья Волна вовсю идет. Твари в Альпах. Интересные дела тут творятся.

После чего Лев закурил и замолчал, глядя вдаль. Остальные терпеливо ждали, «переваривая» тот факт, что они каким-то непонятным образом перенеслись из 2310 в 2399 год, ничуть не состарившись. Капсулы, конечно, все рассмотрели, но рассмотреть — не значит понять. Достоверно было известно только одно: что в 2310 году таких технологий на Земле не существовало. И раздавленный труп с ярко-синей кровью, и не слишком завуалированные намеки Льва.

Слишком фантастично все выглядело, чтобы просто взять и признать свершившееся. Опять же, просто признать и согласиться — недостаточно. Сразу возникает масса сопутствующих вопросов: кто стоит за всем этим? Для чего они это делали? Как вытащили и собрали всех вместе? Почему именно Льва сотоварищи, а не кого-то другого? Почему Альпы? Планировалось ли освобождение или все вышло случайно? Стоит только задуматься и начать погружаться в эти дебри, как мозги моментально раскаляются.

Лев, надо сказать, сейчас испытывал ровно такие же проблемы. Попытки увязать все в стройную единую теорию рассыпались, слишком уж много противоречивого произошло. Вздохнув, Лев решил пока отложить бесплодные умствования в сторону и, как говорили Прежние: «не знаешь с чего начать? Начни с начала!» Под началом в данном случае Лев имел виду ситуацию в мире. Понять, что происходит. Понять, где происходит. Обдумать стратегию и тактику действий, и уже потом ломиться в Рим.

— Ладно, это все лирика, — заявил Лев, докурив. — Вернемся к насущным проблемам. Если уж планировалось разместить здесь гарнизон, то где снабжение?

— Со дня на день должны были начаться поставки, — пожал плечами один из интендантов. — Первичный отчет и прогноз отправили еще три дня назад.

— Так, так, так, — поцокал Лев. — Дайте, угадаю: снабжение должно было идти с моря?

— Разумеется, — еще раз изобразил пожатие плечами тот же интендант. — Так проще и дешевле всего.

— Разве твари не перекрыли все дороги к горам? — не сдержал удивления Дрон.

— Согласно вчерашней сводке, твари прорвались, но разрозненно. Еще ничего не блокировано, и даже в наихудшем случае не будет еще с неделю.

— Этого хватит, чтобы перебросить гарнизон и часть припасов морем, — согласился Лев. — Остальные могут подойти чуть позже, прямо через Альпы. Что ж, смотрю еще не все старые планы потеряли в Риме. Кстати о нем. Как бы нам связаться с Римом или хотя бы ближайшей военной частью размером хотя бы с полк? Предупреждая гневные вопли о предательстве и желании уничтожить этот самый полк, сразу говорю, нам нужна только связь.

Стоявший немного в стороне Влад простодушно спросил у капитана Имангалиева.

— А почему генерал не построит их в три ряда и не прикажет?

— Потому что не может доказать, что он генерал. Документы все остались в кабинете, — досадливо ответил Асыл. — Нас зажали в столовой быстрее, чем кто-либо успел сказать «Твари!» Это оружие у нас всегда с собой, а вот документы — кому они нужны посреди гор? Лежало все у Льва в сейфе в кабинете, там же и осталось. За хрен знает сколько километров отсюда.

— А зачем тогда генералу военная…

— Стационарные гарнизоны от полка и выше, как правило, имеют в наличии представителя УСО. Хрена лысого мы чего докажем просто так, а вот через УСО очень даже может получиться. Скорее всего, дело Льва, со всеми приметами и анкетами, до сих пор лежит в архиве с пометкой «Хранить вечно». Достанут, сравнят, Лев докажет, что он — это он и все, дальнейшая легитимация проблем не составит.

— То есть…

— Да, — кивнул Асыл. — Нам всем придется доказывать, что мы — это мы, раз уж каким-то дерьмовым чудом нас перенесло на 90 лет вперед. И генерал первым это понял, все-таки Лев — это Лев, огромнейший опыт за плечами. Как докажем, тогда уже будет другой коленкор, а сейчас мы бесправные хрен знает кто, скорее всего дезертировавшие при прорыве тварей. Контрразведка хлеб зря не ест, но, скорее всего нас всех, целиком, возьмут за одно место, и будут крутить — вертеть, выяснять. То ли мы новая уловка тварей: группа зараженных, подтверждающих показания друг друга, то ли группа психов, то ли и в самом деле правду говорим. В любом раскладе, нужно как можно быстрее понять, что происходит вокруг, и произвести легализацию. Собственно, генерал этим и занимается, на свой лад.

— Понятно, — удивленно ответил Влад.

Удивление снайпера вызвала необычайно длинная речь Асыла. Как правило, капитан и правая рука Льва молчал, отделываясь одним — двумя предложениями, а то и вовсе ничего не говорил. Мол, думайте сами, упражняйте мозг, а то так и будете всю жизнь ждать чужих указаний. На резонное замечание Дюши, что тут — армия, и по статусу положено ждать чужих приказов, Асыл отмахнулся, мол, любимой группе Льва по статусу положено быстро вырасти в чинах, занять верхние посты и самим отдавать приказания. На следующее резонное замечание Дюши, что правой руке Льва еще быстрее положено вырасти во всем, Асыл даже отвечать не стал. И тут такая речь!

Подумав, Влад решил, что внешне невозмутимый капитан тоже немного нервничает, вот и разговорился.

Лев тем временем выяснил все, что хотел, и в очередной раз взял «паузу на подумать», как говорили Прежние.

— Так, — подытожил генерал. — Пленных развязать, оружие не возвращать. Будем сидеть здесь, и ждать транспорта с припасами. Все равно на своих двоих по незнакомым горам далеко не упрыгаем.

— Вы ответите за это самоуправство, — заявил все тот же интендант, растирая запястья.

Лев смерил интенданта оценивающим взглядом. Возраст — за 40, побитый жизнью и тварями, в глазах упрямство, на голове — копна черных волос. Видно, что воевал, но давно, и, скорее всего, после тяжелого ранения перешел в «тыловики». Но вот понять, болеет ли интендант за дело или просто власть пытается показать, Лев не смог. Поэтому подозвал взглядом Асыла и сказал.

— Капитан Имангалиев, примите жалобу у человека.

— Пшшш, — донеслось со стороны интенданта.

— Все как положено. В письменном виде, в трех экземплярах и прочая бюрократическая [цензура].

Ухмыляясь, Лев пошел осматривать укрепление, справедливо полагая, что раз здесь предстоит задержаться, то было бы неплохо знать диспозицию и местность. В том месте, где скальный утес выступал в ущелье, ширина такового падала до 200 метров, затем снова расширяясь до приблизительно полукилометра. Сухое, ровное дно ущелья располагало к устроению здесь дороги и, вполне возможно, что во времена Прежних так оно и было. Сделав пометку глянуть потом карту, Лев предварительно остановился на гипотезе, что соседние ущелья преднамеренно сделали малопроходимыми. Тогда простейшая система патрулей позволила бы гарнизону, не напрягаясь, удерживать всю эту область.

Сделать несколько стационарных блокпостов и, как говорится, «твари не пройдут»!

Опять же, выход на равнину близко. Если держать мотопехоту, то можно быстро и качественно ударять тварям в бок, тыл или просто высылать дальние рейды. Таким образом, для разгрызания этого орешка, тварям придется задействовать минимум 20-кратно превосходящие силы. Что бывает, когда так много тварей собирается в одном месте, Лев прекрасно знал. Не далее, как вчера, еще и на «повторный показ» попал. Один удар и тысячная орда тварей испарилась.

Поднимаясь на самый верх утеса, Лев подумал, что укрепление избыточно.

Если бы твари, как волны океана бьются об утесы, постоянно атаковали Альпы, тогда да, укрепление имело бы смысл. Стоило бы даже местами расширить и углубить, а местами даже вкопать старые танки и БТРы. Также имело бы смысл усилить ПВО, и там, чуть в стороне, расположить несколько батарей. Получился бы полноценный узел обороны, способный парализовать усилия тварей на огромном участке.

Вот только твари, как правило, Альпы просто пробегали.

Причем, как правило, в напряженнейшие моменты Волн, когда было уже не до постройки новых укреплений, и не до любовного вылизывания линий обороны. В остальное время твари в Альпах отсутствовали. Может быть, и пряталась по старым штольням, туннелям и пещерам сотня-другая, но наружу не лезли и на глаза людям старались не показываться. Альпы вообще считались самыми безопасными горами из тех, что условно контролировали люди. Условно потому, что горы сами по себе людей теперь не слишком интересовали. Вот всякие полезные ископаемые под горами или убежища Прежних, это да, тут люди были готовы рисковать.

Ну и, разумеется, в военных целях.

Да, поморщился Лев, в военных. Тогда, во время Первой Волны, это было неочевидно, зато теперь, спустя почти 300 лет отлично видно, что этот проект альпийских могучих укреплений изначально был мертворожденным. Даже с учетом всех опасностей и страхов, терзающих Рим, все равно получалось, что защищаться лучше от равнин за Альпами. Мобильность, связь и средства наблюдения, и твари замучаются преодолевать горы и пытаться вылезти из них. Пусть даже они нароют там себе пещер, и подготовят Инкубаторы и пещеры для Мозгов. Альпы слишком близко к Риму, и все эти тайники тварей обязательно будут найдены и вычищены.

«Может быть, поэтому в прошлые нападения, твари просто форсировали Альпы, не пытаясь вцепиться в них мертвой хваткой?», размышлял Лев, делая последние шаги подъема. Ровная площадка, специально вычищенная и подготовленная, за прошедшие с момента создания года, изрядно пострадала, и выглядела неестественно. Искусственно. Зато по ней было очень удобно ходить и наблюдать за окрестностями. Чем, собственно, и занимался уютно расположившийся на краю утеса Спартак.

— Товарищ генерал, у нас незваные гости! — сообщил снайпер, протягивая Льву бинокль.

Глава 4

Выжившая полусотня сократилась вдвое к моменту достижения укрепления. Едва ли не в открытую солдаты разбегались, а усталый и не слишком опытный лейтенант, единственный выживший офицер из трех дивизий, не препятствовал. Хоть и недолго воевал 23-летний лейтенант Свен, но все же видел однажды, чем закончилась неподготовленная попытка остановить дезертиров. Случилась бойня, на радость тварям.

«Пусть этим безопасники занимаются», думал Свен, глядя на приближающееся укрепление. «Сейчас дойти, рапорт, передать ответственность за людей командиру гарнизона, и все». Бремя ответственности давило и сгибало, и рождалось понимание, что вообще не стоило лезть в офицеры, и держать ответ за чужие жизни. Но как раз после той бойни с дезертирами, Свену просто насильно вручили лейтенантские нашивки, и какое-то время он справлялся. Пока вокруг была нормальная дивизия, и ротный помогал, давал наставления и учил уму-разуму.

Но вот стоило остаться Главным, и Свен сразу же понял, что задача не по его силам. Это вам не метко стрелять и не тяжести таскать, с чем, кстати говоря, Свен успешно справлялся. Поэтому лейтенант смотрел на приближающееся укрепление и молчаливо мечтал, что вот сейчас оттуда выйдет кто-нибудь, кто все знает и умеет, и снимет с могучих плеч Свена неподъемную тяжесть.

Поэтому появление Льва в сопровождении Асыла и Дюши, вызвало у лейтенанта неподдельную радость.

А уж когда Лев представился, в своей характерно-отрывистой и резкой манере, то Свен едва не пустился в пляс. Генерал армии! Все, теперь можно облегченно выдохнуть, завертятся колеса военной машины, и все станет привычно, как и раньше. То есть, по сути, Свен готов был нести ответственность и командовать людьми, но только когда общую линию определяет командование сверху. Самостоятельно строить эту линию и вести людей, лейтенант был не готов и, самое главное, отлично это понимал. Льву не потребовалось слишком много времени, чтобы разобраться и, отметив для себя эти моменты, генерал понял, что нашел источник сведений о состоянии дел в Федерации.

Скинув на капитана Имангалиева рутину, Лев взял в оборот лейтенанта.

Следует заметить, что с интендантами, инженерами и прочими товарищами была проведена разъяснительная работа. Лев, когда хотел, мог быть очень убедителен, и за ним признали право командовать и отдавать приказы.

Тридцать один год назад, ровно 1 июня началась Третья Волна. Сам-то я к тому времени еще не родился, но рассказывали, что началось все с Мадагаскара. Вроде как твари решили, тихо-тихо выползая из воды, собраться в джунглях, а потом раз, и захватить весь остров! Вы, наверное в курсе, что Мадагаскар после Второй Волны перешел под управление людей, и на острове находились не только порты для флота, но и нормальные поселения, и военные части, и шахты, и много всего другого, что там обычно бывает в обжитых районах. Мне говорили, что тварям срочно потребовались мадагаскарские лемуры. Ну, останки этих лемуров, сами то лемуры вымерли то ли еще при Прежних, то ли в Темные года. Но, в общем, вымерли, а тут тварям потребовались их остатки, вроде как для выведения новых тварей.

И начали твари ночами делать ударные заплывы, а люди их ловить и отстреливать. Очень быстро все это перешло в массовые столкновения, весьма кровавые. Подтянули морпехов, ну те парни суровые, быстро всех зачистили. Флот же пошел громить африканские берега, ибо спускать тварям эти кровавые высадки никто не собирался. Очень быстро выяснилось, что именно это тварям и требовалось. На флот была устроена ловушка, и вырвалась из нее только четверть от всех боевых кораблей, базировавшихся на Мадагаскаре.

Немедленно последовал еще ряд ударов со стороны тварей. Шри-Ланка и флот, опиравшийся на остров, были уничтожены. Острова Индонезии и Филиппины, Австралия, побережные порты и юг Африки, везде, где располагались и находились корабли, везде твари наносили удары. В результате менее чем за месяц в Индийском океане осталась только треть кораблей. Получилось, что кораблей осталось слишком мало для противодействия тварям по всему океану, и в то же время чересчур много, чтобы собирать их в один порт.

Мудрые головы наверху решили разделить флот на 2 части, ну и заодно объявить начало Третьей Волны. Такой разгром флота ничем иным, кроме как началом новой мировой войны, быть не мог. Флот, разделенный на 2 части и опирающийся на какие-то там острова, должен был контролировать океан и наносить удары по берегам Африки и Индокитая. Попутно предполагалось восполнить численность флота за счет Тихоокеанского, и нанести ряд превентивных ударов по окрестностям Гималаев.

Однако неожиданно выяснилось, что твари и не думают останавливаться. Пока флот Индийского океана отходил к островам, твари переправились и вырезали Мадагаскар. Затем ударили вдоль течения Нила и захватили Суэцкий канал. Подтянувшийся Средиземноморский флот также попал в ловушку, и потерял половину кораблей. Детали операции мне неизвестны, но вроде бы было предательство со стороны кого-то из адмиралов. Эти два поражения на море определили течение первых десяти лет Волны. Внезапно оказалось, что флот уже не может просто так подойти к берегу и зачистить все на длину действия артиллерии. Твари в промежутке между Второй и Третьей Волнами все проанализировали, подготовились и нашли меры противодействия. Нет, моря и океаны не бороздят огромные твари, хватающие корабли. Просто теперь флоту приходилось и приходится принимать дополнительные меры предосторожности.

В результате, военная мощь Федерации упала, и твари сами ударили на опережение. Генштаб свернул все свои планы в трубочку и поджег, ибо внезапно выяснилось, что тварей хватает, дабы давить на позиции людей везде. По всей планете и одновременно. Как мне рассказывали, была ужасная паника, ибо теперь уже не получалось так ловко маневрировать резервами, как в Первой и Второй волнах. Сковав войска Федерации, твари принялись методично сгрызать промышленность. Шахты, заводы, промышленные районы и сельскохозяйственные. Производство оружия. В результате Федерация едва не проиграла Волну в первое же десятилетие.

Пришлось изворачиваться и объявлять не только всеобщую мобилизацию, но и вертеться изо всех сил, пытаясь компенсировать недостаток рабочих рук, сельхозугодий, заводов и многого другого. Тварей выбивали из промышленных районов, неся ужасные потери, и при этом, оказываясь перед необходимостью восстанавливать многое с нуля. Твари же просто разбегались, продолжая убивать и портить все, что попадалось им под лапы. Внезапно Федерация, хоть и готовившаяся к Волне, оказалась не готова к такому глобальному давлению. Почему-то всем представлялось, что Третья Волна будет в стиле двух предыдущих, когда люди спокойно маневрировали ресурсами, когда хватало старых запасов и когда твари действовали все-таки разрозненно.

Теперь же Сверхмозг демонстрировал всю мощь единого управления и оперирования. И, хотя никто в этом открыто не признавался, но 2 поражения флотов показали, что недалек тот день, когда твари будут доминировать и на море. И тогда человечеству все-таки придет конец, после трехсот лет противостояния тварям. Устрашенные такой перспективой, в Риме родили все-таки внятную стратегию и тактику «народной войны». Ополчение перестали бросать в бой «мясом», наладили быстро производство ТЯО, не слишком качественного, но для тварей сойдет, и выдвинули вперед фельдмаршала, а тогда еще полковника Брайана Хорхе Антигеса, сумевшего выиграть несколько ключевых сражений. Разгром трех орд тварей позволил сманеврировать ресурсами в пределах Северной Америки, и покатилась волна… не поражений, а скажем так, отбрасываний тварей.

К пятнадцатому году Третьей Волны, то есть на 2383 год, все формально вернулось в исходное положение. Формально. Де-факто, твари разгромили часть промышленности Федерации, подорвали обороноспособность, как следует испортили дела в сельском хозяйстве, и не слишком то много потратили своих «боевых единиц». Последствия пошли в виде голода и эпидемий, а также избыточной численности армии. Попытки маневра резервами, в условиях недостаточной численности, ни к чему хорошему не приводили: твари набегали в количестве, убивали, разрушали и убегали.

Запас прочности Федерации стремительно таял, и это без каких-либо глобальных сражений и проигрышей! Твари, умело выступив в начале Волны, теперь пожинали плоды. Чтобы стабилизироваться и начать накопление запасов, населению и территории Федерации предстояло сократиться, и в этом была еще одна грань замысла тварей. Поддерживать давление на границы людских анклавов, и ждать, а затем, когда Федерация сможет добиться устойчивой обороны и устойчивого состояния, обрушить новый удар. Разрушить еще сельскохозяйственных угодий, еще заводов, убить еще людей, и, подорвав Федерацию, снова терпеливо давить на границы и ждать. После нескольких повторов, государство людей окончательно утратит мощь и будет разрушено до основания. При этом инициатива в войне на всех этапах принадлежит тварям, и они решают, куда нанести удар. Просто, изящно и недостижимо без Сверхмозга.

Но твари не предусмотрели упертости людей. И того факта, что желание отбросить тварей превысит все остальное. Стиснув зубы, и щедрой рукой растрачивая резервы, Совет форсировал производство тактического ядерного оружия. Наплевав на потери среди населения, разрушенные города и поселки, испорченную почву и потери в растениях, Совет поставил во главу угла одну задачу: максимально снизить численность тварей. Неважно как, любыми способами, но снизить, не неся существенных потерь в численности армии людей.

То есть, в переводе на всеземной: газы, отравы, химобработка по площадям, выжигание лесов и применение ядерного оружия. Артиллерия и бронетехника, разумеется, тоже использовались, но там твари, как правило, успевали убежать. В целом, расчет Совета был прост и понятен. Ослабить давление на границы, и, не теряя территории, сесть в устойчивую оборону. Затем, одним рывком снизив численность тварей, перейти в ответное наступление, предварительно проведя мобилизацию. Маневрируя резервами, в едином рывке, отбросить тварей, вернуть промышленные районы, и в целом получить передышку лет на десять. Это позволило бы, по большому счету, свести Волну вничью и учесть уроки, преподанные тварями.

Разумеется, твари не сидели, сложа лапы. К тому, что с неба люди кидают всякие гадости, тварям было не привыкать, и в сущности тактика «выжженной земли» оказалась не так эффективна, как рассчитывали люди. Общее внешнее управление, позволяло тварям в полной мере применять тактику «роя», когда орда рассыпалась на много-много мелких отрядов, перед боем собираясь вместе. В результате удары людей уничтожали не так много тварей, как сообщалось в сводках, и Сверхмозг вполне успевал подтягивать резервы и готовить новый план. В сущности, новый план не отличался оригинальностью: захватить Рим и лишить Федерацию единого управляющего центра. Оригинальным тут было исполнение, ибо впервые твари блокировали войска по всей планете, не давая Риму подтянуть подкрепления.

Медленно, но верно удавка на шее столицы стягивалась тварями. Не спеша, методично, они перемалывали войска и флот. В прошлом году Сверхмозг совершил следующий, вполне логичный, но от этого не менее дерзкий шаг. Заблокировав Гибралтарский пролив биоминами, твари широким потоком ринулись из Африки на Пиренейский полуостров. Войска Федерации устремились навстречу и получили удар в тыл. Проведя еще одну орду под водой, потеряв 3 из каждых 5, твари сумели обеспечить успех высадки и закрепиться. Вопрос перемалывания войск Федерации становился лишь вопросом времени, но твари и тут сумели в рекордно короткие сроки захватить весь полуостров. Спешно возведенный в Пиренеях рубеж обороны на какое-то время остановил лавину тварей, дабы рухнуть под натиском последних уже этой весной.

И теперь, когда войска Федерации оказались скованы уже в Европе, твари ринулись к Альпам.

Лев задумчиво смотрел на лейтенанта. Откуда у тварей такие запасы «мяса»? Понятно, что Свен Йохансон вряд ли знает, но вопрос-то от этого не исчезает. Что-то не то, какая-то фальшь рассказа резала ухо. Поблагодарив лейтенанта и отправив знакомиться с укреплением и обустраиваться, Лев поднялся на утес, закурил и задумался. Камень приятно холодил спину, а вид на окрестные предгорья открывался просто вдохновляющий, но Лев невидящими глазами смотрел вдаль, прокручивая разговор повторно и пытаясь найти то, что резануло ухо. Нет, Лев не считал лейтенанта шпионом тварей, но рассказ его, искренний и вдохновленный, не давал покоя. Эффект «взгляда со стороны», то, что Свен считал само собой разумеющимся, у Льва вызывало настороженность.

Мимо ходили форпостовцы и свежеприбывшие солдаты, но Лев не обращал внимания.

Снова и снова крутил он в голове рассказ, и чутье шептало, что это очень, очень важно — найти ошибку.

— Какой у вас генерал суровый, — обратился к Дюше один из новоприбывших сержантов.

Собственно, сержантов было трое, но остальные два крутились вокруг Алины. Стоявший неподалеку Дрон тихо хихикал в кулак, наслаждаясь представлением: «Прекрасная и недосягаемая Алина общается с поклонниками». Представления такие были не внове «Буревестнику», ибо помотаться по миру пришлось, пришлось. Но сейчас даже железным ученикам Льва требовалась разрядка, и Дрон скромно молчал о том, что лейтенант Кроликова способна голыми руками прибить десяток таких сержантов. Последние, не зная об этом, всячески напыживались и демонстрировали готовность защищать прекрасную лейтенанта-санинструктора до последнего вздоха.

— За людей переживает, — вздохнул сержант и, спохватившись, представился. — Остап Вернеченко, бывший танкист и пулеметчик. В связи с отсутствием танка переведен в пехоту!

— Андрей Мумашев, сержант-инструктор, — небрежно отозвался Дюша.

— О, это почетно! — закивал Остап.

Дюша с легким оттенком любопытства взглянул на непрошенного собеседника. Был Остап из таких людей, про которых говорят «квадратный», то есть маленького роста при большой ширине. Заметно было, что вздувающиеся мышцы не спасли сержанта-танкиста от прелестей перехода в пехоту, а именно: сбитых долгими маршами ног. Поэтому смуглое, широкое и круглое лицо Остапа сейчас лучилось радостью. Дошли! Больше не надо долго и утомительно топтать бездорожье! Дюша в приливе веселости подумал, что рано, рано радуется молодой сержант (даже если не брать в расчет выпавшие из жизни 89 лет, все равно в свои 33 биологических года Дюша превосходил собеседника лет на десять). Лев тут никому спуску не даст, все набегаются по горам на три жизни вперед. Еще и плакать будут от счастья и радости.

— Да, да, почетно, — все также небрежно отмахнулся Дюша. — И весьма утомительно. Но все же, если не секрет, то, как твари взяли ваши танки? Заклинивали гусеницы телами?

— Нет, — дернул щекой Остап. — Ночью взяли, прямо в постелях. Стояли мы…

Сержант Вернеченко повертел головой, пытаясь определить стороны света, но быстро сдался.

— В общем, там стояли, недалеко от Пиренеев, — махнул он рукой. — Типа дырки в обороне затыкали, а фактически железку прикрывали, чтобы если твари прорвутся, так не сразу все поезда под откос спустили.

— И что, охрана все проспала? — не поверил Дюша. — Прямо никто и ничего не заметил?

— Да если бы, — еще досадливее ответил Остап, — хотя бы не так обидно было. В общем, прорвали твари ночью оборону, снесли к хренам два батальона и по ущелью вниз скатились, давя друг друга. Пока наши в горах промаргивались и пытались понять, что это было, твари в количестве прямо на нас выскочили. И с ходу давай рвать и кусать. Тревога, стрельба, все помчались тварей отбивать, а тут и второй их отряд подоспел. Аккурат с тыла зашел и прямо в самодельные ангары. Помню, забежали туда, а там тварей — хрена и больше, и все шипят, скачут, что-то рвут и кусают. Я их в таких количествах только через прицел и видел. Ну, понятно, растерялся малость… как и все остальные. Только капитан наш — эх, редкой отваги был человек! — как закричит: «Огонь по тварям!» и сам первый в бой ринулся. Твари волной вперед, мы навстречу, все в кровище и говнище, не прошло и минуты, как полный ангар трупов и все. Какие там танки, на ногах еле стоим, да и погибли почти все. Пока сражались, твари с Пиренеев уже оборону проломили и тоже к нам всей толпой. Едва ноги унесли, уж и не помню как, все в тумане. Ночь, стрельба, твари, кровь, крики как вспоминаю — так вздрагиваю.

— Это да, — понимающе кивнул Дюша. — Ночная свалка не для слабонервных. Сам в свое время… впрочем, неважно. Откуда взялись твари в тылу?

— Да хрен его знает! — едва ли не подпрыгнул Остап, что при его квадратных габаритах смотрелось как-то угрожающе. — Взялись откуда-то! То ли флот проспал, и они на побережье высадились, то ли с севера прибежали. Я бы обязательно разобрался, но твари крепенько в нас вцепились. Враз разогнали по округе, и начали охоту. Пока отходили от паники, пока сообщали наверх, то да се, твари уже окончательно вцепились в брешь в обороне, и давай толпами набегать. Подошли еще мотострелки, ну как подошли, подъехал грузовик, а в нем десятка два сидит. Соседний батальон в полном составе выживших, все драные, очумелые и злые. Не успели отдышаться, как твари набежали и погнали, погнали нас все дальше и дальше. Мы цеплялись за каждую речушку и гарнизон, прикрывали поселки, но твари катились лавиной, сметая все на своем пути. Точнее говоря, если бы они не задерживались, дабы что-нибудь сломать, кого-нибудь загрызть или поохотиться, то нас бы уничтожили еще в первые три дня. А так, удавалось отступать и огрызаться. Теряли товарищей, подходили новые остатки из разгромленных гарнизонов, народные ополченцы прибивались, и так вот катились и катились до самых Альп. И тут взрывы! А потом блуждания по горам в поисках людей.

— Сурово, — совершенно искренне сказал Дюша, однажды тоже переживший подобное.

После чего оба сержанта замолчали, каждый о своем.

Очнувшийся от раздумий Лев медленно, с искренним наслаждением встал и потянулся. Да, очень интересные расклады получаются, подумал генерал. В этом свете ситуация с ядерными ударами «по своим» становилась более понятной. Перед Львом во весь рост встала задача из разряда тех, которые он наиболее любил. Схватка в почти безнадежных условиях с несоизмеримо сильнейшим врагом, которого, тем не менее, можно и должно победить силой ума и оружия. Призом в этой схватке выступала вся Федерация, и Лев ощутил привычной злой азарт, как всегда перед началом очередной смертельной операции.

Потирая руки, Лев начал спуск. В первую очередь следовало узнать, что со связью.

Глава 5

— Итак, нам приказано, что называется, стоять насмерть, — мрачно сообщил Лев Асылу. — Делать активные вылазки, тревожить тварей, убивать всегда и везде, и при этом не требовать подкреплений.

— Полусотней людей держать границу? — уточнил Асыл. — Без бронетехники и тяжелого вооружения? Без каких-либо запасов?

— Завтра утром на побережье высадится батальон мотопехоты. Грузовики и прочее в наличии. Там же и техника, с почти нулевым ресурсом. Только приехать сюда и остаться в качестве стационарной точки. Предполагается, что к концу дня они доберутся до нас.

— А фактически?

— Знаешь, как Прежние говорили? — прищурился Лев. — «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить!» Думаю, хорошо если дня за три доберутся. То техника сломается, то твари на горизонте проскачут, то грузовики застрянут. В целом, идея, конечно, добрая. Мобильность, мощь и патрули, и сотню километров границы удержим запросто. Главное, чтобы не забывали топливо и новых людей вовремя присылать. В теории. На практике, думаю, будет так. Как только твари дожмут «котел» в Пиренеях, как сразу побегут сюда. Пройдут горы насквозь, и нам попутно выдадут.

— А как бы вы сделали, товарищ генерал? — вежливо-безразлично уточнил Асыл.

Собственно, с такими же успехом, генерал мог бы общаться и сам с собой. Но, произнося вслух, Лев оттачивал сам для себя идеи и формулировки, и поэтому нещадно эксплуатировал капитана Имангалиева в качестве собеседника. Отсюда и безразличие Асыла, ведь в подобных монолого-диалогах он участвовал почти каждый день.

— Взял бы самую новую технику, лучшие части, инициативных и толковых командиров, и пустил бы погулять в тыл тварям. Боеприпасы, мобильные мастерские из расчета мелких и средних поломок. Флот работает по берегам, и если что подкидывает запасов, техники и людей. В результате в тылу тварей кочует бронированный кулак, разносящий в пух и прах всех тварей по дороге. Попытки догнать — против техники лапы не играют. Общая облава и сбор многотысячной орды? Ракетные удары и мотогруппа едет дальше. Понятно, что это потребует высокоинициативных бойцов, умелых, решительных, готовых рисковать и действовать нестандартно. Но, думаю, уж один такой батальон, на полтысячи человек, могли бы и собрать. Обеспечить связь, взаимодействие с флотом и ракетчиками, и прочие необходимые в жизни вещи. Пока у такой мотогруппы сохраняется возможность маневра — твари в проигрыше.

— Почему же такое не практикуют? Инициативы не хватает?

— Конечно. Вот смотри, — воодушевленно продолжил монолог Лев. — На чем строится военная доктрина противостояния и сдерживания тварей? Правильно, на концепции самодостаточных опорных пунктов, с мобильными соединениями, бьющими тварей, когда те пытаются пройти мимо опорных пунктов. В теории все прекрасно: твари не в силах захватить опорный пункт сразу, и начинают осаду. Им тут же прилетает куча технологических гостинцев, остатки добиваются мобильными соединениями. Твари пытаются пройти мимо? Мобильные соединения бьют мелкие группы, крупным опять прилетает куча подарков, артиллерийских, ракетных и прочих дальнобойных вещей. Опорные пункты выступают наводчиками и корректировщиками. Остатки заутюживаются броней. Твари ставят осаду на опорные пункты и одновременно пытаются пройти мимо? Значит их очень много, и, следовательно, опять смотри пункт про прилет кучи подарков. В результате твари, де-факто, попадают в ловушку при любом раскладе. Их собралось много? Прилетает что-нибудь убойное и дальнобойное. Их мало? Подъезжает мобильная команда и зачищает местность. Их много, но идут рассеянным строем? Пулеметы решают эту проблему, главное стволов запасных запасти, как следует. И что же получилось на практике из этой прекрасной доктрины?

— Да, что получилось на практике? — переспросил Асыл, и так прекрасно знающий, что.

— Получилось, что не получилось. Как и во всякой системе, для успешного функционирования необходимо, чтобы все элементы работали слаженно и четко. Выпал элемент — система засбоила. Выпало несколько — система не работает. Из этой доктрины по итогам практической апробации выпал элемент мобильных соединений. Твари, не будь они твари, быстро уловили слабый элемент, неучтенный создателями. Техника. И ладно бы просто износ, тут дело поправимое. Крепкую, надежную, пригодную к ремонту в любых условиях технику умели делать еще Прежние.

— Твари стали целенаправленно портить технику?

— Да! — обрадовано хлопнул ладонью по стене Лев. — Именно! Несколько лет твари несли повышенные потери, но затем стало ясно, что промышленность не справляется. Мобильные соединения, потеряв мобильность, чаще всего запрашивали артиллерийский удар, в результате которого сломанная техника превращалась в груду железа. Проще новое сделать, чем это починить. Вот с этим постоянным изготовлением нового промышленность уже не справлялась. В конце концов, умные головы сели и посчитали. Максимум, который могла потянуть Федерация, это предоставить всем велосипеды. Сам понимаешь, против тварей это совершенно не помогало. Без колес — мобильные соединения сразу перестали быть мобильными. Основной элемент преимущества оказался утрачен. Попытка построить стену из опорных пунктов — тоже провалилась. Мобильность и еще раз мобильность — иначе с тварями бороться бесполезно. Сидеть в обороне — не отсидишься, и никакое превосходство в вооружении не поможет. Элемент с опорными пунктами прижился нормально, прошел проверку временем, а вот затыкание прорывов мобильными соединениями провалилось. Но! Что-то с прорывами делать все равно надо было. Как ни крути, а тратить, условно говоря, тонну снарядов там, где отлично справится 100 грамм патронов, совершенно нецелесообразно.

— И тогда была придумана стратегия подвижной границы? — зевнул Асыл.

— Так, — пожевал губами Лев. — В который раз я тебе это рассказывал?

— В десятый, — пожал плечами капитан. — Мне нетрудно.

— Да, совсем старый стал, — почесал лысину генерал. — Что ж, тогда ты, наверное, понял, к чему был этот рассказ?

— Немедленно и бегом выдвинуться к побережью, в стычки с тварями не вступать, встретить мотопехоту и провести сюда, по возможности сохранив технику хотя бы до состояния: «еще один рывок?»

— Молодец!! — расцвел Лев. — Не зря ты уже больше ста лет мой лучший ученик!

И они синхронно рассмеялись, после чего Лев добавил.

— Возьми с собой сержантов — Андреев и Виталя. Вчетвером отлично пройдете, а буде на нас тут нападут, роли они все равно не сыграют. Только и останется, что удирать со всех ног. И еще, посмотри на комбата, пойми, что за человек, присмотрись к батальону. Что-то мне эти панические телодвижения Рима совершенно не нравятся, как бы не пришлось удирать по горам всей толпой.

Асыл только молча кивнул и отправился на поиски Андреев.

Вопреки опасениям Льва, тварей по дороге им не попалось. Группа, покинув крепость «Запад 212», бежала до самой темноты, и еще чуть-чуть. Асыл собирался бежать всю ночь, но как назло небо затянуло тучами и о свете от Луны и звезд пришлось забыть. Поэтому просто распределили дежурства и попадали, кто где стоял, моментально проваливаясь в сон. Оставшийся дежурить первым Дюша посветил фонариком, нашел нормальное место, обустроился со всеми удобствами, разлегся и закурил.

Мысли, как будто взболтанные долгой пробежкой, беспорядочно всплывали в голове. То опасения, что твари унюхают дым, и тут же уверение от «чуялки», что вокруг на много километров нет ни одной твари. Вспоминались последние мгновения до пробуждения в странной капсуле, и снова ныла пробитая насквозь грудь. Скакала бешеный танец мысль, что надо бы выяснить судьбу сестер, и кто знает, вдруг он уже прадедушка? На подтанцовке выступала шальная мыслишка, что было бы неплохо собственную семью завести. Нарезала круги по голове навязчивая картинка того, как твари в их отсутствие берут штурмом «крепость 212», и всех вырезают.

Неожиданно Дюша осознал одну нехитрую истину.

Не торопясь вернуться к людям, и сознательно задерживаясь в каком-никаком, но горном укреплении, Лев давал остальным дополнительные шансы на адаптацию и осознание. На принятие факта того, что вокруг — будущее. Мрачное и тяжелое, но все равно будущее. И что все, кого они знали, давно умерли, и что вокруг — Третья Волна, и они в самом ее центре. Дюша восхищенно покрутил головой, и от факта осознания, и от очередной скрытой мудрохитрости Льва.

После чего, совершенно успокоившись, Дюша стал ждать окончания своей смены.

Раздражающие тварей человеческие запахи топлива, масла, раскаленного железа, потных тел далеко разносились ночным ветерком. Батальон расположился треугольником, одной из сторон опираясь на реку, с караулами и дозорами, и повышенной бдительностью. Что творилось на отрезке между Альпами и Пиренеями, точно не мог сейчас сказать никто. Флот контролировал бывший «Лазурный берег», но не далее, чем на пять — семь километров вглубь. Метались отряды тварей и народного ополчения людей, паниковало и пыталось убежать население, передвигались остатки разбитых военных частей и орд тварей, и все это кипело, бурлило, сталкивалось друг с другом, разражаясь кровавыми схватками. Трупы никто не убирал, и вскоре можно было ожидать очередных вспышек эпидемий… если твари не сожрут все лишнее.

Поэтому, несмотря на все уверения, что твари застряли возле Пиренейского «котла», мотопехота слегка нервничала. Одно дело в чистом поле посреди белого дня давить тварей, а вот так вот ночью, не имея возможности маневра. От таких мыслей спокойствия не прибавлялось даже у бывалых солдат. Самые безбашенные рассчитывали покрыть себя неувядаемой славой, встав «нерушимым горным щитом» на пути потока тварей, но даже их безбашенность не хотела бы встречаться с тварями накоротке ночью.

И плевать на уверения твареведов, что твари ночью не слишком опасны. Да, нюх и слух работают независимо от света, но все равно твари ночью атаковали крайне редко. И, разумеется, каждый такой случай порождал волны и валы страшилок, рассказов, баек, в стиле «сидим мы у костра, твари цап Лёху и больше мы его не видели, и тишина вокруг!» При этом, вне всякого разума, тварям приписывались способности ходить и бегать под землей, совершенно бесшумно передвигаться, оставаться невидимыми для тепловизоров и приборов ночного видения, не говоря уже о способностях выманивать людей из укрытия, действуя на подсознание ультразвуком.

В одной из таких страшилок Дюша с удивлением мог бы узнать собственное творение, когда-то затравленное взводу огнеметчиков в джунглях Южной Америки. Сержанту было скучно, и он скоротал полчаса, рассказывая о «ужасной горной твари», которая, якобы любит есть человеческую обувь. Мол, Сверхмозг хотел подорвать силы людей, уничтожая их обувь, и вывел новую тварь. Та получилась туповата и ходит-бродит по горам, и не только, и везде, как увидит обувь, так и ест. Чаще всего вместе с ногами тех, кто носит эту обувь. Дюша затравил байку и забыл, а она взяла и разошлась по всей планете. Смесь нелогичного и бытового ужаса обеспечила страшилке долговечность.

Но наблюдавшие за батальоном твари совершенно не собирались нападать. Скорее заботливо пересчитать и запомнить, чтобы потом передать Вожаку, который передаст дальше по цепочке, вплоть до Повелителя. Надо сказать, что одно из своих самых слабых мест — централизованное управление, зависящее от расстояния до Мозга и от присутствия Слуг и Вожаков — твари так и не преодолели. И сейчас те остатки тварей, что рыскали вокруг, находились на грани потери управления. Как правило, после потери управления твари начинали творить то, к чему их подталкивали инстинкты, и самым мощным из них оставалось убийство всех людей, кто попадется на глаза и кто подвернется под лапу.

Но, как уже неоднократно говорилось, потеря управления также снижала тактические и стратегические таланты тварей практически до нуля. И таких вот бродячих, потерявших управление, легко и непринужденно перемалывали в кровавый фарш и консервы войска людей. Даже народные ополченцы справлялись, слегка потрудившись. Одно время, еще в Первой Волне такие вот «управленческие потери» составляли до 40 % от общего количества. Из этого были сделаны выводы, выведены новые твари, и даже выращен Сверхмозг (во всяком случае, часть твареведов была уверена в этом).

Но, вопреки досужим россказням и слухам, Сверхмозг не мог взять под контроль любую тварь. В силу особенностей размножения и построения самой пирамиды подчинения тварей. В сущности, появление Сверхмозга не решило проблемы потери контроля на низовом уровне. Работы велись, но не слишком активно. Твари оказались слишком близки к победе, и сейчас Сверхмозг совершенно не собирался отвлекать ресурсы на выведение какого-нибудь, условно говоря, Надсмотрщика, способного командовать тварями и не съедающего столько ресурсов на выращивание, как Слуга. Как сказали бы Прежние, дешевизна и массовость, но пока такого твари добились только при выращивании низовых, не боевых особей. Даже «мясо», как обычно люди именовали нескольких самых массовых тварей, представляющих, как правило, разноразмерный набор клыков, когтей и хитина, требовало для выращивания уже затрат. Будь иначе, твари, как насекомые, заполонили бы Землю, и смели всех и вся одной только массой.

Но пока твари продолжали наблюдать и запоминать.

— Не дураки, да, — одобрительно заметил Дрон, поднимая бинокль. — Вдоль реки оно вернее.

— Только едут медленно, — добавил Виталь, — видимо и вправду рухлядь старую выдали. Если там будет «Еж», то можно будет славно поностальгировать.

— У меня такое чувство, что кое-кто рад старой технике, — медленно и вдумчиво добавил Дюша. — А, Виталь? Прямо не терпится добраться до техники и покопаться в ней?

— Конечно, — пожал плечами рядовой Лукин. — По джунглям и горам бегать не так интересно, как с техникой возиться. Никакого сравнения, я бы сказал.

— Мне всегда казалось, что Лев отбирал в группу «Буревестник» только добровольцев, — с удивлением заметил Асыл. — Да и вообще не в привычках генерала давить в таких вопросах.

— Ну да, добровольно, — пожал плечами Виталь. — Должен же кто-то бегать и давить тварей в зародыше? Но копаться в технике все равно интереснее. Или это потому, что теперь редко выдается возможность?

— Теперь у тебя будет сколько угодно возможностей! — расхохотался Дрон. — Зная Льва, думаю, никто не будет спорить, что генерал не успокоится, пока вся техника не будет на ходу? Как он это называет?

— Дополнительный шанс для дураков, — проворчал Асыл. — Никогда этого не понимал.

— Да, да, — вклинился Дюша, — вот тут недавно с сержантом из спасшихся перекинулся парой слов. Танкист, представляете? Твари настолько быстро напали, что они не успели добежать до танков. Пришлось им драпать от Пиренеев до Альп.

— И что, по дороге не было танков? — удивился Виталь.

— Я бы спросил, какого непечатного слова там делала охрана? И почему пара танков не стояла на дежурстве? И еще много чего бы спросил, но тут и гадать не нужно. Проспали все товарищи танкисты, понадеялись, что твари не пройдут через границу, — Асыл демонстративно сжал руку, показывая, что бить надо было таких разленившихся товарищей, и бить серьезно.

— Вообще, надо заметить, уровень разгильдяйства и раздолбайства превышает все мыслимые пределы, — еще добавил Дюша. — Сколько мы уже тут стоим? Не скрываемся, в бинокли смотрим, а эти мотопехотинцы даже глазом не ведут. Совсем страх потеряли, да. Во времена второй Волны такие долго не жили.

— Сделай скидку на близость Рима, — простодушно заметил Дрон. — Вспомни, Влада и Спартака, когда они только на форпост приехали, и ведь столичности в них было ну совсем чуть-чуть!

— Не буду делать скидок, — отмахнулся Дюша. — Не буду и все. Тридцать лет Волна идет, а в войсках по-прежнему непуганые идиоты? Не верю! Тут что-то другое, и что-то глобальное. Что касается же Влада и Спартака, то было это так давно, как будто…

— В другой жизни, да! — еще раз расхохотался Дрон. — И вообще, все как в сказке. Очнулись, какие-то капсулы, синекровные уроды, ядерные взрывы, трупы тварей, беготня и пыль столбом. Как будто на съемках одного из фильмов Прежних.

— Интересно, что сказали бы Прежние, на картину сражения с тварями?

— Да известно что, — добавил Асыл. — Или вы не знали, что у Прежних хватало фильмов про всяких выдуманных существ? В том числе и таких, до которых нашим тварям — как пешком до Луны?

— Да ладно? — хором воскликнули остальные.

— Именно так, сам видел. С фантазией у Прежних было все в порядке, Сверхмозг может нервно покурить в сторонке, и неоднократно. До такого буйства он никогда не доходил и не дойдет. Надо признать, что и к лучшему. Сумей Сверхмозг реализовать хотя бы четверть фантазий Прежних, человечество уже давно бы кончилось. Вообще.

Затем они ненадолго замолчали, наблюдая, как приближается колонна грузовиков и легких БТРов. Внедорожники охранения прикрывали тыл колонны, благо дорожная пыль тут столбом не стояла, и все было отлично видно. Тихо-мирно стоявших в сторонке мотопехотинцы заметили не сразу. Пожелай представители группы открыть огонь, то уже могли бы бить в полную силу и без всяких снайперов.

Асыл только покачал головой от такой беспечности, и ведь твари уже прорвали фронт! Уже подходила первая орда к Альпам, а эти едут как на пикнике. Беспечно, спокойно, как будто пулеметы БТРов гарантируют им неуязвимость. Дюша скептически хмыкнул, но тоже промолчал.

От все-таки остановившейся колонны к четверке на холме устремился легкий БТР. Сидевшие внутри, тоже четверо, как-то напряженно и чересчур серьезно целились в форпостовцев. «Проморгали, теперь еще пальнут сдуру», подумал Дрон, выходя вперед. Огромный рост и размеры, вкупе с добродушным лицом, делали командира группы «Буревестник» этакой большой, располагающей и притягивающей к себе мишенью. Психологический прием ото Льва, пока еще ни разу не пригодившийся. По замыслу лысого генерала, пока внимание врага нацелено на Дрона, остальная группа успевает нанести удар первой.

К счастью, и в этот раз прием ото Льва тоже не потребовался.

Глава 6

Внедорожник притормозил в тридцати метрах, и на четверку форпостовцев нацелились автоматы. Обменялись условными фразами, и напряжение ощутимо спало, после чего Асыла сотоварищи повезли к командиру батальона. Капитан батальона мотопехоты оказался энергичен, молод и оптимистичен. По сравнению с его жизнерадостным, веселым лицом, с которого не сходила улыбка, форпостовцы смотрелись крайне угрюмо.

— Капитан Анджей Высла, комбат. Мой заместитель, старший лейтенант Макар Рогов, — размахивая руками, как будто пытаясь создать ветер, представился комбат. — Вы, надо понимать, представители крепости «Запад 212»?

— Капитан Асылбек Имангалиев, — сухо ответил Асыл. Представил своих спутников.

— Отлично, просто отлично! — не прекращая улыбаться, вскричал Анджей. — Теперь проедем напрямую, а то я уже начал думать, что свернул не туда! Тут все такое одинаковое, недолго и заблудиться!

Сержанты-Андреи обменялись ироничными взглядами. Капитан Высла явно ни разу не был в горах. Либо просто его недоучили нормальной прокладке маршрутов и ориентированию на местности. Или сюда отправили новичка, мол, все равно ловить нечего и долго крепость не продержится. Правда, перечисление капитаном Анджеем того, сколько всего везет с собой батальон, поневоле заставляло думать, что на крепость возлагают большие надежды.

— Вам сообщили, что вы переходите в подчинение коменданта крепости? — уточнил Асыл.

— Так точно, сообщили. Майор Кротов должен был принять командование!

— Майор, к сожалению, погиб, героически отражая атаки тварей, — не моргнув глазом, ответил Асыл.

В этот раз тройка форпостовцев не стала переглядываться или хмыкать. Немного блефа, как сказал Лев. В конце концов, он настоящий генерал, и форпостовцы это знают. Так что просто заранее правильно настроить прибывающие подкрепления, а там будет видно, кто кого предал и что творится в Риме. Последнюю фразу, правда, Лев выразил гораздо туманнее, мол, не нравится ему то, что витает в воздухе Федерации.

— Командование сейчас взял на себя генерал армии Лев Слуцкий.

— Ахаха, вот это правильно! — еще сильнее заулыбался Высла. — В каждой крепости в Альпах по Римскому Льву! Пусть твари заранее боятся!

Асыл кивнул, как будто подтверждая «догадки» комбата. Этот момент тоже согласовали с Львом заранее.

— Да, когда твари подойдут к крепости, они будут бояться. Теперь же, капитан, предлагаю все-таки ускорить движение колонны. Несмотря на то, что в округе замечены только мелкие группы тварей, дело тут не только в тварях.

— Быстрее никак, техника не выдержит. И без того вчерашний день потратили на исправление поломок.

«Лев, как всегда, был прав, а мне теперь отдуваться», мелькнула у Асыла раздраженная мысль.

— Вся техника находится в таком состоянии? — бесстрастно уточнил капитан Имангалиев.

— Грузовики. БТРы в более-менее приличном состоянии.

— Это хорошо. Выделите 2 легких БТРа, оставьте заместителя и прокатимся на запад. Уточним местность и планы, нам еще тут воевать и воевать.

— А как же крепость? — удивился Анджей.

— Стояла, стоит, и будет стоять. Невозможно обороняться, только сидя в крепости. Поэтому ваша мотопехота будет работать по специальности: мобильные контрудары, засады, ловушки и обходы на равнинах и в предгорьях. А крепость — лишь опорный пункт и склад, — пояснил Асыл. — Который, к слову, еще надо окончательно подготовить, к нормальному размещению.

Вот момент с разведывательной поездкой был личной инициативой Асыла. Но так как форпостовцы привыкли, что правая рука Льва, незаметный и незаменимый, лишенный чувства юмора, но с неизменно высоким чувством долга, капитан Имангалиев ничего просто так не делает, они даже не подумали волноваться. Подумаешь, чуть-чуть тварей по округе бегает, на то БТРы и берут с собой. Всегда бесстрастный, с восточно-непроницаемым лицом, Асыл все равно любую засаду тварей за километр почует. Лучший ученик Льва, и этим все сказано.

Поэтому тройка из группы «Буревестник» спокойно продолжила путь вместе с колонной. Проплывающие мимо красоты зеленых равнин и не менее зеленых предгорий, заросших помимо мелкого кустарника, еще и мелкими деревцами, чем-то неуловимо напоминали горы вокруг форпоста 99. Может быть самим фактом, что это горы, ибо природа и вершины вокруг форпоста были неизменно суровы, величественны и слегка приглушены в красках. Здесь же, в предгорьях Альп, все было ярким, даже чересчур ярким. Трава, деревья, даже синее небо было чересчур синим. А горы, точнее предгорья выглядели игрушечными.

На таком контрасте в голову Дюши не могли не закрасться мысли о том, что же все-таки случилось в прошлом, и почему оно так случилось. Наблюдая за Виталем, который уже готов был на ходу прыгать под капот, и плевать, что машины двигаются, и за Дроном, который уже демонстрировал мотопехоте мощь морпеха (пусть и бывшего), Дюша достал сигарету и погрузился в размышления.

С самого момента гибели родителей, когда 11-летний Андрей чудом спасся и сумел вытащить двух младших сестренок, он считал, что живет в долг. Вначале неосознанно, потом, уже лет через 10, с пониманием самого себя. Вначале Дюшей двигала нерассуждающая месть и слепая ярость, два качества, которые многие на Земле тогда испытывали в отношении тварей. Затем ярость схлынула, и осталась холодная месть. Затем и она ушла, и пришло чувство долга. В отношении себя, и Дюша занялся и не прекращал заниматься самообразованием и подготовкой, и учить других. В отношении Федерации, и Дюша не прекращал уничтожать тварей и людей, не слишком от них отличающихся. В отношении семьи, и Дюша помогал сестрам, как мог.

Выпуская колечки дыма, Дюша признался сам себе, что последний пункт — семья — его и беспокоит. Хрен с ним, с переносом во времени, основополагающий принцип — тварей надо бить всегда и везде! — никто не отменял. И Федерация все та же, и люди все те же, только вместо Второй Волны — Третья. «Буду ветераном двух Волн», скептически покривился сержант в свой адрес, «сподобился же!» Конечно, группа «Буревестник» за прошедшие годы стала Дюше второй семьей, но он и о первой не собирался забывать! Сержант размышлял о том, что 89 лет срок слишком большой, и сестры, конечно, уже отошли в мир иной, как говорили Прежние.

Но у них вполне могли остаться дети, и дети детей, думал Дюша, осознавая, что он вполне может быть дядей или даже дедушкой. И вполне может по возрасту оказаться наравне с внуками или внучками. Мозг отказывался принимать такое, и знание выглядело некоей абстракцией. Повертев туда-сюда мысли о родственниках, Дюша все-таки сдался и признал, что не в силах заставить себя поверить. Одной силы мысли оказалось недостаточно, и организм требовал подтверждений. Узнать, остались ли у него родственники, съездить на могилы сестер, пообщаться вживую с племянниками и внуками, если таковые найдутся.

Потом мысли Дюши вполне естественно перескочили на перенесшихся форпостовцев и их родственников. Правда первым, что пришло в голову сержанту, была сцена, состоявшаяся незадолго до… Тут Дюша затруднился с определением. Вроде как на заставе они все погибли, и ракетный удар должен был перепахать все на метр вглубь. А вроде как и живы. В общем, для себя Дюша решил считать случившееся длительной потерей сознания. Итак, сцена предшествовавшая длительной потере сознания, а именно: Спартак и Лиза.

По виду и лицу Спартака после… пробуждения никак нельзя было сказать, что та сцена его тревожит. Дюша повертел в голове эту головоломку и пришел к единственному нехитрому выводу. Если считать, что Спартак не притворяется, то он сейчас в состоянии «эмоционального тормоза». Мало того, что любовь свою убил, так еще и всякие переносы в будущее. И теперь непонятно, сумеет ли лысый снайпер переварить в себе случившееся или в один прекрасный день тормоза сорвет, и хрен пойми, что тогда случится?

Получается, продолжал цепочку Дюша, мы все сейчас находимся в заторможенном состоянии. И хрен пойми, чего случится, когда форпостовцев отпустит. Разве что Лев, в силу возраста и опыта все понял, принял и осознал? И теперь ждет, благо на отдаленной крепости в горах справиться с эмоциональным безумием (если оно будет) всяко легче и безопаснее для окружающих. Скрутят буяна, посадят в каменную каморку, и займутся психотерапией. Не будет Лев разбрасываться людьми, особенно своими учениками, просто так. Вот для дела, да, там Лев никого не жалел, ни себя, ни окружающих. Но какое там может быть дело, если пойдут эмоциональные срывы?

Правда, Дюша признался сам себе, за эти годы видали они столько всего, что скорее всего группа «Буревестник» скушает и эту гадость от судьбы. Особенно, если Лев нагрузит задачами и работой, в своем любимом стиле. Да и твари не дадут заскучать, с облегчением признал Дюша. Грозная внешне проблема при внимательном рассмотрении оказалась не такой уж и грозной. Но все равно, признал сержант, следует навести справки и найти родственников. И остальным тоже, ненавязчиво посоветовать или подкинуть мысль в форме очередной байки.

В самой крепости «Запад 212» дела обстояли не так уж и плохо. Стационарный мини-реактор, разумеется, отсутствовал, но Лев уже прикинул, что, вряд ли крепость удастся удерживать больше двух месяцев. Такой срок можно было посидеть и без электрических удобств. Еду, какое-то количество должна была доставить колонна, а потом уже твари обеспечат непрерывными поставками мяса. С водой вот получалось сложнее, но тут первостроители выручили. Ими, в толще скал, были устроены огромные каменные резервуары, с подачей в основное «тело» крепости, то есть внутрь утеса. Теперь оставалось найти источник воды для этих резервуаров, и на какое-то время забыть о проблеме.

Разумеется, все это было минимально приемлемо только в рамках заданного Львом срока, то есть двух месяцев. Дальше уже такие вот поделки начали бы подрыв физического и морального состояния гарнизона. Не говоря уже о нормах санитарии и гигиены, каковые Львом весьма уважались. В этом смысле форпост 99 избаловал всех своих обитателей, о чем, кстати, капитан Имангалиев неоднократно заявлял, но так и не был понят. Попутно решались и прочие хозяйственные вопросы, временами гораздо более важные, нежели организация обороны. Лев, уже успевший осмыслить рассказ лейтенанта Йохансона (правда еще раз расспросить Свена это Льву не помешало), и уточнить детали через остальных солдат, пришел к выводу, что наверх, во власть, придется не просто идти.

Туда, скорее, придется запрыгнуть одним махом, дерзко и нагло. И придется натаскивать свою команду — то есть форпостовцев. Тех, кто верит Льву и кому не надо доказывать, что он действует на благо Федерации. Ибо действия придется совершать идущие в разрез с планами тварей и их шпионов во власти. То есть, попросту говоря, в любой момент свои же, повинуясь приказам предателей, могут схватить и расстрелять Льва сотоварищи. Генерал, увидевший и осознавший глубину пропасти, над которой зависла Федерация, можно сказать внутренне рвал и метал, мечтая оказаться в Риме и всех перестрелять.

Но внешне Лев стал еще выдержаннее, еще спокойнее. Действуем медленно и методично, выверяя каждый шаг, повторял себе Лев, раздавая указания и фронты работ. Всем форпостовцам нашлось дело и задачи, и все они требовали умения командовать, общаться, понимать, что за люди перед тобой и понимания, как наилучшим образом выполнить поставленную задачу. Тренировки с пользой для общего дела, как всегда в духе Льва.

— Итак, совершенно достоверно установлено, что твари открывают третье направление атак, с востока.

— Хорошо еще, что флот пока удерживает Средиземное море!

— Вот именно — пока! Если мы удержим тварей в этом году, они, пожалуй, отберут у нас все северное побережье Африки и тогда никакой флот их не удержит.

— Собственно, а что нам с того побережья? Пустыня Сахара, которую не могли победить даже Прежние, скоро поглотит там все и вся. Можно закатать там все в стекло, а если кто из тварей сунется на побережье, расстреливать.

— Твари не слишком боятся радиации…

— Зато слишком боятся голода. Как они будут снабжать себя, через пустыню? Или кормовых тварей разведут на радиоактивных пастбищах? Нет! Они съедят друг друга, на радость всем нам!

— Или убегут, поджав хвосты!

— Тогда чего же мы ждем? Давайте разбомбим побережье заранее, и снимем оттуда патрульные корабли?!

— Нельзя, там же еще остатки гарнизонов, да и ядерки нам потребуются, если твари прорвут Альпы.

— Когда твари пройдут Альпы, вы хотели сказать?

— Разве линия обороны не остановит их? Сколько уже вложено средств и сил?!

— Конечно, конечно! Самые лучшие, самые опытные войска, новое оружие и техника, совершенные укрытия и бесперебойное снабжение! Альпийская линия станет для тварей неразгрызаемым орешком. Они думали, что нам нечем их встретить, глупые, глупые твари. Пусть постучатся своими хитиновыми лбами в каменные стены, может хоть это их вразумит?

— Нет, они как всегда попытаются навалить столько трупов, чтобы гора стала выше Альп, и только тогда смогут пройти!

Оба собеседника синхронно захихикали над глупостью тварей.

Лев задумчиво рассматривал окрестности. Генералу остро не хватало карты местности, с указанием хотя бы основных ущелий и дорог. Конечно, основную и самую легкую дорогу перекрывала крепость, но твари — не техника, могут пройти везде. И проходили, с совершенно дикими цифрами потерь, неприемлемыми для людей, но совершенно обычными для тварей, ставивших во главу угла лишь выполнение приказов Мозга и ненависть к людям. Собственно, генерал не собирался изобретать велосипед, ведь, как уверяли Прежние, единожды изобретенный, велосипед уже не мог быть забыт.

Опыт форпоста 99 применительно к сложившейся обстановке, давал на выходе следующее. Система наблюдательных стационарных постов, на день ходьбы вокруг, и с регулярными отбивками в эфире. Ротация и замена людей на постах, попутно пока идут туда или обратно — патрулирование местности. Плюс еще патрули на полдня вокруг крепости. Мобильная ударная группа на равнине, разведка, отвлечение тварей и уничтожение мелких групп. В результате крепость как центр, и вокруг паутина дозоров — патрулей, позволяющая легко выявлять и уничтожать группки тварей. В случае крупных сил, из крепости выходит ударный кулак и делает тварям больно. В случае очень крупных сил тварей, раскинутая паутина позволит вовремя среагировать.

Ну и, конечно, подготовка к осаде крепости и прочие полезные в хозяйстве вещи.

Весь личный состав напряженно трудится на общую задачу, твари уничтожаются, одна сплошная польза… в теории. На практике, именно такую задачу Льву решать не приходилось. Все-таки Вторая Волна, ровесником которой был генерал, шла немного в другом ключе. Тогда еще казалось, что вот-вот и твари будут раздавлены. Сейчас, если Лев все правильно понял, верхушка Федерации была готова задрать руки и сдаться тварям.

— За что, за что мы все клали жизни? — проворчал под нос Лев. — За что погибли мои ученики? Чтобы кучка старых [цензура] сдала человечество?

— Товарищ генерал? — обеспокоено обратилась лейтенант Кроликова.

— Что тебе, Алина? — задал встречный вопрос Лев, совершенно не желая объясняться.

— С медпунктом разобрались. Правда, ничего нет, ни персонала, ни инструментов, ни лекарств, ни условий, но помещение хорошее. Еще потребуется отдельный генератор, для ламп в операционной, или какой-то иной способ освещения. И еще сами лампы. И горячая вода нужна будет.

— Стоп, стоп, стоп, — поднял руку Лев. — Значит так, какая задача ставилась?

— Капитану Зайцевой — подготовить медпункт, мне — подготовить…

— Неправильно, — оборвал ее Лев. — Вы должны были подготовить списки. Понимаешь, Алина, списки того, что вам нужно для обеспечения минимального уровня работоспособности. И уже с этими списками работали бы дальше. Вы же взялись все решать сами, и, разумеется, выяснили, что у нас ничего нет и взять неоткуда. Вы понимаете свою ошибку, лейтенант Кроликова?

— Так точно, товарищ генерал, — приуныла и даже как-то сгорбилась Алина.

— Тогда озвучьте ее, — бесконечно терпеливым тоном продолжил Лев.

— Задачу нужно решать так, как ее поставили! Не придумывать свое!

— Почти верно. Инициатива, изобретательность и изворотливость — очень полезны при решении в рамках поставленной задачи. Вы же, с капитаном Зайцевой, за эти рамки вышли. И выйдя за них, столкнулись с нерешаемыми вопросами, и знаешь, что самое ужасное?

— Что, товарищ генерал? — на автомате ответила уже практически раздавленная Алина.

— То, что вы даже не представляли, что такие вопросы бывают и не знали, как их хотя бы начинать решать. Разбаловал нас всех форпост 99, ох разбаловал. И капитан Маметов, вечная ему память, вас разбаловал вдвойне. Причем он просто и честно делал свою работу, и не начнись этот водоворот странностей, кто знает?

Лев замолчал, припоминая последний день на форпосте. Да, это было местами чересчур даже для него, закаленного в боях и старающегося регулярно выезжать «в поле». Тем больше гордости можно было бы испытать за гарнизон форпоста, который бился до последнего, являя миру новые образцы героизма и мужества. Вот только мир что-то не заметил, да и перенеслись вместе с Львом только шесть человек. Случайность? Намек? Лев мог только догадываться.

Но сразу после спасения Федерации в плане Льва следующим пунктом стояло найти и разобраться с теми, кто все это проделал. Ибо твари не могли сами оказаться под стенами форпоста, не будучи замеченными. Кто-то их туда привел, и этот кто-то с вероятностью в 4/5 стоял за тварями. И, скорее всего, (5/6) создал самих тварей.

Во имя всех погибших в тот день, во имя всех своих учеников, погибших задолго до этого. И во имя нынешних учеников, особенно группы «Буревестник», к которой Лев сильно привязался. Во имя самого смысла всей жизни, Лев собирался найти этих загадочных существ с синей кровью, обезоружить и вызнать правду. А потом убить, тихо, спокойно и милосердно. Ибо, при всем своем желании запытать сто тысяч раз насмерть тех, кто создал тварей, Лев все же обладал крайне необходимым при его жизни качеством: умением убивать врагов, не зацикливаясь на всепоглощающей мести.

Глава 7

Лев удовлетворенно взирал на рабочую суету прибывшего вчера батальона. Хоть и добирались дольше — вместо одного дня три — но хотя бы добрались. Теперь уже можно начинать раскидывать сеть, по горам да по равнинам. Благо комплект карт капитан Высла привез, а ведь мог и не привезти. Батальон, по рассказам Анджея собирали в «ужасной спешке», все бегом и на ходу. На удивленный вопрос Льва, к чему это все было, капитан развел руками и честно признался, что сам не понимает.

В общем, еще фактик в копилку размышлений Льва о предательстве.

Тем не менее «сдавать границу» Лев не собирался, и настроен был удерживать огромный участок столько, сколько сможет. Просидев вчера полдня над картами втроем: Лев, Асыл и Анджей, выработали стратегию действий. Увы, о контрударах на равнине пришлось забыть, БТРы требовали капитального ремонта, и уймы запчастей. Хотя бы старых и изношенных, но чтобы были. Виталь и Михалыч совместно с ремонтниками батальона разводили руками и обещали, что все починят, дайте только нормальные запчасти. Или хотя бы месяц в спокойной обстановке, на перебор и рихтовку движков, исправление ходовой и так далее.

Лев даже начал обдумывать запрос на запчасти, а потом мысленно хлопнул себя по лысине.

Мол, сам же отводил крепости максимум два месяца, какой уж тут капитальный ремонт? Поручив составить опись, Лев вычеркнул БТРы из стратегического плана. Теперь им отводилась роль стационарных пулеметных точек возле крепости. В целом на план «паутины» вокруг крепости это не влияло, только значительно снижало мощь контрударов и мобильность групп на равнинах. После жаркого обсуждения, генерал и капитаны пришли к выводу, что крепость надо было относить вглубь гор еще километров на 50. Чтобы и высоты повыше, и ущелья поглубже, и проходимость исключительно на своих двоих.

В результате пришли к выводу, что мобильность нужна, и на роль «бронетехники» назначили грузовики. Переставить пулеметы, переделать крепления, и отработать взаимодействие, благо мотопехота должна быть привычна к такому. Вот уровень тактической единицы размером в отделение капитан Высла решительно забраковал. Не та подготовка у людей, чтобы десятком давить группы тварей. Минимум — взвод, и минимум два пулеметчика и два огнеметчика на каждый. На вопрос Льва, как же тогда обеспечить покрытие, Анджей ответил, что никак. Не тот уровень подготовки у людей.

Лев в ответ только пожевал губами и сделал себе еще мысленную пометку о предателях и врагах.

Пока Анджей рассказывал об уровне подготовки и навыков батальона, Лев мысленно матерился, рвал и метал. Нет, генерал не рассчитывал, что ему пришлют дивизию элитных горных стрелков, инициативу создания которых сам Лев и пропихивал после Второй Волны и опыта форпоста 99. Но рассчитывать на хотя бы минимально знакомых с горами ведь можно было? Вот Лев и рассчитывал. А прислали чистых «равнинников», в горах не бывавших и видевших их только издалека или вообще на картинке. Ничем, кроме предательства, это быть не могло, учитывая рассказы капитана Выслы о спешке, с которой батальон собрали и отправили.

Хорошо, хоть оружие и прочее выдать не забыли, мрачно подумал Лев.

И уровень подготовки. Патрули размером со взвод, да, это ж просто уму непостижимо, рвал несуществующие волосы генерал, и тут же в сотый раз спрашивал сам себя, как в таких условиях держать границу? План Льва предусматривал прочную и успешную оборону до тех пор, пока это будет возможно и еще немного дальше. И только потом планомерный отход из Альп, с постоянными контрударами, активной обороной и уничтожением как можно большего количества тварей. После выхода на равнины за Альпами, по замыслу Льва, следовало отвести полк (генерал рассчитывал вначале на 100 % возможный гарнизон крепости) на отдых и пополнение личного состава. Сам генерал в это время собирался посетить Рим, причем по распоряжению оттуда, для раздачи наград и прочих рабочих моментов.

Разумеется, Лев отдавал себе отчет, что «команды поддержки» в Риме у него больше нет, но это не отменяло необходимости самому посмотреть, что там происходит. Понюхать, что там в воздухе носится, как говорили Прежние. И, разумеется, понять, за что его так прославили и каковы возможности на легализацию и восстановление имени. В другой ситуации Лев бы сразу помчался в Рим, дабы «встать в строй», но в свете все того же предательства и шпионов тварей в верхних эшелонах Федерации. Вероятность получить пулю в спину и ничего не добиться равнялась практически 100 %. При всей своей любви к рискованным ситуациям и победам в безнадежных ситуациях, Лев не стремился покончить жизнь самоубийством.

«Все одно к одному», думал Лев, «но и границу бросать нельзя».

— В общем, так, товарищи офицеры, — подытожил Лев. — Придется нам совместить, что не есть хорошо, но другого выхода не вижу. Итак, группе «Буревестник», капитану Имангалиеву, да и всем остальным бойцам форпоста 99, придется все отставить в сторону и учить, учить, учить. Разве что капитана Зайцеву не будем трогать.

— Это такая? — Анджей показал руками обводы полного тела. — Потрогал бы со всем уважением!

— Руки оторву, капитан, — рыкнул Лев. — Итак, группа «Буревестник», как имеющая максимальный полевой опыт, будет выезжать и выходить на равнины. Один на взвод — итого семь взводов. В процессе патрулирования пусть обучают мотопехотинцев, что и как.

Быстро записывающий Асыл заметил, не поднимая головы.

— Не справятся. Учителя из них… так себе.

— Пусть возьмут пару уроков у Дюши, — отрезал Лев. — Пришло время не только самим учиться, но и других учить. Столько лет они учились и схлестывались с тварями, так что пусть теперь передают опыт.

— Сержанта Мумашева, наверное, разумнее поставить на общее обучение? — по-прежнему не поднимая головы, предложил Асыл.

— Нет уж, пусть ездит по полям, по лугам. На его чутье одна надежда, — усмехнулся Лев.

Немного обалдевший капитан Высла рискнул уточнить.

— Товарищ генерал, вы ставите успех патрулирования в зависимость от чутья какого-то сержанта?

— Вижу, товарищ капитан, вы немножко недопонимаете, — усмехнулся Лев. — Итак, как уже говорилось, я генерал армии Лев Слуцкий.

— Да, но…

— Вы не поняли, товарищ капитан, — пригвоздил Анджея к месту взглядом Лев. — Настоящий генерал. Римский Лев, если это известнее и понятнее.

— Но… ведь герой Второй Волны Римский Лев погиб в 2310, героически спасая Федерацию от подлых тварей, об этом во всех учебниках написано! — растерянно воскликнул Анджей. — Льву Слуцкому было 60, значит, сейчас ему было бы 149, а вы, товарищ генерал, максимум на 50 выглядите.

— Вот уж чего не ожидал в этой жизни, так это комплиментов своей внешности, — хрюкнул Лев. — Вижу, математику вам преподавали хорошо, капитан. На слово вы мне не верите, это еще лучше. Доказать, что я это я, можно только в Риме, так что сами понимаете.

— Почему в Риме? — не удержался от в сущности глупого вопроса капитан Высла.

— В архивах УСО, в одном из подземных хранилищ, лежит мое дело, с подробным описанием всех заслуг, промахов, физиологических и прочих параметров организма. По совокупности параметров каждый человек уникален и неповторим. Проверка и все будет доказано.

— Почему же тогда вы, товарищ генерал, сразу не отправились в Рим?

— Ответ на этот вопрос зависит от предыдущего. Либо вы, капитан, верите мне на слово, либо не верите.

Асыл, уже давно бросивший писать, внимательно наблюдал за разыгрываемой сценкой. Капитана интересовал не замысел Льва — тут и так все было понятно — но построение разговора, не слишком характерное для генерала. Какое к тварям, верю — не верю? К чему это упоминание архивов УСО? Асылу доводилось наблюдать, как Лев давит, убеждая, и убеждает, давя, так что никаких проблем с «захватом» капитана Выслы не видел. Но генерал почему-то пошел иным путем, и совершенно непонятно почему. В подмену генерала Асыл не верил, слишком уж специфичен Лев и слишком много времени капитан провел рядом с ним. Поэтому оставалось только предполагать очередной Хитрый План и слушать, пытаясь понять, почему Лев поступил именно так.

Это входило в так называемые «неявные уроки», которые Лев давал регулярно.

Тем временем двое из группы «Буревестник», не подозревающие о том, что для них запланировал Лев, мирно беседовали о том, что случилось и о том, что случится. Старший сержант Андрей Майтиев и безнадежно влюбленная в него лейтенант Алина Кроликова. Спокойный, могучий старший сержант, бывший морпех и по совместительству командир группы «Буревестник», за свои 32 года повидал всякого и научился многому. Даже спокойно беседовать с девушками и женщинами, которые, бывало, влюблялись в него с первого взгляда. Правда, большого успеха не имели, как потому, что Андрей был противником мимолетности, так и потому, что постоянно присутствующая рядом Алина сразу впадала в боевую ярость влюбленной женщины.

Собственно, как уже говорилось, Алина и сейчас присутствовала рядом.

С годами лейтенант становилась все красивее, а копна черных волос все пышнее. Сейчас рядом со старшим сержантом стояла зрелая, уверенная в себе женщина. Как однажды непонятно пошутил Лев: «тварь на скаку остановит и в горящую воду зайдет». Выбор Льва — кого из женщин включать в группу — оказался крайне удачен, а сама лейтенант Кроликова, получившая возможность повсюду следовать за своим избранником, просто радовалась этому. Даже сейчас.

Даже здесь, в подземельях необустроенной крепости.

— Как думаешь, зачем нас спасли? — спросила Алина.

— Чтобы ставить опыты. Дюша так считает, и я с ним согласен. Никто же не собирался нас освобождать, ты же сами видела, что все произошло случайно.

— Ничего я не видела! — дернула головой Алина.

— Зато я видел, — пожал плечами старший сержант. — Или ты думала, что вас раздели, упаковали в капсулы и потом сверху положили комплекты одежды?

— Ааа, так ты видел меня голоооой, — почти замурлыкала лейтенант. — Теперь как честный человек ты обязан на мне жениться!

— Мое слово тверже лысины Льва! Как только победим Сверхмозга, так сразу и поженимся, — без тени насмешки ответил Дрон.

— Кстати о Льве, что он тебе такое поручил, и почему мы ходим-бродим по этим подземельям?

— Поручил осмотреть, видишь, даже мощный фонарь выдали, и оценить пригодность к минированию. И поручали только мне, ты сама, добровольно пошла.

— Ну так! Подземелья, сумрак, романтика и никаких людей или тварей! Чем не свидание? Прошлые разы нам постоянно кто-то мешал! И зачем минировать, мы что, собираемся подорвать сами себя, кстати чем?

— Эти мотострелки с собой привезли, а по поводу прошлых свиданий — так это тебе мешали. Я никогда не рассматривал совместное сидение в группе вывороченных деревьев, плывущих по реке, как свидание. Даже с учетом того, что мы все были намазаны глиной и привязаны лианами друг к другу.

— Ах, негодяй, затащил честную девушку на середину реку, а теперь еще и говорит, что это было не романтическое свидание! — изобразила притворную ярость Алина, вызвав улыбки у обоих. — И вообще…

— Мы столько времени катались по миру вместе, уничтожая тварей, что твои возмущения по поводу «видел голой» совершенно непонятны, — оборвал Дрон. — И никто тут сам себя подрывать не собирается. Если мы правильно поняли, то удерживать крепость долго не получится. И Лев уже сейчас готовится к отступлению, с попутным преподнесением смертельных сюрпризов тварям.

— А вот кто-то не готовился к отступлению, и в результате нас зажали на той погранзаставе!

— Алиночка, солнышко ты наше, неужели ты думаешь, что только лысый генерал умеет составлять Хитрые Планы? На нас открыли целенаправленную охоту и поймали, благо мы даже не подозревали об этой охоте. Как думаешь, далеко бы мы убежали при таком раскладе? Правильно, недалеко и недолго, отловили бы по дороге, и точно так же упаковали в эти загадочные капсулы.

— Лев говорил, что это такое?

— Да он и сам не знает, и мы не знаем. Дюша считает, что это мутанты с мозгами, которых так любили Прежние. Прячутся себе по горам, по пещерам, эволюционируют и ставят опыты на людях. Мне кажется, что это какие-то тайные эксперименты Совета, и Лев о них был прекрасно осведомлен, в свое время. Виталь вот уверен, что это были злобные инопланетяне, которых тоже очень любили Прежние. И что именно они стоят за тварями.

— Лев вообще-то намекал на инопланетян, — задумчиво так добавила Алина.

— Но ты сама подумай, если бы они стояли за тварями, то почему устроились почти в самом сердце Федерации? Сидели бы у тварей, и все, не было бы ударов ракет и прочих пошедших нам на пользу случайностей. Нет, тут явно какой-то сговор Совета и мутантов с псиониками!

И весь остаток осмотра подземелий, к вящему неудовольствию Алины, старший сержант рассуждал о заговорах, тайных сговорах и прочей далекой от романтики ерунде. Тем не менее, лейтенант решила считать свидание условно состоявшимся, в конце концов, их и вправду никто не потревожил на протяжении всей прогулки. Мрачные, пыльные и темные подземелья в качестве антуража Алину не смущали. За годы существования группы «Буревестник» видали там и не такое, и даже больше, такие тихие и уютные подземелья на любом из заданий вызвали бы только радость.

Тварей нет, и можно спокойно отсидеться, отдохнуть и отоспаться.

Твари, тем временем, активно действовали. Уничтожение 20-тысячной орды, попутно освободившее Льва и остальных, четко показало тварям, на что пойдут люди, обороняя столицу. Сеть Мозгов, координирующих операцию, возглавлял (если так можно выразиться по отношению к неописуемой твари, которую никто не видел) Сверхмозг, планомерно реализующий то, что замыслил еще сотню лет назад. Тогда операция «Огненное кольцо», блестяще проведенная учениками Льва, разом сломала все усилия Сверхмозга. Для повторного зажатия Рима не было ни времени, ни средств, и Сверхмозг, нехотя, позволил Второй Волне закончиться.

Не спеша, аккуратно подорвав промышленность и сельское хозяйство Федерации, блокировав войска и апробировав противофлотские приемы, Сверхмозг вернулся к тому, что не получилось в прошлый раз. И вот люди снова применяют ядерное оружие, значит повторение «Огненного кольца» вполне возможно. И поэтому управление тварями осуществляет сеть Мозгов, территориально расположенных далеко и надежно упрятанных. Орды тварей насыщены Слугами, пусть это далось нелегко, но союзники свою часть договора выполнили.

Теперь Сверхмозг собирался заставить людей потратить все свои запасы ядерного оружия.

После этого столица людей падет в течение месяца, в течение полугода развалится Федерация, а затем еще в течение десяти лет будут уничтожены последние анклавы людей. Без единого центра управления и координации, люди сразу начинали резко проигрывать в силах. После захвата столицы, Сверхмозг планировал уничтожить корабли людей, или свести их количество к минимуму. И, разумеется, уничтожить все заводы по производству ядерного оружия и убить всех специалистов по производству такового.

Сейчас вот Сверхмозг отдал команду на запуск следующей орды тварей. Нагнетание паники и страха, вкупе с работой союзников, должно было заставить генеральный Штаб людей наносить удары ядерным оружием направо и налево, лишь бы обезопаситься. Будь у Сверхмозга руки, лапы или щупальца, он бы сейчас потирал их, в предвкушении. Еще немного, еще чуть-чуть и мерзкие людишки исчезнут с лица планеты, оставив таковую истинным хозяевам — тварям! При этом, уже готовясь праздновать победу, Сверхмозг не использовал и половины заготовок и задумок. И даже если что-то пойдет не так, как планировалось, ему есть чем еще наносить удары.

При этом люди никак не смогут до него добраться, ибо не знают, где он находится.

Будь у Сверхмозга рот, то сейчас ширина улыбки такового могла бы поставить рекорд всей Земли.

Лев, не догадывающийся о замыслах Сверхмозга (но априори знающий, что твари способны только на гадости), определив план действий, не стал терять ни минуты. Разведка и дополнительное картографирование местности, тропинки, проходы, завалы, потенциально возможные места прорыва тварей, все-все в радиусе 50 километров должно было быть изучено. Правда, генерал быстро осознал грандиозность задачи и «все-все» сменилось на «все, что успеете».

Попутно шли тренировки, лекции и натаскивания личного состава.

Ремонтники во главе с Виталем делали все, что могли. Впрочем, в те дни все делали, что могли. Лев, когда хотел, мог быть очень убедителен, зажигателен и вдохновляющ. Капитан Анджей Высла, успешно переубежденный, после того разговора два дня ходил подавленный. Подчиненные капитана (а теперь уже подчиненные Льва) истолковали, как водится, по-своему, мол, шибко тяжелая задача досталась, вот и ходит капитан, думу думает, как тварей через горы не пустить.

Лев, в свою очередь, торопил и торопил всех окружающих.

Интуиция шептала ему, что на счету каждая секунда. Промедли, и все рухнет, и твари возьмут верх. Подобные умствования преследовали Льва и раньше, но тут они стали особенно навязчивы. И Лев с утроенной энергией набрасывался на работу, строил, организовывал, учил и налаживал связи с соседями. Дальше к северу и глубже в горах, находилась крепость «Запад 177», и ей придавалось большее значение, нежели 212-ой. К югу вроде должны были окопаться морпехи, с опорой на флот и надежным закрытием всего побережья.

За спиной, там, где Альпы переходили в равнины Апеннинского полуострова, планировалась еще одна дуга укреплений, подобная цепи форпостов Иссык-Куля. Местами даже уже начались строительные работы, и сообщалось о стягивании войск. К разочарованию Льва радио доносили больше пропаганды, умелой, качественной, но все же пропаганды, нежели информации о реальном состоянии дел. Как тут было не пожалеть о форпосте 99 и тамошнем центре связи, дающим возможность общаться практически со всем миром?

Тем не менее, 19 мая, через неделю после начала тренировок, дошло дело и до реальной информации.

Глава 8

— Вон они!

— Загоняй!

— Дай я стрельну!

Выкрики, полные азарта и радости. Взвод пехоты, под управлением сержанта Мумашева, вчера спустился с гор. По условиям задачи, взводу предстояло неделю петлять по равнинам, холмам и предгорьям, изучая местность и тренируясь. Попутно, разумеется, патрулируя местность и отстреливая тварей. Первые группки тварей уже подбирались к Альпам, и сейчас взвод загонял одну из них. Под руководством Дюши была устроена засада, и определены пути, по которым будут отходить твари, и все прошло бы успешно, стреляй пехотинцы лучше. Две раненые Ищейки сумели вырваться, но не сумели убежать. Пехотинцы, улюлюкая и подбадривая себя криками, побежали следом. Азарт погони и охоты пьянил и отшибал разум.

Дюша, не спеша, шел следом, готовясь наказывать, ругать и отчитывать.

Впрочем, пехотинцы быстро сумели взять себя в руки и остановиться. Немало этому поспособствовало то, что Ищейки выдохлись, остановились и были все-таки застрелены. Остановившись и оглядевшись, пехотинцы осознали, какую глупость совершили. Последовавший за этим десятиминутный разнос от Дюши «закрепил материал», и позволил запомнить, что нельзя, сломя голову, бегать за тварями. Вполне можно влететь в засаду или просто бесславно сгинуть, подведя еще и всех остальных.

Под суровым и неодобрительным взглядом Дюши взвод продолжил забег по местности.

Действовавшему южнее взводу, под управлением старшего сержанта Майтиева, повезло меньше. Или повезло больше, если смотреть с точки зрения Дрона. Заметив следы тварей и пройдя по ним, взвод обнаружил стоянку или лежбище, небольшой — примерно с сотню голов — группы тварей. Высунув языки и тяжело дыша, лежали Преследователи. Чуть поодаль в кучку сбились Плеватели, устроившись в тени двух каких-то шарообразных тварей. Ищейки вяло побрехивали на кормовых тварей, пытающихся грызть сухую траву. Мирная идиллическая картина, если бы не наличие кормовых и странных, никогда не виданных Дроном, шарообразных тварей.

К тварям подобрались почти незаметно, и время на принятие решения было. Не слишком много, но было. Конечно, будь вместо взвода с Дроном группа «Буревестник», даже колебаться не пришлось бы. Стремительный удар, напугать кормовых и дать им отбежать в сторону, выбить Преследователей, и далее по ситуации. Плеватели, конечно, опасны, но слабоваты сами по себе. За время удара себя проявят или не проявят шарообразные тварюшки, и карусель завертится дальше. Впрочем, даже если это оказалась бы новая модификация Крушителя, группа успела бы отступить.

Но вот беда, взвод мотопехоты не обладал подготовкой и навыками «Буревестника».

Пока Дрон колебался и прикидывал варианты, а пехотинцы и твари отдыхали, в дело вмешались твари воздушные. Сиплый клекот и хрыканье, диссонансом бьющее по ушам, раскатилось над головами людей. Взгляд наверх и старший сержант вскочил на ноги — разведптички, чтоб им пусто было! — теперь оставалось только драться.

— Где морпехи, там победа! — заорал Дрон. — Мочи тварей!

Порядок действий старший сержант разъяснял заранее, и неоднократно, но все равно всё моментально оказалось забыто, и пехотинцы вместо слаженной работы, начали беспорядочную пальбу, несущую больше устрашающий эффект, нежели убойный. То есть против тварей, практически лишенных чувства страха, бесполезно и даже вредно. Не будь с пехотинцами Дрона, взяли бы твари верх, рано или поздно.

— Сосредоточить огонь! — орал Дрон, указывая цель. — В небо не палить!

Первоначальная паника и адреналин отпускали людей, огонь сосредотачивался, и первым делом был выбит Вожак, ведущий всю эту разношерстную компанию. Твари начали действовать вразнобой, тогда как взвод людей наоборот, все слаженнее и увереннее следовал указаниям Дрона. В принципе, ничего нового или оригинального, старший сержант не делал. Классика тактики, с элементами ото Льва. Выбить командование, заставить тварей растянуться, чтобы нападали не все сразу, и не тратить время на добивание. «Добить успеете после боя», объяснял Лев, «в таких столкновениях накоротке важнее всего быстро сократить количество активных тварей». То есть неспособных активно бегать и маневрировать, и поэтому вполне пригодных, чтобы потом застрелить их, не подходя вплотную.

Скорость и маневренность — иначе вас съедят, не уставал повторять лысый генерал.

Пехотинцы, не пройдя суровой школы Льва, действовали, как умели, но и противостояли им твари в соотношении 1 к 2. Дрон, в прошлой жизни как-то более привык к столкновениям вида «1 человек против 10, 20, 30 тварей», и теперь не слишком волновался. Точнее даже совсем не волновался. Солдатам же, не имевшим большого опыта, казалось, что тварей слишком много и что они сейчас набегут и сомнут. Старший сержант, невозмутимо раздающий команды и уверенно стреляющий в тварей, казался им недостижимым совершенством.

Дюша в таких случаях всегда пожимал плечами и предлагал завести «питомник тварей», для тренировки молодых бойцов. Приводил в пример Прежних, которые специально обстреливали молодых бойцов и заставляли ползать в грязи под ездящими танками. Мол, у них была обкатка танками, а у нас будет обкатка тварями. Лев всегда ухмылялся и требовал не держать предков за идиотов, с намеком, что идея была уже апробирована, неоднократно и неудачно.

Дрон же, отпихивая ногой Ищейку, жалел об отсутствии дробовика.

Против такой вот «небронированной мелочи» отлично пошло бы. И плевать, что ближний бой с тварями никем и нигде не рекомендован. После школы Льва, стычки с тварями грудь в грудь уже не представлялись никому из группы чем-то невозможным и бессмысленным. Наоборот, при правильном тактическом подходе, сами твари оказывались в проигрыше, из-за того, что имели глупость напасть на «Буревестник».

Под финал боя, когда пал последний Плеватель, шарообразные твари неожиданно резко сжались, зашипели и взорвались, исторгнув из себя струи пламени. Взвод и твари уже удалились от стоянки, и поэтому пламя никого не задело, но все равно старший сержант на несколько секунд опешил. Вот такого точно не было 90 лет назад!

«Нужно срочно доложить Льву», решил Дрон и приказал разворачивать рацию.

Похороны и «сбор трофеев» могли и подождать десять минут.

— Итак, вот уже первые результаты, — потер руки Лев. — Старший сержант Майтиев обнаружил новую разновидность тварей, с весьма любопытными свойствами. Жаль, конечно, что сейчас не времена Прежних, когда видеосъемка велась повсюду и непрерывно.

— Непрерывно? — охнул Анджей. — Это ж какие мощности надо?

— Да, мощности Прежние тратили совершенно не на то, — согласился Лев. — Зато даже теперь мы полностью в курсе их интимной жизни. Три четверти найденных видеоматериалов посвящены спариванию, разнообразному и местами весьма извращенному. Это прямо доказывает, что Прежним было нечем заняться, и безделье сгубило их цивилизацию, приведя к ядерной катастрофе.

— Да, разумный труд на благо общества — это всегда благо и самого трудящегося, — кивнул Анджей. — Но я думал, что Прежние очень боялись вымереть и поэтому размножались при каждом удобном случае?

— И это тоже, но тут существуют различные теории. — Лев помолчал. — Говорить о Прежних можно часами, это моя самая любимая тема, после мысли о победе над тварями. Но сейчас лучше вернуться к сообщению старшего сержанта. В общем виде…

— Вызывали, товарищ генерал?! — появился Асыл.

— Да, да, значит так, срочно бери грузовик, и езжай к старшему сержанту, заберешь там две горелые тушки, и срочно вези их обратно. Будем вскрывать и любоваться.

После чего Лев все-таки предался обсуждению Прежних, особенностей их быта и жизни, и, самое главное, различным теориям, объясняющим, почему же все-таки произошла ядерная катастрофа. Капитан Высла внимал, открыв рот, и местами даже лихорадочно записывая.

Тем временем, пока первые группы тварей пытались преодолеть западные Альпы, на востоке обозначились новые орды тварей. Десять долгих лет, под носом у людей, твари готовились и теперь пещеры и шахты Карпат извергали одну орду тварей за другой. Уничтожая все на своем пути, твари неслись к Альпам, и Федерации было уже нечего им противопоставить, кроме местного ополчения. Люди отчаянно дрались за свои дома и семьи, но без тяжелого оружия и бронетехники проигрывали. Гарнизоны в городах твари обходили и блокировали, не слишком отвлекаясь. Спасти ситуацию мог только фланговый удар от Балкан, но и там Сверхмозг увеличил нажим.

Перебросить войска можно было, но тогда твари гарантированно выходили к Адриатическому морю, и десант к Риму становился реальностью. Под угрозой десанта пришлось бы держать флот в самых узких местах, и, как уже показали твари, количество кораблей сократить они сумели бы. Натуральная вилка, выражаясь шахматным языком, и генштаб предпочел не перебрасывать войска.

Было решено усилить оборону Альп, в том числе и за счет разгромленных гарнизонов и местных ополченцев. Догоняющий удар в тыл, от Среднерусской Возвышенности, должен был расплющить тварей об Альпы. Обороне необходимо было продержаться месяц или два, пока готовится удар. Одновременно с этим, со стороны полуострова к Альпам выдвигали и выдвигали все новых ополченцев, стараясь численностью перекрыть недостаток качества.

Все или почти все взрослое население Федерации умело держать в руках оружие, а также стрелять из такового. Но не все имели опыт масштабных сражений, когда волна тварей катится на позиции, а ты со страху забываешь, как стрелять и как дышать. Затем, обученные стрелять люди не всегда умели водить бронетехнику, обращаться с орудиями, минометами, да даже огнеметами, в конце концов. Не умели водить самолеты, и запускать ракеты, и так далее. То есть не хватало квалифицированных специалистов как раз в тех областях вооружений, которые и давали людям решающее преимущество над тварями. Это тоже снижало качество обороны.

Про основы тактики и стратегии можно вообще не упоминать. Обученность крайне низкая.

Обе Первые Волны проходили под знаком маневра резервами. Мобильность и флот давали людям возможность быстро, качественно и эффективно перебрасывать войска по всей планете. Твари, конечно, тоже пытались повторить, но на лапах бегать — это не на огромном транспорте плыть. Сверхмозг учел эту ошибку, и, блокировав войска Федерации, фактически уже выиграл Третью Волну. Слабые трепыхания Федерации в виде массовости ополчения могли только продлить агонию. Массовость без качества — это конёк тварей, и людям на этом поле выигрыш не светил.

Удары по Альпам с запада и севера готовились, и Сверхмозгу оставалось просто ждать. Удары от Пиренеев и захваченного укрепрайона в верховьях Рейна, при скованных на востоке Альп силах, обрушат оборону людей. Начнется паника и суматоха, а даже если не начнется, то люди все равно не смогут сконцентрировать нужное количество сил. И тогда в ход пойдет ядерное оружие, и люди будут помогать Сверхмозгу выиграть Третью Волну.

Так что повелителю всех тварей было от чего заходиться в беззвучном хохоте.

— Последнее предложение вычеркни, — указал Лев Асылу. — До многоразового огнемета тварям еще скакать и скакать.

— Да и строение тела другое будет.

— Вот-вот, — кивнул Лев. — Здесь, похоже, в него сразу запас питательного жира вкачали, заодно усилив стенки шара и продлив срок жизни. На многоразовых такое не пройдет, придется всякие там пищеварительные системы ваять, и огонь откуда-то изрыгать, будет большой и не слишком рациональный организм.

— Говорят, у Прежних такие были, драконы назывались. А потом их истребили.

— Угу, я ж говорю — нерациональный организм получается. Жрет много, а выхлоп слабый. Даже жаль, что эту сгоревшую оболочку в нормальную лабораторию не отправить, — встал и потянулся Лев. — Уж там бы точно сказали, правы мы в своих догадках или нет.

Генерал зевнул и потер глаза. Асыл тоже зевнул. Так они перезевывались минуты две, потом Лев махнул головой, как будто разгоняя сон, и сказал.

— Ладно, давай добавим еще вот что.

Лев помолчал и добавил.

— Хотя, наверное, в воде все-таки другая модификация используется. Эти шарики на волнах слишком заметны, и на кораблях, при всей расслабленности экипажа, тварей бы заметили. Ведь их должно было быть много, чтобы разом и быстро утопить, дабы никто среагировать и ничего понять не успел.

— Но принцип, получается, тот же?

— Наверное, — пожал плечами Лев. — Либо твари незаметно вырастили страшилку Прежних, километрового кракена, способного, не напрягаясь, утащить любой корабль по воду. Хотел бы я посмотреть отчеты водолазов, если вообще таковые спускались к утопленным кораблям.

— По инструкции должны, значит спускались.

— В теории, да. На практике твари могли и не дать, и флот оттуда сразу ушел. Ладно, не самая важная тайна современности, потерпит.

— А какая самая важная тайна современности? — встрепенулся Анджей.

— Да все та же, что и сто лет назад. Откуда взялись твари, и где прячется Сверхмозг, — небрежно махнул рукой лысый генерал. — Вот этими вопросами я бы занимался круглосуточно, без перерывов на сон, еду и отстрел тварей, но, увы, никак не получается.

Группа «Буревестник», впервые после переноса в 2399 год, собралась вместе. Без Льва и прочих. На повестке дня, разумеется, стояли вопросы обсуждения того, что случилось на пограничной заставе в 2310 и того, кто что видел сразу после пробуждения. Обменявшись информацией, ученики Льва крепко задумались. Ракетный удар должен был уничтожить заставу вместе с людьми и тварями, и получалось, что таинственные незнакомцы выдернули их из-под удара раньше. Из чего вполне логично вытекало, что незнакомцы могут приказывать тварям. Или сотрудничают с тварями. Нашлись, конечно, противники и у этой версии, в лице Дрона — сторонника теории тайных экспериментов. Но командира группы разбили на голову и положили на лопатки логикой рассуждений, и он отступил.

Затем перешли к событиям пробуждения, и тут уже мнения разделились. Синяя кровь и внутренности раздавленных давали две возможности. Мутанты против инопланетян. Но разгоревшийся было спор признали неконструктивным, сойдясь на том, что и так, и эдак — все равно враги Федерации и человечества.

— И хорошо, что успели оттуда убежать до взрыва, — подытожил Дрон.

— Правда радиации поймали, — добавила Алина, — и пришлось за вами бегать!

— Да ладно, антирада наелись и доза была в пределах, — завозмущались остальные, — видишь не лысеем, не чахнем!

— И все равно, нельзя увиливать от обязательных осмотров! — насупилась лейтенант. — Ваше здоровье — уже не ваше, а общее! Кто учить этих пехотинцев будет?

— Можно подумать, нас не стало, и сразу в Федерации все учителя закончились, — язвительно заметил Спартак, сдвигая кепку на затылок, — и вообще как-то же они дожили до этого года? Девяносто лет без нас жили.

— Без нас то они может быть и проживут, а вот без Льва точно нет, — возразил Дрон. — Сам же видишь, какая у них тут каша творится. В наше время такого не было!

— Ха, можно подумать, есть разница, 2310 или 2399, — проворчал Дюша. — Там были горы и тут горы. Там были твари и тут твари. Как сидели мы в далеком от цивилизации укреплении в горах, так и тут сидим. Даже оружие не слишком изменилось… да вообще не изменилось! И все тот же Лев! Ну была тогда Вторая Волна, сейчас Третья, в остальном разницы вообще не вижу! Как ели недожаренную тварятину без соли, так и едим, как бегали по глухим уголкам, так и бегаем. Разве что людей вокруг больше, да Рим ближе.

— В чем-то ты, конечно, Дюша прав, — задумчиво ответил Дрон.

— А в чем-то лев? — скаламбурил Дюша в ответ. — Или что? Какая нахрен разница, какой год за окном, если в Федерации считай, ничего и не изменилось, и наша задача осталась прежней: убить всех тварей?

— Да, это верно Дюша сказал, — закивали остальные.

И на этом вопрос переноса был закрыт. Твари рядом, война за окном, некогда загадки разгадывать. Живы? Целы? Вот и отлично! Оружие в руки и бегом — бегом спасать Федерацию.

Тем временем, твари, не подозревая, что сам Лев Слуцкий решил не пустить их через Альпы, готовились атаковать крепость «Запад 212». Конечно, дойди до Сверхмозга визуальная информация о том, КТО находится в крепости, и вся история сложилась бы совсем по-другому. И вместе с ней и судьба всей Федерации, да и Сверхмозга тоже. Но союзники повелителя тварей не делились с ним своей служебной информацией, а сеть Мозгов, нацеленная на Рим, с Львом не сталкивалась. Да и с учениками Льва тоже не сталкивалась.

Это были отборные, специально выращенные в промежутке между Второй и Третьей Волнами Мозги. Выращенные под конкретную задачу: координация и управление войсками тварей в Европе. Сверхмозг заложил в них очень многое, но, разумеется, чувство осторожности в отношении лысого генерала в эти закладки не входило. Вот, что было известно сети: укрепление людей, находящееся примерно там-то, с примерно таким-то гарнизоном, активно действует и уничтожает разведгруппы в таком-то радиусе. Стандартные рекомендации: ослабление гарнизона серией мелких атак, с попутной оценкой численности гарнизона, вооруженности и умения действовать.

Поэтому, через минуту после принятия решения, в сторону крепости развернулась и полетела стая разведптиц. Один из отрядов, рыщущих по равнинам бывшей Франции, в поисках уцелевших людей, сменил направление и помчался к Альпам. Второй отряд, пробирающийся вдоль побережья и ведущий наблюдение за человеческим флотом, повернул вглубь суши. Отрядам предстояло соединиться и под руководством одного из Слуг атаковать крепость «Запад 212».

Глава 9

— Буду краток, — Лев встал. — Твари, не будь они твари, решили пощупать нашу крепость на крепость. Что особенно возмутительно, под эту операцию они выделили всего лишь две тысячи голов и одного Слугу. Судя по составу отряда — о нем чуть позже — предполагается одна из стандартных тактик тварей. Уничтожение патрулей, раздергивание сил, провокации и съедание мелких отрядов. После появления крупных отрядов, твари переходят к тактике, уходящей корнями в глубокую древность. Называется «нассать врагу в тапки». Уничтожение складов, порча имущества и прочие мелкие гадости, не вступая в решающее сражение. Выяснив численность, испортив запасы и съев сколько-то людей, твари отступают. Свои потери их при этом не волнуют, Слуга постоянно передает информацию.

— То есть к нам мчится разведотряд, который не будет вступать в крупное сражение? — уточнил Анджей. — И будет всячески бегать от нас?

— Не всячески, — пожевал губами Лев. — Мелкий отряд твари уничтожат, от крупного убегут. Будут кружить вокруг да около, всячески изматывая. Противопоставить этому можно только высокую подготовку и маневренность. Либо очень, очень много техники. В целом, все стандартно и более-менее изучено. Все это начиналось еще во времена Первой Волны, да.

— До основания Федерации?

— Да. Тогда люди еще надеялись отсидеться за крепкими и высокими стенами, надеялись, что укрепления и убежища их спасут. Твари очень быстро доказали, что пассивность в обороне — не лучшее качество. Они быстро разработали способы и приемы проникновения, взятия и уничтожения крепостей. Со временем, разумеется, этот опыт дополнялся и передавался, как уж там у тварей это принято делать. И человечество оказалось вынуждено атаковать и уничтожать тварей. Как уже говорил, дистанция и маневр — вот основы превосходства человека над тварями. Мы можем убивать их издалека, передвигаться быстрее, чем они, и наше оружие способно уничтожать их толпами. То-то думаю, твари радовались, когда от них запирались в стенах крепостей! Делать ничего не надо, ворвись и ты уже на дистанции удара лапой, как говорится.

— А как же современные укрепрайоны, товарищ генерал? — хитро прищурился Анджей.

— Да так же, как и раньше, — пожал плечами. — При постройке всегда упор делается в первую очередь на маневр, возможность добраться до любой точки укреплений, связанность опорных узлов друг с другом. В результате, даже если твари захватывают какую-то часть, их легко можно обойти, ударить в тыл, отсечь от основных сил, заманить вглубь и уничтожить. Система укреплений там делается в первую очередь, чтобы обезопасить маневры людей, а не укрыть их от огня тварей.

— Получается, твари переняли некоторые свои тактические приемы у людей?

— А люди у тварей, совершенно верно, — кивнул Лев. — Невозможно сотни лет сражаться друг с другом и не обогатить взаимно военную науку. Еще бы договориться с ними можно было бы, так и войны бы давно закончились.

— Так с ними можно же, — немного растерялся капитан Высла. — Ведь как-то Волны заканчивались?

— Это были не договора, а констатации фактов. Тех фактов, что твари тоже измотаны, их численность сократилась, и что их Мозги растратили все запасы. Уж я то был на переговорах по окончанию Второй Волны, и отлично видел, что твари просто тянули время! Даже сорвись тогда переговоры, почти год отсрочки дал им время слегка подкопить сил и запасов. Федерация, при всем своем желании, тоже не могла давить. Отбросив врага, мы исчерпались, в первую очередь морально. Поэтому договор о перемирии был не договором, а констатацией того факта, что обе стороны устали воевать, и крайне истощены. Будь у тварей силы, никогда бы они не пошли на переговоры. А будь у Федерации силы, люди бы не согласились на эти переговоры. То есть сам факт начала переговоров ознаменовал, что обе стороны констатировали свое бессилие. Вот так вот. Понятно, что для широкой общественности все преподносилось в нужном ключе, даже без особого искажения фактов. Федерация тогда очень сильно надорвалась, вполне возможно, что это и аукается сейчас, — уже задумчиво закончил длинную тираду Лев.

— Нас уверяли…, — пискнул Анджей, но тут же сам себя оборвал. — Понятно.

— Вот-вот, — улыбнулся Лев. — Эх, ведь хотел быть краток, но опять разнесло на получасовую лекцию! Старею, старею. Вернемся к исходному вопросу. Противопоставим мы тактике тварей следующее, благо у нас в гостях сегодня знаменитая группа «Буревестник».

И генерал с капитанами склонились над картой, прорисовывая маршруты и намечая удары.

Быт в крепости сложился поистине спартанский. Как пояснял Дюша, была у Прежних такая безумная то ли страна, то ли секта, именуемая «Спарта». Там ни у кого не было имущества, все ходили голые, постоянно дрались с врагами и побеждали, и кричали при этом «Это Спарта!!» Также сержант уверял, что имя Спартак пошло от древних спартанцев, но все сочли это очередной байкой сержанта. За исключением крика и ходьбы голышом, в остальном все в крепости соответствовало рассказу Дюши.

Хорошо хоть с едой проблем не было, благо твари постоянно сами прибегали.

Лев, а точнее Асыл, обещал в следующей поставке больше вещей быта, дабы боевой дух не падал в промежутках между патрулями, но кто знает, когда она будет — эта поставка? И будет ли вообще? Пройти вдоль гор от побережья — дело быстрое, но твари уже скоро закроют маршрут. Тащить через горы — никто не будет, и уж подавно присылать самолетом. Это группу «Буревестник» могли возить самолетом, когда за ними стоял УСО и Лев, и то, даже тогда, никто не злоупотреблял полетами.

— И вообще, — философствовал Дюша, развалившись на камнях на вершине утеса, — кто сказал, что воевать нужно обязательно с полным комфортом?

— Твари, — уверенно ответил Спартак.

— Лев, — добавила Алина.

— Неправильно, — торжествующе посмотрел на собеседников Дюша. — Это сказали Прежние. Согласны, что уж кто-кто, а они воевать умели? Вооот, согласны. Раз Прежние погубили сами себя, следовательно их высказывания нельзя рассматривать как руководство к действию. Согласны? Согласны. Следовательно, воевать нужно без комфорта!

— Почему, товарищ лейтенант, у меня ощущение, что нас опять где-то обманули? — надула губки Алина.

— И не говорите, товарищ лейтенант, — сверкнул лысиной Спартак. — Развелось в армии сержантов инструкторов обманщиков, честным лейтенантам и не отдохнуть спокойно в перерывах между патрулями!

— Кстати, Дюша, раз воевать нужно без комфорта, — добавил подошедший Лев, — сдавай сигареты!

— Да какой же это комфорт, товарищ генерал? Одно неудобство и здоровье портится!

— Да, сейчас я вам здоровье-то попорчу, — Лев взял сигарету. — В общем, дорогие вы наши бойцы группы «Буревестник», придется вам опять всемером побегать. Что у вас получается лучше всего?

— Злить тварей так, чтобы они всей толпой за нами месяц бегали?

— Правильно, Спартак, не зря десять лет учился. В общем, к нам бежит отряд, сущая мелочь, тысячи две тварей. Их необходимо разозлить и заставить побегать за вами пару дней, и в оконцовке привести в нужную мне точку. Там мы этот отряд прихлопнем, и не пустим в горы.

— Да, сущая мелочь, — выпустил колечко дыма Дюша. — А Слуга среди них имеется?

— Конечно. И с ним полный комплект свиты. Но, думаю, с этим вы разберетесь, — кивнул Лев.

Что оставалось делать ученикам Льва? Только согласиться и начать уточнять детали.

Фельдмаршал Брайан, с задумчивым лицом, просматривал принесенные материалы. Изредка поправлял очки, хмыкал, делал пометки карандашом. Присутствующие: 2 генерала и их помощники, терпеливо ждали, лишь изредка косясь на огромные часы на стене. Обстановка в кабинете фельдмаршала была очень скромной, а стулья жесткими. Генералы, больше привыкшие к мягким креслам, неслышно страдали. Крутой нрав Брайана был широко известен, и только намекни, что жестковато, так моментально вспомнит соответствующие статьи из устава, и о несении тягот, и о том, что нельзя отрываться от рядовых, и результаты переэкзаменовки поднимет.

Проще потерпеть, тем более что чтение подходило к концу.

Дочитав, Брайан Антигес отложил папку в сторону, снял очки и потер лицо.

— Итак, вы предлагаете потратить 60 % наших запасов ядерного оружия, всего лишь на то, чтобы остановить одну из атакующих орд тварей?

— Разрешите, товарищ фельдмаршал? — решительно встал один из генералов.

— Давайте, Стефан, и попроще, без чинов, — махнул рукой главнокомандующий. — Сколько прошли вместе, к чему эта официальность?

— Тогда вот, — Стефан подошел к карте. — На текущий момент ситуация обстоит следующим образом.

— Я в курсе, — прервал его Брайан. — Покажите наглядно, к чему такая растрата ядерного оружия, в непосредственной близости от столицы?

— Кхм, кхм, конечно. При разработке плана я исходил из того, что необходимо продержаться год, и в условиях нехватки войск, ядерное оружие — правильно примененное — станет решающим фактором. Одним ударом уменьшая численность тварей, мы выигрываем время. Затем, при необходимости, удар повторяется. В горах все равно никто не живет, и поэтому загрязнение потом можно устранять только вдоль дорог. Отражения от склонов усилят удары, и тварям будет некуда бежать. Успешно проведенный тройной удар, уничтоживший 20-тысячную орду в предгорьях Западных Альп, показывает всю успешность применения подобной тактики.

— Напомните, Стефан, — голос Брайана напрягся, — ведь этот удар уничтожил еще и тысячу людей?

— Да, — не стал запираться генерал, — они героически задержали тварей на одном месте и поэтому удары получились особенно эффективными!

— Нет, — моментально взъярился фельдмаршал. — Пока я жив, ни одна [цензура] не будет творить подобного!

— Но, товарищ фельдмаршал, ведь в этом весь смысл тактики! Люди будут наводить ракеты на себя, обеспечивая невиданную ранее эффективность! В бой пойдут только добровольцы! Вспомните операцию «Огненное кольцо», ведь там, в сущности, была применена такая же схема! Добровольцы высадились возле Мозгов и взорвали их, вместе с собой!

— Иди речь о Мозгах, я бы подписал, не задумываясь!! — заорал в ответ Брайан. — Наверное, Лев Слуцкий был не глупее нас с вами, и бил не рядовых тварей, а тех, кто ими командует!! Вы же предлагаете тратить ядерные заряды на пушечное мясо тварей! Которого они наклепать могут сколько угодно, и наклепают, и вам спасибо скажут за такое!!

Выпалив все это, почти багровый фельдмаршал упал обратно в кресло, отдуваясь. Вспышка гнева еще не прошла, и он продолжил отчитывать генерала, застывшего перед столом.

— Мало того, что никто не проверял эффективность ядерных ударов в горах, так вы еще и предлагаете непрерывно жертвовать людьми, во имя такой сомнительной цели, как уничтожение нескольких тысяч тварей из разряда «мяса»! Куда смотрит разведка, где логовища Мозгов? Вы же предлагаете Федерации самой уничтожать свои земли на радость тварям?!

— Товарищ фельдмаршал! Повторюсь, я всего лишь хотел выиграть время, пожертвовав не особо ценной территорией! Что же касается людей, то идет война, и так каждый день гибнут тысячи по всей планете! Сотня-другая людей, вполне могла бы ценой своих жизней уничтожить сотню-другую тысяч тварей! Разве это не достойная цена?! Отбросив угрозу от столицы, мы вполне могли бы перейти к поиску управляющих Мозгов.

— Вообще это надо делать одновременно! Товарищ Семенов, почему ваша разведка до сих пор ничего не нащупала? Или твари придумали способ, как управлять ордами без использования Мозга?

— Никак нет, товарищ фельдмаршал! — встал второй генерал. — Разведка более чем уверена, что Мозг, точнее говоря, кластер Мозгов находится на Британских островах.

— Даже так?

Фельдмаршал огорчился. Британские острова твари заняли еще в начале Третьей Волны и упорно отказались отдавать. Несмотря на всю мощь флота и морпехов, твари уперлись, окопались и показали мастерство стратегии и тактики. Теперь становилось понятно, почему. Также становилось понятно, что твари еще три десятка лет назад планировали нынешнее состоянии дел. Ну да, что такое для бессмертного Сверхмозга всего лишь три десятка лет? Было отчего закручиниться.

И ведь теперь не возьмешь и не уничтожишь кластер Мозгов просто так. Вначале надо их найти, а как? За тридцать лет, твари наверняка там все окопали, укрыли и засекретили так, что муха не пролетит. Только наблюдение долгое и тщательное поможет. Но у Федерации нет пяти лет, чтобы осуществлять такое наблюдение. Конечно, сумей кто сразу угадать, зачем тварям острова — то и расклад был бы другой. Да, существуй такой гений, война с тварями давно бы закончилась — полной и безоговорочной победой людей.

Усилием воли Брайан взял себя в руки. Еще ничего не проиграно!

— Вот и отлично. Засыпьте тогда Британские острова ядерками! Пусть там все твари передохнут, и Мозги вместе с ними.

— Но товарищ фельдмаршал, это не даст эффекта! Бить нужно прицельно, а как осуществлять прицеливание? И не все наши ракеты с ядерными зарядами способны достать вглубь островов.

— Но берега то флот способен обстрелять? — сдерживая раздражение, уточнил фельдмаршал.

— Берега способен. С непонятным результатом. Высаживать десант вглубь островов на поиски Мозгов?

— Можете не продолжать, я понял.

Фельдмаршал задумался еще раз. До сих пор все, и он сам, были уверены, что удастся повторить столетней давности операцию и, выбив Мозги, смять орды тварей, оставшиеся без управления. Теперь же получалось, что твари будут и дальше набегать, не теряя управления. Перемалывать орды тварей, выигрывая время? Имело бы смысл, останься противники без управления, тогда тактика «оборона и уничтожение» самая лучшая. Сейчас же, твари просто проломят эту самую оборону, к гадалке не ходи.

Но и соглашаться с таким массированным применением ядерного оружия Брайан не собирался.

«Бесполезно перемалывать тупую массу низших тварей», вспомнил он слова учителя. «Тварей, в отличие от алкоголя, нужно уничтожать сверху вниз, тогда и только тогда потребуется минимум сил». Брайан неожиданно сообразил, что при таких условиях, все надежды на перелом ситуации через год можно просто выбрасывать. И сдерживание ядерным оружием тоже ничего не даст. Но что-то делать все равно нужно, ибо еще чуть-чуть и может посыпаться все, то есть одна критическая ситуация потянет за собой другую, та третью, и так далее.

И раз отыгрыш года ничего не решает, то и весь план Стефана можно вычеркнуть, продолжал размышлять фельдмаршал. Тянуть время можно и не растрачивая все запасы ядерного оружия, но вот для чего тянуть это самое время? Где-то должна быть возможность победы, надо только найти ее.

— Итак, товарищи генералы, — твердым голосом произнес главнокомандующий, — несмотря на то, что ваш план утвержден не будет, сама ситуация требует от нас решительных и чрезвычайных мер. Поэтому представляется необходимым сделать следующее

Группа «Буревестник» вполне могла бы собой гордиться, если бы не падала от усталости. Трехсуточный марафон с тварями за спиной наконец-то закончился. Пока ученики Льва пытались отдышаться, пулеметы БТРов и гарнизон крепости громили тварей. Командовавший Лев не дал двухтысячной орде ни единого шанса вырваться, умело отрезав все пути отступления и предугадывая каждый шаг. Без Слуги, убийство которого послужило началом погони, орда изначально была обречена на проигрыш.

Лев, злорадно улыбаясь, смотрел на разгром и прикидывал.

За время с момента занятия крепости, гарнизон усиленно тренировался и сумел сбить волну мелких разведгрупп тварей. Девять из десяти таких групп оставались гнить в ущельях или притаскивались в крепость в качестве еды. Уже не было нужды выставлять целый взвод против равнозначного количества, и твари, каждый день прибегающие к Альпам, ощущали это на себе. Без тени сомнения Лев мог сказать, что если бы у него был год на тренировки, то потом пехотинцы разгромили бы и тридцатикратно сильнейшую орду.

Но даже сейчас, они уже истребили общей численностью порядка десяти тысяч тварей, включая и сегодняшнее побоище. Уже не зря сидели в крепости, подытожил генерал, делая также и еще один вывод. Теперь, после разгрома такого отряда, можно смело требовать присылки еще подкреплений, еще припасов, еще всего, дабы окончательно запереть границу на замок. Особенно, если соседи не подведут, то можно, можно, прикидывал Лев и тут же оборвал сам себя. Обозвал лысым дураком, и еще кое-чем похуже. Ведь столько времени размышлял о предательстве, а теперь размечтался, что ему дадут запереть границу на замок. Ха!

Лев от досады на самого себя, злобно сплюнул.

Бойцы удвоили усилия, ведь Лев обещал, что они нагнут тварей — и Лев сделал! Ну как тут не стараться и не идти в бой за таким бравым и умелым начальником? Твари получают пулю за пулей, а потерей в гарнизоне — единицы! Раненые почти на следующий день уже в строю, спасибо Льву и капитану Зайцевой! В общем, в отличие от Льва, боевой дух у солдат находился на стабильно высокой отметке.

Тем временем группа «Буревестник» продышалась, а Дюша даже закурил и завел байку.

— И вот, сижу я, значит, в окопе, а погода, надо сказать, стояла мерзкая и под ногами вместо твердой и надежной земли хлюпала с неприличным звуком глина. Мокрая и холодная!

— Так надо было поменять окоп! — засмеялся Дрон. — Где твоя сержантская смекалка была?

— Как где, забыл в казарме в тот день, — невозмутимо парировал Дюша. — Взял с собой только сержантскую наглость и умение кричать.

— Это неотъемлемая черта каждого сержанта, — с самым серьезным видом кивнул Спартак. — Вот только непонятно, в чем мораль данной истории?

— Да тьфу на вас, — беззлобно выпустил колечко дыма Дюша, — даже рассказать не даете!

— Да и так понятно, что ты спасся, — продолжал хохотать Дрон. — Дюша, ну правда, я слышал столько твоих баек, что даже могу предсказать, чем закончится эта! Используя забытую в казарме сержантскую смекалку, ты заманил тварей в окопы, где они и увязли в глине, простудились и умерли?

— Не угадал, — ухмыльнулся Дюша. — В тридцать девятый раз, хотелось бы заметить! И это после… сколько мы там уже лет сражаемся бок о бок?

— Ты хотел сказать, сколько лет мы были без сознания бок о бок?

— И это тоже, — важно подтвердил Дюша, вызвав улыбки у остальных. — Ну вот, видите! Вы уже улыбаетесь, жизнь прекрасна, моя задумка удалась! Выше головы, подумаешь, всего-то трое суток побегали, зато теперь Лев жарит тварей! Жизнь уже прожита не зря!

— Дюша, а ты не боишься, что в один прекрасный день твари отжарят Льва? — серьезно спросил Влад.

— Неа, — ухмыльнулся Дюша. — Не родилась и не родится та тварь, которая сможет сожрать Льва!

Глава 10

Лев еще и еще раз перечитывал сухие строчки, как будто надеясь найти там скрытый смысл.

Перечитав еще раз, Лев задумчиво почесал лысину. Ладно, прорвали Альпы. В каждую Волну их прорывают, с чего бы этой быть исключением? Но вот эта непрекращающаяся тихая паника генштаба и генералитета, рвущаяся между строчек сообщения, она раздражала Льва. Казалось, будто в Риме не все в порядке, и надо срочно бежать туда и наводить порядок. Генерал с силой потер ладони друг о друга, потом резко вдохнул и выдохнул. Рим никуда не денется, стоял и будет стоять. Рано или поздно Лев туда доберется, а сейчас следует заняться эвакуацией.

В крепости можно было бы продержаться до самой зимы, прикинул Лев. Лишь бы патронов, еды и всего остального не забывали присылать вагонами. И подкрепления, конечно. И разного оборудования на обустройство. Если же что-нибудь вырабатывающее электрический ток смонтировать, да пару систем АСУ поставить, была бы просто песня.

Но даже так в целом позиция крепкая, и тварей можно было бы удерживать долго. Беспокоящие рейды, боковые удары, засады и прочие правильные дела так сами и просились в руки, благо инструмент осуществления — группа «Буревестник» — так и рвалась в бой. Но без поддержки Федерации ловить нечего, и теперь следовало выбрать путь отхода.

Лев откинулся на спинку стула, закурил и начал мысленно прикидывать плюсы и минусы.

По всем раскладам получалось, что нужно уносить ноги через горы. Не дадут твари прорваться к побережью, только люди зря погибнут. Но здравый смысл и опыт подсказывали, что при переходе через горы люди тоже погибнут. Идти ого-го, и все пешком. Сто раз твари догонят, обгонят и зажмут в каком-нибудь ущелье, не отстреляешься. Будь Лев один, с группой и форпостовцами, то просто прорвался бы на равнины и дал ходу на север. Там бы затаился и начал партизанить, сочетая маневр с неожиданностью.

«Может сейчас так и сделать?» подумал Лев. «Приоритет сохранить людей, а этого ни на побережье, ни в горах не добиться». Пришлось доставать карту, и начать прикидки по новой. Люди в крепости подобрались инициативные, с выдумкой и ненавистью к тварям, вполне можно было бы, как следует попартизанить, со сбором спасшихся людей и ударом тварям в бок, с идеей освободить Рейнский укрепрайон. Но… изначально не хватало моторесурса, чего уж теперь, после месяца стычек! Если вырваться на равнины еще можно было, то удрать за сотню километров уже не получалось. Устраивать же забеги на своих двоих с тварями Льву совершенно не хотелось. Чревато все той же проблемой: люди зря погибнут.

Генерал ласковым матерным словом помянул «экономистов» из Рима, и снова глубоко задумался.

Нельзя сказать, что твари все ловко подстроили и спланировали. Все было проще и гораздо печальнее одновременно. «Котел» возле Пиренеев прекратил свое существование. Месяц он сковывал значительные силы тварей, и теперь все они примчались к Альпам. Общее командование тварей решило заодно устранить и мешающую крепость.

— Да, тут одной стратегией не обойдешься, — глубокосмысленно заявил Лев, обозревая окрестности.

Тремя ордами, по десять тысяч тварей в каждой, твари двигались по трем ущельям, собираясь охватить и разгромить крепость «Запад 212». Разумеется, Лев не собирался просто так сдаваться, но 30-кратное превосходство сводило на нет большинство тактических изысков. Особенно в сложившихся условиях. Лев просто физически не мог взять и перекинуть бронетехнику в соседние ущелья. А прорываться на легких БТРах и грузовиках вниз — равносильно самоубийству. Тут следовало крепко подумать, но времени уже не оставалось.

В ближайший час твари пойдут на штурм, и тогда останется только стрелять изо всех сил.

Лев задумчиво достал сигарету. Отступить никогда не поздно, решил генерал, и начал прикидывать стратегию защиты. Основную массу 30-тысячной орды составляли так называемые Кусатели. Обычный четвероногий хищник, сказали бы Прежние. Одна из ударных единиц «пушечного мяса» тварей, говорят в Федерации. Легкое бронирование хитином — прикрыты уязвимые органы. Усилены лапы — для рывка вперед. Усилены челюсти — автомат легко перекусить может. Мозги ослаблены, взамен усилен слух. В свое время даже предполагалось глушить Кусателей акустическими ударами, пока не выяснилось, что механизм защиты слуха тоже предусмотрен.

Преследователи — улучшенные Кусатели — тоже присутствовали в пропорции 1 к 10.

Будь в крепости больше патронов, можно было бы просто перестрелять основную массу Кусателей. Пока снайперы выбивают командование, массированным огнем БТРов и станковых пулеметов можно было бы, можно. На ближних подступах отбивать автоматчиками и огнеметчиками, и… не сбавлять темпа стрельбы часа два. Вполне решаемая задача, если вынести за скобки тварей в соседних ущельях.

Впрочем, гораздо больше Льва занимал другой вопрос. Птички.

В конце концов, ущелья готовили к обороне, ибо было бы глупо считать, что твари никогда не придут устранять неудобное укрепление. Тут Лев решил сразу выложить на стол один из козырей, и серией рассчитанных взрывов завалить и рассечь основную массу тварей. Затем гранаты и отход, с расстрелом всех, кто полезет следом. Таким образом, продвижение тварей по соседним ущельям будет замедлено, и у Льва будет возможность нанести удар от крепости, сверху вниз. Расстроив и рассеяв, таким образом, все три орды, можно было переходить к фазе 2.

Но Птички портили всю картину. Даже если вынести за скобки боевых особей, сама возможность воздушной разведки и координации сил, портила все замыслы Льва. Досадуя на себя, что как-то упустил из виду такой важный момент, Лев лихорадочно пытался найти способ одним ударом прихлопнуть всех летающих тварей. Не прихлопнешь, разлетятся и всё, уже близко не подойдут.

Испытанный способ: посадить снайперов и поставить вокруг взвод пехоты, в данном случае не годился. Не так уж и много их было, едва ли с десяток, и не слишком опытных. Будь у Льва хотя бы взвод Владов и Спартаков, он бы рискнул, но тут даже и пробовать не стоило. Не менее трехсот Птичек — и возможность нанести только один удар (и то, если тварей удастся заманить). В былые времена Лев бы рискнул выйти и попробовать подманить Птичек на себя, но не было никаких гарантий, что Мозги до сих пор помнят лысого генерала.

Тикали секунды и минуты, а решение все никак не находилось.

Уже заняли исходные позиции обе роты в соседних ущельях, и в крепости закончилась суета развертывания, а Лев все думал и думал. И только когда Асыл, получивший распоряжения начинать фазу 1 без оглядки на генерала, отдал приказ взорвать соседние ущелья, Лев очнулся. Увы и ах, приемлемого выхода не нашлось. Поэтому Лев плюнул и решил воспользоваться неприемлемым.

— Снайперов на утес! Приманку вверх по ущелью! Стрелять всех Птичек без оглядки на бой. Дюша, головой отвечаешь за сохранность снайперов! Бери полусотню, стреляйте, жгите, не жалейте патронов и огнесмеси, но чтобы эти гадкие летуны держались за километр отсюда! А еще лучше за десять!

— Так точно! Сделаем в лучшем виде, товарищ генерал, — немедленно отозвался Дюша.

Из соседних ущелий доносились крики и грохот, вкупе со стрекотанием автоматов. Фаза 1 шла как по нотам, не зря Лев столько готовился и заставлял остальных трудиться. Теперь лысый генерал спускался с утеса, дабы возглавить атаку сверху вниз по ущелью. Замысел был прост и труднореализуем одновременно. Предстояло спихнуть огромные валуны, которые по расчету должны были скатиться вниз по ущелью, примерно на километр, давя и калеча тварей. Предполагалось, что волна атаки побежит следом за камнями, на ходу добивая тех, кто ускользнул от камней.

Затем минирование камней и отход. Едва твари полезут обратно, взрыв камней, дабы усилить неразбериху и дать время атакующим отойти. На обратном пути повторная зачистка уцелевших тварей. Одновременно с этим вниз по ущелью должны выдвинуться легкие БТРы, дабы прикрыть огнем атакующих и расстрелять как можно больше тварей, пока те будут мчаться к крепости.

По замыслу Льва данную операцию следовало повторить три раза, прежде чем твари отступят из ущелья.

Не слишком изящно и красиво, но тут уж приходилось сражаться тем, что под рукой. Можно было только мечтать об установке корабельной артиллерии, и слегка вздыхать о танках, но вот отсутствие минометов уже изрядно раздражало. Мотопехота, не могли сразу с собой привезти? Конечно, в следующий, почти мифический подвоз обещали, но теперь уже и этого не дождаться. Привычно мысленно повздыхав об отсутствии мега-убивающего оружия, чтобы нажал, и все твари попадали мертвыми, Лев залез в ближайший БТР, достал там ракетницу и выпустил красную ракету.

— Фаза 2! — надсаживаясь, заорал генерал. — В атаку!

— Аааа!!! — донесся крик сверху.

Взрыв! Еще один! Подпорки выбиты, и валуны покатились вниз, вначале по склонам, а затем по центру ущелья. Лев уже собирался бежать вперед, воодушевляя бойцов, но его самым циничным образом опередили. Сотня в сопровождении могучих сержантов Андрея Майтиева и Дмитрия Валеева, уже неслась вперед, размахивая оружием и истошно крича то ли «ура», то ли просто «аааа», от избытка адреналина и чувств.

Все равно на тварей подавление боевыми кличами не действовало, и со времен Первой Волны бойцы скорее поддерживали себя, нежели пытались психологически подавить. Не успевших среагировать тварей смелО, как в любимой забаве Прежних — кегельбане. Как утверждали авторитетные источники, игра эта была призвана снизить агрессивность у Прежних, и заменить боевое метание гранат катанием шаров. Сработало средство слабо, отмечали источники, а некоторые даже выводили из этого целые теории: мол, надо было Прежним строить много кегельбанов, и не было бы ядерной войны.

Разметав тварей и размазав их по дну ущелья, камни с веселым грохотом и скачками понеслись дальше.

Сотня, и устремившийся за ними Лев, обнаружили, что большинство тварей успело забежать на склоны. Генерал весело осклабился. Все это командование, планы, заговоры и интриги в конце концов утомляют, а Льву внезапно захотелось отдохнуть душой, расслабиться и пострелять тварей. Общим ходом битвы по-прежнему дирижировал Асыл, и дирижировал весьма умело, твари в соседних ущельях завязли и не рвались в бой. Поэтому Лев всей душой отдался упоенью битвы, не забывая, впрочем, посматривать по сторонам и командовать сотней, дабы урон тварям наносился максимально эффективный.

На десяток секунд сотня даже сумела остановить вал тварей, и это сопровождалось громкими матюгами и выкриками в адрес созданий Сверхмозга. Выкосив передние ряды Кусателей, солдаты открыли путь более бронированным и более вертким тварям. Самый удачливый из пяти Преследователь ворвался в ряды людей, успев раскроить две головы, и как следует грызануть за ногу третьего, прежде чем очередь из пулемета в упор прервала его порыв. Наверху замелькали тени, и вниз начали падать Птички. Хлопки снайперок не были слышны, но стрелки явно не справлялись. Еще трое солдат схватились за глаза, четвертый получил прямое попадание и так и упал с застрявшей в черепе Птичкой.

Вперед уже рвались Плеватели, и еще какие-то новые, а может быть и не новые твари. Лев даже остановился на секунду, пытаясь вспомнить, видел ли он эти помеси обезьян с медведем ранее? Твари резко рванули вперед, подпрыгнув выше голов людей, и тут Лев с ужасом осознал, что именно таких тварей не видел. Но с их прародителем — Чистильщиком, во времена Второй Волны очень даже сталкивался.

— Огонь по прыгунам!! — срывая голос, заорал Лев. — Огонь!!

— Огонь по прыгунам!! — немедленно продублировал Дрон.

Голос у старшего сержанта был могучий, под стать размерам. На Чистильщиков обрушился массированный огонь, разрывая неосторожно вырвавшихся вперед тварей в клочья. И все равно они успели свернуть шеи десятку людей… и еще столько же пало от панического огня своих же. Лев задохнулся от ярости, увидев такое. Все преимущества атаки оказались сведены к нулю, и теперь следовало восстановить статус-кво. БТРы уже выехали и встали почти в два ряда, готовясь залить пулями все ущелье.

— На склоны! — отдал следующую команду Лев. — Расступись!!

Этот маневр, в отличие от предыдущего, оговаривался и был всем разъяснен заранее. Твари не стали щелкать клювами, и пустили Птичек. Собственно, примерно этого Лев и добивался от тварей, дабы те подставились под огонь снайперов и огнеметы с автоматами сидящих в БТРах. Генерал рассчитал все безукоризненно, но как выяснилось, все же промахнулся. Жизнь на форпосте 99 расслабила и его, и Лев переоценил психологическую устойчивость пулеметчиков.

И теперь, вместо того, чтобы расстреливать толпу тварей в ущелье, пулеметчики истошно, почти панически, стреляли, задрав стволы. Птички, яростно клекоча, не сбавляли напора, и тот, кто командовал ордой, не стал упускать шанс. Последовала неслышная команда, и толпа тварей устремилась вверх.

— Вот это [цензура], — сообщил сам себе Лев и опять закричал. — Бегом к крепости! Бегом, бегом!!

Но сам, вместо того, чтобы подавать пример, начал пятиться спиной вперед, стреляя в тварей.

— Бегом! Бегом! — щедро раздавая пинки людям и тварям, орал Дрон. — Все в укрытие!

— Шевелись! — покрикивал Дмитрий.

Перезаряжая автомат, Лев досадливо отметил, что твари его переиграли. Надо было поставить возле БТРов Дюшу, у него никто бы паниковать не стал! Маленький сержант, скорее всего, демонстративно медленно закурил бы, и так же спокойно заставил бы экипажи делать то, что нужно. Фаза 2, успешно начавшись, сорвалась исключительно по его, Льва, вине. Впрочем… хитрые планы генерала потому и были хитрыми, что предусматривали практически все на свете. В данном случае, Лев предусмотрительно объяснил Асылу, что если фаза 2 сорвется, немедленно переходить к фазе 3, и плевать, кто там будет в ущелье, хоть сам генерал и вся группа «Буревестник».

Поэтому капитан Имангалиев, бесстрастно наблюдающий за сражением с утеса, скомандовал.

— Подрыв точек 5 и 6.

— Есть!

Ущелье, чуть ниже крепости, дрогнуло и земля, вперемешку с травой, камнями и кустарником, устремилась с обоих склонов к центру. Мгновением позже дрогнули склоны еще ниже, и еще ниже, и так пока не взорвалась вся цепочка из 10 зарядов. Тварей не столько завалило, сколько ошеломило и засыпало. Разумеется, не обошлось и без жертв, но на фоне общей численности тварей потеря сотен мелкого «мяса» выглядела смешно.

— Бегом! Отступаем! Бегом! — надрывались Дрон и Лев.

Они, как и остальные, были изрядно оглушены и засыпаны землей, но Долг и ответственность за других не давали просто убежать. Или упасть, закрыть глаза и притвориться, что ничего нельзя было сделать. Поэтому они тормошили, тащили, стреляли и пинали, и вытащили десятков шесть мотопехотинцев к БТРам.

— Пехоте — огонь по Птичкам!! — немедленно отдал новую команду Лев. — БТРам — стрелять по ущелью! Всех покрошить в фарш, патронов и тварей не жалеть!!

Но Лев все-таки опоздал. Вал тварей, катящийся по ущелью, было слишком поздно останавливать. Да и не слишком то его расслышали, за грохотом пулеметов. И все, фаза 3 оказалась в мгновение ока проиграна. Всего лишь потому, что Лев не учел психологических моментов и не поинтересовался, насколько экипажи БТРов устойчивы к атакам сверху. За эту ошибку твари взяли кровавую цену, и генералу оставалось только бежать. Точнее говоря, Лев изрядно разозлившись, никуда бежать не собирался, но Дрон схватил и поволок генерала.

— Пусти!! — немедленно захрипел Лев. — Пусти!! Убью!

— Хрена лысого, — огрызнулся старший сержант. — Еще не все проиграно, товарищ генерал.

Лев извернулся и вырвался, отчаянными глазами глядя то на моментально взмокшего Дрона, то на бойню в двадцати метрах ниже по склону. Старший сержант вскинул пулемет, сшибая очередью двух самых нетерпеливых Хватателей, и Лев пришел в себя.

— Хорошо же, отходим, — проворчал Лев и устремился вверх по склону.

Старший сержант побежал следом, регулярно разворачиваясь и сшибая короткими очередями самых наглых тварей. Внизу волна тварей захлестнула людей, прижавшихся к стене утеса, и начала рвать в клочья. Почти одновременно прозвучали три взрыва, и Дрон тяжело вздохнул. В прошлой битве, на погранзаставе, он не догадался подорвать с собой парочку тварей.

Сверху, с утеса, уже хлопали винтовки, и два автоматчика вместе с Асылом спешили навстречу.

— Все, уходим, — немедленно бросил Лев Асылбеку. — Командуй фазу 4, и пусть эти твари захлебнутся кровью! Уходим через горы, гори оно все огнем.

— Вы ранены…

Лев вытер рукавом лицо и повторил.

— Командуй фазу 4. Минуту на отход с утеса.

А про себя генерал подумал, что слишком стар, слишком беспечен и слишком самоуверен стал, чтобы проворачивать такие операции. Сколько людей погибло и погибнет из-за одного генеральского промаха?! Ведь все могло получиться… проработай он этот вопрос заранее. Продолжая заниматься самоедством, генерал не забывал ловко карабкаться на гребень ущелья. Чуть ниже пыхтел Дрон и откуда — то вынырнувший Дюша. Асыл двигался левее, не обращая внимания на то, что творилось в ущелье. Помимо кровавого пиршества, твари рвали и ломали (ну, как умели) технику, карабкались по склонам и на утес, и также рвались вверх по ущелью.

Несмотря на все укоры в свой адрес, Лев предусмотрел и такое.

И фаза 4 началась с грандиозного взрыва, обратившего крепость «Запад 212» в кучу заваленных пещер. Дно ущелья дрогнуло и просело, увлекая тварей вниз и заваливая обломками утеса. Одним махом Лев остановил наступление и выиграл достаточно времени, чтобы объединиться с остальными отрядами. Ошеломленные, буквально раздавленные твари, волна пыли и каменных осколков, крики и шипение оглушающим фоном заполнили ущелье.

— Вот и повоевали, — подытожил Лев. — Отходим!

Глава 11

— Говорят, что Прежние этим путем даже слонов водили, — вздохнул Дюша, — но что-то не верится.

— А кто такие слоны? — заинтересовался Михалыч.

— Это у Прежних такие огромные животные были. На них можно было ездить, еще они умели танцевать и таскать бревна. И кататься на маленьких велосипедах.

— Огромные животные на маленьких велосипедах? Зачем?

— Прежние развлекались и любили ставить опыты на животных. Наверное, прочность велосипедов так проверяли.

— Нет, на велосипедах катались тигры, а слоны прыгали через горящий обруч, — заметил подошедший Асыл. — Так их приучали не бояться огня, и смело идти в атаку на любого противника. Но после появления танков слоны вышли из употребления, потому что их бивни броню танков не пробивали.

— Что такое бивни? — продолжал расспросы Михалыч.

— Кости такие, торчали прямо изо рта. Слон ими протыкал врагов и деревья, и скашивал траву. Хотя нет, траву они рвали хоботом. Хобот — это такой огромный нос, многофункциональный. В общем, неудивительно, что слонов использовали в войнах, и таскали по всему свету. Сам движется, может таскать груз, топтать и протыкать врагов, и еще и раненых выносить. Только жрет много и тепла требует. Ну и дрессировать долго, это ж тебе не танк, который завел, прогрел и поехал.

— Вот не надо, — возмутился Михалыч, — сел и поехал! А кто лазает под танками и ремонтирует их? Знаешь, сколько сил и труда, и терпения требуется, чтобы можно было просто сесть и поехать?! Да ты знаешь…

— А ты знаешь, сколько труда требуется, чтобы вы могли лежать под танками и чинить их, рассуждая о слонах, бивнях и самогоне? — сразил Михалыча ответным вопросом капитан Имангалиев.

— Нет, не знаю, и не надо рассказывать о бюрократии! — помотал головой Михалыч.

Дружный хохот встретил это заявление. Лень Михалыча вошла в поговорки на форпосте 99.

Всего с крепости «Запад 212» спаслось примерно четыреста человек. Часть осталась в ущельях, как следствие первой атаки тварей. Еще часть легла заслоном, обеспечивая остальным возможность отойти. Под командованием Льва остальные дружно дотопали до заранее приготовленного склада с едой, теплой одеждой, патронами и прочим необходимым для перехода через Альпы. Пока доставали, распределяли, делили и перекладывали, твари успешно настигли людей.

Лев, моментально сообразив, что это передовой отряд, первым ринулся в атаку, увлекая за собой «Буревестник» и остальных. Твари были безжалостно опрокинуты, рассеяны и истреблены. Еще три десятка людей остались лежать под камнями, изображавшими могилы. Конечно, твари найдут и раскопают, но последний долг — пока есть возможность! — все же стоило отдать.

Передовой отряд был истреблен полностью, и птичья разведка тварей нашла людей только на следующий день. Догнавшие людей, вытянувшихся цепочкой по очередному ущелью, Кусатели чересчур выдохлись в рывке. И были безжалостно биты пулями, ногами и прикладами, уничтожены и разбиты. Правда, задержать людей они смогли, и на следующий день прибежала толпа уже поболее числом и поэлитнее тварями. Удар Преследователей в голову и хвост колонны, хоть и стоил тварям многих, все же заставил людей сбиться в клубок.

Этот клубок твари не слишком легко, но запинали в ближайший скальный тупик. Даже Лев, злобно почесывая лысину, признал, что место выбрано тварями почти идеально. Высокие, почти отвесные скалы, перегораживали все, и единственный выход был через ряды тварей, численность которых росла ежеминутно. Лев приказал, в свою очередь, людям строить каменную баррикаду вдоль ущелья и задумался. Выход нашелся почти моментально.

Через минуту Асыл, Дрон и Дюша, закрепив на спине огромные мотки веревок полезли наверх, прямо по скальной стене. Твари выли и бесновались, но поделать ничего не могли. Слетевшихся было разведптичек, легко постреляли снайперы. Забравшись на стену, бойцы «Буревестника» закрепили и сбросили вниз веревки. Все веревки, что нашлись, были подняты наверх, закреплены и начался массовый подъем. Без жертв, разумеется, не обошлось, и с десяток людей сорвалось. Также вполне очевидно встал вопрос: а кто толпу тварей сдерживать будет, пока остальные поднимаются?

«Я верю вам, генерал», заявил капитан Высла и остался с полусотней.

Лев собирался их спасти, прикрыв огнем сверху, но в какой-то момент терпение тварей лопнуло. Они взвыли и ринулись на отчаянный приступ. И те, кто поднялся, и те, кто еще оставался внизу, открыли огонь, но не успели буквально на несколько секунд. Первая волна тварей прошла до импровизированной баррикады и навязала ближний бой. После чего, заваливая ущелье трупами и прыгая прямо по телам своих собратьев, прорвались к веревкам. С Львом наверху остались две сотни людей, остальные легли, забрав с собой в могилу множество тварей. Все ущелье оказалось завалено трупами и забрызгано кровью.

Поняв, что наверх им быстро не забраться, твари взвыли и умчались искать обходные пути.

Но тут тварям не повезло, и Лев, быстро проведя людей по хребту, сумел стряхнуть погоню тварей с хвоста. Это стоило жизни еще пяти сорвавшимся, но твари, потеряв след, не сумели организовать и нормальную погоню. Если бы Лев мог взглянуть сверху на всю эту часть Альп, его бы немало порадовала бестолковая беготня и суета тварей, поиски вслепую и прочие трудности врагов.

Люди же продолжили переход через Альпы, слегка забрав к северу, но затем вернувшись на намеченный Львом маршрут. Вроде бы именно по нему когда-то Ганнибал шел на штурм Рима, но в памяти людской остались только слоны. Четыре дня все было спокойно, и Лев уже решил, что окончательно сбил погоню со следа. В принципе, так оно и было, но генерал не учел того, что со второго направления удара — вдоль Рейна — твари успеют так быстро достичь этих краев.

Это были мелкие отряды, но доставлявшие массу хлопот. Каждый день гибли люди, и, хотя тварей удавалось истреблять, птичья разведка сверху выводила на Льва все новые и новые отряды. Подходили к концу боеприпасы, и продвижение сильно замедлилось.

В последний день, когда уже было видно, что Альпы вот-вот и закончатся, крупный отряд, в сотни три тварей, настиг бредущих людей. От прежнего количества осталось только 47 человек, и если у них еще не закончились патроны, то исключительно потому, что с погибших забирали всё. Усталость, вымотанность, безразличие одолевали, всем хотелось упасть и не вставать. Более-менее бодро держались только форпостовцы, и то, «бодро» — исключительно на фоне остальных. Вчера съели последние крошки, и поэтому в первое мгновение тварям даже обрадовались. Мол, мясо само бежит в гости. Но, разглядев какое количество бодрых тварей мчится, солдаты упали духом.

— Не было печали, твари прискакали, — зло сплюнул Лев и закричал. — Слушай мою команду! К бою!

Подобно неудержимо несущимся машинам, группа «Буревестник» врезалась в воды реки. Некогда было делать плот или искать удобную переправу. Твари наступали на пятки, и грозили эти самые пятки напрочь откусить. Патронов осталось только застрелиться, все остальное истратили, и даже еда кончилась позавчера. Дрон и Дима практически несли на себе капитана Зайцеву, которая в очередной раз полностью выложилась, пытаясь спасти раненых. Устало и почти обреченно начался заплыв. Течение тащило и тащило людей, и моментами только воздух в заплечных мешках не давал уйти на дно. Лев, плывущий последним, постоянно оглядывался, как будто пытаясь взглядом отпугнуть тварей.

Вчерашняя стычка на выходе из ущелья дорого обошлась группе. Фактически спаслись только чудом. И потери, потери, потери. «Войско» Льва опять сократилось до 14 человек, включая самого генерала. В сущности, сейчас бывший гарнизон форпоста 99 плыл навстречу чуду. Да, боевой опыт и слаженность спасли их, но если твари успели форсировать реку, то все. Ни отбиться, ни убежать, разве что Лев с Асылом сумеют спастись, и то вряд ли. Но, получившие второй шанс и вторую жизнь, форпостовцы сдаваться не собирались. И упорно плыли, каждым гребком приближая противоположный берег.

Твари, преследовавшие людей, выскочили на берег через 10 минут после начала заплыва. К тому моменту группу и даже Льва уже унесло вниз по течению, и прикрыло изгибом. Твари, пометавшись на берегу, помчались вдоль русла, повинуясь приказу Вожака. Но на берегу торчали скалы, кустарник лез под ноги и, при попытке бежать вдоль воды, оказалось, что берег местами заилен, и поэтому твари сильно отстали. К моменту, когда они догнали группу, те уже выбрались из слегка мутноватой воды, и вытаскивали последнего — Льва.

Отжатие одежды и проверка мешков прошли молниеносно, и группа побежала вперед, удаляясь от реки. Твари взвыли, заметались и затем начали массово забегать в реку. Сообразить, что течение их унесет еще на несколько километров, твари не смогли. И теперь, высоко задрав головы и отчаянно работая лапами, Ищейки плыли. Плеватели почти сразу утонули, а Преследователи выбрались обратно.

Можно сказать, что «Буревестник» успешно сбросил погоню с хвоста.

Ищейки, в силу небронированности тел и специфики выведения, боевой опасности не представляли. Десяток, плывущий через реку, группа способна была забить голыми руками. Здесь тварям очень помогли бы Птички, но все боевые ресурсы сейчас направлялись Мозгами к Адриатике, где кипела и бурлила схватка за порт Новой Венеции. Поэтому максимум, что было предпринято — птица-разведчик сделала два круга и, не обнаружив людей, улетела обратно к Альпам.

— Ну вот, вроде улетела, тварюга, — заявил Дюша, выбираясь из укрытия. — Продолжим забег? Или вначале обогреемся, поедим и перекурим?

— Да да, привал, — неопределенно махнул рукой Лев. — Основную погоню отсекли рекой… рекой… а, не помню названия, их тут много и все одинаковы! Твари вроде еще речку не форсировали массово, так что можно передохнуть часок. Нет никакого смысла загоняться насмерть, условия и твари не те. Можно, думаю, даже костерок запалить, если сухого дерева найдете.

— Где?

Вокруг расстилалась живописная равнина, местами несущая на себе следы сельскохозяйственных работ. Видимо кто-то из местных пытался начать работы, но быстро свернулся, когда твари поперли через Альпы. Деревья, сухостой и вообще горючие материалы, соответственно, отсутствовали.

— Значит, не найдете, — пожал плечами Лев. — Грейтесь так, благо солнце зверствует!

— Все же было бы неплохо добраться до людей, а то как-то мы поиздержались в дороге, — сообщил Дюша, доставая последнюю сигарету. — Да и помыться и поесть по-человечески не помешало бы.

— По-человечески — это как? — тут же заинтересовалась Аида. — На манер того, что было у Прежних? Большой зал, куча непонятных ложек и вилок, а также каких-то странных людей в дурацких костюмах? И чинное такое поедание, как будто не едят, а священную церемонию проводят?

— Ну ты, Аида, и сильна загибать, — выпустил струю дыма сержант. — Нет, для нас по-человечески это всего лишь возможность поесть, сидя в помещении и без необходимости вскакивать на каждый шорох. Чтобы точно было известно, что даже если твари нападут, то у нас все равно будет время допить компот и как следует перекурить после сытной трапезы.

— Компот! — расхохотался Асыл. — Однако вы и зажрались, товарищи! Вы бы еще потребовали… какие там у Прежних были кулинарные извращения?

— Языки лягушек, запеченные в собственном соусе?

Группа весело болтала, как будто пытаясь отодвинуть эти нелегкие дни потерь, бегства и дышащих в спину тварей. Очень напряженно дышащих, но так и не сумевших передышать учеников Льва. Правда, происходи дело лет сто назад, то твари бы костьми легли, но не дали никому сбежать. Тогда на Льва и его учеников шла безумная охота, это уже после окончания Второй Волны твари слегка поумерили пыл.

Затем последовал длительный забег по пересеченной и пустой местности. Следы деятельности людей были повсюду, но самих людей нигде не было видно. Резонное предположение, что всех эвакуировали, дабы очистить приграничную полосу для сражений с тварями, привело к вполне логичному выводу. Где-то тут должны быть пограничники или те, кто занимается эвакуацией, или разведка, в общем — люди.

Эта мысль придавала всем сил и выносливости, ибо тащить и дальше уставшую Екатерину не было сил.

Встреча с людьми состоялась уже на следующий день, но прошла совсем не так, как представляли себе форпостовцы. Первыми обнаружив пограничный патруль, Лев сотоварищи не спеша направились к нему, показывая, что все в порядке, свои — люди, и так далее. Можно было ожидать всякого, включая обвинения в зараженности и дезертирстве, но только не того, что в форпостовцев с ходу начнут стрелять. Только решительный жест и окрик Льва остановил группу от ответных выстрелов. Патронов как раз хватило бы перещелкать патруль и отобрать их оружие.

Пули прошли выше, и прозвучало ультимативное требование бросить оружие и сдаваться.

И еще раз Льву пришлось скомандовать, чтобы остальные подчинились. Затем форпостовцев повели куда-то на юг. Руки-ноги не вязали, только оружие отобрали и проехались словесно, мол, богатый улов сегодня. Патрульные, переквалифицировавшись в конвоиров, шли по бокам, перебрасываясь шуточками и замечаниями. Лев, желая прощупать почву, обратился к ним.

— Эй, вы чего, мы же свои!

— Кому это вы свои? Нам? — возмутился один из конвоиров. — Слышали, мужики, эти дезертиры утверждают, что они нам свои!

Остальные конвоиры дружно засмеялись.

— Эти штрафники — такие шутники, — заметил другой конвоир. — Прямо передвижной цирк, на гусеницах.

— На колесах, — проворчал Лев. — У Прежних все цирки были на колесах, чтобы успеть удрать, если публике не понравится выступление!

— Ха-ха, мужики, смотрите, мы историка поймали. Эй, лысый, затрави нам еще про Прежних!

— Я — генерал армии Лев Слуцкий, — бесстрастно заметил Лев.

— Ха-ха-ха, не ну вы слышали, мужики, вот историк дает! Шутит как из пулемета! — продолжали хохотать конвоиры.

Идущие в хвосте Асыл и Дюша обменялись тихими репликами.

— Что с ними потом Лев сделает? — уточнил Дюша.

— Отправит на передовую, раз такие бойцы-удальцы, — безразлично ответил Асыл.

— И не расстреляет, не прибьет, не сошлет на урановые рудники?

— За что? За исполнение инструкций и дурость?

Больше вопросов у Дюши не возникло.

Их даже не допрашивали. Не пытались что-то узнать. Молча, изредка подпихивая в спины автоматами, повели к общей площадке с пойманными. Ожидавшие команды Льва, чтобы начать действовать и скрутить конвоиров, форпостовцы так и не дождались. Генерал решил пока не форсировать события, собираясь вначале понять, что же такое происходит? Во Второй Волне ничего подобного не было, зато у Прежних очень даже, и сейчас Лев мысленно систематизировал все читанное о «штрафниках».

Конечно, скрутить охрану, отобрать оружие и убежать, можно было легко. На всех хватило бы одного Асыла. Но Лев, как уже говорилось, решил не торопиться и отдаться на волю событий. Площадка с пойманными представляла собой просто квадрат, слегка огороженный переносными конструкциями из колючей проволоки и бревен. Ни навесов, ни укрытий, ничего на площадке не было, и только вонь, доносящаяся с противоположной стороны, подсказывала, что некое подобие туалета там все же сделали.

На самой площадке — утоптанная земля, с редкими пучками травы — сидело или бродило примерно две сотни человек. Наблюдавшая за ними из-за проволочных ограждений охрана — два пулеметчика и десяток автоматчиков — весело обменивалась шутками-прибаутками и курила. Дюша, моментально сделавший стойку, тут же устремился в ту сторону. Охранники, насторожившиеся было, совершили одну крупную ошибку. Дали Дюше заговорить. Байки полились из сержанта-инструктора подобно реке, и вскоре охрана уже сама предложила ему закурить.

На обратном пути к группе, к Дюше подошли было два амбала. Постояли и улеглись без сознания на землю, а Дюша, не вынимая сигареты изо рта, продолжил прогулку.

— Итак, — без промедления начал он, дойдя до Льва и отдав генералу половину сигарет, — это так называемый пункт первичного сбора. Сюда ловчие команды, попутно патрулирующие территорию на предмет тварей, сгоняют всех пойманных дезертиров, нарушителей, преступников и уклонистов.

— Кого-кого?

— Уклонистов. Это те, кто сбегает перед важными битвами. Уклоняется. А потом снова прибивается к армии, ибо здесь хоть поесть можно, — невозмутимо пояснил Дюша, — да и покурить тоже. Еще они ловят всяких там преступников, ибо приграничная полоса срочно выселяется, а дураков, желающих на халяву поживиться, хватало во все времена.

— Да, да, мародеры, грабители, насильники, от них и Прежние страдали, — подтвердил Лев.

— Эту полученную смесь, каждые двое суток отправляют к ближайшей железке и везут куда-то. По слухам, там штрафникам дадут оружие и позволят сразиться с тварями. Кто выживет — с того снимут обвинения. Не спрашивайте, не знаю какие обвинения. Охрана твердо уверена, что кто сюда попал, тот виновен. Охранять их, кстати, не слишком учили, обычная пехтура. Поставили, сказали — вон шваль, отбросы и преступники, стреляй, если что на поражение — и все.

— Даже так? — почесал лысину Лев. — Ладно. Что-то еще?

— Отправка будет через пару часов, так что халявной еды не будет. Вода в бочках, в том углу. Туалет — там, общая яма без ничего и никому.

— Ладно, тогда наберите воды и будем ждать.

Как и говорил Дюша, через 2 часа их отвели на километр на юго-восток, к полустанку. Загрузили толпой в несколько вагонов, пустых и со следами предыдущих пассажиров. Лев сотоварищи, оккупировали один угол и расположились там дружной компанией. После подвига Дюши на площадке никто особо к ним не лез, и сам сержант даже успел немного похрапеть, привалившись к мерно покачивающейся стенке.

Ехали недолго, часа три, в почти полной тишине.

Остановка и дверь вагона отъехала в сторону, и в тусклом вечернем, почти ночном, сумраке, стало видно, что поезд прибыл на какой-то крошечный полустанок. Две покосившиеся хижины поодаль, небольшой огородик с забором и все. Даже с учетом наползающей темноты, было четко видно, что больше строений здесь нет. «Электричества нет, горячей воды нет, справедливости нет, планета населена тварями», пробормотал Дюша фразу, приписываемую (как и все не слишком понятное) Прежним.

Тем временем появилась охрана, и начали раздаваться крики.

— Приехали, нарушители! Выгружайся, не толпись, умереть не торопись!

Глава 12

— Где это мы?

— Апеннины, — пожал плечами Лев. — Где-то между Северными и Центральными. Тварям выгодно работать по центру полуострова, чтобы успевать реагировать, если флот где-то в тылу выбросит десант. Да и горы здесь выше, дорог меньше.

— Так обороняться же удобнее? — недоверчиво переспросил Спартак.

— Охохо, — вздохнул Лев. — Кому удобнее? Людям? А складки местности, ущелья и скрытые подходы ты руками заровняешь? Это на равнине хрен спрячешься, и то твари ухитряются, а здесь в горах им самое раздолье. И не слишком высоко, и всяких холмов, лесков, укрытий — просто великое множество на каждый квадратный километр. Тут не Альпы, ключевые ущелья держать не получится, твари могут пройти где угодно.

— Почему же тогда…

— Видимо генштаб уже окончательно выжил из ума, — пожал плечами Лев.

— Эй, ты! Умник лысый! — раздался окрик одного из сержантов.

Лев и Спартак синхронно повернулись, к кричавшему. Раздувая щеки и брызгая слюной, наливаясь кровью, молодой еще сержант, лет 20-ти, кричал, что не даст поганым дезертирам и штрафникам позорить Рим и родной генштаб, и что прямо сейчас расстреляет тут этих «лысых паникеров». Со стороны, именно сержант и нагнетал панику, но кто ж себя со стороны видит? Лев, ухмыляясь, молча стоял и этим еще больше раззадоривал сержантика. Выстрелов генерал не слишком боялся, знал, что успеет отпрыгнуть в сторону, а потом резко сблизиться и отобрать оружие.

Не чувствовалось в сержанте настоящей хватки и выучки. Впрочем, тогда бы и Лев вел себя по-другому, да и, скорее всего, никто ни на кого орать бы не стал. Шепчутся штрафники, да и хрен с ними, пусть душу отведут, все равно завтра 9 из 10 на прокорм тварям уйдут. Но вот что-то где-то не срослось, и в мозгах у сержантика перемкнуло, а опытных товарищей рядом не оказалось.

Лев также знал, что едва сержант вскинет оружие, как терять станет окончательно нечего, и в ход пойдет обсужденная вчера с группой тактика. Моментальный забор оружия у ближайших сержантов, расстрел остальных, объединение и прорыв-уход в сторону тварей. Пока паникующая и мечущаяся толпа будет рваться на юг, Лев с командой уйдут на север, там дадут крюк и выйдут к побережью. Никто особо искать не будет, на фоне проблем с десятитысячной толпой штрафников и дезертиров.

Прооравшись, сержант все-таки привлек к себе внимание непосредственного начальства, и получил, как говорили Прежние, «на орехи». Дабы не накалял и не распалял толпу. Провожая взглядом младшего лейтенанта, уводящего сержанта, Лев машинально достал сигарету, закурил и задумался. Ситуация с этими «штрафбатами», точнее «штрафполками», выглядела надуманной и высосанной из пальца. Никогда Федерация не испытывала нехватки добровольцев, желающих убивать, рвать, душить и топтать тварей. Да и смысл старательно ловить дезертиров, штрафников и уголовников, чтобы потом, вручив оружие, бросать их в клинч с тварями?

Лев помотал головой, отгоняя лезущие в голову матюги. Не может быть, чтобы такое придумали Прежние, а даже если и может, то, что Прежние понимали в тварях? Ровным счетом ничего, за неимением таковых. Следовательно, это надуманная причина, широко растиражированная, дабы скрыть истинную причину. Еще как побочная цель — посеять раздор и недоверие в умах, всколыхнуть еще панику. Лев вскочил и зашагал туда — сюда, пытаясь энергичным шагом унять дрожь в теле. Ведь простейшим, элементарным выводом из ситуации с «штрафполками» получался следующий: враги засели на самых верхах Федерации. Там, где принимаются такие ключевые решения. И сколько там врагов — кто знает? — но раз они способны проталкивать такие решения, то получается немало.

Льву внезапно захотелось что-нибудь сломать и разорвать.

За что, за что он и его друзья бились во Второй Волне? Ведь тогда, после десятилетия Отчаяния тоже все висело на волоске. И шпионы тварей пролезли повсюду, и предателей было не счесть, и пришлось все это железной рукой останавливать. Ведь были составлены четкие и подробные инструкции, описания, методички! Обязательное изучение! Подготовка отдельного, 7-го управления, которое бы работало исключительно по шпионам тварей, читай зараженным! Перекрестные проверки и перепроверки всех, кто забрался выше определенной черты власти. И это дало результат, зараженных уничтожили, шпионов вычистили, предателей расстреляли. Правда, потом Совет все равно превратился в сборище старых идиотов, но тут уж Лев ничем помочь не мог. Он и сам моложе с годами не становился, хотя… Лев остановился и стукнул кулаком прямо по лысине.

Ведь сбежал же, сбежал в глушь, стыдил сам себя генерал. Надо было не бегать от проблем, а в Риме сидеть и механизмы противодействия идиотизму Совета отрабатывать! Лев прямо как на картинке, одной мгновенной вспышкой увидел и осознал, что в перерыве между Волнами, Сверхмозг не сидел без дела. Твари, схроны, новые Мозги, ха! Все думали, что твари будут копить силы по старинке, а Сверхмозг опять всех обманул. Внедрял и внедрял зараженных, расшатывал ситуацию, лез во власть, где только можно ослаблял и снижал меры предосторожности. И вот, пожалуйста, результат налицо! Люди гонят людей на убой, прямо в пасти тварям! Внезапно, Лев осознал, зачем судьба (про инопланетян генерал и думать забыл) предоставила ему второй шанс.

Снова спасти Рим! Стать дважды Римским Львом, и спасти столицу, а с ней и всю Федерацию.

И попутно найти тех нехороших личностей, что раздули всю эту истерию и панику. Найти, и пытать насмерть, и кто знает, может быть и найдутся подходы к истинному хозяину предателей: Сверхмозгу. Лев не отдавал себе отчета, но с момента, когда аналитики Федерации предположили создание сверхсущности, объединяющей тварей, генерал просто мечтал встретиться с ним. И вот такой зыбкий и призрачный, но шанс! Шанс не только спасти Федерацию, но и победить тварей. Уничтожить раз и навсегда, стереть в порошок, растоптать и забыть.

Лев остановился и выдохнул, успокаиваясь.

Дело оставалось за малым: снова взять власть в свои руки. Сейчас на это рассчитывать не приходилось: сопровождающие штрафников показали, что слушать-то они слушают, но за людей не считают. С таким же успехом Лев мог бы просить помощи у тварей, или у камней в окружающих скалах. Поэтому первоочередной становилась задача уцелеть в предстоящей бойне. То, что это будет бойня, сомнения не вызывало. Лев осознал или считал, что осознал замыслы обоих сторон. Люди будут подманивать тварей на «мясо», в виде штрафников, с целью собрать всех в одном месте. И потом зачистить, замкнув окружение вокруг тварей, и перемешивая их с землей издалека.

Твари, в свою очередь, делали вид, что идут прямо в ловушку.

И окружали ловушку людей своей ловушкой. В этом им подыгрывали те, кто принимал решения наверху. Местность вокруг играла больше на лапу тварям, позволяя практически везде навязывать ближний бой. Лев вполне обоснованно считал, что пехота и штрафники не смогут мобильно и слаженно наносить контрудары в таких условиях. Будь здесь подготовленная дивизия, можно было бы отлично проредить тварей, прикидывал генерал. Но именно что подготовленная, потому как работать пришлось бы группками по 5–6 человек, при этом прикрывая спины соседям.

Лев жестом подозвал появившегося Дюшу и сразу спросил.

— Ну что?

— Все нормально, — пожал плечами маленький сержант. — Завтра из нас сделают отбивную.

— Давай по порядку.

— Вон там, — ткнул Дюша пальцем в самую высокую сопку, — находится так называемая высота 1503. На ней располагается штаб, куча колючей проволоки, минометы, огнеметы, пулеметы и куча прочей еты, необходимой для успешного измолачивания тварей. Высота, в сущности, представляет собой центр построения наших войск, ну заодно и нам, штрафникам, завтра будет в спину дышать. И следить, чтобы не разбежались.

— Так-так, — покивал Лев, — понятно. И на чем они собираются ловить тварей?

— Там, за высотой долинка, как раз нам всем разместиться, и еще места на сто тысяч тварей хватит, — Дюша небрежно очертил руками размер долины. — Предполагается, что орда тварей, следуя по пересохшему руслу реки, выбежит прямо в долинку. Немедленно взрывами будут запечатаны выходы. Боковые холмы — минированы, на обратных скатах огнеметчики. Вон там и там артполки. Авиация за спиной в полной готовности. За теми двумя холмиками слева от нас сидит танковая рота. Чуть дальше минометчики. Вроде как по холмам нарыты пулеметные гнезда, а то и оборудованы тваренеприступные доты.

— Такие бывают? — изогнул бровь Лев.

— Когда над головой топчется взвод огнеметчиков — вполне, — пожал плечами Дюша. — В общем, тут народу и техники богато и без нас.

— И зачем тогда?

— Вроде как мы должны героически вскинуть оружие и кинуться на тварей. Заставить их увязнуть в той долине, чтобы твари потеряли темп и дали отработать артиллерии.

— Даже так? Откуда такая уверенность во всеобщем героизме?

— Тех, кто попытается сбежать — пристрелят на месте.

— Да, ну и бред же, — почесал лысину генерал. — С такими раскладами уцелеть будет совсем непросто.

— Вообще есть одна идея, — вздохнул Дюша. — Совершенно безумная и авантюрная.

— Так-так, давай. Покури, соберись с мыслями, заодно и меня угостишь.

— Последние, и весьма дрянные, — сообщил Дюша, доставая сигареты. — Мысль такая. Сегодня ночью пробраться на высоту 1503 и захватить ее.

— Грк, — едва не подавился Лев.

— Ну, или хотя бы засесть там, притворимся, что нас ночью перевели, для усиления. Пока разберутся, там уже твари подбегут, и станет не до нас. Да, я говорил, что мысль безумная и авантюрная.

— Настолько безумная, что из нее ничего не выйдет, — проворчал Лев. — В конце концов, раз там штаб, то и процедуры по охране несколько иные. Вариант тут только один: пробраться и затаиться, намертво спрятаться в каких-нибудь пустых бочках. Но это не наш метод.

— Откуда вы знаете, что там есть пустые бочки?

— Там, где много народа, особенно не слишком боевого, всегда есть пустые бочки, — удовлетворенно заявил Лев. — Но, как я уже сказал, это не наш метод.

— Хорошо, — не стал спорить Дюша. — Что тогда наш метод.

— Вот! Это отличный вопрос. Собери всех остальных, чтобы дважды повторяться не пришлось, и устроим очередной урок.

Пока Дюша собирал остальных, пока устраивались немного в стороне от толпы «штрафников», Лев рассматривал местность и проигрывал варианты завтрашней заварушки. Теперь генерал ставил перед собой задачу не просто выжить, но еще и взметнуться наверх, так сказать, заявить и заявить очень громко: Лев вернулся!

— Итак, смотрите, — указал Лев рукой на землю.

Там схематично, пучками травы и линиями была изображена карта местности. Лев пояснил, что вот, мол, высота 1503, тут и тут будут такие-то войска, а вот тут поставят штрафников. В достоверности полученных сведений генерал не сомневался, ибо Дюша был и оставался мастером по извлечению информации из слухов и разговоров. В принципе, Лев тоже так мог, но возраст и лысина увеличивали время вхождения в контакт. Или уменьшали, но это было в прошлом, где все кому надо знали, что Лев — генерал.

— Теперь, собственно, схема завтрашней бойни, — перешел к следующей мысли Лев. — Да, да, вы не ослышались, будет бойня. Люди расставили ловушку на тварей, а твари расставили ловушку на ловушку.

— Тогда надо немедленно сообщить! — вскочила капитан Зайцева.

— Тихо, тихо, не надо кричать, — повел рукой Лев. — Сядь, Екатерина, и пойми, что никто нас тут слушать не будет. Мы проштрафившееся мясо в их глазах. У нас есть только одно право — умереть завтра во имя Федерации.

— То есть это все серьезно? — с каким-то детским и наивным удивлением уточнил Михалыч. — Те, кто командует операцией, и вправду убьют десять тысяч человек, чтобы достичь тактического преимущества?

— Предполагается, что эти десять тысяч будут активно защищаться, и убьют много-много тварей, — усмехнулся Лев. — Я, конечно, не великий знаток работы с толпой, но даже мне понятно, что эти десять тысяч не ринутся героически в бой. Будет паника и неразбериха — это раз. Будет много стрельбы в своих — это два. Будет разворот и попытки убежать — это три. Твари рывком сократят расстояние и смешаются с штрафниками — это четыре. Какие отсюда можно сделать выводы?

— Артиллерия будет бить по площадям, не разбираясь, люди там или твари, — тут же добавил Асыл. — Таким образом, твари не смогут использовать людей в качестве прикрытия, а заодно и не смогут убежать, когда начнут говорить орудия. Тех, кто убегает, можно достаточно легко образумить. Допустим каждый двадцатый из штрафников — ложный.

— Как это? — не поняли окружающие.

— Берем пятьсот добровольцев, знающих, что их ждет, и говорим, что это все во имя победы Федерации, — пояснил Лев. — Смешиваем с остальными. После получения оружия, все пятьсот следят не за тварями, а за соседями. Едва кто-то начал паниковать и бегать, как они сразу — хлоп! — и пресекли это дело. Оружие, понятное дело, есть у всех, но эти пятьсот имеют четкую цель, поддерживают друг друга, да и в целом настроены на победу. Главное задавить панику в зародыше, и на выходе может получиться более-менее управляемая толпа. Дальше, действуя из инстинкта самосохранения, эта толпа начнет сражаться с тварями, ну и собственно все понятно. Разумеется, это красивый расчет, не слишком работающий в реальной жизни. Тем не менее, для нас неважно, будут ли штрафники разбегаться или будут массой напирать на тварей. В любом случае судьба сражения решится на высоте 1503, точнее говоря, в умах тех, кто там сейчас сидит. Подозреваю, что мысленно там уже проиграли битву, иначе не стали бы маяться всей этой ерундой со штрафниками. Какой из этого следует вывод?

— Следует уносить ноги, пока нас не размазали по земле?

— Нет, — широко осклабился Лев. — Следует самим возглавить сражение! Вашу идею надо доработать, и сделаем мы вот что…

Лев, склонившись, начал рисовать на земле схему. Форпостовцы, придвинувшись ближе, внимательно следили. Тут следует заметить, что генерал, всегда отличавшийся некоторой параноидальностью, обучал «Буревестник» борьбе не только с тварями, но и с людьми. И так как Лев все и всегда делал основательно, группа была вполне готова к тому, что предложил Лев. Просто, дерзко и непонятно насколько эффективно.

Под покровом ночи пробраться на высоту 1503 и затаиться. После начала боя, когда твари дадут людям прикурить, и во всеобщей суматохе будет уже не до формальных процедур, группа во главе с Львом захватит штаб и возьмет управление на себя. В том, что будет предательство, активное и не очень, генерал теперь практически не сомневался.

— Вообще расстрельная статья, — заметил Дюша вполголоса, — вот так вот штабы в разгар сражения захватывать.

— Конечно, а ты как хотел? — свирепо рявкнул Лев.

— Чтобы две красивые девушки делали мне массаж, а я, попивая коктейль, лежал на диване и командовал, — не замедлил с ответом Дюша. — Хотя… могу командовать и сидя.

— Лентяи, — уже беззлобно фыркнул Лев. — В общем, да, расстрельная статья. Ровно такая же, какая положена и за предательство Федерации. Поэтому мы всего лишь выполним наш воинский долг, убив предателей, а потом еще раз выполним — в силу старшинства я возьму командование, а вы — добьете предателей.

— Думаете, их много?

— Не слишком, — отмахнулся Лев. — В самый раз вам хватит. Заодно паникеров и не желающих выполнять мои приказы проредите. Это всегда полезно и правильно. Никакого слюнтяйства, действуем смело, быстро, решительно и затем не менее смело вырываем победу в этом сражении. Твари и предатели получат урок, которого заслуживают, а мы получим прекрасную возможность одним прыжком достичь Рима. Победителей не судят, как было сказано давным-давно! Федерация, смотрю, изрядно подгнила.

— Но стоит ли начинать…

— С таких вот захватов, за которые положен расстрел? — улыбнулся Лев. — Конечно же нет. Но времени опять двигаться по карьерной лестнице вверх и сколачивать новую команду, просто нет. Откуда я это знаю? Дюша, не у тебя одного развита интуиция и чутье. Либо мы не дадим тварям захватить Рим, либо Федерация падет. Быстро и неотвратимо, и остаток своих дней мы проведем, пытаясь собрать несобираемое и заново склеить осколки государства. Сам понимаешь, Сверхмозг нам такой возможности не даст.

— Чутье — это серьезно, — кивнул Дюша.

Затем, основываясь на богатом опыте, Лев начал чертить примерную схему штаба. Типизация и унификация, еще со времен Первой Волны, и вряд ли что-то изменилось, как пояснил генерал. В предрассветной темноте и тишине, следовало выдвинуться к высоте 1503, обойти патрули и охрану, и, проникнув за периметр, затаиться. Твари пойдут в атаку с первыми лучами солнца, по своей неистребимой тварной натуре. В этот момент, когда твари возьмут людей в оборот и начнется паника пополам с неразберихой, следовало быстро и решительно захватить комнату связистов, снять внутреннюю охрану и скрутить непосредственно командование.

Затем, пока никто ничего не понял, Лев собирался получить информацию о состоянии дел и на ее основе переиграть тварей. Информация, обработка, оповещение о смене командования, и все следовало сделать быстро, но Лев, не без оснований, верил в свои силы. Разумеется, на захват с Львом отправлялись не все, а примерно половина форпостовцев. Самые опытные и способные выстрелить в человека, не дрогнув и не замешкавшись. Конечно, еще оставался вопрос мотивации и убежденности, но выкладки Льва о предательстве были как всегда убедительны и точны.

Оставалось, как обычно, прийти и сделать, да так, чтобы операция не сорвалась.

Поэтому Лев, отпустив остальных, остался сидеть над схемой и обдумывать детали.

Глава 13

Битва, как и предполагал Лев, началась рано утром. Солнце только — только первыми лучами осветило вершины, как твари выбросили на стол первый козырь. Как внезапно выяснилось, не только люди готовили себе место для битвы заранее. В самом сердце лагеря штрафников, еще не получивших оружие, с ухающим звуком обрушилась земля и из провала мощным потоком хлынули Кусатели. Выяснять, кто отвечал за разведку местности и почему туннели тварей (несомненно вырытые заранее) не обнаружили, было слишком поздно.

Позиции людей представляли собой территориально один огромный ромб. Его северная вершина, обращенная к тварям — высота 1503. Южная — обоз и госпиталь. На востоке и западе в вершинах находились артполки. Лагерь штрафников находился посредине ромба, запечатанный с двух сторон мотострелками и с третьей — все той же высотой 1503. Часть пехоты и огнеметчиков уже выдвинулась в сторону холмов, окаймлявших долину севернее высоты 1503. Другая часть неторопливо готовилась к раздаче оружия штрафникам, позевывая и почесываясь.

Оставшиеся пехотинцы просто готовились к битве, а самые оптимисты к звездопаду орденов и медалей, который, несомненно, последует после разгрома тварей и спасения Рима. Ведь после разгрома тварей, должно было начаться вытеснение тварей из Апеннин, и десанты в тыл, с целью рассеять и отогнать тварей обратно за Альпы. Во всяком случае, так утверждала армейская пропаганда, дабы укрепить и воодушевить граждан Федерации. Начать трубить о «штрафниках» предполагалось после успешной операции, в духе, мол, вот так предатели и дезертиры все равно помогают спасти Федерацию.

Твари, конечно же, этого не знали, но ход прорыли удивительно точно.

Моментально весь лагерь безоружных бедолаг вскочил и бросился врассыпную. Никто и не помышлял бросаться на тварей, предпочитая смерть от пули, нежели от клыков тварей. Мотострелки, стоявшие в дозорах, растерялись. Не каждый день на тебя мчится безоружная толпа людей, которая вот только что вела себя спокойно. Приказ на этот счет был однозначен: «отпугнуть толпу выстрелами, вычислить и убить зачинщиков бунта, затем применить водометы и иные нелетальные средства».

Вот только в этот раз толпа отпугиваться совершенно не собиралась.

Пулеметчики, дав очередь, медлили и медлили. И тут кто-то, то ли разобрал вопли паникующих и приближающихся штрафников, то ли заметил тварей в центре лагеря, и не замедлил дать сигнал: три красные ракеты. В общем смысле это соответствовало сигналу «Код красный, три нуля!» То есть враг уже ворвался в самое сердце лагеря/расположения/укрепрайона, и близок к победе. И следует немедленно бросать все и уничтожать тварей, иначе они уничтожат людей.

Позиции людей забурлили, поднялась суматоха и местами даже паника, и все это играло на лапу тварям. Передовые позиции мотострелков оказались смяты набегающей толпой, на плечах которой твари прорвались и сумели навязать ближний бой. Разумеется, часть штрафников кинулась спасаться на высоту 1503, но основная масса бежавших на север стремилась просто обогнуть высоту и оказаться подальше от тварей. Все это усугублялось и усиливалось криками, стонами, заполошной стрельбой, взлетающими ракетами и забитым руганью эфиром.

Одним точным и расчетливым ударом твари обрушили хаос на позиции людей силами самих людей.

— Не могу не выразиться нецензурно, — пробормотал Дюша в укрытии.

— Значит, пора атаковать? — уточнил Виталь.

— Тихххо, — почти прошипел Дрон. — Ждем команды Льва и наблюдаем.

Затаившаяся почти на самой вершине тройка, уютно окопалась под одним из огромных валунов, невесть как попавших на высоту. Позиция их открывала отличный обзор на позиции людей, и случившееся не могло не ужасать опытных бойцов. У каждого чесались ноги вскочить и помчаться истреблять тварей, попутно командуя, ведь сверху было отлично видно, что прорыв тварей — крайне хилый, и никакой существенной угрозы не несет. Но зато паники и неразберихи на три лагеря людей хватит, и, в теории, штаб, с высоты 1503, должен был уже давно все увидеть, разобраться и всех успокоить/направить на борьбу с тварями.

На практике же паника продолжалась, а группа ждала приказа Льва.

Твари, не теряя инициативы, умело использовали панику и суматоху. Отряды тварей, которых ждали и к которым готовились, вырвались в долину… чтобы сразу устремиться к холмам. Две волны растекались по долине: тварей и людей, и обе не обращали друг на друга внимания. Твари рвались к холмам, дабы смять сидящих там в засаде. Штрафники, огибавшие высоту 1503, стремились просто убежать куда-нибудь. Но пехота, засевшая в холмах, об этом не знала, и в результате были потеряны драгоценные минуты и секунды.

К моменту, когда артполки и минометчики начали обстреливать долину, большинство тварей уже штурмовало холмы, с засадами людей. Сверху, с высоты 1503, лежащим в укрытии снайперам, Владу и Спартаку, было отлично видно, что люди не справляются. Только огнеметчики пока еще сдерживали тварей, волнами захлестывающих холмы. Запах поджаренных тварей заполнил долину, вызывая обильное слюноотделение у опытных людей. Огнеметчики умело менялись местами с пехотой, отходили, стреляли, выпускали струи огня и снова отходили, меняясь в смертельной карусели. Твари, оставляя на каждом квадратном метре трупы, продолжали волнами накатывать, оттесняя пехоту все дальше и дальше.

Изначальный план зажать тварей в долине и истребить, фактически провалился.

— Чего ждет Лев? — прошептал Влад, сжимая кулаки. — Ведь проигрываем же!

— Тихо, еще не все войска втянулись в сражение, — прошептал Спартак.

— Когда все втянутся — проиграем!

— Да хрена лысого, готов поклясться своей лысиной, что лысый генерал побреет тварей налысо!

Влад не нашелся что ответить на такое количество слов о лысых, и замолчал.

Но Спартак все сказал совершенно верно: Лев ждал, когда твари выложат все козыри и втянут в сражение все части, что здесь собрались. Пока что ход сражения шел примерно так, как и прикидывал Лев. Тварям, в силу особенностей военной тактики и стратегии, просто не оставалось ничего другого. Теперь, по прикидкам генерала, твари должны были исхитриться и вывести из строя танки, уничтожить узел связи и атаковать госпиталь. Причем сделать это быстро, иначе паника в штабе все-таки пройдет, и разрозненные части начнут действовать совместно, координируемые с высоты 1503.

Тут Лев чуть шевельнул плечами в укрытии и понял, что на высоту никто не нападал.

Похоже, твари были прекрасно осведомлены, кто есть кто, и ударят по высоте, только если первоначальная паника спадет. Пока же она и не думала спадать, и твари не лезли. Некоторое время Лев боролся со своей паранойей, но потом мысленно махнул рукой и сдался.

— Готовность — минута! — сообщил он Асылу.

— План 1? — шепнул в ответ капитан.

— Да.

Пока Лев готовился и осуществлял захват штаба, твари, в полном соответствии с предположениями лысого генерала, сделали следующий шаг. Правда, этот этап для тварей прошел крайне неудачно. Танкисты, на фоне общей паники и суматохи, первым делом залезли в танки и завели их. Поэтому прибежавшая тысяча тварей… нет, они, конечно, попробовали выполнить поручение и заклинить гусеницы бронемашинам. Но наадреналиненные танкисты на эти самые гусеницы тварей и намотали, а если кто где и застревал, то взаимовыручку еще никто не отменял. Тем не менее, на какое-то время танковая рота увязла в своем сражении, вне общего.

Госпиталю просто повезло: мотострелки притащили раненого командира взвода всем взводом, ввязались сразу в бой, и дали время остальной охране подтянуться и начать действовать. Затем на крики «Госпиталь в опасности!» сбежались все, кто был неподалеку, и нападавших тварей размазали по земле. Даже те раненые, которые должны были поступить в госпиталь, бежали на защиту в первых рядах. Вообще отношение к врачам, госпиталям и всему медицинскому среди воевавших было крайне уважительным, невзирая на все проблемы тянущейся войны. То есть нехватку персонала, лекарств, помещений, недостаточную мобильность и прочее, и прочее.

Узел же связи находился на высоте 1503, и Лев захватил его первым, опередив тварей.

Сделать это было очень просто, ибо все связисты, кроме одного, уже лежали мертвыми. Последний выживший, сделав испуганное лицо, повернулся к вошедшим, чтобы получить пулю в лоб ото Льва.

— Зараженные совсем охренели! — возмутился генерал. — Давай, Асыл, ты знаешь, что делать.

— Сделаем в лучшем виде, товарищ генерал, — кивнул Асыл.

После чего капитан, переступив убитого, подошел к столу и начал изучать таблицы кодов. Лев, не сомневавшийся в способностях Асыла правильно передать сообщение, уже стремительно покинул помещение. Захват штаба, судя по времени, уже должен был начаться. Лев отставал от самому себе назначенных сроков на полминуты, и в сложившихся условиях это было очень, очень много. Конечно, возникает резонный вопрос: зачем Лев ждал, теряя минуты? Генерал, при всей своей недопустимо огромной для его маленького роста паранойе, все же не мог вот так просто взять и напасть. Требовалось подтверждение измены, то есть в данном случае бездействие штаба.

Теперь же, после захвата узла связи, всякие сомнения отпали, исчезли и улетучились.

Поэтому в помещения штаба Лев врывался, уже зная, что увидит. Да, ряд мертвых тел, и рядом скрученные предатели. Дюша и Дрон вовсю проводили экспресс-допрос, но зараженный только шипел в ответ и плевался. Лев окинул взглядом помещение, но никаких признаков потасовки или драки не нашел. Взглянул на трупы — никаких ран.

— Отравлены какой-то то биодрянью, — не поворачиваясь, заметил Дюша. — Вон чашка на столе.

Лев подошел и понюхал остатки чая в бокале. Еле-еле уловимый запах, знакомый и отвратительный.

— Парализующий токсин, — ухмыльнулся генерал. — Понятно, значит еще хотели интригу с подставой толкнуть, и своих еще выше поднять. Какие толковые нынче зараженные пошли, хех. Так, Андрей, хватит мучить бедолагу, всех выключить и давайте уже начнем спасать…

— Всем лежать! — ворвался в помещение какой-то рядовой, наставив автомат.

За его спиной возник Асыл и аккуратно отобрал оружие. Рядовой, даже не успев ничего понять, получил толчок в спину и влетел в помещение. Сборно-разборный модуль, более известный как «щитовой домик», хоть и не защищал от тварей, но зато очень быстро монтировался. Проблему подслушивания решали, как правило, запретом подходить ближе, чем на 10 метров, но в данном случае зараженные сами себе все испортили. Заранее скрутили караульных, и в результате «Буревестник» и Лев с Асылом беспрепятственно захватили штаб.

— На узле связи оставил Дмитрича, — пояснил Асыл. — Все оставшееся доделает в лучшем виде.

— Пойдет, — махнул рукой генерал. — А этот чего?

— Увидел, наверное, чего, — пожал плечами капитан, — и помчался спасать начальство от злыдней. А, рядовой, чего молчим, когда с тобой целый генерал разговаривает?

— Тварьским генералам не подчиняюсь! — выпалил рядовой. — Еще чего! Пытайте меня, мучайте, но все равно не сдамся вам, твари!

— Пх, — фыркнул Лев. — Пытать его. Асыл, дай этому извращенцу пинка, пусть летит с крыльца [цензура] и не возвращается. Нам тут сто тысяч человек спасти надо, некогда с каждым рядовым объясняться.

— А если он приведет с собой товарищей? — усомнился Асыл. — Давайте его свяжем!

— Да делайте, что хотите, — отмахнулся генерал, — лишь бы не мешался!

И завертелась карусель, в которой, честно признаем, бойцы группы «Буревестник» мало что понимали. Лев их этому не учил, самим им было некогда, в постоянных миссиях и операциях. Разве что Дюша кое-что понимал, благодаря прошлому опыту. Он же и посоветовал всем покинуть помещение, дабы не мешать работе штабного Льва. Судя по азарту, с которым Лев накинулся на карту, одновременно разговаривая, ставя отметки, гоняя Асыла и еще что-то успевая высматривать, шансы на победу были.

Поэтому Дюша сотоварищи, покинув помещение, устроились снаружи. Вроде как охрана штаба. Дрон встал у дверей, нацепив на руку самодельную повязку. Дюша чуть в стороне курил, Виталь осматривал окрестности. Разговоров о зараженных и предательстве не было, решили, что успеют после боя, ибо сейчас непонятно, сколько агентов тварей на высоте и где бы взять рентген-установку?

Тем временем обстановка на поле боя стабилизировалась. Прорыв в центре лагеря ликвидировали, штрафники разбежались, засада вокруг долины или отступила, или погибла. Артполки потеряли половину орудий, минометчиков уничтожили, мотострелки, растянув фронт, выстраивали дугу, охватывающую тыл высоты 1503. Твари в долине и на холмах готовились к штурму высоты, и стороннему наблюдателю могло показаться, что ситуация, наконец, перешла к противостоянию «стенка на стенку».

Но твари так не думали, и в ход пошел последний из заготовленных на сегодня козырей.

Зараженные, собранные сюда, наверное, со всего полуострова, получив приказ, начали самоподрывы. Как правило, вначале подойдя к чему-нибудь ценному. Большой группе людей, технике, боеприпасам. Взрывы загремели по всему ромбу, и, начавшее было усилиями Льва налаживаться, взаимодействие моментально развалилось. Паника и подозрительность, ведь где гарантии, что твой сосед не зараженный, если только что целая толпа их совершила подрывы? «Это было дьявольски умно», как сказали бы Прежние, и всецело играло на руку тварям. Теперь орда, охватывающая высоту, могла смело идти в лобовую атаку и врываться к мотострелкам.

Точнее говоря, к мотострелкам врываться вначале, а потом, закончив окружение высоты 1503, приступать к постепенному «съедению». Несколько выстрелов прозвучало и на склонах высоты, но похоже, что основная масса все-таки действовала в штабе и на узле связи. «Это мы удачно решили их захватить», мог бы сказать Лев, будь у него время на изречение банальностей.

Почти сразу к «Буревестнику» выглянул Асыл и посоветовал пойти занять места в окопах. Желательно поближе к тварям, чтобы не пропустить все веселье. Мол, сейчас твари каааак бросятся, вы только успевайте их ловить и отстреливать! Асыл скрылся, а бойцы группы, переглянувшись и пожав плечами, пошли занимать места.

— Как думаешь, Лев справится? — сомневающимся голосом уточнил Спартак.

— Справится, конечно, это же Лев, — усмехнулся Дюша. — Иначе не стоило вообще все это затевать.

— Вообще не мешало бы понять, что нам теперь делать, — вставил слово Дмитрич. — Мы, конечно, сильны и могучи, но мало чего стоим, когда тысячные толпы сходятся.

— Это ты верно заметил, — кивнул Дюша. — Вот, сейчас сядем в окопе и поболтаем.

Окоп, в сущности, представлял собой траншею, на скорую руку отрытую строительным комбайном. Без укрепления стенок, без утрамбовки земли, и без оборудования минно-ловушечной полосы впереди. Даже проволоку не натянули. Сразу было видно, что готовились впопыхах, без общего плана и стратегии. Лишь бы успеть вырыть хоть что-то. Дюша отметил, что чуть ниже по склону расположилось пулеметное гнездо, а левее вообще что-то вроде зародыша ДОТа.

Не бог весть что, но случалось сержанту оказываться и в гораздо худших ситуациях.

О чем он, собственно, и заявил Спартаку с Дмитричем. Маленький, худощавый сержант объяснял снайперу и разведчику в обычной своей неторопливой и уверенной манере. Одинаково высокие, Спартак и Дмитрич нависали над Дюшей и внимательно слушали, ибо в «Буревестнике» уже давно усвоили одну нехитрую истину. Когда Дюша что-то объясняет, даже тонкости нарезки сырой тварятинки, следует слушать и запоминать. А когда Дюша начинает травить байки, слушать тоже надо, но запоминать уже необязательно.

Разницу между «Дюша объясняет» и «Дюша травит байки» каждый усваивал самостоятельно.

Сейчас вот сержант объяснял. Что да, группу готовили как диверсантов, способных быстро и толково забежать в тыл к тварям, взорвать, убить, уничтожить, выкрасть и убежать. Причем убежать, как правило, от все тех же тысячных толп тварей, с которыми, разумеется, бессмысленно устраивать честный бой. И, опять же разумеется, специфика действий малых групп в тылу радикально отличается от бойни толпа на толпу. И опыт снайпера, равно как и опыт разведчика, не предполагают умение сходиться с тварями лицом к лицу.

— Дюша, это все здорово, — не выдержал Спартак через десять минут, — но все же причем тут мы? Помимо того, что ты рассказываешь очевидные вещи, было бы неплохо понять, что делать в данной конкретной ситуации.

— О лысина Льва! — шутливо воздел руки к небу Дюша. — О чем я вам тут толкую?

— Да, о чем? — заинтересованно ответили Дмитрич и Спартак, хором.

— О том, что ситуация ничем не отличается от диверсантской работы! Просто бегать от тварей не надо, а так все один в один: их тысячи, нас мало, но у нас лучше оружие и подготовка. Бей, стреляй, руби, кусай, прикрывай соседа! Конечно, не помешали бы еще бетонные бункера, но и так, думаю, будет неплохо. Вон там пулемет, а там вроде огнеметчики засели. Кстати, не помешало бы Виталя рядом посадить, с тремя заряженными огнеметами и двумя грузовиками баллонов огнесмеси.

— И все?

— И все, Спартак. Сиди, стреляй на расплав ствола, и молись, чтобы у тварей закончилось «мясо». Потом молись, чтобы артиллерия не промазала, и пулеметы не заклинило. Потом нюхай жареную тварятинку, после огнемета, кстати, очень даже ничего получается. Ну, после второй недели привыкаешь. И так день за днем, и, если месяц спустя, будешь еще жив и не сойдешь с ума, то считай себя офигенным везунчиком.

Дюша рассказывал о «прелестях» сидения настолько обыденно, что и Спартак, и Дмитрич ему сразу поверили. Как правило, сержант не слишком любил рассказывать о прошлом, маскируя таковое под байки и прибаутки. Но все равно то, что он кучу времени провел в разных укрепрайонах, причем в разгар конца Второй Волны, было известно. Равно как и то, что без дела там Дюша не сидел, успешно воюя и защищая Федерацию.

— Впрочем, — улыбнулся сержант, — нам тут такое все равно не грозит. И двух суток не пройдет, как твари будут убегать, смазывая пятки салом, как говорили Прежние. И не спрашивайте, почему они так говорили, сам не знаю. Сало надо есть, а не пятки им мазать. Впрочем, это дела Прежних. Впрочем, если командиры среднего звена не прогнутся, то, думаю, Лев управится за несколько часов.

— Да ладно? — точно, как Лев, почесал лысину Спартак. — Мы же уже проиграли?

— Почти проиграли, да, — кивнул Дюша, указывая рукой на долину. — Но это же Лев! Он без Хитрого Плана даже в туалет не ходит!

Глава 14

Надо заметить, что в этот раз Дюша ошибся. Такое бывало крайне редко, и поэтому вполне простительна вера сержанта в Хитрый План. Но Лев и вправду не собирался крутить никаких сложных комбинаций. Связь, взаимодействие, массирование удара и удары на опережение. Сверху если не Льву, так его помощникам было отлично все видно, радиосвязь работала на «ура», и теперь оставалось только совершить элементарную двухходовку. Вначале выровнять положение, а затем победить.

Чем Лев с удовольствием и занялся.

Повинуясь его приказам, военные подразделения переставали метаться хаотично, отражали тварей и протягивали руку помощи соседям. Хриплые, отрывистые команды, и вот уже сбит кулак, успешно громящий расползшихся по позициям людей тварей. Паника практически прекратилась, всем уцелевшим штрафникам — кто еще не сподобился — спешно выдавали оружие, и ставили в строй. Если и находились сомневающиеся в таком шаге, то голос Льва их быстро разубеждал.

И тогда руководство тварей предприняло вполне логичный и естественный шаг.

Твари начали сбиваться в свой кулак, при этом точкой сбора определили высоту 1503. Возможно, тварям казалось, что оборону высоты можно легко сломить. Возможно, командование тварей недооценило или было введено в заблуждение своими агентами, совсем недавно заседавшими в штабе. Но факт остается фактом: твари промахнулись и очень крупно. Лев, когда увидел замысел тварей, от радости ударом кулака сломал складной столик.

После чего отдал еще два приказа и вышел наружу, прихватив рупор.

Солдатам на высоте предстояло на себе испытать всю силу убеждения лысого генерала.

— Ну все погнали наши тварей! — заметил Дмитрич, услышав выкрики Льва.

— И не говори, — сплюнул Дюша. — Готовьтесь, сейчас полезут.

— Уже лезут, — кивнул Спартак. — Эх, размахнись рука, раздави плечо!

Дюша от такого коверканья поговорок Прежних только и смог, что сплюнуть еще раз. Но уже через минуту ему стало не до плевков. Твари полезли так густо, что кольцо обороны высоты было прорвано почти мгновенно. По естественным причинам бронетехника на высоту не залезла, но уж стационарных пулеметов — на взгляд сержанта — могли бы и больше поставить.

— Виталь, отсекай! — привычно заорал Дюша.

И завертелась карусель, в которой группа, часть группы «Буревестник» выступала этаким центром, опорой, точкой кристаллизации сопротивления. Хладнокровно командовал Дюша, азартно стрелял Спартак, Виталь и Дмитрич косили тварей, и вокруг группы сбивались уцелевшие солдаты. Атака тварей — контратака людей — посмотреть что с пулеметами — держатся, и снова бежать на помощь — атака тварей.

— Убивай тварей!! — доносился громовой выкрик Дрона, придавая сил, и карусель вертелась дальше.

В какой-то момент Дюша понял, что полностью потерял картину боя. Остановившись осмотреться и немного отдышаться, сержант с удивлением обнаружил в руках легкий пулемет, вместо привычного автомата. Кровь тварей на лице и руках местами даже засохла и неприятно тянула кожу. Весь склон был завален трупами, трупами и еще раз трупами тварей, вперемешку с людьми. Память услужливо подсунула эпизод, когда он и Дрон бок о бок бежали на тварей, размахивая какими-то железками, а рядом неслась ревущая толпа, с штыками наперевес.

Только было это до или после приказа Льва бронетехнике стрелять прямой наводкой по высоте? И когда Виталь успел получить огромный, в пол-лица синяк? Дюша помотал головой, понимая, что случилось то, чего с ним не было уже лет десять… или сто, если учитывать лежание в капсулах. Он не только потерял картину боя, но и сам впал в боевую ярость, при которой мозг просто выключался. Вместо сержанта Мумашева оставалась боевая единица, видевшая своей целью только истребление тварей всеми доступными способами. А способов Дюша — хвала Льву и не только! — знал превеликое множество.

Сержант ощутил, что он уже не тот молодой удалец, и что ребра ноют, и ноги как-то чересчур болят, и умыться бы не помешало, и руки дрожат. Обругав себя старой развалиной, Дюша попытался принять бодрый вид, но внезапно обнаружил, что красоваться не перед кем. На этом склоне высоты, обращенном к позициям людей, оставались на ногах только бойцы группы «Буревестник». Дюша кое-как вытащил сигаретницу — во времена Прежних более известную как портсигар — и с неудовольствием увидел, что коробочку дважды сминали.

— То-то ребра болят, — проворчал Дюша, доставая и закуривая единственную целую сигарету. — Совсем твари озверели! Что с ними случилось? Лев им задницу показал?

— Хуже, — подошел и присел рядом Дрон. — Лев им объявил, что он — это он. Дюша, фу, что за гадость ты куришь?

— Что нашел, то и курю, а ты думал, штрафникам кубинские сигары выдают? — печально ответил сержант. — И что, твари от этого взбесились?

— Не сразу, — пожал плечами командир группы. — Я как раз рядом был, все видел. Лев им в рупор, мол стоять, тут Римский Лев, всем лечь на пол, лапы вверх и не сопротивляться!

— Так и сказал? — восхитился, несмотря на боль во всем теле Дюша. — Любовь Льва к Прежним временами просто пугает. Ладно, и что потом?

— Твари замерли на полминуты, а потом полезли вверх, не разбирая дороги. Это было страшно, только в трех десантах видел такое, и каждый раз потом кусок побережья был красным и скользким. Как видишь, горы не стали исключением, и уж не знаю, в чем был план Льва, но теперь твари нас крепко прихватят.

— Может, в этом и был план, — заметил Дюша, выпуская дым. — Пусть лучше на нас и Льва набегают, сам знаешь, генерала голыми лапами не возьмешь, по головам пройдет, всех убьет — один останется.

— Ээээ…. Кстати, по поводу голов. Дюша, скажи, это было обязательно — прыгать по головам тварей, и кричать, что ты Сверхмозга прямо в мозг… того?

— Не помню, — простонал Дюша. — Последний раз такое было, когда наш лагерь инструкторов громили, сто лет назад! У меня тоже все отключилось, и только потом товарищи рассказали, что же было. Так что не помню, я просто сражался и стремился убить всех тварей! Что хоть было то?

— Сам я всего не видел, но слушай, — охотно ответил Дрон.

Лев, сложив руки за спиной, ходил туда-сюда по высоте 1503, бросая частые взгляды на север, в сторону долины, заваленной трупами тварей. Асыл, сидящий неподалеку, терпеливо ждал, пока генерал сформулирует очередную мысль.

— Таким образом — тварям [цензура]!

— Так и писать? — невозмутимо уточнил капитан Имангалиев, и уже поднял ручку.

— Вот жеж, старость — не радость, постоянно забываю, — проворчал Лев, намекая на чувство юмора Асыла. — Не пиши! Лучше так:

— Записал?

— Да, — кивнул Асыл. — Собираетесь взять командование на себя, товарищ генерал?

— Почему собираюсь? — обиделся Лев. — Уже взял! Здесь мы долго не продержимся, но если откатиться к средним Апеннинам, и затребовать подкреплений с техникой, то можно тварям изрядно лапы оттоптать! Пусть горы там хилые, но все равно, есть на что опереться. Ладно, пиши дальше

Тут оставь пропуск, потом перечислишь в три абзаца, как мы тварей нагибали. Дальше:

Тут тоже оставь место, надо будет подумать. И подпись:

— Думаете, поверят?

— Думаю, что нет. Но теперь события надо форсировать, и эта радиограмма просто придаст дополнительного ускорения. Начнутся разбирательства кто и куда, а мы попутно еще немного подвигов совершим, и собьем волну, прущую на Рим. Таких бравых героев, разумеется, пригласят в гости в столицу, проверят и вот тут начнется самое веселье!

— Нас же убьют, — констатировал Асыл.

— Несомненно, попробуют, — весело потер руки Лев. — Но это я учел в расчетах! Раз уж эти твари сделали из меня такого героя, пусть теперь пожинают плоды, ха! Ты бы видел сегодня, как твари застыли! Явно Мозги за пару тысяч километров отсюда вскипели и забулькали, ха-ха-ха! Пусть Сверхмозг дрожит в своей норе, и снова шлет за мной охотничьи команды, я покажу этому бурдюку слизи, что зря он меня не убил 90 лет назад!

— Вы узнали, где находится Сверхмозг?

— Обязательно узнаю потом, — отмахнулся Лев. — Так, давай сюда текстовку. Ага, ага, ну вроде все в пределах получилось, смело засылай, хотя нет, стоп! Так, давай еще сформулируем, что нужно из техники, людей, припасов и прочих вещей.

К моменту, когда вернулись мотострелки, преследовавшие остатки тварей, Лев уже сформулировал все необходимое, и теперь предвкушал грядущие победы над тварями. Замысел генерала отличался размахом и полетом фантазии. Затребовав длинный список всего, Лев заодно набросал и план летней кампании. Мобильный, жесткий и кровавый. Через полгода по плану все твари оказывались отброшены за Альпы, а люди весело и безудержно побеждали.

Разумеется, всего затребованного Льву не дали. Будь у Федерации такие силы в резерве, их бы уже давно отправили на фронт. Но все же припасов и техники подкинули, и даже похвалили за инициативность. Генерал усмехнулся, прочитав похвалу, и засел с Асылом за переработку плана. Раз уж удерживать тварей не требовалось, а полностью побеждать не получалось, Лев вернулся к идее кочующей моторизованной группы, которой теперь предстояло кататься по равнинам севернее Апеннин. Подходящая местность, полно тварей, можно не сдерживаться, и самое главное — эффект можно получить не хуже, чем от первоначального плана!

— Вот так то Асыл, был ты просто капитан, а теперь будешь подвижный капитан!

— Не вижу особой разницы, — пожал плечами Асыл.

— Увидишь, когда бегать начнем. Сколько у нас народу?

— Четыре тысячи плюс-минус взвод. Настроены решительно, вот только с горючим будут проблемы.

— Нормально, никто и не собирается такую толпу держать в движении на колесах. Смотри, — палец Льва ткнул в карту, — вот здесь и здесь делаем опорные пункты. Пока подвижная часть катается и сражается с тварями, гарнизоны в опорных пунктах вычищают местность и собирают припасы. Случись чего — друг друга прикрывают и усиливают. При должной подвижности — все равнины наши, а твари могут заранее копать могилки. Главное — на одном месте долго не засиживаться, и поэтому ты будешь подвижный капитан!

— А вы, товарищ генерал?

— А я спокойно посижу в одном из опорных пунктов, покомандую издалека. Пора, пора Асыл и тебе покомандовать чем-нибудь крупным.

— Вы меня учили, — бесстрастно ответил капитан Имангалиев, — и я неоднократно практиковался, в том числе и в реальных боевых условиях, например в…

— Ладно, ладно, уже и посклерозничать немного не дают, — проворчал генерал. — В общем, идея понятна? Кочуем по равнинам, вышибаем тварей, а если те соберутся в крупную орду, быстро уносим ноги. Проинструктируй наших, чтобы сильно не зарывались, или лучше скажи Дюше, чтобы он этих героев расхолаживал вовремя. Выскочат один на один против орды, и все, шлите письма, а где я сейчас таких подготовленных возьму?

Капитан ушел, а Лев еще долго размышлял на тему «шлите письма», а точнее говоря — испорченной инфраструктуры. Ведь реально кучу людей эвакуировали, но когда это останавливало тварей от разрушения? Нет людей, так сожрут здания, сады, мосты сломают, а поля обгадят. Повалят столбы электропередач, где они еще остались, и так далее, и тому подобное. Да, Федерация давно научилась минимизировать такие потери, но только в пограничных районах. Здесь же, в данной конкретной местности тварей сто лет не видели, и вот результат. Богато понастроено всякого разного, и будет очень жаль, если твари все испортят.

Лев закурил, затянулся и еще раз мысленно пробежал пункты плана.

Да, все получалось довольно неплохо, и даже насыщенная — по меркам других регионов — инфраструктура, должна была сыграть на руку Льву. Генералу было конечно жаль, что столь многое будет разрушено, но не меньше было уже разрушено, после высадки тварей в Европе. И еще не меньше будет разрушено, но при этом, если люди выживут и столица устоит, то все разрушенное можно построить заново. А вот если люди падут, то какой тогда толк в уцелевших зданиях?

Выделив два опорных пункта в центральной части севера полуострова, Лев посадил в каждый по тысяче человек, а оставшиеся две тысячи пошли в набег на восток. Твари, честно говоря, не ожидали такого от уже, казалось бы, сломленных людей, и первые удары удались на славу. Солдаты врывались в населенные пункты, расстреливая всех встреченных тварей, настигали орды на марше и давили их гусеницами, огнем и яростными атаками. Устраивали засады на преследователей, убивали и сами падали убитыми, но за каждого человека твари отдавали пятьдесят, а то и шестьдесят особей.

Сливали топливо из хранилищ и разбирали брошенные склады, привозя в опорные пункты, а заодно и меняясь составом. Неделя на выезде — неделя в населенном пункте. Асыл и группа «Буревестник» катались бессменно, и тактика выжженной земли, в планировке Льва, начинала приносить первые плоды. Твари уже не бегали мелкими группками, минимальным размером отряда было установлено количество в две тысячи особей. Пришлось начать подгонять кормовых тварей через Альпы, что тормозило и приостанавливало напор. В затылок с востока уже жарко дышала свежесозданная армия, получившая название Ударной Восточной. И тогда твари, точнее Мозги, ими управлявшие, решились.

Под покровом ночи, как любили писать Прежние, твари широкой сетью сбегались к опорным пунктам войска Льва. Для полного сбегания им потребовалась неделя, но зато никакой ядерный удар не смог бы накрыть такую разрозненную толпу. Было забыто даже правило крупных отрядов, и часть пробирающихся отловили патрульные мотогруппы. Небольшую часть, заметим сразу, ибо в один прекрасный день в непосредственной близости от опорных пунктов 1 и 2 (Лев не стал напрягать фантазию), оказались пятьдесят тысяч тварей.

Примерно поровну возле каждого из пунктов.

Мозги, мысленно потирая щупальца за тысячи километров отсюда, отдали приказ идти в атаку. Предвкушение мести и победы над Львом было так велико, что никто из повелителей тварей как-то даже не задумался, а почему собственно их подчиненным удалось так легко подобраться? И почему Лев, действовавший до этого на опережение, как-то не спешил контратаковать?

Загадка разъяснилась очень скоро и очень быстро. Четыре тактических ядерных заряда, небольшое минирование на местности, и своевременные удары в тыл убегающим тварям. Раз-два-три, и за полдня Лев очистил примерно 70 % северо-запада полуострова от тварей. Самого генерала в опорных пунктах, разумеется, не было, равно как и остальных солдат. Были имитационные взводы, укрывшиеся перед взрывом. Лев, разгадавший ловушку тварей, хохотал, потирал лысину и руки, и кричал, что на таких условиях готов непрерывно бить тварей.

Опорные пункты, теперь, пришлось менять, но Лев и без того собирался это делать. Слишком долгое сидение на одном месте неизбежно притягивало тварей… чем генерал ловко и умело воспользовался. Мозги получили щелчок по носу, Сверхмозг удостоверился, что Лев настоящий, ну заодно и порадовался применению ядерных зарядов. Получился этакий мини-парадокс: в результате поражения двух орд тварей, и Лев, и Сверхмозг остались довольны.

— Итого, потери на сегодняшний день составляют 512 человек, — ровным голосом докладывал Асыл. — Твари выработали контртактику, это видно по характеру потерь.

— То есть теперь уже нам надо группы сбивать минимум в сотни две людей, — растягивая слова, протянул Лев, полулежавший в кресле. — Что ж, это было ожидаемо. Будь твари так глупы, как их иногда изображает пропаганда, все кончилось бы еще в первую Волну. Сворачиваем опорные пункты и отходим, все по плану, пусть и на неделю раньше. Что там ополченцы?

— Тренируются и весьма усердно. Для огневой массовки уже годятся, через месяц смогут действовать в отрыве от укрепления, еще через полгода — станут самостоятельной силой.

— Хех, и останется их к тому моменту, из десяти тысяч — одна, — усмехнулся Лев. — Ладно, объявишь этой вольнице, что через три дня мы уходим, и если кто хочет — пусть идет с нами. Но уже на условиях дисциплины, подчинения и всего остального.

— Обещать как обычно? Орды тварей и славные победы?

— Обещай просто тварей, — подумав, ответил Лев. — Сам же видишь, людей просто распирает от желания убить их всех, на этом и сыграй. Пока будем отходить вдоль Апеннин, много чего может случиться, и лишние стволы будут совсем не лишними. Эх, мне бы всего три опытных дивизии! Я бы тут до самой зимы тварям на хвост наступал!

Асыл промолчал, а Лев не стал дальше развивать тему. Не прислали Льву подкреплений, хоть и очень обещали. Ополченцы, при всем их энтузиазме и желании рвать тварей голыми руками, все же не годились для планов генерала. Подучить полгода — но кто их даст? Поэтому генерал собирался отвести своих людей к центральной части Апеннин, на так называемую линию Краммера. Сдать ополченцев на обучение, взамен набрать, если получится, опытных солдат и вернуться. Идея кочующей туда-сюда мобильной группы оказалась очень удачна, и Лев уже мысленно прикидывал, как бы все это описать в краткой методичке.

Лев знал, что дальше к востоку дела шли не так блестяще, и твари уверенно вытесняли людей. Медленно, методично, без прорывов и без откатываний назад. Поэтому генерал, совершив рейд на юг и сбросив «балласт» людей, собирался вернуться и развернуться во всю ширь. Достичь настоящей мобильности, утром — громим тварей на востоке Альп, вечером — на западе. Давить тварей везде, вызывать их злобу и ярость, стягивать в группы и орды, и сразу бить на поражение.

Протянуть таким образом до зимы, отойти на линию Краммера и закрепиться.

Десанты в тыл и во фланг тварям, чтобы зимой не скучали. Твари хотят захватить столицу? Отлично, на это их и приманим, и перебьем. Пусть твари, напрягая все силы, тянут и тянут новые орды, пусть Сверхмозг напрягается. Активная оборона, совместные с флотом маневры, отработка по крупным целям и, по замыслу Льва, в результате можно уравнять силы. Выровнявшись, отдышаться, накопить сил и ударить по Сверхмозгу. Или еще куда, но по верхушкам. И так потихоньку, полегоньку, переломить ситуацию и полностью реализовать предоставленный судьбой второй шанс.

— Товарищ генерал! Сообщение, только что получили! Командование выражает благодарность и приказывает отойти к линии Краммера! А вас, — Асыл замялся, — и старших офицеров вызывают приказом в Рим!

— Понятно, — пожевал губами Лев. — Ну что ж, товарищи, потрудимся теперь на юге.

Глава 15

Успешно отведя войска, напоследок как следует ударив по тварям, Лев в сопровождении Асыла и двух полковников мотострелков отбыл в Рим. Сборной группе, спаянной Львом и боями в единое целое, выделили для размещения небольшой городок, даже скорее поселок, в свое время появившийся для обслуживания расположенных неподалеку угольных шахт. Уголь давно уже закончился, а поселок остался, и теперь, после эвакуации жителей, его заполнили военные.

Группа «Буревестник», следуя урокам, полученным ото Льва и тварей, заняла скромный и неказистый домик на окраине. Отсюда легко можно было обозревать окрестности поселка, при необходимости ударить тварям во фланг или просто сбежать на юг. Хоть и раздавал Лев им постоянно задания и указания, но после его отбытия группа оказалась не у дел. Отдыхали, отъедались, стирали форму и болтали о том, что было и что будет.

Разумеется, велись разговоры и об уехавшем генерале.

— И вот теперь будет у Льва триумфальный въезд в Рим! — усмехнулся Дюша.

— Это когда кусок стены разбирали, и победитель заезжал внутрь на огромном деревянном коне? — уточнил Виталь. — Мне брат рассказывал!

— Нет, это когда все вставали и хлопали, а победитель танцевал Танец Победы, да, — вставил Дрон. — И чем дольше танцевал, тем прочнее становилась победа.

— Погоди, командир, это что-то из совсем уж древних времен, — наморщил лоб Дюша. — Когда еще динозавры бегали.

— И саблезубые львы, — расхохотался Дрон. — Шучу! Нам бы тут без него не испортить все, вот это была бы действительно неуместная шутка.

Дюша, сидевший на крепко сколоченной деревянной семье, изобразил пару хлопков, мол, молодец командир, удачно пошутил. Нагретая солнцем каменная стена приятно грела спину, и сержант, откинувшись, наслаждался разговорами и покоем. Нечасто группе удавалось вот так вот побездельничать, чтобы вообще никто и никуда не слал и не дергал, и не приказывал. Дюша, конечно, знал, что уже завтра Виталь, например, найдет сломанную машину и начнет чинить, а Дрон совершит кросс вокруг поселка, оценивая местность и принятые меры по обороне. Но то завтра.

А сегодня все наслаждались бездельем. Подошел и присел рядом Влад, тоже откинувшись на стену.

— Слушай, а куда Спартак делся?

— Да в местную больничку пошел, — хохотнул снайпер, — там как раз взвод медсестричек приехал.

— А, опять мероприятия против вшей, грязи и болезней, проверки и просвечивания, — понимающе протянул Дюша, не открывая глаз. — Что ж, думаю, Спартак найдет, что им показать.

— Он жаловался, что у него спина болит, — добавил Влад.

— Ладно, ладно, — проворчал Дрон. — Понимать же надо, что Спартак не железный. После убийства Лизы он как будто замкнулся в себе.

— Ха, конечно, замкнулся, пять лет он за ней гонялся, а тут бац! И она сама его нашла, да еще и захотела любовь до гроба. Разве мог Спартак не выполнить пожелание Прекрасной Дамы? Конечно, после такого надо обязательно пройти полный медосмотр, — съязвил Дюша. — При всем моем, Влад, уважении к твоему напарнику, есть подозрение, что теперь в его буйной лысой голове заведутся новые твари. И тащить его надо на промывку мозгов, а не к медсестрам!

— Мы тут все взрослые люди, — пожал плечами Влад. — Спартак в порядке, в таком же порядке, как и любой из нас. Пусть сходит, развлечется, раньше он постоянно за девушками бегал. Или они за ним.

— Ловелас, — с непонятной интонацией протянул Дюша. — И ведь совсем не думает о товарищах!

— В бою Спартак не подведет, — парировал Влад.

— В бою, ха! Вот если он в мирной жизни не подведет, и сейчас приведет с собой пять прекрасных медсестричек, вот тогда можно будет говорить, что он небезнадежен. О товарищах думает, и вообще. Вот помню, сижу я как-то раз в бункере, а лейтенант Громов мне и говорит…

— Отставить байки! — рыкнул Дрон.

— Да, именно это он и сказал. Что, уже рассказывал эту историю? Ладно, тогда послушайте другую, времен моей молодости!

Фельдмаршал Брайан Хорхе Антигес, смотрел на Льва с таким обожанием, что лысый генерал даже немного смутился. Ну, насколько вообще Лев умел смущаться. Теперь, после тщательной проверки, показавшей что Лев — это Лев, или как минимум полный двойник Льва, фельдмаршал собирался выдать герою своего детства столько власти и войск, сколько тот пожелает. Учитель Брайана столько рассказывал о Льве, что будущему фельдмаршалу тот запомнился могучим героем, повергающим орды тварей в прах мановением руки. Повзрослев, Брайан сообразил, разумеется, что не мог один человек повергать орды тварей, но все же ощущение чего-то героического, могучего, высокого и недостижимо умелого всегда сопровождало образ Льва.

Сидевший перед Хорхе невысокий лысый старичок, горбящийся, с хриплым, резким голосом, походил на тот образ не больше, чем твари походят на человека. И все равно перед Брайаном сидел герой детства, и фельдмаршал продолжал обожающе рассматривать его. Точно так же дети Прежних могли бы смотреть на внезапно оказавшегося перед ними супергероя, из популярных книжек.

Пусть у Брайана не было ответа, как Лев смог прожить столько, но зато фельдмаршал отлично знал, что лысый генерал совершил за эти месяцы. Несмотря на разгром крепости «Запад 212», твари потеряли время и силы, много сил на ее взятие. Практически проигранную битву при высоте 1503, Лев сумел завершить победой и попутно зачистить предателей. Потом сковывал огромные силы тварей на севере-западе полуострова, и малыми силами успешно остановил наступление. Можно даже сказать, разгромил орды тварей, и теперь те не смогут возобновить наступление еще пару месяцев.

Как тут не поверить в рассказы, что Лев может все?

Сам Лев, надо заметить, так не считал, и браться за оборону всей Федерации совершенно не собирался. Но Рим пооборонять вполне был согласен, и Брайана это более чем устраивало. Даже больше, под соусом защиты столицы, Льву вручили власть над обороной всего полуострова, и, подумав, генерал не стал отказываться. Защищать столицу следовало комплексно, а не тогда, когда твари встанут под стенами.

— Итак, вам, образно говоря, вручаются ключи от обороны Рима, — радостно подытожил Брайан. — На самом деле, конечно, это не ключи, но раз уж так принято говорить.

— К этим ключам войска прилагаются? — мрачно спросил Лев. — Или только народные ополченцы?

— Ну, вы же сами видели…

— Как предатели уничтожают войска Федерации, следуя указаниям тварей? Конечно, видел. Но это не значит, что я буду поступать также. И хотелось бы понять границы врученных мне полномочий. Могу я, например, сместить Совет?

Фельдмаршал, от такого неожиданного предложения, поперхнулся воздухом и долго не мог прокашляться. Лев, с самым мрачным видом, сидел и ждал. Потом генерал заговорил. И говорил он долго, очень долго, буквально на пальцах объясняя, откуда что взялось, почему сделаны такие выводы и куда все это может привести. Брайан потел и сомневался, но Лев был крайне убедителен. Тонкая, почти незаметная нить паутины, сплетенной Сверхмозгом, охватывала верхушку Федерации и лиц к ним приближенных. О нет, никто не занимался открытым саботажем, просто слегка искажались данные, слегка изменялись составы войск, отправляемых на передовую, слегка медлили с приказами, как это видел сам Лев. И вуаля, виноватых нет, а твари гнут и ломят Федерацию.

И при этом, зараженные поддерживают и прикрывают друг друга. Нашли способы обхода проверок. Наверняка исказили инструкции, набрали себе охраны, и прочее, и прочее, идущее лишь во вред Федерации. Косвенный, скрытый, напрямую не обнаруживаемый, но вред. Человечеству, напрягая все силы, едва-едва удавалось сдерживать тварей в прошлых Волнах, так стоит ли удивляться, что теперь твари берут вверх?

— Я вам верю, но все же непонятно, почему 7-ое управление допустило такое? — с горечью прошептал Брайан. — Ведь это их прямая обязанность — противодействие, выявление и уничтожение зараженных!

— Значит с них и начали, — пожал плечами Лев. — Внедрились, пролезли в начальство, и уже потом прикрыли своих. Поэтому подозревать можно всех, включая самых проверенных людей. Потребуются войска, и скорее всего «семерку» придется брать штурмом.

— Так это же центр города!

— Я знаю, — безмятежно ответил Лев и полез за сигаретами. — Я знаю.

Тем временем Сверхмозг, убедившийся, что наступление от Альп дало свои плоды, хоть и не столь обильные, как он рассчитывал, перешел к следующему пункту программы. Североафриканское побережье наводнили твари, добивая остатки гарнизонов и уничтожая редкие поселки и шахты. Переброшенный туда флот ничего не смог сделать, кроме как прикрыть отход войск, отвезенных на транспортах на Сицилию. Цепочка кораблей Средиземноморского флота неприлично растянулась. Попытки прикрыть полуостров с трех сторон привели к тому, что флот теперь был одинаково слаб везде. В патрулировании возникали «окна», местами побережье оставалось вообще неприкрытым. Ни с моря, ни с суши.

Но Сверхмозг совершенно не собирался устраивать десантирование.

Нет, он всего лишь создавал угрозу такового, дабы войска и флот Федерации пребывали в постоянном напряжении, готовясь отразить несуществующее. Разумеется, если бы войска или флот оттянули на другой участок, то Сверхмозг любезно воспользовался бы «приглашением». Но даже в самом наихудшем (для Сверхмозга) варианте войска Федерации бездействовали, давая тварям возможность продвигаться вглубь полуострова.

Кампания этого года оказалась чересчур успешна, и местами твари зашли слишком далеко. Дальше плана Сверхмозга, рассчитывавшего взять полуостров лет через пять. Пусть вначале люди потратят все свои ядерные заряды, потом потратят войска, потом растеряют оборону. И вот тогда, твари, наконец, возьмут свое. Нехитрые расчеты ясно показывали, что без единого управляющего центра люди не смогут долго сопротивляться. От десяти до пятнадцати лет. Еще столько же Сверхмозг отводил на подавление попыток создать новую столицу. Практически все пригодные для этого места были уже у тварей под негласным наблюдением. Через месяц-другой, когда его подчиненных частично потеснят с Альп, Сверхмозг собирался предъявить еще один сюрприз. И уже в следующем году, сохраняя напряженность и наращивая численность, орды тварей ринутся к Риму, и люди сделают то, чего от них добивается повелитель тварей.

— Итак, Асыл, спешу тебя обрадовать, теперь ты возглавляешь оборону Рима!

— Товарищ генерал?

— А я возглавляю оборону всего полуострова! — с преувеличенным энтузиазмом воскликнул Лев. — Ты только представь себе, какие возможности перед нами открываются!

— Какие?

— Теперь можно будет не просто бить тварей, а делать это с размахом!

— Вам поверили? Утвердили вашу кандидатуру? Никто не против?

— Поверили — да, а остальное — нет. Утвердят, куда они денутся. По поводу же против — о, это ты верно заметил. Будут, будут против, и много кто, и это замечательно! Нужна нормальная охрана, нужны люди, все нужно. Будем ловить противников на живца в виде меня. Это, разумеется, не считая прочих мероприятий по очистке Рима. Будем ловить, давить, душить и одновременно строить оборону.

— То есть вначале обезопасим тыл, — кивнул Асыл. — А нас не пристрелят в процессе?

— Могут, но это не так просто, сам знаешь. И охрана пусть поработает, а то что-то многовато окопалось противников людей в столице этих самых людей. Так, еще нужна будет хорошая реклама, управление пропаганды надо хорошо озадачить.

— Например?

— Например, — протянул Лев. — Например, нужна излишняя реклама меня. В духе, мол, Римский Лев спасет Рим, трепещите твари и прочая ерунда. Это очень повысит мою привлекательность как живца, и, несомненно, ускорит процесс выявления врагов. Попутно еще поднимем дух населению, и посмотрим, насколько хорошо про меня в школе рассказывали. Убьем трех тварей одним выстрелом, короче говоря.

— Вызывать в Рим группу «Буревестник»?

— Обязательно. Всех вызывай, и группу, и форпостовцев. Хватит почесываться за моей спиной, всем найдется дело и всем придется, как следует, потрудиться на общее дело. Для начала — захват седьмого управления.

— Думаете, они еще не в курсе?

Лев широко и радостно-зловеще улыбнулся, и потер руки. Игра по-крупному, все как хотел генерал, началась.

Устоявшийся было быт группы оказался нарушен в один прекрасный полдень сообщением из столицы. «Буревестник» как раз собрался на совместный обед, и поэтому отдельно собирать и объяснять что-либо не потребовалось. Но вначале состоялся весьма бурный диалог.

— Вот и все, началось в деревне утро, — присвистнул Дюша, прочитав сообщение из Рима.

— Не свисти — патронов не будет, — машинально выдал Виталь, хотя и сам считал это суеверие, пришедшее от Прежних просто выдумкой. — Что там?

— Лев теперь командует обороной всего полуострова. Вроде ему и всю Федерацию хотели отдать, но он не согласился!

— Ну все, опять Дюша заливать начал, — вздохнул Дрон и отобрал сообщение. — Ну вот, пожалуйста, ни слова об этом! Когда Дюша ты уже устанешь выдумать всякую ерунду?

— Не выдумал, а додумал, используя орган, данный человеку природой еще от рождения. Если не слышали, то мозг называется! — огрызнулся Дюша. — Вот твари активно Мозгами пользуются, а у людей все с этим очень плохо. Даже у самых лучших представителей человечества! Ведь даже тварям ясно, что раз Лев настоящий, то надо срочно дать ему много и всего, и люди спасены! Это мы знаем, что Лев не всесилен, а эти нынешние не знают. И не надо быть гением, чтобы понять, что они предлагали генералу, и почему он согласился оборонять полуостров.

— Это да, — закивал Виталь, — не надо быть гением, вот только не пойму — мы здесь причем?

— О, это великая тайна, — зловещим шепотом начал Дюша, — и если ты узнаешь ее, то тебя сразу придется убить, за то, что ты узнал, то, что тебе никак нельзя было знать! Ведь ты же знаешь, что бывает с теми, кто знает, то чего знать не должен?

— Дюша — стоп! Ты чего такой злой и нервный?

— А то ты не знаешь. Не люблю большие города и не люблю всю эту столичную шушеру. Работать с тварями гораздо приятнее. Всегда можно убить и никто и слова тебе не скажет поперек, — проворчал Дюша. — Ну что уставились, родные вы мои? Неужели не понятно, что в условиях, когда верить нельзя никому, Льву только и остается, что опереться на нас? Сейчас генерал в своей излюбленной манере ухватит Рим за яйца, да сожмет покрепче, чтобы все предатели, трусы и паникеры взвыли и побежали убивать Льва. И не только убивать, но и разводить беспорядки, совершать диверсии, подрывать оборону и так далее. Список расстрельных статей вы и так знаете. Кому все это расхлебывать? Правильно, нам. Будем прикрывать лысину Льва 24 часа в сутки, и попутно, вот зуб на холодец, на нас навесят и еще кучу административных функций!

— Мы же в них ничего не понимаем?!

— А Льва это волнует? На нас он может положиться на все 100, и значит, будет ставить на все важные посты. А то, что не умеем — так он же недаром всегда призывал нас учиться и учиться? Вот и теперь, пригладит лысину и небрежно так скажет, мол, вот вам пара экспертов в помощь, учитесь на ходу. И придется нам работать со всякой столичной шушерой, нырнуть с головой во все это столичное [цензура] по самую макушку и даже глубже. И разгребать, разгребать завалы этого самого, не забывая прикрывать Льва и самих себя. А вы как думали, что Лев вас в свои хитрые планы не включит? Ха, наивные диверсанты!

И Дюша злобно расхохотался, всем своим видом показывая, насколько глубоко Льву плевать на всех, кто по своей наивности считает генерала добрым дедушкой. Но то, что нервировало Дюшу, лежало даже немного глубже озвученных причин. Там, в жизни, которую он теперь решил считать прошлой, Дюше приходилось убивать людей, и данное занятие ему никогда не нравилось. И с каждым убийством — даже абсолютно верным, даже с приговором трибунала — сержанту все меньше хотелось общаться с людьми вообще. Сам Дюша никогда себе не признавался, но данная неприязнь к роду человеческому, была одной из главных причин перевода на форпост 99. Там, среди гор и в узком кругу, мизантропия Дюши постепенно слабела и сходила на нет, и вот теперь Лев намекал. Да что там, просто прямым текстом сообщал, что придется убивать людей. Много, часто и для общей пользы.

И самое обидное, что Дюша понимал: Лев действительно для всех старается.

И если Лев собирается утопить Рим в крови, то это будет кровь предателей, изменников и зараженных. Но все равно Дюшу заранее мутило, и он старался скрыть свое раздражение за издевками и шуточками, грубыми, почти откровенно хамскими. И ничего с собой сержант поделать не мог. Тварей готов был убивать хоть каждый день, по десять часов без перерыва на обед, а вот с людьми как-то готовность не появлялась. При этом мизантропия Дюши никуда не делась, и большие сборища людей — вот как в столице — он искренне ненавидел.

Осознав это, Дюша замолчал и решил сходить «проверить голову». Тоже не слишком любимое сержантом занятие, но надо, надо, как любил говорить Лев. Значение слова «надо» было сержанту прекрасно известно, да, собственно, Дюша примерно эту же максиму «надо — делай!» постоянно вколачивал в обучаемых.

— Так мы что, в Рим переезжаем? — как будто очнувшись, уточнил Спартак. — Надолго?

— Пока Лев всех не заооборонит, — пожал плечами Дрон. — Думаю, тут даже сам генерал не скажет, насколько, чего и куда. Правда, вон Дюша уверяет, что у нас будет столько работы… ну столько работы, что прямо и поспать будет некогда!

— Поговорим через месяц, — усмехнулся Дюша, но тему развивать не стал.

— Это плохо. Очень плохо, — приуныл Спартак. — Мы там, а она здесь. Как быть? Что делать?

— И куда бежать, — кивнул Дрон. — Извечные вопросы человечества. Спартак, ты влюбился что ли?

— Да, — расплылся в широкой улыбке снайпер. — И даже больше, час назад мы поженились!!

Тишину немой сцены нарушил щелчок. Это Дрон сломал одновременно ложку и вилку, которые держал в руках.

— Ээээ… как ее зовут хоть? — первым нашел в себе силы Дюша.

— Петрова Анна, — снайпер продолжал улыбаться «шире лица», — и прекраснее ее нет никого на свете!

Глава 1

Рим, за свою многотысячелетнюю историю, видел всякое. Взлеты, падения, расцвет и упадок, и нынешнее его состояние, в качестве столицы всех людей на планете, не шло ни в какое сравнение со временами Прежних. Да, сейчас Рим являлся крупнейшим городом планеты, и даже единственным городом с населением свыше миллиона человек, но и только. Рим Прежних, то, что от него осталось, постепенно ветшало и рассыпалось, слишком уж много усилий и материалов требовалось на консервацию и восстановление. В условиях непрекращающихся войн, человечеству было не до сохранения исторических памятников, и уж тем более не до сохранения развалин городов Прежних.

Наоборот, эти самые развалины, склады, материалы Прежних, несмотря на почти четыре века, прошедших со времен ядерной войны, продолжали до сих пор подпитывать людей. Не в той мере, как в первое столетие — Темные Года, но все же, то там, то тут, продолжали всплывать те или иные «заначки» Прежних.

Лев, глядя на Рим, с высоты одной из башен Октагона, размышлял на тему того, что именно отправка группы «Буревестник» за одной из таких заначек привело к операции «Пергамент», и, скорее всего, к разгрому форпоста 99. Мысли Льва скользили по событиям, пытаясь вычислить «слабое звено» и увязать всё в единое целое. Но оно никак не увязывалось, и стало понятно, что задачу надо отложить на потом. Запросить выписки из архивов, посмотреть, почитать и понять, где произошел прокол. И был ли он проколом, или просто его наконец-то подловили твари?

Но пока решения этой задачи не было, и Лев Слуцкий переключился на текущие дела.

Мысли его о заговоре и предательстве крепли час от часу. Чего стоит защитный восьмиугольник (Октагон) вокруг здания Совета, если предатели засели изнутри? Никакие стены и башни, пусть даже самые высокие в Риме, не спасут от глупых приказов и предательства, и даже теперь, когда у Льва вся полнота власти, он все равно местами бессилен. Генерал посмотрел на часы. Пора уже спускаться вниз, и ехать в центр города, к зданию «семерки». Седьмое Управление, борьба с зараженными, шпионами тварей (бывали такие идиоты, которые добровольно продавались тварям), и прочей нечистью, во времена Льва переживало расцвет.

Что там творится сейчас, можно было только предполагать, глядя на хаос, вызванный предательствами. Тут еще надо пояснить, что Лев считал глупость на высоких постах тоже формой предательства. Полез во власть, собрался командовать и управлять, не будучи к этому готов? Предал Федерацию и все человечество, на урановые шахты таких, пусть там пользу приносит. Так думал Лев, особенно укрепившись в мнении после событий конца Второй Волны.

Противодействие «зараженным», в сущности, предельным предателям, было выстроено тогда на основе пирамидального принципа, то есть чем выше человек, тем чаще его проверяют, тем больше за ним следят, тем пристрастнее разбираются все его сомнительные действия. Сюда же относился и допуск к информации, без проверки «Семеркой» некоторые вещи вообще становились невозможны.

Соответственно, исходной точкой действий Льва становилось именно Седьмое Управление.

Квартал уже оцеплен, и скоро в комплекс зданий войдут солдаты, и офицеры из одной части, выбранной случайно и снятой с фронта. Хоть какая-то минимальная гарантия, что в ней не будет зараженных или, что там не будут сговариваться с сотрудниками «семерки». Группы по пять человек, чтобы присматривали друг за другом, задача проста и непринужденна. Уложить сотрудников «семерки» на пол, и ждать подхода проверяющей группы. Переносные детекторы, личная преданность фельдмаршалу Антигесу, и Асыл в качестве надзирателя и приглядчика.

После проверки и перепроверки людей, и отделения зараженных, очередь дойдет до документов, и подчисток в них. Лев рассуждал так, что вначале агенты тварей пробрались в «семерку», а потом прикрывали своих, пробиравшихся в другие структуры. Организовывали им липовые отчеты о ежегодных просвечиваниях, ставили высшие допуски и вообще подделывали документы направо и налево во славу Сверхмозга.

Очистив «семерку» и посмотрев, кто чего стоит, Лев собирался создать точку опоры, отталкиваясь от которой можно было уже действовать. Следующим шагом стояло напрыгивание с проверкой на Генеральный Штаб, подчиненные тому структуры, и потом Совет, опираясь на силу армии. Генерала в прошлом времени неоднократно обвиняли в попытках узурпации власти, и теперь эти обвинения пришлись бы точно в цель. Нет, Лев не собирался устраивать диктатуру, но противозаконно нагнуть власть, во имя этой самой власти, очень даже собирался.

Придумал ли Лев что-то новое? Конечно же, нет. Похожим образом действовали он и его единомышленники после Десятилетия Отчаяния, точнее говоря, в конце такового. Прежние назвали бы это «мягким переворотом», Лев и компания называли те события «очисткой власти от тварей». Разница была в том, что тогда они действовали дружной группой, опираясь на лично преданных им людей, в которых были уверены на все сто. Здесь и сейчас у Льва таких не было, за исключением капитана Имангалиева, и пока еще не приехавшей группы «Буревестник». Но уверенность генерала в заговоре и том, что зараженные пробились во власть, была настолько велика, что он сумел убедить Брайана, и тот включился в действие.

Лев начал спуск с башни.

Прежние непременно назвали бы город Новый Рим, невзирая на то, что он включал в себя часть прежнего Рима. Помимо Октагона, защищавшего непосредственно комплекс Совета, присутствовали и другие элементы защиты города. Переменная высота зданий, варьировавшаяся от трех до семи этажей, с непременной наблюдательно — оборонительной башней десятиэтажной высоты. Подземные ходы на основе метро Прежних, единой цепью, связывавшие как башни, так и районы. Возможность переброса бронетехники также присутствовала, в теории. На практике, некоторые туннели изрядно захламились, а другие обветшали. Но так как Рим еще ни разу не штурмовали всерьез, то и отношение, даже во время Волн, к оборонительным мероприятиям было халатное.

Широкие улицы и проходы между домами, позволяли повсюду проезжать той же бронетехнике, а пехоте давали запас расстояния от внезапного выскакивания тварей из домов. В результате площадь Рима подросла, но оборона строилась по модульно-районному принципу, и не слишком страдала. Каждый район предполагался к автономной обороне, и все элементы повторялись. Унификацию городской обороны вообще старались соблюдать по всей планете, дабы не приходилось переучивать солдат, при перебросе таковых на другое место. Тварям это, с одной стороны, было на лапу, так как слабые места унифицированной обороны почти неизбежно повторялись и в других городах, но с другой стороны, что противопоставить нормально действующей обороне людей в городе, твари так и не придумали. Ну, кроме излюбленного своего приема: «набегаем толпой, всех сразу не убьют, а там прорвемся».

Шагая по широким улицам города, и скользя взглядом по зданиям, Лев одновременно вспоминал историю, размышлял в пол-извилины, как бы улучшить оборону, и слушал доклады с места событий. Генерал решил, что не стоит вот так сразу появляться в «семерке», лучше под занавес действия, и поэтому пошел пешком. От Октагона до центра города (окраина прежнего Рима) было километров пять, и Лев особо не спешил. Как раз примерно час неспешно-прогулочного шага генерала, за которым, правда, не всегда могли угнаться люди вдвое моложе, если уж Льву требовалось двигаться быстро.

Редкие прохожие и машины не обращали внимания на Льва, а он на них.

Шел себе, курил, смотрел и слушал доклады.

— Квартал оцеплен! Все по расписанию, транспорт перенаправлен по схеме 3, — докладывали Льву.

— Вошли в здание. Сопротивление отсутствует.

— Взят первый этаж, начата проверка.

— Второй этаж.

— Архивное крыло.

— Третий этаж.

— Корпус поверки детекторов. Сопротивление отсутствует.

— Четвертый этаж. Охрана начальника управления открыла огонь.

— Начата проверка сотрудников «семерки» на первом этаже.

— Подвал взят, при попытке бегства схвачен неизвестный.

— Пятый этаж.

— Здание полностью под контролем. Трое убиты, двое ранены. Охрана сдалась после приказа начальника Седьмого Управления.

— Склады захвачены, еще один раненый.

— Начата проверка второго этажа.

— Медицинская помощь всем пострадавшим оказана. Убитые проверяются.

— Начата проверка третьего этажа. Трое зараженных. Покончили с собой. Парализаторы не действуют.

Когда Лев достиг комплекса зданий Седьмого Управления, все было уже завершено. Не слишком профессионально, но зато в срок, и с вполне ощутимым результатом. Выявлено семеро зараженных, и не менее двух десятков «подозрительных». То есть паразит внутри отсутствует, но вот поведение такое, как будто они под контролем. Входя в массивное пятиэтажное здание, так хорошо сохраняющее прохладу летом, Лев даже ощутил некоторый приступ ностальгии. Сто лет назад «семерка» располагалась в этом же здании, и на первый взгляд ничего не изменилось.

На второй взгляд, у Льва сразу закончилась ностальгия, и он включился в работу.

Еще через час стало понятно, что замах был на рубль, а удар в сто раз хуже, если обращаться к мудрости Прежних. Выявленные зараженные были приняты на работу недавно, особого доступа никуда не имели, хотя как они прошли проверку, пока что оставалось непонятно. В принципе, Лев не сомневался, что в итоге окажется нечто вроде: один пролез и остальных притянул, но все же слишком мелкий улов. Не могли эти твари ничего серьезного в рамках Федерации сделать, и сидели слишком низко, и работали в «семерке» недолго.

Поэтому Лев переключился на «подозрительных».

Начальник «семерки», хоть и прошедший проверку, пока что выпадал из раскладов, будучи чересчур вышестоящим и, следовательно, по логике Льва и самого Седьмого Управления, требовал еще проверок и проверок. Поэтому генерал отправился в отдел кадров, за личными делами, решив, что такое надо изымать и смотреть лично, во избежание. В отделе кадров генерал застал очень интересную картину.

Молодой солдат, открыв сейф, вмурованный в стену, что-то вытаскивал оттуда.

Больше в отделе кадров никого не было, а охрана на входе — двое рядовых — имела строгий приказ никого не впускать. Лев достал сигарету, и специально громко чиркнул спичкой. Солдатик подпрыгнул на месте, едва не вмазавшись головой в потолок сейфа, и быстро развернулся, выпрямляясь. «Лет двадцать, не больше», подумал Лев, демонстративно закуривая. Солдата он не боялся, из оружия у того был автомат за спиной, и пока он его будет доставать, Лев его успеет голыми руками забить. Свои возможности генерал отлично представлял, и проверял регулярно на тварях, которые в массе своей быстрее людей будут.

— Руки вверх, и быстро рассказывай, кто такой.

— Отвали, дедуля, меня нет, — нахально ответил солдат и махнул рукой.

Лев моментально сдвинулся вперед, заламывая руку и швыряя солдата на пол. Подсечка, удар, и противник валяется, а Лев быстро вяжет ему руки шнуром от лампы с ближайшего стола. На грохот заглянул один из охранников.

— Товарищ генерал?

— Иди сюда, рядовой, поможешь связать нарушителя, — пропыхтел Лев.

— Вы здесь один, товарищ генерал! — немедленно отчеканил охранник, выпрямляясь. — В помещении больше никого нет!

Лев, помедлив секунду, тюкнул грабителя сейфов в затылок, лишая сознания. Прищурившись, посмотрел на рядового, вытянувшегося в струнку возле двери. В глазах рвение и полное отсутствие сомнений, и смотрит то ведь прямо на нарушителя, лежащего между столов. Генерал быстро сообразил, что к чему, и приказал.

— Так, рядовой, немедленно найти капитана Имангалиева и передать мой приказ — идти в отдел кадров, прихватив набор номер пять! Повтори!

— Найти капитана Имангалиева и передать ваш приказ идти в отдел кадров с набором номер пять!

— Молодец, иди! — похвалил Лев.

— Есть!

Рядовой побежал выполнять приказ, не забыв, впрочем, закрыть массивную дверь, а Лев обратился к лежащему на полу бесчувственному телу.

— Так ты, значит, псионик? Эвона как все интересно закручивается!

Генерал как раз успел выкурить сигарету, когда появился Асыл с малым пыточным набором. Вероятность экспресс-допроса для кого-то из «семерки» была достаточно высокой, и Лев подстраховался, правда, не подозревая, что вот так повернется. Капитан Имангалиев вопросительно поднял бровь, как бы спрашивая, кто это такой на полу, почему его надо пытать и почему это надо делать лично?

— Псионик, и копался в сейфе, — пояснил Лев. — Кстати, изыми оттуда личные дела, пока еще кто-нибудь не прибежал.

— Как-то чересчур нагло, копаться в сейфе, когда вокруг такое, — Асыл пошел к сейфу.

— Этот из самых мерзких, на сознание людям действует. Охрана у дверей его в упор не видела и не видит. Это тебе не наша мирная капитан Зайцева, с ее лечением. Тут матерый зверек действует, и в свете всего происходящего очень даже интересно получается, а?

— Псионики стакнулись с тварями? — удивился Асыл. — Не верю!

— И я тоже не верю, тут какая-то хитрая карусель крутится, — кивнул Лев, раскрывая набор. — И не только хитрая, но и масштабная. Если за этими делами стоят псионики, то все еще хуже, чем я думал.

— Разве «подразделение 23» уже прекратило свою деятельность? — уточнил Асыл, доставая картонные папки из недр сейфа. — Или все совсем плохо?

— Не знаю, не уточнял, — бросил Лев. — Вот уж на кого не думал, так это на псиоников! Ведь сидели же смирно, чего в драку полезли? Да еще в такой критический момент! Или они сами этот критический момент создали? Ну, тогда вообще, нет слов, останется только расстрелять всех. Ну, или почти всех.

— А почему его внушение на вас не подействовало?

— Верно, — Лев почесал лысину, — и странно.

— Вам не кажется, товарищ генерал, что количество загадок вокруг нас продолжает множиться?

— Кажется, кажется. Некогда загадки решать, дело делать надо. Так, сейчас приведем этого голубчика в чувство, и посмотрим, подействует на тебя или нет. Есть одна мысль, хотя у тебя же высокий коэффициент сопротивления, если не ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — подтвердил Асыл. — Не верю в псионику.

— Ладно, хрен с ней, с гипотезой. Предупреди охрану, чтобы не дергалась, и приступим. И без того много времени потеряно, послушаем, что эта птичка нам споет.

Уже вечером Лев рассказывал фельдмаршалу Брайану Хорхе Антигесу, чем все закончилось и почему все как обычно закончилось совсем не так, как планировали. Правда, фундамента размышлений Льва это не поколебало: наличие заговора против Федерации осталось константой. Просто исходные враги изменились, вместо привычных тварей вроде бы побежденные псионики.

Собственно, из «подозрительных» в Седьмом Управлении половина — десять человек — оказались под чужим контролем. Подразделение 23, кодовое обозначение спецчасти при Совете, для противодействия псионикам, и само состоящее из таковых. Неспособных внушать, но способных ощутить, что человек находится, что называется, «под влиянием». Когда-то давно, на заре создания этого подразделения, еще при живом Эрике Краммере, было решено, что подконтрольные Совету псионики, способные внушать и захватывать, непременно превратятся в орудие разборок и захвата власти. Поэтому было сделано вот так, и сотрудники подтвердили, что десяток из «семерки» неблагонадежен.

И десяток этот обладал как раз всем тем, в чем подозревал их Лев.

Возможности, влияние, приписки и ложь, подделка документов — что ставило вопрос о генеральном Штабе и Совете просто ребром. Захват молодого псионика, собиравшегося не столько изымать личные дела, сколько внести в них пару исправлений, и потом затереть память «подконтрольным», обострял вопрос до чрезвычайной ситуации. После часа допроса псионик раскололся, до самого дна, но никаких конкретных личностей указать не смог. Приказы ему приходили телепатически, и единственное, что он мог подтвердить на все сто, так это то, что отдающий приказы находится в Риме.

— То есть наши поражения дело рук псиоников? — нахмурился Брайан. — Они держат под контролем генералов и внушают им ложные приказы? Зачем?

— Не совсем так, — поморщился Лев. — Верхушку они как раз не трогают, но умело нагнетают там панику, пораженческие настроения, воздействуют на психику, усиливая медлительность и желание сдаться. А вот по среднему звену, как видно из операции, держат под прямым контролем, некоторое количество ключевых специалистов.

— Памятуя о событиях Первой Волны, можно сказать, что речь опять идет о захвате власти.

— Непонятно, — возразил Лев. — Не настолько же они безумны, чтобы вначале довести Федерацию до ручки, а потом брать власть под крики об исправлении положения? Сверхмозг в преддверии Рима не станет ни с кем договариваться, это самый распоследний идиот способен понять.

— Но тогда зачем все это, если не для захвата власти? — удивился Брайан. — Скоординированные действия, умелые, раз уж они не первый год действуют, а пока никто ничего не заподозрил.

— Сам не знаю, — пожал плечами Лев. — Не хочу даже допускать мысль, что псионики работают на тварей, но видимо придется. Либо подыскивать другое объяснение, навроде летающих зеленых инопланетян, которые зачем-то играются с нами, вместо того, чтобы просто захватить.

— Фантастично, — улыбнулся Брайан. — Но если псионики не заодно с тварями, то, что тогда?

— Раз этому молодому приходили приказы, значит, подобие организации у них существует, так что могло быть сочетание факторов. Самый главный продался тварям, а остальных поднял на борьбу под лозунгом мести людям, которые не ценят псионов.

— Было бы еще, за что их ценить, — фыркнул собеседник Льва.

— Да нет, ценить их как раз есть за что, — возразил генерал Слуцкий, — но раз им не сидится спокойно, то придется вспомнить прошлое и напомнить о таковом этим дурням. Это я еще мягко выражаюсь, сами понимаете. В целом, тотальные проверки Генштаба и Совета можно пока отложить, но вот доскональные скрытые проверки на подконтрольность устроить стоит.

— Это можно, но займет время, — кивнул фельдмаршал, — и вряд ли удастся удержать в тайне.

— Да? Хотя вообще то да, «два-три» подконтрольны Совету, и наверняка по той же «семерке» будут вопросы, хоть они и дали нам подразделение на попользоваться, — потер лысину Лев. — Ладно, я что-нибудь придумаю!

Глава 2

Добирались до Рима весело. Основным источником веселья служил Спартак, который все вздыхал об оставленной медсестричке и рассказывал какие у нее объемные глаза и прекрасная шея. Прямо смотришь и не можешь оторваться!

— Это ненормально, — уже без улыбки заявил Дюша Владу, выйдя в тамбур покурить.

Снайпер и напарник Спартака, хоть и не курил, но с Дюшей был согласен.

— Абсолютно ненормально. Может у него от воздержания того, немного ум за разум заехал?

— Это вопрос к медсестре.

— Объемные… глаза, — сделал жест от груди Влад. — И сзади прекрасная… шея, ага. Немного в теле, на нашего доктора Зайцеву немного похожа.

— Не пообщался?

— Да куда там, сбегал галопом глянуть, что ж за чудо-юдо такое в халате, Спартака в момент приворожило?

— Может в Риме его отпустит? — предположил Дюша, делая затяжку. — А если нет, вот тогда мы эту… Анну за ее объемную шею и прихватим.

Влад некоторое время непонимающе смотрел на Дюшу, потом хлопнул по лбу.

— Ты думаешь, что она псионик?

— Не исключаю, — выдохнул сержант и выбросил бычок. — Раз уж Льву мерещатся глобальные заговоры, почему бы нам, не вообразить, что нашего красавчика Спартака решили завербовать таким вот способом? Почему бы, не вообразить, что медсестра просто решила развлечься или не рассчитала силу? Почему бы, не организовать ей отдельную проверку после приезда в Рим? Хотя да, времени у нас не будет.

— Почему?

— Так Лев же теперь снова большой начальник, обороняет весь полуостров.

— И?

— Что и? Я же сказал, — вздохнул Дюша, — ему кажется, что в руководстве Федерации заговор, что там повсюду враги и шпионы тварей. На кого ему опираться в таком разе? Только на нас, нам он доверяет безоговорочно. С остальными местными надо работать и смотреть, а времени у Льва нет, вот он и того, вызвал нас в Рим.

— Разве мы спасем Льва? Нас мало и чего там делать в Риме? Руководство, ну кто предателями окажется, замещать? Так тоже квалификации не того, — почесал в затылке Влад. — Мы ж там такого наворотим.

— Обязательно наворотим, — согласился Дюша, — и раз мы это понимаем, то и Лев понимает, а значит, будет нас использовать уровнем пониже.

— Назначит в заместители руководству? — засмеялся Влад.

— Нет, восстановит по линии УСО, — не поддержал шутку Дюша, — и разошлет по разным уголкам. Будем трудиться, воевать, а заодно и планы Льва в жизнь воплощать, и докладывать, чем люди вокруг дышат, о чем думают, чего хотят и так далее.

Влад молча смотрел в окно на проносившиеся мимо поля. Древний, но еще крепкий вагон покачивался, Дюша раскуривал очередную вонючую сигарету сомнительного качества. Обсуждать, стоят ли планы Льва их воплощения, не хотелось, ибо лысый генерал по умолчанию считался правым во всем. И Влад, и Дюша уже имели возможность убедиться, что Лев действует исключительно в интересах Федерации, пусть даже иногда чересчур жестоко, но действует.

И добивается результата.

Если же не добиться, то вот эти поля за окном, редкие полустанки за окном, и пару раз показавшиеся поселки, все будет вытоптано тварями, сожрано, сломано, испохаблено и приспособлено под логова тварей. Мирная природная идиллия, в принципе сохранится, тварям чужды заводы, рудники и прочая технохозяйственная деятельность. Будет на Земле тишь да гладь, одни только орды тварей, выполнивших свое предназначение — уничтожать людей — будут носиться туда-сюда, доламывая остатки всего.

Лет пятьдесят, а то и меньше, и не найти будет на Земле следов человека, и что тогда будут делать твари?

Образуют новую цивилизацию и выйдут к звездам? Или перемрут и обратятся обратно в животных, из которых однажды появится новый человек? Но какая, в сущности, разница, если это то ли будет, то ли нет, и в глубоком будущем, а действовать надо в настоящем?

— Что задумался, Влад?

— Да вот, что будет, если твари победят. Куда они пойдут дальше?

— К звездам? — предположил Дюша. — Ээээ… искать новых людей? Ну, раз в них такая ненависть, то не успокоятся, пока всю Галактику не обшарят. Или Мозги придумают им нового врага.

— Интересно, кто придумал самих Мозгов?

— Все-таки, думаю, это были Прежние, — озвучил Дюша уже неоднократно высказанную им точку зрения. — Отсюда и ненависть ко всем людям. Вот уж кто, кто, а Прежние отлично умели ненавидеть всех людей! Что их и погубило, в итоге.

— С оружием Прежних придумывать Мозгов?

— А они мутировали за сто лет, — парировал Дюша. — И вообще, происхождение Мозгов не поможет нам разобраться со Спартаком.

— Да, верно, — кивнул Влад. — Что предлагаешь?

— Для начала просто понаблюдать. Как он себя будет вести, что изменится в Риме, и так далее. А там видно будет, кого брать за объемную шею, — пожал плечами Дюша.

После чего они вернулись в вагон. Спартак все еще продолжал рассказ.

Генерал Слуцкий смотрел в окно, курил и прикидывал. Тех, на кого он мог положиться на все двести процентов, в этом времени оказалось очень немного. Точнее говоря, только те, кто был на форпосте 99 и вместе с кем он совершил путешествие сквозь время. Как бы ни хотелось Льву заняться этой загадкой, но вначале следовало, как минимум, отбросить тварей на безопасное расстояние. И одно вытекало из другого, раз уж генералу требовался крепкий тыл, то вручить его укрепление он мог только тем, кому доверял. Да вот загвоздка, не учил он еще ни группу, ни остальных форпостовцев таким вещам, чтобы сразу брать и вручать им бразды правления.

Разве что капитан Имангалиев, но его он и так ставил комендантом Рима.

Мнение самого Асыла в расчет не принималось. Лев дал ему достаточно, чтобы он сумел приступить к выполнению задачи, и соответственно обучиться остальному в процессе. Да, прикидывал лысый генерал, пусть и остальные учатся в процессе, а ставить их на руководящие должности необязательно. Разослать по Риму, по специализации, пусть будут глазами и ушами, и обо всем докладывают Асылу, а при необходимости и вмешиваются.

Вернувшись за стол, Лев на скорую руку накидал план.

Капитана Екатерину Зайцеву, несомненно, в главное медуправление. Пусть посмотрит на чиновников, на их будущие судьбы, и оценит, делают они что-то для госпиталей и больниц или нет. Правильных людей пусть сразу вербует и лечит, либо просто лечит. Лев сделал пометку о дополнительных занятиях на эту тему. Если даже Екатерину выпихнут оттуда интригами в какой-нибудь медицинский центр — не критично, лечить она умеет, а расклады станут ясны.

Соответственно, лейтенанта Алину Кроликову, в один из полевых госпиталей, благо в медицине на группе «Буревестник» она тренировалась регулярно, и, если что, может не только лечить, но и убивать. Лев пожевал фильтр сигареты, и зачеркнул. Написал «инспекция по полевым лазаретам, скрытно, быстро», потом удовлетворенно покивал. Да, так будет лучше, посмотрит, оценит, на это ее квалификации хватит. Обиды выслушает, где там и что с лекарствами и поставками. Картинка примерно приоткроется.

Лев прикрыл глаза, еще раз взвешивая. Да, все правильно. Красивая, стройная и стремительная Алина как раз подойдет для такой вот инспекции, тогда как спокойная и вдумчивая капитан Зайцева позволит оценить чиновников от медицины. Подумав, генерал решил, что подобную же схему можно применить и к механикам-водителям. Ленивого рядового Михаила Шагова отправить на один из промышленных узлов, обеспечивающих ремонт техники, там Михалыч будет как рыба в воде, все осмотрит и узнает. Тогда как рядовой Виталий Лукин сможет пробежаться по полевым ремонтным базам, благо он стремителен, как и все в «Буревестнике», а технику любит и знает не хуже Михалыча.

Лев потер руки, выражая жестом удовлетворение.

Стоило правильно взглянуть на задачу, как таковая начала сама решать себя. Теперь следовало решить, что делать с еще двумя лейтенантами, то есть друзьями-снайперами Спартаком Десновским и Владом Басовым. По логике вещей выходило, что одного надо оставить в Риме, а другого заслать на передовую, но смысл держать боевого снайпера и одного из группы в Риме? «Буревестник» больше привык действовать за линией границы, в тылах у тварей… тут Лев задумался. Он давал группе обзорно приемы и принципы войны в городе, но, во-первых, относительно тварей, а во-вторых, в лекциях речь шла о полуразрушенных городах.

С третьей стороны, не устраивать же войну прямо в Риме?

С «семеркой», ладно, обошлись без особого шума, но кто знает? Мысли генерала начали съезжать в сторону все того же заговора против Федерации. Поразмыслив, Лев почесал лысину, и оставил обоих снайперов в городе. Рим они знают, охраной занимались, стрелять умеют, вот пусть самого Льва и охраняют! Заодно подучатся городской тактике, раз пошло такое, вероятностью того, что твари все-таки доберутся, и будут штурмовать столицу, пренебрегать не стоило. Единственный вопрос — насколько Спартак и Влад готовы стрелять в людей? — особых проблем не представлял. Отсюда же вытекало оставление в Риме и сержанта Андрея Мумашева.

Уж кто-кто, а Дюша в людей пострелял богато, вот пусть и поделится со снайперами опытом, а заодно присмотрит за обучением городского ополчения, пособирает слухи, вольется в среду и вообще, поработает своим чутьем. Глядишь, и нащупает ниточки заговора, саботажа, слухов и домыслов. Второго Андрея, а именно старшего сержанта Андрея Майтиева и командира группы «Буревестник», наоборот, имеет смысл отправить обратно в морскую пехоту. От «морской болезни» Дрон вылечился, хотя не исключен и рецидив, после энного количества высадок. Генерал задумался. Если будет рецидив, и снова начнет крушить и ломать, вообразив, что вокруг твари, то одним сломанным киоском тут дело не обойдется. Нынешний Андрей легко перебьет половину окружающих, пока вторая половина будет разбегаться.

«Держать на особом контроле», сделал пометку Лев, но от решения с морпехами не отказался.

За сухопутную оборону полуострова Лев практически не волновался, линия Краммера надежна, войск хватает, теперь вот подключит еще нормальное управление, и, заняв оборону, «съедать» орды тварей одну за другой. Но вот удар тварей через море, вот здесь можно крепко сесть в лужу. Войск для обороны всей береговой линии не хватит, а сигнал о высадке… да толку с него? Место обозначить? Толку-то, твари высадились и убежали, тут надо оперативно и резко реагировать.

Лев побарабанил пальцами по столу.

Концепция обороны полуострова, к которой он приложил руку еще сто с лишним лет назад, предусматривала, во-первых, доминирование на море. Как минимум ослабление на порядок вторгающихся через море тварей, или вообще полную остановку. Тогда это было вполне реально, сейчас уже не очень. Ряд опорных пунктов на территории полуострова и сигнальная сеть, вкупе с флотом, позволяли оперативно выдвигать силы на перехват десанта. Просто и сердито, ведь основную работу выполнял флот.

Сейчас, в условиях ослабления всех гарнизонов полуострова, кроме тех, что находились на линии Краммера, морская пехота, в сущности, превратилась в береговую. Порты и забазированные там морпехи со своими транспортами, выступали в роли опорных пунктов, и должны были противодействовать десантам тварей. В теории все выглядело красиво, на практике получалось уже не все так радужно. Во-первых, мясорубка на Балканах и не думала заканчиваться, и удары морпехами в тыл и бок тварям, то там, то сям прорывавшим фронт, имели очень большое значение. Откуда брать морпехов? Правильно, с полуострова, отдохнувших и пополнивших ряды в тылу. То что, тем самым обнажалась и без того хлипкая оборона береговой линии, обычно выставляли как неизбежное зло. Мол, флот прикроет, да не дадим тварям прорваться, они и не десантируются, и прочие натяжки, которые Льва совершенно не устраивали.

Нащупает Сверхмозг пару таких дырок, или агенты его донесут — какая разница, если твари прорвутся в тыл и начнут носиться туда-сюда? Придется срочно снимать войска, перебрасывать, и можно поклясться, Сверхмозг этим умело воспользуется! К гадалке не ходи, как говорили Прежние! Что делать с этой проблемой, Лев пока не решил — ведь резервы войск на ровном месте не появятся, а народное ополчение — смешно, смешно. Поэтому и собирался генерал послать Андрея Майтиева обратно в морпехи, пусть тоже посмотрит, послушает, ощутит, что там и как, пахнет ли предательством и заговорами, или это прерогатива исключительно Рима?

С последним нераспределенным из группы «Буревестник», а именно рядовым Дмитрием Чибисовым, молчаливым высоким разведчиком, проблем не возникло. Дальний разведрейд, от моря до развалин крепости «Запад 212», с попутной оценкой, как численности тварей, так и насыщенности их орд Слугами. В конце концов, раз уж Мозги попрятались или далеко-далеко укрылись, кто мешает перенести воздействие на уровень ниже? Перебить всех Слуг, и вызвать точно такой же управленческий хаос, какой требуется для скорейшего превращения орд тварей в мясной фарш.

Оставалось распределить еще троих. Сержантов Елану Иванову и Дмитрия Валеева, и рядовую Аиду Бакашанову, и тут раздумья Льва прервал звонок.

— Товарищ генерал! Только что получено сообщение, твари высадились на острове Сицилия! Крейсера «Решительный» и «Ливси» потоплены, береговая охрана вступила в бой и уже уничтожена. Аэродром на острове Мальта блокирован тремя стаями Птичек, уже есть потери в самолетах!

— Быстро сообщение мне на стол, — рявкнул Лев в трубку. — Связь со штабом на Сицилии и Мальте, немедленно! Найти капитана Имангалиева и доставить сюда! Собрать оперативную группу, связь с эскадрой «Средиземье»!

— Есть!! — прохрипело в ответ.

Лев швырнул трубку обратно на телефон. Дождались, блин, борща в ясный день, или как там Прежние говорили? Оголили, [цензура], побережье Африки, теперь придется генералу Слуцкому отдуваться! Завертелась карусель, и уже через полчаса стало ясно, что сбросить десант в море никак не получится. Разве что сбросить туда энное количество ядерных зарядов, но твари умело выбрали место десанта. В двадцати километрах от городка Пиаццо, жителей которого уже вовсю ели твари, располагались два химических завода. Разбомби, и чуть ветер не так пойдет, как там пол-острова ляжет от рук своей же химии.

Войска с севера и центра острова уже мчались, но и поток высаживающихся тварей не ослабевал. Потеряв два крейсера, эсминец и толпу легких катеров, огрызки флота отошли в сторону, докладывая о «реке из тварей» и изредка постреливая в сторону таковой. Эскадра «Средиземье» от Корсики уже шла, но все равно не успевала. По оценочным прикидкам, еще два-три часа, и твари наберут необходимую численность, чтобы справиться с гарнизонами Сицилии. Авиацией было уже не перебить, упустили момент.

Было над чем подумать и наморщить лоб.

Ну не успел Лев еще реорганизовать и перестроить оборону, ведь всего-то второй день, как приступил, но чего уж там, для сожранных живьем это утешением не станет. Генералу стало тоскливо и понятно, что придется лететь туда лично. Тоскливо от того, что не признавал Лев такого метода, лично во все влезать, было это, по мнению генерала, неправильно и неверно в корне. Но пока не наработана команда проверенных людей, придется, вздыхал Лев, вознося мысленные просьбы повременить с прорывами тварей на других участках фронта.

— Вот тебе намётки, действуй, и не забывай, чему я тебя учил!

— Да, товарищ генерал, — кисло отвечал Асыл.

— Встряхнись, Асыл, да я знаю, что ты не подходишь на эту должность, — жестко заявил Лев, — но мне некому больше доверить прикрытие спины. Пройдет неделя, месяц, станет понятно, кто есть кто и сразу тебя передвину. Пока же прикрывай мне спину, иначе туда быстро вонзится что-нибудь несовместимое с жизнью!

— С неотмеченными что делать? — быстро пробежал глазами наброски капитан Имангалиев. — На мое усмотрение?

— Да, — отмахнулся Лев. — Знаешь же, на что они способны, вот и действуй!

И Лев стремительно покинул кабинет, совсем как в иные времена, озадачив Асыла неприятными действиями и тут же убежав. Очень капитан Имангалиев не любил такое, особенно, когда речь шла о бюрократии. Комендант Рима означало двойную, тройную, удесятеренную бюрократию.

Асыл тоскливо смотрел на список и думал, что Лев мог бы и напрячься. Пообщался с людьми, посмотрел на их дела, сделал просвечивание — если уж совсем паранойей страдать — и вот список примерных кандидатов уже есть. Да что там, зачем смещать и передвигать, посмотрел на деяния тех, кто уже работает, и только потом начал двигать, смещать, поощрять и наказывать! Но нет, Льву обязательно надо было совместить, чтобы не просто так, а капитан, видите ли, еще чему-то научился!

И группа, и остальные тоже чему-то научились, и вот это угнетало Асыла. Ну не то сейчас время и условия, чтобы изображать учебный процесс, но, пойди, объясни это Льву! Прыгнул в самолет и улетел, а ему отдуваться. Лезть в эту бюрократическую систему, выстраивать вертикаль помощников, проверять, смотреть, сравнивать.

Асыл еще раз посмотрел на листок с пометками Льва.

— Так, Елану — в пропаганду, пусть плакаты там рисует, например, а вот эту сладкую парочку…

— Товарищ комендант? — заглянул назначенный Львом в помощники Асылу парнишка.

Выдвигаясь на новое рабочее место, капитан Имангалиев продолжал мысленно ругать Льва и присматривался к обстановке в городе. Собственно, для этого он и отправился пешком, вызвав некоторый ступор у помощника. Но ничего, пусть привыкает, решил капитан, еще набегаемся по городу, ведь надо понимать, кто тут чем дышит и живет. Дмитрия Валеева он уже мысленно решил отправить обратно на линию Краммера. Рим Римом, а умелый пулеметчик там не помешает. Аида, конечно, чересчур импульсивна, чтобы быть помощницей, но выбора нет. Помощница, дополнительный умелый стрелок рядом и человек, которому можно доверять.

Аида Бакашанова удовлетворяла всем этим условиям.

Асыл шел по Риму, смотрел, слушал и запоминал. Прохожие, патрули, праздношатающиеся граждане и целеустремленные служители порядка проходили мимо. Не особо запоминающая внешность, потухший взгляд, сгорбленные плечи — никто и не думал, что новый комендант Рима осматривает поле будущих действий.

Глава 3

Перелет из Рима не занял много времени, но все равно занял, и твари не дремали. В воздухе Лев ознакомился с ситуацией, и все выглядело еще поправимо, но все равно генерал как мог, торопил и войска на Сицилии, и корабли эскадры, чтобы они ликвидировали десант. Но, твари не думали и продолжали действовать, а время уходило.

Твари лились рекой, переплывая по наикратчайшему пути из Африки на Сицилию. Всего-то сто тридцать километров расстояния, да потери на уровне семидесяти пяти процентов. Это, разумеется, с условием, что заранее выпущенные в море твари поддержки осуществляют оную поддержку на всем протяжении. Иначе вообще никто не доплыл бы. Собственно, ранее твари такие операции не практиковали, даже двадцать-тридцать километров воды становились почти неодолимой преградой.

Но Третья Волна изменила многое, и вот теперь твари делали очередной шаг к захвату Рима.

Южная оконечность острова была уже захвачена, несмотря на оставшиеся очаги сопротивления, там, где ополченцы вели бой за дома и поселки. Твари знали, что вторая волна подкреплений сметет этих людей, и просто дразнились, заставляя расходовать невосполнимые боеприпасы впустую.

Передовая орда тварей, численностью в пять тысяч голов, бежала наперерез дивизии мотострелков, идущей от центра. По замыслу Сверхмозга твари должны были массово разбежаться по острову, ломая сопротивление и уничтожая людей. Затем, попытаться выбраться на полуостров, а когда подойдет флот, не давать себя поймать. Оттянутые силы, дырки в обороне, и прочие радующие тварей моменты. Опять же, Сверхмозг рассчитывал на уничтожение некоторого количества кораблей. Флот, по замыслу повелителя тварей должен был становиться слабее день ото дня, и так оно и происходило.

Сверхмозг, к тому же, умело воспользовался стереотипным мышлением людей. Привычка к тому, что море принадлежит людям, и к тому, что острова — как правило вотчина людей, привела к тому, что оборона Сицилии была построена кое-как, многие сооружения не обновлялись со времен Первой волны, а гарнизоны утратили бдительность и, помимо всего прочего, еще и четыре пятых личного состава. Остров же, какие твари? Вот и отправили 80 процентов солдат в Рим, дабы обороняли столицу и линию Краммера.

Как сказали бы Прежние: «где тонко, там и рвется».

Сверхмозг умело раздергивал оборону людей, нанося точечные удары в оголенные участки, усиливая панику и вынуждая перебрасывать еще войска, и еще, и в конце вся оборона людей должна была прийти в упадок. Повелитель тварей не торопился, усвоив уроки прошлых Волн, когда излишняя скорость приводила только к поражениям. Медленно и методично, с отступления и откатами, и потерями массы тварей от ТЯО и таких вот операций десанта. Собственно твари никогда не жалели «мяса», только не всегда успевали пополнять таковое с достаточной скоростью.

Но теперь, по расчетам Сверхмозга, накопленных запасов должно было хватить на всё.

Прибывшего на место Льва, посадили в Палермо, точнее говоря, неподалеку от развалин Палермо. Бывший город Прежних, и новый городок, носящий тоже имя, встретили Льва не слишком радушно. Бестолковая суета, беготня и паника наглядно показывали, что, во-первых, начальства из Рима тут боятся больше, чем тварей, и во-вторых, что самих тварей тут не видали уже много-много лет.

Тем не менее, приказы Льва из Рима и из самолета, кое-как, но выполняли, и пока что волну тварей удалось приостановить, до захлестывания всего острова и ключевых точек. Приятного, конечно, было мало, и поэтому Лев даже не пытался скрывать своего раздражения.

После приезда в штаб, лысый генерал сходу заявил собравшимся.

— Что, проморгали все? — рыкнул Лев. — Расслабились? Зажрались, сидючи на острове? Что завтра, твари у вас прямо под носом вынырнут, а вы будете паниковать и в Рим телеграммы слать?

— Да.

— Почему юг острова не был прикрыт усиленными гарнизонами? — ласково спросил Лев. — Ведь известно же было, что твари вышли на северное побережье Африки, доблестно оголенное нами самими. Или вы думали, что сто километров воды станут непреодолимой преградой?

— Так точно!

— Ладно, все понимаю, — выдохнул Лев, — но вот в прошлом году твари высаживались на Пиренейский полуостров, разве это ничему вас не научило?

— Товарищ генерал! Там расстояние было вчетверо меньше, и погибло не менее двух третей переправлявшихся! Все расчеты показывали невозможность преодоления 140 километров между нами и Африкой!

— Расчеты показывали, — передразнил Лев пожилого офицера. — Полковник Варго, вам голова дана для чего? Первый принцип всей войны с тварями: всегда жди от тварей подвоха! Всегда! Вы же расслабились и понадеялись на флот. Два крейсера, два! Вы же не думаете, что новые появятся по щелчку моих пальцев? Тридцать лет идет Третья Волна, твари стоят практически у стен Рима, а вы мне про расчеты!

Собравшиеся потели, накаляя и без того душную атмосферу в зале, но возражать Льву никто не посмел. В сущности, генерал говорил чистую правду, только кому же нравится признавать собственные ошибки? Особенно такие, приведшие к критической ситуации? Лев закурил, выдерживая паузу, после чего уже не так злобно предложил доложить ему о состоянии дел на текущий момент.

— Городок Пиаццо полностью захвачен и уничтожен. Очаги сопротивления сохранились здесь, здесь и здесь, и самый большой вот, на химических заводах.

— Большая охрана?

— Твари особо не лезут, заводскому ополчению удается пока сдерживать вялые атаки.

— Дальше, — отрывисто бросил Лев, рассматривая карту.

— В остальном, в радиусе пятидесяти километров все захвачено тварями, по линии от бывших Сиракуз и далее на запад. В центре контратакой была остановлена спешно переброшенная дивизия мотострелков, идет маневрирование. По вытянутой линии побережья, с запада на восток, идет неспешное наступление. Орда до трех тысяч, неспешно продвигается вперед, зачищая рыбацкие поселки. От бывших Сиракуз, с юга на север, продвижение тварей остановлено. Полк пехоты окапывается, только это все без толку. Обойдут их, с флангов, а заткнуть эту дыру нечем. Пока нечем. С полуострова перебрасывается танковая рота, оборонявшая пролив, и с севера выдвинут батальон огнеметчиков, правда, занимавшийся береговой охраной и неполного состава. Сюда батальон был отправлен на пополнение и отдых, после битвы за Пиренеи.

— Понятно, — покривился Лев. — Еще резервы?

— Стандартно. Два полка здесь, готовые нанести контрудар в любом направлении, народное ополчение, плюс ожидаются подкрепления с полуострова и высадка бригады морской пехоты, с эскадры «Средиземье».

— Так, — пожевал губами Лев. — Возьмите один полк и десантируйте его с воздуха сюда, на химзаводы. Что? Не обучены десанту?

— Так точно!

— Слушайте, чем вы здесь занимались? Вино пили и баб щупали? Да у вас тут должна быть крупнейшая тренировочная база в Федерации, столица рядом, остров, климат, а вы сидите и ничего не умеете! Так, наискорейшим образом объявите, что нужны бойцы, умеющие прыгать с парашютом. Наберется тысяча — всех в самолеты и десант в помощь.

— Но…

— Никаких но! Ладно, вы не можете сбросить тварей обратно в море, так делайте хоть что-нибудь! Вторая волна тварей скоро пойдет, и она подавит все очаги сопротивления, а первая волна захлестнет ваши силы, обойдет их, и растечется по острову. Народное ополчение — это хорошо, но против тварей они все-таки слабоваты, без поддержки армии. Бронетехника?

— Есть десяток БТРов.

— Так, стоп, а транспортный самолет у вас есть, для десанта? — насторожился генерал Слуцкий.

— Нет, товарищ генерал! Никак нет!

Лев вдохнул и выдохнул, пытаясь понять, почему его правильные и толковые планы должны разбиться о действительность с некомпетентными исполнителями. Лев впился глазами в карту, пытаясь найти выход. По всему выходило, что, не применяя ядерного оружия, быстро сбросить тварей в море не удастся. Рассечь поток тварей в море… а как они вообще оказались способны пересечь такое расстояние? Почему флот оказался настолько бессилен? Неужели и здесь предатели сидят, докладывают тварям о каждом шаге людей? Сможет ли эскадра вообще отсечь поток тварей из Африки?

Лев с грустью признался самому себе, что как-то упустил из виду морской аспект этой заварушки. Слишком уж привык к сухопутным делам и диверсионным группам, а ведь море тут на первом месте. Отсечь поток, и уже потом давить тварей, иначе это будет походить на затыкание голыми руками трубы высокого давления. Эффект вроде есть, но до конца заткнуть не удастся.

Злость на «местных» не то чтобы ушла, но скорее перешла в конструктивное русло.

— Итак, — Лев уткнул палец в карту. — Один полк на помощь мотострелкам, второй в помощь танкистам на восточное побережье. Ополченцев концентрировать здесь, неподалеку от Палермо. Будут резервом. На этом все, и теперь мне хотелось бы увидеть заключение о том, как тварям удалось проплыть такое расстояние.

— Первичную высадку осуществляли амфибии-Крокодилы. Остальное неизвестно, так как людей сразу оттеснили от побережья. Возможно, остатки флота знают что-то, но они вне нашего подчинения.

— Я знаю, — оборвал его Лев, — так, срочно мне прямую линию с адмиралом Березенко!

В результате длительного и довольно утомительного общения выяснились прямо таки шокирующие подробности, которые ставили с ног на голову все представления об обороне полуострова в частности и о перспективах морской войны в целом. Сверхмозг, наконец, закончили разработку тварей поддержки на море, то, чего так не хватало рядовому и пушечному мясу. Вариации паромов, барж и буксиров на базе китов и кашалотов, дельфины-камикадзе и просто огромные плывуны неопределенного облика, за бока которых твари цеплялись и плыли, экономя силы.

Теперь, в сущности, тварям ничего не стоило форсировать Адриатическое море и высадиться на полуострове в любом месте. Лев потел и утирал лысину, сбывались самые страшные кошмары аналитиков Второй Волны. Твари не только перешли к уничтожению кораблей, но и научились форсировать водные пространства. Во время Второй такие операции проходили на минимальные заплывочные расстояния с максимальными потерями, использовались амфибии, не слишком поворотливые на суше, но общая тенденция прослеживалась четко.

Лев ощутил, как паника тихо разрастается и сжимает желудок и сердце.

До подхода эскадры — еще сутки, не говоря уже о высадке морпехов, которая неизвестно как пройдет, ибо твари они такие твари, что все могут испортить. Генерал дошел в панике до того, что начал обдумывать мысль выехать к танкистам, и лично возглавить прорыв на броне до самого Пиаццо. Потом окопаться в городке, использовав танки как неподвижные огневые точки, и героически держаться, с одной стороны не давая тварям высаживаться, а с другой сдерживая попытки уничтожения танков.

— Совсем старый дурак стал, — сказал сам себе Лев, утирая лысину. — Вот жеж…

— Товарищ генерал?

— Связь с особым ракетным крейсером «Тайфун», быстро!

Пока устанавливали связь и обменивались кодами, Лев немного трясущимися руками достал сигарету и закурил. Теперь он немного лучше понимал, что творилось в головах местных генералов после обработки псиониками. Это ж надо, запаниковал на ровном месте, расскажи кому — на смех поднимут! А верный и неизменный помощник капитан Имангалиев, лишенный чувства юмора, наклонит голову и посоветует чаще бывать в критических ситуациях.

— Товарищ генерал, связь установлена!

Лев взял гарнитуру, и начал ставить задачу. В конце концов, рыбу можно не ловить какое-то время, и делать регулярные замеры на зараженность радиацией, и карта течений известна, и все это преодолимо. В отличие от толпы тварей на острове, на которых пока что не скинешь ядерную бомбу, а когда можно будет кидать — будет уже поздно и не нужно. Поэтому особый ракетный крейсер получил задачу на удар тактическим ядерным оружием по морю, точнее говоря по кратчайшей прямой между Африкой и Сицилией.

По расчету Льва это должно было раскидать тварей, и если не перетопить, так лишить тварей поддержки — ведь те были велики и могучи, а значит, должны были в полной мере получить урон от взрывов. Дальше особо делать уже ничего не надо будет. Те твари, что останутся живы — перетопнут сами, новых тварей поддержки перехватит подошедшая эскадра, а тех, кто уже высадился на острове постепенно перебьют. Задача решена, нападение отбито… ценой заражения Средиземного моря.

Требовалась новая стратегия отражения десантов тварей, и Лев собирался этим заняться уже в Риме.

Знал ли он, что ракеты «Тайфуна» де-факто выпустили его и группу «Буревестник» на свободу, попутно уничтожив тысячу людей? Не знал, но в скором времени ему предстояло узнать. Лев намечал целый комплекс мероприятий, по выявлению и наказанию виновных, без особых скидок на псиоников. Попутно, разумеется, можно было хотя бы косвенно зацепить и самих псиоников, или их агентов, кого-то входящего в круг общения или подчиненных тех, кто подвергся воздействию. Если теория о прямой инфильтрации в среднюю прослойку пирамиды власти окажется верна, то можно будет нескольких аккуратно прижать, за другим проследить, вскрыть всю сеть псиоников и уничтожить ее одним ударом.

Предварительно, разумеется, информационно выпотрошив.

В сущности, Лев не придумал ничего нового, просто ему повезло наткнуться на истинных виновников происходящего. Случайность, не более, но Лев собирался ее умело использовать, и вырвать если не победу у тварей, то вырвать хотя бы десятилетие передышки и относительно мирной жизни, для восстановления сил и запасов.

— И зачем мы следим за Спартаком? — проворчал Дмитрич.

— Потому что он ведет себя подозрительно, — наставительно ответил Дюша.

Вдвоем они неспеша прогуливались по Риму, сопровождая Спартака до железнодорожного вокзала. Снайпер все утро тщательно брился налысо, перебрал винтовку и, насвистывая какой-то фривольный мотивчик, удалился. Группа внаглую пользовалась тем, что Лев еще не вернулся, а капитан Имангалиев сходу увяз в комендантских задачах. Минимум сутки безделья, и сержант Мумашев решил посвятить их поставленной задаче по слежке за Спартаком.

Заодно прихватил с собой Дмитрича, аргументировав это тем, что тот бывший разведчик.

Спартак же, ни о чем не подозревая, не проверяя наличие слежки и вообще не оборачиваясь по сторонам, шел и шел себе в сторону вокзала. Организм влюбленного требовал растрат энергии, угрожая в противном случае лопнуть от переизбытка счастья.

Поэтому вся слежка свелась к тому, что соратники Спартака шли за ним в некотором отдалении.

— Вообще, я не специалист по городской разведке, — продолжал ворчать Дмитрич, — да и не нужна она тут, иди себе и иди за ним, никаких хитростей.

— Вот почему вы, высокие парни, такие ворчливые? — тут же спросил Дюша. — Вот смотри, у меня маленький рост, а не ворчу же! Ты же, Дмитрич, размером со Спартака, разве что налысо не бреешься, и постоянно или молчишь, или ворчишь. Вот почему так?

— Потому что нам сверху видно больше всякого нехорошего, если выражаться цензурно, — подумав, ответил Дмитрич. — Или потому что у нас жизнь тяжелее. В тебя такого маленького поди еще попади, а на нас высоких каждая тварь облизывается, и маскироваться тяжело.

Дюша засмеялся самым неприличным образом, но Спартак не обратил внимания. В ушах у него гремели симфонии любви, заглушая все вокруг. Жители Рима казались ему сейчас самыми красивыми людьми на свете, а дома столицы — шедеврами архитектуры и зодчества. И это было неудивительно, ведь Спартак шел на вокзал встречать свою новую любовь, медсестру Петрову Анну, получившую двухдневный отпуск за особые заслуги.

— Мир прекрасен, ля-ля-ля, слезу я да с корабля, — напевал Спартак, фальшивя и выдумывая слова на ходу. — Я надену на тебя драгоценности любя!

— Вот видишь, — наставительно заметил Дюша сзади, — совсем неадекватен!

Дело в том, что Спартак не только пел во весь голос, но еще и пытался делать какие-то прыжки и танцевальные па на ходу. Потом купил букет, отдав за него половину месячной зарплаты, и без того скудной. Дюша ужаснулся, и пихнул Дмитрича в бок. Тот пожал плечами, мол, армия и так нас всем снабжает, зачем еще деньги? В чем-то он был, конечно, прав, ибо на форпосте деньги им не требовались — просто негде тратить, а потом, уже в качестве группы спецназа, деньги опять не требовались. Прилетел — задание — улетел, разве что редкие сувениры покупать или экзотический алкоголь пробовать, в тех редких случаях, когда Лев давал им передышку с официальным отдыхом.

Здание вокзала и попутно один из узлов городской обороны, встретило Спартака изрядным запустением. После подхода тварей к линии Краммера, многое изменилось, и в том числе не только количество пассажиров, но и количество поездов, изъятых в большинстве своем на нужды армии. Спартака это ничуть не взволновало, равно, как не встревожился бы он, будь вокзал битком набит.

Только одно волновало Спартака: не опоздал бы поезд!

Санитарный поезд, с ранеными и медперсоналом, совмещение так сказать полезного с приятным. Госпитали в столице всегда были лучшие, это еще и у Прежних так было, и поэтому тяжелых раненых всегда отправляли прямо в Рим. Обратно на передовую, в том же поезде должны были направиться свежие новобранцы, плюс припасы, не слишком обильные, бо сам Рим сидел на скудном пайке, но все же.

Впрочем, как уже говорилось, Спартака это не волновало.

Именно эта черта поведения снайпера и вызвала подозрения у Дюши. Спартак был безответно влюблен — хорошо. Лизу похитили твари, Спартак долго ее разыскивал, страдая местами ерундой, местами выдвигая мудрые мысли — принимается. Они встретились, и он ее убил — бывает. Но чтобы вот так сразу помчаться в новую влюбленность? Вот в это Дюша уже поверить не мог, по себе помня, как выжигает сердце и душу ситуации, подобные той, в которую попал Спартак. И самое главное, ни разу, ни разу Спартак тогда не заводил пространных разговоров о своей любви и счастье, и страданиях вдали от любимой.

Здесь же лысого снайпера было практически не заткнуть.

Чутье сержанта подсказывало ему, что дело тут не просто в попытке компенсировать смерть Лизы.

Глава 4

Лысый генерал, прикрыв глаза, полулежал в кресле. Смотреть на документы и бумаги, горой заваливавшие огромный стол, совершенно не хотелось. И ведь еще в кабинете находились пять шкафов, набитых аналогичными бумагами, которые Льву тем более не хотелось смотреть. Увы, доверить обычной секретарше не получалось, не было ее у Льва, да если бы и была, то допуска к документам грифа «Совершенно секретно», никто бы ей не дал.

Лев, вернувшийся вчера с Сицилии, готовился к схватке с Советом.

Словесной, разумеется, в обычной схватке вооруженных людей Лев бы в одиночку половину Совета перебил, не запыхавшись. Следовало не просто оправдаться в применении ядерного оружия по акватории Средиземного моря, но и увязать это с предательством в Совете, перейти в решительную словесную атаку и выбить карт-бланш на любые действия. Для этого Лев обложился бумагами, пытаясь понять, что такого случилось в самом начале Третьей Волны, попутно еще смотрел бумаги времен Краммера, разбираясь с вопросом псиоников, и готовил доклад.

Помимо этого, еще предстояло навязать новую стратегию Генеральному Штабу, и здесь дело не могло ограничиться простым приказом Брайана. Генералы, по замыслу Льва, должны были осознать до глубин души и ринуться выполнять, вкладывая все рвение в задачу. Для того, что задумал лысый генерал, простого выполнения приказа, было недостаточно. Потом, лет через десять, по прикидкам Льва, военная машинка будет вертеться так, как нужно, а сейчас все же следовало зацепить, склонить на свою сторону.

Римский Лев — это, конечно, здорово, но недостаточно.

— Слишком много бюрократии, — пробормотал Лев, не открывая глаз. — Асыла бы сюда!

Но о верном помощнике приходилось только мечтать. Капитан Имангалиев, осыпая Льва отборными мысленными матами, вникал в устройство столицы и размышлял, зачем все это потребовалось генералу. На ощупь нащупав зажигалку, Лев закурил, вспоминая слова Брайана о начале Третьей Волны.

Лев открыл глаза. Точно! Инициатива и всеобщая координация, вот что дает тварям преимущество. Но это означает… означает, что всего лишь надо вернуться к проверенному временем методу! То, что Лев сформулировал еще сто лет назад, и то, что было до него известно, еще в Первую Волну. В первую очередь — выбить руководство тварей. На этом надо сосредоточиться, а не кидаться ядерными ракетами в тварей, растрачивая бесценные ресурсы!

Лев ухмыльнулся и быстро начал писать.

Совет это, конечно, не убедит, но для генералов будет просто отлично. Фразы сами ложились на бумагу, Лев ощущал вдохновение, одно увязывалось на другое, и становилось просто удивительно, как все это раньше не пришло в голову? Фоном генерал подумал, что, наверное, общая атмосфера в Риме давит, нехорошее что-то такое носится в воздухе, и надо бы почитать доклады о настроениях среди горожан. Не иначе, работа псиоников, решил Лев и отодвинул пока эту тему на задворки сознания.

Дописав, Лев перечитал и осклабился.

— Вот, то, что нужно! Теперь же вернемся к бюрократам.

С бюрократами дело шло хуже, и до самого конца дня Лев возился с этим докладом. Он и рад был бы бросить все и вернуться к более важным и насущным делам, но, увы, никак не получалось. Убедив Совет, Лев рассчитывал одним ударом наполовину выиграть партию. Опираясь на разрешение, проверить сам Совет, и далее по нисходящей пирамиде, заодно выстраивая вертикаль единомышленников и полезных людей.

Выявить, обнаружить и подавить заговор.

Поменяв стратегию, как минимум остановить тварей на текущих рубежах. В среднем результате, методичное выдавливание из Европы. Это даст избыток сил и время, ну и так далее, и так далее, вплоть до перехвата стратегической инициативы.

Все вымученные пассажи Льва пропали зря. Едва Лев вышел для выступления, как раздался гром овацией, с криками «Ура Римскому Льву!» и прочее в том же духе. Лев даже немного смутился, от неожиданности. Потом, правда, списал такое на недооцененный уровень паники среди Совета. То есть, попросту говоря, дела обстояли еще хуже, чем предполагал генерал.

Но был в этом и огромный положительный момент.

Никаких докладов не потребовалось. Совет почти единогласно утвердил все, что просил Лев, и даже более того. С такими полномочиями уже можно было брать отдельных членов Совета (особенно, кто голосовал против) и тащить на проверки. Да вообще можно было практически все, но взамен с Льва требовался результат. Даже не так — Результат. Победить тварей, отбросить их от Рима в кратчайшие сроки, и еще лучше, вообще вырвать инициативу и добиться перелома в войне.

Вера Совета в Римского Льва, показалась самому Льву несколько… иррациональной, но возражать он не стал. Пожал руки почти половине Совета, еще задвинул про инициативу и теорию, и ушел. Единственное, что Лев досадливо подумал, что знай он будущее, не стал бы полдня корпеть над бюрократической бумажкой. Правда, еще оставались разработки по псионикам, но теперь это пришлось отодвинуть в сторону. Предстояло в кратчайшие сроки «обеспечить и наладить», и Лев, посмеиваясь, именно этим и собирался заняться.

Еще потом состоялся разговор Льва с Брайаном, который радостно «сдавал дела», и вообще стремительно отходил в тень, ощущая сильнейшую усталость и не желая совершать еще критических ошибок, способных погубить Федерацию. Разговаривали в рабочем кабинете Брайана, прямо сразу после доклада Льва, встреченного, как и в Совете, на ура. Как иронично заметил Лев, это все потому, что теперь есть на кого свалить все неудачи и промахи. Мол, мы не при делах, это все Римский Лев нас заставил, навязал и ошибся, а мы чисты, аки ангелы Прежних.

Потом заговорили об освобождении Европы. Льву пришлось пояснять.

— Да, жизненное пространство — это важно, но это не цель, — говорил Лев. — В данном случае — это лишь следствие того, что мы собираемся совершить.

— То есть?

— Уничтожая орды тварей, оставшиеся с минимальным управлением, мы, так или иначе, отберем обратно все то пространство, где твари не успели закрепиться, — пояснил Лев. — Но в этой войне пространство не цель, а скорее следствие наших действий.

— Понятно.

— Судя по бумагам времен Первой Волны, с псиониками… все сложно. Думаю, до конца года получим результат, и там станет понятно, что делать ними и почему их занесло в конфликт с людьми.

— Вообще, насколько мне известно, они никогда не позиционировали себя как людей.

— Только их радикально настроенная часть, — возразил Лев. — Умеренные, к коим, как правило, относилось и руководство псионов, выступали за то, чтобы никуда не лезть. В сущности, после событий двухсотлетней давности это неудивительно. Также среди них есть те, кто считает, что с людьми нужно жить в мире и помогать им. Вон как капитан Зайцева… в сущности именно такие, как она и добились смягчения в сознании людей, и теперь за слово псионик не убивают на месте.

— Как же вы…

— Ну, я всегда был чересчур рационален, — усмехнулся Лев. — Да и встретился с капитаном Зайцевой уже в конце жизни, привыкнув смотреть на то, что делают окружающие, а уже потом на то, чем или кем они являются. И раз уж она лечила, спасала и помогала, никаких претензий к ее деятельности не возникло. Хотя вначале и была слежка, не давшая, разумеется, результатов. Не все псионики — предатели, проблема в том, что их руководство совершает поступки, по которым судят о всех.

— И?

— И это не отменяет того факта, — вздохнул Лев, — что псионики предали Федерацию. Неважно, считают ли они себя следующей ступенью развития или просто хотят жить отдельно, никому из них не позволено предавать людей. Предали? Значит враги, не хуже тварей, и обращаться с ними надо соответственно.

— Значит? — приподнял бровь Брайан.

— Псиониками будем заниматься в параллель к тварям, и как только наберем фактов и ниточек, так сразу и прихлопнем! — Лев с силой стукнул по столу.

Брайан кивнул, а Лев не стал уточнять, что за это время псионики вполне могут и сами прибежать.

Прямо в расставленную на них ловушку.

Глава 5

Сорванная попытка вторжения на Сицилию, была лишь пробным шаром от тварей. Опробовав массивных тварей поддержки, они перешли к тестированию легких и средних. Уже не такими ордами, а отрядами по десять — пятьдесят тварей, кучки начали переплывать Средиземное море, пытаясь высадить на Сицилии, Корсике, Апеннинском полуострове. Часть перехватывали, часть тонула, но все равно не менее трети удавалось выбраться и даже нанести некоторый ущерб. С такими мелкими отрядами полуамфибий жители прибрежной зоны кое-как справлялись своими силами, но все равно угроза четко проявилась.

Поэтому Лев, получивший неограниченные полномочия, решил не просто перестроить систему патрулей и кораблей, чтобы вылавливать тварей-нарушителей, но и нанести контрудар. Не подлежало сомнению, что за координирование африканских тварей отвечает своя партия Мозгов, и вот ее то Лев и собирался вычислить. Десант морской пехоты, очистка куска побережья, проведение научных замеров с всякими там биодетекторами и расчетчиками, и указание примерного направления на оптимальные убежища.

После чего проверка мест предполагаемых убежищ Мозгов и зачистка.

В идеале, по расчету Льва, это позволило бы снизить давление со стороны африканского побережья на порядок и сроком минимум на полгода, пока происходит переорганизация и переподчинение тварей. Во всяком случае, Льва заверили, что такие расчеты возможны, надо лишь собрать больше тварей на большой площади, и дать время на проведение замеров и расчетов. Генерал, усмехаясь, заверил, что с этим проблем не будет.

После чего последовал ряд приказов, и военная машина Федерации устремилась к Африке.

— Пошел!! — заорал Дрон. — Давай, давай, не спим, тварей высматриваем!

Все было как раньше, как будто и не было этих десяти лет вне морской пехоты. Сердце старшего сержанта заходилось от восторга и адреналина, руки-ноги сами несли его вперед, а голова успевала замечать все и отдавать приказы.

— Кусатели справа! Пулеметчик, не спи! Медузы, обходим! Первое отделение — рывок на пляж, второе — прикрываем, третье — вверх, работаем по Птичкам!

Морские пехотинцы послушно разворачивались, стреляли, отходили и вновь накатывали, и Дрон с упоением отдался стихии берегового боя. Совсем не то, что бежать по джунглям неделю подряд без остановки, с парой дивизий тварей на плечах, когда даже ссать приходилось практически на ходу, ибо один хрен маскировка уже не нужна.

В какой-то момент Дрон осознал, что командует уже ротой, точнее остатками роты, и что эти остатки почти единственные, кто выгрыз себе плацдарм. В полукилометре виднелось еще укрепление, и дальше что-то на горизонте, и все! Твари же кишмя кишели, и не успел Дрон подумать, почему спит корабельная артиллерия, как та ударила, засыпая морпехов песком и трупами.

— Вперед, вперед! — заорал Дрон. — Занять холм впереди!

Навскидку вокруг было человек семьдесят, но из его взвода — не больше десятка. Холмик впереди не представлял собой ничего особенного, просто выпирал, и вполне мог служить прицельной точкой для кораблей. По замыслу старшего сержанта, надо было занять холм, выяснить, сколько осталось боеприпасов, скорректировать огонь корабельной артиллерии при необходимости, и то ли закрепиться, то ли откатиться обратно к берегу. Продвигаться вглубь пока было бессмысленно, твари, в сущности, сорвали десант.

Два плацдарма на полкилометра — ну, это несерьезно. Конечно, берег простреливался артиллерией, но где там окопались твари — не было видно. Остались ли раненые среди раскиданных тел? Это требовало проверки, и Дрон выделил десяток, приказав медленно осмотреть берег, подобрать раненых. Медленно, чтобы не попасться в возможную ловушку тварей.

Также он выделил еще десяток для сбора патронов, гранат и прочего вооружения, с погибших.

Радиосвязь с кораблями работала, и оказавшаяся за холмом пара сотен тварей была моментально уничтожена. Это позволило выиграть время, и провести первичные оборонительные мероприятия. Копать окопы здесь было бессмысленно, но воспользоваться складками местности, тем, что холм немного, но возвышался над местностью, и сложить заграждения из камней и земли никто не воспрещал. Трупы тварей пришлось бы сгребать техникой, поэтому никто особо с ними не возился, так самые мешающиеся под ногами убрали.

— Так, — скомандовал Дрон, — расчистить вот здесь площадку. Ты и ты, на берег, встречайте научников. Проверите весь путь, чтобы ни одной даже минимально живой твари там не было!

— Есть!

— Товарищ старший сержант, — обратился к нему один из солдат в возрасте. — Разрешите уточнить?

— Уточняйте! — усмехнулся Дрон.

— Правда, что эти приборы помогут засекать, где главные твари сидят?!

Дрон помолчал, потом ответил.

— Неправда. Но все вместе они помогут нам найти Сверхмозга!

Признаться честно, Андрей и сам не знал, что там за научная машинерия к ним плывет. Приказ Льва был категоричен и резок. Высадиться, закрепиться, держать оборону, пока научники делают замеры. Для чего это и куда, генерал не объяснил, а старший сержант не стал уточнять, опасаясь, что Лев начнет объяснять детали своего очередного Хитрого Плана. Дело, конечно, всегда полезное — перенять немного мудрости Льва — но иногда генерала заносили на четырехуровневое планирование, и тогда никто, даже Дюша, не в силах был его понять. Как говорил все тот же Дюша: «Совершенно нечеловеческая логика!», после чего, выдержав обязательную паузу, добавлял, мол, именно поэтому Лев так эффективен против тварей — умеет думать как они и думать на их уровне.

Вечером, после высадки основных сил, Андрей узнал, что предварительное десантирование вообще не предполагало успешного закрепления на берегу. Демонстрация для тварей, дабы привлечь их больше, по требованию научников. Но морские пехотинцы дрались яростно, и был отдан приказ: поддержать огнем артиллерии с кораблей.

— Странные дела творятся, — сказал он своему помощнику.

Сержант Тропов, немногословный мужчина лет сорока, только кивнул в ответ.

— Думаю, ночью твари подберутся и попробуют атаковать нас сонными, — продолжал рассуждать Дрон. — Даже если успеем вызвать артиллерию, та в темноте вполне может и нас сровнять с землей.

— Корректировка.

— Да непонятно, пятьдесят на пятьдесят, если экипажи, — старший сержант показал головой в сторону моря, — умеют, да и с нашей стороны все будет грамотно, то может, выживем, а может, и нет. После нескольких десятков ночных обстрелов, у меня пропало всякое желание с ними связываться. Слишком много друзей и товарищей погибло, и все для чего? Чтобы несколько тварей погибли на полсуток раньше, чем должны были.

— Местность не та.

— Это точно, — выдохнул Андрей, — только на это и надежда.

Местность вокруг и вправду была самая подходящая для уничтожения тварей. Ровная, плоская как стол, с еле заметными редкими пупырышками недохолмов, ничего не скрывающих. Видимость — во все стороны, почва под ногами глинопесчаная, особо не зароешься и не посидишь сутками в подземных норах. С водой вот небольшие проблемы, но самодельный опреснитель уже работал, в дополнение к доставленным вместе с научниками емкостям с пресной водой.

Но все равно тревожное и зыбкое ощущение ночных проблем продолжало тревожить Андрея.

У всех у них, кто учился у Льва и был в группе «Буревестник», обострилось со временем чутье и предвидение. Дюша, к примеру, изначально имел «чуялку» на тварей, и со временем таковая проявилась у всех, в той или иной степени. Иначе было не выжить, в походах и заданиях Льва, и теперь тревожная заноза ощущения будущих проблем беспокоила Дрона. Андрей прикрыл глаза, пытаясь разобраться, но ничего не вышло.

Опять же Дюша, дававший уроки остальной группе, утверждал, что у него ушло не менее десяти лет на то, чтобы освоиться со своим чутьем, прорезавшимся еще в детстве. Ложные сигналы, и осознание по факту, когда проблемы уже пришли, а к чутью не прислушались — только самые легкие из проблем по развитию умения чуять.

Сдавшись, старший сержант открыл глаза и приказал удвоить караулы, решив также бодрствовать вполглаза всю ночь, для подстраховки. Тоже умение, которое развилось благодаря Льву и его заданиям, на грани выживания. Иногда приходилось не спать неделями, и пришлось развить в себе навык такого вот полусна. Мозг вроде и дремлет, а вроде и фиксирует, что вокруг происходит, и готов вмешаться в любой момент. Это нельзя назвать полноценной заменой сна, но все же усталость и измотанность подступали медленнее в разы, и пару раз такой полусон спасал группу.

Затем он долго всматривался в темноту, адаптируя глаза после костра, и только начав различать детали местности вокруг, Дрон позволил себе закрыть один глаз и погрузиться в осознание прошедшего дня. По всему выходило, что возврат в морскую пехоту, если выпадет случай, будет очень болезненным и тяжелым. Сместились навыки, и хотя прошлое не забылось, действовал он сегодня, скорее как командир группы диверсантов, нежели комвзвода морпехов.

Мысль о том, что возможно именно это и позволило отбить плацдарм, Андрей отогнал, как недостойную.

Что ж, подумал Дрон, я уже давно пережил уход из морпехов, переживу и то, что вернуться не удастся. Судьба, предложенная Львом, в конце концов, не хуже, и тварей можно убить больше, не слишком подвергая опасности окружающих.

То, что Андрей изжил в себе «морскую болезнь», даже не пришло ему в голову.

В начале пятого утреннего часа, за час до очередной смены караулов, твари пришли.

Потом уже было оценено, что подкрадывались они не менее шести часов, прежде чем сделать рывок. Караулы, откровенно просмотревшие подползание, были моментально уничтожены. Неизвестно, что случилось бы с батальоном, в конце концов, морпехов было много, они были отважны, а твари все-таки нашумели.

Но моментально проснувшийся Андрей вскочил и заорал, не хуже громкоговорителя.

— Твари! К бою!

И подавая пример, первым начал стрелять, обозначая направление атаки тварей. Лагерь ожил, началась стрельба, и порыв тварей натолкнулся на непреодолимое сопротивление. Уже на следующий день было установлено, что погибло пять сотен Кусателей, сопровождавших не только полсотни Преследователей, но и трех Горелок в тылу. Корабли, стоявшие близко к берегу, для прикрытия морпехов и снабжения, в сущности, избежали скорой и позорной гибели. На линии корабли-берег, противодиверсионные мероприятия не проводились, и наблюдение осуществлялось формально.

В общем, попытка одновременно съесть несколько целей, в очередной раз неудавшаяся.

Твари, как уже неоднократно говорилось, не блистали тонким воинским искусством и тактикой на уровне орд и стай. Стратегически — да, там все было отлично, пока бдил Сверхмозг. На уровне тактики отрядов, большей частью сводилось к ударам в лоб и давлению массой. Вот и сейчас, даже те минимальные шансы на успех, которые были у нападавших, Андрей свел к нулю.

— Бей!! — разносилось по лагерю.

— Ррааа, — рычали твари.

Стрельба, грохот, неразбериха. Так что без потерь не обошлось, от «дружественного огня» пострадали двадцать три морпеха, и стоило только радоваться, что погибло из них только пятеро. Остальные отделались ранениями в те или иные части тела. Также Андрей составил и отправил Льву отдельное сообщение, о случившемся.

Еще научникам сломали часть аппаратуры, но те ожидали такого, и самые ценные приборы заранее спрятали, а то, что сломали — легко можно было заменить.

— Из Рима получено распоряжение: отвести корабли на безопасную дистанцию, но не менее десяти километров от берега.

— Мы не сможем прикрыть огнем на такой дистанции наши части. Точнее говоря, сможем, но рассеивание снарядов, и отсутствие визуальной корректировки… вероятность ударить по своим резко возрастает.

— Предлагается, — заглянул в телеграмму, — также осуществить полный комплекс противотварных мероприятий, а также указывается, что потери кораблей недопустимы.

— Расстрел или урановые шахты?

— Не указано! Но вы же знаете Льва!

— Кто ж не знает Римского Льва? — риторически изогнул бровь кап-один. — Вот только чтобы он понимал в морских делах?

— Тут сказано, что потери флота — ставят под угрозу всю Федерацию, и будут рассматриваться соответственно, в отличие от батальона морпехов.

— Да, вот только чую за потерю батальона морпехов, нам тоже не пряник с наградой выдадут. Какие будут предложения?

— Задержать отход флота на несколько часов, скажем, капитан одного из кораблей высадился на берег, чтобы скажем… наградить. Да вон хотя бы старшего сержанта Майтиева! Который, несомненно, спас всех морпехов, вовремя подняв тревогу! Награду… ну там что-нибудь из флотского диапазона, чем там капитаны кораблей могут награждать.

— Разумно, разумно.

— Ну и вот, ведь важное дело — награждать людей, которые спасли всех? А без капитана корабль уйти не сможет, натяжка, конечно, но сойдет в нашем случае. И в результате все корабли задержались, скажем, на шесть часов. Церемония награждения, связи не было, то да се, неизбежные на море случайности.

— И что в итоге?

— Научники закончат программу, точнее говоря, будут близки к ее завершению, и во избежание ненужных потерь, мы, то есть вы, просто задержите выход своей властью. На один — два часа, не более, вот сообщение от научников!

— Что они там ищут хоть?

— По тварям, их следам, численности, содержимому желудков и прочему высчитывают, где тут у них ближайшие базы, чтобы потом по ним найти местный Мозг.

— Надо же, до чего наука дошла, — удивленное покачивание. — И что, получается?

— Более-менее. Насколько мне известно, как правило, они указывают диапазон убежищ и баз, а уже потом разведка работает по координатам. Всяко легче, чем пустыню целиком обшаривать.

— Если же Мозг находится далеко?

— Не знаю, там уже диверсанты работают, наше дело — высадился, закрепился и всех убил. Мозги если и прятались на берегу, то, наверное, еще во времена Темных Лет.

— Хорошо! Так и сделаем! Риск, конечно, есть, но раз дело идет к тому, чтобы увести и корабли, и людей, оно того стоит!

Вот так Андрей Майтиев получил еще одну медаль в дополнение к уже имеющимся у него. Отнесся к этому старший сержант равнодушно, ибо считал, что просто исполнил свой долг. Не дают же медали за то, что люди чистят зубы по утрам? Конечно, кого-то могло бы и покоробить такое отношение, но Андрей слишком давно воевал, чтобы принимать такие ситуации — как с тварями, так и с чужим отношение — близко к сердцу.

Что касается ситуации с научниками, то здесь получилось двояко. Следов присутствия поблизости Мозгов обнаружено не было (и в принципе это было ожидаемо, в той или иной степени), но зато был сделан любопытный вывод, что твари идут на побережье напрямую через пустыню Сахара. Величайшая пустыня мира, с которой не смогли справиться Прежние, за прошедшие четыре века еще более разрослась, продвинулась на все четыре стороны, и никто уже с ней не боролся, не исследовал, даже не пытался замерить скорость, с которой пески поглощали Африку.

Сахара воспринималась как данность, есть и все тут!

Из-за выросших размеров, пересечь в один присест пустыню не смог бы никто, и твари не являлись исключением. Поэтому был сделан следующий вывод: твари либо тащат с собой кормовых и воду, либо организовали цепочку подземных убежищ. Днем в них отлеживаются твари, а по ночам бегут дальше. Скорее всего, в местах бывших оазисов, там, где еще сохранились подземные линзы с водой, способные поить прибегающих.

Отсюда следовал вполне закономерный вывод: разрушив цепочку подземелий, можно прервать поток тварей.

Отдавая себе отчет в том, что войска Федерации — несмотря на громкую высадку — не в силах сейчас вернуть побережье Африки, Лев инициировал поиски подземных убежищ тварей в Сахаре. Самоубийственная затея, как сказали бы Прежние. Укрыться в песках, и вести наблюдение за набегающими тварями, продвигаясь по цепочке убежищ вглубь пустыни, не забывая картографировать их и определять координаты, а также не попадаясь на глаза тварям. В условиях пустыни, чистой воды самоубийство, много припасов с собой не утащишь, под землю к тварям не сунешься, а оазисы людей давно засыпал ветер. В более-менее приличном состоянии они были только у побережья, но и там оазисы скорее притягивали тварей, нежели служили жильем людям.

— Ситуацию в Сахаре нужно и должно решить, — твердил Лев, указывая на карту. — Неужели нет возможности совершить дальний рейд, скажем, сбросив заранее контейнеры с водой или условившись о расписании такового сброса? Только не говорите мне, что твари слушают радиопередачи!

— Конечно же, нет, товарищ генерал, но дальность слишком велика. Любой пролет самолета — твари начинают рыскать по округе. То есть даже если наши… мои люди, получат посылки с водой, то им придется быстро убегать вглубь пустыни. Смогут ли они вернуться? Сомневаюсь. Одно дело идти по ориентирам тварей, зная, что здесь у них караванная тропа, грубо говоря, и совсем другое просто идти по пустыне, не зная, где твари, сколько их и каковы твои координаты.

— Это очень плохо.

— Несомненно, — кивнул представитель разведки, — но пока ученые не создали воду в таблетках, мы ничего не можем сделать. Мои парни готовы идти без еды, но без воды толку от них мало!

— Можно отбомбиться по наиболее вероятным дорогам, — предложил представитель от авиации. — Может быть, сотрясениями почвы удастся обрушить несколько убежищ?

— Зная тварей, можно смело утверждать, что там тройная дорога, и обрушение одного убежища ничего не даст, отроют и снова пустят в дело, — задумчиво произнес Лев. — Слежка из космоса?

— Увы, не получится, потому что…

— Нет, так нет, развалились ваши спутники и ладно, — отмахнулся Лев. — Понятно, что нехорошо, но это потом. Сейчас мы что-то можем сделать по разведке?

— Только совершить рейды от побережья, на какое-то количество километров, — твердым голосом заявил представитель разведки. — Мои парни готовы, добровольцы готовы рыть землю и песок, если это поможет победить тварей.

— Поможет — не поможет, но точно задержит и снимет угрозу, — пробормотал Лев. — Нам бы год простоять да месяц продержаться. Хорошо, так и сделаем! Разведка работает, авиация с Мальты потом добивает.

Лев решительным жестом прихлопнул карту и закрыл совещание.

Глава 6

Трущобы, как и положено большим городам, в Риме были. Другой вопрос, что никогда они не именовались трущобами, а просто и честно назывались окраинами города. Расползшийся территориально город породил и поглотил массу поселков, деревень и городков, включив их в свою орбиту, слегка урбанизировав, но, не избавив от узких улиц, плохого освещения и прочих сопутствующих проблем.

Нельзя сказать, что здесь прямо пышным цветом цвел криминал, подпольные лаборатории, смелые бандиты, стреляющие с двух рук, как в фильмах Прежних, и прочий антураж, остававшийся скорее выдумкой производителей фильмов, нежели правдой жизни. Во всяком случае, после трехсот лет войны с тварями, организованной преступности приходилось прикладывать массу усилий, чтобы делать вид, что таковой не существует.

В противном случае машина государства обрушивалась, подобно карающему мечу, не слишком разбирая, кто прав, кто виноват. Преступления людей против людей еще во время Первой Волны были вынесены в раздел «особо тяжких», и даже за простое воровство — подрыв мощи Федерации — можно было легко съездить на полгода на урановые шахты. Рассуждения при этом использовались самые простые: человечество, напрягая все силы, ведет войну с тварями. И, следовательно, преступления людей против людей подрывают мощь всего человечества, и наказание должно быть соответствующим.

Что уж тут говорить об организованной преступности?

Тем не менее, преступления совершались, и чем дальше уходила война, тем больше их становилось. Центры управления располагались по окраинам города, но фокус все больше и больше смещался к центру. Работа за еду, постройка оборонительных сооружений, сезонная сельскохозяйственная работа, за которую платили сущие копейки, и прочие последствия вторжения тварей, приводили к тому, что все больше и больше горожан предпочитали грабить других горожан, проникать на склады, разворовывать и совершать прочие противоправные деяния.

С криминалом боролись, но итог все равно оставался печальным: люди убивали людей и люди мешали другим людям бороться с тварями. Все это очень плохо сказывалось на состоянии дел в городе, ибо одно дело, когда ты сидишь внутри Октагона и думаешь о судьбах Федерации, не особо нуждаясь ни в чем, и совершенно другое, когда ты обычный житель, готовый с оружием в руках биться против тварей. Но почти всех таких готовых уже забрали в армию, а те, кто остался, оказались или не готовы стрелять, или боялись, или сами примыкали к растущим бандам.

— Тут дело вот в чем, — словоохотливо докладывал Асылу начальник милиции Рима.

Был он низок, толстоват, с круглым, румяным лицом и сильной залысиной. Этакий Колобок из сказок Прежних, глянешь, и не скажешь, что уже второй десяток лет охраняет покой жителей столицы. Асыл внимательно слушал, сверяясь попутно с докладами других ведомств и подразделений.

— Мало кому нравится по двенадцать часов топтаться, охраняя склады, или, скажем, день за днем заниматься рутинной бумажной работой, или обходить свой участок, поддерживая порядок. Все такие энтузиасты уже у нас работают, но их мало. Набираем добровольцев — не идет, по разнарядке — работают, спустя рукава.

— Привлекали армию?

— Конечно! А как же! — всплеснул рукам начальник милиции. — Как эта неприятность… с Альпами и Пиренеями произошла, так сразу в город дивизию Внутренних Войск загнали. Теперь они охраняют все стратегические объекты, и это хорошо, просто отлично, люди высвободились, ну сами понимаете, вот только мало этого, мало!

— Что предлагается? — не поднимая головы от рапортов, уточнил Асыл. — Сжечь окраины? Провести массовую облаву?

— Нам бы, извините, спецназ не помешал бы, — потер руки колобок.

— Не понял, — поднял голову Асыл. — На кой хрен вам спецназ, обученный работать против тварей?

— Есть же группы, которые против людей обучены?

— Да, милиция и ваш этот… ОМОН, так? Любому спецназу фору дадут! Я не шучу, — серьезным голосом давил Асыл на собеседника. — Ни одну группу не учат тактике противодействия толпам людей, не говоря уже об оперативно-розыскной работе, и прочим хитростям вашего ремесла. Вот тварей искать и противодействовать, но мы же говорим о горожанах?

— Да, да, — закивал начальник милиции, — вы, видимо, меня неправильно поняли.

— Слушаю, — Асыл отодвинул в сторону рапорта. — Объясняйте.

— Просто увеличивая численность милиции, мы не добьемся эффекта, это будет все равно что толпа на толпу сходиться, и это будет неустранимо, пока не закончится Волна, я знаю. Но мы можем ограничить, сбить волну, если нагоним страху и выбьем руководство.

— Совсем как с тварями? — задумчиво уточнил Асыл.

— Да, да, все верно! Введите военное положение в городе, комендантский час, дайте спецназовцев, готовых стрелять в преступников, и чтобы не оставляли следов.

— Без суда и следствия?

— Скажем так, мы можем проводить суды постфактум, над трупами. Если вы дадите людей, которые будут похищать главарей, не оставляя следов, не возражаю. Нагнать страха, изъять или убить, да так, чтобы не осталось следов, и начнется не только передел власти в бандах, но и управленческий хаос. В этот момент мы и ударим, и окоротим их, собьем волну. Заметьте, я не прошу огромных людских ресурсов и дивизии войск, всего лишь немного помощи.

— И противозаконных действий.

— Почему же? — пожал круглыми плечами колобок. — Для этого и нужно военное положение, ведь согласитесь твари уже в преддверии Рима, и предлога даже не нужно?

— Допустим, — откинулся в кресле Асыл. — Допустим. Но это же не устранит первопричины бурного роста преступлений?

— Вот проект, — немедленно на свет появилась папочка. — Часть милиционеров, помимо участковых, будет распределена по районам города, и займется организацией дружин самообороны. С правами милиции, но из местных жителей. Может быть, потребуется немного поддержки властей, ну, официального заявления, вы же понимаете?

— Понимаю, — кивнул Асыл. — И что в итоге? Дружины перестреляют всех преступников?

— Конечно же, нет, что вы! — замахал руками начальник милиции. — Это практически невозможно, но уменьшить их численность, сбить волну, отпугнуть тех, кто еще колеблется — вполне возможно! Разумеется, потребуется какая-то компенсация, усиленные продовольственные пайки там, не знаю, грамоты, медали особо не поешь, а вот если бы помочь.

Он потел и вытирал залысину платком, глядя преданными глазами на Асыла. Капитан Имангалиев смотрел в ответ, обсчитывая в уме, будет ли предложенная тактика и стратегия выигрышной, или ему подсовывают привлекательно пахнущую ловушку? Сунешься, а потом как полыхнет в Риме, и ладно бы смещение с должности, не рвался он на неё! Но вот Льва изрядно так подведет, не говоря уже об общем осложнении обстановки в Федерации, если в Риме вдруг массовые волнения начнутся.

Асылу тоже вдруг захотелось утереть пот платком.

Оставить все, как есть, не получится. Рапорты и отчеты однозначно свидетельствовали: сгнила ситуация в Риме, непонятно когда упустили момент или не тому противодействовали, и теперь получите последствия. Можно, конечно, ввести десяток дивизий в город, но для этого надо их снять с фронта, и какой тогда будет эффект? Находящиеся на пополнении и отдыхе части тоже не слишком пригодны, хотя их можно и нужно потрясти. Пусть хотя бы одну десятую от состава выделяют, попеременно, и на отдыхе не слишком отразится, и милиции станет спокойнее.

Но вот то, что предлагал Пауль, это было… радикально, скажем так.

Суть Асыл уловил, но ведь люди Пауля будут указывать, кто тут преступник, а кто нет, и что из этого получится?

— Доказательная база полностью собрана, — как будто уловив его колебания, добавил Пауль. — но, как я уже говорил, просто арестовать, расстрелять и прочее — недостаточно. Слишком далеко зашла ситуация. Необходимо скрыто их убить или изъять, нагнать мистики и страха. Простая операция такого эффекта не даст, на следующий день встанет новый главарь.

— А если арестовать всех-всех руководителей? — уточнил Асыл.

— Тоже эффекта не будет. Среднее звено станет высшим, и всего то, — пожал плечами колобок. — Все это ими предусмотрено, записано, доведено до рядового состава. Переломить ситуацию можно, только сведя ее к такой, на которую у них нет опыта реакции.

— Ну, хорошо, вот мы похитили или убили кого-то из главарей. Следов не оставили. На следующий день встанет новый главарь, как вы тут описывали. И все. Где целебный эффект?

— В таинственности случившегося, — немедленно ответил Пауль. — Пусть поломают головы! Один раз — еще ничего, два — уже испугаются, три — начнут разбегаться!

Асыл внимательно посмотрел на Пауля, и тот, похоже, не шутил и сам верил в ожидаемый эффект. Капитан Имангалиев, конечно, мог бы себе представить, сколько «таинственных» смертей должно произойти, чтобы подействовало, но этого и не требовалось. Гораздо проще было провести упомянутую облаву и арестовать всех разом. А потом следующую верхушку. И так повторить несколько раз, пока не подействует.

С чего бы людям, готовым убивать и грабить других людей, бояться смерти? Своей — еще понятно, но чужой? Ну, исчез он там каким-то непонятным способом, усилят охрану, удвоят меры предосторожности и только. Видимо, начальник милиции совсем отчаялся и готов был забыть о стандартных, проверенных, дающих результат мерах противодействия, проверенных еще Прежними. «Или на него воздействовали», шепнул внутренний голос.

Асыл удивился, как эта очевидная мысль не пришла ему в голову раньше.

— Хорошо, — кивнул он Паулю. — Оставьте проект, я его посмотрю. Три дня, и вы получите ответ.

— Отлично! Отлично! Спасибо! Я знал! — вскочил Пауль.

Пожав руку Асылу, он вышел. Капитан Имангалиев посидел, задумавшись, потом решительно начертил на папке с проектом: «Отказать. Подразделению 23 провести проверку автора в кратчайшие сроки». После чего отдал распоряжение вызвать к нему сержанта Мумашева и лейтенанта Десновского, где бы они не находились и чем бы ни занимались.

Лейтенант Десновский занимался прогулкой с любимой девушкой по любимому городу. Как только в Риме появилась Анна, теперь уже на постоянной основе, как город окрасился для снайпера в тона привлекательности. Намеки того же Дюши, что дело тут нечисто, Спартак пропускал мимо ушей или гордо игнорировал, уверяя, что на этот раз уж он ух! Женится, заведет кучу детей и вообще утрет всем нос! А в подарок преподнесет любимой уши Сверхмозга!

Поэтому неудивительно, что за Спартаком старались приглядывать, хотя бы вполглаза.

— А вот здесь у нас центр города и памятник Льву! — гордо заявил Спартак, обводя рукой площадь.

— Какой красавец! — восхитилась Анна.

— Да, скульптор ему изрядно польстил, — снисходительно бросил Спартак. — И роста добавил, и лысину облагородил, да и в целом лицо слишком красивое и мягкое. Опять же сигарета отсутствует, а это в корне неправильно!

— О, ну это же некрасиво! — надула губки Анна.

— Зато правильно! — напыщенным тоном ответил Спартак. — Ведь сколько раз я видел Льва, и никогда он не был таким красавцем! Разве это Римский Лев? Это какой-то слащавый красавчик, неспособный ударом руки перебить хребет любой твари! А потом, не обращая внимания на кровь и кишки вокруг, скомандовать атаку и самолично повести людей против тварей!

— Фу, как это ужасно.

— Зато правда! Историческая правда!

— Думаю, ты, дорогой, смотрелся бы на этом месте гораздо лучше, — улыбнулась девушка.

— Возможно, но еще не заслужил. Вот когда я повергну во славу твою Сверхмозга, тогда мне обязательно поставят тут памятник. На голову выше Льва!

Слушавший этот разговор Дюша сплюнул и заявил сам себе под нос, мол, остатки разума у снайпера еще есть, но не более. Вообще сержант никогда не имел ничего против воркования влюбленных, но здесь это чересчур отдавало мелодраматичностью и фальшью. Кто такая эта Анна, что крутит и вертит Спартаком? Медсестра. Тут у Дюши родилось ужасное подозрение на несколько секунд… ведь Алина проводила перепроверку Спартака, замаскировав под текущий осмотр. Никакой химии никто снайперу не колол, препаратов, угнетающих или расширяющих сознание не вводил, и вообще был Спартак чист, свеж и здоров, как будто и не жил все эти годы, а только вчера родился идеально здоровым.

Но если не препараты, то что?

Псионики, согласно рассказам Асыла, на них действовать не должны были. Или должны? Так, Дюша, прислушиваясь вполуха к воркованию Анны и Спартака, выстраивал еще раз цепочку. Псионики — воздействие на разум — у Льва иммунитет — на Асыла не подействовало — отсюда был сделан вывод, что у всех с форпоста иммунитет. Попросить Катюху проверить? Нет, она специалист по физическому воздействию. Значит, нужен спец по пси, но кто даст бедному сержанту привлечь подразделение 23 к проверке? Разве что Асылу нажаловаться, а через него Льву?

Использование служебного положения в личных целях, или что-то вроде того. Точная формулировка выскочила из головы Дюши, но это было неважно. Суть для самого себя он сформулировал, остальное могло подождать. Итак, Анна Петрова, медсестра, 28 лет, родители остались в Сибири, переведена сюда четыре года назад. На отличном счету у руководства, награды, поощрения, длинный список спасенных. Участвовала в военных действиях, прямо на передовой оказывала медицинскую помощь, один орден, две медали. К суду не привлекалась, взысканий нет, не замужем, детей нет, чиста со всех сторон и вне всяческих подозрений.

Если принять, что она глубоко внедренный агент псиоников, то, что отсюда следует?

Дюша задумался, и упустил из виду влюбленных, но это было неважно. Спартак будет водить ее по центру города, распускать перья и надувать грудь, девушка будет ему активно поддакивать и куда — то склонять. Куда? Если бы ее интересовал секс, то для этого не надо вести такие фальшивые разговоры.

Следовательно, ей зачем-то нужен Спартак.

Дюша присел на скамейку и закурил. Допустим, она агент псиоников, но Спартак неуязвим к пси. Что тогда? Какая-то химия, которую проморгала Алина? Допустим. Но к чему тогда разговоры и склонение… куда? Вторая версия: она не агент, а подконтрольна псионикам, и те ведут игру… так, мимо. Гораздо проще обработать непосредственно снайпера. Если он неуязвим к пси, то такая обработка имеет смысл, но небольшой. Ведь основное — чтобы Спартак потерял голову, и опять же проще самому снайперу вручить химии.

Так, Дюша ощутил, что начинает путаться.

Все эти версии — принимая неуязвимость Спартака к пси — не объясняли, как так быстро он влюбился и потерял голову. Дюша курил и думал, и так и не мог ничего придумать. Подозрения к делу не пришьёшь, ведь он уже видел, как Спартак терял голову от любви… и что мешало ему сделать это еще раз? Поведение медсестры? Ну, Спартак парень видный, хоть и лысый, от него и раньше девушки голову теряли, почему бы не повторить? Вот и ведут себя, как два влюбленных идиота, а Дюше заговоры мерещатся.

Сержант почесал в затылке и признал, что окончательно запутался.

Ну не специализировался он никогда в расследованиях, и на войне все было просто и ясно: тут твари, там свои, и нечего тут думать! Насильники там всякие, мародеры и убийцы — тоже все понятно, поймал на месте преступления и убил, составив протокол под роспись присутствующих. Но здесь? Схватишь медсестричку, да на допрос третьей степени, а окажется, что ни в чем не виновата. И Спартак умом опять тронется, только-только начал в себя приходить!

— Ты за ней следил, за этой медсестрой? — спросил Влад. — Ну, в смысле, не когда они со Спартаком, а когда она одна?

— Работа — дом, в смысле госпиталь, да обратно, — пожал плечами Дюша. — Но особо не следил, да.

— Тогда надо установить круглосуточную слежку!

— С каких шишей? Кто нам даст людей и аппаратуру?

— Ты же думал, что она псионик, в этом и обвини. Лев же продвигает эту тему?

— Ага, и Спартак ей тут же сообщит, что вот, мол, так и так, любовь очей моих, тебя обвиняют в псионизме, а та похлопает так глазками, — Дюша изображал, Влад ухохатывался, — и скажет, мол, да как ты мог меня заподозрить? Бери меня, я вся твоя, проверь до самого донышка, ни капли псионизма нет!

— Класс! Но ты и вправду думаешь…

— Да, не будем привлекать кого попало, попробуем сами разобраться. Вначале Спартака сводим к нашему врачу, пусть посмотрит, что там у него в мозгах, все ли в порядке, — начал набрасывать план Дюша. — Потом, попробуем пригласить его девушку к нам, пообщаемся, посмотрим, что там за чудо, а то Спартак все скрывает.

— Толково, — одобрил Влад. — А дальше?

— Дальше не знаю, вначале должны появиться какие-нибудь улики или дополнительные подозрения. Опять же, может она со всеми так идиотски разговаривает, а мы уже себе заговор придумали?

— Может быть. Слушай, а с чего ты решил, что она от Спартака пытается чего-то добиться? Может у них игры такие?

— Не знаю, — вздохнул Дюша. — Не знаю. Просто чутье подсказывает, как с тварями, что тут дело нечисто. С другой стороны, все утверждают, мол, Спартак сам по себе такой, без чужого влияния. Вот и, получается, начни резко зажимать девушку, опять с ума сойдет, а после всего, что мы вместе пережили, как-то не сильно хочется Спартаку такого финала.

— Все равно бабы его погубят, — вздохнул Влад. — Либо он вырастет и поумнеет.

— Ага, а пока он еще не поумнел, ты за ним присмотришь.

— Почему я? Мне завтра обратно на линию Краммера, — удивился Влад, — не знаю уж, зачем меня дергали.

— Мда, нехорошо, — поморщился Дюша, — следить кому-то надо, а меня Асыл отрывает от ополченцев. Мол, хватит их учить, есть спецзадание.

— Я и говорю, надо привлечь специалистов, а сами мы так не справимся, у всех дела, — заявил Влад.

— Может быть, может быть. Ладно, еще месяц понаблюдаем, а там, если эта дурь влюбленных не пройдет, подключим всех, кого сможем.

Немного успокоив себя разговором, Дюша отправился получать новое задание, недоумевая, что в такие времена может быть важнее, чем дополнительное обучение городского ополчения?

Глава 7

Помимо очевидных проблем, вроде ограничения передвижения, ограничения в продовольствии и исчезновении целой кучи рабочих мест, были в Риме и другие проблемы, не ограничивающиеся криминалом. Масса эвакуированных с севера полуострова, часть из них осталась в городе. Раненые солдаты и переполненные госпитали. Слишком много всего, и слишком мало тех, кто готов положить жизнь за Федерацию. Таковые товарищи, как правило, уже были на передовой, а в тылах и столице оставалось то, что Лев называл «осадком».

Но выбора у Асыла не было, и он, продолжая проклинать генерала, продолжал работы.

С каждым днем механизм города становился ему все понятнее, и с каждым днем становилось понятнее, что тут нужна не просто команда, а тысячная команда. Чтобы прикрыть все направления, обеспечить везде максимальную эффективность и работоспособность, и где взять эту тысячу человек, Асыл совершенно не представлял. Механизм города поскрипывал, но работал, и капитану Имангалиеву просто не оставалось ничего другого, как опираться на существующий аппарат.

Почему Асыл хотел заменить если не всех, то основной костяк? Потому что этот аппарат, этот механизм, крутящий бюрократические и прочие колеса, существовал как будто сам по себе. Издал Асыл распоряжение, механизм, поскрипывая, запустил выполнение по инстанциям. Хотя можно было все сделать вдвое, втрое быстрее! Но для этого… да, да, нужно обновить систему, заполнить ее своими людьми, ну и так далее.

Также постепенно капитан начал понимать, почему Лев поручил ему такое. Каждый день Асыл узнавал что-то новое, придумывал новые приемы и осваивал старые, работал не просто с подчиненными, а с целой Системой, и означать это могло только одно. Следующую ступень обучения, причем Лев, практически наверняка, считал, что ошибки, которые Асыл совершит, как комендант Рима, будут неважны и малозначительны. Зато обучение даст выигрыш в будущем, и оставалось только дивиться хитрости генерала, закладывающего фундаменты планов на десятилетия вперед, когда тут неизвестно, доживет ли город до Нового Года?

От осознания такого, Асыл еще больше невзлюбил своего начальника, но, стиснув зубы, вгрызся в работу еще яростнее, стараясь не допускать ошибок вообще. Круговорот событий, докладов, ситуаций, на которые надо реагировать, поглотил его целиком, и только редкие встречи с форпостовцами, хоть как-то снимали напряжение. Лев вообще появлялся в столице набегами, но эту ситуацию Асыл собирался злорадно исправить в ближайшее время.

— Если провести диверсии, затрагивающие водную систему города, то столица быстро обезлюдеет, — Дюша, как всегда говорил неторопливо и уверенно. — Даже в минимальном результате — вспышки болезней и эпидемий, отвлечение сил, потери личного состава и далее букет проблем по нарастающей. Перегрузить медицину, которая и так загружена, и не надо забывать, что твари выходят из Инкубатора сразу с рефлексами, в количествах десятикратных людям. Тогда как подготовка нормального солдата длится много лет, и съедает кучу ресурсов.

— Прямые диверсии тварей в госпиталях невозможны, — ответил Асыл.

— И слава Льву, что так! Представляю, что было бы, запрыгни в госпиталь хотя бы один Преследователь! — воздел руки к потолку сержант.

— Может, поэтому госпитали строят так, чтобы в них не запрыгивали твари? — серьезно спросил капитан. — Но сейчас диверсии будут, или, по крайней мере, мы должны считаться с угрозой таковых.

— Слухи? — уточнил Дюша, и Асыл кивнул в ответ.

Слухи, слухи ползли по Риму, затекая в каждый дом, канаву и бункер. Слухи о том, что Римский Лев отправит весь Рим на передовую. Слухи о том, что слава Льва дутая, и город падет со дня на день. Слухи о неизбежном поражении и голоде, и о том, что припасов на зиму не сделано никаких и город замерзнет, потому что зима эта будет самой суровой за тысячу лет. Слухи о том, что твари уже в городе, сидят в канализации и только и ждут, чтобы вылезти наружу и устроить резню.

Слухи пугали, вызывали панику, отбивали всякое желание работать.

Слухи забрасывали в головы мысль, что во всем виноват Лев, и только он. Все, мол, было прекрасно и шло как обычно, но затем откуда-то взялся Римский Лев и все пошло наперекосяк. Уж не шпион ли тварей этот самый Лев, ведь всем известно, что твари способны на всё? Достоверность слухов была никакая, но массовость делала свое дело. По городу поползла паника, и обычными средствами тут было не обойтись.

Во всяком случае, капитан Имангалиев попробовал запускать контрслухи, но как-то ничего не вышло. Чистая правда о жизни и подвигах Льва воспринималась как «топорная правительственная пропаганда», тогда как слухи, дескать, вещали чистую правду и ничего кроме правды. Разумеется, «силовики» Рима были в полной готовности, но если толпа хлынет на улицы, размахивая оружием… ничего хорошего из этого не выйдет, качал головой Асыл.

Поэтому приказ стрелять на поражение получили только охранники Октагона, тогда как остальным, наоборот, внушалось, что нужно дважды подумать, а уж потом лезть в заварушку, если таковая начнется. Источник слухов засечь никак не удавалось, они как будто сами по себе возникали во множестве голов разом. Каждый новый день — новый слух, и масса людей, пересказывая его другим, придавала видимость достоверности из разряда «все говорят! Все не могут сговориться!»

— Сам понимаешь, — заметил Асыл, — как выгодно в таких условиях проводить диверсии. Раз, и тут же слухи, мол, это Лев гадит!

— С чего бы Римскому Льву гадить Риму? — удивился Дюша. — Где здравый смысл и прочие штуки?

— Какого здравого смысла ты ждешь от слухов? Тем более таких идиотских, какие сейчас гуляют по городу? Нет, здесь все одно к одному, диверсии против толпы, и разжигание толпы, и все это сходится в одну точку, точнее говоря, к одному человеку, нашему любимому лысому генералу.

— Причем, как быстро сориентировались, — дипломатично заметил Дюша, — вот только — только появился Лев, и уже пошла подрывная работа против него!

— Скорее, у них появился символ, — прищурился Асыл, — осязаемый такой, увесистый символ. Кто не знает Римского Льва? Все знают! Никому не надо объяснять, кто это такой, и, следовательно, с таким символом работать гораздо легче и труднее одновременно. Но эти слухачи, смотрю, трудностей не боятся, работают как на конвейере, и все это может плохо закончиться.

— Насколько плохо?

— Настолько, что столица взорвется, и все твое ополчение, Дюша, окажется не в силах помешать.

Примерно в таком вот духе Асыл и доложил Льву. Мол, товарищ генерал, псионики заели, подрывают вашу репутацию, будоражат столицу и в ближайшем времени полыхнет, если вы не вмешаетесь. А если вмешаетесь, тоже полыхнет, но чуть позже. Ненависть ко Льву, внушаемая Риму, витала над городом и временами была почти осязаема, как будто темное облако, опускающее свои щупальца в голову каждому горожанину.

— И что ты предлагаешь? — спросил Лев, складывая руки на животе.

Он и Асыл находились в бункере, в десяти километрах от Рима. Обставлено все было предельно функционально, и не мешало ни работать, ни мыслить. Лев очень любил такие места, и кабинет его на форпосте 99 был очень схож с убежищами. Здесь можно было спокойно работать, а не носиться взад-вперед по Федерации, чем чаще всего и приходилось теперь заниматься генералу.

— Думаю, надо давить псиоников, — осторожно ответил Асыл, сидевший на стуле напротив.

— Правильно думаешь, — кивнул Лев. — А как?

— Ээээ… взять спецподразделения, и прочесать город.

— Миллионник? Эх, Асыл, разочаровываешь!

— Извините, товарищ генерал! Не специалист по крупным городам, все больше по диверсиям в тылу тварей работал! — вскочил Асыл, изображая преданного и тупого служаку. — Не обучен! Прошу снять меня с должности коменданта Рима!

— Ну-ну, — грозно отозвался Лев. — Снять его! А работать тогда, кто будет? Я один за вас всех что ли? Нет уж, так дело не пойдет! Голова тебе для чего дана?

— Чтобы думать, — вздохнул Асыл.

— Правильно! — наставительно указал пальцем Лев. — Вот и думай! Если невозможно взять и оцепить весь город, и просеять каждого жителя через сито проверок на пси, то что?

Асыл задумался. Лев терпеливо ждал, попыхивая неизменной сигаретой.

— Необходимо, чтобы псионики сами пришли?

— Правильно, правильно. А как этого добиться?

— Ээээ… дать им возможность действовать, совершать ошибки и так далее?

— В точку! Пусть накаляют атмосферу, они же персонально против меня работают? Вот, это замечательно. Пару раз подставлюсь, «Буревестника» в охрану, пусть заодно опыт набирают, и все. Псионики сами прибегут, или натравят кого-нибудь, неважно. Появятся следы. Зацепки. Хвосты. Ухватившись за них, вытащим всю сеть псиоников на свет, упакуем, допросим и ликвидируем.

— Так просто?

— Я разве сказал, что это просто? — нахмурился Лев. — Рим и в самом деле может полыхнуть, и уже за одно это накаливание настроений в столице во время Волны, разжигателей можно ставить к стенке без суда. Собственно, на этом и сработаем. Псионики знают, что и так уже массу всего нарушили, и пощады им не будет. Надо будет, кстати, еще речь по этому поводу в прямом эфире высказать. Мол, так и так, негодяи псионики, всех к ногтю, зажать и расстрелять!

— Подталкиваете их к выступлению?

— Подталкиваю, а что делать? — развел руками Лев. — Надо, надо форсировать события, эту внутреннюю заразу и вправду следует выжечь, и нет ни сил, ни времени проводить аккуратную инфильтрацию, разыскивать хвосты, сопоставлять. Нет уж, спровоцируем их, схватим за горло, допросы, выбивание информации и пошли, пошли, пошли. Чем раньше — тем быстрее я смогу вздохнуть спокойно, не опасаясь удара в спину.

— То есть слухам не мешать?

— Не мешай, продолжай работать на противодействие, держи охрану в состоянии тревоги. Буквально на днях выступлю с провокационным заявлением, потом вернусь в Рим и буду открыто ходить по улицам, ну или там паркам — скверам, вроде как прогуливаюсь.

— Чересчур нарочито, — поморщился Асыл.

— Этим сойдет, — отмахнулся генерал. — Думаешь, там матерые спецы сидят? Да ха три раза! Привыкли прятаться, потеть, аккуратно захватывать людей и подбирать к ним ключики. Нет уж, я их заставлю действовать быстро, резко и на этом они совершат кучу ошибок, и мы их возьмем вот так!

Лев стиснул кулак, показывая, как они возьмут псиоников за горло.

— А столицу, вы тоже за горло возьмете? — уточнил Асыл.

Так как капитан Имангалиев никогда не шутил, то Льву оставалось только ответить на вопрос.

— Нет, но аккуратную удавку на горло накину.

— Товарищ генерал?

— Для начала выступлю в Совете, пусть почешутся, — улыбнулся Лев.

Выступление в Совете, разумеется, не могло быть спонтанным, хотя Лев и постарался создать такое впечатление. Мол, ему доложили, и он тут же помчался разбираться, весь в гневе и страданиях. С таким вот настроем Лев начал свою речь. Мол, доколе, вы — власть предержащие, будете вкусно есть и сытно решать судьбы, когда там, за стенами Октагона, целая столица готова взорваться бунтом, и все потому, что нету вам дела до людских нужд?

Не сказать, что генерал был таким великим оратором, но основные принципы знал, и сейчас давил на эмоции. Факты? Да, Лев густо вплетал в речь факты, и приводил слухи, самого общего свойства, но все равно в основе лежало давление на эмоции. Точнее говоря, на одну из них — страх. Еще в самом начале, когда ему сразу, без разговоров, вопросов и обсуждений вручили самые обширные полномочия, Лев убедился, что бОльшая часть Совета подавлена и находится в скрытой панике.

Иначе никак нельзя было объяснить ту легкость, с которой он взлетел обратно на вершину властного Олимпа.

Конечно, здесь можно было бы заметить, что Совету требовался козел отпущения, на которого можно было бы взвалить все неудачи, да только Лев понимал, что в случае его неудачи, Риму и Совету придет конец. Можно эвакуироваться, можно перенести часть документов, но разрушенные структуры интеграции людей, разбросанных по планете, так легко не перетащить. Собственно, на этом и основывался эффект кратковременного преимущества, от уничтожения, неважно, Рима ли или Сверхмозга.

Но, в любом случае, слишком легко все прошло, и Льву, волей-неволей, приходилось признавать в глубине души, что обязан он этим своим врагам. В данном случае, псионикам, которые, создав общий панический настрой, и, исподволь воздействуя на Совет, облегчили ему задачу. Теперь вот они пытались исправить собственную ошибку, нагнетая атмосферу в столице, и Лев не собирался упускать такой шанс.

Широкими мазками он рисовал перед Советом картину, можно сказать, Апокалипсиса.

Как возмущенные народные толпы, размахивая оружием, которого всегда было в изобилии, пойдут на штурм Октагона. Сметут охрану и стены, и разорвут на кусочки «негодную власть», и только потом опомнятся, может быть, но будет уже поздно. Робкие возражения, что Октагон неприступен, Лев безапелляционно отмел в сторону, заявив, что паника и агрессия, несомненно, захлестнут всех, включая воинские части, стоящие в городе. И тогда у бунтовщиков будет и тяжелое вооружение, и бронетехника, и подготовленные солдаты. В наилучшем случае, не будет солдат, но то, что войска не смогут остановить толпу, Лев заявлял со всей уверенностью.

В качестве обоснования он приводил такие факты, что режиссеры бунта, те, кто разжигает панику в столице, несомненно, в первую очередь, нанесут удар по войскам в городе. Те не успеют среагировать, в силу понятных причин, и закончится все это плохо.

— Что же вы предлагаете?! — раздался выкрик с мест.

— Предлагается следующее, — тут же ответил Лев. — Все войска, находящиеся в городе, скрытно привести в полную боевую готовность. Ввести еще войск, скрытно или под видом отправленных на переформирование. Закрыть город. Спровоцировать выступление будет очень легко, и дальше подавить. Раз, два, несколько тысяч трупов и все, можно зачищать город спокойно.

— Или несколько десятков тысяч трупов, а? Или несколько сот тысяч? Насколько войска готовы к подавлению бунта горожан?

— Не готовы, — признал Лев. — Но именно для этого и нужна провокация, чтобы толпа поперла в атаку, и тогда все сведется к привычной ситуации: там враги, тут друзья. Стреляй или убьют.

— Какое-то хлипкое обоснование!

— Извините, у меня нет под рукой десятка дивизий, личный состав которых готов стрелять в людей без всяких колебаний. Разрядить ситуацию в городе не получится, а силы охраны правопорядка будут сметены, если мы проморгаем начало. А мы его проморгаем, потому что режиссеры этого выступления выберут удобный им момент, и будут бить туда, куда им удобно.

— Где гарантии…

— Никаких гарантий! Но заметьте, войска будут в полной боевой готовности, и будут знать, что в городе бунт против власти. Также все структуры будут готовы реагировать на выступления. И так далее, и так далее. Еще раз повторяю, те, кому выгоден бунт в столице, не остановятся, а мы не можем остановить их. Поэтому все произойдет, хочется вам того или нет. Но только от вас будет зависеть, будем мы готовы к этому выступлению или нет. Количество трупов здесь за скобками, ибо вопрос стоит…

— Почему нельзя тянуть время, вычисляя главарей и режиссеров бунта, и затем аккуратно погасить верхушку?

— Потому что мы не знаем, кто они. И не сможем вычислить их.

— Как такое может быть?!

— Потому что, — Лев выдержал многозначительную паузу, — нам противостоят не просто люди. Нам противостоят псионики!

В зале поднялся шум, впрочем, весьма сдержанный. Лев с удовлетворением ощутил, что аура страха в зале сгущается. Все равно состав Совета надо было обновлять полностью, почему бы и не ускорить процесс, для пользы дела? О, разумеется, Совет, как вершина пирамиды власти Федерации, требует особого подхода и особых методов, но этим Лев собирался заняться немного позже. Сейчас ему предстояло совместить не слишком приятное с полезным. Разрядить ситуацию в столице, и, наконец, ухватить этих проклятых псиоников за хвост или иную часть тела.

Пока что все ниточки, ведущие к псионикам, рвались при первом прикосновении.

Пусть даже они не были бойцами, но отлично научились скрываться.

— Да, да, псионики!! — возвысил голос Лев. — Они долго ждали, чтобы отомстить! Долго скрывались, делали вид, что дружелюбны, и готовили удар в спину Федерации!

Лев улыбнулся в зал, показывая, насколько наивны были псионики в этом вопросе.

— Но теперь, теперь они перешли черту! Они чувствуют угрозу, и поэтому ускорили свои действия и начали совершать ошибку! Не подлежит сомнению, что они вошли в сговор с тварями!

Вот теперь зал полыхнул выкриками. Эффект неожиданности сработал на все сто процентов. Лев, ухмыляясь, смотрел прямо перед собой. Да, теперь надо будет только убедиться, что слова выйдут за пределы Совета, и достигнут ушей… скажем так, массовой общественности, и тех, кто этой массой дирижирует. Вот тогда следующий шаг из запланированных будет успешно сделан. Пусть Лев и не думал, что враги возьмутся за разжигание столицы, но это никогда не мешало ему использовать планы врагов, обращать эти планы против них самих, и уж тем более, поворачивать планы к своей выгоде, а значит и выгоде Федерации.

— Да, пока твари бьются о неприступные твердыни войск Федерации, псионики решили вонзить нож в спину человечеству! Поэтому я требую принять мой план, и требую наиболее жесткого подавления бунта! Это позволит не только полностью исключить вероятность повторного восстания, но и позволит уничтожить тех, кто предал людей! Я обещаю это!

Под гром аплодисментов, пропитанных страхом, Лев получил санкцию на требуемую войсковую операцию. Разумеется, к нему приставили наблюдателей и координаторов от Совета, ибо с всевластием Льва были готовы мириться, пока он обращал его против тварей. Всевластие в столице, под боком Совета, уже вызывало подозрения у власть предержащих. Но, тем не менее, псионики и их заговор настолько всех напугали, что пока Лев получил, то, что хотел.

Но это была только половина плана Римского Льва, явная его часть.

О второй половине плана: под это дело обновить Совет минимум на три четверти, Лев скромно умолчал.

Глава 8

Своим политическим устройством Федерация оказалась обязана во многом Прежним. Во-первых, те имели потрясающую привычку не только делиться на государства, но и постоянно этими государствами воевать, восхвалять самих себя, унижать противников. Строить планы по построению государства, которое охватило бы всю планету, пытаться достичь положения сверхдержав, и многое-многое другое, в искаженном виде прошедшее через Темные Года.

Ведь что делали в первую очередь тогда люди? Правильно, объединялись вокруг какого-нибудь жирного куска, оставшегося от Прежних, и не слишком радиоактивного, и так возникали зародыши государств. Потом они разрастались, соприкасались, поглощали друг друга, при существенной разнице в откопанных технологиях, и в целом, как в кривом зеркале, копировали то, что было при Прежних.

Затем на арену вышли твари, и государства людей начали съедать одно за другим. Стало понятно, что наследие Прежних в таких условиях становится просто гибельным грузом, но привычка перевесила. Был реализован промежуточный вариант, по лекалам Прежних. Государство, но единое, охватывающее всю планету. Это дало свои плоды… правда, перед этим твари успели изрядно проредить человечество. Даже перед лицом гибели не все были готовы отказаться от власти и привилегий и прочей мишуры Прежних.

Дальше дела пошли быстрей и веселей, под приглядом Краммера и его учеников.

Какое-то время все утрясалось, и окончательное формирование было завершено уже после Первой Волны, и так и прошло через следующие двести лет. Каждый из материков представлял почти независимое образование, автономное в управлении. Азия, Европа, Африка, Австралия, Южная Америка и Северная Америка. Жизнь, конечно, потом внесла коррективы, и та же Африка, например, просто выпала, но суть осталась неизменной. Каждый из материков выдвигал представителей в Совет, и там они все вместе занимались тем, что объединяли, скрепляли, организовывали общие связи и управляли войсками, и помогали перемещать товары, и так далее.

Верховная власть Федерации, Совет, выступал той скрепой, которая соединяла всех.

Разумеется, существовали и горизонтальные связи между материками, это всячески поощрялось и одобрялось, но все равно бОльшая часть глобальных вопросов решалась через Совет. При этом, на местах, материки делились на свои округа, районы, области, там существовала своя вертикаль, на каждом материке своя. Но Совет в роли регулятора и модератора, умело перераспределял, направлял и объединял усилия. В результате человечество получило возможность массировать силы по желанию в любой точке планеты, и это тоже принесло свои плоды, не всегда, впрочем, съедобные. Возгордившись, Совет начал Вторую Волну, так позорно проигранную, чтобы там и не думали историки на этот счет.

Соответственно, те три ветви власти, которые так любили Прежние, видоизменились, и продолжали меняться. Все это наслаивалось на не слишком высокую численность людей — всего то миллионов двести, разбросанных по всей планете, и на то, что во время Волн было не до усложненных процедур и массовой бюрократии.

Собственно, вопрос стоял так: откуда взять новых людей в Совет? В прошлой Волне эти места заняли единомышленники и соратники Льва, тогда они действовали командой. В этой реальности проблема верных людей и единомышленников стояла остро и продолжала стоять. Не было у Льва ни пяти, ни десяти лет нарабатывать команду, твари и псионики давили. С другой стороны, менять состав Совета надо было… исходя из длительной перспективы.

— Вот так вот, Асыл, — сказал Лев, отодвигая в сторону папки с делами. — Люди есть, и люди деятельные, но где гарантия, что они не обработаны нашими врагами? Вынужденно тяну время, и в то же время под этот кризис, можно было бы замечательно обновить Совет.

— Вообще, это противозаконно, — заметил Асыл.

— Как и половина того, что мы делаем. Никто не мешает и дальше манипулировать информацией.

— Ведь вы действуете во имя высшего блага, — вздохнул капитан. — Вообще-то так нельзя. Другой под высшим благом поймет совсем другое и, вдохновляясь вашим примером, такого наворотит!

— Знаешь, как говорили Прежние? Если нельзя, но очень хочется — то можно! Ты же сам видишь, что эти товарищи наворотили.

— Не сами, — перебил его Асыл. — Здесь все поработали.

— Неважно, — отрезал Лев. — Они стояли и стоят у власти, и нет никаких оправданий такому [цензура] Волны в целом. Можно сколько угодно твердить про Сверхмозга, но что, разве они не знали о нем, когда шли во власть? Разве они не знали, что высший долг — уничтожение тварей, и что для этого им даются такие привилегии и власть, и право вершить судьбы других людей? Они не справились — их нужно заменить!

— Есть утвержденные процедуры для таких случаев.

— Да, Асыл, но чтобы они сработали, вначале нужно, как минимум, уничтожить Сверхмозга, а если это произойдет, то к чему будут процедуры? Понимаешь, в глубине души никто или почти никто из них не верит, что я и вправду Римский Лев. Но они притворяются, что верят, потому что так легче, потому что теперь есть на кого свалить ответственность и потому, что им кажется, что за моей спиной они становятся вдвойне неуязвимы. Им почему-то кажется, что я буду сражаться за Совет до последней капли крови.

— Разве это не так?

— За человечество — да, за Совет — не за этот, точно. Даже за Совет из прошлой Волны не стал бы, хоть он наполовину состоял из моих знакомых и товарищей.

— Почему?

— Власть — лишь инструмент, а не цель, — спокойно ответил Лев. — Эти же, почти поголовно, воспринимают свое положение в Совете как вознаграждение, и застыли на месте. Да, они борются с тварями, но делают это… по инерции, по привычке, что ли. Те, кто входит в Совет — должны пылать, пылать борьбой и ненавистью к тварям. Каждую секунду, каждую мысль свою они должны направлять на дело уничтожения, и значит придумывать новые способы взаимодействия, новые способы производства, новое оружие, новые методики обучения, новые способы связи между континентами, чтобы еще вернее разить тварей, еще быстрее, экономичнее. Вот тогда кресло в Совете будет принадлежать такому Человеку — Человеку с большой буквы! — по праву.

— Ну, вы хватанули, товарищ генерал! Да нет на Земле таких людей! — воскликнул Асыл.

— Я понимаю, и как видишь, подавляю в себе желание взять пулемет и застрелить всех, — спокойно ответил Лев. Подумал и добавил. — И раньше подавлял. Но все равно это не снимает проблемы Совета и проблемы того, что там могут неверно понять мои действия.

— И что с того? — пожал плечами Асыл. — Объясните им.

— С того тут только то, что ситуация не располагает к объяснениям и разговорам. Все это лишь цветочки, и пока еще ресурса решений Совета хватает. Но когда начнутся ягодки, и дела пойдут быстрее, и сражения станут масштабнее, Совет будет тормозить всё. Просто самим фактом своего существования. В результате можем упустить момент, если такой подвернется.

— Что-то я запутался.

— И это неудивительно, — важно кивнул Лев. — У этой проблемы нет решения… пока что нет. Поэтому необходимо заняться вначале другими факторами, косвенно влияющими на Совет. А именно: решить пару проблем столицы, которыми ты мне все уши прожужжал.

Асыл улыбнулся уголками губ, делая вид, что понял шутку.

Следует заметить, что у генерала были все основания заняться Римом.

Ситуация на фронтах, усилиями Льва, наконец-то стабилизировалась. Линия Краммера остановила поток тварей, а руководство Льва не дало тварям преодолеть линию сходу. Сыграл свою роль и фактор логистики: как ни крути, а доставлять хотя бы новых тварей, но требовалось, и через Альпы делать это все было гораздо сложнее, нежели вольготно бегать по равнинам возле родного логова. Армия, шедшая с востока, была Львом остановлена и завернута к югу, на Балканы.

В результате, к текущему моменту, к осени 2399 года, сложилась следующая ситуация вокруг Рима.

Твари полностью захватили североафриканское побережье, но после разрушения цепи подземных убежищ в Сахаре, приток тварей к берегу резко упал. Прогноз давал от трех до шести месяцев, пока орды доберутся в обход пустыни или исправят подземные убежища, или накопают новых. Имевшиеся на текущий момент силы тварей на побережье были неспособны ни на какие акции, в связи с отсутствием возможности перебраться через море.

Тем не менее, твари прочно удерживали проливы Гибралтара и Суэца, при помощи биомин и концентрирования сил на суше. Попытки разминировать проливы и высадить десанты, не только встречали крепкий и организованный отпор, но еще и ставили под угрозу уничтожения и без того поредевшие силы Средиземного флота. Возможность внешней деблокады зависела от обстановки на других материках, и там она складывалась почти аналогичная Европе. Пат. Тупик. Силы тварей блокировали людей, и сковывали флот, без поддержки которого твари сразу получили бы неоспоримое преимущество.

Разумеется, и тут существовали входы и выходы, и возможности тактического маневрирования, и стратегического, проблема была только в глобальности задачи. Следовало не просто выдавать указания полкам и дивизиям на микроуровне, но и привязывать это к макроуровню всей Федерации, и просчитывать планы на пять лет вперед. Чтобы потом, даже получив избыток войск и отправив его на помощь Риму, не получить разгрома на местах. В связи с отсутствием военных гениев на других материках, ситуацию было не переломить, и оставалось только уповать, что хоть где-то, но получат люди перевес.

Лев вообще рассматривал ситуацию так, что твари постепенно подходят к пределу.

Заблокировав силы Федерации по всей планете и выдав резервы, для контрударов, остальные орды тварей Сверхмозг направил к Риму. Отсюда и кажущаяся избыточность атакующих тварей, внушающая страх. Но проблемы питания, снабжения, подкреплений никто не отменял, и Лев мог радостно потирать руки. Сведя к нулю опасность десанта тварей со стороны Африки, он дополнительно усилил острова в Средиземном море, просто переконфигурировав войска там, в формацию «Остров в осаде». Да, теперь островные войска не получилось бы использовать для подкреплений, но и опасности десанта туда можно было не бояться.

Линия Краммера пока держалась, и тут тоже Львом был предпринят ряд шагов, дабы исключить вероятность резкого прорыва и выхода тварей к Риму. Позиционная война вполне устраивала генерала, до определенного момента. С помощью дополнительной армии Лев рассчитывал усилить давление на тварей на Балканах, и тем самым исключить вероятность прорыва к Адриатике с последующим десантом. Это позволяло уменьшить там количество кораблей, и тем самым увеличить давление на побережье Ближнего Востока, тем самым, затрудняя снабжение Балканских орд тварей.

Затем Лев рассчитывал еще отбить Проливы, между Черным морем и Средиземным, при помощи десанта морской пехоты и пары дерзких ударов. Получалось, что тварям будет чем заняться, и к Риму они не полезут. Соответственно, самую главную проблему составляло направление вдоль Рейна, на Британские острова. Мало того, что твари успешно доедали там укрепрайон, так еще и по этой линии они осуществляли бесперебойное снабжение. Но одного массирования сил было недостаточно против линии Краммера, и можно было ожидать появления либо батальона Слуг, либо пары-тройки передающих Мозгов в Альпах.

В любом случае, это было дело не одного месяца, и в совокупности с проблемой побережья Африки, можно было уверенно заявлять следующее. Твари предпримут следующий решительный штурм весной 2400 года. Накопят сил, доедят остатки Сопротивления в тылах, и так далее, и так далее. У Льва образовалось время для решения проблемы внутренних врагов.

Поэтому генерал и приехал в Рим, собираясь лично провести операцию.

Попутно это позволяло ему, образно говоря, держать руку на пульсе Совета, чтобы те не выкинули какой-нибудь фортель, вроде запрещения операции. Понятно, что они доверяют Льву, но это доверие зиждется на страхе и, следовательно, крайне зыбко и ненадежно. Но, как уже говорилось, сейчас проблема была неразрешима, и Лев вернулся к идее провокации и зачистки Рима.

Замысел был прост и убивал двух тварей одним выстрелом. Позиционный тупик, в который зашли твари, не мог не подтолкнуть их повелителя, Сверхмозга, к активизации своих агентов в тылу людей. Тем более, что работы по зачистке и перепроверке на паразитов шли и днем, и ночью, и агентура Сверхмозга уменьшалась с каждым днем. Тем более, он захочет потратить агентов с хоть какой-то пользой, и тут Лев подставится во всей красе своей лысины.

Ведь как соблазнительно решить все проблемы одним выстрелом?

Ну, или двумя, в сущности, неважно, думал Лев, потирая руки. Войска готовы, директивы розданы, теперь еще нужно будет поработать с общественным мнением, пусть даже топорно, но зато со всей мощью государственной машины пропаганды. Самое смешное, продолжал размышлять генерал, что, даже понимая, что перед ними ловушка, враги все равно в нее сунутся. Ведь все будет по-настоящему, и шанс достать Льва у них будет, иначе какой смысл затевать провокацию?

— Думаю, обставим это дело так, что у меня отпуск, — говорил Лев. — Хожу туда-сюда по Риму, прогуливаюсь, в парки захожу, смотрю на жизнь простого народа.

— Не чересчур? — уточнил Асыл.

— Сойдет для сельской местности, как говорили Прежние, — махнул рукой генерал. — Вот если не сработает, тогда можно будет начать удивляться, и переводить противостояние на виток выше.

— Выше чего?

— Выше по мозгам.

— Не боитесь вражеских снайперов?

— Не слишком, — Лев подумал и добавил. — Чутье у меня развито не хуже, чем у остальных, взгляд в спину почувствую. В конце концов, тварей же ощущал, чем местные стрелки лучше?

— Тем, что они будут дальше?

— Резонно, — кивнул Лев. — Значит тогда нужно вначале провести эксперимент.

— Какой?

— Видишь ли, Асыл, я собираюсь ограничиться минимальной охраной, допустим три-четыре человека из наших, в смысле с форпоста 99. Это дополнительно спровоцирует врагов, но это же не даст перекрыть и проверить все точки, с которых будет возможен выстрел снайпера. При этом маршрут прогулок, согласись, должен быть постоянным, иначе враги могут и не понять намека. Раз охрана не может проверить все точки, значит, либо маршрут должен быть таким, чтобы обеспечивать максимальную скрытность против снайперов, либо необходимо убедиться, что я ощущаю взгляд в спину через оптический прицел.

— Как-то сложно все, — подытожил Асыл.

— Почему же, пока не началось, все очень просто, — возразил Лев. — Пока еще никто не знает замысла, только мы двое, все еще можно изменить, переделать, переиграть, так чтобы шансы были максимальны.

— Поэтому вы лично подставляетесь?

— Конечно. Разве ты не видишь, что продолжается ситуация из прошлого? Моя скромная персона заедает врагов настолько, что они забывают об осторожности и лезут вперед, совершая ошибки? На этом мы их всех и поймаем, двух тварей одним выстрелом… ну а что касается лично моего риска. Странное дело, последнее время чувствую себя намного лучше, работоспособность поднялась, и реакция улучшилась.

Асыл помолчал, потом осторожно уточнил.

— Работа тех… из пещеры?

— Думаю, да, и это пугает. Сам знаешь, инопланетяне существуют, и пусть нам доставались одни трупы, но они были. Кто знает, на что они способны? Что вложили нам в головы и тела?

— Проверка?

— Прошел. Полную. То ли разрешающей способности и опыта не хватает нашим медикам, то ли фокус тут в другом, но ничего не нашли, диагностировали «полностью здоров» и долго жали руку, уверяя, что зачитывались историями о моих подвигах в детстве.

Асыл еще помолчал, припоминая, но тут ему организм никаких подсказок не дал. Он всегда был здоров, быстр, силен, умен, иначе работать в паре с Львом было просто невозможно. Поэтому особых изменений в своем состоянии Асыл не заметил, он и раньше был способен трудиться на износ месяцами. Поэтому капитан ничего не ощутил, но все же уточнил на всякий случай.

— А что наша доблестная капитан Зайцева?

— Пощупала лоб, сказала, что все в порядке, судьба прежняя, и вообще не стоит волноваться. Вот только все равно это не показатель, Екатерина всегда с телами работала, но разницы не ощутила, говорит, мол, ваше это тело, товарищ генерал, как и раньше.

— И что?

— А то, что эти изменения есть! Есть! — стукнул по столу Лев. — И раз никто их не видит, не ощущает, значит, дело еще глубже, и меня это пугает. Уровень технологий несопоставим, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Асыл. — Вас пугает, что нас могут завоевать в любой момент?

— Немного. С таким уровнем — это только вопрос желания. Немного успокаивает то, что до сих пор не завоевали, значит, что-то мешает или не хотят, или не могут. И значит, время на решение собственных проблем у нас есть, а там посмотрим.

— Может, они не хотят разбираться с тварями?

— Вот тут ты неправ, — усмехнулся Лев. — Во-первых, если уж мы им на один зуб, то твари и подавно, у них все-таки очень плохо с господством в воздухе, не говоря уже о том, что эти инопланетные товарищи наверняка имеют биосканеры, которые видят всех тварей на планете.

— Дали бы нам! — вырвалось у Асыла. — Указали бы, где Сверхмозг!

— Вот, вот, — кивнул генерал, — они могли бы явиться во всем блеске спасителей человечества от тварей, но не сделали этого. Почему?

— Им это неинтересно?

— В точку! Думаю, на нас ставят опыты, как на муравьях или там дрозофилах Прежних. Ты бы стал договариваться с муравьями или спасать их от разборок с соседней кучей, ну, например, жуков? Понаблюдал бы, как максимум, и все!

— Тоже неплохо, — заявил Асыл. — Значит, к нам не полезут, и будет время победить тварей.

— Да, формально ты прав, но… мы же были подопытными муравьями. Лабораторные образцы, так сказать.

— Так лаборатория погибла!

— Да, но когда они разберутся в первопричинах, могут захотеть вернуть сбежавшие образцы.

Асыл не стал ничего говорить, и так генерал обрисовал все предельно точно.

Поэтому они погрузились в обсуждение «провокации ото Льва», пока еще есть время и возможности.

Глава 9

После официального выступления об опасности псиоников, растиражированного всеми средствами массовой информации, и еще дополнительно десять раз повторенного министерством пропаганды, в жизни Льва наступил спокойный период. Также официально было сообщено, что генерал находится в отпуске, в связи с достигнутой стабилизацией фронтов и в преддверии огромного наступления, с применением всего арсенала доступных человечеству средств.

Эта часть была сомнительной, но все же и ее решили задействовать.

Опосредованная угроза, так сказать. Мол, сейчас немного переведем дух, да как врежем по тварям, и те побегут, а уж потом займемся их приспешниками, в тылу. Сомнительной же она была, по мнению Льва, который, анализируя действия тварей за прошлые два года, пришел к выводу, что в половине случаев орды намеренно подставлялись под удар. Зачем Сверхмозгу удары ядерным оружием, объяснять никому не надо было. Пока повелитель тварей отсиживается в своем неизвестном убежище, ему выгодны любые растраты дорогостоящего оружия, а рядового «мяса» он себе еще наклепает, у тварей с этим просто.

Но угрожать — не значит пускать в ход и Лев, скрепя сердце, согласился. Не хотелось ему верить в связь псиоников и тварей, хотя от некоторых документов времен Первой Волны волосы дыбом вставали. Несмотря на официально объявленный отпуск, Лев продолжал напряженно трудиться каждый день, прорабатывая вопрос псиоников в исторической перспективе и выстраивая стратегию Волны на ближайшие десять лет.

Именно столько генерал отводил на перелом ситуации вокруг Рима, перехват инициативы и отбрасывание тварей. Затем, как и во всякой приличной Волне, должен был последовать перерыв на накопление сил, отдых и вообще перевод духа. В этом перерыве, на который Лев отводил от пяти до семи лет, следовало окончательно разобраться с вопросами внутренних врагов и, единым монолитом, сразить тварей, да так, чтобы они опомниться не смогли.

В сущности, удайся такое, и Лев счел бы свой долг выполненным, а второй шанс реализованным.

В тех условиях, которые выставил Сверхмозг, возвращение свободы маневра и возможности оперировать резервами, означало практически победу, но вот воспользоваться ей, чтобы не надорваться и одновременно все-таки выбить тварей «на перспективу», так сказать.

Потому что возможность глобально победить тварей в этой Волне была уже эпично потеряна.

Для прогулок и провокаций Лев выбрал себе парк в центре Рима, достаточно большой, чтобы в нем можно было гулять не менее часа. Достаточно заросший, чтобы при некотором контроле движения, можно было не подставляться под пули возможного снайпера из ближайших зданий. Собственно, размеры парка позволяли не приближаться к зданиям менее чем на полкилометра, а такую дистанцию не всякий снайпер возьмет. В основном же расстояние составляло плюс минус километр, то есть на пределе обученного и тренированного талантливого снайпера с обычной винтовкой.

Что касается тяжелых противотварных винтовок, то таковые были под особым контролем, и о пропажах за последний год не сообщалось. Самоделки… ну что ж, Лев отводил на них те проценты риска, которые существовали. Туда же входили обстрелы из чего-то тяжелого, применение противником людей-бомб и прочие «площадные» удары, которым генерал мало что мог противопоставить, кроме чутья и умения предвидеть ситуацию.

Лев задумчиво прогуливался по парку, размышляя о том, что сидеть на форпосте 99 было не в пример приятнее. Связь есть, природа вокруг, людей мало, и твари особо не лезут. Пиши мемуары, крути удаленные интриги, занимайся тренировками и лекциями, веди здоровый образ жизни. Красота и удобство в одном флаконе! Здесь же, постоянно какая-то беготня, интриги, выстраивание заново вертикали и горизонтали единомышленников, твари, псионики, Совет — какой-то сумасшедший клубок.

Стар я уже для всего этого, со вздохом признался самому себе генерал.

И тут же прыгнул в кусты, уходя от мелькнувшего невдалеке стрелка. Пуля ударила в дорожку, звонко срикошетив, а стрелок ринулся к Льву, зигзагом и не прекращая стрельбы.

— Мазила! — крикнул ему Лев.

— Умри! — раздалось в ответ.

Вот тут Лев пожалел, что не стал разводить многочисленную охрану. Ибо со всех сторон к нему бежало не менее двух десятков человек, все с оружием, а снайперов что-то не было слышно. Деревья и кусты в парке неплохо закрывали обзор, но Лев и не предполагал, что тут такое массовое выступление произойдет. С собой у него был пистолет, с запасным магазином, и одна граната, на всякий случай. У бежавших наблюдались автоматы, и, самое главное, на лицах полная решимость умереть, но Льва с собой захватить.

— Суки псионические, — пробормотал Лев, — что ж вы делаете, а?

После чего генерал отбросил все сомнения, и принялся действовать так, как будто попал в засаду тварей. То есть на полной скорости выскочил обратно на дорожку, прямо под первоначального стрелка, с ходу наградив его пулей в лоб. Затем, вихляя, как пьяный, Лев на огромной скорости устремился обратно к входу в парк, не глядя метнув гранату за спину. Бабах если и упокоил кого, то генерал оглядываться не стал. Чутьем и спиной ощутив опасность, перемахнул кусты и упал, укрываясь за толстым дубом.

Шквал огня замолотил по дереву и кустам, засыпая Льва щепками и землей.

— Вы еще танк подгоните, суки! — заорал Лев.

После чего обозвал себя старым дураком и хлопнул по рации.

— Товарищ генерал, мы тут немного заняты, — раздался невозмутимый голос Спартака. — Воюем с нехорошими людьми, решившими вас переехать на танке.

— [цензура] [цензура]!! — донеслись выкрики Дмитрия Валеева. — Отходим, отходим!

— Вот, слышите? Рекомендую и вам сделать также, Аида вас прикроет.

Лев выключил рацию, понимая, что от Аиды толку будет немного. Через десять минут здесь будет полно солдат и техники, но эти десять минут еще надо выжить и желательно обойтись без ранений.

— Бойся!!! — раздался крик Аиды, и мимо Льва пролетела горсть камней.

Сообразив, что к чему, генерал вскочил и сделал следующий рывок, пока введенные в заблуждение террористы падали, укрываясь от «гранат». Аида молча кинула Льву автомат, и три снаряженных магазина. Генерал, широко улыбнувшись, поймал и заорал.

— Сдавайтесь!

— Сам сдавайся, предатель!

— Вот, слышишь? — дернул головой Лев. — Бей насмерть, эти куклы псиоников сами не понимают, что делают.

Бабах! Бабах! От окраины парка донеслось два мощных взрыва, земля ощутимо вздрогнула.

— Убить! Убить! Убить! — раздавались крики.

— Вот… дураки, — пробормотал Лев. — Аида, отходим, ты первая, я — второй.

— Есть!

Прикрывая друг друга огнем, они начали перебежки назад, от дерева к дереву. Кто-нибудь с менее богатым опытом не сумел бы проделать такое, но Лев и Аида сумели разорвать дистанцию, убить семерых и отделаться всего лишь двумя ранениями. Внезапно атакующие начали падать со скоростью скошенной травы, а из-за их спин появился Дюша.

— Вот надо было бегать, да? — крикнул сержант, добивая раненых.

— Надо было! — рыкнул Лев, вкалывая стимулятор и делая перевязку Аиде. — Так бы ее совсем убили!

— Да ладно, нас из пушки не убьешь, где уж этим дилетантам, — сержант достал сигарету и сплюнул. — Вот уж воистину, хочешь испортить задачу — поручи ее новичку!

— Ты бы, конечно, предпочел, чтобы они по всем правилам подкрались и изрешетили меня из 20 стволов, — ядовито заметил Лев. — Нехай любимое начальство погибнет профессионально?

— Все равно вы бы, товарищ генерал, насторожились быстрее, чем они сделали коробочку.

— А ты что тут делал?

— Гулял, цветочки нюхал, — развел руками Дюша. — Тут смотрю, вас убивают! Ну думаю, надо вмешаться, все-таки двадцать на одного — как-то маловато для вас будет, возьму на себя.

— Поязви, поязви, — беззлобно заметил Лев. — Молодец, ловко зашел с тыла, а теперь рассказывай, что там делал на самом деле.

— Да за Спартаком следил, — досадливо дернул головой сержант. — О, слышите, помощь уже в пути!

— Без них справились, — проворчал Лев, — хотя толку-то?

— А что, толку не было?

— Да это же подконтрольные, что с них взять? Где кукловод-псионик?

— Вон там, в кустах за двести метров отсюда, — махнул рукой Дюша.

Аида Бакашанова и Лев Слуцкий уставились на него, широко раскрыв глаза. Сержант пожал плечами.

— А чего он спиной ко мне поворачивался?

— Да, это была непростительная ошибка, — глубоко язвительным голосом ответил Лев. — Надеюсь, у него хотя бы руки целы?

— Конечно, товарищ генерал! Всего лишь сознания лишил, ну немножко кости на ногах повредил, чтобы не сбежал резво, подумаешь, мелочь, наша Катюха такое на раз-два лечит, — отозвался Дюша.

Несмотря на из рук вон плохую подготовку покушения, оно имело бы все шансы на успех, не будь Лев сам по себе таким резвым и подготовленным. В сущности, произошла ошибка, вызванная стремлением убрать Льва как можно быстрее. Выход генерала в парк предоставлял настолько удобную возможность, что даже осознавая наличие охраны, псионики решили рискнуть. Нейтрализовать охрану и навалиться толпой, стараясь не убить, так ранить, а потом убить.

Чуть-чуть не хватило, совсем чуть-чуть.

К вопросу о том, стоило ли подставлять свою голову, Лев отнёсся равнодушно, ведь ему и так было понятно, что стоило. Обошлось без «площадных» ударов, и этого было достаточно. Остальное же… ну что ж, псионики были не первыми, кто попадался на провокации и Хитрые Планы Льва.

— Вы ничего от меня не добьетесь, — спокойно заявил захваченный.

Лев, посмеиваясь, смотрел на него. Мужчина, лет тридцати, волосы черные, но, если присмотреться, видно, что перекрашены. Черты лица — никакие, не запоминающиеся, рост средний, одежда обычная, в общем, классика из книг Прежних: наблюдатель неприметный. Имя и фамилию захваченный называть отказался, документов при себе не имел, равно как и оружия, да и вообще чего-либо из вещей, по которым можно было бы что-то о нем сказать. Лев про себя прозвал его «Тихим».

— Я умею останавливать сердце, — заявил Тихий. — Пока сюда приедет бригада медиков, я уже буду мертв.

— У меня есть с собой скальпель, рассеку тебе грудину и проведу прямой массаж сердца, пока не приедет реанимационная бригада, — равнодушно отозвался Лев. — Но что-то сомневаюсь, что ты умеешь останавливать сердце.

— Это почему? — заинтересовался Асыл.

— Ты вспомни, что нам Екатерина толковала, либо психика, либо физика. Этот умеет работать с мозгами, внушать и контролировать, и, следовательно, с физиологией не работает. Зашитых в одежду капсул с ядом не наблюдается, вены себе перегрызть мы ему не дадим, а что касается откусывания себе языка…

Тихий дернулся, но Лев пока просто перечислял.

— То пока он откусит, пока будет захлебываться кровью, мы кое-что успеем предпринять, и медики успеют его спасти. А второй раз откусывать будет нечего.

— Но все равно тогда я вам ничего не скажу! — с некоторым вызовом в голосе заявил Тихий.

— Это не означает, что не сможешь написать, — улыбнулся Лев уголками губ. — А для пыток сойдет и левая рука, там достаточно пальцев. Будешь заявлять, что нечувствителен к боли?

— Не буду, — ответил Тихий, — что ж, вы правы. Сердце я себе останавливать не умею, и боль чувствую, и прекрасно осведомлен о методах экспресс-допросов, и понимаю, что даже если ничего не скажу, вы будете ломать меня долго и качественно.

— Это да, — кивнул Лев, — умельцев хватает.

— В детстве я верил, что люди не воюют с другими людьми, — заявил Тихий.

Учитывая, что он лежал связанный и частично парализованный, заявление его выглядело, как минимум, смешно. Но Лев не стал смеяться, ибо в детстве тоже верил. Действительность оказалась жестче детских мечт, но все же, по мнению Льва, это означало лишь, что к идеалу мечты еще не пришли. По мнению Тихого, которое он не замедлил озвучить, это означало, что люди лживые и подлые существа.

— Но скоро вам всем придет полный конец, — заявил Тихий. — Придут твари и уничтожат вас всех!

— Вас? — приподнял бровь Лев. — То есть то, что ты человек…

— Я не человек! Я лучше! Выше!

— О, даже так? — Лев закурил и дал отмашку помощнику. — Так, Асыл, приступай, а то уже бессвязный бред пошел, сейчас заявит, что псионики будут владеть Землей.

— Да, именно так! Мы будем владеть Землей, но вначале уничтожим людей, уничтожим навсегда, чтобы вы, лживые и мерзкие создания, не смели нас уничтожать.

— Какой любопытный экземпляр, — равнодушно заметил Лев.

— Товарищ генерал, думаю, этот тоже с промытыми мозгами.

— Контроль контроля? Интересно.

— Никто меня не контролирует! — Тихий начал биться, пытаясь высвободиться. — Никто не контролирует!

Он бился, извивался, но это быстро закончилось. Заявив в третий раз, что его никто не контролирует, Тихий внезапно замер, расслабился и вытянулся.

— Какая интересная методика, — заметил Лев, брезгливо морща нос. — Спусковой крючок на повтор фразы, которую ему, несомненно, придется сказать во время допроса. Думаю, он и сам не догадывался о таком.

— Что будем делать? Его еще можно реанимировать, и медики вон уже бегут, — указал рукой Асыл.

— Бесполезно. Этот хвост тоже обрубили, что доказывает наличие у нас в противниках, если не боевиков, так хотя бы думающих людей точно. Даже реанимируй его, думаю, обнаружили бы, что в мозгах все стерто, до состояния овоща. Тот, кто ставил словесные капканы, не мог не предусмотреть такого момента. И все же, кое-что мы узнали.

— Товарищ генерал? — немного вытянул шею Асыл.

Он всегда так делал, когда Лев, по его мнению, делал чересчур резкие и не подтвержденные ничем заявления. Официальное обращение тоже было из того же разряда, мол, чего это вы, товарищ генерал, тут ерунду заявляете? Льва это всегда забавляло, вот и сейчас он не преминул улыбнуться капитану Имангалиеву, своей «фирменной» улыбкой вида: сейчас буду словесно издеваться, и ездить по мозгам.

— Видишь ли, Асыл, противостоящего нам сейчас противника никак нельзя назвать обычным. И подходить с обычными мерками, как к тварям или даже, скажем, как к обычным горожанам никак нельзя. Но именно это мы и делаем, воспринимая псиоников, как таких же, как мы.

— Физиологически они такие же, люди как люди.

— Это и сбивает с толку. Вообще, на месте тварей, вывел бы тварей, которые выглядели бы как люди, вот это было бы действительно неожиданно и шокирующее! — расхохотался генерал. — Но я хотел сказать немного о другом.

— А именно?

— Видел контроль контроля? — посерьезнел Лев. — Придется отложить операцию.

— Принимать меры против такого?

— Не только. Ладно, парализовать подозреваемых, связать, не давать шевелиться, говорить, хотя и тут возможны нюансы, в том плане, что мы не знаем, что они выставят как спусковой крючок. На месте псиоников как раз и выставлял бы условием либо захват, либо начало допроса.

— Тогда может и в обычной жизни сработать, — заметил Асыл.

— Может, но если уж подстраховываться, то следует идти на некоторый риск, не так ли? Но это ладно, не могли они всем в мозги зашить предохранители, — почесал лысину Лев. — Себе то уж точно не зашивали, но получается, что такое контролирование дело распространенное и какой отсюда следует вывод?

— Те, кто во главе, лучше всех контролируют других? — выдал Асыл, подумав.

— Точно! И раз они такие умелые менталисты, раз берут других псиоников под контроль, то обычных рядовых солдатиков точно будут взводами под свое управление ставить.

— Так уж и взводами.

— Ладно, отделениями, — снисходительно отозвался Лев. — Но фокус в том, что нам тоже потребуется контроль контроля, а именно: надзирающие незаметно за поведением солдат, и готовые вмешаться, в случае воздействия или неадекватного поведения. То есть, нужно будет разработать процедуру, которой солдаты должны будут неукоснительно следовать, и в случае отклонения от которой будут вмешиваться наблюдатели. Следует проинструктировать личный состав, чтобы следовали этой инструкции. Сами действия должны провоцировать псиоников на взятие солдат под контроль. И, разумеется, все это должно выглядеть просто инструкцией по проверке, а не скрытым способом выявления псиоников.

— И тогда, получается, — задумчиво протянул Асыл, — они сами себя обозначат, и нам даже не придется что-либо делать? Псионики выдадут сами себя, сэкономив нам время и силы?

— Точно! Точно! Молодец! Подразделение 23 на весь Рим не растянешь, а здесь все будет просто! — вскричал Лев, от избытка чувств хлопая рукой по бедру. — И знаешь, что самое смешное?

— Не знаю.

— То, что они сами подсказали нам, как их поймать и победить, даже не желая этого!

Асыл же, про себя подумал, что для получения такой подсказки надо иметь немного повернутые мозги Льва Слуцкого, ибо озвученные им извращения никогда не пришли бы в голову обычному человеку. Ведь ему, капитану Имангалиеву, в голову такое не пришло? Не пришло. Следовательно, и среднестатистическому горожанину, военному, и так далее, такое бы тоже не привиделось.

Потом Асыл осознал объем задачи.

Переподготовка личного состава, разработка инструкций и методик, обучение проверяющих — а где еще набрать столько устойчивых, наблюдательных, внимательных и так далее? Это у тварей все просто: вырастил с нужными свойствами, проверил, испытал и запустил в серию. И ведь еще будет масса подводных камней, в массовых операциях без них никак, а массовость нужна, иначе псионики просто будут бегать из одной части Рима в другую, притворяясь уже проверенными горожанами.

По мнению Асыла следовало разом накрывать весь город, и масштаб задачи соответствовал размерам столицы. Также из этого условия вытекало и все остальное, навроде участия огромного количества войск, которых сейчас было просто неоткуда взять. Собственно, Асыл и раньше задумывался, как Лев собирается силами пары дивизий проверить и зачистить весь город, но только сейчас грандиозность задачи была осознана им в полном объеме.

— Так что операцию придется отложить, — задумчиво сказал Лев, — но покушение нам пригодится!

Глава 10

История с покушением не получила громкого резонанса, уж генерал постарался. Но теперь, когда окончательно оконтурилось, что необходимо сделать, для подготовки операции, Лев, радостно потирая руки, приступил к осуществлению. В отличие от прошлых своих планов, которых он за свою жизнь разработал и воплотил немало, в этом присутствовал элемент новизны. Операции против псиоников проводились в Первой Волне и не слишком документировались. Больше общие моменты, с чего все началось, а детали исполнения то ли забыли указать, то ли преднамеренно изъяли.

Но работа шла, в параллель к основным делам, и Лев все больше убеждался, что уже скоро спокойная жизнь в осаде для всех закончится. Вырисовывались грандиозные перспективы, и это радовало генерала. Он, конечно, смутно подозревал, что остальным больше хочется спокойной жизни, хотя бы такой, какой она была на форпосте 99, до того, как туда приехал генерал. Это не говорилось явно, но сквозило из строчек докладов и отчетов.

Что ж, думал Лев, немного напряжемся, а там пускай отдыхают.

Полевая ремонтная база, несмотря на всю легковесность и временность названия, представляла собой солидное сооружение. Вырытые ямы были укреплены, установлены три подъемника, а также эстакады, для легковых и грузовых машин. Под бронетехнику была отведена вторая половина базы, и как раз на ней сейчас находился Виталий Лукин.

Если кто и отдыхал душевно в эти дни, так это Виталь.

Масса техники вокруг, отсутствие необходимости убегать куда-то от тварей, или, наоборот, пробираться вглубь их территории, возможность спокойно есть и не менее спокойно работать, в общем все условия. Попутно Виталь изучал, что нового появилось за прошедшее время, и это, пожалуй, было единственное его разочарование. Техника практически не отличалась от той, с которой он работал в конце Второй Волны.

Оружие мешало работать, и поэтому Виталь просто держал его неподалеку.

Остальной персонал рембазы посмеивался над Виталем, мол, раз тут у нас технику чинят, так надо держать под рукой собственный бронетранспортер! Рядовой Лукин, не отказавшийся бы от нового «Ежа» неподалеку, пропускал подколки мимо ушей. В конце концов, если уж волею случая или судьбы, или Льва, он стал диверсантом, это еще не означало, что таким надо хвастаться или пускать пыль в глаза. Будь здесь Дюша, о, тот бы сумел нагнать ужаса и мистики, и рассказывал бы свои байки в заботливо подставленные уши.

Но Виталю это было неинтересно, и он просто чинил технику.

О своем прошлом он особо не распространялся, умело поддерживал разговоры о бабах и политике, и в целом влился в коллектив. Тем более, что руки у Виталя росли откуда надо, технику он любил и понимал, и после него переделывать не приходилось.

— Слушай, Виталь, сегодня в кабак пойдешь? — раздался голос сверху.

Виталь выглянул из-под бронетранспортера, и покачал головой.

— Не, тут варить надо, и серьезно, до полуночи провожусь.

— Завтра доваришь, — махнул рукой Джон, один из техников, — все равно на фронте затишье.

— Вот поэтому и нужно заварить быстрее. Из опыта знаю, как затишье, так потом кааак ударит, не будем успевать ноги уносить!

— Да ладно, кто тут может ударить, до тварей километров сорок, и те…

— Прорыв! Прорыв! — раздался вопль системы оповещения. — Твари прорвали периметр! Всем укрыться и занять оборону! Повторяю…

Джон моментально побледнел, а Виталь усмехнулся и вылез наружу.

— Ну вот, я же говорил, — сообщил он Джону. — Пойдем, посмотрим.

— Нет, ты же слышал, надо занять оборону!

— Тогда укройся в бэтэре, там заодно можешь глянуть, что с пулеметом, а то в жалобах написано, что иногда заедает, а что заедает — не указано.

— Раздолбаи, — согласился Джон и полез внутрь.

Виталь не стал указывать ему, что оборону было бы неплохо занимать с оружием, да и неплохо было бы иметь план этой самой обороны и куда бежать, и что делать. Сам-то он знал, а вот техники как-то легкомысленно относились к этим вопросам. Может, наличие рядом бронетехники отрицательно влияло? Или потому что к этой технике, как правило, прилагалось еще какое-то количество солдат? Или просто потому, что в техники попадали или совсем не воевавшие, или настолько уставшие от войны?

Вопросы эти были чисто умозрительны, и возникали у Виталя только потому, что он привык задавать самому себе такие умозрительные задачки. Очень помогало скрашивать время в засадах, в процессе тяжелой, нудной работы, в погонях и убеганиях от тварей.

Прорыв, как Виталь и предполагал, оказался просто отрядом в пару десятков тварей. Разношерстным и не слишком опасным, но кому-то показавшимся только началом атаки бесконечной орды тварей. Тем не менее, для невооруженных твари представляли опасность, и Виталь присоединился к обороне. Их таких набралось с десяток, но и этого хватило. До подхода Виталя, тварей просто сдерживали, загнав между строениями. Ближе подходить опасались, так как затесавшиеся среди них два Плевателя, хоть и не доставали до людей, но и к убежищу тварей приближаться не давали.

— Давайте подгоним танк, да задавим их гусеницами! — предложил один из них.

— Точно! Полная база техники, а мы тут с автоматами наперевес.

— Товарищи, как сюда вообще попали твари? — поинтересовался Виталь.

— Да, убегали от кого — то, а наша охрана, не будь дураки, начали стрелять. Все как положено по инструкции. Ну твари поняли, что дело швах, и попрятались внутри.

— А охрана что?

— Говорят, что ждут подхода основной орды, а внутри, мол, десяток тварей, вы уж сами справляйтесь.

— Основной орды? Был прорыв? — насторожился Виталь.

— Уверяют, что не было, но все равно никто не верит.

Виталь почесал в затылке. Прорыв не прорыв, но откуда-то же взялись тут твари? Сорок километров — это, конечно, Джон преувеличил, максимум двадцать, если брать по прямой. Но по прямой, через горы, твари не бегали, ландшафт был искусственно изменен, а в уязвимых местах воткнуты башни наблюдения. Как правило, ближе к вершинам, полностью автономные, со средствами наблюдения и связи.

Это позволяло «высоко сидеть, далеко смотреть» по заветам Прежних.

Правда, если сами наблюдатели не теряли бдительности, ибо твари тоже наловчились снимать таких наблюдателей. В таких вот холмисто-гористых местностях, вполне доступных и людям, и тварям, на высотах от километра до полутора над уровнем моря, разгорались иногда многодневные сражения, буквально на пустом месте. Вокруг одиноко стоящей башни. Вокруг просто удобной позиции. Вокруг скалы, позволяющей контролировать кусок дороги.

Сомнения Виталя были обусловлены тем, что состав группы тварей не походил на разведывательную и уж тем более диверсионную. Уж на них Виталий насмотрелся, и на форпосте 99, и потом, в составе группы. Три Ищейки, два Преследователя, несколько Птичек в порядке наблюдения и связи. Скорость, скорость и еще раз скорость, вкупе с незаметностью и некоторой мощью. Два Преследователя позволяли одолеть одиночный патруль, если тот не был усиленным и не передвигался на технике. Три Ищейки позволяли обнюхивать и исследовать большие площади, и разбегаться в разные стороны, наподобие передовых дозоров. Птички сверху дополняли картину, и выступали в роли связных для группы, до определенного момента.

На территории людей Птички были уже не так эффективны, ибо на подкорку каждому, с первых дней вбивалось: увидел летающее — сбей! Правда, в отстреле Птичек этот постулат помогал слабо, двигаться и летать воздушные твари умели превосходно, но сам факт. Летающие привлекали слишком много внимания, поэтому стандартной тактикой являлось следующее: после пересечения границы и некоторого сопровождения, Птички отворачивали и летели вдоль границы.

Стандартная тактика разведки со стороны тварей, и поэтому излишнего внимания к разведгруппе на земле не привлекалось. Разнюхав и разузнав все, что им нужно было, твари делали крюк и убегали к себе. Или не убегали, по-разному бывало. Но из-за отказа от концепции постоянной границы, как правило, условную черту между территориями людей и тварей пересечь было легче легкого.

Так вот, в составе десятка тварей, забившихся между ангарами, было два Плевателя, один Преследователь, три Хватателя, одна Ищейка и три Кусателя. Совершенно не разведывательный набор, ибо быстро передвигаться Плеватели не умели, а Хвататели были слишком заметны и слишком себе на уме. При этом то, что этот десяток не попер в лобовую атаку свидетельствовало о наличии Вожака среди них, способного обуздать рефлексы остальных тварей. Виталь задумался, а не в этом ли причина появления тут такой странной группы? Вытаскивали раненого Вожака, углубились на территорию людей и думали проскочить… куда-нибудь и укрыться?

Но разве были крупные штурмы в последние дни?

Правда, Виталь почти сразу одернул себя. Какая, в сущности, разница, откуда взялись эти твари, куда бежали и чего хотели? Уничтожить их и точка! Можно было, конечно, подождать, пока охрана рембазы свяжется, уточнит и узнает, что никакие орды тварей в их сторону не бежит, и потом придут уничтожить проникших на территорию.

— Слушай, а где второй десяток? — уточнил Виталь у ближайшего техника.

— А, вон там, в другой дыре, — махнул рукой тот, — их там парни из третьего взвода придерживают.

— Понятно, — кивнул Виталь, потом повысил голос. — Ну что, забросаем их гранатами?

— Как бы стенки ангаров не попортить!

Виталь уже открыл было рот, чтобы предложить свои услуги, но передумал. В принципе, ничего сложного, обычная задача на проникновение в Инкубатор или убежище Мозга, и бой в узком коридоре, который сейчас имитировали стенки ангаров. Рывок, уклон от плевков, очередь в упор в Преследователя, уход за спину одного из Хватателей, и потом, оттолкнувшись от стенки, просто веером очередь, и выскочить обратно.

Твари по инерции ломанутся за ним, и тут-то их и расстреляют.

Главное — двигаться быстрее, чем твари, и уж этому Виталь был обучен. Но, внезапно он понял, что не стоит демонстрировать умения. Он здесь, чтобы ремонтировать технику, и присматриваться к настроениям в рабочей среде. Покажи сейчас таланты диверсанта, и его перестанут воспринимать как своего. Как одного из механиков-водителей, и в сущности, можно будет сразу переводиться в другую часть или обратно в Рим.

Поэтому Виталь промолчал, и просто постоял в сторонке, вместе с остальными, не давая тварям убежать.

Затем прибыли специально вызванные «Истребители Тварей», как обычно именовали элиту штурмовых отрядов, призванных вскрывать оборону и проникать в убежища тварей. Правда, Виталь в свое время наслушался негативных отзывов от Дюши, которого не только зазывали в «Истребители», но и едва не погубили эти самые «Истребители». После этого сержант всегда кривился и сообщал свое мнение.

— Эти ребята, они, конечно, элита, — сообщал Дюша собеседникам и делал паузу. — Вот только любой из нас может быть такой же элитой, если его упаковать в броню, выдать тяжелого вооружения и направить в атаку против неподвижного убежища тварей. Они, конечно, мастера, вот только в спокойной обстановке, когда за спиной стоят обычные войска, и никто не мешается. Тут и я не хуже их мастер, сходить в атаку в лоб на тварей, ха, не надо ведь больших познаний?

Тут обычно слушатели кивали и соглашались, и воодушевленный Дюша продолжал.

— Когда же на поле боя все меняется ежесекундно, от этих «Истребителей» толку никакого нет. Топчутся на месте, реагируют вяло, картины боя не видят. Ну, тварей бьют, а кто их не бьет? Все их бьют, и вот я с взводом иду на прорыв, резко прорубаем стенку тварей, вот он Слуга, прямо рукой подать, и что же? Нам прямо в бок выкатывается Крушитель, а за ним с пяток Броненосцев! Заметьте, прямо мимо «Истребителей»! Те стоят, хлопают глазами, мол, что это такое мимо нас так быстро пробежало? Я то думал, они нам фланг прикроют, в конце концов, кому гнобить охрану Слуг, как не этим парням с тяжелым вооружением? И что же? Они пропускают тварей мимо себя, не успевая среагировать. Дают им врезаться в бок взводу, и Броненосцы оказываются на расстоянии удара когтем.

Тут Дюша обычно закатывал рукав и показывал огромный шрам на левой руке.

— И все, атака считай, захлебнулась, ну хорошо, Слуга ушел, начинаем откатываться, разрывая дистанцию, и тут эти «Истребители» наконец приходят в себя и наносят удар! Да, прямо по тварям, и, разумеется, часть промахнулась, и попала в моих парней. И сам едва успел уклониться, когда эта [цензура] элита, жахнула из всех стволов!

После многозначительной паузы, Дюша добавлял.

— Мы им, конечно, морды набили потом, но с тех пор этих «Истребителей» на поле боя видеть не могу.

Дальнейшая зачистка интереса не представляла. Выдвинувшись вперед, в броне, выдерживающей плевки, Истребители методично расстреляли тварей, которые так и не рискнули сунуться вперед. Второй десяток, наоборот, выскочил прямо под пули, и рефлексы присутствующих отработали как надо. Все начали стрелять.

Итог: два мертвых техника, одному в затылок, другого рикошетом прямо в сердце.

Тварей, конечно, тоже перебили, но убитых было уже не вернуть, и Виталь даже расстроился, от осознания, насколько все нелепо и случайно вышло. Все хотели, как лучше, а получилось, мягко говоря, не очень. Руководство рембазы собрало всех техников, выдало словесных матерных подарков на два часа, отобрало оружие и усилило охрану. Но все равно, теперь в списке умозрительных вопросов Виталя появился еще один: погибли бы те два техника, если бы он, Виталий Лукин, зачистил первый десяток тварей, не дожидаясь штурмовиков?

Ответа, как обычно, на такой вопрос не было.

А тем временем, в Риме, продолжалась обычная жизнь. Но Лев уже пришел к выводу, что всех-всех форпостовцев нужно собрать обратно в столицу, и готовить к операции, на правах наблюдателей и участников. Поступавшие от них сведения были важны, для учета психологической атмосферы, слухов, баек, настроений, но ради такой глобальной операции можно было, по мнению Льва, и отвлечься на неделю.

Правда, мнение самих форпостовцев он, как обычно, забыл узнать, привычно проводя в жизнь формулу, что операции генерала важнее всего.

— Зачем вы так упорно дистанцируетесь от форпостовцев, товарищ генерал? — спросил Асыл. — Делаете вид, что они рядовые граждане, запускаете бюрократические интриги, чтобы мы выписали отпуска на неделю, в течение которой они примут участие в операции. Не проще сделать из них особую группу, подчинить приказом лично вам, засекретить по линии УСО и совать в те дыры, которые вам нужны?

Лев заинтересованно посмотрел на своего помощника. Не так уж часто Асыл выказывал интерес подобного рода, чаще всего безразлично относясь к тому, как и какие цепочки взаимоотношений, подчинения и приказов выстраивает генерал. Относился к этому Асыл философски, мол, раз Льву так надо, значит надо, и нечего тут обсуждать. Здесь же, в предложении, сквозила явная забота, и генерал выдержал паузу, прежде чем ответить.

— Понимаешь, Асыл, сейчас, как и в прошлые сто раз, судьба моя зависла в шатком равновесии. Если я постараюсь и добьюсь успеха, никто не оспорит создание особой группы. Если провалюсь — их не будут так уж сильно угнетать из-за связи со мной. Понимаешь?

— Не особо, — пожал плечами Асыл. — Все, кому надо, и так знают вашу историю.

— Кому надо! Кому надо!! — расхохотался Лев. — Кому надо — это человек десять от силы! Для остальных есть только я, в образе Римского Льва, и только потому, что это играет на образ чуда. Образ спасения, если можно так выразиться. При этом, заметь, мне не задают неудобных вопросов, откуда вы взялись, и как все это случилось. Все ждут спасения, и уже потом, после отвода угрозы, будут задавать вопросы.

— Но, — Асыл подумал и все же продолжил, — если сейчас создать из них особую группу, они получают все преференции от вашей победы, не так ли? А если вы, товарищ генерал, проиграете, то какая разница, будут их угнетать или нет? Ведь ваш проигрыш равнозначен победе тварей, не так ли?

— Не так, — решительно взмахнул рукой Лев в жесте отрицания. — Совсем не так! Еще раз, повторяю, Асыл, то, что мне вручили власть — это всего лишь надежда на чудо. На образ Римского Льва, который спас город и спасет его еще раз! Понимаешь, здесь нет логики, здесь есть только вера, скажем спасибо за это нашим заклятым друзьям псионикам. Они настолько старательно убивали здравый смысл у власть предержащих, что те радостно вручили мне карт-бланш, даже не особо проверяя и не задумываясь, а как так все получилось? Им хочется верить в спасение, они боятся тварей, и тут тоже постарались наши «друзья».

— То есть… получается, псионики сами создали себе проблему в вашем лице? — растерялся Асыл.

— Именно! Именно! Это, кстати, косвенно свидетельствует о том, что они не умеют прозревать будущее! При чем здесь это? Так ведь это одна из версий! Мол, они увидели в будущем, что твари победили и решили переметнуться к победителям заранее. Теперь можно утверждать, что это не так. Также, благодаря такому косвенному выводу, можно не волноваться о судьбе операции по зачистке.

— Она пройдет благополучно, потому что псионики не умеют видеть будущее? — еще больше растерялся Асыл.

— Нет! Она просто пройдет, и псионики о ней ничего не будут знать заранее, и это главное! — ликующим тоном заявил Лев. — Понимаешь? Дальше уже чисто технические моменты, которые я обеспечу. Но то, что они не будут знать заранее — позволит нам накрыть их одним ударом!

— И что тогда?

— Вот тогда, — Лев радостно потер руки, — вот тогда мы не только накроем и раздавим внутреннего врага, опасного, упорного, давнего и готового вонзить нам нож в спину. Нет, тогда мы еще и перебросим мостик, нащупаем нить к местоположению Сверхмозга!

— Это как?

— Совершенно секретную историю учить надо! — ухмыльнулся Лев.

Асыл не стал уточнять, что там такого накопал генерал в старых хрониках. И без того было понятно, что раз уж план псиоников повернулся против них, усилиями Льва, то у Сверхмозга вообще нет никаких шансов.

Глава 11

Лев смотрел на карту полуострова, отмечая места будущих ударов. Пока шла подготовка к операции в Риме, Льву требовалось чем-то занять мозг. Мемуары писать ему было скучно, текущие задачи были практически все решены или находились в стадии исполнения, а мозг требовал работы. Тогда, будучи занятым, он переставал генерировать дурные мысли о поражении людей и победе тварей.

В силу своей увлеченности и страсти, желания победы людей, мысли о поражении Лев воспринимал крайне болезненно. При этом у него не было никакой возможности спрятаться за иллюзиями, незнанием или нежеланием знать. Увы, в силу своего положения, Льву приходилось знать правду, и, как сто лет назад, это порождало мысли о поражении, и те приводили Льва в бешенство, и он с удвоенной энергией набрасывался на планы победы над тварями.

Так генерал обращал свою слабость в силу, совершенно сознательно.

Вот и теперь, придя в очередное бешенство от мыслей о возможном близком проигрыше, Лев начал строить очередной Хитрый План. В основу его он положил удар по Балканам при помощи всего наличного арсенала и высадку десанта с полуострова. Все внутренние гарнизоны и вся морская пехота переправлялись через Адриатическое море, высаживались, и заходили тварям в тыл.

Одновременно с этим Средиземноморский Флот дерзким ударом отбивал и блокировал Проливы, ведущие в Черное море. Получался мешок с трех сторон, и стремительные удары — Лев нанес на карту еще несколько стрелок — выбивание тварей из пары ключевых районо и оттеснение за Дунай и дальше. Там, следовало аккуратно сбить тварей в огромную кучу и вывалить сверху кучу, Лев пометил в скобках «три четверти», ядерных бомб. Оставшуюся четверть Лев отводил на уничтожение группировки тварей на самом полуострове.

Удар в направлении Балтийского Моря, с последующим обходом.

Одновременно с этим флоты Атлантики и Средиземноморский отбирают Гибралтар. Твари отрезаны, и следуют операции рассечения и отъема территории. Вслед за этим — Лев подумал и пометил «два года» — операция на Британские Острова, на которую генерал отвел полгода.

Завершал операцию аккуратный, изящный удар вглубь Африки, с отъемом плодородных земель, богатых всякими разными ископаемыми. Затем избыток флота отвоевывал плацдарм на юге, от мыса Доброй надежды, а войска завоевывали Черный Континент. И так далее, и так далее, опрокидывающей волной, избыток войск и флота катился по Земле, стирая тварей в порошок. Чем дальше заходила операция, тем легче становилось действовать, и уже через час Лев с удовлетворением наблюдал отвоеванную планету.

После чего вздохнул, поставил дату, пометку «в личный архив» и отодвинул в сторону.

Как ни крути, а следовало возвращаться в реальность и продолжить рассмотрение операции в Риме. Тем не менее мозговая разминка пошла на пользу, и Лев сразу увидел пару ошибок в первоначальном плане. Придвинув карту города, генерал начал делать наброски карандашом, постоянно замирая и смотря в потолок.

Сотрудник «подразделения 23» посмотрел на Дюшу и сквозь него, и сообщил.

— Влияние было. Очень, очень тонкое, практически на грани того, что можно почувствовать. Это даже не столько псионика, сколько небольшое растормаживание воспоминаний и ощущений определенных точек, с визуальной перепривязкой реципиента к себе.

— То есть, — почесал в затылке Дюша, осмысливая, — она пробудила в нем старые чувства, всколыхнула их по-новой, и привязала к своему образу?

— Точно так. Очень тонкое воздействие, как уже сказал, и позволяет проходить большинство проверок на подконтрольность, внушения и тесты на химию, которая тут не используется. Разумеется, сама основа этой техники ограничивает ее очень и очень сильно. Те чувства, к которым аппелирует воздействие должны были быть крайне, предельно сильны, чтобы можно было обойтись очень легкими, едва заметными воздействиями.

— Да, такое не у каждого встретишь, — кивнул Дюша, мысленно вспоминая безумие Спартака и Лизы. — Но тут в самую дырочку попали, там такой ураган страстей был, что и посейчас не улегся до конца. Но ладно, это можно вылечить?

— Пока ему внушают и обновляют чувства — нет, но всегда можно арестовать внушателя. Как ни крути, но это псионическое воздействие, с вмешательством в сознание, и за такое пряников не выдают, как правило. Вот официальный протокол проверки, можете использовать его в качестве доказательства. Вам известно, кто воздействовал? Арестуйте его или ее, и пригласите нас, нам нужны такие умельцы, а уж перепромыть мозги мы найдем способ.

— Разве вам разрешено воздействие?

— Нам нужны новые сотрудники, и никакая вербовка не заменит псионика, способного воззвать к сильным чувствам. Ведь кто из нас в детстве не испытывал желания отдать жизнь за Федерацию? Разве что те, кто воспитывался псиониками, но это не наш контингент. Наше пополнение идут от случайных людей, которые сами не осознают своих возможностей, или открывают их случайно в зрелом возрасте.

— Понимаю, — улыбнулся сержант, — но сами понимаете, это не в моей власти.

— Хотя бы намекните вашему внушателю на такую возможность, вряд ли ему…

— Это она…

— Вряд ли ей понравится перспектива расстрела или урановых шахт, или иной каторжной работы, в условиях одиночества, не говоря уже о возможности попасть под удар тварей. Так что… просто передайте, этого будет достаточно.

— Если поймаем, то обязательно! — заверил его Дюша.

Дюша долго обдумывал сказанное, перечитал еще раз записи, выпил литр дрянного кофе и скурил пачку сигарет, доставшихся на халяву, и поэтому отличавшихся крайне мерзким вкусом, но все равно не пришел к единому выводу. Единственное, что он смог уверенно констатировать, так это то, что Петровой Анне от Спартака нужна была не только большая и чистая любовь, но и что-то еще. Но что? Здесь мысль Дюши буксовала.

Поэтому он пошел к командиру, который как раз разговаривал с вернувшимся Виталем.

— Отлично! — воскликнул Дюша, закрывая дверь в кабинет. — Предлагаю, как в старые недобрые времена, посидеть втроем и подумать. Крепко подумать.

— Что, опять Спартак? — вздохнул Дрон.

— Точно, и в этот раз прошу заметить, с доказательствами псионического воздействия! — Дюша кинул на стол протокол от сотрудника подразделения 23. — Не голословные обвинения!

Андрей и Виталий ознакомились с протоколом, затем вдумчиво перечитали еще раз, пока Дюша, не торопя никого, молча курил, уставившись в потолок. Собственно, поведение Спартака всех немного удивляло, но только немного, ведь подобное они уже видели, в другое время, в другой жизни. Только Дюша считал это подозрительным настолько, чтобы регулярно ходить следить за Спартаком, и таскать остальных. Эти самые остальные относились к поведению Спартака и Дюши… ну как к причудам, блажат люди, а кто сейчас полностью здоров, после таких событий? Вон, даже Лев нет-нет, а выкинет что-нибудь безумное, почему группа «Буревестник» должна быть исключением?

И тут такой оборот дела!

Дюша не спешил радоваться оттого, что оказался прав, а два его старых друга не спешили вскакивать и бежать арестовывать Спартака, да и саму Анну. Тут стоило не спеша, вдумчиво разобраться и, возможно, даже привлечь «старших товарищей», в лице капитана Имангалиева и генерала Слуцкого.

— В общем, дело ясное, что дело темное, — для затравки разговора сказал Дюша. — Но все равно хотелось бы вначале разобраться, чего же хочет эта медсестричка от Спартака.

— А самого Спартака спрашивать бесполезно, — кивнул Дрон. — Опять наплетет пятьсот бочек про свою внеземную любовь и чудесные глаза, и как они скоро поженятся.

— Кстати, насколько скоро? — вмешался Виталь. — А то я эту фразу про женитьбу слышу уже… долго. С момента, как мы вообще впервые услышали о ней.

— Да, кстати, — оживился Дюша, — ведь зачем-то это тоже потребовалось? Могла бы просто пробудить былые чувства, а там Спартак бы еще год вокруг мялся, и только потом сделал признание, и, следовательно, еще можно было бы год тянуть время. Итого — два года чистого выигрыша, при тех же спецэффектах. Вывод?

— Ей нужно выйти замуж за Спартака?

— Допустим, но зачем? В смысле, наш лысый снайпер сразил ее настолько, что медсестра в это нелегкое и неспокойное время не постеснялась засветить свои пси-способности?

— Ну, насчет засветить — это ты погорячился, — рассудительно заметил Дрон, складывая руки на стол. — Только ты сумел до чего-то докопаться, остальные проверки показывали, что Спартак чист, как стеклышко, здоров и не подвержен ничьему влиянию.

— Ладно, принимается, — кивнул Дюша. — Но тогда, если ей нужно было замуж, то давно бы вышла? Спартак то был не против?

— А что сам Спартак на этот счет говорит? — спросил Виталь. — Какие-то дополнительные условия насчет вступления в брак? Ну, там, выдержать два года для проверки чувств? Добыть ей голову редкой твари?

Вот тут Дюша и выронил сигарету, чего с ним на памяти его друзей, никогда не случалось. Он вскочил и начал лихорадочно рыться в принесенных бумагах, отбрасывая листы один за другим. Дрон и Виталь, с немного удивленными лицами наблюдали за вспышкой активности. Дюша, отбрасывая листы, бормотал под нос, мол, как он мог быть так слеп и так туп, ведь все же было под носом! В конце концов, сержант не выдержал и заорал.

— Голову редкой твари! Редкая тварь — Римский Лев, в мире всего один экземпляр остался!

Пауза. Дрон покачал головой.

— Ну, ты это… хватанул через край. Спартак — убийца Льва? Да они оба свои лысины надорвут со смеху, услышав такое!

— И только поэтому Лев еще жив! — ударил по листам Дюша, разбрасывая бумагу. — О, как я мог быть так слеп и глух, ведь у меня на глазах шла обработка!

— Дюша, ты не забывай, что мы — не псионики и мысли твои не читаем, — миролюбиво заметил командир группы «Буревестник». — За Спартаком мы особо не следили, записи твои не читали. Объясни все с самого начала, подробно, чтобы мы смогли проследить за ходом твоей мысли.

— Она оживляет в людях былые чувства и делает перепривязку на себя, — глухо проговорил сержант, садясь. — С чего я решил, что эти чувства ограничиваются только любовью и прочими милыми вещами? Помните, первое время после приезда Льва и Спартака с Владом, они чуть ли не поубивали друг друга?

— Ну было да, — согласились его собеседники, — только не слишком долго. Спартак ударился в любовь к Лизе, тренировки пошли бесконечным потоком, ну и так далее, и так далее. Не до вражды стало.

— Да и Лев взялся за мемуары, — добавил Дюша. — Но ведь ненависть была? Искренняя, до глубины души. Если бы она сумела вытащить ее из Спартака, вдохнуть новый огонь, перепривязать к текущей обстановке, как думаете, что случилось бы? Ну же! Девушка — псионик, с редким даром, Спартак — охраняет Льва, и тот доверяет охране свою спину, а Лев — враг псиоников! Ага, поняли?! Не правда ли, коварный план? С дальним прицелом, глубоким внедрением, хитрым замыслом. Ведь любому из нас Лев доверяет и почему-то верит, что мы неуязвимы к пси-воздействиям.

— С чего бы это вдруг? — тут же спросил Виталь.

— Сам у него спроси, верит и все тут, — отмахнулся Дюша. — А теперь представим, что Анна всколыхнула в Спартаке эту ненависть, и вуаля! У нас есть мертвый Римский Лев, одна штука. Никакое чутье Льва не помогло бы, с учетом навыков Спартака и того, что бил бы он в спину. Угроза для псиоников уничтожена, все пляшут, поют и танцуют, и продолжают бить Федерацию в спину, сдавая тварям.

— Можно подумать, кроме Льва тут некому больше сражаться, — пожал плечами Дрон. — Вот был я у своих, в морской пехоте, так скажу тебе, ребята бравые, готовы…

— Сколько в мире людей, а сколько псиоников? — перебил его Дюша. — Их мало, и работают они по тем, с кого наибольшая отдача. По верхушке Федерации.

— Разве меры по их защите не были внедрены еще в Первую Волну?

— Были, но Асыл как-то намекнул, что там все ослабло и не выполнялось, — пояснил Дюша. — Представляете? Верхушка Федерации поражена страхом и паникой, и безволием, и на их фоне Лев смотрится просто эпическим героем. Он готов действовать, и действует, и нарушает при этом все их планы.

— Хорошо, — подумав, сказал Дрон. — Допустим. Но тогда, в момент их первого знакомства, ведь вспомни, мы еще были никто, и звать никак. Только прошли сквозь Альпы, едва отбились от этой дурнины со штрафниками, и Лев еще тогда не уехал в Рим.

— Тут я вижу два объяснения, — подумав, ответил Дюша.

Пока объяснял, он уже успокоился и теперь сел обратно, закурив по-новой.

— Так вот, — продолжал сержант. — Во-первых, это мог быть подход издалека, по приказу тварей, ведь Лев незадолго до того явил себя во всем блеске, и думаю, связать одно с другим, то есть, что мы с Львом было несложно. Соответственно, внедрение в окружение, через самое слабое звено, либо через того, кто сам подставился под удар.

— А второе?

— Второе: все вышло случайно. Ну, понравилась ей лысина Спартака, и поняла, что жить без нее не может! Сунулась к нему внутрь, а там ураган, как раз по ее способностям! Ну и в порыве страсти окрутила, а там уже приказы подоспели, извести Льва, причем желательно чужими руками, чтобы к псионам ниточки не тянулись. И ведь, согласитесь, убей Спартак Льва, что бы мы все подумали в первую очередь?

— Что Спартак таки сошел с ума, после убийства Лиза своими руками, и обвинил в том Льва, который навлек тварей на форпост 99 в свое время, — почти отчеканил Дрон. — Да, дела. Тогда, получается, нужно бежать и хватать эту медсестричку.

— Думаю, что не стоит торопиться. Раз за это время она еще не обработала Спартака, время обдумать все детали у нас есть, — перебил его Дюша.

— Вижу третий вариант, — добавил Виталь. — Ее заранее подвели в нужную точку, Сверхмозг тупо просчитал действия Льва и куда тот отступит, и там выставил агента. Уязвимость Спартака ему была известна от Лизы, и всё, раз-два, и комбинация налицо.

— Тоже может быть, — согласились Андреи.

Наступила пауза, во время которой в голову старшего сержанта пришла могучая, как и он сам, идея. Разумеется, он не замедлил поделиться ей с соратниками. Суть идеи была очень проста и незамысловата. Известно, что Лев начал войну с псиониками, по каким-то своим неведомым никому, кроме Льва, причинам. Объявления и приказы, официальные призывы и прочая словесная мишура, но если всмотреться вглубь, то, что можно увидеть? Известно, что Льву так и не удалось выйти за пределы круга рядовых псионов, потому что все ниточки дальше аккуратно обрубались или обрывались сами по себе.

И, следовательно, раз уж пошли такие дела, и предположение о специальном подводе Анны к Спартаку верно, с прицелом на Льва, то, следовательно, верна и обратная цепочка. Тут Дрон немного запутался, но все же сумел выбраться из словесных лабиринтов и объяснить. Кто мог быть заинтересован в устранении Льва, когда тот еще не вышел на арену, согласно выражению Прежних? Только кто-то из старых врагов, либо Сверхмозг, либо руководство псиоников, которое могло иметь неизвестные группе счеты с Львом со времен Второй Волны.

В любом из этих случаев, они вряд ли бы послали на задание рядового агента, не так ли? Следовательно, по мнению Дрона, засланная медсестра была из круга Приближенных, имея выход на руководство. Прямой выход. Следовательно, схватив ее, можно в два шага достичь цели, которую преследует Лев.

— Вот так вот, — победно посмотрел Дрон.

— Это если наши предположения верны, и вся выстроенная цепочка соответствует, — заметил Виталь. — А если это и вправду случайность?

— В рамках борьбы с псиониками будут брать всех, — пожал плечами Дрон. — Мы просто ускорим этот процесс для одной отдельно взятой девушки.

— Либо она подведена к нам, как маркер, — задумчиво добавил Дюша. — Как ее арестуют, так все, псионики начнут разбегаться и прятаться по норам. А что, вполне ведь может быть?

Тут три старых друга опять крепко задумались. Внезапно как-то вся ситуация, усилиями сержанта Мумашева, скакнула вверх, выходя на горизонт операций Льва. Одно дело назойливую девушку от Спартака отгонять, и совсем другое сорвать операцию Льву, из самых благих побуждений, но все же сорвать. Поразмыслив, они пришли к вполне очевидному выводу, который напрашивался сразу, во всяком случае, для Льва это было бы очевидно.

— С Асылом я и так вижусь через день, по вопросам тренировок городского ополчения, — сказал Дюша. — Так что даже если за каждым нашим шагом наблюдают, то визит подозрений не вызовет.

— То есть ждем до завтра? — уточнил Дрон.

— Ждем. Можешь вытащить Спартака на тренировку, съездить к морпехам, в конце концов, замаскировать это под уроки стрельбы. Зная твою биографию и то, что всю душу вкладывал тогда, будучи морпехом, никто ничего не заподозрит. Решат, что ты протекционистски…

— Откуда только ты, Дюша, такие сложные слова берешь, — проворчал Виталь.

— Из головы, а туда они попадают из умных книжек. В-общем, решат, что ты помогаешь «своим», то есть в данном случае морским пехотинцам. Да, в сущности, неважно, что там решат эти гипотетические наблюдатели, которые еще не факт, что существуют! Главное, что ты уберешь Спартака из города, на пару дней, а я тем временем поболтаю с Асылом. Он у нас помощник Льва, обучен всей этой их противоразведочной ерунде, пусть и скажет, что нам делать с Анной, чтобы не испортить планы генерала, и вообще, — покрутил рукой в воздухе Дюша.

— Хорошо! — подвел итог Дрон. — Так и сделаем! Соберу всех, кто свободен, и поедем к морпехам! И за Спартаком будет кому приглядеть, и подозрений будет меньше.

Глава 12

Уставший и замученный Асыл, с кругами под глазами от недосыпа, с нецензурными мысленными выражениями в голове в адрес Льва, обрадовался Дюше, как спасительному кругу. В конце концов, беседа с сержантом — это не такой геморрой, как решение ежесекундных и ежедневных городских дел, с выстраиванием стратегии на перспективу. Поэтому Асыл решительно отодвинул в сторону проект огромной крепостной стены, которая, по замыслу проектировщика, должна была остановить тварей раз и навсегда, и указал Дюше.

— Садись, рассказывай, не стесняйся.

Дюша, который и так не стеснялся, пожал плечами и завел разговор о Спартаке и Анне. Асыл слушал внимательно, не перебивал и даже не задавал вопросов. В какой-то момент сержант уж было подумал, что капитан уснул с открытыми глазами, но это было бы настолько невероятно, что он сам себе не поверил. Асыл, который и вправду немного отключился, можно сказать спал вполглаза, тут же отметил паузу и поощрил сержанта.

— Давай, давай, я слушаю.

— Ну, собственно, и все. Собрались, обсудили, решили к тебе сходить. Вдруг операцию Льву испортим?

— Вот уж сомневаюсь, — усмехнулся Асыл, — операция настолько глобальна, что от одного человека или псионика тут уже ничего не зависит. Но… тут вот возникает интересный вопрос. Дюша, а с чего ты вообще полез в это болото? С чего решил, что должен ходить и наблюдать за Спартаком, ведь остальные как-то не выказывали энтузиазма?

— Не выказывали. С чего решил, тут надо собраться с мыслями.

— Покури, соберись, — разрешил Асыл. — Вопрос частный, но важный.

Это, значит, опять про мои сержантские времена, ну что поделаешь, был я тогда близок к народу, открыт и всем понятен. Это теперь, говорят, я такой загадочный, закрытый и зажрался. Сигареты, мол, курю дорогие и тварей убиваю элитных, как есть буржуй по меркам Прежних. Тогда же, был я простым сержантом и командовал десятком таких же простых парней. Что нам тогда нужно было? Правильно, жрать, спать и убивать. Ну, иногда еще и размножаться, по праздникам.

Один раз у меня состав десятка сменился, другой, третий, ну и надоело мне это, говорю взводному, мол, так и так, Ганс, какого хрена? А он мне в ответ — у меня уже пятый состав взвода меняется, видишь, постоянно нас в самую мясорубку суют, а мясорубка эта непрерывна. Ну и что, говорю, какого хрена не дают людям научиться? Один опытный всего моего десятка стоит, какого мол хрена, опять же? Ганс посмотрел на меня и говорит, убьют тебя здесь, слишком умный стал. И отправил на курсы сержантов-инструкторов, мол, иди учись и шли нам опытный контингент.

Отправился, чего уж там, а Ганса убили через неделю. И участок тот зачистили в ноль.

Судьба? Не знаю.

Много такого в жизни было, смерть самым краем проходила, вот еще чуть — чуть и всё! Да чего там, вон на форпосте и в «Буревестнике» сколько раз такое бывало? Про эту клятую погранзаставу вообще молчу, опять на волосок не дотянулась, проклятая, а ведь точно помню — грудь была пробита, а теперь и шрама не осталось. Все остальные на месте, а этого нет, как будто причудилось!

Опять же, судьба или нет?

Вон наша Катюха говорит, что судьбы видит, и что? Сильно помогло ей спасти брата?

Теперь вот получается судьба то ли Рима, то ли всей Федерации от нас зависит. Хочется вам быть чьей-то судьбой? Мне лично нет, спасибо, как-то слишком уж много всего этого было в жизни. И потом, в лагере инструкторов тоже, бывали инциденты. Разумеется, Лев нас приучил не прятать голову в песок и, если уж что-то в твоих силах, то иди и делай! Трудись, так сказать, на общее благо. Решай чужие судьбы.

Вот я и того, решил в меру сил присмотреть за Спартаком.

Асыл покивал, делая какие-то записи в своем блокноте. Явно же решает, куда направить на повышение, с тоской подумал Дюша. Надо заметить, что в этом он ошибся. Асыл просто отметил, что сержант Мумашев, как и раньше, готов брать на себя ответственность за судьбы других, готов командовать и, следовательно, вся группа «Буревестник» должна быть готова к росту над собой.

Вслух капитан сказал совершенно другое.

Просто рассказал Дюше о готовящейся операции, с чего все началось, и почему потребовались такие сложные телодвижения. Рассказал о подозрениях Льва о заговоре, и к чему все это привело. В детали Асыл не вдавался, да это и не требовалось. Сержант и без того о многом догадывался, в силу того, что умел не только сопоставлять слухи, но еще и пользоваться головой. И если Дюша не лез выше, то потому, что понимал: чем выше должность — тем больше ответственности, а сержант, при всех его достоинствах, все-таки был изрядно ленив.

Да, и не хотелось ему вертеться как белка в колесе, становясь офицером, командуя большими группами людей. Ему хватало и маленькой группы. Асыл тоже это понимал, но все же счел нужным рассказать об операции, дабы через Дюшу исподволь подготовить «Буревестник» и остальных к мысли, что им тоже придется участвовать. Лев считал, что нужно просто перед операцией поставить задачу, и форпостовцы справятся, но Асыл решил еще подстраховаться.

Что же касается медсестры Анны Петровой, то и здесь капитану было что сказать.

В рамках того, что часть группы занималась охраной Льва, были проверены ближайшие контакты, в том числе и Анна. Добропорядочная медсестра, одни похвальные отзывы, никаких подозрительных контактов, в общем, не человек, а просто ангел в белом халате. Для инициации детальной, тщательной проверки требовались минимальные подозрения, которых не было. Поэтому никто Анну ни в чем не подозревал, но и предположить то, что вылезло на свет усилиями Дюши, это надо было быть параноиком не в квадрате, а в кубе.

— Разве псионику не проверяют у младенцев еще при рождении? — уточнил Дюша.

— В теории — да, на практике — возможны дыры и проколы. В конце концов, сколько борются с генетическими отклонениями, а все равно нет-нет, да и проскальзывает, — парировал Асыл. — В общем, хотите — берите медсестру, не хотите — не берите, теперь, после предупреждения, это уже не критично. Из охраны Льва Спартака уберут, и какой-либо возможности достать генерала у него не будет.

— Все равно риск, Спартак.

— Я знаю, что любой из нас не младенец с леденцом в руке, — отрезал Асыл, — но и ты, Дюша, не забывай, что Лев на всех этих делах не одну тварь съел. Молодец, что проверил, молодец, что рассказал. Кто предупрежден — тот вооружен, как говорили Прежние. Меры будут приняты. Медсестра — ваша головная боль. Понятно?

— Так точно, — вяло отозвался Дюша.

Он, конечно, догадывался, что это всего лишь очередной урок от Асыла, который перенял такую манеру у Льва. Сама медсестра, возможно, попадет под наблюдение, а возможно и нет, но решать задачу придется группе, и в первую очередь самому Дюше. От этого у сержанта немного испортилось настроение, ибо, как уже говорилось, в первую очередь он был умным, а уже потом деятельным. Такими делами, как с Анной — в свете открывшихся обстоятельств — следовало заниматься профессионалам, а не любителям в лице сержанта-инструктора.

Покурив и подумав, Дюша пришел к некоему компромиссу.

Асыл ведь не ставил сроков? Не ставил. Следовательно, можно сообщить Дрону, и когда тот притащит группу обратно в Рим, взять напарника Спартака, Влада Басова и с ним провести захват или гражданский арест. Дрон в это время присмотрит за Спартаком, расскажет ему все, чтобы тот не наделал глупостей и был в курсе происходящего. Вроде как и проблема будет решена своими силами, и вся группа будет задействована.

Возвращение заняло какое — то время, но все же через три дня после разговора с Асылом, как и запланировал Дюша, он и Влад направлялись в госпиталь, куда перевели Анну. Тоже, кстати, подозрительный момент, запоздало отметил сержант. По дороге он подробно рассказал Владу, с чего все началось и чем закончилось, и почему они теперь совершают эту прогулку. Часть истории Влад знал, но только часть, и поэтому слушал сержанта внимательно.

— Итак, думаю, что все-таки нашу медсестричку надо брать за мягкую задницу и порасспрашивать, на кого она работает, — подвел итог Дюша. — Это все зашло слишком далеко.

— И поэтому прямо сейчас идем к ней? — почесал в затылке Влад.

— Отож! Взялись решать чужие судьбы, не будем медлить, — усмехнулся Дюша.

— Все равно, не понимаю.

— Да что тут понимать, — досадливо махнул Дюша, — и так понятно, что эта… Анна, воздействовала на Спартака, усилив то, что и так было в нем. Не будь в Спартаке этих чувств после Лизы, ничего бы она не смогла с ним сделать. Но оно было, и медсестра разожгла в нем этот пожар заново, попутно сводя с ума.

— А что же ей требовалось?

— Доступ ко Льву, — Дюша закурил, пытаясь унять волнение, — и не просто доступ, а со стороны доверенного человека, которому Лев доверяет и снизит уровень своей паранойи.

— Лев? Да ладно? — расхохотался Влад.

— Вот, вот, — усмехнулся Дюша, — наивные товарищи, но шансы были.

— И ладно, получила она доступ к Льву, и что потом?

— Вот это мы и должны узнать, но явно ничего хорошего! Яды, оружие, воздействие на разум, можно придумать массу способов, но все они сводятся к одному. Лев, как минимум, надолго утратил бы способность руководить событиями.

— То есть…

— Да, эта история теснейшим образом связана с беспорядками в Риме, точнее это другая грань той же истории, направленной на устранение Льва, — кивнул Дюша. — Раньше твари подгоняли орды, и это было как-то честнее, но теперь, раз мы не на границе, они сменили клыки на яд, перефразируя Прежних.

Прибыв в госпиталь, они узнали, что медсестра Анна Петрова пять минут назад завершила смену, и отправилась домой, в один из пригородов Рима. Пожав плечами, Дюша и Влад пошли по следу, но и тут они немного опоздали. Соседка Анны сообщила, что та десять минут назад покинула дом, явно отправившись на работу. Расспросы не дали ничего.

Оставленная в квартире засада не дала результатов.

Анна вышла и ушла, не оставив следов. Мелкие зацепки, которые можно было выжать из жилья, давали слишком большой простор для поисков. Не оставляло сомнений, что ее предупредили, и предупредили вовремя. Поразмыслив, Дюша пришел к парадоксальному выводу.

— Итак, Спартак, зачем ты рассказал своей пассии…

— А чтобы с вас спесь сбить, — пробурчал Спартак. — Задолбали, ходите и ходите вокруг, не успеешь влюбиться, как сразу тебя начинают осаждать завистники, и каждому хочется почему-то именно твою девушку, хотя вокруг полно свободных. Хрен вам, понятно?

— Да ты понимаешь, что наделал? — взвыл Дюша.

— Не дал вам схватить свою девушку, — ответил Спартак, зевая. — Или что?

— Ты уже забыл, как обещал на ней жениться? Или всем нам мозги полоскал, каждую минуту поминая ее?

— Ну поболтал немножко, подумаешь, что такого?

— Так, — прихлопнул по столу Дюша. — Твоя… девушка хотела увидеть Льва?

— Да, а что такого? — поднял недоумевающий взгляд Спартак. — Все хотят увидеть Льва!

Дюша взвыл и начал рвать на себе волосы, попутно высказывая Спартаку, какой тот… инфантильный телок, и повелся на такую разводку, и что пора бы уже перестать думать чем попало, а начать все-таки использовать голову по назначению. Спартак слушал, слушал, потом пожал плечами.

— Да ладно тебе, Дюша, можно подумать она первая, кто хочет убить Льва. Думаю, ей пришлось бы занять место в хвосте очень длинной очереди, пожелай она убить Льва. И кто сказал, что генерал бы сидел и смотрел? Ты вспомни, хоть кому-то из нас на тренировках удавалось его достать?

— Так ты знал?

— Нет, не знал, — еще раз пожал плечами снайпер, — но разве это важно?

— Да ты вообще замечаешь, что вокруг происходит?

— Волна идет, а что?

— Да то, дурья твоя башка, — вскричал Дюша, — что Лев не только символ, но и реально противостоит тварям, псионикам, хрен знает кому еще, и убери его, эффективность сопротивления сразу упадет в разы. Что после этого ждет нас, учитывая общую обстановку?

— Осада Рима?

— И его падение, увы, неизбежное. Ты же своей влюбленной глупостью чуть не приблизил этот момент!

— Да ладно, Дюша, все бы тебе сгущать краски!

— Тогда объясни, куда делать твоя девушка, что ее никто найти не может, и заметь, исчезла она только после твоего предупреждения!

Спартак еще раз пожал плечами, мол, исчезла и исчезла, подумаешь. В чем-то он был, конечно, прав, один человек или псионик на таком уровне не решал ничего. Никаких доказательств злонамеренности действий, за исключением самого воздействия, найдено не было. Дюша, тем не менее, продолжал подозревать, что квартира у Анны была подставная, специально для таких вот проверяющих, вроде него. А сама она сейчас докладывает о провале операции или, наоборот, обдумывает, как бы оказаться наедине со Спартаком, усилить внушение и продолжить то, что собиралась.

Примерно так он и высказал Спартаку, даже местами чересчур эмоционально. Кричал, размахивал руками, достал заключение эксперта о псионическом воздействии, и тыкал в него пальцем, потом в Спартака. Тот взирал сверху вниз на Дюшу, с грустным видом, но в ответ ничего так и не сказал. В конце концов, час спустя, Дюша выдохся и упал на стул, доставая сигареты. Все его жемчужины красноречия, похоже, пролетели мимо ушей Спартака, иначе объяснить такое отсутствие реакции Дюша просто не мог.

Снайпер, в свою очередь, помолчав и дождавшись, пока Дюша отойдет, сказал.

— Я все понимаю, Дюша. Спасибо тебе. Да, я был неправ, предупреждая ее, но повторись эта ситуация, опять бы предупредил.

— Да как…

— Эх, да как ты не поймешь, что она снова пробудила во мне жизнь. Понимаешь, жизнь! После похищения Лизы я был не в себе, натворил кучу глупостей, и как будто замерз, в конце концов, утешая себе несбыточным обещанием найти и спасти Елизавету. Нашел и спас, ага, ты сам видел, как там все повернулось!

— Видел, и был очень удивлен, что у тебя рука повернулась.

— Решил, что лучше уж так, одна острая вспышка боли, чем бесконечное терзание. Сам понимаешь, после такого если чего и хотелось, то повыть на Луну, но все некогда было. Твари, застава, снова твари, пришли в себя, опять твари, беготня, крепость, оборона, твари, твари, твари, опять беготня, сражения, беготня, твари, и это, надо заметить, реально помогало не думать. А потом появилась она, и ты знаешь что?

— Что?

— Я снова пережил тот взрыв, ту вспышку, которая несла меня вперед, и которая окрашивала все вокруг в цвета радости. Дюша, ты не представляешь, насколько… я даже не могу подобрать слов… насколько это все было возвышенно, снова пережить эту вспышку, только без боли утраты. Ведь она была рядом, слушала, улыбалась, ходила под руку, я дышал с ней одним воздухом! И после этого ты предлагаешь сдать ее на каторгу за то, что она чего-то там растормозила в моей голове и снова подарила мне эту бесконечную радость? Да ты издеваешься, не иначе!

— Нет.

— Пусть бежит, — продолжал Спартак, не слушая, — пусть, устроится где-нибудь, я не буду за ней гоняться, и никогда не вспомню плохим словом!

— Ты, романтик фигов! — вскричал Дюша. — Да ты понимаешь, что она через тебя хотела Льва достать?

— Да ладно? Хотела бы и достала, невелик труд, ей достаточно было бы попросить, но знаешь что? Она никогда не спрашивала о Льве, а если я сам заводил разговор о нем, всегда смеялась моим шуткам!

— О да, твои шутки про Льва — это, конечно, повод не сдавать ее, ага. И плевать на Льва.

— Конечно, плевать. Лев и сам способен о себе позаботиться, у него есть персональная нянька в лице Асыла. Почему я должен жертвовать своим счастьем во имя Льва? Нет, я понимаю там, во имя всего человечества, и то я бы вначале немного подумал, — горячно и быстро говорил Спартак, — но во имя Льва? Дюша, ты реально издеваешься! Чтобы жертвовать чем-то во имя Льва, надо быть…

— Стоп, я понял, — прервал его Дюша. — Я понял!

После чего сержант надолго задумался. После чего вынес вердикт.

— Жениться тебе надо, Спартак!

— Я и собирался, пока вы свои шпионские игрища не развели!

— На нормальной женщине, — нанес добивающий удар Дюша. — Ладно, будем надеяться, операция Льва не сорвется, иначе можно смело утверждать, что ты во всем виноват.

— Я?

— Ты, ты. Предупредил? Предупредил. Сбежала? Сбежала. Могла доложить руководству? Могла. Вывод:

— Я не виноват, — перебил его Спартак. — Такой вот вывод. Ничего я не знал об операции и не говорил о таковой никогда, и она не спрашивала! Так что можете все свои мега-гениальные выводы засунуть Льву… в лысину.

— Хорошо, так и сделаем, — кивнул Дюша и вышел.

Все, что он хотел услышать и узнать, он услышал и узнал. Теперь оставалось только надеяться, что все эти… случайности, не сорвут глобальных замыслов генерала. Конечно, Дюша мог бы еще очень долго распространяться на тему, что случайности не случайны, и появление Анны было началом длительной операции. Мог бы долго рассказывать о том, что с Львом теперь связано слишком много и это вызывает вполне естественное противодействие, и теперь всем им предстоит быть вдвойне настороже.

Но, заглянув в Спартака, он понял, что это бесполезно, и поэтому просто встал и ушел.

Глава 13

Линия Краммера, построенная, разумеется, уже после смерти самого Краммера, представляла собой комплекс опорных пунктов и крепостей, проходивший через весь полуостров, и надежно прикрывавший наиболее проходимые направления. Рокадные дороги, припасы, укрепленность — все это позволяло вести маневренную войну вблизи линии, опираясь на эти самые крепости. В отличие от Альп это была действительно почти непроходимая оборонительная система, которая, опираясь на Рим и его ресурсы, в прошлые Волны надежно сдерживала тварей.

Пусть тварям не слишком нужен подвоз боеприпасов, но питаться им все равно чем-то да нужно, а кормовых тварей через Альпы много не протащишь. Держаться, и у тварей начнется голод, и они начнут поедать сами себя. Вот, в сущности, и вся бесхитростная концепция. Сдерживай прорывы и тяни время.

Опиралось все это на ту же теорию опорных пунктов и мобильных групп, затыкающих прорывы, в совокупности с войсками второй линии. Которые вроде как отдыхали, а по факту не только выдвигались к местам прорывов, но и самим фактом своего расположения прикрывали все опасные и уязвимые направления. Переконфигурация и перемещение войск заняли какое-то время, но в итоге Лев сумел высвободить три дивизии, практически не ослабив оборону.

С этими дивизиями начались плотные учения, по тактике и основам работы в городе.

Лев собирался одним ударом накрыть все цели, а для этого нужна была массовость. Помимо этих дивизий привлекались воинские части, находящиеся в Риме на постоянной основе, а также выведенные туда на пополнение и отдых, и силы УСО, и органов охраны правопорядка, и даже частично городского ополчения. При таком размахе сохранить в тайне саму операцию было практически невозможно, но возможно было засекретить дату, хотя и ненадолго. Едва начнется активная подготовка, как всем заинтересованным станет известно, слишком уж много людей начнет перемещаться.

Но Лев тоже это осознавал, и поэтому старался представить все происходящее, как операцию против криминала. Мол, будет тотальная зачистка всего полуострова, и пойманные отправятся в штрафные войска, которые будут голыми руками бить тварей. Смешав ложь и правду, Лев также озаботился выпуском массы слухов, полуправды, противоречащей друг другу информации, сообщенной людям, которые непременно донесут таковую в массы. Информационный шум должен был скрыть в себе истинную цель операции, во всяком случае от псиоников.

Пусть себе лезут в головы рядовых, думал Лев, ничего путного не узнают, кроме инструкций по ловле криминальных элементов. Проверок и перепроверок документов, и прочего, призванного отделить добропорядочных горожан от не слишком добропорядочных. Разумеется, после объявления истинной цели операции перед самой операцией, псионики узнают и задергаются, продолжал убеждать сам себя в сотый раз Лев, и на этой панике мы их и поймаем! Дальше все будет просто, если их руководство воспримет операцию в ложном свете, и немного сложно, если они поймут истинную цель в ходе операции. Сложным все станет, если руководство псионов заранее все узнало и просчитало, но и на этот случай у Льва был Хитрый План.

В конце концов, «масса баранов, возглавляемая львом, всегда сильнее массы львов, возглавляемых бараном», припомнил генерал изречение Прежних. А в том, что руководство псиоников — бараны, можно было не сомневаться. Только истинно упертые, тупоголовые бараны могли натворить то, что было сделано, и здесь речь идет не о плохом исполнении. Наоборот, со стороны рядовых исполнителей, псионики сделали все грамотно, но сама постановка вопроса: предать человечество, свидетельствовала, по мнению Льва о том, что руководство — бараны.

Не говоря уже о том, что они предали людей и за одно это заслуживали самых жестоких пыток и трехдневного расстрела. Очень Лев не любил такого, и ладно бы твари, с теми генералу все было понятно. Явные, так сказать, враги, от которых ничего кроме мерзостей не ждешь. Но здесь, в сердце Федерации, собрать такую толпу предателей! От таких мыслей Льву хотелось на Рим сбросить много-много бомб, чтобы выжечь всех предателей на глубину в сто метров. А потом еще пройтись пешком и всех найденных уцелевших пристрелить собственноручно.

Очень Лев не любил предателей, и поэтому в операцию вкладывал удвоенную энергию.

С каждым днем, пока близился срок начала операции, Лев ощущал, что время утекает, как песок сквозь пальцы. Интуиция шептала, чутье подсказывало, страх подталкивал, и все вместе они говорили Льву, что операцию надо провести до зимы, иначе никто никуда не успеет. И тогда человечеству конец, конец, и не сказать, что Лев просыпался от такого посреди ночи, но все равно видение было крайне навязчивым.

Он не успевает провести операцию, и псионики наносят удар первыми. Взяв под контроль столичные войска и Совет, они издают безумные указы, запираются в городе и наносят удары ядерным оружием по людям. По линии Краммера, стирая ее в порошок. По кораблям Средиземного флота, оставляя вместо них просто круги на воде. По Балканам, изничтожая отборные войска. И орды тварей несутся к Риму, где им радостно раскрывают ворота. В городе к тому моменту уже давно царит бойня, хаос, мрак и ужас, но опираясь на укрепление Октагона предатели держатся и зовут тварей на помощь.

Столица захлебывается в крови, и уже на следующий день, по всей планете неисчислимые орды тварей лезут, лезут из-под земли, и бесконечными волнами идут в атаку на укрепления людей. Территория человечества и его численность тают, тают на глазах, и вскоре твари захватывают всю планету. Последний очаг сопротивления, во главе с самим Львом, по какой-то иронии судьбы, оказывается на форпосте 99. Гарнизон умело и отчаянно бьется, в осаде, но живой ковер из тварей повсюду, куда ни брось взгляд, покрывает собой горы и ущелья, и даже озеро полностью в тварях.

Разбив гарнизон, твари уничтожают укрепление.

Лев сидит в кабинете и слушает, как твари долбятся в дверь. Он знает, что он последний человек на Земле, и все равно держит оружие наставленным на дверь. Желание застрелиться велико, как никогда, ведь исключительно из-за его, Льва, ошибки, твари победили.

— Медики назвали бы это умным длинным словом, боязнью не справиться или ощущением ответственности, или влиянием подсознательного, — проворчал Лев. — Но я то знаю, что ничего такого не будет! Вполне уверен в своих силах! Мои ошибки — это мои ошибки, при чем тут судьба всего человечества?

— Может потому, что она и вправду в ваших руках, товарищ генерал? — мягко спросила Екатерина Зайцева.

Лев, пришедший «полечить голову», фыркнул с кушетки.

— Конечно она в моих руках! Она была в моих руках и в Прошлую Волну, но что-то такие ужасные картины ужасного будущего, меня не терзали и не заедали!

— Но ведь что-то тогда вы про будущее думали? Расскажите.

— В целом, — Лев задумался, — можно сказать, что мы не слишком уверенно смотрели вперед. Вторая Волна близилась к проигрышу, и мы прилагали все усилия, чтобы исправить это.

— Мы. Вы сказали «мы». Может быть, в этом все дело? Тогда ответственность была разделена вами с друзьями, на которых вы могли положиться. Сейчас этого нет.

— Нет, — махнул рукой Лев, — я всегда был волком-одиночкой в этом плане. Если уж делал планы, так полностью свои собственные. Реализация, ну там помощь была, но успех плана, в конечном итоге, зависел только от меня. Эти причины я уже все перебрал, и они все не подходят. Что-то еще есть, что-то помимо всего, что-то неосознаваемое мной.

— Физически вы здоровы, так что это не может быть влиянием плохо работающего тела. На чужое влияние проверялись?

— Проверялся. Моя лысина закрыта для псиоников, и всегда была, да. В наше время это был немаловажный критерий, чтобы пролезть на верхушку власти, может, поэтому тогда в Риме было мало предателей и было много храбрых горожан.

— Тогда, может быть, вы воспринимаете в себе атмосферу города?

— Это, скорее, надо адресовать капитану Имангалиеву, он же работает с Римом двадцать четыре часа в сутки, — проворчал Лев, не вставая, — но ему то, как раз ничего и не снится! Спокоен и непрошибаем… как всегда.

— Значит, вы просто слишком много думаете, — сделала вывод Екатерина.

— Я всегда много думаю.

— Во сне… предатели захватывают контроль над Советом, над войсками, наносят удары ядерным оружием по людям… ведь этого не может произойти в реальности?

— Конечно же, нет! — энергично отозвался генерал. — Все меры приняты, Совет под присмотром, войска под наблюдением, насчет ядерного тоже откомандированы проверенные товарищи.

— Вот, а вам все равно снится. Вы слишком много думали о таких вариантах, поэтому приняли меры, но при этом настолько ярко представляли их реализацию, что она теперь лезет вам в голову и во сне.

— Возможно, — проворчал Лев, — но это все равно не объясняет, почему мне раньше такого не снилось. Я всегда стараюсь учесть все варианты, учитываю, насколько они реализуемы, и, разумеется, представляю последствия реализации того или иного варианта, почему бы и нет? Голова на плечах есть, воображением я не обделен, так что все это привычная процедура, которую я проделывал сотни раз.

— Тем не менее, — мягко, но настойчиво сказала капитан Зайцева. — Либо непрерывно думайте и представляйте варианты, в которых вы побеждаете тварей. Всех тварей на планете. Либо ускорьте проведение операции.

— Успешное проведение поможет избавиться от снов, переведя их окончательно в плоскость нереализованного? Интересная мысль, но ускорить, никак не получится. Через неделю и ни минутой раньше!

Лев встал и начал собираться. Казалось, какая-то неожиданная мысль его посетила, но генерал всего лишь «проветрил голову», поговорил, убедился, что в целом ничего страшного с ним не происходит, ну а сны. Что ж, бывали с ним ситуации и страшнее, и наяву. Взять хотя бы навязшую в зубах операцию «Огненное кольцо»! Вот уж там был кошмар так кошмар, а здесь так, мелочь, не стоящая даже потраченного на визит времени.

И вот 29 ноября 2399 года началось.

В день «Х» были вскрыты конверты, и командиры, думавшие, что будут учения, с удивлением узнали, что учения будут, скажем так, чересчур реальны. Выдвинуться в Рим, перекрыть такие-то и такие-то улицы, занять такие-то перекрестки, никого не пропускать, взаимодействовать с соседями, таблица кодов и пропусков прилагается, и так далее. По замыслу Льва, и в полном соответствии с мудростью Прежних, «слона следует есть по частям». Поэтому часть войск блокировала все въезды и выезды из города, получив приказ стрелять на поражение в любого.

Другая часть взаимодействовала с проверяющими группами, и, продвигаясь, с севера на юг, постепенно охватывала весь город. Третья часть заранее блокировала основные магистрали и дороги внутри города, делая перемещения больших масс горожан невозможным.

Город оказался полностью парализован, и жизнь замерла.

Объявления в громкоговорители, что проводится военная операция и всем следует оставаться в своих домах, мягко говоря, не добавляли спокойствия горожанам. Как и было задумано Львом. Ему как раз требовалась взбудораженность, чтобы псионики поддались общему настроению и начали суетиться и паниковать, выдавая себя. Для отдельных проверок еще присутствовали сотрудники подразделения 23, но их было слишком мало. Поэтому генерал заранее распорядился водить к ним на проверки только «подозрительных», выдав их за следователей по особо важным делам.

Все во имя того, чтобы псионики, их руководство, не прочло в головах солдат и оперов истинную причину операции. Одно время Лев размышлял на тему того, чтобы заранее довести до всех истинную причину, рассуждая так, что раз псионики будут о причине знать, то будут нервничать вдвойне и выдадут себя. Потом он сообразил, что в первую очередь тогда псионики надежно спрячутся или сбегут из города, и начал разрабатывать планы маскировки.

Управляющая компонента столицы в виде Совета не должна была пострадать: Октагон зачистили вчера, и пока что никого оттуда и туда не впускали и не выпускали. Паралич города, по планам Льва, должен будет продолжаться минимум двое суток, и как сократить это время, генерал так и не придумал. Неизбежны будут перестрелки, трупы, бюрократические накладки, неразбериха и прочее, но это все будет оправдано достижением цели.

Если. Если цель будет достигнута, думал Лев, жуя сигарету.

Потом понял, что от начала операции прошло всего пять минут, а он уже успел передумать все мысли на сутки вперед, и если так пойдет и дальше, то он просто измотает сам себя, и в нужный момент не успеет среагировать так, как должно. Поэтому Лев встал, надел легкий бронежилет, проверил оружие и патроны, и покинул бункер.

— Выдвигаемся на полевой КП возле Октагона, между шестой и седьмой башнями, — распорядился он на ходу. — Машину мне, БТР «Дикобраз — 3», и трех сопровождающих в охрану.

— Товарищ генерал…

— Бегом! Связь организуйте!

Попутно, пока БТР ехал, а Льву поступали краткие отчеты, он оценивал расположение войск, как организованы пропускные пункты, как действуют солдаты и наблюдатели. Подобные операции не проводились уже давно, так что опыта ни у кого особого не было. Зачищать и защищать города от тварей немного не то же самое, что аккуратно взаимодействовать с горожанами, ожидая противодействия. При эвакуациях и выселении тоже все по-другому проходило, не говоря уже о том, что город — миллионник на планете был один, и его эвакуацию еще ни разу не проводили.

Максимум, отводили часть населения, и то, это было давно и в других условиях.

Поэтому Лев спокойно смотрел на то, что запланированное расходилось с воплощением на практике. Только бросал короткие, отрывистые замечания, мол, исправьте, переделайте и так далее. Глубокие теоретические познания из материалов, оставленных Прежними, помогли Льву в разработке этой операции, и позволяли подмечать самые грубые ошибки. Но можно было не сомневаться, что там, где он не проезжал и не видел, дела обстоят примерно также. Лучше, чем можно было ожидать, но хуже, чем требуется.

Оставалось уповать только на психологические расчеты, наблюдателей, и на то, что у противной стороны тоже нет опыта противодействия таким операциям. Как говорится, кто больше совершит ошибок, тот и проиграл. Расходясь часовыми стрелками, с севера, из позиции 12.00 две волны должны были поочередно проверить весь город и схлопнуться на 6.00, на юге. Разумеется, город по площади не являлся кругом, но такие мелочи никогда не смущали Льва в изобретении образов и аналогий.

«Полевой» командный пункт, оказался огромным зданием, в котором, подобно муравейнику, носились люди. Видимый хаос изнутри оказывался четко упорядоченной структурой, в которой сведения и данные доставлялись с максимально возможно скоростью. Доставлялись в центр здания, где в огромном зале группа офицеров их обрабатывала, сводила, отправляя потом Льву, управляла перемещениями войск и реагировала на обстановку.

Огромная карта Рима на стене, на столе, гул, шум, экраны, донесения, и Лев с удовольствием окунулся в эту стихию. Здесь его хотя бы не осаждали чрезмерные мысли, так как мозг получил достаточную нагрузку и сосредоточился на сиюминутных аспектах операции.

— Полностью проверена седьмая линия…

— Выдвинуть полевые кухни рокадно, вот здесь.

— Взрыв на…

— Проверяющие обстреляны вот здесь, двое погибли…

— Обнаружено убежище в подвале на углу Гарибальди и двадцатой, идет проверка…

— Десять убитых, подрывник — смертник…

— Выдвигаются резервы второй волной, перехвачены трое подозрительных личностей…

— Медики развернулись полностью, парк и озеро имени двадцатого августа полностью оцеплены.

— Перехвачены двое, пытавшиеся проникнуть за периметр Октагона. Ведется допрос.

Лев дирижировал операцией, как оркестром, успевая реагировать, и не следя за временем. На седьмой час операции, во второй половине дня, появились первые признаки недовольства горожан. Сопротивление помаленьку нарастало, темпы продвижения снизились. Лев учитывал это в расчетах, но без конкретных цифр.

К исходу десятого часа операции, генерала вызвали в Совет.

Лев вначале отмахнулся, в конце концов, полный доклад о том, что происходит, и будет происходить, он отправил сразу после начала операции. Этого, по мнению генерала, было достаточно, но его продолжали вызывать, и Лев, с огромным раздражением, оторвался от операции и ответил на вызов.

Начало разговора было спокойным, но уже через пять минут Лев почти кричал.

— Да, я осознаю, что делаю! Осознаю! Не будет бунта в Рима, не будет, я сказал! Ничто вам не угрожает, а даже если бы угрожало, вы за стенами Октагона! Там можно полноценную осаду против кого угодно держать! Да, я направлю вам еще батальон охраны, и танковый взвод, да, и роту огнеметчиков, вы и вправду отдадите приказ стрелять по горожанам?! Что значит у меня то же самое? Войска проинструктированы, никто из солдат не стреляет первым. Только в ответ, да, только в ответ! Что значит трупы? Где вы видели операции такого уровня без трупов? В фильмах Прежних? Да мне плевать, что там вам навоображалось, я один отвечаю за результат! Да, отвечу, если его не будет! Да насрать мне, что горожане возмущены, они бы раньше активно псиоников сдавали, не потребовалась бы операция! Да, против псиоников!

Из трубки что-то долго выговаривали, и Лев, в конце концов, не выдержал.

— Да не угрожает вам ничего! Октагон — самое безопасное место! Да, я могу отправить к вам половину подразделения «Пси», только это затянет сроки операции вдвое, и вот уж тогда горожане точно взбунтуются! Что? Вас это не устраивает? Тогда не мешайте мне делать свое дело! Да, по результатам операции Рим будет очищен от псиоников, а кто останется, потом переловим! Нет, вам ничего не угрожает! Как это почему? Они мне будут мстить, а за себя я вполне в состоянии постоять! Да, вам не о чем волноваться! Все проблемы будут у меня, да! Да, я сделаю официальное заявление, потом, когда операция закончится! Не мешайте мне ее довести до конца!

Бросив трубку и утерев пот, Лев прошел в другой конец здания, плюхнулся в кресло и закурил, ощущая, как отступает раздражение. Мысли невольно соскользнули на псиоников и их историю, то, что запечатлели бумаги из архивов Совета.

Глава 14

Первые псионики, если верить слухам, появились еще при Прежних, но должного развития они тогда не получили. Только в Темные Года, когда человечество вымирало, псионики вошли в силу, и тогда они работали в симбиозе с людьми, рука об руку, помогали друг другу выжить. Что же случилось такого, едва не приведшего к их уничтожению, и то, почему псионики стали восприниматься как зло априори?

Псионики решили, что они следующая ступень эволюции человечества, и что твари подают пример, как все должно быть устроено. То есть псионики, подобно Мозгам, должны править обычными людьми и вести их в светлое будущее. И все бы ничего, но главы псиоников имели неосторожность высказать это вслух. Нравы во времена Первой Волны были суровые, это сейчас они немного смягчились, и вначале к затылку прикладывают детектор, а уже потом пистолет. Тогда же церемониться не стали, и псионики были восприняты как пособники тварей.

На самом деле, там, конечно, все было сложнее, но Лев не стал проходиться по всем хитросплетениям тогдашней политики. Самое главное, что тогда руководство псиоников повело себя неправильно, в сущности, было готово предать человечество, за что и поплатилось. Лев не мог не провести аналогию с текущей ситуацией, и, как говорили Прежние, предавший один раз — предаст и второй.

Мысли Льва продолжали скользить по истории, и генерал даже не догадывался, что в этот момент как раз о нем беседуют двое в Риме. Двое, занимающие верхние места в иерархии псиоников, и сейчас немного злые, что не уделили Льву должного внимания в свое время.

— Почему все, что мы предпринимали, не подействовало на Льва?

— Видимо, он нечувствителен к нашему влиянию, — пожал плечами собеседник.

— Такого не бывает.

— Не бывает. Но люди, слабо восприимчивые к псионике, бывают. И представьте себе, что это ослабленное воздействие наталкивается на стальную волю генерала и его ненависть к нам. Неудивительно, что оно не действует. А если бы Лев Слуцкий мог ощутить наше воздействие, то ненавидел бы нас еще больше!

— Это не объясняет, почему его ближайшее окружение тоже нечувствительно к нашему влиянию.

— Возможно последствия… кстати, а как им удалось прожить столько?

— Судя по отчетам, они сами не знают. Просто в один прекрасный день, полгода назад, пришли в себя.

— И сразу сориентировались и помчались действовать?

— Это же Римский Лев, что тут удивительного?

— Хорошо, Лев и те, кто был с ним сто лет назад, вне зоны нашего влияния. Почему бы не подействовать на других людей… скажем, просто парочка рядовых, решивших сбежать и убить Льва?

— Его охрана не даст приблизиться, уже пробовали. Первое покушение было самым результативным… нам удалось его ранить, хоть нашим людям и не хватило подготовки. Потом Лев насторожился, и теперь его уже так просто не достанешь, при всем желании. Верхушка Федерации также отпадает, Лев стремительно принял меры противодействия. Средние звенья чистятся, и мы не успеваем обрубать хвосты.

— Плохо.

— Очень плохо, — бесстрастно согласился собеседник. — В сущности, мы проиграли партию, и нам остается только смириться с поражением. Уйти в подполье. Спрятаться. Надеяться, что Льву будет не до нас, пока он будет сражаться с тварями.

— Не согласен! Что с нами сделает Сверхмозг, узнав об отказе от договора?

— А что он нам сможет сделать, пока мы на территории людей?

— Где нас быстро достанет и найдет Лев, а?

— Да, ловушка, ловушка. Значит, надо бежать морем… хотя да, ни один военный корабль сейчас отсюда не уйдет, а транспортник могут легко потопить. Значит, надо ждать транспортного конвоя, а он еще непонятно когда будет!

После чего оба собеседника из руководства псионов погрузились в напряженное молчание. Выхода из ситуации не виделось, точнее говоря, они не хотели и думать о том, чтобы прийти и сдаться Льву. Да, также им не хотелось обращаться за помощью к тому, кто создал такую ситуацию, кто сподвиг псиоников вмешаться в дела людей. К Сверхмозгу. Да, можно бежать к тварям, но что там делать? Переработают их там всех, вот и всё. В лучшем случае переправят на другой материк и отпустят к людям, только там уже не выйдет сладкой жизни. Придется внедряться, придется отрабатывать, придется ускользать от проверок и жить в вечном страхе.

Вот если без помощи тварей ускользнуть, как добропорядочные люди, на человеческом транспорте и по-человечески, то тут ни у кого подозрений не будет, и обустроиться можно будет со всем комфортом. Одна проблема: выскользнуть из кольца тварей вокруг Рима просто так не получится. Можно — самолетом, но кто его им даст? Можно через войска на Балканах, и там дальше, вдоль Черного моря, по полосам ничейной земли, рискуя каждую секунду получить пулю или ядовитый плевок. Пешком — более тысячи километров. То есть абсолютно неприемлемо для руководства псиоников.

Либо затаиться и спрятаться так, чтобы никто и никогда не нашел. Но как?

— Канализация!

— Коллега, меньше смотрите боевиков Прежних. Канализация, водозабор, водостоки и прочие водные дела на особом контроле всегда были и будут. В канализации невозможно спрятаться, она вся под отдельным наблюдением, на случай тварей и диверсий.

— Замаскированное убежище с водой, едой и вообще полностью автономное!

— Которое мы забыли построить заранее, а теперь уже слишком поздно.

— Бежать подальше от Рима, осесть в поселке на конце полуострова.

— Только никого из города не выпускают.

— С каких это пор патрули и пропускные пункты стали проблемой?

— С тех самых, когда были приняты меры против псиоников, и уже с десяток решивших выскользнуть были убиты на месте. Как сообщают «за попытку несанкционированного доступа в чужой мозг».

— Спрячемся в Октагоне!

— Он нашпигован следящими системами, там мышь не спрячется!

— Прикинемся мертвыми, и будем отводить глаза проверяющим!

— Повторяю, они приняли меры против псиоников. Тем более, что нас обязательно сдаст кто-нибудь из своих, и войска Федерации не успокоятся, пока не получат наши тела.

— Изготовить поддельные тела, и подбросить! Самим сменить внешность и прикинуться добропорядочными горожанами из респектабельного района!

— Коллега, я же говорил… меньше смотрите фильмов Прежних.

А между тем кольцо облавы сжималось и сжималось. Методично, спокойно, уверенно войска продвигались вперед, следуя указаниям. Рядовые псионики паниковали и подставлялись. Люди с нечистой совестью тоже паниковали и подставлялись. Всех их аккуратно упаковывали и, лишив сознания, свозили в центр. Тех, кто сопротивлялся, убивали и к середине дня, набралось уже полторы тысячи мертвых горожан. Еще столько же отделались ранениями. Потери среди солдат были примерно сопоставимы.

Горожане, так и не сумели собраться в критическую массу, чтобы массовой волной бунта выплеснуться на улицы. Те, кто будоражил их и разжигал ненависть ко Льву, внезапно сами оказались в роли дичи или роли хищника, которого обложили охотники и методично оттесняют туда, куда им нужно. Хищник огрызается, рычит, пытается вырваться, но тщетно.

Расчеты Льва оказались верны примерно наполовину, но и этого хватило. Рядовой состав псиоников, конечно, было бесполезно допрашивать, приказы и распоряжения, полученные мысленно или по почте, не давали никаких зацепок и ниточек к руководству. Но пирамида не ограничивалась только рядовым составом, и там, и сям попадались уже те, кто отдавал приказы рядовым.

Отчаянное сопротивление и попытки внушения пасовали перед массой и вмешательством наблюдателей. Немедленно, тут же, устраивались экспресс-допросы, и отработка «по горячим следам», и затем уже глубокий, вдумчивый допрос, на предмет любых деталей о других псиониках. Заранее оставленный Львом резерв работал в тылах, там, где уже прошлись гребнем проверок, вылавливая тех, на кого указывали допрашиваемые и кто сумел притвориться добропорядочным горожанином.

Работали быстро и жестко, попутно сбивая настрой у горожан выйти побунтовать.

Лев, наконец, получил то, что хотел. Зацепки, улики, указания на руководство псиоников. Подсказки, где таковые могут быть, как выглядят, где прячутся, если вообще прячутся, но этого было и это все требовало вдумчивого анализа буквально «на ходу». Операция шла по графику, и следовало опередить ее ход, успеть до окончания, и аналитики не справлялись.

Но здесь вмешался его величество случай, в лице Дюши.

Собственно, сержант просто проезжал мимо, направляясь в следующую точку, согласно плану Льва. И тут он увидел, как одна из застав пропускает троих. Дюша знал, что есть приказ вообще никого не выпускать из города, невзирая на пропуска, лица и должности. Притормозив машину, Дюша с десятком солдат направился к заставе. Цепкий взгляд сержанта тут же приметил убитого наблюдателя, даже двоих, валявшихся поодаль.

Мысли Дюши сразу ускорились. Получалось, что вся застава взята под контроль, и если он ничего не предпримет, то эти трое убегут, а то еще и возьмут под контроль его вместе с десятком. Поэтому он, не сбавляя шага, выхватил пистолет, и прострелил этим троим плечи и колени, совершив это с такой скоростью, что солдаты заставы не успели среагировать. Получилось, конечно, все равно крайне некрасиво и кроваво.

Закончив стрелять, Дюша немедленно бросился на землю, доставая гранату. Через полсекунды ответный огонь взятых под контроль солдат заставы ударил по его десятку. За одним из тел Дюша укрылся и метнул навесом две гранаты, изо всех сил, чтобы зоны разлета осколков поразили заставников, но не псиоников.

— К бою! — заорал Дюша, повернувшись назад.

Вместе с ним ехало два взвода, и поэтому участь «подконтрольных» была предрешена. Они отчаянно сопротивлялись, но после десятиминутной перестрелки были побеждены, рассеяны, убиты или взяты в плен. Не пострадавший Дюша, попыхивая сигаретой, уже докладывал напрямую Льву, о важных пленных, требующих не только медицинского ухода, но и немедленного допроса.

Самого Дюшу позывы псиоников не брали, и поэтому сбежать у них не получилось.

Прибывшие сотрудники подразделения 23, еще не доезжая, начали требовать, чтобы эту троицу лишили сознания, и немедленно, иначе произойдет ужасное. Дюша пожал плечами, вколол припасенные на такой случай медикаменты, и вышел пообщаться. Как выяснилось, троица с перебитыми конечностями утратила контроль и «фонила» пси-силой на километр вокруг.

— Как, как вы это сделали? — спрашивали у Дюши.

— Надо было, вот и сделал, — пожал плечами в ответ сержант.

Это был перелом. Ловушка Льва захлопнулась, отработав именно так, как рассчитывал генерал. Чего он не учел, так это, что при объединении, силы псиоников возрастали нелинейно. И если они не делали этого раньше, так только потому, что становились уязвимы друг для друга. Но операция Льва подтолкнула троих из руководства к объединению, и они легко проскользнули мимо наблюдательных постов, внушив, что все пусто. Прошли через кордоны. Взяли под контроль заставу, заставив убить наблюдателей, которые пытались сопротивляться пси-воздействию.

Случайность, что мимо проезжал Дюша, знавший о приказе Льва.

Случайность, что он оказался устойчив к пси-воздействию.

Вот то, что он успел всех троих вывести из строя, и потом сориентироваться по обстановке, уже не было случайностью, а следствием тренировок у Льва. Троицу немедленно изъяли, поместили в специально оборудованный зал под землей, и начали вдумчиво «колоть» под присмотром генерала.

Операция, тем временем, шла своим чередом.

Потери в людях и потери темпа нарастали, но теперь это было уже не критично.

Через сутки после начала операции были найдены и убежища руководства псиоников, по прямым указаниям пойманных и допрошенных. Не выдержав воздействия, они рассказали все, фактически сорвав планы остальных отсидеться. С огромным внутренним сожалением Лев был вынужден признать, что операция могла и сорваться. Ну, не совсем сорваться, в конце концов, рядовой состав и тех, кто повыше, поймали и зачистили.

Но поимка руководства могла и сорваться.

Будь Лев фаталистом, он мог бы подумать об очередной счастливой случайности. Но Лев не был фаталистом, и всегда считал, что держит свою судьбу в своих руках. Поэтому генерал продолжал выкачивать сведения, пока отдельные особы отряды выдвигались на захват остальных высших псиоников.

К вечеру второго дня операция была завершена, жизнь в Риме снова отмерла, но не закипела.

Горожане приходили в себя от грандиозного шоу, продемонстрированного Львом.

Лев, в свою очередь, занимался пойманными. Их собрали в отдельном помещении, тоже под землей, отдельно экранированном. Под охраной группы «Буревестник» и подразделения «Пси». Лев не собирался никому из захваченных ни малейшего шанса на то, чтобы убежать или взять кого-то под контроль. Над загадкой, почему он приобрел пси-устойчивость, можно было поразмыслить и позже, тем более, что мрачные догадки у генерала уже были.

— Не волнуйтесь, — осклабился Лев. — Ваши фокусы не действуют на мою лысину, а уж толк в пытках я знаю, поверьте. Мой ассистент, капитан Имангалиев, тоже псионически устойчив, и с радостью составит компанию. Видите ли, он — мой ученик, и разделяет мои взгляды на то, что самые мрази — это предатели людей. Не твари, которые бьются в открытую, а те, кто помогает им исподтишка.

— А как же зараженные? — пискнул кто-то из-за спины.

— Проявив достаточную силу воли, можно заставить паразита убить вас, — тут же парировал Лев, не оборачиваясь. — Это изучалось, было доказано, и так далее. Что, один из сотни имеет такую силу воли? А остальным что мешало ее развить? Так что не надо тут забалтывать меня, вы самые наигнуснейшие мрази на планете, и поэтому пытать вас буду с удовольствием.

— Мы не боимся пыток!

— Да ладно? — удивленно приподнял бровь Лев. — Что, все физически неуязвимы или умеете отключать боль в теле? На этот счет, скажу вам по секрету, тоже есть методы, действующие на органы чувств, на мозг, сводящие с ума, и так далее. Прежние были мастера по этой части, в наше время вот искусство их немного позабылось, но ничего, действует на тварей, подействует и на вас.

— У тварей нет чувства страха!

— И мозгов в голове, — кивнул Лев. — Прямо как у вас. Поэтому твари тоже думали, что им не страшны пытки, и были ужасно удивлены, когда поняли, что ошибались.

— Вы пытали тварей?

— О, чем я только в своей жизни не занимался! — расхохотался Лев. — Теперь вот приобрету новый опыт, попытаю высших псиоников, чтобы узнать, что вы [цензура] этакие замыслили, и как именно вы предали человечество. В том, что вы его предали, у меня сомнений нет, но вот как именно — было бы очень неплохо узнать. Что там такого вам Сверхмозг посулил, что вы решили вонзить нож в спину людям?

Лев прошелся, заглядывая в лица прикованных к стенам псиоников, после чего буднично добавил.

— Если же вы думаете, что я чего-то не умею в области допросов, то вы глубоко ошибаетесь. Я и вправду Римский Лев, и родился сто пятьдесят лет назад.

Запугивание Льву удалось. Особенно на это повлиял тот факт, что едва псионики пытались объединить силу, чтобы пробить защиту, как начиналось противодействие этому. Свет моргал часто и резко, раздавались скрежещущие звуки, врывались устойчивые к псионике люди и били всех подряд, сбивая концентрацию. Потребовалось четыре попытки, чтобы заключенные усвоили урок, и вот тогда Лев от слов перешел уже к настоящему делу.

Асыл, утирая пот, не успевал записывать.

Информация вызывала дрожь в коленках от осознания, насколько глубоко и далеко все зашло. Лев, в перерывах между вопросами и рассказами, приказал сразу поставить штампы «совершенно секретно» и сходил, отдал еще пару распоряжений, насчет секретности и мер по ее обеспечению. Генерал уже изрядно устал, и даже не потому, что приходилось в кого-то тыкать раскаленным прутом.

Нет, до такого не дошло, и псионики «кололись» один за другим.

Но количество информации, приправленное страхом, возможной ложью и прочими вещами, было настолько велико, что превышало возможности Льва по обработке. И в то же время, услышанное им, однозначно свидетельствовало: другим это не доверишь. Рано.

Поэтому прошло десять дней после операции «Чистый Рим», прежде чем Лев собрал Генеральный Штаб, для доклада. Беспокоить Совет Лев счел преждевременным, отправив им неполный отчет об операции. Причем там не было ни слова неправды. Указывалось, сколько псиоников поймано, и какое это будет иметь влияние на будущие события. Приводились цифры, и погибших, и раненых, и зачищенных бандитов, в число которых были записаны все, кто имел глупость сопротивляться операции с оружием в руках. Израсходованные патроны, горючее, медикаменты, и так далее. Генерал старательно утопил доклад в подробных цифрах, просто часть не стал указывать.

В выводах Лев указал, что город очищен, и локальные дальнейшие операции по зачистке псиоников на полуострове такого глобального характера носить уже не будут. И вообще, мол, угроза отведена, все радуйтесь, дальше все будет еще лучше.

Также Льву пришлось озаботиться созданием отдельного огромного лагеря для пойманных псиоников. В свете вновь открывшейся информации получилось, что просто расстрелять их будет нецелесообразно. Смерть их должна была принести пользу, о чем, собственно и собирался рассказывать генерал. К настоящему моменту он уже настолько устал от всех этих псионических и обеспечивающих дел, что сама возможность просто поболтать, выглядела счастьем.

Генералитет, не посвященный в тонкости операции, оптимизма не испытывал.

Положение на фронтах оставалось прежним, стабильно патовым и не несущим перспектив для людей. Некоторые даже раздраженно говорили вполголоса, что лучше бы Лев эти войска использовал на Балканах или чтобы зачистить территорию до Альп, забывая о том, что твари не дали бы этого сделать. В создавшихся условиях генералам казалось, что надо уже переходить в атаку и отбирать территории людей обратно. Внутренние враги — дело важное, но ведь есть специальные управления, созданные, чтобы бороться с ними!

Поэтому Льва встретила не слишком радостная атмосфера, но он только усмехнулся.

Не видя всей глубины проблемы, генералы хотели, чтобы он действовал привычными методами. Собственно, Лев так и собирался сделать, пока не получил информацию от руководства псиоников. Теперь время поджимало, и в тоже время нельзя было торопиться. Сохраняя в себе два этих чувства, Лев начал доклад.

Глава 15

Убедившись, что все смотрят на него, Лев перешел в атаку.

— Итак, господа товарищи, как говорили Прежние, — Лев оперся о массивную столешницу, как будто наклоняясь к собеседникам, — наконец — то вся картина стала ясна до последнего мазка. Заговор, как я и предполагал, имел место, но заговор очень необычный. Принудительный и искусственный. Попутно вскрылись крайне интересные обстоятельства, делающие все происходящее еще более интересным.

— Вы о чем?

— Сейчас все подробно расскажу! — усмехнулся Лев. — Еще устанете слушать!

И Лев начал рассказывать, да такое, что у присутствующих начали «весело» вставать волосы дыбом и дымиться извилины. При том, что часть этой истории — то, что случилось в Первую Волну — хоть и проходило под грифом «секретно», но все равно было известно половине присутствующих.

Итак, вся история началась в Темные Года, когда первые выползшие из своих убежищ Мозги ощутили нехватку помощников и начали смотреть и прикидывать, что такого можно сделать? Путем долгого перебора, опытов, ошибок и откровенных неудач, был найден выход. Особые люди… псионики, послужили наилучшим сырьем для Слуг. После прохода Инкубатора, человек превращался в Слугу. Потом методика была усовершенствована, использовались отдельные фермы для выращивания людей, и отбор младенцев — псиоников, и похищения таковых, и приманивание, и самое главное — в какой-то момент псионики на стороне людей установили плотный контакт с тварями. Произошло это во второй половине 22-го века, да, да, как раз во времена разгрома и изгнания.

Вот что послужило первопричиной.

Занявшись темой Слуг и осознав силу, которую они собирались ставить себе на службу, Мозги обезопасили тварей от пси-воздействия, точнее говоря, снизили его эффективность на два порядка. Взамен им, правда, пришлось сильно отупить своих созданий, свести все к рефлексам и инстинктам, но зато псионики в дальнейшем оказались бессильны против тварей. Соответственно, войдя в плотный контакт, Слуги предложили псионикам платить дань своими товарищами, слабыми или ослабевшими, ранеными, старыми, дряхлыми и так далее. Надо понимать, что для Инкубатора годились любые, лишь бы имели хоть какие-то пси-способности.

Взамен твари брали на себя ряд обязательств, последнее из которых оказалось самым привлекательным. После истребления людей, твари обязывались помочь псионикам построить новую цивилизацию, в которой все будут псиониками. Учитывая познания Мозгов в генной инженерии, можно было не сомневаться, что что-то да получится. Руководство псиоников изрядно заколебалось, ибо люди — убедившись, что псионы непригодны для войны с тварями — резко поумерили восторги и начали подозрительно поглядывать.

И вот в какой-то момент, когда руководство псиоников уже почти склонилось в сторону тварей, внеся в свои требования массу поправок, один из молодых псионов сдал все руководству Федерации. И завертелась карусель, причем завертелась очень быстро. Тогдашние ученики Краммера вообще были быстры на слово и дело, и отреагировали крайне резко и жестко. Руководство псиоников было истреблено, а самым «неуловимым» на голову упало по паре ракет. Как выяснилось, способность внушать что-то людям, плохо действует на технику.

Не прошло и года, как основная масса желающих договориться с тварями, была уничтожена, псионики рассеяны, а руководство Федерации занялось комплексом мер, дабы предотвратить подобное в дальнейшем. Попутно пришлось организовать системы проверки на «подконтрольность», составлять методики и подразделения, способные на противодействие, и кто знает, до каких высот бы все это поднялось, окажись псионики хоть немного бойцами.

Ветераны Первой Волны растерли мирных псиоников в кашицу, потери, конечно, были, но после мировой войны уже никого не удивляли и не пугали. Псионики были объявлены врагами государства, те, кто выжил, начали скрывать свои способности, ну и так далее, все это вы знаете, если хоть немного учили историю в школе. Засекречена была лишь первопричина, почему не поладили люди и псионики.

Само слово «псионик» стало неким синонимом ругательства, и еще долгие годы продолжалась охота.

Уже потом, когда стерлась первопричина, а псионики привыкли маскироваться и жить в подполье, постепенно по чуть-чуть стало меняться отношение, ну, впрочем, все это вы тоже итак знаете. Перед Третьей Волной Сверхмозг не только вошел в переговоры с псиониками, но и показал свою силу. Сверхпси, так сказать, и как же хорошо, что сила их ограничена расстоянием! Иначе Сверхмозг, не вставая с места, мог бы усилием мысли подчинить себе всех людей на планете.

Так вот, продемонстрировав силу и возможности, Сверхмозг предложил возобновить переговоры.

Он подтвердил все обязательства времен Первой Волны, даже расширил их, и вообще предложил псионикам отдать на выбор два любых материка, и строить новый мир параллельно. Попутно он припугнул их, что после победы над людьми, никаких переговоров уже не будет. И попросил то всего ничего — постоянных поставок старых и дряхлых псиоников, думаю, понимаете, к чему клоню? Правильно, Сверхмозг получил не только исходные материалы для расширения количества Слуг — крайне актуального в преддверии плана захватить Европу, не подставляясь под ядерные удары. Но еще он, видимо, сумел сохранять Слугам опыт исходного носителя.

Плюс, как предполагается, при перерождении им передается так называемая военная база, по тактическим и стратегическим действиям, так сказать, коллекция от Сверхмозга. В результате, на выходе получилась толпа опытных, умелых Слуг, которые принесли ему первые успехи в Третьей Волне. Попутно, Сверхмозг обкатал их, добавил практического военного опыта, и потом, в нужный момент, инициировал операцию против Рима.

Раз уж руководство псиоников ввязалось в эти переговоры и подписало договор со Сверхмозгом, смысла останавливаться не было, и начались масштабные действия против людей. Нагнетание паники и страха, отупление, прямое взятие под контроль, и только старые механизмы проверок и контроля, заложенные еще двести лет назад, уберегли Федерацию от немедленного падения. Ситуация, тем не менее, обострялась с каждым днем, повинуясь невидимому дирижеру, который подгонял пик паники под сроки выхода тварей к Риму.

Просто, изящно, элегантно.

Признаем честно, нас переиграли вчистую, и только чистая случайность, оплошность одного из исполнителей, мелкая промашка дала зацепку и позволила размотать этот клубок. Попутно, разумеется, свою роль сыграл фактор случайности. Сверхмозг немного не туда завернул, и задействовал силы псиоников для моей ликвидации. Это дало основной след, а не те зыбкие и рвущиеся веревочки, за которые мы тягали до дня покушения. Тут уже был могучий след, прочный канат, по которому мы добрались до руководства псиоников, не успевших обрубить хвосты.

Ну а дальше, все по накатанной. Выбили информацию, обобщили и подготовили доклад.

Так что вот, не только твари стали воевать лучше, но и людей предали и ударили в спину. И знаете, что самое смешное? Теперь, с помощью этих предателей, мы наконец-то обнаружим, где логово Сверхмозга!

Лев постоял, наслаждаясь ошарашенными лицами и гулом взбудораженных выкриков. Да, дело того стоило, не зря трудились, сражались и ломали головы! Дождавшись, пока установится более-менее спокойная атмосфера, Лев начал объяснять, не вдаваясь в детали.

— Сверхмозг, желая подавить руководство псиоников и произвести впечатление, вышел с ними на связь удаленно, демонстрируя пси-возможности. Так что все, что нам осталось сделать, это соорудить пси-локатор, накрывающий всю планету, и определить его точное местонахождение.

— Как вы собираетесь его сооружать, ведь люди не псионики?

— Привлечем к этому делу самих псиоников, — невозмутимо ответил Лев. — Принудительно, разумеется.

— Как?

— Механизмы, — улыбнулся генерал. — И люди, нечувствительные к пси, и сами псионики, готовые работать на Федерацию. Мы построим этот пси-локатор быстро — ведь это не механическое устройство, а нечто вроде линзы, фокусирующей и передающей, и настроенной на поиск. Выплеск энергии от подопытных, и засечка места, все очень просто.

— Но…

— Да, те, кто будут принимать такие всплески энергии — погибнут. Вам жалко предателей? Псиоников в требуемых количествах мы набрали, зачистив Рим, а ведь еще есть вся Федерацию. Портативные пси-локаторы, на основе которых будет строиться глобальный, вполне доступны, просто их редко используют. Но чертежи, немного труда и так далее. Остальных же предателей можно смело отправлять в утиль, и пусть своей смертью хоть отчасти искупят предательство.

— Но ведь можно поставить их таланты на службу людям!

— На службу людям, — сразу похолодел голос Льва, — встанут только те таланты, которые добровольно будут служить. Ровно до тех пор, пока мы не найдем и не уничтожим Сверхмозга, и не переловим всех псиоников на планете, и не научимся выявлять таковых еще до рождения.

— То есть вы предлагаете их всех уничтожить?

— После сокрушения тварей, окончательного и полного, каковое сокрушение, — быстро и яростно заговорил Лев, — потребует предельного напряжения усилий всех людей, вот тогда и только тогда можно будет говорить о воспитании новых псиоников, о привитии им патриотизма и любви к Федерации. Вначале люди должны стать безоговорочными хозяевами планеты, без всяких там тварей, псиоников, зеленых человечков. Только тогда можно будет говорить о выращивании чего-то или кого-то еще. Пока человек не отвоевал обратно себе планету, не может быть и речи о выращивании конкурентов под боком. Обнаружение, аборты, корректировка, уничтожение, все эти механизмы отлажены на мутантах и людях с нарушением генома. Мы просто добавим сюда еще и работу по псионикам.

— Вы понимаете, что, приняв такое решение, станете врагом номер 1 не только для тварей, но и для псиоников?

— Все, — Лев обвел взглядом зал, — подчеркиваю, все, кто встает на пути у людей — для меня априори являются тварями. Неважно, ходят ли они на ногах или бегают на лапах, есть у них хвост или они выглядят как обычные люди. Мешаешь людям — значит ты тварь, и только так я буду относиться к псионикам, пока они не докажут обратного. Тем более, что врагом номер один я уже де-факто стал, зачистив Рим. Возможно, я не доживу до того дня, когда псионики будут служить людям, но зато сейчас человечеству никто больше не ударит в спину, не предаст, и самое главное — при помощи предателей мы сокрушим Сверхмозг. Остальное это уже технические детали, не слишком интересные.

— Почему?

— Потому что они сводятся к одному и тому же. Массирование сил, подавление локальных Мозгов, переброска в другие районы, где идет сдерживание тварей. По частям, во все ускоряющемся темпе, мы разобьем их, и особенно важны тут будут первые два года, пока у Мозгов будет отсутствовать всепланетная связь. Потом они, конечно, вернутся к своим прежним методам, как то же они воевали в Первую Волну без Сверхмозга? Но за эти два года по плану их потери в численности Мозгов станут критическими, а сами твари потеряют ключевые территории, которые поставляют им сырье, еду, жизненное пространство.

— Сколько вы отводите на уничтожение тварей?

— Пять лет предельного напряжения, пока не перейдем критическую черту, и потом еще лет двадцать неспешного добивания, — не задумываясь, ответил Лев. — Попутно с добиванием человечество будет расти, осваивать новые территории, так что не думайте, что речь идет о почивании на лаврах. Самое главное здесь — та самая критическая черта, после которой твари уже не смогут восстановить управление и связность, и потеряют темпы размножения настолько, что мы будем уничтожать их быстрее, чем они будут рождаться. Вот, собственно, и всё, как видите — очень просто.

Дальше Лев опять включил режим монолога, и долго, занудно перечислял, что потребуется, какие материалы и силы, и какова будет роль в этом армии, и что потребуется от того же Совета, и что от просто горожан. Также Лев отдельно заострил внимание и предложил начать разработку планов уничтожения Сверхмозга. Исходя из гипотетических вариант обустройства его убежища, навроде пары километров скал над головой, или глубокого подземного убежища, чтобы выдерживало прямой удар самой мощной ядерной бомбы Прежних. Учесть возможную охрану, и так далее, и так далее. Для всех климатических зон и для всех вариантов укрытия. Потом, когда местоположение Мозга будет установлено, один из планов станет основой.

Небольшая переработка под практические детали, и всё!

Дерзкая операция, и Сверхмозг отправляется на тот свет, а твари готовятся к поражению.

Примерно тоже и в тоже время, рассказывал капитан Имангалиев форпостовцам. Двенадцать мужчин и женщин заворожено слушали капитана, ведь они не знали вообще никаких подробностей истории псиоников. Ну, может быть, Дюша краем уха и глаза что-то где-то видел и слышал, но даже он впитывал новые сведения.

История с ударом по Сверхмозгу вызвала бурный восторг и вопросы.

— Насколько это реально, построить такой локатор? — уточнил Спартак.

— Ты не понял, его не надо строить, — ответил Асыл. — Он создается из псиоников, и в основе своей имеет уже существующий прибор. Просто будет усиление.

— Почему же раньше этого не делали?

— Потому что, кто-то плохо учился в школе. На тварей не действует псионика, и все попытки их искать, при помощи таковой, были признаны бесполезными. Даже врущий на каждом шагу биодетектор и то точнее работает! Вот ты, Спартак, мог бы предположить, что Сверхмозг владеет псионикой, исходя из таких данных?

— А…

— Правильно, не смог бы. И никто и не предполагал такого, пока… сам Сверхмозг не вышел в эфир, скажем так. Расчет его был безупречен, не вмешайся Лев, и то случайно, и никто ничего не узнал бы.

— Так этим локатором можно любого псионика на планете найти? — заерзал Спартак.

— Можно, — Асыл посмотрел на него в упор. — Но имей в виду, что твоя загадочная медсестра нашлась в списках, скажем так, сотрудников псиоников, замышлявших предательство. Так что ориентировки уже разосланы, и она включена в список преступников, подлежащих ликвидации на месте.

— Вот так всегда, — сложил руки на груди Спартак, — захочешь человеку сказать «спасибо», а его уже в расстрельные списки включают!

— На ее счету двадцать один убитый, мастер бесшумных убийств и перевербовки определенного сорта людей, ну вроде тебя, Спартак. Так что или она действительно влюбилась в тебя, или мы успели раньше.

— Ты о чем, Асыл? — недоуменно уставились на него присутствующие.

— О том, что она не убила Спартака, хотя имела для этого все возможности!

— Она же должна была завербовать Спартака, чтобы тот убил Льва, нет? — уточнил Виталь.

— С чего вы это взяли? Сами придумали? Молодцы, — похвалил Асыл ядовитым тоном. — Хотели бы завербовать, подвели бы другого, то есть другую.

— Тогда чего она хотела?

— Как найдете ее, перед тем, как расстрелять — обязательно поинтересуйтесь, — посоветовал капитан. — Может вам и поведает, потому что в бумагах, захваченных нами, отсутствуют намеки на эту операцию. Следовательно, все было оформлено в устной или мысленной форме, а тот, кто являлся ее начальником, был убит в ходе задержания. Но вернемся к глобальной задаче, а то опять сбились на девушек Спартака.

Асыл продолжил рассказ, но такого бурного внимания уже не было. Да и оставались, в сущности, технические детали, а это всегда скучно, если не надо бежать осуществлять. То, что Лев выдвигал их на острие удара, никого не удивило. Пси-устойчивость становилась немаловажным фактором в борьбе со Сверхмозгом, раз уж он обладал пси-способностями. Все присутствующие понимали, что победу придется добывать обычным оружием, ибо предполагать, что повелитель тварей, побеждающий людей по всей планете, не предусмотрел защиты от ядерного оружия.

Ну, чтобы такое предполагать, надо было быть совсем идиотом.

Также капитан высказал свои соображения по поводу того, что стоит подтянуть из тренировок и навыков. Основной упор, конечно же, следовало сделать на бой в узких коридорах, и неважно, будут ли они вырублены в скале или прорыты под землей. Огромным плюсом было то, что Сверхмозг не мог просто взять и убежать. Поэтому, обнаружив его убежище, можно было сровнять окрестных тварей с землей, и потом, медленно, методично, как будто обрывая капусту, снять все слои обороны, пройти внутрь и убить Сверхмозга.

— Завтра будет приказ, — сказал Асыл напоследок. — Теперь вы снова группа «Буревестник»!

— Все мы? — уточнила Аида.

— Да, все. Одни — основной состав, другие — в резерве, но сути это не меняет. Подчиняетесь лично Льву, в целях «выполнение особых заданий особой сложности», и прочие милые и приятные вам вещи.

— Например?

— Усиленный режим тренировок, отдельное обучение у лучших инструкторов, присвоение офицерских званий, и так далее. Сами почитаете, — махнул рукой Асыл. — Ну, вы же понимаете, что льготы и преференции для своих у Льва они… как бы это помягче выразиться, своеобразные?

— Так что теперь, опять по джунглям бегать? — поморщился Виталь.

— Вот уж сомневаюсь. Сказано же «особой сложности», — философично заметил Дюша. — О спокойной жизни можно смело забыть.

— Можно подумать, у нас она когда-нибудь была, — проворчал Виталь.

На этом мини-заседание закончилось, и они вышли на свежий воздух, обсуждая услышанное. Здесь, за пределами столицы, еще можно было говорить о таком, не боясь, что секреты услышат не те уши. Асыл, выходящий последним, сразу сел в машину и укатил. Он понимал причины, по которым Лев доверил этот разговор именно ему, и понимал, что никто другой не смог бы провести его.

Но все равно это не отменяло того факта, что дел по горло, а он тут с группой прохлаждается!

Поэтому машина ехала быстро, подгоняемая приказом Асыла. Группа и остальные смотрели ему вслед, испытывая смешанные чувства. Только Дюша воспринимал все равнодушно — философски, остальные все же нервничали, в той или иной степени. Командир группы, старший сержант Андрей Майтиев, бессознательно расправил плечи, как будто уже встречая тварей в упор, пробиваясь к логову Сверхмозга. Смотревшая на него Алина Кроликова неожиданно поняла.

Сверхмозг будет повержен.

«Хорошо, мы поженимся сразу после падения Сверхмозга», вспомнила она. И улыбнулась.

Глава 1

Десантный корабль «Новый Рим» подошел почти вплотную к берегу Юго-Восточной Африки. В этот раз можно было не торопиться, и не выплевывать торопливо моторные лодки с морпехами, не простреливать горячно берег из многочисленных пулеметов, прикрывая высадку или отход десанта. В этот раз морская пехота высаживалась вальяжно и неторопливо, с полным осознанием своего превосходства и отсутствия живых существ на десять километров вокруг. После трехдневного артобстрела силами двух эскадр, все твари в округе или разбежались, или были уничтожены.

Что, конечно же, не помешало старшему сержанту Андрею Майтиеву соблюсти все меры предосторожности при высадке. Но перепаханный снарядами берег, весь в воронках, и дальше изломанный лес молчали. Никаких проблесков жизни, и старший сержант дал отмашку отделению: оборону занять, вперед не лезть, а сам доложил по рации, что можно высаживаться.

Поэтому, как уже говорилось, высаживались морпехи вальяжно и неторопливо.

Дел предстояло много. Организовать укрепленный плацдарм, базу для дальнейшего наступления к логову Сверхмозга, который еще не осознал всей тяжести положения, но уже начал догадываться. Поэтому, по мнению Дрона, можно было не сомневаться, что в ближайшее время плацдарм подвергнется массированным атакам тварей. И это не говоря уже о попытках достать корабли людей, а также усиленном давлении на других материках, с целью вынудить руководство Федерации отозвать десант.

В общем, не было предела коварству тварей, по мнению старшего сержанта, и поэтому, после передачи охранения другому взводу, он собирался устроить пробежку в тылы тварей, посмотреть, что да как вокруг. За прошедший с момента возникновения в этом времени год, никому из форпостовцев скучать не приходилось, и Лев Слуцкий не уставал подкидывать им новые и новые задачи.

Основным и приоритетным, конечно же, оставался проект «Логово Сверхмозга», координаты которого удалось вычислить в феврале 2400 года, после окончательной доводки пси-локатора. На испытаниях погибло немало псиоников, и еще больше в ходе перепроверки данных. Впрочем, материала хватало, а тех, кто выжил, расстреляли после подтверждения сведений о убежище Сверхмозга. Лев целенаправленно давил предателей, и яростно маневрировал силами и резервами, выкраивая войска для уничтожения повелителя тварей.

Пробные запуски ракет с ядерными боеголовками проводить не стали. Чтобы не насторожить Сверхмозга раньше времени, и чтобы не терять зря драгоценное оружие, каковое в текущих условиях не возымело бы действия. Закопавшийся в землю у подножия Килиманджаро, Сверхмозг, несомненно, предусмотрел все, в том числе и удары самым мощным оружием людей. Поэтому Лев и остальные генералы пришли к неизбежному выводу: вначале следует окружить логово Сверхмозга, повергнуть всю его охрану, и уже потом, браться за осаду пещер, разрывать землю и вообще пытаться достать сверхприз из скорлупы.

Вот тогда то, в непосредственной близости от убежища, можно было и рвануть что-нибудь мощное, по мнению Льва. Оставался еще вопрос псионического воздействия самого Сверхмозга, но тут ничего конкретного сказать было нельзя, без замеров на местах. Поэтому были собраны силы, выкроены резервы, проведена еще мобилизация, и Федерация напряглась в очередной сверхусилии, за пределами возможностей, чтобы дать своим сынам возможность уничтожить, наконец, самого страшного врага человечества.

По мнению Дрона, которое он благоразумно держал при себе, это привело к созданию сборной солянки войск, которую по уму следовало бы слаживать годик-другой, а уже потом набегать на Африку. Но время поджимало, ведь твари никуда не делись и продолжали давить и наступать. Лев крутился, как мог, изыскивая даже эту солянку, и поэтому Андрей помалкивал.

Он не был против уничтожения Сверхмозга, но считал сильнейшей авантюрой идти в бой такими сборным войском. Еще большей авантюрой ему виделся второй удар вдоль африканских рек, который сейчас осуществлялся от дельты Нила к его устью. Признавая все умение Льва изыскивать шансы на ровном месте и вырывать победу в безнадежных ситуациях, Дрон считал, что риск можно было бы и уменьшить. В конце концов, миссия настолько высока, что не следовало пренебрегать ни единым шансом, ни долей процента увеличения этого самого шанса. Примерно так он и сказал командиру роты морпехов, молодому капитану Гимадиеву, успевшему уже повоевать на пляжах Средиземного моря, и рвавшегося вписать свое имя в историю.

Никто не сомневался, что тех, кто будет уничтожать Сверхмозг, навсегда впишут в историю и поставят памятник, не хуже того, что стоял в Риме Льву. Благодарные римляне собирались поставить еще один, за события прошлого года, мол, дважды Римскому Льву положены два памятника, но все это пока оставалось на уровне слухов. Но даже если не памятник, так вечная слава уничтожителям Сверхмозга считалась вопросом решенным, и войска рвались в бой, как будто не осознавая лежащих впереди трудностей.

Зато их прекрасно осознавали форпостовцы, с которыми Лев провел отдельную беседу.

По мнению Льва, треугольник кратчайших расстояний между Сверхмозгом и берегом просто обязан был быть нашпигован тварями, ловушками, подземными укрытиями, Мозгами, и всем прочим, что только могли измыслить твари. При соблюдении достаточного режима скрытности, твари могли даже остаться незамеченными и потом выскочить в тыл, когда начнется осада непосредственно Килиманджаро.

— Что задумался, командир? — плюхнулся рядом Дюша. — Маршрут меняешь?

— Не, маршрут прежний, — отмахнулся Дрон. — Крюком зайдем, посмотрим на обстановку.

— Кстати, если взять линейку и прочертить на карте прямую: Мадагаскар — Килиманджаро, то этот лагерь будет на прямой.

— И что? — удивился Дрон.

— То, что логичнее было бы действовать на кратчайшем отрезке между Сверхмозгом и океаном, — пояснил Дюша. — Да, там самые сильные укрепления тварей, вот и отлично, не спеша их перемалываем и вместе с ними набегающие резервы. За полгодика смололи всех в пыль, и пошли дальше. Снабжаться с моря опять же легче. Создали локальную точку напряженности, и на нее подманили тварей и всех перебили.

— Ты не забывай, Дюша, что здесь Сверхмозг будет близко — близко, — усмехнулся Дрон. — Тупые тактические бодания здесь не сработают.

— А кто говорил, что там будут одни тупые бодания? — возразил Дюша, доставая сигарету.

— Спрячь, скоро выдвигаться, — бросил Дрон.

— Успею, не в первый раз, — возразил Дюша, закуривая.

Помолчав, они возобновили разговор.

— С учетом того, что в этих краях уже хрен знает сколько не ступала нога человека, можем здорово влипнуть.

— Да ладно, командир, можно подумать местные джунгли хуже тех, что были в Южной Америке? — возразил Дюша. — А твари, сам знаешь, везде твари. Тем более, что мы не собираемся местных Мозгов бить, просто глянем.

— Просто глянуть — это со спутников, и аэрофоторазведкой. Нам как раз придется смотреть сложно, раз уж сверху почти ничего не разглядели, — огрызнулся Дрон.

— Ну и глянем. Нас тут таких глядельщиков сотни будут, кто-нибудь что-нибудь да заметит.

— С нашим везением обязательно в самую гущу событий вляпаемся!

— Как вляпаемся, так и выляпаемся, — невозмутимо ответил Дюша. — Первый раз, что ли?

На Мадагаскаре, тем временем, кипела жизнь. Остров был сделан главной опорной базой вторжения, и туда спешно свозились припасы на все случаи жизни, размещались войска, оборудовались аэродромы и станции слежения, вырубались леса и готовились линии обороны на всякий случай. Лев совершенно не собирался рисковать «уходом» Сверхмозга в другое убежище, и планировал одним ударом, пусть и растянутым на год — полтора, накрыть цель.

Поэтому на Мадагаскар был переброшен капитан Имангалиев, набираться дальше управленческого опыта, а также выступать в роли доверенного лица Льва. Истребление внутренних предателей в Риме совершенно не гарантировало отсутствие таковых на местах. Даже более того, в условиях осознавания угрозы, можно было не сомневаться, что Сверхмозг всех своих агентов бросит на противодействие вторжению, и поэтому следовало быть, по мнению Льва, вдвойне бдительным и осторожным.

Асыл, которому хотелось взять автомат и бездумно побегать по джунглям, только матерился про себя.

После сообщения об организации плацдарма, от берегов Мадагаскара отошли еще транспорты. Вторжение в Африку стартовало, и теперь все зависело от того, насколько быстро Сверхмозг осознает истинную угрозу, и соответственно насколько быстро леса выплеснут первую волну тварей.

— Держаться! — орал Дрон изо всех сил. — Дюша, три красных!

— Есть! — крикнул сержант, выпуская ракеты.

Дрон его не расслышал, так как снова начал стрелять из пулемета. Твари лезли густой волной, и если вначале их удавалось сдерживать огнеметами, то теперь запасы смеси закончились. Три башни и огромный кусок стены укрепления твари уже захватили, и теперь беспрепятственно лезли внутрь. Морпехи отошли к баракам и времянкам внутри укрепления, организованным так, чтобы составлять вторую линию обороны, и пока еще держались.

— Связь! Связь! — Дрон прекратил стрелять и снова начал орать. — Где броня?

— В пути, трщ кмндир! — заорал в ответ радист.

— В пути, — сплюнул Дрон. — [цензура], подстраховались! Поймать того умника, который технику на ночь спрятал, и скормить тварям! Огонь! Огонь не ослаблять!

Дюша, расположившийся возле соседней бойницы, отставил автомат и начал готовить гранаты.

— Мелочь лезет, никаких патронов не хватит, — пояснил он.

— Какого хрена огнеметчики так мало смеси припасли?!

Отвечая на ругань и крики Дрона, в пролом в стене вполз огнеметный танк, сходу сбивший струей тварей, лезущих к баракам. Развернулся, давя гусеницами раненых тварей, и плюнул огнем еще два раза, в сторону ворот, попутно отползая и освобождая место для следующего танка.

— Хвататели! — заорал Дюша. — Закрыть бойницы!

И сам резко отпрянул, захлопывая самодельный щиток. Тут же в него глухо ударило. Окружающие не успели так резво среагировать, и мощные руки Хватателей, просунувшись в бойницы, убили троих на месте, а еще пятерых тяжело ранили. Дрон быстро переносил огонь с бойницы на бойницу, отпугивая тварей, а Дюша захлопывал щитки.

— Долго их эти бревнышки не удержат, — тяжело дыша, сказал кто-то из морпехов.

— Ха, — выдохнул Дюша, — нужны мы им! Они щас на танки запрыгнут, и капут.

— Если кто-то пустил танки без пехоты, то так и будет, — кивнул Дрон.

— Прорвемся к танкам?

— Три десятка Хватателей? — почесал в затылке Дрон. — Без шансов. Но попробовать можно.

Обвел взглядом собравшихся и возвысил голос.

— Морпехи! По команде открываем двери, кидаем гранаты и прорываемся к танкам!

— Бей тварей!! — раздался ответный клич.

Но самоубийственная мера не потребовалась. Танки шли с прикрытием, и Хватателей отогнали, ценой немалых потерь. После этого мелочь тварей была вынуждена бежать, сжигаемая и расстреливаемая в непомерных количествах. Тяжелый запах опустился на плацдарм, и долго потом еще все в округе пахло «недокопченой тварятинкой», по выражению Дюши.

После попытки взять внаглую, нахрапом, твари отступили и перешли к диверсионной тактике. Появляться за пределами захваченной людьми области численностью менее взвода никак не получалось. Мелкие отряды хищных тварей рыскали вокруг днем и ночью. Также особо ядовитые твари в одиночку пробирались в лагерь, лезли растения, по воде пробиралась всякая пакость, и постепенно потери людей росли.

В ответ люди выжигали тварей и растения, где только видели, не стеснялись стрелять на любое подозрительное движение или звук, и регулярно проводили облавы силами не менее батальона. Артиллерия работала по целям, кружились самолеты — корректировщики, подходили и разгружались корабли с припасами на спешно оборудованных причалах. Склады и базы внутри плацдарма стояли за четвертой линией обороны и охранялись вдвойне усиленно. Тем не менее особо ловкие твари ухитрялись пробираться даже туда.

Но, тем не менее, это были лишь булавочные уколы, проба сил.

Разведка докладывала, что с запада, юга и севера уже движутся крупные силы тварей, и будут здесь через неделю. По этому половодью тварей уже готовились работать ракетные крейсера, включая те, что несли тактическое ядерное оружие. Лев, подумав и получив разрешение Совета, санкционировал широчайшее применение ТЯО, буркнув напоследок, мол, сотни лет тут одни твари, нехай все вокруг будет в отходах и радиации, лишь бы Сверхмозг сдох.

Также в ближайшие часы ожидался подход транспортов с пятью дивизиями пехоты, и соответствующим количеством техники. По расчетам этого должно было хватить, чтобы, после ракетных ударов, рассечь орды тварей, уничтожить их и начать наступление в сторону Килиманджаро. Как раз к тому моменту войска, наносящие удар вдоль Нила должны были добраться до места.

— Слушай, командир, — Дюша закурил и прислонился к огромному бревну, будущей опоре будущей стены. — Тебе не кажется, что твари как-то вяло работают?

— А, тебе тоже это показалось? — оживился Дрон. — Не показывают всей силы или нападают заведомо недостаточным числом, вот такое впечатление.

— Это плохо, очень плохо.

— Создают иллюзию сопротивления, которое, дескать, мы героически преодолеваем?

— И не только. Сюда бегут орды тварей, слышал новости разведки?

— Слышал, и что? А, ты думаешь, что это тоже ловушка? Мол, войска разобьют тварей, и ринутся вперед, а тогда основные силы Сверхмозга ударят… откуда кстати ударят? Не забывай, Дюша, что не так просто скрыть орду тварей.

— Не забывай, командир, что Сверхмозг сидит здесь полторы сотни лет, и хрен кто его нашел, пока Льву не подфартило с псиониками. Не, я считаю, что эти «ужасные орды» лишь фикция, а основные силы пробираются сейчас подземными ходами, готовясь ударить по нам снизу. Не здесь, конечно, а когда основная масса войск пойдет к Килиманджаро. Обвалы, провалы и завалы, и твари навязывают ближний бой, и приветственно машут нам лапами. Никто не вернется обратно.

— Допустим, — подумав, кивнул Дрон. — Ты сообщил об этом Льву?

— Конечно, прямой связью, все, как положено, — выпустил клуб дыма Дюша. — Раз уж мы теперь такие привилегированные, чего бы ни позвонить Льву в Рим?

— И что он?

— Хрюкнул в трубку и сказал, что все под контролем.

— Узнаю Льва, — стукнул по бревну Дрон. Бревно ощутимо треснуло. — И что дальше?

— Сообщил Асылу. Сообщил местному начальству. Меня вежливо поблагодарили и сказали, что этот вариант учтен в расчетах, — пожал плечами Дюша. — Сам же знаешь, как оно бывает.

— Ага, знаю.

Твари нередко опрокидывали все расчеты, да и план может быть выполнимым только на бумаге. В реальности вполне может оказаться, что чего-то не учли мудрые генеральские головы, а расплачиваться придется рядовым пехотинцам. О себе Андреи как-то не задумывались, за прошедшие годы привыкли, что опасность всегда ходит рядом, и привыкли выпутываться из ловушек тварей, ну или просто убегать. Способы, годящиеся для маленькой диверсионной группы, совершенно не подходили огромной массе войск, и что тут предложить, сержанты не знали.

— Разведка что говорит? — спросил Дрон.

— Язвят, мол, без нас ни разу с обязанностями не справлялись, — вздохнул Дюша.

— Понятно, — кивнул командир группы «Буревестник». — Значит, ничего делать не будем?

— Почему же? Мы уже сделали, предупредили, и Лев может сколько угодно хрюкать в трубки, но предупреждение, то он получил, не так ли? — совершенно серьезно спросил Дюша. — Так что тут два варианта: либо становиться мега-командирами и генералами, что ни тебя, ни меня не устраивает, либо вот так предупреждать, благо возможность есть.

— Это да, — вздохнул Дрон. — Тут вами шестерыми командуешь, и то хлопот выше крыши.

— Да ладно, шестерыми. Я тут один, остальных Лев разбросал по фронтам и задачам. Странно, как еще нас вместе отпустил?

— Может, предполагал, что вдвоем мы эффективнее будем?

— Ага, и заборем стотысячную орду, — усмехнулся сержант Мумашев. — Ох, опять Лев что-то темнит.

— Пусть темнит, лишь бы на пользу делу.

Дюша подумал, докурил сигарету и спокойно возразил.

— Не согласен. Слишком многое тогда на Льве завязано, а он ведь все-таки тоже местами человек. Ошибется, не доглядит, и последствия воспоследуют для многих тысяч людей. Правда, как это предотвратить, не становясь мега-командиром и генералом, не знаю.

— Так для этого Лев нас и натаскивает, себе на замену!

— Нет, себе на замену он готовит Асыла, а вот телодвижения в нашу сторону, тут что-то другое.

Так и не придя к единому мнению, Андреи вернулись к повседневным делам. Предстоящая атака тварей не так пугала, как необходимость участвовать в высадке и размещении огромной толпы пехоты, за которой, несомненно, придется еще и отдельно приглядывать, чтобы раньше времени в джунгли не пошли, в лапы к тварям.

Глава 2

Экспедиционный корпус Федерации, численностью в тридцать тысяч человек, не спеша двигался против течения Нила, на юг. Река катила свои воды на север, и веяла прохладой, что в такую летнюю жару было совсем не лишним. Разумеется, ни одна машина не смогла бы пройти пять тысяч километров вдоль реки, и поэтому люди воспользовались самой рекой, как дорогой. Говорят, у Прежних были особые животные, которые могли плавать по пустыням, но померли все в Темные года, или твари съели.

В любом случае, огромная вереница барж с людьми, припасами и снаряжением пока справлялась не хуже. В какой-то момент людям придется покинуть корабли и передвигаться пешком, таща припасы на себе, но пока что до этого не дошло. Со стороны все это выглядело одной огромной авантюрой: пуститься в такое длинное путешествие через половину Африки, которую прочно удерживают твари. Каковые регулярно прибегали в количестве, происходили стычки и сражения, гибли люди и твари, портились корабли и чинились, но корпус продолжал движение вперед.

Высокая миссия: зайти в тыл к Сверхмозгу и обрубить ему щупальца, вдохновляла солдат.

Пожалуй, только двое руководителей корпуса знали, что вся их миссия — одна большая обманка. Лев, предвидя огромное количество охраны Сверхмозга, также предвидел и то, что на выручку своему Повелителю будут сбегаться твари со всего континента. Еще и с других прибегут, если затянуть уничтожение на годик-другой, что тоже конечно неплохо, ибо ослабнет давление тварей в других областях и регионах.

Но по сравнению с уничтожением Сверхмозга — полная ерунда.

Вот и плыл экспедиционный корпус, стягивая на себя тварей, освобождая тем самым другие пути и дороги, раздергивая силы, создавая ложную угрозу. Конечно, никто не собирался приносить бессмысленных жертв, и после достижения истока Нила, озера Виктория, следовало закрепиться там, организовать лагерь и прибегнуть к тактике: «Бей, маневрируй, беги и вызывай ракетчиков». После чего, отступить обратно по реке, с неизвестным результатом, но вообще Лев рассчитывал, что к тому моменту все твари уже будут мчаться спасать Сверхмозга, и река будет более-менее чистой. В общем, туманно там все было, и Лев, проводя разговор о целях, скрывать этого не стал.

Равно, как не стал скрывать и того, что твари в такую лакомую добычу — корпус, оторванный от людей — будут вцепляться всеми лапами, клешнями и когтями. Но цель, все та же Цель: уничтожение Сверхмозга окупала все, и корпус выступил. Твари немного растерялись и не смогли оказать достойного сопротивления, а потом стало поздно. Продвигаясь в день на триста с лишним километров, корпус наглядно доказывал превосходство технических способов передвижения над биологическими. Хлипкие заслоны прорывались, пытавшиеся было нагадить сверху Птички, отстреливались еще на подлете, периодически рассылались патрули вдоль обоих берегов, и топлива на продвижение не жалели.

В качестве «людей Льва» здесь присутствовали напарники-снайперы, Влад со Спартаком. Но, опять же, осведомлены об этом были только старшие офицеры, а сами снайперы вперед не лезли. Стреляли по тварям, наблюдали, загорали и бездельничали, если выпадала такая возможность. Игрищ Льва и римских приключений им обоим хватило с лихвой, и теперь они даже не затрагивали в разговорах эту тему.

— Как местные твари по такой жаре двигаются? — ворчал Влад, безуспешно ища прохлады в тени. — Их же тепловой удар должен хватить через пять минут, в хитине и толстой шкуре?

— Поэтому они обычно действуют вечером и утром, или прячутся глубоко в воде, — заметил Спартак, лишь бы что нибудь ответить.

— Нет, я к тому, что раз твари выведены искусственно, то почему нет пустынных тварей?

— Почему это нет? Очень даже есть. Только ты о них не знаешь.

— Да ладно, Лев нам все рассказал о тварях. Нет таких, которые выведены для пустынь, ага! — торжествующе заявил Влад.

— Может потому, что в пустынях люди не живут?!

— Твари по правому борту! — раздался предупреждающий крик.

— О, блин, — проворчал Влад. — Откуда они взялись, там же час назад патруль ездил, никого не видел?

— Да потому что это десяток кормовых, отбившихся от стада, — заметил Спартак, вглядываясь вдаль. — Пришли к реке попить воды, тут-то их…

Захлопали выстрелы, твари, не пытаясь убежать, попадали на берегу.

— И убили, — закончил Спартак, — чтобы не пили где попало.

— Тьфу ты, — Влад сплюнул, слюна зашипела на металлическом поручне, — навели панику.

— Ничего, ближе к вечеру опять полезут, — «утешил» его Спартак.

— Надоело уже. Как в тире.

— Адреналин не щекочет нервы?

— Дичь слишком мелкая, — пояснил Влад. — Портят вечер.

Конечно, все обстояло не столь радужно, и за попытками пошутить, снайпера скрывали некоторую тревогу. Недавно твари приняли на вооружение новую тактику. В вечерних сумерках пускали по реке особо тяжелые предметы, несовместимые с кораблями, а сами толпой высыпали на берег, пытались доплыть до кораблей и так далее. В вечерних сумерках все сливалось, и разглядеть огромные бревна, низко сидящие в воде или иной мусор, не всегда удавалось. Начали включать прожектора, но затем вдоль их лучей, начали налетать Птички. Пытались распихивать бревна, твари начали сажать туда своих десантников, которые массово перепрыгивали на баржи, учиняя резню и хаос.

В общем, шла борьба щита и меча, и пока что никто не мог получить перевеса.

— Слушай, Спартак, тебе не приходило в голову, что твари могут ждать нас в конце пути?

— Да они нас и в середине ждут, — проворчал лысый снайпер.

— Нет, я к тому, что известно где река заканчивается. Там озеро. Может там посадили целую толпу подводных тварей, и они нас ждут?

— Нелогично, — заявил Спартак, подумав. — Если она нас ждут, к чему эти вечерние концерты? И кто сказал, что верховья Нила судоходны? Может, мы и не доплывем туда, раньше все на мель сядем или просто подняться не сможем? У Прежних были схожие проблемы, и они всячески извращались, пытаясь их решить.

— Тоже верно, — вздохнул Влад. — И вообще во всем Лев виноват.

— Ага.

Путешествие продолжалось.

Надо заметить, что в кои-то веки Сверхмозга удалось застать врасплох. Как сказали бы люди, ничто не предвещало беды, пока не появился Лев и не начал портить планы. Сорвал удар через Альпы, не дал прорваться через линию Краммера, потом сорвал высадку на Сицилии, да еще и разгромил тех, кто работал на Сверхмозга в столице. Конечно, еще оставались зараженные и псионики, но все они слишком низко сидели, были разобщены, напуганы и обладали крайне жалкими возможностями в плане влияния на глобальную ситуацию.

Среднее звено «подконтрольных» и зараженных стремительно зачищалось, верхние эшелоны тоже пришли в движение и начались перестановки, и двигателем всего этого, идейным вдохновителем выступал Лев. Информационно его свалить уже никак не получалось, с физическим устранением дела обстояли еще хуже, и Сверхмозг вынужденно, на какое-то время отступился. О, повелитель тварей отлично умел ждать, и вполне мог продолжать прежнюю политику давления на всех континентах, а даже если она сорвется, всегда можно вернуться к этому плану через несколько десятков лет, когда о нем все забудут, а Лев давно будет в могиле.

Твари отлично умеют ждать, а потенциально бессмертные вроде Сверхмозга могут ждать бесконечно.

Поэтому «телодвижения» людей, вначале Сверхмозга не обеспокоили. Восстанавливают Мадагаскар? Ну, это нормально, остров — база, тем более, что флот в Индийском океане был потрепан тварями, и теперь, получив передышку, люди должны спешно восстанавливать равновесие. Экспедиционный корпус тоже вначале воспринимался как попытка отобрать плодородные земли и продолжение прошлогодне истории с Сахарой. В конце концов «черный континент», как изобилующий плодородной землей, живностью, лесами и прочими полезными ископаемыми, давно манил людей, и они периодически отгрызали себе куски земли, спешно организуя добычу всего вышеперечисленного.

Но затем начали звенеть тревожные звоночки, а потом поступила информация из одного источника, потом из другого, потом были захвачены несколько пленных и глубоко допрошены. Сверхмозг глубоко задумался. Как ни пытался Лев удержать информацию, но сама миссия: убить Сверхмозга, не только вдохновляла бойцов, но и сподвигала их нарушать режим секретности. Со временем количество перешло в качество, и секрет вырвался наружу, дойдя до Сверхмозга. Повелитель тварей теперь совершенно по-другому взглянул на телодвижения людей, и перемещения войск.

Самое страшное для него было то, что взять и отступить Сверхмозг не мог.

Исключительно в силу особенностей своей конструкции, слишком уж много места он занимал, слишком зависел от правильного режима, поставок питательной смеси и массы других факторов, включая невозможность самостоятельного передвижения. Поглотив в себе огромные куски от сотни Мозгов, и развившись, повелитель тварей оказался вечным пленником подземной пещеры. Впрочем, сам он рассматривал это иначе, но неважно. С точки зрения людей он был пленником, и теперь они собирались завалить его в пещере навсегда.

Поразмыслив, Сверхмозг увязал поражение псиоников с осведомленностью Льва, и сделал парадоксальный вывод, в духе тварей. Люди оказались слишком слабыми союзниками, и не стоило с ними связываться изначально. Сверхмозг признал свою ошибку и признал то, что он лишился главного козыря: секретности местоположения. Теперь надо было выиграть время, подготавливая переезд, и Сверхмозг начал готовить контр-ловушки для людей. В сущности, пара убежищ у него было заготовлена, включая одно на другом материке, но все равно их следовало не только вскрыть, вывести из состояния консервации и подготовить к приему, но еще и озаботиться самим процессом переезда.

Даже с учетом всех возможностей Сверхмозга, процесс должен был занять не менее года, даже в идеале.

На практике он отводил на это полтора, и теперь запустил один из давних планов, времен конца Второй Волны. Тогда он прокололся в паре мест, и казалось, что люди сейчас вот-вот и узнают о его местоположении, но обошлось. Тем не менее, планы эвакуации, прикрытия, отбития атак, даже создания ложного, фальшивого Сверхмозга, чтобы люди уверились в его гибели, все было аккуратно подготовлено. Прошло сто лет, и теперь все эти приготовления пригодились, просто для их реализации Сверхмозгу потребуется немного больше времени.

Повелитель тварей начал борьбу за собственное существование.

— Мадагаскар на связи, товарищ генерал!

— Докладывай, — сразу буркнул Лев, не дожидаясь длинных приветствий от Асыла. — Что там у вас?

— Докладываю, — голос Асыла слышался четко, как будто он находился в соседней комнате. — Организованы три плацдарма, сейчас выдвигаю вперед дивизию, все по плану — опорный пункт и построение треугольника. Флот отгоняет тварей, тут тоже все по плану.

— Оборона самого острова?

— Патрули, мины, донные заграждения, круглосуточное наблюдение, три линии обороны вдоль складов, все по плану.

— Что-то у тебя все по плану, — проворчал Лев. — Значит, где-то тварей проморгал.

— Разведка сообщает о трех больших ордах, идущих с юга и двух с запада. Как и планировалось, твари стягивают силы, оголяя…

— План «Пустыня» отменяется, — перебил его Лев. — Работаем по второй версии.

— Для нее возводится треугольник обороны, основанием к океану, эскадра «И — 1» в полной готовности, — тут же сообщил Асыл. — С моей стороны все идет по плану, без осечек.

— Будут тебе осечки, когда бои начнутся, — обрадовал его генерал. — Что там с плацдармами?

— Все как планировали: изматывающие наскоки, диверсионные отряды, попытки отравить людей. Противодействие в штатном режиме. По флоту — аналогично.

— То есть у тебя все по плану? — ехидно уточнил Лев.

— Так точно, товарищ генерал! Все, как и должно быть!

— Уже завтра оно все будет не так, как оно должно быть, — серьезно сказал Лев. — Поторопись с треугольником, и не двигай пока войска вперед.

— Люди и так работают на пределе. Дадите больше людей — будет быстрее и точнее.

— Дам, дам, но не сразу. Можно не сомневаться, что отсчет всей операции уже пошел. Завалишь плацдармы, и все, улетит Сверхмозг, ищи-свищи его потом по свету.

— Вы мне это уже говорили, товарищ генерал.

— И еще много раз скажу! — рявкнул Лев. — Оборону острова организовал?!

— Так точно, то…

— Так и не сиди там, как будто корни пустил! Сдал дела, выехал на передовую! Мне результат нужен, а не ваши рапорта, что все идет по плану! Давай, давай, пошевеливайся!

— У меня нет опыта командования такими крупными соединениями войск в боевой обстановке, — как всегда омерзительно бесстрастно заметил Асыл.

— Там и без тебя командиров целый десяток! Мне наблюдатель нужен, в самых верхах, а то эти чистоплюи Андреи сидят внизу, руки умыли, и докладывают, что им чего-то там чудится!

— Дюша и мне докладывал, и считаю, что в его словах есть резон.

— Вот-вот! — рявкнул Лев. — Ему чудится, а мы бегай — организовывай! Так что давай, сдавай дела, и шустрой Птичкой лети на передовую, у тебя сутки. Только не говори, что у тебя дела не в порядке, и ты не способен сдать их за час.

— Сутки, товарищ генерал.

— Сутки так сутки, — согласился Лев. — Передовые орды подойдут через трое суток, так что время еще есть.

— Так в чем будет заключаться моя задача, товарищ генерал? — неуверенно уточнил Асыл.

— Смотреть. Наблюдать. Оценивать. Советовать. Докладывать мне о происходящем.

Генерал выдержал паузу, но Асыл просто молча ждал продолжения.

— И если случится полный [цензура], то ты возьмешь командование на себя, — закончил фразу Лев. — Можешь даже не пробовать отказаться, все равно не приму. Мне нужен кто-то, кто сможет спасти людей, если все развалится на части, и это будешь ты. Соответствующие полномочия и приказы будут у тебя завтра.

— Флот и эвакуация? — уточнил Асыл.

— Точно. Под прикрытием флота уйдете, а то знаю я тамошних генералов, упрутся рогом и будут держаться зубами за землю до последнего солдата, как будто это поможет уничтожить Сверхмозга. Никакой гибкости в этом вопросе.

— Их можно понять, товарищ генерал.

— Можно, но не нужно. Результат должен быть, а не трупы солдат и рассказы, что они держались до последнего патрона. Такое хорошо здесь, на линии Краммера, там у вас, в Африке, все должно быть по другому. Все, действуй, жду сообщения о готовности, понятно?

— Так точно, товарищ генерал, — ответил Асыл и отключился.

В Риме Лев положил трубку, потом посмотрел на присутствовавшего при разговоре безопасника. Тот покачал головой, мол, никто не пытался подслушать или перехватить разговор. По мнению Льва это было очень, очень плохо. Во-первых, не давало ниточек к зараженным, а во-вторых, еще одна возможность слить дезинформации тварям была упущена. Конечно, генерал и без того сливал таковую дезинформацию через несколько других каналов, но раз есть возможность одной пулей убить двух тварей, то почему бы и нет?

— Продолжайте искать, — сказал Лев безопаснику, имея в виду шпионов тварей.

После чего еще раз задумался о глобальном Хитром Плане уничтожения Сверхмозга. Вроде все предусмотрено, вероятности учтены, люди подготовлены и расставлены, на возникающие в процессе натяжки и неполадки сразу следует реакция, и даже провал плана приведет к успеху на других направлениях, но все равно грызла генерала неудовлетворенность. Она грызла его каждый раз, когда он запускал Хитрые Планы, и все Льву казалось, что чего-то недоглядел, не предусмотрел и не обозначил.

Практика каждый раз успешно опровергала эти сомнения, но затем все повторялось.

На самом деле и дивизии, и полковники с генералами на плацдармах в Африке были готовы встретить орды тварей, имели указания и инструкции Льва, и сами ходы Сверхмозга на этой стадии угадывались довольно легко. Тут генерал сообразил, что эта легкость его и грызла, мол, повелитель тварей должен действовать хитро и непредсказуемо. Самообман, как ни крути, сообщил сам себе Лев, ибо вполне может быть, что в такой ситуации Сверхмозг растеряется, и в любом случае неясно, как он себе поведет, и как поведут себя твари. Да, у них отсутствует страх и умение воевать, а у их повелителя? Насколько Сверхмозг готов биться до конца, или уже готовит отступление, и если да, то куда и сколько времени это займет.

Лев сделал мысленную пометку о дополнительной разведке и на этом отложил пока вопрос в сторону.

Глава 3

Часто и неуместно звонко хлопали картечные пушки, расстреливая набегающих тварей. Джунглевая мелочь, как ее обозначил Дюша, имела крайне неприятную привычку, добравшись до человека кусаться, впрыскивая какие-то яды. Раны гноились, плохо заживали и почти гарантированно выводили человека из строя. Решение с расстрелом картечью набегающих волн было вынужденным, и можно было смело утверждать, что уже скоро твари сменят тактику.

Сидевшие в охране батареи сержанты-Андреи лениво наблюдали за избиением тварей.

Зрелище было для них чересчур обыденным, чтобы проявлять хоть какие-то эмоции. Особенно Дюша, который на такие вот набеги насмотрелся еще во время сидения в укрепрайонах все той же Африки, только на севере. Правда, тогда больше использовали огнеметы и пулеметы, но и картечь тоже неплохо справлялась.

— Что будет дальше? — спросил у Андреев сержант из охранения.

Сержант Николай Бауэр тоже повоевал изрядно, но опыта Дюши и Дрона не имел. Остальные во взводе охраны, относительно опытные, с тремя годами войны за спиной, даже не брались угадывать. Правда, делали ставки, угадает ли Дюша и в этот раз, что будет, но не на деньги. Старший сержант Майтиев строго запретил любые развлечения подобного рода, и после того, как он пинком проломил грудь Преследователю, никто не осмеливался нарушить запрет.

Строго говоря, запрет на азартные игры был, но всегда и везде на передовой эти запреты нарушались, слишком уж близко ходила смерть, и слишком уж мало было развлечений, кроме сражений с тварями. Дрон активно насаждал игру в шахматы, но получалось плохо, и поэтому он смотрел сквозь пальцы на эти «угадайки», строго следя лишь за тем, чтобы не использовались деньги.

— Минуты через три поток тварей схлынет, — лениво ответил Дюша, попыхивая сигаретой, — а я как раз докурю. Потом прилетит полстаи Птичек, и пока вы будете щелкать клювами, глядя в небо, твари атакуют снизу.

— Как снизу? — подпрыгнул Николай. — Подкоп?

— Вроде того. Прошлой ночью твари закопались в землю во время одного из штурмов, наверное, во время третьего, когда они подломили южную стену, и теперь ждут приказа.

— Какого?

— Выпрыгнуть наружу и всех нас съесть, конечно же, — пожал плечами Дюша. — Но так как местный Мозг не слишком опытен, то он плохо командует, и не полностью использует все возможности.

— Плохо командует?

— Ага, — кивнул Дрон, вступая в разговор. — Слабо координирует атаки, не в полную силу задействует Слуг и Вожаков, это заметно. Но он быстро учится, благо мы ему каждый день уроки даем. Еще годик и был бы здесь умелый Мозг.

— А почему мы тогда не расстреливаем тех тварей, что закопались в землю?

— Потому что сейчас их не видно под атакующими. Говорю же, слабоват местный Мозг в войнушках, давно тут люди не высаживались, сразу видно. С теорией у него все прекрасно, только на практике все не так гладко выходит. Твари выскочат, выяснится, что до нас метров двести, они побегут в атаку, мы их расстреляем. Пока Мозг сообразит, что к чему, уполовиним их, и от оставшейся половины еще три четверти в спину добьем.

— А если они продолжат идти в атаку?

— Тогда перебьем всех, — отрезал Дюша.

Но через несколько минут выяснилось, что сержант недооценил тварей и руководство. Нападавшая мелочь и не подумала прекращать атаки, просто в одной из них к ним вдруг присоединились окопавшиеся Хвататели и Преследователи, за которыми бежали Плеватели. Мелочь приняла на себя картечь, и внезапно возле разряженных пушек оказался отряд опасных крупных тварей.

Под стенами основного укрепления тоже началась какая-то крупная возня, затем раздались крики «Воздух», и очередной штурм плацдарма начался. Приманка в виде картечных пушек не слишком сработала, успел подумать Дюша, слишком мелко все, слишком предсказуемо. Он привычно стрелял, прыгал, уворачивался, командовал, рядом не менее привычно мощным ледоколом продвигался Дрон. Стрельба, крики, шипение тварей, автоматический анализ что было и что будет, в общем, все было настолько привычно, что Дюша даже не сразу сообразил: чего-то не хватает.

Отклониться влево, плевок проходит мимо. Очередь в Плевателя, сместиться вправо, подбить Хватателю опорную лапу, очередь в шею. Шаг вперед и влево, сбить траекторию Кусателю, идущему в спину Дрону, гранату вперед, очередь, перезарядиться, шаг, уклон, рывок, выстрел, гранату. Дюша и Дрон вертелись на пятачке, убивая, убивая и еще раз убивая тварей, и стягивая на себя их силы.

Возле пушек тоже кипела драка, правда там больше гибли твари, пытавшиеся повредить орудия. Пока они увлеченно ломали зубы о металл, отделение под руководством Бауэра расстреливало их, заодно прикрывая отход артиллеристов. Правда, далеко отойти не удалось, основное укрепление тоже было под атакой, но все же в стороне. Артиллеристы, конечно, выставили пистолеты, но толку от них в такой драке было бы немного. Джунглевую мелочь валить, не более.

— Воздух! — внезапно заорал Дюша.

Попутно он понял, чего не хватает. Группы «Буревестник», а точнее говоря снайперов, которые обычно следили за Птичками и не давали им приблизиться. Правда, на группу никогда не выделяли силы больше одной стаи, что обычно становилось последней ошибкой в жизни Птичек. Но так как здесь не было ни снайперов, привыкших работать по Птичкам, ни Виталя с огнеметом, Дюша откатился за спину Дрона.

— Прикрывай!

— Работай, — прогудел Дрон в ответ.

Сержант Мумашев сдернул дробовик, специально подготовленный под такой вот случай, и начал хладнокровно выжидать приближения Птичек. Дрон расстреливал тварей и отбрасывал их пинками, не забывая вполглаза следить за Птичками.

— Виталь нужен! — выдохнул он во время короткой паузы.

Дюша не стал отвечать, а вскинул дробовик. Два выстрела, брешь в атакующих Птичках, перезарядка, Дрон держит тварей, повторить, затем еще раз. Птички откатились, треть взвода выбита, мелочь отступает. Отделение возле пушек выбили с позиции, и теперь твари активно портили технику, попутно приближаясь к артиллеристам, а также добивая раненых людей. Радовало только то, что из напавшей полусотни не менее тридцати тварей тоже были убиты, ранены или покалечены. Слов не требовалось, и Андреи рывком сблизились с тварями.

Сержанты, конечно, предпочли бы кинуть по паре гранат, но боялись испортить пушки.

— Льва на вас нету, — сообщил Дрон Хватателям, переворачивающим орудие.

Последовал мощный пинок, сломавший хребет твари. Второму Дюша всадил очередь прямо в затылок.

— И капитана Маметова, — добавил Дюша. — Он бы научил бережно с вещами обращаться!

Твари, ошеломленные натиском, упустили драгоценные секунды, и Андреи завладели инициативой. Расстреляв тварей, как в тире, и сорвав атаку, Андреи обратили внимание на то, что происходит вокруг. Артиллеристы уцелели, были испорчены две пушки, но ненадолго, повреждения вполне поддавались ремонту. Из взвода охраны погибли пятеро, больше по собственной глупости, еще четверо были ранены.

Сами Андреи тоже получили несколько царапин.

— Дилетанты, — сплюнул Дюша на тварей и достал сигареты. — Ну кто так атакует, а?

— Радуйся, что руководство тварей неопытное, — заметил Дрон. — Вот Спартак бы радовался.

— Чего это ты Спартака вспомнил?

— По ассоциации с Львом, типа лысые, вредные и все такое. И еще подумал вот что. Наверное, нелегко им там с Владом.

— Э?

— Ну, мы тут со складами, поддержкой, кораблями, припасами и [цензура] каждый день с тварями, представляешь как им там нелегко, в отрыве от людей?

Спартак мощно икнул, выпил еще глоток воды и растянулся, блаженствуя, в тени. Полуденный зной смягчался прохладой озера и отсутствием тварей. Снайпера блаженствовали, руководство получало новые инструкции, личный состав готовился к пешему марш-броску по окрестностям озера. Пострелять тварей, нажарить мяса, пополнить запасы, и вообще отдохнуть от жизни на воде, перед новым отрезком речного подъема.

Твари, как будто сговорившись, исчезли, и корпус беспрепятственно вошел в озеро. Никаких мощных тварей, поджидающих в засаде, тут не было, и теперь кто мог, наслаждался отдыхом, рыбачил, пел песни и проверял оружие. Спартак с Владом просто бездельничали, лениво переговариваясь о погоде и обстановке в мире. Женскую тему Влад специально не затрагивал, а Спартак не показывал вида, что заметил это. Встретить Анну на передовой нечего было и мечтать, но Спартак никуда не торопился.

Пока разделаются со Сверхмозгом — в чем он ничуть не сомневался, так сильна была вера во Льва у всех, кто знал генерала лично — пока будут зачищать его подручных, то да се, несколько лет пройдет. Ориентировки разосланы, срока давности не имеют, где-нибудь да попадется, а уж там Спартак найдет способ изловить девушку и объяснить, как он ей признателен. Во всяком случае, таков был предварительный план снайпера.

Будет ли он реализован, Спартака не волновало.

— Вот мне всегда было интересно, — тем временем говорил Влад, — а как твари через океаны перебирались? Ну, на заре времен, так сказать, они же плавать не умеют? Не умели, точнее говоря. Да и сейчас не особо плавают, ну там километр-другой проплыть, не более.

— Так ведь есть же океанические твари и морские, только мало, — возразил Спартак.

— В Темные года их не было, точно. Что там историческая наука говорит по этому поводу?

— Да хрен ее знает, — отозвался Спартак, — я сбежал раньше, чем дошел до этого курса. Впрочем, насколько мне известно, существует масса версий на этот счет. Например, одна из них гласит, что зародыши Мозга, типа семечек, разносят по свету специальные Птички. Найдя нужное место, пробираются туда, гадят семечком, из которого вырастает Мозг.

— Брехня! — тут же заявил Влад. — Его же обслуживать надо, откуда помощники Мозга берутся тогда?

— По суше прибегают, к тому времени Мозг как раз подрастает до нужного размера в укромной пещерке. Но, заметь, это лишь одна из версий, и не самая достоверная. Тут важнее другое, — и Спартак замолчал.

— Ну, что там?

— Да вот, действительно, ведь никто не видел детского Мозга, так сказать, в недоразвитом состоянии. Откуда же они тогда берутся?

— Сразу взрослые выходят из специнкубатора? — почесал в затылке Влад. — Ну, раз есть Инкубаторы для тварей, то должен быть такой же для Мозгов.

Спартак задумался, потом замотал головой.

— Не, не пойдет. Такой инкубатор ни разу не находили, но допустим, он возле логова Сверхмозга, хорошо укрыт и так далее. Принимается. В него грузят биомассу, на выходе получают взрослый Мозг и упираются ровно в ту же проблему, что ты озвучил в самом начале.

— Попасть на место через половину планеты и океаны? Да, тогда специнкубатор отпадает. Значит, Мозги должны выращиваться на местах!

— Но при этом никто не видел их в зародышевом состоянии. Интересно, что по этому поводу думают твареведы, хотя и так понятно, что они наплодили версий, и сами не знают, какая из них истинная, — задумался Спартак. — А вот наш бравый генерал наверняка имеет на этот счет свое мнение, но нам не скажет.

— Да, много тайн хранят в себе Темные года, — немного невпопад добавил лейтенант Басов. — Которые мы, пожалуй, никогда не узнаем.

— Пффф, — фыркнул под нос Спартак, — оно тебе надо, тварьи тайны узнавать? Пусть у Льва на эту тему лысина болит, в конце концов, именно он со своими тайнами нас девяносто лет назад в ловушку загнал.

— Зато теперь идем бить Сверхмозга.

Спартак лишь усмехнулся, показывая свое отношение к перспективе добраться до повелителя тварей.

В целом, обстановка в мире складывалась в пользу Льва. На волне подъема он сумел выкроить войск и кораблей, и припасов, провести дополнительную мобилизацию, и так далее, и так далее. Теперь требовалось только победить, как говорили Прежние «с разгромным счетом». Что ж, именно это Лев и собирался сделать: разгромить врага, вбить его в землю, растереть в порошок и попрыгать сверху.

Генерал потер руки, встал и прошелся по кабинету.

Огромная карта Земли, с пометками, занимала половину стены. Испытывал Лев слабость к таким картам, чего уж там, хотя для работы они и не годились. Больше, чем огромную карту, ему хотелось только интерактивную карту, как в фильмах и книгах Прежних. Чтобы занимала всю стену, и там, в режиме реального времени, отображалось все-все, что происходит на планете.

При нынешнем уровне электроники о таком оставалось только мечтать и с вздохом смотреть на творения Прежних. Иногда в такие минуты Лев ощущал такую злость на предков, что готов был их сам убивать голыми руками. За то, что погубили сами себя и откровенно говоря, просрали все возможности. В другие разы Лев равнодушно взирал на «чудеса» Прежних, а иногда ему даже хотелось оказаться в том перенаселенном, дуреющем мире, каковым выглядели последние десятилетия жизни планеты перед ядерной войной.

Лев потряс головой, отвлекаясь от прошлого.

В настоящем же ему предстояло решать судьбу планеты, и генерала все это уже крайне утомило. Понятно, что больше некому, но Лев трудился над решением этого вопроса. В конце Второй Волны было легче, там генерал просто отошел в сторону, воспитав плеяду учеников, и занялся своими делами, на благо Федерации. Главное, что не было ощущения ежесекундной ответственности за судьбу мира, от которого у Льва начинала нестерпимо чесаться лысина. При этом Лев не решался решать все задачи сам, он лишь руководил и направлял, и все равно ощущал усталость и желание все бросить, выхватить пистолет и слетать, высадиться в тылу у тварей, пострелять и размяться.

Генерал походил по кабинету и вернулся к карте.

Долго всматривался в очертания Африки, как будто пытаясь взглядом помочь своим и загипнотизировать тварей. Теперь, после обнаружения логова Сверхмозга, становились понятнее некоторые вещи, например, почему твари так ловко и умело оккупировали весь континент. Явно же там и раньше была повышенная концентрация Мозгов, раз такое провернули, и следовательно дело было не только в слабости людских государств на материке перед началом Первой Волны.

— Либо они были слабы, и твари расплодились ураганом, а потом просто закрепили позицию, — сказал вслух Лев.

Сейчас ему хотелось обладать мифическим тектоническим оружием Прежних. Разбудить вулкан Килиманджаро, дать ему уничтожить всех тварей на поверхности, а потом прийти на застывшие лавовые потоки и начать бить шахту прямо в убежище Сверхмозга. Понятно, что повелитель тварей ловко использует и тепло спящего вулкана, если конечно верить сведениям Прежних, что вулкан именно спящий, а не потухший. И ловко прикрывается кратером вулкана, стенки которого служат дополнительной защитой от ядерного оружия. Опять же гора, самая высокая в Африке, а твари любят горы.

Лев вздохнул и еще раз посмотрел на Африку.

План был построен надежно, прочно и увесисто, только не учитывал один огромный фактор, который генерал никак не мог просчитать и измерить. Насколько сильна оборона тварей там и сколько орд они смогут подтянуть со всех концов материка? Это предстояло «измерить на бегу», в боях и тут твари могли, да нет, просто обязаны будут преподнести сюрпризы. Хотел бы Лев сейчас оказаться там, хоть и не числил себя никогда в мастерах стратегии и тактики. Умелец, не более, так самокритично оценивал он себя, но все равно хотелось быть на передовой и вести войска.

Вот только никак не получалось, некому было передать дела. Пока некому.

— Ничего, убьем Сверхмозга, можно и в отставку уйти, — проворчал Лев.

Правда, при этом в глубине души он знал, что не уйдет. Во всяком случае, не сразу. Подготовит смену, убедится, что тварей планомерно уничтожают, и можно на покой. Навроде того, который был на форпосте 99, чтобы и деятельность присутствовала и подальше от судеб мира. Против удаленных интриг чужими руками Лев ничего не имел, но вот самому, день за днем, тянуть этот воз совершенно расхотелось.

Еще походив по кабинету, Лев признался, что ему не хочется работать.

Покопавшись в себе, проведя сеанс самоанализа, Лев пришел к выводу, что все дело в операции против Сверхмозга. Всю жизнь он стремился его уничтожить и теперь, когда операция разворачивается, вынужден сидеть в жаркой столице и заниматься важными, но очень скучными делами. Подумав, Лев прибег к уловке, пообещал сам себе, что на заключительном этапе, когда речь будет идти уже о непосредственном уничтожении Сверхмозга, обязательно прилетит на место и поучаствует лично.

Возможно, даже перережет ленту, которая инициирует взрыв, как было принято у Прежних.

Глава 4

Экспедиционный корпус удалялся от озера Виктория, и Спартак не успевал ворчать и ругать тварей. Как будто в порядке компенсации, их внезапно стало столько, что не успевали отбиваться, и пару раз приходилось отступать и с новой силой штурмовать русло. Хорошо, что патронов взяли в достатке, но все равно такая неожиданная настойчивость тварей удивляла, поэтому неудивительно, что пошли разговоры о приближении к логову Сверхмозга.

Снайпера, знавшие примерные координаты, пока помалкивали, ибо предстояло пробиваться и пробиваться через тварей, и не стоило охлаждать пыл окружающих заранее.

— Это, наверное, не про нас твари, — заметил как-то Спартак после очередной стычки.

Трупами тварей был завален берег, они плыли и плыли по реке, вперемешку с телами людей, и вода приобрела кроваво-красный оттенок. Находившиеся в конце каравана снайпера — их перевели, потому что твари завели привычку подкрадываться и подлетать, и отрезать последнюю из барж от каравана. И затем, пока остальные разворачивались на помощь, твари торопливо уничтожали экипаж, портили судно и бросались в воду, уплывая по течению. Так было потеряно пять судов, пока не наладили меры противодействия.

Теперь же снайперам приходилось ждать, пока все трупы проплывут мимо. Смотреть на все это не хотелось, но приходилось, потому что твари в любой момент могли ринуться в новую самоубийственную атаку.

— Ну да, толпы то маловаты, — язвительно-устало отозвался Влад.

— Толпы в самый раз, — не дал себя сбить Спартак. — Просто и мы, и они бежим в одну сторону, вот и происходят столкновения.

— Предлагаешь притормозить и подождать, пока они пробегут и выстроят оборону?

— Либо ускорить ход, обогнать их, а потом разгромить по частям, — подумав, ответил Спартак. — Но тут немного другое. Орды тварей бегут в ту же сторону, что и мы. Значит план Льва уже не секрет, в смысле для тварей не секрет, нам то он сразу все сообщил.

— Можно подумать, Лев собирался удержать все это в секрете.

— Не скажи, сумей он удержать истинную цель в секрете еще месяц, и эти орды прибежали бы на месяц позже. Представляешь, насколько легче было бы сражаться? — Спартак поднял голову, еще раз осмотрел реку и сплюнул за борт. — Не говоря уже о том, что доплыли бы в лучшем виде.

— Не факт. Возможно тогда все окрестные твари вместо того, чтобы бежать на помощь Сверхмозгу, накинулись бы на нас и растерзали корпус. Или заставили бы отступить еще в середине пути.

— Не, там бы мы прорвались, да и потом стычки были больше из-за того, что твари сбегались к воде, нежели из-за их желания остановить нас.

— Да, были же приятные времена, — вздохнул Влад. — Лучше бы диверсантами туда высадились.

— И что?

— Побегали, пошустрили, нашли вход к Сверхмозгу, подложили бомбу или яду залили и убежали бы.

— Наивный ты человек, Влад, — вздохнул Спартак. — Кто бы нас так близко туда подпустил? А пробиваться с боем в пещеры Сверхмозга… не, пусть Лев такой ерундой страдает.

— Да ладно, я ж не говорил, что надо будет прямо до Сверхмозга ногами доходить, залили бы отравы или бомбу рванули и ходу, ходу, ходу!

— Ага, а на Сверхмозга упала бы пара камушков непонятно откуда, которые он и не заметил бы? Не, тут я с Львом согласен. Надо брать всю территорию под контроль. Срывать оборону тварей в ноль. Зачищать всех окрестных Мозгов, Слуг, Инкубаторы, кормляторы, всю инфраструктуру. Потом вставать в круговую оборону и держаться, держаться, пока инженеры прорывают ходы к Сверхмозгу. Тоже все планомерно, слой за слоем, вглубь и вглубь, уничтожая охрану, завалы, барьеры, ловушки, все подряд. И только потом, когда доберемся до самого Сверхмозга, выстроиться толпой и дать салют в его честь. Затем скинуть на него сто тысяч бомб, чтобы заодно и землей навсегда завалило, и можно с триумфом возвращаться домой! Вначале только обезумевших тварей проутюжить, ну это ерунда после таких-то подвигов. Вот так вот.

— Этак мы тут до самой зимы провозимся.

— Да не, твари нас раньше уничтожат, — «успокоил» его Спартак.

Андреи, в кои-то веки одетые и снаряженные по всей форме, стояли у подножия холма, наблюдая за юго-западным сектором. Еще вчера тут были только леса и твари, но разведка нашла отличное место для опорной крепости и доложила. Руководство собралось, подумало, почесало носы и отдало приказ флоту. Начался интенсивный обстрел, последовали ракетные удары, потом прошла авиация, и в результате выдвинувшееся посмотреть результаты начальство вынуждено было оставить машины и идти пешком.

Завалы, воронки, камни, поваленные и разломанные деревья, все это создавало такую полосу препятствий, что легко можно было переломать ноги, не пройдя и ста метров. Полковник Райагэ справился, и, несмотря на почтенный возраст, относительно легко. Сопровождала его рота охраны, в том числе и Андреи, которые могли бы весь маршрут и бегом пробежать, в полной выкладке, но ехать в БТРах им понравилось больше.

Технику пришлось оставить, как уже было сказано, но так как тварей в округе не наблюдалось, полковник решил, что бойцы и так справятся с охраной. Тем более, что половине роты все равно предстояло остаться здесь и охранять круг холмов, пока от плацдармов, сходящимися направлениями, выдвигаются инженерные части. Построение треугольника обороны, с опорой основанием на берег, было давно отработано войсками Федерации, еще в Первую Волну. Расчищались полосы, копались рвы и пробивались грунтовые дороги. Ставились вышки наблюдения, опорные пункты, приспособленные к круговой обороне, и так далее. По центру основания на берегу ставились основные склады и командный пункт, оттуда же проводилась прямая дорога к опорной крепости.

Таковая находилась на острие и была максимально выдвинута на территории тварей, и поэтому возводилась особо тщательно. Камни, бетон, подземные укрытия, прострел всей территории из пулеметов, и возможность секторной обороны, особо опытные части, и усиленное вооружение. В результате получалась самодостаточная система, устойчивая в обороне и представляющая базу для действий на расстояния, на порядок превышающие размер самого треугольника. Флот, прикрывающий с моря треугольник, придавал особую устойчивость.

При необходимости из этой базы наносились удары во всех направлениях, отгоняя и убивая тварей, расчищая местность, позволяя добывать ценные ресурсы или обеспечивая задел на будущее. Сама концепция «двигаемся вперед при помощи огромных баз» себя не оправдала, так как в глубине материков твари все-таки ломали таковые базы, но зато на побережье система работала почти идеально. Снабжение по морю и прикрытие кораблями, если бы была возможность обеспечивать их в глубине суши, то люди давно бы победили тварей. И наоборот, будь на планете только суша, твари, возможно, уже праздновали бы победу.

Полковник ходил по холмам, осматривая местность и делая наброски.

Андреи скучали в охранении, посматривая по сторонам. Быстро подобраться здесь твари не могли, разве что заранее закопались бы. Точнее говоря, закопались бы после ракетного обстрела, предвидя приезд людей, но такого не произошло по причине неопытного здешнего Мозга. Уже близок был час, когда Сверхмозг его отстранит, но пока что твари вереща бегали где-то вдалеке, не представляя никакой угрозы. Оружие с двойным боекомплектом, бронежилеты, шлемы, рации, ничего из этого Андреям не пригодилось.

Вечером полковник отбыл, оставив сотню человек окапываться и держать оборону. На следующий день должны были выдвинуться строители и закипеть работа на всем протяжении двух сторон треугольника и в вершине, на этих холмах, которые отлично подходили под оборудование опорной крепости. Десять секторов, по числу холмов, доступ к воде, обзор местности и прочие достоинства, которые еще предстояло раскрыть. Полевой импровизированный лагерь на пару дней, дозоры, легкая оборона, с опорой на «естественные преграды», вот и все мероприятия по обустройству.

Задачей этой сотни было просто сидеть на месте, постреливать в пробегающих мимо тварей, а если подойдет орда, то сигнализировать и отступать. Ничего сверхъестественного, просто работа. Во всяком случае, на взгляд Андреев, и работа необходимая, но скучная. Неудивительно, что Дюша немедленно предался своему любимому времяпрепровождению. Начал травить байки, ну и раз уж дело происходило в Африке, то и байки были об этой самой Африке.

Дело было в полупустынях Африки, в те роковые и ужасные года, когда судьба Федерации висела на волоске, и только бравые рядовые, из последних сил сдерживающие тварей, отделяли человечество от смертной мглы. Возглавлять этих «бравых рядовых», заметьте, это не мой термин, а пропагандистов, приходилось, разумеется, мне. Ну, всем известно, что сержанты-инструкторы это бессмертные сволочи, которых ни одна тварь не берет, вот меня и совали в самые горячие места, не забывая каждый раз подсовывать самых «бравых рядовых» в кавычках. То есть, это были самые-самые. Не лентяи и не трусы, нет, таких к тому времени твари всех сожрали, облизнулись и попросили добавки.

Совет, крайне предусмотрительно, добавки не давал, и сидели мы в укрепрайонах хорошо если половинным составом, а то и четвертью от необходимого, но зато без трусов, паникеров и лентяев, о да. Так вот самые-самые, это в смысле те, у которых была обратная болезнь. Самые храбрые, самые безрассудные, самые сошедшие с ума на почве ежедневных атак тварей. То с бутылками с напалмом в руках выскочат и давай эти бутылки о головы тварей бить, то соревнования устраивают, кто дальше безоружный от бункеров отбежит и сумеет вернуться, то значит споры, кто больше тварей убил и прямо маниакальное стремление этот счет увеличить, а значит и подвести своих товарищей.

Полусошедшие с ума, готовые убивать и убивать тварей, рвать им глотки, без оглядки на то, что творится вокруг. Честно сказать, мы все там были немного не в себе, но мне, как особому везунчику, доставались самые-самые. Ладно, соревнования, кто больше убьет, я быстро обуздал, просто им выдержку из своего личного дела показал, а потом еще и итоги пары дней подвел, и парни поняли, что им меня не переплюнуть.

Не в этой жизни, как говорили Прежние.

От остальных безумств тоже потихоньку отучал, потом люди заканчивались, меня переводили на новое место, там все повторялось с самого начала, и потихоньку это начало меня утомлять. Мне, понимаешь, тоже хотелось бы бездумно бить тварей, курить сигареты и не думать о завтрашнем дне, а вместо этого приходилось следить за толпой отморозков, воспитывать их, обучать, следить, как они погибают, и затем повторять цикл.

Мало приятного, не правда ли?

Хотелось куда-то отвлечься, перевестись, помыться, в конце концов, а то песок, песок, песок, кажется, половину рациона тогда составлял песок, не знаю уж, как мы им не потравились. Возможно потому, что были молодые и желудки могли переварить даже песок, а может, просто нам казалось, что в еде слишком много песка? В конце концов, хруст могли издавать не только песчинки, не так ли?

И вот, в один прекрасный день судьба расщедрилась.

К нам, в смысле в наш укрепрайон направили «развлекательную группу» для поднятия настроения и боевого духа. Не знаю, как насчет настроения, но то, что у рядовых топорщились штаны от мыслей, что там будут красивые девушки, это бесспорно. Понятно было, что никто им ничего не даст, во всех смыслах, но кто бы мог подумать, что охранять их припашут именно меня? Вызывают и говорят, мол, вы сержант ну чисто зверь, все вас боятся, в землю на пять метров видите, все ходы предугадываете, вам и охранять значит выступающих.

Так-то с ними малость охраны всегда ездило, но в этот раз поднялась буря, и им пришлось задержаться, в наших краях. Ну понятно, отдельный бункер то да се, только начальство отлично знало, какие бывают эксцессы, пусть даже и по обоюдному согласию, и значит выставило преграду в лице меня. Мол, там еще охрана есть, все путем, ты самых отморозков отгоняй, а взамен значит, они завтра еще концерт дадут.

Концерт, надо заметить, был на уровне, как и девушки, и местами даже гордость пробирала за своих подчиненных. Не ринулись толпой в атаку, как на тварей, а ведь могли бы, как уже говорил, в тех головах в основном были слабоумие и отвага. Но не ринулись, только хлопали изо всех сил и вообще всячески выражали восторг. Что, программа концертная? Ну попели, поплясали, почитали нам стихи, какие мы тут молодцы, сдерживаем тварей, и так далее. Сколько ни посещал концертов, везде примерно одно и то же, другой вопрос, что посиди полгода в умирающем укрепрайоне, там не то, что концерт, даже новый рисунок на стене за представление и новость сойдет.

И вот, стою на охране, артистки в бункере, вход один и там я.

Покрутились, повертелись добры молодцы, и поняли, что ничего им не перепадет. Хорошо меня знали, ха-ха, если уж встал в оборону, так хрена лысого подвинешь. Опять же им сразу говорил, только не поверили, ну тут посмотрели на такого грозного меня и отступились. Отбой, все дела, ну и я внутрь зашел. Комнатка, даже не комнатка, а тамбур, мимо не пройдешь, так что смело вытянул ноги, оперся на стену и спать пошел. Никто дверь наружную открыть, меня не разбудив, не смог бы. Но то наружную, а вот про внутреннюю как-то не додумал.

И вот, посреди ночи, напала на меня девушка. Смешно, правда?

Спасло ее только то, что резких движений не делала и вообще начала с поцелуя, так что удар в висок успел вовремя остановить, ну и потом сообразил, что происходит, в конце концов, не надо быть гением, чтобы понять. Даже на ощупь и на запах, ибо свет она включить не дала, и говорить тоже не давала, мол, не надо и все такое. Ну ладно, отказываться не стал, в конце концов, охраняемый контингент под охраной, а запрета на добровольные отношения не было. И понеслось, тамбур маленький, но все равно извернулись и как следует укрепили связь армии с искусством. Три раза. А потом она ушла, шепнув искаженным голосом, чтобы не искал ее на следующий день.

Я то в принципе и так не собирался, но тут стало интересно.

Что ж за страстная такая девушка, да еще и желающая остаться неузнанной? Потом забеспокоился насчет любовных заболеваний, но там все обошлось, как выяснилось потом. Да и стандартные средства защиты мы использовали, невзирая на ситуацию, в которой о таковых было бы очень легко забыть. И вот, на следующий день, представьте себе мое удивление, когда все распухло внизу, покраснело и начало болеть! Бегом в медпункт, а там меня спрашивают, не перепутал ли я орган с оружием, иначе никак не объяснить, зачем надраивал его песком?

Понимаете, песок попал, ну а так как двигались мы энергично, то натерли друг другу от души.

Успокоился я, вышел из медпункта, закурил и чувствую — жизнь удалась! И тут она идет, еле ноги передвигает, да так широко, что к гадалке не ходи — натерто все изнутри. Посмотрела на меня, я аж сигарету выронил. Таким лицом только тварей пугать, помощница артисток оказалась, по оформлению и музыке, страшная, как моя жизнь, вот и не показывалась на глаза. Приспособилась так вот выходить из положения.

С тех пор на посту больше ни-ни!

— Зная сержанта, могу даже предположить, как на самом деле все было, — посмеиваясь, заметил Дрон.

— Рассказывай, а то и вправду, как-то все чересчур сказочно!

— Стоял значит сержант Мумашев на посту, или охранял бункер, неважно. В общем, что-то охранял в вольном режиме. Днем перед этим с девушкой он договорился о свидании, сами видите, язык у него подвешен хорошо, болтать умеет. То да се, слово за слово, и девушка согласилась. Приходит, а там Дюша на посту!

— Бдительно стережет все, что должно быть сбережено, — добавил Дюша.

— Вот-вот, бдительность и все такое, враги кругом, что делать? — продолжил Дрон. — Отошел он с девушкой в тень, поставил ее как нужно и полюбил несколько раз, не отрывая руки от оружия.

— Зачем?

— Ну как же, вдруг враги нападут? Дюша тогда сразу их и пристрелил бы! Не прерываясь! Старинная методика Прежних, по совмещению нескольких дел в одно! Правда, вот насчет песка, наверное, прихвастнул. При натирании таким абразивом, они бы там друг от друга отпрыгнули еще на первых движениях.

Дружный хохот разнесся над холмами. Дюша пожал плечами и сказал, как всегда.

— Все мои истории — чистая правда! А кто не верит — тот сам такой!

Глава 5

— Опять лезут! — раздался крик. — Ждать команды!

— Спартак, у тебя вода осталась? — крикнул Влад.

Стоящий на коленях, укрывшийся бортом баржи и перезаряжающий винтовку Спартак только помотал головой. Твари лезли вторые сутки, и не всегда была возможность пополнить припасы.

— Будет передышка, мечи флягу за борт, — процедил Спартак. — У меня где-то еще осталась обеззараживающая смесь.

— Ладно, еще потерпеть пока можно. Это какая?

— Двадцатая атака за день, у меня уже глаза слезятся и руки дрожат.

— И у меня, — вздохнул Влад. — Как думаешь, что дальше будет?

— Сомнут нас, и побежим на баржах обратно, аки древние троянцы.

— Это которые на огромном деревянном коне ущелье удерживали?

— Типа того, — кивнул Спартак. — Вот только…

— Лезут! Лезут! Огонь! Огонь!

Высунувшись за борт, снайпера начали стрелять, пытаясь выцеливать Вожаков. Слуги не показывались, кроме того, которого Влад вчера зацепил, и то не до конца. Охрана сразу сомкнулась и утащила Слугу, не дав добить. Подняться корпусу до самых верховьев реки не удалось, но все же изрядно продвинулись на юг. Пороги стали непреодолимым препятствием на пути. Взорвать их не получилось, твари, наконец, решили нанести ответный удар.

Выждав, пока корпус высадится и построит временный лагерь, твари полезли в атаку.

Не сказать, что все было рассчитано безошибочно, но погрузиться и уплыть обратно у людей уже не получалось. Точнее говоря, это можно было сделать только тем составом, который оставался на баржах. Слишком густо лезли твари, и начни переправлять бойцов обратно на корабли, вполне можно было не удержать атаку. И тогда, опрокидывающей волной твари прокатились бы по всему лагерю, устраивая резню.

При этом уходить вниз по течению требовалось большой группой.

Разведка докладывала о большом скоплении Крокодилов, и еще каких-то амфибий, и твари продолжали прибывать и прибывать. Все это вполне укладывалось в первоначальные выкладки и планы, разве что твари насели раньше, чем ожидалось, но тут уже ничего нельзя было поделать. Пороги на фотографиях, сделанных самолетами-разведчиками, были незаметны, ибо еле-еле выступали из воды или вообще скрывались под ней. Торчащие посреди реки два транспорта, пропоровшие дно о такие камни, спасли остальные корабли, успевшие притормозить.

— Слева! — крикнул Спартак.

— Вижу! — отозвался Влад. — Разом! В левый!

Синхронный выстрел из двух винтовок, и Слуга, имевший неосторожность выдвинуться ближе к передовой, получил в левый глаз две пули. Охрана немедленно сомкнула ряды, и снайпера вздохнули. Убить таким образом Слугу было невозможно, но хотя бы вывести из строя на какое-то время. Ослабить натиск на позиции людей, снизить качество управления, и так далее.

Потом они пытались выцелить Вожака Плевателей, но как назло медлительные твари сегодня слишком быстро маневрировали, а главное поворачивались то бронированной спиной, то скрывались за своими сотварниками. Потом твари попытались забросать людей какими-то своими биобомбочками с пыльцой, вызывающей резь в глазах и неудержимый кашель, но быстро откатились.

Меткость солдат, конечно, упала после того, как они надели противогазы, но зато патронов уже никто не жалел. Также спешно подтянули огнеметчиков, выжигая тварей и пыльцу, и очередная атака закончилась. Зачерпнув воды и вдоволь напившись, Влад дрожащими руками закинул флягу еще раз.

— Ведро нужно, — посоветовал Спартак.

— Нужно, да где его взять? Все ведра уже расхватали.

— Шлем закинь и зачерпни. Заодно потом голову холодить будет!

— Не, веревку толком к шлему не привяжешь.

— Опять лезут! Гранатометчики!

— Что там?

Спартак выглянул.

— Крушители бегут… а не, уже катятся. И за ними Хвататели клином.

— Ждем?

— Ждем.

— Надо было брать с собой танки, — вздохнул Влад. — А еще лучше — самолеты!

— Вертолеты тогда уж, — пожал плечами Спартак. — Сейчас бы вверх и к нашим махнули бы! Посидел бы рядом с Дюшей, понюхал дым его вонючих сигарет и как будто не уезжал никуда!

— Ты еще скажи, послушал бы его байки?

— А то!

Высунувшись, снайпера начали аккуратно отстреливать Хватателей, а также выцеливать тварей на второй линии, из начальственного состава. Безрезультатно, твари либо Мозг, управляющий ими, быстро учились. Отогнав довольно хлипкую волну атакующих тварей, снайпера вернулись к разговору.

— И что, слушал бы Дюшины байки?

— Конечно! — уверенно заявил Спартак. Почесал лысину. — Какое-то время. Но сейчас Дюша не помешал бы нам, чтобы разъяснить обстановку. Уж он бы точно сказал, что дальше будет.

— Чего гадать, когда и так понятно, что нас берут на измор. Сколько мы еще сможем воевать без отдыха? Сутки? Двое?

— От тварей и дольше, бывало, бегали.

— Вот именно, бегали, — наставительно поднял палец Влад. — Бежишь, как в полусне, и все. А здесь стрелять надо, выцеливать, думать и расклады прикидывать, хотя бы тактические! Вот для чего нам Дюша точно пригодился бы, давал бы целеуказания и все такое.

— Да ладно, если нас не снабдили корректировщиками, наблюдателями и целеуказателями, так только потому, что они тут нафиг не нужны. Тварей столько, что стреляй — не промахнешься! Хотя да, Слугоуказатель не помешал бы, чего уж там.

— Тут и без нас охотников за Слугами хватает, — вздохнул Влад. — Вот и не лезут те вперед. Местный Мозг как будто уже воевал с людьми, ловко так работает.

— Либо наше командование не до конца ориентируется в ситуации.

— Да ладно? Стал бы Лев в такую автономку посылать дураков?

— Дураков? — дребезжащим смехом отозвался Спартак. — Дураков нет. Как было бы прекрасно, будь в противниках одни дураки! Нееет, здесь состязание умов, и кто кого переиграет, вот что плохо. Где-то не додумали, не доглядели, и все. Никаких явных ошибок и все равно проигрыш!

Влад не успел ответить, так как снова раздались крики об атаке, в этот раз и по воде.

Ниже по течению Крокодилы приступили к штурму связанных вместе, на манер понтонного моста, барж. Снайпера переглянулись, но сделать ничего не могли. Оставалось только прислушиваться к выкрикам, выстрелам, низкому шипению тварей, разносящемуся над водой и взывать к лысине Льва, чтобы амфибий отогнали или перебили, или еще что-то сделали, но не пустили вглубь построения кораблей.

Однако, как выяснилось, снайпера недооценили руководство корпуса.

В принципе, это понятно и простительно, пусть даже они видели каждый день Льва и учились у него, но искусство стратегии и планов генерал им передавал ровно в том объеме, который требуется диверсантам. В масштабных военных операциях свои нюансы, которые снайпера знать не могли, и поэтому им казалось, что всё, твари захлопнули ловушку. Мол, будут теперь атаковать и сотрут нас с лица земли, взяв на измор. Дело-то тварям привычное, а крепкой обороны нет.

Твари думали примерно то же самое, и радостно помчались портить корабли.

Пороги на реке можно было взорвать, не высаживаясь, но по плану следовало оттягивать войска тварей на себя. Расстояние до логова Сверхмозга было как раз, чтобы твари начали серьезное противодействие, но и только. Тщательно созданное впечатление, что караван не может идти дальше по реке, сработало, и твари поспешили окружить добычу. Каковая добыча, выждав, пока вокруг скопится побольше тварей, превратилась из жертвы в хищника.

По слухам, трупы Крокодилов запрудили Нил и тот вышел из берегов, но так как это обычно рассказывал Дюша, который в том сражении даже не участвовал, то, правда это или нет, так и осталось тайной. Точно установленным фактом было то, что специальные глубинные бомбы, рассчитанные на поражение водных тварей, сработали как надо, перебив всех амфибий. Раз удар, два удар, и только речная живность, включая тварей, брюхами кверху плывет вниз по течению. Снайпера этого видеть не могли, но слышали радостные вопли.

— Похоже, отбились, — заметил Влад.

— И с минимальными потерями, судя по тональности, — добавил Спартак.

После чего вернулись к стрельбе.

Но события еще только начинались. Убедившись, что твари повсплывали кверху брюхом, вниз по течению, вслед за потоком трупов, отправилась добивающая экспедиция. Мост из барж был развязан и переформирован, и теперь стремительно превращался в настоящий понтон. На противоположном берегу, до того нетронутом, спешно высаживался батальон, отгоняя редких тварей. Уже скоро раздались хлопки минометов, а рация прохрипела приказ на отход.

По огромному мосту лился человеческий поток, под прикрытием нескольких специальных транспортов, оборудованных по последнему слову оборонительной мысли. В походе они притворялись просто грузовыми транспортами, и даже среди личного состава корпуса, мало кто имел представление об истинном назначении корабликов. Тварей сметало, как будто крошки веником, и снайпера поняли, что теперь можно сделать перерыв.

Свою ошибку они поняли, когда метавшиеся по берегу реки орды кинулись вплавь. Прежде чем реку залили огнесмесью и закидали глубинными бомбами, пришлось стрелять на износ, и все равно два десятка барж оказались захвачены тварями, разломаны, потоплены, а их экипажи и солдаты разорваны на месте. Твари еще продолжали метаться, а река гореть, когда последовал тщательно выверенный ракетный удар, попутно уничтоживший и пороги. Случайно вышло, но отказываться от такого «подарка» никто не стал, и уже на следующий день, 13 июля 2400 года, корпус двинулся дальше, вверх по реке.

По примерным оценкам, было уничтожено не менее двух орд тварей, общей численностью до пятидесяти тысяч особей. Потери корпуса составили две тысячи убитыми и еще полтысячи ранеными. Также оказались смешаны планы тварей по получению подкреплений из этих районов. Рассеявшихся тварей, лишенных управления, еще предстояло собрать, и это давало людям выигрыш во времени.

— Вот видишь, не зря надрывались.

— Можно подумать, я утверждал, что мы зря надрываемся! — фыркнул Спартак.

Транспорт лениво плыл, солнце спряталось за тучами, а твари в лесах, в общем, было чему радоваться. Свежая тварятинка приятно разнообразила рацион, хотя оба снайпера были не слишком прихотливы в плане еды. Жизнь приучила есть, что дают, а то и этого может не оказаться, и мясо тварей еще не самый худший вариант.

— Не утверждал. Но все равно же не зря?

— Ну, мы еще не приплыли в конечную точку, — почесал в затылке Спартак. — Не будем говорить гоп, деля шкуру неубитой твари?

— Что-то тебя на пессимизм пробивает, — вздохнул Влад.

— Отвык я от таких масштабных дел, — пожаловался Спартак. — Вот как раньше бы, прилетели, нагадили тихо тварям и убежали, вот это был бы разговор! А тут шум, гам, толпа на толпу, стреляй не стреляй, один хрен всех тварей не убьешь, и вообще. Устал, хочу обратно на форпост 99, под теплый бок к Екатерине Зайцевой.

— Ээээ…

— Шучу, шучу, — рассмеялся Спартак. — Не было ничего, просто она столько сеансов мозготерапии со мной провела, что вспоминаю теперь с ностальгией. Как старшую сестру, эх!

— Наверное, она в тебе замену младшему брату видела, — осторожно сказал Влад.

— Которого я убил, помню, — кивнул Спартак. — И все-таки она меня вылечила, свела шрамы, выправила душу, спрашивается, зачем?

— Может она сама себя во всем винила? Ведь ее же пригласили на форпост, а она повсюду за собой брата таскала, хотя тому и не слишком хотелось?

— Может быть. Чем дольше живу, тем меньше понимаю женщин, — глубокосмысленно заметил Спартак. — Не говоря уже о женщинах — псиониках, мрак, ужас и полный хаос.

— Ээээ, ты точно уверен, что хочешь поговорить на эту тему?

Спартак сплюнул в реку, помолчал, обозревая окрестности, и ответил далеко не сразу.

— Не слишком, — признал Спартак, — но и не вижу причин старательно ее замалчивать. Наверное, все-таки я перегорел, переболел, и не хватало только этой искусственной вспышки, чтобы понять и осознать. Хватит жить прошлым, хватит бесконечно перебирать крупицы драгоценных воспоминаний. Надо повернуться вперед, идти вперед, а не оглядываться непрерывно назад, хватаясь за воспоминания и пытаясь не замечать реальности.

Голос его звучал спокойно, как будто он уже неоднократно все это произносил и свыкся со звучанием этих слов. Влад искренне радовался за напарника, хотя и признавал, что такого душевного ужаса не вынес бы. Спартак же выдержал, переплавил в себе, переварил и даже частично усвоил. Немного с ума, правда, сошел, но кто в наше время без тварей в голове? Даже сами твари сумасшествия избежать не могут, где уж людям выдержать?

— Так что можно смело говорить на эту тему, но лучше в настоящем времени, — подытожил Спартак. — Вот у тебя сейчас кто-нибудь есть?

— Ну… эээ…

— Влад, чего ты стесняешься?

— Не знаю, как определить. С одной стороны, есть, а с другой стороны — нет, и вот задумался, а как же все это определить?

— Смотря с какой стороны подходить к девушке, — ухмыльнулся Спартак. — Если сзади, то точно нет!

— Да не в этом дело. Она мне нравится, а я ей не слишком. Но как тренер по стрельбе я ей очень даже нужен, а дальше ни-ни, и не замужем она.

— Тэээк, это ты ту симпатичную капитаншу из смежников заарканил что ли?

— Кого ж еще, нас же с базы не выпускали, а тут она подходит и говорит, мол, хотела бы поучиться, и все такое. Слово за слово, выстрел за выстрелом, и вот теперь сижу и думаю, что же это все-таки было?

— Как сказал бы Дюша, вернешься из командировки, приди в гости и объяснись.

— Не ври! — воскликнул Влад. — Дюша другое советовал!

— Ну, думаю рукопашкой твоя женщина владеет, так что завалить и последовать совету Дюши в точности не получится, да и для здоровья будет полезнее просто объясниться!

— Спартак, ты же сам только что признался, что ничего не понимаешь в женщинах и тут же даешь советы! — уличил напарника Влад. — Нет уж, я как-нибудь сам разберусь, если там будет, в чем разбираться.

Спартак пожал плечами, мол, ладно, так и быть, все равно советы другим давать легче, чем когда сам влетаешь во все эти влюбленные дела. Будущее в этом плане виделось ему неопределенно и расплывчато. Почему-то было устойчивое ощущение, что после уничтожения Сверхмозга все твари возьмут и осыплются пеплом, а планета в мгновение ока расцветет и наполнится людьми. И тогда можно будет сесть, выпить чая и подумать о жизни, и что дальше в ней делать. Может быть даже попытаться найти избранницу сердца, или она сама его найдет.

Умом Спартак понимал, что даже после уничтожения Сверхмозга придется трудиться и трудиться, и пройдет не один десяток лет, прежде чем твари окончательно будут побеждены, загнаны в угол и повержены. Вполне возможно, что никто из форпостовцев и не доживет до этого дня, ведь Федерация дралась с тварями и до того, как появился Сверхмозг, и нельзя сказать, что твари сильно проигрывали. Близость ко Льву гарантировала только одно: сражения будут, и будут продолжаться, пока твари не будут повержены.

Из этого почти неизбежно следовали две вещи, если уж затрагивать чувства, любовь и романтику. Во-первых, круг женщин, которые попадутся снайперу, будет ограничен военными делами, а во-вторых, хочет того Спартак или нет, жизнь его будет определяться Львом, а какие у Льва цели и так известно. Убить всех тварей, возвысить все человечество, и в этой глобальной задаче места для мелких вещей уже не остается, так и Лев уже старенький.

И тут неожиданный довод стукнул Спартака по лысине.

Ведь Лев теперь главнокомандующий и уж точно возглавляет операцию против Сверхмозга! Значит, кого он сунет на острие удара? Кому он доверит уничтожение повелителя тварей, ну или прикрытие тылов, пока сам будет уничтожать этот бурдюк слизи? Правильно, группа «Буревестник», и остальные форпостовцы, и значит можно не сомневаться, что уж с таким козырем без женского внимания никто из них не останется. Победители Сверхмозга, ха! Да эти военные дамочки сами на них будут запрыгивать, после такого эпического деяния! Конечно, Дрона и Алины это не коснется, а вот остальных очень даже. Представив, как ленивого Михалыча окружают барышни, отбирают инструменты и делают ремонт за него, требуя рассказать о подвиге, развеселило Спартака.

Он от души расхохотался, откинувшись назад, и тут же стукнулся затылком о какую-то железку.

— Ты чего? — приподнял бровь Влад.

— Задумался о влиянии лысины Льва на нашу личную жизнь! — снова расхохотался Спартак.

Влад в ответ только пожал плечами, мол, бывает.

Глава 6

Группа «Тайфун» в количестве 9 человек и приданные им в качестве «сил усиления», как любил выражаться Лев, Андреи, молча крались через джунгли. Удачно проскользнув между двумя ордами тварей, весь прошлый день они бежали, углубляясь на территорию тварей, и теперь находились недалеко от цели. Разведка с воздуха и расчетные модели показывали, что с высокой вероятностью в этом районе кроется убежище Мозга. Предстояло установить точные координаты, не нашуметь, дать наводку войскам и уйти, также тихо и скрытно.

Собственно, Дрон пытался объяснить, что если его и сержанта Мумашева включат в рейд, то тихо не выйдет. Да и профильно-диверсионные дела, хоть и предполагали разведку и бесшумное проникновение, и проведение акций без привлечения излишнего внимания тварей, но все равно почти каждый раз заканчивались шумом, гамом, беготней и привлечением крупных сил. Как людей, так и тварей.

На что их похлопали по плечу, и сообщили, что такой вариант тоже возможен.

И сейчас, идя замыкающим, огромный и могучий старший сержант думал, что для проникновения в логово Мозга у них маловато огнесмеси, которой так чудесно выжигаются коридоры с тварями. Но, так или иначе, а заломать местного Мозга, точнее цепь Мозгов, было необходимо. Начавшееся было наступление людей, резко захлебнулось. Неся огромные потери войска откатились к опорной крепости, пытаясь отдышаться. В ход пошла артиллерия и ракеты, но помогло слабо. Второе наступление, аккуратное, осторожное, с привлечением бронетехники, тоже благополучно захлебнулось.

Твари умело маневрировали, организовывали ловушки, портили технику, убивали людей из засад и убегали, и в целом показали, что являются прилежными учениками. Перенятые у людей приемы были творчески переосмыслены, применительно к «живой силе», а также использовались не тупо по шаблону, именно что адаптировано к текущим условиям. Все это ставило один из изначальных вопросов, о руководстве тварей и о том, что таковое надо выбить, и только потом штурмовать укрепрайон.

Следует заметить, что это был первый укрепрайон тварей, который штурмовали люди за всю историю Волн.

Так что ошибки, недооценка противника и возможностей, промахи и прочее следовали со стороны людей, ведь специфическому опыту взяться было просто неоткуда. Война с тварями почти всегда проходила по принципу «бегай и бей», при этом люди использовали опорные пункты, а твари никогда. Саперы и инженерные войска, при поддержке двух дивизий пехоты сейчас медленно, очень медленно пробивались сквозь заграждения тварей, засыпая рвы, дезактивируя биоминные поля и прокладывая дороги для бронетехники и артиллерии. Предполагалось зайти на какое-то расстояние вглубь укрепрайона, организовать опорный пункт и концентрически, кругами, начать разрушать оборону тварей.

Разумеется, это был не лучший выход, и действие могло занять массу времени и сил.

Поэтому Асыл, с разрешения Льва, дал отмашку на план номер два, с привлечением диверсионных групп и разведки. Попытаться уничтожить руководство тварей, внося хаос и неразбериху. Вообще это планировалось сделать позже, вначале проломившись к Сверхмозгу, и затем аккуратно «съесть» все Мозги вокруг. Но недооценка способностей тварей к строительству и защите укреплений привела к тому, что Андреи теперь пробирались через джунгли. Слишком все было рискованно и натянуто в плане два, из-за слишком раннего запуска, и присутствие «Буревестников» должно было повысить шансы на уничтожение хотя бы одного из Мозгов.

Также с Мадагаскара спешно вышел третий караван с грузами, людьми и техникой.

Потихоньку начиналось то, чего Лев стремился всеми силами избежать. Людей втягивали в позиционное противостояние, в котором требовалось наращивать и наращивать силы, и здесь у тварей по определению было преимущество. Генерал же хотел одним стремительным ударом пробить оборону тварей на всю глубину, выйти к убежищу Сверхмозга, и создав хаос и неразбериху добить кольцо Мозгов, и потом браться за их повелителя.

Шедший впереди Дюша подал условный знак, вскинув руку со сжатым кулаком, и все остановились.

— Под нами твари, — пояснил сержант, когда группа собралась. — Много тварей.

— В Риме научились делать нормальные биодетекторы? — спросил командир «Тайфуна».

Его порядком раздражало, что ему навязали еще двоих в группу, пусть даже и с отличными рекомендациями. Группа это группа, спаянный и слаженный организм, и нечего к нему пришивать дополнительные руки и ноги. Андреи вели себя мирно, не задирались, но все равно командир «Тайфуна», капитан Ченг, поставил Дюшу вперед, ожидая, что сержант ошибется. Ничего критичного, пока отряд пробирается по джунглям, так, по мелочи. От маршрута отклонится, нашумит, закурит и так далее. Но Дюша, улыбаясь про себя, уверенно и быстро вел всех вперед, как будто всю жизнь этим занимался.

Поэтому Ченг не смог сдержать раздражения, просквозившего в вопросе.

— Нет, не научились, — спокойно ответил Дюша. — Но я чую тварей, и сейчас их под нами целая куча.

— Будем рыть землю?

— Проблема в том, что раз я чую тварей, значит, они готовятся напасть, — продолжал спокойно пояснять Дюша. — Мы в глубоком тылу, на поверхности никого, от Птичек скрывают деревья. Следовательно, они засекли нас по шагам, точнее по колебаниям почвы в своих туннелях. Раз они готовятся напасть, под нами что-то важное, что-то, что охрана должна защищать в любом случае, иначе твари не стали бы демаскировать позицию.

— Возможно, они просто давно не ели человечинки, — добавил кто-то из «Тайфуна».

— Твари готовятся напасть и они уверены, что не дадут нам уйти и отправить сообщение.

— Следовательно, сообщение нужно отправлять прямо сейчас, — подхватил Дрон. — Тут либо Инкубатор, либо Мозг, либо один из узлов обороны. В любом случае, важная цель, так что сообщение будет не лишним.

— Вы, два столичных умника, — начал Ченг, собираясь высказать все, что он думает о тех, кто «чует» и на основе этого чутья собирается наносить удары.

Не исключено, что капитан собирался много чего сказать, но твари не дали ему этого сделать. Дюша резво отпрыгнул в сторону, закричав.

— Берегись!

Земля осыпалась под ногами, как будто крик сержанта нарушил целостность. В провал рухнули все, кроме сержанта Мумашева, которому сверху было видно, что твари просто обрушили потолок над одним из своих тоннелей. Опытные солдаты все равно растерялись на секунду, но Дюша метким огнем сверху сбил первых тварей, давая время остальным выхватить оружие.

— Бойся! — рявкнул Дрон, метая гранаты в провал перед собой.

Пулемет забасил, отбрасывая лезущих тварей, и взрыв обрушил часть тоннеля, вместе с растущими сверху цветами и кустами. Дюша, убедившись, что отпор тварям набрал силу, уже вязал веревку к ближайшему дереву, сбрасывая в провал. Бойцы «Тайфуна» один за другим выбирались, последним капитан Ченг, и за ним, в пару прыжков, почти не касаясь земли и веревки, выбрался Дрон.

Огнеметчик сразу дал струю в провал, заливая подбегающих тварей с лап до хвоста огнем.

Столб огня выплеснулся из ямы, и капитан уже командовал.

— Связь, быстро!

К счастью, обвал прошел мягко, люди как будто съехали вниз, ничего не сломав и не испортив. Оставалось только отряхнуться от земли и уносить ноги, надеясь, что фора во времени окажется достаточной, чтобы твари отстали. Координаты примерно известны, а если промедлить, то здесь будет не протолкнуться от тварей. Все это мог бы сказать Дрон, но не стал, просто начав проверять оружие и ожидая действий «Тайфуна».

Дюша, в свою очередь, спокойно закурил, не обращая внимания на окружающих, каковые все-таки сообразили, что твари и без того знают о группе, и смысла в маскировке больше нет.

— Туннели. Много тварей. Да. Предположительно важный объект, — тем временем докладывал Ченг.

— Сколько у нас времени? — спросил один Андрей у другого.

— Минут десять, — безмятежно ответил тот. — Добегут до ближайших выходов и начнут окружать.

— Убежим?

— Думаю, что не потребуется.

— Не понял.

— Сейчас капитан запросит ракетный удар, — пояснил Дюша. — Мы отбежим в сторону, и будем держать оборону, а потом прилетят ракеты и убьют всех тварей. Ну и нас заодно, кто ж их знает, с какой там точностью наводятся? Вот, твари, значит, упадут духом, мы всех перебьем, и выиграем войну.

— А если без шуток?

— А если без шуток, — сержант затушил сигарету. — То сейчас будем долго и занудно бегать от тварей. После ракетного удара повернемся и перебьем погоню, а потом опять будем долго и занудно бегать.

— Понятно. Пока не начали бегать, скажи…

— Да?

— Как у тебя получается курить и бегать?

— С трудом, — улыбнулся Дюша. — Но если не взатяг, то все в порядке.

— Бегом отсюда!! — раздался крик капитана. — Колонной по одному, оружие не прятать, глазами не хлопать!

Дюша усмехнулся, мол, видишь, все как и положено. Начальство орет, твари атакуют, сейчас будем долго и занудно бегать, и вообще, все как в старые добрые времена.

Вечером, успешно перебив остатки погони (надо заметить, что основная масса повернула обратно, после массированного удара людей), группа «Тайфун» перешла на быстрый шаг, а потом, уже ночью, найдя подходящее убежище, остановилась. Капитан подсел к Андреям.

— Ладно, вижу, что был неправ и вы ребята опытные, — сказал Ченг. — Вот только один маленький вопрос. Вы случайно не псионики?

— Нет, а что? — безразлично спросил Дрон.

Даже задумай капитан недоброе, он находился в невыгодной позиции. После школы Льва и особенно мастер-классов от тварей они вдвоем могли перебить «Тайфун», даже не доставая оружия. Точнее говоря, в случае вот этой не слишком уютной, но хорошо упрятанной пещеры, использование ножа и рук было предпочтительнее, чем огнестрельное оружие. На всю драку Дрон отводил секунд десять, после чего следовало покинуть пещеру и вдвоем с Дюшей на полной скорости, ну насколько таковая возможна ночью, уносить ноги на север, к плацдармам.

— Странное рассказывают о событиях прошлого года в столице, — прищурился капитан. — Да и псиоников теперь ловят и уничтожают чересчур активно.

— На тварей не действует псионика, — заметил Дюша, — иначе люди давно бы победили. Умение чуять тварей вообще не относится к псионике.

— Да? Я бы не был так уверен, — покачал головой капитан.

— То, что мы спасли вашу группу в зачет не идет?

— Конечно же, нет. Коварство тварей безгранично, кто знает, на что они готовы, дабы упрочнить позиции своих агентов в рядах людей? Вдруг вы тайно замышляете убить главнокомандующего?

— Льва то за что? — удивился Дюша. — Он, конечно, тот еще лысый [цензура], но за общее дело радеет лучше всех нас вместе взятых.

— Уже ближе, — усмехнулся капитан.

— Давайте уже объяснимся, а то смотрю, нежелание говорить лишние слова вызывает лишние проблемы, — вмешался Дрон. — Командир группы «Буревестник» Андрей Майтиев, мы подчинены лично Льву Слуцкому, и также лично он нас тренировал. Этого достаточно, чтобы перестать подозревать нас во всякой ерунде?

Капитан задумался, устремив взгляд внутрь себя, как будто что-то переосмысливая и вспоминая. Конечно, особых доказательств, того, что он говорит правду, у Дрона не было, ну так и Ченг не торопился предъявлять им обвинения. Вообще, по мнению старшего сержанта, ситуация была донельзя глупой. Не доверяешь — так не бери в тылы тварей. Начальство навязало? Так требуй с того начальства полную информацию, кого с тобой отправляют и зачем. Ну и так далее, и так далее. А посреди похода проверки устраивать, и потом подозрения разводить — верный путь к общей гибели.

— Допустим, вы говорите правду…

— Послушай, капитан, — перебил его Дюша, — чего ты от нас хочешь? Нам сдать оружие? Так предупреждаю сразу, что мы и голыми руками кое-что можем, командир вон пинком Преследователей убивает, если что.

— Мне навязали вас силой, — нахмурился Ченг. — Теперь вот вы демонстрируете непонятные возможности. Уверяете, что главнокомандующий лично вас тренировал. Все это мне не нравится.

— Поэтому посреди рейда на территории тварей надо устраивать допросы?

— Допросы никогда не поздно устраивать, — осклабился капитан.

— Если допустить, что мы предатели, тогда получается ваше руководство, навязавшее нас к вам в группу силой, тоже предатели?

— Они могли не знать о вашей истинной сущности.

— Оу, оу, полегче, — возмутился Дрон. — Какой еще истинной сущности?

— Она в том, что вы демонстрируете возможности за пределами человеческих. Уверен, что вы считаете себя людьми, и если бы хотели уничтожить меня и группу, то давно бы так и сделали. Следовательно, вы не будете уничтожать… по крайней мере, сразу, и поэтому мы просто говорим, а не наставив друг на друга оружие.

— Особенно, если учесть, что оружие вам не помогло бы, — пистолет Дюши уже смотрел в лицо капитану.

— Вот и я тот же, — Ченг не моргнув и глазом, смотрел на пистолет. — У людей не бывает такой скорости. Я даже не успел пошевелить и пальцем, а вы уже изготовили оружие. И сегодня, прыжок в сторону от провала, что это было? Поймите, парни, я очень не люблю то, чего не понимаю: тварей и большие города, например. Вот джунгли люблю, и могу авторитетно заявить, что так, как вы шли сегодня, ходят только те, кто всю жизнь в них прожил. Или прошел спецподготовку, но я знаю всех мастеров подобного уровня, потому что «Тайфун» специализируется на джунглях. Также я никогда не слышал о группе «Буревестник», а если судить по вашему уровню, то специалисты там должны быть изрядные, и слава гремела бы по всей планете, пускай и в узких кругах спецназа. Теперь вы понимаете, что сами себя выдаете?

Капитан встал, а Дюша спрятал пистолет.

— Когда мы вернемся, вы вольны провести любую проверку, — заметил Дрон.

— Конечно, в пределах своих допусков. Что-то мне подсказывает, что на вас информация будет закрыта похлеще, чем на высших лиц Федерации, — заявил капитан. — Также что-то мне подсказывает, что только начни перепроверять информацию, как ко мне подойдет невзрачного вида человечек и возьмет расписку о нераспространении информации. Или еще что-нибудь произойдет, после чего мой интерес к вам аккуратно угаснет, и больше мы не встретимся.

Андреи переглянулись. Такая постановка вопроса им в голову не приходила. Лев своей публичностью затмил всех остальных, кроме, разве что, Асыла, которого сам и пихал в большую управленческую политику. Остальные двенадцать человек, объявленные спецгруппой Совета, с подчинением лично Льву и полным засекречиванием всей информации, в поле «распространения информации» не попали. Про них не ходили слухи, не рассказывали глупых историй и не делились друг с другом историей их подвигов. Группа «Буревестник» продолжала существовать как бы в небытие, прятаться в тени Льва, который в качестве компенсации стал резко всем известен, втройне популярен, не говоря уже об историях его переноса во времени, каковые плодились с бешеной скоростью.

Фантазия авторов этих историй не знала границ, и чего только не приписывали Льву, начиная с того, что он удалился в горы, сидел голый на вершине и жрал тварей девяносто лет, и, заканчивая тем, что он силой воли вернул себя к жизни, будучи не в состоянии видеть разгром Федерации. Форпостовцы даже пытались собирать эти истории, но каждый день появлялись новые, едва ли не десятками, и пришлось бросить это занятие, требующее слишком много времени и совершенно не волнующее Льва. Генерал считал, что раз кому-то хочется сочинять, пусть сочиняют, в конце концов, основные моменты: ненависть к тварям и битва на благо всех людей подчеркивались и оставались неизменными.

И вот теперь, внезапно, какой-то там капитан, заявляет им, что они не принадлежат к роду человеческому.

Андреи не полезли в драку и не стали разводить долгие уговоры и доказательства. Пожали плечами, мол, всякое в жизни бывает, и поинтересовались, поверит ли Ченг на слово ближайшему помощнику Льва, капитану Имангалиеву? Подумав, Ченг кивнул.

— Вот и отлично! — хлопнул себя по колену Дрон. — Выйдем, свяжемся с Асылом, и он все подтвердит!

— Либо скажет, что капитан Ченг не имеет соответствующего допуска, — улыбнулся Дюша. — Асыл тот еще педант в этом вопросе, что положено — то положено, а что не положено — то не положено, и все тут.

— Совершенно правильный подход, — одобрил Ченг.

— Думаю, капитан, вы поймете друг друга, — кивнул Дюша. — Отлично поймете друг друга!

Глава 7

Лев удовлетворенно взирал на свежую карту окрестностей Килиманджаро. Войска Федерации, ослабив управление тварей, вчера проломили укрепрайон и спешно продвигались вперед. На карте это выглядело как линия, выходящая из треугольника плацдарма и упирающаяся в гору. В реальности, как знал из сводок Лев, войска пробивали коридор шириной в полтора десятка километров. Не было смысла и сил зачищать всю территорию тварей, и поэтому было принято решение сделать вначале дорогу.

Добраться до Килиманджаро, закрепиться там и пробить вторую дорогу.

Кусочек за кусочком зачистить всю необходимую территорию и перейти уже к извлечению из земли ценной добычи. Пока еще рано было говорить о раскопках, но сведения обнадеживали. После второй линии обороны тварей началась нормальная поверхность, не оборудованная против бронетехники. Это означало, что теперь люди смогут использовать главный козырь против численно превосходящих орд.

Джокера в виде ядерного оружия Лев решил пока придержать, ведь неизвестно, как пойдет заражение и не придется ли потом спешно дезактивировать местность, теряя драгоценные месяцы? В любом случае, задачи выполняются, пусть и немного медленнее, чем планировалось. Тут Лев почесал лысину, признавая, что укрепрайона тварей никто предвидеть не мог. Вскрыть убежища Мозгов и аккуратно их подавить или обвалить, или отравить и то было легче, в конце концов, диверсионные группы стянуты со всей планеты. Легче послать группу, чем отправлять войска, и теперь это пригодилось.

В сторону Африки, по океанам, устремлялись караваны с грузами.

Когда стало понятно, что Сверхмозг разгадал план, Лев выступил с обращением ко всем людям. В короткой, но насыщенной речи, Лев обрисовал ситуацию и сказал, что уверен в победе, но нужны солдаты, оружие, припасы, и мол, только совместными усилиями удастся не только уничтожить Сверхмозга, но и не дать тварям увильнуть от полного разгрома. Не сказать, что вся Федерация как один поднялась в приливе энтузиазма, но все равно задача, стоящая перед Львом резко облегчилась.

Отрывая от себя последнее, опустошая склады и оголяя не слишком важные участки фронта, к Африке и Мадагаскару потянулись корабли. Дополнительно отмобилизованный флот, спешно строящиеся корабли, с трудом, на пределе, но удалось обеспечить непрерывность грузопотока. Гибли корабли, гибли люди и грузы, особенно когда в океан выходили не слишком подготовленные для этого суда, и все равно поток продолжался.

Убить Сверхмозга! Победить тварей! Избавиться от висящих вечной угрозой на шее тварей!

Месть, месть, месть за всех, погубленных тварями, за всех нерожденных по их вине, за человечество, которому твари не дали толком подняться после краха. За погибших родственников, за убитых друзей, за растерзанных детей, за всех, кого твари задели. За столетия войны с тварями было накоплено столько ненависти и жажды убийства, что материализуйся она, как планета треснула бы пополам.

Лев еще раз посмотрел на маршруты кораблей, и начал считать.

Теперь и только теперь предоставлялась возможность реализовать стратегию непрерывного опрокидывания, но требовалось все точно рассчитать, и прибытие людей, и поставки грузов, все должно быть как часы Прежних, не дающие сбоев. Иначе твари опомнятся и начнутся сплошные жертвы. Еще в качестве дополнительного средства воздействия оставался экспедиционный корпус, изрядно помятый и ослабевший, но продолжающий упорно двигаться к цели. Тем самым корпус ослаблял тварей, давящих на основную группу войск, а те в свою очередь притягивали к себе тварей, облегчая выполнение задачи корпусу.

Очень даже неплохо для тех, кому Лев изначально пророчил недохождение до верховьев Нила.

Корпус и его задачи ставились как попытка дезинформации, запутывания Сверхмозга, с целью скрыть истинную цель людей. Но как-то не получилось, ни того, ни другого. В смысле, и корпус забрался намного дальше, и цель людей вскрылась намного раньше, чем рассчитывал Лев. Но зато теперь можно было, как следует пустить корпус в дело и даже влить в ряды основной армии, следовало только все рассчитать и спланировать.

Лев вздохнул и отстранился от карты.

Этого спланировать у него было пять материков. Везде твари помогали Сверхмозгу, как могли, а именно: наращивали давление на области людей, не считаясь с потерями. Оборона и без того еле державшаяся, а теперь еще и ослабленная отправками войск, трещала и рвалась. Народные ополчения и старые солдаты, снова вставшие в строй, держались изо всех сил и за их пределами, и все равно каждый день Льву на стол ложились новые сводки. Прорывы тварей. Массовые убийства. Уничтожены еще такие-то поселки и селения. Трижды сообщалось о резне в крупных городах. Твари, подобно океанскому прибою, бились в линию Краммера и высаживались на Апеннинском полуострове.

По всей планете твари давили и напирали, и каждый день приносил все новые и новые жертвы.

Как любили говорить Прежние: «Казалось, будто настал конец света». Но Лев сразу озвучил мысль и не переставал ее повторять: «Ресурсы тварей не бесконечны, и бОльшая их часть ушла на атаку Рима. Поэтому держаться, держаться, держаться и твари закончатся». Потом добавлял, мол, смотрите, твари сами набегают, так бейте их вдвойне, втройне сильнее! Не жалейте патронов и техники, убьем Сверхмозга, подавим вал тварей и все равно такой избыток военной продукции не потребуется!

Твари, продолжающие оккупировать Европу, в данном контексте даже радовали Льва.

Чем больше их здесь, тем меньше их там, а линия Краммера надежна, тем более, что поток ополченцев из жителей города позволял удерживать все позиции, не помышляя об отступлении или сдаче. Оставался только вопрос времени и запасов, и с тем, и с другим был полный порядок. Хотя, конечно, Лев не отказался бы от армии боевых автоматов, так любимых Прежними либо от войска, лишенного страха, как у тварей. А еще лучше от своих агентов под боком у Сверхмозга, чтобы залили ему яду в питательную смесь и помахали ручкой над могилой.

Псионики, после прошлогодней акции и разгрома в столице, повели себя очень по-разному. Кто-то впал в буйство, и начал крушить и ломать, и всячески вредить Федерации. Таких отлавливали сразу, и к текущему моменту почти всех переловили. Желание гадить и портить очень редко совпадало с возможностями анализировать и думать. Кто-то затаился, привычно, как и раньше, и таких не трогали. Дел хватало и без отлова тихих псиоников, коих было очень, очень много, относительно общего их количества. Кто-то приходил и предлагал свои услуги, таких обычно отправляли в «подразделению 23» на проверку. И самая опасная категория, те, кто затаился, обрубил все прежние контакты, замаскировался, спрятался и, желая отомстить, начал или продолжил слив информации тварям.

В свою очередь сеть из зараженных была переориентирована Сверхмозгом, не только на причинение Федерации максимального ущерба, но и поиск уцелевших псиоников, желающих сотрудничать. В стратегическом плане Лев мог только радоваться, повелитель тварей рушил наработанные связи и системы, во имя тактического преимущества. Но вот в этом самом тактическом смысле, генералу оставалось только морщиться. Из-за общей запущенности ситуации зараженных на низовых уровнях оказалось много, и поэтому гремели взрывы, взлетали на воздух мосты и здания, гибли незаменимые работники, саботировались задания и много чего другого происходило.

Обновленное Седьмое Управление, с увеличившимся за прошлый год вчетверо штатом сотрудников, сбивалось с ног, предотвращая, координируя и выявляя и пытаясь предусмотреть, где еще враг нанесет удар. Можно сказать, что шла война внутри Федерации, в которой численность агентов противника стремилась к нулю. Причем силами самих агентов. Ущерб же, ущерб при этом наносился иногда совершенно несопоставимый. Лев видел, к чему все идет, и это ему сильно не нравилось.

Очень простая цепочка.

Войска, атакующие область, где сидит Сверхмозг, не успевают, скажем, до нового года. Истинные сроки знает только сам Сверхмозг, но Лев всегда в расчетах исходил из полугода. Не успевают, и повелитель тварей успевает убежать, либо скапливает огромные силы и отбивает атаки людей. Но все-таки сбежать, по мнению Льва, вероятнее, ибо убежище раскрыто, и значит, его можно закидать бомбами и всякой гадостью. И потом повторить атаку столько раз, сколько потребуется или насколько хватит сил, но главное, что известно, куда идти.

Сбежав, Сверхмозг возвращает себе главный козырь: тайну местоположения.

После этого он, разумеется, производит переоценку сил Федерации и своих, и наносит удар там, где ему выгодно. Учитывая, что весь этот временной отрезок твари давили и грызли людей, а оборона трещала, то уязвимых мест будет много. Здесь же повреждения, нанесенные самоубившимися зараженными, могут сыграть роковую роль, и может возникнуть цепная реакция. Рухнувшая оборона одного региона повлечет за собой обвал обороны в другом месте и так по всей планете, либо пока человечество не даст отпор. Но для этого надо будет успевать реагировать, то есть заранее предсказать места ударов Сверхмозга и туда вести войска, которые штурмовали его убежище.

Что, в свою очередь, означает лишь возможность для Сверхмозга нанести удары в других местах.

Таким образом, он получает бесценное преимущество, инициативу и все остальное, что при умелом использовании даст ему возможность победить в Волне. Надорвавшаяся Федерация окончательно утратит преимущество, и к Четвертой Волне твари завладеют и морями с океанами. Звучит траурная музыка, занавес. Это, разумеется, при самом плохом развитии событий, но Лев не обольщался. Либо победа, либо дела пойдут совсем плохо, вот и все, третьего не дано.

Эта нехитрая жизненная позиция всегда выручала Льва в сложных ситуациях.

Вызвав Асыла и коротко переговорив о текущих делах, и убедившись, что «все идет по плану», Лев вернулся было к общей карте мира, но здесь его злобно и бесцеремонно прервали.

— Товарищ генерал! Только что поступило сообщение! Линия Краммера прорвана! Уничтожены крепости 15, 27 и 32, твари развивают успех и массово рвутся. Вторая линия обороны приведена в полную готовность, столкновение ожидается с минуты на минуту!

— Тааааак, — процедил Лев сквозь зубы. — Карту того района сюда, и кто там отвечает за вторую линию? Генерал-майор Леднев? Связь с ним, быстро!

Лев курил, глядя на карту и делая пометки, и слушая торопливый доклад.

— Подрывы изнутри, предположительно последняя серия атак служила отвлекающим маневром.

— Ясно же было сказано, проверки личного состава каждый день, — проворчал Лев. — Понятно, взорвали изнутри ворота, потом?

— Чистильщики, плюс в это же время начался общим штурм линии. Никто не обратил внимания на то, что крепости не отвечают. Спохватились, когда твари нашей же взрывчаткой взорвали и разворотили стены, и начали массовый проход.

— Так, так, понятно, кто-то расслабился, — продолжал ворчать Лев. — Вот жеж люди, а? Твари под боком, а все равно ухитряются ушами прохлопать и глазами проморгать. У аналитиков все?

— Предполагается, что…

— Генерал Леднев на проводе!

Переговорив с ним, Лев узнал, что битва за вторую линию в самом разгаре, но волноваться, мол, нечего. Войска стянуты, и как раз в данную минуту танки утюжат самых наглых тварей. Положив трубку, Лев распорядился.

— Соседние укрепления?

— Атакованы с тыла. Это и были предположения аналитиков, что твари используют шанс, чтобы сломать первую линию обороны, имитировав атаку на вторую.

— Понятно, — Лев выдержал паузу. — Меры приняты?

— Так точно! Предполагается ликвидация прорыва в течение трех суток, затем еще неделя на восстановление линии. Предлагается общая ответная атака на тварей, с целью снизить количество тварей на участках прорывов. Также предлагается изменение режима оповещения, а также…

— Стоп! — поднял руку Лев. — Меры приняты, этого достаточно. Общий рапорт в течение дня, и затем подробный в течение недели.

Оставшись один, Лев побарабанил пальцами по столу. Постоянное давление тварей начало сказываться. Люди начали совершать ошибки. Тут крепость, там крепость, замучаешься раз за разом их восстанавливать, никаких же ресурсов не хватит! Но все равно, первый крупный прорыв линии прозвенел тревожным звоночком. Запас времени медленно, но верно истекал, хотя следует признать, что не начни Лев акцию против Сверхмозга, тот не начал бы в ответ растрачивать своих подчиненных так широко и бездумно.

Стоило ли рассчитывать, что этого не будет?

Лев помотал головой, мол, совершенно не стоило. Твари еще не проломили оборону, а даже если бы и прошли насквозь вторую линию, то все равно их ждала бы пара сюрпризов. Но тревожный звоночек, и Лев сделал пометку. Предстояло немного изменить планы, ведь он ожидал первого прорыва только в сентябре. Хорошо еще, что климат Африки позволял круглогодичное ведение операций, хоть здесь можно было не ждать зимы с напряжением и ужасом.

Лев представил, что Сверхмозг забрался бы, к примеру, под Гималаи и его передернуло.

Высочайшие горы в мире, бомбами не проломить, подкопы не сделать, дороги не проложить, снабжения не организовать. Надо полагать, именно эти соображения — в области снабжения — и остановили тварей от «выгодного» расположения Сверхмозга. Лев пошарил мысленно по горным цепям планеты, и пришел к выводу, что лучше всего было бы прятаться под Андами, но там океан слишком близко. После обнаружения убежища ничто не помешало бы флоту людей захватить область возле Сверхмозга и удерживать таковую.

В текущей ситуации, несмотря на относительную близость к Индийскому океану, все же до логова повелителя тварей предстояло добираться по суше, и оставалось только гадать, какую цену твари за это возьмут. Генерал вдохнул, выдохнул и постарался переключиться, так как понял, что мысли пошли уже даже не на второй, а на десятый круг. Непрерывно обдумывать и строить варианты будущего, не имея на руках фактов, по мнению Льва, это было все равно, что мозг заставлять работать вхолостую. Тревога за операцию, внешне незаметная, прорывалась в сознание, и генерала это тоже беспокоило. Одно дело полностью сосредотачиваться на операции, думать о ней денно и нощно, быть в курсе всего, реагировать на ходы тварей, придумывать свои и так далее, такое вот в порядке вещей. Бесцельно же растрачивать умственную энергию, паникуя и тревожась… Лев встал и вышел из кабинета.

Час бездумных физических упражнений на пределе концентрации внимания, силы и ловкости, с последующим холодным душем, освежили генерала, заставили его отбросить навязчивый бег мыслей по кругу. Вернувшись к задаче, он внезапно увидел упущенный компонент. Если Сверхмозг целенаправленно развивал в себе псионические силы или органы, отвечающие за таковые, то какова его мощь? Что смогут противопоставить ей солдаты, когда спустятся в его убежище? Не начнется ли там под землей неконтролируемая бойня людей против людей? То есть бойня, конечно, будет контролироваться Сверхмозгом, но кому от этого станет легче?

Понятно, что заранее выстроить вокруг Сверхмозга камеру против псиоников не получится.

Лев протер полотенцем еще мокрую лысину и начал напряженно думать и прикидывать, что же такое получается из этого нового аспекта? Самое очевидное и первым приходящее в голову, это то, что на передовую придется отправить сотрудников подразделения «Пси» или «23», как его еще именовали. Пусть не будут ходить в бой, но зато смогут вовремя засечь и оценить первые выплески пси-силы. Если это случится… Лев чертил, черкал и думал. Допустим, Сверхмозг настолько могуч, что его можно будет засечь через всю ту толщу земли, скал, грунтов и вод, под которой он спрятался. А он спрятался, можно даже не сомневаться, что его убежище выдержит сколько угодно прямых попаданий даже самых разрушительных бомб Федерации. Эх, сюда бы мифические стомегатонные ракеты Прежних! Да одну за другой, с десяток да прямо над головами тварей. Лев усмехнулся, мол, мечты, мечты.

Итак, если Сверхмозг настолько могуч, то сотрудники «Пси» смогут точно определить местоположение его убежища. Если же он маскирует свою силу или не в состоянии преодолеть толщу земли над головой, то все становится еще веселее. По мере продвижения вниз, к убежищу, можно будет делать засечки, и триангулировать убежище, по все той же пси-силе. Основная проблема — воздействие на войска, и что тут можно сделать, Лев совершенно не представлял. Исходя из предполагаемой сверхсилы Сверхмозга, допустим, он в состоянии контролировать… Лев остановился и отодвинул бумаги, почувствовав, что снова углубляется в область догадок.

Подумав, генерал придвинул блокнот и начал формулировать задачу.

Пусть псиониковеды и твареведы сядут вместе, подумают, почешут головы и выдадут, хотя бы уровне высосанных из пальца теоретических моделей, чего можно ожидать от Сверхмозга. Подумают над защитой, все-таки какие-то, пусть вялые и полумертвые, но разработки средств против псиоников велись? В общем, все, что только можно придумать в этой области, пусть дикое и фантастичное, но чтобы было. Затем приблизить модели к реальности, и тогда, к моменту достижения убежища Сверхмозга, не надо будет бегать, и драть волосы на голове.

Ручка так и летала по бумаге, формулировки сами возникали в голове. Лев испытывал приступ вдохновения.

Глава 8

Торжественную встречу никто не устраивал, не играл оркестр, и не раздавали всем бесплатно алкогольные напитки, как в фильмах Прежних. Просто в один прекрасный момент остатки корпуса вышли на открытое пространство, зачищенную километровую полосу вдоль дороги. Инженеры поработали прекрасно, и мало того, что местность просматривалась до самого горизонта, так еще и пройти по ней, даже пешком, было проблематично. Усталые и грязные люди, численностью в одну десятую от начального количества, медленно побрели по камням, ямам и завалам.

Заранее выставленный батальон войск плацдарма, а точнее 32-й пехотной дивизии, был готов встретить атаку тварей, буде таковые выбегут вслед за людьми. Но твари исчезли еще позавчера, при входе в зону, в которой не было войск плацдарма, но ощущалось их присутствие. Патрули, разведка, удары по группам тварей, вылазки, постепенно отучили тварей бездумными толпами бегать в этом районе. Теперь они предпочитали скрытное проникновение и внезапные удары, в стиле «сломал и убежал», что, разумеется, для трехтысячной толпы было совершенно не критично. После кровавой мясорубки, продирания сквозь заслоны тварей, стычек, стычек и еще раз стычек, мелкие отряды тварей уже никого не пугали и не вызывали желания лезть в драку.

— [цензура]! Добрались! — выдохнул Спартак, отчаянно почесываясь. — Горячую ванну, матерно послать Льва и спать, спать, спать!

— Приятно видеть, что твой напарник не теряет оптимизма даже после всего случившегося, — усмехнулся Влад.

Был он не менее грязен, чем Спартак, и устал так же, как и все остальные в корпусе. Даже если бы они просто шли и шли через джунгли, это было бы крайне утомительно, что уж говорить о ситуации, когда этот поход сопровождался постоянными атаками тварей? Спору нет, все знали, на что идут и зачем они это делают, но даже осознание величия миссии не всегда помогало против физической усталости. Снайпера вообще оказались в проигрышной ситуации, в лесах их умения резко теряли в цене, из-за целой кучи деревьев, кустов и цветов, ограничивающих поле зрения. Пришлось переквалифицироваться в бойцов ближнего боя, благо практика в «Буревестнике» на этот счет была богатая.

Прошедшие бои и дорога вспоминались как тяжелый, дурной сон. Тягучий, липкий, который хочется смыть с себя и не вспоминать. Медленное продвижение вперед, с непрерывным истреблением набегающих тварей, гибелью товарищей, прорубанием дорог и сном урывками.

— Да, пусть Лев проставляется! — гаркнул Спартак. — Сколько народу в землю легло!

— И не зря, сколько тварей легло вместе с ними, — добавил Влад.

— Все равно Лев заигрался!

Влад не стал отвечать, и разговор этот продолжился уже вечером, после того, как остатки корпуса разместили в специально подготовленном лагере, расположенном неподалеку от опорной крепости. Поели, помылись, немного отдохнули, и накал застилающей глаза и разум злобы сильно спал. Тем более, что в гости подъехали Андреи. Бойцы «Буревестника» долго ржали над внешним видом друг друга, хлопали по плечам, и вспоминали самые яркие эпизоды. Но затем возбуждение встречи схлынуло, и разговор пошел в более деловом русле.

— Можете собираться, — говорил Дрон. — Выспитесь и дуйте к нам, на передовую.

— Это приказ?

— Это приказ. Лев потихоньку всех наших там собирает, да и право дело, Килиманджаро уже в полный рост встает, половину неба занимает, скоро перейдем к основному делу!

— И Лев бросит нас в самое пекло, понимаю, — кивнул Спартак. — Мало ему было издевательств.

— Кто сказал, что это были издевательства? — приподнял бровь Дрон. — Разве ты не видишь, что генерал на что-то нас натаскивает, или мы просто вышли на следующую ступень обучения? Не видишь?

— Нет, — развел руками Спартак. — Вижу, что он раздергал нас, засунул в разные части и корпуса, и заставил еще отчеты писать ему каждый день.

— Так это еще в Риме было!

— Ну да, что я дурак, что ли, в таком пешем походе еще и отчеты писать, — фыркнул снайпер. — Начальство есть, пусть оно Льву докладывает!

— Ну и зря ты так, — миролюбиво заметил Дюша, попыхивая сигаретой. — Ты должен не только уметь писать отчеты, но и читать таковые, и заставлять других их составлять, и уметь обрабатывать, и делать выводы, а также уметь перекладывать работу по отчетам на окружающих, контролируя лишь исполнение.

— Должен? — Спартак почесал свежевыбритую лысину. — Кому это я должен?

— Льву, конечно! А ты как думал, генерал бесплатно учит? Не, теперь ты у него в долгу до конца жизни, и не только этой, но и всех последующих! — развеселился Дюша.

Остальные уставились на него весьма подозрительно. Дюша пожал плечами и пояснил, мол, это Прежние верили, что человек живет кучу жизней, одну за другой, и при определенных условиях вполне может помнить, что было с ним в прошлых жизнях. Брехня, конечно, пояснил Дюша, но все равно было бы весело, родился ты заново, а там подходит Лев и говорит, мол, ты мне еще с прошлой жизни должен!

— В общем, хотим мы или нет, а я так думаю, что мы хотим, — продолжил Дюша. — В общем, поставит нас Лев на острие атаки и будем мы убивать Сверхмозга. В принципе, думаю, нас там таких дивизия наберется, но Лев нас в первые ряды вытолкнет.

— Для славы и опыта, надо полагать, — усмехнулся Влад. — Что ж, если нас там будет целая дивизия, то почему бы и нет? Толпой, как мы уже убедились, весьма приятно сражаться.

— Ни хрена не приятно, одна радость, что твари от тебя бегают, а не ты от них, — тут же возразил Спартак. — Толпой хорошо в укрепрайоне сидеть, поплевывать на тварей с высоты бункеров и стен, а когда та же толпа…

— Да, думаю, на марше вы больше толпу напоминали, а не дисциплинированное воинское соединение, как сказал бы Асыл, — вставил Дюша.

— Та же толпа прется через джунгли, изничтожая растительность и тварей, это ни разу не приятно!

— Может тебе еще и дорогу асфальтированную и кресло в танке мягкое? — продолжал ехидничать Дюша. — А то и коврик под ноги, чтобы по земле не ступать?

— Отож! Не откажусь!

— Фиг тебе! Будешь, как и мы бегать по земле, жрать полупрожаренных тварей, спать на камнях и восхвалять Льва каждый вечер!!

Дружный хохот разнесся над лагерем.

— Пфе, а говорили, полнеба закрывает! — скривился Спартак.

— Ну, если подойти поближе, да лечь на землю и закрыть один глаз, то реально полнеба будет! — тут же отозвался Дюша. — Командир же не уточнял, как именно эта горушка полнеба закрывает? Главное — смотри, красотища то какая! Простор от горизонта до горизонта!

— Это да, — кивнул Спартак. — Саванна. А что насчет тварей?

— Как известно, — тоном школьного учителя тут же начал Дюша, — Африку населяло множество животных, теперь же фауна материка состоит из множества тварей, каковые могут быть отнесены к следующим типам…

— Стоп! — поднял руку Спартак. — Тварей здесь много?

— Мммм, вот если бы дело было на форпосте…

— Дюша!

— [цензура] тварей, так устроит? Причем никакой видимой линии обороны. Просто все в ловушках и тварях, и стоит начать двигаться, как они сбегаются толпами со всех сторон, особенно снизу и начинается кровавое месилово. Потом раз! И тварей нет, а нам оттаскивать поломанную технику и трупы.

— Что сам думаешь?

— Думаю, — прищурился Дюша, — стоит три дня и три ночи расстреливать тут все из особо мощных пушек, чтобы окончательно завалить все ходы и туннели тварей на глубину в сто метров. И потом уже спокойно идти дальше.

Спартак посмотрел на равнину, и без того перепаханную следами боев, взрывов, наступлений и задумчиво почесал в затылке. Предложение Дюши было донельзя разумным, но начальство ему не последовало. Почему? Ведь вот она цель, Килиманджаро возвышается на горизонте, ну сколько там до горы, несколько десятков километров и можно начинать раскопки. Но вместо этого войска, окопавшись на окраине джунглей, елозят который день туда-сюда, как будто не в силах преодолеть оборонительную линию тварей.

Спартак чувствовал, что ответ где-то рядом и не мог его найти.

Изрядно намозолив мозг, он все-таки сдался и спросил у Дюши.

— Ладно, в чем тут хитрость?

— А она обязательно должна быть?

— Конечно! — гневно воскликнул снайпер. — Проведя все эти операции, мы теперь бесцельно топчемся в преддверии цели? Не верю!

— Мы, — хмыкнул Дюша. — Нормально. В общем, нет тут никакой хитрости, кроме истребления тварей. Мы их убиваем, они нас, мы устремляемся вперед, а они толкают нас назад.

— Все равно неправильно, — подумав, заявил Спартак. — Совершенно не в стиле Льва вот так тупо лбом в стенку ломиться. Наверное, готовится хитрый обход с двух сторон, пока мы тут тварей на себя стягиваем. Или нет, это просто отвлечение внимания, чтобы твари все здесь собрались, а главный удар будет нанесен с противоположной стороны!

Дюша аж закашлялся, от такого мега-вывода. Прокашлявшись, спросил, сдерживаясь, чтобы не засмеяться.

— С противоположной это откуда? Из самого сердца Африки что ли?

— Да тьфу на тебя! — возмутился Спартак, только сейчас осознавший ошибку. — Уже блин и промахнуться немного нельзя! И вообще, надо бы высадить прямо туда всех десантников, да с техникой!

— Куда?

— Прямо внутрь Килиманджаро! Выбьют тварей, закрепятся, а тут мы такие на лихой бронетехнике примчимся! И все, шах и мат тварям в два хода!

Дюша помолчал, потом осторожно уточнил.

— Спартак, я понимаю, что Лев нам не читал курс лекций по стратегии и тактике, но что-то же ты должен был выучить за все эти годы?

— Ладно, — вздохнул снайпер. — Перед высадкой закидать там все бомбами и ракетами.

— Нет, ты не понял. Сама идея высадки в корне неверна. Твари просто всех перебьют, потом зароются обратно под землю, и толку с тех жертв, что будут принесены? Чтобы этих жертв не было, надо бомбить и закидывать ракетами, как ты выразился, прямо во время десанта. Сам догадаешься, почему это невозможно или обратимся за подсказкой?

— Ладно, ладно, — проворчал Спартак. — Нет, так нет, непонятно только на кой хрен нам десантные войска, если их толком никуда не высадишь?

— Да с чего ты взял? Просто есть разница, высаживаться где-то и высаживаться прямо в середине мощнейших оборонительных сооружений тварей, напичканных ордами тварей? Да, да, теперь можно не сомневаться, что там вся местность один огромный укрепрайон, ранее замаскированный. Но теперь то тварям особо прятаться не надо, и сейчас стаи строительных тварей строят, роют и копают, уже на поверхности. Не говоря уже о том, что они делают внутри, и хрен его знает, как мы вообще сумеем добраться до Сверхмозга.

— Я слышал, пробьем прямую шахту над его головой, потом туда сбросим ядерную бомбу и тут же засыпаем шахту, или взрывом ее засыплет, неважно, — припомнил Спартак слухи, ходившие в корпусе.

— Эх, мячты, мячты, — вздохнул Дюша. — Я бы тоже не отказался от такого варианта, да разве ж твари дадут? Вот представь себе, что ты взял под контроль определенную местность. Представил?

— Допустим.

— Тебе известно, что под тобой огромная куча тварей неизвестно насколько вглубь земли. Также известно, что вокруг все кишит тварями на поверхности, а те, что под землей, могут иметь ходы к ним. Твои действия?

— Окопать вглубь… нет. Завалить взрывами… нет. Расширить область влияния?

— Не получится, — покачал головой Дюша. — Твои силы и время ограничены.

Спартак задумался. Дюша терпеливо ждал, так как собственно для этого урока и пригласил Спартака полюбоваться на разбитые сражениями равнины. Старший сержант сейчас проводил аналогичную беседу с Владом. Требовалось, чтобы человек сам осознал глубину и масштаб задач, и представлял, к чему все идет, и почему. Когда-то этого требовал Лев, когда он самолично занимался группой. Теперь же этого требовали сержанты, правда, не в такой приказной форме, как Лев, а вот так вот, в разговорах и объяснениях.

Спартак хлопает себя по лбу.

— Туннели картографируете?!

— Точно, молодец, возьми с полки пирожок! И не только мы, но и еще в трех местах туннели выявляют, записывают и составляют карту. Сидят в джунглях научники, что-то там пишут, а батальон Истребителей их охраняет. Как все нанесут и запишут, так все и начнется.

— Что именно?

— Сам понимаешь, генералы мне свои планы не докладывают, но думаю, зальют туннели какой-нибудь злостной отравой да минируют. А мы помчимся на полной скорости к горе, и вот тогда можно будет делать немножко десанта, чтобы раз и удвоить силы в финальной точке. Ох, жестокая будет драка, умоемся кровью по самую макушку, плавать в этой крови будем, — серьезным голосом рассказывает Дюша. — И что самое обидное, это только начало всей операции, до главного еще копать и копать.

— Как думаешь, не планируется по тоннелям добраться до Сверхмозга?

— Думаю, что тут нихрена не ясно. Насколько устойчивы туннели? Ни в жизни не поверю, что Сверхмозг не предусмотрел возможности обрушения ходов. В лучшем случае упремся в непробиваемую стену, да еще и под землей, а в худшем завалит там всех, кто войдет, и вернемся на исходную точку.

— Да, опять я не подумал, — признал Спартак.

— Вот так всегда, — не замедлил подколоть Дюша. — Вначале не думаете, потом не делаете, а мне за вас всех отдуваться, и ладно бы просто отдуваться, так ведь нет, перед Львом держать ответ приходится, а ты же знаешь Льва, он как грозно сверкнет лысиной, как надуется, как…

— Хватит, Дюша, хватит!!! Я понял! Да слабоват в стратегии, чего уж там. У меня, между прочим, подчиненных нет, и даже о тактике, кроме своей собственной, думать не надо!

— Уже есть.

— Что есть?

— Подчиненные.

— Ты шутишь? Из меня командир, как из тварей танцоры!

— И все же, — настаивал Дюша. — Ты и Влад, будете обучать местных снайперов скоростной прицельной стрельбе. Сам догадаешься, зачем это нужно?

Спартак опять задумался, и опять безрезультатно. Но в этот раз, памятуя прошлые промахи, ничего говорить и высказывать версии не стал. Просто пожал плечами, мол, не знаю, и вопросительно посмотрел на Дюшу.

— Э, нет, так дело не пойдет, — усмехнулся сержант. — Сам ищи ответ, и все равно знаешь ты его или нет, но местных обучай.

— Можно подумать, они и без меня не умеют, — проворчал Спартак.

— Скоростной прицельной стрельбой по Птичкам местные не владеют или владеют очень плохо. Вот и подумай, зачем таковая нужна, и как ее преподнести, чтобы в кратчайшие сроки все усвоили. Думай, потом выдвигайся вооон туда, видишь огромный камень?

Дюша, насвистывая какой-то протяжный марш ушел, а Спартак остался думать. Мозг, и без того перегретый, отказывался выдавать новые версии, мотивируя тем, что устал и хочет спать. Но в то же время заедало Спартака, что ошибся в прошлые разы, что в этот ничего в голову не идет, и он продолжал упорно думать, и строить версии, пытаясь совместить скоростную стрельбу по Птичкам и обучение. Для чего нужно такое умение Спартак представлял, группу оно не раз спасало или давало выигрыш во времени. Но в массовых то количествах зачем? Когда много людей, огневую завесу против Птичек можно ставить более дешевыми и более эффективными методами, нежели стрельба снайперов навскидку, с быстрыми перемещением винтовки и практически без прицеливания.

Не говоря уже о том, что результативность неизбежно падала в разы, хотя и оставалась выше той, которую можно было получить стрельбой из автоматов, даже нескольких. Получалось, что соберут толпу снайперов, высадят в тылу тварей и заставят отбиваться от Птичек. Но зачем?! Ответ на этот вопрос Спартак искал и не находил, чувствуя, что упускает что-то. Нечто такое, что Дюша видел или просто знал, а ему даже в голову не могло прийти. И в то же время было неважно, будет это знать Спартак сейчас или узнает по факту, иначе Дюша сразу бы все рассказал.

— Ну вас ко Льву с вашими загадками!! — прорычал снайпер и пошел в направлении камня.

Глава 9

Огромная цистерна, с вызывающе яркой красно-оранжевой маркировкой, стояла посреди дороги, порыкивая мотором. Водитель ждал отмашки, потому что взвод «химиков», как обычно именовали бойцов химико-биологических подразделений, надевал защитные костюмы, готовясь немного залить норы тварей отравой. Специально разработанной, надежно убивающей все живое отравой, которую, правда, твари в обычных условиях начисто игнорировали. Но вот так, в подземельях, чтобы не проветрить быстро и не вычерпать, и не избавиться, отрава должна была сработать надежно.

Либо заставить тварей обрушить часть туннелей, закрываясь от яда, и это тоже устраивало людей.

Предстоял рывок к подножию Килиманджаро, и поэтому сейчас спешно готовились травить тварей. Чтобы они сами закрылись под землей и не вылезали. По оценочным прикидкам, рытье новых выходов на поверхность в полном объеме должно было занять у тварей не менее месяца, а с учетом противодействия, и все два. Дополнительно готовились саперы, причем не только здесь, но и в остальных «точках соприкосновения». В результате, как и было запланировано Львом, стрела или коридор до Килиманджаро, должен был продолжиться, и войска второй линии готовились занять позиции и начать строить и крепить оборону.

При виде этой картины Лев был бы доволен, и обязательно улыбнулся бы.

— Куда лезешь, дурень? Влас, плесни туда огоньку!

Огнеметчик выпускает струю в зев тоннеля.

— Вот, теперь лезь, да дышать почаще не забывай!

— Дурак ты, Питер, и шутки у тебя такие же!

— Полезли, шутники!

— Давай сюда эту кишку!

— Это шланг, дубина!

— Какая на хрен разница?

— Рядовой Джонсон, что за разговорчики?

— Держи крепче, а то порвется!

— Где охрана, разгильдяи? Огнеметчик, не спи!

— Давай-давай, навались!

— Ох и тяжелая же хреновина, фффух…

— Не хухры — мухры, мега-отраву лить будут!

— А шланг потом кто сматывать обратно будет?

— Дык там движок есть, чудила.

— Заткнулись оба!

— Товарищ сержант, а зачем мы тогда сейчас его тащим? Пусть бы машина размотала!

— Ох и дурак ты, Питер! Как она его тебе размотает? Только нашим пердячим паром и пролезет.

— По сторонам посматривай.

— Ага, сейчас твари как высунутся, как цапнут тебя!

— Все, хорошо, видишь дырку? Сувай туда, да отойти не забудь.

— Кран крутить не надо?

— Дурак, как увидишь, что полилось, уходи быстрее. Отрава тяжелая, но лучше все равно близко не подходить.

— А что с тварями будет от нее?

— Сдохнут и свернутся клубком.

— Зачем?

— Затем, чтобы ты спрашивал. Шевели ногами, мало ли что тут в тоннелях живет.

— Да ладно, тут же все прочистили на три раза!

— Йопт!

— Что там?

— Об камень задел… коленом!

— Какого хера фонари выключены?

— Включено, да тут пылищи и дымищи.

— Ногами шевелим, выбираемся!

— А нас не завалят в туннелях?

— Вначале выйдем, потом цистерну сольют, шланг смотают, и потом рванут, чтобы все наглухо.

— Хочу на свежий воздух!

— Дыши чаще, ты и так в кислородной маске!

— Вон выход!

— Урааа!!!

Глядя, как из туннелей выбираются немного нервные рядовые и сержанты, Дюша усмехнулся. Вроде и защита на них, и куча тренировок за плечами, а все равно, в таких вот боевых ситуациях мандраж разбирается, ноги гнутся, а руки дрожат, и ком к горлу подкатывает. О, как их прекрасно понимал Дюша, которому каждый раз вспоминались его подростковые годы и первые эпичные битвы, когда он был уже сержантом. Также знал он, что этот страх можно использовать с умом и на пользу, но учить никого не собирался.

Не то время, не то место, не те люди.

Сейчас Дюше, как и еще тысяче отборных солдат и офицеров предстояло возглавить долгожданный удар, поставить, так сказать, флаг Федерации над головой Сверхмозга. Все было готово: люди, техника, разведана дорога и намечены места ударов, и оставалось только дождаться заливки отравы и затем саперов с их взрывной частью. И вперед, вперед, и так уже все лето возятся, сколько можно?

— Сержант Мумашев?

— Так точно!

— Идите за мной.

Сверхмозг не сидел, сложа руки. То есть он сидел, конечно, ибо двигаться не умел, но в то же время и не сидел, организовывая оборону и собирая своих подданных. Ходы с прочный обороной и заливкой туннелей отравой сюрпризом для него не стали. Разве что корпус, сумевший вырваться, но и там, уничтожение девяти десятых личного состава состоялось, и Сверхмозг счел это приемлемой ценой. Каждый убитый сейчас означал, что нужно будет вести нового, а это время, и если удастся отыграть таковое до следующего лета, то Сверхмозг сбежит, устроив напоследок пару гадостей.

Собственно, люди убивали тварей и считали, что прореживают живую силу врага, и Сверхмозг делал ровно то же самое. Потери среди рядового «мяса» и даже среди верхних составов его ничуть не волновали. Мозги можно вырастить, Слуг создать новых, и так далее, а вот самого Сверхмозга создавали полвека. Хотя он теперь управился бы с выращиванием нового быстрее, лет за сорок, но все равно, случись чего, потеря будет невосполнимой. При этом двигал Сверхмозгом не страх за свою судьбу, и не инстинкт самосохранения, а всего лишь банальный, голый и скучный прагматизм вкупе с расчетами, которые гласили, что разрушение руководящего центра резко повышают шансы на общую победу.

Поэтому он стремился разрушить Рим.

Поэтому люди сейчас подбирались к его логову, не жалея жизней.

Именно поэтому Сверхмозг сейчас пустил в ход очередной козырь. С юга, бежавшие все это время орды, наконец добежали и бесконечной рекой пошли в атаку на плацдармы. Весь юг материка, за который некогда бились шесть лет люди и твари, теперь был полностью свободен. Ну, немного замаскированных Мозгов с охраной осталось, да прислуги и кормовых тварей. Остальные все убежали к плацдарму.

Аналогично, дела обстояли и на востоке.

Расчет Сверхмозга был прост и незатейлив. Все равно у людей сейчас нет сил на еще одну масштабную высадку, не говоря уже о захвате земель. Так что можно и оголить временно половину материка, завалить мясом, а заодно заложить и еще один кирпичик в здание грядущей победы. Если перемолоть войска на плацдарме, то можно смело говорить, что твари одолели самых лучших, самых инициативных, самых боевитых. Не говоря уже о том упадке духа, который вызовет такое масштабное поражение.

И поэтому живые реки тварей текли к плацдарму, повинуясь воле Сверхмозга.

Дюша спокойно затушил бычок о череп возвышающегося валуном Крушителя, и втянул воздух.

— День знаний! Сегодня дети пойдут в школу!

— Угу, а мы куда пойдем? — мрачно отозвался Дрон.

Старший сержант растаскивал тварей, расчищая сектор обстрела своему пулемету. Кучки тварей валялись по полю, чем ближе к оборонительному валу, тем больше. Построенный в параллель дороге, оборонительный вал был рассчитан на стандартные атаки, а не то безумие, которое творилось здесь второй день. Твари лезли и лезли, совершая новую атаку каждые полчаса. Вокруг Андреев уже три раза сменился личный состав, а мертвых тварей приходилось оттаскивать, иначе получался дополнительный вал из трупов.

— А мы пойдем, пойдем, пойдем, — пропел Дюша, — и много тварей там найдем!

— Удивляюсь я с тебя, — проворчал Дрон. — Помог бы лучше!

— Да ладно, тут тваресгребальный бульдозер надо. Он большой и мощный, а я маленький, слабый и уставший.

— Да ладно, мы ж здесь всего-то шестую атаку сидим, — язвительно отозвался Дрон. — С чего бы ты устал?

— Ну как же, и до этого ночные атаки отражали, и до этого дневные. Неее, все, я устал и хочу в тыл.

— Отступим еще, потом еще и упремся в спины тех, кто с севера оборону держит. Нет уж, нафиг не надо такого счастья. Лучше бы еще техники подогнали!

— Да вон все поле в технике, — хмыкнул Дюша.

Танки и огнеметные танки, БТРы, даже самоходная артиллерия — все присутствовало на поле, заваленное трупами тварей и немного людей. Остановив технику — как правило заклинив гусеницы или колеса телами — твари кидались рвать, кусать, грызть и доставать экипаж. Вскипала схватка, мчались на помощь своим и люди, и твари, и начинали громоздиться тела друг на друга. Дюша представил, какая тут будет вонь через неделю и его передернуло.

— Всем «Южным», — забубнила рация, — повторяю, всем «Южным» — доклад, по очереди! Сигнал «Оранжевый — 20», повторяю «Оранжевый — 20!»

— Ну вот, у нас еще двадцать минут, — обрадовался Дрон. — Как раз успеем баррикаду из тварей сложить!

— Не, без меня, староват я стал для подобной [цензура], — отозвался Дюша.

Пожав плечами, старший сержант продолжил таскать трупы тварей в одиночку. Могучее телосложение и развитые годами упражнений мышцы позволяли Дрону даже катать Крушителей, если те перед смертью не вышли из «крушащей» формации. Ну и если местность ровная, а лучше уклон вниз. Дождавшись своей очереди, Дюша медленно и отчетливо начал говорить в рацию.

— Здесь «Южный — 29», повторяю «Южный — 29»! Потери личного состава — 95 процентов, потери техники — 100 процентов, боекомплект — одна треть от положенного. Настроение боевое, ждем обеда!

— «Южный — 29», вас понял, к вам выдвигаются резервы, — прохрипела рация.

— Ну вот видишь, — сказал Дюша, отключаясь. — Скоро нам пришлют еще солдатиков.

— Которые опять сразу лягут в землю!

— Ну не сразу. Последнее пополнение продержалось пять атак, отличный результат для битвы в чистом поле!

— Возвели бы укрепления, — проворчал Дрон.

— Это ж не так быстро все делается, нормальный укрепрайон построить время нужно, а ненормальный тут не нужен, ибо твари просто проломятся и все равно всех сожрут. Уж лучше оставить место для маневра и возвести полевые укрепления из земли и дерева.

— Да знаю я, — с досадой отмахнулся Дрон. — Просто… можно было бы избежать гибели людей, и так каждый человек на счету.

— И не только, — Дюша, набивающий магазины, резко стал серьезным. — Каждый человек, каждая единица техники, все здесь просто на весь золота! Федерация поедает сама себя, присылая нам все это, так что не так просто все с возведением долговременных укреплений! Опорную крепость же заделали?

— Все равно люди важнее материалов, — огрызнулся Дрон. — Вот сейчас пойдут твари в новую атаку, и что? Смогут их эти укрепления остановить, если людей не будет?

— Конечно нет, но и люди без укреплений быстро закончатся. Тут важен баланс, и, как по мне, так здесь баланс почти идеален. Малыми силами вторые сутки мы держим оборону, и успешно держим! Еще бы немного поддержки с воздуха, и вообще бы всех тварей прочно взяли за горло.

— Может быть, Лев ждет, пока твари втянутся?

— Может быть, — пожал плечами Дюша. — О, а вон и подкрепления мчатся!

Две роты пехоты, срочным маршем бежали из глубины обороны. Дрон посмотрел, вздохнул.

— Опять без техники! — и вернулся к тасканию тварей.

Дюша даже не стал комментировать, и так понятно, что в одиночку техника за ротами ездить не будет, а больше одного танка на такую толпу не положено. Нет, сержант всем сердцем одобрял текущий подход: концентрирование техники и удары бронированными кулаками из глубины обороны на различных участках. При поддержке пехоты потери техники сводились к минимуму, если учесть какое количество тварей обычно набегало в атаку. Каждые полчаса, причем.

Жизнь на позициях сразу закипела, тварей оттаскивали в сторону, устанавливали пулеметы и огнеметы, распределялись по фронту, звучали команды и бегали солдаты. Андреев не трогали, только подбросили патронов и уважительно округлили глаза, узнав, что сержанты тут вторые сутки воюют. Суета и беготня не успела еще закончиться, как полился новый ковер из тварей.

Как обычно в первой и второй линиях бежали низовые твари, но все равно людям приходилось их расстреливать и уничтожать, не подпуская близко и растрачивая патроны, снаряды, время и силы.

— Пошли, родимые, — удовлетворенно сказал Дюша, наблюдая за разрывами.

Батарея минометов посылала «гостинцы» тварям, но разрывы в атакующих колоннах сразу затягивались, как будто мины не убивали тварей десятками. На дистанции триста метров командир роты скомандовал огонь из пулеметов, и сразу зачастили очереди, нервы у людей оказались изрядно натянуты таким зрелищем. Дюша мысленно одобрил решение комроты, дистанция получилась в самый раз. До отметки в сто метров вначале добегали единицы, и тут же получали пулю из автомата Дюши.

Затем начало прорываться больше, затем еще больше тварей. Где-то заклинило пулемет, где-то произошел перегрев, закончились ленты и круги с патронами. «Стена огня» дала сбой и пошла трещинами, в которые начали прорываться группы тварей. Огонь из автоматов возрастал, равно как и напор тварей. Первые линии были уже выбиты начисто, и вперед рвались бронированные твари, которых не завалишь одной пулей. В дело вступили огнеметы и гранаты.

— Десять минут, — прохрипел сбоку Дрон.

Дюша сморгнул. В прошлый раз твари за десять минут проломились на расстояние вытянутой руки, а сейчас все еще топтались на рубеже сотни метров. Выдыхаются?

— Сигнал «Черный, три девятки! Черный, три девятки!» — разнесся громовой голос над позициями.

Дюша невольно обернулся. Комроты, с громкоговорителем, вещал с выражением полнейшего удовольствия на лице. Еще бы! Сигнал означал, что личному составу лучше найти себе укрытие, ибо сейчас начнет работать артиллерия, причем едва ли не по позициям людей. Затем огонь смещался от оборонительно вала, сметая тварей и отгоняя их. За прошедшие сутки арт-огонь открывали четырежды, и каждый раз в тяжелейшей ситуации.

Дюша приободрился. Похоже, дела налаживаются, раз артиллерия заранее пошла в дело?

— Что-то не верится, что всех тварей уже убили, — задумчиво сказал Дрон.

Укрывшись за телом Крушителя, они слушали, как дрожит земля, и свистят над головой снаряды. Дюша регулярно выглядывал из убежища, отстреливая самых шустрых тварей, успевших убежать из под залпов и рвущихся в безопасную зону к людям.

— Есть мнение, что это была очередная ловушка, — подумав, ответил Дюша.

— Так что, теперь мы выдвинемся к Килиманджаро? Или там уже штурмуют?

— Хрен его знает, меня сдернули в последний момент и сюда послали. О, слышишь шум?

— Даааа. Танки от крепости идут?

— Они, родимые. Неужели отбились?

— Все равно, как-то мало тварей было.

— Мы же не видели картину в целом, — возразил Дюша. — Может, твари рассредоточились по всей длине обороны, и везде умылись кровью?

— Может быть, но все равно странно. При таком количестве несколько орд должно было отрезать дорогу вглубь материка, а они все бегут на нашу оборону. Сверхмозг — слабый стратег и тактик? Не верю!

— Может Лев сильный стратег и тактик? — предположил сержант.

— Ну не настолько же, чтобы вчистую переигрывать Сверхмозга, да еще и находясь при этом в Риме?

Но здесь Андрей Майтиев глубоко ошибался. Лев уже вылетел из Рима, отдав распоряжение на реализацию следующей фазы плана. Заманивание тварей, их сбор отовсюду, и бешеные атаки на оборону, были успешно предсказаны, предвидены и отражены. Сутки тварям дали на то, чтобы втянуться и подойти ближе, еще ближе. В данную секунду уже были подняты в воздух самолеты специальной эскадрильи, переброшенной на Мадагаскар в августе. Разворачивались крейсера, несущие тактическое ядерное оружие.

Высаживались на плацдарме свежие дивизии, оголяя оборону Мадагаскара.

Лев резко форсировал План, и твари попались в ловушку. Буквально через час девять из десяти тварей будут мертвы, а оставшиеся будут бежать, или в джунгли, или в неуправляемую атаку на людей, которая окончится смертью. Генерал Слуцкий, поняв, что Сверхмозг ждет от людей использования ядерного оружия, с легким сердцем пошел навстречу пожеланиям тварей. Правда, речь там шла о Риме и окрестностях столицы, но генерала такие мелочи никогда не смущали. Разгром подкреплений тварей, и высадка свежих сил, открывали прямую дорогу к Килиманджаро, и генерал не собирался тянуть с этим вопросом.

Ведь мало отвоевать, еще нужно откопать, и этот вопрос глубоко волновал Льва. Настолько глубоко, что разгружающиеся транспорты также несли в себе оборудования для битья шахт, рытья земли и всего прочего, что могло пригодиться в задаче прихода в гости к Сверхмозгу.

— Огонь! — скомандовал Лев, утопляя пресловутую «красную кнопку».

Глава 10

— И нахрена нам лезть в эту дыру? — ворчал Спартак. — Может, лучше батальон пехоты на помощь позовем?

— Почему обязательно надо ворчать перед началом операции? — проворчал Дрон.

— Примета такая!

— Ладно, вдохнули — выдохнули. Пошли!

Группа углубились внутрь неприметной расщелины, в глубине которой проходил один из ходов к одному из Мозгов «последнего оборонительного круга», то есть находящихся вблизи от Сверхмозга. На всей поверхности южного и юго-восточного склонов Килиманджаро и на подходах к горе кипело сражение. Твари, пользуясь преимуществами обороняющихся и заранее подготовленных позиций, пока что сдерживали натиск.

Поэтому Лев, появившийся вчера на передовой, вызвал к себе диверсионные группы и поставил задачу. Каждой группе по Мозгу, и хоть на пупе извертитесь, но будьте любезны, уничтожить или хотя бы ослабить, дабы войска на поверхности смогли действовать в нормальной обстановке. Ядерных зарядов не дали, особо мощных бомб, ядов, пары батальонов в помощь тоже не дали. Хоть примерное местоположение Мозгов указали, и на том спасибо.

Спрашивать, откуда у Льва такие данные, никто не рискнул.

Первую тварь группа встретила, уже изрядно углубившись под землю. Тоннель шел под маленьким углом, почти параллельно земле, постепенно углубляясь. Нарастала жара, мелькали перекрестки и ходы, отводки к другим тоннелям и тишина. Казалось, будто все твари выбрались на поверхность и теперь сражаются там, бросив подземелья на произвол судьбы. Поэтому вышедшего из-за поворота Кормящего бойцы встретили едва ли не аплодисментами. Во-первых, хоть кто-то живой, в кого можно пострелять, а во-вторых, Кормящие далеко от Мозгов не отходят, даже в самых чрезвычайных ситуациях.

В три ствола Кормящего быстро изрешетили.

— Так, теперь бегом! — скомандовал Дрон.

После такой стрельбы, гулким эхом отдающейся в коридорах, можно было ожидать появления тварей. Хотя бы той же охраны Мозга, которая тоже никогда не покидает своих постов без особого приказа. Группа перешла на бег, стремясь достичь логова Мозга как можно быстрее, подбросить туда мину и уносить ноги на поверхность. Не было у них времени прорабатывать подходы и отходы, проводить разведку и наблюдать за тварями, и оставалось только полагаться на опыт и карту тоннелей, выданную Львом.

— Справа! — крикнул Влад, стреляя.

Невесть как забредшая кормовая тварь немедленно упала и больше не вставала.

— Противогазы! — рявкнул Дрон, заметив движение.

Охрана уже выдвигалась из боковых ходов, подставляя под выстрелы бронированные части и выпуская удушливые газы. Вперед выдвинулся Виталь с огнеметом, и покатились гранаты. Группа отошла, прикрывшись изгибом коридора, потом снова накатила на охрану, стреляя в хитиновые сочленения, газовыпускные отверстия, поливая огнем и пытаясь поразить тварей в глаза.

— Слуга сзади! — сообщил Дюша. — С ним трое!

— Поднажали, — прорычал Дрон. — Теряем время!

— Бросай в них мину! — закричала Алина.

— Как же Мозг?

— Сожжем из огнемета!!

— Молодец!

И Дрон, наподобие могучих метателей диска, каковые были в древности Прежних, раскрутился и метнул мину, выставив взрыватель. В последний момент что-то отчетливо хрустнуло, и Дрон испугался уже было, что повредил руку или ногу, но времени разбираться не было. Стремительно отскочив в боковой тоннель, проверил себя, нет, все целое. Разбираться, что хрустело — времени не было, волна от взрыва прокатилась по коридору, опаляя лицо.

— Бегом!! — зарычал Дрон, срывая обжигающий противогаз.

Одно время ему даже кошмары на эту тему снились, как противогаз плавится и прилипает к лицу.

— [цензура], командир, дозиметр зашкаливает! — раздался возглас Виталя.

Стрекотание доносилось от всех бойцов. Дрон быстро глянул, похоже мина проломила стену склада с радиоактивными материалами для Инкубатора, или это просто ловушка от тварей для людей. Мощность излучения нарастала, и Дрон не колебался.

— Бегом обратно! Антирад на ходу принять! Дюша, добей Слугу.

— Сделаем, командир!

Группа понеслась обратно очень быстро, как будто твари наступали на пятки. С радиацией не шутят, каждый усваивал это еще в детском садике… равно как и основы обращения с дозиметрами и прочими вещами. Бежавший последним Дюша на ходу перечеркнул голову Слуги очередью, ухмыльнувшись в ответ на полный ненависти взгляд твари. Хоть какой-то результат, не зря вниз спускались, хотя мину и жалко. Вторую такую не дадут, а за выполнение задачи Лев обязательно спросит.

Выбежав на поверхность, группа обнаружила, что в бою произошли значительные перемены.

Тварей окончательно оттеснили от подножия на склоны горы, и теперь подъехавший артиллерийский полк прямой наводкой расстреливал все, что видел. А виделось на голых склонах очень хорошо, и твари разбегались и гибли не в силах прорваться. Прикрывающие артполк мотострелки во главе с бравым Львом, заняли оборону. Генерал уже что-то командовал, указывал, отправлял сообщения и гонцов, управлял войсками энергично, с огоньком.

Расходящимися волнами тварей оттесняли и оттесняли, в самом кратере Килиманджаро слышались непрерывные взрывы. Одна за другой волнами накатывали эскадрильи самолетов, и бойцы «Буревестника» ошеломленно взирали на это зрелище. За всю свою службу в армии, никто из них, кроме разве что Дюши, не видел такой массированной штурмовки самолетами. Да что там, вообще не видели такого количества самолетов одновременно.

— Ура, мы ломим, гнутся твари! — заорала Алина.

— Меж тем задача с Мозгом еще не решена, — напомнил Дрон.

— И не будет. Командир, ты как хочешь, а в радиоактивное пятно я не полезу, — заявил Виталь. — Ну его нахрен, я свинцовые трусы на базе в Риме забыл!

— Да, точно! — поддержала его остальная группа.

— Давайте попробуем обойти, — предложил Дрон. — Глянем карту тоннелей, обойдем, все дела.

— Может попросим подкреплений? Ну, раз уж наши побеждают? И не будем ломиться, как на обед? — высказался Дюша. — Толку с того, что мы опять сейчас спустимся под землю?

— Пока Мозги управляют тварями…

— Знаю, знаю, твари сражаются лучше, — перебил командира Дюша. — Ты глянь вокруг, сильно похоже на организованное сопротивление тварей? Пошли к Льву, доложим о результатах, пусть он свою лысину чешет, или хотя бы антирадиационные костюмы выдает!

— В них же невозможно толком двигаться! — удивился Дмитрич.

— Вот-вот, и я про то же, — обрадовался Дюша. — Задача немножко невыполнима в текущих условиях!

Подумав и обдумав, Дрон признал правоту группы, и они отступили из расщелины. Твари в атаку не лезли, преследовать не собирались, и от этого уже становилось легче. Обычно от выходок группы твари приходили в такую ярость, что готовы были бежать через полматерика, лишь бы отомстить. Навстречу уже рысцой выдвигался батальон Истребителей тварей, и удивленные бойцы остановились понаблюдать, что же происходит?

— Рассыпались! — раздался крик. — Шагом вверх!

Батальон начал движение вверх по склону. Мерное, неспешное, с заглядыванием в каждую дырочку и трещину.

— Лев решил почистить склон? — высказал очевидное Спартак. — Зачем?

— Чтобы было? — предположил Дюша.

— Хватит болтать! — прикрикнул Дрон. — Битва в разгаре, а они поговорить задумали!

— Да ладно, мы только что разнесли вдрызг два десятка элитных Охранников и застрелили Слугу, что этого мало?

— Немало, но лучше все-таки не стоять на месте! — заявил Дрон.

Группа двинулась ко Льву, с еще большим удивлением увидев, что в направлении Килиманджаро идут и идут войска. Инженеры еще не успели проложить дороги, и техника с людьми шла просто напрямик. Спешно наведенные мосты, и пламенеющий дух, казалось, солдаты готовы технику вперед на руках тащить, лишь бы поучаствовать в самой важной битве со времен Третьей Мировой и гибели цивилизации Прежних. Вал накатывал и рассыпался по окрестностям, повинуясь указаниям Льва.

Генерал спешил, и ему было не до группы.

Один из его бесчисленных помощников принял доклад, указал, куда выдвигаться за боеприпасами и выдал новую задачу. Следовало выдвигаться на помощь другим диверсионным группам, которые обнаружили логовища Мозгов, но взять не смогли, и сейчас там шел открытый штурм. При поддержке пехоты, и в одном месте даже техники, там, где нашелся широкий тоннель.

— Вообще-то не мешало бы пообедать, — заявил Дюша.

— Конечно! Победим и поедим!

Возразить на такое было нечего, и «Буревестник» отправился вперед, на северо-восток. Транспорта им никто не выделил, а в такой суматохе договориться с кем-то не получалось. Все носились, бибикали, кричали, угрожали застрелить тех, кто будет мешать, и творили другие обычные для бардака наступления вещи. Поэтому группа в порядке тренировки устроила незапланированный марш-бросок, уйдя немного в сторону от общей суматохи.

— Ну и что там? — поинтересовался Дрон, глядя в провалы тоннелей.

— Твари, — лаконично ответил огнеметчик, держа левой рукой бутерброд и смачно жуя.

В совокупности с запахом поджаренных тварей, это вызывало беспокойство в желудке. Чтобы отвлечься, Дюша сказал Виталю, обводя рукой окрестности.

— Эх, какую красоту загубили!!

— Ну, это ты, конечно, погорячился, — подумав, ответил Виталь. — Африка как Африка, что мы тропиков, саванн, джунглей, и пышной растительности не видели? Не, мне суровая красота форпоста как-то милее была.

— Это да, — признал Дюша. — Хорошо было на форпосте!

— И холодно! — тут же вмешался Спартак. — Здесь тепло круглый год и бананы растут!

— Росли, ты хотел сказать?

— Зато бананы!

— Спартак, признайся, — прищурился Дюша, — ты прогуливал географию и биологию?

— Конечно! Бегал в тир на дополнительные занятия!

— Вот-вот, — ухмыльнулся сержант, — оно и видно.

Красоты окружающего пейзажа можно было оценивать в мирное время, или хотя бы в отсутствие тварей. Сейчас все превращалось в очередной «лунный пейзаж», с оборонительными валами, разбитыми дорогами, воронками, окопами, трупами тварей горками и полностью уничтоженной растительностью.

— И что твари? — продолжил расспросы Дрон.

— Лезут.

— Лезут?

— Лезут, — невозмутимо подтвердил огнеметчик.

— А вы?

— А мы жарим!

— Хммм, толково, — хмыкнул Дюша. — Так и я бы не отказался. Стоишь на месте, жуешь, а твари сами на тебя лезут и лезут, да еще и поджариваются в процессе. Ладно, боец, поведай нам, где тут Мозг штурмуют?

— А, это там, вон за моей спиной видите грузовик? От него налево, и там широкий тоннель будет, рядом еще химики чего-то химичат.

Группа выдвинулась в ту сторону, а потом Спартак неожиданно заявил.

— Ха! Я вот только сейчас понял! Ведь здесь зараженных нет!

— С чего бы им тут быть? — удивился Влад. — Они ж среди людей трутся!

— Воооот, и я о том же!

И Спартак удовлетворенно потер руки. Что он хотел этим сказать, так и осталось невыясненным, потому что группа уже пришла и включилась в работу. Анклав вокруг Мозга был уже обрисован, туннели завалены — во всяком случае, все известные, и сейчас внизу шла штурмовка основных помещений. Сильно мешало то, что рядом располагался Инкубатор, и оттуда в режиме нон-стоп выбегали твари, сразу кидаясь в атаку.

Продвижение стопорилось, потому что ничего действительно тяжелого из вооружения люди применить не могли, а огнеметы не всегда помогали. Вот и толкались люди с тварями туда и потом обратно, потом растаскивали трупы, и толкание повторялось. Можно было конечно и так продолжать, брать тварей «на измор», но начальство торопило, и поэтому люди кидались и кидались вперед.

— Что же у вас, ни бомб, ни мин не осталось? — почесал в затылке Дрон, пока спускались.

— Приказано добраться до Мозга и уничтожить, с подтверждением, так что никаких мин, — сообщил лейтенант, сопровождающий группу вниз. — Обвалятся своды, где гарантии, что Мозга завалит?

— Ага, — Дрон покосился на свою группу, — и вправду, кто бы мог подумать?

— Поэтому сейчас пытаемся закупорить Инкубатор, а потом прорваться в основной зал.

— Ну и зря, — заявил Дюша. — Провозитесь, а толку не будет. Надо сразу бить в Мозг, а потом уже чистить помещения!

— Вот и покажите пример, — обиделся лейтенант, — прорвитесь, а мы уж за вами.

— И прорвемся, — усмехнулся Дюша.

Прибыв на место, он минут десять изучал поле боя, потом смотрел карты, потом еще раз на поле боя и тварей, и задумался. Как говорил Дюша «тактика на одну сигарету», то есть пока он курил, план боя складывался окончательно. Сам сержант уверял, что выражение это было в ходу у Прежних, но ему никто не верил.

— Итак, товарищи, — палец Дюши уперся в карту. — Действуем так. Здесь взорвем стенку, пройдем, потом рывок по этому отрезку. Виталь, отсекаешь боковины, Дмитрич, Алина — по бокам, командир — впереди. За нами входят два взвода Истребителей и начинают чистить здесь, здесь и здесь. Мы прячемся.

— Допустим, — процедил Дрон. — И что дальше?

— Твари сбегаются, и выдавливают Истребителей. Мы проходим здесь и здесь, и потом оказываемся вот тут, — палец Дюши уперся в точку на карте. — Основной зал, но с другого ракурса. Общая атака, и твари попадают под огонь с двух сторон. Даже если они выдавливают солдат, мы бьем в тыл.

— А потом они зажимают нас и делают кусь-кусь, ага, — хмыкнул Спартак.

— Уйдем так же, как пришли, — отмахнулся Дюша. — Ну, мы же все это проходили!

— На практике ни разу, — немного медленнее обычного ответил Виталь.

— Но Мозгов же зачищали?

— Ага, в стиле «забежал, убил и убежал»! Ладно, до…

— Отставить говорильню! Время не ждет! Действуем, как Дюша показал! — приказал Дрон.

Вопреки всем опасениям, операция прошла отлично. Группа, действуя слаженно, как единый механизм, прокатилась по подземельям тварей, ухитрившись проникнуть куда надо. Молниеносный удар, затем общий, затем еще удар в бок тварям, и вуаля, общий зал захвачен. Разделенные силы тварей, сопротивлялись также раздельно, и их перебили по частям. После чего спустились еще ниже, сожгли Мозг и его охрану, и убили всех, кто шевелился. После чего, уже без всякой опаски, взорвали Инкубатор и дочистили по углам.

Потом финальный общий взрыв с завалом тоннелей, и задание завершено.

Концентрирование сил возле Сверхмозга теперь обернулось против самих тварей. Стремительно расширяя захваченную территорию, войска Федерации также активно зачищали и то, что было под землей. Оказались уничтожены все Мозги, расположенные рядом со Сверхмозгом. Административно-управленческий ресурс резко упал, и вместо битвы получилось избиение тварей. Не жалея патронов и снарядом, войска сметали все, стреляли во все, что двигалось, и расслабленность тварей, сотни лет не знавших здесь войн, сыграла с ними плохую шутку.

Уже к середине следующего дня войска Федерации полностью зачистили всю требуемую территорию.

Внутри еще патрулировали отделения Истребителей, по периметру только-только приступили к возведению угловых опорных крепостей, а в центре уже разгружали бурильное оборудование. Лев сиял начищенной лысиной и радостно потирал руки, прохаживаясь в разные стороны, не в силах унять возбуждение. Потом подозвал к себе одного из помощников, и приказал, в своей отрывистой и безапелляционной манере.

— Телеграмму в Совет! Пиши: «Прибыл на место и приступил к изысканиям». Записал.

— Так точно!

— «Бурение начнется в кратчайшие сроки. Генерал армии Лев Слуцкий, четвертое сентября 2400 года, у подножия горы Килиманджаро». Записал?

— Так точно!

— Шифруй и отправляй!

Немного в стороне, Дюша и Дрон внимательно смотрели на генерала.

— Что-то слишком все легко прошло, — заявил Дюша.

— Твари расслабились, чего уж там. Не ожидали, что мы раз и напрыгнем на них!

— Мы все лето на них напрыгиваем, было время подготовиться, — возразил Дюша. — Нет, тут явно дело глубже закопано, и не в буквальном смысле, хахахаха!

— Думаешь, твари готовят огромную пакость?

— Не думаю. Просто знаю. Это же твари.

— А Лев знает?

— Конечно, — пожал плечами Дюша, — это же Лев.

— Но мы ему скажем?

— Конечно, скажем. Все равно нам тут еще долго сидеть. Пока соберут эту бурильную установку, да не одну, пока начнут бить шахты, пока будут пытаться прорваться по имеющимся тоннелям. Не, месяц точно пройдет, а то и все полгода. К тому времени сбежится еще тварей с материка, и начнется очередное кровавое месиво, а потом и Сверхмозг сбежит.

— Дюша, ты сам-то в это веришь?

— Конечно, почему нет? Но, учитывая, насколько Лев ненавидит тварей… мммм, думаю, к концу сентября вопрос будет закрыт.

— Вот это мне по душе! — искренне воскликнул Дрон.

И сержанты дружно рассмеялись, заслужив настороженный взгляд Льва.

Глава 11

Дюша проснулся от неясного шума, и его тут же пронзило чувство острой опасности. Толкнул Дрона, да и остальная группа начала просыпаться. Раздался чей-то крик, потом началась заполошная стрельба из автоматов и пистолетов, взрывы, хлопки гранат, и сверху, перекрывая все, громовой рык Льва: «Ни шагу назад! Держать шахту!»

— Накаркали! — рявкнул Дрон, быстро собираясь.

— Сейчас Лев-то озвереет, — поддакнул Дюша.

Группа выскочила из своего подземного укрытия, замаскированного под отдельный неприметный склад, и сходу врубилась в мясорубку. Выстраивая опорную крепость вокруг своей «любовницы», как, посмеиваясь, форпостовцы называли шахту, Лев старался предусмотреть все. Не говоря уже о том, что он реально развел такую бурную деятельность вокруг шахты, как будто обихаживал будущую жену. Выбираемую землю и грунт вначале ссыпали в виде валов и тут же трамбовали, а потом, когда Лев решил, что достаточно, сверху еще возвели забор и опутали все колючей проволокой и заминировали, и таким образом шестиугольник опорной крепости получил свои стены.

Затем добываемую породу развозили по другим опорным крепостям, составлявшим пока что пятиугольник по периметру отхваченной у тварей территории. Продолжались бои за кратер Килиманджаро, но это был лишь вопрос времени. Как только инженеры дорежут горно-серпантинную дорогу и поднимут артиллерию наверх, так и все. С господствующей высоты люди будут давить и вытеснять тварей, захватывать новые высоты, и развивать успех. В этом никто не сомневался, равно как и в том, что Лев знает точное местоположение Сверхмозга, и бурит шахту, чтобы свалиться прямо на голову повелителя тварей.

Лев, разумеется, не знал, ибо требовалась точная пеленгация, а для проведения таковой требовалось, чтобы Сверхмозг обратился к пси-силе. Ибо просто обнаружение давало огромный район, включающий весь кратер Килиманджаро и окрестности. Так что Лев, подумав и почесав лысину, возвел крепость в понравившемся ему месте, и начал бить шахту, искуссно создав впечатление, что все знает.

Гарнизон крепости, помимо спешно изготовленных средств индивидуальной защиты от пси-воздействия, был укомплектован сборной солянкой из людей, имевших повышенную устойчивость. Также были предприняты иные защитные меры, исходя из возможности защищаться одновременно от людей и тварей. Лев рассуждал так, что здесь, внизу, у Сверхмозга должен быть огромный комплекс, и поэтому можно смело бить шахту вниз, а там, на глубине, уже уточняться, по колебаниям почвы, куда двигаться, чтобы попасть в систему тоннелей, пещер и пустот. Дополнительным соображением тут служило то, что Килиманджаро в роли вулкана не потух окончательно. Поэтому расположение тварей виделось Льву этаким цилиндром, где в центре подземный вулкан, дающий жар и тепло, и прочие необходимые Сверхмозгу вещи.

Так что единственным способом противодействия у Сверхмозга оставалось подчинение людей.

Что, собственно, и требовалось для точной засечки его местоположения. Не подчинит людей — значит, те пробьются вниз и нанесут сокрушительный удар. Шахта углублялась с каждым днем, бесперебойно бурили, рыхлили, вытаскивали землю, крепили стены, и вообще весь комплекс работал как часы. Дежурная рота как внизу, так и вокруг шахты пребывала в полной готовности отразить атаку тварей, буде таковые захотят выскочить из-под земли. Также, в порядке инициативной осторожности, весь гарнизон комплектовался неприметными знаками, дабы ночью и в пылу боя своих от чужих отличать. Многие задумывались, а кто же враг, что себя помечать надо, ведь человека с тварью никак не перепутаешь, но молчали, ибо верили Льву.

И вот теперь это пригодилось.

Дело дошло до озверелой рукопашной возле шахтного оборудования. Дежурная рота и неизвестные бойцы сцепились, забивая друг друга насмерть. И те, и другие рвали прямо на себе гранаты, били прикладами, кололи штыками, резали ножами и просто вцеплялись в лица и горла врагов. Огромное, тяжело ворочающееся месиво, из которого то и дело взлетали фонтаны плоти, осколков и земли.

А вот и Лев, уже командует, стреляет, кричит.

Взвод охраны окружил генерала, стреляет по врагам и прикрывает генерала. Но группе дела до того нет, их задача, как и оговаривалось заранее, они рвутся к шахте. Опасно лезть в такую свалку, особенно ночью, но выбора нет. И группа врезается в дерущихся, успокаивая всех подряд. Скорость, тренировки и знание приемов, а также практика с тварями приводят к тому, что группа идет сквозь толпу, как по чистому полю. Падают оглушенные, но не убитые — ведь Льву потребуются пленные для допроса.

— Сдавайтесь! Бойцы, вас обманули! — завывает кто-то в рупор.

Но нападающие не реагируют, и продолжают бессмысленную бойню. «Буревестник» пробивается к оборудованию, Лев командует, гремят взрывы, но видно, что наши одолевают. Разрезав толпу напополам, группа разворачивается и начинает методичный отстрел «не своих». В свете прожекторов, освещающих шахту и ведущиеся круглосуточно работы, отлично видно, кто есть кто.

И уже через десять минут бойня стихает. Вытоптанная до каменной твердости и местами забетонированная земля завалена трупами и ранеными, раздаются стоны и крики, и уже бегут на помощь медики. Лев, тяжело дышащий и утирающий лысину, раздает указания и не имеющих отдельного опознавательного украшения вяжут и ведут на допросы. На сегодня шахту удалось отстоять, и генерал доволен.

— Молодцы! — похвалил Лев группу. — Вовремя ударили!

— Что вообще это был за ночной ужас?

— Пока не знаю, — Лев закурил и с наслаждением выдохнул струю дыма. — Но подозреваю, что Сверхмозг купился. У вас, конечно же, нет допуска, так что и знать вам необязательно!

— Пфе, — не удержавшись, фыркнул Спартак. — Извините, товарищ генерал, но тут и без допуска все понятно!

— Ну-ну, излагай, гений ты наш лысый, только кричать на всю крепость не надо, да?

— Явно же продолжение истории с Римом. Людей подчинили! Но раз здесь псиоников поблизости не наблюдается, это сделал сам Сверхмозг, а раз так, то наверняка где-то сидит подразделение с приборами и уже рисует стрелки, указывающие как пройти к искомой цели.

Лев помолчал, потом сказал.

— Ну что ж, чему-то я вас все-таки сумел научить. Но никому не слова! Никаких гарантий, что сработает с первого раза!

— Товарищ генерал! Пленные начали приходить в себя! — подбежал один из помощников Льва.

— Откусывают языки? Бьются в корчах? Ругаются? — сразу засыпал его вопросами генерал.

— Никак нет, — Лев с помощником удалялись, в сторону одного из строений. — Но говорить пока не говорят.

Группа молча посмотрела им вслед, и включилась в работу по уборке территории. Попутно обсуждали случившееся, раз уж первопричина: подчинение Сверхмозгом людей прояснилась. Также вставал вопрос: почему Сверхмозг не подчинил себе всех? Почему он не подчинил себе тех, у кого в руках тяжелое вооружение? Почему не скоординировал атаку людей и тварей? И как теперь бороться, если повелитель тварей будет подчинять себе еще и людей? Ответов, разумеется, не было и не могло быть.

Оставалось только ждать результатов расследования и выводов.

10 сентября 2400 года.

Лев посмотрел на собравшихся, потом вздохнул и начал рассказывать.

— Итак, есть две новости и обе отличные, хотя и не слишком веселые. Во-первых, расставленная ловушка на Сверхмозга сработала отменно, и он купился на возможность подчинить себе несколько сот наших бравых солдат.

— Разве это отличная новость?

— Конечно! — Лев сердито посмотрел на спросившего. — А что, кто-то сомневался, что Сверхмозг пустит в ход все, чем владеет, на пороге смерти? Не сомневались? Тогда к чему вопросы? И так было ясно, что он будет подчинять, искать слабину и лазейки, и это могло бы стать весьма неприятным сюрпризом. Поэтому были сформированы несколько подставных соединений, из солдат, с повышенной пси-восприимчивостью. Таковые соединения регулярно лазили под землю, доставали тварей, и вообще вели себя очень активно и нагло. Надеюсь, нет нужды пояснять, для чего это было сделано?

— Никак нет, товарищ генерал!

— Так вот, в продолжение первой отличной новости, или скорее это следствие первой новости. Сверхмозг в состоянии подчинить себе примерно четыре сотни людей с повышенной пси-чувствительностью. В пересчете на обычных солдат, это, пожалуй, будет сотня, а для тех, кто у кого высокая сопротивляемость, вообще неясно, ну пусть будет два десятка. Сочетание средств защиты и высокой сопротивляемости отлично работает, чтобы там ни говорили скептики. Поэтому уже сегодня начнется массовая раздача средств защиты и объяснения, как ей пользоваться. Основная идея, конечно же от Прежних.

— У них же не было псиоников!

— Зато были отличные идеи! — рявкнул Лев. — Шапочка из фольги стала прообразом защиты, и теперь, зная пределы сил Сверхмозга, можно смело планировать операции дальше.

— Почему пределы?

— Потому что, — осклабился генерал, — будь у него возможность, он захватил бы не четыреста человек, а все шестьсот или тысячу. Сверхмозг не смог захватить всех с повышенной пси-чувствительностью, какой тут еще может быть вывод? Только один: он действовал на пределе сил. Не исключено, что по мере приближения к Сверхмозгу его воздействие будет нарастать, но даже если так, то специалисты «подразделения 23» уверяют, что максимум вдвое.

— Но это же все равно опасно?

— Конечно, если пытаться захватить Сверхмозга в одиночку. Массой — не страшно, особенно если все усвоят, что даже спать надо в средствах защиты! Так вот, захватив, сколько смог людей, Сверхмозг вырезал остальных их руками, и они устремились к опорной крепости. Убив часовых, прошли внутрь и вступили в схватку с дежурной ротой, охранявшей шахту. В результате имеем тысячу убитых, это всего.

— Включая самих подконтрольных?

— Именно, — кивнул Лев. — Допросы пленных, разумеется, ничего не дали, но все же Сверхмозг не смог выжечь им мозги, и они смогут со временем вернуться в строй.

— Либо он не счел нужным их убивать.

— Не исключено, ведь наверняка Сверхмозг и без того знает, что мы знаем, и что там могут рассказать подконтрольные? Как рвались в битву, выпучив глаза? Это мы тоже знаем, и без них. Но, в нынешних условиях, чтобы Сверхмозг пренебрег возможностью убить немножко людей? Нееет, тут вывод однозначный: подчинив себе такое количество, он элементарно выдохся или надорвался. Теперь ему потребуется некоторое время для восстановления сил.

— Какое?

— Неизвестно. По меркам руководства псиоников, самых высших и самых сильных из них, захват и контроль одновременно такого количества людей невозможен. То есть они, те из псионов, кто согласился сотрудничать, даже приблизительно не смогут сказать, сколько нужно времени на восстановление. Там нет линейных зависимостей, и вполне может оказаться, что уже к этому вечеру Сверхмозг захватит еще партию людей под контроль. Поэтому наиважнейшим делом сейчас становится организация раздачи средств личной защиты и обучения, как ими пользоваться. Также у всех вас есть конверт, с пометкой ПП.

— Есть, есть такой, — раздалось несколько головой.

— Сейчас вы придете к себе, вскроете конверты и начнете действовать. С этой минуты вводится план противодействия псионике, как будто бы они, а не твари, толпами идут на нас в атаку. От всего можно защититься, и угроза воздействия Сверхмозга не такая уж и угроза, при правильно принятых мерах и тщательном их выполнении и соблюдении правил. Теперь о второй новости, ну тут она скорее исключительно приятная, хотя и связана с хлопотами. Итак, точное местоположение Сверхмозга запеленговано.

Гул голосов и радостное возбуждение.

— Да, запеленговано! — повышает голос Лев. — С точностью до десяти метров!

Генерал подошел к километровой карте местности, висящей на стене. Палец его уперся в юго-западную часть Килиманджаро, за пределами кратера. Потом Лев взял фломастер и очертил в той точке жирный круг.

— Вот! Здесь, на глубине двух с половиной километров, да, да, вы не ослышались, двух с половиной километров! Находится огромная пещера искусственного происхождения, и в ней находится Сверхмозг собственной персоной, в плоти, как сказали бы Прежние. Бить сверху ракетами и бомбами бесполезно, здесь проходит скальный километровый пласт, едва ли не тектоническая плита, как меня заверили. Бурить и бить шахту там бесполезно.

— Что же тогда?

— Нужно или бить шахту сбоку от этого скального «языка», как бы поднырнуть под него, или воспользоваться дорогами тварей. Туннелями и шахтами самих тварей, если кто не понял. Там должна быть вентиляция, там должны быть выходы на поверхность, связь со складами, Инкубаторами, казармами тварей, и так далее. Даже если твари обрушат свои ходы, мы просто пробурим их насквозь и пройдем, ведь там будет земля, а не сверхпрочные скалы! Пройдем прямо в логово Сверхмозга, схватим его и убьем!

Бурные продолжительные аплодисменты, но Лев еще не закончил речь.

— Также нам придется сместить основной лагерь, на все тот же скальный «язык», только сверху. Зато не надо будет опасаться, что твари сделают подкоп, или как-то атакуют снизу. Теперь, собственно о мерах воздействия. Итак, помимо перебазирования, которое еще дополнительно растянет наши позиции и сделает дорогу уязвимее, необходимо полностью захватить кратер.

— Зачем?

— Аналитики дают высокую степень вероятности, что именно там находятся продовольственные базы тварей, там же выходят вентшахты, и многое, многое другое.

— Зачем тогда захватывать? Давайте обработаем кратер ядерным оружием!

— Проблема в том, — недобро улыбнулся Лев, — что нам нужно вниз, а дважды фокус с выманиванием тварей и бойней на одном месте, для вскрытия системы туннелей, не пройдет. Нужно новое решение, и кратер отлично для этого подходит. Да, мы не сможем его охранять полностью и не будем этого делать! Но удерживая господствующие высоты и гребень кратера, вполне сможем при необходимости прикрыть войска, осуществляющие миссию поиска.

— И потом начнем пробиваться вниз?

— Конечно. Пока будут вестись поиски, инженерные войска пробьют стену кратера, проложат дорогу и так далее. Сейчас, пока у нас есть короткая передышка во времени, необходимо сделать очень многое. Примерно к концу месяца, к тварям подойдут подкрепления, усиленные теми, кого мы не добили в прошлый раз. И на этот раз Сверхмозг применит иную тактику, да и мы будем в других условиях. Опорный треугольник плацдарма никто уже штурмовать не будет, и под удары не подставится. Как бы мы не крепили здесь оборону, но все равно этого недостаточно и еще раз недостаточно! В условиях находящегося рядом Килиманджаро, а также возможной переброски массы тварей под землей, Сверхмозг получает богатую гамму тактических решений, и предугадать точно, что именно он применит, практически невозможно.

— Но ведь можно просто закидать орды…

— Уже нельзя. Еще раз повторяю, второй раз этот трюк не пройдет, ибо теперь Сверхмозг будет бороться за свою жизнь. Как бы он ни желал применения нами ядерного оружия по ордам, но когда на кону стоит его жизнь, решения будут другими. Лично я вижу тут только один выход. Заставить тварей сконцентрировать атаки на одной точке, в одном месте. Этим местом, совершенно логично, станет площадь, с которой мы пойдем вниз, ходами тварей, и к Сверхмозгу. Твари, даже завалив ходы, не смогут перекрыть все километрами сверхпрочных скал, и Сверхмозг это отлично понимает. У него будет только один выход.

— Какой?

— Биться за эти туннели до последней твари. И пытаться отогнать нас от входа, подавляя численно. Тут следует учесть, что в этой перспективе мы не можем позволить себе атаки ядерным оружием, и поэтому тварей придется давить обычными способами. Они вполне могут одолеть численно, просто захлестнуть и пересилить за счет толпы. Тем более что гора трупов послужит дополнительным прикрытием входам в туннели.

— Разве твари не засыпали уже входы в те туннели, что выходят в кратер?

— Конечно засыпали, — пожал плечами Лев. — Но из этого не следует, что надо разбегаться по джунглям и искать другие входы. В кратере мы сможем устроить новую ловушку для тварей, в джунглях — уже нет. Будь у нас хотя бы три месяца — смогли бы, но их нет. Еще неизвестно, сколько мы провозимся, а операцию желательно закончить до Нового года. И вовсе не потому, что мне хочется домой, чтобы мифический Дедушка Клаус притащил мне новый пистолет в подарок!

Смешки, перешептывания.

— Есть серьезные основания полагать, что Сверхмозг готовит свой переезд. Побег, если хотите. Перетянув сроки, мы рискуем получить огромные потери и пустую пещеру. Чем это грозит для людей, думаю пояснять не надо. Если Сверхмозгу удастся сбежать, он уж точно не подставится второй раз. И на фоне наших потерь на безуспешную операцию, снова завладеет инициативой и в этот раз уж точно дожмет Федерацию.

Тишина была ответом на это заявление Льва. Тишина, полная решимости не дать Сверхмозгу ускользнуть.

Глава 12

Лев задумчиво смотрел на выжженное пятно, радиусом метров двадцать. Как уверяли приборы, и опытные следопыты, совсем недавно здесь был замаскированный выход на поверхность. Оставалось только понять, главный выход или второстепенный, или вообще ложный? Но все же вентиляция внизу нужна? Нужна! Не построили же твари биовентиляторы? Или они ухитрились наладить регенерацию воздуха, прямо как на подводных лодках Прежних? Поняв, что вопросов много, а ответом на них никогда не будет, Лев махнул рукой.

— Начинайте!

Подъехала техника, и взревели строительные комбайны, вгрызаясь в почву. Лев, отошедший в сторонку, просматривал сводки о замеченных движениях групп тварей в окрестностях. Работа кипела, охрана бдила, твари не атаковали, и даже солнце убавило яростного накала. Ветерок относил в сторону пыль, в общем, можно было бы смело утверждать, что жизнь удалась, если бы не тот факт, что вскрытием туннеля, Лев фактически начинал самую тяжелую, финальную часть.

В какой-то момент земля начала проседать и осыпаться, вначале с тихим шорохом, потом громче и сильнее, и вот уже весь круг рухнул вниз. Техника, не рассчитанная на такое зверское обращение, затихла и застыла, скособочившись на земле. Зев туннеля, широкий и могучий, показался более чем достаточно, чтобы можно было смело утверждать: тут пройдут даже танки.

— Роту огнеметчиков внутрь! — тут же начал командовать Лев. — Инженерам — сделать спуск и вытащить технику. Разведка — вперед, обследовать ближайшее пространство под землей. Сигнал «Зеленый, три пятерки по войскам», телеграмму в Совет.

— Не рано ли, товарищ генерал?

— Не рано. Таких туннелей даже Прежние не строили, так что теперь мы точно тварей ухватим за их лапы!

После чего генерал радостно потер руки.

Лев хмуро рассматривал финальную сводку по потерям. Твари напирали с каждым днем все сильнее, уже не блистая тактическим мастерством, а просто заваливая людей телами. Выходила из строя техника, гибли люди, уже было два прорыва с попыткой разрушения центральной дороги, и тварей с трудом загнали обратно в джунгли. В туннелях продвижение шло медленно, с постоянными обвалами, необходимостью крепить каждый пройденный метр, с атаками тварей, что называется «из-за угла».

Но главное — туннель ведет к Сверхмозгу! — это никак не меняло.

По примерным прикидкам до повелителя тварей оставалось не более десяти километров по прямой, а то и того меньше, но туннели петляли, как будто их прокладывали пьяные твари. Широкий зев на выходе, подобный засасывающей трубе, постепенно сужался, туннели ветвились, петляли, заканчивались тупиками, и Льву приходилось отправлять под землю все больше и больше солдат, чтобы охранять все проходы. Не говоря уже о том, что в воздухе через километр туннеля начинал ощущаться недостаток кислорода, так ведь всех людей внизу надо было еще снабжать едой, давать передышку и возможность полежать. Почти каждый день твари перегрызали кабеля энергоснабжения, и аккумуляторы лишь частично разрешали эту проблему, ведь в туннелях было темно и приходилось использовать лампы постоянно.

Но все равно, воодушевление и порыв людей вели их вперед, невзирая на сопротивление тварей.

Казалось, еще чуть-чуть, вот-вот и откроется прямая дорога, и Сверхмозг падет, и твари будут перебиты, и война закончится, и дальше все будет просто замечательно! Лев не препятствовал таким настроениям, просто не уставал напоминать пропагандистам, чтобы упирали на возможное затягивание осады и необходимость прикладывать все-все силы, так сказать, на износ.

Сам же он готовил ударный кулак.

Когда пещера Сверхмозга приблизится еще, Лев собирался резким рывком пробиться туда, собрав диверсионные группы вместе, и как следует «потолковать» с повелителем тварей. Этим решением можно было закрыть сразу же массу проблем и тактических недостатков, особенно, если считать, что Сверхмозг свою пещеру заваливать не будет.

Внезапность, быстрота, натиск, все в соответствии с заветами Прежних.

Попутно решалась проблема пси-воздействий от Сверхмозга, каковые и вправду усилились, да так, что не проходило и часа, чтобы кто-то не выстрелил в соседа. Напряженность росла, и надо полагать, это и была цель Сверхмозга. Имей он возможность подчинить большую группу людей, мог бы и бойню подземную устроить, но Лев не дал ему такого шанса, даже четвертинки шанса не дал. И все же, проблема оставалась, и резким ударом она решалась лучше всего. Диверсанты, и без того отлично устойчивые, получат утяжеленные средства защиты, и пусть Сверхмозг хоть что-то попробует сделать!

Конечно, оставался риск, что Сверхмозг завалит туннели и отрежет ударный кулак от основных частей, но Льва это устраивало, ибо он верил, что сможет пробиться и уничтожить повелителя тварей. Если же последний завалит сам себя… ну, что же, это тоже устраивало генерала, и цена в собственную жизнь и еще нескольких сот диверсантов казалась ему ничтожной за такой итог. Все необходимые инструкции Асылу оставлены, да и надо полагать, сумеют разобраться, как бить тварей, в отсутствие их лидера?

В конце концов, не может же быть все завязано на Льве, как-то же сражались люди и до этого, и храбро сражались, раз твари так и не взяли окончательно верх? Так что с этой стороны генерал был совершенно спокоен. Три сотни лет войны с тварями не могли пройти зря, и теперь оставался только финальный штрих. Чтобы все было красиво и шедеврально.

Лев подумал, покурил и понял, какого штриха не хватает в этой картине.

Кинокамеры и фотоаппаратов! Если все удастся. Если все пройдет по плану. Если, если, если, то потом эти бесценные кадры гибнущего Сверхмозга, обязательно войдут в историю. Пусть детишки на уроках смотрят, и знают, как их прадеды, деды и отцы сражались за их жизни, и победили, и втоптали в землю тварей, чтобы человек владел планетой безвозбранно.

К тому же была еще одна очень весомая причина торопиться. Очень весомая.

Запасы всего и вся, тщательно собираемые со всей планеты, начали подходить к концу. Еще немного, и не будет подкреплений, а если и будут, то ценой уничтоженных областей, огромных областей, где твари опрокинут оборону. Боеприпасы и техника перестанут поступать в нужном объеме, и твари, уже бегущие сюда, вторая волна, так сказать, просто возьмут на измор.

Поэтому Лев прямо чувствовал, как утекает отведенное время.

Нетерпение до дрожи в пальцах толкало его вперед, чутье подсказывало, что еще немного и момент будет упущен. И только здравый смысл пока не давал слишком уж разогнаться, шепча, что момент для удара надо выбрать единственно верно, чтобы потом не жалеть долгие годы. Подумав, Лев еще раз вызвал к себе Дюшу, эксперта в области чуяния. Генерал, конечно, предпочел бы, чтобы верный и неизменный помощник, капитан Имангалиев был рядом, но Асыл сидел на Мадагаскаре, и это было правильно.

— Что скажешь? — спросил Лев, когда Дюша ознакомился с планом.

— Нормально, — пожал плечами сержант. — Вот только несколько деталей.

— Давай. Кури и излагай.

— Почему бы не попытаться доразведать туннели до самого Сверхмозга? Втихую подрезать тварей или попробовать пройти мимо?

— Пробовали, не вышло.

— Тогда не вижу смысла маскировать и саму атаку, — указал Дюша. — Раз твари все равно все туннели перекрыли патрулями, то надо, наоборот, делать общее наступление.

— И под шумок прорваться?

— Да, или даже заранее прорваться, а потом затаиться и доразведать туннели.

— Пробовали, не вышло, — повторил Лев. — Точнее говоря, никто из разведчиков не вернулся.

— Если у тварей в преддверии пещеры Сверхмозга устроен лабиринт, мы можем в нем плутать очень долго, или по крайней мере, пока твари сами на нас не набегут в количестве.

— Предусмотрено. Вышибные заряды, и прочие изобретения человеческого разрушительного гения. Будет тяжеловато тащить, но дело того стоит.

— Конечно стоит, — согласился Дюша. — Ну, тогда у меня последний вопрос. Что будет, если Сверхмозг размещен отдельно, в бронированном бункере, так сказать, отдельно от основной пещеры, а проход к нему вообще через три километра из других туннелей? А взрывчаткой стену к нему не пробить?

— Эк, — крякнул Лев. — Ну, у тебя и фантазия!

— Я же помню, как вы нас учили, что не надо свои представления натягивать на тварей.

— Чтобы принять такое, — задумчиво произнес генерал, — надо признать, что Сверхмозг всерьез готовился к захвату своего убежища и битве на пороге. Что-то я в этом очень сомневаюсь, ведь он всегда делал ставку на скрытность. Но даже допустим, что будет именно так, как ты говоришь. Тогда мы просто дадим сигнал, или пробьемся обратно к основным силам, и притащим столько взрывчатки, сколько будет необходимо. Думаю за те день-два-три, что мы провозимся, никуда Сверхмозг от нас не сбежит, хотя, конечно же, хотелось бы уже решить этот вопрос, раз и навсегда.

— Вот еще момент! — оживился Дюша. — Вдруг у него там особо прочный скальный бункер, и он просто завалит все подходы к себе вместе с нами, а сам сбежит через подземный туннель, уходящий вертикально вниз?

Лев усмехнулся, давая понять, что оценил полет фантазии.

— Не будет этого. Мог бы, Сверхмозг давно бы все завалил и убежал, так мне говорит мое чутье. А твое что тебе подсказывает?

— Ничего, — пожал плечами Дюша. — Ну твари вокруг, так это и понятно, а в остальных вопросах молчит. Не чувствую никакой опасности.

— Вот и отлично, — потер руки Лев. — Расскажи группе, что их ждет, хотя я думаю, вы и так уже там обо всем догадались?

— Частично, товарищ генерал. Зная вас и вашу ненависть к тварям, трудно было бы предполагать, что будете просто сидеть на месте и ждать, пока вам принесут голову Сверхмозга на блюдечке.

Лев расхохотался, отпустил Дюшу и начал перепроверять план. Усиленные запасы, каждый второй с тяжелым вооружением, моральная накачка, запасы еды на день и воды на неделю, таблетки, медикаменты, в общем, много чего предстояло предусмотреть, и Лев еще и еще раз проходился по списку. Движение будет небыстрым, но уверенным, и каждый боец из-за ограниченной ширины туннелей будет важен, и поэтому он собирался брать только элиту, с наилучшей подготовкой. Здесь придется брать качеством, а не количеством, и поэтому каждый отыгранный метр вглубь так важен.

И еще одна аналогия не могла не прийти в голову Льва.

Операция «Огненное кольцо» и отведение угрозы от Рима ценой жизни учеников и учеников учеников Льва. Очень, очень похожая складывалась ситуация, пусть теперь здесь из учеников присутствовали только форпостовцы, а ценой стояла вся планета, а не только столица. Но сам мотив — смертями вырвать победу, очень даже повторялся и пересекался. Лев пожевал губами, и решил, что в этот раз все будет иначе, и он сам поведет спецназ вперед, и будь что будет!

Еще подумав, Лев отправил Асылу запрос на «изделие номер один», в количестве одной штуки.

То, что Прежние называли «портативной ядерной бомбой» или «рюкзачным вариантом».

Лев молча смотрел на две сотни бойцов, построившихся у входа в горловину туннеля. За прошедшее время инженеры проложили туда чуть ли не автостраду, обеспечив возможность быстрого спуска и подъема, и возможность доставки всего необходимого тем, кто воюет под землей. Медлить далее было нельзя. Передовые орды тварей несколько часов назад достигли крайних опорных крепостей и давили так, что уже дважды приходилось вызывать авиацию и отправить на помощь резервную танковую роту.

Прошедшие пять дней приблизили людей еще к логову Сверхмозга, и теперь по всем расчетам оставалось не более пяти километров. Удалось даже провести две частично успешные разведки боем, позволившие определить, что туннели дальше пока еще не засыпаны. Тут в принципе Лев и не сомневался, но проверить стоило. Не сомневался же генерал потому, что засыпь твари туннели, так люди просто пробурились бы по прямой, без помех. Так что нехитрый план Сверхмозга: держать людей в туннелях, пока подошедшие орды не уничтожат всех на поверхности, был вполне понятен Льву. Также генералу было понятно, что козыри людей исчерпаны, и теперь предстояло либо победить, либо бежать с позором.

Это, кстати, был еще один довод за как можно скорейшее проведение операции: даже в случае неудачи еще будет время организованно отступить, не превращая операцию в разгром. Отступить, свернуть плацдарм и уплыть, сохраняя силы. Так или иначе ордам тварей нанесен значительный ущерб, и равновесие в войне может быть удастся удержать. Во всяком случае, Лев отводил на это четыре шанса из десяти, то есть довольно высокие по меркам генерала цифры.

И поэтому сейчас перед Львом стояли собранные группы диверсантов, в той или иной степени обученные лучше рядового солдата. Снабженные дополнительно усиленными средствами пси-защиты, увешанные оружием и боеприпасами, и готовые умереть, но выполнить свою задачу. Глядя на них, Лев вспоминал свою молодость и ощущал странное волнение. Сама мысль, что уже скоро он будет вместе с ними бежать, стрелять и не думать о заботах Главнокомандующего, странным образом веселила и горячила кровь.

Лев откашлялся и повысил голос.

— Бойцы! Братья и сестры! Сегодня вам предстоит сделать то, о чем много лет мечтали миллионы людей! Сегодня мы спустимся под землю, чтобы уничтожить Сверхмозг, чтобы прервать ту цепь злой воли, что направляет тварей по всему миру! Сегодня мы отомстим за всех людей! За наших предков! За тех, кто сражался до последнего, даже перед смертью сжимая руки на горле твари! За тех, кто работал на износ, чтобы приблизить победу! За всех, кто не думал о собственной выгоде, и жертвовал собой, лишь бы в мире стало меньше тварей! Все человечество сегодня смотрит на вас и вверяет вам свои надежды! Сынки, я верю в вас, что вы не подведете! И мы не остановимся на этом! Удушив Сверхмозга в его голове, мы обрушимся карающим мечом на остальные Мозги, уничтожим всех тварей на планете, чтобы они больше не смели отравлять планету своим присутствием!

— Вот Лев разошелся, — шепнул Спартак Дюше.

— Имеет право, — шепнул сержант в ответ. — Уж кто-кто, а Лев точно жизнь положил на алтарь победы!

— Ничего, что он Главнокомандующий? Вообще — то он управлять должен?

Дюша иронично посмотрел на Спартака. Иногда снайпер выдавал что-то, вроде правильное, но настолько наивное, что хотелось расхохотаться и упасть на землю.

— В бою не теряться, поддержи соседа, он поддержит тебя! — рубил Лев.

— Должен, — ответил Дюша Спартаку, — но это ж дело всей жизни для генерала, кто его сейчас удержит? Правильно, никто.

— Пять минут на перепроверку снаряжения, оправку и перекур! — скомандовал Лев. — Командирам групп проследить! Потом спуск!

— Ну вот, — выдохнул Спартак, — понеслась.

Дюша занялся перепроверкой оружия и перекуром.

— Льва охранять надо, — задумчиво заметил сержант. — Ненавязчиво так, а то полезет вперед, а там твари. Цапнут, а нам потом за Льва придется трудиться.

— Не, такого нам не надо, — согласился Спартак, протирающий лысину. — Надо командиру сказать.

— Надо — говори! — раздался сзади голос Дрона.

Ему изложили идею об охране Льва.

— Да ладно, с чего бы Лев вперед лез? Да и не родилась еще та тварь, что нашего генерала бы достала, — пожал плечами командир группы.

— Но проследить все равно надо.

— Надо так надо, сам и прослежу, — согласился Дрон. — Мысль здравая, только Лев и без нас об этом подумал.

— Неважно, — отрезал Дюша. — Думал — не думал, знал — не знал, не на пикник на природе едем. Сколько Лев в поле не выходил? Пусть он умнее и опытнее любого из нас, но практика это практика. Да и шестьдесят лет, это вам не тварь чихнула!

— Да я не спорю, — миролюбиво ответил Дрон. — Пойду рядом, если что закрою генерала, только боюсь ох, и нарубите вы дров без моего командования.

— Ничего, — дернул щекой Дюша, — справимся, да и не собирается никто далеко от тебя отбегать. Пойдем коробочкой вокруг Льва, и командир… ты саперную лопатку взял?

— Тварям головы рубить?

— Из-под завала выкапываться!

— Взял, взял, — усмехнулся Дрон. — Мне нетрудно.

Могучему двухметровому старшему сержанту было нетрудно все, что касалось физической работы.

— Ну что, погнали наши тварей, — выдохнул Дюша и затушил сигарету. — Вперед!!

Глава 13

План Льва не отличался большой оригинальностью. Средняя численность групп колебалась от семи до девяти человек. Четыре группы вместе — примерно тридцать человек. Атака через три туннеля, поддержка друг друга, и затем вторая волна такой же численности. Пополнить ряды атакующих, прикрыть тылы, отбросить тварей. Большее количество людей уже просто мешало бы друг другу или стояло бы балластом за спинами тех, кто впереди.

Так же, как и предложил Дюша, была скомандована общая атака, по всем направлениям.

Лев не стал искать легких путей, и три туннеля по центру, с минимальным расстоянием до Сверхмозга и максимальным количеством тварей защитников, были намечены точкой входа. Говорить уже ничего не требовалось, все получили карты туннелей, цели и задачи поставлены, и атакующая волна пошла, под дружный крик.

— Урааа!!!

Твари отхлынули, пропуская струи из огнеметов, и давая как можно большему количеству людей втянуться в туннели. Затем они собирались отрезать их от основных сил и сделать ням-ням, но в этот раз привычный сценарий не сработал. Люди мчались вперед, сами сближаясь с тварями и стреляя в упор, отбрасывая тварей и тут же добивая, и в сущности сейчас по туннелю катилась волна, только в исполнении людей. Командовать голосом было бесполезно, стрельба, взрывы, шипение тварей в замкнутых условиях туннелей оглушали, даже через затычки в ушах, и общаться можно было только жестами и затычками. Льва это ничуть не останавливало, и он продолжал командовать.

— Завалить вон тот боковой проход!

— Огнеметчики — вперед!

— Взрывай стену!

— Замена с атакующими.

— Продолжать движение в том же темпе.

По совокупности факторов, спецназ двигался вперед со скоростью быстрого пешехода, и это было очень, очень хорошо. С такой скоростью можно было рассчитывать на достижение убежища Сверхмозга за час, но конечно Лев о таком и не мечтал. Как только фактор неожиданности исчерпает себя, да и пойдут неразведанные коридоры, как скорость сразу упадет, не говоря уже о том, что вполне может стать отрицательной.

Но пока что твари бежали, и это было здорово.

Лев прямо летел вперед, увлекая за собой остальных. Твари, как будто испугавшись такого натиска, до сих пор откатывались, не делая попыток серьезного сопротивления. Генерал посмотрел на часы. Вторая волна спецназа уже выдвинулась, и теперь за тылы можно было быть совершенно спокойным. В первую линию, вопреки опасениям Дюши, генерал не лез, упиваясь пока что общей атмосферой и не забывая командовать.

Несмотря на весь восторг, переполнявший его, голова Льва продолжала холодно рассчитывать, взвешивать, оценивать и принимать решения. Опыт подземных битв у Льва был, пусть даже с такими обширными и протяженными туннелями сталкиваться не приходилось. Были и опытные полигоны, и реальные образцы туннелей тварей, на которых отрабатывались тактики и нарабатывались общие решения по прохождению.

Поэтому сейчас Лев видел, что ничего принципиально нового твари в конструкцию не внесли.

То ли Сверхмозг не верил в возможность атаки, то ли не счел необходимым усложнять жизнь своих подданных, но общая картина уже вырисовывалась, и Лев уверенно вел группы вперед. Твари, не ожидавшие такой наглости, пока что наскакивали мелкими группками, которые моментально гибли. Перенасыщенность тяжелым вооружением, и заваливание части боковых проходов, пока что позволяли бить тварей по частям.

Лев еще раз посмотрел на часы. Уже бегут основные силы тварей, можно не сомневаться.

В ногу что-то вцепилось. Издыхающая тварь, недобитая, теперь тщилась прокусить сапог Льва. Отбросив ее в сторону, Лев приказал добить и скомандовал.

— Перейти в формацию «Решетка», темп движения не снижать!

Буквально через три минуты накатились Преследователи, резко, на таран попытавшиеся сломать строй. Откуда-то нахлынули Броненосцы, начала подтягиваться охрана Инкубаторов, на заднем фоне замаячили Плеватели. Движение прекратилось, и пришлось как следует попотеть. Высокая индивидуальная выучка, на которую сделал ставку Лев, оправдала себя. Первый ряд вжался в стены, пропуская Преследователей и ударяя им в бок, и затем сразу снова перекрыв туннели. Оставив разборку с Преследователями тем, кто шел вторыми, в том числе и Льву, первый ряд людей ударил на опережение по Броненосцам, заставив их рассеяться.

Бой шел вплотную, практически нос к носу по всему пространству туннеля, и проходил на высоких скоростях. В какой-то момент даже Лев потерял общее видение происходящего, но затем снова поймал целостную картинку. Ловко рассеивая тварей, отбрасывая их и заставляя мешать друг другу, спецназовцы снижали общее давление тварей и постепенно отстреливали одну за другой. Без потерь, понятно, не обходилось, и когда тварей отбросили, оказалось, что десятерых убили или сильно покалечили. Очень выручили «соседи» из бокового туннеля, ударившие в тыл Плевателям, иначе потерь могло бы быть больше.

— Вперед! Вперед! — командовал Лев. — Формация «Решетка», темпа не снижать! Раненых оставить!

Вторая волна спецназа должна была о них позаботиться и выслать подкрепление.

Затем густо полезла какая-то подсобная мелочь, которую пришлось жечь из огнеметов, давить сапогами, стрелять в упор, и разумеется, останавливаться. Тут их догнало подкрепление, и дела пошли веселее. Твари лезли и лезли, но мелкими группами, и спецназ быстро их опрокидывал или рассеивал, и отбрасывал в боковые туннели. Иногда приходилось отгонять тварей огнеметами и тут же взрывать боковые отнорки, рискуя обрушить весь свод.

Но в целом продвижение шло по графику, и это не могло не радовать Льва.

Теперь оставалось еще понять, будут твари заваливать туннели или нет, ну и самим себя не завалить. Повеселевший генерал уже начал прикидки, когда чутье внезапно завопило: «Угроза! Угроза! Угроза сзади!»

— Все к стенам! Развернуться! Отразить атаку с тыла! — скомандовал Лев, но было уже поздно.

Огромный Крушитель, легко и весело набирая скорость, катился по туннелю. Как выяснилось позже, он пробил стенку между туннелями, вырвавшись между первой и второй волнами спецназа, и покатился, собираясь раздавить людей. Что ж, можно сказать, что план его удался, тварь сумела покалечить и задавить двадцать одного спецназовца, не ожидавших такой атаки и не успевших увидеть приказ Льва.

Надо сказать, что и сам генерал был изрядно шокирован. Крушитель в подземельях, это было что-то новое в тактике тварей, и как-то до этого ни разу такое не встречалось. Уже потом генерал сообразил, что и такие глубокие подземелья, с таким изрядным уклоном тоже людям не встречались, и поэтому Крушителей там не применяли. Просто условий не было, а здесь были, и теперь Лев ругал себя, за то, что не сообразил.

Прокатившегося Крушителя расстреляли в спину, когда он перешел из круглого состояния в развернутое, но потерь это возместить не могло.

— Вперед! — скомандовал Лев, стиснув зубы.

Пройдена только одна пятая, самая легкая часть пути, а потери уже зашкаливают. Что же будет дальше?

Лев стрелял из автомата, укрывшись за поворотом туннеля. Твари напирали со всех сторон, и вторая волна спецназа испытывала бы аналогичные проблемы, но, увы. Ее уже больше не было, группы слились, и потери на текущий момент составляли половину личного состава. Больше сотни спецназовцев уже погибло, и твари постоянно кружили вокруг оставшихся. Но, тем не менее, люди пробивались и пробивались вперед, ведомые Львом и его железной волей.

Никто не собирался отступать или сдаваться.

Снятые с погибших боеприпасы позволяли сражаться дальше. Гибель товарищей ожесточила оставшихся в живых настолько, что попытки Сверхмозга воздействовать псионически просто прошли незамеченными. Накал сражения то возрастал, вплоть до стояния в крови по колено, то падал, и тогда спецназ едва ли не бегом преодолевал сотни метров. Сверхмозг продолжал биться за свою жизнь, но и не думал обрушивать туннели. Некому было это делать, все силы оказались брошены на дерзких людишек, осмелившихся забраться так глубоко.

Испытывай твари человеческие чувства, можно было бы сказать, что Сверхмозг в панике.

Здесь повелителя тварей подвело желание как можно лучше и быстрее уничтожить людей. Для того, чтобы понимать людей, он нарастил себе органы чувств, добавил псионики, регулярно ему доставляли пленных и он копался в их головах, пытался осмыслить военное искусство людей и что ими движет. В общем, испытывал чувства, включая страх, который сейчас затмевал даже всепоглощающую ненависть к людям.

Увы, процедура отключения чувств не была предусмотрена, и времени проводить обратную операцию уже не оставалось. Конечно, сумей Сверхмозг предугадать, что его убежище раскроют, он бы озаботился вопросом, но, увы, прозревать будущее у него не получалось. И теперь ему оставалось только давить и давить, посылать в атаку все новых и новых тварей, пытаясь остановить людей.

Будь у Сверхмозга руки и ноги, сейчас бы он достал портрет Льва и рвал бы таковой на кусочки, а потом топтал и топтал, в бессильной злобе и ярости. Опять, опять лысый генерал встал на пути, да что там встал, он еще имел наглость вторгнуться и угрожать жизни повелителя тварей. Все это усиливало ненависть Сверхмозга, и та толкала вперед тварей с удвоенной мощью.

— Дальше не пробиться! — показал Дюша Льву жестами. — Боеприпасы на исходе!

— Понял! — показал Лев. — Пробивайтесь назад, а я взорву изделие номер один!

— Приводите его в боевую готовность, нам осталось не больше десяти минут!

Лев, доставая портативное устройство, и покряхтывая под его весом, плакал от злости. Как так, ведь вот, рукой подать, два стандартных противоударных изгиба туннеля и будет главная пещера! Не могла судьба Льва, давшая генералу второй шанс, так жестоко подшутить! Просто не могла! Лев, стиснув зубы, приводил бомбу в готовность и плакал, оттого, что не сам убьет Сверхмозга. Нет никаких гарантий, что и эта бомба надежно настанет, но если Дюша говорит, что не пробиться, то значит, так оно и есть. Да что там, генерал и сам все видел. Просто не хватит боеприпасов перебить всех тварей, лезущих напролом.

И все равно, отчаянно хотелось вцепиться в глотку Сверхмозга! Смерти Лев не боялся, он подсознательно был готов к тому, что погибнет во время этого спуска, и полностью был готов использовать бомбу ценой своей жизни. В искупление «Огненного кольца», как сказали бы Прежние, но Лев сейчас не думал о прошлом. Хотелось прорваться к Сверхмозгу, да так, что просто пальцы сводило, и поэтому Лев вдвойне осторожно проделывал все необходимые процедуры.

Прошло пять минут, и Лев уже почти закончил, когда земля под ногами затряслась.

«Все, пошли завалы и обвалы», понял генерал, и начал двигаться быстрее. Успеть взвести бомбу и произвести взрыв, пока не засыпало! Быстрей! Еще быстрей! Все время сопровождавший генерала старший сержант Майтиев, и сейчас возвышающийся стреляющей башней, тронул Льва за плечо.

— Наши!

— Какие еще наши? — отшатнулся Лев. — Вы что там, от недостатка воздуха с ума сошли?

Насчет недостатка Лев, конечно же, лукавил. У всех были дыхательные маски и баллон со сжатым воздухом за спиной. Это позволяло игнорировать духоту и спертость атмосферы, удушливые газы и дым, а второй мини-баллон с чистым кислородом, при необходимости давал силы двигаться быстро и еще быстрее.

— Наши атакуют!!

Как выяснилось позже, общее наступление неожиданно получило успех, и пошло вглубь, и умные головы сделали правильный вывод. Спецназ со Львом оттягивали на себя силы тварей, и командование людей стремительно ввело в бой еще войска. Ударный кулак, идя по следам, проломился вглубь и теперь ударил по тварям с тыла. Солдаты тащили и катили на руках небольшие пушки, и теперь ударили «на картечь», как говорили Прежние. Твари пытались атаковать и взять массой, но обломились. Две массы, людей и тварей, схлестнулись, и грызли, кусали, кололи друга с невиданной яростью, и люди вышли победителями. Солдаты взрывали себя вместе с тварями, сами кидались вперед, кричали артиллеристам, чтобы те стреляли, и волна людей пробилась к Льву.

Утерев пот со лба и лысины, Лев выпрямился.

— Изделие на тебе! — просигналил он Дрону.

После чего, надсаживаясь, заорал, даже не зная, услышат его или нет. Но это было и неважно, слова рвались из груди Льва, и он дал им выход в яростном крике.

— В атаку! Вперед! На Сверхмозга!!!

— Уррраааа!!! — раскатилось по туннелям.

Твари еще пытались сопротивляться, но тщетно. Надвигаясь по всем туннелям, люди давили и топтали тварей, поддерживали друг друга, наносили боковые удары, отражали таковые от тварей, и шли, шли, шли вперед. Теперь, даже если бы Сверхмозг захотел, обрушить туннели он не смог бы при всем желании, и это предопределило судьбу битвы.

Выскочив на простор огромной пещеры, люди получили свободу маневра, и уничтожение тварей пошло втрое веселее. У противоположной стены возвышалась огромная гора органики, опутанная какими-то отростками, выступами, снующими вокруг тварями, прозрачными цистернами, и даже самый глупый мог бы догадаться, что это емкость, в которой плавает Сверхмозг.

— [цензура], какой огромный! — крикнул Лев. — Да тут любой Мозг против него, как муха против человека!

— Поэтому он Сверхмозг, товарищ генерал!! — заорал Дрон в ответ.

— Поднажали, поднажали!! Дави тварей! — подбодрил солдат Лев. — Где оператор? Оператор где?

— Убили его!

— Все равно, камеру тащите, фотоаппараты, давайте! Жмем!

Люди уже отвоевали половину огромной — даже потолок терялся где-то на высоте ста метров — пещеры, залитой бледно-мертвенным светом, несомненно, биологического происхождения. Конец Сверхмозга был уже близок, когда на его емкости появились несколько Переговорщиков, в унисон закричавшие.

— Остановитесь! Вы совершаете ужасную ошибку!

Дружный хохот был им ответом.

— Мы можем договориться!! Мы перестанем атаковать вас! Мы можем жить в мире!

Дружный хохот усилился. Ну да, договориться с тварями! Все равно, что вычерпать дуршлагом океан или голыми руками спустить с неба Луну! Сверхмозг продолжал что-то там орать через Переговорщиков, но люди его не слушали. Окончательно вытеснив тварей из пещеры, они ринулись ломать панцирь емкости, в которой плавал Сверхмозг. Стрекотала ручная камера, чудом уцелевшая, хлопали вспышки фотоаппаратов, и в пещере стоял радостный, неумолчный рев.

— Вот это я понимаю, спаслись только чудом, — заявил Дюша Дрону, присаживаясь на ближайшую тварь, закуривая и сильно волнуясь при этом. — Еще б немного, и все!

— И не говори, — согласился Дрон. — Но мы бы громко отомстили!

Он похлопал по кожуху «изделия номер один». Дюша опасливо покосился на бомбу, но встроенный дозиметр показывал, что радиация вокруг бомбы отсутствует. Немного успокоившись, сержант указал на Льва.

— Эх, теперь генералу точно второй памятник поставят!

— Заслужил, — пожал плечами Дрон, — чего уж там.

— И эту речь с записью будут будущие поколения учить наизусть и проходить в школе, — напророчил Дюша, глядя, как Лев толкает речь. — Не хочешь попасть в историю?

— Нет, спасибо, и так уже попал, — Дрон огляделся, и даже немного понизил голос.

Правда, тут же пришлось повысить, ибо приходилось кричать, чтобы собеседник тебя расслышал, такой шум и гул стояли в пещере.

— Ведь я обещал Алине жениться на ней после победы над Сверхмозгом!

— Когда?

— Девяносто лет назад!

— Ну, раз до сих пор помнишь обещание, — расхохотался Дюша, — то обязательно женись!

Дрон только сплюнул и махнул рукой, мол, тут все серьезно, и шуточки неуместны. Потом они помолчали, глядя, как из дыр хлещет питательный бульон, а Сверхмозг предпринимает отчаянные попытки захватить под контроль хоть кого-то. Пострадало и погибло с полтысячи человек, но зато повелитель тварей окончательно выдохся, и уже только побулькивал в своей цистерне.

Дюша подумал было, что генерал прикажет подложить Сверхмозгу бомбу, но ошибся.

Генерал скомандовал общую атаку, и в издыхающего Сверхмозга, огромного, размером с пятиэтажный дом, полетели гранаты, начали подтаскивать мины, подкатили пушки. Взрывы рвали на кусочки верхнюю оболочку повелителя тварей, стирая сходство с человеческим мозгом. Сам Сверхмозг заходился в беззвучном крике ярости, диктуя последнюю волю тварям, но те были не в силах пробиться в пещеру. Заслоны стояли насмерть, давая остальным время на убийство.

Из обычного огнестрельного оружия в Сверхмозга тоже стреляли вовсю, нанося дополнительные повреждения. И все равно потребовалось с полчаса, прежде чем огромный кусок органики перестал шевелиться и трепыхаться. Затем для верности в него высадили все остатки взрывчатки, и едва ли не просверлили огромную дыру насквозь.

— Победа! Победа! — гремело по пещере.

Заслоны подтвердили: твари ослабили натиск и находятся в растерянности от потери управления.

— Бегом на поверхность! — скомандовал Лев ближайшему бойцу. — Объяви всем: Сверхмозг мертв! Начинается эра человека!!!

После чего подпрыгнул вверх и заорал вместе со всеми.

— Победа!!!

Глава 14

В здании было тепло и уютно. Подведение итогов года, для которого Лев собрал всех форпостовцев, переросло просто в посиделки. Сам Лев решил, что заслужил один день отдыха, и поэтому собрал всех, кого смог. Увы, двое из четырнадцати отсутствовали. Сержант Елана Иванова навсегда осталась в подземных туннелях под Килиманджаро. Капитан военврач Екатерина Зайцева собрала вещи и дезертировала из армии, заявив, что не простит Льву ту бойню, которую генерал устроил среди псиоников. Лев своей властью демобилизовал Екатерину по факту, и запретил преследование. Куда именно она удалилась, пока никто не узнавал, не до того было.

Прошедшие три месяца выдались крайне напряженными.

Не успев отойти от битвы под землей и уничтожения Сверхмозга, Лев сразу повел войска в новую атаку. Весь Особый район тварей, в котором находился Сверхмозг и обслуживающая инфраструктура, был зачищен в ноль. Дополнительно оказались уничтожены еще пять Мозгов, огромное количество кормовых и строительных тварей, сотня Слуг, два десятка Инкубаторов.

И все это ценой мизерных потерь.

Орды тварей, прибежавшие спасать Сверхмозга, были подвергнуты повторному избиению остатками ядерного оружия, распылены в атомы и уничтожены. Без тактических и стратегических указок, твари просто перли напролом, и Лев радостно потирал руки, видя, как тает численность противника. В сущности, одним ударом Лев убил сразу двух тварей: и Сверхмозга уничтожил, и под это дело уменьшил численность тварей на порядок на территории половины Африки.

Но генерал и не думал останавливаться.

Поток полился обратно, к плацдарму, на корабли, на Мадагаскар и оттуда в Средиземное море. Был выделен особый корпус, который занялся убежищами тварей в Сахаре. Теперь, без общей координации и подкреплений, можно было смело разрушать цепочки и выходить в центр материка. Там еще сидели твари, там еще были Мозги, и их следовало дожать. Но в первую очередь Лев повернул войска на север.

Рим встречал победителей торжественно и шумно, и Льву и вправду начали возводить второй памятник.

Затем стремительным ударом Лев прошелся по Балканам, уничтожая тварей и высвобождая еще войска. Ударил в тыл ордам, осаждавшим линию Краммера, и по методу молота и наковальни расплющил тварей в кровавый блин. Теперь на очереди стояло освобождение всей Европы, но вначале Лев собирался выйти к Северному морю, и попробовать достать группировку Мозгов, засевшую на Британских островах.

Ликование катилось по планете, гремели праздничные салюты, и пусть твари на местах не слишком утратили управление, но они потеряли главное. Связность в пределах планеты. Теперь уже никто не сомневался в близкой победе над тварями, и каждый верил, что Лев ого-ого, всем покажет! Запись уничтожения Сверхмозга, бережно вывезенная и растиражированная, несмотря на свое откровенно плохое качество, пользовалась огромной популярностью. Каждый хотел приобщиться к легендарному деянию, прочувствовать, как уничтожали повелителя тварей.

Группа «Буревестник», скромно постоявшая в сторонке и не попавшая на видеозапись и фотографии, не приобрела огромной популярности, в отличие от Льва. Форпостовцы рассудили, что так будет лучше, пусть Лев за всех отдувается, ему не привыкать. Как умные люди они отлично представляли минусы популярности, и не стремились, чтобы про них судачила вся Федерация. Получили записи в личных делах, ордена и продолжили воевать, куда Лев пошлет.

— И все-таки, год выдался отличный! — заявил Влад, потом подумал и добавил. — Но очень тяжелый!

— За это надо непременно выпить, — ухмыльнулся Дюша. — Ну и за молодоженов, конечно!

— Кстати, да, командир, — зашумели присутствующие, — ты свадьбу зажал!

— Фиг вам, а не свадьба! — тут же возмутилась Алина. — После войны, и то не факт!

— Что не помешало тебе выйти за командира прямо посреди войны, — подначил Спартак.

— Он обещал! — гордо заявила Алина. — И сдержал обещание!

Форпостовцы дружно похлопали Дрону. Брак зарегистрировали буквально несколько часов назад, с отдельного разрешения Льва, что еще долго потом служило источником шуточек в группе. Никаких пышных церемоний и празднований на манер Прежних не было, и теперь начались подколки на эту тему. Послушав, Лев взял слово и заявил.

— Давайте лучше выпьем за то, чтобы следующие года прошли успешно. Мы все выполнили трудную задачу, но теперь будет задача еще труднее. На всех накатывает эйфория, кажется, что мы уже победили тварей, и люди расслабляются и не так яростно сражаются. Тогда как сражаться сейчас надо вдвое, втрое сильней, дабы не дать тварям воспрянуть! Не дать им возможности породить нового Сверхмозга!

— Это да, это верно, — зашумели присутствующие, поддерживая Льва вразнобой.

— Так вот, в этих условиях какое может быть празднество? Федерация почти что в руинах, и сверхнапряжением сил вырвали победу в Африке у тварей. Даже после победы над всеми тварями, которая, верю придет к нам еще при нашей жизни, предстоит много, долго и отчаянно трудиться, дабы восстановить потерянное. И я верю, что если не ваши дети, так ваши внуки обязательно, — Лев улыбнулся молодоженам, — уже не будут учить оружие больше, чем чистописание, и не будут просыпаться от звуков сирен по ночам и от выстрелов. Верю, что они будут учиться, жить, трудиться на мирной, цветущей Земле, заселенной людьми от края до края!

Все встали и дружно сдвинули походные кружки, после чего залпом выпили.

Лев вышел подышать свежим воздухом и полюбоваться на звездное небо. Закурив, генерал долго смотрел вверх, а мысли его привычно скользили по текущим делам и прогнозам на будущее. Сверхусилие Федерацией сделано, и теперь будет откат. Надо восстанавливать промышленность, сельское хозяйство, отбирать у тварей захваченные области, восстанавливать флот, а где взять на все это ресурсы, если и так выскребли запасы до самого донышка, лишь бы Сверхмозга убить? Продолжать работать в перенапряженном состоянии и заставлять всех дальше никак нельзя. Несмотря на победу, твари еще сильны и держат лапы у горла человечества.

Необходимо вернуть все в состояние, как оно было год назад.

Вернуть войска по местам, организовать отпор, там, где просела оборона, перебросить людей на восстановительные работы, и на порядок снизить темпы давления на тварей. Лев досадливо дернул головой. Время, опять время! Дай тварям сейчас передышку, они восстановят связность в пределах планеты, и все вернется в состояние Первой Волны. И это значит, что опять потянется позиционная война, маневрирование — только теперь флот не сможет уже так свободно рассекать по морям и океанам — и десятилетия затяжных битв с непонятным результатом.

В то же время позиции тварей пошатнулись, и теперь можно бить по частям, с нарастающим эффектом. Освободил область, войска, державшие там оборону влились в ударный кулак, который уже наносит поражение тварям в следующей области. Казалось бы, все просто, но ведь эти войска надо снабжать, поддерживать, перевозить, а это значит опять логистика, опять переброски, опять нужны резервы, которых нет. И где взять — вообще непонятно. Опять же главный козырь массового уничтожения — ядерное оружие — уже выкинут на стол и растрачен. Восстанавливать — если удастся наскрести средств и туда — придется не один десяток лет.

В общем, не стал Лев посвящать форпостовцев, кроме Асыла, в такие тонкости.

Не доросли еще, хотя им и предстоит. Управлять, водить войска, добивать тварей, восстанавливать планету, а там, чем Прежние не шутят, может и космос покорять? Чертежи, фильмы, описание космических программ, оставшееся от Прежних, все это требовало другой степени сложности техники и высот механики.

— Полтора года, а как все изменилось, — тихо сказал Асыл, появляясь рядом.

— И не говори, ради этого стоило умереть от лап тварей.

— В последнее время у меня стойкое ощущение, что никто там не умирал, товарищ генерал. Ни вы, ни я, ни кто-либо другой с форпоста. Нам внушили это, как псионики внушали подконтрольным делать то или иное.

— Ты же вроде устойчив до предела?

— Значит, это был кто-то уровнем выше, — Асыл поднял взгляд к небу, — может быть даже те, кто создал псиоников.

— Опять версия «Творцы с неба»? — усмехнулся Лев. — Что же, думаю, у тебя будет шанс проверить.

— После победы над тварями полезем в космос?

— Дожить бы до той победы, — проворчал Лев. — Придется тебе, Асыл, опять за всех отдуваться.

— Новая должность и новое обучение? Что на этот раз?

— В Федерации, как ты знаешь, критическое положение. Перенапряглись немного, добивая Сверхмозга. Деяние нужное, до сих пор прилив сил испытываю, как вспомню этот подземный забег! Но! Сейчас нам как воздух нужна передышка. Лет пять, а минимум года два. Накопить резервов, собраться с силами, ну сам знаешь, как оно бывает.

— Так и тварям нужна передышка.

— Вот!! Эти два года они используют, чтобы прийти в себя, может быть даже запустить проект нового Сверхмозга, не знаю, возможно ли это и сколько они предыдущий делали, но это все равно риск. Пусть даже один процент, но совершенно не желаю давать тварям даже такого шанса! — загорячился Лев. — Поэтому пока Федерация будет переводить дух и наращивать производственные мускулы, тебе придется трудиться за десятерых.

— Не давать тварям передышки?

— Не совсем так. На фронтах будет позиционная война, с медленным выталкиванием тварей из Европы, все-таки небольшое, но преимущество у нас есть и его нужно реализовывать, — Лев сблизил пальцы, показывая размер этого самого «преимущества». — Так что основные орды вряд ли удастся затронуть, хватит и того мяса, что мы набили в Африке. Но мясо оно и есть мясо, без руководства ничего не стоит.

— Ага, — прищурился Асыл, — кажется, начинаю понимать. Мне предстоит занять ту должность, которую вы занимали в УСО после Десятилетия Отчаяния? Диверсии в тылу тварей и приоритетное уничтожение Мозгов малыми силами?

— Точно так! — довольно улыбнулся Лев. — Раз уж нужна передышка — она будет, а чтобы твари не расслаблялись, мы их иголкой спецотрядов потыкаем. Разумеется, группа «Буревестник», да что там, все наши форпостовцы примут в этом участие. Будешь персонально вести их и натаскивать дальше. Как подрастут, дашь каждому учеников, и пусть натаскивают свои группы. В перерывах между операциями.

— Не хотят они учить никого.

— Меня это не волнует, — отрезал Лев. — Будут учить и будут трудиться, это не обсуждается. Теперь о целях, и не только твоей учебы.

— Слушаю внимательно, товарищ генерал, — бесстрастно отозвался Асыл.

Лев внимательно посмотрел, но по лицу капитана нельзя было сказать ничего. Оставалось только предположить, что он или и вправду слушает, раз уж с чувством юмора нелады. Принципиальная серьезность и вдумчивость отличали Асыла, но иногда генералу хотелось врезать ближайшему помощнику за то, что тот не понимает шуток.

— Итак, — медленно произнес Лев. — Ранее не имело смысла просто убивать Мозги, следовало сразу чистить районы и области под их контролем, и вообще не давать тварям опомниться. Было так, потому что Сверхмозг немедленно вмешивался, подтягивал новых слуг, перекрывал воздействием от других Мозгов, и в целом не давал тварям особо потерять управление. Приходилось выгрызать подконтрольные области шаг за шагом. Теперь мы можем позволить себе больше.

— Раз Сверхмозг не координирует, то можно просто уничтожать верхушку тварей, и желательно быстрее, чем та будет восстанавливаться?

— Где-то так, — Лев достал новую сигарету. — Как-то же они справлялись без Сверхмозга, так что можно не сомневаться — и в этот раз не оплошают. Цели будут следующие. Не желая повторять ошибку Второй Волны, Сверхмозг сделал очень удаленное управление тварями в Европе, с Британских островов, и в качестве компенсации насытил войска Слугами. Теперь, когда идет полная зачистка псиоников, у тварей начнутся проблемы с данным ресурсом, но для этого надо вначале…

— Перебить как можно больше Слуг из тех, что находятся в Европе? — подхватил Асыл.

— Именно! Это будет цель номер один. Второй целью будут сами Мозги, но не просто так. Чем старше и опытнее, тем приоритетнее. Пускай, кто там у них теперь главный по иерархии, восстанавливает численность, но молодые и не набравшие практического опыта Мозги будут действовать намного хуже. И когда Федерация поднимется в новый поход против тварей — это спасет много жизней.

— Может уничтожать Мозги там, где твари не смогут их быстро восстановить?

— Это имело бы смысл, если бы мы сразу захватывали контроль над территорией, — покачал головой Лев. — Но не в данных условиях.

— Вы серьезно, товарищ генерал?

— Серьезно, куда уж серьезнее, — проворчал Лев. — Мы надорвались со Сверхмозгом, куда уж тут на новые территории лезть, нам бы сейчас имеющееся удержать! Вот пройдет года два, накопим сил, восстановим военные мышцы, придадим обороне устойчивую форму, и пойдем крушить — валять тварей, хватать новые территории, да вычищать оттуда гадов.

— Понятно, — кивнул Асыл. — И чем слабее будет управление тварей, тем меньше потерь понесут войска и тем легче пройдет захват.

— Чисто теоретически можно вообще ничего не делать. Враг отброшен, угрозы нет, разместить войска дополнительно у Рима, да объявить передышку. Даже в таком раскладе, даже отдыхая пять лет мы победим тварей, но какой ценой? Опять же риск того, что они вырастят нового Сверхмозга, резко повышается.

— Как в боксе, понимаю, — еще раз кивнул Асыл. — Можно прервать бой и объявить матч реванш через полгода, за это время восстановив силы, но и противник успеет прийти в себя. Мы же отходим в угол на минутный перерыв, чтобы отдышаться, а когда прозвучит гонг, снова пойдем бить тварей.

— Верно, — немного изумленно отозвался Лев. — Хорошая аналогия, только больше к временам Прежних подходит.

— Знаю, товарищ генерал. Но разве мы не стремимся вернуть те времена?

— Стремимся, да.

Разговор затих сам собой. Обоим было понятно, что предстоит трудиться, трудиться и еще раз трудиться еще много лет, не давая расслабиться ни себе, ни окружающим. Впрочем, Лев уже много лет жил так, вкладывая все силы и желания в победу над тварями или то, что ослабит их, или то, что усилит людей. А чаще всего сразу во все три вещи. Но это никак нельзя было сравнить с ситуацией полтора года назад, когда они только очнулись непонятно где, и обнаружили, что Федерация на краю гибели. Тварей удалось остановить и отогнать, предателей выявить и зачистить, и уничтожить Сверхмозга.

Настолько немало сделано почти с нуля, что можно даже гордиться, и Лев гордился.

Пусть там жители столицы бегают, и что-то бормочут о втором памятнике, лучше эти средства вложить в восстановление зданий, заводов, производство нового оружия. Пусть Совет пишет постановления и присваивает различные пышные звания и титулы, плевать, а если эти звания помогут в войне, то так даже лучше! Пусть беснуются твари, но их орды возле столицы уже разбиты и отогнаны, и это замечательно.

Но главное, главное то, что сам Лев был доволен своими поступками. Нередко его посещало ощущение, что он стоит с голыми руками перед огромной горой, которую надо срыть до основания. И пускай генерал не сдавался, и образно говоря, катал голыми руками валуны, дробил скалы и оттаскивал обломки, но все равно ощущение неподъемности и грандиозности задачи подтачивало изнутри. Ощущение того, что он не увидит результатов своей работы, тем более обессиливало.

Но теперь это все было в прошлом.

Лев собственными руками изменил историю, добился успеха, выстроил здание победы, и можно было гордиться, и пускай впереди стояли не менее масштабные задачи, но с высоты сделанного они уже не казались такими неподъемными. Мнилось Льву, что все ему по плечу, и он, в сущности, был недалек от истины.

— Ждите, — сообщил Лев звездам. — Мы придем!

Конец второй книги.