Бумеранг

Глава шестая Из-под земли

Хороший сон в безопасном месте и питательный завтрак — высшая благодать для сталкера. В лагере ученых нам обрыбилось и то, и другое.

В нагрузку мы получили процедуру плазмафереза и внутривенное вливание убойного допинга, по упаковке дыхательного аналептика с четкими инструкциями по применению, облегченные варианты скафандров «Тигр», навороченное оборудование для пеленгации мутантов и аномалий, гранаты, набор уникальных артефактов, сухпай, кумулятивно-осколочные гранаты РГД-7К и автоматы «Орда» с полным боекомплектом. А Зеленый даже урвал громоздкий «Шквал».

Если б не проклятый маячок в черепе, который играл роль поводка и хлыста одновременно, то можно было бы смело утверждать: я счастлив. Стоило прямо признать, братцы: мне еще не приходилось бродить по Зоне в таком козырном прикиде, под завязку накачанным амфетаминами и гормонами, повышающими выносливость. Правда, слегка пробирала ностальгия по родному пристрелянному «калашу» и верному старине «Бэну», но я верил, что они не пропадут в закромах Фоллена, с которым еще нужно будет поквитаться на досуге.

Мысль же о том, что рейд по лабиринту подземелий может стать последним, я старательно гнал прочь. В Зоне, по определению, может стать последним любой день. Когда выбора нет, нужно не ныть, а выжимать из сложившейся ситуации максимум информации, чтобы затем применить ее с наибольшей выгодой. До сих пор такой подход к жизни мне не вредил, поэтому была надежда, что он оправдает себя и впредь.

К тому же птичка-интуиция вела себя тихо и покамест не долбила затылочную кость.

Вход в подземные лаборатории располагался на поверхности. Во избежание проникновения всякой нечисти в бункер соединительную кишку, связывающую внутренние помещения и тоннели, взорвали давным-давно. Грунт просел и намертво перекрыл трубу. Быть может, неугомонные телекинетики бюреры и подтачивали понемногу завал, чтобы добраться до вкусных ученых мозгов, но пока это не имело особого эффекта.

Ранним утром нас вывели наружу. Зона встретила промозглым воздухом и слякотью четверых сталкеров, подряженных не по своей воде на смертельно опасное задание. В светлеющем небе с северной стороны продолжало переливаться радужными сполохами сияние, но сегодня оно уже было заметно слабее.

Часовые на пулеметных вышках перебрасывались короткими репликами — наверное, чтобы не заснуть. Возле одного из грузовиков копошился водила. Он, подсвечивая себе фонариком, звонко стукал гаечным ключом по детали во внутренностях движка. Похоже, «чистонебовцы» напрочь игнорировали элементарные правила маскировки, помогающие выживать в пределах Периметра. И, кажется, это была не молодецкая беспечность, а уверенность в своих силах.

Что ж, время покажет, кто зря ключом звенел и фонариком размахивал.

Спуск в тоннель находился практически на берегу высохшего озера. Он был перекрыт бетонной плитой, которую не смогла бы сдвинуть даже дюжина людей. Дюжина неэкипированных людей, если быть до конца точным.

Двух боевиков в экзоскелетах хватило, чтобы оттащить ее в сторону. В десятки раз усиленные сервомеханизмами движения были точными и твердыми. Парни даже слегка перестарались: плита грохнулась о старые тракторные гусеницы, и бетонное крошево полетело во все стороны.

Я подумал, что с такой могучей броней нам бы и псевдогигант был нипочем, пожалуй. Но уж больно она была громоздкая — не для боевых действий в замкнутом пространстве подземелий.

Лата стояла чуть в сторонке. Брючного костюма теперь на ней не было. Плотный комбез «чистонебовцев» облегал молодое тело, выделяя и подчеркивая формы. Я невольно задержал взгляд на бедрах. Мини-сталкер рефлекторно заявил о себе легким толчком, благо нам с ним было что обсудить насчет этих аппетитных конфигураций. Но до полноценного возбуждения дело не дошло: слишком свежо оказалось воспоминание о гнусном предательстве со стороны этой девушки.

И тут я случайно встретился с ней глазами. Лата смотрела серьезно, но без равнодушия, словно раздумывала над чем-то важным и решала: поделиться со мной или нет. Возможно, мне все это лишь показалось в неверном утреннем сиянии. Возможно. Но в таком случае это показалось мне уже во второй раз: ведь в коридоре бара «№ 92» в глазах девушки мелькнуло похожее выражение, когда она по моей просьбе перестала мучить Дроя.

Мы смотрели друг на друга всего мгновение. Потом Лата отвернулась, и наваждение моментально прошло. Бывает. В Зоне вообще всякое бывает.

— Спускайтесь, — скомандовал чернокожий полковник. — И не забывайте насчет «поводков». Уйдете дальше положенной локации на сотню метров, и «нейротряс» автоматически включится. А выключить уже будет некому.

— Болт тебе в гузно, а не покорность сталкера Минора, — задиристо пообещал я.

Роман пожал плечами:

— Искренне не завидую мучительной смерти от головной боли. Впрочем, дело хозяйское.

— Солдафонов своих учи, крысеныш, — огрызнулся Дрой и стал бодро спускаться по скобам-ступенькам в недра колодца, громыхая короткоствольной «Ордой».

Когда все мы оказались на дне шахты, сверху раздался скрежет: бетонную плиту вернули на место.

Я включил налобный фонарь. Шлем «Тигра» в принципе был оснащен добротным визором, но в Зоне я предпочитал доверять собственным глазам, а не электронике. Ведь до сих пор каждый бродяга использует болты для определения границ аномалий, несмотря на то, что есть куча высокоточных детекторов.

Я огляделся. Проход в сторону бункера ученых был и впрямь завален рухнувшим после подрывных работ грунтом. В плотных глинистых комьях, перемешанных с гнилыми щепками и ржавой трухой, был старательно прокопан узкий лаз метровой глубины. Но неизвестный «крот» уперся в литой железный тюбинг и, видимо, бросил бесполезное перемалывание земли.

Обернувшись, я увидел широкий тоннель, ведущий к давно заброшенным подземным лабораториям Янтаря, через недра которых нам предстояло совершить непростое путешествие.

Впереди маячил мрак. Пахло сыростью.

Если нас тут по возвращении забудут — дело будет табак. Хотя… для этого еще надо вернуться.

Дрой, Гост и Зеленый тоже откинули сферы шлемов и врубили привычные налобники. В шахте стало гораздо светлее, и обнаружились детали, которые не были заметны в полутьме.

Сводчатые стены были усилены деревянными балками. С влажных стволов, скрепленных ржавыми скобами и уголками, свисали обрывки проводов, на одном из которых даже сохранился патрон с цоколем и острыми остатками лампочки. Вся срубовая конструкция выглядела довольно ветхо. Тем не менее люди здесь бывали.

Об этом свидетельствовали два свежих трупа. Сталкеры пристрелили друг друга, отчаявшись, видимо, выбраться на поверхность. Возможно, именно они и прокопали глухой лаз в завале.

Один сидел, привалившись к глинистой стене спиной и уныло свесив развороченную дробью голову, а второго выстрелом швырнуло на одну из опорных балок, и он в неудобной позе застыл с ней в обнимку. Дешевые обрез, пистолет и фонарик валялись в темной лужице — то ли крови, то ли суглинистого месива. Знаков различия на комбезах не было видно. Сами костюмы, к слову, были довольно легкой степени защиты — обыкновенные «Заря» да ЧН-1, — и до меня не сразу дошло, как эти бродяги попали сюда. Ведь на западном Янтаре, где находился второй выход из подземелий, в таком убогом шмотье делать было нечего.

— Их сбросили сюда, — ответил на невысказанный вопрос Гост.

Зеленый закинул тяжелый «Шквал» за плечо, подошел к трупу с полуснесенным черепом и осторожно проверил, не заминирован ли. Затем, убедившись, что все чисто, открыл его подсумок и вытащил нетронутый сухпай. Приподнял флягу: в ней плескалась вода.

— Все плохо, — печально констатировал он. — Погибли совсем недавно: час-два назад. Даже крысы покопать не успели.

— У тебя вечно все плохо, и все мы умрем, — хмыкнул Дрой. — С какого перепоя они друг друга перестреляли, если воды и хавки навалом?

— Погляди на следы, — посоветовал Гост, который, несмотря на ранение, сегодня выглядел полным сил и энергии. Этот неисправимый пижон даже успел почистить зубы и причесаться перед рейдом.

Видимо, чистка крови вкупе с допингом и прочими препаратами, которыми нас накачали, и впрямь оказывали живительное действие. Я и сам перестал обращать внимание на ушибы ребер и потянутый ахилл. Только вот через полсуток форсированный организм попросит передышки. И никуда не денешься.

Дрой прошел по тоннелю метров на двадцать вглубь и вернулся.

— Следы ведут до поворота и обратно, — сообщил он. Для меня уже давно была очевидна причина взаимного убийства неизвестных сталкеров.

— Хорош тупить, Дрой. Что бы ты сделал, если б твое бесценное тело сбросили сюда и перекрыли выход бетонной плитой?

— Пошел бы в единственно возможном направлении.

— Правильно. Вот и они поступили так же. Но отчего-то пересрались там, в глубине. Поэтому бродяги поспорили и предпочли пристрелять друг друга, чем ждать голодной смерти или визита того, что их так испугало.

— Минор, ты убедительно базаришь. Теперь я тоже пересрался. Пристрелишь?

— Меня другой вопрос занимает, — игнорируя его сарказм, нахмурился я, — почему полковник нас не предупредил?

— Может, сам не знал, — предположил Зеленый.

— Может, и не знал. Только этих двоих на кой ляд тогда сюда сбрасывать? Проще было наверху прикончить да в озеро спустить на обед мутантам.

— А я вовсе не уверен, что полковник кровожаден без причины, — сказал Гост. — Вдруг это и есть завуалированное предупреждение?

— Пожалуй, — согласился я. — У него хватило бы… — Из темноты донесся приглушенный звук, заставив нас вздрогнуть и направить в сырой тоннель оружие. Я прислушался, выцеливая через планку своей «Орды» крутой поворот, в который упирался коридор. Почувствовал, как пшикнул газом «пузырь», лежавший в одном из нарукавных карманов, — пахнуло горелой резиной. Этот вонючий артефакт уменьшал воздействие радиации на организм. Счетчик Гейгера меж тем не показывал сильного внешнего фона, стало быть, «пузырь» просто компенсировал вредное действие других артефактов: то ли «колобка», то ли «светляка».

Организм, подстегнутый препаратами и цацками, жаждал действия: нервы натянулись в струны, мышцы напряглись, глаза ловили каждую деталь, высвеченную лучом фонарика.

Звук повторился.

Это был плач человека.

Я слегка наклонил набок автомат и посмотрел на экранчик сканера, который был встроен прямо в цевьё. На мини-карте, за схематичным изображением поворота, мерцала целая россыпь крупных точек.

Теплокровные. Не мутанты.

Демоны Зоны, неужто ученые совсем озверели и сбрасывают сюда людей?

Щелчок взводного механизма «Шквала» прозвучал сигналом к началу действий. Зеленый выдвинулся вперед, держа убойное оружие перед собой, а мы осторожно пошли следом. Под ботинками захлюпала грязь. Впрочем, теперь не было смысла таиться — мы уже достаточно четко обозначили свое присутствие болтовней и светом. Но кто ж знал, что неприятности начнутся прямо у входа? Полковник, как говорится, был большая сука.

Зеленый, не доходя до поворота, сдвинул предохранительную скобу и чуть ушел в сторону. Размытые блики скользнули по матово-черной поверхности сферы шлема, которая была открыта. В лучах наших налобников его бледный профиль с фингалом под глазом выглядел зловеще.

Я медленно кивнул.

Зеленый резко сместился влево, заглядывая за поворот и направляя оружие на невидимого для нас врага.

Выражение его лица изменилось. Теперь вместо решительности и сосредоточенности в глазах блеснуло недоумение. Он замер и несколько секунд не двигался. Горелой резиной от моего «пузыря» запахло еще сильнее, в ушах застучала кровь, словно бы пытаясь заглушить тихий жалобный плач, пробивающийся сквозь тугую подземную тишину.

Наконец Зеленый сделал едва уловимый знак — подойти ближе.

Мы по очереди, чтобы не мешаться, и не приведи Демоны Зоны, не оказаться друг у друга на линии огня, выдвинулись вперед — благо ширина прохода позволяла.

Сначала я краем глаза приметил, как оторопело моргнул Дрой, а затем и сам заглянул за угол.

То, что я там увидел, в первый миг шокировало. Это просто не вязалось с обычными реалиями Зоны, к которым я привык за многие годы. В Зоне, бесспорно, царили суровые законы выживания, правота силы и цинизма, зачастую даже власть подлости. Но не до такой же степени, в самом деле.

Конечно же, я не позволил себе утратить концентрацию и ясность ума. Другой бы на моем месте, может, и растерялся, но нервы бродяги Минора, слава богу, были в порядке. Палец на спусковом крючке по-прежнему лежал твердо.

За поворотом тоннель расширялся, образуя некое подобие конуса, в дальней части которого стояли в три ряда лабораторные столы. На стенах висели выцветшие плакаты ГО со схематичными рисунками-инструкциями, как вести себя при возникновении разных чрезвычайных ситуаций. В углу темнела облупленная тумбочка со старым дисковым телефоном и учебной динамо-машиной. На полу — по щиколотку воды.

А за импровизированными партами этого карикатурного школьного класса сидели сгорбленные фигурки детей. Все они уткнулись лицами в столешницы, и было видно, как маленькие спины в клочках какого-то рванья подрагивают.

Тихий плач дополнял жуткую картину.

— Что с ними сделали? — не своим голосом прошептал Дрой.

Словно в ответ на его реплику один из детей завалился на пол вместе со стулом и зарыдал во весь голос.

— Уиа… Виа… Пиа… Пиамагите…

Картина была душераздирающей, но что-то в ней меня сильно настораживало. То ли явно выставленная напоказ динамо-машина, которой в общем-то здесь было не место. То ли этот громоздкий телефонный аппарат с оборванным шнуром, то ли…

— Почему ни один из них не поднял головы, когда мы вошли? — сказал я и почувствовал, как мороз скользнул по хребту от собственных слов.

— Потому что это не люди, — произнес Гост. — Это псевдоплоть. Зеленый, стреляй.

Несмотря на действие допинга, мне стало очень не по себе, братцы. Такого скопления молодняка псевдоплоти в одном месте я раньше не встречал. Эти мутанты были потомками свиней, с которыми природа сыграла злую шутку. Изуродовав до полного атаса, она взамен подарила им способность копировать голоса и звуки. А в последние годы отдельные особи мутировали окончательно и научились кое-как имитировать биоритмы людей, поэтому наши сканеры ступили и не распознали в тварях мутантов. Вот еще одно доказательство: даже самая навороченная электроника не способна заменить опытному сталкеру глаз, ушей и прочих полезных образований.

Встреча с таким созданием-хамелеоном, как псевдоплоть, могла закончиться для неискушенного сталкера очень трагично. Что уж тут говорить, если четверо опытнейших бродяг чуть не попались на уловку.

В принципе для брони «Тигр» клычки поросят псевдоплоти были не страшны. По отдельности. Но целая свора могла нас элементарно задавить массой, а потом по очереди загрызть, дотянувшись до уязвимых мест.

Почему Зеленый медлит? Его компактной залповой системой можно махом выжечь весь непослушный «класс».

— В такие моменты я жалею, что нельзя засэйвиться, как в компьютерной игрушке, — сказал Дрой, готовясь открыть огонь из своего ствола. — Когда-то ведь я неплохо рубал в шутеры.

Зеленый же уперся ногой, перехватил «Шквал» удобней и, не поворачивая головы, выдал:

— А знаете, что я подумал. Здесь не хватает учителя.

И вот после этих слов все «ученики» вскинули головы, ощерив кривые ряды зубов и издав нечеловеческое шипение. Мы отпрянули. Похожесть фигур на обиженных детишек исчезла вмиг.

Зеленый резким движением увел ствол в сторону, с усилием задрал его вверх под утлом в сорок пять градусов и нажал на спуск.

В первый момент могло показаться, что он совершил бессмысленный поступок. Но не таков был наш глашатай унылости и вселенского трагизма, чтобы в экстремальных ситуациях размениваться на глупости. Не таков!

Умничка Зеленый давно приметил открытую вентиляционную шахту и вычислил, что только в ее недрах может скрываться умное и чрезвычайно опасное существо, способное удерживать в повиновении пару десятков тупых мутантов. Только в этой зияющей дыре могло сидеть одно из самых кошмарных порождений Зоны, обладающее мощными псионическими способностями и умеющее подчинять себе волю других.

Контролер.

Клёц-клёц-клёц…

В теории я, конечно, знал, как работает «Шквал»: небольшие реактивные снаряды с боеголовкой достигали цели и разрывались, создавая чудовищную поражающую мощь по конусу от вектора атаки, не затрагивая «слепую зону», в которой находился сам стрелявший. При помощи направленного действия заряда достигался столь убойный эффект атаки, стрелок же оставался в относительной безопасности от осколков, теплового излучения и ударной волны даже в закрытых помещениях приличного объема.

Это в теории.

Ха. На практике, братцы, как правило, все выглядит иначе.

Клёц-клёц-клёц… Это щелкнули затворы.

Когда несколько мини-ракет сорвались с направляющих, пшикнули и угодили в вентиляционный раструб, всех нас ослепило, оглушило и отшвырнуло хоть и изрядно погашенной, но вполне ощутимой взрывной волной. Очередь, которую я за миг до этого вознамерился пустить по скоплению псевдоплоти, с громыханием ушла в бревенчатый потолок. Дрой приложился спиной о балку, и если бы не надежная броня, там бы и остался лежать. Вода поднялась с пола стеной горячих брызг и чуть не ошпарила нам физиономии. Первым сориентировался Гост.

— Убери ебамбу, родной! — крикнул он Зеленому и принялся из полусидячего положения поливать свинцом изуродованную взрывом вентиляцию в надежде добить контролера, если тот вдруг умудрился выжить.

Я мотнул головой, приходя в себя. Луч налобника услужливо прошелся по помещению туда-сюда: на учебный класс оно теперь не тянуло — это точно. Поражающая сила осколков «Шквала» оказалась просто зверской. Изломанные в щепу «парты» превратились в груды мусора, под которыми в кипятке копошились остатки псевдоплоти.

Одна из тварей, противно застонав, протянула ко мне окровавленную конечность и страшно оскалилась. После чего довольно живо поползла вперед, расшвыривая жижу, в надежде добраться до моих потрохов, пока они еще тепленькие. Я направил «Орду» в приближающегося мутанта, и умная система распознавания целей с готовностью пискнула. Палец вжал спусковой крючок до упора. Раздался треск, ствол мягко дернулся в руках, и псевдоплоть кубарем откатилась в дальний угол, нашпигованная пулями.

Пиф-паф.

— Псионика надо кончить, — вставая из грязи и проверяя повязку на шее, сказал Гост. — Прикройте, что ли. — Он на миг задержался на пороге. — Если эта сволочь возьмет меня под ментальный контроль — смело стреляйте. Иначе могу всех положить, сами понимаете.

— Шевели веслами, — велел Дрой, тоже приняв вертикальное положение. — После попрощаемся.

Сбросив чудом уцелевший телефон и остатки дина-мо-машины, Гост взобрался на посеченную осколками тумбочку и сдернул с РГД-7К чеку. Псевдоплоть тут же активизировалась: полдюжины оставшихся в живых мутантов, зашипев, направились к опасному объекту. По всей видимости, контролер каким-то образом сумел выжить и до сих пор управлял их волей. Мы, не сговариваясь, открыли огонь по уродливым телам, разметывая скулящую псевдоплоть в клочья и стараясь не зацепить самого Госта. Тот без особых размышлений отжал рычаг и зашвырнул осколочно-кумулятивную гранату в глубину вентиляционной шахты. Спрыгнул, отбежал на безопасное расстояние, безжалостно давя каблуками останки тварей-имитаторов.

Я открыл рот, чтобы компенсировать перепад давления, который неминуемо должен был возникнуть при разрыве гранаты в закрытом помещении, и понял: в общем-то зря старался.

Челюсть сама бы отвалилась через секунду.

Не успел Гост добраться до нас, перескакивая через обломки столов, как стальной цилиндр с армейской маркировкой вывалился обратно из трубы и со смачным шлепком плюхнулся в жижу возле стены.

— Вот почему надо сохраняться в шутерах, — обронил Дрой перед тем, как все мы с воплем бросились в проход.

Зеленый с Дроем успели скрыться за поворотом, а вот нам с Гостом пришлось распластаться прямо в грязи, чтобы не попасть под веер кумулятивных осколков, играючи прожигающих легкую броню на таком расстоянии.

За спиной рвануло так, что в первый момент мне показалось: всё — добегался, сталкер… Уши заложило, лысину обдало жаром, несмотря на защитный купол откинутого назад шлема, один из контейнеров для артефактов сорвало с брони осколком, чуть было не зацепило плечо — я даже почувствовал легкое горячее касание. Благо осколок скользнул по касательной и не успел прожечь сочленение. Сверху пронеслась ударная волна, а затем на нас упали тяжелые пласты жижи, которая при взрыве мгновенно спеклась до твердого состояния.

Упади мы мордами в дерьмо на долю секунды позже, и, как говаривал один мой хороший знакомый, казус вышел бы неимоверный.

— …гидроцефал сраный, — закончил тираду Гост, когда в тоннеле затихло. Его слова долетали до моих ушей сквозь мерзкий звон. — Я тебя еще достану, тварь.

— Фал сраный.

Я не сразу узнал голос. Приподнял голову, протер перчаткой стекло налобника и посмотрел наверх, освещая вышедшего из-за угла Дроя. Он держался как-то странно: слишком ровно, осанисто, стоя на прямых, словно жерди ногах, что при его телосложении выглядело комично.

— Я тебя еще достану, тварь, — сказал он, пытаясь повторить интонации Госта.

Гост приподнялся на локте и удивленно покосился на сталкера.

— Родной, ты чего?

— Родной, ты чего?

Короткий ствол «Орды» Дроя смотрел точно в мурло.

На меня, братцы, неоднократно наводили оружие, поэтому слукавлю, если скажу, что впадаю в ступор при виде этого черного зрачка смерти. Наоборот: мой мозг в таких ситуациях начинает быстро искать варианты спасения. Но в тот момент я залип. Просто валялся в грязи и тупо глядел, как Дрой держит меня на мушке. И абсолютно ничего не мог поделать. Птичка-интуиция колошматила в затылок, пытаясь донести какую-то простейшую информацию и вывести меня из состояния оторопи, но тело и мысли будто парализовало. Они больше не повиновались мне.

Прямо скажем, в тот момент я пережил одно из самых беспомощных состояний во всей своей сталкерской карьере. Не дай вам бог оказаться в подобном положении.

Прошло секунды две или три. Они показались неимоверно длинными, тянущимися бесконечно долговысасывающими из организма душу вместе с допингом, амфетаминами и прочей ерундой.

Но вот картинка наконец сдвинулась с мертвой точки…

Бывает так, что моргаешь, а когда веки поднимаются — мир уже изменился. Из статичного киселя превратился в стремительно развивающийся сгусток событий, и за этой ниточкой нужно поспеть во что бы то ни стало. Редко, но бывает.

Тогда со мной случилось именно так.

Зеленый вывалился из-за угла и врезался в Дроя, надеясь сбить с ног, но сумел лишь немного сдвинуть в сторону. Тот, качнувшись, инстинктивно спустил курок. Пули впились в землю возле моей руки, обдав брызгами и заставив отшатнуться. На левое ухо я теперь оглох капитально.

Гост точным движением схватил Дроя за лодыжку и рванул на себя, чтобы хоть как-то помочь Зеленому, который явно уступал в весовой категории нашему веснушчатому другу, волю которого подчинил себе матерый контролер…

Контролер! Он должен видеть человека, чтобы подвергнуть его пси-атаке, лишающей воли: это вам не стаю псевдоплоти в подчинении держать. Совладать с психикой высших приматов — задачка посерьезней. Значит, псионик сумел после взрыва гранаты выбраться из вентиляции и сейчас находится в комнате, аккурат у меня за спиной…

Эти мысли проскочили в освобожденном от пси-влияния мозгу ярким росчерком. По всей видимости, когда Зеленый налетел на Дроя, мутанту пришлось полностью сконцентрироваться на основной жертве, «отпустив» остальных.

Гост с Зеленым продолжали зажимать Дроя в угол. Он теперь тупо отмахивался автоматом на манер дубины, потому что патроны в оружии кончились, а перезарядить магазин не хватало времени. Не дожидаясь, пока контролер догадается переключить все свое нечеловеческое внимание на меня, я резко оттолкнулся локтем и перевернулся на спину, чувствуя, как из разодранного осколками рюкзака вываливается снаряжение. Фиг с ним, выжить бы.

Я рывком сел, а затем встал. Упал на одно колено и привычно вскинул автомат к плечу в боевое положение. Это чуть было не стоило мне жизни, потому что приклад «Орды» был короче, чем у «калаша», и отработанное до автоматизма движение получилось неточным: оружие едва не вылетело из рук.

Короткой заминкой не преминул воспользоваться псионик. Он, не переставая держать под ментальным контролем Дроя, неожиданно легко поднял с пола ножку стула с обломанными кусками пластика на конце и бросился на меня. Размашистые, зигзагообразные движения делали его похожим на атакующую обезьяну. Острые края подручного орудия чуть не распороли мне шею — лишь в самый последний момент я успел уклониться от просвистевшей рядом «секиры».

Схватка обещала быть скоротечной. На моей стороне была сила огнестрельного оружия. Контролеру на руку играла темнота — ведь ему не нужно было выхватывать динамичную мишень в скачущем туда-сюда луче налобника. Зато теперь, когда мы оба активно двигались, я хотя бы мог оставаться спокойным за собственные мозги: чтобы взять человека под ментальный контроль, даже матерому псионику нужно на некоторое время остановиться и сосредоточиться.

Так что если удерживать Дроя у него пока получалось, то уж власти над моим скудным умишкой пусть не ждет. Самому пригодится.

— Родной, поторопись! — крикнул Гост. Из тоннеля донесся глухой удар. — Дрой, зараза, сильный… Такими темпами он нас довольно скоро уроет и забудет, как звали.

— Стараюсь, брат!

Долговязая фигура мелькнула рядом. Слухи о том, что контролеры медлительны и неповоротливы, распускают юнцы, которым ни разу не доводилось сталкиваться с опасными пси-тварями лицом к лицу. Сталкеры, которым удалось остаться в живых и в здравом уме после знакомства с этими прелестными мутантами, предпочитали помалкивать и отшучиваться: уж больно «радужные» следы они оставляли в психике людей.

Сместившись в сторону от тоннеля и поднырнув под очередной коварный выпад мутанта, я развернулся и, не дожидаясь, пока умная система совершит захват цели, пальнул короткой очередью. Уши вновь заложило. Пламегаситель «Орды» не справился с венчиками огня, и на короткое мгновение все помещение осветилось контрастными вспышками, надолго впечатавшими каждую деталь этого смертельного поединка в мое сознание.

Внешне контролер больше всего напоминал измученного жизнью и телепрограммами сантехника из провинциального ЖЭУ, которому пришлось заступить на смену в состоянии жуткого похмелья. Сальные штаны с драными лямками-подтяжками и оттянутыми коленками, уныло опущенные плечи, ботинки без шнурков на босу ногу, бледная кожа с узорами вен. Если бы не длинные когтистые пальцы, которыми он сжимал ножку, и непропорционально большая голова… Хотя и без того сходство в этом подвальном помещении было пугающим.

Вот только движения слишком резки и порывисты для изможденного сушняком слесаря. А в тусклых маслинах глаз отражается бездонная пропасть, стоящая между человеком и существом, изуродованным Зоной до состояния полуразумного повелителя чужих мозгов.

Короткие вспышки, словно стробоскоп, раздробили движение псионика. Его ловкий прыжок в сторону превратился в веер контрастных кадров, словно кинопленку пустили слишком медленно, и иллюзия плавности пропала.

Во время приземления мутант извернулся и швырнул ножку в мою сторону, как томагавк. Уклониться я не успел, но острые края всего лишь поцарапали рукав брони, не причинив ни малейшего вреда. Орудие отлетело в угол.

Контролер замер на миг и отступил к стене. Я повернулся, высвечивая монстра, и навел на него автомат, готовясь пустить поперечную очередь, чтобы наверняка срезать гада.

Главное — не медлить, чтобы не успел сосредоточиться.

Но тут контролер развел руки-плети в стороны, будто показывая: я безоружен. Тень от его нескладной фигуры плясала на стальной двери, ведущей в подземелья лабораторий. Даже в свете налобника было заметно, как в жилах, которые обвивали шею, скулы и виски, пульсировала белесая жидкость, напоминающая гной.

— Не убивай, — попросил контролер.

Я вздрогнул. Голос был тихий, шипящий — его собственный, а не заимствованный у одного из нас.

А вслед за фразой последовал и вовсе удивительный пассаж: мутант присел на пол, утопая в мусоре, оставшемся после взрывов и стрельбы, склонил голову и прикрыл ее бугристыми пальцами.

Демоны Зоны… Существо просило пощады.

Я замешкался всего на секунду, позволив сомнению вкрасться в сознание вместе с цепкими ментальными щупальцами. Жалость к поверженному врагу возобладала над логикой и опытом, приобретенными в сотнях схваток с хитрыми созданиями. Мне вдруг захотелось изменить собственному принципу и не добивать противника, признавшего поражение. В сущности, зачем? Ведь он уйдет и больше не будет нам мешать, он не встанет на нашем пути к «бумерангу». Он даже не ранен. Он сумеет быстро свалить прочь и оставить нас в покое. Его когда-то звали Пауль Вийер.

Я почувствовал, как легкий ветерок коснулся моего лица. Несмело погладил огрубевшую кожу, скользнул под воротник комбеза. Мне были знакомы такие прикосновения: это было дыхание Зоны. Неизвестно откуда взявшийся в подземелье сквознячок проник в самую душу и всколыхнул в ней старые воспоминания, о сохранности которых я и не подозревал… Третий класс. Московские дворики, мой первый друг — лохматый пес, которого запойные соседи выпускали погулять и часто вообще забывали о его существовании. А мы играли с ним, когда я возвращался после уроков, и нам казалось, что крепкая дружба будет длиться вечно… Мне семнадцать. Секс у нее в квартире запомнился на всю жизнь. Все произошло быстро, не успел я сообразить, как наши молодые тела уже сплелись. Натка была куда опытней: снисходительно улыбалась, если я ставил ее в неудобное положение, и сама наскакивала на меня… Заваленная сессия на втором курсе, отчисление и повестка из райвоенкомата. Мне тогда и в голову не пришло «косить». В «учебке» было тяжело, несмотря на то, что я всегда занимался спортом и был KMC по стендовой стрельбе. Многие жизненные ценности ломались и менялись во время долгих марш-бросков, экстремальных прыжков с парашютом и побоищ с «дедами». Но, вернувшись из армии, я понял, что мне очень повезло: я не попал на войну… Двадцать два года. Четкое, казалось бы, понимание целей и видение способов из достижения. Первые удачи в бизнесе, первые серьезные партнеры, первые выгодные депозиты. Первая иллюзия благополучия…

Ветерок продолжал приятно ласкать лицо и убаюкивать сознание, погружая в тайники памяти все глубже и глубже. Оказывается, ничего не забылось. Каждая деталь лежала на своем месте, нужно было всего-то стряхнуть с нее пыль, чтобы возродить былое сияние. Никогда прежде за семь лет хождения по Зоне мне не хотелось оказаться в прошлом мире так сильно, как сейчас…

— Минор, очнись. — Я открыл глаза. Гост стоял в полуметре от меня и держал на прицеле забившегося в угол контролера. Его оклик, словно удар хлыста, сбил с меня морок, практически поглотивший волю, затуманивший голову. — Этот мозгосос хотел перекинуть ментальные клещи с Дроя на тебя.

Я кивнул. Никакого ветерка, конечно же, и в помине не было. «Орда» пискнула: цель была захвачена.

— За двумя погонишься — оба и поимеют, — назидательно произнес Дрой, подходя к нам и перезаряжая магазин.

— Я же предупреждал, что достану тебя, тварь. А ты дразнился, — усмехнулся Гост. — Капут тебе.

— К гадалке не ходи, — согласился я.

Мы светили на медленно поднимающегося с колен контролера, который теперь в каждой руке держал по увесистому железному осколку. Его морда была перекошена от ярости, широкие ноздри раздувались, на мутной роговице глаз подрагивали блики. Настырный.

Подошел Зеленый и, оценив ситуацию, скомандовал:

— Пли.

Три автомата выплюнули по веренице свинцовых пчел, которые настигли метнувшегося к вентиляции псионика прямо в воздухе. Мутанта перерубило напополам, а куски распотрошило в фарш. Белесые брызги превратили бункерную дверь в авангардное полотно, украшенное вкраплениями разорванных органов и бурыми пятнами костного крошева.

— Прощай, братец контролер, — сказал я, глядя, как в свете фонариков вьются струйки дыма из наших стволов. — Как пошутил бы один мой приятель: горе от ума.

Зеленый приподнял брови и тут же снова уронил их, вернув физиономии привычно унылое выражение. Дрой выматерился и пнул ногой расколотый череп мутанта, посмевшего покуситься не только на его бесценное тело, но и на изворотливый ум. А чистоплотный пижон Гост достал из аптечки салфетку и принялся, скривившись от омерзения, счищать со своей брони ошметки грязи и кровавые потеки.

Путь в дебри заброшенных лабораторий был свободен.

Единственный вход располагался в одной из боковых стен разгромленного помещения. За тяжелой дверью с выкорчеванным запорным механизмом обнаружился вполне современный проход, похожий на тоннель метрополитена, только поуже в сечении. Его своды были укреплены железобетонными тюбингами, на кронштейнах висели обрывки силовых кабелей, в полу попадались зарешеченные канализационные люки, а вдоль потолка тянулись ряды ламп дневного света, две трети которых были побиты. Зато оставшаяся треть, к нашему бесконечному удивлению, замерцала и вспыхнула бледно-голубыми рисками, когда Гост наудачу замкнул рубильник.

— Полагаю после дебоша, учиненного на входе, демаскировка нам уже не грозит, — прокомментировал он свое действие.

Мы выключили ставшие бесполезными налобники. В ушах еще звенело, но я уже мог расслышать, как тихонько потрескивают ртутные светильники, наполняя пространство мертвой казенной атмосферой. Полукруглый тоннель убегал вдаль, линейная перспектива скрадывала расстояние, не давая на глазок определить, насколько он длинный. По крайней мере метров на сто впереди не было видно ни поворотов, ни ответвлений.

Я не мог не обратить внимания на то, что деревянные балки с полусгнившими перекрытиями возле входа в шахту и эта прочная конструкция разительно отличались. Создавалось впечатление, будто проходчики вели «кишку» по утвержденному плану, а потом у них вдруг кончились средства. И пришлось сэкономить на материалах, закончив тоннель кое-как.

Впрочем, не исключено, что именно так оно и было на самом деле.

Несмотря на удовлетворительную видимость, мы решили продвигаться осторожно и неторопливо. Бдительность терять было ни в коем случае нельзя: ведь поддайся мы зову организма, накачанного допингом, и мигом влетим в аномалию или попадем в лапы расторопному мутанту.

В Зоне нужно уметь сдерживать себя. Особенно если путь кажется прямым, светлым и зовет поскорее пуститься вприпрыжку.

К тому же птичка-интуиция легонько тюкала внутри черепушки, напоминая о своем присутствии и неясной опасности, поджидающей в лабораториях. Слухи об этих катакомбах ходили самые противоречивые: кто-то утверждал, будто они кишмя кишат зомбаками и прочей нечистью, а кто-то считал давно заброшенными. Но соваться сюда без крайней необходимости сталкеры не рисковали, даже когда рейд сулил хороший хабар.

Я сверился со встроенным в рукав «Тигра» ПДА. Судя по карте, которую закачал в память наших компьютеров Роман, тоннель тянулся струной на полкилометра и упирался в многоярусный лабораторный комплекс.

Зеленый глянул на мой экранчик и печально вздохнул.

— Придется идти через рассадник живности, — сказал он.

— С чего ты взял, что там мутанты? — хмыкнул Дрой. — Мой сканер пока не паникует.

— Вот увидишь, — обреченно ответил Зеленый, перехватывая «Шквал».

— Ты в следующий раз поосторожней из своей ебамбы пали, родной, — нахмурился Гост. — Чуть всех не пришиб.

— Кто пойдет первым? — спросил я. — Разыграем?

— Не надо. — Дрой выдвинулся в авангард и взял автомат поудобней. — Я пойду. Считайте это платой за неумышленные зуботычины. Кстати, не серчайте — это всё гад контролер в мои мозги вселился.

Зеленый потер скулу и снова вздохнул.

— Хорошо, — решил Гост. — Дрой первый. Мы с Зеленым в центре. Минор, ты замыкающий. Согласен?

Я кивнул, и мы неторопливо двинулись в глубь тоннеля.

Охранять «хвост» нужно умеючи. Многие новички ошибочно полагают, будто идти замыкающим — лафа. Это в корне неверно. Во-первых, классические засады устраивают как раз с расчетом напасть с тыла, когда колонна уже миновала потенциально опасное место. Во-вторых, глядеть назад всегда сложнее, чем вперед.

Казалось бы: кто может атаковать с тыла после того, как на входе мы выжгли все живое? Вот именно, казалось бы. Зона лукава и непредсказуема. Мы могли пропустить небольшой боковой лаз или ответвление, не отмеченное на карте. И — бамс! — затаившийся до поры до времени мутант уже впился в холку.

Поэтому я внимательно контролировал пространство за спиной и старался при этом поглядывать под ноги.

В молчании мы прошли метров пятьдесят.

Внезапно Дрой притормозил и предупреждающе поднял руку. Мы замерли, кто где был. Он пригляделся и опустился на колено, доставая из кармана кусачки. Я осторожно выглянул из-за плеча Госта и заметил, как рядышком с фосфоресцирующей лужицей «киселя» блеснула нить. Натянута она была параллельно полу: один конец крепился к жестяному кожуху трансформатора, а второй — к торчащему из земли колышку, который легко можно было спутать с обломком кирпича.

Растяжка.

Поставлена умело и коварно. С расчетом на потерю бдительности возле аномалии. Невнимательный путник обязательно переключил бы все свое внимание на «зеленый кисель» и начал бы обходить дымящуюся жижу по единственно возможному пути: чуть правее, впритирку к трансформатору. А так как ближайшая рабочая лампа висела метрах в пяти, то шанс сорвать тонкую леску в полумраке становился весьма велик.

Можно было просто перешагнуть через нить, миновать ловушку и двинуться дальше, но где гарантия, что по возвращении мы не будем в этом месте стремглав нестись прочь от какого-нибудь потревоженного кровососа и не сорвем впопыхах чеку? Нет гарантии.

Дрой осторожно разминировал гранату и бросил ее в «кисель». Суспензия заметно посветлела, раздалось шипение, и кусок металла, начиненный взрывчаткой, утоп навсегда. Я проводил взглядом «лимонку» — все же вещь в Зоне довольно дорогая. Но лишний груз нам сейчас ни к чему.

— Пси-фон растет, — отметил Дрой, вставая. — Скоро придется опустить забрала.

— Пока терпимо, — отозвался Гост. — Ты, главное, под ноги гляди в оба.

— Твоими молитвами.

Оставив дымящуюся лужу «зеленого киселя» позади, мы продолжили путь по тоннелю. Серые ребра жесткости ритмичным узором убегали вдаль, создавая впечатление, будто мы бредем внутри пищеварительной системы гигантского монстра.

— Такое ощущение, словно по прямой кишке идем, — поделился я идиотской мыслью с остальными.

Дрой обернулся и хмыкнул:

— От себя добавлю: неизвестно в какую сторону. К желудку или к жопе.

— Не отвлекайся, родной, — посоветовал Гост.

Некоторое время мы топали молча. По мере продвижения вглубь становилось суше. Теперь при каждом шаге с пола поднималось маленькое облачко известковой пыли, под каблуками хрустели мелкие камешки и мусор.

— Зеленый, а почему ты Зеленый? — неожиданно поинтересовался Гост. — Я давно хотел спросить, но как-то все забывал, да и случая подходящего не подворачивалось.

— То есть сейчас — самый подходящий для этого вопроса случай? — удивился Зеленый.

— Я стараюсь мыслить философски. Вдруг мы скоро сдохнем, а я так и не узнал сию великую загадку.

— Вовсе это не загадка, — пожал плечами Зеленый. — Был такой мультфильм «Тайна третьей планеты». Там герой один — капитан Зеленый — жуткий меланхолик. Меня еще в школе так прозвали, по аналогии.

— Значит, ты с самого детства такой яростный зануда, — фыркнул Дрой. — Ужас.

— К тому же у меня кожа от рождения тонкая, — не обратив внимания на его замечание, продолжил Зеленый. — Поэтому на лице и прочих открытых участках тела вены видны. А они по закону природы сине-зеленые.

— Понятно, — подвел черту Гост.

— А ты?

— Что я?

— Ну, у твоего прозвища ведь тоже есть какая-то история?

Гост едва заметно смутился, но тут же уравнял эмоции широкой улыбкой. Пижон.

— Ты не поверишь, но моя история тоже некоторым образом связана с фильмом. «Призрак и тьма», старенький боевичок. Был там лев. Его и звали Призраком, по-английски — Гостом. Хороший такой лев, людей жрал.

— На тигра ты никак не тянешь, — скептически цыкнул зубом Дрой. — Максимум на холеного кошака.

Гост снова улыбнулся.

— С Минором, положим, все ясно, — сказал он. Я удивленно приподнял брови. Гост пояснил: — Жил в мажорном районе, учился в мажорной школе с мажорами, вот и приучился все время поступать в пику им. Угадал?

Я пожал плечами. В принципе скрывать тут особенно было нечего. Стоило лишь отдать должное прозорливости сталкера. Хотя… не исключено, что я мог и сам по пьяни разоткровенничаться.

Гост удовлетворенно кивнул, глядя на мою реакцию. После чего подмигнул и легонько толкнул в плечо Дроя.

— Чё надо? — грубо отозвался тот.

— Расскажи про свою кличку, родной.

— Отвали, тело.

Я не сдержал улыбки. Даже воспитанный Зеленый гыгыкнул.

Дрой остановился.

От его спины повеяло злобой и раздражением. На какой-то миг мне даже почудилось, что сталкер не до конца избавился от ментальных пут контролера — так он весь напрягся. Казалось, веснушчатый богатырь вот-вот развернется и расстреляет в нас весь магазин своей «Орды».

Но Дрой повел себя сдержанно. Посопел некоторое время, кхыкнул и бросил через плечо:

— Я Дрой. Просто Дрой. Вкурил?

— Конечно, родной, — еле сдерживаясь, чтобы не заржать в полный голос, согласился Гост. — Ты просто Дрой.

Зеленый еще разок гыгыкнул, и мы пошли дальше.

И тут интуиция шибанула меня изо всех сил. В первый момент я даже подумал, будто стал сбоить «нейротряс», и головная боль вот-вот накроет своим плотным покрывалом мои бедные мозги. Но, прислушавшись, понял: ощущение другое.

Нечто подобное я уже испытывал на кирзаводе, когда впервые увидел символ восьмерки-бесконечности возле печи. Странно, ведь до обозначенного полковником места, где должен находиться искомый артефакт, еще далеко.

— Стойте, — громким шепотом скомандовал я. Сталкеры застыли, как изваяния. Дроя вообще будто бы выключили: он замер с занесенной для следующего шага ногой. Правильно — ведущий в случае опасности может принять основной удар на себя. Если кому-то чего-то показалось, значит, лучше сто раз перестраховаться. Благо среди нас не было желторотиков, которые паникуют на пустом месте.

Впереди тоннель утолщался и образовывал «карман» с перекореженной лифтовой кабинкой по левую руку и пультом управления по правую. Скорее всего здесь когда-то был подъемник, с помощью которого можно было отправить груз на нижний ярус. Теперь сетка, защищающая шахту, была зверски разодрана и свисала проволочными фестонами. За ней приржавел к направляющим сам подъемник, кабинку которого сильно перекосило и порешило осколками. Видать, кого-то в ней жестко поджарили из подствольника.

Я закончил сверяться с датчиком аномалий и поднял глаза на Дроя, собираясь сказать, что тревога была ложной. Но слова так и зависли у меня на языке, когда я разглядел его лицо.

Дрой стоял вполоборота, и мне был виден профиль, но и этого оказалось достаточно, чтобы понять: сталкер побледнел как смерть. На контрасте с посветлевшей кожей особенно жутко смотрелся расширенный до упора зрачок. И было непонятно: то ли его от допинга так приштырило, то ли сердце прихватило.

— Дрой, ты чего? Призрака увидал? — тихонько осведомился я.

— Почти. — Он поманил меня пальцем и ткнул в облупившийся пульт управления, на котором красовался нарисованный черной краской значок. Восьмерка, уроненная набок. — Откуда здесь это?

Я приблизился к символу, чувствуя, как от напряжения волосы под мышками дыбом встают, и провел по нему пальцем. На перчатке осталась черная краска.

— Тут кто-то был.

— Вот именно. К тому же не так давно.

Зеленый с Гостом тоже подошли ближе, рассматривая знакомый знак, который преследовал нас уже несколько дней, с того самого момента, как возле новых аномалий начали появляться эти чертовы «бумеранги».

— С вашего позволения я все же попробую остаться материалистом, — произнес наконец Гост.

— Очень смешно, — откликнулся Зеленый, поглядывая в тоннель. — Ты бы еще сказал, что в Зоне все объяснимо и подчинено известным законам.

— Почему это здесь, а не на поверхности, где должен быть «бумеранг»? — риторически спросил Дрой.

— Если бы своими глазами не видел, как Бес забрался в печку задницей вперед и был заживо сожжен «жаркой», я бы решил, что все это один большой и глупый розыгрыш, — нахмурился я.

— Ага, и черномазый полковник тоже прикалывается, — кивнул Гост. — Забавно, наверное, вставить в черепушки четырем бродягам маячки, отправить в подземелья Янтаря и поглядеть, что делать будут. Это ж какой надо…

— Демоны Зоны, — прошептал Дрой. — Лёвка.

— Что? — не понял Зеленый поворачиваясь к нему. Позади меня раздался скрежет. Я рывком ушел в сторону и вскинул автомат, разворачиваясь и готовясь стрелять на звук. Гост тоже поднял «Орду», нацелившись в сторону кабинки подъемника.

Система распознавания цели пискнула, наводясь, но я остановился и даже дышать перестал от удивления. Рука закостенела на цевьё.

Между задней стенкой давно застопоренного изуродованного лифта и бетонными плитами шахты виднелись стальные тросы. Висели они внатяг: скорее всего внизу крепился противовес. В желобе, предназначенном для свободного перемещения этого самого противовеса, было достаточно места, чтобы там мог поместиться человек.

Парень висел, ухватившись обеими руками за один из тросов, и смотрел мимо нас. В его взгляде застыла гремучая смесь глубокого отчаяния и одержимости. На запястьях засохли капельки крови: по всей видимости, он уцепился за трос давно, и ладони превратились в рваные лоскуты от острых витков проволоки. Как же мы могли его не заметить сразу?

— Лёвка, — тихонько позвал Дрой, опуская ствол. — Лёвка, ты здесь откуда?

Парень не отреагировал, продолжая едва заметно покачиваться над темной шахтой.

— Стоп, — громко сказал Гост, видя, что Дрой намеревается подойти к пацану ближе. — Он тебя не слышит, родной.

— И не видит, — согласился Зеленый.

— Это же Лёвка, — сказал Дрой. — Отмычка мой, который пропал возле сарая.

Я чувствовал, как птичка-интуиция колотит в затылке, только никак не мог понять, какую догадку она пытается донести до моего ума. Что-то здесь очень серьезно не сходилось… Дрой видел своего паренька-отмычку возле сарая довольно давно. Затем желторотик повстречался Госту, когда тот ходил за артефактом. Повстречался на том же месте. И это было всего пару дней назад. А теперь пресловутый Лёвка висит на тросе в катакомбах под Янтарем, куда не каждый мутант осмелится нос совать без надобности.

Ерунда, получалась, братцы. Сущая.

Дрой, кажется, унял эмоции и сам понял сию простую истину. Он остановился в метре от лифта и вновь поднял ствол.

— Лёвка, если это ты, дай знать. А если же нет — пристрелю сейчас, как зомбака поганого. Не вспомню, что лучшим следопытом был в отряде. Без обид.

Парень продолжал таращиться мимо нас. Наверху, возле лифтового мотора, скрипнуло крепление, заставив меня сильнее сжать рукоять автомата.

— Ну, извини, брат, — обронил Дрой и перевел «Орду» в режим одиночного огня.

Я покосился на него. Все-таки Зона учит нас быть жестокими. От бледности и растерянности на веснушчатом лице не осталось и следа. Рядом со мной стоял матерый сталкер, повидавший на своем веку много жизни и немало смерти, знающий им цену. Он понимал, что Зона хочет с ним сыграть злую шутку, подставляя образ исчезнувшего желторотика.

Оставлять за спиной неизвестное существо было нельзя.

Когда Дрой уже почти спустил курок, лампы в тоннеле затрещали сильнее обычного, будто в сети изменилось напряжение. Одна из ртутных колб лопнула с глухим хлопком, чем на мгновение отвлекла наше внимание.

И в этот момент парень, так ни разу не посмотрев на своего бывшего проводника, разжал руки.

Он бесшумно сорвался в шахту, словно и не висел только что в паре метров от меня. Тросы колыхнулись, как исполинские струны, и завибрировали. А через секунду внизу раздался грохот, противный хруст и глухой удар.

Свет в лампах еще чуть-чуть померцал и опять загорелся ровным, холодным сиянием.

Мелкие осколки лопнувшего светильника скрипнули под берцем.

Дрой двинулся было к шахте, отследить падение и, при надобности, добить пацана, но Зеленый удержал его за наплечник брони и покачал головой. Мол, остынь, не в кого там уже стрелять.

— Мне насрать, кто это был, — успокаивая сам себя, сказал Дрой и дернул плечом, сбрасывая ладонь Зеленого, — но теперь он точно мертв. И если еще раз попадется — сомневаться не стану.

— Смотрите-ка, — удивился Гост. — Знак исчез.

Мы подошли к пульту управления, на котором несколько минут назад был символ, и уставились на девственно чистый кожух. Там не было никаких следов краски. Происходящее уже никоим образом не походило ни на фарс, ни на розыгрыш — по крайней мере у меня после увиденного подобных ассоциаций больше не возникало. Немое падение Дроева отмычки все еще стояло перед взором. И плевать, настоящим был этот паренек или иллюзорным, — все равно малоприятная сцена получилась…

Сканер коротко просигналил об опасности, из кармана крепко запахло горелой резиной от ожившего «пузыря». Из глубины тоннеля донесся заунывный вой, от которого кровь в жилах застыла. И практически сразу послышался шорох множества конечностей: стая хищников приближалась к нам из недр лабораторий.

Когда мы синхронно повернулись, чтобы встретить нового врага огнем, то я понял: дело табак.

— Я же говорил, что здесь рассадник живности, — грустно произнес Зеленый, щелкая взводным механизмом «Шквала». — Вот, пожалуйста. Полюбуйтесь.

Свора собак неторопливо вышла из полумрака нам навстречу, скаля острые клыки. Это были не слепые щенята и даже не чернобыльские псы. Это были пси-доги — очень редко встречавшиеся даже в центральных районах Зоны мутанты, повадки которых ученые толком до сих пор не раскусили.

Я быстро стянул налобник и захлопнул сферу шлема. Остальные сталкеры немедля поступили так же. Прототипом брони «Тигр» был комбинезон «СЕВА», который неплохо экранировал аномальные воздействия, в том числе и пси-излучение. Если верить полковнику, наши костюмы могли спасти даже возле сильных ретрансляторов вроде ЛЭП. Что ж — проверим, на что годятся эти скорлупки.

В шлеме с закрытым забралом автоматически включились дыхательный контур и связь. Я услышал, как Дрой сопит в чувствительный микрофон.

Пси-доги остановились метрах в пятнадцати. Уродливые морды напоминали собачьи очень отдаленно: короткие уши, частичное отсутствие кожи на плоских черепах, злобный оловянный блеск в маленьких глазках. На загривках мутантов торчали роговые наросты, похожие на иглы дикобраза, мускулистые лапы венчались страшными даже на вид когтями.

Вперед вышел вожак стаи — матерый пес с кривым шрамом через весь бок. Он уронил нитку слюны, сел и, задрав башку кверху, заскулил.

Остальные пси-доги незамедлительно повторили жест предводителя. Пронзительный вой разнесся по тоннелю, заставив инстинктивно вжать голову в плечи.

Передернуло. Я почувствовал, как в висках начинает пульсировать боль, а по лысине бегут мурашки. Перед глазами все поплыло, засосало под ложечкой, сердце заработало с удвоенной силой, разгоняя кровь по жилам, чтобы накачать слабеющий организм кислородом. Спасибо вам, экспериментаторы, что допингом залили и восстанавливающих артефактов дали, а то прямо тут бы и лег…

Прогремел выстрел.

Душераздирающий вой оборвался.

Вожак, непонимающе глядя на нас, завалился на бок. Из дырки во лбу толчками потекла густая желтовато-бурая жидкость. Глазки помутнели.

Дрой тряхнул головой и удобнее взял еще дымящийся ствол.

— Сейчас начнется, — раздался в шлеме шепот Госта. — Приготовились.

Пси-доги некоторое время таращились на убитого вожака с проблеском удивления, а потом до них дошло: двуногие лишили стаю главного охотника. Приподняв верхнюю губу, сначала окрысился один мутант, за ним следующий — и вот уже десяток глоток хрипят в унисон.

Дружный утробный рык пробрал меня до костей.

— Я попробую из своей… ебамбы? — виновато глянул Зеленый на Госта.

— Хер ли спрашиваешь! — крикнул тот, открывая огонь по рванувшимся на нас отродьям Зоны.

Пламя. Рокот.

Мельтешение.

Лай.

Треск…

На миг в узком жерле тоннеля образовался настоящий ад. Первый ряд пси-догов наши пули срезали и изрешетили в лапшу. Трупы кровавыми комьями отлетели на наседающих сзади псов, сбивая тех с ног. Но в остатках своры боевой порядок не сломался: псы лишь слегка рассредоточились вдоль стен, чтобы нам было труднее поразить сразу нескольких особей. Не исключено, что даже без вожака эти твари были связаны между собой телепатически и могли действовать не как отдельные сявки, а как единая стая.

Зеленый шарахнул из «Шквала». Ослепительная вспышка заставила меня зажмуриться, несмотря на мгновенно потемневшее внутреннее стекло сферы, реагирующее на яркость внешнего освещения.

Грохот от взрыва реактивного снаряда эхом прокатился по катакомбам. Еще раз сверкнуло. На выпуклом забрале Госта на мгновение отразился негативный рисунок тоннеля, словно бы выполненный угольным карандашом. Взрывной волной снесло несколько ртутных ламп, провисшие силовые кабели и отбросило в глубь тоннеля валявшийся на полу металлический ящик с ржавыми скобами. Стены в десятке метров от нас нещадно посекло осколками, в воздухе повисло облако гари и пыли, подсвеченное встроенными в шлемы фонарями.

Мы не сразу сообразили, что эпицентр убойного бадабума находился за спинами основной массы пси-догов, и узконаправленный заряд сработал фактически вхолостую. Разлетевшиеся по конусу осколки зацепили всего несколько замешкавшихся псов и ушли в «молоко».

Когда Зеленый собрался еще раз пальнуть по хитрым бестиям, они уже были слишком близко. На таком расстоянии взрыв мог задеть нас, и он благоразумно отказался от затеи.

Пятясь, я стал поливать короткими очередями наступающих догов, но несколько самцов увернулись и умудрились зайти нам за спину. Развернувшись, я уже понял, что даже увеличенная препаратами скорость реакции моего организма несравнима с собачьей. К тому же движения замедляла броня.

Дрой с ходу саданул одного мутанта прикладом, а второй прыгнул на него, сбив с ног. Гост быстро подбежал к ним сзади и рассек ножом глотку хрипящему псу. Стащил забившееся в конвульсиях тело с матерящегося Дроя и крикнул:

— Минор, тыл!

— Вижу!

Три здоровенных волкодава замерли возле раскуроченного лифта и изготовились к решающему прыжку. Выгнули спины, клочковатая шерсть на холках вздыбилась. При этом наросты-иглы причудливо изогнулись вперед, создавая подобие шипов. Напороться на такой защитный «воротничок» мне ой как не улыбалось.

Медлить было нельзя. Я, не раздумывая, высадил последние патроны в самого крупного пси-дога, ранив подпрыгнувшую бестию в переднюю лапу, отбросил автомат и молниеносно выхватил «десантник». Перезарядить магазин твари мне бы сейчас просто-напросто не дали.

Сзади затрещали «Орды». Сталкеры, как могли, сдерживали натиск псов. В перерывах между выстрелами вступал хор скулящих, гавкающих и клацающих глоток.

— Щенки, — прошипел я, отслеживая плавные движения двух целехоньких визави и огрызающегося третьего, который подволакивал изувеченную лапу. Плевать, что из-за забрала они не услышат моих слов. Плевать. Кровь клокотала в жилах, заставляя выплескивать ярость наружу. Страх отступил на задний план. — Идите сюда, потанцуем.

Первым прыгнул пятнистый пси-дог, который с самого начала вел себя сдержанней других. В принципе я ожидал, что этот опытный мутант выберет наиболее удобный момент для атаки, и все равно рывок получился неожиданным. А вдобавок — на редкость мощным. Он без лишних движений оттолкнулся задними лапами и стрелой метнулся на меня, целясь в горло.

Я успел лишь слегка отклониться, чтобы принять удар не грудью, а плечом. Когти скользнули по касательной, разодрав верхний гермослой брони. Несмотря на то, что пес пронесся мимо и основной импульс ушел в воздух, толчок получился очень сильный.

Меня крутануло. На излете мысли я отступил на пару шагов и рефлекторно выбросил руку с ножом вперед. Лезвие задело пролетающую тушу по брюху, оставив длинный, хотя и неглубокий порез. Пси-дог приземлился метрах в двух, проехал еще столько же юзом и развернулся, оскалившись.

Я прижался спиной к стене, хотя по правилам ведения боя с несколькими противниками делать так ни в коем случае было нельзя.

Клал я сейчас на правила с прибором. Теперь можно полагаться только на опыт, инстинкты и чутье, выработанное годами. А чутье подсказывало мне сделать именно так. Потому что если бы я остался посреди тоннеля, то оказался бы меж двух огней. К тому же возле бетонного тюбинга я был не так уж беззащитен: пространства для маневров хватало. Приседай, уходи в сторону, подныривай — долго ли умеючи.

Только вот дальше троица повела себя как-то странно, и меня это немедля насторожило.

Пси-доги не стали добивать загнанную, казалось бы, в угол жертву. Вместо логичной повторной атаки они встали полукругом в нескольких метрах от меня и, продолжая щетинить «воротники» из иглообразных наростов, закатили глазки. Куцые хвосты задрожали, бока несколько раз дернулись, словно псов слегка жахнуло током, а потом из раззявленных глоток раздался зубодробительный скулеж.

Сначала я подумал, что мне показалось, но когда по кончикам игл вторично пробежала едва заметная вибрация — сомнения исчезли. Их «воротники» были не чем иным, как направленными пси-излучателями. И если бы не многослойный «Тигр» с герметичным шлемом, надежно экранировавшим мозг, то я бы не продержался и пары секунд. А так ничего: только в позвоночник будто раскаленного песка засыпали да суставы заломило от губительных волн неизвестной природы.

Интересно, ботаны знают об истинном назначении «воротника» у этого вида мутантов? Вот уж воистину оригинально пошутила Зона, сделав из пси-догов живых излучателей. В любом случае мотать такую информацию стоило не только на ус, но и на все остальные шерстяные покровы. Если выберемся из передряги, продам втридорога.

Я, с трудом справляясь с острым желанием упасть и свернуться калачиком, сделал шаг, затем второй и со всей дури врезал каблуком по носу ближайшему псу. От удара его башка мотнулась назад, мутант вышел из транса и перестал скулить. Ловко поднырнув под следующий мой замах, он впился зубами в локтевой сгиб брони и стал ожесточенно рвать ткань, несмотря на стекающую из разбитого лба кровь, застилавшую ему глаза.

— Ах ты сучонок…

С силой протиснув широкое лезвие «десантника» между рядами его зубов, я резко провернул нож, заставляя разжаться могучие челюсти. И тут же полоснул в сторону, рассекая слюнявые губы и горло почти до самого кадыка. Тварь отпрянула, зашлась в предсмертном кашле и упала, тряся головой.

Зато остальные двое, уразумев, что пси-атакой защиту двуногого не пробрать, свернули «воротники» и напали с обеих сторон одновременно. Атака получилась эффективной: им удалось сбить меня с ног и повалить на спину. Более того, раненный в переднюю лапу пси-дог в яростном порыве мести вцепился в горловину «Тигра» — видать, надеялся добраться до моей шеи. Чтобы отбросить гада от себя, пришлось отвлечься от борьбы со вторым псом и позволить тому навалиться на меня всей массой, стесняя движения.

На выручку подоспел Зеленый. Он прикладом сбил раненого мутанта с моей груди и зверским пинком откинул его к стене. Пока тот прядал ушами, очухиваясь, Зеленый успел всадить в него полдюжины пуль из «Орды». Урода разорвало в клочья.

Тут первый пес, воспользовавшись заминкой, сиганул по высокой дуге, врезавшись лапами мне в солнечное сплетение. Каркас брони выдержал удар, но меня снова приложило о пол. К тому же, как назло, внешнее стекло изгваздало пылью, портя обзор. Я попытался наугад рубануть ножом, но хитрая бестия подставила под запястье свой твердый лоб, и «десантник» отлетел в сторону. Через миг в сферу уткнулась безобразная морда. Сквозь пыльные разводы и противные нитки слюны я узрел разверзнутую пасть, высвеченную нашлемными фонарями аж до самого пищевода. Не исключено, что другого бы на моем месте обильно стошнило. Да и я, честно говоря, братцы, видал на своем веку картинки поаппетитней, чем клокочущая слизь и гнойно-розовые пупырышки в глотке пси-дога.

Ба-бах. Бах. Бах.

Кровавые брызги окончательно залепили мне стекло. Все, что я успел заметить, это осколки перебитых позвонков и мотнувшаяся на жгутах артерий, трахеи и пищевода башка.

Спустя мгновение все кончилось, и я почувствовал, как ослабла хватка мощных лап, которыми пес упорно штамповал меня к земле. Его тело дрогнуло и обрушилось на грудь увесистым, но уже безжизненным кулем. Зеленый скорее всего стрелял в упор, поэтому шею моему обидчику просто перерубило короткой очередью из автомата.

— Ты вовремя, брат. Спасибо, — поблагодарил я сталкера, отпихивая от себя обезглавленный труп пси-дога и поднимаясь на ноги.

— Сочтемся, — вздохнул тот. — Хабаром отдашь.

Не успел я толком оттереть стекло от мозгов, слюней и прочей шняги, как в наушниках зашипело. Раздался хлопок и отчетливый хруст. Я вскинул взгляд и с ужасом обнаружил, что Зеленый стоит напротив и удивленно смотрит на меня.

Его шлем-сфера был расколот напополам, а из-под коротенькой челки на лоб стекала тонкая извилистая струйка крови.

— Кажется, меня что-то… с-стукнуло, — запнувшись, сказал он и упал, словно ноги подрубили прямо у щиколоток.

Подхватить сталкера я не успел. Опустился на колено и осторожно вскрыл половинки шлема, словно расколотую скорлупу, — герметичность все равно была нарушена, и теперь треснувшие части только мешали. Голова Зеленого была безвольно откинута назад, глаза закатились. Я нащупал пульс, бегло оглядел рану и положил его затылком на рюкзак, чтобы язык не запал. Огляделся в поисках того, что могло так неслабо звездануть по прочной сфере и разбить ее.

Прямо скажем, ирония судьбы. Ну и ну, бывает же такое…

Оказывается, в суматохе завязавшегося боя мы не заметили под потолком тоннеля аномалию, которая теперь проступила во всей красе. «Трамплин» переливался в лучах моих фонариков, пульсируя и искажая в воздушной линзе контуры бетонного блока позади себя. Как правило, аномалии такого типа не образовывались в верхних частях закрытых помещений, поэтому нам и в голову не пришло, что ловушка может поджидать над головами. Она бы скорее всего так и осталась незамеченной до конца сражения, если бы не досадная случайность.

Я пошукал возле себя и без особого труда обнаружил эту «случайность». Расплющенная до неузнаваемости пуля, которая срикошетила и угодила прямиком в «трамплин». Аномалия, понятное дело, разрядилась: случайным образом изменила траекторию и придала ускорение попавшему в нее предмету. Прямо скажем, Зеленому повезло, что «трамплин» оказался слабенький и не разогнал «свинцовую таблетку» до сверхзвука. А то бы не отделался он разбитой каской, ссадиной на темечке да легким сотрясением мозга.

— Эк приложило, — хмыкнул Дрой, подходя и оглядывая нашу «скульптурную группу». — Чем?

— И смех, и грех, — сказал я, показывая на зависший над нами «трамплин». — Шальная пуля срикошетила.

— В рубахе родился. — Я разглядел, как за полупрозрачным стеклом сферы Дрой выпятил нижнюю губу. — Давай-ка приводи в чувства нашего зануду. Дальше двигать нужно, пока еще какие-нибудь твари нас не унюхали. Еле отбились от этих сявок.

Я крутанул пальцем у виска.

— Ты, видно, братец, соображалку повредил. Куда Зеленому без шлема-то? Под пси-излучение на западном Янтаре? Всё, не ходок он больше.

— И то верно, — нахмурился Дрой. Вопросительно посмотрел на меня. — Не оставлять же здесь одного? Тем более — тюкнутого.

— Не оставлять, — нехотя согласился я. — Придется кому-то прикрыть.

Гост подошел к нам, перезарядил магазин и тяжело опустился рядом с Зеленым.

— Я останусь, — тихо прошелестел его голос в наушниках. — У меня рана на шее открылась, кажется. Даже «пламя» не справляется. Надо подлечиться, чтобы кровью не истечь. Перевязка займет минут тридцать в лучшем случае, что может довольно серьезно притормозить наше продвижение и увеличить риск провала.

— Я «за», — почти не раздумывая, кивнул Дрой. — На обратном пути, даст бог, подберем вас.

Я довольно долго молчал, прежде чем вынести окончательное решение, параллельно оглядывая повреждение плечевой части собственной брони. Поганый пес разодрал внешнюю оплавку, но нижний слой остался цел, поэтому герметичность не нарушилась. И то хорошо.

С одной стороны, все было логично: сильная половина отряда продолжает движение и по возвращении забирает ослабевшую часть. А вот с другой. С этой чертовой «другой стороны»… Во-первых, мы теряем пятьдесят процентов огневой мощи, а учитывая, что Зеленый тащил убойный «Шквал», все семьдесят. Ибо отягощать сейчас себя лишним стволом в ущерб мобильности мы с Дроем не можем. Во-вторых, шанс выжить у двух раненых сталкеров, по определению, гораздо ниже, чем у одного здорового. Не исключено, что на обратном пути нам некого будет подбирать.

Терять время и давать возможность собраться всем окрестным мутантам и поводить вокруг нас хоровод было бы крайне неблагоразумно.

Возвращаться назад, сводя к нулю эффект допинга и губя затраченные усилия, было бы неблагоразумно вдвойне.

В общем, птичка-интуиция подолбила-подолбила в затылке и смирилась с неизбежным.

— Сумеете продержаться пару часов? — без лишних объяснений спросил я у Госта, отдавая запасную армейскую аптечку и свой кровоостанавливающий артефакт «глаз».

— Постараемся, родной. Только возвращайтесь с цацкой. Удачи.

— Задерживаться не будем.

Мы с Дроем взяли оружие наизготовку и, расшвыривая разорванные в мясо трупы пси-догов, пошли по иссеченному осколками и пулями тоннелю. Под ботинками неприятно зачавкала чужая кровь.

Действие амфетаминов постепенно проходило, все чаще волнами накатывала усталость, снова стало простреливать ахилл.

По-хорошему, нужно бы сделать привал: отдохнуть и перекусить, — но терять времени сейчас никак нельзя. Аккумуляторы загруженного по полной «Тигра» разряжаются довольно быстро, да и Госта с Зеленым мы оставили не в лучшей форме. Нужно спешить.

Я глянул на датчики пси-излучения и радиации и ненадолго поднял забрало сферы. Достал из контейнера шоколадку, съел ее прямо на ходу. Дрой тоже открыл шлем.

— Ханку будешь?

— Нет.

— А я, пожалуй, хлебану.

— Тип, что накачивал нас наркотой, упоминал, что крайне нежелательно употреблять алкоголь в течение действия препаратов.

— Да мне по фиг. Не ради пьянства же, а чтоб радионуклиды вывести и нервишки размягчить. Твое здоровье, сталкер…

Он глотнул из фляжки водки, поморщился и обильно запил соком из военного сухпая. Захлопнул забрало, и довольное урчание тут же раздалось у меня в наушниках.

Через сотню метров пыль и гарь практически рассеялись. Мы увидали темные прямоугольники входов в лабораторные боксы и намертво застопоренные пассажирские лифты. По обе стороны выложенной пожелтевшим от времени и сырости кафелем площадки располагались лестницы, ведущие вниз. Стало быть, отсюда пожаловала недружелюбная стая шавок? Что ж, отлично, попробуем разворошить это нечестивое гнездо.

— Судя по карте, двигаться лучше через нижние уровни, — сказал я, всматриваясь в нарукавный экран ПДА. — Прямо будет центральный отсек, там большое скопление аномалий. А по минус первому ярусу можно обойти, здесь есть рукава-тоннели, в которых вроде бы поспокойней.

— Значит, спускаемся, — пожал плечами Дрой. — Надеюсь, черный полковник снабдил нас точной информацией.

— Тогда прошу.

— Я уже шел первым. Давай-ка теперь ты.

Я посмотрел вниз. В овальном световом пятне от фонарей рябили ступеньки, убегающие вниз до следующей площадки. Дальше обзор закрывала стена, а лестница поворачивала под прямым углом. С выгнутых дугой перил свисали длинные космы «ржавых волос». О как, даже в этом темном царстве прижилась жгучая зараза.

Несмотря на то, что детектор не сигналил о других аномалиях, я все же решил удостовериться. Достал болт и бросил его в проход. Железяка бодро зазвенела, прыгая по бетону, стукнулась о стенку и осталась лежать в пыли целехонькая.

Чисто.

Держась подальше от нитей «волос», чтобы лишний раз не портить и без того пострадавший комбинезон «Тигра», я начал спуск. Дрой двинулся следом, прикрывая тыл.

Через каждые пять-шесть ступеней нам приходилось притормаживать и прислушиваться к тишине, которая пульсировала внизу.

Внешнего освещения тут не было, поэтому я внимательно вглядывался в темноту, с натугой раздвигаемую нашими диодниками. После последовавших одна за другой схваток с псевдоплотью, контролером и пси-догами нервы пошаливали, скажем прямо. В какой-то момент я даже пожалел, что не составил компанию Дрою и не тяпнул с ним ханки.

Но Зона лукава: она умеет давать передышку. Мы добрались до следующего яруса без приключений и пошли по заваленному хламом коридору, по обе стороны которого попадались вышибленные вместе с косяками двери в лабораторные кулуары. Сканеры молчали, детекторы тоже. Если верить карте, скоро мы должны были обогнуть технические отделения энергоблока и выйти к основанию центрального отсека.

Я остановился и показал знаком: стоп. Дрой замер. Когда на пути долго не встречается ловушек, мне всегда начинает казаться, будто чего-то не хватает. Сопляки и невежды могут считать это паранойей и отчасти будут правы. Вот только без определенной степени мнительности и подозрительности сталкеры коротко Зону топчут.

Помещение, в которое вывел нас коридор, раньше служило комнатой отдыха. Об этом свидетельствовали разваленный на части бильярдный стол, остатки мягкого уголка и плоский телевизор с давно вытекшей и засохшей жидкокристаллической массой. На одной из стен висел облаченный в ошметки врачебного халата скелет, пришпиленный сломанным кием. Это ж какой силищей надо обладать, чтобы через глазницу и череп вогнать кол аж на полметра в толстую штукатурку… Не иначе — мутант постарался.

Но меня насторожил вовсе не живописный интерьер, коих в Зоне с лихвой припасено на век вперед, а едва слышный звук, доносившийся из-за единственной железной двери, которая даже на вид казалась довольно крепкой. Поэтому сорвать ее с петель, наверное, никому в голову не пришло.

— Урчит, что твой кошара, — прокомментировал Дрой шепотом. — Думаешь, монстряга какой-то?

— Не знаю. На сканере ничего нет. По звуку напоминает голодного кровососа.

— На сканере много чего нет. Двигай мослами, нечего тормозить.

Рассудив логически, я был вынужден согласиться с его циничной репликой. Да и выбора у нас особого не оставалось: не возвращаться же, в самом деле, наверх, где так и так нужно будет переться через букет аномалий. К тому же не факт, что там вообще есть проход. Это, повторюсь, если мыслить логически и не принимать в расчет всякие побочные эффекты вроде того, что страх капитально сдавил очко на минус. Уж больно зверские картины рисовало воображение при попытке представить источник этого басовитого урчания.

— Чай не впервой, прорвемся, — решил подбодрить Дрой, видя, что я заколебался. — Максимум — умрем.

— Спасибо за моральную поддержку, — огрызнулся я, медленно приближаясь к приоткрытой двери. — Ты слышал, что умереть можно миллиардом разных способов? Так вот Зона, как правило, подыскивает среди них наиболее болезненные.

— Туфта, — категорически заявил Дрой и вскинул «Орду». — Сдохнуть можно единственным способом — навсегда. Остальное — это уже не смерть, а жизненные перипетии.

— Выразился ты дебильно, но глубокую философскую суть я уловил.

— Вот и славно. Открывай!

Дернув за ручку, я с удивлением обнаружил, что дверь не поддается: то ли заржавела, то ли перекосило ее. Тогда я сунул в щель ствол своего автомата и, орудуя им, как рычагом, навалился на приклад — сталь крепкая, должна выдержать.

С петель посыпалась ржавая труха. Дверь уныло заскрипела и поддалась.

Дрой тут же направил оружие в образовавшийся проем, но спускать курок не спешил. Я напрягся, дожал тяжеленную дверь до упора и, высвободив ствол, осторожно выглянул из-за его плеча.

Комната больше всего напоминала тесную подвальную теплушку под типовой хрущевкой: пол и стены из неплотно подогнанных плит, пыльные трубы, утепленные драной стекловатой, потемневший от сырости вентиль, ворох старых газет на полу — затхлость и запустение.

— Мой датчик показывает увеличение температуры, — сказал Дрой. — Котельная, что ли?

— В углу должен быть проход.

Урчание здесь слышалось гораздо отчетливей. Оно исходило из дальнего конца крошечного помещения, в котором виднелись каскады обвалившегося потолка с проблесками смятого в гармошку жестяного короба вентиляции. Грунт основательно просел.

— Приехали. Этот бархан за сутки не разгребешь. Уж лучше б тут и впрямь кровосос какой-нибудь сидел.

Я не отреагировал на скептическое высказывание Дроя. Если звук проходит, то должна быть отдушина или что-нибудь подобное. Аккуратно протиснувшись в теплушку, я нагнулся, разглядывая пространство под трубами.

— Там можно пролезть. Впритык, но можно.

— Попробуешь?

— Да, держи-ка рюкзак. Осторожней, его осколками порвало возле клапана, остатки снаряги не растеряй.

Пол был шероховатый. Я лег и по-пластунски пополз вперед, стараясь не повредить сочленения защитного комбинезона. Голову пришлось опустить, поэтому сквозь стекло я видел лишь неровности бетона и застывшие в растворе камушки. Когда первая труба осталась позади, я приподнялся на локтях, выставил автомат перед собой и огляделся.

— Как там? — спросил Дрой.

— Мечта клаустрофоба, — откликнулся я. — Присоединяйся.

Я попал в «карман»: небольшое свободное пространство объемом около кубометра, со всех сторон окруженное трубами и строительными блоками. На полу валялись куски стекловаты вперемешку с битым стеклом, и я с содроганием подумал, что стало бы с моей кожей, будь я без брони. А если учесть, что, судя по показанию встроенного в перчатку сенсорного датчика, температура ближайших труб была в районе семидесяти градусов, то оказаться в таком месте без защиты означало верную гибель. Изощренную и медленную. В интерпретации Дроя: жизненную перипетию с летальным исходом.

Отбросив фоновые мысли, я полез дальше. На середине следующего отрезка меня остановил голос напарника:

— Минор, если трубы горячие — значит энергетические системы лабораторного комплекса в рабочем состоянии.

Я переварил этот в общем-то очевидный вывод.

— Ты намекаешь на то, что кто-то все еще тут эксперименты проводит?

— Я намекаю на то, чтоб ты двигал своей жопой бодрее. Убираться отсюда надо.

Крепко выругавшись, я прополз последние метры, распрямился и привалился к стене. Отдушины здесь не было, но обнаружился пролом в бетонной плите. О его происхождении я себе думать категорически запретил, чтобы не воображать стадо бешеных псевдогигантов в период случки.

Подергав за прочный трос, который мы заранее привязали к моему поясу, я отцепил карабин и сообщил:

— Здесь есть ход. Рюкзаки закрепил?

— Ага, тащи. Ползу следом.

Я стал подтягивать к себе наше снаряжение, постепенно сматывая трос в бухту. В наушниках послышалось ворчание и проклятия: Дрой был габаритнее меня и еле-еле помещался под трубами.

— И это при том, — самокритично прокряхтел он, высунув наконец башку, — что я намедни сбросил пять кило.

Я смахнул пыль с его стекла и знаком показал, чтоб заткнулся.

Басовитое урчание, которое мы по ошибке приняли за рык проголодавшегося монстра, было искусственного происхождения.

Через полминуты мы вдвоем застыли возле пролома, глядя, как в соседнем помещении возле дизельного генератора копошится зомбак. Мутант совершал замысловатые движения вспухшими от процесса разложения руками, будто заправский механик, намеревающийся починить агрегат. Те факты, что прямо ему в мурло светят наши фонари, а дизель и без того вполне себе исправно фурычит, похоже, работягу не особо волновали.

— Вроде один, — сказал Дрой, прицелившись в голову существу, бывшему когда-то ученым или техником. — Чудной какой-то, обычно зомби остро реагируют на свет.

— Стреляй, — произнес я.

Дрой плавно надавил на спусковой крючок и одиночным выстрелом снес мутанту полбашки. От грохота в тесном помещении у нас заложило уши.

Зомбак пошатнулся и повел рукой, словно хотел проверить, все ли у него в порядке с головой. Пальцы прошли сквозь пустоту, на месте которой совсем недавно была внушительная часть «выжженного» мозга. Так-то, братец.

Вторым выстрелом Дрой разворотил монстру грудь и отбросил его на поршни дизеля. Зомбак приложился спиной о кожух и отлетел в угол, складываясь пополам. Но тут же поднялся на ноги и повернулся в нашу сторону, будто только теперь заметил, что его уединение нарушили какие-то агрессивные придурки. Он удивленно воззрился на нас единственным оставшимся глазом и неожиданно резко швырнул гаечным ключом, который, оказывается, все это время держал в кармане рваной спецовки. Увесистая железка гулко ударилась в косяк, чуть не попав в забрало моего шлема.

— Во гад! — разозлился я, снося очередью остатки черепа rope-монтеру. Тело зомбака, лишенное головы, кулем осело на пол, и больше он не делал попыток запустить в нас чем-нибудь тяжелым. — А поначалу казался таким гостеприимным.

Дрой протиснулся через пролом и внимательно оглядел генераторную на наличие сообщников упыря. Не обнаружив, показал мне «о'кей» и резюмировал:

— Лично у меня эти зомби вечно оставляют неприятный осадок в душе.

Я спрыгнул вниз и набросил на плечи рюкзак. В противоположной стене помещения имелась распахнутая настежь дверь, за которой виднелся кусок коридора, плавно изгибающегося влево.

— Нам туда.

— Сам вижу. Пошли.

— Прощай, братец зомби, — обронил я, отодвигая полуразложившийся труп ногой и направляясь к проходу. — Наверное, ты был воистину крутым механиком, если сумел в невменяемом состоянии запустить дизель.

— Теперь аппарат будет топить котельную, пока соляра в баке не кончится, — хмыкнул Дрой. — Может, баньку соорудить, а?

— Я веник забыл в арсенале. Так что в следующий раз.

По всей видимости, Зона решила, что количество испытаний на единицу времени зашкалило, и действительно устроила нам перекур. По крайней мере в течение последующего часа мы брели по катакомбам без происшествий. Ни тебе больших скоплений аномалий, ни полчищ мутантов, жаждущих погрызть наши бесценные организмы, ни смертельных ловушек и непроходимых завалов. Тишь да гладь, прямо скажем.

В заброшенных коридорах и разграбленных комнатах царила тьма. Лучи наших фонариков выхватывали детали интерьера, делая путешествие похожим на плохо смонтированный фильм, где оператор отснял весь путь героя одним планом, но не озаботился плавностью склеек, и картина в конечном итоге получилась отвратительная. Камера то резко смещалась в сторону, то неожиданно приближала трансфокатором предмет, то дергалась вперед и отскакивала назад.

Там и тут попадались обломки мебели, детали сложных аппаратов, о предназначении которых мне уже никогда не узнать, истлевшие трупы людей и мутантов, с которых падальщики давно сточили вкусные ништячки. Кое-где были заметны следы разрядившихся аномалий, а в одной из шлюзовых перемычек когда-то бушевал настоящий пожар: гарь и копоть превратили стены и потолок в сплошное черное полотно, а в соседнем помещении валялись искореженные пламенем остатки системных блоков и мониторов.

Обогнув основание центрального отсека по широкой параболе, мы поднялись по лестнице и вышли к тоннелю, похожему на тот, который вел от бункера ученых. Только здесь, к сожалению, освещение не работало.

— Пси-фон сильно подскочил, — отметил я, продвигаясь вперед и тщательно вглядываясь во мрак. — Видимо, выход на поверхность не герметичен.

— Побриться бы, — невпопад ответил Дрой.

Я невольно почувствовал собственную двухдневную щетину и вспомнил, что брился последний раз в номере 92, аккурат перед тем неожиданным знакомством с Латой. А она, как ни крути, была хороша в постели. И размерчик — самое то…

— Что будем делать, если вернемся? — спросил я, чтобы отвлечься от опасных мыслей.

— Я надеру полковнику черную задницу, — бескомпромиссно заявил Дрой.

— Не боишься «нейротряса»?

— Мерзкая штука, согласен. Но нельзя же позволить этому ублюдку окончательно сесть нам на шею. Если удастся захватить управляющие наладонники, считай — повезло. А потом пошлем сигнал SOS в общую сеть, вкратце разъясним вольным бродягам и лидерам кланов, что за шарашку состряпали «чистонебовцы» с вояками. Пусть широкая общественность чутка озаботит этих мичуринцев. Параллельно прижмем ученых и заставим их вытащить инородную дрянь из наших черепов.

— Классный план. Всегда поражался твоей способности говорить просто о сложных вещах. Я почти не иронизирую.

— Чем богаты.

Мы некоторое время шагали молча, внимательно отслеживая на детекторах попадающиеся на пути неприятности. Обогнули вдоль стены слабенькую «гравикаракатицу», перепрыгнули через несколько «жадинок», выстроившихся в ряд, как на параде.

Я все-таки решился разузнать у напарника то, что меня самого волновало на протяжении последней пары часов.

— Можно личный вопрос?

— Рискни. Но если ты опять насчет моего прозвища — в морду дам.

— Что ты почувствовал, когда контролер залез в мозги?

Дрой ответил не сразу. Он не изменил темпа ходьбы, не повернул ко мне голову и даже, я был уверен, не моргнул, но у чуть слышного в наушниках шума слегка изменилась тональность. Ну а едва заметная пауза между вдохами, короткий присвист на грани восприятия и чересчур старательно выдержанный ритм выдали сталкера окончательно. Я, братцы, давно научился определять по «картине дыхания», когда человек волнуется, — это на самом деле не так уж сложно.

— Не буду скрывать: псионик глубоко залез мне в подкорку, — наконец признался Дрой. — Воспоминания разные, образы. Знаешь, бывает, когда испытываешь в жизни нечто такое… ну вроде не чувства и не мысли даже. Образы.

— Знаю. — Я уже сам пожалел о заданном вопросе. Слишком близко Дрой подкрался к моим собственным ощущениям, пережитым в те доли секунды, когда контролер зацепил сознание. — У меня эпизоды из детства и юности в памяти всплыли. А потом словно что-то произошло, и я стал падать в пустоту. Будто между моей прошлой жизнью и нынешней бытностью в Зоне был промежуток, о котором я ничего не помню.

— Может, он и впрямь был?

— Хватит пугать, и без твоих комментариев страшно.

— Сам первый начал… А в целом ты прав: страшно, — согласился Дрой, так и не повернув головы. — Но еще больше я боюсь этих новых артефактов. В них неизвестность почище твоего… промежутка. Просто так люди задом наперед не ходят, знаешь ли.

— Гляди-ка, колодец.

Тоннель упирался в необычное помещение ромбической формы с толстой кирпичной трубой посередине. В кладке зиял пролом, где, судя по единственной валявшейся рядом петле, раньше была дверь. По обе стороны этого колодца были навалены бетонные блоки, которые перекрывали проход. Вся конструкция с первого взгляда казалась нелепой, но мне сразу стало понятно ее практическое назначение: отсечь ударную волну при взрыве. Оригинально задумано.

Дрой скрупулезно проверил, не заминирован ли дверной проем, и молча кивнул мне. Я бросил внутрь болт, прислушался. Болт глухо ударился об пол. Ничего. Решительно выставив вперед ствол, я заглянул в колодец. Нашлемные фонари высветили неоштукатуренные кирпичи на противоположной стене, ошметки мха, неразборчивую надпись, выцарапанную гвоздем.

Я повернул голову и посмотрел вверх. Железная лестница, державшаяся в кладке на кронштейнах, убегала по отвесной «кишке» метров на пятьдесят и терялась во тьме. Даже отсюда было видно, что некоторые ступеньки прогнили и переломились.

Собравшись с духом, я выдохнул:

— Полез.

— Ржавчиной не сыпь.

Мы стали осторожно подниматься. Примерно на половине пути я оступился и чуть было не сверзился на ползущего следом Дроя. Ботинок чиркнул по его сфере, но я успел зафиксироваться. После прослушанной витиеватой тирады в свой адрес, состоящей из мата и предлогов, я стал взбираться аккуратней — ступени еле-еле держали вес нашей брони и амуниции.

Наконец мы подобрались к поверхности и уперлись в люк. Крышка лежала неплотно, в дугообразную щель пробивался косой солнечный луч, вычерчивая на стене затейливый рисунок.

Датчики пси-фона здесь зашкаливали, поэтому терять времени было нельзя. При такой интенсивности внешнего излучения защита «Тигров» выдержит минут сорок, не больше. А нам, между прочим, неплохо было бы и обратно вернуться.

Я попробовал сдвинуть крышку, но тут неожиданно обнаружилось, что она прикреплена за ушко проволокой, скрученной винтом. Кусачками такую не взять: слишком толстая.

— Долго еще будешь меня всякой шнягой со своих говнодавов обсыпать? — раздраженно поинтересовался снизу Дрой.

— Молись, чтобы не срикошетило, — откликнулся я. После чего уперся локтем в стену и из крайне неудобного положения выстрелил в наименее прочное, по моим прикидкам, место.

Уши вновь заложило. Пуля задела проволоку вскользь и со свистом ушла по касательной куда-то в небо. Придержав автомат, чтобы не упал, я достал из кармана кусачки и довершил начатое.

Клац.

Крышка поддалась и со скрежетом отъехала в сторону. Рванувшиеся в подземелье яркие солнечные лучи на некоторое время ослепили нас, заставив зажмуриться и делая уязвимыми для потенциального противника. Даже поляризационное стекло сферы не успело среагировать на резкую смену яркости освещения. Благо дело, поблизости не обнаружилось желающих воспользоваться нашей секундной дезориентацией в корыстных целях. В противном случае, братцы, казус мог бы выйти неимоверный.

Когда глаза аккомодировались к солнечному свету, я быстро оглядел окрестности, стараясь при этом особо не высовываться и не крутить башкой, чтобы не превратиться в легкую мишень.

Скажем прямо: увиденное меня очень-очень сильно огорчило.

Сзади виднелся распадок и котлован, залитый фосфоресцирующей водицей, в которую я бы ни за какие коврижки не рискнул сунуться. Между ямами и ухабами торчали несущие основы давно рухнувшего железнодорожного моста. В подсохшей грязи застыла «морда» электровоза, подточенная коррозией. Локомотив грустно таращился на меня пустыми глазницами выбитых ветровых окон. Было заметно, что все оборудование, которое можно было с него свинтить, давно свинчено. Ни дорог, ни даже тропок в сторону восточного Янтаря не было заметно. Что ж, это хотя бы объясняло, почему полковник отправил нас под землей: по поверхности от бункера ученых сюда добраться было бы попросту невозможно. Видно, здоровски сумасшедшие профессора тут пошалили со своими экспериментами, если целый котлован мерцающей жижей затопило.

Но этот факт меня сейчас особо не тревожил. Нешуточное беспокойство вызывал западный пейзаж — ведь именно в эту сторону нам предстояло идти за «бумерангом».

Наискосок от колодца стояло заброшенное двухэтажное здание с пустыми оконными проемами, в которых, при желании, легко мог притаиться снайпер. Но уверен, что даже самый отмороженный любитель наживы добровольно не стал бы устраивать здесь засаду, потому как рядом возносилась в небо радиотрансляционная вышка, да такая огромная, каких я ни разу в Зоне раньше не видел. Мне не доводилось бывать в этих гиблых местах, и надеюсь, никогда больше не доведется, но я даже представить себе не мог, что подобная конструкция могла сохраниться в пределах Периметра, и на протяжении стольких лет никому не пришло в голову завалить ее к чертовой матери.

Дело в том, что высота вышки была метров сто пятьдесят, никак не меньше.

Демоны Зоны! Да такой естественный ретранслятор, наверное, от самого Радара пси-волны принимает и по всей округе разносит! Теперь понятно, почему расчетливый негр Рома не захотел отправлять в эту душегубку своих людей…

Дрой толкнул меня под зад, и я полностью выбрался на поверхность. Он вылез за мной, огляделся и нахмурился.

— Почему здесь так тихо?

— Меня это тоже настораживает.

— Судя по высоте дурынды, она должна была давным-давно всем окрестным лузерам мозги выжечь.

— Вот именно. А я не вижу колонн марширующих зомбаков. Тут что-то не так… Ученые эксперимент проводили два месяца назад, а вокруг запустение: будто много лет ни человек, ни мутант не проходил.

Дрой посмотрел на экран своего ПДА.

— Помехи сильные.

— Если верить карте, нам нужно подобраться к основанию этой штуковины.

— Кто первым пойдет?

— Твоя очередь. И гляди в оба: при таком фоне детекторы и сканеры нам не помощники.

Дрой пожал плечами и молча двинулся вперед, раздвигая стволом жухлый бурьян и внимательно глядя под ноги.

Я пошел за ним, ступая след в след и держа дистанцию. Среди высокой сорняковой поросли попадались обломки выцветшей мебели, жестяные банки из-под краски с неузнаваемыми логотипами на истлевших этикетках, обгоревшие глиняные черепки и рваные тряпки, автомобильные детали. Создавалось впечатление, что давным-давно здесь подорвали автоколонну, и хабар, который был в грузовиках, рассыпался по земле. Все заросло травой и осталось навек лежать среди этой давящей тишины.

Через несколько минут мы спустились в неглубокий овраг, где сквозь бурелом пришлось продираться уже с силой. Ни тропинки, ни лазейки — в таких местах не заметишь, как в «кисель» вляпаешься, и ноженьки в холодец превратятся.

Внезапно Дрой резко остановился, и я чуть было не вписался шлемом в его спину.

— Что там?

— Глянь-ка. Затейливо лежит.

Я уставился на труп в комбинезоне небесно-голубого цвета. Сталкер из «Чистого неба» смотрел в солнечную высь широко раскрытыми глазами, будто любовался далекими облачками, а не валялся тут уже мертвяк мертвяком пару суток. Видимых повреждений на его скафандре я не заметил, хотя… много ли надо для разгерметизации. И все же. Все же. Птичка-интуиция поскребла своим востреньким клювиком затылок, давая понять: этот молодой парень двинул коньки вовсе не от пси-излучения. А вот поза его и впрямь была затейливая — точное слово Дрой подобрал.

Коленные и локтевые суставы были вывернуты неестественным образом, словно конечности долго выкручивали. Но от столь страшных пыток человек должен был в дугу изогнуться, а на лице мертвого сталкера застыло удивленное выражение. Быть может, с примесью растерянности, но уж никак не страдания от невыносимой боли.

— Такое ощущение, что ему ноги-руки вывихнули уже после смерти, — сказал Дрой, дернув плечами. — Бр-р… Жуть.

Я не ответил. В мозг заползла идиотская мысль о том, что суставы могут быть настолько подвижными лишь у младенца. Я прекрасно понимал всю абсурдность этого предположения, но какие-то смутные догадки назойливо вертелись в голове призрачными светлячками и ни в какую не желали приобретать отчетливых форм.

— Так или иначе, — наконец произнес я, — полковник был большая сука.

— Он предупреждал, что посылал своих архаровцев, а те не вернулись.

— Да-да. Пойдем дальше.

Дрой кивнул и продолжил двигаться к опорам вышки. Через минуту он сказал, не оборачиваясь:

— Он очень странно помер, этот «чистонебовец». Я много смертей в Зоне повидал, но тут что-то новенькое. Не аномалия, не мутант, не пуля.

— Мало ли, — неопределенно ответил я. Развивать тему желания не было. — Ты под ноги лучше смотри.

У бетонного основания исполинской конструкции мы обнаружили еще полдюжины бедолаг в лазурных комбезах с чудовищным образом вывернутыми конечностями. Меня аж передернуло от вида этакой кунсткамеры. Складывалось впечатление, будто люди в один миг лишились суставов, да так и попадали наземь в неудобных позах. Никаких следов насилия не было заметно, стеклянные сферы на шлемах оставались захлопнутыми, оружие валялось рядом. А некоторые «чистонебовцы» продолжали сжимать автоматы в окостеневших пальцах.

И все те же растерянно-удивленные взгляды. В никуда.

— Страньше и страньше. — Я шмыгнул носом. — Времени на похороны нет: уж не обессудьте, братцы.

— Давай скорее искать артефакт и убираться отсюда. — Дрой покосился вверх, но тут же отвел взгляд от уносящихся под облака железных труб вышки. — А то вот как встанут эти трупаки сейчас, как начнут задом наперед ходить. У меня тонкая душевная организация, могу больше подобного зрелища и не вынести.

В течение десяти минут мы обследовали подножие вышки и пустое здание, стоявшее неподалеку. Внутри дома, который раньше, по всей видимости, был жилым, практически ничего не осталось. Средь голых стен с ободранными лоскутами обоев валялись куски штукатурки, гнилые щепки, куски пластика. На втором этаже когда-то располагалось прибежище сталкеров: на полу черной звездой впечатались остатки кострища, в углу ржавели консервные банки, а под лестницей обнаружился разграбленный схрон. Никаких намеков на аномалии, никаких следов, никаких бесхозных артефактов.

— Зашибись в рейд сходили, — подытожил Дрой, когда мы спустились на улицу. — Негр точное место указал?

Я открыл на барахлящем от сильных помех ПДА карту и сверился.

— Да, это. К тому же дальше нам все равно не уйти — здесь граница пассивной зоны «нейротрясов». Сотней метров западней, и скрючимся.

— Резерва скафандров осталось минут на двадцать. Что делать будем?

— Искать. Или у тебя есть иные…

По воздуху пробежала волна, словно нечто всколыхнуло саму материю, как простыню. В наушниках засипело. ПДА моментально вырубились.

Мы застыли на месте, опасаясь лишний раз вздохнуть.

— Наверное, я сейчас должен признаться, что сошел с ума, — прошептал Дрой, глядя за мою спину.

— Не пугай меня. — Я не спешил оборачиваться, всем естеством ощущая чужой взгляд. — Что там?

— Я по порядку, хорошо? Во-первых, на стене здания появился знак, нарисованный черной краской. Думаю, уточнять, какой именно, нет смысла.

— Нет. А во-вторых?

— Во-вторых… — Дрой неуловимым движением снял «Орду» с предохранителя. — К нам, кажется, гости пожаловали.

— Много?

— Трое. Но один из них обвязан динамитом что твой шахид.

— Мародеры?

— Если бы. Зомби.

Я решил, что ослышался. Ну, положим, на остаточных рефлексах запустить дизель эти безмозглые твари еще могли. Но для совершения такого осознанного действия, как облачение в «пояс смерти», необходимо было иметь хоть что-то в голове, кроме выжженного месива. Неужто и тут не обошлось без ведома контролера?

В наушниках снова зашипело, хлопнуло, и связь прервалась. Главное, чтобы аккумуляторы и дыхательные контуры не переклинило, а то ведь в считанные минуты окочуримся.

Я очень медленно повернулся.

Двое зомбаков вывели третьего из-за угла дома и остановились. Один держал в руках винтарь «Лавина» с модернизированной «оптикой», а второй — пульт взрывателя, подключенного к детонатору через простенький шнур. «Заложник» был обвязан таким количеством оранжевых шашек, что рвани эту ходячую бомбу здесь, думаю, и на Кордоне слышно будет. Приготовленный к принесению в жертву зомбак послушно топтался на месте, опустив длинные руки, и не делал попыток снять с себя помигивающий красным глазком детонатор. Он время от времени неуклюже одергивал жилет, нашпигованный динамитом, будто тот ему жал.

Мутант отличался огромным ростом и внушительными габаритами. Он сильно сутулился. Привычка, видимо, осталась еще со времен его бытности человеком: люди, стесненные большими размерами своего тела, горбятся именно так. Картину дополняло отсутствие у великана одного глаза. Циклоп, не иначе.

А позади зомбаков, на стене здания, которое мы только что досконально проверили, темнел знакомый символ бесконечности с пририсованной рядышком стрелкой «вверх». Я машинально поднял голову в надежде увидеть, куда она указывает, и взгляд мой уперся в монументальную конструкцию радиотрансляционной вышки.

— Минор, — тихонько позвал Дрой, упорно не смотря вверх. — Я высоты боюсь.

Без усиленного наушниками сигнала слова его звучали глухо, словно через толщу воды. Я ответил:

— Если бы мне не было сейчас жутко до усрачки, то стало бы смешно.

— Я серьезно, кретин. Или… ты тоже боишься?

— «Срочка» в воздушно-десантных войсках, две сотни прыжков с самолета и увлечение бейс-джампингом. Нет, Дрой, я не боюсь высоты. Я боюсь вот этих чурбанов с детонатором и хреновин, которые у нас с тобой в башке.

— С террористами понятно, я и сам очком орехи колоть могу от страха. Но при чем здесь «нейротряс»?

— А при том. Замечательный стратег Рома, пристегивая этот «поводок», продумал все варианты, кроме того, что кому-то из нас придется подняться над землей на сотню-другую метров и выйти за границу пассивности маячка по вертикали, а не в горизонтальной плоскости. Втюхал?

— Мама-перемама. — Дрой невольно покосился на вышку. — Об этом я не подумал.

Левый зомбак-конвоир неожиданно толкнул винтарем «заложника», и вся святая троица неспешным шагом направилась в нашу сторону. А когда обвязанный взрывчаткой гигант возвел желтое око горе и утробно захохотал, мне, братцы, окончательно поплохело.

— Хабар-р-р! — провозгласил правый зомби и небрежно потряс пультом, отчего у меня поджилки скукожились. — Хаба-ар-р!

— Иди сюда, возьми, — хамски крикнул в ответ Дрой и шикнул мне: — Чего ждешь? Лезь.

— А ты? — тупо прошептал я.

— Лезь, кому говорят. Авось договорюсь с этими саперами доморощенными. Если «нейротряс» врубится — микрофон зубами сожми, а то язык прикусишь, чего доброго, и сверзишься мне на башку.

— Ты умеешь поддержать в экстремальных ситуациях, — огрызнулся я, скидывая рюкзак и пятясь к основанию вышки. — Вернемся, подарю тебе учебник по психологии.

Вблизи стальная конструкция казалась воистину исполинской. Каждая из четырех толстенных «ног» крепилась к железной втулке, больше похожей на бочку, а те, в свою очередь, были привинчены к бетонной плите здоровенными болтами. Сами несущие стержни наверняка уходили в глубь фундамента на несколько метров.

Я подошел к железной лесенке и пнул ее ногой. С поручней посыпалась ржавчина, но удар прутья выдержали. Оставалось надеяться, что мне повезет и несколько факторов сложатся удачно: поперечины лестницы выдержат, Дрою удастся отговорить зомбаков поднимать всю округу на воздух, а артефакт, если он вообще есть на этой вышке, находится на высоте менее ста метров.

Ну а ежели какое-либо из условий задачи не будет выполнено — хотя бы даже одно-единственное, — мое бесценное тело перестанет функционировать в самые наикратчайшие сроки. В целом получится крайне обидно, хотя лично мне при подобном раскладе все уже будет до лампады.

Ситуация, прямо скажем, оставляла желать лучшего, но выбор у меня отсутствовал.

Я сосредоточился на предстоящем подъеме и строго-настрого запретил себе думать о том, что «чистонебовцы» с вывернутыми суставами на самом деле не погибли в неведомой аномалии, а попадали наземь при попытке штурмовать вышку. Воображение в такие моменты лучше обуздать.

— Поехали, бейс-джампер. Как в старые добрые времена, — подбодрил я сам себя и стал взбираться, ловко перебирая руками и стараясь ставить ботинки поближе к основаниям перемычек, чтобы на центральную часть приходилось поменьше нагрузки.

Преодолев первые метров двадцать, я остановился перевести дух. Допинг уже переставал действовать, ресурс выносливости организма был на исходе. Кровь гулко ухала в ушах при каждом ударе сердца, зрение то и дело расфокусировывалось, дышать становилось труднее с каждой минутой. Я нащупал языком капсулу с аналептиком, заранее закрепленную на дужке микрофона, отправил ее себе в рот и проглотил. На некоторое время должно полегчать.

Выстрел заставил меня вздрогнуть. Оборачиваться и смотреть, что там внизу произошло, было крайне неудобно, но по знакомому хлесткому звуку я с облегчением определил: стреляли из «Орды». Впрочем, облегчение было секундным, потому как тут же пришла мысль: теперь зомби точно рассердились и вот-вот взорвут своего специально обученного циклопа.

— Двигай мослами! — донесся голос Дроя сквозь гомон и вновь возникшие в наушниках помехи. — Кажется, они вконец осерчали.

После этого грянуло еще несколько выстрелов, среди которых я с огромным неудовольствием распознал «тенор» снайперской «Лавины».

Помочь Дрою в этой ситуации я никак не мог, поэтому стал с удвоенной энергией перебирать конечностями, взбираясь по узкой лестничной шахте, ограниченной лишь тонкими прутьями. Радовало одно: аналептик вроде бы подействовал, и дышать стало легче.

Раз-два, раз-два-три-четыре. Ногу, вторую ногу, руку, вторую руку. Ногу-ногу, руку-руку. Три динамические точки опоры. Раз-два, раз-два-три-четыре. Позади остались еще несколько метров. Остановиться, оглядеться. Возможно, чертов «бумеранг» застрял между вот этими скрещенными фермами или возле той арматуры? Нет, не видно. Птичка-интуиция предательски затаилась и молчит.

Раз-два, раз-два-три-четыре. Ногу-ногу, руку-руку-ногу-ногу…

Здесь, на высоте, казалось, что солнце светит ярче, чем около земли. Косые лучи били сбоку, выделяя фактуру облупившейся краски на железных столбах. Возле перемычек, где крепились средние тросы-держатели, я снова притормозил, ощущая, как прибавил мощности ветер. Его порывы стали сильнее толкать в грудь, словно воздушная стихия предупреждала: все, дружок, здесь точка невозвращения, дальше — никаких гарантий.

И предупреждал, к сожалению, об том не только ветер, но и желтый огонек, вспыхнувший на рукаве «Тигра» возле ПДА. Вживленный в голову чип перешел в режим активного ожидания. Еще чуть-чуть — и «нейротряс» вышибет из меня дух, заставив от боли разжать руки…

— Отставить, — произнес я вслух, перекрикивая шум воздушного потока. — Эта грёбаная цацка должна быть где-то рядом.

Прежде чем продолжить подъем, я скосил глаза вниз и на мгновение залюбовался пейзажем. С такой высоты Зону я еще не видел. В открывшемся отсюда зрелище было что-то завораживающее и даже величественное.

К западу тянулось редколесье со светлыми кругляшами лугов, которые словно кто-то специально нарисовал в шахматном порядке. Через несколько километров эта череда резко обрывалась. Там пролегала полоса отчуждения и защитные сооружения Периметра. На востоке виднелись коробки строений, пулеметные доты и далекий «волдырь» бункера, где сейчас поганый полковник ждал нас с добычей. Между Янтарем и вышкой лежали сплошные развалины, овраги, нагромождения строительного мусора. А на берегу высохшего озера зияла глубокая воронка. Ни хрена себе! Ученые тут и впрямь порезвились не по-детски. Южная часть пейзажа была скрыта под плотным пологом тумана, в редких разрывах проглядывали лишь отблески заводей и темные крыши ангаров Агропрома. Ну а северный сектор представлял собой хитрое переплетение заброшенных поселений, через которые тянулась ниточка железнодорожных путей в сторону Лиманска, загадочного города, в котором мне еще не доводилось бывать. Впрочем, я и не горю желанием.

С первого взгляда Зона представлялась пустынной землей. Но я-то знал, что это ложное ощущение. Зона — жива. Жива, несмотря на то, что несет смерть непрошеным гостям. Во-он едва заметно отсюда искрит целый каскад «электр» между стеной пятиэтажки и остовом экскаватора, а там, у берега речушки, гуськом движутся темные фигурки — это сталкеры бредут в рейд за немудреным хабаром. А если присмотреться получше, то можно заметить даже военный джип, ползущий по струнке западного шоссе.

Эта стихия пульсирует в своем, одной ей ведомом ритме. И я уже давно существую и дышу в унисон с ней…

Раз-два, раз-два-три-четыре. Три динамические точки опоры. Ногу-ногу, руку-руку-ногу-ногу.

Десять ступенек. Еще пять…

Ох!

Голова заболела резко. Сквозь виски будто пропустили разряд тока, и я от неожиданности чуть было не сорвался с лестницы. В глазах потемнело, и мне пришлось приложить немыслимые усилия, чтобы перебороть боль и не разжать пальцы. Я скрипнул зубами, но перемычку не выпустил.

На рукаве мерцал красный огонек, под перчатками скользил прут, колени подгибались, а проклятого артефакта так и не было видно.

Неужели это все чей-то большой и несмешной розыгрыш?

Господи, как череп-то ломит… Бах-бах-бах.

Что это? Выстрелы? Или в мозгах так навязчиво стучит от дьявольского «нейротряса»?

Я чудовищным усилием воли заставил себя перестать стонать и открыл глаза. Роговицу резало, словно внутренняя сторона век была оклеена наждачкой. Взгляд не желал фокусироваться. Внутри черепной коробки продолжали звенеть колокола, а болезненная пульсация под височными костями не давала сосредоточиться.

И все же это было не так ужасно, как в прошлый раз, когда полковник впервые продемонстрировал мне действие «нейротряса». Я не потерял сознание и не забился в судорогах, я сохранил способность рассуждать. И не важно, чем было обусловлено ослабленное воздействие передатчика-маячка — наложенной волновой структурой пси-поля или еще какими-то факторами, — важно, что я мог преодолеть боль.

Снизу прозвучал еще один выстрел, и сквозь шум ветра и скрежет помех до моих ушей долетела неразборчивая ругань. Кажется, Дрой крыл матом и зомбаков, и нашего чернозадого нанимателя, и стервозную Лату, и меня самого. Видать, его там крепко прижали.

Превозмогая трепещущую боль в голове, я разжал пальцы и взялся за следующую ступеньку. Подтянулся, стискивая зубы от нахлынувшего ощущения поражения.

Черта с два. Минора так просто не сломаешь.

Ну-ка…

Ногу.

Руку.

Ногу-ногу, руку-руку-ногу-ногу. Раз-два, раз-два-три-четыре.

Перед глазами за мутной пеленой запотевшего стекла вновь замельтешили перекладины. Они складывались в ритмичный узор, будто смотришь на бок зебры. Черные на фоне сине-серых облаков, висящих над северными районами Зоны.

Ползти становилось все тяжелее. Дыхательный аналептик уже не спасал, заряд батарей бронекостюма подходил к концу. Мне стало не хватать кислорода, начался перегрев. Обидно. Ведь даже если я сейчас найду артефакт, вернуться уже не успею. А сняв шлем, не проживу и пары минут. Точнее, я буду жить еще долго, только так же, как эти безмозглые зомби, — в примитивном мире иллюзий.

Кстати, о зомби. И как Дрою удается до сих пор сдерживать эти ходячие куски мяса от совершения фееричного суицида? Из него мог бы выйти отличный переговорщик…

Мысли начинали путаться и сбиваться.

Отставить. Ни в коем случае нельзя давать слабину и терять концентрацию.

До промежуточной площадки оставались считанные метры. Стальная пластина с прямоугольным люком была закреплена между распорками, к которым примыкали верхние тросы-держатели. На боковом кронштейне болтались остатки кабеля и кусок антенны. Меня уже основательно мутило, из глаз текли непрошеные слезы, мышцы были «забиты» молочной кислотой и работали на последних резервах.

Я с хрипом подтянулся и перевалился через приваренный бортик.

Рифленый пол площадки словно бы магнитил мою спину, так тяжело было от него оторваться и подняться на ноги. Ветер жестоко трепал внешнюю оболочку комбеза и оборванные клочки ремня, с которого еще в подземелье осколком сорвало резервный контейнер для переноски артефактов. Хлопал расстегнувшийся клапан кармана, из которого давно вывалился вонючий «пузырь».

Когда я сумел встать, то чуть было не свалился вниз: пространство с западной стороны вышки выгнулось дугой, заставив невольно отшатнуться. Сначала я решил было: галлюцинации от гипоксии, но почти сразу понял, что это такая же «волна», какую мы уже видели с Дроем внизу перед появлением пресловутого символа.

В следующий миг я моргнул и увидел в шаге от себя скрученную спиральку «бумеранга». Боковой изгиб артефакта отливал бордовым глянцем в ярких лучах солнца и магически притягивал к себе взгляд, хотя я мог поклясться: секунду назад цацки здесь не было.

Снизу раздался треск автоматной очереди.

Времени на размышления не осталось.

— Другой бы на моем месте… — начал я вслух, но осекся и поморщился. Голос разнесся болезненным эхом по черепу, завибрировал в районе переносицы, стукнул по вискам. — Но я, братцы, пуганый.

Передвинув ногу, я наклонился, чтобы поднять заветный артефакт, и упал на колено. Голова мотнулась в сторону, но я сумел удержать равновесие, хотя неприятно ударился плечом о несущую конструкцию. Ветер услужливо подтолкнул меня к краю, я не поддался. Сграбастал в кулак «бумеранг», ощущая, как от него сквозь многослойную ткань перчатки струится энергия небывалой силы. Энергия, с помощью которой можно управлять не только отдельными существами, но судьбой самой Зоны… А ведь не зря Болотный Доктор меня предостерегал.

Жаль, правда, что мне уже никогда не доведется испытать безграничного чувства свободы, избавления от предопределенности и не получится насладиться всей мощью артефакта, случайно оказавшегося в моем распоряжении.

Ведь воздуха для дыхания уже нет.

Осознание этого факта пришло внезапно и отодвинуло на второй план даже жуткую головную боль.

Я пару раз автоматически хватанул ртом углекислый газ, и руки сами собой потянулись, чтобы сорвать мешающий шлем-сферу…

Рассудком я понимал, что разгерметизация здесь равноценна смерти, но организм категорически требовал кислорода. По большому счету, мне предстояло выбрать, какой из способов суицида предпочесть: медленный, позорный и мучительный или просто медленный и мучительный.

Впрочем, был и третий.

— Хрена с два, — твердо произнес я, снимая «Орду» с предохранителя и отключая систему распознавания целей, чтобы оружие можно было применять и против хозяина. — Если кого обидел или хабаром не отплатил — не держите на меня зла, братцы.

И тут произошло то, ради чего я до сих пор терплю своего мозгового паразита и позволяю ему гнездиться в черепной коробке. Птичка-интуиция так шарахнула мне изнутри по затылку, что я чуть ствол не выронил.

Далеко внизу, там, где линейная перспектива почти сводила опоры вышки в одну точку, стоят трое зомби и мой напарник. Перестрелка ни к чему не привела, и через секунду один из безмозглых уродов вдавит кнопку на пульте управления, сработает капсюль-детонатор, и полцентнера абсорбента с селитрой превратят в воспоминания двухэтажное здание, фундамент конструкции, на которой я нахожусь, Дроя, самих тупоголовых зомбаков и сотню-другую кубометров грунта в придачу. Через секунду.

Демоны Зоны, откуда я знаю об этом?

Жужжащие мысли вдруг сыпанули в разные стороны от возникшего желания изменить события этой еще не случившейся секунды. Во что бы то ни стало поменять ход истории, разорвать череду еще не произошедших мгновений, которая неминуемо должна была привести к нашей гибели и фиаско всей скотской операции, инициированной руководством «чистонебовцев».

Я сделал шаг к краю. Без замаха бросил «бумеранг» вниз.

И в этот миг меня ослепила необычайно яркая вспышка, по сравнению с которой солнечный свет мог бы показаться сумрачным. Ударная волна устремилась к площадке, сокрушая все на своем пути.

Десять метров. Двадцать. Пятьдесят.

Огненная геенна взбиралась по трубам вышки с огромной скоростью, но, несмотря на это, глаза успели запечатлеть каждую деталь несущегося навстречу вихря.

Я видел, как взрыв корежит конструкции, вырывая из бетонного крошева стальные болты. Видел, как призрачно-оранжевое облако возносит в небо пыль, осколки приклада винтаря и мелкие куски того, что только что было зомбаками. Видел, как приближается спрессованная чудовищной силой воздушная линза, в самом центре которой вертится растянутый в неровное кольцо шлем Дроя с бурой кашей мозгов.

А навстречу всему этому хаосу летел артефакт.

Его падение замедлялось. Сияние, исходившее с поверхности ленты Мёбиуса, становилось сильнее. Нарастал знакомый стонущий звук, перемежаясь с зубодробительным скрежетом ломающихся опор и рвущихся нижних тросов, который, по законам физики, не мог добраться до моих ушей прежде грохота взрыва.

Но вокруг этой чертовой вышки что-то изменилось в самом пространстве-времени, и я уже не мог с уверенностью сказать, какое событие произошло раньше, а какое позже на протяжении этой долгой секунды.

Поравнявшись со мной, первый осколок остановился, завис и рассыпался в пыль. За ним рассыпчатой взвесью метнулся в оживающих потоках ветра второй. Лопнул третий.

Я смотрел на застывшие осколки бетона, на изуродованные детали оружия, на раскаленные куски металла. И на моих глазах все это распадалось на мельчайшие частицы, превращалось в тлен, теряло форму, становясь хаотичным набором атомов. Что за неведомая сила могла менять структуру самой материи?

Я вспомнил, как капли дождя превращались в пар на заброшенном кирзаводе, где я не поделил «бумеранг» с Бесом. Вспомнил, как разметало жрачку со стола, когда сплавились наши с Гостом цацки.

Картинка застыла лишь на неуловимое мгновение.

Словно мироздание наглядно показало мне: вот что бывает, малыш, когда лезешь своим любопытным носиком в законы судьбы.

А затем кадр сменился.

Искаженная линза ударной волны, корежащая толстенные трубы вышки, встретилась с падающим артефактом…

Мир превратился в негатив.

И пришла такая боль, что сомнительные прелести «нейротряса» показались манной небесной. Сознание катапультировалось из тела.

Хлобысь, и всё.

Ни тебе радужных эффектов, ни ощущения срыва в пустоту, ни постепенного угасания визуальных образов и затухания шума.

Просто — тьма и тишина.