Бумеранг

Глава вторая Бар «№ 92»

Возле берлоги Сидоровича стоял железный ящик, наполненный пустой стеклотарой. Дверь, как и следовало ожидать, оказалась наглухо заперта изнутри. Это могло означать только одно: барыга впал в штатный трехдневный запой.

Демоны Зоны! Как не вовремя!

Злой, измотанный и грязный, я несколько минут долбил в железную переборку, надеясь, что старик еще не до конца вошел в штопор или, как он сам это называл, в состояние просветления ума и коллапса печенки. Как результат — я отбил кулак и оцарапал кожу на носке берца, но продолжал упорно колотить в дверь. В конце концов из лагеря сталкеров пришел хмурый охранник Тимур и похлопал меня по плечу. Будь я чуть менее сдержанным человеком, сломал бы ему руку. Но я ж от природы миролюбивый тип, братцы. Не могу калечить людей по первой прихоти…

С разворота я зарядил Тимуру ладонью в лоб. Он ойкнул, но устоял на ногах. А я уже держал его на прицеле «калаша».

— Минор, ты чего, совсем нюх потерял? — Азиат удивленно глянул на меня исподлобья.

— Тимур, открой бункер и проводи меня к Сидоровичу.

— Шеф занят.

— Я в поганом расположении духа, Тимур. Впусти.

— Да не могу я! Ключ только у него. — Татарин сдвинул в сторону от своей груди ствол автомата и грубо оттеснил меня от двери. — Уже вторые сутки не выходит, пьет. Завтра приходи. И вот еще что… Если ты еще раз меня ударишь — я тебя пристрелю, как слепого пса. Не посмотрю, что уважаемый бродяга.

— Верю. За мной должок.

— Хабаром отдашь или чистой жратвой. Иди к ребятам, отогрейся, чайку попей. А то ты и правда какой-то напряженный.

— Нет. Я почапал в «№ 92». Передай Сидоровичу, что он — старый осел. И намекни: Минор хотел, мол, ему «бумеранг» предложить.

Тимур пожал широкими плечами и кивнул. Я забросил «калаш» на плечо и, не оглядываясь, пошел в сторону железной дороги.

Останки кабана уже убрали, труп солдата, которого милая животинка подняла на клыки, тоже. Пашня на месте схватки была тщательно взрыхлена. Мне пришлось заново прокладывать себе тропу при помощи миноискателя, чтобы не напороться на противопехотки, которых здесь наверняка наставили во избежание очередных попыток прорыва Периметра борзыми мутантами. На этот раз преодоление полосы отчуждения прошло без эксцессов, если не считать чуть не сорванной растяжки и втоптанной в размытый дождем чернозем таблички «Мины». Последнее я сделал без определенной цели, просто чтобы сбросить нервное напряжение.

Возле брошенного блокпоста все еще лежала груда «ежей», под которой покоились останки снорков. Туман после ливня был не такой густой, поэтому видно было далеко, до самой дорожной развилки. Чуть правее угадывались очертания каркаса бывшей автобусной остановки, напротив которой возвышалось пристанище вольных бродяг.

К бару я подошел примерно в половине десятого, когда небо уже налилось свинцом, вороны затянули последнюю вечернюю песнь, а с КПП Внешнего Периметра, который находился километром южнее, ввысь взлетела красная ракета, предупреждающая: проход на периферию Зоны закрыт до 7:00 утра.

Здание, в котором располагался бар-мотель «№ 92» стояло на обочине трассы, по которой теперь ездили разве что военные джипы да редко громыхали грузовики, везущие в сопровождении пыхтящих бэтээров какие-то ящики со стороны Янтаря. Двухэтажная кирпичная постройка в форме буквы «П» с заколоченными окнами и бронированной дверью могла при желании служить самой настоящей крепостью для своих владельцев и завсегдатаев. По крайней мере легкую недельную осаду здесь можно было выдержать. А запасов воды и провизии в подвальных помещениях хватило бы на пару месяцев.

Мало кому приходило в голову, что раньше это здание принадлежало обыкновенной сельской школе.

Одинокая лампочка ватт на сорок с натугой освещала косо лежащую бетонную плиту с изогнутым железным прутом. Я взошел на импровизированное крыльцо и соскреб об арматуру пласты грязи с подошв. После чего принялся методично долбить прикладом в дверь.

Минуты через две клацнул засов, и в узком смотровом окошке появились заспанные глазки местного вышибалы. Кажется, его звали Ерофей.

— Шастають, боровы клятые… — проворчал он с сильным украинским акцентом. Потом прокашлялся и, щурясь, осведомился: — Минор, ты, что ли?

— Нет, пес чернобыльский, — зло сказал я, откидывая капюшон.

— Ага, — фыркнул вышибала, — наблюдаю знакомую лысину и горбатый нос.

— Сам таким станешь, если не откроешь сейчас же, — пообещал я и для острастки еще разок долбанул прикладом рядом со смотровой щелью.

Из-за двери донеслись матюги, лязгнул основной запор — стальная балка в два пальца толщиной. Скрипнули петли, и на пороге показалась кряжистая фигура в старой гимнастерке и мешковатых шароварах. На ногах у вышибалы белели новенькие кроссовки — видать, с какого-то нерасторопного новичка снял.

Он машинально провел допотопным дозиметром вдоль моего торса, глянул на показатели и отступил в сторону.

— Только не засри мне тут все. Весь в дерьме и несет, как от компостной ямы.

Я сделал шаг и остановился. Медленно повернул голову и посмотрел прямо в глазки этому охламону. В свете слабенькой лампочки они напоминали крохотные оловянные бусинки покойного кабанчика, который обнюхивал меня на Периметре. Ерофей чуть склонил голову набок и расширил ноздри, окончательно укрепляя сходство с парнокопытным мутантом.

— Бр-р… — Я передернул плечами. — Ну ты и урод.

Вышибала, видимо, не ожидал такой характеристики от вымазанного, как чушка, москаля, пришедшего черт-те откуда, поэтому отвалил квадратную челюсть и впал в продолжительный культурный ступор.

Я, нарочно сильно топая, чтобы побольше грязи оставалось на ступеньках, спустился вниз и толкнул дверь в основной зал. Щуплый бармен Чижик тут же крутанулся за стойкой, словно охотничий пес, почуявший дичь, и презрительно сморщил нос.

Я не стал мучить бедолагу своим присутствием.

— Чижик, мне нужна комната с душем.

Бармен снял со стенда номерок и бросил мне, не рискуя передавать из рук в руки. Я поймал на лету звякнувший ключ и, оставляя чудовищные следы на подметенном полу, вышел в боковой коридор. Ничего, еще раз уберутся. Они за это бабло получают, в конце концов.

В раздевалке двое желторотиков разбирались с кодовым замком своего шкафчика. При моем появлении новички застыли, как изваяния, и уставились на разгрузочный жилет, на котором все еще оставались бурые следы снорочьей крови. Я неторопливо протопал к сейфу с кривой надписью «Хабар Минора. Не влезай, убью», выведенной маркером прямо на дверце, и ловко покрутил ручку шифр-кольца. 22 деления влево, 4 вправо и снова влево. 20, а затем 7. Запоры щелкнули, и мой личный шкаф открылся. Я осторожно потянул дверцу на себя, просунул палец в образовавшуюся щель и скинул петельку растяжки с напаянного крючочка. И только после этого полностью открыл сейф. Граната с прицепленной к чеке проволочкой мягко откатилась внутрь. Желторотики сглотнули и, перешептываясь, вернулись к изучению своего замка.

Братцы, вы когда-нибудь забирались под душ по возвращении из многодневного похода? Хорошо было? Верю, что хорошо. А теперь возведите это ощущение в квадрат, приплюсуйте четырежды чудом спасенную от растерзания собственную шкуру, и вы сумеете приблизительно оценить степень кайфа, который я получил, постояв под струями едва теплой воды, которые прыскали из металлической лейки целых две минуты. Ровно столько было положено в мотеле «№ 92» каждому, кто заказывал комнату с душем.

Растерев тело относительно чистым вафельным полотенцем и сбрив «опаской» недельную щетину, я и вовсе почувствовал себя богом. Изгвазданные шмотки нужно было стирать, но в тот момент я не хотел даже думать о столь низменных проблемах. На скорую руку раскидав рюкзак и облачившись в запасной камуфляж, я запер оружие вместе с грязной одеждой в сейфе, оставив на портупее только «десантник» в ножнах и контейнер с артефактом. В кошельке еще шуршало достаточно денег, чтобы прилично пообедать в баре с ханкой и девками, поэтому договариваться с прижимистым хозяином «№ 92» Фолленом о продаже уникального хабара я решил после плотной жрачки и крепкого сна.

В главном зале было немноголюдно — да оно и понятно: час-то уже поздний. Из-за дальнего столика мне приветственно помахали Зеленый с Дроем, которые уже изрядно шлифанули мозги спиртным и теперь резались в «треньку», взяв третьим какого-то незнакомого мне бродягу с козлиной бородкой и татуировкой парашютиста на оголенном плече. В углу примостились четверо сталкеров из клана Лося во главе с лидером — Юркой Погуляем. Они рьяно курили и обсуждали детали предстоящей вылазки в Рыжий Лес. Возле входа приютилась незнакомая коротко стриженная деваха. Она копалась в своей сумочке, но, завидев меня, перестала перебирать бирюльки и надела очки.

Надо же, Фоллен взял на работу новую шлюху с закосом под интеллигентку. Оригинально, прямо скажем. Нужно будет заценить.

Я заказал Чижику триста ханки, кусок хорошо прожаренного бифштекса в честь почившего в печке Беса и двойную порцию картофельного пюре. Жрать хотелось просто зверски.

Музыка играла негромко, и я расположился за крайним правом столиком, возле древней 8-омной колонки «Томь», больше похожей на потертую тумбу. Присоединяться к Зеленому с Дроем не стал: пусть себе спокойно облапошивают самоуверенного бородатого десантника, который думает, что умеет виртуозно играть в «треньку».

Лидер клана Лося меж тем рассказывал о своем боевом опыте, который мог пригодиться во время рейда к Рыжему Лесу.

— В тяжелом противорадиационном костюме драться неудобно, сами понимаете, — вещал Юрка, закуривая очередную сигаретку. Пепельница в центре стола уже ломилась от бычков. — Пришлось мне однажды вляпаться в ситуацию, когда оказался я нос к носу с матерым кровососом. На мне — хламида, и защитой обвешан по самые уши. Этот гад врубает стелс-режим и начинает обходить с тыла. А местность болотистая, особо не попрыгаешь. Я разворачиваюсь и из подствольника как шарахну на звук! Мимо. Чувствую, кровосос уже с фланга подбирается и вот-вот прыгнет, а развернуться уже не успеваю — костюм тяжелый, сами понимаете…

— Да и тварь шустрая, хотя и габаритная, — понимающе кивнул Леха, молодой, но уже усатый парень.

— Вот-вот! Тут и крышка бы мне настала, если б этот паразит сам по дурости в топь не попал. Аж по пояс ушел, заверещал, замерцал и опять видимым стал. В общем, я его, как в тире, расстрелял — только ошметки в разные стороны полетели.

— Значит, когда в Лес будем заходить, нужно легкую защиту надевать, но действовать оперативно, — предложил Леха. — А то за одну ходку годовую норму по рентгенам выберем.

— Вот-вот. — Погуляй затушил окурок и облизнул сухие губы. — Именно это я и хотел сказать.

Забавные они, эти ребята из клана Лося. Звезд с неба не хватают, но держатся вместе, зря рисковать не любят. Взаимовыручка у них в почете. Наверное, поэтому и не перебили этих гавриков до сих пор. Что ж, каждый в Зоне выживает по-своему.

Чижик принес заказ. Я сразу расплатился и всецело отдался во власть чревоугодия и алкоголизма.

— Приятного аппетита.

Я скосил глаза вверх и оценил выпуклые формы под светло-коричневой камуфляжной футболкой. Негусто, прямо скажем. Но на разок-другой покувыркаться — сойдет.

— Я устал. Подойди часов через десять.

Коротко стриженная девушка непонимающе похлопала ресницами, поправила на переносице аккуратные очки и шаркнула каблуком ботинка. Ладно хоть не на шпильках приперлась.

— Вы меня не так поняли, — наконец выдавила она и в неубедительном гневе сверкнула карими глазами.

Точно — новенькая.

— Прошу прощения. Бешшпорно, — жуя мясо, ответил я. — На шамом деле ты не шлюха. Ты штарший научный шотрудник НИИ «Агропром».

Кажется, у девушки перехватило дыхание. Щеки пошли красными пятнами, а кулачки непроизвольно сжались. Вот ведь напасть! Кого Фоллен притащил в нашу дыру? Кисейную барышню из Барвихи, постоянную клиентку бутиков? Совсем уже одурел хозяин номера 92 — этаких впечатлительных сучек на работу брать…

За дальним столом гыгыкнул Зеленый, и это мне сразу не понравилось. Донельзя воспитанный сталкер без повода, как правило, не гыгыкал. Я перестал жевать и поднял голову, вопросительно глядя в сторону тасующих карты бродяг. Зеленый снова гыгыкнул. Я напрягся и хотел было поинтересоваться, в чем, собственно, дело, но ситуацию прояснил Дрой. Он обернулся и, предвосхищая мой вопрос, поведал с мерзкой ухмылкой:

— Она журналистка. Очень хотела поговорить с уважаемым сталкером Минором.

Опа…

Конечно, зачем же заранее предупреждать голодного измотанного бродягу о том, что по его душу пожаловала папарацци, если можно для начала насладиться халявным спектаклем.

— Сволочи, — прошипел я. — Передушу всех. А тебе, Дрой, брови твои сивые повыдергаю пассатижами.

Девушка продолжала обиженно сопеть над ухом. Я отложил вилку и выдвинул из-под стола табурет.

— Садись.

— Вы хам!

Я подождал несколько секунд, задвинул табурет обратно и невозмутимо продолжил трапезничать. Нашлась цаца. Журналистка, шлюха… да хоть заслуженная фрезеровщица всея Запорожья — какая разница, в конце концов? В Зоне все равны.

Девушка рывком достала несчастный табурет и уселась на него, автоматически положив ногу на ногу. В свободных армейских штанах, начисто скрывающих истинные формы ее ляжек, жест получился абсолютно неэффектным и даже нарочитым. Впрочем, мне-то что.

Она поправила очки и попросила:

— Закажите, пожалуйста, что-нибудь перекусить.

— Быстро спесь сошла, — не удержался я, подзывая бармена. — Чижик, принеси даме еды.

— А вам не интересно, что я хочу? — возмутилась журналистка.

— Не-а.

В этот раз девушка сопела не дольше минуты. Молодец, скоро привыкнет к местным обычаям, и тогда с ней можно будет по-человечески разговаривать.

— Меня зовут Лата, — представилась она. — Я из УФГ.

— Занятно. А у меня в одном из схронов возле Темной Долины есть РПГ.

— Что?

— РПГ. Ручной противотанковый гранатомет. — Девушка некоторое время непонимающе глядела на меня поверх очков, а потом наконец улыбнулась.

— Я поняла шутку. Конечно же, вы в этом диком мире можете не знать, что такое УФГ. Это Украинская федеральная газета.

— Неимоверно счастлив, — кивнул я. Взял с подноса у подошедшего Чижика тарелку с разогретой перловкой и поставил перед Латой. — Ешь.

— Это… каша? — с опаской подковыривая серую массу вилкой, уточнила она.

— Каша. С мясом.

— Я жирного стараюсь не есть… — Зеленый приглушенно гыгыкнул.

Я налил себе полстакана ханки, замахнул залпом и перегнулся через стол, чтобы оказаться к журналистке поближе.

— Тогда не ешь. Плати и убирайся подальше за Внешний Периметр, пока тебя не трахнули. Здесь, знаешь ли, мужики особыми комплексами на этот счет на страдают — возьмут за космы, в подвал затащат и всей компашкой отоварят. А так как ты официально не работаешь ни на одного из торговцев, то никто за твою разодранную промежность ломаного болта не даст.

Лата положила вилку и долго смотрела на меня в упор, поджав губы. Глаза ее сузились, на шее еле заметно пульсировала жилка. Крепкая, скажу я вам, братцы, баба — другая на ее месте уже рыдала бы в три ручья, заламывала в истерике ручонки и обзывала меня нехорошими словами с видом оскорбленной невинности.

Девушка буравила мой лоб взглядом еще добрую минуту. А потом она, так и не обронив ни слова, взяла ополовиненную бутылку и щедро приложилась прямо из горла. Закашлялась, прыснула водочными брызгами во все стороны, но проглотила и выпрямилась на табуретке, словно ей кол в причинное место затесали. Из глаз незамедлительно потекли слезы, оставляя темные разводы туши на щеках. Я мысленно накинул ей несколько пунктов уважения по личному оценочному рейтингу, но даже пальцем не пошевелил, чтобы подать салфетку или платок. Много чести.

— Это что, скипидар? — хрипло спросила Лата, покосившись на бутылку без этикетки.

— Обыкновенная водка. Запасы с военных складов. Великолепно выводит радионуклиды из организма.

— Да уж… Вместе с духом вышибает. Обычно я крепче вина ничего не пью.

— Красное сухое тоже от облучения помогает. Но, во-первых, его нужно выпить в три раза больше, а во-вторых, такую роскошь в Зоне раздобыть непросто.

Журналистка достала из недр сумочки платочек, сняла очки и, промокнув возле переносицы, глянула на меня разоруженным глазом.

— Я делаю репортаж о сталкерах, — сообщила она и вновь ковырнула вилкой перловку. — Дашь интервью?

Ушлая. «Тыкать» уже начала.

— Девочка, — мерзко ухмыльнувшись, сказал я. — Вали обратно в Киев, или откуда ты там взялась, и пиши о рок-звездах или о том, как вы российский газ воруете.

Лата склонила голову набок, и в ее взгляде мелькнуло что-то неприятное, холодное.

— Думаешь грубостью от меня отделаться? Напрасно. Тебя прозвали Минором еще в школе из-за непохожести на мажорных мальчиков, которые никогда не принимали таких оборванцев в свою тусовку. Вот ты и решил нарочно стать другим, выбрал противоположную сторону жизни.

Я насторожился. Интересно, откуда эта деваха могла узнать столь интимные подробности?

— Не напрягайся так, — улыбнулась она. — Никакого досье на тебя нет; по крайней мере я его точно не видела. Просто кое-какую инфу мне подкинул главред. Так, ерунда: общие сведения о чернобыльской Зоне, краткие характеристики нескольких известных сталкеров. Мне твоя кандидатура показалась любопытной, и я решила сделать тебя героем материала.

«Какой занятный главред, — отметил я про себя. — Раздобыл инфу о бродягах и послал молодую девчонку разбираться. Странный главред, прямо скажем».

Чижик собрал со стола грязную посуду, подхватил тарелку с перловкой, к которой Лата так и не притронулась, и, стрельнув глазками в неглубокое декольте девушки, ретировался за стойку.

После всех перипетий рейда, стакана ханки и плотного ужина меня начало клонить в сон, но тут, как назло, дал о себе знать непредсказуемый мини-сталкер. Вот ведь каналья! И чего ему спокойно в штанах не сидится. Нужно же сначала отдохнуть, а уж потом подвиги совершать.

Я выпил еще полста в надежде, что на него тоже подействует. В голове с устатку уже порядочно шумело.

— Почему это заведение называется «№ 92»? — спросила Лата.

— Представления не имею, — честно ответил я. Крикнул: — Чижик! Почему бар называется 92?

Бармен глянул на свет только что протертый граненый стакан и пожал плечами.

— Это порядковый номер урана в таблице Менделеева. Наверное, Фоллен хотел продвинуть концептуальную идею в массы.

О как, порядковый номер урана — основного топлива для ядерных реакторов… Колотить мой лысый череп! А что? Вполне себе оригинальный вариант. Нужно будет на досуге посоветовать Фоллену, чтоб запатентовал перспективный брэнд и продал какому-нибудь московскому ресторатору. И антуража подкинуть: грошового хабара, чучело тушкана, потрепанный комплект химзы и коренной зуб псевдогиганта в довесок. От посетителей отбоя не будет, а мы с Фолленом на процентах озолотимся.

Допив ханку, я почувствовал, что начинаю терять связность мысли, а это — тревожный звоночек. Сталкеру негоже шататься по бару в пьяном виде с уникальным артефактом. Скоммуниздят, чего доброго, — скотов и подлого отребья везде хватает, в том числе, к сожалению, и здесь.

Все, пора в люлю.

Я мысленно осадил мини-сталкера, который до сих пор жаждал деятельности, и, громыхнув стулом, выбрался из-за стола. Галантно сделал даме ручкой и направился в жилое крыло. Однако возле двери Лата меня догнала и рывком развернула к себе. Ох, какой же я все-таки миролюбивый сукин сын! Другой бы на моем месте лапку этой дуре доморощенной сломал.

— Ну? Чего ты ко мне привязалась? — Я резким толчком сбросил ее ладонь с плеча.

— Знаешь что, дружок, — фамильярно заявила Лага, — я не за тем сюда через пол-Украины перлась и взятки миротворцам на КПП давала, чтобы любоваться на пьяные выходки тупоголовых болванов. Мне материал…

Я неуловимым движением взял ее за горло и легонько сдавил. Девушка моментально осеклась и засипела, вцепившись ноготками в мое запястье. Ну-ну, поцарапайся — авось полегчает.

После такого моего демарша мини-сталкер обалдел и слегка угомонился.

— Послушай, кукла, — тихонько проговорил я, обдавая беззвучно разевающую рот Лату перегаром. — Ты не по адресу заскочила, ясно? Это не курорт. Не ролевая игра и не киносъемки. Это Зона. Здесь давно идет ничья война. Внутри Периметра властвуют предательство, человеческая корысть и нечеловеческие аномалии. Здесь, представь себе, случается по-настоящему умирать за дешевые консервы и никчемный хабар. Уходи.

Я разжал пальцы, и Лата наконец смогла полноценно вдохнуть. Она некоторое время держалась за горло и смотрела на меня поверх очков со смесью ненависти и профессионального упрямства.

Мне нужно было демонстративно хлопнуть дверью перед этим вздернутым носиком, чтобы окончательно подвести черту под несостоявшимся разговором. Но я не сделал этого сразу, и с каждой секундой почему-то становилось все труднее просто развернуться и уйти. В ноги словно ваты напихали, а тело отказывалось повиноваться голосу разума. Скорее всего так чувствует себя человек, попавший под пси-воздействие контролера — редкого мутанта, встречающегося ближе к центру Зоны и могущего запросто выжечь мозги незадачливому сталкеру.

— Я не уйду, пока не соберу достаточно фактуры для репортажа, — громко и четко произнесла Лата. — Что, придушишь?

Оказывается, она была не просто твердолобая, но и бесстрашная вдобавок. Правда, в крепких стенах бара особой смелости не требовалось — это тебе не топкие дебри Зоны, — но все же…

С огромным неудовольствием я заметил, что на нас смотрят все завсегдатаи, Чижик и выбравшийся из подсобки щуплый хозяин «№ 92». Как охарактеризовал бы подобную ситуацию один мой хороший приятель: казус получался неимоверный.

— Нужна фактура? — с вызовом уточнил я у настойчивой журналистки. — Пойдем.

Развернулся и с силой распахнул дверь, чуть не сорвав пружину. За дальним столиком в очередной раз гыгыкнул Зеленый, Чижик тихонько звякнул стеклом, и снова заиграла негромкая музыка.

Я свернул в тускло освещенный коридор, ведущий к спальным помещениям, и быстро зашагал к своей комнате. Надо же было так испоганить мне вечер после удачного рейда! Одна маленькая, изнеженная цивилизацией девчонка сумела свести на нет все положительные эмоции, которые аккумулировал загадочный артефакт, не только спасший мне жизнь, но и суливший баснословные барыши, если суметь его грамотно загнать Фоллену или Сидоровичу.

Я надеялся, что у журналистки хватит ума не идти за мной. В конце концов, должен же у этой наглой бабенки быть элементарный стыд и чувство собственного достоинства.

Мои надежды пошли прахом. Лата подошла и встала за моей спиной, когда я достал ключ и повертел его в пальцах, не спеша открывать дверь в комнату. Она напористо сопела мне в затылок. Так, наверное, сопит обиженный ребенок, которого родители не хотят брать с собой в гости. Не возьмусь утверждать наверняка — у меня никогда не было детей…

— Зачем тебе понадобился скромный сталкер Минор? — не оборачиваясь, спросил я.

— Ты ходишь в Зону уже больше семи лет.

— И что с того? Таких, как я, — десятки.

— Возможно. Но ты единственный, кто остался жив и не свихнулся. Ну и… пока еще окончательно не спился.

Я быстро перебрал в уме всех вольных бродяг, которые топтали Зону больше пяти лет кряду. У меня получился довольно внушительный список. Отфильтровав алкашей и отчаявшихся неудачников, я мгновенно укоротил список вдвое. А потом вдруг понял, что из всех оставшихся, никто не ходил за Периметр больше 6 лет.

Братцы, а ведь и впрямь получается, что из всех ныне активных сталкеров я самый «долгоживущий». Приятно, черт побери. Хотя… чему тут особо радоваться? Плакать надо. Чем дольше лавируешь по тонким граням меж аномалий и мутантов, тем выше шанс не вернуться из очередного рейда. И не нужно быть гением, чтобы осознавать сей прискорбный вероятностный факт.

Я вошел в комнату, сбросит ботинки и уселся на тахту, оставив дверь открытой. Пусть делает что хочет. Надоела.

Лата постояла некоторое время в коридоре и решительно переступила порог. Кажется, от нее пахло цитрусовым шампунем и еще каким-то парфюмом. Удивительно, почему я только теперь обратил на это внимание? Ведь эти ароматы явно выбивались из общего смрада Зоны и удушливо-пресной атмосферы бара. Видимо, мое обоняние притупилось из-за пороховых газов, постоянно жгущих ноздри, да приевшейся вони болотного перегноя. Плохи дела — старею.

Девушка прикрыла за собой дверь и оглядела спартанский интерьер стандартного номера.

Стол с изрезанной столешницей. Крохотная пачка чая, кипятильник и графин с литром отфильтрованной воды. Низкая тахта, накрытая клетчатым пледом, который одновременно служил и одеялом, грубый деревянный табурет, желтый эмалированный таз для стирки, полка с книгами, названия которых давным-давно стерлись с потрепанных корешков, герметичный сейф для хабара и просроченный порошковый огнетушитель в углу. Ну и тесная душевая кабинка, отгороженная замыленной полиэтиленовой занавеской.

На стене висел постер с изображением голой бабы на фоне узнаваемого пейзажа Свалки. Сиськи находились на уровне покореженных вертолетных лопастей, а дрябловатый зад едва «умещался» в гигантском экскаваторном ковше. Внизу красовалась гениальная надпись крупным кеглем: «Свалка — раздевалка!» За подобный урбанистический креатив я бы при случае фотографу руки оторвал, чес-слово.

Лата приподняла бровки и деликатно отвела взгляд от идиотского шедевра пропаганды.

Что ж, понимаю ваше смятение, сударыня. Это вам не модный люкс с видом на море. Но усталым бродягам такие скучные с виду комнаты кажутся роскошью после бесконечной сырости и слякоти, которая царит внутри Периметра.

Лата присела на табурет и бросила сумочку на стол. В неярком свете вкрученной в настенный патрон лампочки ее камуфляж-песчанка был похож на пятнистую шкуру леопарда. В овальных линзах очков подрагивали блики, скрывая выражение глаз.

— Есть чай, — сказал я. — Заварить?

— На ночь вредно пить чай.

— А я протрезвел. И мне просто зверски хочется крепкого чаю.

Я приподнялся с тахты и протянул руку за невскрытой пачкой. Лицо оказалось возле ее коротко стриженных волос, которые действительно пахли цитрусовым шампунем. Лата продолжала прямо сидеть, ни на миллиметр не отклонившись в сторону, чтобы мне было удобнее дотянуться до кипятильника…

А когда, неуклюже просыпав сухую заварку, я толкнул ее на тахту — лишь сняла очки и прикрыла глаза.

И я был бесконечно благодарен за то, что она не стала ничего говорить.

У меня давно не было женщины. Нет, конечно, все бродяги регулярно пользовались услугами профессионалок, но те короткие совокупления в полупьяном состоянии — не в счет… Настоящего, некупленного секса у многих из нас не бывало по несколько месяцев, а иногда — что уж юлить! — и лет.

Я запутался, снимая с нее футболку, и Лате пришлось помочь. Она ловко скинула одежду, оставшись в нижнем белье. Там, в баре, братцы, я серьезно недооценил ее формы: сверху был размер третий, не меньше. Да и попка оказалась славная. Тяжело дыша, я стал расстегивать мелкие крючочки на лифчике. Вот что значит потерял навык! Ей-богу, обезвредить растяжку с прицепленной гранатой Ф-1 у меня сейчас получилось бы гораздо быстрее. Наконец бюстгальтер отлетел в сторону… Ну а с кружевными стрингами, слава радиоактивным демонам, все оказалось значительно проще…

— Почему ты ушел в Зону, сталкер? — спросила Лата, выпуская тонкую струйку дыма и стряхивая пепел в стакан. Мы лежали уже минут пять и сосредоточенно курили дамские сигареты с ментолом, которые она извлекла из сумочки.

— Был молодой. Хотелось приключений и легких денег.

— Мечты сбылись?

Я улыбнулся. Прикрыл глаза.

— На этот вопрос не существует однозначного ответа. Знаешь легенду о Монолите?

— Слышала краем уха. — Она затушила сигарету. — Расскажи.

— Говорят, что где-то в самом сердце Зоны, под бетонным Саркофагом, которым накрыт четвертый энергоблок АЭС, есть некое образование. Сталкеры называют его Монолит. Этот кристалл якобы возник во время второй катастрофы в 2006 году, когда и появилась аномальная зона вокруг станции. Согласно легенде, если сумеешь добраться до Монолита, то он может выполнить любое твое желание.

Лата приподнялась на локте.

— Кто-то добирался?

— Вроде бы некоторые доходили, — уклончиво сказал я, любуясь ее упругой грудью. — Вот только с желаниями всякий раз возникала заминка.

— Почему?

— Монолит — вовсе не волшебная палочка. Некоторые ученые выдвигают гипотезы, что он является представителем инопланетного разума, но это скорее домыслы, чем правда… Так вот. Монолит не просто автоматически исполняет волю визитера, озвученную вслух или представленную мысленно. Он видит человека насквозь, он словно бы заглядывает в душу и осуществляет самое заветное, самое сокровенное желание, о котором человек зачастую даже не подозревает. А откуда нам знать, что в нас истинно, а что лживо? Мы ведь любим перед приходом гостей выставлять напоказ прибранную комнату, а весь хлам запихивать в кладовку, чтоб никто не видел.

— Но искушение велико, верно?

— Да. Именно поэтому время от времени находятся смельчаки, которые готовы рисковать собой, чтобы добраться до Монолита. Кто-то жаждет власти, кто-то богатства, некоторые даже искренне хотят всеобщего счастья. Вот только Монолит видит в людях настоящее, а оно, как правило, гораздо страшнее показушной шелухи.

— Красивая легенда. Что бы ты загадал? Чисто теоретически, понятное дело.

— Не знаю. Никогда не задумывался. Я стараюсь быть практиком и не забивать мозги лишней чепухой.

Мы помолчали.

— Так ты действительно хотел чая? — вдруг спросила Лата, хитро прищурившись. — Или это была показуха?

— Теперь, кажется, действительно хочу… — признался я, и тяжелые веки опустились, стирая окружающий мир.

Уже через минуту я провалился в глубокий сон, даже не позаботившись запереть в сейф контейнер с «бумерангом». Самый натуральный желторотик, без особого труда расслабленный женской лаской. Позорище.

И ведь даже прозорливая птичка-интуиция ни разу не клюнула в затылок…

Часы показывали 11:20, стало быть, я продрых часов десять. Все тело ныло, полученные во время рейда раны и ушибы дали о себе знать на полную катушку, и теперь организм устроил мне такую экзекуцию, что в первую минуту я лишь растирал синяки, массировал мышцы и сосредоточенно сопел от боли.

Латы рядом не было. Кто бы сомневался.

Я приподнялся на тахте, щелкнул выключателем и зажмурился от света, который спросонья показался мне нестерпимо ярким. Когда глаза немного привыкли, я окинул взглядом комнату и заметил на столе термоконтейнер. Каково же было мое удивление, когда я открыл его и увидел красноватую спиральку «бумеранга» в целости и сохранности.

Деваха оказалась либо до безобразия честной, либо до крайности глупой.

Я умылся под тонюсенькой струйкой холодной воды, оделся и только возле выхода обнаружил записку, торчащую в дверной ручке.

"Минор, я не стала тебя будить. Ушла на КПП, нужно сделать контрольный звонок в редакцию, иначе там будут волноваться. Вернусь часам к двум. Надеюсь продолжить разговор. Чай на столе, но он уже остыл.:) Лата."

Я тупо перечитал аккуратно выведенные буковки, порвал блокнотный листок и ссыпал клочки в мусорное ведро. Отлично. Минор! Теперь у тебя есть личная журналистка, готовая в любой момент брать… интервью. Ты еще детей с ней настрогай, дебил.

Пить холодную бурду, когда-то бывшую чаем, я не рискнул. Погасил свет, запер дверь и добрел до раздевалки, немного размявшись по дороге. Вытащил из шкафчика «калаш», подсохший, но до неузнаваемости заляпанный грязью рюкзак, несколько нераспечатанных коробок с патронами и зубную щетку. Нужно привести себя в порядок перед тем, как идти к Фоллену торговаться. Закупорив шкаф, я сунул щетку в карман и направился в бар. Сперва — завтрак, затем — гигиена полости рта.

В этот час в основном зале номера 92 всегда было многолюдно. Сталкеры со всей округи собирались в закордонном заведении, чтобы восстановить силы и на денек-другой отдаться во власть плотских утех. Музыка уже не отличалась мелодичностью, как ночью: низкие частоты ритмично ухали, сотрясая дешевую фарфоровую посуду и барабанные перепонки посетителей. Полуголые девицы отплясывали на самодельном подиуме из автомобильных покрышек и дощатого настила, Чижик еле успевал разливать ханку и собирать выручку, изловленная кем-то на потеху публике слепая собака бесновалась в клетке, лая и скуля на последнем издыхании. Многие бродяги кучковались но кланам, шумно клацая стаканами и вливая в себя литры спиртного, одиночки в основном сидели за стойкой или за дальними столиками и вели себя скромно. Эти давно уже перебесились. Зато новички и отмычки хорохорились и на все лады хвастались друг перед другом хабаром, красная цена которому, как правило, была пара банок тушенки или десяток патронов к ПМ.

Из знакомых рож я сразу приметил Рубероида и Витьку Солончака — опытных подопечных Мпинана, лидера довольно многочисленного клана «Ледяной Дельфин». Эти двое сидели прямо возле извивающихся стриптизерш и время от времени нахально шлепали тех пo замыленным ляжкам. В дальнем углу, за столиком, где накануне Зеленый с Дроем обували лопуха в «треньку», примостились Нервозник, Ромка Забыйягода, Домбрик и Таракан. Эти вольные бродяги отличались грубыми методами достижения цели, которые роднили их с бандитами. Многие предполагали, что они действительно якшаются с уголовным элементом, но не пойман, как говорится, не вор.

Я бесцеремонно оттеснил компанию пьяных желторотиков и протиснулся к стойке.

— Чижик, пиво холодное есть?

— Нет.

— Тогда яичницу и чай.

— Ханки плеснуть?

— Не сейчас.

В ожидании заказа я включил ПДА и скачал почту. В ящик свалилось сотни две писем и сообщений, которые скопились за трое суток, в течение которых я не проверял «мыло». Отсеяв спам и текучку, я остановился на нескольких месседжах, в которых косвенно упоминались мои похождения. Так… «Накануне произошла стычка военных сталкеров с припять-кабаном западнее основного блокпоста. Погиб один миротворец, его напарник получил легкие ранения. На месте боестолкновения обнаружена «тропа» бродяг. Местность заминирована, охрана сектора усилена…» Замечательно, спасибо за информацию: больше этим путем через Периметр не пойдем… А это что? Кажется, знакомый некролог… «Константин Язин по кличке Бес. Лидер бандитской группировки «Соликамские». Смерть. 8:15 по местному времени. Агропром. Заброшенный кирпичный комбинат. Жарка». Помянуть, что ли? Нет, пожалуй, не стану: во-первых, ханка с утра в глотку не лезет, а во-вторых, он все равно был порядочной сволочью.

Чижик поставил передо мной тарелку со скворчащей яичницей и стакан с дымящейся мутно-коричневой жидкостью, которую, по всей видимости, нужно было считать чаем. Я взял вилку, нож и приготовился разделаться с глазуньей, как вдруг сзади раздался знакомый голос.

— Здравствуй, родной. — Гост наклонился к моему уху, чтобы перекричать гремящую музыку. — Жрешь всякую плесень… Не против, если я тебя приглашу в кабинку? Поболтать нужно.

Я кивнул и, подхватив тарелку с «плесенью» и стакан, двинулся вслед за ним через пышущую перегаром массу. Мы добрались до так называемой VIP-зоны, где за отдельную плату можно было снять кабинку на шесть мест и посидеть в относительно спокойной обстановке. К тому же толстые кирпичные стены неплохо глушили надоедливую музыку.

Мы уселись на лавочки друг напротив друга. Сегодня Гост был одет в приличный спортивный костюм и добротные кроссовки. Волосы его, как обычно, были аккуратно уложены, лицо гладко выбрито, ногти чисты и подстрижены. Мне, братцы, наверное, никогда не понять, как этот фраер умудряется так выглядеть в Зоне притом, что ходит в рейды не реже любого другого бродяги.

Гост небрежно махнул рукой над столом:

— Угощайся, брат. За мой счет.

— Как говаривал один мой хороший знакомый, другой бы на моем месте отказался…

В общем, дважды меня упрашивать не пришлось. Я в три замаха умял свою яичницу и налег на разносолы, которые были разложены по мисочкам. Мелкие сочные помидоры, малосольные огурцы и патиссоны, грибочки с луком в тягучем маринаде… А посередине — блюдо с мелко нашинкованной ветчиной и сыром.

За такой закусон не жалко было выложить парочку «вывертов» или один «грави» — эти артефакты средней ценности увеличивали иммунитет к ударным гравитационным аномалиям вроде «трамплина». Но я не стал спрашивать, с какого перепоя Гост решил угостить меня столь щедрым обедом. Решил и решил — его дело. В Зоне законы простые: если предлагают, то можешь не рассыпаться в благодарностях. Просто возьми на заметку и в следующий раз, по возможности, отплати тем же.

— Будешь? — Гост достал из вещмешка бутылку семилетнего коньяка, чем окончательно поверг меня в священный ужас.

— Цимес, однако. Ты схрон Сидоровича грабанул, что ль? — справился я, тщательно пережевывая грибочек. — Впрочем, мне по хрен. Наливай.

Гост улыбнулся и разлил по чуть-чуть благородного напитка, распространив по кабинке такой аппетитный дубовый аромат, что у меня едва слюна не потекла, как у конченого олигофрена.

Мы чокнулись и без излишних комментариев выпили. Коньяк оказался так же хорош на вкус, как на запах. Приятная теплота скатилась по пищеводу и растеклась в желудке на радость ферментам, которые, кажется, еще до конца не верили в привалившее счастье.

— Минор, я хотел с тобой посоветоваться, — сказал Гост, отставляя стакан и закуривая сигаретку с терпким вишневым ароматом.

— После такого угощения готов рассказать тебе самую главную государственную тайну. — Я откинулся на спинку лавочки и сыто рыгнул. — Но, к сожалению, я ее не знаю.

Гост слегка приподнял уголки губ, давая понять, что шутка засчитана, и водрузил на стол модный термоконтейнер, помассивнее моего. Щелкнул запорным механизмом, неторопливо откинул крышку и выложил передо мной бордового цвета артефакт, похожий на ленту Мёбиуса.

У меня отвалилась челюсть, и хорошо, что Гост этого не заметил.

— Я раздобыл это в Темной Долине, — объяснил он. — Там, где Дрой намедни одного из своих желторотиков потерял. Слышал эту трагическую историю?

Я захлопнул челюсть и кивнул. Вот, значит, откуда он возвращался, когда мы встретились возле Кордона, где я с бешеными снорками воевал. Ясненько, понятненько.

— Этот артефакт — вне классификации, Минор. Мне нужно было с кем-то посоветоваться насчет цены, которую можно зарядить торгашам за такую уникальную штуковину.

— С чего ты взял, что она уникальная? — прокашлявшись, спросил я, не решаясь до поры до времени раскрывать свой козырь.

— Я тебе объясню.

Гост машинально пригладил волосы и затушил сигаретку о краешек пустого блюдца. Разлил еще по маленькой. Мы быстро чокнулись, опрокинули в себя коньяк, и на сей раз я не ощутил какого-то особого кайфа от употребленного напитка.

— Когда я узнал о странном исчезновении отмычки Дроя, то решил проверить место, где это произошло. Понимаешь, родной, меня словно по голове что-то тюкнуло: иди, мол, разузнай, что к чему.

Я не сдержал улыбку. Надо же, какие знакомые ощущения. Вслух уточнил:

— Интуиция, брат?

Гост удивленно посмотрел на меня и медленно кивнул.

— Во-во. Она самая. В общем, я подумал: ну что я теряю, в конце концов? Гон только начался, до выброса еще дней пять как минимум — успею смотаться туда-сюда. И даже если вся затея обернется пустышкой — на обратном пути насобираю на Свалке мелочевки всякой. Рейд так и так окупится.

— Твою душу, — не удержался я. Он мысли мои читал, что ли?

— Не понял…

— Ничего. Вилкой укололся. Ты вещай-вещай, не отвлекайся.

Гост задумчиво покрутил в пальцах спиральку «бумеранга» и продолжил:

— Добрался я до места. Слева — дорога заросшая, прямо, километрах в трех, — форпост «Долга» и Темная Долина, а справа — деревянные строения какие-то полуразрушенные, изгороди гнилые да бурелом: скорее всего фермерское хозяйство там было до катастрофы. Отыскал и сарайчик о котором старина Дрой рассказывал, а на нем и правда значок какой-то нарисован. Восьмерка не восьмерка — точно определить было трудно: дождь накануне прошел и местами смысл краску…

— Знак бесконечности, — пробормотал я. Чернокудрый сталкер осекся и уставился на меня, словно только что обнаружил, что не один в кабинке. Во взгляде проклюнулась настороженность.

— Очень даже может быть, — наконец сказал он. — Только суть темы не в этом. Я довольно долго рыскал по долбанной свиноферме, весь в дерьме перемазался, прежде чем подобрал эту штуковину. Она лежала чуть ли не на самом видном месте: под притолокой входа в сарайчик, на котором были следы пресловутой черной краски.

— А потом произошло нечто очень необычное, — усмехнулся я. — Настолько из ряда вон выходящее, что ты мигом поверил, что это действительно новый артефакт, который раньше не рождался в Зоне.

Гост уставился на меня во все глаза, уже не скрывая подозрения.

— Я споткнулся. Случайно зацепился берцем за старую тракторную рессору и полетел наземь, чуть морду не разбил. Артефакт выскочил из контейнера — видно, я плохо его закрыл, — и прямо перед носом у меня закувыркался. — Гост помолчал, глотнул коньяка прямо из бутылки. Продолжил, осторожно подбирая слова: — Дальше случилось какое-то аномальное явление. Из-за угла вышел отмычка Дроя, тот, который пропал. Я не знаю, материальное ли он воплощение имел, или это была какая-то наведенная галлюцинация, но я испугался. До дрожи в коленках. Знаешь, я в тот момент готов был поверить во все байки о Призраках Зоны, инопланетянах и ноосфере… Отмычка, даже не повернув головы в мою сторону, прошагал вдоль забора и скрылся в густых зарослях бурьяна. Я несколько раз видел раньше парнишку, а память на лица у меня хорошая. Ошибки быть не могло — промаршировавший передо мной тип был исчезнувшим желторотиком Дроя. И на зомби он совершенно не походил — этих синерылых я за версту узнаю.

— И ты, поди, решил, что где-то рядом орудует контролер, — внимательно наблюдая за реакцией Госта, предположил я. — Но проверить никак не мог, потому что ПДА отрубился еще на подходе к ферме по неизвестной причине.

Гост совсем потерялся. Он машинально сжал в кулаке артефакт, словно боялся, что я сейчас отниму уникальную вещицу и задам стрекоча. Да, братцы, такого обескураженного Госта мне до сих пор видеть не приходилось. Однажды мы бежали по железнодорожному тоннелю в окрестностях Милитари, сваливая от патрульных «Свободы», из-под носа у которых увели целую россыпь ценного хабара, и вляпались в скопление аномалий. По самое, как говорится, не балуй вляпались. На тесном пятачке собрались «электра», две «гравикаракатицы», «воронка» и здоровенная лужа «зеленого киселя». Проход через все это чистилище обнаружился единственный: извилистый и узенький — один человек с трудом протиснется. А сзади уже поджимали «свободные». Гост, недолго думая, пошел первым. Я его вел, глядя на сканер и швыряя болты. Он лавировал между смертельными ловушками с завидной скоростью, но его лицо в тот момент, помнится, выражало гораздо меньше эмоций, чем сейчас… Красота! Когда еще увидишь такую мину у этого пижона.

В конце концов Гост все же сумел совладать с собой и ровным голосом проговорил:

— Родной, ты как-то слишком точно угадываешь. Пас меня, что ли?

— Обижаешь, брат.

— Допустим, я ошибаюсь. Тогда откуда ты знаешь такие подробности?

Я бросил на стол свой «бумеранг» и обронил:

— Отсюда.

Гост даже моргнул несколько раз. Видимо, чтобы убедиться, что это не обман зрения, и перед ним — точная копия его добычи. Затем сталкер разжал кулак и довольно долго переводил взгляд со своего артефакта на мой и обратно.

— Похож, — вырвалось у него наконец.

— Точно. Одно лицо, — саркастически подытожил я. — Что делать будем?

Гост плеснул в стаканы коньяка — щедро, пальца на два — и, не дожидаясь меня, замахнул дозу.

— Стало быть, теперь моя цацка уже не уникальная, — разочарованно вздохнул он, кладя спиральку рядом с моей. — Следовательно, стоимость автоматически…

Громко щелкнуло и остро пахнуло озоном. Артефакты мгновенно налились призрачно-вишневым сиянием, ослепительные лучи резанули по глазам. Вилка, лежавшая в центре стола, рядом с «бумерангами», со свистом «выстрелила» и воткнулась в спинку лавочки, рядом с моим плечом. Зубья вошли в дерево на добрый сантиметр — я даже дернуться не успел. Через миг в противоположную сторону «стрельнула» тарелка. Она со скоростью пушечного ядра врезалась в ствол моего автомата, прислоненного к стене, и разлетелась вдребезги. От зверского удара деревянное цевьё треснуло.

Мы наконец среагировали на происходящее и поступили единственно верным в данной ситуации образом: бросились на пол и прикрыли головы руками.

Сверху раздалась еще целая серия хлопков, что-то разбилось, зашипело. Краем глаза я увидал, как на спину Госту грохнулось тяжелое блюдо, и остатки ветчины украсили его белоснежную олимпийку розовыми лепестками. Звук тем временем стал постоянным, вибрирующим, а затем и вовсе перешел в зубодробительный свист, стремительно скользнувший в ультразвуковой диапазон.

Все это категорически напоминало ситуацию, когда я нечаянно выронил артефакт, спасаясь от «жарки» в железной печке…

Ярчайшая вспышка на тысячную долю секунды превратила кабинку в контрастное негативное изображение, после чего я на некоторое время ослеп. По щекам потекли слезы, перед глазами запрыгали радужные пятна вперемешку с черными провалами.

— Демоны Зоны! — ругнулся Гост, валяющийся по соседству в обрезках ветчины. — Сетчатку чуть не выжгло.

Я поморгал. Зрение, как ни странно, возвращалось быстро. Сначала я начал различать контуры предметов, потом картинка обрела полутона, а через минуту я уже видел в цвете.

Осторожно приподнявшись на локте, я подтянулся и заглянул на столешницу. Посуда была побита, посередине тлел выжженный круг, один из стаканов спекся в бесформенную стеклянную кляксу. Ничего себе! Это какая ж температура нужна…

— Похоже на момент активации, — сказал я, поднимаясь на ноги и осматривая короткую трещину на цевье «калаша». — Только в прошлый раз у меня все прошло значительно спокойней, прямо скажем.

— У меня тоже, — признался Гост, стряхивая с себя ветчину. Он выглянул из кабинки, чтобы удостоверится, что любопытных носов вокруг нет, повернулся к столу и замер. — Оба-на.

Удивиться было чему.

Я уже несколько секунд тупо смотрел на артефакт, не подающий больше признаков «жизни». Лишь обугленное дерево продолжало подмигивать угольками в нескольких местах и пускать струйки сизого дыма.

Я не оговорился, братцы. В центре выжженного круга лежал именно артефакт.

В единственном числе.

Две наши спиральки намертво спаялись в сложную фигуру, напоминающую не то схематичную модель молекулы ДНК, не то перекрученные сумасшедшим кузнецом подковы.

— Как думаешь… сломались?

Я пожал плечами и опасливо тронул новое образование кончиком штык-ножа. Ничего не произошло. Померил. Дозиметр показывал обычный радиационный фон, датчик аномалий не фиксировал никаких отклонений.

Послюнявив палец, я быстро коснулся изогнутой поверхности артефакта, отливающей матово-красным, и отдернул руку. Ничего. Осмелев, я взял изрядно потяжелевший проапгрейженный «бумеранг» и подбросил на ладони.

— Горячий? — осведомился Гост.

— Даже не теплый. Видимо, ку не равно дельте тэ.

— Умный, да?

— Кильманда.

Мы сели за стол и выпили по пятьдесят коньяка — во время разрушительной сцепки бутылка, как ни странно, не пострадала. Гост снял заляпанную олимпийку, осмотрел ее со всех сторон и с сожалением вздохнул.

Я залил тлеющую кайму выгоревшей плеши помидорным рассолом и положил артефакт в самый центр.

— Как делить будем? — без лишних предисловий спросил Гост. Вот за что я его уважаю, братцы, так это за умение четко и вовремя формулировать актуальные вопросы.

— Можно сбагрить торгашам или даже напрямую ученым, а гонорар поделить пополам, — сказал я.

— Не пойдет. Мы даже приблизительно цену этой дряни не знаем.

— Какие варианты?

Гост наконец отложил в сторону свою изгвазданную олимпийку и серьезно посмотрел на меня.

— К Доктору надо нести.

— Ты его знаешь? — удивился я.

— Ну-у… пересекались однажды, — уклончиво ответил Гост.

— Со дня на день будет выброс, а ты предлагаешь тащиться через все болото к этому психованному эскулапу, — с сомнением сказал я. — Там ведь даже укрыться негде в случае необходимости. Накроет, и хана. Или ты научился, как псевдоплоть, в топь зарываться, чтобы не попасть под мозгодробилку?

— У нас есть пара суток, чтобы найти Доктора и вернуться. Но можно, конечно, переждать выброс здесь, а потом уже выдвигаться. Не вопрос.

Я почесал лысину, раздумывая, говорить ему или нет. Решил: раз уж сама судьба в буквальном смысле слова спаяла наши с ним интересы, то скрывать важную информацию негоже.

— На самом деле ты прав, брат: нельзя ждать. К Доктору нужно чапать немедленно. Когда мы с Бесом… э-э… повздорили из-за этой штуковины, он уже знал, как она называется. Сечешь?

— Секу. Так вот кто, оказывается, Беса похоронил. А ты прыток, родной.

— Беса похоронила «жарка», — дерзко отрезал я.

— Ну ладно, ладно. Мне по барабану: хоть все бандитское племя перережь… И как же называется эта хрень?

— «Бумерангом» ее добрые люди окрестили. Раз есть название, то кто-то где-то подобные штуковины уже находил, верно? А значит, наши с тобой экземпляры хоть и редчайшие, но не уникальные. По Зоне уже ползут слухи о новой аномалии и артефакте вне классификации. Промедление теперь краху подобно: с каждой секундой шанс появления аналогов наших цацок… точнее, нашей цацки… возрастает. Стало быть, стоимость автоматически падает.

Гост задумался.

— Занятный коленкор получается. Может, тогда сразу загнать? — предложил он через минуту.

Я посмотрел на причудливой формы артефакт, лежащий между нами, и тут птичка-интуиция наконец дала о себе знать легким постукиванием в затылок. Она, кажется, предупреждала, чтобы я не торопился с выводами, чтобы разобрался.

— Впарить цацку, конечно, можно, дабы снять с себя лишние риски, — медленно проговорил я, машинально пощелкивая ногтем по пустой бутылке семилетнего «Арарата». — Только в этом деле что-то… как бы тебе объяснить…

Гост понимающе улыбнулся.

— Я потому и хочу показать артефакт Доктору, — сказал он. — Меня тоже какое-то предчувствие долбит. Веришь, нет?

— Верю, — кивнул я, принимая окончательное решение. — Значит: ноги в руки и вперед. Мне нужно полчаса, чтобы подготовится и докупить кое-какие гаджеты.

— Мне — столько же. Броню тяжелую не надевай — увязнешь.

— Кого учишь, фонящее тело.

— Вторых номеров брать будем?

— Не стоит, пусть ребята пока поменьше знают. Дольше Зону потопчут.

— Согласен. А Дроя с Зеленым?

Я посмотрел на Госта в упор. Коротко ответил:

— Нет. И можешь сколько влезет думать, что я жадная скотина.

— Чего мне думать? — пожал он плечами, вставая. — Я это и так знаю, родной.