Глава 8

Никогда не думал, что не испытаю никаких сильных эмоций убив человека.

Палец сам, без участия мозга, надавил кнопку резака до упора. Невидимое лезвие перехватило дубину аборигена в верхней точке его замаха, так и скользнуло вниз, не встречая сопротивления. Нападавший был рассечён от правого плеча до левого бедра и развалился пополам. Кровью, брызнувшей фонтаном из артерий, залило всё вокруг. Отпрыгнуть мне не дала бурлацкая лямка платформы, и комбинезон до колен покрылся бурой жидкостью.

Ничуть меня не тошнило и жалостливых мыслей об убиенном не возникало. Судя по всему, огромная доза адреналина не дала моему организму рефлексировать по этому поводу. Не зря в старых книгах есть слова: сладок запах крови твоего врага.

Дубина оказалась плоским, широким мечом, искусно сделанным из очень твёрдой породы дерева с вставленными по краям острыми кусочками раковин. Чресла дикаря прикрывала юбка из узких листьев, а тело порывала весьма затейливая вязь татуировки, выполненная черной краской. Оливкового цвета кожа и тип лица явно принадлежащий полинезийцу. Шею «верхней половинки» тела, украшал висевший на шнурке из волокнистого растения, причудливо вырезанный из кости амулет. Не долго думая, сорвал и спрятал в карман.

За рассматриванием поверженного противника я совсем упустил из вида того, кого тащил за собой доисторический громила.

Поскуливание, сжавшейся в комок, его добычи, оторвало меня, от «паталоганатомического» в купе с антропологическим, исследования. Не выпуская из рук своего оружия, сделал три шага и наклонился. Бог мой это же девушка! Одетая в куртку, джинсы и кеды, рваные и грязные, но одежду, а не дикарский «прикид».

— Эй! Ты кто? — потряс её за плечо.

Она вздрогнула как от удара и заплакала навзрыд, подняв ко мне чумазое личико по которому слезы быстро проделали дорожки светлого цвета.

— Нашли, наконец-то нас нашли! — Рыдая и пытаясь улыбаться, она вскочила и кинулась ко мне.

Эти слова, сказанные на чистейшем русском языке, поразили меня больше чем кровавая стычка с воином — дикарём.

* * *

Девушку звали Оля. Попытки выяснить подробности, как то откуда и одна ли она, есть ли ещё рядом дикари, натыкались на истерическое всхлипывание. Устав спрашивать не получая вразумительных ответов, напоил Олю водой из фляжки и закинул на импровизированную лежанку, устроенную среди груза. Сам же взяв лопатку, выкопал яму и уложил туда труп, не забыв сложить туда же, залитый кровью, на месте стычки, дёрн. Яму разровнял и завалил ветками. Лучше по возможности замести следы. Умылся сам, как смог привёл себя в порядок и, впрягшись в волокушу со столь неожиданно обретённой пассажиркой, побрёл по старому маршруту.

Вечером, уже поставив палатку и приготовив горячий бульон из кусочков птицы, с трудом растормошил уснувшую в забытьи девушку. Заставил поесть и вновь принялся за расспросы.

— Оля ты как оказалась здесь? Знаешь, где находишься?

Девчонка глотнула бульон из кружки и сбивчиво начала говорить:

— Да, да! Мы, то есть я упала с самолётом, разбились вроде, плохо помню, как точно было. Мы на посадку заходили, почти сели, когда всё случилось…

— Нет! Олечка, давай по порядку. Откуда и куда летели?

Оля шмыгнула носом, плотнее закуталась в плащ — дождевик, на скорую руку сделанный мной из полотнища термозащитной плёнки, подумала пару секунд:

— Мы летели из Тайваньского Тайбея в Окленд на Новую Зеландию. При посадке случилась катастрофа. Всё это произошло больше месяца назад. И, похоже, что нахожусь там, куда и летела, только ничего не понимаю, городов и дорог нет, людей нет, вообще ничего нет. — Сказала и заплакала.

— Не плачь, не плачь. Всё хорошо будет, попей, ещё пока не остыло. — Подождал пока она успокоится и спросил терзаемый нехорошим предчувствием. — Какой — такой Тайбей, Олечка? В 70-м году китайцы, в последнем конфликте с Тайванем, стёрли его с лица Земли и его уже не стали восстанавливать!

Она посмотрела на меня как на больного. — Да вы, что! Никто его не разрушал, я там сувениров маме накупила.

— Оль, а ты можешь назвать дату вылета? Полную дату. Число, месяц, год.

Её взгляд стал совсем уже пропитанный жалостью ко мне. — Конечно, могу. Мы ещё с девчонками, по рюмочке мартини в баре выпили за День влюблённых. Четырнадцатого февраля 2008-го года. А, что, это так важно?

Я отвёл взгляд и промямлил: — Да нет ничего важного, просто я здесь оказался из февраля 2135 года! И сейчас здесь, приблизительно пятисотый год от Рождества Христова. Кажется, так говорили в твоё время?

Оля выпрямилась, отставила в сторону кружку и немигающим взглядом серо-голубых, достаточно симпатичных, кстати, глаз пронзила меня. — Шутишь так, да? Ты дурак, что ли или просто псих и не лечишься?

— Оля, Оля! Успокойся и посмотри вокруг! Ты сама поняла, где находишься, на северном острове Новой Зеландии, так? Только вот ни современных людей, ни строений, ни других признаков цивилизации ты за полтора месяца не обнаружила. А напал на тебя, что, сбежавший из психиатрической лечебницы поборник древних прав на поедание человечины-Маори? К сожалению это реальность, ты, наверно и сама знаешь, что не иллюзия, сон или бред.

Пришлось подхватить заваливающуюся на бок Ольгу. Узнавание ситуации привело к обмороку. Плеснул немного воды на лицо, заморгавшие длинные ресницы дали понять, что моя собеседница приходит в себя. Очнулась и вымученно улыбнулась. Улыбка красивая такая, добрая.

— Оль, ты как себя чувствуешь? — Мне так захотелось её обнять и пожалеть, как маленькую девочку.

— Спасибо. Нормально.

Понемногу, она разговорилась и поведала мне свою историю.

Оля в свои 24 года закончила биофак университета и пошла в аспирантуру, где получила грант на исследование эндемиков Новой Зеландии. Молодых ученых из разных стран пригласил на острова местный университет, зафрахтовавший грузопассажирский самолёт. Пассажиров забирали в аэропорту Тайбея, так было удобно как принимающей стороне, так и ребятам. Всего их было шестеро, не считая двух пилотов. Четыре девушки: одна из России, две американки, встречающая сторона — новозеландка, два парня, оба из Индии.

Когда Ольга очнулась после удара самолёта о землю, выяснилось, что, несмотря на небольшие повреждения, оба пилота погибли сразу, спустя пару дней от травм умерли индусы и одна из американок, они сидели сразу за пилотской кабиной. Трое девчонок находились в конце салона и увлечённо болтали, это их и спасло. Пожара не произошло, так как гореть было нечему, самолёт неизвестным способом лишился обоих крыльев и расположенных под ними двигателей. Горючее естественно исчезло вместе с крыльями, где и находились баки.

Оля, Лайза, Мегги, не дождавшись спасателей, похоронили погибших, поплакали и повинуясь инстинкту самосохранения, с чисто женским прагматизмом, стали обустраиваться. Лайза — новозеландка — не сомневалась, что находятся они в окрестностях места, где должен быть Окленд. По крайне мере рельеф местности подтверждал такую версию. В грузовом отсеке самолёта был груз, заказанный для университетских сельскохозяйственных исследований, различный посевной материал, приборы и закупленный парой спортивно-туристических магазинов — товар.

Пока было тепло, жили в найденной среди груза большой палатке, кормились рыбой, ловя её сетью выставленной при отливе. Девушки не растерялись, помогла молодость и спортивная юность. Только вечерами, наломавшись за день, позволяли себе поплакаться друг другу. Версии куда они попали, были разные, но та, что провалились в прошлое, была не основной. С понижением температуры перебрались в остатки самолёта, отгородив себе часть салона с уцелевшими иллюминаторами. И даже сделали себе печурку буржуйку из контейнера для разогрева бортовых обедов. Топили хворостом и сухими деревцами. Ночами снаружи бывало до плюс восьми, если конечно не врал оконный биметаллический термометр, найденный среди вещей.

— Оленька, а как же ты оказалась так далеко от места вашего падения? — я прервал вопросом её повествование.

— Мы с девчонками выкапывали корни папоротника, Лайза сказала, что они съедобны, но их надо вымачивать часов шесть и, раздробив можно выпекать лепёшки, когда увидели огромный самолёт, садящийся куда-то в глубину леса. А Мегги назвала его шаттлом, только не правильным каким то, в Америке у них другие, поменьше и летят погромче.

— Это наверно мой корабль падал. — Пояснил я.

— Ну и мы решили отправиться на поиски шаттла и людей, раз уж нас никто не ищет. Собрались за пару дней, а тут Мэгги заболела, несильно, простыла просто. Я и Лайза, насобирали ей хвороста, еды оставили, дали аспирина. Решили пойти вдвоём.

Тут я не выдержал, хмыкнул. — Как вы найти то его собирались? От вашего побережья по прямой километров семьдесят — восемьдесят, не меньше.

— Засекла направление по горе на горизонте. Потом азимут взяла по туристическому компасу. — Гордо поведала Оля. — Я в универе туристкой заядлой была.

— Понятно. А где же твоя попутчица, Лайза? И где и как тебя схватил татуированный урод?

Ответить она не успела, в кустах, в метрах пятнадцати от нас раздалось отчётливое шебуршание. Пистолет сам оказался у меня в руке. Снял с предохранителя и включив фонарь, направил мощный луч света в подозрительное место. Выстрел слился с воплем Ольги.

Загрузка...