Бухта мертвых

Пролог

— Правда, Майк смешной?

Джо Харгривс бросил взгляд на свою жену, удобно устроившуюся на пассажирском сидении, поджав под себя босые ступни. Она сбросила туфли на высоких каблуках, в которых ее ноги выглядели потрясающе, но она всегда жаловалась, что их невозможно носить, и вынула заколку, удерживающую ее тщательно уложенные волосы в порядке весь вечер. И теперь Джо казалось, что она великолепно выглядит в своем шелковом синем платье, мерцающем в свете приборной панели, с волосами цвета красного дерева, спадающими на плечи. Он игриво улыбнулся:

— Смешнее меня?

— Не будь глупым, — ее улыбка была под стать его собственной, — ты самый смешной человек в мире.

Его улыбка стала шире и превратилась в ухмылку:

— Это природный дар, — сказал он.

— Ну конечно, — невозмутимо промурлыкала она, притворяясь, что разглядывает свои ногти, — я имею в виду «смешной» в смысле «эксцентричный», а не в смысле «ха-ха».

Он подхватил ее насмешливую интонацию:

— О, вот теперь я обижен. Я задет за живое.

Она выгнула бровь:

— За живое? И где же у тебя это «живое»?

— Без понятия, — ответил он, пожимая плечами. — С другого боку от «мертвого»?

Они оба засмеялись. Они хорошо провели вечер, навещая старых друзей — Майка и Сью Роах, в Лландафе, и теперь возвращались домой в Каубридж. Они наполнили желудки хорошей едой и — в случае Джекки — хорошим вином. Оба чувствовали приятное возбуждение после вечера дружеского общения, смеха и болтовни.

Ночь была прохладной, но ясной. Лунный свет серебрил вершины деревьев, поля и холмы, которые плавно перекатывались по обе стороны серой артерии шоссе А48. Днем здесь было много машин, но сейчас, после одиннадцати ночи, фары автомобилей, направляющихся к ярко освещенному Кардиффу, мелькали лишь изредка и вдалеке.

Окутанная теплым гудением обогревателя и убаюканная скорбной красотой музыки Элвиса, струящейся из стереосистемы, Джекки почувствовала, что у нее закрываются глаза. Она знала, что отрываться от теплого сидения и выходить на холод, когда они подъедут к дому, будет вдвойне неприятнее, если она позволит себе заснуть, но ее это не заботило; ей тепло, уютно и она устала — вот и все, что имело значение в данный момент.

Она уже почти заснула, и в ее сон вплелось тихое жужжание двигателя и льющаяся музыка, когда Джо сказал:

— Странно.

— Что там? — спросила она, лениво приоткрыв один глаз.

— Этот туман. Он появился неизвестно откуда. Посмотри на это. Похоже на какой-то барьер. Странно.

Джекки выпрямилась. Она привстала на сидении и выглянула в лобовое стекло. Моргнула.

— И вправду странно. — Сказала она.

Густой, серый, непроницаемый туман, казалось, вытянулся в абсолютно прямую линию, преграждая дорогу… Он тянулся во всех направлениях, так далеко, как видел глаз; дымная стена, которая разделяла пополам окружающее пространство, прежде чем раствориться в темноте.

Джо почти бессознательно замедлил движение.

— Это правда туман? — спросила Джекки. — А не что-то… твердое?

— Конечно же, это туман, — резко ответил Джо, а затем, повернувшись, бросил на нее извиняющийся взгляд:

— Извини, дорогая, я просто… Я просто немного нервничаю из-за этого, вот и все.

Джекки выглянула в окно, зная, что на пять миль дальше окутанного тьмой ландшафта тянется еще более темный ночью Бристольский залив.

— Может быть, его принесло с побережья? — сказала она.

Джо невнятно буркнул что-то. Это было плохое объяснение, и они оба знали это.

— Да ладно, — сказал он, — это ведь просто туман. Что плохого может сделать туман?

Не ожидая ответа, он нажал на газ и машина, урча, двинулась вперед.

Когда они въехали в туман, им показалось, что кто-то набросил на них сверху плотное серое одеяло. Джекки напряглась, сжав кулаки, затаив дыхание. Их ослепил свет фар, как будто отраженный в зеркале. Джо инстинктивно нажал на тормоз.

— Мне это не нравится, — сказал он.

— Просто продолжай ехать, — сказала Джекки, — это дурацкий прибрежный туман, вот и все. Смесь теплого и холодного воздуха, что-то вроде этого. Просто не спеши, и мы проедем сквозь него за пару минут.

Джо кивнул, и в последующие пять минут машина ползла вперед со скоростью не более двадцати миль в час. Все это время туман метался и клубился вокруг них, как что-то живое и яростное. Джекки моргнула, преодолевая внезапную слабость и гипноз тумана, убеждая себя, что она не могла в действительности видеть силуэты, пытающиеся сформироваться из плотных серых испарений. Ее мозг просто пытается придать смысл их постоянно изменяющейся бесформенности. Это естественная человеческая реакция — как видеть лица в облаках, или искать систему в хаосе природы.

Но туман влиял не только на ее зрение. Ей казалось, что она чувствует его запах, похожий на запах густого прокисшего супа. Она была уверенна, что слух тоже обманывает ее — казалось, туман заполняет ее уши как вата, превращая музыку в расплывчатый гул, приглушая гортанный рокот мотора до безжизненного однообразного треска. Она широко открыла рот, пытаясь зевнуть, в надежде, что ей перестанет закладывать уши. А затем она и вправду зевнула и встревожилась, не обнаружив никакой разницы. Она почувствовала внезапное беспокойство. А вдруг туман отравлен. Может быть, он влияет на их психику, как нервно-паралитический газ или что-то вроде этого. Она подумала, что должна сказать об этом Джо, но почти боялась говорить — Ей казалось, что она разучилась связывать слова.

И вдруг, без предупреждения, это закончилось. Они выехали из тумана.

Это случилось за мгновение. Секунду назад они ползли вперед сквозь непроницаемую серость, и вдруг дорога перед ними стала ясной и раздобревшая луна сияла вновь, заливая землю светом.

Джо был настолько потрясен этим, что ударил по тормозам, рывком останавливая машину.

— Что сейчас случилось?

Джекки бросило вперед, и в грудь ей впился ремень безопасности. Она обернулась назад, чтобы посмотреть в заднее ветровое стекло. Невероятно, но позади них от тумана не осталось и следа. Только свет равномерно расставленных фонарей тускло мерцал над дорогой.

— Без понятия, — сказала она. Исчезновение тумана принесло ей не только облегчение, но и страх.

— Десять минут двенадцатого, — сказал Джо, взглянув на зеленый огонек электронных часов на приборной панели.

— И что? — спросила Джекки.

Джо нервно усмехнулся:

— Хотел проверить — а вдруг мы… потеряли кусок времени. Считается, что это происходит, когда людей похищают инопланетяне.

— Инопланетяне? — усмехнулась Джекки, от страха сердясь сильнее, чем обычно. — Ты серьезно?

— Нет, — ответил Джо, — надеюсь, что нет. В любом случае, мы не потеряли время. Он снова усмехнулся, стараясь казаться легкомысленным, — может, нам надо проверить, не осталось ли на нас точечных ран.

— Давай просто поедем домой, — сказала Джекки.

Джо кивнул и снова включил зажигание. На этот раз Джекки совершенно не хотелось спать. Они тронулись с места и несколько минут ехали в напряженном молчании, а потом Джо сказал:

— Что-то не то.

— Что опять? — спросила Джекки.

— Мне кажется, или мы уже проезжали этот кусок дороги? Десять минут назад?

Она пожала плечами:

— Без понятия. Мне здесь все кажется одинаковым. И вообще, я спала.

— Да, смотри, — сказал он, указывая, — это указатель на Бонвилстон. Это просто… Просто не имеет смысла.

— Может быть, есть два указателя? — сказала Джекки.

Джо покачал головой:

— Нет, только один, это точно. И мы проехали его десять минут назад.

— Ладно, но ведь так не бывает, верно? — Необъяснимость ситуации раздражала Джекки. Она сглотнула, стараясь не выдать этого. — Может быть, ты просто… не туда повернул?

— Я ехал по прямой линии, — ответил Джо.

— Это все туман, — сказала Джекки. — Должно быть, ты поехал не туда, не осознавая этого. Сделал круг. Так часто бывает.

— Да, наверное, ты права, — сказал Джо, совсем не убежденный.

Он ехал, мрачно скривив рот, вцепившись руками в руль так крепко, что на его кулаках появились белые пятна. Несколько минут оба молча смотрели на дорогу впереди..

Затем глаза Джекки широко раскрылись:

— О Боже! — выдохнула она.

Туман вернулся. Как и раньше, он стоял плотной стеной прямо напротив них. В этом было что-то устрашающее. Что-то зловещее и вызывающее. Но, когда Джо заговорил, его голос звучал оживленно, почти развязно.

— Ну, думаю, это подтверждает твою теорию о том, что мы сделали круг. Теперь будем более осторожны.

Джекки молча кивнула. Она чувствовала, как напряглись ее мускулы на руках и, как сжался желудок. Когда туман вновь окутал их, она инстинктивно вжалась в сидение. Она всегда ненавидела Американские горки, тот момент, когда машина добиралась до вершины наклонной плоскости и продвигалась немного вперед, готовая резко броситься вниз.

Что-то похожее она чувствовала сейчас. Отвратительное ощущение потери контроля над всем и полной невозможности изменить это.

«Глупо», — сказала она себе. — «Чего здесь бояться?»

Внезапно в тумане возник силуэт.

Она едва успела заметить его до того, как Джо вскрикнул и рванул на себя руль. Машину развернуло в бок. Но за эту короткую секунду она успела понять, что прямо на пути их машины стоит кто-то высокий и оборванный, странно кривобокий. Его голова свисала на бок так, словно была слишком тяжела для тонкой шеи. Ничего больше она не разглядела. Лишь угольно-серый силуэт на жемчужно-сером фоне.

И затем машина ударила его в бок с тошнотворно громким стуком, и он отлетел назад, как будто подхваченный каким-то огромным хищником. Машина вдруг бешено завертелась, колеса взвизгнули, и Джекки швырнуло с такой силой, словно она ничего не весила.

Когда в плече и колене, которыми она ударилась об дверь и сидение взорвалась боль, она обжигающе ясно вспомнила, как в семь лет цеплялась за предохранительную планку карусели на ярмарке, желая, чтобы это поскорее кончилось. И, вспомнив это, она подумала с почти безмятежным спокойствием. «Это самый сильный удар на моей памяти. Интересно, умру ли я?»

Затем вдруг наступила тишина и оказалось, что она лежит, странно изогнувшись поперек сидения, придавленная защитной подушкой. Пахло дымом и нагретым металлом, во рту она чувствовала вкус крови и, когда она попыталась шевельнуть ногой, то вскрикнула от резкой огненной боли, штопором ввинтившейся от голени до бедра.

Джо заговорил. Она не видела его, но слышала его голос, дрожащий и надтреснутый:

— Джекки, ты в порядке?

Ее рот был полон крови. Она сплюнула, чтобы ответить:

— Мне болит нога, — сказала она.

Она слышала, как Джо задвигался рядом с ней, затем тихо ругнулся.

— Нужно позвонить и позвать на помощь, — снова заговорил он, — но нет связи. Думаю, это все проклятый туман.

Заскрежетал металл. Джекки подумала, что уже не в первый раз, а затем поняла, что это звук изогнутой двери у водительского сидения, которую пытаются открыть.

— Что ты делаешь? — спросила она, подавляя панику.

— Я должен позвать на помощь, — повторил он, — я пройдусь вдоль дороги и попытаюсь поймать сигнал.

— Не оставляй меня, Джо, — сказала Джекки.

— Это займет всего несколько минут. Нужно позвонить в «Скорую помощь». И я должен выяснить, что с тем типом, которого мы сбили.

— Не оставляй меня, — повторила она.

— Я не оставляю тебя, — сказал он, — я вернусь через пару минут, Джекс. Обещаю. Просто… Постарайся успокоиться, хорошо?

Она услышала, как затрещал металл, когда он надавил на него своим весом. Как он зашипел от боли. Затем звук его шагов, когда он, прихрамывая, ушел в туман. Звук шагов становился все слабее и слабее, потом совсем затих. Она почувствовала, как на нее внезапной волной нахлынуло одиночество, грозящее перерасти в полную панику. Она делала глубокие вдохи и выдохи, пытаясь овладеть собой. Она говорила себе, что все будет хорошо, что Джо приведет помощь, и что вскоре они оба будут в больнице или дома, немного потрепанные и побитые, но в тепле и уюте, перед телевизором, с чашками горячего чая в руках.

Она не могла много увидеть из-за подушки. Только часть разбитого окна рядом с ее сидением и серый туман за ним. Клубки холодного, едкого дыма вплывали в окно.

Она как раз подумала о том, скоро ли придет Джо, кода ужасный, душераздирающий визг прорвался сквозь туман.

Этот ужасный звук не был похож на человеческий крик, но Джекки знала, что он вырывался из горла ее мужа. Она задрожала и заплакала, охваченная ледяным ужасом. Она пыталась сдвинуться с места, но в позвоночнике вспыхнула раскаленная боль, такая сильная, что она чуть не потеряла сознание.

Еще один вопль прорвался сквозь отголоски первого — высокая нота настоящей агонии. Джекки чувствовала, что ей одновременно жарко и холодно; ее накрыла волна абсолютной тошнотворной паники. Испуганная и беспомощная, она говорила себе, что это не может случиться с ними, не может, не может.

Она пыталась позвать мужа по имени, попросить о помощи, но не могла издать ни звука.

Даже тогда, когда услышала медленные шаркающие шаги, приближающиеся к машине.

Даже тогда, когда рука — кость с кусками оборванной плоти — просунулась сквозь окно.