Брюсов Орден. Ради лучшего будущего

Глава 34

г. Москва, август 20** года

Текущий поток времени

— Молодой человек!

Я был уже у входа в подземку, когда путь мне преградил полицейский сержант.

— Да? — вопросительно посмотрел на него я.

— Предъявите, пожалуйста, документы.

— А что такое? — удивленно поднял я брови.

Мой паспорт остался в квартире на кровати, куда его бросила Ольга. Была у меня шальная мысль туда вернуться, но что, если легионеры еще не убрались вон? Да и отродясь у меня в Москве документы не проверяли — местных жителей полиция на раз вычисляет, и мы ей, как правило, не интересны…

— Ваш паспорт, пожалуйста, — за спиной у меня вырос еще один бравый страж порядка. Прям, обложили!

— Э… Кажется, дома забыл, — заявил я, для видимости похлопав себя по карманам. — Но я тут рядом живу, если хотите…

— Вам придется пройти с нами, — заявил на это сержант.

— Извините, но я спешу… — начал было я.

— Это не займет много времени, — последовало заверение.

— Да что случилось-то?!

— Вы идете добровольно или нет? — проигнорировав мой вопрос, поинтересовался второй полицейский.

— А если, допустим, нет? — с вызовом обернулся я к нему.

— Тогда пойдете недобровольно, — хмыкнул сержант, ловко хватая меня за руки и явно отработанным движением застегивая на моих запястьях стальные наручники. — Хватит разговоры говорить! — сухо бросил он затем. — Считайте, что вы задержаны!

— Эй, за что?

— Сами знаете, за что, — заявил сержант, совсем не деликатно подталкивая меня прочь от входа в метро.

— Ну и почем ты продался Легиону? — сообразив наконец, насколько все может быть серьезно, процедил я сквозь зубы.

— Так, поговори еще у меня! — разом отбросил остатки вежливости сержант.

Его товарищ так и вовсе молча отоварил меня резиновой дубинкой — вроде бы и почти без замаха, но от удара я сразу же согнулся пополам.

Так, скрюченным, меня по улице и повели.

* * *

— Что у вас в карманах? — задал мне вопрос краснощекий полицейский лейтенант, представившийся дознавателем Хреновым.

Да, именно так. Причем моя попытка обратиться к нему «господин Хренов-дознаватель», мягко говоря, успеха не имела.

— Ничего особенного, — буркнул я. — Ключи, проездной, телефон…

— Вытащите все, — распорядился лейтенант. — Понятых прошу быть внимательнее!

На стол, разделявший нас с Хреновым, дружно насели сбоку две бойкие старушки-веселушки.

Пожав плечами, я полез в карман. Сделать это в наручниках было не слишком удобно, но снять с меня «браслеты» полицейский отказался уже дважды — третий раз я просить не стал.

Ни ключи, ни транспортная карта лейтенанта не заинтересовали ни на йоту. В отличие от гаджета — его он сцапал даже прежде, чем телефон лег на стол.

— Смартфон модели «Айфон ЭсТэДжи мини», черный, — проговорил под запись Хренов, демонстрируя добычу одновременно и на камеру, и парочке божьих одуванчиков-понятых. Бабульки наперегонки закивали головами: видим, мол, милок: как есть «ЭсТэДжи»! — Заблокирован, — прокомментировал между тем Хренов. — Ввожу пароль, полученный от потерпевшей: «Эль-русская»… «Е-русская»… «Гэ-русская»… «И-русская»… «Оу-английская»… «Эйч-английская»…

«ЛЕГИОуХ»? А, в смысле, «ЛЕГИОН»! Хороший пароль. Главное, оригинальный…

— Как видите, блокировка снята, пароль подошел, — продолжил тем временем свои манипуляции с гаджетом дознаватель. — Смотрим серийный номер модели… — он назвал длинную последовательность из букв и чисел. — Телефонный номер абонента: восемь, девять-восемь-пять… — прозвучали цифры. — Прошу убедиться. Теперь прошу подписать вот здесь, — чиркнув несколько слов в заготовленном протоколе, он пододвинул результат своих трудов старушенциям. — Вот так, благодарю. Понятые пока свободны… Что скажете, Игорь Дмитриевич? — обратился лейтенант уже ко мне. — Или вы у нас вовсе не Игорь? И тем более — не Дмитриевич?

— А почему — «тем более»-то? — буркнул я.

— А почему бы и нет?

— Я уже предлагал съездить ко мне домой за паспортом. Это дело на полчаса максимум. Половина глупых вопросов отпала бы.

— Съездим еще, всему своем время, — кивнул Хренов. — Но, чтобы уж два раза не вставать, сначала проясним вторую половину вопросов. Может, они на поверку и не такими глупыми окажутся… Где вы взяли этот смартфон?

— Нашел на улице, — хмыкнул я.

По большом счету, это было правдой — хоть на детекторе проверяй.

Эх, дернул же меня Уроборос забрать этот Ольгин телефон! На кой, по большом счету, он мне сдался — тем более, запароленный?! Нет, наверное, специалисты в Ордене сумели бы его вскрыть — и даже найти внутри что-нибудь интересное… Вот только до того меня легко могли по нему проследить легионеры.

Собственно, засовывая тогда гаджет в карман, я не думал ни о первом, ни о втором обстоятельстве. Тупить после Скачка — бесценно…

— Нашли, значит, — хищно прищурился дознаватель. — И где же это у нас в Москве валяются под ногами Айфоны?

— В районе 9-й Парковой, — снова честно ответил я.

— Это там, где вы напали на потерпевшую?

— С этого конца ваши коллеги уже заходили, — вздохнул я. — Повторяю еще раз: я ни на кого не нападал!

— А вот здесь написано, что нападали! — вынув из папки перед собой исписанный листок, протянул его мне лейтенант. — Не желаете ознакомиться?

— Никогда не любил фэнтези, — презрительно бросил я, но бумагу все же взял.

Это была копия заявления в полицию. Все данные потерпевшей были тщательно замазаны белым канцелярским корректором, но угадать автора пасквиля труда не представляло.

Из документа следовало, что сегодня приблизительно в половине третьего пополудни неизвестный моего возраста, моей внешности (описание было дано весьма точное, я и сам бы не сумел лучше) и в такой же, как на мне, одежде подстерег несчастную жертву у раскопанной теплотрассы на 9-й Парковой улице, после чего попытался изнасиловать и ограбить. Сорвал часть одежды — джинсы и майку — но потерпевшая сумела вырваться и убежать на улицу, где попалась на глаза наряду полиции. Вместе со штанами негодяю достался дорогой телефон престижной модели.

Заканчивалась бумага слезной мольбой к доблестным полицейским найти и наказать злодея, а также вернуть похищенный мобильник и, если получится, одежду.

Закончив читать, я в задумчивости откинулся на спинку стула. Хренов меня не торопил — вероятно, не желая мешать «клиенту дозревать», только глазами исподлобья зыркал.

Итак, что у нас тут получается?

Во-первых, Ольга выжила. Ну да, если бы ее и впрямь засосало потоками, в награду мне, наверное, достались бы не только джинсы и футболка. Возомнить, что, отправляясь на встречу со мной, рыжая бестия не потрудилась надеть белья, при определенной доле фантазии было еще можно, но обувь на Ольге точно имелась. Удивительно, что я сразу это не сообразил. Все Уроборосов Скачок!

Несмотря на весь пыл моей ненависти к легионерам — после того, что они делали с Полиной — где-то в глубине души я ощутил и облегчение тоже. «Тоже» — потому что основным чувством тем не менее было разочарование — полку опасных врагов не убыло.

Ладно, продолжим. Что у нас сегодня «на второе»?

А во-вторых, теперь стало понятно, как полицейские вычислили меня у метро — по описанию бывшей подружки. И это означало, что они совсем не обязательно работают на Легион напрямую. Может, и работают, но, может, просто добросовестно исполняют свой служебный долг. И если верно последнее — тогда для меня еще не все потеряно!

Ну и в-третьих… А в-третьих — как следствие из «во-вторых» — милая Олечка (знаю, что не любишь подобного обращения — но это твои проблемы, дорогуша), в затеянную тобой игру ведь можно играть и вдвоем!

— Ну что ж, — выдавив кривоватую улыбку, прервал молчание я. — Будем считать, что благородный рыцарь из меня не получился… Придется переквалифицироваться в управдомы… То бишь в стукачи…

— Благородный рыцарь? — вздернул брови Хренов. — Вы это о чем?

— Съемка еще ведется? — вопросом на вопрос ответил я.

— Разумеется, — кивнул дознаватель. — Я сообщу, когда остановлю видеозапись.

— Тогда слушайте. Вот здесь, — ткнул я пальцем в листок заявления, — указано: «неизвестный». Это знаете ли, даже слегка обидно. Столь подробно описанное вашей так называемой потерпевшей лицо ей очень даже известно. Как и мне — она сама. Заметьте, вы же не называли мне заявительницу по имени! Даже вон в документе замазали. Так я вам скажу: зовут ее Ольгой, фамилия — Бирюкова. Проживает она в Кузьминках. Точнее, до недавнего времени там проживала, где сейчас — не знаю, может, и там же. Удивлены?

— Не особо, — явно соврал лейтенант. — То есть ваше нападение было не спонтанным? Тщательно подготовленным?

— Думаю, да, — кивнул я. — Тщательно подготовленным. Вот только стороны нужно поменять местами. Не я напал — на меня напали.

— Сорвали одежду и пытались изнасиловать, — голос Хренова просто фонтанировал сарказмом.

— До этого, к счастью, не дошло, — покачал я головой. — Но, если уж быть до конца откровенным, некоторое время назад мы с Ольгой встречались. Потом — расстались. Вроде бы, полюбовно и, как я думал, навсегда. И вот сегодня она с новыми дружками подстерегла меня у моего дома. Приблизительно в 13:20. Там рядом магазин, на нем висит камера — полюбопытствуйте: увидите много интересного. Пока же на словах: на меня наставили пистолет — ну или, как у вас пишут, предмет, похожий на пистолет, но проверять степень этой похожести мне как-то совсем не улыбалось. Завели в мою же собственную квартиру, отобрали телефон… Не знаю, чего они хотели — может, просто пошутить — мало ли у кого какой юмор — а может, и чего похуже. В общем, мне удалось вырваться и удрать. Убегая, я схватил первый попавшийся телефон — оказалось, чужой. Вот, собственно, и вся история…

— Почему же вы не обратились в полицию? — хмыкнув, поинтересовался дознаватель.

— Я же сказал: не был уверен, что все это не дурацкий розыгрыш. Я и сейчас еще сомневаюсь. Но, раз уж все так далеко зашло, — кивнул я на заявление на столе, — дальше молчать глупо. Ишь чего придумала — изнасиловать я ее хотел! Размечталась!

— Да уж… — качая головой, протянул Хренов. — А говорите, фэнтези не любите. Вам бы, молодой человек, романы строчить да в интернет выкладывать — озолотились бы!

— Не верите — проверьте записи с камер у моего дома. В квартиру загляните — там наверняка после визита Бирюковой тот еще порядок. Ну и отпечатки пальцев поищите, а когда найдете — задайтесь вопросом: что это несчастная потерпевшая делала дома у «неизвестного» негодяя!

— Проверим, обязательно проверим, — бросил лейтенант — не то чтобы растеряно, вовсе нет — но уже и без былого нажима. — А пока потрудитесь все, что вы тут наговорили, подробно изложить на бумаге, протянул он мне через стол чистый разлинованный лист и ручку.

— У вас же, вроде, видеозапись, — напомнил я.

— Так положено.

— Тогда, может, снимите наконец с меня эти вериги, — приподняв, потряс я скованными руками. — Неудобно же будет писать!

— Ничего, справитесь, — кажется, «на автомате» заявил Хренов, но тут же, видимо, передумал. — Хотя… Пожалуй, можно…

Что ж, 1:0 в мою пользу.

— Только как вы тогда объясните, что наш патруль нашел потерпевшую на улице в исподнем? — спросил дознаватель, двумя пальцами поворачивая в замке «браслета» маленький серебристый ключик.

— Это вы лучше у нее самой спросите, — злорадно проговорил я, с наслаждением потирая натертое запястье. — Я тут — пас!

— Спросим, — согласился лейтенант. — Непременно спросим… А вы пока давайте пишите, пишите! Как говорится, что написано пером — в лес не убежит!

* * *

— Одинцов, на выход! — буркнул сержант, от души погрохотав запором «обезьянника» — длинной узкой камеры с тремя стенами кирпичными, и одной, со стороны входа — в виде металлической решетки.

Вопреки моим робким надеждам, после письменных объяснений восвояси меня не отпустили (это, пожалуй, было бы уж слишком хорошо), не повезли на квартиру за паспортом (на что я уже всерьез рассчитывал как на первый шаг к вожделенной свободе), а, отобрав шнурки от кроссовок, заперли в компании с похрапывавшим на лавочке пьянчужкой и оборванным, источавшим непередаваемую гамму ароматов пожилым бомжиком — я таких только в кино видел. Заперли — и забыли на добрых два часа.

Полицейские, то и дело проходившие перед камерой, упорно не обращали на нас, ее обитателей, внимания — хоть ты вприсядку пляши перед ними. Зато задержанные, которых время от времени проводили мимо, непременно приостанавливались и совали сквозь прутья решетки сигарету-другую. Улов неизменно доставался бомжу — думаю, за время нашего соседства он так насобирал не меньше пачки.

И вот теперь тюремщики вдруг обо мне вспомнили.

Оторвавшись от стены, подпирая спиной которую коротал «сладкие» мгновения заключения, я вышел из камеры… и сразу увидел приветливо машущего мне рукой с противоположного конца коридора Виктора.

— Иди сюда, узник совести! — с усмешкой бросил мне Панкратов.

— Ты-то здесь откуда? — только и нашелся, что спросить я.

— Я же адвокат, забыл? Вот, приехал вырвать тебя из лап беззакония!

В черном деловом костюме, при галстуке, с пухлым кожаным портфелем под мышкой он и в самом деле выглядел типичным адвокатом — как их показывают в телесериалах.

— Не слишком же ты торопился, — усмехнулся я. — Меня эти лапы уже слегка подпридушили… в объятиях.

— Ничего, на улице раздышишься, — весело заявил Виктор. — Сейчас, только пару бумажек подмахнем…

— Уроборос через плечо, как же я рад тебя видеть, — прошептал я, стискивая наконец его руку. — Тут такое было! В смысле, не тут, а…

— В машине расскажешь, — выразительно заглянув в глаза, оборвал меня Панкратов.

— Да, разумеется…

Через три минуты, покончив с формальностями, мы с адвокатом благополучно покинули этот не в меру гостеприимный форпост правопорядка.