Бродяга

Глава 2

Парня, ни слова не говоря, отвели назад в камеру и оставили. Растерянный, в тревоге он ходил взад-вперед, пока на него не шикнули с раздражением. Пришлось сесть, забиться под стенку. Вот только мысли не желали угомониться. Жужжали роем пчел из растревоженного улья.

Женщина, которую он видел накануне — и правда Эльза! Она слышала, как он ее окликает, и ее это напугало. И она, видимо, узнала его.

Адвокат сказал — жена его родом из Молочных Ослиц. А женился он на ней четверть века назад.

Нет, Аргент не был удивлен. Он знал, что произойти может всякое.

Чтобы не тревожиться бесплодно, он принялся перебирать в памяти воспоминания. Когда он ушел из дома? Сколько ни пытался — посчитать не удавалось. Парень помнил, как бродил без цели по длинным запутанным коридорам без выхода. Настоящий лабиринт, конца которому не было!

Он ведь с самого начала знал, что отправился в нехорошее место. Почему бы времени там не идти совсем иначе, чем во всем остальном мире?

От мыслей голова начинала болеть, но не крутить их перед мысленным взором он не мог.

Поутру Аргент снова очутился в знакомой комнате с единственным столом и несколькими стульями и скамьей у дальней стенки. В этот раз за ним пришли после завтрака — за что парень был искренне благодарен господину адвокату. А в том, что видеть его захотел именно давешний адвокат, он был уверен.

И правда — промаявшись в ожидании с четверть часа, Аргент увидел, как тот заходит внутрь. Не успел он вскочить на ноги и поприветствовать его, как следом появилась женщина.

Парень застыл, поднявшись наполовину и вперив в нее взгляд.

Ну да, Эльза! Как есть, Эльза. Его миловидная смешливая соседка в Молочных Ослицах. Та, что вечно насмехалась над ним. Те же круглые румяные щеки — только волос не видать. И глаза ее — ярко-синие, хоть годы и притушили их блеск. И подбородок сделался чуть тяжелее, и морщинки появились на лице.

Слова застряли в горле. Аргент бестолково моргал, не в силах сказать хоть что-нибудь.

— Ну-ну, садись, — адвокат кивнул, и парень шлепнулся обратно на стул. — Дорогая, проходи, присядь, — он кивком указал ей на второй стул, сам остался стоять. — Здесь не слишком уютно, прости. Но мы ведь ненадолго.

Она кивнула. Уселась, не сводя пристального взгляда с арестанта. Вид у нее был удивленный. Тоже его узнала!

— Что скажешь? — подал голос адвокат.

Женщина медленно кивнула.

— Столько лет прошло, — проговорила она, не сводя взгляда с лица парня. — Но да, похож. Очень похож, да. Аргент Фок, да?

Аргент кивнул.

— Да, — выдавил он. — Да, госпожа, это мое имя. Я родился в Молочных Ослицах.

— Святой Иероним, — выдохнула Эльза. — Я столько лет не слышала родной речи! И… это лицо. Но ведь этого не может быть? — она оглянулась на мужа, вопросительно глянула на него.

Он пожал плечами.

— Мы здесь для того, чтобы разобраться, — отозвался он. — Я узнавал, за что тебя задержали, — прибавил, обращаясь к Аргенту. — Ты ведь знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Ну, — парень неловко пожал плечами. — Я бродяга? Это правда, у меня нет дома. Я искал ночлежку, когда меня задержали…

Адвокат неопределенно хмыкнул, глядя на носки своих ботинок. Аргенту это не понравилось — что-то было у него на уме. Только что — поди знай!

— Но как это может быть? — тихо проговорила его жена. — Да, ты прав — мое имя Эльза, и я родилась в Молочных Ослицах. Эльза Гербер в девичестве, — она запнулась. — Как такое возможно? Четверть века прошла… Аргент Фок, племянник нашего соседа, ушел однажды из дома. Ушел и не вернулся. А ты выглядишь так, словно не прошло с тех пор и года. Как это может быть?!

— Да нет, год, наверное, прошел, — возразил парень. — Может даже, два или три… я со счета сбился, — сознался он. — Когда по много дней ходишь, не видя дневного света, и засыпаешь, где придется и когда придется, теряешь счет времени. Я потерял.

Она молчала. Недоумение во взгляде никуда не делось, и Аргент решил продолжить.

— Эльза, ты, — он запнулся. — Госпожа, вы ведь помните, когда я ушел из дома? В смысле — почему. То есть, — он тряхнул головой. — Почему — вам, конечно, дела нет. И не было тогда. Но вы помните тот разговор, что был накануне?

Она раскрыла рот, желая что-то сказать, и замерла так, не произнеся ни звука. Муж ее тоже молчал. Видно, решил не вмешиваться в разговор.

— Ну да, — Аргент кивнул. — Я пошел именно туда. Решил доказать, что я не трус. И пошел.

— В ту… заброшенную казарму? — переспросила она шепотом.

— Ага. Я зашел. Светила луна… я там заблудился.

Она сглотнула. Во взгляде проступал ужас. Адвокат переместился так, чтобы видеть и лицо жены тоже. И теперь с любопытством переводил взгляд с нее на Аргента и обратно.

— Милая, сколько тебе было лет? — подал он голос.

— Пятнадцать, — еле слышно отозвалась она.

— И ты никогда не рассказывала о своем соседе, который пропал…

Аргент, не удержавшись, хохотнул. Смешок вышел невеселым.

— Я, — она виновато поглядела на мужа. — Я никогда и не вспоминала об этом. Ну да, он однажды исчез ночью. Дядюшка его очень ругался… что навоз в хлеву поздно утром оставался неубранным, коров не успели выгнать в стадо. Что племянник пропал внезапно, ни о чем не предупредив.

Ну, кто б в этом сомневался! Да и Эльза — ей-то чего вспоминать нищего сироту?

— Значит, ушел два с лишним десятка лет назад и не вернулся, — медленно проговорил адвокат. — А теперь вот появился… почти такой же молодой, как и в тот день, когда пропал. Ну, может, на годик-другой постарше, — он хмыкнул. — А ушел — сам в этом сознался — не куда-нибудь, а по своей воле зашел в заброшенное строение, пользующееся дурной славой. И вновь возник далеко от Гельвеции, по другую сторону Рубикона. Здесь, в столице Манора. Я верно все перечислил?

— Точно так, господин, — Аргент покивал.

— Так ты, говоришь, не знаешь, в чем тебя обвиняют?

— Мне ничего не говорили, — робко откликнулся парень. — Но… я ничего не крал! Как и почему оказался здесь — не понимаю. Я бродил по лабиринтам. Долго очень. Там было много всего, — взгляд его сделался задумчивым. — А когда оказался на улице и понял, что это — какой-то чужой город… я пошел вперед. Вышел к ярмарке. Попил воды там, где коней поят. Помог нескольким торговцам, и за это мне немного монет дали, я поесть смог. Думал — найти ночлежку, переночевать.

— Нет, тебя обвиняют не в краже, — мягко прервал адвокат. — Дело в заработке. Кое-кто считает, что ты мог оказать влияние на разум. И заставить колдовским способом дать тебе монету за твои услуги.

— Неправда! — возмутился Аргент. — Да если бы я был колдуном — стал бы я бродить целый день голодным по базару! Да я бы… ну, не знаю, — замялся он. — Кошелек бы у какого-нибудь богача вытащил, — он неловко пожал плечами. — И одежду бы забрал. Или, — он задумался. — Или в чей-нибудь дом пришел бы и внушил — мол, я здесь живу! — он выдохнул, примолк. — И не все мне платили, — прибавил он тише спустя полминуты.

— Аргент Фок, которого я помню, слыл честным парнем, — заметила Эльза.

— Есть ли у человека способности чародея — легко проверить, — адвокат пожал плечами. — Я тоже думаю, что тот возница просто пожадничал.

Возница! Тот самый, что обругал его у колодца. Ясно теперь.

Аргент вздохнул. Не то, чтобы выходка кучера особенно досадила ему. Он никуда не торопился, у него вовсе не было цели в этом городе. Как и где-либо еще. Но становилось ясно, чего к нему прицепились стражники.

А еще… на родине, в Гельвеции, он слыхал — колдунов уважали. Хоть и не всех. А как с этим обстоит здесь, в неведомой земле? А ну, как повесят без разбирательства! Хотя адвокат же сказал — легко проверить. Значит, проверят? Наверное.

— А теперь расскажи, — адвокат упер в арестанта тяжелый взгляд. — Как ты попал в Ковентри? Что ты говорил про лабиринты? Учти — об этом тебя будет спрашивать дознаватель. Придется рассказать.

Аргент понурился. В словах ему почудилась угроза.

— Я, господин, — он запнулся. — Если бы я знал толком, — прибавил совсем тихо.

— А ты расскажи, что знаешь.

Повисло молчание. Арестант глядел на свои руки, сложенные на коленях. Мял, сжимал собственные пальцы судорожно. Адвокат глядел на него пристально, колюче. Эльза притихла на жестком стуле, глядя на парня со смесью сочувствия и легкого страха.

— У дознавателей имеются свои способы развязывать языки упрямцам, — поведал адвокат хмуро.

Арестант вздрогнул, поднял испуганный взгляд.

— Я… понимаю, господин, — отозвался он. — Но я не знаю, с чего начать. И… я вообще плохо помню, что произошло. Помню скитания по бесконечным коридорам. Наверное, это было подземелье. Но я не уверен, — и смолк.

Снова опустил взгляд.

А с чего адвокат его расспрашивает? Если его обвиняют — так и спрашивать должен дознаватель. Которого он, Аргент, так и не увидел с момента ареста. Вчера до него дела никому не оказалось. Да и нынче — сидит здесь уже битый час. А адвокат, которого не волновали проблемы безвестного бродяги, слишком уж настойчиво требует ответов.

Словно заинтересован кровно.

— Если не получается вспомнить сначала — начни с конца, — мягко подсказал он. — Ты бродил по лабиринтам. Где-то под землей. Ты так решил, должно быть, потому что там не было окон. И не видно было солнечного света. А как ты очутился в Ковентри? И где именно ты вышел в город. Ты же вышел откуда-то?

Парень снова взглянул на него. Застыл, размышляя — как лучше сказать.

— Понимаете, господин, — тихо начал он. — Я в последний раз очень долго шел. Пустые переходы тянулись и тянулись, и выхода не было видно. Так что я устал, выдохся и лег спать. Нашел место прямо на полу. А проснулся на скамейке возле какого-то дома. Встал и пошел, потому что не понял, где нахожусь. А окон там и правда не было, — прибавил он задумчиво.

— Там — это в лабиринтах? — уточнил адвокат после некоторого молчания.

— Ну да, — парень кивнул. — Я в ту казарму ночью зашел. Луна светила, — он помолчал. — А потом бродил, бродил…

— А что ты ел? — спросила вдруг Эльза. — Ты ж сказал — может, не один год бродил.

Аргент вжал слегка голову в плечи, кинул взгляд на адвоката. Ему показалось — тот сейчас одернет жену, чтоб не вмешивалась. Но он вроде как и внимания не обратил.

— Ну, — промямлил парень. — Я как-то улиток ел… голодный очень был. А я ведь помню — их едят! Помнишь, Эльза? — он сам не заметил, как тон его сделался более оживленным. -Мы детьми еще были, и как-то недалеко от речки, на поляне, видели троих, которые улиток жарили на костре и ели? А…

— Нет! — рявкнула вдруг Эльза, заставив его вздрогнуть. — Ничего такого я не помню.

Она нахмурилась, руки сложила на груди. Парень недоуменно воззрился на нее.

Судя по резкому возгласу — помнит, и даже очень. Только чего тогда так орать? Уверять, будто не помнит ничего.

Он в последний момент прикусил язык, чтоб не озвучить очевидного: всё она помнит прекрасно. Если так говорит — значит, хочет, чтоб так думали. Явно не он, Аргент — на то, что думает он, она плевать хотела. Он — простой бродяга, без имени и прошлого. А вот муж… только для чего ему врать? Что такого-то стряслось в тот день? Ему тогда было лет тринадцать, да она на полгода-год младше его. Он каким-то чудом исхитрился улизнуть из-под бдительного ока дядюшки. Попало потом, конечно, за то, что увильнул от работы. Но зато Эльза тогда еще не насмехалась над ним за то, что он — нищий! Да и друзья у него были…

— Ну да, — пробормотал он. — Я, наверное, напутал. В общем, я как-то улиток ел, вкусные оказались. Только огня не было — пожарить их. Так есть пришлось. Голодный был. А другой раз я улитками отравился, и еще они горькие были.

— Ты что, целый год, или сколько ты там блуждал — питался одними улитками? — подал голос адвокат.

— Ну, не только, — пробормотал Аргент.

Помнится, он и крыс ловил — в удачные дни. Как-то даже птичка попалась. Уж только Творцу ведомо, как она залетела в проклятое здание!

— Что ж, — резко оборвал его адвокат. — Ты сумеешь показать то место в городе, где проснулся? Ты ведь говоришь — спать ложился где-то там, — он неопределенно мотнул головой. — А проснулся уже на улице.

— Как же я найду то место, — растерялся парень. — Я города-то не знаю!

— Ну, ты же шел по улицам. Наверняка и дорогу запомнил. Дома, мимо которых шел.

Парень недоверчиво покачал головой.

— Я не найду, господин, — выдавил он. — Город такой большой! Я ведь шел, куда глаза глядят. Дорогу не запоминал. Да и на что оно вам?

— А это не твое дело, — резко оборвал тот. — Оно и не мне вовсе надо. А людям, которые заинтересовались историей твоих похождений. Шутка ли — вот так запросто из Гельвеции в Манор!

Людям, значит. Ну да, чего ж не понять. То — люди. А он — так, бродяга.

— Большой город-то, — повторил Аргент, опустив голову. — А я здесь впервые очутился. Я и назад к рынку-то вряд ли дойду. Плутать придется. А уж туда, где проснулся, — он покачал головой.

С грустью подумал, что совсем и не лукавит. Ковентри и правда велик. Он бы, может, и сам рад вернуться, откуда пришел. Да не сможет!

— Ну, пусть так, — согласился неожиданно адвокат. — Иди тогда. Посиди еще немного, подумай. А через пару-тройку дней я с тобой снова поговорю.

— Что? — переспросил парень в удивлении.

Тратить на него время и объяснения адвокат не стал. Явился стражник, бесцеремонно препроводил арестанта обратно в камеру.

Это что же — его совсем отсюда не выпустят? Да как так! Не могут ведь годами держать его взаперти?

Хотя кто ж им помешает! Аргент сжался в комок под стеной прямо возле выхода. А что за разница, чего по камере ползать? Никакого смысла. Что за место в помещении ни выбери — все одно: сиди, пока господа не сменят гнев на милость. А они, может, вовсе никогда и не сменят.

Парень представил, как идут годы. Сменяются в камере одни арестанты другими. А он все сидит и сидит, забытый тюремщиками. Представил — и внезапно успокоился.

Ну, чего ему? Он ведь помнит, как долгие дни и седмицы скитался по лабиринтам и подземельям, не в силах отыскать выход. Пил воду, где придется. Иногда — собирал ее в подставленные в дождливую ночь под прореху крыши ладони. Ел сырых мышей и слизней, запивал сырой холодной водой. И после этого его можно напугать какой-то там тюрьмой?

Ну да, сидеть в застенках — не жизнь. А блуждать по зачарованным лабиринтам одному — это жизнь была? Да и до того, — парень поморщился. Нищий батрак — вот уж была жизнь так жизнь!

Здесь еще ничего: достаточно тепло, сухо. Солома даже на полу есть, можно клочок под бок подложить, когда укладываешься. Кормят, опять же. Кашу дают, иногда — похлебку. Теплую. Забудут про него — так ему же лучше. А может, случай представится сбежать. Надо только сидеть смирно, не высовываться. И выжидать. А тем временем учить местный язык, разговаривать с людьми. Может, чего интересного услышит.

Аргент с запозданием понял, что идея была неудачной. Местные обитатели не любили тех, кто задает вопросы.

Он сам не понял, как из чудака, не знающего языка, сделался подозрительным типом. А сообразил, когда его несколькими ударами свалили на пол и начали пинать ногами. Вот ведь странность — чахлых, только приобретенных знаний языка, хватило, чтоб показаться сокамерникам подозрительным. Но чтобы объяснить — он не хотел ничего дурного — их оказалось недостаточно.

Он смолк после того, как ему прилетело с размаху по зубам.

Нападавших было несколько. А Аргент совсем не умел драться. Он мог только сжиматься беспомощно в комок на полу, силясь защитить руками голову. И корчиться раздавленным червяком.