Британия

Глава 2 Шотландия

Джулия слегка приподнялась, неуклюже опираясь на локти. Она закашлялась, сглотнула и скривилась, как будто проглотила что-то горькое. Правая половина ее тела отнималась; не долго она еще сможет притворяться, что с ней все в порядке, – лишь бы дети не паниковали.

Дочь и сын свернулись калачиком поближе к ней, Майкл прижался к руке сестры. Лица у обоих были одинаково напряженные, бледные и испуганные.

– Мам, ты в порядке? – спросила Гвен, подавшись всем телом к Джулии.

Та поднесла руку к голове и рассеянно провела пальцами по колтуну за правым ухом: запекшаяся кровь склеила волосы вместе, и любое прикосновение вызывало острую боль. Еле сдержав стон, она прошептала успокаивающе:

– Все будет хорошо. Все будет хорошо.

– Не думаю, – совсем по-взрослому посмотрела на нее Гвен.

Джулия моргнула.

– Все будет хорошо, – еле ворочая языком, но стараясь говорить четко, упрямо повторила она. – Я только немножко отдохну…

Она обмякла, бессильно опустившись на дощатый настил. Гвен пересела к ней поближе, осторожно притронулась к окровавленной голове матери.

«Херово», – подумала она и тут же ощутила прилив храбрости, поскольку произнесла (хотя бы и про себя) слово, за которое огребла бы от взрослых по первое число.

Майкл тоже подобрался к ним, обнял мать и зашептал какую-то считалку из своих игр. «Не боли, не боли…» – расслышала Гвен.

Внутри грузовика не было практически ничего. Пленников просто побросали внутрь и предоставили самим себе. Стены были сделаны из ржавых и потертых металлических листов и кое-где заколочены деревянными панелями, крышу из стеклопластика, затянутую изнутри проволочной сеткой, покрывала паутина трещин. Из щели рядом с двигателем шел поток теплого воздуха. Его еле хватало, чтобы пленники не замерзли насмерть. Влага выступала каплями на голой металлической поверхности; за панелями и во всех углах наросла плесень.

Других детей в кузове не было, только четырнадцать женщин и один старик, все – перепуганные до полусмерти. Никто не предлагал другим ни помощи, ни слов утешения: каждый сидел, уткнув лицо в колени и погрузившись с головой в собственный страх.

Невозможно было определить, как давно они уже были в пути. Часа три-четыре, не меньше.

Мать стонала в полуобмороке и сжимала пальцы, как будто пыталась натянуть на себя невидимое одеяло. Гвен протянула руку и дотронулась до бледного маминого лица. Оно было горячим и липким от пота.

– Не помогает, – уныло сказал Майкл, забрасывая свою считалку. – Я хочу есть, Гвенни. И писать. Правда.

Джулия провалилась в беспамятство.

Приближалась ночь. Свет, падавший сквозь крышу, начал тускнеть. Майкл уже не жаловался, а сидел в углу и плакал, обхватив руками живот.

Гвен не сразу поняла, что грузовик остановился; по инерции она продолжала качаться из стороны в сторону, вместе с остальными пленниками.

Дверь с грохотом распахнулась, и внезапный поток холодного воздуха поднял на ноги всех пленников, которые еще могли стоять. Люди дрожали от холода, неловко переминаясь с ноги на ногу.

– Пойдите облегчитесь, – глухим голосом сказал возникший в проеме мужчина в противогазе.

Гвен замялась. Оставить мать одну в кузове грузовика она не решалась, но нужно было присмотреть и за Майклом. Остальные пленники, расталкивая друг друга локтями, гурьбой бросились к выходу.

– Мам… – Гвен аккуратно потрогала Джулию за плечо. – Мама!

К ее радости, мать открыла глаза.

– Мы остановились, можно сходить в туалет.

– Иди. Отведи Майкла, – хрипло ответила Джулия.

Гвен не понравился ее плывущий взгляд и то, что она все время моргала, как будто даже сумерки были для нее слишком ярки.

– Пойдем, Гвенни!

Брат направился к двери и чуть не столкнулся с девчонкой, на вид чуть постарше Гвен, которая забиралась с улицы в кузов. Гвен на секунду забеспокоилась, стоит ли оставлять ее наедине с матерью, но Майкл уже вылез наружу – пришлось бежать за ним и выпрыгивать на снег.

Даже пока пленники справляли нужду, за ними пристально наблюдали двое охранников. Но и не будь их тут, бежать бы все равно не удалось. Вокруг, сколько хватало глаз, раскинулись белоснежные просторы без единого намека на укрытие, а мороз уже пробирал до костей. Лишь в одном месте виднелись какие-то развалины, но стоило кому-либо из пленников сделать шажок в сторону от группы, как охранники палили в воздух.

Задерживаться снаружи ни единой лишней секунды не хотелось. Дождавшись Майкла, Гвен подсадила его в кузов грузовика и тут же забралась следом.

Над их матерью склонилась темноволосая девчонка и что-то колдовала.

– Эй, отойди от мамы! – закричал Майкл, рванувшись вперед.

Гвен схватила его за руку и потянула назад.

– Я знаю, что делаю, – отрезала девчонка. – Отвали, пацан. Я ей помогу.

– Не надо нам помогать! – нахмурилась Гвен. – Сами справимся!

– А ты бы за братом приглядела. Сейчас еду раздавать будут. Возьми на всех своих. Сейчас прозеваешь – до завтра жрать нечего будет, – уверенно сказала девчонка.

«Едой» оказалась металлическая миска с какой-то водянистой жижей, которую охранник упорно называл «овсянкой». Каждый пленник получил такую миску и пластиковую бутылку с прозрачной водой. Гвен прихватила еще одну миску и бутылку для матери и отошла к грузовику, где, рядом с остывающим двигателем, свернулся ее дрожащий от холода брат.

– А где мама?

Ее окатила волна тошнотворного ужаса.

– Я не знаю.

Дети смотрели друг на друга, не в силах сказать то, о чем в страхе думали оба. Гвен перевела взгляд на дымящуюся миску с варевом, которую она принесла матери и поставила у стенки, и поняла, что так голодна, что готова съесть и ее кашу. И тут же ущипнула себя за руку, чтобы наказать за жадность и глупость.

Тут настил заскрипел снова: в кузов медленно забиралась Джулия. Темноволосая девчонка поддерживала ее под локоть.

– Говорят, будем тут ночевать. Приближается буря, – тихо сказала она, глядя в глаза Гвен, пока Джулия устраивалась на полу.

Где-то в темноте раздался далекий протяжный вой.

В проеме появился охранник и протянул пленникам обогреватель, работающий на спирте. Потом, забравшись в кузов, приблизился к Джулии и детям и швырнул им грубое шерстяное одеяло, все в дырах. Остальные пленники, завистливо косясь на дырявое одеяло, недобро зашептались: за что этой семье досталась такая роскошь? Почему им, а не другим?

– А как же мы? – скрипучим голосом спросил старик.

– Да! – раздались робкие голоса с разных сторон.

– Одеяла полагаются только детям и раненым, – рявкнул охранник. – Если начнете тут потасовку из-за них – буду стрелять на поражение.

– Сволочи! – пробормотала одна из женщин, и было непонятно, кого она имеет в виду.

Охранник клацнул помпой дробовика, и голоса тут же стихли. Он обвел лица пленников долгим тяжелым взглядом, словно запоминая их как следует. И каждый, на кого глядел сквозь окуляры противогаза этот человек, опускал голову.

Даже когда он закрыл дверь, все продолжали молчать.

Ночь прошла ужасно. Хотя обогреватель худо-бедно работал, дети до утра дрожали под одеялом, прижимаясь к матери. По звукам, доносившимся снаружи, можно было догадаться, что охранники несут вахту вокруг грузовика.

Скрип сапог по снегу слышался то с той стороны, то с этой, петляя кругами вокруг кузова.

– Они следят, чтобы мы не сбежали или чтобы нас не съели? – тихо спросил Майкл.

Гвен качнула головой:

– Наверное, и то, и другое…

Спали урывками: мать то и дело будила их стонами или кашлем. А когда усталость брала свое и дети смыкали глаза, в их воображение тут же прорывались кошмары.

Выбравшись из Метро на поверхность, Юэн сразу наткнулся на небольшую группу людей: они разбили лагерь и стояли вокруг костра, по-видимому поджидая его. Волна внезапного страха тут же отхлынула, как только мужчина разглядел клетчатые пледы с особым орнаментом: когда-то он означал принадлежность к королевскому дому Стюартов, а ныне – к другой странной и грозной породе людей.

– Здорово, мужики! – осторожно приветствовал гостей Юэн, в знак приветствия подняв руки ладонями вперед.

– И тебе не хворать, Юэн. Что тут у вас стряслось? – могучий мужичина шагнул навстречу, протягивая руку.

Ладонь Юэна исчезла в огромной лапище гостя.

– У меня жену с детьми угнали, Энгус. Пришлые налетчики.

– А ты, видать, в погоню собрался? – усмехнулся здоровяк.

Юэн молча кивнул. Люди у костра обменялись взглядами. Энгус заговорил снова:

– Пропусти ребят, у нас к вашим есть дело.

Юэн кивнул и отошел в сторону. Четверо из гостей направились ко входу в туннель. Дождавшись, пока все они исчезнут в проеме, Энгус продолжил:

– Мы с Дугалом к тебе прицепимся ненадолго.

Юэн снова посмотрел на окаймленное огненно-рыжими волосами лицо великана. Энгус был из людей, живших в шотландских горах в ту пору, когда война положила конец цивилизации и на весь мир обрушилась ядерная зима. Как и их легендарные предки, горцы были ребятами суровой закалки и быстро приспособились к жизни в новых условиях. Они наладили торговлю с уцелевшими шотландскими поселениями, тем и промышляли. Где жили они сами, никто толком не знал: они об этом не распространялись, а лезть с вопросами было боязно. В Метро Глазго у них была жутковатая репутация, и местные предпочитали держаться от них подальше.

– Зачем так напрягаться ради меня, Энгус? – спросил Юэн.

Эти ребята за так напрягаться точно не станут. Кроется за их предложением что-то…

– Славный ты парень… – ухмыльнулся здоровяк. – Думаем, как бы поближе с тобой познакомиться…

– Хотим убедиться, что они на юг пошли, а не на север, – объяснил Дугал, тоже улыбаясь.

У Юэна отлегло. Теперь ясно, зачем они к нему сядут на хвост: им надо убедиться, что налетчики не двинулись на север, где находятся поселения горцев.

– Я прямо сейчас выхожу, – предупредил Юэн.

– Всегда готовы, – осклабился Дугал.

Горцы подхватили рюкзаки и охотничьи ружья, и Энгус широким взмахом огромной руки показал Юэну, чтобы тот шел первым.

Ступая по скрипучему снегу, Юэн повел из города двух великанов, ступая по следам машин, в которых угнали его семью.

Утром пленники были разбужены скрежетом открываемой двери и порывом холодного воздуха. Ветер задувал внутрь кузова снежинки. Снова появилась темноволосая девчонка, за ее спиной маячил охранник.

– Скоро выдвигаемся! – сказала девчонка. – Сейчас выдадут корм. А пока можете пойти облегчиться.

Гвен приподнялась, но девчонка покачала головой.

– Не спеши. Вы трое пойдете со мной.

– Почему это? – насупилась Гвен.

– Так вам будет лучше, – сухо сказала девчонка, косясь на охранника.

– С чего это тебе заботиться о том, чтобы нам было лучше? – недоверчиво спросила Гвен.

Девчонка прищурилась:

– Не люблю, когда забирают детей или бьют женщин.

– Так уж и не любишь, – вдруг прохрипела Джулия.

Темноволосую девчонку от этих слов передернуло.

– Работа у меня такая: следить за сохранностью товара, – резко ответила она. – Вылезайте, кому сказала!

Выйдя из машины, девчонка отвела их к развалинам заброшенного дома, замеченным Гвен во время вчерашней остановки. Стен было всего три, но и на том спасибо: можно хотя бы справить нужду без того, чтобы на тебя пялились незнакомые мужики с ружьями.

Они вернулись к грузовику. Пока девчонка помогала Джулии, у которой вроде бы наступило просветление, забраться в кузов, охранник вдруг схватил Гвен за руку и дернул ее в сторону.

– Эй! – сказала Гвен. – Чего надо? Отпусти меня!

Джулия встревоженно обернулась: она-то знала, что может понадобиться этим шакалам от девчонки. Хотя она все еще нетвердо стояла на ногах, дать дочь в обиду Джулия не могла. Майкл стоял, сжав зубы, и нижняя губа его подрагивала.

Темноволосая девчонка не обратила на охранника и Гвен никакого внимания и обернулась к Джулии и Майклу:

– Полезайте в кузов. Сидите смирно и ждите, когда принесут еду.

Никто не тронулся с места, и тогда она добавила:

– Я вас прошу, не лезьте. Лучше не будет никому – вас убьют или покалечат.

После этих слов она резко развернулась и пошла к охраннику, тащившему Гвен подальше от фургона.

– Джейк, отпусти ее!

– Да пошла ты! Не суйся, куда не просят, – у мужчины был грубый голос со странным акцентом – он как будто проглатывал окончания слов.

– Отпусти ее, говорю. Она совсем ребенок!

– Ну а че, если ты не даешь, кто-то же должен!

– Джейк!

Девушка подошла к охраннику, и тот замахнулся свободной рукой, метя ей в лицо.

– Помни, какая у нее работа, Джейк, и отцепись от нее.

Этот голос принадлежал другому человеку в выцветшей униформе.

– Да я, сэр, че… Я ниче… – сбивчиво забормотал охранник, отпустив Гвен.

Гвен вырвалась и припустила к грузовику, но второй человек перехватил ее:

– Я понимаю, это все неприятно, но так уж мы живем, и тут ничего не изменишь.

Гвен молча смерила его взглядом, полным ненависти и страха.

– Отведи их в грузовик и накорми.

Он подтолкнул Гвен к темноволосой девчонке, и та отвела ее к Джулии и Майклу.

На завтрак выдали только овсяные брикеты. На вкус они были как картон и голод не утолили ни капельки. После еды взгляд Джулии снова помутнел. Гвен закутала ее в одеяло, пока Майкл молча наблюдал за ними. Он больше не пытался лечить мать своими детскими считалками.

Весь день до заката двигались без остановок.

Когда дверь снова распахнулась, снаружи была тихая ночь, и темноволосая девчонка опять забралась в кузов, чтобы помочь им выбраться наружу.

Выйдя на свет, Гвен поняла, что они находятся в городе. Грузовик стоял на дороге, окруженный ржавыми остовами машин и разрушенными домами. Гвен подставила плечо под руку матери и прошептала Кейтлин, которая поддерживала Джулию с другой стороны:

– Где мы?

Кейтлин быстро оглянулась по сторонам и ответила:

– В Карлайле.

Гвен выпучила глаза от удивления. Сидя взаперти в закрытом кузове, она даже не представляла, как далеко они забрались от дома.

– Нас что, так никогда и не спасут? – прошептала она.

– Папа придет за нами! – тонкий голосок Майкла звенел от надежды и страха.

– Тихо, дети… – сказала Джулия, на минуту придя в себя. – Давайте вернемся, пока не замерзли.

Темноволосая внимательно посмотрела на Джулию, но ничего не сказала.

В первый день пути Юэн с горцами преодолели немалое расстояние. Они шли размашисто, а ели на ходу. Два великана говорили очень мало, только изредка указывали Юэну верное направление, когда он сбивался со следа. На ночь они устроились в каменной автобусной остановке. Энгус развел небольшой костер. Поужинав, все трое закутались в спальные мешки и лежали, глядя на пламя.

Энгус нарушил тишину первым.

– Что будешь делать, когда найдешь своих? – прорычал он.

– Приведу их домой.

– Вряд ли это будет так просто, – заметил Дугал.

– Наверное, ты прав. Но попробовать надо.

– Это да. Только не мешало бы обдумать все хорошенько, – проворчал Энгус. – Ты хороший парень. Жаль будет, если сгинешь по глупости.

– Это я уже слышал на своей станции, – скривился Юэн.

– Ты пойми меня правильно. Я не считаю, что ты рехнулся, раз пошел за ними. Просто думаю, что тебе нужен план, да и без помощи тебе не обойтись.

– Вот найду их – тогда и план продумаю, – пробурчал Юэн. – А насчет помощи… От кого ее ждать, кроме вас двоих? Да и вы, вроде, отчалите еще до границы?

Дугал и Энгус обменялись долгим многозначительным взглядом.

– А ты драться-то вообще умеешь, парниша? – спросил великан. – Ты кто по профессии? – И он заржал, довольный тем, что ввернул пыльное словечко из лексикона умников.

– Почтарь, – хмуро ответил Юэн. – Но вы не думайте. У нас в туннелях времени много. Приходилось поучиться кой-чему у опытных товарищей.

– Типа чего?

– Типа умения обращаться с ножом. Могу теперь фокусы показывать, – спокойно сказал Юэн.

– Красиво! – оценил Энгус. – Ты, блин, как рыцарь с мечом. А твое путешествие – путь героя. Реально. Как в сказке, – в голосе великана не было слышно издевательских ноток. Наоборот, казалось, что он говорит это на полном серьезе и даже немного торжественно.

Юэн озадаченно приподнял бровь и уставился на горца.

– Энгус, ты о чем вообще?

– Точняк! Все старые сказки начинаются с того, что какой-то двинутый пытается сделать то, на что ни один нормальный человек не пойдет, – воодушевленно добавил Дугал.

– Ну, отлично, парни. Спасибо за комплимент, – сказал Юэн.

– Вот увидишь. Я вот думаю, люди сами будут предлагать помощь, когда узнают, куда и зачем ты идешь.

– Что-то до сих пор никто не предлагал, кроме вас…

– Ну, мы-то не тебе помогаем. Просто хотим убедиться, что бандюги отвалили отсюда, – добродушно объяснил Дугал.

– Спасибо, блин. Вдохновили.

– Просто говорим, как есть, – ухмыльнулся Энгус.

– Думаете, у меня есть шанс? – помолчав, серьезно спросил Юэн.

– Юэн, дружище, тут порой и не такое бывает… Ложись-ка спать и, это… Не смотри в рот дареным коням.

Но Юэн еще долго не мог уснуть.

Ночью мать впала в забытье. Дети сидели, прижавшись к ней с двух сторон, когда дверь отворилась и в кузов залезла темноволосая девчонка. В руках у нее были спальный мешок и фонарь. Стараясь не шуметь, она подсела к троице и шепнула:

– Я послежу за вашей мамой до утра. Спите.

– Сами последим, – тут же отрезал Майкл.

Девчонка уставилась на него с непонятным выражением – то ли с уважением, то ли неприязненно. Но тут вступила Гвен, устало и покорно:

– Майкл… Ну-ка, веди себя хорошо. Будем делать, что она говорит.

Майкл не узнавал сестру: такое выражение лица он видел у нее впервые. Зато голос был тем же, и он решил, что на этот раз лучше не спорить и послушаться. Через несколько секунд уставший и перепуганный мальчик уже спал, всем телом прижавшись к матери и сестре.

Гвен откинула волосы с его лба, а потом повернулась к темноволосой девчонке.

– Все серьезно, да? – решительно спросила она.

Девчонка кивнула.

– Она умрет?

Та пожала плечами.

– Я прошу! Скажи мне правду! – настаивала Гвен.

Темноволосая какое-то время молча смотрела на пленницу, а потом нехотя кивнула:

– У нее глаз красный. Думаю, кровоизлияние в мозг. Его нельзя ни остановить, ни вылечить.

Глаза Гвен наполнились слезами, и она со злостью вытерла их тыльной стороной ладони.

– Почему ты с этими людьми? – неожиданно спросила она девчонку. – Не вписываешься ты в их компанию.

– Ты так уверена? – выгнула бровь девчонка.

– Тебя тоже похитили?

– Нет, завербовали, – девчонка дернула плечами. – Я была одна, подыхала от голода и украла немного еды. Мне повезло: меня поймал часовой, а не тот, кого я обокрала, поэтому мне предоставили выбор.

– И ты пошла угонять людей, лишь бы не наказали? – спросила Гвен.

Девчонка покачала головой:

– Все было немного не так. Мне сказали, что я должна отработать свой долг.

– А когда ты его отработаешь, что тогда? Куда подашься? – с неожиданным интересом спросила Гвен. Девчонка вдруг начала нравиться ей: оказывается, она в этой каше тоже не по своей воле…

– Я уже отработала, – улыбнулась та.

– И осталась? – ледяным тоном уточнила Гвен. – Что, нравится?

Девчонка только усмехнулась:

– Знаешь… Не я, так кто-то другой. Возможно, кто-то более злой.

И вдруг Гвен вспомнила, как тянул ее от грузовика своей перепачканной в дизеле лапищей охранник, как мерзко маслились его глаза. Возможно, кто-то гораздо более злой. Она кивнула и отвела взгляд от темноволосой девчонки. Какого черта. Каждый выживает, как может. Вот бы и ей знать, как протянуть еще недельку-другую, как спасти мать и прокормить Майкла.

– Ты нам поможешь сбежать? – тихо спросила Гвен.

Девчонка только ухмыльнулась.

– И куда же вы пойдете?

– Домой.

– А дорогу ты знаешь? Приходилось топать десятки миль по замерзшему снегу на глазах у всяких адских тварей, которые так и ждут, когда ты оступишься?

Гвен опустила голову и вздохнула:

– Нет. Но я не хочу, чтобы мой брат вырос таким, как эти люди.

Ее голос дрожал от слез. Темноволосая посмотрела на Майкла.

Во сне он казался еще бледнее. Рот его был слегка приоткрыт, и от дыхания в воздухе клубился пар.

– Будет чертовски здорово, если он вообще вырастет, – вздохнула она.

Гвен вспыхнула, сжала кулаки, но потом взяла себя в руки.

– Помоги нам сбежать, – упрямо повторила она.

– Не могу. Я не могу, – твердо ответила девчонка.

– А если бы могла? Помогла бы?

Темноволосая молчала. На ее лице, почти детском, было не различить ни одной эмоции.

Гвен была уже достаточно взрослой, чтобы понять: с матерью что-то происходит.

Джулия часто прикладывалась к бутылке, а к отцу уже года два как потеряла всякий интерес. Когда тому приходилось отлучаться по делам, мать торопилась уложить детей и пропадала где-то ночами. Соседи шептались, что Джулия ходит налево, и довольно скоро доброхоты разъяснили не верящей и негодующей Гвен, что это означает.

От отца это знание было скрывать непросто и болезненно, хотя иной раз Гвен и казалось, что тот и сам все знает – просто не хочет мутить воду, потому что слишком цепляется за свою семью; а любит на самом деле не мать, а их с Майклом.

А потом Гвен решила, что отношения матери с отцом – это их личное дело, а сама Гвен должна любить их по отдельности так же, как любила вместе.

Они снялись с лагеря на рассвете. Сначала Энгус забрался на крышу автобусной остановки и осмотрелся, а потом уже отправились в путь.

Юэну было не привыкать весь день идти пешком, но горцы в этом искусстве явно поднаторели побольше, и выдерживать их темп было непросто. К тому же они зачем-то влезли по колено в рыхлый снег – хотя и шли вдоль старого шоссе, забитого ржавыми останками брошенных много лет назад автомобилей.

– Чего мы плетемся в кювете? Может, лучше пойдем по дороге?

– Мы и так идем вдоль нее, – ответил Энгус.

– Да, но почему мы на нее не выходим?

– Потому что это слишком просто, вот почему.

– Любой, кто захочет спрятаться, поживиться или перекусить, будет первым делом следить за дорогой, – снизошел до объяснения Дугал.

– Во-во, – подхватил Энгус. – В наши дни на дорогу выйдет только дурак или тот, кому терять уже нечего.

– Разумно, – буркнул Юэн.

Сам-то бы он, конечно, пошел по дороге.

И не потому, что ему было нечего терять.

Этим утром Юэн понял: то, что он принимал за облака на востоке, на самом деле оказалось холмами и горами, покрытыми снегом и туманом. До сих пор им не встречалось ни одно живое существо, кроме птиц, – да и те попадались редко.

– И всюду одно и то же? – спросил он Энгуса.

– Что?

Юэн махнул в сторону далеких, запорошенных снегом руин и развел руками, словно охватывая снежные просторы вокруг:

– Разгром и запустение.

– Разгром разгромом, а вот с запустением ты поторопился.

– В каком смысле?

– В Шотландии всякая живность водится. Например, волки. Расплодились из старого заповедника в горах.

– Ну! Взбрело же в чью-то дурную голову завезти обратно волков! И никто не подумал, что будет, если паразиты вырвутся на волю, – раздраженно заметил Дугал.

Юэн посмотрел на него, ожидая подробностей, но Энгус встрял:

– Волки вырвались из заповедника, когда война подходила к концу. А может, кто-то их выпустил. А как люди повымерли, тут-то им и началось раздолье. В горах от них спасу нет. Злые, черти, и вечно голодные…

– Но еще хуже – медведи, – добавил Дугал.

– А хуже медведей – кошаки, – объявил Энгус.

– Серьезно? – с недоверием спросил Юэн.

– А то, брат! Это тебе не шутки. Хотя все это, так сказать, дети природы. Бывает, с юга или с побережья такое забредет, что мало не покажется, – улыбка пропала с губ горца.

– Мутанты? – спросил Юэн, которому и в Глазго доводилось видать всяких диковинных тварей.

– А это смотря с кем заговоришь. Один наш священник божится, что они выбрались прямиком из ада. У каждого своя теория на этот счет, – Дугал пожал плечами. – Кто говорит – эволюция.

– Кто злее всех, тот и выживает, – ухмыльнулся Энгус. – Я так считаю: нет ничего страшнее человека, когда он голоден, зол или когда ему позарез нужно то, что есть у другого.

– Невеселая картина, – сказал Юэн.

– Не грусти, – осклабился Энгус. – В горах и людишки еще водятся. У нас даже кое-где всякая техника работает: ветровые генераторы, отопление. Водопровод.

Юэн уставился на него недоверчиво.

– Вот потому мы и не говорим никому, где живем, – подмигнул Дугал. – А то вдруг кому приспичит и наша канализация глянется?

Они шагали без остановок до самого вечера, и Юэн начал потихоньку приноравливаться к темпу своих спутников. У них было чему поучиться, и Юэн не упускал возможности задать вопросец или взять тот или иной трюк на заметку. Они поучали новичка с удовольствием, и Юэн начал даже подозревать, что два добродушных великана отправились в путь без особой для себя необходимости – просто чтобы помочь глянувшемуся им человеку. А историю с защитой своих поселений выдумали, чтобы не показаться слишком сентиментальными.

Когда солнце начало заходить, братья остановились, озираясь вокруг. Горы уже были еле видны в снежном мареве.

– Все в порядке? – спросил Юэн.

– Дальше не пойдем, – мрачно отозвался Энгус.

– Почему? Что тут такого особенного?

– Примерно в двух часах пути отсюда будет Карлайл. А это значит, что я подобрался к Англии ближе, чем стоит.

– А что там, мутанты?

– Хуже, брат. Там треклятые англичане, – ухмыльнулся Дугал.

Юэн не раз слышал подобные разговоры в Глазго, но сам не знал, что сказать по этому поводу.

– Люди есть люди, они везде одинаковы, – только и произнес он.

– Вот и тешь себя этой мыслью, – снова одарил его ухмылкой Дугал.

Энгус похлопал Юэна по плечу:

– Иди дальше и никуда не сворачивай. Дойдешь до домов – ступай осторожнее. Мало ли что тут водится, возле границы. Удачи!

Юэн растерянно кивнул.

Великаны развернулись и быстро зашагали на север по собственным следам.

– Спасибо, мужики! – крикнул им вслед он.

Ветер поймал его слова и принес ему обратно. Великаны не обернулись.

Ночь казалась Гвен бесконечной: сидя в темноте кузова, она то проваливалась в обрывочный сон, то выпадала из него. Джулия пришла в себя перед самым рассветом и попила воды из ее рук. Она все еще с трудом держалась на ногах, но Гвен заметила, что глаз у матери уже не был так налит кровью, как накануне.

Вошла темноволосая девчонка.

– Одна из машин сломалась. Мы задержались, пока ее чинят, – сказала она. – Скоро у вас появятся новые спутники.

Джулия смотрела на нее безучастно. Значит, еще кому-то не повезет, вот и все.

– Майкл прямо уверен, что отец его спасет. Твой муж что, разведчик? Рейнджер? – спросила темноволосая.

– Ха! – фыркнула Джулия. – Почтальон он.

– Тоже опасная работа.

– Только не у нас, в Глазго. У нас там все тихо да гладко.

Темноволосая встала и распахнула дверь навстречу рассвету, затем замерла в проеме и сухо бросила через плечо:

– Как видите, не так уж гладко.

Джулия уставилась ей в спину взглядом, словно надеясь прожечь в ней дыру.