Брешь в стене

Глава третья

Серебристый «кадиллак», мягко шурша покрышками, бесшумно остановился у чугунных узорчатых ворот. Ворота так же бесшумно растворились, и автомобиль медленно въехал во владения Шарля Левьена. Длинная и прямая, словно стрела, дорожка, посыпанная красным гравием, вела к центральному подъезду богатой усадьбы.

Вилла Левьенов была поистине райским уголком. Она буквально утопала в субтропической зелени — благо мягкий климат Средиземноморья способствовал бурному ее произрастанию. Главная аллея, ведущая от ворот к усадьбе, была ухожена с такой тщательностью, а обрамлявшие ее два ряда кустарника, подстриженного в строгом соответствии с законами геометрии, настолько были уподоблены двум параллельным прямым, никогда не пересекающимся, что невольно возникала мысль: уж не сидит ли в засаде целая армия дворников и садовников и не следит ли она с превеликим пристрастием за каждой занесенной со стороны, дерзко нарушающей всеобщую гармонию, «чужой» песчинкой, за каждым вновь появившимся на свет Божий, но не отвечающим установленным стандартам листочком, за каждой травинкой, посмевшей на лишний дюйм возвыситься над своими унифицированными собратьями?.. Нет, никакой армии не было, но два штатных садовника работали на вилле от зари и до зари.

«Кадиллак» замер у главного входа. Возле дверцы тут же вырос туго накрахмаленный, с генеральской выправкой, привратник. Его каменно-учтивое лицо было лишено какого бы то ни было выражения.

— Прошу вас, месье Лебон. Хозяин уже дважды справлялся о вас, — бесстрастно произнес привратник, помогая выйти полному, с короткой стрижкой мужчине лет тридцати.

— Спасибо, Франсуа, — ответил тот, отдуваясь и стирая пот со лба. — Фу-у, ну и печет же сегодня.

— Да, месье Лебон, термометр показывает двадцать девять градусов по Цельсию, — словно робот, произнес Франсуа. — Великолепная погода, месье.

— Ну, это как сказать, — усомнился месье Лебон, щурясь на совершенно чистое, ослепительное, неподвижное, пышущее жаром небо. — Будьте добры, Франсуа, распорядитесь с этим. — Он кивнул на заднее сиденье автомобиля.

Там, утопая в изящной корзинке, испуская неземной, божественный аромат, подобно только что вылупившимся птенцам в гнезде, цвета густой, уже свернувшейся венозной крови, почти черные, бархатистые, замерли в ожидании роскошные розы — целый букет, огромный, необъятный, безжалостно стиснутый кольцом корзинки.

— Сию минуту, месье Лебон.

Даже вечно невозмутимый Франсуа не сумел скрыть едва заметной тени восхищения, на мгновение тронувшей его лицо. Словно из-под земли вырос юноша-слуга, наделенный теми же безупречными манерами, что и его старший коллега, ловко, но бережно подхватил корзинку с цветами и последовал за месье Лебоном.

Карьеру Пьера Лебона можно было бы назвать блестящей. Выходец из бедной семьи, в шестнадцать лет он отправился на заработки в Париж, где после долгих и порой бесплодных поисков своего места в жизни сумел наконец занять престижный пост дегустатора духов в известной на весь мир парфюмерной фирме «Кристиан Диор». Дело в том, что Пьер обладал удивительным врожденным даром, с годами развившимся и достигшим настоящего совершенства, — даром различать тончайшие оттенки любых запахов, особенно запахов всевозможных цветов. Обостренное, чрезвычайно чувствительное обоняние стало его вторым зрением, и часто, когда глаза оказывались бессильны передать всю полноту окружающего мира, выступало на первый план и успешно лидировало среди остальных форм чувственного восприятия, данных человеку природой. Простой пример: два цветка, совершенно идентичных для простого смертного, для Пьера Лебона имели свои, чисто индивидуальные, присущие только каждому из них качества, выраженные в специфических оттенках аромата.

Горя желанием создавать свои собственные сорта духов, а не «нюхать» чужие, Пьер Лебон мечтал об открытии независимой фирмы. В двадцать пять лет счастье вновь улыбнулось ему: некий солидный магнат, чей счет в банке исчислялся единицей то ли с семью, то ли с восемью нулями, выразил намерение субсидировать начинания молодого таланта. А еще год спустя фирма со скромным названием «Пьер Лебон» уже давала продукцию. Пьер Лебон обрел независимость, чуть позже — состояние и признание в кругу воротил мирового парфюмерного бизнеса. Продукция фирмы пользовалась неизменным успехом у сильных — и богатых — мира сего. Высокая стоимость духов делала их практически недосягаемыми для человека со средним достатком — и тем не менее на витринах они не залеживались, обладание ими считалось редкой удачей. Фирма ограничивалась выпуском лишь небольших партий духов, выбрасывая их на жадный до новинок рынок, — и тем самым создавала ажиотаж вокруг своей продукции и ореол таинственности вокруг имени Пьера Лебона.

…Он вошел в просторное, роскошно обставленное помещение. Слуга с цветами неотступно следовал за ним. Торжество было в самом разгаре: гремела музыка, мелькали танцующие пары, слышались смех, шутки и фривольные анекдоты, то тут, то там взрывались откупориваемые бутылки с шампанским. Дым дорогих сигарет сизыми струйками вился по залу. Пьер невольно поморщился: первейшим врагом его необыкновенного дара был именно табачный дым.

Казалось, никто из присутствующих не заметил появления Пьера Лебона. Но вот от группы мужчин отделилась фигура высокого молодого блондина и направилась прямиком к нему.

— Привет, Пьер! — радостно воскликнул он, крепко стискивая руку гостю. — Наконец-то! А я боялся, что ты уже не придешь.

— Скорее я не явился бы на аудиенцию к английской королеве, чем нарушил слово, данное моему лучшему другу, — улыбнулся Пьер Лебон, отвечая на рукопожатие. — Кстати, где же виновница торжества?

— Матильда! — крикнул Шарль Левьен — ибо это был он — и помахал кому-то в зале. — Сейчас она подойдет.

Из месива извивающихся в танце тел вынырнула Матильда Левьен, очаровательная хозяйка дома и супруга Шарля. Этот день был особенным для нее — ей исполнилось двадцать три года.

— Как я рада видеть вас, дорогой Пьер! — улыбнулась она. — Вы слишком редко бываете у нас.

Пьер развел руками.

— Дела…

— Он вечно весь в делах, — буркнул Шарль, подмигивая другу.

Пьер собрался с духом и выпалил:

— Вы сегодня восхитительны, дорогая Матильда… как никогда…

Матильда весело рассмеялась.

— То же самое вы мне говорите каждый раз, когда бываете здесь, милый Пьер.

Пьер покраснел и смущенно опустил глаза.

— Это лишь свидетельствует о его постоянстве, — сказал Шарль, кладя руку Пьеру на плечо.

— Да, действительно… просто я не умею говорить комплименты, — пробормотал тот и окончательно смутился.

— Ваши слова, Пьер, для меня дороже любых самых изысканных комплиментов. И знаете почему? В ваших словах нет лжи. — Теперь она говорила серьезно.

Тут он вспомнил о цветах. Бережно взяв у слуги корзинку, он протянул ее молодой хозяйке.

— Примите от меня этот дар, дорогая Матильда, — произнес Пьер, чрезвычайно волнуясь, — и помните, что у вас есть друг, который вас никогда не предаст. Будьте счастливы.

— Спасибо, Пьер, — поблагодарила Матильда и поцеловала Пьера в щеку. И лишь после этого взгляд ее упал на цветы. — О! Какая прелесть!..

Завороженная удивительным зрелищем, она не могла оторвать глаз от почти черных, бархатистых роз, чьи крупные головки еще несли на лепестках капельки утренней росы. Волшебный аромат разлился по залу, успешно соперничая с едким табачным дымом и винными парами.

— Они срезаны сегодня утром в моей парижской оранжерее и доставлены сюда специальным рейсом. Ручаюсь вам, дорогая хозяюшка, никто никогда и нигде не видел подобной красоты. Надеюсь, мне удастся придать этот изумительный аромат новому сорту моих духов.

Глаза Матильды лучились такой ослепительной улыбкой, что Пьер невольно зажмурился. Ему легче было смотреть на солнце, нежели на очаровательную супругу своего друга Шарля Левьена. Но это было его глубокой, никому не ведомой тайной, в которой он боялся признаться даже самому себе.

Матильда унесла корзинку с розами в другой конец зала, а Шарль потащил друга к обильно накрытому столу, где несколько завзятых чревоугодников истово начиняли себя пищей, считая, и небезосновательно, эту форму времяпрепровождения лучшим способом получить наивысшее удовольствие.

— Пойдем выпьем, — предложил Шарль. — На днях мне прислали прекрасное испанское вино.

Несмотря на два мощных кондиционера, от множества потных тел, табачного дыма и спиртных испарений в зале было очень душно. Вскоре обильный пот заструился по лицу тучного Пьера Лебона, дыхание его стало шумным и тяжелым. Наконец он не выдержал.

— Послушай, Шарль, — взмолился он, — ты как хочешь, а я, пожалуй, пойду пройдусь. Очень уж душно здесь.

— Я с тобой, — тут же отозвался Шарль.

Незаметно выскользнув из зала, оба друга спустились в сад. Здесь дышать было намного легче.

— Мне нужен твой совет, Пьер, — произнес Шарль, когда они углубились в тенистую аллею, где августовский зной был заметно ослаблен густыми кронами деревьев. — Я не рискнул сделать Матильде подарок без твоего предварительного одобрения. В этих делах твой авторитет для меня закон.

— Что ж, Шарль, твой выбор весьма удачен. Уверен, Матильда будет в восторге. «Джой» — одни из лучших духов в мире.

Шарль остановился как вкопанный.

— Как ты догадался?!

Пьер пожал плечами.

— От тебя разит духами за версту. Так что ни о какой догадке и речи быть не может. Я просто «вижу».

Шарль внезапно помрачнел.

— От тебя ничего не скроешь, — сухо произнес он. — Тебе бы сыщиком работать.

— Да что с тобой стряслось? — удивился Пьер, уловив неожиданную перемену в настроении друга. — Я тебя чем-нибудь обидел?

— Нет, — тем же тоном ответил Шарль. — Никакой обиды я на тебя не держу.

— Так в чем же дело? — недоумевал Пьер. — Я прав относительно «Джой»? Так ведь?

— Более чем прав. Я действительно хочу подарить Матильде духи этой марки.

— Так подари же! — воскликнул Пьер. — Вот увидишь, она будет рада. Будь добр, достань флакон — я только взгляну.

— У меня нет с собой духов, — бесстрастно ответил Шарль, глядя поверх деревьев.

— Нет? — остановился Пьер. — А, понял! Они лежали у тебя в кармане, но раньше, — иначе я не чувствовал бы их аромата. Так?

Шарль не ответил. Внезапная догадка пробуравила мозг Пьера, словно штопором. Он стал мрачнее тучи.

— Погоди, Шарль, — произнес он тихо, хватая друга за руку и пристально всматриваясь в его глаза. — Погоди… Может быть, духи никогда и не лежали в твоем кармане?

Шарль резко повернулся и в упор посмотрел на Пьера.

— А вот это тебя уже никак не касается. Понял?

Пьер сразу как-то сник, сгорбился, стал меньше ростом.

— Та-ак, — произнес он чуть слышно. — Теперь мне все ясно. А я, дурак, не верил, думал, выдумки все, козни завистников. Выходит, не зря языки болтают.

— Ясно, говоришь? — с вызовом проговорил Шарль, щуря свои голубые глаза. — Послушай, Пьер, я ведь не ребенок и ни в чьей опеке не нуждаюсь. Ты что, мораль мне собрался читать?

— Значит, правда, — выдохнул Пьер.

— Да, правда, — холодно отозвался Шарль. — Да, у меня есть любовница, с которой я встречаюсь уже более месяца. И пахнет от меня духами, которые я подарил ей три дня назад. И ты, как всегда, прав — это были «Джой», и именно «Джой» я собирался сегодня же подарить Матильде.

— Не смей! — выкрикнул Пьер. — Это мерзко!

— Мерзко? — пожал плечами Шарль. — Не думаю. По крайней мере, я ничего мерзкого в этом не нахожу.

— Да как же ты мог, Шарль!..

— А, принялся все-таки за мораль… Послушай, Пьер, а какое тебе, собственно, до всего этого дело? Ты что, решил из меня святого сделать?

— Подумай о Матильде, — тихо произнес Пьер, удрученно качая головой, — до твоей же святости мне нет никакого дела.

— О, я это давно понял! — язвительно заметил Шарль. — Тебя интересует исключительно Матильда! Кстати, она моя жена — или ты забыл об этом?

— Я-то помню, а вот ты, кажется, забыл. Одумайся, Шарль, пока еще не поздно.

— Уж не метишь ли ты на мое место? — зло проговорил Шарль.

— Не неси чепухи! — возмутился Пьер. — Ваш брак с Матильдой для меня свят. Так пусть же он будет свят и для тебя.

— Не делай из меня идиота! — в запальчивости выкрикнул Шарль. — Я что, слепой, что ли?

— Нет нужды делать из тебя идиота. Ты уже…

— А, я идиот! Прекрасно! Знаешь что, друг мой любезный? Катись-ка ты…

— Какая глупость! — с сожалением пробормотал Пьер, безнадежно махнув рукой, и направился к воротам.

Навстречу бежал слуга — тот самый, что помог Пьеру донести корзинку с розами.

— Месье Лебон! — крикнул он издалека, заметив на дорожке одинокую фигуру Пьера. — Вы не видели месье Левьена? Франсуа сказал, что вы пошли в эту сторону.

— Он там, — Пьер махнул рукой в противоположный конец аллеи. — Да что случилось?

— Месье Левьена вызывают к пациенту! Срочно!

Шарль Левьен имел диплом врача-ревматолога. Свою карьеру он начал в Париже, так же как и Пьер Лебон, где они, кстати, и познакомились. Внезапное наследство, свалившееся на Шарля словно снег на голову, привело его в этот курортный городок, уступами спускающийся к морю и лежащий на полпути между Тулоном и Марселем. Вступив во владение богатой виллой, Шарль решил обосноваться здесь навсегда. Здесь-то он впервые и встретился со своей будущей супругой, Матильдой Карон, единственной дочерью адвоката. По воле случая в этот же городок вскоре прибыл и Пьер Лебон, временно поселившийся здесь для организации работ по созданию новой оранжереи. Нет ничего удивительного, что Пьер стал частым гостем на вилле Левьенов.

Шарль работал в местной клинике и слыл среди коллег-врачей прекрасным специалистом. Врачебной практикой вне клиники он не занимался, поэтому вызов к неизвестному пациенту его весьма удивил. Получив странное известие, Шарль поспешно повернул к дому. Так или иначе, а долг врача обязывал вовремя прийти больному на помощь. Обогнав Пьера, он поспешил было дальше, но внезапно остановился и обернулся. Глаза двух поссорившихся друзей встретились. Совершенно неожиданно Шарль шагнул к Пьеру и обнял его.

— Прости, Пьер. Видит Бог, я был не прав. Клянусь, сегодня же все обдумаю и приму решение. Матильда достойна истинной любви… Извини, Пьер, меня ждут. Какой-то странный вызов… Не уезжай, дождись меня, я долго не задержусь.

Словно камень свалился с сердца Пьера Лебона. Да, он всегда знал, что Шарль эгоист, но благородство его натуры до сих пор преобладало над негативными качествами души. И сейчас, слава Богу, положительное начало снова взяло верх. И хотя окончательного решения он еще не принял, первый шаг на этом пути уже сделан — Шарль обещал подумать.

Вернувшись к дому, Пьер застал там Франсуа.

— Франсуа, на пару слов, — отвел его в сторону Пьер.

— Да, месье?

— Вызов месье Левьена к больному был передан через вас?

— Да, месье.

— Кто его передал?

— Этьен, посыльный из отеля «Йорк».

— Вот как! Гм… Отель «Йорк»… — Известие несказанно удивило Пьера: он сам жил в этом отеле и отлично знал, что в его штате числятся два опытных врача. — Что же именно сказал вам Этьен?

— Он просил срочно передать месье Левьену, что в отеле его ждет человек, чья жизнь находится в опасности. Этот человек сильно болен.

— Но ведь в отеле «Йорк» есть свои врачи!

— Этьен передал, что тот человек желает видеть именно месье Левьена.

«Какой-нибудь старый самодур с тугим кошельком, ранее встречавшийся с Шарлем», — предположил Пьер.

— Благодарю вас, Франсуа.

Привратник бесшумно удалился, а Пьер Лебон поднялся на террасу, где и расположился в плетеном кресле. Здесь было безлюдно и тихо: основная масса пирующей молодежи сконцентрировалась в том душном зале, откуда столь поспешно сбежал Пьер еще полчаса назад — вместе с Шарлем Левьеном.