Братство Астарты

Глава 28

Рассудок и здравый смысл Акциния настойчиво твердили ему: возвращаться к конюшне опасно, брось всех и спасайся сам, пока еще возможно и дорога на перевал свободна! Он соглашался, он всегда соглашался с доводами рассудка, но почти всегда поступал строго наоборот. Вот и в этот раз, несмотря ни на что, он продолжал шагать в сторону сожженной деревни, по привычке рассуждая с самим собой:

«Все это верно: можно по-тихому выкопать деньги и кристалл, да убраться отсюда подальше. Что мне эти люди? Возможно, они заслужили свою участь, и уж точно никого из них праведником не назовешь. А парни — ну что же, видать, такая у них судьба! Подумаешь, привык к ним — ничего, переживу! В первую очередь надо о себе думать. Но с другой стороны, человек — это всего лишь набор устойчивых привычек и принципов. Отними их у него, и человек зачахнет, скукожится и умрет частью своей души. Остаток, конечно, будет теплиться, цепляться за жизнь, постарается вновь обрасти убеждениями и привычками, но сколько раз это может повторяться? Я уже умирал и начинал все заново. Смогу ли я еще раз? Вряд ли! Зная, что я их бросил, оставил в лапах этих изуверов — нет, не смогу! Конечно, ребята не сахар, даже больше скажу — настоящие мерзавцы и головорезы, но это мои головорезы! Я их нашел, вырастил, и я за них в ответе! В конечном итоге, они и есть моя единственная привязанность в этом мире, а бросать то, к чему ты привык, без борьбы нехорошо, для мужчины даже как-то неприлично».

Убеждая самого себя, Акциний спустился к деревне и залег за камнями, высматривая темный силуэт конюшни. Ночное небо, завешенное тяжелыми облаками, давало мало света, и сверху был виден только мрачный контур сарая и желтый огонек костра у дверей. Поскольку ничего больше разглядеть не удалось, ему пришлось просчитывать ситуацию, полагаясь только на свой опыт и умение анализировать.

«Скорее всего, — прикинул Наксос, — всех заперли в сарае. Тащить весь мой табор в лагерь им резона нет, куда их там девать, а здесь можно держать сколько угодно, выдергивая, кого надо, на допрос. Оставлять много охраны тоже глупо — там же одни бабы да слуги. Думаю, человека три, не больше. Двое, скорее всего, спят у костра, а один охраняет. Теперь главный вопрос — что с этими охранниками делать? За сегодняшний день у меня на совести уже два трупа. Добавить к ним еще три?»

За время своей второй жизни, Акцинию приходилось убивать, и не раз, но свою кличку Добряк он получил не зря. Убивать он не любил, и по мере сил всегда стремился обходиться без этого. Вот и сейчас он крепко задумался. Забрать три жизни ради спасения двух — справедливо ли? Посидев пару минут в раздумье и осознав, что с такими мыслями ему лучше сразу постричься в монахи, Акси сплюнул и, выругавшись, решил, что не его это дело — заботиться о вселенской справедливости. Они забрали мое, и я его верну, а если кто-то встанет у меня на пути, то это уж его выбор!

Обойдя сарай с дальней от костра стороны, он бесшумно спустился вниз и замер у угла. Сжав рукоятку ножа, Акциний подбросил левой рукой монету, и та, звякнув, откатилась в сторону, свернувшись на плитах серебряным кругляшом. Луна словно специально вышла из-за тучи и, подыгрывая, прошлась по серебру мерцающим лучом.

Звук упавшей монеты матерый вояка не перепутает ни с каким другим, в этом Акси был абсолютно уверен. Если стражник не спит, то он обязательно встанет и пойдет проверить. Пойдет один, не разбудив своих товарищей — ведь тогда не придется с ними делиться!

Акциний замер, прислушиваясь к темноте, и через пару мгновений был вознагражден — за углом послышались осторожные шаги. Они приближались, и вскоре показалась широкая спина стражника. Вот он остановился, заметив серебряный кружок, медленно повернул голову направо, налево и, успокоившись, протянул руку. Белая шея вытянулась, как будто специально подставляясь под удар.

Акси стремительно шагнул вперед, и лезвие ножа прошлось по торчащему над воротом панциря кадыку. Стражник захрипел и, выпучив глаза, стал заваливаться на землю. Наксос придержал тело и аккуратно уложил его без единого звука. Затем, подобрав монету, он хладнокровно вытер нож, не преминув произнести свою обычную в таких случаях нотацию:

— Не возжелай чужого, и будет в твоей душе мир и покой!

Послушав тишину и не уловив ничего подозрительного, Акциний прошел вдоль длинной стены и выглянул из-за угла. Костер догорал, мерцая красными углями, а два стражника мирно спали рядом, кутаясь в шерстяные плащи.

«Надеюсь, Митра примет ваши грешные души», — прошептав про себя напутствие уходящим в мир иной, Наксос беззвучно подошел к спящим. Оба охранника чувствовали себя в полной безопасности, снятые панцири и оружие лежало рядом аккуратно сложенной горкой. Нож пробил грудную клетку одного точно в районе сердца и, не задержавшись ни на миг, взлетел вновь. Еще удар, и второй, вздрогнув, тут же безжизненно вытянулся на земле. Все произошло так быстро, что бедняги даже не успели проснуться.

Выпрямившись, Акциний взглянул сверху на дело рук своих и подумал с фатализмом: «Хорошая смерть. Хотел бы и я вот так же умереть во сне, без страха и мучений!»

Еще раз осмотревшись, он подошел к воротам и скинул засов. Створки, заскрипев, начали открываться, и темнота дохнула затаенным страхом десятков людей. Не желая лезть внутрь, Акси негромко крикнул в густую черноту:

— Клешня, Мера, вы здесь?

Ответом ему послужили быстрые шаги и приглушенный радостный вопль:

— Акси! Мы здесь!

Через мгновение они выскочили с сияющими рожами и накинулись на него с объятиями, как два медведя на малиновый куст.

— Вот не ждали! Как же ты выбрался, старый черт?

Акциний не любил проявлений любых эмоций и, как мог, постарался выбраться из их цепких дружеских лап:

— Хватит вам, не время!

Успокоив своих помощников, он посмотрел на боязливо выходящих женщин. Те, косясь на два трупа, лежащие у костра, жались к воротам.

— Акси, что же теперь будет?! — этот отчаянный крик отразил их общее состояние.

Опережая дальнейшие вопли, Наксос поднял руку, призывая всех к тишине.

— Слушайте меня внимательно! Трибунал никого в покое не оставит, не надейтесь! Не вздумайте пойти с повинной — все равно закончите в пыточной! Единственный шанс — это перевал! Уходите немедленно, но не толпой, а разбейтесь по парам, тройкам и идите не по тракту, а тропами через лес. Все продукты, что остались, разделите поровну между собой. На этом всё. Прощайте и не держите зла, если что не так! За нами не ходите: отныне каждый сам за себя, а я больше за вас не в ответе.

Сказав, как отрезав, он повернулся к Мере:

— Быстро откопай наше добро! Нельзя терять ни минуты!