Браслет Тигрицы (СИ)

Глава 42

Тимур

Подхожу к камере, где сиди Ян. Смотрю на его измученный вид, он страдает. Плюс к тому, уверен ему физически больно, я переломал ему все ребра, хоть они уже и восстановились.

— Зачем ты пометил ее? — хрипит он.

— Потому что она моя пара, — спокойно отвечаю, на что он поднимает свою голову.

— Она моя пара! — убеждает, смотря в мои глаза. Он видит, что я говорю на полном серьезе, поэтому прищуривается. — Почему я не чувствовал ее?

— Правильные вопросы задаешь… — подпираю стенку, напротив его камеры. Устраиваюсь по удобней, разговор будет долгий. — Тетя Алины — ведьма. И с ее рождения, она увидела ведение, в котором Алина лежит мертвая, а рядом с ней стоит волк. — Останавливаюсь, даю переварить. Он встает и подходит к решетке.

— Если ты думаешь, что я кинулся убить ее, то ты ошибаешься! — бьет руками решетку, сотрясая ее. — Я хотел ее пометить, но не убить. Я бы ни за что не причинил ей вред! — орет он.

Он говорит правду, он не хотел ее смерти, и он точно не обидел бы ее. Вот это заставляет меня насторожиться.

— Не важно… — стараюсь быть спокойным. Он хотел узнать правду, он получит ее. — Всю ее жизнь, семья скрывала ее от нашего мира, она не знала о существовании оборотней и о том кем является сама. При вашей встрече, на Алине был надет браслет, который скрывал ее сущность. Поэтому ты ее не ощутил, — объясняю. — Поэтому же, и она тебя не ощутила.

— Но ощутил ты, я прав? — его ноздри раздулись от злости.

— Да, ты прав. В то раннее утро мы почувствовали друг друга, хоть и не должны были. Поэтому на следующий день я снял с нее браслет, и она приняла моего зверя.

— Сука! — снова удар по решетке. — Я ведь чувствую что она моя — почему?

— Ведьма сказала, что на ее судьбу выпало два партнера… — молчу, наблюдая за его реакцией. — Но выбрала она меня, — добиваю я.

— А ты не думал, что встреть я ее первым, она бы вобрала мня?

— Думал, но судьба видимо решила, что я достойней… — ухмыляюсь я. Я жестокий с рождения, я не умею преподносить все мягко и гладко, я разом рублю словом.

— Я хочу поговорить с ней! — просит волк. — Мне нужно поговорить с ней, перед смертью.

— Зачем? — мое спокойствие улетучилось. — Чтоб вызвать ее жалость? — подхожу вплотную к нему. — У тебя и так это получилось… — шиплю я, вспоминая ее расстроенный вид перед уходом.

— Я хочу ее просто увидеть… — опускает голову, пятясь назад. — Просто в последний раз увидеть ее глаза.

Больно колит сердце от его просьбы. Я ревную… Я боюсь подпускать ее к волку, я знаю, что она расстроится еще больше, когда увидит его в таком состоянии. Но могу ли я запретить?

— Я спрошу у нее, но если она не захочет — извиняй! — разворачиваюсь и иду на выход.

— Она ведь почувствует мою потерю… — кричит мне вдогонку и снова бьет по металлическим прутьям. До него только что дошло, что меня тревожит уже второй день. Я не знаю до конца, поможет ли браслет. Остается лишь надеяться.

— Почувствует! — подтверждаю я, потому что знаю — это бесследно никогда не проходит. — Но я приложу все усилия, чтоб облегчить ее страдания.

Внутри все кипит, я чувствую что неуравновешен. После разговоров со Злобиными я зол, как никогда. Мне нужно успокоиться, мне нужна моя пара, мне нужна моя Алина…

— Нина, где вы?

— В клубе. — Отвечает она, а меня это злит еще больше. — Но тебе дядя, лучше поехать домой, — предлагает Нина.

— Как она?

— Думаю сейчас лучше, поэтому мне хочется спросить тебя… ЧТО ТЫ НАТВОРИЛ? Она сама не своя, говорить вообще не хочет о произошедшем, — выдает Нина и меня скручивает от боли. Я действительно давил на нее. — Поэтому, дай ей остыть… — Нина отключает мысленную связь, оставляя меня с разрывом сердца.

Нет, я чувствую, что нужен ей. Я чувствую, что и она уже больше не может находиться так долго без меня. Мне нужно ее обнять, прижать к груди, наполнить ее ароматом свои легкие. Я сам не могу без нее. Я чувствую что зверею. Я чувствую, что теряю контроль.

Связываюсь с Котовым и узнаю адрес клуба, в котором находится моя девочка. Несусь туда на всех возможных скоростях, разрезая город пополам.

Алина

— Привет Макс! — шепчу в его затылок, прижимаясь к его спине. Он сидит на барном стуле и разговаривает с Марком.

— Привет Ангелочек! — разворачивается и прижимает меня так сильно, что спирает воздух в легких. — Я очень переживал. Как ты? — поглаживает мою спину. Заглядываю в родные глаза и напрягаюсь, замечая в них переживание. Мне становится стыдно от того что заставила его волноваться. Он однозначно знает о моей ссоре с Тимуром, и меня радует, что он ничего не спрашивает о произошедшем. Он оберегает меня до сих пор…

У меня самый лучший брат на всем белом свете! Такого заботливого и доброго человека сейчас в наше время не встретишь. Вот только относился бы он так ко мне, зная, правду о моем рождении. Зная, что из-за моего появления он потерял маму, когда он так нуждался в ней. Из-за случившегося, ему пришлось быстрее повзрослеть, забыть, что он тоже ребенок. Все для того, чтоб стать для меня опорой. Мало того, ему еще пришлось скрывать от меня своего зверя, когда в подростковый период он сам был не стабилен.

До сих пор удивляюсь, на сколько силен его дух. С появлением Тимура, ему пришлось переступить через себя, и молча отдать ответственность за меня в чужие руки. Я видела боль в его глазах, даже ревность, что теперь его маленькая сестренка, с которой он находился постоянно рядом, которую всегда так оберегал, теперь принадлежит другому.

— Прости Макс! — выдавливаю из себя.

— За что? За что ты просишь у меня прощение? — гладит мои щеки. — Глупышка моя! Какая же ты глупышка! — шепчет брат.

Я точно знаю, что он никогда не обвинит меня в смерти мамы, потому что любит меня. Но мне паршиво на душе, зная, что я жива лишь потому, что моя мама мертва…

— Так ну все! — раздается звонкий голос Нины, вырывая меня из грустных размышлений. — Давайте веселиться! — предлагает она, и мы тут-же переключаемся. Начинаем развлекаться.

Танцуем уже часа полтора. Марк отыграл свои выступления и теперь тоже расслабляется, двигаясь под звуки ритмичной музыки рядом со мной.

Я не скажу что мне весело, но мне и не грустно. В танце ухожу глубоко-глубоко в себя. Словно зависаю… Мне кажется, я больше не слышу музыку, я лавирую под собственное биение сердца.

Постепенно внутри начинает нарастать тревога, и я не могу ее унять, как бы не старалась — не получается. Мне определенно чего-то не хватает. Какого-то очень важного звена, для полнейшего спокойствия.

Я понимаю, что мне одиноко, хоть я и не одна. Мне не хватает моей половинки. Мне не хватает Тимура, даже не смотря на то, что до сих пор в обиде на него.

— Поговори с ним! — просит Айя. — Твое тело тревожится и мне это уже не нравится. Я и так весь день пытаюсь держать твое сердцебиение под контролем, но мне с каждой минутой дается это все сложнее. — Признается она, а я не пойму что она имеет в виду.

— Айя, в чем дело?

— Свяжись с ним, ты очень напряжена. Он нужен нам… — просит слезно.

Я хочу это сделать, хочу, но боюсь, потому что не знаю, что он сейчас чувствует. Вдруг, он еще не отошел, от нашей ссоры? Он не связывался со мной ни мысленно, ни по телефону. Остается лишь гадать…

Не смотря, на нашу перепалку, я тоже обидела его, применила шантаж, поставила ультиматум. Понимаю, что поступила жестоко, но тогда я не видела другого выхода. Можно сказать, я поставила подножку любимому человеку.

Сердце мается от того что я не могу решиться сделать первый шаг. Не знаю, правильно ли это… Все же не выдерживаю — зову его.

— Тимур?

Стою посреди танцпола, замерев от неожиданной храбрости, в ожидании ответа. Молчок. Начинаю думать, что он закрылся от меня и не желает разговаривать. Сердце начинает поднывать, а тело потрясывать, но тут до меня доходит аромат мускуса.

— Я тут малышка! — его руки обхватывают мою талию и притягивают к своей груди.

Знаете, что я сейчас почувствовала? Словно я стою на берегу моря в то самое утро и чувствую его присутствие. Чувствую тот же страх, возбуждение, опасность и в то же время защищенность. Разница лишь в том, что теперь я прижата к его сильному телу.

Мое сердце барабанит так, как будто я пробежала десяти километровый марафон. Во рту появляется жажда, но не вода мне сейчас нужна — он. Понимаю на сколько я соскучилась по нему. Осознаю, что больше не могу находиться вдали от этого мужчины и минуты. В его руках я таю — я наконец дышу.

— Прости малышка! — сжимает крепче. — Простои за все! Я идиот. Я знаю это. Но я не могу больше без тебя… — шепчет в мой затылок, упираясь лбом в мою макушку. — Не отталкивай, прошу! — умоляет он, а по моему телу уже несутся мурашки. — Я люблю тебя! Я так сильно тебя люблю, что не могу и минуты прожить без тебя! Ты мой кислород! — он глубоко вдыхает мой запах и очень медленно с дрожью выдыхает.

Все, я сдаюсь! Мои стены уже лежат у его ног. Мои обиды и страхи скомканы и лежат на дне урны. Будь что будет.

Разворачиваюсь в его руках и обнимаю за шею. Втягиваю долгожданный аромат мускуса и целую его шею. Как же я соскучилась…

Стоим в одном положении минут пять. Он молчит, даже шелохнуться боится, пока на мои плечи не ложится пальто. Тимур укутывает его сильнее словно в кокон и поднимает меня на руки.

— Тимур! — протестую я.

— Чшш! — шепчет он и несет к выходу. Обвиваю его за шею и крепче прижимаюсь к нему. Мне хорошо в этих руках, они мое спасение. Я забываю обо всем на свете.

— Не отпускай меня! — шепчу в его шею.

— Никогда!

Он сажает меня на пассажирское сидение, а сам садится за руль. Заводит двигатель и выезжает на дорогу, сцепляя наши пальцы. Подносит их к губам, целует, прижимает к щеке мое запястье. Боится, что я испарюсь или снова сбегу. Смотрю в его тревожные глаза, и мне тут же хочется прижаться к нему, поцеловать его, успокоить…

Разуваюсь, поджимаю ноги под себя, приподнимаюсь и перекидываю ногу через его колени. Сажусь на него сверху и прижимаюсь к его груди. Понимала что рискую, но я ведь тоже не дура, я проделала все это пока машина стояла на светофоре.

Хотя если честно, то я была бы спокойна, даже зная, что он ведет машину с завязанными глазами. На столько, я доверяю ему свою жизнь. Поэтому сейчас я позволяю себе оседлать его. Он совершенно не возражает, наоборот, притягивает меня сильнее.

— Удобно? — спрашиваю, хотя знаю, что нет.

— Конечно, как мне может быть неудобно, когда ты на мне? — машина трогается с места, и я чувствую, что она набирает приличную скорость.

Тимур одной рукой держит руль, а второй крепко сжимает мою талию.

В крови бурлит адреналин, потому что на подсознании понимаю, что это очень опасно, но меня это возбуждает. Кроет от этого ощущения.

Ничего не могу с собой поделать и начинаю целовать его шею, пальцы тянутся к его рубашке и принимаются расстегивать пуговицы. Мне нужно коснуться его гладкой рельефной груди. Я соскучилась по нему. Вся эта сегодняшняя нервотрепка просто выбила из меня все жизненные силы и мне необходимо получить порцию энергии от своей пары. Хочу компенсации.

Касаюсь пальцами его торса и чувствую мурашки на его коже. Физически ощущаю его голод, знаю, что он держится за последнюю ниточку, которая уже начинает трещать. Это сносит крышу.

Веду по его шее языком, и мои зубы инстинктивно вытягиваются, становятся длиннее. Не могу удержаться… Прокусываю его кожу и начинаю медленно потягивать кровь, заставляя его сдавленно стонать. Машина резко тормозит, но меня это уже не волнует, продолжаю свое незаконное действие.

Я наслаждаюсь вкусом его крови, это приносит удовольствие и мне и ему. Чувствую себя ненасытным вампиром, которому все мало и мало.

— Алина! — стонет Тимур, привлекая мое внимание, — Боже я сейчас взорвусь, детка! — его руки сжимают мою спину, прижимая сильнее. — Не останавливайся! — стонет он. А я и не могу, остановиться. Чувствую между ног его пульсирующий член, и начинаю двигаться на нем.

Боже, какой же это кайф! Перестаю тянуть кровь и зализываю рану, при этом щекоча метку языком.

Его тело пронзает оргазм и начинает содрогаться. Я чувствую его эйфорию, и тоже постанываю от удовольствия.

Я не знаю где мы, не знаю, смотрит ли вообще на нас кто-нибудь — мне все равно. Я на груди у любимого мужчины и мне хорошо. Остальное мне не важно.

— Боже! Убиваешь… — шепчет в мое плече. Машина продолжает движение. — Давай скорей доставим тебя домой. Мой лев требует свою порцию тебя.