Браслет

- Наша цель! - заскрежетал "нежный" голосок. - Вот это шаровое скопление! - Бей указал в направлении туманного пятнышка, почти неразличимого на фоне звёздного рисунка. Из его пальца вырвался тонкий красный луч и где-то там, далеко, упёрся в означенный объект. - Ваша задача!.. - Тут в его голосе зазвучал металл и он выдержал многозначительную паузу, во время которой нам следовало проникнуться важностью момента. - Ваша задача! - ещё раз повторил он. - Организовать его коллапс! - И он окинул орлиным взором своё разношёрстное воинство.

Видимо, не всё почтенное собрание уразумело, что имел в виду обожаемый Повелитель, потому как многие стали переглядываться и пожимать плечами и всем тем, что предназначалось для выражения недоумения: хоботами, горбами, щупальцами, клешнями и прочим инструментарием.

Бей чисто по-русски определил интеллектуальный уровень своих наёмников:

- Оболтусы! - заревел он. - От вас требуется только одно: собрать все звёзды скопления в одну большую кучу!

Я даже ощутил нечто вроде прилива гордости за свой великий и могучий, которым явно не без охоты воспользовался наш лучезарный предводитель.

И тут до меня дошёл смысл команды Бея и мне стало не по себе: я вдруг живо представил, какой переполох вызовет подобное вмешательство среди обитателей самого звёздного скопления. Что это? Форма межзвёздного хулиганства? Или что-то другое? Чем оно, это скопление, ему помешало? И, кстати, как он думает провернуть это "дельце"?

Как бы отвечая на мой невысказанный вопрос, Бей снизошёл до объяснений.

- В программах ваших ошейников, - надо полагать, что он имел в виду браслеты, - заложено такое свойство, как телекинез. Это вам известно, надеюсь? - Воины торопливо закивали разнообразными частями тела, выражая своё согласие. - Так вот его, это свойство, и надо использовать на полную катушку! Ясно?!

Воины опять стали бурно выражать готовность умереть за правое дело, а я подумал:

"Это что же получается?! Звёзды - в кучу, масса достигает критического предела и - привет! - получите свежеиспечённую чёрную дыру?!"

А на кой?

И спросить не у кого. Разве что у Кирюши?

Вряд ли он что-либо толковое скажет. Вон, как хвост поджал! Только и мыслей, что о сохранности собственной шкуры. Прямо на морде лица нарисовано. Согласен, что и мне эта тема не чужда. Но не настолько же?

Из задумчивости меня вывел всё тот же милый сердцу голос.

- А если кто из вас, - и Бей выразительно повёл глазами в мою сторону, - надумает валять дурака... - Я, не мигая, смотрел ему в рот, всем своим видом выказывая служебное рвение. - ...то расправа будет жестокой и мгновенной!!!

Мог бы и не говорить. Уже проходили. Служу Советскому Союзу!

Вот только интересно, почему сия гневная тирада была обращена лично ко мне? Неужто и впрямь слышит, чего у меня там, под черепушкой, творится? Или потому что самый зелёный? Тогда что же, выходит, весь тутошний контингент из одних "дедов" состоит? Весело! Перспектива попасть в их почётное число мне совсем не улыбалась. Я не собирался здесь надолго задерживаться.

Собравшись с духом, я вложил в свой голос как можно больше елея:

- А можно спросить?..

- Все вопросы после победы!!! - грубо отрезал Бей.

Вот так. Ни больше, ни меньше. "Победа!" И никаких тебе сомнений!

У моего Кирюши зенки из орбит повылазили. И я понял, что удостоился великой чести: предводитель, видать, не баловал своих "птенчиков" особым вниманием, воспринимая их как однородную массу.

Мысль о том, что я стану участником бандитской операции по умерщвлению множества обитаемых миров, не давала мне покоя. Всё моё естество этому противилось. То, что миры обитаемые, я сомнению не подвергал, поскольку даже мне с моими ограниченными познаниями в астрономии это было известно: читал где-то в виде версии. Ну пусть это даже и досужие вымыслы землян, выдающих желаемое за действительное, но уже одно то, что Бей держит зуб на эти астрономические объекты, говорит само за себя. Сам-то он далеко не ангел.

Однако, как бы я ни трепыхался, что мне оставалось делать? Без браслета я никто и даже ничто. Хотя, с браслетом тоже не очень-то... Кирюша вон уверяет, что как только, так сразу, но радости от этого тоже ни на грош. Вообще-то - вру. С браслетом бы я чувствовал себя куда уверенней.

После инструктажа Бей опять куда-то исчез и наша клетка захлопнулась. Кирюша, нахохлившись, парил в сторонке и поглядывал на меня исподлобья.

Я демонстративно сунул руки в карманы и предался размышлениям. Вид моего соседа к душеспасительным беседам не располагал и я решил отложить это занятие на более отдалённую перспективу. Один чёрт - бестолочь. И бестолочь запуганная. Ничего толкового от него всё равно не узнать. Да и вид какой-то занюханный, хоть и кривит губы в ухмылке. Что-то я её не приметил, когда Бей тут политзанятия проводил. Тише воды, ниже травы был. А теперь вон опять...

И тут меня как будто по башке царапнуло: идея, значит, пришла. Меня частенько посещают такие вот озарения. А поскольку этот процесс неуправляемый, то и реализовывать её, идею, то есть, надо незамедлительно, не откладывая дела в долгий ящик.

"Сезам! - осторожно направил я свою мысль, как мне показалось, за пределы сферы. - Если ты меня слышишь, ответь мне так же телепатически".

И к великой моей радости в голове раздался бесплотный, лишённый тембра, голос:

"Слышу".

Кирюша, видимо, что-то, всё же, унюхал, хоть я и призвал на помощь все свои артистические способности, чтобы виду не подать. Он тихо хыкнул и, как бы между прочим, и, вроде бы, ни к кому не обращаясь, прогундосил:

- С огнём играем... ся...

Я состроил невинную физиономию:

- Ты это о чём?

- Сам знаешь...

Ну конечно! Как же я упустил это из виду? Мне даже досадно стало. Ведь если это тоже "браслетоносец", как он сам себя назвал, то работа, происходящая под моей черепушкой, для него - открытая книга!

Но позвольте! Почему же тогда я сам ничего не слышу?!

- Уметь надо! - многозначительно прищурился Кирюша, отвечая на мой невысказанный вопрос.

Однако! Такой оборот дела меня совсем не устраивал! Это что же получается?! Бей ко мне шпиона приставил? Заблокированного сексота?

Кирюше мои рассуждения пришлись не по вкусу. Он скривился и прошипел сквозь зубы:

- Ну, ты! С определениями полегче!

Надо же! Оно обиделось! Чувство собственного достоинства заимело!

Ну и чёрт с ним! Хай себе слушает. Мне сейчас важно связь с браслетом установить.

"Сезам!" - опять позвал я, уже не скрываясь.

"Чего изволите?" - раздался в моей голове всё тот же бесплотный голосок.

Я замер.

Что-то на Сезама не очень-то и похоже. Уж больно ехидно.

Я мельком взглянул на Кирюшу и сразу всё понял!

- Ах ты, мразь! - Я с силой оттолкнулся от стены, норовя вцепиться ему прямо в глотку. Но промахнулся.

- Но-но! - Он ловко поднырнул под меня и выплыл с другой стороны. - Уж и пошутить-то нельзя!

- Я те покажу "шутки"! - Вне себя от бешенства, я на полном серьёзе собирался жестоко разделаться с ним, однако, невесомость была явно не на моей стороне. Чего не скажешь о Кирюше. Чувствуя мой решительный настрой, он метался от стены к стене, довольно проворно ускользая от меня.

Не могу сказать, как долго мы так "развлекались". Я от огорчения совсем забыл о времени, во всех своих бедах обвиняя только соседа по камере.

В конце концов наше занятие было прервано: стены тюрьмы растаяли и на сцене нарисовался наш обожаемый Повелитель. Он проскрипел одно только слово:

- Вперёд!!!

Звёзды рванулись навстречу и я вдруг с волнением ощутил, как по телу знакомо прокатилась волна микроскопических разрядов: браслет вновь был со мною!!!

Я с нежностью погладил дорогую штучку и возбуждённо воскликнул:

- Ну, теперь-то мы повоюем!

И прикусил язык. Но тут же сообразил, что моё восклицание можно расценить и как ржание застоявшегося боевого коня, а не как угрозу.

"Вот пусть так и понимают, - решил я и с замиранием сердца обратился к Сезаму: - Общаемся только мысленно. Усёк?"

В голове будто гонг прозвучал:

"ДА!!!"

Ну совсем другое дело! Это тебе не хилые мыслишки от Кирюшки!

"Только можно бы и малость потише. Чтоб голова не вразнос. Да и чтоб не все в Галактике знали, о чём мы тут с тобой..".

"Выполнено!" - отрапортовал мой Сезам с меньшей громкостью, но лязг металла в его голосе не исчез.

Ладно, не до того сейчас. Привыкну.

Разношёрстное воинство резво неслось по звёздному коридору, в дальнем конце которого туманным пятнышком светилась наша цель, разбухая на глазах.

"Мил дружок, - обратился я опять к браслету, - прежде всего позаботься, чтоб мои мысли и все наши с тобой переговоры остались между нами".

"Ментальная защита активизирована!" - отозвался он, ни секунды не колеблясь.

"Ну вот и умница!" - Я опять непроизвольно погладил браслет и тут уловил на себе насмешливый взгляд Кирюши, летящего неподалёку, в двух-трёх метрах от меня.

Меня слегка покоробило, но я тут же отмахнулся: начхать мне на его фискальные устремления! Мой Сезам со мною, а это круто меняет всё дело. Ещё не знаю, как и в какую сторону. Но, если хорошенько покумекать...

Туманное пятнышко, между тем, рассыпалось на отдельные звёзды, уже хорошо видимые невооружённым взглядом. Цель наша была близка, если судить по скорости, с которой мы пересекали Галактику. Если, конечно, это наша Галактика. Да, именно та, что с большой буквы. В чём я очень сомневался. Сдаётся мне, занесло нас, вообще, к чёрту на кулички.

Я поинтересовался у браслета, верны ли мои подозрения и получил обескураживающий ответ: шороху мы собирались навести именно в своём звёздном доме!

Забавно. Очень.

Однако, вернёмся к нашим баранам. Я - о своей идее. Как и все идеи, приходящие в виде озарения, она была совсем сырой и плохо оформленной практическими, так сказать, мелочами. Но в ней содержалась изюминка, греющая душу надеждой.

Всё представлялось мне довольно просто: браслет изготавливает моего двойника, безропотно следующего приказам Бея, а мы, то есть я и Сезам, смываемся.

Не знаю, правда, куда мы сумеем удрать от Бея (мне припомнилась его угроза и по спине побежали мурашки, резво постукивая каблучками), но попытка - не пытка.

Хотя, при неудаче попытки пытка неизбежна. Каков каламбурчик?

Вдруг меня пронзила внезапная догадка:

"А не на твою ли родину мы держим путь?"

Браслет был верен себе и потребовал уточнить формулировку вопроса.

"Тьфу ты, напасть! - вспыхнул я. - Как оно называется, это шаровое скопление?" - И я ткнул пальцем вперёд.

"По земному каталогу - NJC - 6539", - ответил Сезам.

"А то, где тебя изготовили?"

Ужасная догадка крепла во мне с каждым мгновением.

"По земному каталогу - NJC - 6539", - был ответ.

Так я и думал! Вот почему, и вот куда стремился Бей! Цивилизация, где изготавливают браслеты! Родина Христа в опасности!

Меня залихорадило: предупредить надо непременно!

Бей уже начал разворачивать своё воинство широким фронтом.

"Сезам! - позвал я, внутренне весь содрогаясь, как перед прыжком в ледяную прорубь. - Вперёд!"

Наивный я человек! Мне казалось, что Бей, увлечённый военными игрищами, не заметит моих приготовлений. Но - увы! Не помогла ни ментальная защита, ни скорость, с которой браслет кинулся выполнять мои "умные" указания.

Едва прозвучала последняя моя команда (не могу поручиться, что я не произнёс её вслух), как Бей резко обернулся ко мне и из его вытаращенных в боевом азарте глазищ в моём направлении вызмеились, как мне показалось, две чёрные, со стальным отливом, молнии!

Пространство вокруг меня сгустилось практически мгновенно, сковав меня в той позе, в какой захватило.

И - дикая боль! Она пронзила всё моё существо! Это было последнее, что я запомнил. Сознание мгновенно погасло...

Приходил я в себя очень медленно. Я бы сказал: поэтапно.

Сначала возникло нечто. Нечто назойливое...

Казалось, жирная муха бьётся в стекло...

Потом осознал: это фраза...

Фраза из песни...

Из тех, что для ног...

На английском...

Что она означала, я понятия не имел, но надоела она мне изрядно. Пока я выкарабкивался на свет Божий, она выплыла на поверхность моих осоловевших мозгов и елозила по ним, не встречая никаких препятствий: мыслей не было. Голова представлялась огромным пустым залом, по которому из угла в угол эхом перекатывалось назойливое: "Ай вонна ду ю вонна бан!.".

Гулко и темно...

Я попытался приподнять тысячетонные веки и почувствовал, что у меня это получилось. Это усилие породило ворох цветных ярких сполохов, интенсивность которых быстро пошла на убыль.

И всё. Больше я не увидел ничего.

Полная темнота... Лежу...

Ослеп, что ли?..

Боль!!!

Попытка пошевелиться породила боль во всём теле!

Невероятным усилием воли я поднял руку и провёл по лицу. Что-то царапнуло. Поднял другую руку и ощупал запястье... Часы?..

И тут же, будто включили прожектор, память высветила: "Браслет!"

Следующей мыслью вспыхнуло: "Бей!"

Я обессиленно уронил руки на пол и почувствовал, как он мягко спружинил.

Итак, он, всё-таки, выполнил свою угрозу: изъял меня из обращения.

Тогда почему это оказалось не смертельно? Тяму не хватило? Или браслет самортизировал?

И почему я вновь ощущаю свой вес? Я что, в другом загоне? И он находится на одной из планет?

- Сезам!

Я не узнал своего голоса. Из горла вырвалось хриплое карканье.

Кроме идиотской песенки в ответ я ничего не услышал. Ни внутри, ни снаружи.

Мне стало тревожно.

- Сезам! Подай голос!

"Ай вонна ду ю вонна бан"...

Превозмогая боль, разлитую по каждой клеточке истерзанного тела, я попытался приподняться. После нескольких попыток, окончательно истощивших меня, это получилось. Я ощутил себя прислоненным к шершавой тёплой стене, такой же пористой и мягкой, как и пол. В глазах пульсировал красный туман.

Немного передохнуть...

"Ай вонна ду ю вонна бан"...

Чтоб тебя!..

Я качнул головой, чтобы вытряхнуть навязчивую безделицу, и цветные шары пчелиным роем поплыли перед глазами.

Подождав, пока они закончат свою пляску и уступят место красному пульсирующему мареву, я поднял правую руку и тщательно ощупал запястье левой.

Внешних изменений не было. А внутренних?..

- Сезам!..

В ответ лишь развесёлая не ко времени песенка.

М-да... Ситуация... Лучше не придумать...

Сгорела, стал быть, машинка Христова? Защищая, так сказать, и обороняя?..

Мне с ясной отчётливостью вспомнились чёрные молнии, которыми пальнул в меня Бей.

Выходит, Сезам всю силу удара принял на себя?

Спасибо, конечно...

Я погладил мёртвую машинку и пригорюнился.

Гляжу я на себя, друзья мои, и вникаю: меня всё глубже и глубже в дерьмо затягивает. Вы не находите? А?

Защиты лишён...

Бежать не удалось...

Самочувствие, как после мясорубки...

Да ещё и на "губу" угодил. Если не в дисбат...

А как всё цветисто и радостно начиналось: я и то, я и это! Всё человечество осчастливить собирался. Благодетель!

И споткнулся-то - буквально на первых шагах!

"Да оно, может, и вышло бы чего, не появись на сцене этот треклятый Бей!" - с досадой подумал я и тут же втянул голову в плечи, ожидая расправы: "откровения" подобного рода уже не раз отзывались дикой болью. Не любит Бей "славословий" в свой адрес.

Я сидел, прислушиваясь, каждую секунду ожидая болевого кнута. Потом расслабился: пронесло! Видать, занят Повелитель. Не расслышал.

"Ещё немного и буду дифирамбы петь, - невесело усмехнулся я. - Как Кирюша".

Вот уж чего-чего, а в роли раба я себя и представить не мог.

С щемящей тоской припомнилось, как торжественно дед вручал мне браслет. Какие перспективы рисовались!

И - на тебе! Черти в космос занесли. Исполнилась мечта идиота.

Н-да... Если пожить ещё придётся, будет что вспомнить! Кто где срок мотал, а я - на Галактической "губе".

"Ну вот, скажи честно, - занялся я самобичеванием, поскольку другого занятия не предвиделось, - во всей этой свистопляске с браслетом как ты справился с основной задачей, возложенной на тебя дедом? Да-да, не увиливай, я о благотворительности, о ней самой! Кому от твоих манипуляций стало легче жить?

Саньке? Я бы не сказал. Вот его-то, как раз, материальная сторона во всей этой истории с деньгами совсем не заинтересовала. Скорее, проблем добавила. Я уж не говорю о его жене...

Игорю?.. По-моему, тоже ничего хорошего не получилось...

Пашке?.".

Мне вспомнились его глаза, когда он прислушивался, как оживает его нога. Похоже, это единственное, чем я могу похвалиться. Да и деньги ему пришлись кстати...

И ещё вот Настя...

Я тяжко вздохнул. Сердце тоскливо сжалось: с тех пор, как я её обрёл, я только и делаю, что теряю. Придётся ли ещё увидеться?..

Но позвольте!

Позвольте, господа хорошие, а как же та картинка, что показал мне браслет? Или здесь опять какой-то подвох? Я же чётко и ясно увидел, что Настя ушла со мной-вторым!

"А, может, всё-таки, это штучки Бея?.. - неожиданно пришла мысль и всё внутри оцепенело.

Ведь мог же он предстать перед ней в моём обличье? Конечно мог! Уж превращаться-то ему - не фиг делать! Квартиру-то Настину как испохабил, помнишь? Как Бог черепаху! Такой Чудой-Юдой прикинулся! А уж мой-то портрет нарисовать...

Память услужливо преподнесла и деталь, на которую я тогда и внимания особого не обратил: ведь она сильно сомневалась, идти ей со мной-вторым, или нет.

Конечно, её понять можно: тут бы и я, да и любой другой растерялся, увидев перед собой с десяток похожих друг на друга Насть. Как в той сказке...

Ну конечно же! Чёрт побери, как это я сразу-то не допетрил?!

Теперь я уже в другом свете расценил и то, как подмигнул я-второй мне-третьему, наблюдавшему всю эту сцену: это выглядело теперь простой насмешкой! Издевательством!

Ой-ой! Как мне вдруг нехорошо стало!

Забыв про боль, я вскочил на ноги и забегал взад-вперёд в полной темноте, рискуя разбить лоб обо что-нибудь, находящееся в этом помещении.

Значит, Настю Бей умыкнул? Как же это я сразу-то?.. Ай-яй-яй!..

Я забегал ещё сильнее и вдруг простая и ясная мысль заставила меня резко остановиться: "А на кой?!"

Да! На кой чёрт ему моя Настя?!

Ладно, я - обладатель браслета. А она?

Меня можно как силу использовать. А её? Как средство давления на меня? Так у него имеются более существенные способы убеждения.

Нет, господа хорошие, тут что-то не вяжется!

Я вдруг почувствовал невероятную усталость, ноги мои задрожали, и, нащупав стену, я сел на пол, прислонившись к ней.

Похоже, что все мои проблемы оттого, что я слишком преувеличиваю значимость собственной персоны. Ну, с чего это я себе вообразил, что Бей будет возиться с Настей только ради того, чтобы шантажировать меня? Да у него даже ума не хватит опуститься до таких психологических вывертов! Ведь шантаж - занятие в своём роде интеллектуальное в сфере разбоя, требующее работы мысли и, если хотите, уважения к противнику. Мол, если только, так сразу! Лучше делай, как говорят!

А он? Пришёл и безо всяких там заумных штучек заявил, что я - его раб. Просто и понятно. И мозги напрягать ни к чему. Плевать, что сам "раб" о том - ни сном, ни духом.

И в самом деле. Ведь я - один из многих в его "коллекции". С чего ему особо мною заниматься? Много чести! Кинул в каталажку - и дело с концом!

Правда, "каталажка" какая-то интересная. Мягкая, с комфортом. Только с освещением напряжёнка.

Отчего-то мне стало весело. Наверное, от осознания своей ничтожности. Оказывается, и такое бывает.

Лишь бы с Настей всё было хорошо. И лишь бы на той картинке был тогда, действительно, я. А, если то был я, значит мы, всё-таки, выберемся из этой передряги! Рано или поздно! Где наша не пропадала!

Ага... И в какое дерьмо она только не вляпывалась...

- Эй! - осмелев, крикнул я. - Хозяин! Огоньку не найдётся?

Кричал я без особой надежды на ответ. Так, чтоб хоть как-то развеяться.

Но не успел я рот закрыть, как перед моей физиономией, прямо в воздухе возник сосуд, вернее - сосудик, формой напоминавший разрезанный пополам мяч для игры в гольф. Со дна его поднимался трепетный язычок пламени.

От неожиданности я вздрогнул и крепко зажмурился. Огонёк показался мне едва ли не светом прожектора. Глаза-то расслабились, к темноте привыкли.

Немного погодя, я приподнял веки. Лампада всё так же висела перед носом. Я осторожно протянул руку и провёл под и над светильником. Ничего. Потом - по бокам. Опять ничего. Он ни на чём не держался. Я обхватил его снизу пальцами, но - ни туда, ни сюда. Как гвоздями прибит.

"Чудеса твои, господи!" - подумал я и, привалившись к стене, громко сказал:

- Хозяин! Ты понял меня слишком буквально! Я имел в виду освещение вообще. В темноте оно не очень-то...

"Хозяин" будто того и ждал. Потолок и стены помещения медленно, будто щадя моё зрение, стали наливаться янтарным светом, сродни солнечному, весьма приятному для глаз.

Наконец-таки, я смог осмотреться. Камера моя представляла из себя небольшую, где-то три на четыре, комнатушку, обитую тем самым мягким и пористым материалом серого цвета. Естественно, серым оставался теперь только пол. Стены и потолок превратились в источники света.

И - ни намёка на дверь или окно.

- Ну, спасибо! - всё так же громко, как глухому, крикнул я.

- Пожалуйста! - раздался приятный мужской голос, и посреди комнаты возникла стройная, не лишённая атлетической слаженности, фигура светловолосого молодого человека, одетого в серебристый, отливающий металлическим блеском, комбинезон. В бирюзовых глазах пришельца светилась приветливая, чуть насмешливая, улыбка. - Оклемался? - просто спросил он и вздохнул: - Ну, наконец-то!

Я опешил от резкой смены декораций и весь напрягся, подозрительно прищурясь:

- Бей?!

Он коротко рассмеялся:

- Ну что ты! Бей скрылся. Нам его не удалось поймать. Но ты не волнуйся, - небрежно повёл он рукой, - это всего лишь вопрос времени!

- "Нам"? - враждебно переспросил я. - А вы-то кто?

Он улыбнулся:

- Те самые, к кому ты так стремился. - Пол позади него вдруг вспучился бугром и, мягко чмокнув, развернулся в кресло. Он степенно сел в него и сделал приглашающий жест: - Устраивайся. Надо поговорить. - И рядом с первым креслом выросло второе.

Я всё так же пристально и недоверчиво смотрел ему в глаза:

- Так что, я не у Бея в каталажке?!

- Нет, конечно! - Он добродушно усмехнулся, отчего в уголках глаз его собрались мелкие морщинки. - Ты на одной из планет того самого, как вы его называете, шарового скопления, которое Бей с вашей помощью собирался уничтожить. И обитателей которого, - добавил он, значительно приподняв указательный палец, - ты хотел предупредить, не смотря на опасность, грозившую тебе самому. Это, - он игриво шевельнул бровями, - делает тебе честь!

Я не верил своим ушам! Что он такое говорит?! Опасность миновала?! Это значит - свобода?!

От избытка нахлынувших чувств я едва не кинулся ему на шею. По-моему, на глаза даже слёзы навернулись.

- Ну-ну, - догадался он о моих намерениях. - Успокойся. Садись, поговорим.

Я осторожно присел на край предложенного мне кресла, поёрзал на нём, убеждаясь в его прочности, и только потом откинулся на спинку. Оно с готовностью мягко и заботливо охватило моё тело, плавно обтекая его очертания.

Я изобразил на лице внимание, хотя в голове ещё царил хаос, вызванный откровениями пришельца. Он с улыбкой наблюдал за мной.

- Прежде всего, давай познакомимся. Твоё имя я знаю. А меня зовут Танзу.

Он чуть наклонил голову, на что я в ответ пробормотал нечто нечленораздельное. В том смысле, как мне приятно. Хотя, я ещё не имел понятия, как мне на всё реагировать. Верить хотелось, но прежний опыт расслабиться не давал.

- Моё имя несколько непривычно для земного уха, но, - развёл он руками, как бы сожалея, - что поделаешь? Когда меня нарекли этим именем, о Земле, а, тем более, о России, как-то не думали... Однако - к делу! Беру, как у вас говорят, быка за рога.

Я занимаюсь вашим сектором Галактики, поэтому заботы о тебе поручили именно мне. Сразу оговорюсь: времени у меня немного, поэтому буду краток. Дела.

Насколько мне известно из блока памяти браслета, ты - его обладатель, как ты сам выражаешься, и при получении обязался посвятить себя благородному делу восстановления справедливости на своей планете?

Я медленно кивнул.

- Но с нашей стороны произошло небольшое упущение, и твоя деятельность, как, впрочем, и многих других, тебе подобных, была пресечена самым грубым образом. Ошибка теперь исправлена, и мы обязаны отправить тебя на Землю. В связи с этим мне поручено выяснить один вопрос: ты намерен продолжать свою деятельность после всего случившегося, или отказываешься и мы будем вынуждены искать другого кандидата?

- А браслет же... - начал я растерянно, как бы оправдываясь, но он перебил:

- С браслетом всё в порядке. Просто на время твоего выздоровления все его модули, кроме медицинского, были отключены. Их энергия была направлена на выполнение одной задачи: вытащить тебя с того света, как у вас говорят. Ведь в данный момент ты уже не испытываешь болевых ощущений?

Я прислушался к себе. А ведь и вправду! Всё утихло, да и голова работает вполне сносно.

- А что?.. Я был... это... Сильно повреждён? - с трудом подбирая слова, промямлил я, боясь услышать правду.

- Ты был мёртв, - просто, без обиняков, сказал Танзу. - Более того, тело твоё было распылено и заключено в... контейнер, назовём его так, с нулевым течением времени. Нам пришлось немало попотеть, прежде чем мы разгадали эту технологию. Силы зла неистощимы в своих фантазиях...

Вот оно что! Мне живо припомнился моментально застывший воздух в тот миг, когда я отключился.

- Ну? И каков же будет ответ? - напомнил Танзу о своём существовании. Он явно подгонял меня.

Я пожал плечами:

- Какой вопрос? Конечно - "да"!

- Отлично! - Он хлопнул себя по коленям и встал. - Тогда - делаем так!

Он сделал движение, будто брызнул на меня водой. Практически мгновенно я оказался облачён в такой же плотно облегающий серебристый комбинезон, какой был на нём.

"Ага! - сообразил я. - Тот самый! Что я видел тогда на картинке!"

И, что самое примечательное, присутствия его на себе я практически не ощущал.

- Придётся тебе это поносить, пока мы не справимся с угрозой. Эта экранирующая плёнка не позволит Бею засечь твоё положение в пространстве. Именно по излучению браслета он и нашёл тебя.

- А кто он такой?

Танзу поморщился:

- Это длинная история. Сейчас просто нет времени. Если вкратце, он - один из нас. Оступившийся.

- Ясно...

Надо было говорить о главном, но я не знал, как подступиться к теме, немилосердно жгущей меня изнутри. Дипломат из меня был никакой. Танзу выжидающе смотрел на меня, видимо прекрасно зная, что меня мучает. А я вдруг брякнул ни с того, ни с сего:

- А где же Иисус?

Танзу недоумённо приподнял брови, потом рассмеялся и погрозил пальцем:

- Не о том говоришь!

Потом лицо его посерьёзнело, он сел и промолвил с едва заметной печалью в голосе:

- Иисус - монада более высокой формации. Его тут нет. Он всегда занят. А здесь?.. Как бы это попроще?.. Здесь, скажем так, его техническая лаборатория. Всё, что требуется для дела - от инструментария до исполнителей - он находит здесь. А саму идею по Галактике несёт он сам и ему подобные.

- Разве их много? - поразился я.

- Вселенная безгранична и она неисчерпаема в своих проявлениях, - загадочно молвил он, отводя глаза. - Всякого хватает. - И вдруг спохватился: - Ты, я вижу, так и не осмелишься. Ведь по глазам видно - маешься.

Я густо покраснел.

- Ведь о подруге речь? Я правильно понимаю?

- Да... - еле выдохнул я и сразу весь потерялся. Сердце пульсировало где-то возле горла, при каждом ударе сотрясая всё моё существо.

Он понимающе улыбнулся и, совершенно по-земному, почесал в затылке:

- Тут есть, как это у вас говорят, небольшая закавыка. Время - такая вещь, с которой надо обращаться предельно осторожно. Поэтому в браслетах мы не встраиваем блок перемещения. Как ты уже успел заметить, возможен только визуальный контакт с требуемой точкой времени. Для большей безопасности и во избежание различных недоразумений. Такие вот, как ты, неопытные и зелёные агенты могут и дров наломать, поддавшись эмоциям.

Он остановился и, склонившись ко мне, добродушно улыбнулся:

- Надеюсь, ты не в обиде на мои слова?

Я пожал плечами:

- Какие могут быть обиды, если всё правда?

Он удовлетворённо кивнул и поднял указательный палец:

- Но в единичных случаях мы идём на уступки! Тебе сделали исключение, учитывая твои заслуги перед нашей цивилизацией.

- Но я же ничего не успел...

- Это не важно! Главное - движение души. Это уже много. Так что, - хлопнул он меня по плечу, - скоро увидишь ты свою Настю! Сейчас мы с тобой переместимся к Главному генератору, откуда ты и совершишь свой бросок в прошлое. Только имей в виду, - добавил он, пресекая мои попытки рассыпаться в благодарностях, - в твоём распоряжении будет всего лишь три минуты. Совет больше не дал, - развёл он руками, как бы извиняясь. - Надеюсь, ты успеешь за это время уладить свои дела?

Я с готовностью закивал, а он сказал, вставая:

- Ну, а потом - извини: дела! Я тебя покину. - Кресла наши свернулись и вжались в пол. - Так что, до дому - своим ходом. Не возражаешь?

Слов не было. Я молча тряс головой, заранее на всё согласный.

- Да, кстати! - встрепенулся он. - Хочу тебя предупредить. В ближайшие десять-двадцать лет вашу планету ожидают глобальные неприятности. - И, видя, что я собираюсь что-то спросить, поднял руки, как бы защищаясь: - Всё тебе расскажет браслет. Только умей задавать вопросы. А уж как реагировать - решать будешь сам: в твоих руках мощное средство. Сумей сделать правильный выбор! - многозначительно посмотрел он мне прямо в глаза. - А сейчас - нам пора!

Стены помещения растаяли. Мы оказались на платформе, в которую превратился пол моей то ли камеры, то ли больничной палаты.

Вокруг расстилалось море высокой изумрудно-зелёной травы. По голубому небу спешили барашки белых облаков, и, если б не два солнца, придававшие пейзажу некоторую странность, и стоявшие недалеко друг от друга почти в зените, можно было бы подумать, что мы на Земле, где-нибудь в степной зоне.

Платформа взмыла ввысь и понеслась по направлению к каким-то строениям, тёмной полосой видневшимся на горизонте. Ветер, напоённый запахом трав, трепал наши волосы. Движение платформы не ощущалось, если не считать встречного ветра, полёт был плавным и бесшумным.

По мере приближения к строениям, уже можно было разобрать и некоторые их подробности. Мы поднялись на порядочную высоту и оттуда, как на ладони, открылся вид трёх гигантских концентрических колец, раскинувшихся на несколько километров.

- Генератор? - спросил я у молчавшего всю дорогу Танзу.

Тот кивнул. Платформа пошла на снижение. Он посадил её точно в центре циклопического сооружения. Едва коснувшись почвы, она под нами растаяла и мы оказались по пояс в траве.

- Ну что, агент суперцивилизации, - чуть насмешливо улыбнулся Танзу, протягивая мне руку, - Как говорят у вас в России: даст Бог - свидимся!

- Постойте, - задержал я его руку в своей. - Откуда такое отличное знание русского языка?

- Положение обязывает! - сверкнул он ровными рядами голливудских зубов и тоже, как и платформа перед этим, растаял в воздухе.

Я остался наедине со своими переживаниями. Трава шумела и гнулась под упругими порывами ветра. Разноцветные солнца припекали немилосердно. Кое-где среди облаков я разглядел довольно яркие белесые пятна. Вероятно, ближайшие звёзды скопления, настолько яркие, что их видно даже днём. Вполне возможно, что я и ошибался, приняв за звёзды что-либо другое.

"Странно это всё, - рассеянно подумал я, оглядываясь кругом. - Так просто и обыденно, будто с приятелем, зашедшим на минутку, поговорил. Даже и вспомнить-то особенно нечего..".

И вдруг - как кипятком ошпарило: "А браслет?! Танзу так и не вернул его в нормальное состояние!!!"

Как это он выразился? "Отключили все модули, кроме медицинского". А домой-то я как попаду?!

- Сезам!.. - замирая от волнения позвал я. Даже в горле перехватило.

В мозгу ясно и отчётливо прозвучало:

"Слушаю".

Ф-фу, чёрт! Гора с плеч! Ай да Танзу! Ни слова, ни полслова!

- Ничего, Сезамчик, ничего, это я так, для профилактики. - Я шумно вздохнул и нежно погладил его: - Жив-здоров?

"Требуется уточнить формулировку вопроса", - отчеканил мой Сезам.

- Ну-ну! - хихикнул я, переводя дух. - Узнаю Одессу! - И, чтоб не осталось недоговорённостей в наших с ним взаимоотношениях, сказал: - Отбой!

Мир вокруг меня вновь показался праздничным и приветливым. Оставалась только одна, но самая главная проблема...

- Внимание! - раздался мелодичный, звучавший будто отовсюду, женский голос. - Приготовиться! Энергия будет подана через тридцать секунд земного времени!

Сердце моё учащённо забилось: сейчас! Вот оно, мгновение!

Секунды казались длинными и тягучими, как будто были отлиты из расплавленной смолы. Я напряжённо вертел головой, не зная, где появится та самая золотистая, насколько я помню, рамка.

И вот прозвучал короткий сигнал, напомнивший, почему-то, звук разбившейся об стену бутылки, и прямо передо мной (никуда и вертеться не понадобилось) в воздухе загорелся долгожданный прямоугольник рамки ярко-жёлтого цвета с вписанным в него интерьером тёткиной прихожей и дорогими моему сердцу персонажами.

Не раздумывая ни секунды, я прыгнул через кромку экрана...

Едва Настя оказалась в моих объятиях, ещё ничего не понимающая, недоверчиво оглядывающаяся в незнакомом месте, как тот же самый хорошо поставленный голос вежливо попросил нас очистить рабочую площадку Генератора.

Долго уговаривать меня, сами понимаете, не потребовалось. Очень уж мне хотелось побыстрее уединиться со своей долгожданной и вновь обретённой. Думаю, комментарии тут излишни.

Только рано я расслабился: отдыха у нас не получилось.

Но - всё по порядку.

Итак, обняв свою бесценную Настю за плечи, я торопливо ступил за кромку экрана, услужливо сотворённую для нас браслетом.

И первым же звуком, которым нас встретили родные пенаты, оказался мощный взрыв! "Приятным" дополнением ему прострекотали автоматные очереди!

Потом - ещё взрыв!

И ещё!

И всё это - на фоне истерических воплей и русского мата!

Естественно, с наших голов и волоска не упало: браслет своё дело знал. Однако, впечатление-то каково?!

По неведомым причинам мы оказались в самой гуще военных действий! На квартиру мою, которую я заказывал браслету, это место походило ну очень мало.

Оглушённые, мы стояли на дымящихся развалинах. Взрывы грохотали один за другим. Вокруг бегали, прячась за завалами, какие-то мужики с безумными глазами. Одеждой им служили пятнистые лохмотья, которые с большим натягом можно было назвать военной формой. И все они отчаянно стремились сжить друг друга со свету.

Я растерянно озирался: неужели браслет что-то напутал?

Хотя, нет, при известной доле фантазии в развалинах можно было угадать очертания дома, в котором не так давно находилась моя "берлога". Хорошенькое дельце!

Настя крепко прижималась ко мне, спрятав лицо на моей груди, и крупно вздрагивая при каждом взрыве. Поле браслета, озаряемое частыми фиолетовыми вспышками, надёжно охраняло и её тоже. Я похолодел при мысли, что уцелела она только потому, что наши тела соприкасались при переходе. Ведь каждая вспышка защитного поля являлась отклонённым смертным приговором нам. Страшно даже и подумать, что произошло, преступи мы порог поодиночке...

Наше появление не осталось незамеченным. Возникло такое впечатление, что вояки с этой самой секунды решили, что именно мы с Настей - причина всех их несчастий. Прогремело ещё несколько взрывов прямо у наших ног, вконец оглушивших нас, и поле браслета зашлось ярко-фиолетовым свечением: Сезам старался вовсю! Мне вдруг припомнились слова деда о том, что он выдержит и прямое попадание атомной бомбы. Проверять на себе это, конечно, не хотелось, но его мощь приятно поражала. Даже в таком исполнении.

- Ты не находишь, что нам устроили чрезмерно горячий приём?! - прокричал я на ухо своей дрожащей спутнице. Она ничего не ответила и только ещё крепче прижалась ко мне.

Конечно, с перепугу я не сразу вспомнил о своих чудесных возможностях, и только всё возраставшее нахальство членов "комитета по встрече" привело меня в чувство. Обозлённые нашей неуничтожаемостью, они, видимо, решили взять нас измором. Кольцо окружения неумолимо сжималось и нас расстреливали уже в упор, так, на всякий случай, с двух-трёх метров, не опасаясь рикошетивших пуль. Их ничуть не удивляла необычность явления, а если и возникало что-либо в отупевших мозгах, то реакция была привычной: "Уничтожить!" Давно небритые физиономии нехорошо ухмылялись, перебрасываясь мерзопакостными словесами, что интересно, на русском языке, приводить которые здесь, я, конечно, не берусь.

Чаша моего терпения переполнилась.

- А ну-ка , Сезам, давай покажем им кузькину мать! - перекрикивая грохот, обратился я к браслету. - Дай им хорошего щелчка! - и я мысленно представил траектории их разлётов.

Браслет всегда отличался исполнительностью и понял меня буквально: "радушная" компания, издав мяукающие вопли, взвилась в воздух и брызнула во все стороны, как семечки из раздавленного арбуза!

Мгновенно наступившая тишина оглушила нас. Немного погодя, стал слышен треск пламени: горело что-то в развалинах. Душный смрад стелился по земле.

Некоторое время мы прислушивались к тишине. Потом, приоткрыв один глаз, Настя шёпотом спросила:

- Эти животные с автоматами... Что это было?..

- Это нам ещё предстоит выяснить, - пожал я плечами и стал осматриваться.

Да... Ребята славно поработали. Среди дымящихся развалин чудом уцелело одно дерево - клён, под которым виднелись обгоревшие останки лавочки, где обычно любознательные старушки перемывали кости соседям и многочисленным знакомым. Другим деревьям нашего двора повезло меньше: они жалобно тянули ободранные и обгоревшие сучья к серому небу, по которому ползли беременные дождём низкие тучи. Погода - под стать пейзажу.

- Слушай! Ты куда меня затащил?!! - В голосе Насти звучало плохо скрываемое возмущение.

- Домой, куда же ещё? - невесело усмехнулся я, мало что понимая сам.

- Ты так считаешь? - иронически скривила она свои губки.

Отстранившись, она попыталась было перейти в свободный поиск, но я в корне пресёк эти устремления:

- Нет, моя милая! С меня хватит!

Она удивлённо подняла брови:

- Что это значит?

- Сейчас узнаешь, - успокоил я её и вслух обратился к браслету: - Ну-ка, дружок, давай и Насте сотворим защитное поле... Или слабо? - засомневался я, почувствовав его секундное замешательство.

Но я неправильно истолковал поведение браслета. Задача, видимо, была не из простых. Она требовала коренной перестройки системы защиты. Однако, уже через мгновение мой боевой конь браво отрапортовал:

"Готово! - И от себя добавил: - Радиус действия поля - одна тысяча стандартных метров".

- Спасибо за подсказку, - удивился я проявлению самостоятельности машины. Хоть сложной, но всё-таки, машины. - Думаю, этого будет достаточно. - И обратился к Насте с разъяснениями.

- Это всё хорошо, - сказала она и довольно ехидно потребовала: - Милый мой, тебе не кажется, что пора бы и того... как-то расставить точки над "и"? Я что-то не поспеваю за событиями!

Я согласился, но сказал, что с этим мы можем немного и повременить, пока не сориентируемся и не найдём более или менее сносного убежища.

- Поскольку я сам ещё ничего не понимаю.

Осмотр окрестностей ничего нового нам не дал, кроме испорченного настроения. А когда мы наткнулись на несколько растерзанных трупов, Настя, оцепенев, вообще категорически отказалась двигаться дальше.

Итак, было ясно, что в данной местности идёт война.

Но кто с кем воюет?!

Городок было не узнать. Вернее, то, что от него осталось. Руины и пожарища.

Впрочем, нет, кое-где сохранились отдельные строения. Дом Пионеров, например, совсем не пострадал. Он красовался на развороченном пустыре, в котором с трудом можно было угадать площадь Ленина. Сейчас она больше всего напоминала городскую свалку.

По сохранившемуся кое-где дорожному покрытию, которое язык не поворачивался назвать асфальтом, двигались, а, вернее будет сказать, преодолевали полосы препятствий, бэтээры и разных мастей автомобильная техника. Из окон буквально каждого автомобиля торчали стволы огнестрельного оружия, частенько пускавшегося в ход по делу и без дела. Звучали разухабистые выкрики и славословия в адрес какого-то деятеля, наверное, вождя этих распоясавшихся обезьян.

Короче говоря, народ изволил ликовать.

Только вот по какому поводу?

И вообще, из-за чего весь сыр-бор?

И как далеко простирается это безобразие?

Мне, как летуну со стажем, пришла идея взглянуть на этот вопрос шире, с птичьего, так сказать, полёта.

- Это как? - мгновенно напряглась моя Настя.

Памятуя, что высоты она боится панически, я пояснил, что в качестве летательного аппарата мы можем использовать любое транспортное средство.

- Надеюсь, внутри автомобиля ты будешь чувствовать себя комфортно?

- А при чём тогда птичий полёт?

- Ну! - усмехнулся я самодовольно. - Разве мы не волшебники?

Она только недоверчиво прокашлялась и крутанула головой. Я воспринял это как знак согласия.

- Пойдём! - Я взял её за руку и потянул за собой.

Метрах в пятидесяти от нас, возле здания, некогда носившем гордое название "Горисполком", а теперь представлявшем жалкую развалину, кое-где ещё сохранившую следы былого великолепия, собралась толпа громко спорящих бородатых мужиков. Тут были и военные, и гражданские. Разговор вёлся на чеченском языке, круто замешенном на русском мате, и сопровождался отчаянной жестикуляцией, доходящей порой до рукоприкладства.

Несмотря на мой необычный наряд (мне как-то не пришло в голову сотворить себе что-нибудь приемлемое по земным меркам - так и ходил в том серебристом комбинезоне), на нас не обратили ни малейшего внимания. Даже когда я открыл дверь ближайшего "джипа" и вежливо попросил освободить машину водителя, ожидающего, как видно, одного из сцепившихся военачальников, тот и ухом не повёл.

- Э, дядя! - толкнул я его в плечо, теряя терпение. - Оглох, что ли?

Бородатая физиономия повернулась и у меня под носом оказался короткий ствол неизвестно откуда вынырнувшего автомата.

- Ну? - буркнула физиономия и из-под густых бровей уставились два хищных белка, налитых кровью.

- Вовка!!! - взвизгнула Настя. - Не надо!!! - И, вцепившись в рукав, стала тянуть меня прочь.

Всё верно. Не надо. С таким экземпляром разговоры вести - только время терять.

Не говоря больше ни слова, я взглядом открыл дверь с его стороны и пальцем указал направление. Грузный бугай послушно сорвался с места, будто его ветром сдуло. Трепыхая в воздухе ногами, он тяжело брякнулся о соседнюю таратайку. Попытка принять вертикальное положение не увенчалась успехом и он медленно сполз по капоту на землю, успев при этом дать очередь из автомата, который так и не выпустил из рук. Спорщики, что стояли неподалёку, мгновенно затихли и, как по команде, повернулись в нашу сторону.

- Ну, слава Богу! - сказал я, мило улыбаясь и запихивая Настю в машину. - А то даже обидно - ну никакого внимания!

Я послал им воздушный поцелуй и юркнул в кабину. Получилось так, что Настя оказалась на месте водителя. Она растерянно посмотрела на меня и, тыча в руль указательными пальцами обеих рук, произнесла страшным шёпотом:

- Но я же не умею!..

- А от тебя и не требуется, - улыбнулся я. - Сиди и наслаждайся жизнью!

Экспроприированный нами "джип" легко оторвался от земли и взмыл в небо. Только ради того, чтоб полюбоваться произведённым эффектом на бывших владельцев автомобиля, я развернул машину и на небольшой высоте сделал пару кругов над их головами, едва не зацепив при этом остатки фасада. Реакция благодарных зрителей не заставила себя ждать: вспышки на поверхности силового пузыря, окружавшего теперь наш транспорт, показали, что пролёт оценён по достоинству. Чтобы ещё поддразнить солдафонов, я дотянулся до сигнала и несколько раз надавил на него. После чего развернул машину на запад и, рассекая воздух, рванул вперёд.

- А знаешь, - весело сказал я, - мне нравится! - Потом заглянул Насте в глаза и спросил: - Как ты? Не страшно?

Она покосилась через окно вниз, на землю, и робко улыбнулась:

- Не очень...

Я положил ей руку на колено и ласково провёл по нему: - Не боись, моя хорошая, высоко подниматься не буду...

Лукаво сощурясь, она проследила путь моей руки и деловито одёрнула подол платья:

- Ну нет, мой милый, сначала ты мне всё-всё расскажешь! Мне надоело ходить в потёмках!

Я с сожалением вздохнул:

- А что тут рассказывать?

Короче говоря, следующие десять-пятнадцать минут, а, может, и больше, я обстоятельно вводил её в курс дела: где я был, что делал и как меня угораздило во всё это вляпаться.

А в это время наш летающий "Джип" поочерёдно показывал своё замызганное брюхо то одному населённому пункту, то другому. Хотя назвать их населёнными можно было лишь условно: война везде оставила свой безобразный отпечаток. По развалинам бродили редкие оборванцы и похожие на них голодные собаки. И те и другие были озабочены одной только мыслью: где бы чего урвать? Но что самое ужасное - большую часть "искателей" составляли дети.

- Дорогой ты мой супермен! - с усмешкой обратилась ко мне Настя, выслушав исповедь. - Всё, что ты мне понарассказывал, ни в коей мере не объясняет того, что творится под нами! - И она своим пальчиком указала за окно автомобиля.

Я округлил глаза и прижал руки к груди:

- Клянусь! Моей вины в этом нет!

Она невесело усмехнулась:

- Я в этом и не сомневаюсь. Похоже, это твои друзья что-то напортачили со временем. Они ж забросили тебя в будущее!

- В будущее?! - поразился я.

- Вот именно! - Она открыла стекло со своей стороны и ворвавшийся ветер взметнул её волосы. Подставив ему лицо и глядя на далёкий задымленный горизонт, она мрачно изрекла:

- Это девяностые годы. Война в Чечне. Если ты помнишь, я не так давно говорила тебе, что нашу страну ожидают большие неприятности? Вот это они и есть.

Я наморщил лоб, припоминая. Что-то такое на задворках памяти шевелилось, но на передний план не выходило. Только вспомнилось предупреждение Танзу о глобальных бедах Земли в недалёком будущем. И я испуганно вытаращил глаза:

- Так что? Такое сейчас творится везде?!

Улыбка тронула лишь уголки её глаз.

- Нет, - сказала она и поправилась: - Пока нет. Война только здесь. Да ещё где-то там, - она неопределённо махнула рукой, - за Каспием. В среднеазиатских "станах". Не помню точно, где. А по России...

- По России? - тупо переспросил я.

- Да, по России, - кивнула она. - По России сейчас катится волна несколько иных бедствий: голод, разруха, инфляция... Если моя догадка верна, то сейчас уже нет Советского Союза. Теперь все бывшие союзные братья - заклятые враги. А если и не враги, то очень близко к тому.

- Достоевщина какая-то... - совсем не к месту брякнул я поражённо. - Братья Карамазовы...

- При чём здесь Достоевский? - дёрнула она плечиком. - Идёт гражданская война...

- Опять?! - страшным шёпотом проговорил я, окончательно упав духом. - Ведь уже была!

- Опять и снова... - вздохнула Настя. - Люди ничему не учатся...

- И что же теперь делать?.. - растерянно пробормотал я.

- Это ты у меня спрашиваешь? - едко ухмыльнулась она и отвернулась к окну. - А я-то, дурочка, размечталась!.. Поживём в своё удовольствие... Детишек нарожаем... Успеем на ноги поставить... Но, похоже, - тяжко вздохнула она, - что поезд уже ушёл...

Её настроение невольно передавалось и мне.

- Не понял... - с тревогой спросил я. - Почему ушёл?

Она повернулась ко мне, похлопала глазами и вдруг рассмеялась:

- Вот глупый! - Она придвинулась и ласково потёрлась о моё плечо. - Я же не о том, что ты подумал! Просто хотела сказать, что спокойная жизнь теперь закончилась! И на нашу долю остались только катаклизмы!.. Да ладно! - неожиданно просветлев лицом, отмахнулась она и, посмотрев на себя в зеркало заднего вида, поправила растрепавшиеся волосы. - Давай для начала хоть сориентируемся в здешнем кошмаре!

Я глянул в окно со своей стороны, оглядел дымящиеся окрестности и жалобно спросил:

- Как ты себе это представляешь?

Она пожала плечами:

- Ну вот мы с дедом, к примеру, в таких случаях пользовались средствами массовой информации. Вернее источника уж точно нет. Набрешут, правда, с три короба, но между строк правду всё равно можно уловить.

Ну конечно! И как это я сразу-то не допёр? Прямо ступор какой-то в мозгах!

Однако, приёмник в машине почему-то не фунциклировал. Я бестолково щёлкал переключателями, крутил ручки настройки, но результат был всё тот же.

- Балда! - рассмеялась Настя. - На кой тебе этот хлам? Сотвори что-нибудь поинтереснее!

- И то правда! - виновато улыбнулся я.

Во всё лобовое стекло засветился экран телевизора. Раздалось громкое шипение и побежала рябь.

"Ищи что-нибудь информативно-полезное, - приказал я браслету. - И убавь громкость. Не глухие".

Из тех передач, что нам удалось просмотреть, полезного для себя мы узнали не так уж много. Но, всё же, достаточно, чтобы сделать первые умозаключения. Страна теперь называлась не Советским Союзом, а стыдливо именовалось корявым "Российская Федерация", реже - просто "Россия". Правил ею не Генеральный секретарь, как в нашу бытность, а Президент, седой мужик с плохо поставленной речью и звероподобным выражением испитого лица. Ну, ораторскими способностями и прежний правитель не блистал, так что удивительного в том было мало.

Вскользь упоминалась Чечня со всеми её проблемами. Назывались какие-то совершенно дикие суммы, означавшие стоимость обычных продуктов питания: хлеба, соли, масла и тому подобного. За теперешнюю буханку хлеба в наше время можно было приобрести два толковых телевизора! Всё это сильно резало слух.

Но более всего поражало обилие рекламы! Она совершенно бесцеремонным образом встревала среди несерьёзных, а то и совершенно серьёзных передач, которые, к слову сказать, сильно поубавили в солидности и больше смахивали на утренники в детском саду. Создавалось впечатление, что обывателя смертельно боялись утомить долгими рассуждениями, а всякие словоизвержения, длившиеся более двух-трёх минут, старательно обрезались и преподносились зрителю в виде тезисов, с помощью которых в наше время партия общалась с плебеями.

Кстати, о партиях. Судя по сообщениям, теперь их было - как собак нерезаных! Экое раздолье! Но слышали они, по-моему, только каждая себя, а нужды народа превращали в разновидность защитного комбинезона.

Как заворожённые, мы листали одну программу за другой (их тоже оказалось не меньше, чем партий), не отрывая глаз от экрана.

- У них что, и проблем больше не осталось, кроме жвачки, перхоти да грязной посуды?

- Даже секреты женские, и те обсуждают всенародно, - смущённо поддакнула Настя, красневшая всякий раз, когда на экране появлялась реклама на столь щекотливую тему.

Незаметно для самих себя, мы ввели в свой лексикон разграничительные понятия: "мы" и "они". Процесс отчуждения шёл полным ходом. Да и как, скажите, можно отождествлять себя с великовозрастными дебилами, на полном серьёзе заявлявшими, что как только на них снизошла благодать Божья в виде новых жвачки или шампуня, их жизнь круто переменилась?!

Зато программы новостей говорили совершенно о противоположном: полчища бандитов, головорезов и жуликов всех мастей заполонили страну и растаскивали её на куски! И всё это при полной безнаказанности! То, чем занимались силовые структуры, как их теперь величали, защитой Отечества можно было назвать лишь при наличии богатой фантазии. Или нечистой совести.

В конце концов, когда на экране опять нарисовался всё тот же улыбающийся дегенерат в медицинском халате, кстати, шедшем ему, как корове седло, с рентгеновским снимком зуба в руке, собираясь уже в сотый раз доказывать, что я употребляю не ту зубную пасту, терпение моё иссякло: я с остервенением выключил экран.

Оглушённый, несколько минут я сидел и подавленно молчал. Несколько раз даже рот открывал, чтоб поделиться своими впечатлениями, но, так ничего и не сказав, захлопывал его, и только тряс головой.

Настя хитро поглядывала на меня, но тоже молчала, давая мне время переварить увиденное и услышанное. Наконец, я уловил её настрой:

- Похоже, ты и не удивлена?

- Я уже бывала в этом времени, - спокойно сказала она. - Для меня всё это - не новость.

Я обалдело поглядел на неё, потом сообразил, что к чему, но возмущение прорвало в другом месте:

- А музыку ты их слышала?! Это... это же... Что за бред?! И что за любовь такая повальная к черномазым?! Не спорю, они тоже люди, есть и среди них таланты, но так ведь то - МУЗЫКА! А это что?! Что-то квадратно-гнездовое! Какие-то детские считалки!

И я со стоном отвалился на спинку.

Настя с улыбкой молча пережидала приступ истерии. Я ещё долго выступал в подобном стиле, не приемля увиденного. Она дала мне выпустить пар, и когда я замолк, тихо спросила:

- Ну а делать-то что будем?

- Почём я знаю? - ответил я довольно грубо.

Она поджала губы и едва слышно проговорила:

- А как же тогда то, что дедушка завещал?..

По инерции, находясь всё ещё во власти прежних эмоций, я вспылил:

- При чём здесь твой дедушка?!

Сказал и тут же пожалел об этом: Настя жутко обиделась.

- Нет, ну ты сама посуди, - стал я оправдываться. - Зачем сравнивать два совершенно разных времени? Он работал в спокойной обстановке, с чувством, с толком, с расстановкой. А здесь что? Мозги набекрень!

- Ну не скажи! - фыркнула она. - А сколько он пережил войн? А революций?.. Ты его дневников не читал... - Голос её заметно дрогнул. - Не говорил бы так...

Я погладил её по волосам, но моя неуклюжая попытка примирения была отметена: она мотнула головой. Отвяжись, мол.

- Ну, прости дурака...

Словно побитая собака, я виновато заглянул ей в лицо и взял за руку.

- Ведь сгоряча же вылетело... Ну?

Она обиженно покосилась, низко опустив голову, но руку не убрала. Это придало мне душевных сил, и я решил, что сейчас самое время заглаживать вину более существенным образом. Благо, обстановка этому соответствовала: мы были одни в целом мире между небом и землёй. Я несмело поцеловал её в щёку, всё ещё опасаясь отпора, и, не встретив его, вплотную занялся делом. Кабина "джипа" волевым усилием была моментально превращена мною в обширную, насколько позволяла квадратура, кровать, и на время мы совершенно забыли обо всех тревогах, молчаливо согласившись, что какой бы ни был исторический период за окном, любовь от этого своей сладости ничуть не теряет...

Расставив все точки над известными и даже неизвестными буквами, мы почувствовали себя значительно лучше. Каждый, конечно по-своему. Меня, к примеру, обуревала жажда деятельности. Настя же, напротив, расслабилась, и её потянуло в сон. Я был не против.

Сотворив одеяло, я заботливо укрыл её и чмокнул в щёку. Она в ответ что-то неразборчиво промурлыкала и поудобнее устроилась на постели. Вот и ладненько.

Одно я уяснил крепко: топтаться по памяти деда позволительно только в мягких тапочках. Другая обувь исключается.

Ну что ж, мы и енто могём. Я, вообще-то, человек покладистый. Хоть и не без выбрыков.

А пока мы с браслетом побеседуем. Чего-то я не всё понимаю.

- Сезамчик, мил дружок! Объясни-ка ты мне, дураку, что это за фокусы такие у нас тут со временем? "Пространственно-временной континуум в порядке", - ответил мне "дружок".

- Так почему образовалась такая дыра? Бей выдернул меня с Земли в семьдесят девятом, а сейчас - девяносто четвёртый. Где я шатался всё это время?

"В стадии формирования".

- Не понял! - насторожился я. - С этого места, пожалуйста, поподробней!

"На восстановление тела понадобился период времени, равный пятнадцати земным годам".

Я обалдело поморгал. И понятно, и подробно. Даже слишком. В памяти всплыла фраза, как бы невзначай оброненная Танзу:

"Нам пришлось немало попотеть".

Ай да скромник!

- Почему же он мне об этом ничего не сказал?! - непроизвольно вырвалось у меня, но я тут же осознал, что вопрос не по адресу.

"Ты не спрашивал", - ответил браслет.

Ну да, конечно, я не знал, а слон не догадывался. Я не удосужился спросить, сколько времени заняла операция по извлечению меня из дерьма, в которое я имел "счастье" вляпаться, а Танзу посчитал, что своей шутливой фразой объяснил всё. Это чтоб комплекса вины не возникало, что ли? Мол, не хотим напоминать, что ты нам по гроб должен? Так я это и сам понимаю, мальчик совестливый.

- Ещё вопрос: о каких неприятностях предупреждал меня Танзу?

Я ожидал услышать что-то вроде того, чем пугала меня Настя, но его ответ оказался вообще из другой оперы:

"Сдвиг планетарной оси".

Это не вызвало во мне никаких эмоций, кроме недоумения, и я спросил:

- Ну и что?

"В связи с тем, что процесс будет протекать стремительно, это вызовет глобальные катастрофы на планете Земля: землетрясения, наводнения, разломы тектонических плит, извержения тысяч новых вулканов. Перечень можно продолжить".

Я почувствовал, как мурашки табуном поскакали по моей спине.

- Ты это... серьёзно?!

"Да".

В голове моей помутилось, горло перехватил спазм и я прохрипел:

- И когда же это... произойдёт?..

"11 августа 1999 года".

Я недоверчиво скривился:

- Да ладно! Откуда такая точность?

"Индекс вероятности события - 0,93".

- Не понял... - Мне становилось всё больше не по себе. Ужас тонкой змейкой вползал в душу.

"Это означает, что из всех вариантов бытия только семь сотых процента дают вероятность альтернативного развития событий".

- Так ты хочешь сказать... - Я с трудом подбирал слова. В горле стоял тугой комок. - Ты хочешь сказать, что у нас есть возможность избежать всего этого?

"Да. Будущее многовариантно".

- Каким образом?!

"Восстановлением объёма полярных шапок на период начала двадцатого века".

- Господи, а полярные шапки-то здесь при чём? - несказанно изумился я.

"Возрастание объёма полярных шапок до критической массы вследствие нарастания парникового эффекта создаёт дисбаланс вращения планеты. Это приведёт к изменению направления оси вращения, что и явится причиной будущих катаклизмов".

- Но почему такая конкретная дата? - Я всё ещё пытался уличить его во лжи или, хотя бы, в некомпетентности. - Можно подумать, что всё закончится в один этот день!

"Раскачка оси будет проходить в несколько шагов. Они уложатся в период чуть больше суток. Но уже первый шаг сметёт всё с поверхности планеты".

Информация оказалась настолько ошеломляющей, что просто не укладывалось в сознании, и воспринималась отвлечённо. Я и спрашивал уже чисто автоматически:

- Ну а ...потом?..

"В течение двадцати пяти-тридцати следующих лет все оболочки планеты будут приходить в своё обычное состояние".

- Какие ещё оболочки? "Литосфера, гидросфера, атмосфера, магнитосфера, ноосфера, радиационный пояс".

Господи, Боже мой! Ведь за этими сухими словами стоит всемирная катастрофа!!! Последний день Помпеи бледнеет перед картиной всеобщего разрушения и гибели!

СУДНЫЙ ДЕНЬ!!! АПОКАЛИПСИС!!!

Слова, давно натёршие всем уши и потому не вызывающие у людей ничего, кроме усмешек и острот, приобретают конкретный и страшный смысл!

Волна жуткого страха накатила на меня. За свою жизнь я не боялся. Под защитой браслета нам с Настей всё нипочём. Но люди-то?! Цивилизация?! Ведь планета попросту стряхнёт её со своего лица! Всё, что создано руками и умом человека, в одночасье будет погребено в её недрах вместе с самим человечеством! Воображение рисовало страшные картины. Живо представилось, как в беспощадном, всё сметающем, рывке литосферные плиты наползают одна на другую, и между ними, как в жерновах, города и люди гибнут в одно мгновение, не успев даже ничего понять! Взбесившаяся атмосфера крушит и ломает всё на своём пути! Гигантские волны, цунами, достающие до облаков, переплёскиваются из океана в океан через вибрирующие в агонии материки!

Боже! Да людям и места не будет в этом кошмаре!!! Везде только смерть и разрушение!!!

Разволновавшись, я вскочил на ноги и бухнулся головой в потолок машины. Железо гулко отозвалось.

- Надо же что-то делать!!! - вскричал я.

"Приказывай", - равнодушно отозвался браслет.

Настя открыла глаза:

- Котик, ты чего кричишь? - сонно спросила она и, не дождавшись ответа, опять задремала.

Правильно. Поспи пока. Вести беседы я сейчас не в состоянии.

Я сел. Надо что придумывать.

Собственно, что тут думать? Всё предельно ясно: мир на краю гибели и его надо спасать. Как ни выспренне это звучит.

Я вновь обратился к своему бесстрастному собеседнику:

- Как ты там говорил? Полярные шапки надо уменьшить? Растопить, что ли?

"Это приведёт к подъёму уровня мирового океана на шестьдесят четыре метра, что явится причиной затопления низинных районов планеты".

- Это я и сам понимаю. Читал. Но какой тогда выход?!

"Находи решение. Жду приказа".

Мне даже сочувствие послышалось в его ответе. Да, конечно, дури-то тебе не занимать. Только легко сказать: "Находи"! После таких откровений в башке - полный хаос! И ничего серьёзного!

Некоторое время я сидел в полной прострации, уставившись в одну точку, осознавая, какая на мне, на одном, лежит ответственность. Она давила тяжким бременем. Потом нерешительно спросил:

- А на это... Как бы на всё это взглянуть?.. Честно сказать, в голове не укладывается.

"Жду указаний".

Он даже не обиделся. Да и какая обида может быть у машины? Кажется, это единственное, что он не умеет. Хотя, нет. Против Бея он тоже не устоял.

- Указаний он ждёт! - проворчал я и, поудобнее устраиваясь, махнул:

- Давай, показывай!

"Прикоснись к большой кнопке".

Бог ты мой! Какой примитив для такой сложной машины! Все команды берёт прямо из мозга, а именно эту надо снабдить каким-то касанием! Перестраховщики!

Дрожащими руками я отыскал на браслете больший выступ и надавил на него.

"Назови дату и место".

- Издеваешься?! - вскипел я. - О чём только что мы с тобой говорили? - И, покачав головой, вздохнул: - Ну, конечно же, одиннадцатое августа девяносто девятого!

"Назови место", - равнодушно гнул тот свою линию.

- Да какая, к чёрту, разница?! Вот! - ткнул я пальцем за окно. - Прямо здесь!

Наша машина всё ещё неслась вдогонку за солнцем, неумолимо оседавшим за далёкую линию горизонта. Похоже, мы уже были за пределами района боевых действий, поэтому я притормозил бег своего "коня", а потом и вовсе остановил. Возникшая посреди машины плоскость экрана, окаймлённая в этот раз ядовито-зелёным цветом, рассекла её салон ровно напополам. Руль, приборная панель со всеми прибамбасами и капот растворились без следа, создав яркую иллюзию того, что у наших ног разверзлась многометровая бездна. Я невольно поджал их под себя.

Однако пейзаж, открывшийся передо мной, остался практически без изменений. Только откуда-то взялось стадо коров. Они мирно щипали траву и обмахивались грязными хвостами от надоедливых насекомых. Неподалёку по трассе сновала разношёрстная автоживность.

Может, смраду стало чуть поболее? А, может, и кажется. С налёту не понять.

- Не наблюдаю я что-то никакого катаклизма, - сказал я, сосредоточенно оглядывая окрестности и втайне лелея надежду, что браслет мог и ошибиться.

Но он сухо заверил:

"До начала процесса осталось десять секунд".

Коровы будто услышали его. Все разом, как по команде, они подняли свои рогатые головы и замерли, тревожно к чему-то прислушиваясь. Только крупный чёрный бык низко наклонил башку и нервно бил себя по бокам хвостом. Видимо, мычал. Звука, само собой, не было. Тоже досадное упущение со стороны конструкторов.

Сидевший в сторонке пастух тоже привстал, почуяв неладное в поведении стада.

И началось!

Пейзаж подо мною повело в сторону. Сначала тихо и неприметно, я, было, подумал, что машину развернуло. Но с каждой секундой скорость возрастала, и вот уже цветастая картина полей слилась в единую массу!

Земля вздыбилась, пошла огромными волнами, почва рвалась, не поспевая за основной массой нижележащих слоёв планеты. Безобразные трещины пошли по лику планеты. Навстречу мне неслись горы, будто рогами вспарывая почвенные слои низинных районов.

Тучи пыли взвились в воздух, мгновенно заслонив собою остатки солнечного освещения. Сплошным потоком полетели огромные камни, гигантские пласты земли, несколько секунд назад бывшие почвой, по воздуху мчались, словно сухие былинки, беспомощно разлапив свои могучие корни, колоссальные деревья, замелькали растерзанные тела людей и животных, практически неотличимые от общей массы и заброшенные силой стихии на высоту, где завис мой наблюдательный пункт.

Видимость быстро упала до нуля. Сгустившуюся темноту пронзали частые высверки молний невероятных размеров. Они нещадно лупили в искорёженную землю, на мгновение высвечивая ужасающие подробности.

Пришлось подняться выше, чтобы взглядом охватить как можно большее пространство. На этой высоте, хоть и было посветлее, однако грязно-рыжая пелена пыли и тут заволакивала обзор. Солнце едва пробивалось сквозь неё угрюмым малиновым пятном, словно налитый кровью глаз.

Мимо пронеслось сразу несколько изогнутых вертикальных столбов, сужающихся книзу и опутанных мерцающей сетью электрических разрядов. Я не сразу узнал в них циклопических размеров смерчи. Рыжая муть с большой охотой всасывалась в них, уходя по спирали и уносясь куда-то в верхние слои атмосферы.

Я опять стал подниматься и остановился лишь тогда, когда солнце вновь засверкало, но уже в окружении звёзд - так высоко пришлось подняться. Внизу же, до самого горизонта, клубилось грязно-коричневое поле со страшными воронками смерчей, уходящими к самой поверхности.

Боже мой! Даже меня, стороннего (пока) наблюдателя, берёт жуть! А каково же им там, в глубине этого адского месива?! Да и мог ли там вообще остаться кто-либо в живых?!

А действо апокалипсическое, судя по всему, ещё далеко не закончилось. Картина разворачивалась дальше во всей своей кошмарной нереальности.

Адское воинство только-только вошло во вкус и насылало на агонизирующую планету новую беду: от горизонта до горизонта, во всю необъятную ширь, подминая под себя, накрывая собою и, в то же время, гоня перед собой клокочущую массу, единым фронтом шла чёрная бликующая стена, едва не достающая до моего "джипа". И, только когда подо мною прошёл её первый вал и на горизонте показался ещё один, я с ужасом осознал, что это - вода! Гигантская волна океанской воды, выплеснувшейся из своего привычного ложа! Величайшее, невиданное со дня творения цунами! Оно сметало всё и вся на своём пути!

И вот под нами уже не облака грязно-коричневой пыли, а океан клокочущей грязи! По нему пенились, казавшиеся даже с этой высоты невообразимо огромными, зловещие свинцово-сажевые водовороты.

Это конец... Это тот самый конец света, которого так долго ждали и который представляли так поэтично. Протрубят ангелы и настанет для праведников начало райской жизни, а для нечестивых - погибель всеобщая!

Ангелов я что-то не приметил. Наверное, мне это не дано. Может, это к их трубам прислушивались коровы за пару секунд до начала катаклизма? А вот погибель в этом кошмаре, действительно, всеобщая! Вряд ли стихия различает праведных и грешных. Придётся праведникам довольствоваться тонким, нематериальным миром. Пока материальный, после всего, этого в норму войдёт.

Вероятно, я просидел так долго, бессмысленно пялясь на картину всеобщего разрушения. Настолько долго, что сладко спавшая Настя проснулась сама. Увидев разверзающуюся у самых ног клокочущую бездну, она ойкнула и резво подобралась под одеялом.

- Господи! Где это мы?!

Я мрачно изрёк:

- Дома...

Она внимательно посмотрела мне в лицо, выпростала руку из-под одеяла и провела пальцем по моей щеке:

- А почему ты плачешь?

- Я? Плачу? - Подняв руку к лицу, я обнаружил, что, действительно, по щекам текли слёзы. Смутившись, я поспешно вытер их и, чтобы как-то сгладить конфуз, невесело пошутил:

- Да как же мне не плакать? Была у меня избушка...

Но она перебила, не дослушав:

- Ты сказал: "Дома"? Это что, Земля?

- Да... В недалёком будущем...

- Час от часу не легче! И что ж теперь-то за беда с нашей старушкой?

Я удивлённо покосился на неё:

- А говорила, что бывала в будущем...

- Бывала, - дёрнула она плечиком. - Но так далеко не заглядывала.

- Я бы не сказал, что это очень далеко: девяносто девятый.

- Да?.. - растерянно потянула она. - И что это? Ядерный конфликт?

- Нет... - печально покачал я головой и вкратце пересказал ей свою беседу с браслетом.

- Господи! - вырвалось у неё. - Какой кошмар! - Она жалобно смотрела мне в глаза: - Что ж теперь делать?

М-да, господа хорошие, сей простенький вопрос уже в который раз всплывает на поверхность за один только этот день. Простенький. Только ответы на него далеко не так просты.

- Выход есть...

- Да? - оживилась Настя. - Какой?

Я замялся:

- Дело в том... Браслет сказал, что надо делать, но не сказал - как. Предоставил самим пошевелить извилинами.

- Ну-ну?

- Полярные шапки. Нужно уменьшить их объём до уровня 1900 года.

- Растопить?

- Я и сам так сначала подумал. Но ведь это будет всемирный потоп! Вода поднимется на шестьдесят с лишним метров! Представляешь? А усиление парникового эффекта из-за увеличения испаряющей поверхности океанов? Земля вообще станет похожей на Венеру!

- М-да... Ну и что же ты предлагаешь?

- Пока ничего. Я же не бог.

- Но возможностей у тебя тоже не меньше.

- Это ничего не даёт. Нужна идея.

Она откинулась на подушку и, глядя в даль, стала рассуждать:

- Не знаю, как там насчёт идеи, но, похоже, труд нам предстоит долгий и кропотливый. Может, смеяться будешь, но я себе это дело представляю примерно так: по чуть-чуть отколупывать от каждой шапки, причём, строго поочёрёдно - раз там, раз там - и убирать с Земли в космос. Пока не дойдём до нужного уровня.

- Да ты что? - воскликнул я. - Это ж запасы пресной воды!

- Ну и что теперь? - Я всем телом почувствовал, как она ощетинилась колючками. - Помирать, сидя на этих беличьих припасах? Вот они, твои запасы! - Она кивнула на экран. - Кому они теперь нужны?

- Нет! - упрямо повторил я. - Это не выход. Нужна идея.

- Ну-ну! Рожай!

Обиделась. Я сделал вид, что не заметил, но всё равно было досадно. Прав был дед: общий язык мы найдём не сразу.

А в картине под названием "конец света" проступали всё новые подробности. Видимо, земная кора во многих местах дала крупные трещины, то бишь, разломы, и сквозь свинцовую муть просвечивали ожерелья новоиспечённых вулканов, яростно выплёвывавших свою огненную начинку на большую высоту. Их оказалось великое множество и число постоянно росло. Вместе с потерявшей устойчивость планетой они метались под нами этаким весёленьким фейерверком.

Колебания, похоже, и не собирались затухать. Земля, выведенная из равновесия, кувыркалась, будто мячик на воде. Правда, всё происходило медленно, солидно, сравнение с мячиком в этом случае представляется легкомысленным, но вразнос она пошла - это точно.

Созерцание гибнущего мира угнетало душу. А тут ещё Настя надулась в своём углу, что было совсем уж некстати. Я собрался выключить "кино", дабы в спокойной обстановке навести порядок в наших с нею взаимоотношениях, как вдруг она вскинула руку, указывая в верхнюю часть экрана и крикнула:

- Смотри!

Высоко в небе, образуя чёткий круг, снижалось штук двадцать светящихся эллипсоидных тел, попросту говоря - тарелок.

- Гости... - хмуро констатировал я. - Вовремя...

- Или грифы, - поддакнула Настя. - На мертвечинку.

"Грифы" перестраивались по мере снижения. Они застыли почти на одной высоте с нами, образовав гигантскую пирамиду, в вершине которой расположилась тарелка, выделявшаяся своими размерами среди остальных. Из неё вырвался отвесный тонкий луч, упёрся в беспокойную поверхность поверженной в прах Земли и стал медленно описывать окружности. Места, к которым прикасался луч, некоторое время светились, но к тому моменту, когда он возвращался, они успевали погаснуть.

Продолжалось это минуты три. Затем луч исчез, "десант" вновь свернулся в окружность, в центре которой теперь оказалась главная тарелка, и, взяв немного выше, молнией метнулся за горизонт.

- Хм... Ну и что это было?

- Не знаю... - Голос у Насти был тоже удивлённым.

- Искали чего?

- Не похоже, - покачала головой Настя. - Может, диагноз ставили?

- Диагноз?

- Ну да. Что-то вроде нотариуса. Засвидетельствовали факт гибели цивилизации, чтоб где надо доложить: так, мол, и так, в ближайшие пару-другую миллионов лет здесь ловить совершенно нечего.

Я не нашёлся, что ответить и, немного подождав, сам не зная, чего, будто ждал, что "грифы" опять покажутся, выключил экран. Машина вновь обрела прежние очертания, а за окном опять раскинулся пёстрый ковёр ещё нетронутой, но уже обречённой, Земли.

- Знаешь что? - произнёс я не совсем уверенно. - У меня есть идея, - я сделал ударение на слове "есть". - Может, она покажется тебе несколько наивной... Это даже не идея, а один из вариантов выхода...

- Ну-ну, я вся дрожу от нетерпения! - насмешливо прищурилась Настя.

Я опять не подал виду, стойко проглотив очередную порцию яда.

- Предлагаю! - Я поднял указательный палец, призывая аудиторию ко вниманию и выдержал многозначительную паузу. - Предлагаю отыскать в космосе планету, по условиям похожую на Землю и переселить туда весь цвет цивилизации. На время кризиса, - уже не так уверенно добавил я, видя, что с лица моей подруги не сходит усмешка.

- Мило! - съязвила Настя. - И по каким же критериям ты будешь определять, кто "цвет", а кто не "цвет"?

- Ну... "по каким"?.. - Уверенность моя заметно подтаяла и я смешался. - Будем полагаться на свой вкус...

- Ах, ну да! Конечно! - издевательски воскликнула Настя. - И в первую очередь в их число попадут "Пашки-Сашки"?

За друзей я обиделся.

- Зачем так передёргивать? - тихо сказал я и замолчал.

Ну вот насчёт "Пашек-Сашек" Настя была совсем не права: не думал я тогда о них. Хотя, если здраво рассудить, хорош друг: за всё время после своего чудесного воскрешения ни разу о них не вспомнил!

Не откладывая дела в долгий ящик я тут же поинтересовался у браслета:

"Скажи-ка мне, дружок, мы с тобой сейчас можем узнать, где находится... ну, к примеру, Пашка? - Я живо представил его плутоватую физиономию. - И вообще, жив ли он во всей этой круговерти?"

"Жив, - тут же откликнулся Сезам. - Находится в пятидесяти шести километрах отсюда в юго-западном направлении".

- Даже так?! - обрадованно воскликнул я вслух и на удивлённый взгляд Насти пояснил, что это мы с браслетом ведём беседу.

- И о чём же вы там секретничаете? - игриво потёрлась она щекой о моё плечо. Я поразился резкой перемене её настроения, но ничего не сказал. Только обнял одной рукой за шею, а другой потрепал по любопытному носику:

- С твоей лёгкой руки в гости собираемся.

- О? - С преувеличенным оживлением она подобралась в комочек. - А меня с собой возьмёте?

Я через силу улыбнулся. Неприятный осадок от её выкрутасов ещё не рассосался: не поспевал я за нею.

- Ты даже не спросила: "куда?"

- А какая разница? Лишь бы вместе! - И она звонко чмокнула меня в щёку.

Короче, мир был восстановлен. Перестрелка закончилась. Проблемы вселенского порядка, на которые у нас обнаружилось большое расхождение взглядов, по обоюдному молчаливому согласию мы пока отложили. Груз оказался непосильным. Появилась настоятельная необходимость расслабиться. Время-то ещё терпит. Цель, как вы уже поняли, была обозначена - ничего не подозревающий Пашка.

- Вези нас, - сказал я браслету, - прямо к воротам Пал Ксанча, если таковые, конечно, имеются.

"Джип" радостно взбрыкнул, беря с места в галоп, словно застоявшийся конь, и, корректируя курс, лёг на левый борт.

- Представляю Пашкину физиономию, - рассмеялся я, - когда мы свалимся ему на голову!

- Хай знает наших! - поддержала Настя.

Пока наш транспорт преодолевал оставшиеся до Пашки километры, я вернул кабине прежний вид и сотворил себе поверх серебристого одеяния более-менее сносный костюмчик, дабы не привлекать лишнего внимания. Замечу в скобках, что оно, это одеяние, совсем не мешало отправлению ни одной из естественных надобностей. Вплоть до самых интимных. А я, признаться, опасался, что будут проблемы. С пониманием, однако, ребята!

Пока мы летели на большой высоте, солнце ещё маячило над горизонтом, всё не решаясь уйти на покой. Но, как только наш конь, снижаясь, стал рыскать в поисках Пашкиного жилища, оно ухнуло за бугор. А уж когда колёса нашего автомобиля коснулись земли у ворот какой-то хибары, на дворе стояла непроглядная темень. Эффектного прибытия, конечно, не получилось.

Ну да Бог с ним, с эффектом. Сейчас не это главное. Надо начинать налаживать связи с аборигенами данного отрезка времени.

"Аборигены" ещё не спали. Отсветы телевизионного огня плясали по плотно зашторенным окнам. Поздновато, конечно, для визита. Ну да ладно, люди свои, разберёмся.

Я пошарил по забору в поисках кнопки звонка, но ничего похожего не обнаружил и, что есть мочи, забарабанил по штакетнику.

Где-то сбоку, под крыльцом, лениво загнусавила простуженная шавка. С большей охотой отозвались соседские собаки, у которых с голосовыми связками был полный порядок, и за несколько секунд поднялся невообразимый хай!

Сначала в коридоре, потом и на крыльце зажёгся тусклый свет, и в проёме показался силуэт женской фигуры. Я едва угадал в ней Пашкину Наталью.

- Кто? - спросила она, тревожно всматриваясь в темноту.

- Пашка дома? - вопросом на вопрос ответил я.

- А кто его спрашивает? - напряглась она.

Я назвал себя. Она недоверчиво склонила голову набок, постояла в раздумье, потом сказала:

- Щас... Да тихо ты!.. - Этот возглас относился уже к собаке, расхрабрившейся в присутствии хозяйки.

Дверь со скрипом захлопнулась.

Улыбка, как ни сдерживал я её, так и кривила мои губы. Я не выдержал и рассмеялся.

- Ты чего? - удивилась прижавшаяся ко мне Настя.

- Представил, в каких выражениях сейчас Пашка выносит ей свой вотум недоверия.

Настя тоже хихикнула.

В окне замелькали тени. Кто-то что-то одевал. Наконец, скрип двери возвестил, что этот "кто-то" решил выйти наружу, но, почему-то, сил у него для этого не хватало. Только с третьего захода дверь распахнулась и в её проёме показалась согбенная мужская фигура: оказывается, Пашка в коридорчике всего лишь обувался, изредка толкая задницей дверь, отчего она и открылась, не выдержав напора.

Наконец, он закончил свои приготовления, распрямился и, недоверчиво наклонив голову, пошёл в нашу сторону. В руке он держал увесистый дрын.

Как-то непривычно было видеть Пашку, совершенно не хромающего. Ведь я так и не успел разделить его радость. На мгновение мне даже показалось, что мы обознались квартирой.

- Ну? Чё надо-то? - грозно спросил он в темноту и мои зародившиеся сомнения разом отпали: ну, кто ещё это мог быть?

- Слесаря визивали? - Этот своеобразный пароль был известен лишь нам двоим.

Он замер, удивлённо вытянув шею и напряжённо всматриваясь в темноту. Его кудрявая шевелюра закрывала и без того тусклый свет от лампочки на крыльце и разобрать выражение его физиономии не представлялось возможным. Но мне этого и не требовалось. Уж кого-кого, а Пашку-то я знал, как облупленного.

- Ну, чего вылупился? - рассмеялся я. - Не признаёшь, что ли?

Он узнал меня по голосу. С воплем "Твою мать!" он отшвырнул дрын и поспешил распечатывать калитку.

- А мне Наталья говорит: "Там тебя Вовка зовёт", - радостно бубнил он, ожесточённо воюя с запорами. - А я ей: "Да ты чё?! Какой Вовка?! Откуда ему взяться?.." Тьфу, чёрт! - Он, наконец, прорвал блокаду калитки и вывалился на улицу прямо в мои объятия: - Ну, даёшь! - орал он, хлопая меня по спине и радостно гогоча. - Ну, ты даёшь!

Тут он усёк, что рядом со мной стоит Настя, несколько оторопевшая от столь шумного приёма.

- О! Да ты не один? - Он скользнул взглядом по её фигурке, убедился, что с этим у неё всё в порядке, и, галантно раскланявшись, приложился к ручке, чем ужасно и смутил и рассмешил её. - Павел, - представился он. - Можно просто Пашка. А вы, если не ошибаюсь... - И на лице его отразилась растерянность, так как он начисто забыл её имя.

Но она сама пришла ему на помощь.

- Настасья. Можно просто Настя, - повторила она его интонацию и лукаво покосилась на меня.

- Во-во-во! - вскричал Пашка и засуетился: - Ну дык чаво ж мы тут стоим-та?! Проходите, гости дорогие! - Тут его взгляд упал на "джип", поблёскивавший в темноте никелированными прибамбасами. - Твой, что ли? - Я кивнул. - Нехилый шарабан! - с завистью произнёс он и тут же потерял к нему интерес, как к недостижимой мечте. - Да вы проходите, проходите! - снова закричал он, широко расставляя руки и заталкивая нас в калитку. - Наталья! - заорал он жене, которая беспокойно прислушивалась к шуму, выглядывая из двери в сопровождении двух любопытных пацанячьих головок. - Наталья! Срочно подстели мне что-нибудь мягкое! Я сейчас падать буду! Вовка нашёлся! Да иди ты сюда! Чё пнём стоишь-то?

- А как собака? - опасливо поинтересовалась Настя.

- А! - небрежно отмахнулся тот. - Одно звуковое сопровождение! И то - по настроению!

- Вы, наверное, уже спали? - виновато спросил я подошедшую Наталью, но Пашка не дал ей и рта раскрыть:

- Да брось ты! Какой, на фиг, сон?! Ведь столько лет!!! Столько лет!!!

И он опять облапил меня и повёл по дорожке в дом.

Когда поутихли первые "ахи" и "охи" и все перезнакомились с моей Настей, Пашка не утерпел и пошёл на приступ:

- Ну? Чего мурыжишь? Где ж ты пропадал-то столько времени?!

Я пожал плечами:

- Да как тебе сказать?..

Не вдаваясь в особые подробности, я вкратце поведал о своих космических путешествиях, о тех, конечно, о которых Пашка понятия не имел.

В том, что Пашка верил мне на все сто, я ни минуты не сомневался - он-то вкусил уже браслетовых чудес. А вот его Наталья, которая накрывала в это время на стол, прислушивалась к моей исповеди с явным недоверием и я частенько ловил на себе её иронический взгляд.

Зато его пацаны, обнявшись с кульками конфет, наспех сотворёнными мною в качестве презента, смотрели мне в рот с обожанием и слушали рассказ, как захватывающий фантастический боевик, ни на секунду не задумываясь о правдоподобности повествования. До меньшого, ему было лет шесть, доходило с пятого на десятое, но даже и он, сосредоточенно нахмурив густые бровки, старался не пропустить ни единого слова.

Тут Пашка задал вопрос, который обескуражил меня:

- А кто он, этот Кирилл?

Я только развёл руками:

- Шут его знает! Говорил, что тоже с Земли...

- Тогда откуда у него браслет? Тоже подарок Иисуса?

- Н-не знаю... Мне тогда как-то и в голову не приходило спросить его об этом. Я больше был озабочен своей пропажей...

- Понимаю! - шевельнул Пашка бровями, точную копию которых носил младший пацанёнок. - На твоём месте любой бы... - Он не договорил, ещё не зная, как Настя относится к словесным вольностям, принятым в тесном дружеском кругу. И правильно сделал: я всей кожей ощущал, что Настя, не в пример мне, чувствовала себя не совсем комфортно.

- Я этот вопрос на досуге выясню, - пообещал я. - Видимо, здесь не всё так просто.

В этот момент Наталья позвала нас к столу.

- Чем богаты... - сказала она несколько ворчливо, имея в виду бедность сервировки.

Мне вдруг пришло в голову, что Настя, должно быть, очень голодна. Я-то ладно, я уже не человек, мне всё едино, что ел, что не ел. А она? Ведь с того момента, как я её вытащил из семьдесят девятого, прошло уже...

А, действительно, сколько уже прошло? Когда мы появились на пепелище, день был в самом разгаре. А сейчас уже ночь на дворе. За всеми заботами о судьбах человечества о желудке я как-то забыл. Мне стало ужасно стыдно, когда я увидел, как Настя накинулась на еду. Не за неё, конечно, за себя. Уморю с голода, а она и "ох" не скажет.

- Ты на часы-то не смотри! - Пашка по-своему оценил мои прикидки времени. - Никуда мы вас сегодня не отпустим. Места всем хватит!

Я только улыбнулся и тоже принялся за еду.

С тех пор, как я видел Пашку в последний раз, время успело внести в его внешность ощутимые изменения. Появилось брюшко, лицо приобрело более пессимистическое выражение - отпечаток лет, прожитых не в великой радости. О том же свидетельствовало уныние, прочно обосновавшееся в уголках его глубоко посаженых глаз. В них поначалу, когда мы внезапно появились у их ворот, вспыхнули искорки былого шутовства, но их запала хватило ненадолго. Стоило ему вспомнить о своих проблемах, когда я, в свою очередь, приступил к расспросам об их житье-бытье, как взгляд его потух и в голосе зазвучали досада и разочарование. Я понял, что он пьёт, и пьёт сильно. То, что он оказался трезвым к нашему приезду, - чистая случайность, довольно редкая в их семье в последнее время.

- А что делать?.. - оправдывался он, избегая смотреть в глаза.

И я задал вопрос, который давно вертелся на языке:

- А где ж твой лимон?

Он ждал его, будто кары господней.

- Ну как "где"? - мгновенно уничтожился он и забубнил заранее заготовленное: - Ну это... квартиру купили... мебель там... ну и... всё такое... А когда началась заваруха, пришлось всё бросить...

И он поднял на меня глаза побитой собаки. Потом с опаской оглянулся на жену.

- Чего зенками-то блымкаешь? - не выдержала та. - Скажи уж! Скажи человеку, куда ты этакие деньжищщи-то спровадил, пьянь треклятая?!

- Вот баба!.. - зашипел Пашка, вжимая голову в плечи. - Хоть бы при людях-то...

Я почувствовал, как подобралась моя Настя, сразу потеряв интерес к еде. Требовалось срочно принимать меры для улучшения метеообстановки.

- Ладно вам! - Я хлопнул Пашку по плечу. - Нашли, о чём горевать!

На моё замечание он только вздёрнул бровями, мол, сам видишь, а Наталья смерила меня неприязненным взглядом и обиженно отвернулась.

Светский ужин окончательно расстроился. Ну что ж, прибегнем к испытанному методу.

Я толкнул Пашку в бок и сказал:

- Давай, показывай, что за деньги у вас теперь в ходу. Щас мы вам их настругаем, чтоб и повода не было для печали!

Наталья опять подарила мне взгляд, не суливший ничего хорошего, а Пашка с надеждой схватился за карман:

- А я как-то того... стеснялся...

- Одичал ты без меня совсем! - усмехнулся я. - Нашёл, кого стесняться! - И нарочито строго приказал: - Давай-давай, выворачивай карманы!

Трясущимися от радостного предчувствия руками Пашка, и впрямь, вывернул сразу оба кармана, и на стол упали две бумажки. Я взял их и разгладил, чтобы получше рассмотреть перед тем, как давать задание браслету. Одна была достоинством в двести рублей, другая - в пятьсот.

- Такие сойдут? - спросил я, но, увидев на лице Пашки разочарование, поинтересовался: - Что-то не так?

- Да разве это деньги? - фыркнул он презрительно. - Таких вагон надо, чтоб по-людски пожить... А других - нету! Это всё, что осталось...

И он вздохнул, состроив виноватую физиономию.

Тут Наталья, внимательно и молча наблюдавшая за нашими манипуляциями, вдруг встала и решительно произнесла, сурово глядя на Пашку:

- Ладно! Посмотрим...

Пашка под её взглядом весь съёжился, будто ожидая удара, а она повернулась и быстро вышла в другую комнату.

- Пошла загашник расковыривать! - доверительно зашептал он, прикрыв рот ладонью и наклонясь к моему уху. - Я знал! Знал!..

Что он "знал", я так и не услышал, так как в этот момент Наталья вернулась и протянула мне бумажку в пятьдесят тысяч рублей.

- Крупнее нет, - сообщила она с сожалением и опять припечатала Пашку многообещающим взглядом.

- А что, - поразился я, - бывают и крупнее?

- Бывают, - коротко ответила она и выжидательно уставилась на меня: мол, давай!

Ну я и дал. Стол завалило кучей бумажек одинакового рисунка. Многие из них попадали на пол и пацанята с визгом кинулись их подбирать.

А Пашка радостно закричал:

- Ну?! Что я говорил?! Что я тебе говорил?!

Сильно смущённая Наталья молча взяла несколько бумажек, внимательно обследовала их и, подняв на меня глаза, тихо сказала:

- Но они же одинаковые... Номера...

- Ну и что?! - шумно восторгался Пашка, приплясывая вокруг стола. - Зато вон их сколько!!! - И он бережно захватил горсть денег, поднял их кверху и дождём просыпал на супругу. - Вон ско-олько!!!

- Но им же - грош цена... - продолжала тихо упорствовать сбитая с толку Наталья.

- Ду-у-ура! - любовно пропел Пашка, обняв её за плечи и прижимаясь щекой к её щеке. - Ду-у-урочка моя! Да кто ж заметит, что они одинаковые? Поразменяем в разных местах на более мелкие, а потом!.. Э-э, да чего там! - радостно вопил он, протягивая мне руку. - Спасибо, Вовчик! Ты меня так выручил! Так выручил!

- Однажды он тебя уже выручал, - едко заметила супруга, деловито собирая деньги. - И что из этого получилось?

- Да будет тебе! - глаза Пашки возбуждённо блестели. - Праздник в доме, а ты всё бубнишь!.. - И вдруг он спохватился: - Вы, мож, того?.. Спать хотите? С дороги-то? Так вы не стесняйтесь!

Я пожал плечами и спросил Настю:

- Ты как?

- Как все... - уклончиво ответила она.

- А все как? - обернулся я к Пашкиному семейству.

Наталья вздохнула и поднялась:

- Тогда я пошла стелить... Айда! - Она сгребла пацанов и поманила за собою Настю.

- Ага-ага! - с готовностью закивал Пашка, махая им вслед. - А мы тут ещё покалякаем! - И он с грохотом подвинул ко мне табурет. Глаза его лихорадочно блестели.

В общем, Пашка ещё долго донимал меня своими расспросами. Настя уже давно легла. Наталья, аккуратно сложив деньги, увела её в другую комнату. Некоторое время оттуда было слышно, как они вполголоса переговариваются, потом затихли.

В конце концов, спёкся и Пашка. Часы к тому времени показывали четвёртый час.

- Ну чё? - спросил он, широко зевая. - На боковую ещё не? - Я в ответ только усмехнулся, а он вяло взмахнул возле виска: - А-а... Ну да... Ты ж у нас теперь... того... А я уже отрубаюсь... И ядик не помогает...

Я предложил:

- Можно горю энтому помочь.

Он похлопал красными от недосыпания глазами и неуверенно провёл пальцем по горлу:

- М-м?..

- За кого ты меня принимаешь? - рассмеялся я.

- А тогда... чё?

- Сеанс психотерапии - и все дела!

- О хос-с-споди! - скривился Пашка. - И ты туда же!

Пришёл мой черёд удивляться:

- Что? Есть ещё кто-то?

- А то! - устало махнул он. - Одно время, так отбою не было. Все, кому не лень. Мода на них пошла. То Кашпировские, то Чумаки... Не слыхал?

- Откуда? Ты ж знаешь...

- А... Ну да... Так вот они прямо по телевизору лечили. Наши бабы совсем ошалели: к телевизору - и задом! И передом! - Конечно, Пашка сопровождал свой рассказ выразительными телодвижениями. - И ещё уверяют, что помогает! А болячки, как были, так и остались. А Чумаков ентих корова языком слизала... Та!.. Лажа это всё... - И он опять широко и смачно зевнул.

Я ухмыльнулся:

- Лажа, говоришь? Ну-ка, глянь сюда...

Буквально через минуту глаза Пашки вновь лукаво заблестели.

- Ну? И как ощущеньице?

- Мог бы и не спрашивать, - виновато двинул он своими бровями. - Как огурчик!

- А ты говоришь: "Купаться"!

- Да не, в тебе я ничуть не сомневался! - запоздало стал он оправдываться. - Я про этих... телечумаков.

- Ладно! - перебил я его и встал, сладко потягиваясь. - Как ты насчёт прогуляться?

- Да чё? Я ничё! - с готовностью подхватился Пашка. - Куда пойдём?

- Саньку проведаем.

Он опять плюхнулся на табуретку.

- Не понял! Ты на часы-то глянь! Спит ещё твой Санька без задних ног!

- Ну я ж не говорю, что прямо сейчас...

- А какого ж тогда?.. - разочарованно фыркнул он.

Я стоял перед ним, всё ещё раздумывая, говорить или нет?

- Ну ты чё? - не выдержал он. - Идём, или как?

- Да ладно, - решился я. - Сейчас я тебе кой-чего расскажу. И покажу... Сначала, пожалуй, покажу...

Я вызвал к жизни картину гибели Земли (каламбурчик-то каков: "К жизни - картину гибели!") и стал молча наблюдать за реакцией Пашки.

Он обозревал окрестности довольно продолжительное время, потом равнодушно спросил:

- Это откуда?

- Из будущего.

- Я понял. Из кина какого?

- Какое кино? Это наше будущее. При том - не такое уж и далёкое.

Пашка качнул головой и, не отводя глаз от экрана, вздохнул:

- Значит, выходит, - не брехня...

- Что?

- Да тут... - Он выдвинул ящик стола, вытащил оттуда кипу журналов и шлёпнул их передо мной: - Я тут кой-чего почитываю. Поинтересуйся. А я сейчас - зовут...

- Куда царь пешком ходил? - догадался я. - С перепугу, что ли?

- Во-во!.. А ты читай, читай! - подтолкнул он, видя, что журналы особого интереса у меня не вызывают. - Поучительное и пользительное чтиво! А телевизор свой пока выключи, - посоветовал он, нахлобучивая шапку. - А то детей напугаешь.

- Я что-то не пойму... - начал я, но он перебил:

- Читай-читай! Потом поговорим! - И скрылся за дверью, осторожно прикрыв её за собой.

Журналы назывались "Свет" и "Чудеса и приключения". Я иронически хмыкнул и лениво пролистал. Несмотря на недоверие, некоторые заголовки меня заинтриговали. Но вчитаться я не успел: в комнату с вытаращенными глазами ввалился Пашка.

- Володь!!! Машину угнали!!! - страшным шёпотом сообщил он мне.

Я оторвался от текста:

- Какую машину?

- Да твою!!!

Я пожал плечами:

- Ну и что?

Пашку чуть столбняк не хватил:

- Как "ну и что"?! Это ж машина!!!

- Как пришла, так и ушла, - равнодушно отозвался я и опять уткнулся в журнал: одна статейка всё же привлекла моё внимание.

Пашка постоял немного, переминаясь с ноги на ногу, смущённо пробормотал:

- Ну... даёшь!.. - и вышел опять, удивлённо покряхтывая.

Статья оказалась на редкость интересной. Автор проводил аналогию последних научных изысканий относительно вероятного будущего Земли с библейскими текстами, в частности, с "Откровением Иоанна", популярно излагая математические выкладки в сочетании с образными картинами будущих катаклизмов.

- Как в воду смотрел! - удивлялся я в некоторых местах.

Правда, автор перебарщивал с обилием цитат из библейских источников, затрудняя этим восприятие текста, но в целом статья удивляла смелостью предположений.

- Ты посмотри, под какой рубрикой они тиснули эту статью, - сказал вернувшийся Пашка, ставя чайник на плиту.

- "Версии", - прочитал я вслух.

- Во-во! Хотите - верьте, хотите - нет. Бабушка надвое сказала... Только телевизор твой, похоже, врать не умеет?..

- До сих пор, как будто, не замечен, - хмыкнул я и спросил: - Ну и что ты обо всём этом думаешь?

- А чё тут думать? - сокрушённо пожал он плечами. - Тикать пора! Я ещё как первый раз это читал, у меня мороз по коже драл. Вот когда я по-настоящему пожалел, что тебя нету! Кабы Володьку сюда бы со своей бы машинкой, думаю, нам бы уж точно никакие катаклизьмы бы... - Он упорно напирал на частицу "бы". - Но ты испарился, даже и адреса не оставил. Санька мне всё рассказал. Я тогда уже мог поверить во что угодно, после наших с тобою круизов. Одно удивляло: чё ж, думаю, браслетик-то, охранничек хвалёный? Заступиться не мог? - Да знаю, знаю! - замахал он, видя, что я порываюсь что-то сказать. - Это я сейчас уже знаю. А тогда?.. Потом эта перестройка, мать её!.. Бардак кругом! - с чувством прошипел он. - А щас этот: "Панимаэшь!" - артистически передразнил он мимику государственного лидера. - А теперь ещё и статейки паникёрские, навроде этой. "Светлое будующее отменяется, грядут крутые времена!" Нате вам!.. И чё тут думать-то? - повторил он. - Сам говоришь, что браслет не врёт. Выходит, на Земле ловить-то больше неча! Спасайся, кто может!

Я с лёгкой улыбкой выслушал его эмоциональную речь.

- И другого ты предложить не можешь?

- А ты что, господь Бог?

Я вкратце изложил ему вариант с полярными шапками. Он с кислой миной выслушал меня и заявил:

- Да фигня это всё, Володь! И задницу мочить не стоит! Не для кого! Ты походи по улицам, посмотри, ящик покрути. Какая мразь кругом расплодилась! И откуда только повылезала? Это всё перевоспитанию уже не подлежит! - Он выразительно повёл вокруг себя рукой, имея в виду окружающую действительность. - Так что пущай всё идёт своим чередом! Если тому суждено случиться, значит оно угодно Богу! - Он даже пальцем в потолок ткнул. - А мы ентую катаклизьму в сторонке переждём. Тебя, видать, не зря среди шести миллиардов-то выбрали? Вот ты у нас и будешь основоположником новой цивилизации!

Я от души рассмеялся:

- Как это у тебя всё просто! Даже Бога в помощники призвал! Раз! - и нет цивилизации! Раз! - и новая! И тебе не жалко?

- Поживёшь с моё в такой халупе...

- Я не об этом...

- Да знаю! - цыкнул он. - Пассажи-Эрмитажи! Думаешь, дурак совсем? Ничего не понимаю? А кто тебе мешает, с твоими-то возможностями, переправить всё это в безопасное место?

- Ничего себе - работёнка!

- Ну уж ничем не хуже, чем, как дурень со ступой, со льдом таскаться! По-моему, так даже и благороднее!

- Ладно, не спорю. А люди? Как с ними быть?

- Люди? - скривился Пашка. - Где ты видишь людей? Ты выйди на улицу, пообщайся! Очень даже советую. Если на миллион десяток найдётся, с кем можно душу отвести, и то хорошо! А остальное всё - быдло!

- Эк ты хватил! - изумился я. - А кто ж будет определять, где быдло, а где нет?

- Да ведь невооружённым глазом видно! - разгорячился Пашка. - Стоит только в глаза заглянуть!

Ну и ну! Максимализмом Пашка и раньше не брезговал, но эти слова, подразумевающие чистоту души!.. Это что-то! Я Пашку прямо-таки не узнавал!

- Ну чё смотришь? - не унимался он. - Ты только посмотри, как загадили планету! Природа чахнет на глазах! И что самое противное, все это понимают, но никто ничего не делает!

- Так-таки и никто?

- Ты о "гринписюках", что ли? О "зелёных"? Неужто всерьёз полагаешь, что они способны что-либо изменить? Да это укус комара! Пакостников - миллиарды! А их - жалкая кучка! Не знаю, на что они надеются, но я считаю, что вся их возня - мартышкин труд! Тут вообще по-другому надо заворачивать!

- Да? - удивился я. - Ну и как же?

- Не с последствиями надо бороться! - ударил он кулаком по столу. - Причину искоренять! Причину гибели природы!

- И что за причина?

- Прикидываешься? Козе ж понятно!

- Так то козе...

- Да цивилизация! - категорически провозгласил Пашка, повышая голос.

- Ну ты это... Потише... - оглянулся я на дверь в соседнюю комнату. - Спят, всё-таки... Значит, говоришь, для спасения цивилизации надо енту цивилизацию - того! - под корешок? Сильная мысль, однако! - ехидно прищурился я.

- Чё придуриваешься? - оскорбился он. - Ведь прекрасно же понял! Я имел в виду именно то, что зовётся цивилизацией: все её технические побрякушки! А вовсе не само человечество!

- Хм!.. И как же ты себе этот... процесс представляешь?

- А вот в этом-то вся и соль! - При этих словах Пашка ткнул в меня пальцем и, мигом успокоившись, навалился грудью на стол и доверительно зашептал: - Пока ты был в бегах, я тут часто думал о твоей машинке. Мне б такую, так я бы быстро в этом мире порядок навёл!

Я иронически хмыкнул:

- Ну-ну! Представляю!..

- Чё "ну-ну"? "Представляет" он! Ты совсем не о том подумал! Я бы всё вернул к дедовским временам! Пахали б, сеяли, скот разводили...

- Размахался! А которые не пожелают?

- Пожелают! - уверенно заявил Пашка. - А нет - так их проблемы! Жрать-то всё равно захотят? А чтоб полопать, надо сначала и потопать!

- А те, что за чужой счёт привыкли жить? Вся эта прорва бездельников - алкаши да наркоманы? Как с ними-то быть?

- А вот к этим у меня жалости - ну никакой! Эти сразу обречены на вымирание. Только атмосфера чище станет!

- Ну, знаешь ли! Пока она станет, сколько ещё кровушки прольётся!

- Какая кровь? Оружие, да и всю технику с Земли - фьюить! - Пашка махнул рукой наверх: - Изъять! В этом-то весь смысл моей идеи и состоит!

- Не понял...

- А что тут понимать? - закипятился он. - Идея в том, чтобы лишить человека самой возможности создавать оружие, да и всё остальное, все технические побрякушки. Для этого надо весь металл и всё, что из него создано, с Земли изъять! Даже саму технологию изничтожить! То бишь - информацию.

- Ну и что? Всё равно найдут, чем башку друг другу проломить. Сколько волка ни корми...

- Хе! А машинка-то на кой? - напирал неугомонный Пашка. - Следить надо! Контроль! Всеобщий контроль!

- Н-да-а... - протянул я. - Не было у бабы забот, так купила порося... - Я насмешливо посмотрел ему прямо в глаза: - А себе ты какую роль во всём этом отводишь?

Пашка растерялся:

- Я это... Не думал как-то об этом...

- Ой ли? - усмехнулся я, продолжая буравить его взглядом. - Так это круто у тебя: "Изъять!", "Конфисковать!", "Расстрелять!" А сам - никто? Ведь только сейчас заявлял: "Мне бы!..", "Я бы!.."

- Не загинай! - обиделся он. - Расстреливать я никого не собираюсь! Хоть и не мешало бы проредить кой-где... Паршивая овца всё стадо...

- Эт' ты о ком?

- Та!.. - отмахнулся он. - Мало ли?.. Порасплодились, как тараканы!.. Мразь!..

- Ну, вот видишь, - покачал я головой. - Личные счёты, нездоровый интерес...

Он хмуро глянул на меня: мол, "чего б ты понимал?" Но ничего не сказал.

- Ну, допустим, - продолжал я рассуждать, - сотворили мы с тобой эту чучу, очистили, так сказать, Землю от "скверны". Но ведь это дела не меняет - и очищенной Земле не избежать будущих катаклизмов. Они же имеют природный, а не социальный характер! Человек лишь вносит ощутимую лепту в парниковый процесс.

- А вот тогда, - оживился Пашка, - тогда можно будет и со льдом поковыряться. Работёнка енто, как я себе представляю, кропотливая, требует ювелирной точности. Чуть что не так и - поминай как звали!.. Хотя странно мне всё это...

- Что "странно"?

- Да то! Звёзды с орбит, значит, спихивать могём, а маленькую планетку удержать в равновесии - слабо?

Я оторопел от неожиданной простоты постановки вопроса.

- А вот это мы как раз сейчас у него, у самого, и спросим, - ухватился я за новую мысль.

Спросил.

Сезам ответил УТВЕРДИТЕЛЬНО!!!

- Ну дык о чём печаль тогда? - пожал Пашка плечами, разведя руки в стороны. - Ларчик, как видишь, просто открывался! Актуальным остаётся только мой планчик-конспектик!

Я, поражённый, как громом, неожиданным разрешением проблемы, что тяжким камнем лежала на моей душе, не сразу и уразумел, о чём это он?

- Ну это... - суетливо поёрзал он по табуретке задницей. - Насчёт "изъять"?

Я пожал плечами:

- Не знаю... Подумать надо... Прикинуть... Я только от одной беды отделался, а ты меня сразу в другую суёшь. Ответственность...

- Да чёрт с ней с ответственностью! - возопил Пашка. - Потомки тебе только спасибо скажут! Да и то, - добавил он с кривой ухмылкой, - если о твоих фортелях знать будут. Мы же не собираемся это дело афишировать?

- Кто тебе поверит?..

- Вот именно! - радостно заржал Пашка. - И пущай себе не верят! А потом, - довольно хехекнул он, - им и вовсе не до того станет!

Я вздохнул, встал и прошёлся по комнате взад-вперёд, насколько позволяла теснота обстановки.

- Знаешь, что я тебе на всё на это скажу? - остановился я перед ним.

- Ну? - Пашка заранее напрягся, собираясь отразить любой выпад.

- "Мёртвые души" читал? Николай Васильича?

- Что дальше?

- Персонаж там есть такой: Манилов его фамилия.

Лицо Пашки приняло обиженно-хищное выражение:

- Можешь не продолжать...

- Да ты не дуйся, - я положил ему руку на плечо. - Просто я сильно сомневаюсь в реальной исполнимости твоего плана. Ну, с железом, допустим, финт мы провернём, хоть я и очень не уверен в правильности такого решения. Но - допустим. А в остальном... Я смутно вижу себя в роли мирового диктатора... Кстати, о железе: как ты вообще себе это представляешь?

- Нашёл о чём переживать! - буркнул он. - С твоими-то возможностями!

- Ну, а если конкретно? Поделись!

- Конкретно? - в его глазах появилась лукавая ехидинка. - Так опять же скажешь: маниловщина!

- А ты убеди. Ценю логику!

Рот Пашки разъехался до ушей:

- Хошь хохмочку? В качестве эксперимента?

Я насторожился:

- Ну?

Пашка поёрзал на табуретке и посмотрел на часы.

- Вечером, как раз перед самым вашим появлением, по "Новостям" передавали, что америкашки к берегам Ирака опять свои кораблики подтянули. Вот-вот громить начнут. Да ещё ядрёным оружием грозятся. Понимаешь? Третья мировая назревает! Америкашки Саддама переупрямить надумали. Они ж теперь везде хозяева! В девяносто первом облажались, так опять прыгают. Там же нефть! Этим всё сказано. Ищут повода, чтоб Саддама, значит, - к ногтю! Вот я и предлагаю: давай мы с тобой энти самые кораблики со всем их ядрёным дерьмом и - того! - умыкнём! Их там то ли два, то ли три особенно борзых, не помню. М?

- Вопрос, - отозвался я на его агитацию. - Куда?

- Тоже мне - "вопрос"! - пренебрежительно фыркнул Пашка. - Я же говорю: "Изъять!" Значит, за пределы Земли - фьюить! - свистнул он и показал на потолок: - В космос! А ещё лучше - на солнышко! Там им самое место! А в последствии и всё остальное дерьмо - туда же!

- Солнышку плохо не станет? - усмехнулся я.

- Издеваешься? Оно и не заметит! Кто б спрашивал, только не ты!

- Ладно! - со вздохом уступил я. - Считай - уговорил. Попробовать можно. Но - только попробовать.

Я сел спиной к столу и позвал:

- Сезам!

Когда авианосец заполнил собою весь экран, я понял, что именно смущало меня в этом предприятии - люди! Команда корабля. Они бегали, суетились, занимались подготовкой чего-то. Самолёты с размалёванными тупорылыми мордами то взлетали с палубы корабля, необъятной, как футбольное поле, то, раскорячив шасси и слегка раскачиваясь, садились на неё. И никто не подозревал о той опасности, что нависла над "корабликом", как его презрительно называл Пашка, и его командой.

- Ну, ты, как всегда! - возмутился Пашка, когда я изложил ему свои сомнения. - Нашёл, кого жалеть! Сами-то они сюда явились, чай, не хлеба выпекать?

- Да как бы там ни было, - не сдавался я. - Это всё же люди. И дома их семьи ждут.

Пашка сорвался с места и забегал по комнате, цепляя ногами табуретки. Потом остановился и вперил в меня возмущённый взор:

- Знаешь, что я тебе скажу?

- Знаю, - спокойно отозвался я.

- Нет, не знаешь! А скажу я тебе вот что: не с твоей обострённой совестью такие дела вершить! Ты только не обижайся! Добро должно быть с кулаками!

- Слышали уже, - усмехнулся я. - Но убийства это всё равно не оправдывает.

Пашка взорвался:

- Ну и... ладно!..

Видимо, он хотел добавить кое-что покрепче, но сдержался и отвернулся, уставившись в тёмное окно.

Я немного помолчал, размышляя над идеей, внезапно пришедшей ко мне под влиянием Пашкиной активности.

- Сезам! - И, когда тот отозвался, спросил вслух: - А можем ли мы сделать так, чтобы авианосец со всем своим оборудованием просто исчез, а люди остались целыми и невредимыми?

"Да", - коротко отозвался браслет.

Пашка заинтересованно обернулся.

- Такой вариант тебя устроит? - насмешливо прищурился я.

- Само собой! - оживился он. - Я совсем не жажду крови!

- Ну, тогда выполняй, Сезам!

Зрелище, конечно, оказалось очень эффектным. Громада корабля, только что, за мгновение до этого, подавлявшая своими размерами, исчезла, будто выключили изображение. Лишь раздался громкий шлепок: это вода поспешно заполнила опустевшее пространство, которое занимал необъятный корпус корабля. Тысячи людей, секунду назад составлявшие боевой экипаж смертоносного транспортного средства, как горох, посыпались в воду. Я мог представить себе их удивление, не говоря уже о других, более сильных, чувствах. Но, скорее всего, они были просто оглушены схлестнувшимися водяными стенами, между которыми угодили, падая с высоты многоэтажных палубных надстроек.