Борьба

Глава 5

Аполлон все говорил, а я слушала и… все понимала. Я чувствовала каждое его слово своей кожей, в которую как будто вонзались тысячи раскаленных игл.

Мама умерла?

Я открыла рот, и из моей груди вырвался всхлип отрицания, превратившийся в крик. Ярость и боль пронзили каждую клеточку моего тела. Я продолжала кричать, чувствуя, как злость и страх смешиваются со струившимся по моим жилам эфиром.

Ярко-синие глаза Аполлона округлились за секунду до того, как зрачки превратились в белые огни. Он протянул ко мне руку.

– Джози…

Во мне бурлила чистая сила. Я взорвалась как вулкан, и вокруг меня образовалось яркое, мерцающее сияние. Оно наполняло комнату до тех пор, пока не осталось ничего кроме света, силы и всей той боли, что разрывала мое нутро на части. Жжение в горле становилось все сильнее и сильнее.

Я закричала, и воздух пронзил луч света, оставляющий за собой мерцающий след, но вскоре погасший среди обломков.

Алекс и Эйден упали на спину. Люк тоже.

А мой отец исчез.

Я не помню, как вышла из дома.

Через какое-то время я поняла, что стою на скалистом утесе, с которого видны белые шапки пенистых волн.

У меня дрожало все тело. Над горизонтом, окрашивая синие волны в розовый цвет, поднималось солнце. Ноги больше не слушались. Колени ударились о твердую землю, и я покачнулась назад.

Я была слишком измотана. Слишком потрясена. Слишком… да все слишком. Я не двигалась. Просто не могла. Глаза жгло огнем. Они были сухими, но где-то в глубине притаились горячие слезы. Я медленно подняла взгляд на бесконечно синее небо.

Аполлон солгал мне.

Он лгал мне все это время. Я смутно припоминала его попытки объясниться после того, как он сказал, что моя мама умерла.

Он утверждал, что ложь была необходима. Для моего же блага. Говорил, что я испытывала большой стресс. Что мне требовалось держать себя в руках, чтобы быть в безопасности. Аполлон даже сказал, что, когда он, назвавшись моим отцом, впервые посмотрел на меня в комнате общежития, он не мог вынести вида моей боли и не хотел приносить ее еще больше.

Он обещал мне, что она в раю.

Мне казалось, эти слова были выбиты на моей коже. Ни одно из них не компенсировало ложь, потому что все эти месяцы я жила так, будто мама была жива и находилась в безопасности. Я верила, что увижу ее снова и обниму. Я бы сказала ей, что теперь верю тем историям, которые она мне рассказывала. Которые я приписывала ее болезни. Теперь я не смогу этого сделать.

Крепко зажмурившись, я поджала губы, чтобы сдержать еще один крик ярости и боли, рвущийся из моей груди. Я была здесь, а моя мама…

Она ушла.

Она ушла давно, а я даже об этом не знала. Моя жизнь продолжалась, а ее закончилась. Как я могла этого не знать? Как такое вообще возможно?

Подавшись вперед, я уперлась руками в землю, и в моей груди снова что-то сжалось. Боль была настолько сильной, что ощущалась горьким налетом во рту и горле.

Теперь все ушли.

Бабушка и дедушка. Эрин, соседка по комнате, которая оказалась фурией. Солос. Моя мама. Сет.

Мои дрожащие пальцы вонзались в землю, царапая одну лишь пыль. Он должен быть здесь. Когда эти слова появились в моих мыслях, я уже не могла выбросить их из головы, не могла их забыть. Сет должен быть здесь ради всего этого – ради меня, потому что я нуждалась в нем.

В этот момент я нуждалась в нем как никогда в жизни.

– Джози?

Резко вдохнув, я открыла глаза, услышав голос Алекс. Я не посмотрела на нее и ничего не ответила, но через несколько секунд почувствовала, как она приближается.

Алекс села рядом, притянув колени к груди.

– Я не буду спрашивать, все ли у тебя в порядке. Я знаю, что – нет.

Опустив подбородок, я подняла дрожащую руку и откинула с лица несколько прядей волос. Затем открыла рот, но не смогла подобрать ни одного слова.

Воцарилась долгая тишина, после чего Алекс сказала:

– Мне пришлось убить свою маму.

Это заявление привлекло мое внимание.

Моя голова резко повернулась к Алекс. Девушка смотрела на океан, выражение ее красивого лица было задумчивым. Возможно, я уже слышала эту историю раньше. В тот момент я не могла вспомнить, рассказывал ли мне ее Дикон.

– Почему? – удалось прохрипеть мне.

Зачесав свои темно-каштановые волосы назад, Алекс опустила подбородок на колени.

– Мама забрала меня из Ковенанта, когда узнала, что я стану Аполлионом. Мы жили как обычные смертные, пока нас не нашла группа демонов. Они напали, и мне пришлось бежать, понимаешь? Я думала, они убили маму. Эйден и Аполлон, – ну, тогда Аполлон был известен как Леон… короче, они нашли меня и вернули в Ковенант. И я не позволяла себе думать о том, как она умерла.

На ее щеки падал слабый солнечный свет.

– Было легче просто не задумываться об этом. В конце концов, в моей жизни много чего происходило. Возможно, с моей стороны это было не самое мудрое решение, но позже я узнала, что моя мама не умерла. Она обратилась в демона и охотилась на нас – на меня.

– Зачем она это делала?

Алекс поджала губы.

– Она знала, кем я была. И сохранила все эти знания после того, как превратилась в демона. Это изменило ее. Она стала мерзкой. Она думала, что если обратит меня, то сможет контролировать Аполлиона. – Алекс судорожно втянула воздух. – Как только я узнала, что ее обратили, ее убийство стало моей обязанностью.

Я покачала головой.

– И ты это сделала?

Она кивнула и посмотрела на меня.

– Она никогда не хотела стать тем, кем стала, и я не могла позволить ей быть такой. Я нашла ее и это был самый трудный поступок в моей жизни.

Ее слова никак не укладывались в моей голове.

– Я знаю, что ты чувствуешь, – тихо сказала она. – Я чувствовала это дважды. Злость. Боль.

Моя нижняя губа дрогнула.

– Еще одна общая для нас вещь.

– Похоже, из общего у нас только плохие вещи, – криво усмехнувшись, ответила она. – Я знаю, что не смогу подобрать слов, от которых ты почувствуешь себя лучше. Скажу только одно: я знаю, что твоя мама в лучшем месте.

Меня охватила вспышка гнева.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что я была там.

Увидев ее взгляд, я поняла, что по какой-то глупой причине забыла нечто важное: Алекс умерла в мире смертных.

– Я нахожусь там шесть месяцев в году, – продолжила она. – И на сто процентов согласна с любыми свирепыми мыслями, которые у тебя возникают, когда речь идет об Аполлоне. Но несмотря ни на что, он позаботится, чтобы твоя мама оказалась в Элизиуме. Она получит доступ ко всему, к чему захочет, и… она не одна. Скорее всего, она сейчас с твоими бабушкой и дедушкой.

Если Алекс говорила правду (а я думала, что так и есть), мне не нужно было думать, что мама просто перестала существовать или осталась одна. Она ненавидела одиночество. В моей душе зажглась надежда. Если мама сейчас в царстве мертвых, может, я смогу навестить ее?

– А я могу с ней увидеться?

Губы Алекс тронула грустная улыбка.

– Попасть в Элизиум, если ты не являешься его частью, нелегко.

– Но я полубог.

– Это не имеет значения. Нужно, чтобы тебя забрал Аид, или же тебе придется войти в одни из врат, а это непросто. Чтобы добраться до Элизиума, ты обязана пройти через все царство мертвых, – объяснила она. – А еще там есть существа, которые сразу же почувствуют твою сущность полубога. – Она сделала паузу. – Может быть, однажды, когда все уляжется, Аид позволит тебе навестить ее, но такое разрешается не часто. Твоя мама в безопасности и, скорее всего, счастлива. Но она мертва, а живые не навещают мертвых.

Надежда погасла. Я прикусила губу и отвернулась.

– За исключением тебя.

– За исключением Эйдена и меня, – согласилась она.

Технически я умерла в мире смертных, когда высвободились мои силы, однако у Алекс совсем другая ситуация. В один момент я была простой смертной, а в следующий – стала полубогом. Меня не отправили в царство Аида. Я даже не знала, можно ли было считать меня мертвой, пока проходил процесс преображения.

– Ты навещаешь свою маму там? – спросила я.

– Да, – немного помедлив, ответила Алекс.

Вот и облачились наши различия. Я перевела взгляд на океан, размышляя о том, правду ли говорил Аполлон об Эрин. Не исключено, что она тоже могла быть мертва.

В моей груди зияла пустота.

– Тебе станет легче, – сказала Алекс. – Серьезно.

Поверю ей на слово.

Пока мы сидели рядом, наступил рассвет, и небо стало успокаивающе голубым, безоблачным и бесконечным.

– Аполлон – хреновый отец, – заявила Алекс так внезапно, что у меня вырвался резкий смешок. На ее лице появилась легкая улыбка. – Нет, серьезно. Так и есть.

– Да, – выдавила я, прикрыв глаза.

– Я думаю, он старается. То есть, он, наверное, действительно думал, что поступает правильно, не рассказывая тебе о твоей маме. Боги… у них очень странный взгляд на вещи. – Алекс распрямила ноги. – Ничто из того, что мы делаем, никогда не изменит это.

Я слегка покачала головой.

– Он не старается, как следует. Он почти не разговаривает со мной, когда появляется здесь. Он больше говорит с тобой и Эйденом, и я знаю, как это звучит. Как будто я ревную… – Я шумно выдохнула. – И я действительно ревную. У тебя с ним отношения лучше, чем у меня.

– Я знаю его дольше, и мы сражались бок о бок.

Подняв руки, я раздраженно выругалась.

– Вот именно. Я понимаю, что он не должен был узнать меня раньше и что сейчас нахождение рядом со мной ослабляет его, но мне все равно, – выплюнула я последние три слова. – Я просто… Когда он здесь, он может хотя бы попытаться узнать меня. Попытаться быть отцом. А еще он солгал мне, и мне плевать, какие у него были причины. – Меня понесло: – И давай не будем забывать тот факт, что он никогда не предупреждал нас о том, что Сет может стать Богоубийцей и способен убить Титана. Уж это мы точно должны были знать.

– Согласна, – сказала Алекс, поворачиваясь ко мне. В ее карих глазах светилась решительность. – Эйдену и мне велели следить за ним, и я знаю, что тебе не нравится это слышать, – добавила она, когда я открыла рот. – Ты была права, когда сказала Аполлону, что никто не знает Сета так, как ты.

Я закрыла рот.

– Ты знаешь этого Сета, а я не уверена, кто или что он сейчас на самом деле. Но мы также знаем старого Сета и поэтому должны быть осторожны. Богам тоже следовало проявить осторожность. – Уголок ее губ чуть приподнялся. – И они ее проявили, поскольку, видимо, знали больше, чем сказали нам.

– Он не монстр, – повторила я, наверное, в тысячный раз.

Алекс нахмурилась и отвернулась к океану.

– Думаю, ты права.

– Так и есть, – яростно подтвердила я.

Она снова кивнула и секунду помолчала.

– Я действительно соболезную по поводу твоей мамы.

От следующего вдоха мне стало больно.

– Спасибо.

Алекс провела кончиками пальцев по траве и пыли.

– Если тебе когда-нибудь понадобится поговорить об этом, я рядом.

Крепко сжав губы, я кивнула. Слова кончились вместе с желанием их подбирать. Я молчала. Алекс тоже. Мы просто сидели в тишине, плечом к плечу, каким-то образом объединенные ужасными вещами, которые мы обе пережили. Душевной болью, которую чувствовали. И общим страхом перед неизвестным, с которым столкнулись.