Большая Игра

Глава 19

Когда лейтенант Оверкилл покинул кабинет шефа, капитан Хэнк подошел к встроенному в стену шкафу для одежды и извлек оттуда старый потертый плащ, который он купил будучи еще старшим инспектором. Надев его, он подошел к висевшему рядом большому зеркалу и удовлетворенно посмотрел на свое отражение.

Широкий неброский плащ полностью скрывал форменный мундир, и сейчас на Хэнка смотрел не строгий капитан плобитаунской полиции, а скромного вида господин, утомленный дневными заботами. Порывшись на верхней полке шкафа, Хэнк достал еще и серую шляпу, которую он аккуратно надел себе на голову. Шляпа была у него только одна и сидела немного непривычно, так как капитан больше привык к своей форменной фуражке, а шляпу надевал лишь в особых случаях. Но, смотря в зеркало на свое отражение, Хэнк остался доволен происшедшими изменениями в своей внешности. Теперь любой, посмотрев на него, никогда бы не подумал, что Хэнк имеет какое-либо отношение к полиции.

Еще раз удовлетворенно оглядев себя с ног до головы, капитан подошел к телефонному аппарату внутренней связи и поднял трубку.

— Дежурная по отделению младший сержант Вера Ллойд слушает, — услышал капитан Хэнк приятный мелодичный женский голос.

— Это капитан Хэнк.

— Я слушаю вас, господин капитан.

— Мне нужна машина на весь вечер. У нас в управлении есть свободная?

— Вы хотите лендспидер или. флаер, господин капитан?

— Лучше электромобиль, Вера, я думаю, что в такой туман это будет безопаснее.

— Вы правы, господин капитан. В гараже сейчас есть такая машина. Это серый пикап. С виду ничем не отличается от обычного частного электромобиля. Машина оснащена рацией и телефоном спутниковой связи. Номер — три пятерки, эм, эл.

— Отлично, Вера, это именно то, что мне и нужно.

Капитан повесил трубку и покинул свой кабинет, закрыв его за собой на маленький ключик, который носил в своем бумажнике.

Выйдя из своего кабинета, Хэнк очутился в большой главной комнате полицейского управления. За рядами столов, освещенных круглыми лампами, свисающих с высокого потолка на длинных шнурах, работали уставшие за день полицейские. За большими прямоугольниками окон уже наступил вечер. На улице зажглись фонари. Скоро должна прийти вечерняя смена, и работа закипит с новой силой.

За письменным столом, прямо перед дверью в кабинет капитана, инспектор Доменик Руссо допрашивал пойманного час назад карманного вора. За решетчатой загородкой на грязной деревянной скамье сидели две проститутки, задержанные за работу в запрещенном районе Плобитауна. У девиц были развязные манеры, и они все время ругали полицейских нецензурными словами. Толстяк Паоло торчал у автомата по продаже кофе и трепался по радиотелефону со своей женой, а Шел Галлажер и Ригги Карлетти — молодые полицейские-напарники, недавно окончившие академию, — спешили на вызов. Шел на ходу дожевывал свой ужин, состоящий из гамбургера и стаканчика кофе, а Ригги поправлял на поясе гранаты с нервно-паралитическим газом. Капитан Хэнк окинул взглядом свое управление. Все было как обычно.

Стараясь не попадаться на глаза своим сослуживцам, Хэнк, надвинув шляпу на глаза и пряча лицо в воротник плаща, пошел вдоль стены к выходу.

Пройдя через зал и миновав комнатку, где сегодня дежурила за диспетчера Вера Ллойд — красивая брюнетка с пышным бюстом, по которому сохла добрая половина женатых и неженатых сотрудников, капитан Хэнк свернул в узенький коридорчик со стенами, выкрашенными светлой бежевой краской. В коридорчик выходило несколько дверей, которые вели в раздевалку для полицейских и тренажерный зал, находящийся на втором этаже управления.

Дойдя до самого конца коридора, капитан очутился перед лифтом и, спустившись на минус первый этаж в подвал, оказался в подземном гараже полицейского управления.

Удлиненные вытянутые лампы дневного света ярко освещали некрашеные каменные своды подземного гаража, в котором стояли в несколько рядов служебные автомобили, лендспидеры и патрульные флаеры с красно-синими мигалками на крыше. Среди множества этой полицейской техники капитан Хэнк благодаря своему опыту и немалому стажу работы в следственных органах без особого труда нашел серый пикап, который ему предложила диспетчер. К тому же пикап, как всегда, стоял на прежнем месте.

Дверцы машины не были заперты. Здесь, в сердце полиции, нечего было опасаться угонщиков. Ключ с брелком в виде маленького полицейского значка торчал в замке зажигания.

Капитан, придерживая свою широкополую шляпу, забрался внутрь, включил мотор и минут пять прогревал двигатель. Хэнк привык бережно относиться к казенной технике. Этого он всегда требовал и от своих подчиненных.

Когда двигатель, по его мнению, был достаточно прогрет, он нажал на педаль газа, переключил скорость и, выехав из гаража, оказался в окутанном густым белым туманом вечернем Плобитауне.

Капитан Хэнк любил Плобитаун — это был его родной город. Здесь Хэнк родился, вырос, стал полицейским. Все улицы и районы города он знал как свои пять пальцев. Капитан Хэнк мог бы ехать по городу даже с завязанными глазами, до такой степени ему были знакомы все эти кварталы. Каждая улица имела свою историю и продолжала жить своей особой жизнью, отличной от соседних, таких же особенных улиц. И, несмотря на то что сейчас все обволакивал туман, капитан видел и чувствовал жесткий ритм и пульс этой уличной жизни.

Вон там слева, где пересекается улица, названная в честь победы над синтетойдами «22 января», и бульвар Навигаторов, располагается бар «Падающая звезда», принадлежащий Могучему Джо. Сейчас заведение целиком поглощено молочно-белой пеленой. Только неоновая вывеска над входом мутным расплывчатым пятном напоминает о существовании бара.

В этом баре капитану, когда он еще учился в академии, пришлось разнимать драку пьяных пилотов и золотоискателей, не поделивших какую-то девчонку. Это было самое первое дело курсанта Хэнка, в котором ему пришлось лицом к лицу столкнулся с нарушителями закона и порядка и когда он — Хэнк — впервые встал на защиту этого самого закона. Тогда за это дело Хэнк получил ефрейторские нашивки и мог по праву считать, что с этого момента началась его служебная карьера.

А вон там, чуть подальше, находится огромный стеклянный небоскреб «Центральной Телевизионной Компании» города (ЦТК). Сейчас здания не видно. Оно все скрыто туманом и непроглядной чернотой ночи. Но капитан Хэнк знал, что небоскреб стоит точно так же, как и тридцать лет назад.

В этом небоскребе ему, тогда еще не ставшему даже старшим инспектором, пришлось обезвреживать маньяка, засевшего на самом верху, на плоской крыше здания. Тот парень открыл огонь по прохожим внизу из крупнокалиберной снайперской винтовки системы «Бенц», к стволу которой был привинчен еще и плазменный усилитель мощности. Никто так и не узнал, почему этот парень решил поступить именно таким образом, а ни как иначе. Возможно, он хотел отомстить обществу, или это была, например, акция протеста с его стороны против загрязнения окружающей среды промышленными отходами. Этого не узнал никто и никогда не узнает, потому что инспектор Хэнк, когда через шахту лифта добрался до крыши здания и нашел то место, откуда маньяк вел огонь, попросту разрядил ему в спину всю обойму своего полицейского «Дум-Тума».

За этот мужественный поступок Хэнку было присвоено звание старшего инспектора. Но тогда, во время акции захвата, на зеленой лужайке с двумя декоративными фонтанчиками остались лежать трое полицейских — друзей Хэнка.

Прямо из тумана навстречу капитану выплыл лендспидер. Водитель вел свою машину медленно, примерно с такой же скоростью, с какой ехал и Хэнк. Увидев едущий прямо на него лендспидер, капитан чуть свернул в сторону. Водитель за рулем встречной машины сделал такой же маневр, и машины без происшествий разъехались.

Когда туман сомкнулся за задними красными габаритными огнями встречного лендспидера, капитан вспомнил о случае, происшедшем с ним на этой самой улице лет десять назад.

Их вызвали ранним утром по звонку пожилой женщины — домовладелицы, сдающей квартиры внаем. Звонившая сообщила, что в квартире наверху происходит шумная драка. И действительно, когда приехала полиция, драка была в самом разгаре.

Какой-то психопат, под самую завязку накачавшись алкоголем и наркотином, жестоко избивал свою жену и двух маленьких дочерей. Когда полицейские топором взломали дверь, психопат успел сбежать от них по пожарной лестнице, захватив в качестве заложников всю свою семью. На заднем дворе у преступника стоял лендспидер, на котором обезумевший отец семейства пытался скрыться от полиции, при этом ругаясь между выстрелами такими отборными словами, что даже видавшие виды полицейские, каждый день слышавшие самые грязные и похабные обороты современной речи, были в шоке от таких оскорблений, которыми этот папаша сыпал, не стесняясь своих малолетних дочерей. В одной из машин, преследовавших психопата, находился и Хэнк. Уже к тому времени лейтенант Хэнк… Тот день был неудачным днем для лейтенанта Хэнка. Псих, поняв, что от преследования ему не уйти, подорвал гранатой себя и все свое семейство…

Машина капитана оставила уже далеко позади центр Плобитауна и ехала по улицам, где жили люди весьма скромного достатка. Капитан Хэнк хорошо ориентировался в этом темном лабиринте улочек и переулков еще с тех времен, когда он патрулировал этот район вместе со своим бывшим напарником, а ныне комиссаром полиции Плобоя Бобом Гантером.

Капитан Хэнк был хорошим полицейским. Всю свою жизнь он отдал борьбе с маньяками, убийцами, наркоманами и прочей дрянью, борьбе во имя закона и порядка. И он считал, что никто, кроме него, не достоин занимать пост комиссара. Он по праву заслужил это место. Заслужил всей своей жизнью под пулями и ножами бандитов, от которых он очищал общество.

Капитан Хэнк еще немного пропетлял по темным улочкам, пока не остановился перед невысоким обшарпанным зданием, где сдавались в наем меблированные комнаты.

Когда-то здесь был процветающий отель. Но неумолимое время шло, и дом обветшал. Многочисленные туристы и постояльцы, прилетающие на Плобой в поисках развлечений, стали останавливаться в новом фешенебельном комплексе, недавно отстроенном на побережье. И теперь здесь, в меблированных комнатах, жили в основном неудачливые коммивояжеры и мелкие торговцы.

На первом этаже этого пятиэтажного кирпичного здания с железными пожарными лестницами, рассекающими изломанными диагоналями фасадную стену, располагалось несколько пыльных контор по торговле недвижимостью, а остальные этажи занимали постояльцы.

У освещенного несколькими желтоватыми лампочками подъезда со скучающим видом стояли в ожидании клиента две проститутки, а чуть поодаль маячил огонек сигареты их сутенера — здоровенного негра в красной шелковой рубахе с расстегнутым на две пуговицы воротом, чтобы все могли видеть на его могучей шее толстую золотую цепь.

Когда капитан Хэнк вылез из машины, проститутки оживились, но через несколько секунд, что ушло у них на оценку поношенного плаща капитана и его потертой шляпы, потеряли к нему всякий интерес. По одежде парня, в которого Хэнк превратился полчаса тому назад, девицы сразу определили, что в карманах у него не густо, чтобы по достоинству оплатить услуги «ночных фей».

Капитан Хэнк прошел мимо проституток, поднялся на три ступеньки вверх и, толкнув тяжелую дверь, очутился в обшарпанном холле. Прямо перед ним открылся темный коридор, освещенный всего одной пыльной лампочкой без абажура. Коридор вел к лифту, а слева от входа, за небольшой конторкой, на которой стоял видавший лучшие времена телефон с трубкой, замотанной синей изоляционной лентой, дремал пожилой портье. Хэнк бесшумной тенью прошел мимо портье, который даже не вздрогнул, когда его редкие седые волоски на потной лысине тронул слабый поток воздуха.

Лифт не работал, наверное, уже лет десять, если судить по толстому слою пыли, покрывавшей железную решетчатую дверь, ведущую в шахту, и поэтому капитану Хэнку пришлось подниматься на четвертый этаж пешком по скрипучей деревянной лестнице с перилами, выкрашенными коричневой масляной краской.

Дойдя до площадки четвертого этажа, капитан тяжело отдышался. Он был уже не тот, что в молодости. Годы брали свое.

Пройдя по длинному коридору с рядом когда-то полированных темных дверей, Хэнк остановился у одной из них. На двери не было таблички с номером. На ее месте светлело квадратное пятно с двумя дырками от шурупов.

Пошарив в кармане своего плаща, капитан достал оттуда маленький ключ и, открыв дверь, зашел внутрь, плотно закрыв ее за собой на два оборота.

Комната, куда попал капитан, была полностью погружена в темноту. Плотно задернутые шторы не пропускали ни единого луча света. И первое, что услышал Хэнк, когда вошел во мрак этого помещения, был щелчок взводимого курка.

— Не стреляй, Фрэнк, это я, — глухо сказал капитан, на всякий случай отодвигаясь к стене, подальше от прохода.

— Простите, шеф, — услышал он из темноты приглушенный голос, — нервы стали совсем ни к черту.

— Такая у нас работа, Фрэнк. Когда ты устраивался на нее, то должен был быть к этому готов. — Капитан, не зажигая света, прошел в ванную. Там, пошарив рукой в темноте, он нащупал кран и пустил воду, чтобы никто не мог подслушать их разговор. Потом он вернулся в комнату и сел в единственное кресло, стоящее напротив его собеседника. Хэнк хорошо знал это место и мог свободно ориентироваться в темноте. Капитан лично подыскал этот захолустный отель для встреч со своим секретным агентом, работающим под прикрытием, о чем знал только он сам.

Вспыхнул огонек зажигалки, на миг осветив напряженное лицо Фрэнка Линча, и после этого непроглядный мрак освещал лишь красноватый огонек сигареты, который то вспыхивал, то почти пропадал, когда Фрэнк отводил сигарету в сторону, чтобы стряхнуть пепел.

— Какие новости? — спросил капитан.

— Послезавтра, в одиннадцать часов на заброшенном космодроме. В третьем секторе. Если будете действовать достаточно быстро, возьмете всех, — услышал Хэнк лаконичный ответ.

— Эта информация достоверна?

— Я отвечаю за каждое слово, шеф, клянусь своей зарплатой.

— Что ж, ты хорошо поработал, сынок. Если все пройдет гладко, можешь считать, что погоны лейтенанта уже на твоих плечах. И должность начальника убойного отдела либо отдела по борьбе с наркотиками, на выбор, тебе обеспечена.

— Можно задать один вопрос, господин капитан?

— Спрашивай, сынок, — по голосу Хэнка чувствовалось, что он очень доволен этим разговором.

— Если я стану лейтенантом, то куда мы денем Брюса Оверкилла?

— Он станет капитаном.

— А… В таком случае… Вы?!

— Я стану комиссаром. Все просто, как ты сам видишь.

— А что будет с нынешнем комиссаром?

— А Бобу Гантеру нет места в этом пасьянсе. Теперь слушай меня внимательно, Фрэнк, — голос капитана стал необыкновенно серьезным, послезавтра в десять ноль-ноль ты, как обычно, выйдешь из дома за покупками. Веди себя естественно, чтобы не вызвать никаких подозрений. Очутившись на улице, постарайся затеряться в толпе и оторваться от «хвоста», если он будет. Я думаю, что тебе это не составит труда. На углу улицы Независимости и аллеи Адмирала Армора ты увидишь припаркованный зеленый флаер без номеров. Ключи будут в замке зажигания. Под сиденьем водителя будет лежать заряженный револьвер. Садись в этот флаер и дуй в управление. С этого момента ты будешь в полной безопасности. И да хранит тебя господь, сынок, — сказав это, капитан поднялся со своего кресла. — Уйдешь после меня через час, — добавил он, уже выходя из комнаты.

— Да, шеф, — отозвался Фрэнк. И, когда дверь за капитаном закрылась, дрогнувшим голосом прошептал: — Неужели этот ад скоро закончится?