Божий суд

НАПРЯЖЕННЫЙ РАЗГОВОР

— Нет, как вам это нравится? — воскликнул Ленгли, когда за Хэксли захлопнулась дверь. — Этот старый хрыч всерьез нас подозревает.

— Ноги моей здесь больше не будет, — сказал Сойк.

— Но кто другой станет нам столько платить? — робко возразил Сигрен.

— Пусть подавится своими кларками, — разгорячился Ленгли. — Я продал ему только свой мозг, а вовсе не право на оскорбления.

— Легко тебе говорить, — грустно заметил Сигрен, — ты человек вольный, а у меня семья.

— Мне кажется, — подал голос Грехем, — каждый из нас вправе распоряжаться собой сам.

— К тому же я вовсе не хочу страдать из-за кого-то, — добавил Сигрен.

— Что ты хочешь этим сказать? — резко повернулся к нему Ленгли.

Сигрен пожал плечами.

— Но ведь и в самом деле в кабинет Девидса, кроме нас четверых, войти никто не мог.

— На что это ты намекаешь? — возмущенно спросил Ленгли, угрожающе наступая на Сигрена. — Да за такие слова тебе следовало бы просто набить рожу. Скажи спасибо, что ты отец троих детей.

— Подождите ссориться, — примирительно сказал Сойк, — кажется, мы и в самом деле влипли в пренеприятную историю. Надо спокойно во всем разобраться.

— Как же ты думаешь это сделать? — скептически осведомился Ленгли.

— Нас всего четверо, — вмешался Грехом. — И разве мы первый день знаем друг друга? Мы должны постараться общими усилиями восстановить все события сегодняшнего дня.

— Он прав, — сказал Сойк. — Пусть каждый вспомнит все, что произошло с ним сегодня.

— Хорошо, — зловеще произнес Сигрен из своего угла, куда его загнал Ленгли. — Я не хотел вмешиваться в это дело. Не хотел… Но раз ты сам пожелал…

— Ну… Что же ты замолчал? — все еще с угрозой осведомился Ленгли. — Говори!

Сигрен весь сжался и, уставившись куда-то в пол, тихо произнес:

— Зачем ты сказал, что не заходил к Девидсу, Сойк?

— Но я действительно к нему не заходил, — передернул плечами Сойк.

— Не знаю, зачем это тебе понадобилось? — все так же тихо произнес Сигрен, продолжая упорно рассматривать носки своих туфель. — Но я сам видел, как ты выходил из его кабинета.

Ленгли присвистнул:

— Вот как? Любопытно.

Теперь все трое смотрели на Сойка.

— Да что вы так на меня уставились? — огрызнулся Сойк. — Ну хорошо, хорошо. Я действительно заходил к Девидсу. А почему не сказал? Почувствовал — наш шеф что-то затевает. Не хотел впутываться…

— Ты что-то крутишь, Сойк, — прищурился Ленгли. — Ох, что-то ты крутишь. Хитришь, как всегда?

— Зачем же мне хитрить? — Сойк обвел всех насмешливым взглядом. — Мне-то нечего опасаться. Я ведь заходил к Девидсу сразу после того, как оттуда вышел Хэксли. Как раз в тот самый момент, когда, по его словам, он пошел к себе в кабинет звонить по телефону. Значит, все вы были там уже после меня. Не правда ли, Сигрен?

Сигрен промолчал. Он окончательно сник.

— Вот так, — у Сойка был вид победителя. — А расчеты, естественно, мог забрать у Девидса только тот, кто заходил последним. Когда Девидс был уже мертв. Так кто же из вас был у него последним? А? Может быть, ты, Сигрен?

— Нет. Нет… нет, — от волнения Сигрен начал заикаться. — О-о-он б-был жив…

— А чем ты можешь это доказать? — спросил Ленгли.

Сигрен молча опустил голову.

— Неужели ты решился на такое дело, Сигрен? — Удивленно произнес Грехем.

— Нет! — с ужасом выкрикнул Сигрен. — Это не я.

— А доказательства? — повторил Ленгли.

Неожиданно на помощь Сигрену пришел Сойк.

— А почему, собственно, Сигрен должен убеждать нас в том, что не он взял расчеты? У нас здесь пока еще не суд и никто ни в чем не обязан оправдываться. Мы просто хотим выяснить, кто заходил к Девидсу последним.

— Мне кажется, Сойк прав, — заметил Грехем. — И вообще мы делаем что-то не то. Мы не должны подозревать друг друга…

— Сойк, ты помнишь, я сегодня показывал тебе уравнение с дельта-оператором? — вдруг как-то невпопад спросил Сигрен.

— Да, было дело, — подтвердил Сойк.

— Вот с этим-то уравнением я и ходил к Девидсу. И он мне кое-что посоветовал. Смотрите, здесь его пометки.

Сигрен протянул листок, исписанный формулами. Ленгли, стоявший ближе всех к Сигрену, взял листок и стал внимательно его рассматривать.

— Да, это рука Девидса, — подтвердил он наконец. — Точно.

— Значит, Сигрен видел Девидса живым, — резюмировал Сойк.

— Ничего это не значит, — возразил Ленгли. — Твоя бумажка, Сигрен, с пометками Девидса еще ни о чем не говорит.

— Ну, знаешь! — вспыхнул Сигрен. — Что же, он мертвый что ли писал?

— Писал-то он не мертвый. Но потом вполне мог умереть, пока ты еще не успел выйти из кабинета.

— Значит, я бросил его мертвого и никому ничего не сказал?

— Не знаю. Я ведь ничего не утверждаю, а только исследую, так сказать, возможные теоретические варианты.

— Неужели ты всерьез думаешь, Ленгли, — печально спросил Сигрен, — что я мог… это сделать? Бог бы меня наказал.

— А, ну да, — с насмешливой улыбкой протянул Грехем, — об этом я совсем забыл.

— В самом деле, что ты к нему привязался, Ленгли, — вмешался Сойк. — Мы прошли только половину пути. Остаетесь еще ты и Грехем. Кто же из вас был последним?

Некоторое время все молчали, потом Грехем нехотя сказал:

— Мы заходили к Девидсу… вместе.

— Как, вдвоем? — удивился Сойк.

— Да.

— Что же ты раньше не сказал?

— Я не знал, что это понадобится. Не знал, что мы были там после всех.

— Любопытно получается, — Сойк прошелся взад и вперед по комнате, присел к столу. — Выходит — последних не было. Все видели Девидса живым. Странно. Ты что-то хочешь сказать, Грехем?

— Ну, уж если, — выдавил из себя Грехем. — Ну, хорошо, будем играть в открытую. Мы действительно заходили к Девидсу вдвоем. Но я пробыл там недолго, не больше пяти минут. Затем я ушел, а Ленгли остался. Ты уж извини меня, Ленгли.

Ленгли насупился, но промолчал.

— Зачем же ты старался всех убедить, что последним был я? — с упреком спросил Сигрен. — Ты-то знал, что это не так.

— Я и сейчас этого не знаю, — зло сказал Ленгли. — Да, я оставался у Девидса после того, как Грехем ушел. Но это еще ровным счетом ничего не значит.

— То есть как? — не понял Сигрен.

— А так… Мы исходим из неправильной предпосылки, будто каждый из нас мог заходить к Девидсу только один-единственный раз. Пусть я и в самом деле был четвертым. Но ведь мог быть и пятый, и шестой, и седьмой.

— А ведь верно, — согласился Грехем, — мы должны искать не четвертого, а последнего.

— Совершенно справедливо, — поддержал его Ленгли. — Иначе мы вообще ничего не выясним.

— Может кто-нибудь предложить способ, как обнаружить этого «последнего»? — вызывающе спросил Сойк.

— Я могу, — тихо сказал Сигрен. — Скажите… я ни на кого не указываю, но если бы какой-то человек взял у мертвого Девидса документы, стал бы он признаваться, что заходил к нему? Я спрашиваю вас.

— М-да, — протянул Ленгли, глядя на Сойка. — Кажется, только один ты, Сойк, пытался скрыть, что видел Девидса.

Сойк поежился.

— Не думал, что придется обучать вас формальной логике. Согласен, человек, укравший документы, пожалуй, не стал бы заявлять во всеуслышание, что видел Девидса. Но из этого вовсе не следует, что верно и обратное. Тот, кто скрыл свое посещение Девидса, не обязательно должен быть вором.

— Не обязательно, — согласился Грехем. — И вообще, друзья, все это мне очень не нравится. Жаль, что Хэксли так легко удалось посеять между нами недоверие.

— Это действительно неприятно, Грехем, — отозвался Сойк. — Но, к сожалению, условия задачи таковы, что один из нас четверых обязательно должен фигурировать в ответе.

— А мне, — возразил Грехем, — эта игра в четвертого лишнего порядком надоела.

— Да, веселую шутку сыграл с нами Девидс напоследок, — заметил Ленгли. — Ничего не скажешь.

— А, может быть, Хэксли… — как-то неопределенно начал Грехем.

Сойк внимательно посмотрел на него.

— Хэксли? Но причем тут Хэксли? Быть может, он и поступил чересчур прямолинейно, но… Хэксли нужно решение — и только. Ведь без этого он наверняка вылетит в трубу со всей своей лавочкой, И я даже готов ему поверить — если бы сейчас кто-то из нас принес ему свое решение — он мгновенно забыл бы всю эту историю с Девидсом… А ты говоришь — Хэксли. Или, может быть, ты что-то знаешь? А, Грехем?

Грехем пожал плечами:

— Я знаю столько же, сколько и вы. А знаем мы немного. Вот именно поэтому и надо исследовать все варианты, даже абсолютно невероятные.

— В самом деле, — оживился Ленгли. — Мы же, в конце концов, физики — теоретики, черт побери! Так неужели нам не под силу решить задачу всего лишь с какими-то четырьмя неизвестными.

— Если бы только с четырьмя — задумчиво сказал Грехем.

— Подождите, — вдруг подал голос Сигрен. — Я вспомнил одну вещь… Это было за полчаса до того, как нас собрал Хэксли. Ленгли, я предложил тебе билет на концерт Боровского. Помнишь?

— Да, ну и что из этого?

— Но ведь ты не захотел им воспользоваться. Отдал этот билет Грехему. Ведь ты очень любишь музыку, Ленгли. Это всем известно. Почему же сегодня ты отказался? Может быть, ты уже тогда знал, что вечером не сможешь пойти, что тебе что-то должно помешать?

— Какая ерунда, — рассвирепел Ленгли. — А, кстати, как этот билет попал к тебе?

— Мне его дала Мери. Сказала, что это у нее лишний.

— Почему же ты сам не пошел в таком случае?

— Я-то пошел бы, но вспомнил, что обещал жене провести вечер дома. Вы же знаете… А почему отказался ты?

— Удивительный ты все-таки человек, Сигрен. Совершенно не замечаешь, что творится возле твоего носа. Думаешь, Мери в самом деле мечтала пойти в концерт с тобой… или со мной?

— У нее; просто оказался лишний билет, — пробормотал Сигрен.

— Лишний, лишний, — передразнил Ленгли. — С Грехемом она хотела пойти, вот что.

— С Грехемом? Тогда почему же она не отдала билет ему? Не понимаю.

— Ты многого не понимаешь, Сигрен. Мери рассчитывала на твою сообразительность.

— Значит, ты решил сделать приятное Мери и Грехему, Ленгли? — усмехнулся Сойк. — А, между прочим, Грехем предложил этот билет мне.

— Ты отказался, Грехем? — искренне удивился Ленгли. — Не захотел пойти с Мери? Вот это действительно странно. Может быть, объяснишь?

Грехем опустил голову:

— У меня были свои причины.

— Согласись, что это довольно подозрительно, — настаивал Ленгли.

— Ну, хорошо… если уж вы так настаиваете, — нехотя согласился Грехем. — Мери изумительная девушка. И я… А, да что говорить… Но я с детства почему-то не переношу скрипку. Как только услышу скрипичную музыку, со мной бог знает что начинает твориться… Вроде аллергии. Да ты должен помнить, Сойк. Мы тогда с тобой на три дня ездили к морю.

— Да, да, — подтвердил Сойк. — Он прямо-таки сознание теряет.

— Любопытно, — ни к кому не обращаясь, задумчиво произнес Сигрен. — Одна и та же музыка и так по-разному действует на разных людей. Что до меня, то я скрипку просто не понимаю. Хотя Боровского, конечно, послушал бы охотно. А вот Хэксли, например, за скрипку все отдаст.

— Хэксли? — удивился Сойк. — Наш Хэксли? Кто бы мог подумать!

— Да, наш Хэксли.

— А ты откуда знаешь?

— Как-то он со мной разоткровенничался. Рассказал, что…

— Черт с ним, с Хэксли, — перебил Ленгли. — Мы, кажется, отвлеклись от дела. Так ты сказал, Сойк, что Грехем предложил билет тебе?

— Да что вы так привязались к этому билету? Тем более что теперь он все равно бесполезен, — сказал Грехем, вытащив из кармана какую-то бумажку и помахав ею в воздухе.

— Как? — встрепенулся Ленгли. — А разве Сойк тоже не взял билета?

— Нет, не взял.

— Ну, а ты что скажешь, Сойк?

— Да ничего, — тряхнул головой Сойк, — Ничего не скажу. Зато могу показать.

И он тоже извлек из кармана две голубые бумажки.

— Почему же ты мне сразу не сказал? — спросил Грехем.

— А ты что мне жена или теща, — разозлился Сойк, — чтобы перед тобой отчитываться?

На несколько минут в комнате воцарилась тишина. Молодые люди сидели в разных углах, не глядя друг на друга, словно исчерпав в этом словесном сражении все запасы энергии.

Первым нарушил молчание Грехем.

— Нам надо подумать, — сказал он. — Не ссориться, а лучше подумать. Мы попали в беду и должны держаться вместе, а не топить один другого.

Он поднялся.

— А сейчас самое лучшее — разойтись. Что ж, придется провести сегодняшнюю ночь в своих кабинетах.

— Это не самый лучший вариант, — заметил Ленгли.

— А что нам еще остается? — грустно улыбнулся Сойк.

Они молча кивнули друг другу и разошлись по комнатам.

…Хэксли остановил магнитофон и перемотал пленку Нажал кнопку воспроизведения и внимательно прослушал весь разговор от начала до конца.

Потом еще раз. И еще.

Надолго задумался. Затем достал из ящика стола ножницы и снова включил магнитофон.