Бог Кальмар

27

Пересекая вместе с остальными травянистую лужайку, лорд Карстерс увидел, что они направляются к большому каретному сараю за разоренным розарием. Кусты были переломаны и растоптаны, солнечные часы опрокинуты набок, а от бельведера практически осталась лишь куча щепок на растопку. Все это, очевидно, было результатом стычки Женского вспомогательного корпуса с почитателями Бога Кальмара.

Остановившись и переводя дыхание у боковой двери каретного сарая, Мэри нетерпеливо дожидалась подхода дяди.

– Скорее! – поторопила она его, щелкнув пальцами.

Профессор удвоил скорость, а лорд Карстерс окинул каретный сарай взглядом. Это здание красного кирпича было непомерно большим для семьи, всего из двух человек и небольшого штата прислуги.

По краям конусообразной крыши, крытой тяжелыми плитами, серого сланца, торчали зазубренные железные штыри. Главные ворота, казалось, были навсегда заколочены гвоздями. Поверх закрытых дубовых ставней проходили толстые железные прутья, а единственную видимую дверь украшало столько переплетенных железных цепей, что она казалась облаченной в средневековую кольчугу.

Очень любопытно, – размышлял лорд. – Это здание больше похоже на небольшой банк, чем на простой каретный сарай.

– Я здесь! Я здесь! Не надо ничего ломать, – ворчал профессор, доставая из жилетного кармана ключ.

Мэри нетерпеливо вырвала ключ у дяди и принялась отпирать коллекцию тяжелых амбарных замков. Отперев каждый замок, она выдергивала соответствующую цепь и бросала ее через плечо в сад.

Когда из-под украшений, наконец, показалась окованная железом дверь, проф. Эйнштейн сменил племянницу и набрал комбинацию цифр, включавшую его день рождения, рост и количество арестов в Токио. Звучно лязгнув, внутренние засовы открылись и Эйнштейн толчком отворил бронированную дверь.

Внутри каретного сарая царила кромешная темень.

Чиркнув спичкой о дверной косяк, Мэри прошаркала в темноту и подтянула к себе заправленный спиртом фонарь, подвешенный на цепи к балке. Освободив большим пальцем дымовое отверстие, она зажгла фитиль и выкрутила яркое голубое пламя на полную силу.

Когда ослепительный свет озарил сарай, лорд Карстерс увидел, что все стены увешаны инструментами, вдоль стен выстроились тяжелые верстаки, в углах стоят бочонки со смазкой, а у одной из стен – паровой токарный станок хитроумной конструкции. Но лорд позабыл обо всем, когда взгляд его упал на стоящую посередине каретного сарая венерианскую боевую машину.

С его дрогнувший губ слетел лишь какой-то невнятный звук. Это адское устройство никак нельзя было перепутать с одним из эквивалентов, созданных англичанами. Корзина для улова позади машины представляла собой сплетение перекрученных обручей, но полированная полусфера, хоть и поцарапанная в сотнях мест британскими пулями, была ровного серебристого цвета. Печально знаменитые выдвижные ноги были убраны, выступая всего лишь на ярд, а приставленная к корпусу инопланетной полусферы деревянная стремянка позволяла легко подняться к открытому люку.

Невольно подняв руку, чтобы загородиться, лорд Карстерс мгновенно вспомнил войну, когда он стоял, беспомощный, среди крови и грома в окружении глумящихся инопланетных завоевателей. Война за мир людей. Страшный кошмар, который все газеты планеты стали называть Событиями, после того как все закончилось и человечество победило.

Дрожа от притока адреналина, британский лорд сделал глубокий вдох, гордо выпрямился и, подойдя поближе, с откровенной ненавистью плюнул в гнусную машину.

Приблизившись, Мэри сжала его мускулистую руку.

– Я все понимаю, любимый. Но машина теперь принадлежит нам и может означать выживание Человечества.

– Да, конечно. Я понимаю, – процедил сквозь стиснутые зубы лорд Карстерс. – Но, Боже милостивый, как я ненавижу тех проклятых созданий!

Прикрыв наружную дверь и снова запирая ее, профессор громко фыркнул.

– Вот потому-то, юноша, мы ее так хорошо прячем!

– Довольно зря терять время, – бросила Мэри, начиная с трудом подниматься по стремянке. – Ну-ка, за дело!

Обхватив девушку за талию, лорд Карстерс помог ей пройти в овальный люк полусферы. Вслед за тем, расправив широкие плечи, Карстерс призвал всю свою решимость и тоже забрался в люк, хотя желудок у него подскочил к горлу при мысли о том, что он делает это по собственной воле.

Лорд медленно выпрямился в полусфере, остерегаясь стукнуться головой о низкий потолок, спроектированный под рост своих неземных создателей. Зловонный запах инопланетян давно исчез, сменившись домашними ароматами смазки, кожи и какого-то желтого воскового покрытия. Что интересно, в полусфере по-прежнему оставался оригинальный настил из какого-то плетеного материала, который был мягким как овечья шерсть, но столь же огнеупорным, как бетон. Однако, заметил с явным удовлетворением лорд, во многих местах этот настил испачкали пятна, словно разбрызганные куда попало зеленые чернила. Должно быть, венерианский экипаж оказал упорное сопротивление, прежде чем отдал свою машину. Хорошо.

Покуда Мэри и профессор деловито сновали в полусфере, включая различные агрегаты, лорд Карстерс обследовал машину, сравнивая ее с теми немногими искореженными деталями, что были выставлены в Королевском Военном музее. По мягко светящейся изогнутой стене шли ряды датчиков и измерительных приборов, под которыми стояли надписи, сделанные угловатым венерианским письмом. Керамическая решетка в задней части полусферы отгораживала машинное отделение, содержащее странный источник энергии, который английским техникам, к сожалению, так и не удалось воспроизвести.

Всю переднюю стену машины занимал чистый лист из блестящего материала, в котором трое исследователей отражались тускло, словно в заиндевелом зеркале. Под этим мутным зеркалом располагался изогнутый пульт управления со множеством приборов, датчиков, рычагов, ручек, рычажков и бессчетным количеством треугольных кнопок. Снизу к пульту присоединялись, словно росли оттуда, два странного вида сиденья, разукрашенные силовыми кабелями, гидравлическими поршнями и печально известными трубками «подачи питания».

Проф. Эйнштейн вынул из большой плетеной корзины пышную подушку и бросил ее лорду Карстерсу. Подойдя к одному из сидений, профессор расположил подушку над отверстием с шипом на дне и осторожно уселся. Издав слабый вой, сиденье автоматически подстроилось под особенности человеческой анатомии.

Взяв с полки на стене камертон, Мэри, крепко держась за поручни, прошла за керамическую решетку.

– Поехали, – пробормотал Эйнштейн, сильно нажимая на кнопку.

Из недр инопланетной боевой машины раздалось негромкое гудение, и сверкающая панель над пультом управления очистилась, став совершенно прозрачной. Теперь они могли видеть интерьер каретного сарая с поразительной ясностью.

– Потрясающе, – выдохнул английский лорд, наблюдая, как по краю обзорного экрана тянутся крошечные геометрические фигуры. – Никогда не видел боевой машины в таком превосходном состоянии.

– Да, и вспомните, как толпы разносили их на куски. То, что вы видите, есть результат нашего с Мэри долгого и тяжкого труда, – отозвался Эйнштейн, проводя ладонями по пульту управления с непринужденностью, выработанной долгой практикой. – Мы обнаружили ее во дворе музея, где она была спрятана от отрядов, проводивших зачистку. Она была очень сильно потрепана. Но нам удалось добыть части от нескольких других разбитых машин.

– Превосходная работа!

– Спасибо. Только бы эта проклятая штука теперь заработала, – пробормотал проф. Эйнштейн, возясь с каким-то большим прибором с круглой шкалой.

Пристроив подушку на сиденье, лорд занял место за пультом.

– А? Что вы сказали, сэр?

– Да ничего, юноша. Совершенно ничего.

Один участок пола с прерывистым шипением разделился на несколько разъехавшихся частей, и появилась Мэри. Ее длинные волосы были теперь упрятаны под матерчатую кепку с надписью «Восточный экспресс», и она надела парусиновый фартук механика, состоящий почти целиком из карманов с инструментами.

– Мы готовы к выходу, дядя, – доложила она, похромав к сиденью недалеко от решетки. – Аллотропического железного топлива у нас более чем достаточно.

Когда девушка уселась, часть изогнутой стены открылась диафрагмой, как зрачок глаза, обнажив полный набор инопланетных приборов управления и какие-то музыкально гудящие и мерцающие электрические схемы.

– Отлично, девочка! – засиял от восторга профессор. – Кстати, лорд Карстерс, вы случайно не умеете управлять рулевым механизмом?

– С основами управления я знаком, – признал Карстерс. – Наша семья патронирует Венерианский военный музей, и в свое время я немало посидел на имитаторе.

– Великолепно! Я помогал основать это учреждение, – сказал профессор, поворачивая ручку и передвигая по шкале бегунок. – Приятно узнать, что оно принесло пользу.

Сосредоточенно нахмурившись, Карстерс изучил взглядом дурацкие письмена на приборной доске, прежде чем положить ладони на кнопки и рычаги.

– Вот это и вот это, я полагаю, – уверенно сказал он, и мощная пульсация снизу отозвалась положительным образом.

– Уровни энергии? – спросил профессор.

– Девяносто девять процентов, – сообщила Мэри, сверяясь с датчиком и пристегиваясь к креслу ремнями безопасности вполне человеческого вида.

– Предварительную последовательность, пошел! – объявил лорд Карстерс, лихо опуская ходовой рычаг. Машина сразу же вся затряслась, и из коробки на стене посыпался дождь искр. Лорд быстро вернул рычаг в исходное положение.

– Эта проклятая штуковина закоротилась, – громко рявкнул, вскакивая с сиденья, проф. Эйнштейн. – Один момент.

Когда профессор направился к задней части машины, Мэри бросила ему сверкающий медный клин, увенчанный буравчиком. Поймав его одной рукой, проф. Эйнштейн исчез в машинном отделении, и оттуда донеслись звуки сильных ударов.

Рассматривая открытую электросхему в стене, Мэри передвинула какие-то шумные компоненты на новые места, словно перебросив костяшки на четырехмерных счетах. Мигающие огоньки при этом меняли цвет и оттенок.

– Налажено, дядя! – крикнула Мэри, не поворачивая головы.

– Ну, по крайней мере, на время, – заявил, выходя из машинного отделения с сильно погнутым медным клином, проф. Эйнштейн.

При виде поврежденного инструмента Мэри недовольно поморщилась, а профессор, возвращая его, лишь пожал невозмутимо плечами.

– Я правда старался действовать как можно мягче, – сказал он извиняющимся тоном.

– Конечно, – пробормотала себе под нос Мэри, бросая инструмент в привинченный к полу ящик. В нем валялся еще с десяток инструментов в столь же обезображенном виде. Эти мужчины!

Снова усевшись на свое место, проф. Эйнштейн туго затянул ремень безопасности.

– Попробуйте еще раз, юноша.

С некоторым трепетом, лорд Карстерс перевел в нужное положение немножко другой рычаг, и боевая машина резко рванула с места, проломившись прямо сквозь деревянную дверь каретного сарая и оставляя за собой тучу щепок.

Когда машина бешено понеслась по лужайке, Карстерс шарахнул кулаком по шкале, и треножник, покачиваясь, остановился. Под действием прямых солнечных лучей обзорный экран автоматически поляризовался, чтобы исключить нежелательные блики.

Чувствуя на себе взгляды двух других членов их маленького экипажа, лорд повернул голову и сконфуженно улыбнулся.

– Виноват. Давненько не практиковался, знаете ли.

– Ну, дверь все равно уже пора было заменить, юноша, – пожал плечами проф. Эйнштейн.

Хрустнув суставами пальцев, лорд Карстерс нежно прошелся обеими руками по приборам управления. Кряхтя и шипя, телескопические ноги выдвинулись, и полусфера с громким скрипом поднялась на полную высоту. Внизу между двумя мужчинами из пульта управления выскользнул небольшой экран, показывая вид прямо под полусферой. Вытянув шею, лорд Карстерс увидел, что все три толстые опоры покрыты пятнами ржавчины, а одна держится только благодаря большой приваренной заплате. Но инопланетная механика, кажется, работала отлично, несмотря на все шумы и вибрации.

Щелкая рычажками и поворачивая ручки, лорд Карстерс выбрал более разумную скорость движения. Гремя на каждом шагу, ходячая машина неуклюже протопала мимо музея. Когда она появилась в поле зрения, улыбающаяся леди Данверс на крыше бросила перезаряжать оружие и одобрительно подняла вверх большой палец.

– Что за великолепная женщина, – с печалью в голосе вздохнул проф. Эйнштейн.

Заставив треножник изящно перешагнуть через увитую колючей проволокой железную ограду, лорд Карстерс осторожно повел машину по Уимпол-стрит по направлению к месту битвы. К сожалению, двигаться без постоянной качки и тряски было почти невозможно, поскольку огромные, сегментированные башмаки на концах выдвижных металлических ног вибрировали на каждом мелком ухабе.

– Сэр, вы уверены, что машина готова к бою? – спросил лорд Карстерс, отчаянно сохраняя контроль над инопланетным треножником.

С грустью вспоминая верный акулий зуб, профессор нервно погладил заменивший его в деле приношения удачи клык динозавра.

– А у нас есть выбор? – спросил он напрямик.

– Нет, ни малейшего, – ответила Мэри, изо всех сил борясь с тряской.

Несмотря на все старания лорда Карстерса, треножник шел по улице пьяными зигзагами, а город на обзорном экране все время подскакивал, сводя с ума экипаж. К счастью, эта дергающаяся качка мало воздействовала на прочную конституцию закаленных мореплавателей.

Пытаясь что-то разглядеть сквозь завесу клубящегося дыма, проф. Эйнштейн мельком увидел, как кальмар расчленяет батальон королевских драгун – во все стороны разлетались куски людей и лошадей. При виде этой резни в горле у него поднялся твердый ком, но профессор усилием воли отправил его на прежнее место. А вот и мы, приятель!

– Цель в поле зрения! – объявил проф. Эйнштейн, ощущая прилив холодной ярости.

– Дистанция до цели, э-э, восемнадцать фруконгов! – громко доложила Мэри, считывая показания с похожего на слезу датчика.

Продолжая управлять треножником, Карстерс мысленно произвел пересчет. Значит, это будет... сто двадцать три и четыре десятых ярда. Достаточно близко.

– Приготовить тепловой луч! – приказал он.

– Есть, – сказал Эйнштейн, вытягивая рычаг и нажимая в восходящем порядке три кнопки.

Мэри наблюдала на маленьком экране, как на макушке полусферы открылась диафрагма круглого порта и из него поднялась скелетообразная конечность из металлической арматуры. На самом конце находился приплюснутый и похожий на обычную коробку аппарат, отдаленно напоминающий проектор американского «волшебного фонаря»; большие кристаллические линзы закрывала решетка-жалюзи.

При виде небританского треножника убегающие штатские делались белыми как мел, собаки принимались выть. Взрослые мужчины вопили, женщины ругались, а лошади падали в обморок. Все солдаты в Лондоне, не раздумывая, обращали оружие в сторону старого ненавистного врага, мгновенно забывая про бесчинствующего кальмара. Когда треножник, пошатываясь, двинулся к реке, вокруг него смертоносным дождем засвистели десятки снарядов.

– Профессор, это ужасно! – прорычал лорд Карстерс, когда два снаряда столкнулись прямо в воздухе. Получившийся в итоге сдвоенный взрыв осыпал треножник горячей шрапнелью, барабанящей, словно град.

– Я боялся, что именно это и может произойти, – мрачно сказал профессор, проводя кончиками пальцев по пульту управления.

– Они принимают нас за венериан! – сообразила Мэри, придерживая рукой кепку. – Банни, сделай же что-нибудь!

С резким металлическим лязгом в стене полусферы рядом с овальным люком появилась вмятина. Потом она выправилась, но освещение на стенах померкло и вернулось лишь очень медленно.

– Хорошо стреляем, ребята! – похвалил лорд Карстерс, махая кулаком. – Да на такой дистанции! Это действительно очень впечатляет, сэр.

– Очень жаль, что мы на их стороне, – пробурчал профессор, пригибаясь пониже.

– Ну, это решается легко, – заявил лорд, виртуозно бегая пальцами по пульту управления. – Давайте просто покажем им, на чьей мы стороне. Форсировать поток железа! Мне нужна полная мощность!

– Готово! – ответил, нажимая кнопки, проф. Эйнштейн. – Двигатели двадцать на двадцать.

– Боевые посты! – громко скомандовала Мэри.

Пока лорд Карстерс трудился, петляя в поисках прохода сквозь ураганный обстрел, профессор Эйнштейн заглянул в прикованный цепью к стене небольшой журнал и щелкнул несколькими рычажками на пульте управления. Одна из ползущих вдоль нижнего края обзорного экрана фигур поднялась и приняла вид сужающихся концентрических кругов. Неловко возясь с механизмом не предназначенной для человеческих рук координатной рукоятки, профессор тщетно пытался поместить круги на колоссального зверя, но беспорядочные броски треножника из стороны в сторону делали его задачу почти невыполнимой.

– Остановитесь на мгновение, юноша, – велел Эйнштейн, закусив губу.

Что-то там нажав, что-то потерев, лорд Карстерс заставил машину резко остановиться. Артиллерийские снаряды тут же начали рваться ближе к ним. Толкая рычаг обеими руками, Эйнштейн сумел навести самый внутренний круг системы прицеливания на видневшегося в отдалении кальмара.

– Ан гард, демон! – хрипло прорычал профессор, стискивая рычаг.